Тайные операции Второй мировой. Книга о военной разведке. 1944 год

Глава первая. Контролируя радиосети противника

Накануне и в ходе операции «Багратион» отличилась радиоразведка четырех советских фронтов. Генерал-лейтенант Петр Спиридонович Шмырев, участник Великой Отечественной войны, крупный специалист в области радиоразведки, считает, что летом 1944 года радиоразведка контролировала радиосети противника, своевременно выявляла изменения в дислокации немецких войск и войсковых штабов, боевой состав корпусных и дивизионных соединений, а также точно определяла занимаемые ими полосы обороны.

Работая над рукописью книги «Тайные операции Второй мировой», я имел возможность несколько раз встречаться с генерал-лейтенантом П. С. Шмыревым и полковником в отставке кандидатом военных наук, профессором П. В. Добродием, участником Великой Отечественной войны, тоже специалистом в области радиоразведки.

В годы войны радиоразведка действовала непрерывно. Полем ее боевых действий был эфир, наполненный звуками зашифрованных донесений и сообщений неизвестных радистов, звучавших иногда открыто на разных языках.

Мои собеседники были убеждены, что к Белорусской наступательной операции советская военная радиоразведка подошла, накопив значительный опыт в Сталинградской битве и в сражении на Курской дуге. В этом опыте было все — и крупные промахи в работе, и блистательные достижения, в результате которых советское командование получало точные данные о противнике.

Полковник П. В. Добродий, оценивая действия радио-разведки, сказал, что первоначальный полезный опыт действий в реальных боевых условиях радиоразведка прибрела в первые дни битвы за Москву и особенно на начальной стадии Сталинградского сражения.

Битва под Сталинградом многому научила радиоразведчиков. На первых порах радиоразведка не смогла в должной мере вскрыть реорганизацию, проведенную противником, которая привела к разделению группы армий «Юг» на две новые группы — «А» и «Б». Были и другие упущения.

В тот период, когда быстро развивалось танковое наступление немцев, фронтовые части радиоразведки слабо контролировали систему радиосвязи немецкой армии в оперативном звене. Еще хуже обстояло дело со сбором сведений о противнике с помощью средств радиоразведки в тактическом звене. Действия отдельных немецких частей, подразделений и групп вообще вольно или невольно были исключены из наблюдения. Не случайно поэтому в подготовленном штабом Юго-Западного фронта докладе, который был представлен И. В. Сталину 9 июня 1942 года, командующий фронтом маршал С. К. Тимошенко о радиоразведке не сказал ни слова. В выводах Тимошенко, сделанных в конце доклада, отмечалось: «Из всего наблюдаемого войсковой разведкой и по данным авиации следует, что противник все свои танковые силы и мотопехоту устремляет на юго-восток, преследуя, очевидно, цель захлестнуть удерживающие рубеж обороны 28-ю и 38-ю армии фронта, и тем самым грозит выводом своих группировок на глубокие тылы Юго-Западного и Южного фронтов»[133].

Сведения были важными. Радиоразведка добыть такие сведения в тот период не смогла.

Оперативный опыт радиоразведка приобретала в ходе боевых действий. Постепенно операторы научились контролировать радиосети противника, привязывать наблюдаемые радиостанции и радиосети к войсковым штабам соединений и объединений немецкой армии. Дивизионы радиоразведки стали располагаться на удалении 40—50 километров от линии фронта, что позволяло вести наблюдение и за радиосетями противника тактического звена.

Принятые меры позволили в период Сталинградской битвы значительно улучшить деятельность фронтовых частей радиоразведки, организовать своевременное обобщение и анализ получаемых сведений.

Во время оборонительного этапа Сталинградской битвы радиоразведкой противника занимался 1-й радиополк ОСНАЗ. Он подчинялся Ставке Верховного Главнокомандования. Радиоразведчики вели сбор сведений не только о наземных войсках противника, но и о его авиации. По особенностям построения позывных самолетных радиостанций они научились распознавать принадлежность самолетов к роду авиации, авиационным эскадрам, их группам и отрядам. В середине ноября 1942 года, когда немцы, чувствуя неладное, усилили воздушную радио-разведку переднего края, где войска Красной Армии готовились перейти в контрнаступление, фронтовая радиоразведка своевременно докладывала командованию о выявленных немецкими самолетами-разведчиками позициях советских войск. Это позволяло выводить наши войска из-под ударов бомбардировочной и штурмовой авиации противника, также заставляло совершенствовать систему маскировки.

В конце ноября 1942 года, когда кольцо окружения немецких войск в районе Сталинграда сомкнулось, радиоразведка добыла ценные сведения о противнике, которые сыграли важную роль в разгроме окруженной группировки. В частности, радиоразведкой было установлено, что в кольце оказались штабы 6-й полевой армии под командованием фельдмаршала Паулюса, 4-го, 8-го и 51-го армейских корпусов, 11-го механизированного корпуса, 14-го танкового корпуса, а также шести танковых и механизированных и 13-й пехотной дивизий. Перечень этих немецких соединений, установленных радиоразведкой, говорит о том, что состав окруженной группировки противника был полностью выявлен.

В ходе Сталинградской битвы радиоразведка впервые заявила о себе как о новом важном виде военной разведки, способном успешно вести свои боевые действия в эфире. 394-й и 561-й радиодивизионы ОСНАЗ, отличившиеся во время Сталинградской битвы, были награждены орденом Красного Знамени[134].

К началу Курской битвы общее количество фронтовых радиодивизионов ОСНАЗ было увеличено, значительно улучшилось их техническое обеспечение. На вооружение частей радиоразведки стали поступать новейшие по тем временам коротковолновые и средневолновые радиоприемники и радиопеленгаторы.

Возросло мастерство специалистов радиоразведки. Об одном из талантливых операторов радиоразведки в 2002 году было рассказано на страницах газеты «Независимое военное обозрение»[135]. Доктор технических наук Ю. Ерофеев в статье «В эфире — “Луиза” и “Иоганн”», опубликованной накануне 60-летия разгрома немецких войск на Курской дуге, рассказал о своем коллеге по работе в НПО имени П. С. Плешакова докторе технических наук Александре Алексеевиче Зиничеве. В годы Великой Отечественной войны А. А. Зиничев воевал под Курском и проходил службу в одном из радиодивизионов, который дислоцировался в районе Ржевского выступа. Этот район обороняла 9-я немецкая армия. Зиничеву было приказано вести постоянное наблюдение в эфире за радиосетями этой армии.

Работать оператору приходилось в исключительно трудных условиях. Вспоминая эту обстановку, Зиничев рассказывал: «Весь эфир был до отказа забит интернациональной смесью радиосигналов. Рядом с аккуратным немцем торчал разухабистый итальянец, которому ничего не стоило пустить какую-нибудь шуточку открытым текстом своему напарнику. А между ними, словно пытаясь растолкать соседей локтями, вылезал со своей тарабарщиной венгр. На западном же направлении эфир продолжал оставаться относительно спокойным. Лишь изредка нарушала его покой радиостанция опергруппы штаба 9-й германской армии»[136].

Сержант Зиничев научился по почерку отличать одного из радистов узла связи штаба 9-й армии. Этот радист в буквах Q и Z чуть-чуть затягивал второе тире. Поэтому звуки, передававшие эти буквы, звучали более мелодично. Зинченко уловил эту особенность почерка радиста и назвал его «Иоганном».

Через некоторое время Зиничев выявил особенности почерка второго радиста из штаба 9-й армии и присвоил ему псевдоним «Луиза». При прослушивании этого радиста Зиничеву невольно виделось тонкое кружево без единого лишнего узелка. Даже символ конца сеанса связи он передавал в полном соответствии с правилами радиообмена как Sk.

Позже Зиничеву удалось выявить «особые приметы» и в почерке третьего немецкого радиста.

В середине февраля 1943 года радиосеть 9-й армии активизировала свою работу в эфире. К тому времени командование вермахта, опасавшееся, что на Ржевско-Вяземском выступе может повториться операция по окружению немецких войск, как это произошло под Сталинградом, отвело 9-ю армию на рубеж обороны Спас-Деменск — Духовщина. Радиостанции штаба, разместившегося на новом рубеже обороны, оказались более мощными по сравнению с прежними. Зиничев определил их пеленги и внимательно прослушивал. Позывные радистов 9-й армии звучали уверенно и четко. Однако, как установил Зиничев, в эфир выходили не те радисты, которые прежде работали на узле связи этой армии. «Иоганн» и «Луиза» исчезли.

Зиничев вновь и вновь прослушивал эфир, пытаясь понять, куда же делись его «подопечные» немцы и что же на самом деле произошло с 9-й армией противника. Однажды после очередной работы в эфире Зиничев пришел к выводу, что радиограммы, передававшиеся от имени штаба 9-й армии, никто не принимает.

Зиничев заметил, что при сбоях, происходивших во время работы в эфире радистами 9-й армии, принимавшая их сторона не просила повторить те части радиограмм, которые терялись в эфире из-за различных радио-помех. Несмотря на явные сбои, в эфире звучали сообщения об успешном приеме очередного послания и завершении сеанса связи. Объяснить такое отношение к содержанию радиосообщений можно было только тем, что оно никого не интересовало. Для участников этих радиосеансов, пришел к выводу Зиничев, было важно другое — демонстрировать в эфире интенсивный радиообмен, который однозначно свидетельствовал о присутствии немецкой 9-й армии на этом участке фронта.

Зиничев подумал о том, что противник целенаправленно стремится убедить советскую радиоразведку в том, что изменений в дислокации армии не произошло и не происходит. Это была хорошо продуманная и неоднократно подтвержденная в эфире дезинформация.

Сержант сделал вывод: 9-я армия скрытно переброшена в другое место и доложил о своих выводах командиру радиодивизиона.

Наблюдая за эфиром, Александр Зиничев через несколько дней выявил работу новой радиостанции противника. Она находилась на значительном удалении. Прослушивая ее, сержант узнал почерк радиста «Иоганна». В последующие дни Зинченко установил радиопеленг своего старого знакомого оператора из узла связи 9-й армии. Она находилась на другом участке фронта, в районе Курской дуги.

Донесение Зиничева заинтересовало командующего фронтом. Сержант был вызван в штаб. Зиничев рассказал генералу про «Иоганна» и «Луизу».

Генерал усомнился в доводах сержанта и спросил:

— Вы действительно научились различать немецких радистов по «почерку»?

Зиничев ответил:

— В общем-то, научился, товарищ генерал...

— Сейчас мы это проверим, — сказал начальник штаба.

Зиничев был подвергнут необычному экзамену. Проверка состояла из двух этапов. Первый — ознакомительный. На этом этапе сержант получил возможность послушать работу в эфире нескольких радистов штаба фронта. Второй этап был самым сложным. Зиничев должен был определить условный номер радиста, работавшего на ключе.

Экзамен проходил в присутствии генерала и офицеров штаба фронта.

Зиничев приступил к работе. Она продолжалась не больше двадцати минут. За это время по приказанию генерала несколько радистов отстучали на передатчике свои короткие послания. Каждому радисту был присвоен определенный номер, соответствовавший какому-то условному немецкому соединению.

Начался второй этап испытания. Радисты в ином, никому не известном, порядке стали снова выходить в эфир. Сержант Александр Зинченко каждый раз правильно определял условный номер работавшего радиста.

Генерал был удивлен и удовлетворен результатами проведенного по его приказу эксперимента.

Через несколько дней А. Зиничева перевели в радиодивизион, дислоцировавшийся в районе Курска. Сержант должен был установить расположение 9-й немецкой армии.

Перед отъездом к новому месту службы старшина дивизиона приказал Зиничеву подготовить перечень деталей, которые необходимо было получить на складе для замены на пеленгаторе. Зиничев составил этот список, включив в него необходимые ему радиодетали.

Просьба показалась старшине неубедительной и малозначительной.

— И шо, с этой ерундой к генералу идти? Пиши: новую автомашину, новый пеленгатор, а дальше уж по твоему усмотрению...

К удивлению сержанта, все, что было в его заявке, ему немедленно выдали, и он отправился поближе к предполагаемому месту размещения 9-й немецкой армии.

Дальнейшее наблюдение сержанта Зинченко за «Иоганном» и «Луизой» позволило точно установить новое место дислокации штаба 9-й армии.

За переброской 9-й армии наблюдали не только Зинченко, но и операторы 347-го радиодивизиона Брянского и 394-го радиодивизиона Центрального фронтов.

В период подготовки к Курской битве радиоразведка смогла добыть достоверные данные и о создании немцами второй ударной группировки войск на южном фасе Курской дуги.

313-й радиодивизион Воронежского фронта в марте 1943 года своевременно получил данные о переброске в район Харькова находившегося ранее во Франции 2-го танкового корпуса СС в составе танковых дивизий «Райх», «Викинг» и «Мертвая голова».

В апреле — мае 1943 года была выявлена переброска с юга, из Донбасса, на курское направление еще четырех танковых дивизий.

С переходом советских войск в ходе Курской битвы в наступление задачи радиоразведки существенно расширились. Она обеспечивала наблюдение за состоянием и действиями немецких войск, отступавших под ударами Западного, Брянского, Центрального, Воронежского и Юго-Западного фронтов.

В ходе Курской битвы военная радиоразведка приобрела богатый опыт, позволявший ей своевременно обеспечивать командование Красной Армии ценными сведениями о противнике.

Радиоразведку в Белорусской операции обеспечивали несколько радиодивизионов ОСНАЗ. У каждого фронта был свой радиодивизион. 1-й Белорусский фронт, которым командовал генерал армии К.К. Рокоссовский, имел три радиодивизиона. Рокоссовскому подчинялся и 1-й отдельный радиополк ОСНАЗ Ставки Верховного Главнокомандования.

В период непосредственной подготовки операции «Багратион» радиоразведка во взаимодействии с другими видами военной разведки достаточно полно и точно вскрыла боевой состав группы армий «Центр».

К началу операции радиоразведкой была выявлена дислокация штабов всех занимавших оборону немецких армий и входивших в их состав корпусов и дивизий, а также достаточно точно установлены полосы их обороны и стыки между ними.

Сведения, которые добывала радиоразведка накануне операции «Багратион», позволяли также своевременно избегать ударов немецкой авиации по местам дислокации советских войск. За 20 дней до начала наступления на одном из участков 1 -го Белорусского фронта радиоразведка установила, что немецкие самолеты-разведчики обнаружили на аэродромах бобруйского направления до 600 советских самолетов и зафиксировали много следов гусениц танков в прифронтовой полосе. Эти данные были немедленно доложены командиром 545-го радиодивизиона К. М. Гудковым командующему фронтом генералу армии К. К. Рокоссовскому. Реакция командующего последовала незамедлительно: самолеты были рассредоточены, места дислокации танков замаскированы, следы их передвижения, которое осуществлялось по ночам, уничтожены.

Операторы этого же радиодивизиона перехватили донесение немецкого самолета-разведчика о выявлении места дислокации 27 гвардейских реактивных минометов «катюша». Немецкий разведчик вызвал бомбардировщики для уничтожения «катюш».

Данные радиоразведки были срочно доложены командующему артиллерией 65-й ударной армии 1-го Белорусского фронта. Все «катюши» немедленно вывели в другой лесной массив и тщательно замаскировали. 20 немецких бомбардировщиков, прилетевших уничтожить «катюши», сбросили свои бомбы на пустое место.

Таких, как сержант А. Зинченко, в радиоразведке было немало. Во время подготовки операции «Багратион» они добывали ценные сведения, своевременно вскрывали особенности обороны противника. Об одном из них, В. Ковале, рассказывал радиоразведчик И. 3. Захаров, во время Белорусской операции он проходил службу в 394-м радиодивизионе ОСНАЗ 1-го Белорусского фронта.

— Нередко в наш дивизион приезжал начальник разведки фронта И. В. Виноградов. Он особенно восхищался способностью наших ребят по почерку узнавать работу радистов противника, устанавливать их принадлежность к тем или иным наблюдаемым радиосетям немецких соединений. Во время проведения операции «Багратион» радист-коротковолновик В. Коваль высказал мнение, что из Бобруйска навстречу нашей 65-й армии, которой командовал П. И. Батов, выступила немецкая 16-я танковая дивизия. Коваль утверждал, что узнал об этом по почерку радиста... После взятия в плен командира танковой роты 16-й танковой дивизии все в дивизионе и в разведотделе штаба фронта поверили радисту В. Ковалю».

Радиоразведчики всех фронтов напряженно следили за радиосетями противника. Все изменения в дислокации войск противника вскрывались и докладывались командующим фронтами.

1-й отдельный радиополк Ставки Верховного Главнокомандования, наблюдая за радиосвязью немецкого генерального штаба, своевременно выявил проведенную немецким командованием на центральном направлении перегруппировку войск и переброску 2-й полевой армии с правого фланга группы армий «Центр» на участок прорыва немецкого фронта, образовавшийся в центре между 4-й и 9-й полевыми армиями.

За успешное выполнение задач в ходе операции «Багратион» многие офицеры и рядовые специалисты радиоразведки получили государственные награды. 474-й радиодивизион ОСНАЗ был награжден орденом Красного Знамени.

Глава вторая. За линией фронта и в глубоком тылу противника

В 1944 году военная разведка понесла самые тяжелые за годы войны потери. На всех участках советско-германского фронта в ходе выполнения разведывательных заданий погибли 29 915 военных разведчиков, что почти на 4000 превышало потери разведывательных отделов фронтов в 1943 году. 64 187 разведчиков получили ранения.

Общие потери фронтовой разведки в 1944 году составили 89 102 человека. Средний процент укомплектованности разведывательных подразделений накануне и в период проведения операции «Багратион» составлял (июнь —август 1944 г.) 91,5 процента.

Наибольшие потери военная разведка понесла в июле 1944 года. Июль был самым трудным месяцем в еще недостаточно изученной истории операции «Багратион». Противник оказывал отчаянное сопротивление. В распоряжение фельдмаршала Буша, командующего группой армий «Центр», Гитлер перебрасывал все новые и новые подкрепления. От разведки требовались точные сведения о том, какие дивизии и на какой участок фронта прибывали из Германии, Италии, Румынии, Франции и Норвегии.

В июле советские военные разведчики провели в немецком тылу наибольшее количество своих операций. В ходе этих операций погибли 9746 солдат, сержантов и офицеров военной разведки.

Операция «Багратион» продолжалась более двух месяцев. Советские войска вели напряженные бои против ожесточенно сопротивлявшейся крупнейшей группировки войск противника.

В глубокий тыл противника направлялись все новые и новые разведывательные и разведывательно-диверсионные группы советской военной разведки. Они подчинялись Главному разведывательному управлению и занимались сбором сведений о противнике, выявляли переброски его резервов на советско-германский фронт, совершали многочисленные диверсионные акты, увеличивая тем самым потери немцев, которые те несли в результате активных акций белорусских партизан.

Глубокий тыл противника охватывал не только Белоруссию и Карелию, но и Болгарию, Венгрию, Восточную Пруссию, Польшу, Румынию, Чехословакию, Финляндию и даже территорию Южной Германии. Эти государства значительно отличались друг от друга по многим параметрам. Одни входили в состав гитлеровского блока и воевали против СССР, другие поддерживали фашистский режим в Германии, но в войне против Советского Союза не участвовали, представители третьих были на стороне стран антигитлеровской коалиции и воевали против фашистской Германии. Все это создавало значительные трудности для проникновения разведчиков на территорию этих государств и ведения действий в глубоком тылу противника. Военная разведка должна была учитывать то, что среди местных жителей, без помощи которых трудно, а порой и невозможно было решать разведывательные задачи, находились как антифашисты, так и те, кто поддерживал фашистскую Германию и всячески помогал ей.

В деятельности советской военной разведки начинался новый этап, который требовал от разведчиков особого профессионального мастерства, мужества и исключительной находчивости.

В ходе наступательных операций под Ленинградом и Новгородом (январь—март 1944 г.) Разведывательное управление Генерального штаба, разведотделы штабов фронтов, командиры дивизий и армий направляли в тыл противника небольшие по составу радиофицированные разведывательные и разведывательно-диверсионные группы. Они вскрывали дислокацию войск противника, его оперативных резервов, состояние мостов, дорог, аэродромов, наиболее укрепленные противником участки линии обороны, ее слабые места, сосредоточение танков, артиллерии, выявляли основные штабы и линии связи. Такие группы забрасывались на территорию Ленинградской области, оккупированной немцами, в Финляндию, Латвию и Эстонию. Для решения разведывательных задач привлекались антифашисты из местного населения, которые владели финским, эстонским и латышским языками.

При подготовке материалов о деятельности советской военной разведки в 1944 году мне неоднократно приходилось обращаться за помощью к генерал-полковнику А. Г. Павлову, бывшему первому заместителю начальника Главного разведывательного управления. Анатолий Георгиевич, участник обороны Москвы и военных действий на завершающем этапе Великой Отечественной войны, председатель Совета ветеранов военной разведки, ее патриарх, прекрасно знающий историю, считает, что, несмотря на трудности и потери, фронтовая агентурная разведка в 1944 году успешно решала многие задачи, обеспечивая командование фронтов необходимыми сведениями о противнике.

В январе—марте 1944 года агентурная разведка Ленинградского фронта смогла добыть следующие данные:

— прибытие в район Кингисеппа частей танко-грена-дерской дивизии СС «Нордланд»;

— намерения немецкого командования отвести войска на подготовленный основной оборонительный рубеж по западному берегу озера Чудское в районы Пскова и Острова, прибытие оперативных резервов из тыловых районов;

— начало отхода немецких соединений и частей в направлении на Лугу и за реку Нарва;

— занятие отходящими частями 227-й пехотной дивизии обороны севернее города Нарва;

— отвод в тыл 5-й горнострелковой дивизии и 250-й испанской пехотной дивизии в район Риги;

— начало принудительной мобилизации эстонцев в немецкую армию с 24 января 1944 года;

— характер и структуру оборонительных рубежей и объектов противника на других направлениях, а также ряд важных мероприятий противника[137].

В тылу у немцев результативно действовали разведывательно-диверсионные группы «Спартак» (руководитель В. В. Назаров), «Мороз» (руководитель А. Ф. Тарасов) и другие. Они собирали сведения о перемещении немецких войск, строительстве укреплений, добывали ценные оперативные документы, которые раскрывали тактические планы немецкого командования и способствовали принятию правильных решений командованием фронта при планировании и проведении наступательных операций.

Агентурная и войсковая разведка Волховского фронта также обеспечивала командование и штаб фронта необходимыми разведывательными сведениями. Разведывательным отделом штаба этого фронта в тыл противника были заброшены разведгруппы «Воин» (командир группы И. С. Толстолобое), «Рая» (командир группы А. И. Степанова) и другие. В связи с реорганизацией Волховского фронта вся агентурная сеть его разведотдела в конце февраля 1944 года была передана в распоряжение Ленинградского фронта.

Весной 1944 года успешно действовала разведка 2-го Прибалтийского фронта. Разведывательному отделу этого фронта удалось создать несколько резидентур в Латвии. Разведка 2-го Прибалтийского фронта вскрыла и уточнила состав и численность войск противника в районах Пскова, Острова, Оночки, Идрицы, Резекне, Даугавпилса, установила дислокацию штабов 16-й немецкой армии, ряда пехотных дивизий. Был добыт ценный материал по строительству противником оборонительных сооружений в районах Порхова, Пскова, Идрицы и Острова[138].

В это же время в тылу противника военные разведчики проводили диверсионные акты. Они осуществлялись на железных и шоссейных дорогах в полосе фронта. Успешно действовала разведывательно-диверсионная группа «Морская», которой руководил Ш. П. Розенблюм. Несколько разведгрупп, заброшенных разведотделом штаба фронта, на связь не вышли. Вероятно, они были выявлены и уничтожены немцами.

В июне — августе 1944 года войска Ленинградского и Карельского фронтов проводили Выборгско-Петрозаводскую операцию. Она не позволила немецкому командованию усилить группу армий «Центр» за счет переброски войск с северного участка советско-германского фронта. В этот период военная разведка смогла вскрыть организацию обороны противника в районе Карельского перешейка, под Выборгом, на Таверти, Виройки, а также установила боевой состав группировок немецких войск и резервов на территории Финляндии и Эстонии. Благодаря усилиям военных разведчиков была своевременно выявлена переброска из Эстонии комплектующих элементов для сборки пусковых установок ФАУ-2, которые использовались немцами против Англии.

Разведывательный отдел штаба Карельского фронта в 1944 году направил в тыл противника более 26 разведывательных групп и свыше десяти групп разведчиков-мар-шрутников. Большинство из них успешно выполнили задачи по сбору сведений о противнике.

В первой половине 1944 года целенаправленно и результативно действовали разведывательные отделы штабов 1-го, 2-го и 3-го Украинских фронтов. Военная разведка на южном участке советско-германского фронта вскрыла планы и мероприятия немецкого командования, добыла сведения о боевом составе немецких группировок и их резервов, характер построения обороны в полосе наступления советских войск.

Разведотдел штаба 1-го Украинского фронта летом 1944 года забросил в тыл противника 25 разведывательных и разведывательно-диверсионных групп. Из них наиболее успешно действовали разведгруппы «Клен» (впоследствии оперативный центр «Онегин» (командир М. Н. Шорохов), «Ом» (командир И. И. Скрипка), «Сергей» (командир И. П. Петров), разведывательно-диверсионная группа «Леонид» (командир С. Ф. Лесниковский), группа «Гриша» (командир И. И. Дибровский) и другие.

Накануне предстоявшего переноса боевых действий на территорию сопредельных с Советским Союзом государств военная разведка начала заблаговременно забрасывать в эти страны разведывательные группы. Такие операции, опережающие события на фронте, проводились Главным разведывательным управлением, разведотделами штабов фронтов в зоне будущих боевых действий.

Достоверность многих сведений, которые добывались фронтовой разведкой, подтверждалась воздушной и радиоразведкой, а сведения о намерениях немецкого командования на советско-германском фронте добывались и докладывались в Центр резидентурами ГРУ Красной Армии, которые действовали в Англии и Швеции. Этот процесс проверки и перепроверки сведений о противнике, добытых войсковой, авиационной, радиоразведкой и зарубежными структурами ГРУ был достаточно эффективным, не давал сбоев до окончания войны. Дезинформационные операции, которые планировало и проводило германское командование, своевременно вскрывались, замыслы немецких фельдмаршалов иногда становились известными в советском Генеральном штабе еще до того, как начиналась их реализация.

Благодаря всестороннему учету данных всех видов военной разведки и сведений, полученных по линии разведки НКГБ и НКВД, а также от разведотделов штабов фронтов, удавалось своевременно вскрывать оперативные планы немецкого командования и обеспечивать штабы фронтов разведданными, необходимыми для планирования и успешного проведения наступательных операций по всему советско-германскому фронту.

Разведотделы штабов четырех фронтов, которые должны были принять участие в операции «Багратион», направляли свои усилия на вскрытие группировки войск противника, его тактических и оперативных резервов в глубине обороны и в полосе наступления, заблаговременное выявление аэродромов противника, а также характера оборонительных сооружений и укреплений.

В ходе Белорусской операции разведподразделения 3-го, 2-го и 1-го Белорусских фронтов в целом действовал и успешно. Военные разведчики смогли своевременно добыть важные сведения о противнике и его замыслах. В частности, были получены сведения о подготовке немцев к использованию химических отравляющих веществ.

Одним их тех разведчиков, кто принимал участие в Белорусской операции, был командир взвода разведки 629-го полка 134-й стрелковой дивизии старший лейтенант Владимир Карпов. После войны Герой Советского Союза В. Карпов стал известным писателем, автором книг «Полководец», «Маршал Жуков», Генералиссимус» и других. Книгу о своем участии в операции «Багратион»

Владимир Васильевич пока еще не написал. Однако о Карпове рассказано в книге «Разведчики всегда впереди...» генерала Максима Афанасьевича Волошина, бывшего начальника разведки 39-й армии, которая входила в состав 3-го Белорусского фронта и действовала на витебском направлении.

Вспоминая летние дни 1944 года, когда советские войска изгоняли захватчиков из Белоруссии, Волошин писал: «...Боевая работа разведчиков стала значительно сложней, но и мастерство их неизмеримо возросло. Не буду вдаваться в подробности, но скажу только, что им стали под силу не только рейды в глубокий вражеский тыл, но и действия непосредственно в Витебске, оккупированном врагом. Там побывал Владимир Карпов. Переодевшись в немецкую форму, он пробрался в город, связался с подпольщиками, получил у них копии важных документов и возвратился назад.

Я не рассказываю об этом подробно потому, что к этому времени Карпов действовал уже по заданиям начальника разведки фронта. Это он позвонил мне однажды и попросил подобрать опытного офицера-разведчика для выполнения ответственной задачи. Я, не задумываясь, назвал Карпова...»

Этот эпизод об операции Карпова в Витебске более подробно описал А. Шарипов в книге «Черняховский».

Готовя войска к решительной операции по освобождению Белоруссии, Черняховский уделял особое внимание изучению противостоявшей группировки противника. По заданию командующего фронтом начальник разведки генерал-майор Алешин в полосе 39-й армии подготовил важную разведывательную вылазку в тыл противника. Непосредственным исполнителем этой операции был назначен старший лейтенант Карпов. Проинструктировав его, Алешин предупредил:

— Командующий фронтом придает большое значение разведывательным данным, которые вам предстоит добыть. Он хочет поговорить с вами.

Черняховский принял Алешина и Карпова на командно-наблюдательном пункте.

— В Витебске вас ждут. Там наши разведчики подготовили ценные фотопленки со снимками вражеской обороны. Но передать их нам не могут.

От переднего края обороны до города — километров восемнадцать. По глубине — это тактическая зона, она насыщена немецкими войсками. Прыжок с парашютом исключается. Группой пробраться трудно, поэтому пойдете один...

Старший лейтенант Карпов переоделся в немецкую форму. Ночью он благополучно прошел через позиции противника и добрался до Витебска. Ему удалось разыскать нужных людей и получить собранные ими сведения.

В городе немецкие патрульные попытались задержать показавшегося им подозрительным немецкого офицера. Разведчику удалось скрыться. Ночью он добрался до линии фронта. Карпов прошел передовую позицию немцев, но в последний момент столкнулся с немецким часовым. Поединок был коротким. Немец все же ранил советского разведчика. Превозмогая боль, Карпов выбрался за колючую проволоку и пополз к своим...

Сведения, которые старший лейтенант Карпов принес из Витебска, действительно оказались очень ценными. Это были фотопленки системы обороны «Восточного вала», который, по оценкам немецких инженеров, считался непреодолимым оборонительным сооружением. Разведчики, действовавшие в тылу противника, смогли сфотографировать чертежи и карты «Восточного вала». Карпов доставил их в разведотдел фронта и передал генерал-майору Евгению Алешину. Витебские подпольщики сработали прекрасно. Карпов — тоже.

Данные, доставленные Владимиром Карповым, были переданы в штабы 1-го Прибалтийского и 2-го Белорусского фронтов.

Маршал И. X. Баграмян писал в своих мемуарах: «...Я, будучи командующим 1-м Прибалтийским фронтом, встречал в разведывательных сводках фамилию старшего лейтенанта Карпова... Он сражался не только на фронте, которым я командовал, но вел боевые действия и на соседнем, 3-м Белорусском, и, как мне известно, пользовался уважением командующего фронтом Ивана Даниловича Черняховского...

После вылазки в Витебск, Карпов попал в госпиталь, его подлечили и он вновь оказался в строю. На этот раз в Москве, на курсах усовершенствования офицеров разведки. К 1944 году в Красной Армии сформировалась эффективная система обучения и переподготовки военных разведчиков. Младшие офицеры разведки, а также сержантский и рядовой состав разведподразделений проходили подготовку в спецшколах, которые имелись в запасных стрелковых полках армий. Старшие офицеры проходили обучение в разведшколе в Москве. В учебных подразделениях 1-го, 2-го и 3-го Белорусских фронтов в 1944 году прошли подготовку 15 011 разведчиков. В разведшколе 1-го Прибалтийского фронта за 1944 год —более 7400 разведчиков. Несмотря на интенсивную работу разведшкол, в разведывательных подразделениях фронтов специалистов постоянно не хватало. Уходя за линию фронта, разведчики часто вступали в бой с противником. Превосходство в силах, как правило, было на стороне немцев. Разведка несла большие потери.

В ходе операции «Багратион» разведотдел штаба 2-го Белорусского фронта сосредоточивал усилия не только на вскрытии группировки войск противника в оперативной глубине, но и на создании условий для добывания сведений об укреплениях немцев в Восточной Пруссии и Польше. Начальник разведотдела штаба фронта генерал-майор И. В. Виноградов был опытным разведчиком. В 1941 — 1944 годах он командовал разведывательными отделами штабов Юго-Западного, Сталинградского, Донского, Воронежского и 1-го Украинского фронтов. Илья Васильевич Виноградов воевал под Москвой, принимал участие в Сталинградской битве и сражении на Курской дуге. Обладая значительным опытом организации и ведения разведки в условиях войны, генерал-майор Виноградов понимал, что одна из главных заповедей разведки состоит в том, что успеха добивается тот разведчик, который опережает противника. Илья Васильевич еще до начала операции «Багратион» приказал офицерам разведотдела приступить к подготовке разведгрупп для заброски в глубокий тыл противника. Глубоким тылом в то время была территория Восточной Пруссии и Польши.

К началу операции «Багратион» в полосе действий 2-го Белорусского фронта находились семь разведывательных групп. В течение мая — июня 1944 года разведотдел штаба фронта дополнительно забросил в тыл противника 18 разведгрупп. В ходе операции силами разведотдела фронта было подготовлено и заброшено в тыл противника еще 18 групп. Не все они действовали с одинаковой эффективностью. Некоторые группы после прибытия в район предстоящих действий в результате первых же столкновений с противником теряли разведчиков, рассредоточивались в бескрайних белорусских лесах и не смогли выполнить поставленные перед ними задачи.

Удача сопутствовала лучшим. Самоотверженно и результативно действовали разведгруппы «Вулкан» (командир группы В. И. Годюк), «Куприянов» (командир группы Н. К. Коган), группы «Соловьев», «Ухов», «Орлов» и другие.

В полосе 4-го Белорусского фронта результативно работали разведывательные и разведывательно-диверсионные группы «Овин» (командир группы Г. И. Братчиков, впоследствии Герой Советского Союза), «Пожарник» (командир группы Г. А. Воронцов), группа «Задорный», переброшенная в район Варшавы, а также разведывательная группа «Олег».

Несмотря на сложность обстановки в Западной Украине и Польше, военная разведка стремилась использовать для сбора сведений о противнике возможности подпольных коммунистических организаций и отряды польской Армии Людовой. С их помощью были созданы агентурные группы во Львове, Соколе, в Варшаве, Кракове и других городах.

К июлю 1944 года разведотдел штаба 1-го Украинского фронта имел в тылу противника 35 разведывательных и разведывательно-диверсионных групп. В ходе наступательной операции фронта на территорию Польши, Чехословакии и Венгрии было заброшено дополнительно 12 новых разведгрупп, которые активно привлекали к сбору сведений о противнике местных жителей, негативно относившихся к немцам[139].

Активно действовала военная разведка и на финском направлении. Вплоть до подписания 19 сентября 1944 года мирного договора с Финляндией военные разведчики добывали сведения о немецких войсках на северном участке советско-германского фронта.

Когда начался вывод немецких войск из Финляндии в Норвегию, военная разведка взяла этот процесс под постоянный контроль. В Центр своевременно поступали сведения о том, сколько немецких солдат и офицеров, а также боевой техники и по каким маршрутам германское командование выводило из Финляндии. Эти сведения передавал в Стокгольме полковнику Н. Никитушеву финский военный атташе полковник Стивен. После подписания советско-финского договора Стивен из непримиримого противника превратился в активного помощника Николая Никитушева. 25 сентября 1944 года Стивен передал Никитушеву список полного состава немецких войск, дислоцированных в Финляндии, данные о расположении основных немецких штабов и указал маршруты вывода немецких войск из Суоми.

Выполняя указания, изложенные в директиве народного комиссара обороны и командования Разведуправления Генерального штаба Красной Армии[140], поступившие в войска фронтов в мае и июле 1944 года, разведотделы фронтов активизировали подготовку и заброску в Румынию, Венгрию, Болгарию и другие сопредельные страны разведывательных групп. Летом 1944 года военная разведка приступила к созданию условий для действий на территориях соседних государств, оккупированных немецкими войсками.

Наращивание сил военной разведки успешно осуществлялось в Восточной Пруссии, Болгарии, Чехословакии. Медленно увеличивались силы военной разведки в Румынии и Бессарабии.

Сложности, возникавшие в деятельности агентурной разведки, преодолевались с помощью радио- и войсковой разведки, а также с помощью внешней разведки НКГБ, которая также активно действовала накануне и в ходе операции «Багратион».

Глава третья. Группа по разведке докладывает...

Накануне и в ходе операции «Багратион» активно взаимодействовали две основные советские разведывательные службы: внешняя разведка НКГБ и военная разведка. Они были в одном строю, активно обменивались разведывательными сведениями, проверяя их достоверность, что помогало советскому командованию получать точные и полные данные о противнике.

Служба внешней разведки в 1944 году называлась 1-м управлением НКГБ. Руководил работой этой организации комиссар госбезопасности 3-го ранга П. Фитин. Главным разведывательным управлением продолжал руководить генерал-лейтенант И. Ильичев. Он исполнял обязанности начальника военной разведки. Сталин внимательно следил за работой Ильичева, но по каким-то одному ему известным причинам не назначал его на должность начальника ГРУ.

Каждая разведывательная служба накопила за годы войны богатый опыт, имела за пределами страны рези-дентуры, добывавшие важные сведения о противнике. Обе разведки в Белорусской стратегической наступательной операции сыграли важную роль. По мере удаления военных лет в историю эта роль приобретает конкретные очертания и заслуженную оценку.

Взаимодействие двух основных отечественных разведывательных органов, имевших право вести разведку за рубежом, основывалось на специальных директивах правительства, что являлось юридической основой для взаимодействия. Эта основа была создана накануне войны и совершенствовалась по мере необходимости в 1943 и 1944 годах.

Одним из первых документов, определявших рамки этого взаимодействия, стала «Инструкция о взаимоотношениях разведывательных органов НКГБ, погранвойск НКВД, НКО и НК ВМФ по агентурно-оперативной работе». 29 апреля 1941 года инструкцию подписали народный комиссар государственной безопасности СССР В. Меркулов, заместитель наркома внутренних дел Союза ССР И. Масленников, начальник Разведуправления Генштаба НКО Ф. Голиков и начальник Разведуправления наркомата ВМФ Н. Зуйков.

В документе определялись основные направления взаимодействия:

-разведорганы НКГБ, РУ НКО, РУ НК ВМФ и пограничных войск НКВД обязаны оказывать друг другу помощь в практической работе;

— все разведведомства должны информировать Развед-управление пограничных войск НКВД о дислокации своих периферийных разведывательных органов в пограничной полосе;

— все разведведомства должны проверять и согласовывать в органах НКВД кандидатов на вербовку для разведывательной работы;

— разведывательные органы НКО, НК ВМФ, НКВД и НКГБ как в Центре, так и на местах должны в целях наиболее полного и своевременного использования разведывательных материалов осуществлять взаимный обмен этими материалами.

Был разработан также строгий порядок взаимоотношений по всем вопросам агентурно-оперативной работы:

— обмен важной политической, военной и военнотехнической информацией о противнике;

— взаимосогласованная передача из ведомства в ведомство источников разведывательных сведений;

— объединение усилий двух разведывательных служб при проведении ответственных разведывательно-диверсионных операций;

— концентрация лучших сил внешней разведки на решение проблем, представлявших особую важность для безопасности государства.

Обмен важной политической информацией о противнике начался еще до войны. Например, 4 и 16 мая 1941 года за подписью комиссара госбезопасности 3-го ранга П. Судоплатова 1-е управление НКГБ направило начальнику военной разведки генерал-лейтенанту Ф. Голикову агентурные сводки о передвижении германских войск и военных мероприятиях на территории Польши. 22 мая 1941 года за подписью комиссара государственной безопасности 3-го ранга П. Фитина начальнику военной разведки была направлена агентурная сводка с данными о перебросках германских войск к границам СССР. 21 июня 1-е управление НКГБ за подписью П. Судоплатова направило Ф. Голикову разведсводку о германских военных приготовлениях вдоль западной границы Советского Союза.

Взаимодействие двух разведывательных служб в области обмена сведениями военно-политического характера продолжалось на протяжении всей войны и несомненно играло важную роль в проверке агентурных данных и принятии своевременных мер, направленных на эффективное противодействие противнику.

Главное разведывательное управление направляло в адрес начальника внешней разведки НКГБ сведения различного характера для проверки, а также принятия мер, направленных на нейтрализацию усилий германской разведки на советской территории.

18 апреля 1943 года был подписан приказ НКО о совершенствовании системы агентурной разведки на временно оккупированной территории СССР. В соответствии с этим приказом при начальнике Генерального штаба была создана группа «командиров с задачей обобщения и анализа поступающих данных о противнике от всех органов разведки и контрразведки НКО, НКВД, НК ВМФ, Главного управления Смерш и партизанских штабов». Эта группа аналитиков также сыграла позитивную роль в обобщении важных сведений о противнике и разработке предложений по использованию этих сведений командованием Красной Армии.

Примером целенаправленных усилий двух разведывательных служб при проведении ответственных разведывательно-диверсионных операций на территории, временно оккупированной противником, стало уничтожение гауляйтера Белоруссии Вильгельма Кубе. Ликвидация палача белорусского народа была осуществлена в ночь с 21 на 22 сентября 1943 года. Разведчицам ГРУ Марии Осиповой и Елене Мазаник, а также разведчице НКВД Надежде Троян за успешное проведение этой операции 29 октября 1943 года было присвоено звание Героя Советского Союза. В этой операции две разведки действовали без согласования своих усилий.

В феврале 1944 года на объединенном совещании руководителей ГРУ и НКГБ, в работе которого принимали участие начальник ГРУ генерал-лейтенант И. Ильичев и начальник 1-го управления НКГБ комиссар госбезопасности 3-го ранга П. Фитин, было принято решение о концентрации усилий двух разведывательных служб, направленных на добывание сведений об англо-американском атомном проекте. В связи с этим в НКГБ был создан отдел «С», его начальником назначен Павел Судоплатов. Наиболее ценные источники сведений по атомной проблеме, которые имела военная разведка, планировалось передать в НКГБ. В результате этого решения военная разведка передала управлению П. Фитина агента Клауса Фукса. До января 1944 года военная разведка получила от К. Фукса 570 страниц секретных документов по британскому атомному проекту. В последующие годы Фукс, работая в США, а затем в Англии, передал значительное количество сведений по атомным проектам сотруднику внешней разведки полковнику Александру Феклисову.

Совместные усилия разведчиков ГРУ и НКГБ позволили создать значительную информационную базу по основным научным и технологическим проблемам, связанным с разработкой атомного оружия. Используя эту уникальную базу, советские ученые после окончания войны ускоренными темпами создали атомную бомбу и, таким образом, сорвали планы политического руководства США по установлению американской монополии на атомное оружие.

В 1944 году взаимодействие между ГРУ и 1-м управлением НКГБ в области обмена разведывательными сведениями развивалось достаточно активно. Сведения о внутриполитическом положении в Германии, которые военная разведка получала по своим агентурным каналам, направлялись начальнику внешней разведки НКГБ. 5 июля 1944 года, например, Ильичев направил Фитину следующее донесение:

«Сообщаю полученные нами агентурные данные:

1. Незадолго до вторжения союзников на континент Европы в Берлине состоялось совещание руководящих кругов Германии, которые пытались устранить противоречия между фашистской партией, генералитетом и промышленными кругами. На совещании присутствовали от фашистской партии и правительства — Геббельс, Гиммлер, Борман и Лей. От армии — Рундштедт и Кейтель, от промышленных кругов — Рехлинг и Порш.

В результате переговоров участники совещания якобы при-ииш к взаимопониманию. Между Гиммлером и генералитетом противоречия пока устранены. Руководству армии в настоящий момент крайне важно иметь прочный и спокойный тыл. Гиммлер этого добился, поэтому генералитет его ценит.

2. В рабочих кругах Германии симпатии к Советскому Союзу продолжают возрастать. Происходит это потому, что русские не бомбят германские города, а также в результате работы комитета «Свободная Германия», в деятельности которого немецкое население не видит злых намерений к немецким рабочим, не замешанных в нацистских преступлениях.

3. За последнее время по приказу Гиммлера в Германии за пораженческие настроения арестовано несколько тысяч человек, в числе которых много солдат, прибывших в отпуск с советско-германского фронта...»^[141]

Обращает на себя внимание первый пункт этого донесения. Военная разведка смогла добыть сведения о том, что в Берлине состоялось секретное совещание представителей высших партийных, военных и промышленных кругов третьего рейха. В ходе совещания была предпринята попытка устранения противоречий, возникших между этими кругами в результате ряда поражений германской армии на Восточном фронте. Более того, данные советской военной разведки свидетельствовали о том, что на этом совещании не присутствовал Гитлер. Причиной его отсутствия может быть болезнь или нежелание участников встречи обсуждать с Гитлером важнейшие текущие проблемы внутриполитического положения в Германии. Через пятнадцать дней на Гитлера было совершено покушение. По чистой случайности фюрер остался жив.

Разведывательные сведения, имевшие отношение к деятельности советского военно-морского флота, которые добывались источниками ГРУ, командование военной разведки направляло начальнику разведуправления Главного морского штаба контр-адмиралу Воронцову. 6 мая 1944 года, например, Воронцов получил от генерал-майора танковых войск Панфилова, который был заместителем начальника ГРУ, важное сообщение.

«По агентурным данным, заслуживающим доверия, в конце апреля немецкая воздушная разведка установила, что крейсера нашего Черноморского флота вышли в море, видимо, на учения. По оценке немцев, подготовка и тактика действий наших кораблей, по-видимому, плохая, но все же немецкое командование ожидает использование этих кораблей для воспрепятствования судоходства в районе Севастополь. В связи с этим командующий немецкими ВВС в бассейне Черного моря отдал приказ нанести удар по нашим кораблям лодками «S» и авиацией и, если необходимо, использовать для этой цели и румынские эсминцы. При этом в приказе указывается, что решительная атака против советских кораблей в первый момент может удержать их от активных действий в будущем. В приказе также подчеркивалось, что советские корабли особенно чувствительны к воздушным атакам...»

Предупреждение, поступившее в Главный морской штаб (ГМШ) советского военно-морского флота несомненно было учтено и доведено до сведения командиров кораблей Черноморского флота.

Накануне операции «Багратион» источники советской военной разведки добывали сведения не только о действиях противника, но и о том, что немецким разведывательным службам становилось известно о дислокации войск Красной Армии. Такие сведения представляли особую ценность, так как позволяли противнику судить о планах советского командования и указывали на недостатки в системе управления советскими войсками. Например, 29 августа 1944 года начальник ГРУ генерал-лейтенант Ильичев направил заместителю начальника Генерального штаба генералу армии Антонову донесение следующего содержания:

«Наш достоверный источник сообщил, что немецкой службе радиоперехвата при Северной группе армий стало известно о наличии на Ленинградском и Прибалтийском фронтах 2, 6, 10, 11 гвардейских, 1, 2, 4 ударных и 43, 51, 54, и 67 армий. 2-я ударная армия отмечается противником в районе Нарва...»

Донесение Ильичева, составленное на основе данных «заслуживающего доверия источника», говорило о том, что германская военная разведка добыла сведения о группировке советских войск на северном участке советско-германского фронта, а также указывало на крупные недостатки в организации радиообмена в армиях, дислоцированных в этом районе. Такие сведения дорогого стоят.

Своевременное добывание военной разведкой сведений о замыслах противника на советско-германском фронте позволяло выводить войска и корабли из-под ударов, сохранять жизни солдатам и офицерам, избегать потерь боевой техники. Простое правило: «оповещен — значит защищен», не сработавшее в июне 1941 года, в конце войны воспринималось иначе. Командиры всех степеней научились ценить донесения разведчиков.

Каждая разведывательная служба (ГРУ, НКГБ, Разведуправление ГМШ ВМФ) отвечала за добывание сведений по строго определенным направлениям. Это позволяло советскому Верховному Главнокомандованию сосредоточивать усилия разведки на главных направлениях и, таким образом, своевременно получать сведения о противнике и его планах.

Наиболее значимым примером взаимодействия ГРУ, 1-го управления НКГБ и Разведуправления ГМШ ВМФ в 1944 году была работа Группы по разведке, созданной по указанию Сталина. Группой руководил генерал-полковник Ф. Голиков, бывший в 1940—1941 годах начальником Разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии. В нее входили начальник Главного разведывательного управления Красной Армии генерал-лейтенант И. Ильичев, начальник Разведывательного управления Генерального штаба генерал-лейтенант Ф. Кузнецов, начальник 1-го управления НКГБ комиссар госбезопасности 3-го ранга П. Фитин, начальник Разведывательного управления Наркомата ВМФ контр-адмирал М. Воронцов и начальник 4-го управления НКГБ комиссар госбезопасности 3-го ранга П. Судоплатов.

Группа по разведке в 1944 году подготовила два доклада. Первый — «О положении Германии, ее возможностях и вероятных планах ведения войны». Основной текст доклада — 8 страниц машинописного текста. Приложение к докладу — 39 листов. Доклад написан накануне операции «Багратион» и направлен Верховному Главнокомандующему И. В. Сталину, министру иностранных дел В. М. Молотову и начальнику Генерального штаба Маршалу Советского Союза А. М. Василевскому.

Приложения этого документа посвящены следующим вопросам:

1. Состояние военно-экономического потенциала Германии и ее сателлитов на 1 июня 1944 года.

2. Положение с людскими ресурсами и мобилизационными возможностями Германии и ее сателлитов на 1 июня 1944 года.

3. Политическое положение Германии.

4. Состав вооруженных сил Германии и ее сателлитов.

5. Вероятные планы дальнейшего ведения войны Германией.

Второй объединенный доклад «О современном положении Германии и ее возможностях по дальнейшему ведению войны» подготовлен в декабре 1944 года.

Основные оценки и научные прогнозы о положении Германии и ее возможностях по ведению войны полностью оправдались. Доклады Группы по разведке являются уникальными образцами информационных аналитических документов, составленных лучшими специалистами советских разведывательных служб военного времени.

В истории взаимодействия двух служб в годы войны были не только положительные примеры. К сожалению, имели место и ошибки, которые приводили к потерям разведчиков и агентов. Такой случай произошел с группой «Старшины» и «Корсиканца», арестованных и казненных гестаповцами. Причины провалов оперативно изучались с целью исключения их в последующей работе.

Общие итоги взаимодействия разведывательных служб СССР в годы Великой Отечественной войны говорят о том, что взаимодействие военной разведки и 1-го управления НКГБ явилось уникальным опытом сосредоточения лучших сил отечественной внешней разведки на главных направлениях, что позволяло качественно решать наиболее трудные задачи, имевшие важное значение для безопасности государства.

...Операция «Багратион» завершилась 29 августа 1944 года. Немецкая группа армий «Центр» потерпела полное поражение — ее главные силы были окружены и разгромлены. Многие германские офицеры и генералы взяты в плен. Часть из них еще в середине июля оказалась в Москве. По указанию Сталина пленных немцев провели через советскую столицу. Серая понурая лента немецких военнослужащих медленно двигалась по Ленинградскому шоссе, улице Горького, через площадь Маяковского, по Садовому кольцу.

В московских газетах появилось специальное обращение начальника милиции. В нем сообщалось, что 17 июля через Москву будет «проконвоированы направляемые в лагеря немецкие военнопленные в количестве 57 600 человек из числа захваченных за последнее время войсками Красной Армии 1-го, 2-го и 3-го Белорусских фронтов». В связи с этим движение транспорта и москвичей по Ленинградскому шоссе, улице Горького и некоторым другим было временно ограничено.

Главный милицейский начальник Москвы просил жителей столицы «соблюдать установленный милицией порядок и не допускать каких-либо выходок по отношению к военнопленным...»

Колонна медленно двигалась по указанному маршруту. Впереди шли немецкие генералы, за ними — нестройными рядами офицеры, затем солдаты. В каждой шеренге по двадцать человек. Эта серая масса заполнила почти всю улицу Горького. Пленных сопровождал конвой — кавалеристы с обнаженными шашками, а между ними — пешие красноармейцы с винтовками наперевес.

Москвичи провожали военнопленных суровыми взглядами, но никаких «выходок по отношению к пленным» не произошло...

За 68 суток непрерывного наступления советские войска в полосе 1100 километров продвинулись на запад на 550—600 километров. В ходе операции «Багратион» были освобождены вся Белоруссия, часть Литвы и Латвия. Красная Армия вступила на территорию Польши, вплотную подошла к границам Восточной Пруссии.

Наступательные боевые действия вели войска Ленинградского, 3-го и 2-го Прибалтийских фронтов, а также войска 1-го Украинского фронта.

Стратегическое наступление советских войск развернулось от Балтики до Карпат. На рубеже Елгава — Добеле — Августов и рек Нарев и Висла противник приостановил продвижение советских армий, которые вынуждены были перейти к обороне. Военные действия начались на территориях государств, сопредельных с Советским Союзом. В войне начинался новый этап. В деятельности советской военной разведки тоже начался новый сложный период. Разведка должна была добывать сведения о противнике в ходе ведения боевых действий на территориях иностранных государств.