Тайная улыбка

* * *

На следующий день я взяла несколько свободных часов на работе, и мы с Троем пошли в «Аквариум». Мы провели там два часа, прижав носы к стеклу. Трою понравились тропические рыбы, сверкающие, как мелкие осколки цветного стекла, но мне больше всех остальных понравились огромные плоские рыбы, морды которых были вывернуты нижней стороной наверх. Они имели очень дружелюбный и озадаченный вид, когда проплывали в воде, плавно помахивая телами. Потом я поехала к дому родителей, чтобы собрать его вещи. Брендан и Кэрри предполагали забрать его через несколько часов. Я крепко обняла его.

— Очень скоро приеду, чтобы увидеться с тобой. Через день или два.

На самом деле не прошло и часа, как я обнаружила, что кое-что забыла. Пришлось взять с собой бумагу и ручку, чтобы вести список. Мне нужно было купить еще несколько коротких штанишек, но не все можно было купить. Еще три тенниски. Щипчики для ногтей. Кондиционер. Шерстяную шапку. Чековую книжку. Карту улиц. Просто смешно, но после работы на следующий день я поехала в свою квартиру со списком покупок. Там в большой комнате увидела, что Брендан и Трой играют в карты. Они посмотрели на меня немного удивленно. Брендан что-то сказал, но я не расслышала из-за громкой музыки. Прошла через комнату и убавила громкость.

— Едва слышно, — объяснил Трой. — Похоже, к приемнику нужно приставить стетоскоп, чтобы что-нибудь услышать.

— Заскочила, чтобы кое-что взять, — сказала я.

Только одна-единственная мысль, что Брендан весело приглашает меня пройти в мою собственную квартиру, вызывала у меня желание вскипятить чайник воды и вылить ему па голову. Но все же мне пришлось заговорить:

— Как ты, Трой?

— Да совсем хорошо, правда? — ответил Брендан. Трой улыбнулся мне и приподнял брови.

Я прошла в спальню. Ничего нет удивительного в том, что там спал Трой и всего за один день моя комната приобрела точно такой же вид, какой всегда имела его собственная спальня. Постель не убрана, на полу одежда, лежат раскрытые книги, чувствуется неприятный запах пота. Действовала я так быстро, что даже представить себе не могла, что способна на это. Бросила какие-то вещи в сумку, которую принесла с собой. Тихо закрыла дверь и достала книгу, в которой прятала деньги. Сосчитала их и сразу почувствовала, как побежали мурашки по спине. Шестьдесят фунтов. Пересчитала снова. Шестьдесят. Почему же он не смог взять все? Что он делает со мной? Положила оставшиеся деньги в кошелек. Вернулась в большую комнату.

— У меня в спальне были деньги, — заявила я.

Брендан весело оглянулся:

— Да?

— Часть денег исчезла. Хотелось бы знать, может быть, кто-нибудь взял их в долг?

Брендан пожал плечами:

— Не виновен. Где они были?

— Какое это имеет значение?

— Они могли потеряться или завалиться куда-нибудь.

— Не важно, — сказала я. — И еще не могу найти тампакс.

— Кэрри могла одолжить, — предположил Брендан. — У нее начинается трудный период.

— Одолжить?

— Да, — отвечал Брендан. — В настоящее время только анальный секс.

Я не могла поверить своим ушам, когда услышала это. Почувствовала, как до самого горла разливается желчь, кислая и жгучая.

— Простите? — переспросила я.

— Это шутка, — произнес Брендан, широко улыбаясь Трою, лицо которого стало непроницаемым, словно застыло. — Миранда любит, когда я дразню ее. Во всяком случае, думаю, что любит. Твоя очередь.

Я снова все перебирала в уме и пыталась объяснить Нику. Рассказала ему, как вставил а в дверь клочок бумаги, как он оказался в другом месте, когда проверила. Отпила глоточек вина. Мы сидели в винном баре на Тоттнем-Корт-роуд, совсем рядом с его квартирой. — Считаю, что все слишком сложно, — сказала я. — Помнишь, как в фильмах, когда вставляют кусочек бумаги, а потом видят его на полу и понимают, что там кто-то был.

— Да, — ответил Ник. — Это было в фильме «Жало». Роберт Редфорд сделал это, потому что его преследовали гангстеры.

— Правда? — спросила я. — По-моему, давным-давно смотрела его по телевизору. Не могу вспомнить этот отрывок. Что-то ужасное у меня с фильмами. Забываю абсолютно все.

Выпила еще глоток вина. Похоже, я пила больше Ника, Он сидел совершенно спокойный и трезвый, а я все время говорила и пила.

— Мне непонятно, что кусочек бумаги все-таки был там, но совершенно в другом месте, это было очевидно. Понимаешь, что я имею в виду?

— Нет, — ответил Ник.

Мне трудно было прийти к какому-то выводу. Действительно, надо прекратить думать об этом. У меня начинается головная боль.

— Дело вот в чем, — сказала я. — Большинство людей и вовсе не заметили бы клочок бумаги. Может быть, пять процентов увидят бумажку и приложат все усилия, чтобы вернуть ее обратно на то же самое место, чтобы никто и не заподозрил, что дверь открывалась. Но из этих пяти процентов еще пять процентов — крошечная макиавеллиевская группа — сознательно положат кусочек бумаги в заметное другое место. Они считают тебя дураком, понимаешь?

— Честно говоря, нет, — сказал Ник.

Было видно, что внимание Ника рассеивалось, он становился нетерпеливым, но я не могла остановиться. И я не хотела останавливаться. Мне хотелось испытать его. Если вам нравится кто-то или вы любите кого-то, то вас же не будет раздражать, что его что-то постоянно беспокоит и мучает. Вы даже не побоитесь наскучить ему. Возможно, мне захотелось проверить, проявит ли он терпимость ко мне.

— Брендан играет со мной. Он положил этот клочок бумаги туда сознательно, чтобы я знала, что ее положили обратно. Но чтобы я знала также, что он положил ее так, чтобы доказать мне, что он и не пытается скрыть, что побывал в моей комнате. — Я отпила следующий глоток вина. — Он послал мне сообщение. В нем было следующее: ты подозревала, что я заглядывал в твою комнату; мне известно, что ты подозревала меня; я хочу показать тебе, что знаю; и также хочу показать тебе, что меня нисколько не беспокоит, что ты знаешь; и еще: я действительно был в твоей комнате, и ты не знаешь, что я на самом деле собираюсь сделать. Вот, и еще кое-что. Я спрятала в книге семьдесят пять фунтов. Это мой тайник.

— Ты что, не могла просто пойти и положить деньги в банк, чтобы потом получать их в банкомате, как все люди? — спросил Ник.

— Это не годится, — сказала я. — Иногда в банкоматах кончаются деньги. Всегда нужно иметь какие-то наличные деньги, припрятав их где-нибудь. Ну и нормальный вор просто взял бы все деньги. А Брендан взял только пятнадцать фунтов. Он дразнит меня. Он пытается пробраться ко мне в голову.

— В твою голову?

— И вот пожалуйста — в каком я положении. Он живет в моей чертовой квартире, а я сижу здесь, описанная с ног до головы, в этом баре.

Воцарилось долгое молчание. Я чувствовала себя комедийным актером, который исполнил свой номер, но над чьими шутками никто так и не засмеялся. Зал замер, стояла гробовая тишина.

— Ничего не могу поделать, — наконец выговорил Ник.

— Что ты хочешь сказать? — спросила я, хотя и знала.

— Не возражаешь, если буду честен?

— Нет, — ответила я, зная, что, если кто-то собирается быть честным, предполагается, что с вами не будут особенно церемониться.

— Знаешь, что я подумал?

— Нет, не имею представления.

— Не подумал, — сказал Ник. — Знаю. Ты все еще влюблена в Брендана.

— Что? — вырвалось у меня. Этого я действительно не ожидала.

— Ты мучаешься им. Ты можешь говорить только о нем.

— Конечно, мучаюсь им, — сказала я. — Он как червь гложет меня. Он изводит меня.

— Точно. Все было прекрасно, Миранда.

— Было, — уныло повторила я. Сейчас наконец он выпил глоток вина.

— Прости, — сказал он.

Мне хотелось наорать на него. Мне хотелось ударить его. И неожиданно мне расхотелось. Я порылась в своем кошельке, нашла двадцатифунтовую купюру и положила ее рядом с пустым стаканом. Наклонилась к нему довольно неуверенно и поцеловала.

— Прощай, Ник, — сказала я. — Время было, похоже, неподходящее.

Я вышла из бара. Еще один из этих неожиданных уходов. А предполагала остаться с Ником на всю ночь у него дома. Именно это и обещала Лауре. Еще одно нарушенное обещание.