Темная половина

02. Хороший был психотерапевт. Но недолго.

О, кто-нибудь наверняка подумал, что про психиатра это была шутка. Почти. Психиатру я сказала только то, что стала бояться темноты. Больше, чем раньше. Чистая правда, между прочим – последние две недели я даже перестала задерживаться на работе и еще избегаю той станции метро. Про фобию метрополитена я рассказывать не стала, просто получила свои ежемесячные три рецепта на колеса и спустилась на первый этаж к психотерапевту. И вот ему-то все рассказала.

Даже самую захватывающую историю можно рассказать как историю болезни.

О том, что ты не веришь в хорошие чудеса – только в плохие.

О том, что боишься будущего и настоящего.

О том, что получив предложение, в реальность которого еще вчера не верила, отказываешься и пытаешься исключить его из памяти.

Ничто не должно нарушать гармонию картины «Неудачница". Скучная история, думаю, в подробности таких перестают вслушиваться уже на первом году консультационной практики. То, что предложение было о вступлении в вампиры, а не о феерической карьере, сути не меняло.

– А вы этого на самом деле хотели?– спросил терапевт, выслушав мою сказку, – Или это было бы социально одобряемым выбором?

Я хихикнула. О да. Социально одобряемый вампир. Мечта мамаш старшеклассниц. А потом сработала привычка быстро находить в себе честные ответы, когда я в этом кабинете. Вероятно, работает сумма, которую я выкладываю за возможность часик посидеть среди развешанных картинок водопадов из стандартных клипартов.

– Да, хотела. Хочу, – тут же поправилась я, уловив энтузиазм в глазах терапевта. – Но… Боюсь, конечно же. Это изменит всю мою жизнь. Причем сразу. Все-таки к изменениям, которых долго добиваешься, относишься спокойнее. А тут внезапно так. А вдруг я передумаю, а пути назад нет?

– Останетесь и станете править долго и справедливо. – улыбнулся доктор. Это я месяц назад как раз ныла про чудо. Мол, мечтаю найти Нарнию в шкафу.

– Боюсь, я уже отказалась. И теперь не знаю, что делать. Такие шансы второй раз не даются.

– Вы уверены?

– Хм, – я снова задумалась. – Похоже, нет. Мне кажется ужасно грустным выиграть в лотерею миллион и больше не играть, потому что второй раз подобное не случается.

– Значит вам просто нужно принять то, что пока у вас нет внутренних ресурсов на новую жизнь. Они уходят на что-то другое. На что? Возможно, если высвободить их, ко второму шансу вы отнесетесь иначе.

– Мне кажется, они уходят именно на мечты. Предложение должно было высвободить их автоматически.

– Вот вам домашнее задание: подумайте, почему ресурсы, уходящие на мечты, не освободились при появлении шанса на их исполнение.

Я кивнула и потянулась за ежедневником, чтобы записать задание. Движение воздуха рядом с моим лицом и странный звук заставили меня поднять глаза…

– Бубубубубу… Уныние, ебаное уныние, – с отвращением проговорил светловолосый вампир, вытаскивая когти из распоротой шеи моего психотерапевта. Густая темная кровь лилась на сиреневый ковролин. Вампир лизнул палец и скривился:

– Не жалей. Он был фиговым терапевтом, к тому же, все равно скоро умер бы – ты посмотри, кровь прямо на лету сворачивается. Спорим, у него уже пара тромбов была на пути к сердцу?

– Ты типа второй шанс? – я хихикнула. Ну, в конце концов, если я не стану вампиром прямо сейчас, то без терапевта мне будет грустно жить. Второго такого хрен найдешь. Остальные-то заставляли меня вообразить, что на соседнем стуле сидит мой страх близких отношений или требовали обращаться вслух к моему несуществующему брату. Кому еще я буду рассказывать про вампиров?

– Я, типа, последний шанс, – вампир спихнул тело терапевта на пол и сам сел в кресло. – Или как сейчас принято говорить – крайний. Крайний такой срок. Последний такой шанс. Я просто подумал, что был слишком жесток. Надо было тебя убить, а не оставлять жить твоей унылой жизнью. Но потом я подумал тебя все-таки наказать за твои сомнения. Короче, разорвался на части. Можно еще обратить насильно, но это слишком вкусно.

Он замер на минуту, зачитавшись чем-то в ежедневнике врача.

– О, тут стооолько про тебя интересного.

Я молчала. У меня вообще-то звенело в ушах и кружилась голова. Мне хотелось плакать или упасть в обморок. Никак не могла решить. Или я вдруг поняла, что со мной все-таки произошло чудо и мне не нужно от него отказываться, чтобы остаться хорошей девочкой. Я просто могу согласиться и больше никогда не вернуться домой. И насрать на маму, работу, друзей.

– Кусай, – спорим, он расслышал мой сиплый шепот только потому, что был вампиром со своими обостренными чувствами?

– Ха!

Он отбросил ежедневник и наклонился ко мне. Кресла всегда стояли чуть ближе, чем мне было комфортно и любой высокий… вампир, придвинувшись к краю и наклонившись ко мне, мог почти касаться моих губ. Своими. Сухими, чертовски сухими и бесцветными. Плотно сжатыми, искаженными клыками, что скрывались за ними…

Он положил мне руку на затылок и надавил, приблизившись еще немного. Настолько, что губы я уже видеть не могла. Я вынужденно смотрела в его черные глаза, в которых нельзя было отличить радужку от зрачка. Все было единой черной дырой.

– Нет, милая… – прошептал он, задевая при каждом слове своими губами мои, обдавая меня ледяным дыханием. – Нет. Ты потеряла свое право на выбор. Я тебе не ебаный Дед Мороз и даже не золотая рыбка. Когда тебе предлагают такой дар, нехуй отказываться. Нужно визжать и писаться. Гордость тут не при чем. Гордость тут – проигрыш. И ты проиграла. Ты теперь станешь моей игрушкой. Я покажу тебе то, от чего ты отказалась – мой мир. А потом – если ты будешь себя хорошо вести – я тебя убью. А если будешь плохо – верну в твою убогую жизнь. И счастье, если ты после этого сойдешь с ума… Потому что при твоем анамнезе остаться в здравом уме и трезвой памяти, живой и снова обыкновенной – это много, много хуже смерти…

На последнем слове его губы так и остались рядом с моими. Сухой обжигающий лед. Он сделал еще одно крохотное движение и ледяные губы приникли к моим, раскрывая их, позволяя острому ледяному языку прорваться и превратить замораживающее дыхание в огненное. Он целовал меня так, что я не представляла, бывает ли такое на свете или я все-таки умерла посреди этой безумной беседы. Страстно, крепко, так, будто только этот поцелуй может спасти его жизнь. Или мою. Это не шло ни в какое сравнение даже с самым лучшим сексом в моей жизни – это было горячее, сильнее и безумно-безумно возбуждающе.

Когда он оторвался от меня, я хотела его до судорог и зуда в коже. Мозг? Какой мозг? Думать было невозможно, я только дернулась вслед за ним, когда он отстранился, желая только трахнуть его немедленно и… ммм.... какое и? А, наплевать!

Он рассмеялся, удерживая меня на расстоянии одной рукой.

– Ух ты, какая наркоманочка. Тем веселее. Заодно ты лишилась и этого – неужто я бы отказал в паре перепихов собственному созданию? А теперь – неа. Знаешь, целовать шоколадное пирожное это еще куда не шло, но ебать жареную курицу можно только в анекдотах. Я с едой не совокупляюсь, извини.

Я застонала от разочарования. Вот если бы он меня так поцеловал в ту ночь, я бы согласилась вообще не думая. На что угодно. Такие поцелуи нужно патентовать как гарантированное средство от приступов гордости.

– Страдаешь? Это только начало… Как я чудесно придумал, а! – он был крайне доволен собой. – Обещаю тебе один поцелуй за каждый раз, как ты будешь понимать, что совершила глупость, отказавшись от моего предложения.

Вампир встал и тут же оказался за моей спиной. Он шептал мне в самое ухо, и я застыла, наслаждаясь ощущением дразнящей жути, которая окатывала меня от звука его голоса.

– На сегодня сеанс терапии окончен. Следующий я назначу вам лично…

А потом он просто исчез, а я осталась в компании трупа психотерапевта. Замечательно. Полагаю, в стенах психиатрических клиник действует презумпция виновности. Интересно, в КПЗ мой личный вампир будет заглядывать вежливо, или так же устраняя всех соседей?

Шутки шутками, а мне что делать? До конца сеанса еще десять минут. Это ровно то время, за которое я должна придумать, как мне из этого выкарабкаться.

Я тупо посмотрела на труп. Закричать и выбежать? Ииии? Заскочил бешеный вампир и убил у меня на глазах? Учитывая, что мы в дурке, выглядеть это будет роскошно. А главное – убедительно. Прямо как дебют шизофрении. Хотя я старовата для дебютов вроде.

С другой стороны, не сама же я его располосовала? ..

Я посмотрела на свои короткие ногти. А вампиры их выдвигают как Россомаха или они сами по себе такие острые? Я бы не стала такими когтями чесаться, да… Чем же я еще могла укокошить Евгения свет Витальевича? Не зубами. Холодного оружия тоже нет… я надеюсь, он не прятал финку в кармане. Или в ящике стола. Ну чисто на всякий случай. Психи вокруг все-таки.

Это уже нервное.

Мы, психи, такие. Убьем терапевта, а потом сидим и нервно чешемся – чем же мы его убили-то?

Меж тем кровь действительно сворачивалась. Право было чудовище, не все в порядке у моего доктора. Было. Теперь-то у него все лучше всех. Это у меня не очень. И время вскакивать и внезапно орать тоже прошло.

Самопроизвольное открывание горла с последующим крововыливанием? Звучит солидно. В реестр заболеваний, интересно, внесено?

Ну, ладно, думаю, версия с вампиром самая лучшая. Нужно всегда говорить правду, заодно вместо тюрьмы отправлюсь в дурку, что гораздо лучше. Я надеюсь. Халявные колеса, мягкие стены…

Ну, блин, ну ни фига себе, что ж делать-то?!

– Ни хрррена без меня не можешь! Я бы выразился даже сильнее, – вампир сидел на подоконнике открытого окна. – Я Люций. Пошли.

– В окно?

– В жопу! – изящно выразился Люций и дернул меня за руку к себе. Я неуклюже вскарабкалась на подоконник, и мы вместе вывалились на траву. Он быстро дернул меня вверх и потащил за собой к белой машине на обочине.

– Садись, не стесняйся, – Люций напялил темные очки и скользнул за руль. Я открыла противоположную дверь и села рядом. Тут же начала искать ремень безопасности, за что удостоилась насмешливого взгляда. Да уж, смерть в автокатастрофе в данный момент не была на вершине хит-парада вероятностей откинуть коньки.

Машина рванулась вперед. Люций вел так, будто не задумывался ни на долю секунды, постоянно перестраиваясь и обгоняя. Я только нервно хихикала, стараясь не впускать мысль о происходящем.

– Заинька, ты там как? – издевательским сладким голосом поинтересовался Люций. – Можешь пока подумать о своей участи, нам еще минут пятнадцать.

– Докуда?

– До моего дома. Соберу вещи и поедем в прайд. Нет! – он выставил руку. – Никаких вопросов.