Тайны полуночи

11

Вирджиния Марстон и Чарльз Эвери в сопровождении пяти бандитов переправились через реку Язу на пароме; глядя на быстрину под непрочным сооружением, Джинни дрожала от страха. Они ехали по круглым холмам, покрытым сочной травой или заросшим лесом; когда они достигли дельты Миссисипи, светлые песчаные почвы сменились черными; черная грязь чмокала под копытами. Направляясь на запад, они проезжали через густые леса, где росли преимущественно сосны и дубы, иногда — магнолии и кизил, а на топких берегах заболоченных речушек — кипарисы. Потянулись хлопковые плантации, поля риса и кукурузы; в отдалении от дороги виднелись восстановленные усадьбы.

Семь человек скакали с предельной скоростью, с редкими остановками. Джинни была рада, что ее физическое состояние после тренировок со Стивом и управления фургоном позволяет ей теперь выносить такие трудности.

Пятеро головорезов скакали вплотную к Чарльзу и Анне, окружая их кольцом. Главарь помогал Анне при переправе через реку, все пятеро шутили и разговаривали с Чарльзом, и он с ними, но атмосфера была напряженной. Джинни чувствовала озабоченность Чарльза, хотя он старался ее скрыть, и была испугана. Головорезы не приставали к ней; она не отвечала даже на самые безобидные вопросы и держалась презрительно и сдержанно, что удерживало этих грубых парней на расстоянии. Она все время думала о «деррингере», прикрепленном у нее к ляжке под коленом, и коробке патронов, завернутой в носовой платок и лежащей в кармане юбки, но, конечно, не собиралась пускать его в ход против пятерых вооруженных мужчин. Вот если бы ее куда-нибудь сопровождал один из них, она могла бы сбить его с ног приемом, которому учил ее Стив, выхватить «деррингер» и ускакать…

Они переплыли на плоту-пароме могучую Миссисипи, реку, внушающую восхищение и страх. На обеих ее берегах была мягкая плодоносная почва с богатой растительностью.

Дальше, проезжая плоские равнины Арканзаса, им пришлось пересечь много рек, и Джинни надеялась, что это замедлило их продвижение. Хотя на плоской равнине вид открывался до самого горизонта, Джинни ни разу не увидела, чтобы кто-нибудь следовал за ними. Вечером главарь сделал стоянку недалеко от берега реки; Джинни высчитала, что уже примерно пятьдесят миль отделяют ее от Виксбурга и от любимого человека.

Девушка была измучена долгой верховой ездой и так нервничала, что даже не хотела есть. Впрочем, еда была грубая, на скорую руку: жареная солонина с овсянкой и разогретые бисквиты. Джинни заставила себя поесть, чтобы не терять сил. Кругом раздавалось кваканье лягушек и стрекотанье цикад; летали светлячки. Джинни присматривалась к местности: почва была топкая, но нельзя было и сравнить эти болота с непроходимыми болотами южной Луизианы, Джорджии или Миссисипи. Вполне можно было проехать верхом, и здесь не было ни аллигаторов, ни ядовитых водяных змей. Конечно, могли обнаружиться непредвиденные опасности, поэтому бежать надо при свете дня, а не ночью, чтобы видеть, куда ступаешь.

Любопытная лисица метнулась на поляну и снова исчезла среди деревьев. Главарь поднял ружье, но не успел выстрелить. «Вот так и меня пристрелят в конце пути, ведь мертвые помалкивают», — подумала Джинни, глядя на жесткое лицо бандита, с досадой опускающего винтовку. Она заставляла себя не думать о том, что будет с ней через несколько дней, когда бандитам надоест обращаться с ней словно с дамой. Если они начнут ее насиловать… она застрелится!

Смерть… — вздрогнула Джинни. Она никогда не увидит ни своего любимого, ни отца, если Мэтью Марстон жив. Может быть, он умер?.. И Стив был бы убит, если бы ринулся за ней. Нет, она жива и вернется к отцу и любимому, выдержка ей не изменит, и сил хватит — суровая школа Стива закалила ее.

Джинни помассировала плечи, шею и поясницу — все тело ныло после целого дня верховой езды. Это оказалось труднее, чем попеременно идти пешком и править фургоном в обозе.

По пути они встречали людей — лодочников, рыбаков, нескольких всадников, работников на полях, но ни разу Джинни не закричала и не позвала на помощь. Она знала, что это опасно и, в общем-то, бесполезно. Она спасется другим путем, она будет храброй и стойкой, найдет отца и снова встретится со Стивом Карром.

Джинни лежала в стороне от других; к ней подошел Чарльз и расстелил рядом с ней свое одеяло. Они тихо разговаривали, остальные не слышали их из-за громкого кваканья лягушек.

— Я сожалею, что вовлек тебя во все это, Джинни, — сказал Чарльз. — Но ты не бойся. Эти люди — наемники и не ослушаются своего хозяина. Не волнуйся, тебе ничего не грозит. — Но в голосе его не было уверенности — ведь бандиты не спускали с них глаз. Первый раз им позволили лечь в стороне — главарь, его звали Барт, сказал: «Какой дурак полезет ночью в болото?»

— В чем дело, мистер Эвери? — настойчиво спросила Джинни. — Я имею право знать, почему меня похитили?

Чарльз рассудил, что девушка так или иначе вскоре обо всем узнает, и объяснил ей коротко и ясно:

— Я — курьер Красных Магнолий. Должен исполнить для них важную миссию.

Джинни уставилась в его лицо, освещенное лунным светом: луна прибыла уже до трех четвертей. Из разговоров в лагере у костра она уже знала об этой боевой группе Ку-Клукс-Клана. Она знала, что большинство членов Клана верят в необходимость борьбы с янки и бывшими рабами, установившими террор в южных штатах. Но она знала и то, что многие члены тайных организаций Клана осуществляют личную месть или гонятся за наживой, и это настоящие бандиты, которые не знают удержу и творят, что хотят.

— Курьер? Что же вы везете? — шепотом спросила она.

Чарльз похлопал себя по поясу:

— Бриллианты и другие драгоценности. Целое состояние в небольшом кошельке. За них мы получим у Тимоти Грэхема из Сент-Луиса оружие и боеприпасы, вооружим парней, которые сокрушат наших врагов.

— Каких врагов, сэр?

— Таких, как Шерман, который опустошил Юг, членов Лояльной Лиги, которые продолжают грабить нас. Мы накажем их, разделаемся с ними, перебьем их! Очистим Юг от этих подонков!

— Убьете их?!

— Мы накажем их за то, что они творят. Они обучают банды негров и вооружают их, чтобы они грабили и убивали нас. Они натравливают на нас этих ожесточившихся бывших рабов, словно собак на лакомую дичь. А ведь многие южане, которые становятся жертвами, и рабов-то не имели. А те, которые владели рабами, никогда не обращались с ними жестоко: это была ценная собственность, которую надо было беречь. Мы не хотим пасть ниц и стать безропотными жертвами. Поэтому мы и создали тайный Клан, и, когда он победит, Юг восстанет из пепла, словно феникс. Возродится наше прежнее величие!

— Но ведь ваша миссия повлечет за собой массовые убийства! Вы не должны были брать ее на себя, мистер Эвери! Вы слишком добры и благородны. Война окончилась, и пусть умрет и память о ней!

— Как я могу забыть, что жертвой войны пала моя Анна? Она была обесчещена и убита солдатами-янки, как и тысячи женщин-южанок. Их отцы, мужья и возлюбленные должны отомстить за них. И то, что я везу — он снова тронул себя за пояс, — поможет наказать насильников и убийцу.

— То, что вы везете, мистер Эвери?

— Да, кошелек с драгоценностями прикреплен здесь к моему поясу. Думаю, наши спутники не знают об этом — они считают, что я везу Грэхему деньги или чек. Я попался в руки негодяев — не знаю, как они проведали об этом деле. Но, как только мои парни разыщут нас, мы прикончим бандитов.

— Проводники? — отозвалось в мозгу Джинни. Она вспомнила, как внимательно приглядывался ко всем Стив, разузнавая все о каждом. Должно быть, он был помощником Чарльза в его секретной миссии. Поэтому-то, как она замечала, он ко всему присматривался и всех расспрашивал. Он искал курьера, которым неожиданно для Джинни оказался Чарльз. И неужели же он позаботился о том, чтобы она, не снимая, носила оружие, потому что знал, какой опасности она может подвергнуться? Неужели знал и утаил от нее? Нет, убеждала она себя, он не шпион, не может быть, чтобы он занимался таким низким делом.

— Вы обхаживали Стива, чтобы он стал одним из «ваших парней»? — напрямик спросила она. — И хотели, чтобы я, ваша предполагаемая дочь, его завлекла?

— Нет, Джинни, девочка моя, не думай так. Я имел в виду наемных детективов. Я только хотел, чтобы Стив проводил тебя к отцу в Колорадо — ведь я этого сделать не могу, теперь сама видишь. Он надежный и честный человек, и я думал, что ты сможешь положиться на него. — Чарльз вздохнул и нахмурился. — Но боюсь, что теперь ты не сможешь нанять его ни за какую цену. Он гордый и упрямый и в любом случае не простит тебе обмана: если ты по-прежнему будешь выдавать себя за Анну Эвери, он будет обвинять тебя, считая, что ты была моей сообщницей. Если ты откроешь ему свое настоящее имя или имя Джоанны, он все равно не простит тебе лжи. Мужчины считают, что, если обманут они, женщина простит и забудет, но сами не прощают и не забывают обмана. Даже если он не откажется тебя сопровождать, путешествовать с человеком, который одержим подобными чувствами, глупо и небезопасно. Надо найти кого-нибудь другого, кому ты сможешь довериться. Прости, что я ничего не смогу сделать для тебя.

Джинни понимала, что эти мрачные слова — правда и она попала в очень сложное положение. Что могут подумать о ней ее друзья в лагере? Они догадаются, что ее отец — преступник, связанный с Кланом, а она — его сообщница. А если не догадаются, то ведь и конокрадство в этом штате строго карается законом!

Она была расстроена этими мыслями, хотя надеялась, что ее подруги не подумают о ней плохо. Кэтти Кинг, конечно, в восторге и попытается найти сочувствие у Стива и выплакаться на его плече — ведь она получит хорошую выволочку от мужа за то, что отдала лошадь в его отсутствие. Опт… Пустится ли он в погоню, чтобы спасти ее? Но как же ему оставить четырнадцать семей, которые доверили ему охрану своей жизни и имущества? А если он поедет вдогонку, его может ввести в заблуждение запутанный бандитами след — ведь скачала они поехали на юг, а уже потом свернули в нужном им направлении…

На следующее утро они отправились в путь в восемь часов. Равнины Арканзаса были зелеными и плодородными; кругом на много миль виднелись поля хлопка, риса, кукурузы. Они далеко объезжали населенные пункты и не подъезжали к фермерам, присматривающим за работами на своих полях, и их поденщикам. Попадались холмы, но такие пологие, что скорее их можно было назвать неровностями почвы. Им встречались олени, белки, перепела, кролики, иногда дикие индейки, опоссумы.

На стоянке Барт рассказывал, что в северо-западной части штата, куда они держат путь, особенно в изолированных горных районах, народ дикий и подозрительно относится к чужакам. Все время происходят стычки между сторонниками южан и северян.

— Эти горцы — грубые и неотесанные парни, мисс Анна, — сказал он с ухмылкой. — Если вы попадетесь им в руки, вы станете для них рабыней и утехой до самой смерти, или пока не состаритесь, или не забрюхатеете и не будете уже годиться им на потребу.

Джинни содрогнулась в душе и подумала, что даже в случае удачного побега может попасть в беду.

В пятницу вечером они расположились на стоянку к западу от Байю, на следующую ночь — в пятнадцати милях от Пайн Блафф. Чарльз попытался уговорить Барта, чтобы тот разрешил его «дочери» поехать в город, нанять лодку и спуститься по реке Арканзас и по Миссисипи до Виксбурга — ведь они обещали ее отпустить, решился он напомнить. В случае, если они не хотят ее отпускать, она доплывет до Литтл-Рок и там встретится с ними. Барт решительно отказал под предлогом, что в Пайн Блафф слишком много союзных войск и Анна не сможет появиться там и уехать незамеченной, а кроме того, в этом большом городе шатается много бродяг и хулиганов, так что Джинни осталась пленницей.

В воскресенье вечером они остановились близ берега реки Уачита. Холмы здесь были выше, и почвы каменистее, кругом леса с густым подлеском, и ветви многих деревьев спускались до земли. Джинни думала, что в таком лесу легко укрыться, и поэтому, может быть, именно сегодня надо решиться на побег.

После того как Чарльз открылся ей, она сказала ему, что не сочувствует его планам. Ее беспокоило не только близкое осуществление планов Красных Магнолий, но и похотливые взгляды, которые начали бросать на нее бандиты: в субботу шел дождь, и рубашка облепила ее груди. В торопливых сборах она забыла взять свой макинтош. Она накинула на плечи плед, но грубые парни не перестали перемигиваться, цокать языками и облизывать губы, глазея на Джинни. После этого она твердо решила бежать на следующий день, не ожидая помощи. Если даже кто-то — может, Стив? — скачет им на подмогу, то группа бандитов движется слишком быстро, чтобы можно было их догнать.

Джинни знала, что выглядит ужасно. Все эти дни она не мылась и не меняла одежды, чтобы своим видом замарашки отпугнуть бандитов, но больше не было сил терпеть.

Накануне Чарльз сказал ей:

— Джинни, эти люди обманывают меня. Литтл-Рок на северо-востоке, а они держат путь на запад. Значит, они мне лгут. Завтра я потребую, чтобы они отпустили тебя. Если они откажутся, я возьму их на прицел, а ты сядешь на лошадь и ускачешь. Поскачешь на северо-восток к Хот-Спрингс — Горячим Источникам. Я бывал там раньше, так что уверен в направлении и знаю, что путь займет не более двенадцати часов. А если заблудишься, иди вдоль реки. Путь будет дольше, зато не собьешься. Когда я завтра начну это дело, вскакивай на лошадь, пускай ее в галоп и не вздумай оборачиваться.

— Но у меня есть «деррингер», привязан к ноге. Стив дал мне его и научил стрелять. Я пущу его в ход, и мы спасемся вместе, мистер Эвери. Я не хочу покидать вас.

Чарльз решил переубедить ее любой ценой.

— Вряд ли это получится, девочка. Я знаю, что они решили меня убить и ограбить. Я давно уже понял, что они везут меня вовсе не на встречу с Грэхемом. Но я смерти не боюсь — не раз встречался с ней на войне и потом тоже. Другой нагонит бандитов, отнимет у них награбленное и выполнит мою миссию. А тебя никто, кроме меня, не спасет. Ты мне важнее, чем мое задание. Ведь ты знаешь, что они сделают с тобой, когда убьют меня. Я не хочу, чтобы ты погибла так же, как моя милая Анна…

Слезы заволокли ее светло-карие глаза.

— Но вы рискуете для меня своей жизнью… Я не могу этого допустить…

— Я вовлек тебя в это и обязан спасти. Пожалуйста, не возражай. Даже если мы с тобой застрелим двоих, оставшиеся трое убьют меня и… обидят тебя.

Она признала, что он прав. Или он умрет, спасая ее, или его все равно застрелят, отняв драгоценности: бандиты побоятся сохранить ему жизнь. Она негодовала, сознавая свою беспомощность и непригодность в сражении, которое развернется завтра утром. Но сказала твердо:

— Ладно, сэр…

— Ну вот и умница. Теперь тебе не мешает поспать…

Джинни подняла свою сумку.

— Я пойду на реку искупаться и сменить одежду. Вернусь минут через двадцать.

— Нельзя, мисс Анна! — вскричал главарь. — Небось, задумали что-нибудь безрассудное!

— Побег, что ли? — возмутилась Джинни. — Без лошади, без еды, в незнакомой местности! Не настолько уж я безрассудна, Барт, а потом ведь мой отец остается с вами. Просто я больше ни минуты не могу оставаться такой грязнулей и растрепой. Я иду, и не спорьте со мной.

— Ну ладно, — уступил главарь, — Слим, проводи-ка мисс Анну. Да рук-то не распускай, а не то поколочу.

Джинни нашла местечко недалеко от леса, в котором собиралась потом укрыться. Она помедлила минуту, думая о том, как ее бегство скажется на судьбе Чарльза Эвери, и взмолилась в душе, чтобы бандиты не тронули его. Потом она сделала вид, что отпрянула, и вскричала:

— Ой, Слим, змея!

Тот поспешил к ней:

— Где?

— Вон, в воде, у самого берега!

Слим наклонился, и Джинни ударила его по голове камнем. Он упал без сознания.

— Что делать? — думала Джинни. Сражаться вдвоем против четверых — почти безнадежно. Но, вспомнив о том, что Чарльз решил пожертвовать для нее жизнью, она решила вернуться в лагерь.

Джинни нагнулась над Слимом, вытащила из кобуры один пистолет и бросила в воду, другой сжала в левой руке, а правой отстегнула «деррингер». Разорвав рубашку Слима, она связала его щиколотки и запястья. Прячась за деревьями, она подошла к стоянке с двумя заряженными пистолетами — по одному в каждой руке — как раз в ту минуту, когда главарь забеспокоился:

— Что-то твоя девчонка задерживается, Эвери! Ролли, сходи-ка посмотреть, что там делается!

Не медля ни минуты, Чарльз вынул пистолет и навел на бандитов.

— Ни с места, а не то стреляю!

— Что ты за дурак, Эвери, нас же четверо против одного. Одного застрелишь, а трое тебя схватят и живьем кожу сдерут!

— Да, но которого из четверых я убью… разве это вас не волнует? — блефовал Чарльз.

— Но ты-то обречен и не можешь изменить положения.

— Зато я могу, — спокойно заявила Джинни выходя на поляну с пистолетом в каждой руке.

— Свяжи их, отец, и ускачем вдвоем!

— Садись на лошадь и уезжай немедленно, Анна… Я тебя прикрою…

— Мы уедем вдвоем! Вы, негодяи, кладите на землю свои пистолеты!

— Ох, зря ты так, девчонка! Большую ошибку делаешь!

— Это вы сделали ошибку, похитив меня. Вот у тебя на боку фляга… — Джинни продырявила ее выстрелом, брызнула вода. — Видишь, стреляю я неплохо.

Джинни сама себе удивлялась — она ведь вовсе не была героиней популярного вестерна, женщиной, которая все может и превзойдет любого мужчину. «Все же, — подумала она, — как замечательно, что Стив выучил стрелять меня и моих подруг».

— Делайте, как леди приказывает, парни.

— Что? — возмущенно вскричали все трое.

— Делайте! — прорычал Барт. — Вы что, хотите стать покойниками? Слима она, наверное, уже уложила…

Все четверо положили на землю пистолеты в кобурах.

— Теперь отступайте назад! — потребовала Джинни.

Они повиновались.

Чарльз собрал с земли пистолеты и бросился к лошадям. Он вскочил на коня, пока Джинни держала бандитов под прицелом, потом поднял пистолет он, она села на лошадь, и оба пустили своих коней в галоп.

По знаку Барта мужчины выхватили из-под походных одеял свои ружья, прицелились и выстрелили. Чарльз был сбит выстрелом в спину и скатился на землю, лошадь Джинни была ранена в шею и в ногу и упала вместе со всадницей.

— Беги! — закричал Чарльз. — Спасибо тебе и прощай!

Джинни оглянулась и увидела, что четверо мужчин бегут к ним. Она поняла, что ничем не может помочь Чарльзу и побежала к лесу. Барт орал, чтобы она остановилась, а потом крикнул, чтобы Ролли следовал за ней. Тед ловил лошадь Чарльза, а Барт нагнулся над раненым и злобно прошипел:

— Дурак ты, Эвери, разве мы позволили бы тебе удрать с деньгами?

— Нет у меня денег. Я только хотел спастись с дочерью.

— Есть денежки! Мы их найдем, а тебя на кусочки разрежем!

— Я так и думал, что вы на это осмелитесь, Барт. Но зря вы это делаете, — Клан вас настигнет и убьет.

— А мы не боимся людей в дурацких нарядах!

— И зря не боитесь: они сильны и опасны. Они вас поймают, и вы пожалеете о том, на что решились, жадные твари!

— Мы им скажем, что на нас напали, а тебя убили в перестрелке. А о деньгах мы, дескать, ничего не знали.

— О деньгах! — усмехнулся Чарльз, зная, что их изобличат во лжи и он будет отомщен.

— Не обманешь ты их. Можешь уже считать себя покойником!

— А ты уже мертвец! — зарычал Барт и дважды выстрелил ему в сердце.

— Ну, давай обыщем его вещи, Кип. А тем временем Ролли найдет девчонку, притащит ее в лагерь, и мы уж с ней позабавимся. Пожалеет, что доставила нам хлопот.

Кип ухмыльнулся и потрогал себя между ног.

— Нет уж, я — первый! — оскалился Барт. — Ищи-ка денежки.

Кип тщательно обыскал сумку Чарльза, но ничего не нашел.

— Ну, значит, на нем…

Ролли обыскал куртку мертвеца, вывернул карманы штанов.

— Ничего нет, босс.

Перевернув на спину тело Чарльза, Барт почувствовал что-то твердое под темной рубашкой, задрал ее и увидев привязанный к поясу длинный кожаный кошелек, развязал шнурок и присвистнул:

— Вот это да!

— Бриллианты, да сколько же их! — восхищенно откликнулся Ролли.

— Да, — ухмыльнулся Барт, — такие стоят целое состояние. Погляди, как сверкают!

Подошел задыхающийся и сыплющий проклятиями Слим, подскакал на лошади Тед, и все пятеро уставились на драгоценности.

— А где девчонка? — спросил Барт. — Вы привязали ее к дереву?

Тед выругался.

— Спряталась, словно змейка в нору ускользнула. Все кругом обыскал. А Слима она, оказывается, камнем стукнула.

— Что ж вы ее упустили? Позабавились бы всласть. Надоела бы — горцам отдали.

— Она ловкая девчонка, спряталась неплохо и быстро, словно ласочка мигом в какой-то норке от собаки затаилась. Да ведь долго не просидит в своем убежище. Подождем до утра и найдем ее.

— Да, — подтвердил Кип, — уж мы ее заполучим. Сначала Барт попользуется, потом я.

— Почему ты? — разозлился Тед, жадно облизывая губы.

— Потому что прошлый раз я получил другую девчонку последним. Никакого удовольствия.

Барт посмотрел на драгоценности, и в голове у него промелькнула мысль о возмездии Красных Магнолий и полиции — конокрадство считается на Западе серьезным преступлением. Но сверкающее богатство ослепило его, и он бодро заверил своих парней:

— Да что вы из-за одной девчонки препираетесь — у нас будут такие деньги, что женщины к нам будут липнуть, как мухи к меду. — Все довольно заулыбались. — А Анна пусть тут остается, — решил Барт, — нечего время тратить на поиски. Без лошади и припасов она в этой глуши пропадет, ну и ладно. Помрет с голода и стервятники ее расклюют. А нам, ребята, пора в дорогу.

Джинни укрылась в ветвях густолиственного дерева — она в детстве любила залезать на деревья и сейчас сделала это ловко и бесшумно. Через некоторое время она услышала два выстрела и поняла, что Чарльз Эвери убит, Она настороженно ждала: от Ролли ей удалось ускользнуть, но если они начнут прочесывать лес вчетвером… Однако вскоре она услышала удаляющийся стук копыт. Джинни не сразу поверила, что бандиты ускакали: это могла быть уловка, чтобы выманить ее из убежища. Она выждала час и только после этого убедилась, что бандиты предоставили ее собственной судьбе. Она вышла на опушку леса, где вчера вечером они расположились на стоянку, и увидела мертвую лошадь. Джинни понимала, что бандиты нарочно стреляли не в нее, а в лошадь, — ее они хотели оставить в живых, чтобы… При этой ужасной мысли Джинни содрогнулась.

Она подошла к телу Чарльза Эвери и тихо поплакала над ним. Он был хороший и добрый человек, подумала она, это бедствия войны привели к тому, что он избрал ложный путь и погиб. Он не мог простить трагической смерти своей дочери — Джинни поняла это в тот день, когда он рассказал ей про обстоятельства гибели Анны. Она наклонилась над ним и увидела три пулевых отверстия. Бандиты ранили его, когда он и Джинни пытались ускакать, а потом пристрелили его двумя выстрелами, которые она слышала из своего укрытия. Вот беда-то, подумала Джинни, ведь она не может ни похоронить его — ей это не по силам, — ни даже чем-нибудь прикрыть — бандиты увезли все одеяла. Она еще раз посмотрела на тело Чарльза: рубаха задрана, кошелек, о котором он ей говорил, бандиты, конечно, сорвали, взяли также все деньги и часы. И ей для предстоящего пути не оставили ни тряпки, ни крошки еды.

«Не бойся, Джинни, возьми себя в руки, — строго одернула она себя. — Ты справишься, надо только обдумать все хорошенько».

Она вспомнила о сумке, которую оставила на берегу реки, и пошла за ней. Там была смена одежды и белья, мыло и гребень, и коробка запасных зарядов к «деррингеру». С особой радостью она нашла в кармане тщательно завернутые, не отсыревшие спички. Итак, у нее были два пистолета, чтобы настрелять себе дичи, река, в которой она могла набрать воду, и она могла пуститься в путь вдоль берега, как советовал Чарльз. Джинни надеялась, что ей хватит сил, ноги у нее были крепкие и быстрые, а недавние уроки Стива дали хорошую закалку.

Она могла как-то использовать седло с убитой лошади и, как она слышала, вырезать желудок лошади и использовать в качестве сосуда для воды, но у нее не было ножа.

«Думай, Джинни», — взывала она к самой себе и молилась, чтобы душа Чарльза Эвери охраняла ее с небес.

Она пошла по воде вдоль берега, чтобы скрыть свои следы; сначала вода была до колен, потом — по пояс, потом по грудь, и Джинни то шла, то плыла, держа над головой сумку, которая все-таки немного намокла. Некоторое время она плыла по течению верхом на бревне, свесив ноги в воду, и наконец к вечеру вышла, вернее, выползла, на берег у слияния реки Уачиты с рекой Каддо.

Она была совершенно измучена, пустой желудок глухо урчал.

Джинни огляделась и не заметила ничего, внушающего тревогу. Несчастная и измученная, она разделась, помылась с мылом и надела чуть сырую чистую одежду из сумки. Потом постирала грязное, развесила его на сучьях деревьев и легла, положив под голову сумку с тяжелым пистолетом Слима. Крепко сжав «деррингер» в руке, она заснула.

Джинни разбудило птичье пение. Она зевнула, открыла глаза и увидела, что лежит в траве под деревом и пистолет выпал из разжавшейся во сне руки. Вдруг она вздрогнула: прислонившись к стволу дерева, скрестив ноги, сидел мужчина. Это был Стив Карр.

— Как вы выследили меня? Я полдня шла в воде.

— Один индеец-команч научил меня выслеживать врага, даже если он искусно заметает следы, — невозмутимо объяснил Стив. — Но вы — молодец, Анна. Не всякий разведчик сумел бы вас найти. — Он ответил на ее вопрос в обычной своей манере — без «здравствуйте» или «рад вас видеть».

И доблестью, и красотой он наделен в избытке, подумала Джинни, а вот что касается вежливых манер… Или он недоволен ею, подозревает ее? Лицо Стива было непроницаемо, глаза темны и мрачны, как безлунная и беззвездная ночь. Черные волосы блестели, словно антрацит, и густая щетина темной тенью очерчивала рот и твердый подбородок. Ей безумно хотелось покрыть его лицо поцелуями, но она сдержала себя и бодро заговорила:

— Вот видите, ваше ученье пошло мне впрок, мой дорогой требовательный учитель. Я только боялась, что ложный маневр бандитов собьет вас с нашего следа. Это Родди придумал такой трюк!

Стив отметил, что она фамильярно назвала одного из бандитов по имени, и был неприятно удивлен ее спокойствием. Он-то думал, что она бросится к нему в объятия и осыплет поцелуями, благодарная за то, что он не бросил ее в беде. Но эта удивительная девушка вела себя так, как будто ничего не случилось. Он был разочарован и ответил ворчливо:

— Этот ложный маневр не обманул меня ни на минуту. Я знал, куда они будут держать путь. А вот вы могли постараться задержать их в дороге, ведь я отстал от вас из-за того, что ждал вас в городе.

— Я боялась к ним и подступаться, старалась не привлекать к себе внимания, — смиренно ответила Джинни. — Если б вы только видели, Стив, как похотливо они на меня глядели!

Стив сразу смягчился и посмотрел на Джинни ласковее. Она выглядела такой хорошенькой в чистом светлом платье с мокрыми после купания волосами, заплетенными в косу.

— Да, вам досталось… — сказал он. — А что же произошло вчера на стоянке?

Джинни все вспомнила, и глаза ее затуманились.

— Они убили… его… — Она не сказала «отца». — Мы едва не ускакали оба, но… Я даже не могла похоронить его.

Она горько заплакала, и Стив обнял ее. Он был рад, что у нее наступила нормальная реакция на события — он и раньше наблюдал у спасенных пленников неестественное спокойствие или возбуждение — последствия нервного стресса. Теперь он постарается узнать у нее правду: знала ли она об истинной цели путешествия своего отца, о том, что тот не покупал никакого ранчо в Вако. Ему не верилось, что родной отец мог обманывать дочь в таком важном деле, но если отец ее во все посвятил, это значит, что она все время обманывала его, Стива.

Рыдания Джинни затихли, она чувствовала себя в объятиях Стива надежно и уверенно. Сердце ее полнилось нежностью. Вытерев слезы, она спросила:

— А как же вы оставили обоз?

— Я оставил вместо себя Большого Эла. Он отличный проводник!

— Значит, вы поехали спасать меня? — с замирающим сердцем спросила Джинни.

— Вы считали, что я не мог так поступить? — уклончиво ответил он.

— Спасибо, Стив! — пылко воскликнула Джинни. — Все, чему вы меня научили, пригодилось мне, только благодаря этому я все выдержала и спаслась. Теперь, если вы еще чему-то захотите меня научить, я любой ваш урок буду считать бесценным.

Эта искренние слова наполнили сердце Стива гордостью и нежностью.

Нет, не может быть, что она лжет, думал он, с такими ясными чистыми глазами нельзя быть обманщицей! Вслух он сказал:

— Я рад, что вы поняли, почему я был строг, Анна. Мы теперь в очень опасном краю.

У нее потеплело на сердце, когда она увидела его смягчившийся взгляд.

— Я так счастлива, что вы вошли в мою жизнь, — тихо призналась она. — Спасибо, что вы меня нашли. — И она порывисто обвила руками его шею и потянулась к его губам. Тело его запылало. Много дней его терзали сомнения, и все-таки он скакал, чтобы найти эту женщину и спасти ее. Каждую милю пути его снедало беспокойство: он представлял, что найдет растерзанные трупы ее и Чарльза Эвери… с ужасом воображал, как бандиты насилуют ее. Если они погубили ее, думал он, то я настигну их хоть на краю света и предам мучительной смерти с ужасными пытками, каким меня научили индейцы. Чувство вины перед нею не оставляло его, пока он не настиг ее. А теперь он уверил себя, что она невиновна, но он-то обманывал ее, и она не захочет больше принадлежать ему. Тогда все кончено… пусть это будет последний раз! Он уступил ее порыву и неистово прижал к себе.

Джинни охватило желание. Хорошо, что она искупалась вчера вечером и переменила одежду. Она чувствовала, что от Стива исходит властный, неудержимый призыв, и не могла противиться ему.

Он так же стремился к ней, как и она — к нему, они отчаянно, неудержимо, пылко ласкали и целовали друг друга, прижимаясь все теснее и теснее, и наконец упали на мягкую траву.

Жадные пальцы Стива ласкали ее груди сквозь рубашку, губы покрывали поцелуями ее лицо, ушки, стройную шею с шелковистой кожей. Он расстегнул пуговички ее рубашки, под которой не оказалось сорочки, коснулся щекой ее обнаженной груди и впился губами в розовый сосок. Минуту он сосал и впивал его, потом перешел к другому. Она застонала от восторга, их страсть словно накалилась до предела, и, когда он скользнул рукой вниз, она выгнулась дугой ему навстречу, и его пыльцы ощутили горячую влагу.

Джинни окутало горячее облако страсти и наслаждения. Все, что он делал с ней, усиливало ее желание, она торопила миг свершения. Она нежно и сильно ласкала его шею, грудь, волосы; охватив руками его спину, прижимала его к себе. Только что она пережила самый страшный миг своей жизни, теперь переживала сладчайший миг почти нестерпимого блаженства. Она даже не чувствовала, как его отросшая в дороге щетина колет и царапает ее нежную кожу, она вся устремилась к нему. Стив Карр был величайшим чудом в ее жизни, и она знала, что это — навсегда.

Стив снова впился в ее рот, покусывая губы, целуя лицо множество раз — быстрыми и нежными, долгими и страстными поцелуями. Он уже не в силах был сдерживать себя, каждое касание зажигало его огнем. Сердце его неистово колотилось. На свете не было подобного ей соблазна, в его жизни не было более полного свершения, более сладостной награды. Как он боялся, что смерть отнимет у него эту девушку! К вот она снова с ним — теперь она с ним, но не навсегда — это невозможно.

Джинни хотела его скорее, как можно скорее… Она льнула к нему, осязая его кожу и вдыхая его запах. Она не в силах была вынести даже нескольких мгновений сладкой муки ожидания. Охваченные смятением души, их пылающие тела страстно жаждали соединения. Джинни расслабила напряженные бедра, и Стив раздвинул ее ноги. Не прерывая поцелуя, он расстегнул пояс и с ее помощью стянул вниз брюки, обнажив ягодицы. Она подняла юбку, рукой направила его член, и два тела задвигались в волшебном ритме. Джинни обвила Стива ногами… потом они лежали, не выпуская друг друга из объятий, счастливые и умиротворенные.

Стив перекатился на спину и закрыл глаза, раздумывая над тем, как вести себя после этого неожиданного эпизода. Ведь он не хотел…

— Ну, — сказал он, стараясь выдержать спокойный тон, — теперь пойди умойся перед едой, а то ты, наверное, с голоду умираешь.

Она тоже была смущена своим страстным порывом неодолимого влечения к мужчине, и его спокойствие ободрило ее.

— О, — сказала она, — ты во всем совершенство. Всегда знаешь, что, как и когда надо делать.

— Хотел бы я, чтобы это было так, женщина, — возразил он и, скинув рубашку, вошел в реку. Пока он плескался и плавал, она заштопала порванный рукав его рубашки. Он кивнул ей в знак благодарности, натянул одежду и стал разжигать костер и готовить завтрак, пока Анна купалась.

— Поедим, и сразу в путь, — сказал он. — Надо проехать побольше до темноты.

Она почувствовала, что он избегает говорить о том, что сейчас произошло между ними. Стесняется? Не хочет? Когда же она осмелится спросить его, любит ли он ее или только удовлетворяет свою страсть. Наверное, все-таки любит, подумала она с надеждой.

Когда они съели скудную еду и уложили вещи, Стив сказал:

— Сядешь на коня за моей спиной, женщина, а потом мы достанем тебе лошадку.

Она улыбнулась.

— Ах, как я буду рада вернуться в свой фургон!

Как это она забыла и о похищении, и о смерти отца, который лежит непогребенным, о похищенных драгоценностях. Это странно!

— Мы не вернемся к обозу, — сказал он. — Мы поедем вслед за бандитами.

Джинни вовсе не забыла про убийство Чарльза Эвери, но инстинктивно постаралась вытолкнуть его из памяти, может быть, чувствуя какую-то свою невольную вину. Чарльз подверг себя риску ради нее и был убит; теперь Стив хочет подвергнуть свою жизнь риску ради мести за нее.

— Пожалуйста, не надо, Стив! — взмолилась она. — Их схватит полиция. Ведь они мне ничего не сделали, за что же мстить?

— В дорогу, в дорогу, женщина! — оборвал ее Стив. — Они опередили нас на много миль, но я их настигну. — Он поднял ее, посадил на лошадь и сам вскочил в седло. — Держи меня за пояс!

— Пожалуйста, не надо! — умоляла Джинни, вспоминая страшную картину последней стоянки. — Их пятеро. Они вооружены и опасны. Я верю в тебя, Стив, но один ты с ними не справишься. Не следуй за ними в одиночку.

Джинни почувствовала, что тело Стива как будто закаменело. Ровным невыразительным голосом он сказал:

— Это — мое настоящее дело, Анна. Мне поручено настичь их и предать в руки правосудия.

— Настоящее дело?! Что ты хочешь этим сказать? — прошептала Джинни.