Тайны католических монашеских орденов

Определение монашества, однажды сделанное и не раз повторенное, звучит так: монашество — историческая форма осуществления аскетического идеала (Л. Карсавин).

Подразумевается идеалистическая сущность монашества, а все перипетии его реальной истории могут быть объяснены отступничеством от идеального образа. По словам францисканца К. 3. Франка, «истоки христианского монашества уходят в христианскую аскезу». Под аскезой же следует понимать сознательное лишение себя естественных жизненных благ ради достижения каких-либо высших целей: очищения, просветления или спасения души.

Примечательно, что в Библии совершенно не разработана тема аскезы и монашества, есть только общие высказывания о бренности «образа мира сего» и необходимости следовать за Христом, отрешившись от земных привязанностей. Конкретные формы воплощения монашеского идеала заимствованы из античных или восточных философских и мистических учений.

Основной причиной возникновения христианского монашества было стремление очистить христианство от проникших в него языческих обычаев, вернуться к евангельской чистоте. Таким образом, возникла идея о греховности мира, исполненного языческих предрассудков, и о прямом пути спасения, заключающемся в удалении от этого мира.

Дуализм христианского мышления проявлялся в противопоставлении добра и зла. Тело и дух представлялись в таком же противостоянии, и если дух считался безусловным добром, то плоть — безусловным злом. Со временем эта идея привела к появлению различных изощренных практик самоистязания: самобичеванию, ношению власяницы (неудобной колючей одежды) и т. п. Ярким примером для прибегавших к подобной практике монахов был Иисус Христос, взошедший на Голгофу и принявший мученическую смерть.

Голгофа.

Если первые отшельники и пустынники искали путь спасения самостоятельно и только для себя, то с появлением монастырей монашество стало основываться на послушании, подчинении авторитету старших братьев, подражании подвижникам и имело высшей целью обогатить сокровищницу опыта, чтобы помочь в спасении души новым поколениям монахов.

Происхождение монашества

Христианское монашество (от греч. монос — «один») зародилось в первых веках нашей эры. Некоторые верующие, подобно апостолам, отказываясь от земных благ и удовольствий, уединялись в пустыне. Монахами и отшельниками были многие отцы церкви. Со временем появилась идея монашеской жизни общиной (киновией).

Постепенно, особенно среди католического монашества, аскетические идеалы уступили место другим соображениям. Появлялись монашеские сообщества, активно занимавшиеся политикой, возник также идеал монаха-воина, с оружием в руках защищающего веру. Это связано с церковной идеологией, обосновывавшей необходимость создания теократической империи в Западной Европе и последующее распространение власти Рима на остальной мир. Святой Августин высказал идею, что все земные царства должны пасть, и Царство Христа может и должно этому способствовать, не боясь применять насилие. Для язычников якобы будет высшим благом оказаться побежденными Христовым Воинством и признать власть церкви.

Монашество — не только христианское явление, оно существует и в других религиях и имеет весьма древние корни. Уже в Древнем Египте существовали прообразы монастырей, где жили люди, отказавшиеся от всех мирских благ во имя религиозного служения. Само слово «скит» (монастырь) имеет древнеегипетское происхождение: ши хэти — «вес сердца», что связано с верой в Божественный суд после смерти, на котором взвешивается сердце.

Большое распространение монашество и монастыри получили в восточных религиях. Как и на Западе, они нередко имели военную силу и политический вес, влияли на все сферы общественной жизни. На Востоке даже существовало целое теократическое государство, жившее во многом по монастырским законам, — Тибет, духовный центр тантрического буддизма.

В античном мире были люди, посвящавшие свою жизнь, подобно монахам, аскетическому религиозному служению. Весталки (жрицы Весты — богини очага) в Древнем Риме давали обет целомудрия, а за его нарушение их заживо закапывали в землю. Нечто похожее! на монастыри существовало, по археологическим данным, в американских цивилизациях — у инков, майя и ацтеков.

В I в. н. э. иудаизм также пришел к монашескому идеалу. Подобия монастырей образовывали ессеи. Совмещавшие иудаизм с элементами христианства назареи приносили монашеские обеты, общины аскетов создавались в то время служителями культа Сераписа в Египте. Отшельники и пустынники встречались среди Неоплатоников.

Христианство с его проповедью бедности и самоотречения оказалось очень хорошо совместимым с аскетическим идеалом, существовавшим задолго до него и одновременно с ним в других философских и религиозных системах. Поэтому многие из тех, кто имел склонность к достижению некоей истины путем умерщвления плоти, легко могли найти подтверждение своему стремлению в новом вероучении.

Уже к концу I столетия в Римской империи были аскеты-христиане, отказывавшиеся жениться и лишавшие себя прочих земных благ. Раннехристианский мыслитель и один из отцов церкви Ориген, сам ведший аскетическую жизнь, высказался совершенно определенно, что блажен тот, «кто уходит от мира, чтобы всего себя предать Господу».

Некоторые аскетически настроенные верующие организовывали общины (аскетерии) или странствовали группами. Но иные пошли еще дальше в своем уходе от мира. В Египте, Сирии, Малой Азии и в Палестине появились пустынники, отшельники, избравшие особый путь служения Богу. Они уединялись в труднодоступных местах, питались чем придется, отказываясь от естественных удовольствий. Некоторые из них, стремясь еще больше ужесточить условия своего существования, давали суровые обеты и совершали духовные подвиги, за что их называли подвижниками. Одни давали обет молчания и в течение многих лет не произносили ни слова, другие принимали подвиг столпничества, проводя все дни на высокой скале или на специально сооруженной башне — столпе.

Главным заветом первых монахов были слова Христа о том, что не стоит заботиться о пище и крыше над головой, следует жить, подобно птицам небесным, вверив себя заботе Бога.

Первый известный христианский отшельник — некий Павел Фивский, поселившийся в 251 году в египетской пустыне, спасаясь от гонений при императоре Деции. Преследования христиан явились фактором бурного роста числа отшельников в это время. Многие из верующих бежали в пустыню или в горы, чтобы переждать опасность. Когда обстоятельства становились более благоприятными, они возвращались к цивилизации, кроме тех, кто погибал от голода, когтей хищников, или же тех, кого вынужденное изгнание приводило к мысли навсегда отказаться от жизни в миру. Так, Павел вынужден был скрываться, оставив свое поместье, но когда уже можно было вернуться, он предпочел остаться в уединении. Согласно преданиям, отшельничество Павла продолжалось 91 год. Легенда гласит, что он так и умер в пустыне и львы вырыли ему могилу в песке.

Отшельники находили среди пустыни такое место, где бил источник и росла финиковая пальма, и сооружали на крошечном оазисе свое скромное жилище. Там они в полном уединении возносили молитвы и плели циновки или корзины, в обмен на которые получали у жителей ближайших селений хлеб и соль.

Первым центром пустынножительства была Фиваида, впоследствии анахореты (отшельники) находили пристанища по всему Египту. На Синайский полуостров, в Сирию и Палестину, отшельническое движение распространилось в III–IV веках.

Подвижники выбирали способ отшельничества в зависимости от своей выносливости и богатства фантазии. Иные пустынники заковывали себя в тяжелые цепи, не позволявшие им даже разогнуть спину при движении. Некоторые боролись с соблазнами еще более жесткими методами, полностью замуровывая себя в тесной клетушке, оставив лишь небольшое оконце (инклузу) для передачи пищи. В V веке зародилось столпничество — подвиг постоянного пребывания на высоком столбе или колонне.

Кроме анахоретов, предельно жестоко умерщвлявших свою плоть, были аскеты, избиравшие более умеренный способ спасения души. Они поселялись недалеко от городов, образовывали группы или даже целые общины, некоторые из них не полностью оказывались от собственности.

Основателем христианского монашества церковь считает подвижника Антония Великого (251–355). Отшельник прожил двадцать лет в совершенном уединении, со временем слава о нем разнеслась по окрестным землям и к нему стали приходить многие христиане. Некоторые из них селились рядом. Так, в 305 году образовалась первая монашеская община. Она не имела своего устава, Антоний только давал другим монахам советы и наставления. Подобные объединения пустынников очевидно существовали и раньше, но традиция связывает первое совместное поселение затворников именно с Антонием.

Вокруг Антония сформировалось так называемое отшельническое, или скитское иночество. Монахи оставались отшельниками и в одиночестве совершали свой подвиг, но в то же время находились под руководством одного настоятеля (аввы — отца). Такая подвижническая община стала называться лаврой (от лат. «квартал»).

Некоторые лавры были уже тогда похожими на монастыри. Хотя уединению в них отводилась значительная роль, монахи выполняли совместные обряды. Эти сообщества не были полностью изолированы от мира. В пустынные обители приходили за советом и наставлениями миряне, в лавре могло даже быть специальное строение для размещения гостей.

Примерно в то же время появилось общежитийное монашество. Первый монастырь с уставом основал на острове реки Нил Пахомий Великий (292–348). Он являлся аскетом еще до того, как обратился в христианство. Пахомий обитал у заброшенного храма Сераписа, возделывая землю и питаясь ее плодами. После принятия христианства он задумался о монашеском общежитии, где верующие могли бы объединить свои усилия по спасению души.

К вступающим в общину предъявлялись определенные требования: они должны были отказаться от вступления в брак, придерживаться строгого воздержания в пище и умерщвлять свою плоть.

Множество людей, готовых к самоотречению ради спасения, приходили к Пахомию. Со временем он основал девять монастырей, а затем и два женских монастыря.

В первых монастырях была введена особая монашеская форма одежды, подчеркивающая единство братии. Монастырский устав унифицировал религиозное служение, подчинял его единому образцу. Монахи, кроме чтения молитв и пения псалмов, занимались ремеслами и земледелием, бывшими источником существования общины. Все учрежденные Пахомием монастыри управлялись одним аббатом, он же распределял все продукты труда братии.

Монастырь был ближе к миру, чем лавра, и неизмеримо ближе, чем одинокие пустынники. Монахи взаимодействовали с мирянами посредством торговли, нередко в монастырской гостинице (ксенодохии) останавливались посетители.

Святой Василий Великий (ок. 330–379) в IV веке основал монастырь в Капподокии, значительно смягчив требования к братии. Он уделял гораздо больше внимания деятельности, направленной на внешний мир (воспитанию, проповедям), чем суровому аскетизму. Василианские монастыри размещались ближе к городам. Монахи оказывали помощь сиротам, бедным и больным, двери обители всегда были открыты для мирян, желавших пожить некоторое время в монастыре, чтобы стать ближе к Богу.

Таким образом, аскеза постепенно стала сочетаться с выполнением христианских заповедей любви к ближнему, с деяниями, напоминавшими труды апостолов, несущих вероучение людям. Василианский устав широко распространился, и большинство монастырей на Востоке вскоре стало жить по этому уставу.

Монахи в Европе

Монашество развивалось и на Западе, но несколько другим образом, чем на Востоке. Основной формой религиозных общин были аскетерии, или пристанища святых.

Первоначальное стихийное развитие под влиянием учителей, знакомых с более развитыми восточными традициями приобрело организованные формы. Святой Афанасий Великий, Блаженный Иероним, епископ Павел Антиохийский и другие видные подвижники стали проповедовать аскетизм в Европе. Вдохновленные их проповедями западные христиане первое время отправлялись искать уединения в Палестину и Египет, но затем монашеские обители стали появляться и в Европе.

Устав святого Василия и во многом сходный с ним устав святого Кассиана широко распространились в европейских странах. Европейское монашество было более склонным к мирской жизни, чем восточные пустынники.

Характерная для западного монашества тенденция к обмирщению вызвана, по мнению некоторых исследователей, тем, что на Западе проповедники аскетического образа жизни слишком активно насаждали монашеские идеалы, нарушая тем самым естественные темпы развития. В своих целях эти воинственные подвижники заручались поддержкой церковных иерархов и находили светских покровителей среди сильных мира сего. Они вели бурную полемику с оппонентами, прибегали к интригам. Со временем их деятельность стала больше напоминать политическую, чем подвижническую.

Общежитийное монашество прижилось в Европе. Еще до появления восточных проповедников европейские христиане, желавшие посвятить себя аскетическому служению, покидали города, строили хижины в безлюдных местах. Они жили без всякого устава, по правилам, установленным аббатом (настоятелем монастыря).

Девушки или вдовы, посвящавшие себя Господу, первоначально жили дома, соблюдая монашеские обеты, так как женских монастырей еще не было. Их называли невестами Христа. Впоследствии они тоже стали объединяться в общины под руководством аббатисы и жить по какому-либо правилу или уставу.

Наряду с аскетическим рвением, существовала противоположная тенденция. Некоторые люди отрицали монашеский идеал, опираясь на христианское вероучение. Иовиниан, которого называли христианским Эпикуром, высказывался против крайностей аскетизма, считая, что отказ от хлеба насущного не более угоден Богу, чем благодарное принятие пищи. Пост соблюдали язычники — жрецы Кибелы и Изиды, и уже на этом основании так не подобает поступать христианину.

Противники монашества высказывали идею о том, что Дева Мария не могла сохранить непорочность после рождения Христа. По словам Иовиниана, Гельвидия и некоторых других, утверждать сохранение ею девственности значило отрицать реальность существования Сына Человеческого.

Критики монашеского идеала отчасти справедливо замечали, что монахи стоят как бы вне церкви, не оказывая помощи душам заблудших грешников, не способствуя распространению христианства. Хотя такие взгляды были официально осуждены церковными иерархами, нельзя сказать, что они не оказали никакого влияния на дальнейшее развитие монашества. Они способствовали зарождению и становлению более умеренного идеала религиозного служения, сочетающего мягкую аскезу с активным взаимодействием с миром.

Иногда священнослужители вступали в резкий конфликт с монастырями, чувствуя в них новую силу, способную обрести власть над душами людей.

Европа не богата пустынными местами, как Египет или Сирия. Совершенно изолированное существование в течение более или менее продолжительного времени здесь было невозможно. Монахи заселяли бывшие неосвоенные земли, и очень скоро дикие места превращались в цветущие уголки. Вынужденная близость к населенным пунктам, вызванная географическими особенностями, не могла не способствовать сближению монастырей с миром.

В IV и в начале V века существовали формы монашества, вызывавшие подозрения и неодобрение со стороны официальной церкви. Августин, говорил, что «под монашеской одеждою по провинциям блуждает много лицемеров, никуда не посланных, нигде не останавливающихся, нигде не садящихся». Целью этих странников являлось ввести народ в заблуждение и получить от этого определенные материальные выгоды.

Некоторые монашеские общины проповедовали взгляды, идущие вразрез с церковным учением. Римская церковь предприняла решительные меры, чтобы ограничить влияние таких общин на мирян и по возможности устранить внушающие опасения формы монашества. На Аральских (443 и 452) и Турском (461) соборах было запрещено возвращение монахов в мир, а Ваннский собор (461) запретил передвижение монахов без разрешения епископа.

Монастыри стали главными центрами культуры и образования. Хотя основным научным занятием монахов было чтение и переписывание Священного Писания и житий святых, в монастырях изучали и другие сочинения.

Аскетические идеалы в Европе прежде всего захватили просвещенные слои населения. Многие основатели монастырей происходили из знатных и богатых родов, отпрыски магнатов нередко раздавали свое богатство нищим и становились монахами.

Монастырская культура иногда становилась опорой для ересей. Не чувствующие жесткой взаимосвязи с официальной церковью и хорошо знакомые с книгами монахи, к тому же претендующие на прямое общение с Богом, достигаемое в непрестанных молитвах и подвигах, могли не соглашаться с признанными догматами. Видные представители монашества принимали активное участие в богословских диспутах. Аскеза и пустынножительство не могло отвратить бывших аристократов от восхищения римской культурой. Монастыри впитали и сохранили культурные традиции империи.

10 Монахиня.

До VI века в Европе не было никакого единообразия монашеской жизни, существовала только общая тенденция подражания восточным монахам. Самыми распространенными были уставы Пахомия или Василия Великого. Женские монастыри нередко жили по так называемому Уставу Августина, основанному на изложенных святым соображениях о монастырской жизни в письме к монахиням. Было в ходу также правило Цезария Арльского, сочетавшее идеи Августина с предписаниями Василия Великого. Но по сути, как верно подметил один из теоретиков монашества Кассиан (ок. 360–435), — «Мы видим перед собою почти столько же образов жизни, сколько монастырей и келий».

Кассиан же сделал первую серьезную попытку унификации монастырских уставов. Идеолог монашества был отлично знаком с отшельничеством на Востоке, но в то же время понимал, что невозможно переносить восточные традиции на Запад без изменений. Кассиан стремился совместить друг с другом идеалы суровых отшельников-анахоретов с культурой общежитийного монашества. Он выступал против ношения тяжелых, сковывающих движение вериг, так как они мешают монаху работать; ношение одной лишь легкой туники, привычное для пустынников Востока, по мнению Кассиана, было неприемлемым для Европы, где бывали довольно холодные зимы. Реформатор выступил и против чрезмерно изнурительного поста, увеличив число дневных трапез с одной (вечерней) до двух: утренней и обеденной.

Хотя Кассиан и сформулировал теоретические принципы монашества, его труды не изменили ситуации в целом, так как объемистые трактаты трудно было использовать в качестве устава. Хотя епископ Лионский Евхерий проделал работу по извлечению из книг Кассиана основных мыслей и составлению из них устава, этот свод правил не получил повсеместного распространения. Для действительных изменений требовалось вмешательство папства, способного продиктовать свою волю всем монастырям Европы.

Число монастырей стало быстро увеличиваться с начала VI века. В это время в них спасали свою жизнь и имущество от постоянных набегов варваров многие люди, имевшие достаточно посредственное отношение к религии. Монастыри располагались, как правило, в отдалении от городов, больших дорог и не привлекали особого внимания варваров.

В то же время монастыри стали появляться и внутри городов, ранее представлявшихся монахам и отшельникам рассадниками зла и порока. Угроза со стороны завоевателей оказалась для многих сильнее страха за бессмертную душу, и монахи сочли возможным устраивать обители в пределах надежных городских стен.

Постепенно монашество, изначально являвшееся практически независимым от церкви стихийным движением, стало превращаться в церковный институт. Начало этому процессу было положено на Халкедонском соборе, постановившем, что монастыри не могут организовываться без разрешения местного епископа.

Основателем первого монастырского ордена был святой Бенедикт Нурсийский. Он упорядочил общежитийное монашество на Западе. К VI веку назрела необходимость серьезного реформирования монашеской жизни. Многие монастыри стали своего рода притонами для всяких проходимцев, дисциплина изрядно пошатнулась.

Бенедикт сделал из монастырей натуральные хозяйства с сельскими угодьями, мельницами и прочими постройками, необходимыми для хозяйственных нужд. Он приспособил монастырскую жизнь к западным реалиям, особенностям климата, социальных и экономических условий.

Нововведения Бенедикта были приняты большинством монастырей и к началу VIII века практически все монахи Западной Европы были бенедиктинцами. Иногда бенедиктинский устав насильственно насаждался в европейских монастырях.

Стремление унифицировать монастырские правила объясняется тем, что разница в уставах препятствовала развитию монашества. Она была особенно неудобна для странствующих монахов, ибо в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Еще до распространения устава святого Бенедикта многие монастыри принимали устав святого Колумбана.

Прежде чем стать монахом, человек должен был пройти испытательный срок послушничества, или новициата. Если новичок оказывался годен, то он приносил монашеские обеты и начинал жить по уставу монастыря. Устав полностью регламентировал жизнь монаха, его распорядок дня, обязанности, одежду.

Монахи должны были приносить обеты бедности, послушания и целомудрия. Кроме молитв и богослужений, монастырская братия проводила время в трудах.

Витраж в старинной библиотеке.

Монахи занимались сельским хозяйством, переписывали книги для монастырской библиотеки. Полезными для спасения души считались также апостольские труды: миссионерство, проповедническая деятельность, уход за больными, преподавание.

Если изначально монахи занимались только работой, не отвлекающей от молитвы, к примеру, плетением корзин, то, начиная с VI века, монастырская братия должна была выполнять любую работу, необходимую для обеспечения монастырей.

Особое место в католическом монашестве занимали ирландские монахи, называемые миссионерами, посвящавшие себя «странствиям Христа ради». Ирландия и запад Британии (Уэльс) были в то время важными центрами христианской культуры, сохранившими к тому же сильные греко-римские традиции. В IV–VIII веках ирландская церковь была наиболее развитой в Европе. Кроме этого, в ней особое место занимали идеи монашества, так как большинство миссионеров, стоявших у истоков британской и ирландской церкви, были подвижниками-аскетами. Более того, в Ирландии церковь была монашеской даже по своей организационной структуре, так как аббат (настоятель монастыря) часто являлся в то же время епископом (главой церкви на определенной территории).

Совмещение церковной организации с монашеской способствовало тому, что ирландские монахи брали на себя все функции священнослужителей, в том числе и миссионерскую.

Сохранение античной культуры в ирландских монастырях было вызвано тем, что она была чем-то новым для этой страны, ирландцы не успели с ней срастись и потому не испытывали того предубеждения, которое испытывали христиане в пределах бывшей империи к языческим римским и греческим авторам. Здесь изучали греческий язык, переписывали труды античных ученых, в образование монахов были включены музыка и арифметика. Появление в Европе миссионеров из Ирландии, прошедших столь хорошую школу, сыграло роль в каролингском возрождении конца VIII — начала IX века, когда христианский мир обернулся к поздней античной культуре.

Ирландские монахи следовали монашескому идеалу «постоянства в странствии» (stabilitas in peregrinatione) в отличие от бенедиктинского монашества, соблюдавшего постоянство места служения (stabilitas loci). Их неспокойный дух заставлял этих странников «искать пустыни в океане». Они проводили жизнь в странствиях, уподобляясь Христу и апостолам. Прибывая в Европу, миссионеры основывали новые монастыри, которые так же, как и монашеские обители на их родине, становились центрами культуры и хранилищами знаний.

Строгое следование аскетическому идеалу и искренняя вера ирландских монахов привлекали к ним внимание. Про ирландцев говорили, что «в них была такая сила братской любви и такое терпение, такое стремление к кротости и дружественности, что нельзя было сомневаться: Бог жил среди них».

Видным ирландским монахом-странником был святой Колумбан (ок. 540–615), покинувший в 590 или 591 году свой монастырь в Ирландии и отправившийся в Бретань. Затем он странствовал по Бургундии и Италии. Подвижник объяснял это тем, что у него возникло стремление покинуть ради Христа родину с тем, чтобы найти подходящую для себя пустынь на чужбине. Итогом его странствий и проповеднической деятельности стало основание около сотни новых монастырей. Для этих монастырей было характерно сильное стремление к независимости от епископов.

Устав Колумбана соединил в себе основные положения уставов Василия Великого с правилами Пахомия и Кассиана. В нем не зафиксированы права и обязанности настоятеля и не затронуты некоторые другие важные вопросы.

Впоследствии основанные ирландскими странниками монастыри приняли устав святого Бенедикта, что послужило фактором его распространения во Франции, Германии, Италии, в меньшей степени в Англии и Испании.

Монастыри появлялись в самых труднодоступных местах, братия осваивала необжитые земли. Благодаря тому, что бенедиктинцы уделяли большое внимание чтению и переписыванию книг, монастыри стали очагами культуры и хранителями знаний античности.

Энергия и подвижность ирландских странников привела к тому, что бенедиктинский устав утвердился по всей Европе. Наиболее прочные позиции новая форма организации монашества завоевала в Италии, Франции и Германии, а со временем бенедиктинство добралось даже до Палестины.

Бенедиктинские монастыри пользовались покровительством пап и феодалов. Знатные сеньоры дарили обителям земельные наделы, вносили крупные денежные пожертвования. Император Карл Великий, по свидетельствам некоторых современников, не отличавшийся благопристойным образом жизни, понимал, что монастыри важны для государства, как центры образования. Он оказывал поддержку монашеству, явившемуся одним из факторов культурного возрождения после нескольких веков застоя.

Борьба в Византии

Тем временем на Востоке происходили драматические события. Монашество навлекло на себя гнев светских правителей, считавших, что оно представляет серьезную угрозу для существования государства. В то время как на окраинах Византийской империи происходили постоянные столкновения с арабами, значительная часть населения уклонялась от участия в боевых действиях, уходя в монастыри. Более того, государственная казна получала меньше налогов, поскольку деньги уходили на пожертвования монастырям.

Особенно ярым противником монашества был император Лев III. Он стремился утвердить свою власть над церковью, а с этой целью необходимо было уничтожить непокорное монашество. Борьба против монастырей слилась с иконоборческим движением, начавшимся в VIII веке.

Иконоборцы выступали против поклонения иконам, приравнивая этот обычай к идолопоклонству. Но изготовление икон было основной статьей доходов для большинства монастырей, помимо этого, влияние монахов на простой народ основывалось во многом на почитании священных изображений. Неграмотные люди не были знакомы со Священным Писанием, еще дальше от народа были умозрительные теории богословов, иконы же являлись главным священным символом. Лев III заявлял: «Так как приготовление икон — дело дьявольского искусства, то не должно им поклоняться».

Сын Льва Константин V избрал еще более жесткую позицию в борьбе с монашеством и почитанием икон. По его приказам закрывались монастыри, а их здания отводились под конюшни, арсеналы и казармы. Монастырские земли правитель отдавал во владения верным людям. Монахов же император обязал отказываться от религиозного служения и вступать в брак. Непокорных заключали в тюрьмы, изгоняли из страны или подвергали позорящим наказаниям, принуждая участвовать в шутовских шествиях.

Римская церковь решительно выступила против попыток императора диктовать церкви свою волю. Папа Григорий II проклял иконоборцев и отказался признавать назначенного императором патриарха. Такая позиция западной церкви вызывала уважение восточного монашества, игумен одного монастыря Федор Студит назвал Рим «главой церквей, светлым, чистым источником веры, спокойной и верной пристанью, спасающей всех христиан от бурь ереси».

Возвращение к идеалу

Популярность монашества привела к отступлению от идеала. Монашеский образ жизни сам по себе неестествен для человека, поэтому такой путь религиозного служения не каждый мог выдержать. Тем не менее в монастыри приходило все больше народа, увлекаемого мимолетным порывом, а возможно вдохновляемого все более многочисленными примерами и подчинявшегося инстинкту стадности. В монастыри люди попадали не только по своей воле, по-видимому, заточенные туда насильно не испытывали искренних религиозных чувств.

В период становления монашества оно привлекало в основном истинных подвижников, для которых следование аскетическому идеалу было определяющим мотивом. Когда же быть монахом стало в некотором роде престижным и не считалось уже чем-то необычным, людей приводили в монастыри разные соображения. Некоторые просто бежали в пустынь от тягот мирской жизни.

Обмирщение монашества и уклонение от изначальных идеалов было естественным следствием увеличения числа случайных людей в монастырях. Настоящие подвижники и аскеты остались в меньшинстве и уже не определяли облик монашества. Бенедикт прекрасно понимал, что такое может произойти, поэтому он и ввел новициат — годовой испытательный срок для вступающих в монастырь. Но все же монастыри не могли справляться с массовым притоком людей и воспитывать в каждом из пришедших стремление к аскетическому идеалу.

Следует особо заметить, что подвижники, преданные монашеской идее, никуда не исчезли, возможно их число даже несильно уменьшилось, но они растворились в массе новых людей, принесших в монастыри мирской дух.

Во время организации и становления монастырей братии приходилось сталкиваться с внешними трудностями, выдерживать тяжелые испытания. Монахи осваивали новые земли, отвоевывая их у природы: осушали болота, валили лес. Стремясь расширить границы христианского мира, они сталкивались на задворках империи с язычниками.

Со временем монашество получило расположение светских правителей, увидевших выгоду в использовании этой силы. Крупные феодалы поддерживали монастыри, осваивавшие новые земли. Монастыри богатели, включались в феодальные отношения. Благоприятные внешние условия не способствовали самоотверженности монахов. Можно сказать, что с исчезновением необходимости прорубать себе дорогу и с ростом материального благосостояния монашество обеднело духовно.

Признаки обмирщения стали отчетливо заметны к VIII веку. К этому времени относятся сведения о разгульных пиршествах монахов, об устраиваемых ими охотах на диких зверей. Иными словами, бывшие аскеты вели образ жизни светских феодалов. Соответствующе изменились монашеские одеяния. Отказавшиеся от мира ради служения Богу выглядели, как настоящие франты: носили расшитые золотом шапочки, сверкали начищенными сапогами из дорогой кожи.

Позднее обмирщение стало совершенно явным. Иной монастырь было трудно отличить от двора знатного сеньора. Монахи стали жениться, высокие доходы монастырей давали возможность кормиться не только братии, но и семействам женатых аскетов. Монахи уже не утруждали себя работой, монастырские земли возделывали крестьяне.

Распространилась практика вручения аббатств за военные подвиги. Бывшие князья, неожиданно став настоятелями, вряд ли основательно пересматривали жизненные ценности. Религия их интересовала гораздо меньше, чем политика. Случалось, что аббат лишь изредка наведывался в свой монастырь, а жил при дворе сеньора.

Не все монастыри утратили грань, отделявшую их от мира. Возмущающие приверженцев аскетизма явления, подобные описанным выше, происходили не везде, многие общины все же придерживались устава и не выходили за рамки приличия, но все же требования монашества к себе были смягчены повсеместно. В этом смягчении ревнители веры не могли не усматривать отступление от идеала.

Падение нравов в европейских монастырях вызывало негодование монахов, строго следовавших аскетическим традициям. Не были довольны этим и некоторые светские правители. Уже Карл Великий (ок. 742–814) пытался бороться с обмирщением монашества, вводя штрафы за нарушение обета целомудрия, препятствуя приобретению собственности аббатами и т. д.

Продолжил дело отца сын Карла Великого Людовик Благочестивый (778–840), требовавший от монахов строгого соблюдения устава святого Бенедикта.

Рубеж I и II тысячелетий ознаменовался глубоким преобразованием в религиозной сфере жизни Западной Европы. К концу тысячелетия над средневековым разумом стали довлеть апокалиптические настроения, многие верили, что судного дня следует ожидать в ближайшем будущем. Такие настроения были вызваны участившимися набегами варваров, голодом и разрухой. Европу раздирали феодальные междоусобицы. Казалось, что на земле воцарился хаос и даже церковь погрязла в грехе.

В это смутное время в некоторых монастырях возродились самые крайние и суровые формы аскетизма и подвижничества. Богобоязненные монахи с целью искупления грехов совершали еремитское покаяние — бичевали себя плетьми, надевали тяжелые вериги. Общины с такими порядками стали появляться по всей Европе, а в 1080 году появился упорядочивающий эту форму служения документ — Устав Радульфа. Теоретическая основа этого движения была сформулирована в трудах видного теолога Петра Дамиани (1007–1072).

В то же время паническое стремление к спасению души, заставлявшее монахов посвящать все силы духовным упражнениям и самоистязаниям, не оставляло монахам возможности заниматься производительным трудом и поддерживало практику привлечения в монастыри рабочей силы со стороны.

Аскетический идеал под действием гнетущего страха перед казавшимся близким Судным днем деформировался и принял изуверские формы. Монахи будто состязались в выносливости, умерщвляя свою плоть. Появились единицы измерения покаяния. Так, чтобы получить покаяние на год, требовалось три тысячи ударов плетью. Есть сведения, что знаменитый своим фанатизмом святой Доминик Веригоносец мог за сутки совершить покаяния на 60 лет.

Сами по себе такие фанатики были далеки от стремления что-либо реформировать, их гораздо больше интересовало личное спасение, к которому они. шли каждый в своей уединенной келье. Но церковь старалась использовать этих подвижников в своих целях. Общим стремлением многих церковных иерархов в это время было утвердить монашество как наилучший для христианина образ жизни, «присоединить весь мир к монашескому чину».

Церковь поддерживала аскетические настроения, так как они способствовали усилению папства. Крепкие в своей вере монахи поддерживали политику Рима, направленную на борьбу с симонией, на утверждение целибата духовенства и установление верховенства церковной власти. Неслучайно поэтому, что реформирование монашества совпало по времени с церковной реформой, укрепившей вертикаль власти в Римско-католической церкви.

В IX веке была осуществлена Клюнийская реформа, вернувшая монашество к следованию аскетическим идеалам. Клюнийское движение способствовало усилению церковной власти в Западной Европе. Но со временем монастыри, связанные с этим движением, тоже стали обмирщаться, втягиваться в политические и феодальные отношения.

Ортодоксальные сторонники аскезы стали создавать новые монастыри и ордена. В противовес прежним монахам, облачавшимся в черное, представители нового движения носили белые одежды. Начиная с XII века такие ордена получили широкое распространение, особенно картезианцы и цистерцианцы.

Некоторая часть духовенства разделяла настроения борцов за христианские идеалы и вставала на путь аскетического служения. С IX века стали возрождаться и распространяться общежитийные формул организации духовенства, родственные монастырям, — каноникаты или коллегиаты. Священники принимали уставы, сходные с монашескими, и организовывали свою жизнь на основе соответствующих обетов и аскетических норм. Сближение монашества и священства происходило с обоих сторон: монахи все больше тяготели к обрядовому, литургическому религиозному служению, а часть священства готова была на аскетические подвиги, чтобы снискать себе ореол святости.

Появление уставных каноников (canonici regulares), то есть священников, следующих аскетическому идеалу, было вызвано представлением о том, что клирики являются апостольскими наследниками и продолжателями их дела, а потому должны вести подобающую апостолам жизнь.

Как только идея монашества проникла на Запад и укрепилась в европейский странах, духовенством римской церкви стали организовываться каноникаты. К примеру, Августин вместе с другими священниками создал общину, подобную монашеской. После него, вплоть до VIII века, идея общежитийного духовенства была оставлена.

Разделение на монахов и каноников связано с предписанием всем, так или иначе входящим в церковную структуру, или жить «в монастыре, подчиняясь установлению правила» (vita regularis), или же «под водительством епископа, подчиняясь установлению канонов» (vita canonica). Хотя Алкуин Йоркский (ок. 735–804) и пытался ввести «третью позицию» (tetrius gradus), являвшуюся чем-то средним между монашеством и мало отличавшимся от мирян белым духовенством, но из его затеи ничего не получилось.

В VIII веке метцкий епископ Хродеганг на основе бенедиктинского монашеского устава создал устав канониката. Священники, подобно монахам, совместно принимали трапезу, жили в одной комнате, куда не допускались посторонние. Каждый вступающий в общину жертвовал церкви, при которой состоял каноникат, всю бывшую в его собственности недвижимость, однако мог оставить за собой право пожизненного пользования этим имуществом. В общине не все было общим, каждый каноник имел личный доход от совершаемых им обрядов.

Капитулярий 817 года, немного видоизменив устав Хродеганга, предписал всему франкскому духовенству организовывать каноникаты при соборных церквях. Все же расцвет такой формы церковной организации начался только в XI веке, после Клюнийской реформы. На Латеранском соборе (1059) общежитийному духовенству была предписана еще более аскетическая жизнь, чем по прежнему уставу.

Вскоре после этого появились уставные каноники, дававшие монашеские обеты бедности, послушания и целомудрия. Этим они отличались от так называемых мирских каноников, не дававших обетов. Общины уставных каноников принимали устав, составленный на основе сочинений Августина. Таких каноников стали называть августинцами.

К другим значительным объединениям каноников относились конгрегация латеранского Спасителя, святого Руфа, святого Виктора. В последней много внимания уделялось преподаванию богословия.

К основным функциям каноникатов можно отнести обозначение еще не устоявшихся границ отдельных епископств, укрепление церковной структуры за счет осуществляемого ими духовного пастырства, поддержание культа святых проведением богослужений у погребений их останков, уход за больными, а также исполнение христианского долга гостеприимства (такие общины являлись своего рода постоялыми дворами). Особенно распространенным было подобное явление на Востоке. Здесь каноники организовывали госпитали, объединявшие в себе больницу и гостиницу, для помощи паломникам в Святую землю.

Монахи в доспехах и обносках

Идеи монашества в процессе своего развития принимали своеобразные формы, переплетаясь с идеями разных слоев общества. Проникновение аскетического идеала в воинское сословие привело к созданию духовно-рыцарских орденов.

Концепция рыцарства, старательно насаждаемая католической церковью, предписывала рыцарям защищать слабых, вдов и сирот. В задачи сословия также входила защита веры от еретиков и неверных.

Рыцари должны были защищать паломников в Святую землю; они создавали здесь госпитали для больных и раненых, охраняли дороги от разбойников. Рыцарство, таким образом, действовало в интересах церкви, стремившейся, начиная с XI века, распространить свое влияние на Восток.

В это время Рим сконцентрировал усилия на завоевании Святой земли. Для этого необходимо было увлечь значительную часть рыцарства христианскими идеалами.

С XI века в Палестине стали образовываться рыцарские ордена, выполнявшие военную и религиозную функцию. Вступавшие в них давали монашеские обеты целомудрия, послушания и бедности. Основной формой служения таких монахов было уничтожение с помощью военной силы врагов христианства.

Церковные идеологи разработали хитроумную теорию, чтобы устранить противоречие между долгом воина и долгом христианина. Согласно официальной идеологии, против язычников и неверных необходимо вести войну, так как нет других способов отстоять святыни.

В основу концепции Христова Воинства была положена идея двух мечей. Если церковь держала в своих руках духовный меч, то рыцари носили настоящие боевые мечи и их долгом являлось обнажать клинки по велению церкви.

На христианского воина не распространялась заповедь «не убий». Наместники Петра, держащие в руках ключи от Божьего Царства, могли прощать любые грехи, а основанием для прощения убийства было то, что в Библии якобы нет никаких указаний, что власть не может убивать виновных. Церковная власть должна иметь такое право и способна наделить этим правом верное ей воинство. Рыцарь поэтому не считался убийцей, он всего лишь борец со злом; его можно было назвать специальным термином «злоубийца» (malicida).

Католические мыслители нашли в Библии наглядный образ, демонстрирующий применение насилия во благо, — сам Христос, вооружившись плетью, изгонял торговцев из храма.

Таким образом, из соединения военной идеологии с монашеской получился новый идеал — духовно-рыцарский. Целью образованных на основе этого идеала орденов должны было участие в священной войне, то есть в войне, одобренной церковью. Военные кампании под религиозными лозунгами проводились не только в Святой Земле, но в Европейских странах против еретических движений и светских правителей, имевших дерзость поссориться с Римом. Как и всегда, со временем пропасть между идеалом и реальностью расширялась. Как и обычное монашество, духовно-рыцарские организации подвергались обмирщению.

Народные массы имели свое понимание христианства, как правило, более буквальное, чем у представителей церкви, привыкших достаточно произвольно трактовать и интерпретировать библейские тексты, мастерски оперируя символами и аллегориями, и через сотни преобразований извлекать из источника любую нужную им доктрину. Грамотный священник или монах всегда мог найти для себя оправдание в христианстве, но для народа такие оправдания ничего не стоили.

Сложные богословские доктрины не были доступны народным массам, но в то же время становилось доступным Священное Писание, появившееся в переводах. Люди остро воспринимали несоответствие евангельского учения с официальным учением церкви. Еретические течения легко могли использовать такие настроения, критикуя церковь за отступления от апостольских идеалов.

Римская курия также опиралась на народные массы для достижения политических целей. Стремясь утвердить целибат духовенства и искоренить симонию, церковные власти также апеллировали к идеалу апостольского служения. Последователи апостолов, действовавшие в рамках церкви, были выгодны для нее тем, что это движение можно было противопоставить апостольским движениям еретиков.

Тенденции возвращения к истокам, поддерживаемые как церковью, так и ее противниками, привели к созданию нищенствующих орденов, первым и наиболее могущественным из которых стал орден францисканцев. Но и это движение со временем отошло от идеала, которому было обязано своим существованием. Монахи, отказавшиеся от крова и всякого имущества, готовые по завету Христа отдать последнюю рубашку, вскоре перешли к оседлой жизни и значительно обогатились.

Нищенствующее монашество со временем стало мощным оружием церкви в борьбе с еретическими учениями, одним из эффективнейших средств воздействия на массы. Бедные (или казавшиеся такими) монахи, не запиравшиеся к тому же от мира за стенами монастырей, были ближе к народу. В следовании апостольскому идеалу они могли состязаться с еретиками, но в отличие от последних, не противостояли официальной церкви.

Монашество в миру

Не только монахи, но и многие миряне по тем или иным причинам не способные оставить мирскую жизнь, были озабочены спасением души и стремились хотя бы частично следовать монашескому идеалу.

Вокруг монастырей и при монашеских орденах формировались религиозные организации мирян. Входившие в такие братства люди, не отдаляясь от мира, пытались все же насколько возможно соответствовать монашескому идеалу. Бурный расцвет подобных объединений пришелся на XII–XIII века.

Религиозные объединения мирян принимали организованные формы, превращаясь иногда в монашеские ордена, признаваемые церковной властью. Так произошло, например, с братством гумилиатов, объединившим мирян, вдохновленных проповедями святого Бернара Клервоского на религиозную жизнь. Постепенно гумилаты стали образовывать общежития, подобные монашеским. Как и монастыри, общины гумилиатов вскоре достигли процветания.

Организации мирян активно формировали еретические проповедники. Еретики находили опору в верующих среди разных слоев общества, в том числе и самых бедных.

Люди, увлеченные идеями катаров, верили, что спасение души может быть обеспечено только отказавшимся от мира совершенным. Душа мирянина была обречена на гибель, если перед смертью он не успевал получить утешение (consolamentum) от катара. Получивший же утешение считался спасенным, невзирая на все совершенные им в течение жизни грехи.

Таким образом, катары сплачивали вокруг себя верующих, — каждый стремился быть ближе к совершенному, чтобы получить в нужную минуту утешение. Подобный страх умереть без отпущения грехов привязывал и верующих католиков к священникам.

Религиозное мышление народа требовало чего-то нового, а именно возможности работать над спасением души, не давая монашеских обетов и не завися при этом от ритуала, совершаемого священником. Еретическая секта вальденсов смогла стать сильным противником католической церкви потому, что она давала людям надежду спасти душу за пределами монастырских стен. Еретики учили верующих христианской жизни в миру, давали идеал, пригодный для многих. Последователи вальденсов образовывали целые конгрегации, и официальной церкви пришлось приложить немало усилий для борьбы с этой ересью.

Не только еретики, но и католические монашеские ордена сумели использовать настроения народа для организации мирян. Лучше всего удавалось сплотить верующих проповедникам нищенствующих орденов, так как они были ближе к людям, не прячась от мира за монастырскими стенами.

Под влиянием нищенствующих орденов образовывались братства терциариев, стремившиеся воплотить евангельские идеалы. Терциарии строго соблюдали христианские нормы, постились, собирались вместе слушать проповеди монахов. Их жизнь была в целом гораздо более религиозной, чем у обычных мирян. Братства управлялись выборными лицами, терциарии поддерживали взносами общую казну. Организация заботилась о больных братьях и о спасении душ умерших.

Церковные власти быстро поняли, что из подобных организаций можно извлечь пользу, и стали защищать интересы мирских братств в конфликтах, возникавших у терциариев с коммунами (братства вызывали нарекания за то, что, не будучи монахами, терциарии не желали исполнять некоторые гражданские обязанности, в частности, уклонялись от военной службы).

Некоторые братства мирян, так называемые милиции, представляли собой воинствующие организации борцов с еретиками. Постепенно католическая церковь приспособила к своим целям большинство конгрегаций терциариев.

Среди мирских братств были организации с узкой специализацией, видевшие своей основной задачей поддержание какой-либо определенной стороны культа, борьбу с конкретным грехом, выбиравшие особую форму служения. Так, существовали братства, почитавшие Деву Марию. Их деятельность была сосредоточена на выполнении обрядов, посвященных Богородице. Братства флагеллантов избрали основной формой религиозного служения один из видов еремитского покаяния — самобичевание.

Почитание святых также приводило к организации братств. Миряне объединялись вокруг культа какого-либо святого. Каждому святому стали приписывать покровительство определенному виду деятельности, профессии. Это напоминало многобожие, но было близко и доступно для религиозного сознания масс. Единый Бог абстрактен и недостижим для простых смертных, поэтому мирянину удобнее было верить в святого покровителя, способного открыть для него врата рая, чем нещадно умерщвлять свою плоть и проводить все дни в молитвах.

Общество под влиянием католической церкви породило идею религиозной мирской жизни, нашло золотую середину между монашеством и миром. Средний путь оказался самым широким, захватив широкие массы людей, вытеснив страх перед Божьей карой. В результате этого аскетические формы служения постепенно утратили свою притягательность.