Те, Кто Живут Давно. Первое дело Рэдмаунта

Глава 12

Глава 12.

Серая тетрадь.

(две страницы мелких строк)

Меня просто трясёт! Не знаю, как это всё записал! Просто в голове не укладывается. Оборотни превращаются в зверей, элементали управляют стихиями, Д.Л.Р. читает мысли и заставляет действовать по своей воле. А Елена спит с ними всеми по очереди?! Мрак!

(подчеркнуто фломастером: «Ты же сам всё видел, верь глазам своим! Неужели мозг так легко обмануть, или всё это фантастическая правда? Это какой-то абсурдный сон?»)

Большего бреда представить себе невозможно!

Но не могу перестать думать о ней. Такие глупые восторженные фантазии!

(карандашом на полях «Тед – влюблённый *удак!» у тебя просто слишком давно никого не было, и поэтому впечатление такое яркое, впервые тобой почему-то так откровенно заинтересовалась женщина! Даже странно, что такого она в тебе разглядела?»)

Утром Елена спустилась со второго этажа с небольшой сумкой и чёрным рюкзачком. В дорогу она надела те же джинсы и длинный серо-зелёный свитер. Рэдмаунт заканчивал плотный завтрак – горячие тосты с сыром и ветчиной, которые приготовил Маккинли.

– Тедди, мы полетим вместе, я всё заказала.

Ему становилось радостно и тепло от того, как нежно она смотрела на него. Никогда ещё он не ощущал подобного.

– А я? – Де Ла Рю с хмурым видом ломал вилкой кусок бисквита на блюдце рядом с недопитой чашкой чая.

– Уедешь через пару недель. Погостишь, проветришься.

– Я летел через океан, чтобы увидеть тебя.

– Нет, это больше не твоё время. Я поеду с Тедом. Мне нужно найти и увезти Андретти из города, я боюсь, что он пострадает.

– Я могу помочь.

– Ты уже помог, Реми. Дальше мы справимся. Может быть, я позову кого-то позже. Не злись! – Елена погладила его по щеке.

– Вчера не спросил про фото на камине. Это ведь ретушь? Где ты и парни в мундирах? – полюбопытствовал Тед.

Детектив оглянулся на чёрно-белый снимок в рамке: Елена в длинном платье сидит на резном стуле, а рядом выпрямились высокие молодые люди. Совершенно одинаковые узкие лица, чуть оттопыренные уши, форма старого образца. Такие подделки были в ходу со времён первых дагерротипов, изображающих призраков.

– Это в начале двадцатого века снято. Братья О’Лири так и не отправились на войну. Мошенники. И это не ретушь, не монтаж. Они, правда, так выглядят. Согласна, это удивительно! Все они удивительные, ты поймёшь. Ладно, допивай свой кофе. Джеймс отвезёт нас до города, проводит в аэропорт.

Она улыбнулась и вышла. Реми молча проводил женщину мрачным взглядом, затем подошёл к Рэдмаунту и, наклонившись, тихо проговорил.

– Не мечтай, Тед, не обольщайся. Ты ей интересен просто как новая игрушка. И это ненадолго, поверь.

Он быстро стянул с рук тонкие чёрные перчатки. Изуродованные кисти покрывала розоватая кожа, оплывшая и застывшая в застарелых красных ожогах и заживших волдырях. Реми лишь коснулся лба детектива, и в голову Теду будто вогнали работающую дрель, волна боли прибила его страшным весом. Он задохнулся в крике, мышцы сводило, руки царапали стол, но не могли вцепиться в телепата и прекратить пытку. Де Ла Рю некоторое время хладнокровно наблюдал за мучениями, потом отпустил его. Рэдмаунт обмяк, упал на пол, плача от боли, из носа потекла кровь. Реми опустился рядом на колени и легко погладил по взмокшим волосам.

– И не забывай, жаба Тед. Она никогда не будет твоей!

Двенадцатый век, Франция…

Отца настоятеля одолевала эрекция, с побагровевшим лицом, сипло пыхтя и отдуваясь, он кружил вокруг большого письменного стола, пытаясь достать вертлявого хорошенького мальчишку. Предмет вожделения изворачивался из-под рук, не оставляя своему преследователю ни единого шанса. Реми Оноре Де Ла Рю сильно не посчастливилось привлечь своей ангельской внешностью внимание главы монастыря. Он понимал, что ему конец, стоит только оказаться под этим боровом.

Недалёкая гусыня, матушка Де Ла Рю, отправила сына в монастырь для ежедневного душеспасительного труда и благодарственной молитвы. Всего полгода назад он шагнул в объятия смерти, тогда в поместье и деревне болезнь унесла семнадцать человек. Её ненаглядный малыш Реми совсем немного не дожил до двадцати двух лет, ушёл в самом цветущем зрелом возрасте. Его завернули в саван и через два дня должны были похоронить.

А утром она с воплем разбила кувшин свежего молока, встретившись с воскресшим сыном, шатко и неуверенно бредущим по коридору, цепляющимся за стены. Реми был не в себе, не сразу вспомнил свою мать и сестёр, но, несомненно, был жив и здоров! Старушка окончательно уверовала в силу божьего слова, ведь она так молилась о спасении своего ребёнка, и стала готовить его к отъезду в монастырь. Молодой человек совершенно не разделял её религиозного экстаза, и лучше бы отпраздновал своё возвращение с того света скорой женитьбой на одной из свеженьких соседок, белокурой Мари как раз исполнилось пятнадцать. Но мать была тверда в своём решении.

В монастыре он провёл несколько месяцев. Находил любопытным изучение первых теологических трактатов, и поначалу жалел только о коротко остриженных прекрасных волосах, но быстро понял, что это наименьшая из его потерь.

И вот теперь, когда следом хрипит и воняет кислятиной этот мерзкий хряк, в голове в панике колотились передаваемые шёпотом истории о растерзанных и задушенных мальчиках, павших жертвами сладострастия аббата Лоро. Их хоронили во рву у леса, а домой сообщали, что послушники умерли от лихорадки.

Начав уставать, настоятель пошёл на хитрость, толкнув под ноги Реми маленький табурет из-под стола. Де Ла Рю споткнулся и, вскрикнув, рухнул на каменный пол. Аббат, торжествуя, плотоядно облизнулся, глядя на обнажившиеся стройные ноги, и шагнул к юноше. Бежать было некуда, и Реми в ужасе закричал:

– Стой!

Непостижимо, но толстяк замер на месте, его глаза застыли и помутнели. Реми неуклюже поднялся, трясясь от страха, и не сводя глаз с Лоро. Тот стоял, не двигаясь, тяжело дыша, потный и красный.

Переведя дух, Де Ла Рю вдруг подумал о тех случаях за прошедшие месяцы, когда ему казалось, будто люди слушаются его слов, и словно он слышит чужие мысли. Он считал это совпадениями или остатками бреда после перенесённой болезни. Теперь он почти не сомневался, что это не были случайности. Реми должен был понять, проверить, и он, собравшись, велел:

– Отойди!

Аббат неловко повернулся и будто на ощупь подошёл к столу. Он подчинился и не сопротивлялся! Реми внезапно понял, как ему спастись, сбежать и бесследно исчезнуть.

– Напиши, что в поездке я действую в интересах церкви, что принял сан от игумена, и что монастырь оплатит все расходы. Поставь печати!

Лоро писал, почти не глядя на перо. Реми был поражён, всё получалось. Постепенно испуг отпустил его, уступив место гневу. Молодой человек перестал дрожать. В голову пришла неожиданная и злая мысль. Де Ла Рю подложил в очаг пару поленьев, чуть поправил щипцами, да и оставил их в огне, наблюдая тёмно-зелёными глазами как белеет, раскаляясь, железо.

Пошатываясь, как пьяный, Лоро подал ему свёрнутый пергамент. Реми проверил ровные строки и положил документ в плотный мешок, туда же отправилась половина краюхи хлеба и два яблока со стола настоятеля. Потом он перевернул большие песочные часы на письменном столе, взял ключ от двери, и направился к выходу. На пороге Реми обернулся и громко произнёс:

– Я уйду, и ты меня никогда не вспомнишь. А когда в часах закончится песок, ты возьмёшь из огня щипцы и оскопишь себя огнём и железом. Ты достаточно причинил боли другим, пора ответить за свои грехи.

Он уже выводил со двора осла с небольшой повозкой, когда услышал из окна наверху ужасающий вопль. Монахи бросились внутрь, а Реми поспешил выехать из монастыря, не сдерживая довольной и жестокой улыбки.

Возвращаться ему было некуда. Он проехал часть страны за две недели, немного заблудился в лесах на западе, хоть и держался крупных дорог. Дважды он менял животных на постоялых дворах. Реми не знал, где находится и куда движется, но раз ночью у реки он проснулся от тревожного сна. Ему приснилось, что кричит женщина. Он помотал головой, стряхивая остатки сновидений. И вот снова услышал её! Услышал у себя в мыслях. Душераздирающий вопль, полный страдания и боли, так кричат под пыткой. Она звала на помощь. Не дожидаясь рассвета, Реми Оноре затоптал угли и поспешил на неведомый зов…