Тайны средневековых рыцарей

РЫЦАРЬ ВЫЕЗЖАЕТ НА РИСТАЛИЩЕ

В назначенный день гости со всех сторон съезжались на турнир. Знатного сеньора, например, сопровождали сотни оруженосцев и пажей, а также музыканты, слуги и десятки рыцарей свиты. В замке устроителя турнира могли разместиться далеко не все желающие, приходилось устраиваться в ближайшем городке, а то и просто в шатрах, раскинутых под открытым небом.

Город, до этого обычно тихий и сонный, неузнаваемо преображался. На улицах толпились оруженосцы и слуги, стены домов были завешаны пестрыми тканями, развевались знамена, у окон были выставлены рыцарские щиты с гербами, по которым можно было узнать имя постояльца.

На городском рынке необыкновенно бойко велась торговля, раскупались дичь, рыба, домашняя птица, пряности. Некоторые торговцы привозили свои товары издалека, не сомневаясь, что обязательно продадут их. Оживление царило и в лавках менял, где за драгоценные камни, дорогую посуду, украшения можно было получить золотые монеты. Съезжались в городок и певцы, акробаты, фокусники, бродячие актеры, дрессировщики медведей. Звуки рогов и труб, бряцание оружия, нескончаемый гомон толпы заглушались звоном колоколов соседних церквей.

Вечером предшествовавшего турниру дня обычно проводили состязания юные оруженосцы — на заранее приготовленном поле, которое называлось ристалищем, но с безопасным оружием. Случалось, что иные из особо отличившихся оруженосцев удостаивались великой чести: их прямо на ристалище посвящали в рыцари, и они получали позволение принять участие в самом турнире.

В ночь перед турниром почти никто не спал. Повсюду в окрестностях пылали костры, на городских улицах мелькали огни факелов. Все были на ногах задолго до того, как трубил со стены замка рог, возвещавший о наступлении утра. После церковной службы все устремлялись к арене, обсуждая на ходу достоинства бойцов, собирающихся принять участие в турнире, и гадая, кто еще из окрестных рыцарей прибудет к месту состязания в самый последний момент.

В Германии правила устройства турниров были более строгими и определенными, чем во Франции. Немецкие рыцари, имевшие право быть включенными в турнирные списки, загодя делились на четыре больших турнирных общества — прирейнское, баварское, швабское, франконское. Все вместе они назывались Рыцарством четырех стран.

Каждая местность, соответствующая одному из обществ, поочередно устраивала свой турнир и избирала для этого старшину, который именовался королем турнира и был одновременно его главным судьей. Он же избирал трех дам, которые выдавали рыцарям оружие, и трех других дам для раздачи наград. Одна из дам была замужней, вторая — юной девицей, третья — вдовой.

Требования, которые предъявлялись к рыцарям, желающим принять участие в турнире, были почти одинаковы во всех западноевропейских странах. Рыцарь должен иметь знатное происхождение в двух поколениях со стороны матери и отца, а доказывалось это наследственным гербом на щите и отличительными украшениями на шлеме.

Правда, со временем строгие ограничения стали смягчаться — к турнирам допускались рыцари пусть не столь знатные, но известные храбростью и умением владеть оружием. Как бы то ни было, но каждый прибывший на турнир рыцарь допускался к участию только после рассмотрения его права на совете специально избираемых судей.

Если рыцарь оказывался виновным в недостойном поступке, то он лишался права выехать на ристалище. Это распространялось и на уличенных в хуле против Господа, в оскорблении дамы, в нарушении данного слова, на каждого, кто покинул в сражении собрата по оружию. Высокое значение рыцарского достоинства поддерживалось еще одним правилом: к участию в турнире не мог быть допущен виновный в вероломном нападении на противника.

Рыцарь, признанный советом турнирных судей безупречным во всех отношениях, передавал свой флаг и гербовый щит герольдам, а те устраивали на главной городской площади своеобразную выставку из знамен и гербов, располагая их в строго определенном порядке.

Выше всех помещались гербы знатнейших лиц, ниже — баронов и, наконец, в самом низу — простых рыцарей. Такая выставка служила как бы программой предстоящего состязания; устраивая ее, герольды обсуждали подлинность каждого из представленных гербов, а также давали зрителям необходимые объяснения, если чей-либо герб был им незнаком. Лицам нерыцарского происхождения выставлять гербы строго воспрещалось. Уличенные в таком обмане должны были заплатить штраф в виде вооружения и боевого коня в пользу герольдов.

Но не всегда имена рыцарей, допущенных к участию в турнире, объявлялись во всеуслышание. Позволялось держать их в тайне совсем юным рыцарям, страшившимся поражения и позора, а также в тех случаях, если кто-то из участников до поры предпочитал хранить инкогнито, будучи в неприязненных отношениях с устроителем турнира.

Случалось даже, что турнир становился своеобразным маскарадом — рыцари появлялись на нем в доспехах каких-либо легендарных или исторических личностей. В Англии, например, однажды проводился турнир, где одна сторона рыцарей олицетворяла легендарного короля Артура и его паладинов Круглого Стола, а другая — Карла Великого и его воинов.

Поле для турнира — ристалище — обносили деревянной оградой в один или два ряда или вместо нее натягивали веревки. Первоначально поле было круглым, но со временем обрело более удобную прямоугольную форму. Вокруг поля возводились деревянные ложи для прекрасных дам, а также судей турнира. Ложи украшались дорогими тканями и коврами, а самая роскошная, под балдахином, убранная цветами, стрелами, изображениями пылающих сердец, предназначалась для королевы любви и красоты, которую предстояло назвать будущему победителю.

Хоть и присутствовали на турнирах специально назначаемые судьи, однако высшими судьями были прекрасные дамы. Любую жалобу на кого-либо из участников рассматривали именно они.

Однако чаще всего дамы передавали право решения одному из участников турнира, которого сами избирали, и в знак такого отличия его называли почетным рыцарем. При этом он украшал конец своего копья лентой йли каким-либо другим знаком благоволения дам. Этот символ власти мгновенно прекращал любые споры, если они случались между участниками турнира.

Открывая рыцарское состязание, герольды громко оглашали его правила и объявляли, каким будет приз предстоящего состязания. Припомним турнир, в котором принимал участие рыцарь Айвенго, герой романа Вальтера Скотта.

«Пять рыцарей-зачинщиков вызывают на бой всех желающих. Каждый рыцарь, участвующий в турнире, имеет право выбрать себе противника из числа пяти зачинщиков. Для этого он должен только прикоснуться копьем к его щиту. Прикосновение тупым концом означает, что рыцарь желает состязаться тупым оружием, то есть копьями с плоскими деревянными наконечниками или «оружием вежливости», — в таком случае единственной опасностью являлось столкновение всадников. Но если бы рыцарь прикоснулся к щиту острием копья, это значило бы, что он желает биться насмерть, как в настоящих сражениях.

После того как каждый из участников турнира преломит копье по пяти раз, принц объявит, кто из них является победителем в состязании первого дня, и прикажет выдать ему приз — боевого коня изумительной красоты и несравненной силы. Вдобавок к этой награде победителю предоставлялась особая честь самому избрать королеву любви и красоты.

В заключение объявлялось, что на другой день состоится всеобщий турнир; в нем смогут принять участие все присутствующие рыцари. Их разделят на две равные партии, и они будут честно и мужественно биться, пока принц Джон не подаст сигнал к окончанию состязания. Вслед за тем избранная накануне королева любви и красоты увенчает рыцаря, которого принц признает наиболее доблестным из всех, лавровым венком из чистого золота…»

Такие условия вполне достоверны. Но пожалуй, следует сделать одну оговорку: все-таки сэр Вальтер Скотт был прежде всего романистом, создателем драматических коллизий. В подавляющем большинстве случаев, хотя, конечно, всякое бывало за долгую историю турниров, поединки на ристалище представляли собой состязания в. искусстве владеть оружием, управлять боевым конем, а не смертный бой.

Помимо объявленных призов, дамы и девицы часто жертвовали собственные золотые или серебряные украшения как награду за рыцарскую доблесть. Главный приз мог быть весьма ценным. Один из самых дорогих призов за всю историю рыцарских турниров получил в 1468 году Лоренцо Медичи, правитель Флоренции: это был шлем из серебра, украшенный серебряной фигуркой Марса. Кроме того, каждый рыцарь, одержавший победу над другим, получал в качестве трофея его вооружение и коня.

Как правило, устроители турниров проявляли особую учтивость по отношению к иноземным рыцарям-участникам. Так, однажды на турнире в Смитфилде, в Англии, при Ричарде II, королева объявила наградой золотую корону, если победителем станет иностранец, и дорогой браслет, если им окажется англичанин.

Рыцари выезжали к ристалищу блестящей кавалькадой, вместе с ними были и самые знатные особы, благородные дамы и девицы — словом, турнир открывал весь цвет рыцарства и женской красоты. Обычно дамы подбирали и соответствующие случаю костюмы, которые нередко украшались золотыми и серебряными поясами с висящими на них легкими мечами.

На самом ристалище младшие герольды внимательно осматривали вооружение участников. Оружие, не соответствующее установленному турнирному образцу, немедленно отвергалось. Копья были безопасны, так как снабжались тупыми наконечниками, турнирные мечи тоже были затуплены и укорочены. Иногда даже они делались не из стали, а из китовой кости, обтянутой кожей.

Но случалось, несмотря на все меры предосторожности, что турнирные состязания и в самом деле переходили границы дозволенного. На них прорывались иногда национальная рознь или уязвленное самолюбие рыцаря, отвергнутого Прекрасной дамой ради другого, более счастливого соперника. Известно, что на турнире в Нейссе близ Кёльна, происходившем в 1240 году, погибло более шестидесяти рыцарей; большинство из них задохнулись в пыли и были раздавлены лошадьми.

Чтобы избежать кровопролития, от рыцарей, помимо соблюдения всех прочих формальностей, стали требовать особую клятву, подтверждающую, что явились они на турнир с единственной целью совершенствования в военном искусстве, а не для сведения счетов с кем-либо из соперников.

В Англии к концу XIII века был издан специальный королевский указ, дозволяющий употреблять на турнирах лишь широкий тупой меч и запрещающий применение острого меча, кинжала, боевой булавы. Зрителям, наблюдающим за состязаниями, вовсе запрещалось иметь при себе какое-либо оружие, чтобы излишние эмоции не привели к беде. Так что бурный темперамент английских футбольных болельщиков, ставший притчей во языцех для всей Европы, родился, оказывается, не на пустом месте…

Но вот заканчивался тщательный осмотр вооружения, и, если все было в порядке, рыцари по сигналу герольдов удалялись в свои шатры, чтобы приготовиться к поединкам. По второму кличу герольдов они садились на коней и выезжали на поле. Теперь специально назначенные судьи осматривали, правильно ли оседланы кони бойцов.

Наступала короткая пауза, на какой-то миг все замирало — и в ложах для дам и почетных гостей, и на скамьях для простонародья. Участники турнира ждали знака почетного рыцаря к началу.

В отличие от поединков, где воины выходили на бой один на один, на турнирах схватки происходили между двумя равными по числу группами всадников. Они выстраивались в шеренги друг против друга, и каждый должен был встретиться в бою с определенным противником. Наконец почетный рыцарь подавал знак начала турнира, и звучал третий клич герольдов. Тотчас веревки, разделявшие рыцарей, опускались, и они устремлялись один на другого в оглушительном реве труб.

За каждым из рыцарей следовали его оруженосцы, готовые поправить ему доспехи, подать при необходимости запасное вооружение или поднять своего господина с земли, если противник окажется удачливее и выбьет его из седла.

Первая встреча противников редко решала судьбу поединка. Рыцари съезжались снова и снова, ломались копья, опрокидывались всадники и кони, громко гремели трубы, рыцари выкликали имена прекрасных дам, зрители кричали, переживая за своих любимцев.

Турнирные судьи тем временем зорко следили за действиями каждого из противников. Успехом считалось, если рыцарь сломал копье, попав в туловище противника. Чем выше приходился удар, тем выше его и оценивали. Если рыцарь угодил прямо в шлем противника, это считалось особенным проявлением мастерства. Ну а рыцарь, выбитый из седла, лишался возможности участвовать в следующей схватке.

Случались во время турниров и судейские споры. Так, например, однажды в Неаполе рыцарь ударил противника копьем с такой силой, что с того слетели щит и шлем, треснули латы. Однако при этом он и сам пострадал, упав с коня. Судьи долго решали, кого назвать победителем, и в результате решили, что проиграл тот, кто упал на арену, потому что умелое управление боевым конем считалось одной из основных военных доблестей рыцаря. Менее постыдным на турнире считалось упасть вместе с конем, чем быть выбитым из седла. Тот, кто красиво и твердо держал копье, хоть оно и не ломалось от крепкого удара, заслуживал большей похвалы, чем тот, кто наносил меткий удар, но при этом плохо управлял конем.

Состязание прекращалось, когда все рыцари успевали в полной мере проявить свою храбрость и воинское искусство. Устроитель турнира опускал свой жезл, и герольды давали сигнал к окончанию турнира.

Теперь почетных гостей и участников ждал пир. Рыцари, облаченные в яркие одежды, вступали в зал, где были накрыты столы, под громкие звуки труб и занимали места под знаменами со своими гербами. Самым храбрым и отличившимся участникам турнира отводились самые почетные места.

.В разгар пиршества делался перерыв, и герольды торжественно представляли дамам самых достойных рыцарей. При этом та из дам, что была выбрана победителем королевой любви и красоты, раздавала призы коленопреклоненным рыцарям и обращалась к каждому из них с особой похвальной речью. Звучали на пиру и песни менестрелей, прославлявших подвиги храбрых рыцарей.

Обычно турнир не ограничивался одним-единственным днем. На следующий день на поле снова выходили оруженосцы, но на этот раз на конях и в вооружении своих господ. Утром третьего дня зрители смотрели на бой, где рыцари сражались вместе со своими оруженосцами. Такой бой походил на настоящую битву в миниатюре.

Вот так проходили грандиозные рыцарские праздники, надолго оставляя память о себе. Имена участников, победителей, дам, избранных в то или иное время королевами любви и красоты, почетных гостей заносились в летописи, иногда и сами рыцари — участники турнира или его устроители брались за перо.

Многими подробностями, любопытными деталями организации и хода рыцарского турнира историки обязаны, например, Рене Анжуйскому, властелину Прованса.

Будучи тонким ценителем поэзии и искусства, а также страстным поклонником и непременным участником рыцарских турниров и других романтических развлечений своего времени, он написал обстоятельное сочинение о рыцарстве, которое снабдил собственноручными изящными миниатюрами, где показаны различные сцены из рыцарской жизни. В этой книге подробно описан один из устроенных им самим блестящих турниров. Его знатными участниками были герцоги Бретанский и Бурбонский. Рене Анжуйский детально рассказывает о ходе турнира, его церемониале, вооружении участников…

Но все же, хоть и стали турниры самыми грандиозными праздниками рыцарских времен, находились у них и влиятельные противники.

В XII веке папа Иннокентий II и папа Евгений III неоднократно восставали против турниров из-за случавшихся на них смертельных случаев и даже отлучали тех, кто принимал в них участие, от Церкви. Однако турнирам суждено было существовать еще долгие годы и даже пережить рыцарские времена. Они проводились и в XVI веке, когда рыцари окончательно уступили место на поле боя пехоте, артиллерии и легко вооруженной коннице. Их устраивали в Париже и Карл VI, и Франциск I, стремившийся возродить при своем дворе романтический дух рыцарской эпохи.

Один из последних рыцарских турниров состоялся в 1559 году в Париже и закончился трагедией: по нелепой случайности обломок копья смертельно ранил французского короля Генриха II. Вскоре король умер, и турниры были запрещены навсегда…