Тайная улыбка

ГЛАВА 14

— Ник, — начала я.

— Д-да?

Мы шли пешком по Хизу, под ногами шуршали рвущиеся янтарные листья. Сейчас деревья стояли почти голые, бледное солнце было низко на небе. Не было еще и четырех часов дня. Часы только что перевели назад, сейчас рано темнело. Моя холодная рука была в его теплой, мое дыхание оставляло следы в воздухе. Мы встретились в бистро рядом с его квартирой, на ленч — миска тыквенного супа с хрустящими хлебцами, бокал вина каждому, а позднее этим вечером мы собирались на вечеринку, которую устраивал его друг, с которым я еще не была знакома. Потом я собиралась остаться на ночь у него дома, хотя он еще ничего не знал об этом. У меня в сумке была зубная щетка и пара запасных спортивных штанов, которые я прихватила с собой.

— Мне бы хотелось знать…

— Да?

Я замедлила шаг.

— Ну, ты знаешь, что Кэрри и Брендану нужно пожить у меня чуть дольше…

— Ты хочешь вернуться с вечеринки ко мне, а не ехать туда? Так?

— Именно это, да, но…

— Я собирался сказать то же самое. Нам необходимо побыть вдвоем, да. — Его рука сжала мою.

— А что, если бы я пришла и осталась с тобой? Только до тех пор, пока они не уедут.

Я взглянула на него как раз вовремя, чтобы увидеть, как он совсем незаметно нахмурился, заметить мгновенное напряжение его рта.

— Забудь, это плохая идея, — сказала я в тот самый момент, когда он произнес:

— Если ты действительно в отчаянии…

— Мне не следовало спрашивать.

— Конечно, ты должна была спросить, — сказал он как-то слишком искренне. — Ты же знаешь, какая маленькая у меня квартира, и к тому же еще немного рано, да, но я собирался сказать, что если…

— Нет. Вообще забудь, что я спрашивала.

Он не смог забыть. И я не смогу забыть тоже… ту вспышку смятения и неодобрения, ту крошечную паузу, в которую хлынули все наши сомнения. И тогда я окончательно убедилась в том, что поняла еще в Венеции: это не продлится долго. Не перерастет в большой роман, а останется просто приятным временным увлечением. Мы увлеклись друг другом в том приятном порыве счастья, с тем нетерпением, подобное которому ощущаешь, когда заболеваешь гриппом. Мы проводили бессонные ночи вместе, а дни раздельно, думая друг о друге, помня, что сказал другой, что он сделал, стремясь к следующей встрече, когда мы смогли бы обнять друг друга. Целую неделю или около этого мы, может быть, даже думали, что этот другой вообще единственный на всем белом свете… Но нет: с этим должно быть покончено. Не сегодня, не на этой неделе, но достаточно скоро, потому что прилив, хлынувший на нас, уже отхлынул, оставив только несколько странных осколков после себя.

Слезы застилали мне глаза, я снова пошла быстрее, таща за собой Ника. Я знала, что скучать я буду, в сущности, не по нему, а только по тому, чтобы кто-то был рядом. Спешить домой с работы в страшном нетерпении. Вместе составлять планы. Просыпаться по утрам наполненной энергией, чувствовать легкость во всем теле. Быть желанной. Быть красивой. Быть влюбленной. Именно поэтому я не хотела, чтобы все кончилось. Я стала быстро моргать, пытаясь избавиться от жалости к себе самой.

— Побыстрее, — сказала я. — Становится слишком холодно.

— Миранда, послушай, если тебе необходимо остаться…

— Нет.

— …то это было бы прекрасно…

— Нет, Ник.

— Не знаю, почему ты вдруг так разобиделась, просто потому, что я не сразу…

— О нет, — сказала я. — Пожалуйста, не надо.

— Что?

— Ты знаешь.

— Не знаю. — Он поджал губы.

Неожиданно меня переполнило предчувствие, что если мы будем продолжать обмениваться друг с другом такими словами и дальше, то все может прекратиться прямо сейчас, и к наступлению ночи я окажусь в полном одиночестве.

— Пойдем и вместе примем ванну, — сказала я. — Хорошо?

— Да.

— Могу я остаться на ночь?

— Конечно. Я хочу, чтобы ты осталась. А если необходимо…

Я положила руку ему на рот:

— Ш-ш-ш…

— Лаура!

— Миранда? Привет.

Где-то издалека на заднем фоне доносилась музыка, голос Тони звал кого-то. Внезапно я заскучала по своей квартире, где сейчас Кэрри и Брендан сидели и ужинали перед телевизором. Я сказала им, что пойду повидаюсь с друзьями, но это была неправда, вместо этого я сидела в сыром маленьком кафе, расположенном дальше у дороги, допивая вторую чашку горького кофе, сожалея, что не оделась теплее.

— Неподходящее время?

— Совсем нет. Мы собирались поесть, но это прекрасно.

— Можно попросить об одолжении?

— Скажи мне.

— Но это огромное одолжение. Можно мне приехать и пожить у тебя?

— Пожить?

Раздался звонкий хрустящий звук, как будто она откусила кусок моркови или яблока.

— Разумеется. Сегодня вечером, ты имеешь в виду? Все в порядке?

— Да. Нет. Я хочу сказать, что все хорошо. Почти хорошо. И не обязательно сегодня вечером, может быть, завтра или послезавтра. Но на несколько дней…

— Подожди, не понимаю, что ты говоришь. Я еле слышу тебя почему-то, выкипает кастрюля. Не вешай трубку.

Пауза, затем выключили музыку.

— Теперь хорошо.

Я сделала вдох.

— С квартирой Кэрри и Брендана все провалилось, одному Богу известно почему, в результате они не могут уехать, поэтому должна я. — Я услышала, что мой голос стал громче. — Я должна уехать, уехать, или я сделаю что-нибудь ужасное. Заколю его кухонным ножом. Ошпарю кипятком…

— Представляю себе эту картину, — хмыкнула Лаура.

— Звучит ненормально, я понимаю.

— Немного. На какое время?

— Только на несколько дней.

Я прервала разговор, поскольку подошла молодая женщина с бритой головой и стала вытирать мой столик, подняв две кофейные чашки и поставив их затем на прежнее место.

— Надеюсь. Не знаю. Несколько дней, или одна неделя, или что-то около этого. Не более.

Так и мне говорили Брендан и Кэрри. А сейчас квартира переполнена их вещами, и вместо них переезжаю я. В моей груди поднялся стон возмущения.

— Тони не будет возражать? — спросила я.

— Это не имеет к нему никакого отношения, — вызывающе сказала Лаура. — И ты, конечно, можешь переезжать. Ты, кажется, сказала завтра?

— Если так годится.

— Прекрасно, не волнуйся. Ты бы сделала то же самое для меня.

— Я бы — да! — горячо сказала я. — Я постараюсь не мешать тебе. И Тони.

— Все это немного драматично, Миранда.

— Это как аллергия, — ответила я. — Я просто должна избегать его, тогда все в порядке.

— Хм-м, — только и смогла произнести Лаура.

Я не хотела больше кофе, но было слишком рано возвращаться домой. Я ходила по главной улице, пока не пришла к магазину, работающему круглосуточно, в котором продавали булочки с хрустящей корочкой, имеющие форму кольца. Я купила одну с начинкой из семги и мягкого жирного сыра, приготовленного из неснятого молока и сливок. Съела ее на тротуаре, мимо меня проходили толпы людей. Воскресный вечер, наверное, они все возвращаются домой, горячая ванна, какая-нибудь еда, приготовленная в печке, собственная постель.

— Я решила, что так будет лучше, — сказала я Брендану и Кэрри. — Вам тоже нужно побыть одним.

Кэрри села за кухонный стол и, подперев голову руками, внимательно смотрела на меня. Казалось, безоблачное счастье покинуло ее. На лице появилось страдальческое, тревожное выражение, какое у нее было в прежнее, самое тяжелое для нее время до встречи с Бренданом, внушившим ей, что она любима.

— Невозможно, Миранда, — произнесла она. — Разве это непонятно? Мы не можем допустить, чтобы ты уехала из собственного дома.

— Я уже обо всем договорилась.

— Но если Миранда так хочет, — мягко возразил Брендан. — Неужели тебе так неприятно, что мы живем здесь?

— Не в этом дело. Я просто подумала, что это самый простой выход из положения.

— Делай как хочешь, как считаешь правильным, — вспылила Кэрри. — Ты всегда поступаешь по-своему.

Потом она встала и вышла из комнаты, хлопнув дверью. Мы услышали, как закрылась входная дверь.

— С чем ты играешь? — спросил Брендан ужасающе дружелюбным тоном.

Он подошел и встал надо мной.

— Что ты хочешь сказать?

— А ты не понимаешь, да? — продолжал он. — Ты не можешь победить. Смотри!

Он схватил стакан, наполовину наполненный соком лайма, и грохнул им об стол так, что жидкость расплескалась по столу, а мелкие кусочки стекла разлетелись по полу.

— О черт! — вырвалось у меня. — Что, по-твоему, ты сейчас делаешь?

— Смотри, — повторил он, сел и стал крепко сжимать разбитый стакан в руке. — Я всегда одерживаю победу. Я могу выдержать то, что ты не можешь.

— Какого черта…

— М-м-м? — улыбнулся он мне, хотя и побледнел.

— Ты сумасшедший, Боже!

Я схватила его руку, сжатую в кулак, и попыталась разжать пальцы. Между пальцев выступила кровь и стекала на запястье.

— Ты должна попросить меня, чтобы я остановился.

— Ты чертов безумец!

— Попроси меня прекратить это.

Я смотрела на кровь, хлынувшую из руки. Услышала, как входная дверь открылась, как шаги Кэрри направляются к нам. Она начала с извинений за свое бурное поведение, потом остановилась и стала дико кричать. Брендан продолжал улыбаться мне. По лбу струился пот.

— Прекрати, — взмолилась я. — Прекрати!

Он разжал руку и стряхнул осколки на стол. Кровь лужицей собиралась на вытянутой ладони и уже стала стекать па стол.

— Вот тебе, — сказал он перед тем, как выйти из комнаты.

В больнице Брендану наложили двенадцать швов и сделали прививку от столбняка. Ему забинтовали руку и велели принимать парацетамол каждые четыре часа.

— Что случилось? — спросила Кэрри уже в десятый раз»

— Несчастный случай, — солгал Брендан. — Глупо, а? Но вины Мирри здесь нет. Если кто и виноват, так только я.

Я открыла рот, чтобы что-нибудь сказать.

— Это не был… — начала я. — Это не…

Потом я вынуждена была остановиться, потрясенная всем, что не могла никак выразить, потому что никто бы мне не поверил, и даже я уже не понимала, верю ли сама.

— К черту, — сказала я, в основном себе.

Брендан улыбался, улыбка была довольная и вялая, сонливая. Его голова на плече Кэрри, забинтованная рука у нее на коленях. Рубашка в кровавых пятнах.

— Вы, девочки, должны помириться, — проговорил он. — В любом случае спор был глупый. Очень мило, что Мирри предоставила нам свою квартиру на какое-то время, ты же знаешь, Кэрри.

Кэрри убрала волосы с его лба.

— Знаю, — прошептала она. Затем взглянула на меня.

— Ладно, — сдалась Кэрри. — Спасибо.

Потом снова посмотрела на Брендана так, словно он был героем войны или кем-то в этом роде.

— Такое случается в семьях, — вставил Брендан и закрыл глаза. — Размолвки. Я просто хочу, чтобы все были счастливы.

Я оставила с ним Кэрри, которая держала его здоровую руку, и пошла домой укладывать вещи.