Тайны географических названий

Скала Тарика

События, описанные ниже, изложены в Акбар-Маджмуа, собрании документов испано-арабской литературы, древние манускрипты которого хранятся и по сей день в Париже.

В этом уникальном собрании документов, живописующих эпизоды истории тысячелетней давности, содержится множество чрезвычайно любопытных фактов, но я ограничусь лишь пересказом истории о скале Тарика.

Граф Юлиан, правитель Сеуты^[19], неистовствовал. Он метался из угла в угол, как загнанный зверь, изрыгая проклятья на голову короля вестготов^[20] Родерика. Лицо правителя побагровело от бешенства, на лбу надулись крупные жилы, глаза налились кровью.

— Презренный выскочка! Дьявольское отродье! — брызгая слюной, выкрикивал он, потрясая в сильнейшем гневе руками. — Ты дорого заплатишь мне за бесчестье моей дочери! О подлый!

Граф бросился в кресло и, закрыв лицо руками, горестно простонал:

— Моя несчастная дочь! Будь проклят тот день, когда я решил отправить тебя в Испанию! — Но тут же снова вскочил и, сверкнув глазами, прорычал: — Клянусь мессией^[21], ничтожный Родерик, я свергну тебя с престола, который ты незаконно захватил, и вырою яму под твоими ногами!

Вспышка неистового гнева обессилила графа. Он грузно опустился в кресло и глубоко задумался. Но грудь его тяжко вздымалась, глаза свирепо поблескивали под насупленными бровями, а рука то и дело судорожно сжимала рукоятку заткнутого за пояс кинжала.

Бушевавшая в его груди буря ушла вглубь и время от времени напоминала о себе.

Гонец, принесший весть, столь разгневавшую правителя Сеуты, невозмутимо наблюдал за своим господином. Он понимал, что поругание чести графа требует отмщения, и терпеливо ждал, какие последуют приказания.

Но граф молчал. Погруженный в свои мысли, он забыл о существовании гонца, и тот стоял, переминаясь с ноги на ногу и не решаясь нарушить гнетущую тишину.

Наконец правитель Сеуты встрепенулся и оглядел комнату.

— Аа, — мрачно произнес он, заметив злополучного вестника, — ты еще здесь?.. Ступай к начальнику отряда, охраняющего ворота в город, и передай ему мое повеление слово в слово.

Слушай меня внимательно. Ты скажешь, что я приказываю ему тотчас же отправиться в лагерь мавров, осаждающих Сеуту, и передать их военачальнику, что правитель города готов вступить с ним в переговоры. Что я облекаю его правом договориться о месте и времени встречи со мною руководителя мавританского войска. Подтверждением истинности твоих слов послужит этот перстень. — Граф снял с пальца кольцо и передал гонцу. — А теперь отправляйся да побыстрее.

Который день уже стоят войска арабского военачальника Мусы ибн-Нусайра под стенами Сеуты. Тщетны все усилия мусульман овладеть этим оплотом Византийской империи^[22] на северном побережье Африки. Город стойко сопротивляется, многочисленный флот подвозит подкрепления и продовольствие.

И вдруг совершенно неожиданно граф Юлиан объявил, что готов прекратить сопротивление. Он пошел даже дальше: предложил свою помощь и поддержку, если мусульмане последуют его совету и предпримут попытку напасть на королевство вестготов.

Муса ибн-Нусайр, радостно удивленный таким оборотом дела, обдумывал предложения правителя Сеуты. Он находил их весьма соблазнительными и предвкушал все выгодные последствия этого предприятия в случае удачи.

Предводитель арабов даже зажмурил глаза от удовольствия, представив себя в роли непобедимого полководца, покорителя Испании. Но тут же стряхнул с себя это сладостное наваждение. А нет ли коварства в поведении графа Юлиана? Не ловушка ли это? Да и к тому же прежде надо получить разрешение калифа^[23], без него он не может ничего предпринять.

Муса громко хлопнул в ладоши. Полог шатра откинулся, и бесшумно появился слуга.

— Это ты, Али? — не оборачиваясь, спросил предводитель арабов.

— Да, господин, — почтительно ответил тот, опускаясь на колени и целуя его ногу.

— Седлай коня, Али, и собирайся в дальний путь, — повелительно произнес Муса ибн-Нусайр. — Тебе предстоит отвезти письмо великому повелителю правоверных калифу Валиду, да хранит его аллах на долгие годы. Завтра с рассветом ты должен покинуть лагерь. Скачи день и ночь, чтобы как можно быстрее доставить мое послание. Письмо получишь после того, как я его продиктую. А теперь иди, готовься в дорогу, и да сопутствует тебе милость аллаха.

— Слушаю и повинуюсь, — не поднимаясь с колен, сказал Али, затем проворно вскочил на ноги и, пятясь, вышел из шатра. Муса ибн-Нусайр проводил его рассеянным взглядом и снова погрузился в приятные размышления о великом будущем, которое его ожидает.

Ответ калифа Валида гласил, что на первый случай следует послать в Испанию раззию^[24] и по возможности не подвергать мусульман опасностям моря.

Получив разрешение действовать, Муса ибн-Нусайр не стал мешкать. Он призвал одного из своих подчиненных Абу Зора Тарифа и приказал его готовиться к походу.

— Возьмешь четыреста человек и сто лошадей, — сказал он ему, — и переправишься через пролив. Повелитель правоверных внял моим просьбам и милостиво разрешил открыть военные действия против «собак»-неверных короля Родерика. Но будь осторожен во время переправы, чтобы слуги аллаха не погибли в морской пучине.

Высадка отряда Абу Зора Тарифа на берег была осуществлена благодаря помощи графа Юлиана, предоставившего в распоряжение мусульман свои корабли.

Арабы, едва очутившись на земле Испании, тотчас же двинулись в глубь территории и вскоре оказались вблизи города Алхесираса. Напасть на город они не рискнули из-за своей малочисленности, а ограничились тем, что разграбили окрестности и, захватив богатую добычу, в том числе большое количество серебра и молодых красивых женщин, вернулись к берегу, погрузились на корабли и отплыли обратно в Африку.

Ибн-Нусайр был доволен результатом первой вылазки отряда Абу Зора Тарифа. Он не замедлил послать гонца в Дамаск, чтобы известить калифа о первом успехе, а сам тем временем продолжал обдумывать дальнейшие планы.

Легкость, с которой Абу Зора Тарифу удалось высадиться в Испании, и безнаказанность его действий вселяли в Мусу уверенность, что ему удастся без особого труда завоевать королевство вестготов. В его голове зрел план нового похода, но уже с более значительными силами, которые были бы в состоянии противостоять войску Родерика.

Минул год. Наступило лето 711 года.

В проливе, отделяющем Иберийский полуостров^[25] от африканского побережья, и на его берегах наблюдалось сильное движение. Близ Сеуты слышался многоголосый говор, конское ржание, бряцание оружия. Смуглые бронзоволицые берберы в белоснежных тюрбанах всходили на корабли, которые затем пересекали пролив, чтобы оставить их на противоположном берегу.

Четыре корабля один за другим пересекали пролив, перевозя людей, оружие, лошадей. Это была нелегкая задача: как можно быстрее перебросить все семь тысяч воинов, составлявших отряд Тáрика ибн-Зийяда.

Сам начальник войска переправился на испанский берег в числе первых. Он осмотрел ближайшие окрестности, и его опытный глаз сразу же приметил скалистую гору, неприступность которой давала большие преимущества тому, кто на ней расположится. Тарик ибн-Зийяд не преминул воспользоваться этим укреплением, созданным самой природой, и приказал прибывающим воинам сосредоточиваться на скале.

Одновременно он как предусмотрительный военачальник послал лазутчиков, которые должны были сообщать ему о возможном приближении вражеских войск.

Спустя некоторое время, когда большая часть его отряда уже оказалась по ту сторону пролива и прочно закрепилась на Кальпе (так в древности называлась эта скала), примчался один из разведчиков. Едва переводя дух, он сообщил, что король вестготов Родерик, прослышав о высадке арабов, собрал большое войско и спешно двигается сюда, чтобы разгромить мусульманский отряд. Король уверен в успехе — под его началом войско в сто тысяч человек.

Тарик ибн-Зийяд, обеспокоенный тревожным известием, немедленно отрядил гонца к Мусе ибн-Нусайру с просьбой прислать подкрепление.

Тем временем возвращавшиеся в лагерь лазутчики подтверждали сообщение первого. Они доносили, что Родерик грозится потопить нехристей в море до единого. Но, добавляли они, ходят слухи, что в его войске нет единодушия и согласия. Сыновья бывшего короля вестготов Витицы, трон которого после его смерти силой и обманом захватил Родерик, ненавидят узурпатора. У них немало сторонников, и они не преминут убрать его с дороги при первой возможности. А в войске они занимают важные посты.

Ибн-Зийяд внимательно выслушал донесения разведчиков и нетерпеливо ожидал обещанных Мусой подкреплений.

Когда посланные с африканского берега пять тысяч человек присоединились к его отряду, он покинул скалу и во главе двенадцатитысячного войска выступил навстречу Родерику.

5 шавваля 92 (по мусульманскому летосчислению) или 14 июля 711 года, арабы и вестготы сошлись в долине реки Гуадалете, неподалеку от нынешнего города Кадис.

Разразилась кровопролитная битва.

Силы были слишком неравны, и, казалось, победу без труда одержит Родерик. Но на деле получилось иначе. Командовавшие флангами войска Родерика сыновья Витицы Сизиберт и Оппас решили, что настал час расплаты с ненавистным Родериком.

Предательство сыновей Витицы резко изменило ход сражения. Не встречая сопротивления на флангах, мусульмане усилили нажим на центр армии короля вестготов. Воины Родерика не выдержали натиска; началась паника, и… битва была безнадежно проиграна.

Тарик ибн-Зийяд, окрыленный чудесной удачей, бросился преследовать отступавших, чтобы закрепить успех.

Такова эта история. А теперь несколько слов о неприступной скале Кальпе, которую Тарик ибн-Зийяд облюбовал как место сосредоточения своего отряда.

После того как на ней стояло лагерем мусульманское войско, скала получила новое наименование — Джебель аль-Тарик, что означает в переводе с арабского — гора Тарика. А впоследствии и мыс, который венчает эта грозная скала, и пролив, соединяющий Средиземное море с Атлантическим океаном, и город у подножия горы, и военно-морская крепость, построенная здесь англичанами в XVIII веке, стали именоваться Джебель аль-Тарик, или, в европейской транскрипции, Гибралтар.

Англичане, проживающие в Гибралтаре, часто называют его просто rock — скала, а себя rock people — народ скалы.