Темное, кривое зеркало. Том 2 : Смерть плоти, смерть мечтаний.

Глава 1

Нарн пытался сбежать. В конце концов, это единственное, что он мог сделать в подобной ситуации. Бегство не было чем-то необычным для Г'Дана. Он вырос, так или иначе, в дни агонии оккупационного режима Центавра. Он сражался с центаврианами, участвовал в движении сопротивления, позже принимал участие в войне. Нет, истекать кровью, умирать, бояться не было необычным для него.

Г'Дан принадлежал к гордому народу. Бегство не было чем-то естественным для него, но во время службы в армии ему посчастливилось служить под предводительством одного из величайших героев Нарна. Г'Кар. Вождь, воин, оратор, мечтатель. Он был средоточием помыслов миллионов во время Первой войны с Центавром. Г'Дан увидел в нем величие и слушал его, следовал его советам, обращал внимание на его слова.

"От превосходящей силы не стыдно бежать", — сказал Г'Кар. — "Мы умираем лишь однажды, и, хотя никому не следует бояться отдать свою жизнь ради великой цели, мы должны быть уверены, что эта цель стоит наших жизней. Смерть — лишь миг, но жизнь может длиться многие годы".

Г'Кар сказал это в речи, которую он произнес перед легендарной битвой при Гораше, произошедшей в конце войны, во время которой нарны атаковали линии снабжения центавриан. Г'Дан слушал и вместе со всеми поддержал своего вождя овацией, поверив тогда, что он может все.

Битва у Гораша была настоящей бойней, и нарны, не добившись решающего успеха, были отброшены назад, несмотря на помощь капитана Шеридана, Старкиллера. Вскоре после этого война закончилась, но Г'Дан больше никогда не забывал слова Г'Кара.

После войны Г'Кар ушел из армии и Кха'Ри, и отправился в горы Г'Хоражар, став проповедником Г'Квана. Ходили слухи, что он погиб во время таинственного нападения на храм. Все, кто находились там, были убиты. Но Г'Дан не поверил слухам. Ему верилось, что Г'Кар вообще не может умереть.

К сожалению, эта его вера не распространялась на него самого.

Это было рутинное задание, простой разведывательный полет в нейтральный сектор космоса, информация о котором была нужна Кха'Ри для планирования следующей атаки на центавриан. Вторая война с Центавром началась несколько месяцев назад и уже начали появляться признаки такого же застоя, какой был и во время Первой войны. Задание Г'Дана было частью плана по предотвращению этого застоя.

Он не ожидал наткнуться на странный инопланетный корабль. Не центаврианский, он также не принадлежал ни к одной расе из Лиги Неприсоединившихся Миров. Тучанк, чье пространство было рядом, не имели кораблей подобного размера.

Г'Дан не знал, чей это корабль, и не собирался выяснять. Ему надо было улизнуть через зону перехода, вернуться на Нарн и представить отчет о происшедшем Кха'Ри.

Но его челнок не отличался быстротой, а инопланетный корабль был быстр.

Энергетический луч мелькнул позади его челнока, лишь чуть-чуть не задев его. Г'Дан тотчас начал выполнять маневр уклонения. Он проговаривал про себя слова Г'Кара, зная, что если бы Г'Кар был сейчас здесь, все бы было в порядке.

Внезапно его челнок был пойман, застыл без движения в космосе, как насекомое внутри куска черного янтаря.

Потом инопланетный корабль начал втягивать челнок внутрь себя. Когда черная громада приблизилась, Г'Дан закрыл глаза.

И корабль стрейбов умчался прочь в темноту ночи.

В одной из комнат на борту "Пармениона" было тихо. Слишком тихо, как отметил капитан Джон Шеридан со злостью и отчаянием. Это комната казалась какой-то... "неправильной". Шеридан провел многие годы на борту "Вавилона", который был почти что продолжением его самого. Там он чувствовал себя комфортно. Здесь же...

Нельзя отрицать, что "Парменион" был гораздо лучше своего предшественника. "Вавилон" прошел через столько сражений, торопливых ремонтов и недобросовестных приготовлений в последнюю минуту, что почти превратился из тяжелого крейсера, которым он был изначально, в корабль какого-то другого типа. "Парменион" был современнее, мощнее, смертоноснее и больше подходил для данной ситуации. "Вавилон" был лучшим кораблем, который могло себе позволить правительство Сопротивления, находящееся на Проксиме-3. Правительство Сопротивления не знало, есть ли ещё где-нибудь корабли подобного класса, а здесь, в Приюте, было два таких корабля. "Парменион" и "Озимандиас". Думая о том, откуда они здесь взялись, оставалось лишь строить догадки.

Тут Шеридан мысленно поправил сам себя. Два, о которых он знал. Хотя Альфред Бестер спас ему жизнь и предоставил ему и его экипажу убежище здесь, в Приюте, Шеридан ни на йоту не доверял ему. Он точно не знал, почему. Так много из всего, что он делал, было основано на интуиции. Бестер интуитивно не нравился ему. Мысль о том, как Бестер поступил с ним в Битве на Втором Рубеже, была вполне достаточным основанием для этого. Шеридан предпочитал иметь обо всем полную информацию и то, что он не знал, с кем конкретно надо сражаться, его очень раздражало.

И все же...

В настоящий момент у Бестера и у него был общий враг. Потом, без сомнения, все изменится, но сейчас это было так. До тех пор, пока Г'Кар здесь. Шеридан не понимал, какие именно отношения существовали между пси-копом и нарнским пророком, хотя знал, что в этом как-то замешаны ДНК телепатов, но он доверял Г'Кару.

Список тех, кому Шеридан доверял, был ограниченным. Надо сказать, что за последнее время он увеличился, но все равно был ограниченным. Г'Кар. Командор Дэвид Корвин, его первый помощник, и ...

И ещё кое-кто. Та, кто более других и, возможно, одновременно и менее других заслуживала доверия, чем кто-либо, кого Шеридан когда-либо знал.

— Время реагирования становится быстрее, — сказал Корвин, прочитав отчет о последней тренировке экипажа "Пармениона".

Шеридан ещё не знаком с кораблем и экипажем, но он обязан это сделать, и как можно быстрее. Прежде, чем им снова придется сражаться.

— Ко'Дат натаскала свою "Сотню ребят" так, что теперь они научились драться как черти. Они могут за несколько минут добраться почти до любого места на корабле. Никогда не видел, чтобы нарны бегали так быстро. Ситуация, когда минбарцы проникли внутрь корабля, больше не повторится.

Шеридан согласно кивнул. Без всякого сомнения, минбарцы получили кое-какую неофициальную помощь. Его и раньше предавали, но в этот раз все казалось иначе. Он видел результаты этого предательства, и это глушило всю его злость.

Ко'Дат почувствовала что-то и восприняла похищение Шеридана с корабля как личное оскорбление. Начальник безопасности на "Парменионе" была вспыльчивой женщиной, волевой и не одобряющей всех и вся. Шеридану она нравилась.

— Обе эскадрильи Старфьюри в порядке, хотя пилоты эскадрильи Альфа все еще высказывают некоторую нерешительность в тактических решениях. Я решил, что её возглавит Ниома. Она выбьет из них дурь.

Ниома Конналли, решительный и талантливый пилот-истребитель, служила ещё на "Вавилоне". Она последовала за Шериданом, возможно, потому что у неё никого не было. Её мечтой была защита интересов простых рабочих, но война положила этому конец. Война положила конец множеству вещей для многих людей.

— Капитан Бен Зайн передал нам некоторые данные, о которых вы просили. Просто сказать, что он не желает сотрудничать, было бы слишком мягко, но... Это все-таки лучше, чем ничего.

Капитан Ари Бен Зайн командовал "Озимандиасом", другим кораблем Бестера. Преданный своему делу и неоднократно награжденный офицер, он был старым другом Бестера. Шеридан ему тоже не доверял, хотя ему нравился Харриман Грей, телепат с "Озимандиаса", но не видел причины не воспользоваться умением и опытом Бен Зайна.

— А как там Бестер? Все ещё настаивает на новом телепате? — спросил Шеридан.

Бестер настаивал, чтобы на каждом корабле были телепаты, и чем сильнее, тем лучше. Они были эффективным оружием против Теней. Алиса Белдон, телепат "Пармениона", погибла от психического истощения во время Битвы на Втором Рубеже, и с тех пор Бестер подыскивал ей замену.

— О, да. Не так давно Гарибальди предоставил список возможных кандидатур. Кейси, уровень Р12, бывший пси-полицейский. Джейсон Айронхарт, уровень Р10, бывший инструктор. Мэттью Стоунер, уровень... нечто странное. Эбби...

Шеридан не удержался и усмехнулся.

— А ты сказал мистеру Гарибальди, что у нас уже есть телепат?

Майкл Гарибальди был исполняющим офицером Бестера. Корвин уже работал с ним. Шеридан — нет.

— Вообще-то... да. Он сам не против, но это не нравится Бестеру. Не знаю, что там между ним и мисс Александер, но он говорит, что её лояльность под подозрением...

— То есть, она не предана ему. Она остаётся.

Корвин развёл руками.

— Как скажете. Но вы ведь понимаете, что она вас ненавидит?

Шеридан кивнул. У Литы Александер была веская причина ненавидеть его. В конце концов, именно он послал, хотя и не желая этого, Маркуса Коула, её возлюбленного, на смерть.

— Что ж, вы — капитан.

— Я прекрасно знаю, что она ненавидит меня, Дэвид, но она — единственный телепат, не преданный Бестеру. Это стоит того, чтобы пережить её ненависть. Кстати, как она?

— Выписана из медлаба. Бродит где-то. Доктор Хоббс говорит, что её телепатические способности не уменьшились от... от того, что бы там ни произошло на Проксиме. Фактически, они вроде бы усилились. Она не может объяснить это, но...

Шеридан пожал плечами. Доктор Хоббс была человеком Бестера. До тех пор, пока у него не будет причины изменить свою точку зрения, он не поверит ни одному её слову.

— И общий результат?

— По-моему... мы готовы. Конечно же, нельзя быть полностью уверенными до тех пор, пока мы не проведём ещё одно испытание, но, надеюсь, на этот раз мы будем знать, что делаем. Тем не менее, я думаю, мы готовы.

Шеридан улыбнулся. Если Корвин думает, что они готовы, они и впрямь готовы. Он полностью доверял своему помощнику.

— Майор Кранц не сообщил, готовится ли что-нибудь?

Третий по рангу офицер "Пармениона" был напрямую связан с Бестером, и поэтому ему не было ни на йоту доверия. Тем не менее, Кранц был хорошим солдатом.

— Еще нет.

— Что ж... какая-нибудь проблема обязательно нас найдет, Дэвид. Как обычно.

Она шла медленно, спотыкаясь на каждом шагу, её дыхание было хриплым и ей было больно при каждом вздохе, у неё болела голова, и всё тело ныло от боли, взгляд был расфокусирован, все вокруг было как в тумане, способность слышать иногда пропадала. Последние три месяца женщина, которая когда-то была Сатаи Деленн из Серого Совета, была незнакомкой в своем новом теле. Но не менее незнакомым для нее было и положение, в котором она оказалась.

Прошло уже три месяца с тех пор, как она вошла в Кризалис, выполняя то, что было сказано в пророчестве — необходимость объединить расы землян и минбарцев. И прошло уже три месяца с тех пор, как ее Кризалис был преждевременно разрушен агентом Теней Сьюзен Ивановой, и Деленн из рода Мир вернулась в жестокий и безжалостный мир.

И уже две недели, как она обнаружила, что из-за этого она стала отверженной. Провозглашена За-вален тем самым Серым Советом, частью которого она была. Ягненок, принесенный в жертву амбициям могущественного лидера Совета Синевала, она теперь была лишена всего, что ей было дорого. Даже Серого Совета больше нет, он уничтожен злобой дилгарской воительницы по прозвищу "Несущая смерть".

Она была незнакомкой собственному телу и всему, что её окружало, и она не была очень удивлена тем, что у этих двух частей мало точек соприкосновения. Она всегда верила, что она — неотъемлемая часть войны против Древнего Врага, и что её народ возглавит эту войну. Это место... все это доказывало, что это было ложью. Люди. Нарны. Работают вместе в Круге Света, следуют тем путем, по которому ее народ не пошел из-за своей слепоты и надменности.

Женщина, которая теперь была просто Деленн, никогда ещё не была так потеряна.

Она попыталась успокоить себя надеждой, что у нее есть одна цель, одно постоянное. Человек, который по множеству причин ответственен за ее пребывание в этом месте и в это время. Капитан Джон Шеридан. Старкиллер.

Но она не видела его уже неделю. С тех пор, как они чуть было не поцеловались. С тех пор, как её непредсказуемое, наполовину минбарское, наполовину земное сердце подвело ее, и она упала. Он не пришел к ее постели, не пришел проведать ее.

Сделав неуверенный шаг вперед, она вздрогнула от боли. Она чувствовала себя опустошенной, перед глазами у нее все плыло. Она знала, что ей нужно отдохнуть, но она должна сделать ещё один шаг. Только один.

Ей удалось его сделать, потом она в изнеможении опустилась на стул, ее дыхание перешло в глубокие, полные боли стоны. Десять шагов. И это все, что смогла бывшая Сатаи сделать перед полным упадком сил. Но... наблюдалось некоторое улучшение. Вчера шагов было всего восемь.

Она подняла затуманенные физической и душевной болью глаза. Кто-то показался в поле ее зрения. Землянин. Она узнала его. Это был Майкл Гарибальди. Он работал на того, кто управлял этим местом.

— Привет! — неуклюже поздоровался он. — Как вы... себя чувствуете?

— Лучше, — ответила она нерешительно. — Мне... уже лучше.

Помолчав, она добавила:

— Благодарю Вас.

Он пожал плечами.

— Послушайте. Мой... э-э-э... босс хочет вас видеть. Он говорит, это важно. В его офисе. Вы не могли бы?..

— Я дойду туда, — прошептала она.

И она сделает это. У нее осталась только она сама, но тот факт, что она ещё может пригодиться, все ещё был важен для неё. За него надо ухватиться. Внезапно она кое-что поняла.

— Вы ведь не проделали весь этот путь, чтобы только сообщить мне это?

Ей было приятно, что ум еще не подводил ее.

— Ну... нет. Я просто подумал, что... Вам может понадобиться... помощь, чтобы... добраться туда.

Он чего-то стеснялся. В этом поручении многое ему не нравилось.

— Мне не понадобится помощь, — мягко сказала она. — Но... благодарю вас.

Он снова пожал плечами и медленно отступил на шаг назад, очевидно, чтобы поддержать ее, если она будет падать.

Она не упадет. Хотя она была чужой и для самой себя, и для окружавшего ее места, у нее все еще было нечто такое, за что стоило держаться. Ее цель исчезла, народ потерян, ее здоровье слабо, но она все еще минбарка, и она все ещё чувствует на себе пристальный взгляд своего отца. Взгляд отца и еще кое-кого.

Взгляд Джона Шеридана.

И она отправилась в офис Бестера. Хотя Гарибальди все время был рядом с ней, она не упала.

— Лорд Рифа остался жив после попытки покушения на его жизнь, совершенной вчера, — сказал спокойный, практичный и скучающий голос. — Очевидно, всего лишь отравленное бревари.

— Дилетанты, — раздраженно буркнул Лондо Моллари, бывший министр Королевского Двора Центавра, находящийся теперь в вынужденной ссылке в Приюте и считающийся мертвым большинством центавриан.

Властям, управляющим Приютом, наконец, удалось установить связь с Центавром, но лишь при помощи "Валериуса" — центаврианского крейсера, находящегося под командованием племянника Лондо Карна, которого Лондо как-то удалось втянуть в этот бардак.

— Дилетанты. И, в придачу, невежды. Великий Создатель, как можно посметь отравить бревари. К тому же, Рифа не пьет бревари. Пусть это будет тебе уроком, Тимов. Никогда не доверяй тому, кто не пьет. Это значит, что ему есть, что скрывать.

— Хорошо, Лондо, — устало ответила Тимов.

Лондо не хватало многих вещей, оставшихся на Центавре, но его жена не входила в их число.

— Мне продолжать, или ты дашь мне ещё один урок?

Лондо сердито махнул рукой.

— Очень хорошо. Похоже, господин Вир Котто раскрыл заговор. Конечно, он же помощник Рифы.

— Вир? Ну, надо же!

— Остальные придворные подавлены. Предполагается, что они до сих пор соблюдают траур по императору Мэрриту. На самом деле, конечно, они активно плетут интриги за закрытыми дверями, в то время как Центаурум спорит о приемнике. У двоюродного брата Мэррита Картажьи, кажется, самые высокие шансы.

— Я знаком с ним, — буркнул Лондо. — Да поможет нам Великий Создатель, если он станет императором. А как поживают две другие мои дражайшие супруги? Я уверен, что вы так веселитесь, деля между собой мое состояние, не так ли?

— Очень смешно, Лондо. Вообще-то, Мэриел и Даггер, кажется, не интересуются твоим состоянием. Мэриел плетет интриги вместе с леди Эльризией, а Даггер пытается потратить как можно больше твоих денег до тех пор, пока Министерство Налогообложения не определит точную сумму наследства.

— Таким образом, ничего нового. Держи меня в курсе событий. И... спасибо тебе.

Впервые в своей жизни Лондо увидел Тимов полностью лишившейся дара речи. Она хотела что-то сказать, но лишь пожала плечами. Экран потемнел и погас.

Лондо снова сел в кресло. На Центавре дела шли плохо, почти так же плохо, как и тут. Он повернулся к своему собеседнику.

— Так как же вы-то узнали обо всём этом?

— Я? — переспросил человек по имени Морден. — Я уже сказал Вам. Я простой торговец.

— Простите меня, если я не поверю вам. Информация, которую вы мне предоставили... почти полностью совпадает с сообщением Тимов. У вас, должно быть, очень хороший и быстрый источник информации.

— Всего лишь ... удача, ничего больше.

— А, вот оно что. А потом была эта история с леди Мореллой.

— Я не убивал ее.

— Да нет, я уверен, что это не вы, но если не вы, то кто? И я бы очень хотел знать, как вы сбежали из камеры во дворце.

— Я уверен, что вы хотели бы знать это. А что касается первого вопроса, боюсь, я не знаю. Однако же, это не я.

— Знаете, что странно во всем этом, мистер Морден? Я верю вам. Но это не означает, что я доверяю вам. Похоже, вы не собираетесь сказать мне, как вы попали в Приют? Мистер Бестер знает, что вы здесь?

Морден улыбнулся.

— Нет.

- "Нет" на какой вопрос?

— Вообще "нет". Боюсь, мне пора идти, министр. Дела. Вы сами знаете, как это бывает. Я просто хотел придти к вам и сообщить, что я к вашим услугам. Если я вам снова понадоблюсь, я приду к вам. — Морден развернулся и пошел к двери, потом вдруг остановился и обернулся. — Да, кстати, министр. Это попало ко мне недавно. Я подумал, что вам это может пригодиться. Как я понимаю, вы собирались навестить леди Мореллу в ночь, когда она была убита.

— Да.

— Как выяснилось, той ночью у неё было видение относительно вас, и она хотела передать его вам. К счастью, она нашла время, чтобы записать его.

Морден бросил Лондо инфокристалл.

— Вам это может показаться интересным. Всего хорошего, министр.

— Мистер Морден... ещё кое-что. Никто никогда ничего не делает даром. Что вы хотите?

Непроницаемое выражение лица Мордена слегка изменилось.

— Это очень опасный вопрос, министр. Действительно, опасный. Но... в настоящий момент я всего лишь хочу помочь. Об оплате мы поговорим позже.

Он поклонился и ушел.

— Ну да, — Лондо фыркнул на закрывающуюся дверь. — Держу пари, мы поговорим.

Но он также мог бы поспорить, что никто на борту "Валериуса" не заметил Мордена, когда он ушел. У мистера Мордена был талант оставаться незамеченным. Лондо перевел взгляд на инфокристалл, который он держал в руке. Последнее пророчество леди Мореллы. Немного сомнительное пророчество, но Лондо счёл это довольно интригующим, если учитывать непредсказуемый источник знаний. Если бы не сон, в котором он увидел, как Г'Кар душит его, и он умирает у подножья императорского трона, он никогда бы так охотно не присоединился к маленькому крестовому походу нарна. Лондо был уверен, что он предотвратит свою смерть, сотрудничая с Г'Каром, и поэтому не будет причины, из-за которой они должны были бы убить друг друга.

По крайне мере, Лондо на это надеялся.

Его экран внезапно пискнул. Лондо вздрогнул и поднял взгляд на него. На экране появилось лицо Карна.

— Дядя Лондо, я только что получил сообщение от мистера Бестера. Он хочет тебя видеть. Он сказал, это нечто, о чем Г'Кар упоминал раньше. Дядя, во что ты нас теперь втянешь?

Лондо застонал. Не одно, так другое.

Деленн не знала как себя вести с большинством землян, с которыми она была знакома. Многие ненавидели ее, — по понятной причине, она это признавала, — но даже те, кто знал о ее новом статусе, игнорировали ее, когда это было возможно. У нее появился намек на дружбу только с Джоном и Литой Александер, которая так сильно рисковала, чтобы спасти Деленн. Однако в случае с Бестером все было иначе.

Она чувствовала, что корни его души уходят во тьму. Свою гордость он не выставлял напоказ, но для него было характерно неприкрытое высокомерие. Минбарцы-телепаты использовали свою силу во имя общего блага расы. А среди землян, по крайней мере, в новом обществе, которое она помогла создать, ситуация с телепатами была другой.

Хотя, в настоящий момент Бестер противостоял тому же врагу, что и она.

Она чувствовала себя неуютно в его присутствии, и присутствие еще двоих людей не помогало ей чувствовать себя лучше. Майкл Гарибальди, один из офицеров Бестера, был вторым человеком в комнате. Он был неизменно вежлив с ней и помог добраться сюда, но между ними все еще была огромная пропасть. Заботясь о ней, он выполнял приказ, и Деленн знала, что если когда-нибудь ему прикажут убить ее, он сделает и это.

Что до Г'Кара, он, хотя всего лишь в виде голограммы, излучал духовную безмятежность, которая символизировала собой все, что она имела, но утратила. Он был спокоен, но полон внутреннего света, что сделало его мессией его народа.

Дверь открылась, и вошел центаврианин. Деленн не была лично знакома с Лондо Моллари, но она знала, что он был одним из первых членов Круга Света Г'Кара и человеком, который недавно также был утрачен своим народом. Кроме всего прочего, Приют становится пристанищем для изгнанников.

— Прошу прощения за опоздание, — сказал Лондо. — У меня были... кое-какие дела с Карном. Вы знаете, как это бывает. Итак, добрый день, мистер Бестер... Вам также, Г'Кар. Чем могу быть полезен?

— Присядьте, министр, — сказал Бестер, указывая правой рукой на стул.

Бестер, Г'Кар и Гарибальди стояли, но состояние Деленн не позволяло ей делать то же самое. Был ли Бестер всего лишь вежлив по отношению к ней? Лондо сел рядом с ней и бросил на неё любопытный взгляд. Потом почти незаметно пожал плечами.

— Я позвал вас сюда, поскольку вы один из немногих в этой галактике, кто имеет опыт в делах подобного рода, Моллари, — сказал Г'Кар.

Бестер не был особенно счастлив, что разговор вел Г'Кар.

— А вас, Деленн, я попросил присутствовать, так как все, что здесь произойдет, будет иметь прямое влияние на вашу жизнь. Моллари, знаете ли вы тех, кого называют "техномагами"?

— Великий Создатель, да! Очень давно я встретил одного. Тогда это можно было сделать легче, чем сейчас. Я сомневаюсь, что за последние десятилетия их кто-нибудь видел.

— Это больше не так, — сказал Бестер. — У нас есть записи, которые показывают большое количество техномагов, передвигающихся в пространстве Лиги. Они двигались медленно, во время этого путешествия к ним присоединялись все новые и новые техномаги. Недавно они остановились и теперь собираются на одной из колоний дрази, которая называется Казоми-7. Мы... — здесь он посмотрел на Г'Кара. — Мы пытались установить с ними контакт, но всякий раз получали резкий отказ.

— Я вижу, что вы о чем-то напряженно думаете, — немного иронично заметил Г'Кар.

Деленн видела, что Лондо действительно о чем-то размышлял.

— В прежние времена у техномагов было много контактов с моим миром, — наконец выдохнул Лондо. — Три техномага благословили нашего первого императора. Их слово... даже их присутствие... на моей стороне... Это было бы сильной поддержкой. Может быть, этого окажется достаточно, чтобы положить конец спорам на Центавре. Достаточно, чтобы решить, кто станет новым императором.

— Мы надеялись, что дела обстоят именно так, — сказал Г'Кар. — Они известны по всей галактике, и, если они присоединятся к Кругу Света, это будет ярким знаком. Также надо принимать во внимание их силу и знания. Чему только они могут научить нас... рассказать о Враге, о Войне, о том, как выжить, возможно, даже о нашем будущем. Некоторое время мы пытались добиться аудиенции, но каждый раз нам отказывали. Возможно, Ваш опыт общения с ними даст другую реакцию?

— Возможно, — невнятно произнес Лондо, все ещё глубоко погруженный в свои мысли. — Великий Создатель, это может быть возможным.

— А какое отношение имею к этому я? — тихо поинтересовалась Деленн.

Она чувствовала на себе пристальный взгляд Г'Кара, который, несмотря на световые года, пройденные им, был наполнен чуть уловимой жалостью.

— Нет никакой возможности повернуть вспять то, что с вами происходит, Деленн, — так же тихо ответил он. — Ничего из того, чем мы располагаем, не может остановить ваше генетическое разрушение. Нет никакого известного средства. А техномаги, может быть, смогут что-нибудь сделать. Мы не можем спасти вашу жизнь, но они могут.

— А моя жизнь стоит того, чтобы ее спасали? Я сейчас мало чем могу помочь.

— Вы не знаете этого, Деленн, и зачастую помощь в наших делах приходит к нам самыми неожиданными путями. Спросите себя, Деленн. Если ли у вас что-нибудь, ради чего стоит жить?

Молчание, полное драматизма, за которым последовал тихий, почти беззвучный, ответ:

— Да. Думаю, есть.

— Тогда вы должны полететь с министром Моллари. У вас есть знания, которые могут ему пригодиться, и, к тому же... вы можете не дожить до его возвращения сюда.

— Так скоро? — прошептала она.

— Возможно. Ничто не известно наверняка.

— Тогда я полечу, — сказала Деленн. — Не из-за того, что я сделала, а ради того, чем я могу ещё искупить вину за ошибки прошлого.

— Мы не можем послать флот или крупное посольство, — сказал Г'Кар. — Если мы это сделаем, техномаги нас не примут, к тому же, наши корабли могут понадобиться где угодно. Сейчас критическое для галактики время. Мы все затаили дыхание.

— Однако мы пошлем с вами ещё одного человека, — сказал Бестер. — У него есть... определенные навыки, но, кроме того, что еще важнее, он поклялся защищать вас обоих.

— Когда мы должны отправиться в путь? — спросил Лондо.

— Как можно скорее. Время — не та вещь, которой мы располагаем в достаточном количестве.

— Сначала я должен буду уладить кое-что, — сказал Лондо. — Но я буду готов через несколько часов.

Г'Кар кивнул, соглашаясь.

— А вы, моя спутница?

— То же самое, — сказала отрывисто Деленн. — Есть нечто... некто, с кем я должна... Мне нужно несколько часов.

— Отлично, — сказал Бестер. — Я распорядился насчет челнока, который доставит вас к зоне перехода в Секторе 203. Оттуда вы сможете добраться до системы Казоми. Когда вы доберетесь туда, вам не составит труда отыскать техномагов. Я предупрежу остальных.

— Доброй вам охоты, — сказал Г'Кар. — Нам понадобится их помощь. Как и вам самим, если вам предначертано исполнение ваших снов. Да поможет вам Г'Кван.

— Я надеюсь, кто-нибудь нам поможет, — Деленн услышала, как Лондо пробормотал это, когда они вышли из комнаты.

Каждый шаг казался ей милей, но она продолжала идти.

Она не упадет.

— И ты сделаешь это?! Ты примешь это предложение?!

Если бы ей когда-нибудь потребовалось доказательство того, что Песня и Твердь погибли навсегда, то нуВил Рун стоило лишь прислушаться к той злобе, что звучала в голосе ноМир Ру. Ни та, ни другая не были воинами. Ни одна тучанк не была воином. Даже тогда, когда нарны уничтожили их Твердь, уничтожив вместе с ней и Песню. Даже тогда. Понадобилась война, чтобы освободить их — война между Нарном и Центавром. У Нарна были другие проблемы, хотя до сих пор было загадкой, покинули ли они Твердь по экономическим причинам или из-за запоздалого чувства раскаяния.

Для нуВил Рун это было неважно. Самым главным было то, что Твердь была свободна. Она пыталась возродить Песню, но везде, где она была, она находила лишь горечь и злость, — такую же, какую она наблюдала и сейчас.

— Разве у нас есть выбор? Он же предложил нам помощь.

— Он уже предлагал нам "помощь" раньше! Разве ты уже забыла?

— Я ничего не забыла! Все это нужно для Тверди, для Песни. Корабли, которые мы забрали у нарнов, помогли нам выйти в космос. Мы начинаем строить новые отношения со своими партнерами. У них есть для нас другая Твердь, может быть, и другая Песня, но только от них зависит, сможем ли мы вернуть Песню нашему народу.

— Не говори со мной, как с не имеющей Песни! Все это я знаю.

— Тогда почему ты не понимаешь то, что я тебе говорю? Эти захватчики... кто бы они ни были... они угрожают тем немногим кораблям, которые у нас есть. Они угрожают тем отношениям, которые мы так медленно устанавливаем с нашими соседями. Я не знаю, кто такие эти... стрейбы, и чего они хотят. Но я не хочу видеть Твердь, порабощенной вновь.

— Но тогда почему ты обратилась к тем, кто однажды уже поработил нас?

— Потому что только он поможет нам, и никто другой.

— Твоя Песня искажена. Возможно, тебе нужна новая. Я уверена, что это чудовище поможет тебе достать новую. Он уже "помогал" нам раньше.

НуВил Рун не показала своей печали, когда ее подруга, опустившись на все четыре ноги, ушла, прокладывая путь среди руин того, что когда-то было их Твердью. Но она, тем не менее, смотрела ей вслед, пока та не исчезла из вида.

— Мне жаль, что тебе пришлось выслушать все это, — сказала она наконец.

— Все это — правда, — ответила мерцающая фигура, которая в молчании наблюдала за ними. — Но мое предложение искренне, и в моих словах только правда.

— Я не сомневаюсь в этом, Г'Кар. Твоя Песня очень сильно изменилась. Возможно, у нашего народа еще есть надежда.

— Мы можем не только надеяться, — прошептала призрачная фигура.

Его тело, заключенное в Великой Машине за тысячи световых лет отсюда, не могло двигаться, не могло покинуть Машину. Он бы хотел остаться там навсегда и никогда не встречаться с призраками своего прошлого.

Но Г'Кван не вознаграждает тех, кто стремится к покою и тишине.

Не проходило и дня, чтобы Лита Александер не вспоминала выражения его глаз перед тем, как он умер.

Она любила Маркуса Коула, но не осознавала этого до тех пор, пока не стало слишком поздно. Он тоже любил ее, а теперь он был мертв.

Когда она только попала в Пси-Корпус, ей дали наставника, чтобы помочь ей привыкнуть к новой жизни. Это был добродушный человек, которого звали Хавьер. Она никогда не забывала, возможно, самый лучший совет, который он дал ей. "Удел телепата — одиночество. Мы навсегда изолированы не только от нормальных людей, но и друг от друга. Ни у кого из нас никогда не будет нормальных отношений ни с кем. Чем быстрее ты примешь это, тем легче будет твоя жизнь".

Она думала, что она приняла это.

Лита поднялась с постели и раздраженно потерла глаза. Последнее время она плохо спала. Раны, нанесенные Сьюзен Ивановой, все ещё беспокоили ее, но не они были причиной бессонницы. Ее мучили сны. О Маркусе, о Деленн — Лита могла чувствовать боль Деленн, почти так же как собственную боль, о ворлонце, который говорил с ней, но который отказался помочь ей, когда она была на пороге смерти.

Лита Александер пыталась принять свое одиночество, но иногда это было тяжело. Очень тяжело. Всякий раз, как она оставалась одна, она видела глаза Маркуса.

И еще она видела темное сердце Врага, отраженное в них. Врага, воплотившегося в Сьюзен Ивановой. Врага, который убил единственного человека, которого Лита любила. Врага, в оружие против которого, — Лита знала это, — ее превратили.

Разум Литы мог видеть всю Галактику, даже мог видеть мертвую темную планету, откуда пришел Враг. Разум Литы мог заглядывать далеко, но в ее мыслях постоянно был Маркус и умирающий взгляд его глаз...

Деленн думала, что она привыкла к косым взглядам. Она думала, что привыкла к обвинениям, привыкла к наполненным горечью словам. Она ведь жила среди землян уже почти целый цикл. Она перенесла садистские пытки мистера Уэллса, выжила после жестокого разрушения Кризалиса, ощутила боль проклятия За-вален. И после всего этого она осмелилась поверить, что ничто больше уже не в силах ранить ее.

Она ошибалась.

Она не плакала. Она не знала, почему. Ей хотелось плакать.

Прошло уже несколько часов с тех пор, как она вернулась со встречи с капитаном Шериданом. Она проделала длинное и тяжелое путешествие на "Парменион", содрогаясь от боли при каждом вздохе и чуть не падая при каждом шаге. Перелет от Приюта до "Пармениона" дал ей возможность передохнуть, но на борту корабля боль вернулась.

Она не представляла себе, где можно было найти Джона, и не нашла никого, кто бы захотел с ней поговорить. Сотрудник Службы Безопасности, который встретил ее в причальном доке, уведомил начальника Службы Безопасности, вспыльчивую нарнийку Ко'Дат, о прибытии Деленн, и та дала ей разрешение находиться на борту корабля. Ко'Дат заявила, что не знает, где находится капитан Шеридан.

По понятным причинам, в первую очередь Деленн направилась в рубку. Проделав весь этот мучительный путь, она обнаружила, что там распоряжается майор Кранц. Он сказал ей, что капитан Шеридан и командор Корвин совершают обход корабля, устраивая проверки экипажу. Может, ей следует поискать в орудийных отсеках? В его голосе не было неприязни, но и сострадания в нем тоже не было. Это была самая обыкновенная бесцеремонность.

Не мог бы он попытаться связаться с капитаном Шериданом по коммуникатору, спросила она. О, нет, он не может сделать этого. Это может помешать учениям.

И она отправилась к орудийным отсекам, оттуда — в офицерскую столовую, а потом — к аппаратам запуска Старфьюри. Там она встретила командора Корвина, который сказал ей, что капитан Шеридан испытывает Старфьюри нового типа, которые они унаследовали вместе с "Парменионом". Наконец, Деленн получила шанс перевести дух, хотя Корвин был в некотором смысле хуже Кранца. Взгляд Корвина выражал открытое недоверие. Возможно, он просто беспокоится за Джона, подумала она. С другой стороны, Корвин уже однажды пришел ей на помощь.

Когда Джон вернулся, она поднялась на ноги. Ее била дрожь. Он заметил ее и на какой-то миг замер. А потом он прошел мимо нее, как будто ее и не существовало вовсе. Корвин посмотрел на нее уже не так враждебно, как раньше, но тоже ничего не сказал.

Деленн медленно вымолвила имя Джона.

— Не сейчас, Сатаи, — донесся ответ. — Боюсь, я очень занят.

И он ушел, оставив ее еще более одинокой, чем когда-либо.

— Вам не следовало бы быть с ней столь грубым, — сказал Корвин после нескольких минут напряженного молчания, прерываемого лишь краткими вопросами, касающимися корабля и экипажа.

— Ей не следовало бы даже быть на борту этого корабля. Это рискованно в плане безопасности. О чем только Ко'Дат думала?

— Сэр... Мне бы хотелось думать, что вы не позволите личным эмоциям влиять на ваши обязанности. Я понимаю, что за последнее время с вами много что произошло... со всеми нами, но...

— Почему вы всегда говорите мне "сэр", когда устраиваете нагоняй? Я в порядке, Дэвид. У меня нет проблем с Деленн. У меня нет проблем с тем, что "происходило со мной в последнее время". Единственное, что меня сейчас заботит, так это задача наладить все на корабле так, чтобы меня это устраивало.

Коммуникатор Шеридана внезапно пискнул, и капитан от неожиданности даже вздрогнул. Потом раздраженно передернул плечами.

— Как некстати, — буркнул он себе под нос. — Того, кто изобрел эти штуковины, надо было бы вывести на площадь и расстрелять.

Он включил свой аппарат.

— Капитан Шеридан слушает.

— А, капитан.

Шеридан и Корвин машинально подтянулись. Это был Ари Бен Зайн, капитан "Озимандиаса" — другого тяжелого крейсера Бестера. Ветеран самых разнообразных войн, о котором ходили слухи, что он живет только ради сражений. Не было ясно, что связывало его с Бестером, но, без сомнения, он был предан Пси-Корпусу.

— Есть какие-нибудь проблемы с кораблем?

— Ничего подобного, капитан. Отличный корабль. Отличный экипаж.

— По своему опыту знаю, что корабль и экипаж всегда хороши настолько, насколько хорош тот, кто ими управляет.

Глаза Шеридана потемнели.

— Да, я согласен с вами, — ответил он.

— Так или иначе, у нас скоро появится возможность выяснить, насколько хорош ваш корабль. У мистера Бестера есть задание для вас и для "Пармениона". Я и сам хотел бы заняться этим делом, но он, очевидно, считает, что вам нужно время, чтобы привыкнуть к кораблю. Свяжитесь с ним как можно быстрее. Затем свяжитесь с рубкой "Озимандиаса", и я введу вас в курс сложившейся ситуации.

— Какой ситуации?

— Скажите, капитан, вы когда-нибудь слышали о стрейбах?

— А, Сатаи Деленн. Готовы, как я погляжу?

— Я... готова, и всегда буду готова, министр Моллари.

Деленн не надо было паковаться, у неё почти не было личных вещей. У министра Моллари они, очевидно, были. Деленн была уверена, что уловила слабый запах алкоголя, исходящий от него.

— Что ж, кажется, здесь мы должны встретить третьего участника нашей небольшой компании, не так ли? Вы, минбарцы, верите, что три — священное число, не правда ли? Я полагаю, это вполне соответствует настоящему моменту?

— Возможно.

— Ну, хорошо. Я думаю, это будет веселое путешествие.

Деленн вздрогнула, когда внезапно какая-то фигура вышла из темноты, окружавшей их. Лондо тоже вздрогнул, но всплеснул руками и расхохотался.

— Господин Ленньер! Ах, будь я трижды клятый зонов сын! Когда же вы успели возникнуть тут, в нашем маленьком пристанище для всех изгнанников и беглецов?

Ленньер поклонился в знак приветствия. Теперь, когда он был рядом с ней, Деленн узнала его. Гениальный поэт ти-ла. Хотя она никогда не встречала его раньше, она слышала о его произведениях. Но она не знала, что и он был агентом Круга Света.

— Я прилетел вчера утром, тайно. Ха'Кормар'А Г'Кар посчитал, что мое присутствие здесь должно остаться тайной. Нельзя, чтобы меня заметили в связях с этим местом.

— Да? — тихо спросила Деленн. — А почему бы нет?

Ленньер даже не взглянул на нее. Казалось, он сомневается, стоит ли вообще отвечать.

— Если спросят, то я путешествую на одну из планет Лиги Неприсоединившихся Миров. Казоми-7 — колония дрази, и, хотя дрази не испытывают особой нежности к нашему народу, или к нашей поэзии, тем не менее, как я понимаю, наша поэзия завоевывает популярность в некоторых колониях ллортов и бракири. Вы, министр Моллари, мой начальник, хотя, в действительности, я, конечно же, ваш телохранитель.

— А я? — все так же тихо спросила Деленн. — Какова моя роль?

Ленньер так и не удостоил ее взглядом, хотя в этот раз он меньше сомневался перед ответом.

— Вы должны будете все время носить капюшон. Если спросят, вы — слуга министра Моллари. Для меня же вы — За-вален, и поэтому не представляете никакого интереса.

Деленн вскинула взгляд и посмотрела ему в глаза. Он какое-то время жестко смотрел на нее, но потом отвел свой взгляд и повернулся к Лондо.

— Я горю от нетерпения перед путешествием! — радовался тот. — Прямо как в молодости... Ах, я чувствую себя опять молодым. Это... Ах, господин Ленньер, это будет так весело!

Глава 2

Она молчит, она заткнула уши, но это не означает, что она слышит лишь тишину. Громче той дрожи, которая сотрясает ее тело, громче дыхания, которое огнем разъедает ее горло, громче биения сердца, которое заставляет кипящую кровь бежать по тонким венам, громче стонов ее горячечного бреда, громче всего этого — единственный звук, который она слышит.

Крики Вселенной и ее обитателей, корчащихся в предсмертной агонии.

У нее были спутники, хотя, надо признать, весьма необычные: минбарский поэт и центаврианский аристократ, считающийся мертвым, но она, несмотря на это, всегда чувствовала себя в полном одиночестве.

Последнее состояние, в котором она хотела бы быть.

Но именно тогда, когда она одна, она видит и слышит больше. Она видит тьму в своей душе и кровь на своих руках. Снова и снова она видит то же и так же, как и бесчисленное количество раз за последний год, — она видит то, что она сделала.

Многие сказали бы, что это еще наименьшее из того, что заслуживает Деленн из рода Мир.

Джон Шеридан, напротив, вряд ли мог бы чувствовать себя более счастливым. Он тоже был одинок, в полном смысле этого слова, но он не прятался в грузовом отсеке корабля, как Деленн и ее спутники. Он был там, где, как он всегда считал, ему самое место. Вообще-то, этот корабль, "Парменион", не был ЕГО кораблем, так же как он не был своим кораблем для его экипажа. Это был уже не его верный "Вавилон", но, тем не менее, это было его место. В боевой рубке, впереди всех во время атаки, — там, где должен быть капитан, солдат, воин.

Там, где ему не надо вспоминать, что он сделал.

Сейчас "Парменион" приближается к границам пространства тучанк, чтобы встретиться с полномочным представителем этой малоизученной расы. После двадцати пяти лет нарнского рабства они недавно снова получили свободу только для того, чтобы снова ощутить угрозу ее потери.

Шеридан спрашивал себя, оценивают ли они иронию того, что их единственная надежда на спасение зависит от тех же, кто покорил их четверть века назад.

— Десять минут до прибытия в точку встречи, — сообщил рулевой по имени Гуэрра — расторопный, деловитый член экипажа.

Шеридан покосился на женщину, стоявшую рядом с ним. Она не была ни членом команды рубки, ни служащей нарнской Службы Безопасности, прозванной "Сотня ребят мамаши Ко'Дат". Казалось, она чувствует себя здесь неуютно. Она выглядела не к месту, одетая ни в форму Земного Альянса, от привычки носить которую так до сих пор не избавились Шеридан и командор Корвин, ни в одежду, напоминающую форму Пси-Корпуса, которую носили все остальные члены команды рубки. Нет, Лита Александер была в черном штатском платье без украшений, без непременных перчаток телепата. Шеридан понимал, что это своего рода траурное одеяние.

И у нее были причины носить траур. Едва ли месяц прошел с момента смерти ее возлюбленного, Маркуса Коула, и большую часть этого времени она провела, поправляясь после ран, полученных тогда же, когда погиб Маркус.

Шеридан знал, что значит потерять кого-то, кого ты любишь. Он также знал один из лучших способов справиться с этим горем. Хотя бы на короткое время.

— Вы что-нибудь чувствуете?

Она покачала головой, потом, помолчав, произнесла:

— Нет. Ни следа.

Это ничего не означало. Шеридан знал, как быстро могут появляться и исчезать корабли Теней. Он не ожидал наткнуться на них, — это всего лишь рутинное задание, но не помешает быть готовым ко всему. К тому же, Бестер настоял на том, чтобы на "Парменионе" был хотя бы один сильный телепат, и Шеридан с большим удовольствием выбрал единственного телепата в Приюте, который не был предан Бестеру. Тот факт, что Лита ненавидела Шеридана и винила его в смерти Маркуса, к делу не относился.

— Корабль тучанк входит в зону досягаемости, сэр, — сказал Гуэрра. — Они передают правильные позывные.

Вообще-то, это был корабль нарнов. Тучанк не имели собственной технологии космических полетов. Все, что у них было, они захватили у нарнов.

Шеридан, как и любой землянин, мог понять их чувства.

— Пошлите им приветственный сигнал.

— Они отвечают, сэр. Только звук.

— Соединяйте.

— Приветствую вас от имени народа тучанк, — донесся из динамиков потрескивающий голос.

Тучанк, очевидно, научились интерлаку у нарнов, а с ним программа-переводчик бортового компьютера "Пармениона" хорошо справлялась.

— С вами говорит нуВил Рун, номинальный правитель народа тучанк.

— Джон Шеридан, капитан "Пармениона". Я представляю здесь мисте... в смысле, Ха'Кормар'А Г'Кара. Как я понимаю, у вас какие-то проблемы?

— Да, капитан. Хочу отметить, что я признательна вам и... Ха'Кормар'А Г'Кару за помощь. Вас не затруднит спуститься на поверхность, чтобы мы могли ввести вас в курс дела?

— Почту за честь.

— Начинаем передачу всех необходимых данных. Конец связи.

Связь прервалась, и Шеридан оглянулся на свою команду, потом посмотрел на Литу.

— Есть что-нибудь?

Она покачала головой.

— Нет. Никого из этих... Теней нет на сотни световых лет вокруг. Поверьте мне, капитан. Я бы знала, если бы они были здесь.

Да, — подумал он. — Не сомневаюсь, ты бы знала.

Но вслух ничего не сказал. Благоразумие — важнейшая составляющая доблести.

Было время, когда Лондо Моллари старался как можно меньше иметь дело с минбарцами, но, с другой стороны, бывали и такие времена, когда его любимым времяпрепровождением было участвовать в попойках, ходить в грязные стриптиз-бары, играть в карты и ввязываться в драки. Ему нравилось думать, что с тех пор он повзрослел.

Но это не смогло подготовить его к тому, с чем он столкнулся за несколько часов до прилета на Казоми-7. То, что они прятались в грузовом отсеке ипшийского челнока, уже было плохо, но мог пережить это, сказав себе, что это часть большого приключения, которое вернет его, хотя бы ненадолго, в славные деньки его молодости. Поиски легендарных техномагов, задача заручиться их поддержкой в борьбе Г'Кара против врага, — всё это было частью великого приключения.

Он не предполагал, что смерть, боль и страдания будут включены в развлекательную программу.

Деленн опять издала тихий стон, прошептав несколько полных мучения слов по-минбарски, и Лондо снова сел, пытаясь успокоить ее конвульсии. Он хотел было использовать веревки, чтобы связать ее, но все имеющиеся в наличии веревки были или слишком тонкие, или слишком жесткие. Он сомневался, что Деленн будет лучше, если она вдруг отрежет себе этими веревками обе руки. Поэтому ему ничего не оставалось, кроме как просто держать ее, чтобы не дать ей пораниться.

Деленн сидела тихо и отрешенно молчала во время их путешествия, которое длилось несколько дней, пока они меняли множество челноков, чтобы скрыть истинный конечный пункт своего пути. Первоначальные попытки Лондо завязать разговор были отвергнуты, но он не очень огорчился и продолжал доставать Ленньера своими анекдотами, уроками жизни и крупицами житейской мудрости. Он не обращал особого внимания на Деленн, да она и не выглядела очень больной. Но потом, примерно два часа назад, она просто упала на пол и забилась в конвульсиях. Добравшись до нее, он обнаружил, что ее кожа сухая и горячая. Очень горячая. Несмотря на отсутствие каких-либо лекарств, Лондо сделал все, что смог, для спасения ее жизни, но, в конце концов, он же был политиком, а не врачом.

К счастью, Г'Кар рассказал ему все, что ему удалось узнать об уникальном генетическом состоянии Деленн. Если верить Г'Кару (а он, похоже, знал, о чем говорил), трансформация Деленн в каком-то там Кризалисе была преждевременно прервана, и из-за этого все системы ее организма были нестабильны. Несколько недель назад она некоторое время была в коме, и Г'Кар сказал, что лихорадка, припадки эпилепсии и тому подобные вещи могут быть результатом этой комы. И поэтому Лондо надеялся, что вскоре она придет в себя, и что это не скажется на ней фатально, но от этого ему не становилось легче.

К тому же, учитывая, что помощи было ждать неоткуда.

— Вы, вообще-то, собираетесь ей помочь? — некоторое время назад сердито осведомился он у Ленньера, который просто молча стоял с тех пор, как начался припадок.

— Я не могу, — прозвучал тихий ответ.

Лондо не мог припомнить, было ли тогда сожаление в голосе минбарца.

— Она — За-вален. Тень, брошенная на Валена. Я не могу касаться ее, смотреть на нее, произносить ее имя.

— Великий Создатель! — воскликнул Лондо. — Но вы же знаете, что ее покарали незаслуженно!

— Да. Мне сказали, и я верю, что ее изгнание — дело рук Синевала, который стремится укрепить свою власть. Я уверен, что она не совершала того, в чем ее обвиняют.

— Но почему же ты тогда не хочешь помочь ей, парень?

— Потому что она — все равно За-вален, таково было решение Серого Совета. Не важно, что это несправедливо. Не важно, что она невиновна. Мое собственное мнение также не важно. Важно только то, что она... сейчас она... За-вален.

— И при этом вы согласились участвовать в этом путешествии, чтобы помочь ей? — скептически спросил Лондо.

— Ха'Кормар'А Г'Кар попросил меня. Он сказал, что вам может понадобиться защита, и поэтому я здесь, чтобы защищать вас. Он попросил меня, и я это сделаю. Но это ничего не меняет.

— Уф! Ну, минбарцы!

И Лондо снова попытался помочь Деленн, но этот разговор оставил в душе неприятный осадок. Прошло несколько часов, но чувство не ушло.

Ленньер заговорил первым.

— Мне... жаль, если я оскорбил вас, министр Моллари. Ваше мнение обо мне много значит для меня. Я... прошу прощения.

— Ха, чего уж там. Не надо. Не думаю, что я когда-нибудь пойму минбарца, но все же... о, похоже, она приходит в себя. Э-э-э...

— Да, министр Моллари?

— Да нет, ничего... не важно.

Лондо повернулся к Деленн, встревоженный звуком ее голоса. Он попытался разобрать, что она говорила, но это был ее родной язык, а он очень плохо говорил по-минбарски.

Что она говорит? — подумал он. — Что она может сказать, она же едва может двигаться!

— Она просит, — сказал Ленньер, и Лондо вздрогнул.

Оказывается, он размышлял вслух.

— Просит? Чего?

Ленньер взглянул Лондо в глаза, потом опустил голову и произнес одно-единственное слово:

— Прощения.

После этого у Лондо совсем испортилось настроение. Было так весело сначала... это было приключение, — и ничего больше. Но потом он столкнулся со смертью и страданиями. И когда услышал полные боли стоны Деленн, он осознал, что реальная жизнь — не приключение, и счастливый конец бывает далеко не всегда.

Но подобное настроение не продлилось долго. Когда грузовой корабль ипша приземлился на Казоми-7, а к этому времени Деленн была уже в состоянии передвигаться самостоятельно, к Лондо вернулось его обычное беззаботное расположение духа.

По крайней мере, на какое-то время.

У минбарцев, в общем-то, нет мест, которым бы они поклонялись специально. Дело в том, что у них нет богов в том понимании, в каком они есть у других рас, они ценят все живое, и им кажется нелепым считать какие-то места более или менее священными, чем все прочие. Для них все живое священно и с любой жизнью надо обращаться с почтением и уважением.

По крайней мере, так они говорят. Как подобные убеждения соотносятся с разрушением Земли, лучше не спрашивать.

Так, по крайней мере, утверждает каста Жрецов.

Убеждения касты Воинов расходятся с этим не очень сильно. Просто, они испытывают меньшую потребность говорить об этом. Они всегда гордились тем, что они действуют, а не рассуждают. И, если считать, что самое справедливое суждение о ком-то можно вынести, исходя из его поступков, то кровавая резня касты Мастеров определенно говорила о многом.

Некий воин в это время был далеко от Минбара и этой бойни. Вина за то, что происходило там, полностью лежала на нем, и, в то же время, он был абсолютно неповинен в этом. Бойня проводилась от его имени, и лишь одно его слово могло прекратить все это, но он промолчал.

Синевал из клана Клинков Ветра искал искупления. Он так много знал, слишком много, чтобы оставаться в полной мере лишь воином. Он знал правду об уничтожении Серого Совета, которое спровоцировало волну кровавых убийств, знал, что не Хедронн из Касты Мастеров виновен в убийстве членов Совета, а дилгарка Джа-Дур толкнула его на это против его воли. Синевал также знал, что Джа-Дур сделала с Шериданом: она заразила его смертельным вирусом, который в конце концов убьет его. Но даже если бы Синевалу было известно, что Шеридан не знает о вирусе, он все равно бы ничего ему не сказал.

Синевал знал многое, но покинул Минбар, покинул Серый Совет, лидером которого он, теоретически, все еще был, покинул свой народ после того, что случилось в Битве на Втором Рубеже.

Синевал сам нуждался в очищении.

Минбарцы не верят в существование святых мест. По крайней мере, члены касты Жрецов и каста Мастеров. Каста Воинов, впрочем, придерживалась в некоторых случаях иной точки зрения.

Это была безымянная планета, находящаяся в пространстве, принадлежащем Лиге Неприсоединившихся Миров, где-то между территориями ипша и хиачей. Планета была необитаемой. Атмосфера была едва пригодна для дыхания, но Синевал переносил ее довольно легко. Минбарцы не были так слабы, как другие расы, хотя, если быть справедливым, большинство из дышащих кислородом рас выжили бы здесь. Зачем им это — другой вопрос. На планете не было ценных минералов, было мало растений и животных, она не была стратегически важна, находилась далеко от торговых путей. Это была немногим более чем скала, плавающая в космосе.

Так было для всех, за исключением высокопоставленных минбарцев из касты Воинов, которые знали об этой скале то, чего о ней не знали другие.

Тысячу лет Вален попрал своей ногой этот мир. Было сражение, — он встретился со своим Врагом. Впрочем, объективно произошла лишь небольшая стычка, не более того.

Синевал помнил легенды, которые он слышал об этом месте. Корабль Валена рухнул на планету, и Единственный остался один. Его помощники, Маррэйн, Парлонн, и Дераннимер, пытались отыскать его, но Враг был слишком силен в этом районе, и поиски пришлось отложить. Вален провел здесь несколько месяцев, преследуемый Тенями, пока Маррэйну не удалось обойти патрули Теней и спасти его.

Высокопоставленные воины — Алиты, Шай Алиты, Сатаи — знали и помнили эту легенду. Они с гордостью носили в своих сердцах это доказательство того, что минбарский дух бессмертен, что даже если они столкнутся с непроглядной Тьмой, один луч Света все равно будет сиять в ней.

Синевал прилетел сюда, чтобы найти тот самый луч в темноте своей души, и, может быть, поговорить с духом Валена, чтобы задать ему лишь один вопрос:

Зачем?

Лита Александер была одна в компании других людей. Если быть точным, она, в сопровождении капитана Шеридана, майора Кранца и двух секьюрити, находилась в челноке, направляющемся в Эллаэнн, город тучанк. Шеридан и Ко'Дат решили, что присутствие нарнов на поверхности планеты было бы неуместно.

Но она все равно была одна. Всегда одна.

Сейчас она вспоминала неприятную встречу, произошедшую несколько часов назад...

Лита вздрогнула, когда в дверь позвонили. Она не размышляла. Она и не спала, хотя и могла бы. С тех пор, как она поправилась от ран, полученных на Проксиме, у нее начались видения. Последнее время они участились, и ей стоило большого труда отличать их от действительности. Но иногда она и не пыталась.

В дверь снова позвонили, и она поднялась, поправляя волосы. Осознав, что она делает, она остановилась.

— Кто там? — спросила она.

— Командор Корвин. Могу я поговорить с вами?

Его голос звучал не то, чтобы очень уж дружелюбно, но и враждебности Лита не уловила. Как ей удалось просканировать его через дверь, ее мало заботило.

— Войдите.

Дверь открылась, и Корвин зашел внутрь. Он выглядел спокойным и уравновешенным, но не мог спрятать почти инстинктивное смущение, которое он всегда испытывал в обществе Литы, впрочем, как и любой "нормал" в присутствии телепата.

— Командор, если вы хотели поговорить со мной, вы могли просто позвонить.

— Я хотел бы переговорить с вами лично, — ответил он. — О капитане, о Бестере.

— И слышать ничего не желаю, — резко ответила она.

— Это не важно. Мы оба знаем, как вы относитесь к капитану, и он знает это. Он не против, потому что, как ему кажется, вы делаете все возможное. Он также считает, что вы не преданы мистеру Бестеру. Капитан хороший человек, но он ошибался раньше. Так бывает. Он не совершенен, никто не совершенен, но сейчас передо мной стоит задача выяснить, не ошибается ли он сейчас. На чьей вы сторонне, мисс Александер?

— С каких пор это приобрело значение?

— Это всегда было важным. Вы — не человек Бестера, но ведь вам приходилось иметь с ним дело?

— Да. Я работала в Пси-корпусе во время подготовки. Это было прямо перед войной.

— Это я знаю. Я просмотрел ваше личное дело. Я имел в виду, что вам приходилось лично общаться с Бестером, не так ли?

— Да, немного.

— Вы знали о Приюте? О Бен Зайне? О Г'Каре?

— Нет! Я знала не больше, чем все остальные. Он пережил войну и основал где-то базу. Ради всего святого, я же была лишь Р5! С какой стати Бестер сообщал бы мне это?

— Это все, что я хотел узнать. Тогда еще один вопрос. Как насчет капитана?

— Что насчет его?

— Я должен быть уверен, что вы с нами. Он, похоже, думает, что так и есть. Так как?

— Меня бы здесь не было, если бы это было не так.

— Это не ответ. Вы бы отдали за него свою жизнь, если бы потребовалось?

— А вы? — огрызнулась она.

Глупый вопрос. Она уже знала ответ.

— Разумеется.

И он отдаст свою жизнь. Ни колебания, ни тени сомнения. Ничего. Ей не нужно было быть телепатом, чтобы понять, что он говорит правду.

— И Маркус сделал бы тоже самое.

— Маркус уже отдал свою жизнь за него!

— Нет, — ответил Корвин, покачав головой. — Маркус отдал жизнь за вас. — Он повернулся и пошел к двери, но потом остановился. — Рано или поздно, вам придется выбирать, на чьей вы стороне. Пожалуйста, делайте это поскорее.

И только теперь, несколько часов спустя, Лита вспомнила кое-что необычное, из того, что она сказала. Тогда это было совершенно естественно, но сейчас... Она сказала: "Я была лишь Р5..."

Кто же она сейчас?

Ты — будущее. Ты — наше будущее. — Это был голос, который она слышала лишь однажды. С тех пор, как умер Маркус, она слышала его снова впервые.

Но это не принесло ей уверенности.

— Мисс Александер? — позвал ее майор Кранц.

— Да? — она внезапно поняла, что они уже приземлились.

Остальные уже встали и выходили из челнока.

— Вы идете?

Она судорожно сглотнула, кивнула, потом отстегнула ремни и встала.

Ты — будущее.

Хотела бы она быть уверенной, что у нее самой оно есть.

Г'Дан отпрянул назад и прижался к стене, чтобы те двое, что нападали на него, не могли зайти ему за спину. Он не был уверен, что они попытаются сделать это, но осторожность не помешает.

Дрази, который был ближе к нему, попытался ударить Г'Дана по голове своим похожим на дубинку оружием, но ему удалось уклониться от удара. В манере ведения боя дрази было мало ловкости, впрочем, то же самое можно было сказать и о технике нарна.

По крайней мере, у Г'Дана был ка'ток — оружие, с которым он был хорошо знаком. Дождавшись пока дрази атакует снова, он слегка отступил в сторону и потом сделал быстрый выпад своим длинным мечом. Он вонзил его чуть ниже шеи, точно в место, где сходятся множество кровеносных сосудов, образуя центр кровеносной системы. Дрази застыл на месте; темная, солоноватая и вонючая кровь хлынула у него изо рта. Он упал, тяжелое оружие выпало у него из рук и с грохотом упало прямо на ка'ток Г'Дана.

Клинок сломался, развалившись на две части.

Второй противник Г'Дана, тучанк, воспользовалась преимуществом и прыгнула вперед, замахиваясь кривым ножом, который, как показалось Г'Дану, вырос на глазах. Тучанк были быстрее и проворнее тяжеловесных нарнов, к тому же преимущество им давали годы ненависти.

К счастью, ему удалось откатиться в сторону, и нож, нацеленный ему в глаз, лишь поцарапал шею.

Безоружный, он попытался встать на ноги, и его противница прыгнула ему на спину. Тучанк не отличалась большим мастерством в ближнем бою, но Г'Дан устал и был ранен.

Почти не ощущая ее веса, Г'Дан бросился и прижался спиной к стене камеры. Он услышал, как она вскрикнула странным певучим голосом.

Ее нож проткнул ему плечо, и он не знал, сделала ли она это сознательно, или же это были лишь предсмертные судороги. Да ему это было и не важно. Г'Дан снова откинулся назад, на этот раз услышав отвратительный звук, свидетельствующий о том, что чувствительные спинные отростки тучанк превратились в кашу.

Тяжело дыша, он упал на колени. Он чувствовал бесчисленные раны, покрывающие его тело, и ему стоило большого труда оставаться в сознании. Он уже три раза прошел тест-драку против представителей других рас. Он не боялся своих противников, но он поклялся себе, что устроители этого кровавого спектакля ещё пожалеют об этом.

Он уничтожит корабль стрейбов, даже если для этого потребуется его жизнь.

Он знал, что скоро кто-то прибудет, еще до того, как его спутники ему об этом сообщили. Он даже ждал некоторое время это событие. Ему нравилось быть в курсе всего, что происходит в Галактике вне его маленькой, дрейфующей в космосе скалы, и особенно его интересовало то, что происходило с его собственным народом. Кое-кто из тех, кто собрались здесь, был против этого, ведь они прилетели сюда, чтобы спрятаться ото всего. Но большинство других усматривало мудрость в этом его желании быть в курсе всего происходящего.

И вообще, разве виндризи не были хранителями знаний?

Ему казалось, что он всегда знал, что рано или поздно Синевал придет сюда. Даже тогда, когда много циклов назад он обучал этого минбарца, он увидел искру величия в своем ученике. Он также заметил роковую искру его амбиций, — то была мрачная отметина судьбы, которая будет вести Синевала либо к величию, либо к ужасной гибели.

Похоже, Синевал пришел к последнему.

Он помнил, их было трое. Синевал, Нерун, Трифан. Он обучал их многие циклы. Они были хорошими друзьями и хорошими учениками. Он слышал поговорку, что для учителя нет большего счастья, чем быть превзойденным своими учениками. Он лишь трижды испытал это чувство — с этими тремя.

Это его беспокоило, и он обращался к пророчествам Валена. Вообще говоря, поскольку он не был Сатаи, ему не разрешалось заглядывать туда, но он обучил трех членов Касты Воинов, которые стали Сатаи, и Шакири сделал для него исключение.

Пророчества были, как им и положено, догматическими и двусмысленными. Он мало что в них понял, но ему удалось отыскать в них отрывок, который просто ошеломил его.

"Единственный падет, единственный погибнет, и единственный спасет их всех".

Вообще-то, каста жрецов многие века пыталась понять смысл сказанного, а он нашел ответ сразу же. Однако он никому не сказал, предпочитая держать свои догадки при себе. Теперь он верил, что был прав.

Он всегда знал, что Синевал рано или поздно прилетит сюда. Возможно, по той же причине, по которой он сам здесь. Тот факт, что по пути он наткнулся на виндризи, был либо непостижимой игрой Вселенной, либо простой случайностью, но это было не важно.

Сеч Дерхан был счастлив. Его ученик возвращался к нему после стольких циклов.

— И именно здесь вы надеетесь найти... тех, кого мы ищем? — скептически сказал Ленньер, и Деленн мысленно согласилась с ним.

— Разумеется, господин Ленньер! Разве Вы не знаете? Куда все идут в первую очередь, когда прилетают на какую-нибудь планету? Конечно же, в ближайший бар!

— У нас в Минбарской Федерации нет баров, — терпеливо ответил Ленньер. — Принятие алкоголя делает нас... социопатами. В лучшем случае.

— О, не волнуйтесь. Это торговый путь. А на торговых путях попадаются торговцы. И еще не было торговца (минбарцы не в счет), который бы не пил. А когда они пьют, они делают четыре вещи: играют в карты, ищут ближайшую свободную особь противоположного пола, дерутся и сплетничают. Если... те, кого мы ищем, не там, значит, там обязательно найдется кто-нибудь, кто слышал что-нибудь о ком-нибудь, кто знает что-нибудь, что поможет нам найти их. Теперь, если бы мы могли прекратить слоняться вокруг и привлекать внимание окружающих...

Деленн понимала опасения Ленньера. Она их разделяла. Этот... бар не выглядел приличным местом. Он вонял, был грязен, и, судя по звукам, которые доносились оттуда, вряд ли его посещение сулит приятные впечатления.

Но ее недавний приступ лихорадки тоже не был приятным, и Деленн не собиралась пережить его снова.

Она толкнула дверь и вошла, убедившись, что серый капюшон скрывает ее лицо и голову.

Они были на Казоми-7 уже около двух часов. Официально принадлежащая дрази, планета служила для Лиги Неприсоединившихся Миров в качестве перекрестка важных торговых путей, и, к тому же, она была домом для ипша, центавриан, хиачей, бракири, пак'ма'ра (живших отдельно от всех), для нескольких нарнов, геймов, для одного или двух токати (которые жили дальше всех от пак'ма'ра), и даже для нескольких землян. Планета была пустынной, выщербленной дождями и очень, очень холодной. Она была также, что неудивительно из-за огромного разнообразия ее населения, склонной к вспышкам чрезмерного насилия, особенно во время драк зеленых и пурпурных дрази за лидерство.

Лондо, разумеется, все это безумно нравилось.

Он вошел вскоре после Деленн и промаршировал прямо к стойке, заказав напиток, который, как предположила Деленн, содержал алкоголь. Она очень хотела пить, но сомневалась, что ее желудок сможет принять что-то, даже воду.

Вместо этого она обвела взглядом бар. Она заметила несколько дрази, все они носили зеленные повязки. Деленн стало интересно, был ли это бар "только для зеленых". Оценив размеры бармена-буллоксианина, она решила, что так и есть.

За два столика от них явно шла какая-то игра. О степени ее азартности можно было судить по громким крикам и шипению. Казалось, гейм выигрывал, а некий бракири все больше мрачнел.

В дальнем углу толпились группа хорошо одетых центавриан. Кажется, они были зрителями какого-то танца. Они тоже производили немало шума, и при этом швыряли что-то на сцену.

И наконец, в самом дальнем, самом темном углу бара, сидел человек, который не пил, не ел и не играл, мимо которого взгляд Деленн проскользнул, не задержавшись. Он, однако же, заметил ее присутствие.

Техномаг Вейяр был заинтригован.

Во Вселенной есть места, ставшие великими, места, которые притягивают великие дела и великих людей. Есть места, не имеющие никакой значимости, и которые никогда не станут более важными, чем они есть сейчас.

И есть места, где однажды что-то произошло, и которые будут нести память об этом важном событии через вечность, до тех пор, пока живы воспоминания, пока болит что-то в душе, пока звучит песня.

Синевал из клана Клинков Ветра преклонил колени в таком месте. В месте из прошлого, тысячелетнего прошлого. Там, где Вален выстоял против возрастающих сил Врага, где он все подчинил себе, принеся Свет во Тьму, и, сообщив своему помощнику Маррэйну, где он, что позволило ему вернуться к своему флоту.

Некоторые, хотя к минбарцам в их большинстве это не относится, верят, что душа человека может быть притянута к тем местам, которые были важны для него при жизни, так что дух этого человека останется там после смерти. Минбарцы думают иначе. После смерти душа минбарца возвращается в круговорот душ, из которого позже формируется новая душа, и тогда он рождается вновь.

Хотя за последнее время эта вера была поколеблена, Синевал помнил жалкие крики За-вален Деленн, когда она стояла перед Серым Советом, из которого была изгнана; она утверждала, что люди теперь рождаются с душами минбарцев. Все посмеялись над ней и отказались поверить, но Синевал, который был инициатором изгнания Деленн...

Он задумался.

Он уже во многом не был уверен, еще до того, как был избран Великим и привел свой народ к катастрофе, еще до того, как он был Шай Алитом во время первой Священной войны с Землей, еще до того, как Дерхан научил его всему, — с тех самых пор, как он впервые вошел в Грезы, где ему было видение Валена.

Вален, как было сказано, не умер. Он просто "ушел", и, возможно, где-то ждет подходящего для своего второго пришествия времени. Однако Воины, которые почитали Валена не меньше всех прочих минбарцев, считали, что это не так. Его тело, возможно, и умерло, но его дух продолжает жить в тех местах, где он сражался при жизни: разве он не был величайшим из Воинов? Синевал искал в Грезах душу Валена, — там, где он увидел впервые Единственного, Который Был. Тишина была ему ответом, и он оставил свой мир, свой народ, падающий в хаос, который был результатом его действий, пренебрег долгом и обязанностями, покинул друзей.

И он отправился через Галактику, чтобы найти Валена, и начать решил отсюда.

Он чувствовал здесь присутствие Валена, его сущность, впитавшуюся в эти бесплодные скалы. Здесь великий Воин один сразился с превосходящими силами Врага и одержал победу благодаря своему мужеству и решимости.

— Вален, здесь ли ты? — прошептал Синевал.

Он стоял на коленях. Минбарцы обычно не делают этого во время молитвы, но сейчас это было вполне уместным.

— Вален, слышишь ли ты меня?

В его голосе теперь звучала покорность, но гордость и огромные амбиции, которые вынесли его на вершину величия, никогда не прятались глубоко. Хотя Синевал и привел свой народ к сокрушительному поражению в Битве на Втором Рубеже у Проксимы, он все еще верил, что именно он должен руководить им.

Некоторые назвали бы это безумием.

— Вален! Ответь мне!

— Озарение не приходит к тому, кто кричит, — тихо прозвучало в ответ.

Синевал вздрогнул и поднял глаза, ведь многие десятилетия он был воином, и его воинский инстинкт все еще хорошо служил ему.

— Просто спрашивая, тоже ничего не добьешься.

Синевал потянулся за своим боевым посохом — еще один инстинктивный жест — только для того, чтобы вспомнить, что его у него больше нет. В неистовой ярости он швырнул оружие, один из девяти знаменитых клинков Дерхана, во мглу Грез. Его гордость не позволила ему вернуться потом, чтобы забрать его.

Но Синевал не был беспомощным. Обученный величайшим тактиком и воином во время детства, Синевал был хорошим воином и без оружия. Только двое могли сравниться с ним — Трифан, который был мертв, и Нерун, пропавший без вести, много лет назад отправившись искать свой собственный путь искупления грехов. Рука Синевала коснулась другого его оружия, спрятанного больше из-за стыда за то, что он его носит, чем из-за желания сохранить в тайне его наличие.

- "Единственный падет, единственный погибнет, единственный спасет их всех", — произнес человек, силуэт которого вырисовывался в лучах красноватого солнца этой безымянной планеты.

Синевал не испугался появления незнакомца, не больше его поразил отблеск солнца, сиявший в его глазах. Но его напугали слова, доказывающие, что мощнейшее оружие не нуждается в том, чтобы убивать.

— Пророчество Валена, — прошептал он.

Мозг Синевала работал быстро, проявляя все его инстинкты и всю его смышленость, которые и привели его туда, где он был. Он знал только четырех, которые были в курсе о значении этого пророчества. Один был мертв. Синевал был вторым.

— Который из тех, кто знает его — ты?

— Я не мертв, — ответил Синевал.

— Возможно. А может, и нет. Ты пал? Ты обманул надежды? Нет? Значит, ты — спаситель.

— Я тот, кто я есть.

— Опасное утверждение. Что еще ты знаешь? Ты знаешь, кто я? Назови меня, странник.

Внезапно Синевал узнал голос, но он мог лишь удивленно смотреть на спросившего. С очень немногими Синевал чувствовал себя легко. С Трифаном и Неруном, его лучшими друзьями. С Дирон, его бывшей невестой, которая отвергла его во время обряда созерцания спящего мужчины. И был еще один...

— Сеч Дерхан, — прошептал он.

Синевал понял, что он вовсе не удивлен. Не многие имели ту ауру властности, присущую старому воину. Не многие имели такой строгий командный голос. Не многие могли держаться так гордо. И только один человек совмещал в себе все три эти черты.

— Сеч Дерхан.

Ушедший в звездное море много лет назад, в величайшее паломничество в жизни любого минбарца, он считался мертвым. Синевал никогда не верил в это, несмотря на то, что не думал об этом, теперь он понял: где же величайший воин своего поколения мог найти более подходящее место, чтобы умереть, чем то, где Вален одержал одну из своих грандиозных побед?

— Я же сказал тебе, что я увижу тебя снова перед своим концом, Синевал, — сказал Дерхан, выйдя не свет. — Я думаю, я всегда знал, что ты придешь сюда. Именно потому я здесь. Я думаю, я предвидел это много, много лет назад. Пойдем со мной, Синевал. Мне многое нужно тебе показать.

Джон Шеридан думал, что знал, что значит потерять свой дом. Это чувство было знакомо каждому человеку после падения Земли. Он думал, что это поможет ему стать ближе с тучанк и с их потерей, принять ужас того, что случилось с ними, и сделать что-то, чтобы как-то улучшить положение.

Он ошибался.

Эллаэнн был вторым по значимости городом на планете. НуВил Рун сообщила Шеридану, что их столица, Лоталиар, была полностью уничтожена во время первой атаки нарнов на планету. Были предприняты попытки восстановить город, но разрушения и последовавшее загрязнение были слишком велики, и город был покинут.

Если где-то и был город в худшем состоянии, чем Эллаэнн, Джон Шеридан не хотел знать об этом.

Воздух был таким густым, что его можно было потрогать. Атмосфера была близка к той, к которой он привык, что делало ненужным кислородные маски, но все же отличалась от привычной землянам, из-за чего возникало чувство какого-то общего неудобства.

Атмосфера в Эллаэнне была еще хуже. Густой черный смог висел повсюду.

Видимость резко сократилась. Повсюду стоял запах разлагающейся плоти.

— Нарны хотели разрабатывать ресурсы планеты, — объясняла нуВил Рун во время "экскурсии" по городу. — Их не волновало, что они сделали с ней, или с нами.

А теперь Шеридан и его корабль, "Парменион", прибыли сюда по приказу нарна, чтобы спасти слабый торговый флот тучанк от таинственной расы, известной как стрейбы. Официально приказ исходил от мистера Бестера, лидера секретной базы Пси-Корпуса, и официально другой капитан Бестера, Ари Бен Зайн, уже несколько раз имел дело со стрейбами, но Шеридан все еще видел руку Г'Кара в этом задании. Принцип был "ударь-и-беги". Найти стрейбов и уничтожить их, а если не получится, вытеснить из этого района.

Так зачем же Г'Кар приказал спуститься прямо на планету? Далеко идущие дипломатические планы? Что-то вроде шпионажа? Поиски спасения? Все детали можно было бы, без сомнения, обсудить на борту "Пармениона", — разумеется, посадив всех нарнов под замок.

Или это лишь для того, чтобы Шеридан увидел еще одну лежащую в руинах планету? И для того, чтобы дать ему шанс попрощаться со своей родиной?

Ленньер наблюдал за действиями Лондо со сдержанностью и с тем благоговейным страхом, который обычно чувствуют представители менее утонченных народов, когда сталкиваются с приводящими их в ужас происшествиями: в целом все выглядело ужасно, но странно очаровывало.

Лондо только что принялся за одиннадцатый бокал странной синей жидкости, которая, как предполагал Ленньер, содержала алкоголь. Сам Ленньер пил что-то вроде фруктового сока, который был сделан на основе на орчи, напитка маркабов. Деленн, как заметил Ленньер, наблюдая за ней уголком глаза, ничего не пила. Она просто сидела, уставившись в темноту. Казалось, она все время дрожала.

Где-то после пятого бокала своего синего, содержащего алкоголь вещества, Лондо повернулся к столу, где посетители бара швыряли в круг предметы странной формы, и, в зависимости от того, как они приземлялись на стол, обрадовано кричали или стонали от разочарования. Ленньер все никак не мог понять, почему эти "кости" вызывают такой мистический страх, но он испытывал большой энтузиазм, наблюдая обычаи других рас. В своих странствиях он, хотя был лишь в колониях Минбара и в крупнейших городах Центавра, понял, что жизнь в ее разнообразии — поистине замечательная штука.

— Ах! — вздохнул Лондо, отходя от стола. — Иларус смеется надо мной сегодня.

— Иларус?

— Богиня удачи и покровительница игроков. У нас с ней долгие и противоречивые отношения.

Ленньер оглянулся вокруг и понизил голос:

— Министр Моллари, мы просто тратим здесь время. Я ничего не слышал о тех... кого мы ищем, и сомнительно, что вы услышите здесь какую-нибудь подходящую сплетню.

— Терпение, господин Ленньер. Я знаю, что я делаю.

— Да, конечно. Но, при всем уважении к вам, вы теряете много денег. Может быть, я могу как-нибудь помочь вам, если понадобится?

— При всем уважении к вам, господин Ленньер, здесь не место для поэзии. Если, конечно, речь не идет о каком-нибудь особенно поэтичном ругательстве.

Ленньер глубоко вздохнул. Иногда эти инопланетяне такие... ограниченные.

— Я много лет проучился в Храме, — сказал он. — И провел много времени, изучая то, что вы называете математикой. Я мог бы просчитать возможные вероятностные структуры, и...

Лицо Лондо просветлело.

— А, господин Ленньер. Да, я неправильно судил о вас. Думаю, что нам следует поговорить иначе. Скажите мне, вы когда-нибудь играли в покер?

Ленньер пожал плечами. Покер? Никогда не слышал об этом.

— Это какой-то музыкальный инструмент? — поинтересовался он.

Единственная музыка, которую он слышал, была та, под которую танцевали в углу.

— Нет, господин Ленньер. Вон за столом освобождается место.

Ленньер посмотрел на стол, который он заметил раньше. Гейм уходил в сопровождении двух вриев, за столом остались бракири и ллорт. Бракири махнул Лондо рукой.

— Видите ли, мистер Ленньер. Всегда есть надежда. Теперь, давайте я объясню правила. Вы просчитаете вероятности, и вместе мы справимся.

— Как Вам угодно, но я не вижу, как...

— Доверьтесь мне. А как Деленн? С ней все будет в порядке?

Ленньер бросил не нее быстрый взгляд. Она все еще сидела, уставившись в пустоту.

— С ней все будет хорошо, — сказал он.

Кровь...

Его, красная и сладкая. Кровь тучанк, вяло текущая на землю.

Ритуал — как же нуВил Рун назвала его? Песня Приветствия. Смешивание Песни Бытия Шеридана с Песней Тверди, чтобы поприветствовать его на планете.

Ритуал был необычным, но не таким уж неприятным, и поэтому Шеридан никак не мог объяснить свое угнетенное состояние. Ритуал не мог так глубоко повлиять на него, хотя он хорошо помнил проскользнувший в его сознании образ Деленн. Ему стало интересно, обычно ли это для Песни Приветствия, или же это всего лишь признак того, что он слишком много думает о ней в последнее время.

Он не хотел этого. Он считал, что все, что произошло между ними за последнее время: ее предательство, приведшее к тому их пленению во время Битвы на Втором рубеже, их дружеская беседа в камере, и после битвы... они были действительно близки к поцелую.

Шеридан пытался рационализировать свой гнев по отношению к Деленн. Он вспомнил ее предательство в Битве на Втором Рубеже. Она нарушила радиомолчание, сообщив минбарцам о том, что она находится на борту "Пармениона". Потом она помогла им проникнуть на корабль. Чуть позже она ударила Шеридана, он потерял сознание, в результате чего они оба попали в плен.

Он мог понять, почему она сделала это: она надеялась положить конец битве, сообщив Серому Совету о той связи, которую, как она думала, она обнаружила между людьми и минбарцами. Это была благородная цель, он понимал ее, она ему даже нравилась. То, что ей это не удалось, не имело никакого значения.

Сейчас было легко простить ее, но, возможно, именно сейчас у него есть время осознать, чего могло им стоить ее предательство, и как много личного было в этом предательстве...

Или, возможно, он ошибочно выплескивает на нее ту злость, которую он чувствует к себе самому.

Он почти поцеловал ее, и это всего лишь спустя два месяца после смерти Анны. После того, как он сам застрелил свою жену в рубке "Вавилона". Он был зол на себя, зол на Деленн за то, что она поставила его в такое положение, зол на Анну за то, что она оказалась в неподходящем месте в неподходящее время.

Позже он попытается перенести эту злость на стрейбов, но пока другой мишени, кроме себя самого, у него не было.

После того, как закончились все совещания, он попросил разрешения немного пройтись по городу. НуВил Рун разрешила, но с условием: с ним пойдет телохранительница-тучанк. Не подумав, он принял условие.

Но когда он увидел, как его телохранитель вытащила длинный острый кинжал, он всерьез над этим задумался.

Еще один ритуал? Да нет... он легко понял чувства, отраженные в ее глазах.

— Друг нарнов! — прошипела она. — Умри, друг нарнов!

— Ах ты, паршивый сын пурпурного! Твоя мать была никчемным грызуном, а от твоего отца пахнет как от плодов орчи!

Ленньер моргнул и отодвинулся. Министр Моллари определенно был не в духе. То, что он говорил, также не выдавало особого счастья. Возможно, скрытую подоплеку этого следовало искать в том факте, что он до сих пор терял большое количество финансов.

Ленньеру стало любопытно, почему министр Моллари так плохо на это отреагировал. Ленньер великолепно играл свою роль, перед ним на столе лежала довольно внушительная кучка фишек. Этот... покер не казался трудным. Все дело было лишь в подсчете вероятностей, потом смотришь в свои карты и оцениваешь, стоит ли продолжать. Все выглядело достаточно просто. Возможно, Ленньер делал что-то неправильно?

Дрази все еще переводил оскорбление Лондо, поэтому Ленньер наклонился вперед, чтобы поговорить со своим компаньоном. Он перешел на центаврианский. По понятным причинам, все стремились говорить на грубом и простом диалекте торговцев.

— Министр Моллари, — прошептал Ленньер. — У дрази нет разделения на полы, поэтому у него нет матери или отца. Оскорблять его, тем не менее, не такая уж и хорошая идея. Это не приближает нас к...

Дрази внезапно вскочил.

— Зеленый! — завопил он. — Я не пурпурный! Зеленый!

— О, это цвет вашего шарфа? — ответил Лондо. — Я клянусь, что для меня он выглядит пурпурным.

Если бы Ленньер был землянином, он бы содрогнулся. Если бы он участвовал в драках в баре до этого, он бы быстро упал на пол. Если бы он был здесь по какой-то личной причине, а не с определенной целью, он бы схватил свои фишки и очень быстро убежал бы.

Как бы там ни было, он подождал, пока дрази не перевернет стол и не бросится, чтобы вцепиться в горло Лондо, потом толкнул своего компаньона в сторону и встал у дрази на пути.

— Мой товарищ хочет... извиниться за свою грубость, — примирительно сказал Ленньер. — Мы надеемся, что вы примите в подарок мой выигрыш, и что это поможет компенсировать ущерб, нанесенный вашим чувствам, и предотвратит кровопролитие.

Ответ дрази последовал на его родном языке, а не на диалекте торговцев, что, возможно, было и к лучшему. Он двинулся вперед...

... и Ленньер проворно сбил его с ног одним быстрым ударом в живот. Дрази упал на спину, явно удивленный наличием такой силой у невзрачного минбарца. К несчастью, он упал на несколько других дрази, стоявших за ним...

Так Ленньер ввязался в свою первую драку в баре.

После нескольких ударов кулаками, ногами, и расшвыривания вокруг себя тел противников, ему удалось вытащить министра Моллари из толпы мечтающих его убить дрази и найти миленький тихий уголок, откуда можно было наблюдать за всеми, кто втянулся в бессмысленную драку.

— Министр Моллари, я не вижу в этом смысла! Вы рискуете не только нашими жизнями, но и тем делом, из-за которого мы здесь...

— Тсс, Ленньер.

Лондо улыбался, несмотря на многочисленные царапины и синяки, украшавшие его лицо.

— Глядите! Вон там! Я так и знал!

Ленньер бросил взгляд через свалку на полу в дальний угол бара. Там кто-то был, он не мог увидеть всю фигуру; казалось, это кто-то, завернутый в саван. Раньше он его не замечал.

Недалеко от этого человека дрази поднял упирающегося бракири и метнул его в стену, — туда, где маячила эта фигура, то ли прячущаяся, то ли ожидавшая чего-то, как казалось Ленньеру.

Внезапно бракири упал на пол, как будто натолкнулся на невидимую стену. Дрази вскочил и бросился на незнакомца, которого он только что заметил. Тот сделал шаг вперед, и оказалось, что это мужчина-землянин, одетый в черную мантию. Дрази, выпучив глаза, бросился на этого человека, но вдруг резко остановился и рухнул. Ленньер заметил лишь очертания какого-то святящегося символа, который на мгновение повис в воздухе, словно сотканный из чистого света.

Человек пренебрежительно переступил через два распростертых тела и пошел прочь. Никто из драчунов его, казалось, не замечал.

— Видите, господин Ленньер, — сказал Лондо, выглядящий чрезвычайно самодовольно. — В конце концов, и мои безумные методы приносят успех. Вот наш техномаг. Теперь поспешим. Мы должны последовать за ним, пока он не... — внезапно Лондо оглянулся вокруг. — А где Деленн?

Ленньер вздрогнул. Ее не было там, где она сидела. Ее не было нигде в баре.

— Мы должны найти ее, — быстро сказал он.

— Давайте вы поищите ее, — был ответ. — А я пойду за техномагом. Мы не должны потерять его след.

Однако, как оказалось, кое у кого были другие планы. Не успели они выйти из своего укрытия, как их тут же окружили трое очень больших буллоксиан, одетых в какое-то подобие униформы.

— Могу я предположить, что это другая часть вашего плана? — спросил Ленньер.

Лондо покачал головой.

Деленн показалось, что она на мгновение потеряла сознание. Она едва могла дышать, ее ноги, казалось, стали раза в два тяжелее, ее зрение было, в лучшем случае, ограниченно. Все, что она знала, — она должна идти дальше.

Она почти ничего не делала после того, как они пришли в этот бар. Она просто сидела, стараясь не потерять сознание, и стараясь не думать о своей судьбе. Ей слабо верилось, что что-нибудь сможет вылечить ее, она слабо верила в то, что заслуживает этого лечения. Г'Кару была нужна помощь техномагов, это так, и, казалось, он верил, что она может как-то помочь ему добиться этого, но она сомневалась, что они смогут помочь ей самой.

Ее судьба, это тело, крушение всех ее грез — все это было наказанием за ее поступки. Наказанием за разрушение Земли, за то, что она недостаточно сделала для спасения своего народа, наказанием за гордость, высокомерие, неудачу...

Теперь она одна. Все покинули ее. Народ изгнал ее. Лита, одна из тех немногих людей, которых она могла назвать друзьями, была поглощена собственными проблемами, в которых Деленн не могла ей помочь. Джон... Джон бросил ее. Он не разговаривал с ней с тех пор, как она тогда потеряла сознание.

Деленн вспоминала ощущение теплого дыхания Джона на ее щеке, когда началась драка. Ей удалось упасть на пол и отползти в сторону, — к счастью, никто не набросился на нее. Потом она попыталась найти Ленньера и Лондо в том хаосе, в который превратился бар.

Именно когда она искала их, она увидела техномага.

Вырубив дрази, он просто вышел из бара, и только Деленн заметила его. Он никого не заметил, хотя, проходя мимо ее укрытия, он явно замедлил шаг.

Деленн тут же поняла, кто это, и, не видя ни Ленньера, ни Лондо, а лишь входящих каураллианских стражей порядка, которые, очевидно, пришли прекратить драку, она решила сама проследить за техномагом.

Это оказалось труднее, чем она думала.

Воздух снаружи резал ей легкие, каждое движение давалось с трудом. Было темно, небо было темно-серым, что означало наступление "первой" зари здесь, на Казоми-7.

Но Деленн пока удавалось не упускать техномага из вида. Будь она более здорова и мысли она более ясно, она бы спросила себя, почему он до сих пор не заметил ее, но сейчас она могла думать лишь о каждом следующем шаге.

Скоро ей стало не до вопросов.

Техномаг свернул в аллею, Деленн бросилась за ним и споткнулась. Когда она подняла голову, она поняла, что он исчез. Привалившись к стене, чтобы отдохнуть, она обернулась...

... и он оказался там. Тот самый, которого она преследовала.

Она не могла ясно видеть его в тусклом свете, но она видела, что это был землянин, довольно молодой.

— Вот она, Элрик, — сказал техномаг. — Ты был прав.

— Ну, разумеется, Вейяр, — ответил суровый голос с другого конца аллеи.

Деленн повернулась и увидела другого техномага, который вдруг возник неизвестно откуда.

За нам были другие: три, нет, четыре, нет, пять... еще и еще.

Люди, врии, центавриане... других она не могла опознать.

— Запутанная нить судьбы привела ее сюда, Вейяр, — продолжил тот, кто говорил до этого, — наверное, их лидер. — Вопрос лишь... зачем?

— Ты знаешь, кто она? — спросил Вейяр.

— Конечно. Это Деленн из рода Мир. Ее судьба начертана в небесах большими буквами.

Элрик остановился и посмотрел на Деленн. Она увидела огонь силы, горящий в его глазах.

— Вопрос заключается в том, проживет ли она достаточно долго, чтобы совершить все, что ей предназначено?

Глава 3

— Так что вы там говорили, министр Моллари, насчёт вашего плана? Это тоже его неотъемлемая составная часть?

— Ну, я бы так не сказал...

Лондо Моллари не в первый раз попадал в подобную историю, но в последний раз его водворяли в кутузку много-много лет назад, когда он был гораздо моложе и глупее.

— А... есть ли у вас план, который позволил бы нам... покинуть это место?

— Ну, так бы я тоже не сказал...

Среди членов Коур Придо — Благородных Клинков, общества дуэлянтов, в котором состоял Лондо в своей далёкой и туманной юности, — особенно выделялась их компания. Они были приверженцами таких прославленных веками удовольствий, как пьянство, игры, разврат и дебош. Ну, в общем, был такой период в жизни... И, разумеется, все эти занятия — а особенно дебош — несли в себе неизменный элемент риска. Лондо был ловчее и сообразительнее, чем его товарищи, так что он попадался не так уж часто, но, даже, несмотря на это, ему не раз приходилось коротать ночь в тюремной камере.

Следовало, впрочем, признать, что камеры у центавриан были куда более светлыми, чистыми и опрятными, чем у дрази, и, к тому же, на этот раз не следовало ожидать, что его отец придёт, чтобы взять его на поруки. Так что, по всей видимости, опыт его молодости на этот раз ему ничем не помог бы.

— Министр Моллари...

— М-м-м?

Лондо повернулся к своему спутнику — шаалу Ленньеру. У него была куча достоинств. Блистательный поэт — если вам нравятся подобные вещи, — и отнюдь не плох в игре и в драке, но вот когда надо просто расслабиться и получить удовольствие, становится ясно, что чего-то ему не хватает.

— Я спросил вас, как вы думаете, не можем ли мы выйти отсюда, применив силу.

— Против этих мамонтов-буллоксиан? Сомневаюсь, господин Ленньер. Думаю, я мог бы связаться с местным главой Торговой Гильдии Центавра, но...

— Но все считают, что вы погибли, а это нарушило бы ваш маскарад, — закончил Ленньер. — И надо учесть, что вряд ли какой-либо представитель моего народа находится здесь.

— Да, вряд ли.

Минбарцы не были склонны к удовольствиям того сорта, которые привлекали большинство торговцев, останавливавшихся на Казоми-7 — оживлённом перекрёстке космических трасс.

— И... что же теперь будет?

— Не знаю. Может быть, нам предъявят обвинение и, возможно, отпустят на поруки, а может быть, нас тут так и оставят париться дальше. В конце концов, мы же не купцы, и некому даже подтвердить, что мы те, за кого себя выдаём. Может быть, где-то тут есть агенты Г'Кара. А может, Деленн сможет попросить кого-нибудь помочь... если только...

Если только она ещё жива. В настоящий момент здоровье Деленн оставляло желать лучшего. Как верно заметил однажды Г'Кар, "её время уходит". А во время их драки она куда-то пропала из бара. Лондо живо себе представил её умирающей на полу закусочной.

Ленньер промолчал. Минбарский закон запрещал ему произносить имя Деленн, и вообще говорить с ней, прикасаться к ней, и даже смотреть на неё. В последнее время он, бывало, слегка отступал от этих правил, но Лондо видел, что это Ленньеру определённо было не по душе.

Лондо начал думать о буллоксианах. Мысль о том, чтобы дать им взятку, казалась заманчивой, но он сомневался в успехе. Скорее бы дрази снова оказались в здравом уме. Казоми-7 официально была колонией дрази, но временами, в щекотливых ситуациях, они делегировали полномочия по управлению ей другим расам. Как, к примеру, сейчас — во время их ритуального состязания за первенство. Вне всякого сомнения, дрази хорошо заплатили буллоксианам за поддержание порядка в их крупном центре межпланетной торговли.

— Не унывайте, господин Ленньер. Я уверен, что нас здесь заточили не навеки.

— Кого вы хотите успокоить, министр Моллари? Меня или себя?

Ах, треклятый минбарец! Каждый раз он оказывается больно умным. Каждый раз... Лондо вдруг вздрогнул, почувствовав, как ощущение необъяснимой жути стало подкрадываться к его сознанию. Он быстро оглядел камеру, но не нашёл в ней ничего, заслуживающего внимания. Было темно, и он видел лишь две нары и минбарца Ленньера... но было ещё что-то... ещё что-то...

И тут он рассмеялся.

— Эй, хватит! — громко сказал он. — Боюсь, что вы зря стараетесь произвести на меня впечатление, — я не столь слаб в коленках, как некоторые.

Помещение неожиданно залил яркий свет, и Лондо раздражённо заморгал. Он разглядел, как Ленньер облегчённо поднял голову. Минбарцы очень плохо видели в темноте.

В противоположном углу комнаты стоял некто, закутанный в долгополую чёрную мантию. Это была женщина-хиач, и выглядела она такой же самодовольной ханжой, как и все хиачи. Лондо подумал, не привела ли их генетическая близость к ныне покойным маркабам к тому, что хиачи унаследовали и определённую долю морального высокомерия своих собратьев.

Но всё же, это была не просто какая-то там женщина-хиач. Это была техномаг.

— Приветствую, — сказала техномаг с сильным акцентом.

Лондо не так много знал о хиачах, чтобы утверждать с полной уверенностью, но ему казалось, что стоявшая перед ним была представительницей их теократической элиты.

— Моё имя Зикри, мне приказано привести вас к моим братьям. Как ты узнал о том, что я здесь, центаврианин?

— Я уже встречался с такими как ты, маг. И пусть это было давно, но в жизни иногда случается такое, чего не забываешь уже никогда. От вас, техномагов, исходит своего рода... аура или ощущение, которое нельзя перепутать с чем-либо иным.

— Ах, — сказала Зикри без улыбки. — Мы... рады слышать это. Следуйте за мной.

Лондо посмотрел на стену за спиной Зикри и ошеломлённо мигнул. В стене была дверь.

— Я уверен, её там не было раньше, — сказал он.

— Скажите, министр Моллари, вы верите? — спросила техномаг.

В голове у Лондо промчался ответ: Да, верю. В почти пятьдесят богов, чьи имена я могу хулить без запинки в твёрдом убеждении, что любой и каждый из них существует лишь для того, чтобы портить мне жизнь.

— Да, — ответил он.

— И во что же вы верите?

— Вот в эту... дверь?

— Хорошо. Идите за мной. И вы тоже, шаал Ленньер. Мы хотим поговорить и с вами в том числе.

— Постойте, — вмешался Ленньер. — С нами есть ещё одна спутница. Она...

— Мы знаем о ней. Идёмте.

Лондо посмотрел на Ленньера и пожал плечами. Те техномаги, которых он помнил, вели себя отнюдь не столь грубо и резко, но... до Примы Центавра было так далеко. Чего же вы ожидали, когда вокруг вас одни лишь варвары и чужаки?

Кровь... Много крови... Я истекаю кровью...

Капитан Джон Шеридан усилием воли попытался стряхнуть пелену мглы, затягивавшую его разум. Чёрт побери, он же не кто-нибудь, а капитан Вооружённых Сил Земли! И он должен, по крайней мере, делать то, что подобает капитану.

Звук, с которым капли крови падали на мягкую землю Эллаэнн, прямо-таки гипнотизировал его. Капля падала за каплей, и ему казалось, что этот звук сродни грохоту астероидов, рушащихся на планету из космоса.

Кровь...

Сегодня ему уже пускали кровь — во время одного из замысловатых приветственных ритуалов тучанк. Старшая властительница нуВил Рун говорила что-то вроде того, что это должно соединить его Песню с Твердью. Глядя на руины Тучанк, Шеридан сомневался в том, действительно ли он хочет, чтобы его "песню" соединили с этим, но ему хватило дипломатического таланта, чтобы не отказаться от предложения.

Но вот это был уже не ритуал.

Тучанк, его проводник, — точнее говоря, та, что выдавала себя за проводника — снова кинулась на него, и Шеридан едва успел уклониться, шарахнувшись в сторону. Шеридан молча проклинал себя за свою неуклюжесть — неужели его боевые навыки изменили ему? Не прошло и месяца с тех пор, как он вышел победителем из боя с опытным минбарским воином, сражаясь с ним минбарским же оружием, — а тут он не может справиться с тучанк, вооружённой простым ножом!

Левая рука практически онемела, но он считал, что рана была не такой уж серьёзной. Здоровой правой рукой он отчаянно отодрал клапан кобуры и выхватил плазменный пистолет.

Следующий удар тучанк выбил оружие из его руки.

Чёрт! Да что же это? Он попадал в переделки и похуже — так почему же он сейчас действует так вяло? Почему?..

Эта планета... Её уничтожили, обратили в руины атакой из космоса. Погибли миллиарды живых существ, множество городов превратилось в кучи стекла вперемешку с трупами, с неба падал огненный ливень...

Наверное, вот так же гибла и Земля.

И дирижёром этого оркестра смерти и разрушения был тот, кто послал Шеридана сюда. Может быть, именно поэтому Г'Кар поступил именно так? Может, он понадеялся, что таким образом сумеет нащупать некую общую для них двоих точку, даст ему возможность понять, что означает подлинное покаяние и прощение?

Тучанк подскочила к нему и снова занесла нож для удара. Она была такой красивой и изящной. Но красота ещё ни о чём не говорит. Минбарские корабли красивы. Те призрачные, чёрные как ночь корабли, что устроили избиение минбарцев у Проксимы... и они красивы... Деленн... тоже красива.

Деленн! Ну почему мысль о ней пришла ему в голову? Он не желал даже думать о ней. Он не...

Шеридан вскинул правую руку, отводя удар ножа тучанк. Ударом ноги он сбил свою противницу с ног. Чувствуя, как навыки боя вспыхнули в нём с прежней силой, он метнулся к лежавшему на земле пистолету, и подхватил его. Почти машинально убедившись, что мощность заряда установлена так, чтобы оглушать, а не убивать противника, он обернулся и выстрелил в тот момент, когда тучанк снова прыгнула на него.

Она свалилась наземь и больше не двигалась.

Он вскрикнул от боли, коснувшись своей левой руки. Когда об этом узнает Ко'Дат, она просто убьёт его. Она была согласна с тем, что нарнам из её отряда нечего делать на этой планете, но она явно придерживалась мнения, что земляне решительно не способны позаботиться о себе сами.

И, похоже, что она не так уж далека от истины.

Шеридан включил коммуникатор, чтобы вызвать подмогу. Пока он ждал ответа, ему в голову пришла шальная мысль, которая была серьёзной лишь наполовину.

Я с тобой ещё поквитаюсь за это, Г'Кар.

— Зачем ты пришёл сюда?

Синевал из клана Клинков Ветра, Шай Алит священной войны против землян, Сатаи Серого Совета после Битвы у Марса, Энтил-За Рейнджеров, Великий — а стало быть, и номинальный вождь всех минбарцев, да и вообще, один из самых сильных людей в Галактике... снова ощутил себя ребёнком.

Минбарское общество было насквозь пронизано жёсткой иерархией и твёрдо установленным порядком соподчинения. Каждый знал, к какой касте, к какому клану он относится, свой общественный статус, обязанности, и был прекрасно осведомлён о том, кто был выше, а кто ниже. Долг перед соотечественниками был превыше всего остального. Неизменно, всегда.

Теоретически, лишь родители Синевала могли бы указывать ему, но они оба уже умерли. В действительности же, был ещё один человек, который всегда имел на это полное право, и он ещё не окончил свой жизненный путь.

Синевал поймал себя на мысли, что Сеч Дерхан фактически выглядит даже более живым, чем раньше.

— Зачем ты пришёл сюда?

— Чтобы найти Валена, Сеч Дерхан.

Было так легко представить, что это происходит с ним не сейчас, а многие годы назад, в те времена, когда Дерхан был учителем Синевала. Но это было не так. Они были не на Минбаре, а в маленьком святилище на безымянной планете, где сам Вален тысячу лет назад одержал верх в смертельной схватке с Врагом. И они двое уже не были просто учителем и учеником, в их отношениях появилось что-то гораздо более глубокое.

— Ты помнишь о тех, за кого ты в ответе, Великий?..

Синевал вскинул взгляд, и в его тёмных глазах мелькнул огонёк злости. Дерхан ушёл странствовать в море звёзд через несколько лет после окончания священной войны. Синевал не спрашивал его, куда он собирался отправиться, а сам Дерхан ни разу не упоминал об этом. И всё же... его поразило, как, оказывается, много знает Дерхан. Он даже намекнул, что знал о близившемся приходе Синевала.

— Да, Синевал... Я старался... не терять связи с домом, насколько это было возможно для меня. В конце концов, я появился здесь не без причины. Я знал, что ты тоже придёшь сюда. Я лишь хочу знать... почему ты сделал это.

— Чтобы отыскать Валена. Он сражался здесь. Его кровью окроплены эти камни. Здесь он открыл путь Свету, чтобы уничтожить Тьму. Его душа впиталась во всё, что окружает нас. Если он не в Грёзах, то единственное место, где он может быть — это здесь.

— Его здесь нет. Я знаю, Синевал... — голос Дерхана вдруг стал тихим и слабым — почти как в тот момент, когда он сообщил Синевалу, Трифану и Неруну о своём решении уйти в море. — Я знаю об этом, ибо я сам взывал к нему все эти годы, что я провёл здесь. Ответом мне была лишь тишина. Его здесь нет.

Синевал поднялся на ноги.

— Значит, я должен искать его в другом месте. Я найду его, Сеч Дерхан.

— Почему ты покинул тех, за кого ты в ответе, Великий!? — загремел вдруг голос Дерхана. — Ты был избран, чтобы возглавлять Серый Совет и идти по стопам Валена... Так почему же ты сейчас не занимаешь уготованное тебе место? Для чего ты пришёл сюда? Неужели ты больше не нужен народу Валена?

Сила ярости слов Дерхана заставила Синевала отшатнуться назад. Но затем он гордо выпрямился.

— Вален явился мне многие годы назад, в Грёзах, когда умерла Вармейн.

Синевал помнил то видение так, будто пережил его ещё вчера — это был самый значительный момент в его жизни. Он помнил, как пала тень смерти на великую женщину — воина и дипломата, — как закрылись её глаза, и как раздался зовущий его голос Валена.

— Вален предрёк мне великую судьбу. Он говорил, что я должен стать спасителем Минбара, что я приведу свой народ к исполнению его предназначения.

— Я знаю это, — сказал Дерхан. — Я знаю об этом уже много лет.

— Вот почему я всё время работал, — продолжил Синевал, словно не заметив слов, сказанных Дерханом. — Я учился, я стремился к совершенству, и я шёл всё выше и выше. Алит... Шай Алит... Сатаи... И всего этого мне было недостаточно. Я знал, что мне дарована судьба быть вождём нашего народа. Я жертвовал столь многим на своём пути... Ты лучше, чем кто-либо ещё, знаешь, как много я пережил утрат на моём пути в Серый Совет...

— Дирон... Твои родители... Твоя сестра... Да, я знаю.

— А потом была бойня у Проксимы. — Синевал закрыл глаза, и перед ним снова проплыли картины гибели могучего флота, когда его прекрасные корабли один за другим превращались в обломки, сметённые силой безумия землян. — Серый Совет пал из-за предательства той, с кем я не поступил вовремя подобающим образом. Лишь из-за моей гордости дилгарка осталась среди нас... Моя вина...

Вот почему я начал свои искания Валена. Я должен получить ответ, Сеч Дерхан. Действительно ли я тот, кто должен быть вождём народа Минбара? Я покинул Минбар, я покинул народ, ибо я должен найти этот ответ сам. Если же мне действительно суждено спасти нас всех... если тот, кто говорил со мной, действительно был Валеном... в таком случае, то, что случится в моё отсутствие, не имеет никакого значения. Потому что это означает, что я смогу исправить всё, ибо буду знать, что поступаю так, как следует, буду вновь наделён чувством своей правоты.

А если же это не так... тогда будет правильно, если я удалюсь и уступлю место тому, кто сумеет исправить мою ошибку.

Дерхан молчал, и было невозможно прочитать отражения мыслей на его суровом лице.

- "Один падёт, другой умрёт, а третий целый мир спасёт", — тихо проговорил он. — Знай же, что и Трифану, и Неруну было явлено то же самое видение, что и тебе. В первый раз, как каждый из них вошёл в Грёзы. Они не говорили об этом никому, и даже друг другу.

Синевал мог только ошеломлённо смотреть на него.

— Значит, может быть, это вовсе не я... Значит, я...

— Возможно. Ведь ты ещё не нашёл Валена, чтобы спросить его об этом? Где теперь Трифан и Нерун?

— Трифан... погиб в битве с Врагом... у Проксимы. Где Нерун... я не знаю. Он покинул нас. Мы с ним очень мало разговаривали после войны.

— Да, это так. Что ж, может быть, именно ты — тот, о ком сказаны эти слова, Синевал.

— А может быть, и нет!

— Да, может быть, и нет. — Дерхан замолчал на минуту. — Пророчества лишь изредка дают нам путеводную нить для будущего, и нить эта всякий раз необычайно тонка, Синевал. Ты не должен был покидать Минбар, но что сделано, то сделано, и пути назад для тебя уже нет. Иди за мной. Я располагаю знанием, которое может оказаться полезным для тебя.

Синевал не слышал своего ментора. Обернувшись, он обводил взглядом голые скалы и пустоши, из которых складывался лик этой невзрачной планеты. Эта земля была окроплена кровью Валена... его дух обитал здесь. Синевал знал это.

А что, если...

— ВАЛЕН! ОТВЕТЬ МНЕ!

Лишь гаснущие отголоски эха ответили ему.

Деленн было холодно.

Она не понимала, почему. Конечно, эта планета была более холодной и неприветливой, чем все те места, где она жила до сих пор — холоднее даже той планеты, которую она до недавнего времени называла своим домом. Но дело было не в этом.

Деленн привыкла к власти. Она не любила власть, и она не стремилась к обладанию ей, но уже более шестнадцати циклов это было неотъемлемой частью её жизни. Даже после того, как её похитил Джон, у неё оставалась власть. Даже после того, как минбарское общество отвергло её, у неё оставались крупицы власти. Она знала нечто такое, что не было ведомо никому из Армии Света Г'Кара. И это знание автоматически означало власть. Ей не нравилось это, и она не стремилась к такому положению вещей, но это ничего не меняло.

А теперь же она впервые ощутила настолько остро, каково это — чувствовать себя совершенно беспомощной, как мошка рядом с великанами. Это пугало её, и холод подбирался к самому её сердцу.

С самого момента своего неожиданного появления техномаги почти не разговаривали с ней. Лишь их глава — Элрик — произнёс странные, пророческие слова о её судьбе. Это не понравилось Деленн, которая сама когда-то изрекала похожие пророчества. И вот, теперь её привели в какое-то здание. Это место невероятным образом сочетало в себе вечность и мимолётность, уникальность и обыкновенность, тьму и свет, силу и слабость, красоту и уродство.

Они ничего не сказали ей, и все так тяжело дававшиеся — ей было больно делать каждый вдох — попытки завязать разговор были проигнорированы. Они не разговаривали даже друг с другом. У Деленн появилось ощущение, что они все чего-то ждут.

Но кроме чувства холода она вдруг ощутила некоторое облегчение. Её зрение туманилось не так сильно, а ноги и руки уже не казались налитыми свинцом. Но она по-прежнему не могла говорить. Каждый вздох словно опалял её грудь пламенем.

Она смежила веки и мысленно унеслась к дому сквозь всю ту бездну расстояния, что лежала между ним и ею.

— Ах.

Деленн открыла глаза. Это сказал Элрик. Казалось, что он... счастлив. Как будто случилось то, чего он так давно ждал.

Мгновения спустя Деленн поняла, что произошло.

На том месте, где мгновение назад не было ничего, вдруг появилась дверь. Это было так просто. Только что там не было двери. Удар сердца — и она появилась. Сквозь неё шагнул ещё один техномаг, — это была женщина-хиач, а вслед за ней, споткнувшись о дверной проём, ввалился смертельно бледный Лондо и молчаливый Ленньер с выражением откровенного любопытства на лице.

— Никогда, никогда больше меня никто не заставит проделать это ещё раз, — голосил Лондо. — Да я лучше сгнию заживо. Да я лучше женюсь ещё раз, вот! Да я...

— К вашему счастью, министр Моллари, вам нет никакой необходимости подвергать себя в будущем подобным испытаниям, — перебил его Элрик. — Добро пожаловать в наш дом. Милости просим вас есть, пить, и поделиться с нами частицей вашего неувядающего веселья. То же самое относится и к вам, шаал Ленньер. Необычайна та дорога, что привела вас троих сюда, но я боюсь, что отныне ей предстоит стать ещё более необычайной.

— Значит, вы... ждали нас? — задал вопрос Ленньер.

И тут до него полностью дошёл смысл слов, сказанных Элриком.

— Троих? — успел удивиться он перед тем, как заметил присутствие Деленн. Секунду он смотрел на неё, потом резко отвёл взгляд в сторону.

— А, вот вы где! — радостно взревел Лондо, разом забыв все свои страхи. — Ну, что я говорил? Я же знал, что с вами всё будет в порядке, ведь так я сказал, господин Ленньер?

— Я... рада, что вы так верите в меня, — прошептала Деленн.

Ни о ком из тех, кого она знала, нельзя было сказать того же.

— Таким образом, если вы нас ждали, — заговорил Ленньер, снова переключив своё внимание на Элрика, — то вы знаете, зачем мы явились сюда.

— Да, знаем, — мрачно подтвердил его слова Элрик. — И мы не собираемся помогать вам в вашей борьбе. Мы все собираемся здесь, чтобы подготовиться к пути, что нам предстоит. Мы уходим туда, где нас не будут тревожить заботы этого мира. Та схватка, которая предстоит всем, населяющим его, — не для нас. Мы не примем в ней участие... ни на той, ни на другой стороне. Я уже давал то же самое объяснение Г'Кару раньше, когда его эмиссары входили в контакт со мной. Похоже, он не услышал моих слов.

— Но вы не можете так просто оставить нас! — воскликнул Лондо. — Что будет с Деленн? Вы можете вылечить её, или нет?

Элрик бросил высокомерный взгляд в сторону Деленн. Она явственно ощутила силу и гнев, вскипавшие в нём.

— Да, можем. Но должны ли — это уже другой вопрос. Тем не менее, боюсь, что вы тоже не услышали моих слов, министр Моллари. Я сказал, что мы не поможем вам в вашей борьбе. Я не говорил, что мы не станем помогать вам лично.

Мы изучали вас — всех троих — с того самого момента, как разузнали о том, что вы отправились искать нас. Для каждого из вас мы приготовили дар и предостережение.

Тем не менее... у нас ещё остаются некоторые сомнения относительно вашей роли в происходящем. Минбарцы любят число три, не так ли, шаал Ленньер? То, что нам удалось выяснить, я готов с лёгкой душой продемонстрировать вам и министру Моллари. А вот... что касается её... тут есть свои сложности.

Деленн просто не верила своим ушам.

— Какие сложности? — прошептала она, чуть дыша.

— Это связано с вашим предостережением. Впрочем, я должен признать, что тут ещё ничего не решено окончательно. Прошу устраиваться и ожидать здесь. Пищу и напитки вам принесут. Отдыхайте, разговаривайте, задавайте нам любые вопросы. Когда мы примем решение, я приду к вам.

У Лондо, фигурально выражаясь, волосы встали дыбом.

— Простите, вы действительно сказали, что мы можем задавать вам любые вопросы? — затаив дыхание, переспросил он.

— Я сказал, что вы можете их задавать. Но я не обещал вам, что вы получите на них ответы.

— А-а.

Отчаянным усилием, Деленн подняла голову и страдальчески взглянула на Элрика. Он повернулся и холодно посмотрел ей в глаза.

Медленно и отчётливо, он проговорил:

— Не испытывай терпение волшебников, Деленн из рода Мир, ибо мы скоры на гнев и расправу.

Замолчав, он повернулся и ушёл.

Ко'Дат была недовольна. Совершенно недовольна.

Вконец доведённый её нескончаемыми тирадами на тему тучанк, земной Службы Безопасности и идиотов-капитанов, которые только и знают, что шастать по всяким гадюшникам без охраны, Шеридан рассвирепел, приказал ей, наконец, заткнуться и выгнал вон. Она была возмущена донельзя, но выполнила приказ.

Шеридан попробовал согнуть руку и поморщился от боли. Доктор заверил его, что рана заживёт достаточно скоро. Но ни рана, ни та тучанк, что напала на него, не были сейчас главной заботой Шеридана. Он помнил, как долго извинялась за этот инцидент нуВил Рун. Он не знал, как поступили с преступницей, и не хотел этого знать.

Всё, что он хотел — это убраться с этой планеты, вернуться на "Парменион" и заняться, наконец, своим настоящим делом.

Пусть Шеридан был не таким уж плохим дипломатом, но в распоряжении у Г'Кара были гораздо более подготовленные и опытные в этом деле люди, чем он. Нет, он — воин, с этим он пришёл сюда, и впредь будет действовать как воин.

Посланные по его приказу зонды засекли корабль стрейбов, который напал на торговый конвой на его пути в эту систему. У тучанк не было колоний, и почти не было средств передвижения в космосе, но им удалось склонить некоторых членов Лиги Неприсоединившихся Миров к заключению торговых соглашений. От этой торговли напрямую зависело их существование, и они не могли позволить себе лишиться её по вине каких-то пиратов.

И всё-таки они появились на месте слишком поздно, — конвой уже был уничтожен. Впрочем, выследить стрейбов оказалось не так уж сложно, и он выслал на патрулирование эскадрильи Старфьюри. Если верить Бен Зайну, истребительный патруль может эффективно связать боем корабль стрейбов и, по крайней мере, продержаться до подхода подкреплений.

Шеридан надеялся, что это действительно так.

Потому что, кроме прочих, в патруль отправился командор Корвин.

А где-то в глубоком, бесконечном космосе скользил корабль стрейбов — стройный как акула, хищный, терпеливо поджидающий свою жертву...

Сказано, что с годами приходит великая мудрость. С великой мудростью приходит и великая власть. А с великой властью приходит и великая ответственность.

Ах, — думал Элрик, с трепетом приближаясь к тому, перед кем благоговел даже он, — но перед кем эта ответственность? Перед кем?

Элрик, как и его собратья-техномаги, знал о том, что надвигается буря. Им было ведомо и то, как поднимались Тени, и то, что Свет готов был дать им отпор. Они знали о Единственном — едином в трёх лицах, знали о Свече и Звезде.

Но всё-таки, они знали очень мало. Совершенно недостаточно. Старое изречение пришло ему на ум: "Если знание — это сила, то покажите мне того, кто всегда знает достаточно, чтобы избежать любой беды".

Элрик знал: такого человека не существовало в природе. Чем больше у тебя сил, тем меньше у тебя возможностей для их приложения.

Только что перед ним не было врат, и вот — они есть. То помещение, в которое Элрик собирался вступить, раньше было не более чем конторой — местом, где хранящиеся на складах товары находили своих покупателей. Даже не подумав о значении творимого, техномаги отдали его другому существу, и теперь, благодаря одному лишь его присутствию, эта простая дверь превратилась во врата, а скромная контора — в храм.

Элрик вошёл, согнувшись в поклоне. Тот, Кто Превыше Всех, знал, что он придёт, но от этого привычный ритуал ничуть не терял своей значимости.

— Входи, — проскрипел голос. Элрик был потрясён. Тот, Кто Превыше Всех, поприветствовал его своим собственным, подлинным голосом. Ему ведь ничего не стоило громыхать как чудовище или шипеть змеёй, но он не стал делать ничего подобного. Элрик и сам порой, когда было необходимо, баловался подобными салонными фокусами, и ему льстило, что тот, кого он считал выше себя, не считал нужным обращаться подобным образом с ним.

— Это я, повелитель, — проговорил Элрик, заходя в зал.

Он не боялся, — мало что в этом мире способно было действительно напугать его, — но он не мог не чувствовать благоговения каждый раз при встрече с Ним. Мудрость приходит с возрастом, а возраст Того, Кто Превыше Всех, не мог не вызывать уважения. Некоторые говорили, что он был самым первым техномагом, а были даже такие, кто утверждал, что он сам создал их, написал их законы и установил правила для этой великой силы. Элрику было известно, что ни то, ни другое не является правдой, но и он не имел ни малейшего понятия о том, кто же такой Тот, Кто Превыше Всех, на самом деле, и кем он был в прошлом.

Впрочем, знание никогда не являлось коньком техномагов. Они распоряжались силой, но были и другие, — те, кто обладали знанием. Объединив усилия, они были способны творить чудеса. Друг без друга они были обречены. То, что было известно техномагам, не шло ни в какое сравнение с океаном знаний тех, других.

— Я здесь, повелитель.

Он восседал в кресле, окутанный полумраком. Это кресло было бы просто креслом, если бы в нём сидел кто-то другой, но сейчас оно обрело величие трона.

— Повелитель... — повторил он.

— Они пришли. — Это прозвучало как утверждение, а не как вопрос. — Три Вопрошателя.

— Да, повелитель.

— Мы не должны помогать им в борьбе, Элрик. Ты знаешь это. Мы не можем встать ни на одну из сторон.

— Я знаю, повелитель. — Если даже в глубине души Элрик и сочувствовал кому-то, ни он, ни его повелитель никогда не завели бы об этом речь. — Я сказал им то же. Но мы всё-таки можем помочь им — не как силе, а как отдельным людям.

— Ты знаешь о том, что она сделает. Ты знаешь это так же хорошо, как и я.

— Да, повелитель. Но я знаю и о том, на что ещё способна эта женщина. Двое других не представляют собой большего, чем кажутся с первого взгляда. Свету они служат лишь потому, что так сложились обстоятельства. По-настоящему они верны лишь своим народам. Каждый из них не добр и не зол, а просто таков, каков он есть. Я склонен дать им то, о чём они попросят.

— А ей? Ей ты дашь то, о чём просит она?

— Я не знаю, повелитель. Её судьба неразрывно связывает её со Светом, хотя Тьма коснулась её. Где и как, она осведомлена лишь частично.

Голос Того, Кто Превыше Всех, стал глухим и еле слышным.

— Я вижу, как её рука протягивается сквозь всю Галактику. Я слышу, как миллиарды живых существ кричат, и крик этот — её имя. Я вижу, как её лицо восходит, подобно светилу, над горизонтами многих планет. — Он надолго замолчал. — Возможно, было бы гораздо проще позволить ей умереть.

— Возможно, повелитель, но она минбарка, а они каждое своё начинание выполняют втроём. Если мы не поможем ей, мы не сможем помочь и двум остальным.

— Может быть, мы сумеем помочь ей. Элрик, перед ней открыты две дороги. Обе они приводят к одному и тому же концу, но различными путями. Сейчас она стоит на распутье, и то, чему суждено произойти, определит её выбор. Чтобы сделать его правильно, она должна кое-что увидеть.

Я знаю, где находятся виндризи.

Элрик вздрогнул. С того самого момента, как они утратили контакт с виндризи, они гадали, знает ли Тот, Кто Превыше Всех, об их местоположении. "Наверняка нет, — убеждали они себя, — иначе, почему бы ему не приказать кому-нибудь из них отыскать виндризи? Но раз так, то почему?.."

— Это должны сделать не мы, Элрик. Три Вопрошателя должны найти виндризи. Они должны получить знание сами. Скажи ей, что им следует отправиться туда, где Свет воссиял во Тьме. Ей известно, что это означает. Там они найдут виндризи и принесут одного из них сюда, к нам. Как только они сделают это, мы дадим им требуемое. Каждый из троих получит свой дар и своё предостережение.

— Но почему мы не можем послать туда одного из нас?

— Мы не должны делать этого сами, Элрик. Нам необходимо оставаться здесь, дожидаясь, пока мы не соберёмся все вместе. Скоро наше пристанище будет готово принять нас, и мы уйдём туда на время, в течение которого будет бушевать ураган, не дающий нам возможности возвратиться.

Бывшая Сатаи в этом путешествии узнает о том, чего ей не хватает. Двое других обеспечат её безопасность в путешествии.

Скажи им, чтобы они направлялись только туда, куда я указал им, Элрик. Дай им приказ найти виндризи и вернуться назад.

— Слушаюсь, повелитель.

Тот, Кто Превыше Всех, погрузился в молчание, и Элрик торжественно согнулся в прощальном поклоне. Когда он выходил из храма, одна шальная мысль пришла ему в голову. Тот, Кто Превыше Всех, настолько же превосходил любого из техномагов, как техномаг — смертного, но ходил слух, что и у него тоже когда-то было имя смертного. Элрик не мог сказать наверняка, к какой расе раньше принадлежал Тот, Кто Превыше Всех, — он и сам давно перестал считать себя землянином.

И всё-таки, ему было интересно, кем когда-то был смертный по имени Джемис.

— Сами себя они называют виндризи. Я не принадлежу к их числу, но ты можешь смело считать меня их лидером. Они пришли сюда для ожидания, для успокоения и воспоминаний.

Они — само воплощённое знание, и, если ты помнишь то, чему я учил тебя, Синевал, тебе известно, что знание и сила — две стороны одной медали, Синевал. Они пришли сюда затем, чтобы помешать использованию своего знания во зло.

Синевал с сомнением оглядел группу людей, собравшихся перед ним. Это были сплошь инопланетяне. Врий, пара центавриан, небольшая группка бракири, один или два нарна... Единственный его сородич в этой компании говорил сейчас с ним.

— Кто такие виндризи, Сеч Дерхан? — задал вопрос Синевал, легко входя в привычную роль ученика при всезнающем учителе. — И каким образом ты связан с ними?

Высокорослый минбарец тепло улыбнулся в ответ. Это было странно, — Дерхан казался Синевалу необычайно высоким. Но этот его рост был не физической его мерой, а отражением величия его духа.

— Я несу службу их вождя, или, если угодно, их хранителя. Я совершенно случайно встретился с ними вскоре после того, как покинул Минбар, направившись в своё плавание в море звёзд. Не сомневаюсь, что наши жрецы сказали бы, что за этим стояла десница Валена. Правда это или нет, мне неизвестно, но я более склонен благодарить нашу воинскую удачу.

Виндризи — древняя инопланетная раса; они гораздо старше, чем мы можем себе представить, Синевал. Они живут, обитая внутри тел других существ. Сами они представляют собой бездонные хранилища знаний, созданные для того, чтобы предотвратить ух утрату в Великой Войне, предсказанной Валеном. Война уже началась, и им потребовалось найти себе убежище. Я... выслушал их рассказ и предложил им свою помощь, чтобы создать такое убежище. У меня были и свои собственные причины для того, чтобы удалиться сюда, и я просто взял их с собой. Здесь я неплохо закрепился, используя все свои знания и навыки. Мы заметили твой корабль задолго до того, как ты приземлился, Синевал.

— Ты знал, что я приду сюда. Ты знал, что я пущусь на поиски Валена. Во имя Него, неужели мне с самого начала было суждено столь сокрушительное поражение?

— Возможно, — пожал плечами Дерхан. — Кто может сказать, что такое поражение? Я знал то, что или ты, или Нерун, или Трифан придёте на это место. Я знал о пророчестве, в котором говорилось о вас троих. И вот, я сам пришёл сюда, чтобы ждать и учиться у этой замечательной расы. Они и тебя многому научат, Синевал.

Синевал отвернулся и устремил взгляд на безжизненный, скалистый пейзаж. Тысячу лет назад сам Вален победил здесь, сражаясь против Тьмы, которая грозила уничтожить его, если бы он дрогнул перед ней. Ныне здесь практически ничего не напоминало об этом, — Синевал не мог уловить даже намёка в окружавшей его пустоте. Было похоже, что на эти скалы вообще не ступала ничья нога после того, как тысячу лет назад отсюда удалились Вален и Маррэйн.

— Я пришёл сюда не затем, чтобы учиться, Сеч Дерхан, — резко произнёс он.

— Ты пришёл сюда, чтобы найти Валена, чтобы утвердиться в знании своей собственной судьбы. Но что же это, если не учение? Здесь нет Валена, Синевал. Я знаю это, ибо я взывал к нему каждый цикл, каждый день, что я провёл здесь. Ответом мне неизменно было безмолвие. Его нет здесь, или же он есть, но он не откроет себя ни мне, ни тебе.

Зато здесь есть виндризи, которые скрываются от набирающей силы бури. Но это не значит, что они не способны помочь тому, кто должен бросить ей вызов. Учись у них, Синевал. Позволь им даровать тебе знание.

Синевал повернулся к своему господину. И согнулся в почтительном поклоне.

— Слушаюсь, Сеч Дерхан.

Командор Дэвид Корвин очнулся от кошмарного сна, чтобы оказаться в ещё более кошмарной реальности.

Он был туго стянут, спелёнат массой крепких тяжей, которые дёргались и корчились, как бы изучая его тело. Из его ран сочилась кровь, но тут же впитывалась в этот бесформенный ком, не дававший ему двигаться. Он сохранял ясное сознание достаточно долго, чтобы понять, что его изучают.

Этот корабль был чертовски быстрым. Он возник словно из ничего, и сразу же атаковал его звено. Бен Зайн забыл упомянуть о том, насколько быстры эти стрейбы. В самом ли деле забыл, или же ему было приказано не говорить об этом?

Корвин успел послать сигнал, так что капитан, по крайней мере, знал, в какой точке они вступили в бой со стрейбами. Он не знал, сколько прыжков корабль совершил с того момента, и даже, где он вообще находился сейчас — на борту того корабля, на планете стрейбов или ещё где-нибудь... он не имел об этом ни малейшего понятия.

Он думал о том, что же произошло со всеми остальными. Кажется, Конналли удалось уйти, — но он не был уверен в этом. Все остальные, вероятно, погибли. Интересно, знают ли стрейбы, что означают земные знаки различия?

Он открыл рот, чтобы назвать своё имя и звание, но провалился в беспамятство ещё до того, как начал говорить.

— Виндризи? Во имя Великого Создателя, кто это такие?

Элрик ответил Лондо взглядом, который мог бы прожечь камень.

— Они являют собой воплощённое знание, министр Моллари. Они... связаны с нами. Как — вам не понять. Кто они такие, как они выглядят — несущественно. Вы отправитесь в путь и отыщете их ради нас.

— Понимаю... но как же мы будем их искать? Нам что, заглянуть сперва в Энциклопедию Ксенобиологии, просмотреть раздел "Необычные существа"? Они случайно не оставили нигде свой адресок?

Уловив выражение лица Элрика, Лондо замолчал — и, хотя он уже явно сболтнул лишнего, но уж, — думал он, — лучше поздно, чем никогда.

— Нам известно, где они.

— Тогда почему же вы сами не можете направиться туда? — удивился Ленньер, стоявший рядом с Элриком. Он был не в меньшей степени удивлён всем этим, чем сам Лондо. Одна лишь Деленн не выказывала признаков удивления, но она была настолько молчалива и погружена в себя, что, возможно, даже не прислушивалась к словам техномага.

— Мы должны оставаться здесь. Тут мы встречаем своих собратьев, которые собираются в одно место. Никто из нас не уйдёт отсюда без крайней необходимости.

— Ну вот, они опять в своём репертуаре, — пожаловался Лондо Ленньеру. — С тем же успехом можно разговаривать и с минбарцами.

— Среди нас нет минбарцев, — заявил Элрик. — Их представления о Вселенной... слишком отличаются от наших.

— Каждый придерживается собственного верования, — тихо, но твёрдо сказал Ленньер.

— Вера ничего не значит. Власть всегда на первом месте.

— Власть — ничто, если в вас нет веры. Иначе вы не сможете распорядиться ей должным образом.

— Ну, хорошо, хорошо, — проворчал Лондо. — Лично я исповедую твёрдую веру в себя и чертовски неравнодушен к власти, но, если мне будет позволено напомнить о предмете нашего разговора, не кажется ли вам, что Деленн может и не пережить длительного путешествия? Её нынешнее самочувствие явно оставляет желать лучшего. Но, может быть, вы сумеете присмотреть здесь за ней, пока мы вдвоём будем искать этих... виндризи?

— Она должна идти вместе с вами. Вы начали своё путешествие втроём, и прийти к его концу вы также должны втроём.

— Ах, эти минбарцы и их изумительная тяга к нумерологии. Ну почему мы не могли начать в количестве, скажем... трёх тысяч? Или, ещё лучше, парочкой крейсеров? Но нет... зачем-то обязательно нужно, чтобы нас было трое. А что, если она умрёт? Что тогда стрясётся с вашей нумерологией?

— Сделайте всё, чтобы она не умерла, министр Моллари.

— Моя жизнь... не зависит... ни от кого... — Деленн закашлялась, подалась вперёд. — Только от меня... самой... Я не умру... не сейчас.

— Посмотрим, — сказал Элрик. — Вы найдёте виндризи там, где Свет воссиял во Тьме.

Лондо ошеломлённо моргнул и вполголоса пробормотал пару ласковых слов про всякую мистическую мумбу-юмбу.

— Вы должны доставить сюда лишь одного из них. То, что известно одному, известно всем остальным... но оно должно прийти по собственной воле. Это важно.

— И это всё? Всё, что вы можете нам сказать?

— Это всё, что вам нужно знать. Мы обеспечим вас всем необходимым для путешествия, а что касается корабля, то я полагаю, что при ваших... способностях раздобыть его будет не особенно проблематично.

В добрый путь. Если вы вернётесь, вас будет ждать награда.

Элрик чуть-чуть наклонил голову. Это был даже не поклон, а, скорее, пародия на него. Затем он развернулся и удалился в темноту.

Лондо растерянно огляделся вокруг, и вдруг понял, что все остальные техномаги тоже исчезли.

— Нет, вы только вдумайтесь: и я ещё тосковал по сладким денькам моей юности! — пробормотал он. — Ведь сейчас я мог бы валяться у себя дома, в дымину пьяный, и горя не знать, так ведь нет... Понесла же меня нечистая навстречу приключениям...

— Каждый из нас служит так, как позволяют его возможности, министр Моллари.

— О, благодарю вас, господин Ленньер. Теперь я воодушевлён сверх мыслимого предела. — Лондо задумался на минуту. — Я вот думаю: может, он имел в виду винзини? Об этих я знаю. Мы завоевали их родную планету сотню или пару сотен лет назад. Мне приходилось с ними встречаться. Помню, они ещё здорово играли в карты. Может быть, нам следует заглянуть сперва туда?

— Нет, — тихо сказала Деленн. — Я знаю, куда нам надо лететь. Это маленькая планета далеко от оживлённых торговых путей.

— Можем ли мы нанять кого-то, кто отвёз бы нас туда? — спросил Ленньер, обращаясь к одному лишь Лондо.

— Как? Вся наша наличность была утрачена после того, как тот дрази возмутительным образом отреагировал на проявления моего мастерства в азартных играх. Я думаю, нам следует связаться с Г'Каром. Может быть, он сумеет ещё раз помочь нам с транспортом?

— Нет, — возразил Ленньер. — Ха'Кормар'А Г'Кар потребовал, чтобы мы не выходили на связь, если не уверены, что это полностью безопасно. Мы не должны давать возможность некоторым... недружественно настроенным сторонам подслушать наш разговор.

— Ясное дело... Так, полагаю, что не стоит надеяться на то, что он вдруг материализуется здесь из воздуха и волшебным образом перенесёт нас в нужное место? — Лондо отступил назад и нарочито выразительно уставился на стену прямо перед собой. — Ничего подобного. Ну что ж, моя Леди Бабочка. Есть какие-нибудь ценные идеи у вас?

Деленн слабо покачала головой в ответ.

Лондо пожал плечами и устремил взгляд в небеса, бормоча замысловатые эпитеты в адрес каждого из известных ему богов. Дойдя до какого-то одного из них, он вдруг остановился.

— Лейбер! Ну конечно! Бог безрассудных, покровитель воров. Мы проберёмся на борт челнока.

— Это может оказаться...

— Ах, помолчите, господин Ленньер. Это будет элементарно. Ведь мы же в космопорту, в конце концов, и охрана тут... не то, чтобы чрезмерно бдительна.

— Она склонна обращать внимание лишь на бузотёров, которые жульничают в картах и ищут неприятностей с дрази. — напомнил ему Ленньер. — И, кроме того, считаю своим долгом напомнить, что буллоксианские охранники уже, вероятно, поставлены в известность, что наша камера опустела.

— Никто не любит умных людей, господин Ленньер. Послушайте. Я, кажется, знаю, что нам делать...

— Да, Министр Моллари. Теперь-то я понял, что сильно недооценивал вас.

Лондо с трудом отдышался.

— Тот номер, что вы провернули с чиновником-дрази, — это было потрясающе!

Лондо устало запрокинул затылок на спинку кресла и принялся опустошённо бормотать.

— Не говоря даже о том, как вам удалось одурачить тех двух буллоксиан, которые за вами погнались.

— Ох, у меня просто сердца в пятки ушли.

— И подумать только, как ловко вам при всём при том удалось использовать... э-э... некую особенность вашей анатомии...

— Господин Ленньер, у меня к вам убедительная просьба. Никогда, никому, ни при каких обстоятельствах не говорите об этом ни слова!

— Конечно. Считайте, что я принимаю обет молчания.

— Вот так-то лучше.

В конце концов, если взглянуть непредвзято, план Лондо по проникновению на борт челнока удался на славу. После того, как им стало известно, что все предусмотренные заранее пути отступления с Казоми-7 были отрезаны дразийской администрацией во время битвы Зелёных и Пурпурных, им пришлось прибегнуть к не столь традиционным методам. Потратив несколько минут на оперативное обдумывание ситуации, Лондо удалось изобрести способ, позволивший им забраться внутрь маленького челнока бреммеров. После того, как судёнышко миновало зону перехода, они выбрались, связали пилота (оказавшегося типичнейшим представителем земной расы) и сумели перепрограммировать навигационную систему так, чтобы корабль летел в точку, указанную Деленн. Впереди у них были ещё по крайней мере сутки пути.

— Вы уверены, что ей удастся протянуть столько? — задал вопрос Лондо, обеспокоенно глядя в лицо Деленн.

Та лежала в углу отсека, бессильно привалившись к стене.

— Если на то будет воля Валена, — ответил Ленньер.

Оба они надолго замолчали.

— Я с прискорбием узнала о гибели людей из вашей команды, капитан Шеридан, — искренне посочувствовала ему нуВил Рун. — Ведь вы же пришли сюда, чтобы оказать нам помощь.

— Да уж... Вообще-то, мне самому не следовало настолько доверять нашим собственным разведданным.

НуВил Рун хорошо видела, что бесстрастное выражение лица Шеридана было не более чем фасадом, за которым бушевали гораздо более бурные эмоции.

— Но с этой проблемой я буду разбираться позже. Нам известно расположение места, где корабль стрейбов атаковал наш патруль, и мы начнём поиск от этой точки. Возможно, нам удастся выследить их по ионному следу или ещё как-нибудь. К тому же, мои инженеры уже изучают полётные регистраторы, извлечённые из обломков истребителей. Может быть, им удастся выяснить что-нибудь полезное.

— Сколько... человек вы потеряли?

— Четверо погибли. Двое пока считаются пропавшими без вести. Командор Корвин и пилот-лейтенант Конналли. По имеющимся у нас сведениям, стрейбы часто берут пленных, так что нет ничего невозможного в том, что они до сих пор живы. Если это так, то я сделаю всё, чтобы вернуть их и уничтожить стрейбов. Верьте моему слову.

— Разумеется, капитан Шеридан. Примите мои благодарности за вашу работу и мои соболезнования по поводу вашей потери. И, тем не менее... мне хотелось бы...

— Забудем об этом, — жёстко ответил Шеридан, но нуВил Рун заметила, как невольно содрогнулась его рука. — Жива ли та тучанк, которая совершила нападение на меня?

— Да, — донёсся ответ. — Мы задержали её. Вы не нанесли ей серьёзных травм.

Капитан Шеридан кивнул.

— Хорошо. Рад слышать это. Пришло время уходить, но я ещё вернусь после того, как с этой миссией будет покончено.

— Спасибо, капитан.

Экран переговорного устройства погас, и нуВил Рун повернулась к своим подчинённым.

— Нам так и не удалось найти её?

— Нет, — ответила одна из тучанк.

— Я поняла.

НуВил Рун было горько — она ещё ни разу не испытывала столь острого чувства горечи с тех пор, как нарны покинули её родную планету. Ей было необходимо солгать капитану Шеридану, чтобы не взваливать на него их собственную проблему. Он ничего не знал о том, что случается с тучанк, которой доводится хоть раз оказаться в беспамятстве. Вероятно, он думал, что проявил великодушие, не убив, а лишь оглушив ноМир Ру. Он не мог знать, что таким образом навсегда лишил её рассудка.

Лучше бы он её убил.

Теперь же где-то в трущобах Эллаэнна бродила потенциальная убийца, способная, быть может, и не только на убийство.

Ну же, давай, давай. Лондо Моллари уже не чувствовал себя столь же разбитым, как незадолго до этого, и пользовался подходящим моментом, который он давно ждал, чтобы провести сеанс связи. Ему пришлось выжидать, пока Деленн с Ленньером не заснут, и он сможет поговорить без свидетелей, но он не думал, что сигнал будет пробиваться так долго, с таким трудом.

Ему отчего-то казалось, что он делает нечто такое, о чём лучше было бы не знать его спутникам.

— Ну, наконец-то, — проворчал он, когда лицо мистера Мордена возникло на экране. — Здравствуйте, мистер Морден. Иногда вас бывает чертовски трудно изловить. Мне казалось, вы говорили, что я могу связаться с вами через ваш личный коммуникатор в любое время и без всяких проблем.

— Я приношу свои извинения, министр, но я должен сказать, что у меня здесь было довольно много дел, и сейчас моё время довольно ограниченно, но я, как всегда, рад слышать вас. — Морден ослепительно улыбнулся. — Чем я могу вам помочь?

— Что вы знаете о расе, которая именуется виндризи?

Морден растерянно мигнул, и Лондо подумал, что это первый случай, когда его казавшийся незыблемым фасад самоуверенности дал трещину.

— Виндризи? Кажется, мне не... Ах, нет. Один из моих союзников имел дело с этой расой, но это было достаточно давно. У меня было впечатление, что к настоящему моменту они уже все вымерли.

— Это не так. Я был послан с поручением отыскать их. И что самое странное, те лица, которым я в данный момент оказываю одолжение, располагают точными сведениями об их местонахождении. Это заставляет меня думать, что здесь может быть что-то нечисто. Я не люблю ходить с завязанными глазами, мистер Морден. Итак, что вам известно об этих... виндризи?

— Боюсь, что всё-таки не так уж много. Это очень древняя раса, и они были созданы кем-то для того, чтобы сохранять информацию. Полагаю, они представляют собой что-то вроде живых приборов для её записи. И им на данный момент известно уже очень многое. Вот, собственно, и всё...

— Понятно. Спасибо вам, мистер Морден. Скажите мне ещё одну вещь. Знаете ли вы что-нибудь о месте, где Свет воссиял во Тьме?

Морден задумался на минуту.

— По всей видимости, речь идёт о минбарской легенде. Согласно ей, их величайший вождь однажды сражался с врагом на некоей безымянной планете, и создал свет, при помощи которого поразил своего противника.

— Опять легенды. Мне уже начинает казаться, что вся моя жизнь состоит сплошь из легенд. Ну почему мы не можем сосредоточиться на том, что происходит здесь и сейчас? Но нет, самое главное обязательно уже произошло когда-то давно, много дремучих тысячелетий назад! — Лондо вдруг запнулся. — Великий Создатель, ведь это же про мой народ!

Морден улыбнулся.

— Давайте будем надеяться, что вы представляете собой исключение, министр. Кстати, о вашем народе. Вы уже просмотрели запись на том кристалле, который я вам передал?

— Запись... О, Великий Создатель! Пророчество леди Мореллы. Я совершенно забыл о нём. Он... ах, будь я проклят! Я оставил его на "Валериусе".

— Как некстати, министр.

— Ну, ничего. Карн не впустит никого в мою каюту, так что, я уверен, там он в безопасности. Я займусь им сразу же после своего возвращения.

— На вашем месте я бы не откладывал это надолго, министр. Сейчас неспокойные времена, и знание того, чему ещё предстоит случиться, может оказаться неоценимым. И неважно притом, в насколько туманной форме оно выражено.

— Ах, наверное, вы правы. Благодарю вас, мистер Морден.

— Пустяки, министр. Да, кстати, как себя чувствует Деленн? Насколько я понимаю, она нездорова.

— Да, она очень сильно болеет. По правде говоря, для неё сейчас каждый лишний прожитый день — дар небес. И всё-таки, Великий Создатель ещё может держать в запасе приятный сюрприз для нас, не так ли?

— Всё может быть. Я должен заняться другими делами. Удачи вам, министр.

— Вам того же, мистер Морден.

Экран погас, оставив Лондо в одиночестве и в ещё более мрачном настроении, чем раньше.

На другом конце линии связи Морден свернул свой личный коммуникатор, созданный с применением технологии, непостижимой для подавляющего большинства землян, и повернулся к своему собеседнику, разговор с которым он был вынужден ненадолго прервать.

— Я прошу у вас прощения, посол, но со мной выходил на связь один из моих... компаньонов, с которым у меня есть кое-какие дела. Я только что узнал нечто, что вам наверняка понравится.

Член Серого Совета Сатаи Деленн умирает. В данный момент она направляется на планету, координаты которой мне известны, и она, совершенно очевидно, скончается там. Я предоставлю вам необходимую информацию в обмен на определённое... одолжение, а вы тогда получите её душу. Что скажете?

Охотник за душами молча кивнул.

Командор Корвин поднялся на ноги, пригибаясь от страшной головной боли. Он был слаб, — так слаб, что еле держался на ногах, но он твёрдо помнил главное правило солдата. Информация — твой союзник.

Камера, в которой он находился, была маленькой, и где в ней находилась дверь, понять было невозможно. Тут вообще всё было совершенно чуждым и непонятным. Но должно же здесь быть что-то важное...

Думай!

Стрейбы что-то сделали с ним, и ему было очень трудно оставаться в сознании.

Думай! Рассуждай! Где ты находишься?

Он рухнул на колени, — так сильно заныли вдруг уши. Протря глаза, он оглянулся как раз в тот момент, когда нарнский меч со свистом опускался на его голову.

В другом месте пилот-лейтенант Ниома Конналли тоже проснулась, чтобы попасть в кошмар. Она находилась в несколько лучшем положении, чем Корвин, но в тот момент она ничего не знала об этом.

Прямо над ухом вдруг раздалось яростное шипение, и она вздрогнула от испуга. Оглядевшись, она заметила неподалёку от себя двух гуманоидов. Один из них выглядел как помесь хиача и бракири, а другой...

Другой чем-то напоминал коренастый, массивный скелет. Конналли никак не могла разглядеть его как следует, потому что его фигура постоянно вибрировала и зловеще мерцала, как будто она виднелась на экране дальней космической связи, когда идёт неуверенный приём, и изображение дрожит и пропадает. На минуту ей показалось, что это какая-то голограмма, но тут существо двинулось, и Ниому накрыла волна удушающего запаха мертвечины. От этого отвратительного зловония её чуть не вырвало. Она решила, что это всё-таки не голограмма. Единственной деталью, видимой вполне отчётливо, был небольшой шарик, светившийся голубым пламенем в его руке. Шарик мерцал и шипел, и Конналли предположила, что это, наверное, своего рода устройство для перевода речи.

Кем бы ни были эти двое, они явно не принадлежали к одной и той же расе, но тогда что же это всё означало? Какое-то совещание союзников? Дипломатическая встреча? Объявление войны? Она вдруг вообразила себе, что это может быть ритуал спаривания, и тихонько хихикнула.

Но зачем тут нужна была она? Ряд достаточно неаппетитных альтернатив промелькнул перед её мысленным взором, но она нашла в себе силы отбросить подобные мысли. Что толку думать о том, чему она не может воспротивиться? Нужно выяснить, кто эти два типа, и чего они хотят от неё. А потом поразмышлять о возможности побега.

Через две минуты она всё поняла.

Какое-то странное устройство вдруг зажужжало, и один из инопланетян, — тот, что выглядел более телесным, — придвинулся к нему и что-то включил. Зажёгся свет и засветился экран терминала связи.

— Приветствую вас, господа послы, — донёсся до Конналли голос, громко и членораздельно произносящий слова. — Я крайне признателен вам за возможность этой беседы.

Голос был монотонным и лишённым эмоций, но было ясно, что говоривший обладал безупречными манерами. Очевидно, это был опытный дипломат.

Но в данный момент всё это не имело никакого значения, и Конналли лишь едва обратила внимание на эти обстоятельства. Её до глубины души потряс единственный факт, — обладатель голоса говорил на системном английском.

Это был землянин.

Глава 4

Может ли быть что-то кошмарнее, чем вдруг обнаружить нечто до боли близкое и знакомое в совершенно чуждом окружении? Такие жуткие открытия служат лишним напоминанием о том, что тобой потеряно, — быть может, уже навсегда. Это ожившая память о прошлом, пожранном неотвратимым настоящим. Это жестокий удар, наносимый реальностью.

Ниома Конналли, пилот-лейтенант эскадрильи Альфа тяжёлого крейсера "Парменион", только что столкнулась с частицей привычного в самой что ни есть необычной обстановке. Их группа патрулировала пространство в поисках корабля стрейбов, на котором лежала ответственность за многочисленные нападения на торговые корабли с разорённой планеты Тучанк. И вышло так, что они сами подверглись нападению со стороны того самого корабля, который, по всей видимости, и был целью их поисков. Не сумев устоять перед превосходящей мощью противника, успев лишь послать сигнал бедствия, Конналли попала в руки врага. Что произошло со всеми её товарищами, она не знала.

И вот теперь она очутилась в плену на борту этого корабля, по всей видимости, принадлежащего стрейбам, и наблюдала встречу двух необычных инопланетян, один из которых явно был стрейбом, а другой ничуть не походил на первого. Неожиданно этот разговор был прерван, — кто-то вышел с ними на связь.

И этот "кто-то" был землянином.

Это показалось ей чем-то чудовищным.

— Приветствую вас, господа послы. Я крайне признателен вам за возможность этой беседы.

Вежливо, цивилизованно, безупречно культурно. Конналли казалось, что говоривший был похож на её учителя английского языка в колледже, которого она так ненавидела до тех пор, пока не осознала, что этот человек открыл для неё целый мир. Но от слов этого человека её пробирала дрожь, — и в этом было его явное отличие от того учителя. В них отчётливо чувствовалось какое-то неземное превосходство, небрежно замаскированное деловитостью. Этот человек, кем бы он ни был, занимался своей работой, и он намеревался довести дело до конца.

Она решила было приподняться, чтобы увидеть экран коммуникатора и разглядеть таким образом того человека. Но её ноги, увы, не двинулись с места. Она не имела понятия, что приковывало её к полу, и не хотела забивать себе голову пустыми домыслами. Возможно, это что-то наподобие устройства искусственной гравитации или магнита, предположила она. Стрейбы выглядели достаточно развитой расой, и подобная технология в их руках не казалось чем-то невозможным.

— Приветствую, посол Сарбачер, — без малейшей запинки, со всем подобающим пришепётыванием, прищёлкиванием и выговором произнёс замысловатое имя стрейба человек. Конналли и тут признала в нём навык высокопоставленного дипломата. Ей начинало казаться, что она знает этого человека.

— И вас также, посланник. Я весьма польщён встречей с вами.

— Дракх... — прошипел второй инопланетянин. Конналли теперь казалось, что он как бы заключён в невидимую паутину опоясывающих его кристаллов, и его тело преломляется в их гранях. — Я дракх.

— Итак, к какому решению вы пришли?

— Мы хотеть, — сказал (или сказала?) в ответ Сарбачер.

Язык инопланетянина не очень хорошо справлялся с системным английским, и это было особенно заметно по сравнению с той лёгкостью, с которой землянин произносил имя стрейба.

— Знать... имя.

Что-то шевельнулось в памяти Конналли. Она вспомнила некоторые детали докладов капитана Бен Зайна. Стрейбы очень щепетильно относились к именам, считая их чем-то вроде одухотворяющей сущности, которая делает каждого человека тем, кем он является. Когда они спрашивают у кого-то его имя, это является знаком большого уважения с их стороны. По всей видимости.

Бен Зайн лично был на родной планете стрейбов, так что он, видимо, знал, о чём говорил.

— Сэр Гаэрис, — ответил стрейбу человек. — Моё правительство уполномочило меня к проведению этих переговоров. Вы оба, уважаемые господа, также располагаете всей доступной информацией. Поэтому я намерен задать вам всего лишь один единственный вопрос. Можем ли мы рассчитывать на вашу поддержку?

— Даааа... — прошипел дракх. — Когда будет надо... скажите наше имя... И мы придём.

— Благодарю вас. Ваша помощь будет неоценимо важна для вас. А вы, посол Сарбачер?

— Надо больше, вначале...

Земной язык явно давался стрейбу с громадным трудом. У Конналли вдруг словно пелена упала с глаз. Стрейб не пользовался никаким переводящим устройством. Был ли голубой шар в руках дракха автоматическим переводчиком, она не знала, но стрейб действительно говорил по-английски самостоятельно.

Кто их учил этому языку? Бен Зайн? Или кто-то ещё?

— Вред... — неуклюже пытался выговорить стрейб. — Что есть хорошо мы?

— Взамен вы получите всё пространство Лиги Неприсоединившихся Миров в своё полное, безраздельное распоряжение, — ответил ему сэр Гаэрис.

Всё ясно, — подумала Конналли. — Это даже не имя, а какая-то условная кличка.

— Оно не представляет интереса для нас, в то время как нам известно, что вы всегда стремились сделать из Лиги свою собственную игровую площадку. Вопрос лишь в том... сможете ли вы сделать то, что хотите, в присутствии минбарцев?

— Нет.

— В таком случае, окажите нам помощь, и получите то, что хотите. Дракхи согласны помочь нам в устранении минбарцев, чтобы они перестали представлять собой серьёзную силу в этой галактике. Возможно, они смогут справиться и в одиночку. Но если ещё и вы предоставите нам свою помощь, то, я уверен, мы наверняка разобьём их.

— Надо... больше.

— Я понимаю вас. Насколько же именно больше?

— Минбарцы... Обещать нам, что мы... иметь минбарцы плен... Иметь их технология... Вы брать их планету. Мы брать их люди.

— Нас не интересует их планета, и ещё меньше нас интересуют их люди. Можете забирать себе любых пленных, которые вам потребуются. Что же касается минбарских технологий... Если нам самим удастся обнаружить что-то ценное, мы с радостью поделимся этим с вами. Детали соглашения мы можем проработать в другой раз. Сейчас важно то, что мы сумели найти определённые взаимовыгодные условия.

— Мы остерегаться... Мы помнить минбарцы.

— Посол Сарбачер, минбарцы уничтожили нашу родину — точно так же, как они чуть было не поступили с вашей родной планетой. Они напали на нас, когда мы стремились лишь к одному — выжить. Но были остановлены. Скоро мы придём с войной в их дом, и мы не намерены оставлять в живых ни одного минбарца в радиусе миллиона световых лет. С нами наши союзники, с нами дракхи. Мы будем рады, если вы также присоединитесь к нам. Всё, к чему мы стремимся — это полное уничтожение минбарцев. Окажите нам помощь, и все ваши желания исполнятся. Ну?

Стрейб ещё минуту колебался, потом сказал:

— Да.

— Отлично. Благодарю вас, господа послы. Мои подчинённые будут поддерживать с вами контакт, и с ними вы сможете обговорить все детали. Приятно было иметь дело с вами.

Панель померкла, и голос стих. Конналли расслабила окаменевшую от напряжения спину, пытаясь осознать всё то, что ей пришлось услышать. Двое чужаков повернулись лицами друг к другу и завели разговор на языке, который для Ниомы был совершенно непонятен.

Даже отложив на время волнующие мысли о том, что Правительство Сопротивления на Проксиме договаривается с этими инопланетными расами о решающей атаке против минбарцев, Конналли никак не могла отделаться от одного мучительного вопроса. С какой целью ей позволили услышать этот разговор? Ведь наверняка же стрейбы заметили, что к ней вернулось сознание? Тогда зачем же они доверяют ушам своего пленника такую стратегически важную информацию?

И почему её пробирают мурашки при мысли о том, что скоро она узнает ответ на свой вопрос?

Какое-то время её не тревожили, и она лежала неподвижно, вслушиваясь в странные звуки беседы двух инопланетян. Поскольку ей ни разу в жизни не приходилось видеть представителей их рас, она даже не надеялась понять что-либо из того, о чём они говорили. Однако того, что она знала и видела, было вполне достаточно, чтобы вызвать у неё острую неприязнь к обоим. Особенно, к дракху. Исходивший от него запах гниющей плоти вызывал у Ниомы тошноту, а похожее на череп лицо будило в ней туманные воспоминания о страшных сказках со злыми демонами и привидениями, которые в детстве ей рассказывал дедушка. Конечно, она и тогда уже не верила в сказки, но что если старик, сам того не ведая, говорил именно о дракхах?

Спустя несколько минут часть загадок нашла своё разрешение. Дракх повернулся к ней.

— Землянин... — прошипел он.

Звук его голоса... этот звук словно выполз из самых страшных кошмарных снов. Шар, который это существо держало в руке, переливался и мерцал, и было видно, как в его синей прозрачной глубине посверкивают миниатюрные молнии. Конналли невольно задумалась о том, не является ли эта штука чем-то более важным, чем простым автоматическим переводчиком.

— Ты слышать? — обратился к ней стрейб, также шагнув в её сторону.

Конналли молчала, подавленно глядя на стоявших перед ней инопланетян.

— Ты слышать?

Странным судорожным движением стрейб наклонился к ней, и мягко коснулся рукой чего-то на стене прямо над её головой. Ниома зашлась в крике, когда неожиданный взрыв боли заставил выгнуться её тело. Это было что-то наподобие электрошока, только гораздо больнее.

— Ты слышать?

— Да, — со стоном вдыхая воздух, ответила она. — Да, я слышала.

— Быть ли он... искренне? Есть ли в нём ложь?

— Да откуда мне знать?

Двое чужаков замолчали, явно пытаясь понять, так ли эффективна была пытка в смысле повышения её собственной искренности. Секунду она ожидала, что Сарбачер повторит болевой шок, но он не стал этого делать.

— Ты землянин, — повторил дракх.

Он присел рядом с ней, лежавшей на полу, и его тело при этом съёжилось чуть ли не вдвое. Дракх взял её за руку. Она сжалась от острого отвращения. Его... рука — или что это такое было, — была сухой и шершавой. Она чувствовала, как что-то беспорядочно копошится под покровом его пальцев. Как будто изнутри его наполняло громадное скопище маленьких чёрных червей.

— Ты землянин. Ты должен знать. Они обманывают нас?

Пальцы дракха с силой сдавили промежуток между большим и указательным пальцами её руки, и она не выдержала. Это уже был не электрический шок, как до этого. Это был... первобытный ужас, пробуждение самых древних страхов, прорвавшихся сквозь тысячелетия сменявших друг друга цивилизаций. Это подобное черепу лицо вытесняло собой все мысли, все доводы разума из её головы — оно словно парило в чёрной мгле перед её внутренним взором. Она ощущала, как века истории стремительно проносятся, прошивая насквозь её существо, как древняя, тёмная сила подхватывает её тело... Это было кошмарное насильственное вторжение в самую беззащитную, самую нежную глубину её души.

Из её груди вырвался истошный крик, а свободная рука вскинулась вверх в неосознанной попытке оттолкнуть, отодвинуть это лицо. Её пальцы наткнулись на голубой сияющий шар в руке дракха.

Сила устремилась в её пальцы, коснувшиеся гладкой поверхности, и вдруг, ослепительно яркая вспышка света залила всё помещение. Она почувствовала, как упал навзничь дракх, она увидела размытый силуэт стрейба, который, пятясь, прикрывал рукой глаза.

Когда Ниома Конналли вновь обрела способность видеть, она поняла, что та невидимая сила, которая удерживала её на месте, теперь исчезла, и что голубой шар лежит на полу. Дракх барахтался, до смешного похожий на черепаху, перевёрнутую на спину. Но стрейб, однако, уже вставал на ноги, устремляясь к сгустку голубого света.

Конналли успела раньше. Подхватив шар, она вскочила на ноги. Вид дракха, корчившегося на полу, изгнал прочь переполнявший её ужас. Теперь он практически не мерцал и его вид не вызывал каких-то особенных мистических ассоциаций. Просто до крайности уродливый инопланетянин.

Сарбачер шёл прямо на неё, и Конналли решилась. Она не знала, как следует пользоваться предметом, что был у неё в руках, и поэтому просто вытянула вперёд руку, державшую его, направив открытую ладонь навстречу врагу. На короткий миг её поле зрения словно рванулось вширь, и она ясно увидела всё, что происходило вокруг неё. Она успела запомнить это ощущение, — весь корабль открыт перед ней, как изнутри, так и снаружи. Она увидела его висящим в бесконечности космоса; она увидела вокруг россыпи звёзд и хлопья газовых туманностей, расцвечивавших чёрные бездонные небеса подобно праздничному фейерверку.

Но это тут же прошло, и миг спустя она смотрела на дымящийся труп посла стрейбов, распластанный на полу.

Дракху за это время удалось подняться на ноги, и теперь он был сбоку от неё. Конналли казалось, что он зовёт кого-то на помощь, но странное инстинктивное ощущение не давало ей сделать с ним то же самое, что и со стрейбом. Была ли это внутренняя убеждённость в том, что оружие не сработает против того, кто единожды владел им?

Так или иначе, теперь ей было известно, где находится она сама, где держат командора Корвина и как добраться до этого места.

Отыскав нужную дверь, Ниома Конналли устремилась в тёмные внутренности стрейбского корабля, унося с собой зародыш своего неотвратимого проклятия.

— Эй, Ващщесть, мож, я ещё вставлю словечко?

— Нет, — отрезал Лондо Моллари. — Нельзя.

Он уже раскаивался в принятом накануне решении. Ведь это же надо было — из всех кораблей в порту Казоми-7, на которые они могли пробраться и захватить их, выбрать именно этот! Честно говоря, само похищение корабля было провёрнуто гениально, — он всё ещё смаковал эту мысль, жутко гордясь тем, что это была не чья-нибудь, а именно его идея. Но вот в компанию к землянину, которому принадлежала эта посудина, он не пожелал бы попасть даже злейшему врагу. К счастью, они уже долетели до места назначения. Всё, что им оставалось сделать — это обшарить эту пустынную, бесплодную скалу, отыскать там этих треклятых виндризи, поймать одного и притащить на Казоми-7, техномагам.

Элементарно.

Лондо мог бы поклясться, что жизнь его день ото дня становится всё хуже, но и в этом, по крайней мере, были свои смягчающие обстоятельства. Начать хотя бы с того, что рядом с ним не было ни одной из его драгоценных жёнушек...

— Мы готовы, — сказал один из его спутников.

Шаал Ленньер — неплохой поэт, игрок и вообще парень из тех, кому не страшно доверить прикрывать спину во время драки в баре. Лондо уже выяснил это на собственном опыте.

— Надеюсь, вы сумеете выдержать? — задал он вопрос, глядя на второго своего компаньона.

Было очень не похоже на то, что она сумеет что-либо выдержать. Каждое движение давалось ей через силу, и каждый её вдох был ясно слышен во всём отсеке. Термоядерные взрывы, — думал Лондо, — и то бывают тише.

— Со мной всё будет в порядке, — хрипло ответила Деленн.

Уже не в первый раз Лондо усомнился в мудрости решения взять её с собой, но раз уж техномаги сказали, что она должна быть здесь, значит, она должна быть здесь. Это до безумия нелепый приказ, но кто осмелится спорить с техномагом?

— И я тоже хорош, Ващщесть.

— Заткнись! — бросил Лондо капитану. — И слушай меня. Мы запрём тебя в одном из твоих грузовых контейнеров, пока сами будем искать внизу... то, что нам надо найти. Там у тебя пропасть еды, так что никаких проблем быть не должно. Мы не знаем, сколько времени у нас займёт наша прогулка, но вбей себе в голову, что если мы не вернёмся, рано или поздно ты загнёшься от голода.

Но если мы вернёмся, ты отвезёшь нас назад на Казоми-7, и тогда сможешь снова гулять на все четыре стороны. Всё ясно?

— Разумеется, Ващщесть. Ясно, как слеза младенца, сэр. Звать меня, кстати, Капитан Джек.

— О, правда? — Лондо помолчал, потом добавил: — Ну, тем лучше.

Ах, проклятье! Меня окружают сплошные идиоты и минбарцы!

Вряд ли бы он мог сказать, кого из них он переносит хуже.

Недалеко от того места, где были они, другой корабль приближался к планете, где некогда Вален стоял насмерть и возжёг Свет во Тьме. Но, в отличие от корабля Лондо и его спутников, он, как всегда, проскользнул незамеченным. Охотники за душами обладали достаточным мастерством, чтобы обмануть любые следящие и защитные и системы, даже созданные Сечем Дерханом.

Их вёл запах смерти, и они шли вперёд, с каждым новым шагом всё яснее ощущая сияние умирающей прекрасной и благородной души.

Где-то далеко другая, не менее благородная душа тоже была на грани жизни и смерти, но Охотников за душами поблизости не было видно.

Мускулы командора Корвина в последний момент приняли правильное решение, и он нырнул под летящий меч нарна, перекатился и вскочил на ноги. Его сильно шатало, но в данный момент его инстинкты были мобилизованы, и тело слушалось своего хозяина. Потом он отдохнёт.

Нарн, демонстрируя потрясающую ловкость и скорость, необычные для его народа, стремительно развернулся, прыгнув на Корвина, взгляд которого метался вокруг в поисках оружия... какого-нибудь. Ну, хоть бы что-нибудь!

Корвин метнулся вперёд, обрушившись на нарна всей тяжестью своего мускулистого тела. Острая боль пронзила руку, задетую мечом, но её вытеснило удовлетворение от того, что ему удалось сбить нарна с ног.

Оба они грохнулись на пол и перекатились набок. Корвин был прекрасно осведомлён о могучей силе своего противника, но он провёл достаточно много времени, практикуясь в рукопашной схватке с Ко'Дат и ребятами из её Сотни на "Парменионе", так что ему были известны некоторые слабые места существ этой расы.

Согнувшись, ему удалось не попасть в медвежьи объятия нарна. Он крутанулся на полу и пнул противника в ногу, как раз в чувствительную область над коленом. Нарн взвыл от боли и попытался подняться на ноги. Корвин отвесил ему второй пинок и увидел, как противник опять свалился на пол.

Осторожно обойдя скрюченного нарна, он подхватил его длинный меч и встал над его бывшим хозяином.

— Кто ты? — спросил он. — Ты работаешь на стрейбов?

— Работаю на них!? — возмутился нарн. — Я такой же пленник здесь, как и ты, землянин.

— Тогда почему ты напал на меня?

Нарн хлопнул ладонью по полу и перевернулся на спину.

— Все, кого я встречал здесь до сих пор, пытались убить меня. Я думал, ты тоже.

— Тебе не приходило в голову, что лучше было бы попытаться выбраться отсюда вдвоём, чем в одиночку? — задал вопрос Корвин.

Нарн рассмеялся.

— Землянин, во время нашей последней войны против Центавра, я оказался в захваченной колонии далеко за линией фронта. Два месяца я пробивался к нашей базе. Один раз меня окружили сорок патрульных-центавриан, они искали меня. И никогда в своей жизни я не чувствовал себя более бессильным, чем тут. Отсюда нет пути, землянин.

— Всё может быть, — уклончиво ответил Корвин. — Дэвид Корвин, командор, старший офицер корабля "Парменион".

— Г'Дан, разведчик пятого Кар'ана флота воителя Г'Стена.

— Ну что ж, Г'Дан, думаю, нам не стоит сдаваться. Мы выберемся отсюда.

— И как же, позвольте спросить?

Корвин улыбнулся и тяжело привалился к стене.

— Перед тем, как я отправился сюда, мне имплантировали подкожный передатчик. Мои товарищи знают, где я нахожусь, и они отыщут нас.

В ответ Г'Дан очень по-нарски хмыкнул.

— Наверное, стрейбы догадываются о таких вещах. Они бы обнаружили передачу на любой из стандартных частот.

— А кто говорил о стандартных частотах?

Г'Дан покачал головой.

— Что ж, удачи тебе, землянин. Ты настолько сумасшедший, что я даже начинаю верить в твой успех.

— Оптимизм и безумие, — задумчиво проговорил Корвин. — Да... Кажется, я вижу тут некую связь...

Глаза Синевала были закрыты, всё тело неподвижно, лишь еле заметные волны дыхания выдавали в нём жизнь. Любому, кто посмотрел бы на него сейчас, он показался бы умиротворённым мудрецом, достигшим единения своего духа с духом Вселенной.

Это было отнюдь не так. Синевал ненавидел медитацию, и эта ненависть жила в нём с самого детства. Он не святоша, которому нужно столько времени для того лишь, чтобы привести свои мысли в порядок. Он Воин и вождь Воинов, он способен на мгновенную оценку ситуации и принятие единственно верного решения.

Или, по крайней мере... он должен быть способен.

Перед глазами у него до сих пор маячили его корабли, взрывающиеся один за другим у Проксимы.

Безжалостный факт состоял в том, что его способность к оценке ситуации подвела его. То, что он поверил Несущей Смерть, вполне можно было оправдать. Он также не чувствовал своей вины за её вхождение в высшие эшелоны минбарской касты Воинов — это случилось ещё до его возвышения. Но то, что он не устранил её, когда у него были для этого все возможности, — вот это была его настоящая вина.

Синевал дёрнулся и, что-то зло пробормотав, вновь замер в медитационной позе. Тоже глупость. Дерхан сказал ему, что он должен чему-то здесь учиться. Вот и хорошо, и учил бы. Проводил бы тренировки с посохом, занятия по стратегии, физические упражнения. Медитацию же оставил бы святошам.

И всё же иногда и она давала неожиданные результаты.

Глаза Синевала резко распахнулись, и он стал медленно подниматься, всё ещё не до конца уверенный в том, что он только что почувствовал. Он внимательно огляделся по сторонам. Помещение, в котором он медитировал, было совсем скромным. Тут не было почти ничего, если не считать наклонной кровати у дальней стены и каких-то механизмов рядом с ней. Это были личные покои Дерхана в построенном им на этой планете комплексе. Было вполне объяснимо, что Дерхан взял сюда с собой всё, что ему необходимо для изготовления оружия, принёсшего ему легендарную славу.

— Медитация никогда не была тем искусством, которым ты владел в совершенстве, да, Синевал? — сухо заметил Дерхан.

Он стоял рядом с Синевалом, наблюдая за ним.

— Возможно, это моя вина. Если бы я больше уделил внимания твоему духовному очищению и меньше военному искусству...

— Если бы поступил так, Сеч Дерхан, я бы никогда не стал тем, кто я есть. Но об этом поговорим в другой раз. Я почувствовал, что здесь кто-то появился.

Дерхан как будто удивился.

— Да, я знаю об этом. Моя система обороны обнаружила маленький корабль, который сел неподалёку меньше часа назад. Я не знаю, что им здесь нужно, но они не могут представлять серьёзной угрозы для нас. Один из виндризи был послан, чтобы встретить их.

— Кого? Сеч Дерхан, где-то здесь Шаг-тоты.

— Охотники за душами? Ты уверен?

— Я ощущаю их присутствие рядом. Я уверен.

Дерхан сцепил вместе пальцы рук.

— Шаг-тот появляется только там, где смерть. Кто из нас умрёт? Кто здесь обладает такой сильной душой, что это заставило их прийти сюда?

— Ты? Я? Эти виндризи? Почему они здесь — не важно. Важно лишь то, что они пришли. Твои системы могут обнаружить их?

— Я уверен в этом, но виндризи не воины, Синевал. И именно поэтому они здесь. Но ты — воин. Может быть, это испытание. Найди этих Шаг-тотов, Синевал. Найди и уничтожь.

Синевалу пришлось задавить в себе древний, глубоко укоренённый страх стать Шаг-Рать-ин — лишённым души. Он воин и он не будет бояться ничего.

— Тебе нужно оружие? — спросил Дерхан.

— Нет, — ответил он.

Синевал выбросил свой посох, дарованный им самим Дерханом много циклов назад. До тех пор, пока он не будет достоин, он возьмёт себе другой. Его оружием будет только его храбрость и вера.

Уходя, он думал о том, не есть ли это часть его кары — встреча с величайшим страхом своего народа.

— Итак?

— Я чувствую его, всё хорошо. Он до сих пор жив. Ему крепко досталось, но в основном с ним всё в порядке.

— Рад слышать это.

Капитан Шеридан так и не купился до конца на эту идею, выдвинутую Корвином и Литой, но он вынужден был признать, что уловка сработала. Он понимал, что его недовольство этим планом проистекало главным образом от нежелания использовать Дэвида или кого-либо ещё из пилотов-истребителей в качестве жертвенных барашков для привлечения стрейбов. Однако сам Корвин был согласен. По правде говоря, он сам же и выступил с этой инициативой. От Бен Зайна они узнали, что стрейбы часто берут пленных для изучения и опытов. Почему бы не использовать эту дурную привычку против них самих?

Обломки уничтоженных Старфьюри они обнаружили без труда, — их привёл сигнал бедствия, посланный Корвином. Путь корабля стрейбов оказался примерно таким, как они и предполагали.

Но на всякий случай...

Идея использовать жучок для слежения за целью была не нова. Шеридану сразу вспомнилось, как Сьюзен делала то же самое с ним самим. Но этот передатчик был устроен несколько иначе.

Он излучал телепатические волны.

Шеридан понятия не имел, как эта штука работает, и не хотел ничего об этом знать. Важно было лишь то, что Лита теперь могла легко определить, где был Корвин — а значит, и стрейбы. Вопрос о том, мог ли проделать то же самое какой-нибудь другой телепат, был риторическим, и его беспокойный ум получил новую пищу для размышлений по поводу изменений, произошедших с Литой Александер.

Шеридан до сих пор жаловал Литу не больше, чем она его, но, по крайней мере, свою работу она делала исправно. И хорошо. Пусть он не верит ей, но её талант всё же достоин уважения.

Он ещё больше зауважал бы её талант, если бы мог предвидеть, с кем, кроме стрейбов, им придётся столкнуться после выхода из гиперкосмоса.

Ах, какая же это чудесная, непостижимая вещь, — думал Лондо (уже потом, когда он снова мог позволить себе роскошь рационального мышления) - хаос. Минуту назад ты шёл себе спокойно по своим делам, — счастливый как Пак'ма'ра в морге, — а миг спустя всё перемешивается настолько, что ты не можешь даже думать, а когда ты снова обретаешь способность думать, менять что-либо, оказывается, уже бесполезно.

Их безмятежный поход по планете внезапно оборвался, когда он увидел, как Деленн пошатнулась и сорвалась с края оврага, тут же пропав из вида. Ленньер, впрочем, в тот момент был гораздо больше занят тем, что происходило прямо перед их носом. А происходило вот что: там внезапно, ниоткуда, появился странный инопланетянин, которого Ленньер тут же назвал Шаг-тотом. Это существо в ответ взмахнуло своим оружием, отправив Ленньера в непродолжительный полёт, а Лондо обнаружил, что смотрит на рабочий орган некоего механизма, напоминающего помесь меча-кутари, минбарского боевого посоха и приличного калибра ионной пушки.

Следуя принципу "сражайся и беги, чтобы у тебя была возможность унести ноги и в следующий раз", Лондо попытался было как-нибудь бочком улизнуть отсюда, но пал жертвой того же самого непрочного грунта, который провалился под ногами Деленн — причём, вероятно, не без помощи со стороны этого Шаг-тотского тринклютатора.

Он пребывал в полной уверенности, что пока он скользил вниз по склону, он прожил два самых неприятных года своей распутной жизни. Но случилось чудо, — и он всё ещё был в сознании, когда достиг дна. Поднявшись на ноги и отряхиваясь, он сразу же принялся оглядываться в поисках Деленн. Прочно обосновавшийся в желудке холодок не давал ему отогнать прочь ужасающую мысль, что она могла и не пережить этого падения.

Повернувшись в другую сторону, он увидел... невесть откуда взявшегося незнакомого минбарца. На нём было чёрное одеяние воина, хотя одежда была сильно мятой и изношенной. Если бы у Лондо в тот момент в голове было хоть что-нибудь, кроме мучительного потрясения и беспорядочно мятущихся обрывков мыслей, он бы понял, что это необычный воин.

— Убирайся отсюда, — скомандовал минбарец. — Ступай вон туда, — он указал пальцем вдоль оврага. — Там ты будешь в безопасности.

Лондо не так часто приходилось общаться с членами гордой минбарской касты Воинов, и та лёгкость, с которой этот тип взял ситуацию под свой контроль, а также его обращение с Лондо как с маленьким ребёнком чуть не вывело его из себя. И всё же, это был явно тот самый случай, когда "Пусть уж лучше он, чем я..." оказывается правдой.

— Мои друзья, — задыхаясь, выдавил из себя Лондо. — Они...

— Я позабочусь о них. Ступай.

Лондо достаточно было взглянуть в суровое лицо минбарца, чтобы без раздумий повернуться и пойти в указанном направлении. Пройдя несколько шагов, он обернулся и увидел, как его визави уходит в противоположную сторону — там, выше по руслу оврага, несомненно, должна была находиться упавшая Деленн. Он невольно подумал о том, знают ли этот воин и Деленн друг друга. Он сомневался, что эти обстоятельства были простым совпадением.

Здравый смысл начал устраиваться на своём привычном месте в его голове, и уже как назойливая муха привязался было стыд за столь поспешный выход из боя... но тут он наткнулся на ещё одного незнакомого минбарца, тоже одетого в воинское облачение, только серого цвета.

— Здравствуйте, Лондо Моллари, — сказал ему минбарец. — Добро пожаловать в наш дом.

Наверное, именно в тот момент Лондо и утратил всякую надежду на то, что мир устроен рационально.

— Кто, чёрт возьми, они такие?

— Не имею понятия, сэр, — отозвался Гуэрра. — Никогда раньше не видел таких кораблей.

Капитан Шеридан откинулся в кресле, разглядывая картинку на одном из тактических дисплеев. Стрейбы были не одни. Рядом с большим кораблём, опознанным как базовый корабль стрейбов, висели два неизвестных корабля меньшего размера.

— Есть ли вероятность того, что это тоже корабли стрейбов?

— Всё может быть.

Шеридан повернулся к Лите. Её глаза были закрыты, и вся она была натянута, как струна — словно слышала какой-то звук, который ей не хотелось слышать.

— Командор Корвин на этом корабле, сэр, — произнесла она внезапно осипшим голосом. — Там есть также и кто-то один из пилотов. Их передатчики в норме.

— Что-нибудь ещё?

— Я не знаю. Да... есть что-то ещё. Что-то такое... Эти корабли... они... Я не знаю, что они такое, но они... делают больно! — Лита вскинула руки, прижала их к ушам. — Простите... Я... не могу.

— Капитан, — закричал вдруг Гуэрра. — Они приближаются!

— Ах, дьявол. Запускайте Старфьюри. Батареи левого и правого борта нацелить на корабль стрейбов, но стрелять только по двигателям. Командор Корвин ещё на его борту.

— А что с этими?

Капитан Шеридан снова посмотрел на тактический дисплей, пытаясь понять, что же скрывается за данными, поступающими о незнакомых инопланетных кораблях. Он не знал, кто находится внутри них, но был уверен, что ничего подобного раньше не видел. Тем не менее, судя по данным об их энергетической эмиссии, они были достойными противниками для "Пармениона".

Его целью был корабль стрейбов. Это было очевидно и не подлежало обсуждению. И всё же... всё же... Глядя на реакцию Литы, глядя на маленькие цифры энергетических показателей на тактическом экране, и ощущая... острое, беспокойное чувство того, что что-то тут не так, что эти корабли какие-то... нехорошие, он...

— Передайте им сообщение на интерлаке. Скажите, что мы ничего против них не имеем, и мы не станем их атаковать, если они первыми не предпримут враждебных действий.

Шеридан глубоко вздохнул. Он не знал, кто это такие. Но он был твёрдо уверен, что эти корабли ему не нравятся.

— Они выходят на вектор атаки... Они открыли огонь!

— Достаточно враждебны, — пробормотал он. — Уничтожьте их.

Я не позволю причинять зло маленьким, здесь, в моём великом храме.

Сколько времени прошло с тех пор, как Деленн в последний раз слышала эти слова? С тех пор, как эти слова повели её по тому пути, который она всегда считала своей единственной судьбой? Тот момент в её жизни стал событием, после которого она уверовала по-настоящему, — и не просто в Валена, но и в своё собственное предназначение следовать по указанному им пути.

И куда привёл её этот путь? К жалкой смерти в одиночестве на безжизненной планете.

Она почувствовала присутствие Охотника за мгновение до того, как действительно увидела его. Она не знала, что видели Лондо и Ленньер, но в тот момент она ощутила острую, рвущую боль в груди — в точности такую же мучительную, как тогда, когда она потеряла сознание на руках Джона.

Она начала падать, её ноги подкосились, и тут она нырнула в пустоту. Она едва чувствовала тупые и саднящие удары, которыми сопровождалось падение, когда она скатывалась по осыпающемуся склону оврага, и мир померк вокруг неё, когда она ударилась о землю.

Но она не потеряла сознание. Напротив.

Я не позволю причинять зло маленьким.

Она не летела, не лежала... ничто из привычных слов не подходило. Она просто была. И перед ней вставал абсолютно такой же образ Валена, как и тот, что она видела маленькой девочкой в храме.

— Вален, — прошептала она. — Отец, спаси меня...

Я лежал там же, где сейчас лежишь ты, — заговорил он, и голос его был столь же прекрасен, как и образ. — Я истекал кровью, я умирал, и прошло много дней, прежде чем Маррэйн пришёл ко мне. Но моя жизнь была спасена ещё до этого.

Здесь что-то есть, Деленн. Оно всегда спасает нас. Здесь я принёс Свет во Тьму, и Тьма отступила. Я не позволю торжествовать той великой Тьме, которая наступит, если погаснет твой Свет.

К тебе идёт помощь, Деленн. Ты не умрёшь здесь.

Она попыталась ещё раз прошептать его имя, но непослушный голос куда-то ушёл от неё. Видение Валена таяло перед её глазами. Она хотела прикоснуться к нему, но все её мускулы, казалось, были отлиты из свинца.

В её глазах прекрасное видение Спасителя сменилось ненавистным обликом Охотника за душами. Третий глаз, уставившийся на неё из середины его лба, пылал яростным золотым светом, и это значило, что, несмотря на слова, сказанные Валеном, её жизнь подошла к своему последнему пределу.

Раскатистый грохот ударил по кораблю, пол коротко рванулся из-под ног, и Г'Дан поморщился от боли, стукнувшись о стену.

— Я же говорил тебе, — сказал Корвин. — Капитан пришёл за нами.

— Да уж, судя по звукам, это точно Старкиллер, — пробормотал себе под нос Г'Дан.

— Ох, да брось ты переживать.

— Я не переживаю, землянин. Я просто знаю, что быстрая смерть нам не грозит.

Корвин смотрел, как Г'Дан оглядывается по сторонам. Он не понимал, зачем, потому что, на его взгляд, в этой камере смотреть было не на что, тут не было даже двери или...

Двери?

Корвин мигнул. Прямо напротив них на стене материализовалось нечто, явственно выглядящее как дверь. Зарычав: "Вот они!", Г'Дан ринулся вперёд. Корвин кинулся следом за ним.

В следующий миг случилось что-то странное. Была яркая вспышка света и Г'Дан вскрикнул, свалившись на пол. Там, где раньше была часть стены, появилась дыра в форме двери, а в ней стояла... фигура, словно выскочившая из кошмарных снов Корвина. Это была сама Смерть.

— Землянин... — прошипела она, и голос этот звучал как железо, скребущее по мраморному полу. — Ты знаешь... Шеридана.

Корвин потряс головой. Откуда этот ужас знал что-то про капитана? Он потрясённо сглотнул и попытался шагнуть назад. Существо — неясное и размытое на фоне дверного проёма — вытянуло вперёд что-то вроде руки. В ней был зажат сгусток синего пламени...

Г'Дан с диким криком кубарем вкатился под ноги инопланетянину, сбив его с ног. Две фигуры провалились сквозь дверь и исчезли из вида. Корвину удалось собраться с духом, и, выбежав за дверь, он увидел Г'Дана, схватившегося с чудовищем врукопашную. Оно всё ещё казалось ему чем-то ужасно чуждым, но теперь в нём прибавилось... вещественности.

Корвин с силой пнул ногой в то место, где, как он предполагал, была нога инопланетянина. Тот споткнулся и Г'Дан швырнул его наземь. Синий шарик выкатился из его руки...

Корвин отвернулся, когда Г'Дан опустил свою ногу на лицо чужака. Голова чудовища лопнула с тошнотворным треском.

— Что это такое? — тихо проговорил он, пытаясь получше рассмотреть тело. Даже за гранью смерти это существо выглядело лишь наполовину принадлежащим этой Вселенной.

— Демон, — бросил в ответ Г'Дан. — Они пришли на нашу планету тысячу лет назад. Они кричали в ночи и несли смерть от имени Тьмы, что поглотила наш народ. Г'Кван потом изгнал их. Эти... существа... служат величайшему злу, которое мы даже не можем себе представить.

— Тени, — прошептал Корвин.

Он никак не мог оторвать взгляд от мёртвого демона, но внезапно раздавшийся звук шагов заставил его с тревогой поднять голову.

— Командор, — задыхаясь, произнесла лейтенант Конналли. — Вы не поверите в то, что я только что видела...

— Вы тоже, — задумчиво сказал он. — Вы знаете, как выбраться отсюда?

— Мне кажется, здесь неподалёку есть спасательные капсулы, — казалось, она не могла сосредоточиться на окружавшей её действительности. — Вот... туда. Да, это там.

Корвин обратил внимание, что она что-то держит в левой руке, и притом старается спрятать это от него.

— Вы уже встречались с этими существами.

— Да. Они называют себя дракхами, и у них тут что-то вроде союзного договора со стрейбами.

Весь корабль снова содрогнулся от мощного удара, и Корвин едва удержался на ногах. Держать равновесие было тяжело, особенно так близко от мёртвого дракха. Ему вдруг захотелось покинуть это место как можно быстрее.

— Сэр, идите за мной. И вы тоже, прошу прощения?..

— Его зовут Г'Дан, — подсказал ей Корвин. — Он с нами.

Корвин посмотрел на нарна. Тот молился — яростно, с горечью, изрыгая отрывистые слова. Корвин немного понимал по-нарнски, и этого знания хватило ему на то, чтобы распознать мощный, всепоглощающий ужас с голосе и словах Г'Дана.

Он думал о том, кто же такие эти дракхи, если они способны пробуждать такой ужас и такую неистовую ненависть.

Охотник чуял, как Деленн истекала жизнью. Он с наслаждением ощущал этот великий отлив, и это было потрясающее, волнующее чувство. Он видел весь путь её жизни, переживал эту жизнь, глядя в её глаза.

Да, она была более чем достойна спасения, достойна вечного бессмертного бытия в его коллекции.

Ему не было никакого дела до причин, по которым землянин указал ему путь сюда. Он знал лишь, что Морден представляет собой тех, кто так долго помогал его собратьям. Информация, предоставленная ему Морденом, привела его сюда — к месту этого неповторимого события умирания Деленн. Взамен Морден просил лишь о небольшом одолжении. Это была вполне разумная цена.

Охотник за душами резко взглянул вверх и тихо зарычал. Только не это. Не сейчас, когда он так близко к цели.

Минбарцы... Бледные, бескровные, потерянные... Есть среди них те, кто достоин спасения, но их совсем немного. Одна из таких — Деленн. А этот... Охотник мог узнать, кто это такой, глядя на него сквозь глаза Деленн. Она знала его.

Воин. Гордый и благородный. Ещё один достойный. Синевал из клана Клинков Ветра.

Да, он и сам помнил его. Это он присутствовал при смерти Дукхата. Это Синевал помешал спасти его душу. А потом было ещё кое-что... во время Битвы на Рубеже...

Охотник ещё раз посмотрел на Деленн. Её жизнь сейчас висела на волоске. У него ещё будет время. Члены его ордена не убивают, чтобы добыть души — они ждут, когда смерть придёт в предначертанный момент. Но им разрешено убивать ради защиты своего дела.

Он взял своё оружие — святое оружие, которое само способно спасти душу.

И поднялся, чтобы принять на себя бешеную атаку Синевала.

Если даже Шеридан и был удивлён тем, насколько быстрым оказался корабль стрейбов, он ничем не выдал этого. "Парменион" был достаточно быстр для того, чтобы перехватить своего врага, и он сделает это. Там были двое членов его экипажа, и этим всё сказано.

Два других корабля были куда опаснее — маленькие, быстрые и мощные. В данный момент истребителям удавалось удерживать их на расстоянии, но так не могло продолжаться вечно. На них было трудно навести орудия, как если бы они были не вполне материальными объектами.

— Мы так и будем с ними балет танцевать? — рявкнул, наконец, он.

— Они всё время ускользают от нас, — с отчаянием ответил Гуэрра. — Стойте-ка... Есть один!

Орудия по левому борту "Пармениона" извергли огонь, и чужой корабль взорвался в яркой вспышке. Старфьюри кинулись врассыпную, чтобы не попасть под удар разлетающихся обломков. Шеридан мог бы поклясться, что слышал короткий вскрик в момент гибели, — уничтожения, мысленно поправил он себя, — этого корабля.

— Не удаляйтесь от стрейбов. Не позволяйте им уйти.

— А они и не пытаются, — ответил Гуэрра. — Кажется, они просто... остановились на месте.

— Мы поразили их главные двигатели?

— Да, но... о, Боже... второй корабль! Они атаковали стрейбов!

— Что?

Перед "Парменионом" уцелевший корабль дракхов повернулся и устремился к своим недавним союзникам, поливая огнём беспомощный корабль стрейбов.

— Выслать спасательные команды! — приказал Шеридан, но ему было ясно, что ничего сделать уже нельзя. Он отчаянно смотрел, как на экране корабль стрейбов взорвался под лавиной огня дракхов.

— Убейте их, — прошептал он, но вряд ли кто-то из тех, кто видел произошедшее, нуждался в подобном приказе.

Корабль дракхов отвернул от останков стрейбского корабля и устремился к "Пармениону". Он мчался вперёд, прямо в лоб крейсеру, не отклоняясь ни на йоту. Шеридану казалось, что голос самой смерти тихо шепчет у него в голове.

Один залп из передней батареи покончил с ним.

— Есть ли признаки, что кто-то выжил? — прошептал он, садясь в командирское кресло. Он дрожал крупной дрожью. Ему ещё не приходилось видеть подобного фанатичного стремления к собственной смерти.

Зачем? Зачем они поступили так? Чтобы уничтожить улики, чтобы расправиться со стрейбами, или с заложниками, или?..

— Пока ничего. Слишком много обломков, чтобы можно было что-нибудь разобрать.

Что это за новая раса? Союзники стрейбов... или враги... или?.. Так много вопросов. Опять так много вопросов.

Он повернулся и посмотрел на Литу. Её лицо было покрыто явной бледностью, глаза закрыты. Выжатая усталостью слеза скатилась по её щеке.

— Он жив, — тихо сказала она.

Лита почти полностью бездействовала во время боя. То, что коснулось её ещё в самом начале, не отпускало всё это время, и она провела долгие минуты в состоянии, близком к кататонии.

— Они оба живы.

— Мы засекли спасательную капсулу, — с восторгом воскликнул Гуэрра. — Три жизненных формы на борту. Она слегка повреждена, но вроде...

— Затаскивайте их на борт.

— Капитан, — еле слышно обратилась к нему Лита. — Что теперь?

— Теперь возвращаемся к тучанк, чтобы дать им знать о том, что мы обезопасили их судоходство, а после этого идём в Приют.

— А как быть с этой новой расой?

Шеридан повернулся к ней и увидел в её глазах ужас — точнее, странную смесь ужаса и ещё чего-то неуловимого. Это был не гнев, нет... скорее, потрясение от встречи со старым врагом, которого считали разбитым раз и навсегда.

— Нас это не касается, — ответил он. — По крайней мере, пока. Я буду очень, очень удивлён, если окажется, что это был первый и последний раз, когда мы имели дело с ними.

Кем бы они ни были.

Синевал привык к телесной боли. Даже когда он был совсем мальчишкой, он не считал её чем-то особенным. Во время битвы при Ганимеде он сломал свой головной гребень, когда его истребитель врезался в астероид. Позже ему сказали, что он был на грани жизни и смерти — он бы умер, если бы тонкая внутричерепная оболочка мозга порвалась в тот момент. Боль тогда была неописуемой, но он оставался в сознании достаточно долго, чтобы вывести то, что осталось от истребителя, из зоны гравитационного влияния астероида и удалиться от сражавшегося корабля Теней. На его гребне до сих пор был виден шрам в том месте, где он был сломан.

В сравнении с тем случаем, нынешняя боль от ран в боку, руке и ноге была просто смехотворна.

Охотник слегка отступил, смущённый стойкостью своего противника. Синевал перешагнул через тело Деленн и встал так, чтобы защищать её. Она была ещё жива — её дыхание, сбивчивое и частое, придавало ему уверенность в этом.

— Исил-за вени, — сурово промолвил он, наступая на врага. Сам Вален стоял здесь, на этих скалах, и не сдался, не погиб. Выстоит и он.

— Вален, — прошептал Охотник. — Да-да, Единственный, вождь вашего народа, который скончался девять веков назад. Но что ты знаешь, минбарец, о своём Спасителе? Что ты знаешь?

Ответа не последовало. В нём не было нужды.

— Минбарец, не рождённый от минбарца. Так написано в ваших древних хрониках? Так или нет!? Так начинается сказание о Валене. Минбарец, не рождённый от минбарца. Минбарец, рождённый от землянина.

Выслушай меня! Вален был землянином!

Синевал хотел что-то сказать, но не смог. Подходящих слов просто не было. Он ринулся вперёд. Охотник за душами поднял своё оружие. Это не имеет значения. Всё равно он не сможет ничего противопоставить его праведному гневу.

Минуту спустя, когда Синевал стоял над распластанным телом своего поверженного врага, он нашёл в себе силы заговорить.

— Откуда ты знаешь? — спросил он. — Отвечай, откуда ты знаешь?!

Охотник из последних сил усмехнулся.

— Разве ты не знаешь, минбарец? Душа Валена у нас...

Сказав это, он умер.

Синевал отступил от безжизненного тела, чувствуя одновременно боль и торжество. Теперь он знал, где находится Вален. Он может освободить Валена, вернуть его своему народу. Он может...

Его душа, так долго томящаяся в плену у этих... чудовищ.

Внезапно он вспомнил о Деленн. Опустившись на колени рядом с ней, он понял, что она умирает. Её глаза были открыты, но закатились под лоб. Кровь сочилась из уголка её глаза, стекала, оставляя след на щеке, и капала на землю — ту самую землю, что была когда-то окроплена кровью Валена.

Он с брезгливостью глядел на её полуземные черты, но всё-таки протянул руку, чтобы прикоснуться к её голове. Эти её... волосы... были грязными, выпачканными кровью и потом. Немногим лучше, чем у какого-нибудь животного. Её гребень треснул и выглядел опасно хрупким. Всё её тело сотрясала мелкая дрожь. Кисти рук были судорожно сжаты в кулаки и ногти её до белизны вонзились в кожу ладоней.

Лучше пусть она умрёт здесь, чем будет жить с таким... уродством. Пожалуй, я должен подарить ей быструю смерть. Может быть, без неё Минбар сумеет встать на путь великой судьбы... Может быть, даже, его поведу я.

Пусть она умрёт здесь. Её душа теперь принадлежит лишь ей. Это не так уж мало.

Неожиданно Синевал заметил, как голубое сияние окутывает её тело. Он отшатнулся назад, уже догадываясь, что происходит перед ним, зная, что он прав в своей догадке, но надеясь — молясь — на то, чтобы оказаться неправым.

— Вален, — прошептал он, с ужасом глядя на то, как очертания призрака Валена вздымаются вверх, растворяясь в бескрайнем небе. Через несколько секунд всё прошло.

Нет.

НЕТ!

Вален был здесь. Он только что был тут. И он пришёл не к нему. Он явился ей. Почему ей? Неужели его видение в Грёзах было всего лишь шуткой?

ЗАЧЕМ?

Ответа не было, и изменилось во всей округе лишь одно: Деленн дышала спокойнее. Её глаза закрылись, руки расслабились. Она спала.

Синевал глядел на неё, и кровавая, дурманящая злоба кипела в нём. Она, а не он. Почему не я? Я не достоин? Неужели я не достоин?!

Он осторожно поднял Деленн на руки и прижал к груди. Было удивительно ощущать, какая она маленькая и лёгкая.

— Ты не умрёшь, — тихо прошептал он ей.

Вряд ли, впрочем, она слышала его.

— Ты не умрёшь здесь.

И никто не посмеет причинить ей зла. Здесь, в его великом храме.

— Так, значит, вы просто... позволите одному из этих... виндризи отправиться вместе с нами?

Дерхан раздражённо вздохнул.

— Если это ваша обычная манера ведения беседы, министр Моллари, то я просто поражаюсь, как вам удалось добиться такого высокого поста в вашем правительстве. Я сказал, что я не возражаю, если вы попросите кого-нибудь из них. Вот они все, здесь. Говорите.

Лондо огляделся вокруг. Это был просто сумасшедший день. Минбарец, с которым он повстречался в овраге, вернулся и принёс с собой Деленн. Он положил его на некое подобие постели в этом богами забытом планетарном комплексе, после чего куда-то исчез. Ленньер уже успел вернуться, и его раны оказались далеко не так опасны, как Лондо подумал с первого взгляда. Таинственный инопланетянин, напавший на них, был убит. А эти виндризи действительно хотели по собственной воле пойти вместе с ним.

— Говорите, — повторил Дерхан.

— Э... тут... кто-нибудь... в общем, пойдёт?

— Я, — сказал один из них, шагнув вперёд. — Раньше мы были единым целым с техномагами. Если мы воссоединимся с ними снова, это будет справедливо.

— А, — ответил Лондо. — Хорошо.

Сказал он только это. Но подумать успел гораздо больше: Вот так. Нарн с каким-то там непонятным инопланетянином в своих потрохах собирается вместе с нами отправиться к техномагам. Великие боги, ну неужели вся Вселенная сошла с ума, или так было всегда, а я просто не замечал этого раньше?

Немного помолчав, он спросил:

— И... как же вас зовут?

— Виндризи.

— У вас что, нет другого имени?

Нарн улыбнулся, — и это было одно из самых жутких зрелищ, которые Лондо когда-либо доводилось видеть.

— Больше нет.

— А-а... Ну что ж, жаль.

Великий Создатель, Вселенная ненавидит меня!

Морден улыбнулся.

— Неплохо. Я доволен вами.

Лежащее перед ним тело до последнего момента принадлежало бракири. Теперь это был просто мёртвый бракири. Шок, вызванный изъятием инопланетного паразита из его тела, оказался фатальным. Жаль, конечно, но что поделаешь. Надо — значит надо.

Виндризи уже поместили в надёжную ёмкость для транспортировки, и вся накопленная им за долгую жизнь информация была в безопасности.

— Нам не удалось забрать её душу.

Морден посмотрел на Охотника за душами. Это был один из двоих, посланных добывать виндризи. Пока он был занят удовлетворением просьбы Мордена, другой должен был отыскать Деленн и поместить её душу в свою коллекцию — информация о её местонахождении была платой Мордена за живого виндризи.

— Да, насколько мне известно, она всё ещё жива. Часто бывает, что минбарцы оказываются чрезвычайно живучи. С вашей точки зрения, как я понимаю, это так досадно. Но всё же, это не такая уж страшная потеря. Теперь мы у вас в долгу.

Кстати, вы уже подумали над моим предложением?

— Мы ещё не решили.

— Ну, хорошо. Ничего страшного, у вас есть время. Нам некуда спешить.

Да, — думал Морден чуть позже, после того, как получил официальное подтверждение того, что его предложение принято. — В последние дни всё идёт просто великолепно.

— Я видел его здесь. Я видел Валена.

— Значит, тебе повезло больше, чем мне, Синевал.

— Он ничего не сказал мне. Он даже не заметил моего присутствия. Может быть, я не... Может быть, я никогда не был избран им.

— А может быть, ты просто не тот, кого он избрал сегодня. Но завтра наступит обязательно.

— Ты так сказал, Сеч Дерхан. Но что, если я не прав?

— Поживём — увидим. Боюсь, что у нас появились иные заботы. Хорошо это или плохо, но наш скромный приют здесь перестал быть тайным. Один из нас пропал, — просто исчез куда-то.

— Шаг-тоты?

— Возможно. Моя оборона крепка, но и она не лишена недостатков. У нас нет ни времени, ни ресурсов, чтобы сделать её безупречной. А он никуда не пошёл бы один. Я сильно беспокоюсь, Синевал.

— Это только начало.

— Да, увы. Увы.

На другой планете тоже разговаривали двое. Но это был разговор между властителем и слугой.

— Значит, им это удалось, Элрик. Они возвращаются.

Элрик кивнул.

— Кажется, что так, повелитель.

— Что произошло с ней? Видела ли она то, что должна была увидеть?

— Не могу сказать с полной уверенностью, повелитель. Мы... не можем быть до конца уверены в этом. Всё, что касается её, теперь лежит за гранью однозначности.

— Теперь нам придётся исцелить её. Мы дали обещание.

— Но что, если мы были не правы, повелитель? Что тогда?

— К добру или нет, но если им удастся вернуть нам потерянное знание, мы должны будем исцелить её. Скоро мы покинем это место. Что будет потом, нас не касается.

— Но как же мир, который мы оставляем, повелитель?

— Этому миру, как и всем остальным, придётся обходиться без нас. По крайней мере, какое-то время.

Элрик вдруг замолчал и поднял глаза вверх. Обычный человек не увидел бы там ничего, кроме темноты, в которой утопал потолок маленького святилища. Элрик же видел куда больше этого.

— Они идут, — скрипучим голосом произнёс Джемис, Тот, Кто Превыше Всех.

— Зачем? Они хотят уничтожить нас?

— А может быть, её?

Над их головами небо Казоми-7 расцветилось вспыхивающими точками перехода огромной армады дракхов. Меньше чем через час началась бойня.