Тайны афганской войны

Первые сигналы «SOS!»

Противники НДПА за пределами Афганистана развернули против нее бурную деятельность. В частности, быстро расширялись масштабы разносторонней помощи мятежникам. В западных странах образовалось большое количество различных союзов, бюро и других организаций «общественности, обеспокоенной положением афганского народа».

В этих условиях со стороны афганских руководителей начиная с марта — апреля 1979 года шли просьбы к Советскому Союзу помочь своими войсками. Такие просьбы передавались через наших представителей в Кабуле: посла СССР в Афганистане А. М. Пузанова, представителя КГБ СССР генерал-лейтенанта Б. С. Иванова и Главного военного советника генерал-лейтенанта Л. Н. Горелова, а также высказывались партийным и государственным деятелям, посещавшим Афганистан (секретарю ЦК КПСС Б. Н. Пономареву, начальнику Главного политического управления СА и ВМФ генералу армии А. А. Епишеву, главкому Сухопутных войск генералу армии И. Г. Павловскому и др.).

Так, 14 апреля 1979 года Хафизулла Амин пригласил Главного военного советника генерала Л. Н. Горелова и высказал просьбу…

Начальник Генерального штаба Вооруженных Сил СССР Маршал Советского Союза Н. В. Огарков наложил на данное секретное донесение резолюцию: «Этого делать не следует».

Защищать советских граждан…

Здесь все-таки надо отметить: обстановка, скажем, в Кабуле была настолько сложной, что наши представители опасались за жизнь советских людей и имущество СССР в этой стране, а также за объекты, построенные с помощью Советского Союза.

В марте 1979 года произошли важные события, которые серьезно повлияли на всю обстановку в стране и имели далеко идущие последствия. В Кабуле был похищен американский посол Адольф Даббс и в качестве заложника помещен в гостинице под охраной похитителей. Похитители (члены группы «Национальный гнет» маоистского толка) потребовали от правительства освободить в обмен на посла трех своих членов, находящихся в тюрьме. Однако их условия не были приняты. Под давлением X. Амина служба безопасности штурмом овладела гостиницей. В завязавшейся перестрелке посол был смертельно ранен. Это происшествие стало поводом для резкого изменения курса США в отношении Кабула. Помощь США Афганистану была практически сведена к нулю. Из страны отозваны почти все американские сотрудники.

15–20 марта вспыхнул контрреволюционный мятеж населения в Герате, в котором принимали активное участие подразделения воинского гарнизона. Мятеж подавлен с помощью верных правительству войск. Во время этого мятежа погибли 2 советских гражданина.

21 марта — раскрыт заговор в Джелалабадском гарнизоне. Арестовано около 230 заговорщиков — военнослужащих.

Наша сторона, однако, не отрицала, что может оказать помощь Тараки военными советниками и более эффективным обучением контингента новой революционной армии.

Такое же предложение направлено в Центр за подписью Пузанова, Горелова, Нешумова (НШ ПГВ), Богданова (представитель КГБ) 7 июня 1979 г.

«Заявлено, что СССР на это пойти не может…»

Наш народ отмечал светлый День Победы, а в ДРА 9 мая вспыхнули массовые антиправительственные вооруженные выступления в провинциях Пактика, Газни, Пактия, Нангархар, Кунар, Балх, Кабул. Во всех районах их подавили войска правительства.

Главный военный советник в ДРА генерал-лейтенант Л. Н. Горелов между тем (как и другие представители компетентных органов в Кабуле) выполнял свои штатные служебные обязанности, согласно которым он должен был информировать руководство о всех просьбах афганцев и докладывать обо всех происходящих событиях в ДРА. Он не мог не сообщать в Центр ту или иную информацию, даже в том случае, если она и не всем нравилась. Кстати все тот же Горелов (его срочно вызвали в Москву) на заседании комиссии Политбюро ЦК КПСС по Афганистану твердо заявил: несмотря на все просьбы Н. М. Тараки и X. Амина нельзя усиливать военное присутствие СССР в ДРА.

В июне же он был вынужден по долгу службы передавать и такое донесение.

12 июля совпосол, представитель КГБ и Главный военный советник доносили: руководство ДРА серьезно готовится к новым столкновениям с контрреволюцией.

18–19 июля в беседах с посетившим Кабул Б. Н. Пономаревым Н. М. Тараки, а также X. Амин неоднократно ставили вопрос о вводе примерно двух дивизий в ДРА в случае чрезвычайных обстоятельств по просьбе законного правительства Афганистана.

20 июля — в провинции Пактия подавлено выступление мятежников, предпринявших попытку захвата Гардеза — провинциального центра. Во время боя погибли 2 советских военных советника.

В середине 1979 года заметно осложнилась обстановка на афгано-пакистанской границе. Число афганских беженцев, покидавших страну из-за участившихся случаев вооруженного сопротивления, значительно возросло и достигло 100 000 человек. Их наиболее реакционная часть была использована представителями ИПА, ИОА, другими исламскими организациями для пополнения своих рядов, создания новых боевых отрядов. Осложнению обстановки способствовала и агитационная деятельность контрреволюции по привлечению кочевников, поощрение вооруженных набегов на афганскую территорию из Пакистана.

Тараки и Амин усиливали давление на советскую сторону.

5 августа в Кабуле в пункте дислокации афганского 26-го парашютно-десантного полка и батальона «командос» вспыхнул мятеж. В результате решительных мер мятеж подавлен. Войска столичного гарнизона приведены в готовность № 1.

11 августа в провинции Пактика (района Зурмат) в результате тяжелого боя с превосходящими силами мятежников подразделения 12 пд понесли тяжелые потери (часть личного состава сдалась в плен, часть дезертировала).

«Советские подразделения потребуются до весны»

11 августа 1979 г. состоялась беседа Горелова с X. Амином.

Особое внимание в ходе беседы было уделено просьбе о прибытии советских подразделений в ДРА.

Амин убедительно просил проинформировать советское руководство о необходимости скорейшего направления советских подразделений в Кабул…

Наши советники, чтобы как-то «умиротворить» Амина и Тараки, избежать отправки в Афганистан регулярных частей и соединений Советской Армии, пошли на небольшую уступку.

20 августа Амин в беседе с генералом армии И. Г. Павловским просил выделить соединение советских десантников в район Кабула. Кроме того, Амин поставил вопрос о замене расчетов зенитных батарей, прикрывающих Кабул и располагающихся на господствующих высотах вокруг города, в благонадежности которых он не уверен, советскими расчетами.

Тараки убит — террор усилился

В сентябре 1979 года во время последней встречи с руководством СССР в Москве Тараки был еще раз предупрежден о неблаговидной деятельности Амина. Он обещал принять незамедлительные меры, но было уже поздно. По прибытии в Кабул сам убедился: в партии произошел окончательный раскол.

Подтверждением этому явилось и то, что X. Амин потребовал от Тараки устранить с государственных постов его ближайших сторонников (А. Ватанджара, А. Сарвари, Ш. Маздурьяра, С. Гулябзоя).

Не возымело действия и личное послание Л. И. Брежнева с призывом не допустить раскола в партийном и государственном руководстве.

Далее события развивались стремительно. Амин, пользовавшийся влиянием в армии, привел войска Кабульского гарнизона в боевую готовность. А затем, сфабриковав нападение на себя охраны Тараки во время посещения резиденции Генсека, изолировал последнего от власти. 14 сентября в Кабуле по радио было заявлено, что Тараки освобожден от всех постов. Одновременно сообщалось, что от своих обязанностей отстранены члены Политбюро ЦК НДПА: начальник службы безопасности — Сарвари, министры — Ватанджар (внутренних дел), Маздурьяр (по делам границ), Гулябзой (связи). Подавлением «недовольных» и преданных Тараки частей руководил начальник ГШ ВС ДРА генерал Якуб.

На пленуме ЦК НДПА в середине сентября 1979 года Hyp Мухаммед Тараки и его сторонники были вновь как бы официально сняты со всех постов и исключены из партии. Генеральным секретарем стал X. Амин.

…10 октября официально объявлено о смерти Тараки от непродолжительной и тяжелой болезни, хотя позже стало известно, что офицеры бригады президентской гвардии за два дня до этого задушили его по приказу Амина.

Непосредственными исполнителями этого преступления были капитан Абдул Хадуд — новый начальник службы безопасности Премьер-министра, Мухаммед Экбаль — старший лейтенант, командир одного из подразделений, охранявших дворец Амина, а также Рузи — военнослужащий.

8 октября 1979 года Хадуд, Экбаль и Рузи по приказу начальника аминовской «гвардии» Джандада, который, в свою очередь, получил соответствующий приказ от Амина, направились в помещение, где содержался под домашним арестом Н. М. Тараки. Они набросились на него и задушили. Тело Тараки было тайно вывезено за город и закопано.

Тотальное уничтожение…

Наиболее жестокий характер приобрели события в стране после совершенного государственного переворота.

Манипулируя социалистическими лозунгами и прикрываясь псевдореволюционной фразеологией, Амин повел дело к установлению авторитарного, диктаторского режима, развернув в стране кампанию тотального террора и репрессий, несовместимых с целями и задачами революции. Он взял курс на превращение партии в придаток своей террористической диктатуры.

Основным методом решения всех вопросов стал метод насилия. Амин пытался даже обосновать это: «У нас 10 тысяч феодалов. Мы уничтожим их, и вопрос решен. Афганцы признают только силу».

Сначала Амин приступил к физической ликвидации всех, кто когда-либо выступал против него или выражал хотя бы малейшее недовольство, а также кто пользовался авторитетом в партии и мог в перспективе составить ему конкуренцию. Фактически шла охота на парчамистов и халькистов — сторонников уничтоженного Тараки. Итак, уничтожали не только феодалов.

В последующем началась борьба буквально против всех и вся, что могло привести к полному физическому истреблению национально-патриотических и прогрессивных сил Афганистана. При этом убийства ни в чем не повинных людей приобрели массовый характер, что повлекло за собой резкое увеличение потока беженцев в Пакистан и Иран (расширялась социальная база оппозиции). Многие видные деятели партии и государства, принимавшие непосредственное участие в свержении режима Дауда, из числа халькистов — Гулябзой, Ватанджар, Сарвари, Маздурьяр, а также большинство парчамистов, в том числе и Кармаль, тоже были вынуждены эмигрировать из страны.

При этом Амин стремился переложить на советскую сторону вину за свои беззаконные действия, заявляя, что эти шаги афганского руководства предпринимаются якобы по ее рекомендации.

Хотелось бы подчеркнуть и то обстоятельство, что Амин после переворота особенно заботился о своей безопасности.

ПРИМЕЧАНИЕ.

Эту просьбу Амин повторил 17 и 20 ноября. Доклады об этом поступили 18 и 21 ноября 1979 г.

…Все эти обращения, как только потом выяснилось, имели целью поправить положение за счет Советского Союза. Но в 1979 году такие просьбы, конечно, оказывали определенное влияние на наше руководство, формировали его взгляды. К тому же тревожные процессы в афганском партгосаппарате, рост недовольства широких народных масс активно подогревались и использовались внешними враждебными Афганистану силами. США, Пакистан, ряд других стран, реакционные арабские режимы быстро наращивали военную помощь оппозиционному движению. На южных границах страны периодически отмечалась концентрация подразделений пакистанской армии, проводились маневры. При военной и моральной поддержке извне к концу 1979 года мятежники сумели довести численность своих полурегулярных формирований до 40 тысяч человек и развернуть боевые действия против правительства в 12 из 27 (на тот период) провинциях страны.

(Генерал-полковник С. Магометов с середины ноября 1979 года заменил генерала Горелова на посту Главного военного советника в ДРА).

Брежнев решает спасать «народную» власть

Как видно из приведенных документов, решение на ввод войск принималось не сразу, а после долгих раздумий и анализа складывающейся обстановки.

После прихода к власти Амина и убийства им Тараки перед советским руководством встала проблема — как быть дальше? С учетом долгосрочных интересов Советского Союза было признано целесообразным резко не порывать отношения с Афганистаном, а действовать, сообразуясь с ситуацией в этой стране. В то же время вызывали обеспокоенность начавшие поступать в октябре — ноябре 1979 года данные о том, что Амин изучает возможность определенной переориентации своей политики на США и КНР.

Представители здоровых сил в НДПА, как из числа парчамистов, так и халькистов, стали проявлять все больше тревоги за судьбу национально-демократического режима. Они обращали внимание на угрозу массовой резни в стране, на то, что безрассудные действия Амина могут привести к полному физическому истреблению национально-патриотических и прогрессивных сил Афганистана. Подчеркивалось, что речь идет не только о спасении дела революции, но и сохранении Афганистана как суверенного неприсоединившегося государства (поскольку власть в стране может перейти в руки наиболее консервативных сил, тесно связанных с Пакистаном, США, реакционными мусульманскими режимами).

Видные представители НДПА (Б. Кармаль, М. А. Ватанджар, С. М. Гулябзой, А. Сарвари, М. Барьялай, 3. Размджо, Н. Кавьяни) к концу 1979 года создали в Афганистане нелегальные структуры и приступили к планированию решительных действий против группировки Амина. Находившиеся в эмиграции лидеры фракции «Парчам» начали нелегально возвращать свои кадры в Афганистан для подготовки вооруженного восстания.

На разработке советской политики в отношении ДРА, в том числе на принятие решения о вводе войск, безусловно сказывались реалии и оценки международной обстановки того времени.

Вызывало озабоченность также и то, что исламские фундаменталисты в тот период стали все чаще заявлять о том, что в случае прихода к власти они намерены перенести борьбу «под зеленым знаменем джихада» на территорию советских среднеазиатских республик, возродить басмачество.

Все это свидетельствовало о том, что к ноябрю 1979 года в Афганистане сложилась драматическая военно-политическая обстановка, резко уменьшалась социальная база Апрельской революции, свирепствовал террор, в стране фактически началась гражданская война.

Кроме того, на советское руководство оказывала влияние сложившаяся в конце 70-х годов международная обстановка. Именно в это время развитие процесса разрядки в отношениях СССР и США заметно затормозилось. Правительство Дж. Картера в одностороннем порядке приняло решение заморозить на неопределенный срок ратификацию Договора ОСВ—2, что было расценено как показатель резкого изменения общего военно-политического курса американцев. НАТО рассмотрело вопрос о ежегодном увеличении его членами своих военных бюджетов до конца XX века. Американцы создали «силы быстрого реагирования», являющиеся инструментом военного вмешательства. На декабрьской (1979 г.) сессии совета НАТО была одобрена программа производства и размещения в Европе ряда новых систем американского ракетно-ядерного оружия.

США продолжали разыгрывать в своих интересах «китайскую карту», осуществляли дальнейшее сближение с КНР на антисоветской основе. Усилилось американское военное присутствие в Персидском заливе, в непосредственной близости от Афганистана и наших южных границ. Как напряженная, взрывоопасная оценивалась обстановка в различных регионах мира, особенно на Ближнем и Среднем Востоке.

Возможно, эти обстоятельства многим сейчас кажутся преувеличенными. Отдельные авторы статей по «афганской проблеме» говорят о надуманности таких угроз, о «пускании власть имущими утки» с целью оправдать свои действия по вводу войск. Но все это с позиции тех лет прямо или косвенно повлияло на тогдашнее политическое руководство. Решение на ввод войск в Афганистан было принято после долгих колебаний. Сначала такие просьбы отклонялись. Афганцам заявлялось, что революция должна сама защищать себя. Однако в последующем, после прихода к власти Амина, это точка зрения постепенно претерпела изменение.

Постепенно появилась идея создать условия для замены Амина более прогрессивным деятелем. В то время в Москве находился Бабрак Кармаль, который нелегально прибыл из Чехословакии, где он с августа 1978 года жил на правах эмигранта. С учетом того, что Б. Кармаль пользовался популярностью у значительной части афганских партийцев, была удовлетворена его просьба — возглавить действия прогрессивных сил.

По согласованию с X. Амином в декабре 1979-го для усиления охраны резиденции главы государства и аэродрома Баграм в Афганистан были переброшены два советских батальона. С одним из них незаметно прибыл Кармаль, который находился до конца месяца в Баграме среди наших офицеров и солдат. Однако полагаться только на внутреннюю оппозицию Амину было рискованно. Постепенно руководство СССР пришло к выводу, что без советских войск создать условия для отстранения от власти Амина очень сложно или вообще невозможно.

К декабрю 1979 года ожесточенная борьба в руководстве Республики по вопросу об отношении к армии привела к окончательной дезорганизации вооруженных сил Афганистана. Имели место чистки и репрессии среди генералов и офицеров, в результате чего происходило ослабление сплоченности и боеспособности войск. Поэтому афганская армия к тому времени оказалась в значительной степени небоеспособной и уже была не в состоянии самостоятельно защищать народный строй и отстаивать суверенитет государства от натиска поддержанных империализмом и региональной реакцией контрреволюционных сил.

Что случилось дальше?

В первых числах декабря 1979 года министр обороны СССР Маршал Советского Союза Д. Ф. Устинов сообщил узкому кругу должностных лиц из числа высшего военного руководства, что в ближайшее время будет, очевидно, принято решение о применении советских войск в Афганистане. При этом возражения начальника Генерального штаба Маршала Советского Союза Н. В. Огаркова, попытка доказать… ни к чему не привели.

12 декабря 1979 года по предложению комиссии Политбюро ЦК КПРС по Афганистану Л. И. Брежневым было принято решение об оказании ДРА военной помощи «путем ввода на его территорию континента советских войск». Руководство Генерального штаба ВС СССР Начальник Генерального штаба маршал Н. В. Огарков, его первый заместитель генерал армии С. Ф. Ахромеев, генерал армии В. И. Варенников — в то время начальник Главного оперативного управления — первый заместитель начальника Генерального штаба, а также главком Сухопутных войск — заместитель министра обороны генерал армии И. Г. Павловский до принятия окончательного решения выступали против ввода, так как считали, что наше военное присутствие приведет к усилению мятежного движения в стране, которое в первую очередь будет направлено против советских войск.

Что, кстати, затем и произошло. Однако это мнение не было взято в расчет. При этом Указа Президиума Верховного Совета СССР или другого правительственного документа по вопросу ввода войск не принималось. Все указания отдавались устно.

Л. И. Брежнев, Ю. В. Андропов, Д. Ф. Устинов, М. А. Суслов не дожили до времени перестройки. Они уже не расскажут как в деталях решали вводить войска в ДРА. А вот А. А. Громыко в 1988–1989 гг. успел сказать:

«5 декабря 1978 года был подписан советско-афганский Договор о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве.

…В соответствии с этим договором правительство Республики Афганистан обратилось к Советскому Союзу с просьбой оказать вооруженную поддержку афганской народной армии.

Эта просьба взвешивалась в Советском Союзе долго и тщательно. В конце концов Политбюро ЦК КПСС единогласно приняло решение об оказании такой помощи…

Дополнительную остроту обстановке придало убийство Генерального секретаря ЦК Народно-демократической партии Афганистана Тараки, от правительства которого исходили просьбы о помощи. Этот кровавый акт произвел потрясающее впечатление на советское руководство. Л. И. Брежнев особенно тяжело переживал его гибель.

В конце концов в такой обстановке и было принято решение о введении ограниченного контингента советских войск в Афганистан.

После того как это решение было принято на Политбюро, я зашел в кабинет Брежнева и сказал:

— Не стоит ли решение о вводе наших войск оформить как-то по государственной линии?

Брежнев не стал отвечать сразу. Он взял телефонную трубку:

— Михаил Андреевич, не зайдешь ли ко мне? Есть потребность посоветоваться.

Появился Суслов. Брежнев проинформировал его о нашем разговоре. От себя добавил:

— В сложившейся обстановке, видимо, нужно принимать решение срочно — либо игнорировать обращение Афганистана с просьбой о помощи, либо спасти народную власть и действовать в соответствии с советско-афганским договором.

Суслов сказал:

— У нас с Афганистаном имеется договор, и надо обязательства по нему выполнять быстро, раз мы уж так решили. А на ЦК обсудим позднее.

Состоявшийся затем в июне 1980 года пленум ЦК КПСС полностью и единодушно одобрил решение Политбюро.

Еще во время рабочих совещаний перед принятием окончательного решения о вводе наших войск начальник Генерального штаба Вооруженных Сил СССР маршал Н. В. Огарков высказывал мнение о том, что отдельные части афганской армии могут оказать сопротивление.

Первоначально предполагалось, что наши войска будут только помогать местным жителям защищаться от вторгшихся извне банд, оказывать населению содействие продовольствием и предметами первой необходимости — горючим, тканями, мылом и т. д.

Мы не хотели увеличивать численность своего контингента, ни втягиваться в серьезные военные действия. Да и разместились наши войска в основном гарнизонами в городах».

В то же время следует заметить, предпринимая такой шаг, советское руководство исходило из того, что была опасность вмешательства империалистических сил в дела Афганистана, которое могло создать угрозу безопасности наших южных границ. Сыграло свою роль и стремление предотвратить становление террористического режима Амина и защитить афганский народ от геноцида. Как теперь объявило правительство Республики Афганистан, в то время было расстреляно около 11 тысяч политзаключенных. Учитывалось также, что использование советских войск в других странах (Венгрия, Чехословакия) раньше обходилось «без тяжелых внутренних и международных последствий» и, казалось, позволяло выполнять поставленные задачи успешно. В «застойный период» осуществление таких акций было возможным в силу сложившейся тогда практики принятия важных политических решений, когда они после утверждения на Политбюро ЦК КПСС в основном лишь «одобрялись» государственными органами и народом. Поэтому есть все основания полагать, что, будь это решение в то время поставлено на утверждение Верховного Совета СССР, оно было бы единогласно принято.

Главная цель нашего военного присутствия определялась однозначно — оказание помощи в стабилизации обстановки и отражении возможной агрессии извне. Советские войска должны были стать гарнизонами и не ввязываться во внутренний конфликт и боевые действия. Им действительно предписывалось повсеместно оказывать помощь местному населению в защите от банд, а также распределять продовольствие, горючее и предметы первой необходимости. К сожалению, реальная действительность в Афганистане не позволила выполнить эту установку, что привело затем к тяжелым последствиям.

Заметьте, всего таких просьб, направленных через советских представителей, было около двадцати. Семь из них высказывались X. Амином уже после устранения им Н. М. Тараки.

…На совещании руководящего состава МО СССР 24 декабря 1979 года министр обороны СССР Маршал Советского Союза Д. Ф. Устинов неожиданно объявил, что принято решение удовлетворить просьбу правительства Афганистана о вводе в эту страну советских войск. В тот же день была направлена директива, в которой войскам определялись конкретные задачи на ввод и их размещение на афганской территории. В ней было и такое объяснение событий: «Принято решение о вводе некоторых контингентов советских войск, дислоцированных в южных районах страны, на территорию Демократической Республики Афганистан в целях оказания интернациональной помощи дружественному афганскому народу, а также создания благоприятных условий для воспрещения возможных антиафганских акций со стороны сопредельных государств…»