Тайный брак

Глава 4

Хотя во время ужина Вулф Мортимер не смотрел в сторону Брианны де Бошан, он остро чувствовал ее присутствие. Она завладела всем вниманием сыновей графа Херефорда, которых он хорошо знал. Она внимательно слушала Джона де Боуна, потом долго разговаривала с Хэмфри. Она смеялась с одним братом и принимала вино от другого, совершенно очаровав их обоих.

Спокойствие Вулфа ничуть не нарушило представление, разыгрываемое перед ним. Он знал, что оно игралось только для него, и чувствовал себя одновременно польщенным и веселым. Однако когда ужин уже подходил к концу, ему вдруг пришла в голову мысль, от которой он не смог избавиться: через несколько коротких месяцев Брианне исполнится семнадцать. «Четырех моих сестер выдали замуж еще до того, как они достигли возраста Брианны, а Екатерина и Джоан наверняка будут обручены сразу же, как им исполнится двенадцать».

Вулф знал как минимум трех мужчин примерно своего возраста, которые страстно желали бы жениться на дочери печально известного графа Уорика. Двое из них были сейчас перед его глазами, наперебой добиваясь внимания красавицы. Третьим был сын графа Суррея, Линкольн Роберт, который наверняка имел преимущество. К тому же могли быть другие, о которых он даже не подозревал. Он сразу же последовал за отцом, когда тот покинул зал и пошел искать свою спальню.

– Входи, Вулф. – Роджер Мортимер оторвал взгляд от карты, которую собирался изучить. – Садись, если хочешь о чем-то поговорить.

Вулф сел. Роджер налил себе и ему по кружке эля и приготовился слушать.

– Отец, вы устроили хорошую партию для вашей сестры Кэтрин, когда выдали ее за Рикарда де Бошана. Вы никогда не думали о еще одном браке между Мортимерами и Уориками?

– Думал. Эта мысль не однажды приходила мне в голову. Вторая кровная связь между нашими домами была бы выгодна для обеих семей. Но твоей сестре Екатерине еще нет двенадцати, а Гаю Томасу всего четырнадцать. У нас полно времени. Парнишка Уорика не его наследник, и это, конечно, большой его недостаток, но малышка Кэт не главная красавица среди потомства Мортимеров, так что она может удовольствоваться и младшим сыном.

Ненамеренный укол пронзил защитный панцирь Вулфа. Он прекрасно сознавал, что он не наследник Мортимера. Он проглотил свою гордость и собрался с силами.

– Я думал не о сыне Уорика, я думал о его дочери, Брианне де Бошан.

– Да, это настоящий приз. Я готов дать себе пинка за то, что обручил Эдмунда с дочерью лорда Бадлсадира, когда мой наследник мог получить дочь Уорика. – Мортимер пожал плечами. – Помолвка уже оформлена, я ничего не могу поделать, если только ты не хочешь соблазнить дочку Бадлсмира и увезти ее.

Вулф знал, что отец шутит всего наполовину, и его гордость была тяжело уязвлена.

– Я волк, а не жертвенный агнец, – холодно произнес он. – Спокойной ночи, отец.

Роджер Мортимер смотрел вслед сыну, названному в его честь. Он совсем не был тугодумом. Какой взрослый мужчина, особенно Мортимер с горячей кровью, не прельстился бы Брианной де Бошан? Он видел, как Вулф смотрел на дочь Уорика, видел это напускное безразличие, маскирующее жажду. Роджер не хотел, чтобы его любимый сын был разочарован отказом. Есть много наследников графств, среди которых ее родители могут выбрать ей мужа, и не последним из них был сын Линкса де Варенна, который теперь стал наследником графства Суррей. «Если ты хочешь чего-то достаточно сильно, Вулф Мортимер, ты найдешь способ получить это», – подумал он.

Мортимер работал с Уориком в кузнице замка. Каждый гордился тем, что может сам подковать своего коня.

– Твоей очаровательной дочери Брианне скоро семнадцать. Она уже сговорена? – спросил Роджер.

– Ты имеешь в виду брак? – Брови Уорика сошлись вместе. – Нет, она еще официально не обручена.

– Может быть, есть согласие между семьей де Вареннов и твоей?

– Ничего определенного, но я уверен, что между Джори и Линксом есть негласная договоренность подождать и посмотреть, не разовьется ли у молодой пары естественное влечение друг к другу. Я предпочитаю оставить этот вопрос на усмотрение моей жены. Она твердо стоит на том, чтобы не обручать Брианну, пока ей не исполнится семнадцать, и не выдавать ее замуж, пока ей не будет как минимум восемнадцать. Мы с Джори хотели пожениться, но ее родственники не сказали ей, что я сделал предложение. Вместо этого они заставили ее выйти за Хэмфри де Боуна. Джори поклялась, что Брианну не постигнет такая же участь.

– Большинству из нас браки организовали родственники.

– Мне ли об этом не знать. У меня их было два, прежде чем я нашел любовь и счастье. Я уверен в одном – Джори никогда не заставит нашу дочь выйти замуж, особенно если Брианна будет сомневаться в женихе. – Он очистил скребком копыто коня. – У тебя больше опыта в этих делах, чем у меня, – ты выдал замуж как минимум четырех дочерей, по-моему.

– Я устроил для них хорошие партии, но я не принимал в расчет их сомнения, – признался Роджер. – Я больше думал о замках, которые унаследуют их мужья. Не так давно я выдал Маргарет за наследника лорда Беркли и договорился с лордом Одли обручить его сына с моей дочерью Джоан, когда они достигнут подходящего возраста. Следующая в очереди Кэт. Я видел, как она смотрела на твоего сына Гая Томаса, когда мы были в замке Уигмор.

– Ты дал мне пищу для размышлений. Кажется, только вчера мы были детьми. Я начинаю чувствовать себя древним.

В ту ночь в постели Уорик заговорил с Джори об обручении их детей.

– Я не говорю, что нам нужно торопиться женить их. Но возможно, настало время оглядеться и составить список подходящих семей для перспективных браков.

– Брианна и Линкольн Роберт, кажется, идеально подходят друг другу. Я предвижу тут свадьбу, может быть, когда ей исполнится семнадцать, если мы позволим природе идти своим путем, дорогой.

Уорик кивнул.

– Он хороший человек. Теперь, когда он стал наследником графства Суррей, возможно, нам следует официально обручить их, как только Брианне исполнится семнадцать. Я не могу представить для нее лучшей пары, чем Линкольн Роберт.

– Да. Это будет идеальный союз для обеих наших семей.

– Мортимер намекал на Гая Томаса для своей дочери Екатерины.

– Господи, нашего сына интересуют только мечи и доспехи, и сейчас он учится быть воином.

– Да, его больше интересует война, чем любовь, в отличие от его отца – Он провел рукой по ее изящной ноге, и от этого все мысли о женитьбах вылетели из его головы.

Однако Джори размышляла об этом еще несколько дней. Когда месяц был уже на исходе и мужчины скоро должны были двинуть свои армии на юг, она решила обсудить этот вопрос с дочерью. Они были в просторной кладовой замка, где Брианна развешивала пучки трав для просушки.

– В недалеком будущем нам придется начать подыскивать в нашем окружении подходящего мужа.

Брианна, не веря своим ушам, взглянула на мать.

– Тебе скоро будет семнадцать, дорогая, и мы не сомневаемся, что у нас будут просить твоей руки.

– Вы, так же как и я, знаете, что когда-нибудь я выйду за Линкольна Роберта. Мне и в голову не пришло бы, чтобы кто-то другой стал моим мужем.

– Ну что ж, это очень радует меня. Твой отец считает, что теперь, когда Линкольн стал наследником графства Суррей, нам следует официально обручить вас, когда тебе исполнится семнадцать.

Брианна вдруг осознала, как скоро это будет, и что-то внутри ее взбунтовалось.

– Скоро мне семнадцать, и все эти годы я жила под опекой! – страстно воскликнула Брианна. – Я еще нигде не была и ничего не видела. Я не хочу из ребенка сразу, без всякого перехода, становиться женой. Я хочу хоть какого-то периода независимости.

– Разве я привязала тебя к себе на поводок! – Джори сделала глубокий вдох. – А насчет независимости… Я поехала в Уэльс как невеста, причем против своей воли, чтобы выйти замуж за совершенно незнакомого человека. И я хочу защитить тебя от глупых ошибок, которые сделала я.

Брианну вдруг затопило чувство вины. Джори была самой любящей матерью на свете.

– Все, чего я хочу, это почувствовать немного свободы, возможности хотя бы в этот год самой делать выбор. Потом я выйду замуж за Линкольна Роберта и стану преданной женой.

Джори с облегчением вздохнула.

Вулф Мортимер в глубокой задумчивости ходил по стенам замка Уорик. Завтра они отправятся на юг, и сегодня был последний шанс поговорить с Брианной де Бошан. Хотя он видел ее каждый день, с того дня на реке они ни разу не оставались наедине. Все выглядело так, будто братья де Боуны преследуют ее, а она не делала ничего, чтобы избавиться от их общества. Если она шла в конюшни, с ней был сокольничий; если она выезжала на лошади из замка, ее сопровождал грум; если она выходила в сад, там всегда присутствовали придворные дамы ее матери.

Вулф положил руки на зубчатую стену и поднял глаза на звезды в черном ночном небе. Он никогда не исследовал настоящие глубины своего дара и не знал всего, на что способен и где границы его возможностей. Он всегда воздерживался от применения их ради прихоти. До этой ночи.

Он всеми силами сконцентрировался на Брианне. Его мысленный взор ясно видел ее. Она спала в своей кровати, и ей снился сон. Постепенно он взял контроль над ее сном и предложил ей новый сюжет. Она снова поддалась азартной игре. Она выигрывала с каждым броском костей, ее уверенность в себе возрастала, и она рисковала делать все более высокие ставки.

В момент, когда она стала безрассудной, она проиграла. Она отказалась платить свой долг и вместо этого проснулась. Брианна села в кровати и откинула одеяла, не совсем понимая, где находится. «Я действительно играла в зале перед тем, как идти спать, или это был просто сон?» Брианна точно не знала, потому что подробности были такими яркими.

Комната как будто давила на нее. Она почувствовала желание выйти на воздух, которое вскоре стало непреодолимым. Ей ужасно хотелось подняться на стены замка. Ей страстно хотелось увидеть звезды и почувствовать на лице теплый ночной ветерок. Брианна никогда раньше не испытывала ничего подобного. До этой ночи.

Она двигалась неслышно, чтобы не побеспокоить никого, когда поднималась по лестнице, ведущей на бастион. Она вышла на воздух и медленно пошла вдоль зубчатой стены. Она остановилась, чтобы посмотреть на звезды, и почувствовала, что в темноте есть кто-то еще. Странно, но она не удивилась.

Почему-то она все время знала, что будет не одна. Она чувствовала присутствие мужчины, и, хотя и пыталась отрицать это, она знала, кто это.

Брианна хотела развернуться и убежать. Если она не уйдет сейчас, может быть, потом убежать будет уже невозможно. И все же потому, что отступать было не в ее характере, она медлила.

– Вы пришли, чтобы заплатить свой долг наедине.

– Какой долг у меня может быть к вам, Вулф Мортимер?

– Ваш проигрыш.

– Я не играла сегодня в кости.

– Вы хотите сказать, что мне это приснилось, леди?

Ее пульс участился. «Нам не мог присниться один и тот же сон».

– Я выиграла каждый бросок костей!

– Кроме последнего броска. Тогда вы проиграли и отказались оплатить вашу ставку.

Она откинула назад волосы.

– Я не помню ставку.

– Неправда. – Вулф появился из темноты и подошел ближе. – Вы помните ее так же ясно, как и я.

Она посмотрела в его неотразимые серые глаза и не смогла отрицать.

– Тогда забирайте свой проклятый поцелуй и уходите! Вулф смотрел ей прямо в глаза.

– Я мог бы взять поцелуй в любое время, когда захочу. Наше пари было на то, что вы подарите мне поцелуй по доброй воле.

Она вызывающе вскинула голову.

– Я… не могу.

– А, я понимаю вашу проблему. Вы не знаете как. Вы никогда не целовали мужчину. До этой ночи.

– Конечно, целовала. – «Линкольн Роберт целовал меня… но не в губы». Она видела, как он улыбается, будто прочитав ее мысли.

– Я понимаю. Вам не хочется дарить поцелуй, учитывая, что это должен быть самый запоминающийся поцелуй, который я когда-либо получал.

Брианна на мгновение подумала, что, может быть, она все еще спит. Она специально коснулась зубчатой стены и почувствовала под пальцами грубую поверхность камня. Это не сон.

– Ответ прост. Позвольте вашему инстинкту вести вас. Вашему животному инстинкту, – дерзко предложил он.

Брианна посмотрела на его рот. Он был чувственный и ужасно соблазнительный.

Очень медленно она подняла руки и обвила ими его шею. Она поднялась на цыпочки и прильнула к нему всем телом, прижав свои нежные груди к твердым мускулам его груди. Она открыла губы и подняла свой рот так, что он почти касался его рта. Она остановилась, когда их теплые дыхания смешались. Она посмотрела прямо в его глаза, а потом медленно опустила ресницы, так что они легли на щеки. Она ждала, пока его губы коснутся ее губ, а потом она милостиво сдалась горячим требовательным поцелуям, которые почти поглотили ее.

Когда его властный рот, наконец, освободил ее, Брианна подняла ресницы и победно улыбнулась.

– Я так и не поцеловала вас.

– Да. Это удовольствие еще ждет вас. Я заберу долг, когда мы встретимся в следующий раз, – пообещал он. – Сладких снов, Брианна де Бошан.

К последнему дню июля Мортимер, Херефорд и остальные бароны прибыли в Лондон со своими войсками, одетыми в зеленые ливреи с королевскими гербами. Они окружили Сити и Тауэр, где находился король. Первого августа Ланкастер, Уорик и некоторые другие бароны присоединились к Мортимеру. Могущественный кентский барон, Бартоломью Бадлсмир, из замка Лидс, чья дочь была обручена с наследником Мортимера, объединил свои силы с войском Ланкастера. Все требовали, чтобы король выслушал их жалобы против Деспенсеров.

В панике Эдуард призвал графа Пемброка, который был главнокомандующим его армии. Он только что вернулся из Франции с новой невестой, Мари де Шатийон, которая была кузиной королевы Изабеллы. Пемброк сразу же ответил на зов короля и после этого встретился с Мортимером и Ланкастером. Выслушав их жалобы, он не мог отрицать, что все они обоснованны. Граф Пемброк был человеком чести, который дал клятву верности королю, но он ясно видел, какими вредоносными стали Деспенсеры. Он понимал, что ради блага королевства фаворитов нужно удалить.

– Сир, приграничные лорды и бароны выдвигают против Деспенсеров одиннадцать обвинений, – сказал Пемброк королю. – Они узурпировали королевскую власть, они спровоцировали гражданскую войну, они извратили правосудие, они отвращают от вас баронов, они творят насилия, и они отдаляют короля от его народа.

Пемброк набрался смелости и расправил плечи. – Сир, я советую вам принять требования баронов и примириться с ними.

Король Эдуард отказался сделать это. Граф Пемброк снова встретился с Ланкастером и баронами. Роджер Мортимер вышел вперед и, пользуясь своим даром убеждения, предложил свой план:

– Народ Лондона любит королеву Изабеллу, и это дает ей власть. Ее величество обладает в королевстве гораздо большим влиянием, чем ей кажется. Если она обратится к королю, имея поддержку вашу и всех епископов, и попросит ради народа, чтобы ее муж проявил милосердие к своим подданным, изгнав Деспенсеров и примирившись со своими лордами, Эдуарду будет трудно отказать ей. Король не потеряет лицо, если галантно уступит мольбам жены.

Все, включая Пемброка, согласились, что план заслуживает одобрения. Роджер Мортимер сделал знак своему сыну Вулфу, который ждал возможности отвести Пемброка в тихий уголок. Потом он внес вторую часть предложений Мортимера, которая была гораздо более убедительной, особенно потому, что исходила от темного неотразимого сына Мортимера, который имел угрожающую внешность хищника.

– Граф, я искренне надеюсь, что вы сможете убедить короля в разумности предложений моего отца. Если он не прогонит своих фаворитов, бароны откажутся от своей верности ему и посадят другого на его место.

– Другого? – Пемброк понимал, что речь идет о сыне короля, принце Эдуарде Плантагенете.

Вулф наклонился ближе и понизил голос:

– Если их требования не будут удовлетворены, бароны собираются сжечь дотла все королевские строения от Чаринг-Кросс до Вестминстерского аббатства.

В течение следующей недели Пемброк курсировал между королем, королевой и епископами.

– Сир, бароны угрожают сжечь Лондон. Они готовы отказаться от лояльности вам и посадить на трон принца Эдуарда.

– Эта жаждущая власти свинья Ланкастер придумал все это. Он никогда не поддерживал меня как короля!

Угрозы так встревожили короля, что он согласился дать аудиенцию королеве и духовенству.

Тогда Пемброк отправился к королеве.

– Милорд граф, я много раз на коленях умоляла моего мужа избавиться от фаворитов, но тщетно. Я готова сделать все, что угодно, чтобы изгнать ненавистных Деспенсеров, но я сомневаюсь, что Эдуард хотя бы выслушает меня.

– Ваше величество, Роджер Мортимер объединил баронов. Он и Ланкастер окружили Лондон своими огромными армиями. У короля нет другого выбора, кроме как уступить угрозам баронов.

Изабелла затаила дыхание.

– Роджер Мортимер сделал это? – Слабый проблеск надежды появился в ее груди. «Каким могуществом, должно быть, он обладает, если противостоит воле короля Англии. Он, должно быть, имеет храбрость огненного валлийского дракона, если восстал против власти Деспенсеров. Как он галантен, что готов рисковать всем, чтобы сделать мою жизнь более терпимой». – Роджер Мортимер… Роджер Мортимер – Она произносила его имя как заклинание.

Аудиенция с королевой Изабеллой и епископами оказалась успешной. После ее вмешательства король капитулировал. Он позвал баронов в Вестминстер и холодно согласился отослать своих фаворитов.

Вслед за этим парламент приговорил Деспенсеров к ссылке и конфискации всех владений, которые они приобрели. Им также было запрещено возвращаться в Англию без согласия парламента.

Потеряв коварную и мощную поддержку Деспенсеров, слабый король окончательно сдался. Парламент издал указ, которым объявлялось прощение Ланкастеру, Мортимерам и остальным баронам, восставшим против короля.

Изабелла не могла поверить в свое счастье. Она решила поехать в Виндзор и провести конец лета в своем любимом замке, со своим любимым сыном Эдуардом, который жил там с учителями. Это был предлог уехать от мужа, который был ей омерзителен. Когда она приедет, она пойдет в часовню, встанет на колени и воздаст почтение Роджеру Мортимеру, человеку более достойному, чем любой святой.