Телефон Доверия [СИ]

Ничего не меняется

И я сижу здесь: по моим щекам скатываются слёзы, но я никому и ничего не расскажу, просто сжимаю телефон и продолжаю слушать Шону:

— … и мы переспали, Боже, он такой горячий!

Я пытаюсь никак не реагировать, но моё сердце почему-то разрывается, потому что я не могу слушать об этом. Джастин не стал бы так делать, он бы не променял наш разговор, потому что…

— Мы так классно провели с ним время, он был такой обходительный. Я мечтала о таком с седьмого класса! — она визжит, но это не то, что приносит мне боль.

— Это так… Я не думала, что он такой парень, — говорю какую-то ерунду и хихикаю, но только для того, чтобы поддержать Шону, она смеётся и начинает говорить что-то ещё, но я отключаюсь, потому что больше не могу это вынести.

Когда я откидываю телефон и прячусь под одеялом, в комнату заходит мама, я слышу, как она глубоко вздыхает, но не нужно так делать, потому что меня это раздражает.

— Хватит лежать в кровати, Алисия! Когда ты поймёшь, что всё это не приведёт тебя к добру? Ты не ценишь того, что я пытаюсь сделать для тебя. Это унизительно! Только представь, что тесты иногда могут врать! У тебя не было ребёнка, такое возможно. А ты лежишь в кровати, как не знаю кто и жалеешь обо всём. Ты большая девочка, Алисия. Не знаю, чего ты добиваешься, — её слова заставляют меня задохнуться на несколько секунд, а потом я слышу, как она уходит.

И я сразу же откидываю одеяло, потому что ощущаю, что не могу дышать, темнеет в глазах и тяжело становится в груди. Я пытаюсь сказать себе, что всё хорошо, что она просто переживает, но так никто не выражает заботу! Я теряюсь, это снова происходит… Паническая атака. Когда я понимаю, что всё серьёзно, то поднимаюсь с кровати и направляюсь в ванную, правда, по пути падаю, сдирая колени. Эмоции выходят каждый раз, когда я пытаюсь сделать вдох, думаю, надо мной кто-то издевается. И я начинают ползти в ванную, потому что я беспомощная. Это напоминает мне тот день, когда я потеряла своего малыша, потому что я упала на пол, извиваясь как змея и потеряла сознание.

Кафельный пол в ванной очень холодный, но я не обращаю на это внимание, потому что мне нужно успокоиться, иначе, будет хуже. Я пытаюсь подняться на колени и включить воду, чтобы промыть лицо, но ударяюсь об угол головой и падаю на ледяной пол. Ощущаю, как боль скапливается в сердце, а потом проносится по всему телу. Я начинаю кусать руки, потому что я сумасшедшая, думаю, только поэтому. Слышу, как в коридоре проходит мама, но никто не поможет мне, как в тот вечер. Мне становится настолько больно, что я начинаю беззвучно кричать.

Вдох, беззвучный крик, вдох.

Ох, как бы мне хотелось сейчас какой-нибудь поддержки, мне так хочется, чтобы меня подняли с пола и положили в тёплую кровать. В глазах начинает темнеть, а это означает, что я не справилась. И я действительно начинаю кричать, но меня никто не слышит, поэтому я понимаю, насколько ужасная.

Мои глаза открываются, когда я понимаю, что могу спокойно дышать, но моя голова немного побаливает. Взгляд проходит по комнате и останавливается на Коллине, который стоит возле двери и разговаривает по телефону, прикрывая рот ладонью. Я лежу в кровати, что-то успокаивает меня, поэтому я могу нормально посмотреть на то, что я такая. Да, у меня случаются атаки, но очень редко, потому что я пытаюсь сдерживаться.

Я не хотела больше звонить Джастину Биберу.

Миллиардеру из Нью-Йорка.

Но я нуждалась в его голосе, потому что он успокаивал меня, да, я верю, что такое может произойти. Когда Колл заканчивает разговор, то оборачивается и смотрит на меня, его взгляд пробежался по моему лбу, и я вспомнила, что ударилась. Я чувствую, что там что-то болит, но это не настолько больно, что я готова биться в истерике.

— Ты напугала меня, Али, — Колл присаживает на край кровати и сжимает мою руку.

Я облизываю губу и шепчу.

— Это произошло случайно, я поскользнулась.

Коллин качает головой, потому что не верит, но я сказала так, потому что захотела в это сама поверить. Мой взгляд мечется с Коллина на мой браслет, потому что его нет.

— Он в ванной: сорвался с твоей руки.

Я спокойно выдыхаю, и Коллин поднимается, направляясь в ванную комнату, когда он возвращается, то я замечаю в его руках браслет. Он берёт мою руку и застёгивает его.

— Спасибо, Коллин.

— Я приехал сюда только для того, что проведать тебя, и-и-и-и, что ты думаешь? Я увидел то, чего боялся. Али, давай договоримся, что ты не будешь так больше делать. Пожалуйста, — его взгляд говорит о том, что он действительно переживает, поэтому я киваю.

Когда Коллин уходит, то я хочу добить себя до конца, знаю, что я обещала ему о том, что больше такого не повториться, но это в последний раз. В моих руках находится телефон, и я быстро отыскиваю контакт, который я сохранила сразу же. Сумасшедшая ли я, если решилась позвонить ему? И мне приятно, что я постоянно попадаю на Джастина. Это судьба. Сказала бы я вчера, но нет.

— Привет, это Джастин.

Сердце сразу же забилось, как сумасшедшее, но я пыталась не обращать на это внимание.

— Привет, — тихо ответила я, переворачиваясь на другой бок.

— Али, я переживал! Ты не позвонила мне вчера, всё хорошо?

Я случайно усмехнулась, но только потому, что знала правду. Вчера ему было не до меня, а жаль.

— Ты не веришь мне?

Я замолчала, потому что поняла, насколько было глупым то, что я позвонила. Решила, что смогу быть сильной и сказать ему, что я человек? Или что? Зачем я вообще позвонила?

— Ты был вчера с моей подругой, — я хотела продолжить и сказать, что так не должно было выйти, потому что я нуждаюсь в тебе больше, чем она.

Теперь же я слышала его усмешку и готова была отключиться.

— Ты такая глупая, Али, и маленькая ещё. У нас ничего не было, мы обсудили то, чем она будет заниматься, я объяснил ей, что ей придётся много работать и всё.

ОНА СКАЗАЛА, ЧТО ВЫ ПРОВЕЛИ НОЧЬ ВМЕСТЕ.

— Ясно, — это я решу потом, потому что у меня будет серьёзный разговор с Шоной.

— Эй, Алисия? Перестань, пожалуйста. Я могу поклясться в том, что у нас ничего не было. Ты веришь мне? — его голос был взволнованным, поэтому я вдохнула и кивнула, но знала, что он не видит меня. — Как прошёл твой день?

Я сглотнула и подумала о том, что я могу соврать и сказать о том, что я отлично провела день, но почему я должна это делать?

— У меня была паническая атака, я ударилась головой об угол тумбы и потеряла сознание. А сейчас только три часа дня. Так что, у меня всё отлично.

Знаете, как это называется? Истерика — это что-то неадекватное, безрассудное и необъяснимое, потому что я была сейчас в странном состоянии. Мне, вроде бы, смешно, но в следующую секунду я готова плакать, потому что это истерика.

— Почему у тебя была паническая атака?

Не думаю, что я сейчас скажу что-то толковое, но у меня истерика. Я буду продолжать говорить это слово до того момента, пока она у меня не пройдёт.

— Потому что ты променял наш разговор на ужин.

— О чём ты? Я сидел здесь и ждал до восьми часов, потому что наш разговор важнее, чем лживый ужин, — его слова заставили меня улыбнуться.

Или это истерика?

— Тогда я дура.

Я слышу, как улыбается Джастин, и моё сердце сразу же начинает биться чаще, такое чувство, что я пробежала несколько километров или выпила несколько чашек кофе. Но я просто услышала, как он улыбнулся.

— Как ты чувствуешь себя? Опиши тремя словами.

Я улыбнулась и легла на спину, поправляя одеяло. Ладно, раньше бы я могла сказать, что я расстроенная или подавленная, но не сейчас.

— Уставшая, беззаботная и глупая, — я улыбаюсь на последнем слове, а потом смотрю в потолок и ничего не вижу, только множество трещин, — А ты?

— У меня, конечно, был сегодня ротгазм, но я немного нервный, местами довольный и… нерешительный, — я смеюсь над тем, что он сказал.

— Что такое ротгазм? Второй вопрос: почему ты нерешительный и в чём?

Джастин смеётся, и у меня внутри что-то происходит.

— Я называю это, когда пробую что-то очень вкусное, на завтрак я ел суп «Том Ям», это что-то кислое, но вкусное. Очень. На второй вопрос не смогу ответить.

Я надуваю губы, но сразу же улыбаюсь.

— Я в жизни не пробовала этот суп, моя мама любит мексиканскую кухню.

— Это тайская кухня, дорогая моя, — мне почему-то нравится, то, как он только что обратился ко мне. Это мило. — По моей клавиатуре только что пробежал паук.

Я хихикнула и сразу же закрыла рот ладонью, но успела услышать улыбку Джастина, когда же я смогу увидеть её?

— Я всё равно не боюсь их, — гордо заявляю я, потому что это так.

— А чего ты боишься?

— Эм, неидеальности, наверное. Я старалась в средних классах выглядеть настолько хорошо, насколько могла.

— И на солнце есть пятна, — я слышала это выражение, но с его уст оно звучало так, что подействовало на меня должным образом. — Понимаешь?

— У тебя тоже есть недостатки?

— Да, но я не скажу о них.

Я широко улыбаюсь и забываю о том, что когда-то мама кричала на меня, у меня прошла паническая атака, и Колл нашёл меня в ванной комнате. Забываю об этом, и снова мне помогает Джастин.

— Ты не ответил на два моих вопроса, а это просто ужасно, — подметила я, но думаю, что Джастин помнит.

— У меня много недостатков, какой хочешь услышать? Внутренний или внешний?

— Если я скажу, что внутренний, ты же не станешь шутить о том, что у тебя нет сердца или ещё чего-то.

Я услышала, как Джастин засмеялся, и это точно поднимало мне настроение.

— Я хотел сказать что-то подобное, но ладно. Ох, я ранимый парень.

Я улыбнулась, потому что мне понравилось это.

— Но для тебя я буду жестоким парнем, ясно? — угрожающим тоном сказал он, а я засмеялась. Надеюсь, мама не услышит меня, она подумает, что у меня истерика, но она прошла, вроде бы.

— Хорошо, ранимый парень. В чём тогда ты нерешительный?

— В том, что я не могу кое-что сказать.

Я нахмурилась. Вдруг, у него есть семья, хоть он и не говорил ничего о ней?

— Джастин, ты пугаешь меня, но ты должен рассказать мне.

Минутное молчание, за это время в моей голове возникло столько мыслей: он болен, собирается уехать завтра в Нью-Йорк, ему не хочется со мной общаться или у него есть семья?

— Ты очень красивая.

И я практически задохнулась, но это было не от того, что мне стало больно, просто моё сердце начало выбиваться из грудной клетки, его слова заставили меня взглянуть в зеркало. Не знаю, что ему понравилось во мне. Чёрт, он понял в тот день, что это я.

— И ты мне понравилась, я знаю, что тебе не хотелось этого, но я хочу увидеть тебя ещё раз, — я слышу только своё тяжёлое дыхание, потому что мне трудно поверить в его слова.

Я ПОНРАВИЛАСЬ ЕМУ.

— Джастин, я не знаю, — я хочу что-то ещё сказать, но он перебивает меня.

— Подумай, ладно? Я не буду домогаться как-то или я не знаю, чего ты боишься, но я нормальный. Я просто хочу увидеть тебя.

Закрываю глаза и считаю до десяти.

— Я тоже хочу увидеть тебя, — шепчу я, чувствую, как внутри становится тепло.

— Завтра. В двенадцать. На площади Доверсайн.

Я улыбаюсь.

Я счастлива.

Но я не готова увидеться с тем, кто дарит мне поддержку.