Темный Луч. Часть 3

— Нет, — прохрипел он.

Я тоже заставил его разорвать себя на части.

Это была быстрая смерть. Больше, чем они заслуживали, и выпал из его тела обратно на холодный, всепрощающий газон.

Я упал на колени. Слезы сотрясали меня. Герберт не должен был умереть. Не так, как сейчас. Он был неузнаваем. Никто не узнает, кто он такой и что натворил. Он не получит королевских похорон, которых заслуживал. Я мог спасти его.

Я так чертовски устал.

Ветер обдул мое лицо, и Розовый поцелуй упал на тела двух моих врагов. Я поднял взгляд к небу и увидел мужчину с золотисто-светлыми волосами, широкими плечами и мудрым лицом.

Что он делал с моим огнем?

— Блейк, ты знал лучше. — Он вздохнул.

— Кто ты такой? — спросил я.

— Кто-то, кто недооценил твою силу воли.

— Что? — В моем голосе звучала неуверенность.

Он помог мне подняться. Ноги подкашивались, а в висках зарождалась головная боль.

Я смотрел, как два тела превращаются в пыль. Остался только Герберт.

— Не надо, — сказал я, когда он направил Розовый поцелуй на Герберта.

Он послушался, но направился к грузовику.

— Нет! — закричал я. — Ее сумка там. Все, что у нее есть. Мой браслет, фотография ее матери, ее музыка, ее дневник.

Он удерживал меня, когда вся ее жизнь сгорела дотла.

— Почему? — Я оттолкнула его. — Почему? Я мог бы спасти его. Все могло бы быть по-другому. Люциан, Брайан, Кара. Они все погибли ни за что.

— Хочешь верь, хочешь нет, но они являются основными ингредиентами для установления этой связи.

— Что?

— Это дент, Блейк. Это не заклинание. Это то, что Джордж пытался тебе сказать. Эта связь реальна. Формировалась на протяжении многих лет. Но ты должен был быть только свидетелем. Ты никогда не должен был вмешиваться.

— Я мог бы изменить исход всего этого, если бы ты мне позволил. — Я был так зол на него.

— Знаю. — Он улыбнулся. — Она никогда не должна была тебя видеть. Предполагалось, что ты никогда не сможешь предупредить Герберта или пробиться через него. Ни один другой дракон в истории не делал того, что ты сделал через Дент. Кто знает, если бы ты так сильно не старался доставить ее в безопасное место, возможно, ее нога никогда бы не ступила в Пейю. Это было так, будто ты был там. Частью ее жизни.

— Я — часть ее жизни. — Я плюнул в него.

Он усмехнулся.

— Ты все еще этого не понимаешь, не так ли?

Я просто уставился на него.

— Это случилось давным-давно, Блейк.

Я застыл. Что, черт возьми, это значило?

— Тебе нужно сожаление. Оставляя тебя со знанием всего этого, о том, кем ты на самом деле был во время Лиан, о том, насколько несчастной ты сделал ее жизнь. — Он покачал головой. — Это не позволило бы узам установиться.

— Нет! Нет. Я не могу забыть.

— Ты ничего не забудешь. Тебе не следовало вспоминать, кем ты был, или кем была она, или что это было. Я недооценил твою силу. Но ты не вспомнишь, как встретил меня.

— Нет, мне нужно помнить. — Мне захотелось заплакать.

Он обнял меня за плечи.

— Кто ты такой? — Я попыталась вырваться от него, но он был слишком силен.

— Первый.

— Первый кто?

— Первый Рубикон. Первый дракон. Я — причина, по которой существуют эти узы. Мы действительно не можем выжить без людей. Они не дают нам превратиться в монстров, существ без души.

Я широко распахнул глаза в удивлении, когда он произнес эти слова.

— Ни один всадник никогда не сражался за дракона так, как Елена сражалась за тебя. И ни один дракон никогда не сражался за своего всадника так, как это сделал ты. Ты будешь добр и свободен от тьмы. Мы ожидаем от тебя многого, Блейк. Планка очень высока из-за того, что ты сделал сегодня вечером. Не разочаровывай меня.

Он был первым.

— Мне искренне жаль, что ты не смог спасти жизнь Герберту. Но ты не можешь изменить временную шкалу. Изменить свою историю невозможно.

— Я бы так и сделал, если бы не притяжение.

Его губы изогнулись.

— Классное название. Я назвал это тем, что есть.

— Чем?

— Мной

— Тобой?

— Позаботься о ней, — прошептал он.

Мир закружился.

Я старался держаться за свои воспоминания. Сначала он исчез, а потом события той ночи. Кем я был в течение последних шестнадцати лет, Рубиконом, как он и сказал, я забуду это.

Как он это делал? Это было так, будто все было стерто ластиком, будто их никогда и не было.

Как много я мог вспомнить?

Вспыхнул яркий белый свет.

Затем наступила непроглядная тьма.

Следующим пришел голод. Сильный голод.

А потом у меня защемило сердце.

И, наконец, пришлосожаление.

— 16~

Тело одеревенело. Я почувствовал запах свежего хлеба и сладковатый привкус… Я резко сел. У меня закружилась голова, и я снова лег.

«Вставай, Блейк».

Приближались драконы, и я не знал, сбежала ли Елена. Я отключился после того, как предупредил Герберта. Я, черт возьми, надеялся, что он меня послушал.

Где Елена? Притяжение должно было увлечь меня за ней. Задернутые черные шторы закрывали окно комнаты, которая казалась знакомой… как что-то из сна или воспоминания. Внезапно все обрушилось на меня, как приливная волна.

Я вспомнил все. Отца, мать, Саманту, всех, кто был важен для меня.

Я был в своей старой комнате в поместье.

Ничто не имело смысла.

Что я здесь делаю? Я не должен был быть здесь.

Еще одна мысль пришла мне в голову. То, как я обращался с Еленой. Меня от этого тошнило. Я вскочил с кровати и побежал в ванную. Я едва добрался до туалета, как меня вырвало. Желчь — это все, что вышло наружу, так как я не ел шестнадцать лет. Тело обмякло, и я задрожал, когда скользнул к краю унитаза, обхватив руками его прохладное фарфоровое основание, будто в моем ослабленном состоянии я мог упасть с пола.

— Блейк? — Из дверного проема донесся голос мамы. — Слава небесам, ты проснулся!

Проснулся?

Я повернулся лицом к маме. Все это было неправильно.

— О чем ты говоришь? Где Елена? — прохрипел я.

Она ахнула.

— Сработало.

— Что сработало? Где она? Она в безопасности?

— Успокойся. Мы нашли тебя две недели назад. Ты был в ее комнате, и повсюду была кровь. Мы думали, ты… — Она глубоко вздохнула, и слезы наполнили ее глаза. — Мертв. Но Констанс поняла, что это была связь. Она бы забеспокоилась, если бы у тебя не было никаких побочных эффектов, но мы этого не ожидали.

— Побочных эффектов? Мам, что… — Я вспомнил, о чем она говорила. В ту ночь, когда я поцеловал Елену в ее комнате.

Зелье.

— Я не могла рассказать Конни о том, что ты сделал. Я позволила ей поверить, что все это было реакцией на Дент. Это то, во что я также собираюсь верить.

Я кивнул.

Я должен был быть мертв. Почему нет?

Холодный палец скользнул вниз по моей спине.

— Где Елена? — спросил я.

Она ничего не сказала, в этом не было необходимости. Я видел это по ее глазам.

— Мама! — Мой голос сорвался.

— Мы не знаем, где она. Она пропала без вести последние две недели. Король Гельмут отправил поисковые отряды на ее поиски. Они искали круглосуточно. Ничего.

— Почему ты меня не разбудила? — Я с трудом встал. У меня закружилась голова, и я оперся рукой о стену.

Разум кружился от мыслей о драконах, желающих убить ее, и о том, что я предупреждаю Герберта, как делал всегда. Я провел с ними шестнадцать лет, а они даже не подозревали об этом. Невидимость — это сука. И теперь мама говорила, что прошло всего две недели. Что происходило?

Дент.

Вот почему Джордж никогда не рассказывал об этой процедуре. Я думал, это рабство, заклинание. Никогда бы я и представить себе не мог, что все будет так. Жить с Дентом и быть свидетелем ее жизни. Любить ее сначала как брат, потом как защитник, а потом… знать, что никто в мире не был для нее лучше тебя.

Если бы кто-нибудь узнал, как мы относимся к нашим Дентам, то наш человек был бы в опасности. У меня было много врагов. Слезы все еще стояли в глазах. Я должен был найти ее.

Джордж отсутствовал несколько дней, а не две недели.

***

Поиски были мучительными. Глубокое, душевно-болезненное чувство. Сожаление заполнило все мои чувства. Я должен был найти Елену и извиниться.

Табита умоляла и плакала. Она боролась за меня так, как я заставил ее пообещать, а я даже не мог объяснить ей, в чем заключался Дент.

Я должен был чувствовать себя ужасно, но нет. Я не любил Табиту. Там была только Елена. Я был таким гребаным идиотом, и все вернулось, чтобы укусить меня за чешуйчатую задницу.

Проснувшись, я кое-что обнаружил. Во-первых, Елена была исключительно хорошо обучена бегать и прятаться. Во-вторых, я был придурком. И, в-третьих, наша связь прервалась. Я больше не мог чувствовать ее. Я не знал, стоит ли благодарить Дмитрия за это или это произошло, когда Елена освободила меня. Но связь была сломана.

В тот первый день мы искали несколько часов. Ее запах исчез на границе Тита и Ариса. Дождь лил как из ведра, пока мы снова приняли человеческий облик и оделись.

— Нам нужно отдохнуть, Блейк, — сказал Джордж.

— Отдыхай! Ты, как никто другой, знаешь, что я не могу. Я должен найти ее.

— Ты думаешь, ее никто не ищет? — огрызнулась Бекки. — Король Гельмут отправил пять поисковых отрядов на поиски, они прочесывали местность без остановки. Пять. Они все еще где-то там. Ее след всегда обрывается здесь. Даже без дождя. Почему тебя это волнует? Ты хотел быть свободным. Что ж, ты это получил.

— Бекки!

— Не подначивай меня, Джордж. Он ненавидел Елену до глубины души. Он — причина, по которой она ушла.

— Он поменялся. Ты никогда не поймешь.

— Прекрати. Просто остановись. Думаю, может быть, Блейк что-то имел в виду, когда сказал, что это заклинание.

— Не надо, — одновременно закричали на нее мы с Джорджем.

— Прекратите ссориться, ребята. Это не поможет найти Елену, — сказала Сэмми. — И я отказываюсь верить, что это заклинание.

— Сэмми, ты права. Это не заклинание. Я — это я, прежний я. — Я перевел взгляд с сестры на Бекки. — Я знаю, как я относился к Елене, хорошо? То дерьмо, которое я натворил, чтобы устранить дент. Я помню каждый дюйм своей тьмы. Это то, что потрясло меня больше всего, когда я проснулся. Ты даже не представляешь, как легко тебе это дается.

— Легко? — Она усмехнулась.

— Это не то, что я имел в виду. — Я застонал и провел рукой по лицу. — А теперь мне нужно найти ее. Я единственный, кто может, так что — либо помоги мне, либо оставь меня в покое.

— И ты так хорошо знаешь Елену?

— Бекки, не надо, — сказал Джордж.

— Я был гребаным мудаком и усложнил вам всем жизнь. Но я больше не тот парень. Хотел бы я рассказать вам, что значит для нас этот дент, как он изменил меня. Я бы сделал это, если бы мог. — Я покачал головой.

Она уставилась на меня.

— Ты должна поверить мне на слово, и если ты мне не доверяешь, тогда спроси Джорджа. Дент так же реален, как и мы с тобой, стоящие прямо здесь. Я был неправ. Это все, что тебе нужно знать.

Она разинула рот и медленно перевела взгляд на Джорджа.

Он кивнул.

— Идите домой, все вы. Вы замедляете меня. Я найду ее.

— Ты не справишься с этим в одиночку, приятель. — Джордж положил руку мне на плечо.

— Я найду ее, — сказал я сквозь стиснутые зубы.

— Я знаю, что ты это сделаешь. Удачи.

— Мы уходим? — Бекки запротестовала, когда я расстегнул джинсы.

— Да. Он прав. Он — единственный, кто может найти ее. Мы его тормозим.

Я подпрыгнул в воздух и принял свою драконью форму. Я скучал по полетам.

Десять часов спустя я все еще продолжал поиски. Я охотился в воздухе, ел, как зверь, которым я и был, и продолжал идти. Десять превратились в двадцать четыре, и дни пролетали незаметно. Первую неделю я не отдыхал.

Я услышал шорох в лесу и настроился на него.

Это была одна из поисковых групп Гельмута, но они разбили лагерь, не относясь к этой работе серьезно.

— Мы снова начнем поиски сегодня вечером, — сказал их командир.

— Мы обыскали всю гребаную Пейю. Она мертва.

Произошла какая-то суматоха, а затем я услышал тихое бормотание.

— Не будь гребаным идиотом. Рубикон связан с ней. Держи свои мысли при себе.

Я хмыкнул и полетел дальше.

Я не нашел другой поисковой группы, кроме этой. Бекки сказала, что их было пятеро. Пять, черт возьми.

Я перепробовал все, что только мог придумать, чтобы связаться с ней, но все было безмолвно.

На восьмой день я рухнул от изнеможения. Что-то было не так. Когда я проснулся, то решил пойти к единственному дракону, который мог бы сказать мне, что со мной не так.

Констанс.

Несколько часов спустя я приземлился во дворе Драконии, изменился и направился в ее офис. На лице тети было облегчение, когда она подбежала ко мне с туникой в руках.

— Слава богу, ты вернулся.

— Почему? — спросил я. — Ее нашли?

— Нет. Твоя мать волновалась. Прошло десять дней с тех пор, как ты ушел, и никто ничего о тебе не слышал. Джордж вчера отправился на твои поиски.

Я проспал два дня.

Они не должны были искать меня. Они должны искать Елену.

— Мне нужно найти ее, Констанс. Она не вернется домой, если я буду сидеть в Драконии. Мне нужна твоя помощь, что-то не так.

— Что ты имеешь в виду?

— Я чувствую себя по-другому. Я потерял нашу связь, и мне кажется, что я схожу с ума.

— Ладно, заходи. Закинь немного пищи в свой организм. Тебе нужен душ и чистая одежда. Когда ты в последний раз спал?

— Не беспокойся об этом. Я только что проснулся, — пробормотал я, не упомянув, что упал без сознания от усталости.

— Не говори мне, чтобы я не беспокоилась об этом. Тебе нужно отдохнуть, если ты хочешь найти ее.

— Да, да, хорошо, — сказал я просто для того, чтобы она заткнулась.

— Я позвоню Питу с кухни. Тебе нужно что-нибудь съесть.

Я выдохнул. Она зря тратила время, но мне нужна была ее помощь, поэтому я подыграл ей.

Она заказала еду и сделала еще один звонок.

— Он здесь, — сказала она и положила трубку.

— Ты можешь начать прямо сейчас?

— Блейк.

— Мне нужно выяснить, в чем дело. Если ты сможешь это исправить, я смогу найти ее. Тебе нужно это исправить. Почему я не могу хотя бы отследить ее?

Она слегка нахмурилась, когда уставилась на меня.

— Ты не сможешь отследить ее.

Я вздохнул и кивнул. Я чувствовал себя разбитым.

— Эти тесты потребуют времени.

— Я продолжу поиски, пока ты ждешь результатов.

— Отлично. Что еще отличается?

— Все. — Мой голос звучал устало.

— Я не Рубикон, Блейк. Мне понадобится нечто большее.

— Это не физическое. До того, как появился Дент, я слышал ее мысли и чувствовал ее эмоции. Сначала это было невыносимо, но мне удалось смягчить это. Как будто фоновая музыка на заднем плане.

Она уставилась на меня.

— Я мог настроиться вот так. — Я щелкнул пальцами. — И связь была сильной. Теперь там ничего нет. Тишина.

— Блейк…

— Это изводило меня в течение первых нескольких месяцев. Я ненавидел эту связь. — Я хмыкнул. — Я был жесток. — Я закрыл глаза и вытер лицо. Слезы навернулись на глаза, и я убрал руки. — Я не чувствую ее, будто ее никогда и не существовало.

— Твой отец сказал, что ты мог чувствовать ее эмоции, а Исси сказала, что Елена слышала твой голос, но я в это не поверила. Это должно быть невозможно. — Я нахмурился. — Кажется, с вами двоими нет ничего невозможного, — продолжала она, благоговея передо мной.

— У меня нет на это времени, Констанс. Мне нужно исправить все, что со мной не так.

— Ладно. Что случилось в ту ночь, когда ты сделал дент?

— Я поцеловал ее, и тут у меня из носа потекла кровь. Мне было так больно, что я не мог говорить. — Я шмыгнул носом.

— Да, твоя связь…

— Дело было не в узах. Это было из-за меня.

Она покачала головой.

— Что значит «из-за тебя»?

Я немного поколебался, потом рассказал ей все. О Сэме, о зелье, о том, как я подумал, что Дент — это заклинание.

Она закрыла глаза, и слезы покатились по ее щекам.

— Зачем ты это сделал? Елена не сбежала бы, Блейк.

— Я не помнил, что именно я ее тренировал.

Ее глаза открылись.

— Я не понимаю.

— Когда я очнулся от заявления прав, последнее, что я помнил, было то, что Елена была драконом. Для меня это было сразу после смерти Люциана. Я забыл о наших тренировках, о нашей дружбе и о том, кем она была на самом деле.

— Каким образом?

— Я не знаю. — Еще больше слез затуманило мое зрение. — Я думал, что умру, Констанс. Ничто больше не имело значения. У меня нет времени все тебе объяснять. Мне нужно, чтобы это было исправлено.

Раздался стук в дверь, и появился мастер Лонгвей с подносом, уставленным едой.

— Блейк. — Он улыбнулся.

— Мастер Лонгвей. — Я встал и взял у него поднос. Я поставил его на тетин стол и порылся в нем.

— Король Гельмут хотел бы поговорить с тобой, когда ты закончишь.

— У меня нет времени, — сказал я между пережевыванием пищи.

— Дай нам секунду, Блейк, — сказала Констанс, выходя из-за своего стола. — Я сейчас вернусь, и мы сможем начать с тестов, хорошо? — Она вывела мастера Лонгвея из своего кабинета и закрыла за ними дверь.

Я кивнул и продолжил есть. Я даже не пытался настроиться на то, о чем они говорили.

У меня голова шла кругом от того, что сказала Констанс. Елена сбежала, потому что думала, что убила меня. Куда бы пошел человек, если бы думал, что убил Рубикона?

Может быть, на другую сторону? Но она была человеком, так что Стена испепелила бы ее.

Констанс вернулась в кабинет, когда я заканчивал трапезу.

— Ты готов? — спросила она.

— 17~

Констанс была расстроена моими низкими жизненными показателями.

— Я в порядке, — запротестовал я.

— Тебе нужно позаботиться о себе, — сердито сказала она.

— Обещаю, что так и сделаю. Хорошо?

Она взяла кровь и объяснила, какие анализы проведет. Она думала, что причиной блокады может быть вирус, но что мои способности к исцелению скоро устранят его. По крайней мере, у меня будет ответ. Она пообещала, что, как только закончит с анализами и останется кровь, она уничтожит ее. Капля моей крови могла бы стать жизненно важным ингредиентом для многих запрещенных зелий.

Сканирование было последним. И с мозгом, и с телом физически все было в порядке.

— Это может быть побочным эффектом темной магии, Блейк.

Я покачал головой.

— Это все пропало. Вылетело из моей головы. Когда я сделал дент, связь, должно быть, сломалась.

В ее глазах стояли злые слезы, а губы были сжаты в тонкую линию.

— Я был темным и идиотом. Простишь меня? — умоляюще сказал я.

Она обняла меня. Это длилось дольше, чем я хотел, но она всегда верила, что в объятиях есть волшебство. Нужно было просто дать им время поработать.

Дверь открылась, и она, наконец, отпустила меня.

Вошел мастер Лонгвей с Джорджем прямо у него на хвосте.

— Чувак, я тебя повсюду искал. — Он хлопнул меня по спине.

— Тебе не следовало меня искать. Ищи Елену.

— Мы искали ее, пока искали тебя. Вот. — Он протянул мне пакет. — Это кое-что из твоих вещей и кое-какая дополнительная одежда. Твой кэмми там, на случай, если нам понадобится связаться с тобой.

Я взял у него сумку и почувствовал на себе взгляд мастера Лонгвея.

— Ты уходишь? — спросила Констанс. — Тебе нужен перерыв.

— Констанс, — сказал Джордж. — Ты разговариваешь с кирпичной стеной.

Я усмехнулся тому, как он это сказал.

Мастер Лонгвей тоже так думал.

— Денты не слушают нас, обычных драконов, Констанс. Джордж показал нам это. Мистер Лиф может показать нам еще больше. Думаю, мы должны задокументировать этот процесс.

— Только через мой труп. Они бы только замедлили меня. — Я в последний раз обнял тетю.

— По крайней мере, прими душ, — сказала она.

— Я приму по дороге.

Она строго посмотрела на меня.

— Позвони мне, когда будут результаты.

— И ты позвонишь мне, когда связь восстановится. И своей маме!

— Да, да. Скажи ей, чтобы она расслабилась. Я в порядке.

Я попрощался, снял халат, засунул его в сумку, которую дал мне Джордж, и преобразился.

Пришло время найти Елену.

***

Я закрыл глаза и позволил чутью руководить мной. Каждый раз оно вело меня к тому месту, где исчезал ее след. Я уставился в землю, и в голове у меня помутилось. Почему оно продолжало приводить меня к сюда? Была ли причина, по которой ее след обрывался здесь? Что, если бы она была там? Что, если она все это время находилась под землей?

Я вонзил в землю когти.

Стенающие звуки исходили из глубины меня.

Несколько часов спустя я был покрыт запекшейся грязью и тяжело дышал. Если бы она была здесь, то лежала бы в неглубокой могиле. Я вырыл траншеи.

Уже почти рассвело, и я осмотрел вырытые мной массивные могилы. Ее здесь не было. Я бы нашел ее, если бы это было так.

Облегчение нахлынуло на меня.

Почему ее след исчезал здесь? В этом не было никакого смысла. Это вело в никуда.

Где ты, Елена?

***

Через неделю после инцидента с могилами позвонила тетя.

— Почему ты до сих пор не позвонил своей матери? — спросила она, когда я ответил.

— Я занят, Констанс.

— Тебе нужно вернуться. У меня твои результаты.

— Скажи мне.

— Врач никогда ничего не сообщает пациенту по телефону. Возвращайся. — Она повесила трубку, и у меня не было другого выбора, кроме как лететь обратно.

Я был уверен, что она что-то нашла. В противном случае она бы сказала мне по телефону, что со мной все в порядке. Если со мной все было в порядке, это могло означать только одно — ее больше не было.

Я даже представить себе этого не мог.

Если я позволю своему разуму отправиться туда, то соскользну во тьму.

Я уже несколько раз писал об этом в своем дневнике, умоляя того, кто слушал, дать мне указания, как найти ее.

Я приземлился через пятнадцать минут.

— Ты был рядом, — сказала она, когда я вошел в ее кабинет.

— Кое-где поблизости, — солгал я. После дента моя скорость была безупречной.

На ее столе лежала стопка бумаг. Она подтолкнула их ко мне.

Я пролистал страницу. Отрицательно, отрицательно, отрицательно. На каждой странице читался «отрицательно». Со мной не было ничего плохого.

Это напугало и разозлило меня. Нет, она не была мертва. Проблема была во мне. Со мной было что-то не так.

— Я сломан, — крикнул я и пнул мусорное ведро под ее столом. Повсюду разлетелись бумаги.

— Блейк, — успокаивающе сказала Констанс. — Ты не сломан.

— Тогда почему я не могу ее найти? Почему?

— Я не знаю.

— Это либо то, что… — Я не смог закончить и закрыл глаза, когда до меня дошла эта возможность. — Или это означает, что она…

— Не говори этого. Ты, как никто другой, знаешь, что она намного сильнее. Она не умерла, ты меня слышишь?

— Я не знаю, Констанс, — сказал я и стал сворачиваться калачиком, пока не прислонился головой к ее столу. Я никогда раньше не чувствовал ничего подобного. Бесполезный. — С тех пор, как я проснулся, — пробормотала я. — У меня под ложечкой тошнота. Я больше не могу до нее достучаться. Будто ее разум окружен стеной. Она нужна мне здесь.

Я поднял голову. Она уставилась на меня. У нее были большие серые глаза с маленькими коричневыми крапинками, разбросанными по радужной оболочке. Они отличались от маминых, это я знал.

— Ты найдешь ее, — сказала она.

— Когда? — спросил я и сильно ударил кулаками по столу, заставив ее подпрыгнуть. — Тебе нужно сделать еще несколько анализов.

— С тобой все в порядке.

— Нет. Я не чувствую ее. Моя способность отслеживать не работает. Связь полностью испорчена.

— Вы двое — сложные люди. У меня нет ответов на все вопросы. Ты говорил с Ирен? Может быть, она сможет помочь.

Я рассмеялся.

— Ирен больше ни хрена меня не видит. С тех пор, как… — Я не договорил.

Что я мог сказать? С тех пор, как Елена стала мне ближе. С тех пор, как она разрушила некоторые из моих стен и усмирила часть моего гнева. Я был закрыт от взгляда Ирен, потому что был привязан к Елене. Наша связь защищала меня от взгляда Лунного Удара. Раньше я ненавидел это, но сейчас мне это нравилось. Она защищала меня от зла, а я даже не мог ее найти.

— Ты смотришь на это неправильно, — сказала Констанс. — Она все еще жива. Если бы это было не так, Ирен смогла бы увидеть твое будущее.

Она была права!

Я не видел Ирен целую вечность. Для меня пришло время навестить ее.

***

Раньше я любил эту башню и женщину, которая в ней живет.

Я фыркнул. Это была не любовь, это была похоть. Речь шла об усмирении зверя. Тогда я понятия не имел, что такое любовь. Любовь была намного глубже. Она была терпелива, а не ревнива; она была добра, а не жестока; она могла испортить тебе жизнь, если ты не мог быть с этим человеком, но ты отпустишь его, если он не будет чувствовать того же самого. Это было что-то твердое и в то же время невидимое.

То, что я испытывал к Ирен, вызывало у меня отвращение. Это не было и близко похоже на любовь. Мне нужно было попросить у нее прощения, но я стер ее память.

Я глубоко вздохнул и побежал наверх, в ее покои. Я протянул руку, чтобы постучать, но она велела мне войти прежде, чем мои костяшки пальцев успели коснуться дерева. Я открыл дверь, и ее знакомый аромат лилий, маргариток и роз окутал меня, как одеяло.

— Блейк, какой сюрприз. — Она подошла, чтобы поцеловать меня по разу в каждую щеку. — Проходи, садись.

Я сделал, как она просила.

— Ты вернулся?

Я покачал головой.

— Полагаю, Дент — это не заклинание.

— Нет, — усмехнулся я.

— Рада, что ты прозрел. — Ее поведение изменилось. — Я знаю, почему ты здесь. Я не могу ее видеть, она — Мэллоун. Она такая же загадочная, как ее отец, и его отец до него.

— Я здесь не поэтому.

— Нет? — спросила она.

— Нет. — Я улыбнулся

— Тебе не нужно беспокоиться об этом.

Я вздрогнул.

— Прости?

Она рассмеялась.

— Убеждение — забавная штука, Блейк. — Оно никогда не бывает постоянным.

Я чувствовал себя полным идиотом.

— Когда к тебе вернулась память?

— Около пяти месяцев назад. Она уже заявила на тебя права, так что не было необходимости никому говорить.

Я запустил руки в волосы.

— Значит, это правда? Рубикон наконец-то влюбился, — продолжила она.

Я усмехнулся.

— Да, но все гораздо глубже. Мне нужно найти ее, но что-то не так.

— Не так?

— По-другому. Ничего не работает. Я не слышу и не чувствую ее. Моя способность выслеживать — отстой, и тетя говорит мне, что со мной все в порядке.

— Ну, она — умная женщина.

— Мне нужно, чтобы ты попыталась, Ирен.

— Я ничего не вижу. Гельмут тоже бывал здесь много раз. Единственное, что я обнаружила, — это проблему с головной болью.

Гельмут? Бекки была права. Он перепробовал все.

— Не ее, меня.

Она нахмурилась.

— Я не понимаю.

— Загляни в мое будущее.

— Блейк.

— Попробуй. — Я закрыл глаза.

— Хорошо, — сказала она. — Дай мне свои руки.

Я колебался всего секунду.

— Очисти свой разум.

Я пытался сделать то, о чем она просила, но мы оставались в таком состоянии долгое время. Мои мысли блуждали. Я думал о Елене на нашей горе. Я должен был поцеловать ее тогда, и все это дерьмо закончилось бы. Она все еще была бы здесь.

Ирен вскрикнула, и я открыл глаза. Я бросился к ней. У нее из носа текла кровь, и я вытер ее своей рубашкой.

— Прости, — сказал я.

— Это несправедливо, что ей достается этот Блейк.

— Ирен, тогда я был в замешательстве. Если это тебя хоть как-то утешит, часть меня действительно любила тебя, — солгал я.

Она встала и пошла на кухню приготовить чай. Думаю, она хотела повернуться ко мне спиной.

— Останешься на чай? — тихо спросила она.

— Ты же знаешь, что я не могу.

— Ты такой же, как твой отец.

— Все еще есть шанс, что она жива? — спросил я.

— Большой. — Она улыбнулась.

— Спасибо тебе, Ирен.

Я ушел так быстро, как только мог. Она помнила и все же не сказала об этом ни единой живой душе. Думаю, какая-то часть ее тоже любила меня.

Я почувствовал облегчение.

Ирен ничего не могла разглядеть. Елена все еще была жива, и пришло время найти ее.

***

У меня был план. Вместо того чтобы летать и искать везде сразу, я начну с одного места и проложу себе путь до конца.

Я начал с Ариса и перемещался из города в город. Я задавал много вопросов, чего прежний Блейк никогда не делал.

Люди были услужливы, но ни у кого не было надежной зацепки.

Я прочесал лес, прошел по бороздам ферм и складов и перевернул каждый камень в Арисе.

Я постоянно настраивался на нее, но получал только тишину. Нигде ни проблеска надежды.

Калебу не нравилось, что я терроризирую его город. Он настоятельно просил меня прибыть повидаться с ним во дворец. Я пошел только потому, что мне все еще нужно было обыскать территорию дворца.

— Блейк, ее нет в Арисе. Поисковая группа Гельмута уже проходила здесь в первую неделю.

— Его поисковая группа отстой.

Он улыбнулся.

— Ты не сильно изменился, все такой же высокомерный Рубикон, каким всегда был. У тебя нет никакого уважения. Может быть, Дент на тебе не сработала должным образом.

— Папа! — вскрикнула Арианна.

Калеб остановил ее свирепым взглядом.

— Елена не хочет, чтобы ее нашли. Она сбежала от своих обязанностей, потому что не могла справиться.

— Прежде всего, уважение нужно заслужить, Калеб. Ты не заслужил моего уважения. Во-вторых, Альберт перевернулся бы в гробу, если бы увидел, как ты обращался с его дочерью.

Калеб рассмеялся.

— Как я с ней обращался? Кто бы говорил.

— Да, по крайней мере, у меня было оправдание.

Он прищурился.

— Если ты меня извинишь, мне нужно найти принцессу Пейи. — Я подошел к входной двери.

— Блейк! — закричал он. — Ее здесь нет. Поищи где-нибудь в другом месте.

Я повернулся к нему лицом.

— Если бы я не знал тебя лучше, я бы сказал, ты что-то скрываешь.

Он с трудом сглотнул.

— Не говори глупостей!

— Если я узнаю, что ты имеешь какое-то отношение к ее исчезновению, ты заплатишь.

— Блейк. — Арианна выглядела испуганной.

— Это угроза? — Калеб встал со своего трона.

— Смотри на это так, как ты хочешь. Мне насрать. Я говорю, все ясно. Больше ничего. — Я разделся и нырнул в переднюю дверь.

Я закончил поиски в Арисе, но потратил еще несколько дней, чтобы понаблюдать за замком. Я настроился, чтобы услышать, была ли она в подземельях, и прислушался к разговорам Калеба.

Его телефонные звонки всегда были адресованы Гельмуту. Он жаловался, что я все еще блуждаю по небесам Ариса, и на то, как я с ним разговаривал. Время от времени он звонил членам семьи, но, похоже, они разговаривали не шифрами.

Меня охватила глубокая депрессия. Мне нужно было прекратить это дерьмо и найти ее. Я пролетел еще один круг, полагаясь на силу слуха. Было много разговоров, но никто не страдал.

В последний раз.

Я закрыл глаза и отдался той связи, которую разделил с ней. Я позволил чутью руководить мной. Или, может быть, это было мое сердце. Я не знал, что именно. Надеюсь, и то, и другое.

Я летел быстро, ветер обжигал мою чешую. Я понял это по запаху, когда покидал Арис. Закипела надежда, а потом на меня ни с того ни с сего накатила сонливость.

Я открыл глаза. Лианы были всего в нескольких милях впереди.

Я потерял равновесие.

В глазах у меня потемнело.

Рывок влево. Право.

Стремительное падение. Окаменение.

Земля. Тяга. Взрыв боли.

«Елена, где ты?»

— 18~

Я открыл глаза и обнаружил, что нахожусь на больничной койке. Мне казалось, что я могу проспать целую неделю.

Елена.

Я резко вскочил.

— Полегче, — сказала медсестра.

— Где я? — спросил я, хватаясь за капельницу, прикрепленную к верхней части моей ладони. Что я там делал? Я был Рубиконом. Мне не нужна была ничтожная медицинская помощь.

— Денты, — сказала медсестра. — Вы ведете себя как машины. Это не так. Тебе, как и всем остальным, нужны еда и отдых.

— Мне нужно найти принцессу, — сказал я сквозь стиснутые зубы.

От двери донесся мужской голос. Эмануэль.

— Тебе нужно отдохнуть и поесть.

Что он здесь делает?

— Я в порядке. — Я встал с кровати, и головокружение сразу же вернулось. Я накренился набок, и Эмануэль подхватил меня и осторожно уложил обратно в постель.

— Ты далеко не в порядке. Ты не сможешь найти Елену, если тебе нездоровится. Отдохни. Умоляю. И когда тебе станет лучше, я поищу вместе с тобой.

— Как долго я был в отключке?

Он уставился на меня и вздохнул. Он тоже заботился о ней… факт, который мне совсем не нравился.

— Пять дней.

Я выпучил глаза.

— Пять… дней.

Я произвел подсчеты в уме. Почти шесть недель, и никаких признаков Елены. Я застонал и сильно провел рукой по лицу. Я никогда ее не найду.

— Тебе нужно позаботиться о себе.

— Я искал везде. Она как будто исчезла.

— Ты обыскивал города виверн?

Пол.

— Она не была бы жива, если бы находилась в одном из них, — сказал я.

— Ты этого не знаешь.

— Нет, знаю. Пол — это… Если он найдет ее раньше меня, тогда он… — Я не мог этого сказать.

Эмануэль напрягся.

— Что ты имеешь в виду, если Пол найдет ее первым? Он мертв.

Черт, блядь.

Солгать ему было невозможно.

— Есть шанс, что гиппогриф дал ему зелье Калупсо перед смертью.

— Зелье Калупсо? Почему никто из вас не рассказал об этом королю Гельмуту?

— Ты же знаешь, какой он, Эмануэль. Он бы пустился в погоню за убийцей. И мы не знаем, как сейчас выглядит Пол.

— Это становится только хуже.

— Не говори ему. Мы даже не уверены, что это правда.

— Ты хочешь, чтобы я солгал своему всаднику?

— Не лгал. Скрыл это от него. Только до тех пор, пока мы не будем уверены. Чтобы обезопасить его. — Эмануэль сделал бы все, что угодно, если бы считал, что безопасность короля Гельмута находится под угрозой.

— Нет никакой разницы между тем, чтобы что-то утаивать, и тем, чтобы лгать кому-то.

— Он не может знать. Не сейчас, когда Елена все еще числится попавшей.

Эмануэль ущипнул себя за переносицу.

— Хорошо, я постараюсь ничего не говорить.

— Спасибо.

— Ты же знаешь, она не глупа. На самом деле, она может сотворить довольно много заклинаний, о которых ей даже не положено знать. У нее есть преимущество. С ней все будет в порядке. Не теряй надежды.

Я кивнул.

— Отдыхай, — продолжил он. — Когда тебе станет лучше, я буду помогать тебе столько, сколько ты будешь во мне нуждаться.

Я откинул голову на подушку и уставился в потолок. Я искал почти везде. Я направлялся к этому последнему нетронутому участку, когда мое тело сдалось. Может быть, это было милосердием. Если бы я не разбился, я был бы мертв. Я направлялся прямо к лианам.

Елена, где ты, черт возьми, находишься?

***

Когда я в следующий раз открыл глаза, в комнате были моя мама и Констанс. Мама сидела рядом с кроватью, держа меня за руку. Констанс листала мою медицинскую карту.

— Истощение, обезвоживание, голод. — Констанс кипела.

— Если хочешь произнести мне речь о том, как я должен заботиться о себе, ты немного опоздала. Солнечный Взрыв опередил тебя.

Она прищурилась.

— Миа?

— Нет, Эмануэль.

— Надеюсь, он вбил в тебя немного здравого смысла. Ты не сможешь найти ее, если не сможешь нормально функционировать.

— Знаю, — сказал я. — Обещаю, что сделаю лучше.

— Тебе больше нельзя доверять действовать самостоятельно.

— Конни, — сказала мама.

— Нет. Исси, на этот раз мы не можем сдаться. Он не заботится о себе.

— Ты хотела, чтобы он сделал дент. Он сделал это, и теперь тебе этого недостаточно.

— Мама.

— Я была не единственной. Мы все хотели, чтобы он это сделал. Дорога, по которой шел Блейк, была хуже этой.

— Так ли это было? Посмотри, где мы находимся, Конни. Его никогда раньше не госпитализировали.

— Если вы двое не прекратите, я вышвырну вас обеих вон. Я в порядке.

— Ты далеко не в порядке, — закричала Констанс со слезами на глазах. — Мы все хотим, чтобы она вернулась. Поисковые группы Гельмута все еще находятся там. Ты не единственный…

— Ты уверена в этом? За все время, что я там был, я нашел только одну поисковую группу.

— Обещаю. Совет позаботился обо всех их потребностях. Вся Пейя ищет ее.

— Тогда почему мы не можем найти ее? Где она?

— Я не знаю. Но мы найдем ее.

Повисло молчание.

— Не волнуйся, отныне Эмануэль будет нянчиться со мной.

Она подняла глаза.

— Эмануэль.

— Да, остальные будут меня тормозить. Он самый быстрый дракон — ну, второй по скорости — в Пейе. А теперь мне нужен отдых.

Я закрыл глаза, и мама поцеловала меня в лоб.

Когда они ушли, я открыл глаза.

Все что-то искали? Может быть, она была мертва. Я бы не смог жить, если бы это было правдой. Я не был таким сильным, как мой отец.

Наконец-то я стал ягненком, каким никогда не думал, что стану.

***

Верный своему слову, Эмануэль искал вместе со мной.

— Куда идем, Блейк? — спросил он, пока мы загружали рюкзаки.

— Я обыскал Арис. Думаю, следующим должен быть Тит.

— Хорошо.

Мы разделись и изменились.

Проходили недели. Дом за домом, здание за зданием, торговые центры, склады, музеи.

Мы становились свидетелями зла, но у нас не было времени разбираться с ним. Эмануэль звонил властям, и мы двигались дальше.

Однажды днем мы зашли в музей, чтобы посмотреть на мои предсказания. Мы надеялись, что какое-нибудь приведет нас к ней, но там ничего не было. Предсказание Елены сбылось. Она заявила на меня права.

Мы уже собирались уходить, когда Эмануэль сказал:

— Мне нужно тебе кое-что показать.

Я последовал за ним в новое крыло современных мероприятий. Миссия Короля Лиона была там. Все наши имена были указаны на латунной табличке ярко-красной статуи Брайана. Они вырезали его изображения Солнечного Взрыва и людей, но у них никогда не получались правильные человеческие фигуры.

Эмануэль улыбнулся, но жестом пригласил меня следовать за ним дальше.

Моя фигура дракона казалась огромной. Это было что-то новенькое. Он отступил в сторону, и я обнаружил восковую фигуру Елены, обнимающую мою ногу. Мое сердце сжалось.

Мы никогда не были такими. Я бы хотел, чтобы были.

— Когда они это сделали?

— После того, как ты сделал дент, но они начали лепить ее в тот день, когда она заявила на тебя права.

Я фыркнул, прочитав медную табличку.

— Они также посадили ее позади родителей в их тронном зале.

Она была шестым человеком, вышедшим из Священной Пещеры, и они отказались включить ее имя в список тех женщин. Но она заявила на меня права, и повсюду стояли ее статуи.

Вид ее статуи вселил в меня надежду. Я смогу найти ее. Я мысленно видел нас… она стояла рядом со мной, будто я защищал ее. Я хотел этого. Увидев это, я обрел новые силы. Волю к продолжению.

***

Мы с Эмануэлем завоевали аудиторию. Люди были заинтересованы в поиске. Репортеры следовали за нами повсюду. Всякий раз, когда мы были в человеческом обличье, репортеры задавали глупые вопросы. Это раздражало.

Мне нужно было найти Елену.

Ее след всегда приводил меня к лианам. Куда она потом делась? Я понятия не имел.

Эмануэлю нужен был перерыв, поэтому мы отправились на близлежащую гору передохнуть. Я ненавидел делать перерывы, но семья убила бы меня, если бы я не слушался Солнечного Взрыва.

Эмануэль хотел знать все о Денте. Все хотели. Я сказал ему, что это не заклинание, что это что-то священное, но больше я ничего не мог ему сказать.

Он был шокирован, когда я сказал ему, что мог слышать ее мысли еще до того, как связь была установлена.

Я сказал ему, что чувствую себя бесполезным без этой способности, и он ответил мне, что это не так.

Мне нужен был признак жизни. Один гребаный писк.

— Ты знаешь, что есть другой способ, но обычно он работает только с узами, которые создаются от совместной жизни столетиями.

Я уставился на него.

— Я мог слышать ее мысли.

Эмануэль усмехнулся.

— Как ты думаешь, почему я заговорил об этом?

— Что это за другой путь?

— Если тебе нужен знак, это потребует много практики.

— Какой? — Я был разочарован и раздражен одновременно. Я бы сделал все, что угодно, ради признака жизни.

— Закрой глаза.

Я смотрел на него несколько секунд.

— Тебе нужен знак «да» или «нет».

Я закрыл глаза.

— Теперь прислушайся к своему сердцебиению, и я имею в виду, действительно прислушайся.

Я сделал, как он сказал, и настроил слух. Это было трудно, так как мое сердце билось так тихо, что единственное, что могло его зафиксировать, — это ЭКГ.

— Ты слышишь?

— Пока нет. Какое отношение к этому имеет мое сердцебиение?

— Просто подожди. Скажи мне, когда услышишь.

Я глубоко вздохнул: ничего.

— Просто скажи мне.

— Это должно быть сделано поэтапно. Теперь попробуй еще раз.

— Эмануэль, у меня нет времени на это. Просто скажи мне, и я буду практиковаться.

Он улыбнулся.

— Хорошо, но помни, что коротких путей нет.

— Просто скажи мне.

— Если ты услышишь свое сердцебиение, и я имею в виду, действительно услышишь его, будто оно отдается у тебя в ушах, тогда тебе нужно больше настроиться. Ты услышишь еще одно сердцебиение — ее.

Я уставился на него.

— Ты серьезно?

Он кивнул.

— Я пробовал это в течение многих лет, думаю, однажды мне это удалось, но из-за этого у меня на несколько дней разболелась голова. Честно говоря, ты даже не слышишь биения собственного сердца.

— Заткнись. Я все сделаю правильно. — Я снова закрыл глаза и отдал этому все, что у меня было. Я не знал, как долго мы так просидели, но ничего не произошло. Даже слабого биения.

— Не дави на себя слишком сильно. Это придет, когда ты будешь готов.

— Сейчас я готов. — Мне нужно знать, все ли с ней в порядке.

— На это потребуется время. Будь терпелив.

Я кивнул и снова вздохнул.

— Спасибо.

— Немного притянуто за уши думать, что ты вообще сможешь это сделать в твоем возрасте, но попробовать стоит.

Я усмехнулся.

— Не для этого. За последние две недели. Глупо было думать, что я смогу справиться с этим в одиночку.

— Если ты до сих пор этого не заметил, значит, ты серьезно слеп. Я тоже забочусь о ней, и если бы ты не был драконом… — Он покачал головой с широкой ухмылкой.

— Лучше очень быстро избавиться от этих чувств.

Он оттолкнул меня и расхохотался.

— Я шучу, но, как бы то ни было, я рад, что ты наконец-то будешь рядом с ней, когда она появится.

— Если она появится.

— Просто сделай мне одно одолжение, пожалуйста, больше никаких лиан?

Я усмехнулся.

Атмосфера из игривой превратилась в серьезную.

— Зачем ты это сделал? — спросил Эмануэль. — Подошел к ним так близко.

Я покачал головой.

— Это было желание умереть?

— Я не знаю.

— Блейк.

— Я знаю, но сейчас все по-другому. Я не знаю, смогу ли я жить в мире, где ее нет.

— Тогда жди реальных доказательств, таких как тело, сердце которого не бьется.

Беспокойство наполнило меня.

— Я видел, как трудно продолжать жить без наших всадников. Я даже не хочу представлять, как тяжело получить дент. Будто мы не можем нормально функционировать без них. У них это так легко получается.

Я снова усмехнулся.

— И они даже не знают об этом.

Он хлопнул в ладоши и встал. Наконец, перерыв закончился, и я первым нырнул со скалы и преобразился в воздухе, а Эмануэль последовал за мной.

— 19~

Эмануэль был умным драконом. После трехсот лет на этой земле ты должен быть таким, думаю. Он разработал стратегию поиска, которая была одновременно полезной и одобренной Блейком.

Мы ищем один день, целых двадцать четыре часа. Затем отдыхаем восемь часов и начинаем снова вечером второго дня и ищем в течение всего следующего дня. Отдых и повторить процедуру.

Мы разводили костры и располагались в палатках. Мне нравилось ходить в походы, и я перенял несколько новых приемов выживания у Эмануэля.

Однажды он поранился. Я летел слишком быстро, и он пытался не отставать от меня. У него сгорела чешуя на левом боку, и он разбился у склона горы. Он целый день был без сознания.

Я чувствовал себя ужасно. Я мог исцелять себя и людей, но не мог использовать это на драконах. Я прикоснулась к его чешуе и пожалел, что не могу забрать у него боль.

В левом боку у меня появилось ощущение жжения. Моя плоть вскипела и покрылась волдырями. Я застонал и стиснул зубы, чтобы превозмочь боль. Это было мучительно.

Какого хрена?

Волдыри расползлись, и моя плоть почернела и разлагалась. Я закричал, и в глазах у меня потемнело.

Я проснулся в пруду вместе с Еленой. Мы были на нашей горе. Мои тревоги исчезли, и я поцеловал ее так же, как той ночью в ее комнате. Когда мы наконец оторвались друг от друга, она застенчиво рассмеялась.

Я нашел ее.

— Ты в порядке? — спросила она меня.

— Я более чем в порядке. — Мне показалось, что я могу мурлыкать.

— А что насчет Табиты?

— А что насчет нее?

— Ей это не понравится.

— Мне действительно все равно. — Я наклонился ближе для еще одного поцелуя.

Щебетали птицы, и пахло костром, на котором жарилось животное.

Она прервала поцелуй.

— Что?

— Кто-то близко. — Она хихикнула и снова заговорила, но не издала ни звука.

— Что, я тебя не слышу, — сказал я.

Она снова заговорила. Ничего.

— Елена? — спросил я, сбитый с толку.

Боль пронзила мой бок, и я поморщился. Когда я открыл глаза, то обнаружил Эмануэля в его человеческом обличье. Он готовил дикого кабана на вертеле над огнем. Реальность с ревом вернулась. Большой пустой поиск. Ничего. Она исчезла.

— Что случилось? — прохрипел я. Боль в боку все еще ощущалась, но была терпимой.

— Хотел бы я знать. Я проснулся без боли, но обнаружил тебя с огромным ожогом на левом боку. Не хочешь объяснить, как ты это сделал?

— Не знаю, — проворчал я, пытаясь подняться.

— Полегче, — подошел Эмануэль. — Твоя способность к исцелению удивительна, но происходит не так быстро.

— Подожди еще несколько часов. По крайней мере, теперь у нас есть хороший повод отдохнуть.

Он покачал головой.

— Как ты это сделал?

— Я правда не знаю. Это была моя вина, что ты обжегся, и я думал, что это должен был быть я. Я хотел этого, и это произошло.

Он фыркнул.

— Ты настоящий дракон, Блейк. Находишь лазейки во всем.

— Не во всем.

— Мы найдем ее. Но сначала тебе нужно вылечиться.

Я кивнул и снова лег. Я закрыл глаза, желая, чтобы мне снова приснилась Елена.

***

Мы продолжали поиски. От нее не осталось и следа. Когда мы разбивали лагерь, я практиковался, пытаясь услышать свое сердцебиение, пока Эмануэль отдыхал, это было необходимо ему для следующего поиска.

Я пытался, но ничего не слышал. Я не сдамся.

Поиски в Элму подходили к концу. Тот, кто ее похитил, должно быть, перевозил ее повсюду, но почему не было никаких требований?

Меня терзало еще одно беспокойство.

Эмануэль стал моим хорошим другом. Он любил Люциана, и то, что я сделал, разъедало меня изнутри. Никакая настоящая дружба не может выжить на лжи. Я должен был сказать ему, но не знал, как. Я боялся, что он перестанет помогать мне в поисках Елены, когда узнает правду.

Многие люди знали, что я был причиной смерти Люциана, знала вся школа.

***

Прошел месяц с тех пор, как Эмануэль начала поиски вместе со мной, а мы все еще не нашли ее следов.

Мы разбили лагерь недалеко от Академии, когда Эмануэль повернулся ко мне и сказал:

— Я так не могу, Блейк.

— Что?

— Ты с каждым днем становишься все тише. Я видел, что депрессия может сделать с драконами, и я не позволю этому случиться с тобой.

— Это не депрессия. — Я вздохнул.

— Тогда что тебя гложет?

— Мне нужно тебе кое-что сказать, но я знаю, что когда я это сделаю, ты меня возненавидишь.

— Настолько плохо?

Я кивнул.

— Почему тебе нужно мне это говорить?

— Хочешь верь, хочешь нет, но мне нравится все, что складывается между нами. У меня много врагов, и мне не помешали бы хорошие союзники. Люди, которым я могу доверять. Такому одаренному, как ты, это не повредит.

— Я тронут, — пошутил он.

Я усмехнулся.

— Я серьезно. То, что я должен тебе сказать, плохо.

— Скажи мне, и я решу, насколько это плохо.

Я глубоко вздохнул и стал наблюдать за мерцающим пламенем. Над нами воцарилась тишина. Я не мог даже взглянуть на него, когда сказал:

— Я — причина смерти Люциана.

Слезы навернулись мне на глаза.

— В каком смысле? — Голос Эмануэля дрогнул.

Я вытер слезы.

— Когда он вернулся в тот день, он направился прямо ко мне. Он умолял меня пойти с ним в ту пещеру. Я был глуп. Я хотел, чтобы она умерла. — Было трудно произнести это вслух, и я судорожно вздохнул. — Я сказал ему «нет». Я позволил ему пойти туда одному. Всегда существовала сила, которая заставляла меня спасать ее всякий раз, когда она в этом нуждалась. Я ничего этого не хотел.

Эмануэль на мгновение присел.

— Но ты все-таки пошел. Ты был там.

— Только из-за Табиты. Она сказала, что у нее плохое предчувствие, и напомнила мне, что он никогда не нарушал своего обещания заявить на меня права. Я даже не знал, действительно ли он знал, кто такая Елена.

— Он это знал. Ченг сказал Совету правду.

— Правду? — Я прищурился.

— Им пришлось давать тебе успокоительное около трех месяцев. В то время Елена рассказала о своем предсказании. Совет согласился с тем, что им необходимо выяснить правду, и Ченг предложил пойти с ней. Они нашли Таню Ле Фрей, и правда выплыла наружу. Он сказал, что Таня была потрясена, узнав о смерти Люциана. Она сказала, что Люциан с первой попытки догадался, кто такая Елена.

— Он угадал с первой попытки?

— Люциан знал тебя лучше всех. Я кое-чему научился в этой жизни. Обычно тот, кто больше всего переживает из-за чьей-то смерти, виноват в последнюю очередь. Я понимаю, почему ты не пошел с ним. Любой Хроматический поступил бы так же, как ты, в такой ситуации. Это была не твоя вина, Блейк. Это был гиппогриф, она убила Люциана. Она единственная, кто виноват в его смерти.

Я был ошарашен его ответом. Если бы это был я, я бы испепелил его.

— В тот день мы все потеряли хорошего друга. Ты, я, Елена, — продолжил он. — Но, зная Люциана, часть меня верит, что все сложилось к лучшему. Он бы любил Елену вечно. И зная, что она принадлежала Денту — и не просто какому-нибудь Денту, а тебе, — смерть не была жестокой. Это оказало ему честь, которую он заслуживал. Он умер за королевскую кровь, за любовь.

— Ты действительно в это веришь? Я нет. Я никогда не займу его место. Она никогда не будет доверять мне. Я лгал ей в лицо снова и снова. Я сказал ей, что несу ответственность за смерть Люциана. Она всегда выберет его.

— Он мертв, Блейк. Полагаю, Люциан чувствовал, что никогда не займет твое место, никогда не выполнит своего обещания. Он знал, что это Елена должна была заявить на тебя права, но он также знал, что это значит. Смерть была проявлением доброты. Если бы он был жив, это сломило бы его, заставив отойти в сторону, чтобы вы двое могли быть вместе.

Я никогда не думал об этом в таком ключе.

— Не твоя вина, что он мертв. Гиппогриф убила его, но в игре была и высшая сила. Забудь об этом и сосредоточься на поисках Елены.

Я кивнул и вытер еще одну слезу.

— Взбодрись, чувак. Ты — гребаный Рубикон, — поддразнил он.

Я рассмеялся.

— Если ты кому-нибудь расскажешь об этом, я испепелю твою задницу.

— Так-то лучше, — сказал он, и мы оба расхохотались.

Мы решили, что на сегодня хватит, и забрались в палатки.

Я не знал, что Елена отправилась на поиск. Я был так зол, когда проснулся, что мне было неинтересно узнавать, через что ей пришлось пройти, чтобы заявить на меня права.

Мне нужно было поговорить с Ченгом.

***

Мы с Эмануэлем приземлились в Драконии несколько дней спустя.

— Отдыхай, спи, ешь, — сказал он. — Я вернусь через два дня, и мы отправимся снова. Обещай мне, что будешь ждать?

— Даю тебе слово.

— Хорошо, увидимся через два дня. — Он снова превратился в дракона.

Король Гельмут нуждался в нем, а нам нужен был перерыв. Мне пришлось быть хорошим драконом и ждать.

Я спустился в кафетерий. Все были рады видеть меня, Джордж больше всех.

Мой взгляд упал на Табиту, и я почувствовал себя полным придурком. Это было не заклинание, и я не знал, как мне достучаться до нее, не раскрыв, что это за дент.

— Блейк, рад видеть тебя снова, — сказал Пит, когда я подошел к буфету.

— Приятно вернуться. Я соскучился по твоей еде.

Он улыбнулся в ответ на комплимент.

— Как поживает Эмануэль?

— Мудрый, услужливый.

— Я рад.

Он не спросил, как продвигаются поиски. Все бы знали, если бы ее нашли. Она была принцессой Пейи и всадницей Рубикона.

Я сел за свободный столик, и Джордж поставил свой поднос рядом с моим. Он сразу же рассказал мне о том, где он искал.

— Подожди, что?

— Я один из лучших следопытов в Пейе, Блейк. Ты думаешь, я позволил бы тебе искать в одиночку? К тому же Бекки убила бы меня, если бы я попросил у нее отгул на одну ночь. Мои яйца становятся синими.

Я рассмеялся.

— Вы, ребята, искали все это время?

— Мы сказали, что будем.

— Спасибо, Джордж. Это очень много значит.

— Ладно, это может показаться странным. Помнишь, Бекки говорила, что ее след всегда заканчивался на границе Тита?

— Да, — сказал я.

— Ну, я нашел еще один след на границе Ариса.

— Что? Как?

— Бекки хранит часть одежды Елены и каждый день швыряет ее мне в лицо. Я мог уловить ее запах. Она действительно вкусно пахнет.

Я одарил его взглядом.

— Просто шучу. — Он поднял ладони. — Тебе было одиноко в Денте?

Я кивнул.

— Это чертовски жестоко, — сказал он с таким видом, словно перебирал эти воспоминания.

Он тоже видел жизнь Бекки. Могла ли она видеть его, когда была маленькой?

— Первые четыре были неплохими.

— Ты шутишь, да? Это было самое худшее. Все эти слезы и истерики. Мне хотелось придушить эту соплячку.

Я прищурился. Бекки его не видела.

— Послушай, я знаю, что говорят о тебе таблоиды, — продолжил он.

О чем они говорят?

— Но думаю, есть причина, по которой ты продолжаешь попадать в Лианы.

— Какая?

— Это недалеко от тропы Елены в Арисе. Я не думаю, что ты пытаешься покончить с собой.

— Это то, что они говорят?

Он кивнул.

— Думаю, она в одном из близлежащих городов. Я пытался попасть внутрь, но один принадлежит сообществу оборотней, а другой — городу виверн.

— Скоро мы отправимся в города виверн. Спасибо, Джордж. Ты не представляешь, как много это для меня значит.

— Ты не думаешь, что похитители схватили ее? — спросил Джордж.

— Это всплывало несколько раз, но Ирен меня не видит. У нее пошла кровь из носа, когда она попыталась, а это значит, что какое бы влияние Елена ни оказывала на меня, оно сильное. Оно пошло бы на убыль, если бы она была мертва. Я верю, что она жива. Я снова увижусь с Ирен, пока буду здесь, чтобы быть уверенным.

— Ладно. Я тоже верю, что она жива. Хотя эти твари чертовски страшны.

Мы оба погрузились в еду. Бекки и Сэмми подошли к нашему столику. Сэмми сразу же начала задавать вопросы. Разговоры продолжались, и мы шутили. Джордж рассмеялся, но Бекки была настроена скептически. Я снова и снова ловил на себе ее взгляд.

— Послушай, — сказал я наконец. — Я знаю, что нелегко понять все это.

— Я ничего не говорила, — отрезала она.

— Тебе и не нужно. Язык тела кричит громко и ясно. Я не буду продолжать извиняться перед тобой. Ты либо веришь, что я изменился, либо нет. У меня есть дела поважнее, чем продолжать просить тебя простить мое плохое поведение.

— Плохое поведение? Это еще мягко сказано.

— Называй это как хочешь.

— Бекс, — сказал Джордж.

— Да, я слышала его. Просто трудно привыкнуть к доктору Джекилу.

— Хорошее сравнение. — Я отдал ей должное. — Но ты обнаружишь, что мистера Хайда больше нет. Прямо как Джорджи вон там. — Я хлопнул его по спине. — А теперь, если вы меня извините. Мне нужно кое с кем повидаться.

Я встал, опустил свой поднос в прорезь для возврата и поздоровался с несколькими девушками, которые перешептывались и хихикали возле двери. Я никогда в жизни не видел ни одной из них.

Я вышел из кафетерия и обнаружил Табиту, ожидающую меня у лестницы.

— Это не то, что ты думаешь, — сказал я, прежде чем она успела что-либо сказать.

— Ты говорил мне, что именно это скажешь, Блейк.

— Табита, я был неправ. Мне следовало послушаться Джорджа.

— Тогда объясни мне.

— Я не могу и не буду. Ты не найдешь человека, который это сделает. Но это реально, это не магия.

Я поднялся по лестнице, которая вела ко входу в Академию.

— Не делай этого. Ты любишь меня, а не ее! — крикнула она мне вслед.

Я остановился.

— Я бы хотел, чтобы это было правдой, но это не так. Елена теперь — моя жизнь.

— Блейк, пожалуйста! — закричала она.

Я продолжал идти. Мне нужно было увидеть Ченга, но у меня не было на нее времени.

Я всегда буду сожалеть обо всем, что сделал с девушкой, но я не мог погрязнуть в этом. Не тогда, когда мой маяк все еще был где-то там. Мне нужно было найти ее.

Я пообещал Эмануэлю, что не пойду без него, поэтому воспользуюсь этим временем, чтобы узнать больше о том, что Елена должна была сделать для меня.

— 20~

— Блейк Лиф, — сказал Ченг, когда я появился в университете, где он начал обучение несколько месяцев назад. — Что ты здесь делаешь? — Он протянул мне руку для рукопожатия.

— Мне нужно с тобой кое о чем поговорить. Наедине.

Он медленно кивнул.

— Я голоден. Следуй за мной.

Он повел меня в их кафетерий. Это место не было Драконией, но оно было современным.

— Хотя я не могу обещать твою безопасность. — Он пошутил как раз в тот момент, когда мы вошли в кафетерий.

Я усмехнулся.

— Уверен, что справлюсь с этим. — Я никогда здесь не был, но мастер Лонгвей сказал мне, в каком университете учился Ченг. Я с интересом оглядывался по сторонам, следуя за ним, едва замечая поток нашей светской беседы. Казалось, он был счастлив здесь. Когда мы вошли в кафетерий, многие студентки уставились на нас. Для меня это не было чем-то новым. Он нашел уединенный столик и с легкостью поставил прочный щит.

— Во-первых, я хотел поблагодарить тебя за то, что ты вывел Елену на этот ринг со мной.

— Было нелегко отвлечь твою драконью форму или привести ее туда. Она стала такой же садисткой, как и ты, когда тебя разбудили.

Я прищурился.

— Она что?

— О да, после того, как Арианна попыталась заявить на тебя права. Елена пыталась убить меня, потому что я знал, кто она такая. Твой гнев и тьма стали ее.

Я бы расправился с ней, как бы сильно ни старался этого не делать.

— Ты можешь рассказать мне, что произошло, пока я был под действием успокоительного? Через что ей пришлось пройти, чтобы узнать, кто она такая?

Он кивнул. Он рассказал мне, что первые несколько недель она отказывалась узнавать правду. Она была непреклонна в том, чтобы сделать то, о чем я просил, — убить меня. Она возненавидела меня после того, как я сказал ей, что из-за меня Люциан мертв.

Как, черт возьми, я мог это исправить?

Она провела Рождество с королем Гельмутом и королевой Маргарет и вернулась, готовая помочь. Что бы ни было сказано ей во дворце, это заставило ее передумать.

— Это было странно. Мы знали о предсказании, но не знали, что оно означает. Думаю, Дин упомянул прошлое, о котором продолжала говорить Вайден. Елена подтвердила, что дата в твоем предсказании была не о будущем, а о прошлом. Не знаю, откуда она узнала, но она была уверена. Табита помогла нам разыскать Таню Ле Фрей, и именно тогда мы узнали, что она ушла в тот же день, который Вайден назвала Люциану. Мы решили, что ответ кроется в королевском драконе. Люциан, должно быть, обнаружил, кто мог бы претендовать на тебя. Джордж и Бекки хотели найти ее, но Совет не поверил их доводам. Потом мы обнаружили, что у Елены было предсказание… то самое, из которого у Вайден начались головные боли.

Я кивнул.

— Совет разрешил ей отправиться на поиски, и я вызвался пойти с ней. Для нас это было бы изгнанием, если бы мы не преуспели.

Я погладил себя по лицу.

— Нам было все равно. Мы должны были выяснить, что узнал Люциан.

— Как она это восприняла, когда увидела Таню?

— Тебе следует спросить, как Таня это восприняла. Когда она узнала, что Елена — Рубикон, и ее давно потерянная дочь проснулась…

Я опустил голову.

— Это было так, словно я застрял в Сумеречной зоне. Они разлучили меня с Еленой. Кумутси хотел, чтобы я остался с ним. Я не знал, что он интересуется Коронохвостами, но он считал мой дар священным.

— Так и есть, — сказал я.

— Я должен признать, что Елена как Рубикон временами пугала меня.

Я усмехнулся. Она была потрясающей, как Рубикон.

— Она пригрозила, что, если со мной что-нибудь случится, он получит Розовый поцелуй.

Мы рассмеялись.

— Когда Таня наконец пришла за мной, Елена была без сознания. Она рассказала мне, кто такая Елена, и что Люциан узнал. Мы говорили о нем. Она сказала, что он боролся, зная, что любовь всей его жизни была частью Дента с его лучшим другом.

Эмануэль был прав.

— Смерть Люциана была чем-то, что должно было произойти. Он бы никогда не пережил этого, Блейк. Я знаю, то, как он умер, преследует тебя, но это было не напрасно.

Я кивнул.

— А Кара? — спросил я. Мне нужно было знать, что произошло.

— Елена сначала отказалась, но Таня сказала ей, что если она взойдет с Карой, все еще находящейся внутри, она умрет.

Я сделал глубокий вдох.

— Она никогда не хотела заявлять на тебя права. Она считала, что ты заслуживаешь остаться без всадника, и она не хотела убивать Кару. Но когда мы обнаружили, что предсказание Елены означало, что она может заявить на тебя права, мы полетели обратно. Таня дала мне зелье, которое убьет Кару, и когда Елена превратилась в дракона, Кара сказала ей сделать это. — Слезы навернулись на его глаза. — Она любила этого дракона.

Я смахнул собственные слезы.

— Знаю.

— Она выпила зелье, и я привез ее обратно в Драконию. На следующий день она была уже не в себе. Садистская и мрачная. Ты проснулся. Ваша связь друг с другом была самой сильной, какую я когда-либо видел.

— Она действительно пыталась убить тебя?

— Да, она даже пригрозила убить, если я кому-нибудь расскажу, кто она такая. Она была занозой в моей заднице.

— Мне знакомо это чувство, — ухмыльнулся я.

— Вывести ее на ринг было самым трудным, что мне когда-либо приходилось делать, но это должно было быть сделано.

Я кивнул.

— Спасибо тебе, Ченг.

— Я сделал это ради нее.

— И все же я никогда не смогу отблагодарить тебя в достаточной мере за то, что ты был с ней в этом походе.

— Ух ты, — сказал он. — Я никогда не думал, что получу твою благодарность.

Я рассмеялся.

— Я серьезно. Если тебе что-нибудь понадобится, не стесняйся спрашивать. Я у тебя в долгу.

— Как продвигаются поиски?

— Плохо. Все перепуталось с тех пор, как я проснулся. Я больше ее не слышу. Мои способности к отслеживанию тоже отстой. Иногда я гадаю, все ли еще она…

— Эй. — Ченг прервал меня. — Не думай так. Елена намного сильнее, чем ты думаешь. Она заявила на тебя права, черт возьми. Никто не причинит ей вреда, только не так. Она вернется, когда будет готова.

— Да, я не очень хорошо умею ждать. Это фишка Рубикона.

— Или что-то от Блейка, — поддразнил он.

Некоторое время мы говорили о других вещах. Он не был частью Дента, но у него и его всадника была сильная связь. Мы даже говорили о том, как Таня подробно рассказала Ченгу обо всех вещах, которые она забрала у Елены в ту ночь, когда стерла рассказы Герберта о Пейе.

Что?

Таня показала Ченгу, как она дорожит каждым воспоминанием, которое она когда-либо стерла начисто, и благодаря способности Ченга впитывать это, он мог вернуть Елене эти воспоминания.

И он еще удивлялся, почему Хумутси считал его священным.

Я не мог дождаться, когда эта способность проснется.

Я ушел около девяти и вернулся в Академию. Моя комната казалась пустой. Я скучал по Елене.

Я боялся, что мы никогда не будем вместе.

Узнать, что она сделала, чтобы заявить на меня права, было нелегко проглотить. Я мысленно вернулся ко дню нашего заявления. Она видела короля Альберта. Он был там с ней во время заявления прав. О чем они говорили? Она едва знала, кто она такая. Как он это воспринял?

Она не хотела заявлять на меня права. Я был идиотом, думая, что она захочет меня после того, как я с ней обошелся. Никто в здравом уме не захотел бы быть с кем-то подобным. Ну, за исключением Табиты.

Я закрыл глаза и попрактиковался в прослушивании своего сердцебиения. Появилась небольшая головная боль, но я слышал слабое сердцебиение. Мое собственное. Независимо от того, как сильно я концентрировался, звук не становился громче. Я остановился, когда почувствовал, что боль готова расколоть череп надвое.

Моя способность к исцелению сработала, и когда боль прошла, я попробовал снова.

***

На следующий день я проспал, потом зашел в кафетерий пообедать и нашел Джорджа, Бекки, Дина и Сэмми за обычным столиком. Я схватил поднос с едой и сел напротив Джорджа, а моя сестра слева от меня.

Она обняла меня сбоку и не могла перестать улыбаться.

— Я знала, что однажды ты вернешься. — Ее лицо вытянулось. — Но я не хотела этого.

— Эй, я не сдаюсь, — сказал я.

Бекки выглядела так, словно все еще не доверяла мне. Я имел это в виду, когда сказал, что не буду продолжать извиняться перед ней. В конце концов, ей придется смириться с этим.

— Эй, если хочешь, я могу пропустить урок и показать тебе вторую тропу, — сказал Джордж.

— Нет, я обещал Эмануэлю, что останусь на месте, — сказал я. — Но мне нужно сказать одну вещь. Мне жаль, что я вел себя с тобой как придурок.

— Не надо.

— Нет, Джордж. Мне следовало прислушаться.

— Блейк, это в прошлом. Теперь ты знаешь, что это такое. Я чувствую себя слабаком, поскольку моя отключка длилась всего несколько гребаных дней.

Я рассмеялся.

— Ну, думаю, не все могут быть такими крутыми, как я.

— О, пожалуйста, — вмешалась Бекки. — Ты все тот же высокомерный Блейк, каким всегда был.

Я рассмеялся, и Бекки, казалось, поразило, что я не разозлился.

— Я же сказал тебе, что это не заклинание, Бекс. — Он поцеловал ей руку. — Мы чувствуем себя козлами из-за того, как мы обходились с людьми, которые освободили нас.

— Ладно, это жалко, Джордж. Ты рассказываешь ей все, — поддразнил я.

— Не все, — сказал он. — И мы посмотрим, кто из нас слабак, когда Елена вернется.

У меня не было никаких комментариев по этому поводу. Я был уверен, что запал на ее зеленые глаза.

— Что, никакого ответа? — спросила Бекки.

— Нет. Вероятно, он прав.

Все рассмеялись.

— О, ради всего святого. — Бекки перевела взгляд через мое плечо. Табита только что вошла.

— Не обращай на нее внимания, это не заклинание, — сказал я.

В глазах Бекки мелькнуло сомнение. Я был таким придурком, что вбил эту идею ей в голову.

— Это не так, Бекки. Обещаю.

— Ты сам сказал, что твои обещания ничего не значат, — прошептала она.

— Я не буду давать тебе клятву.

— Я сделаю это, — сказал Джордж.

— О, тише. — Она зажала Джорджу рот рукой.

Табита встала рядом.

— Блейк, на пару слов.

— Нет, Табита, оставь это.

— Это не ты. — Она ударила кулаком по столу.

— Нет, я. Ты хочешь, чтобы я избил тебя до полусмерти, чтобы подтвердить это. — Я встал.

Она отступила.

— У меня нет на это времени, Табита. Прости, но я никогда по-настоящему не любил тебя.

— Теперь я знаю, что ты, черт возьми, лжешь.

— Верь во что хочешь. — Я сел и отодвинулся от нее.

Она ушла, плача, а я закрыл глаза. Мне не следовало говорить ей, чтобы она дралась, когда придет время. Я никогда не достучусь до нее.

— Ты все еще тот Блейк, которого я знала, — сказала Бекки.

— Да, — сказал я. — Просто я променял одну толпу на другую, и это раздражает меня до чертиков.

Она фыркнула.

— Это твой способ сказать нам, что мы твои новые подписчики?

— Мои новые кто?

— Друзья, Блейк.

Я усмехнулся.

— Я не знаю об этом. Но вы друзья Елены, так что, думаю, я останусь с вами.

Джордж рассмеялся, и она закатила глаза.

Мои новые подписчики, я не смог бы сказать это лучше.

***

Я принял душ, оделся и нашел мастера Лонгвея в вестибюле.

— Блейк, с возвращением.

— Только на сегодня. Эмануэль возвращается завтра.

— Я рад, что теперь с тобой есть кто-то, кто занимается поисками, — улыбнулся он. — Но я рад, что ты вернулся.

Я фыркнул. Конечно, он знал, кем я был раньше. Он был дедушкой моей кузены. Даже если я нет, он видел во мне семью.

— Как это было? — взволнованно спросил он.

— Что «как было»?

— Дент, и не упусти ни одной детали.

Я рассмеялся.

— Каким бы я был Альфой, если бы не мог сохранить наш самый священный секрет при себе?

— О, да ладно.

— Может быть, Эдди рассказал бы тебе.

— Нет, я перепробовал все. Однажды ночью он напоил меня под столом. Мой план полностью провалился.

Я покатился со смеху.

— Тебе идет этот свет, Блейк.

— Да, думаю, именно поэтому они называют это светом. Он ничего не весит.

— Это то, что я все это время пытался тебе сказать. — Прозвенел звонок, и я решил пойти в класс на перерыв.

Я разыскал Джорджа в классе профессора Файзер. Мое отслеживание сработало идеально для этого, но когда дело касалось Елены, ее нигде не было.

Я вошел как можно тише и сел рядом с Джорджем. Я даже не мог взглянуть на профессор Файзер. Я ужасно с ней обращался.

— Она облажалась, Блейк.

У него вырвался смешок.

— Мистер Лиф. Так приятно видеть, что ты наконец вернулся.

— Только на сегодня. Завтра я отправлюсь в путь.

— Понимаю. Класс, на чем мы остановились? — Она нацарапала на доске следующую тему.

— Ты хоть немного разбираешься в этом дерьме? У меня плохо получается, — сказал Джордж.

— Я даже, блядь, не могу вспомнить, — сказал я. — Но что-то подсказывает мне, что проваливаться — это не круто.

— Нет, это не так.

— Не могли бы вы двое заткнуться? — Бекки зашипела.

— Да, мам, — поддразнил я.

Плечи Джорджа затряслись от беззвучного смеха.

Бекки покачала головой, и мы прослушали урок. Мне тоже нужно было извиниться перед ней. Я хотел убить ее еще в свои темные времена. Она была мудрой женщиной.

Миа взволнованно вскрикнула, когда я пришел на Искусство войны.

— Ты вернулся! — Она просияла, глядя на меня, и все мои истерики были забыты.

— Да, но это отстой — не иметь спарринг-партнера.

— Тогда как ты меня называешь? — Она пошутила.

Она была не той, кого я хотел.

— Я знаю, что я не она, — сказала она, будто прочла мои мысли. — Надеюсь, тебе надерут задницу, когда она вернется и обнаружит, что ты готов участвовать.

— Не напоминай мне.

Она рассмеялась.

— Это отстой, верно?

— Да. Это несправедливо, что ее здесь нет. Думаю, это расплата.

— Не думай об этом так. Никто не знал, что она так здорово умеет прятаться. У тебя есть какие-нибудь зацепки?

— Несколько. Завтра мы проверим новые.

— Убедись, что убьешь того, кто думал, что сможет удержать ее. Ей есть чему поучиться у тебя, Блейк. Ты найдешь ее. Если там есть хоть один дракон…

— Миа, мы можем просто поспарринговать?

— Это было бы для меня честью. — Она поклонилась.

***

Полет был последним уроком, и что-то происходило.

Нас приветствовал ученый. Его звали Ральф. Было объявлено соревнование, чтобы узнать, кто сможет придумать лучшую идею. Команды драконов и всадников должны были создать прототип изобретения, которое могло бы пригодиться для связи. У короля Альберта и моего отца был кислотный бластер. Другой создавал щиты, которыми мы пользуемся до сих пор. Самым удивительным устройством был Буйо. Оно могло превратить дракона или человека в другого человека, используя лишь небольшое количество ДНК.

Команда, создавшая лучший прототип, запустит его в производство.

У меня не было своего члена команды, но я хотел попробовать. Мне нужно было придумать что-то потрясающее, чтобы, когда Елена вернется, она знала, что на этот раз я был честен. Что я серьезно относился к тому, что хотел быть ее драконом. Это было не заклинание. Это был я.

Когда урок закончился, все высказали свои идеи. В основном улучшения для вещей, которые уже существовали, таких как щиты и седла.

Как Елена наденет на меня седло?

Я все еще рос, и такими темпами мое седло будет изготавливаться ежеквартально.

Меня осенила идея. Что, если бы им не приходилось измерять меня каждый квартал для нового щита и седла? Нам нужно было что-то, что росло бы вместе со мной.

— Блейк. — Джордж вывел меня из задумчивости, зародившейся в моей голове. — В чем дело?

Я ухмыльнулся.

— Я собираюсь надрать вам всем задницы.

— 21~

Я не хотел оставаться один в комнате, поэтому направился в Лонгботтомс. Джимми был удивлен, увидев меня, и представил меня своему новому менеджеру Монике.

— Ну, если это не тот здоровяк во плоти. Знаешь, ты был занозой в заднице Елены, — сказала она.

Джимми рассмеялся.

— Байк был моей идеей. Она думала, что это плохая идея, — продолжила она.

— Так и было, — сказал я.

Она скорчила гримасу.

— Мне не следовало совать в это свой нос. Казалось, она отчаянно хотела, чтобы ты освободил Итан и все такое. Мне следовало оставить ее разбираться во всем самой.

— Это почти сработало.

Она рассмеялась.

— Как ты узнала? — спросил я.

— Я раньше работала на Энди и всегда видела, что ты там рассматривал.

— Вот откуда я тебя знаю. Я так и знал, что ты выглядишь знакомо.

Джимми показал мне все ремонтные работы, которые он сделал в Лонгботтомсе. Я познакомился с новым шеф-поваром и осмотрел новые VIP-залы. Это нанесло Лонгботтомс на карту.

— Я бы не смог сделать это без помощи Елены, — сказал Джимми.

Я не знал, что сказать.

— Она не рассматривала возможность заявить на тебя права, как это делают некоторые другие идиоты. Ты должен чувствовать себя польщенным, что она стала твоей всадницей.

— Знаю. Жаль, что я не могу найти ее.

— Найдешь. Я знаю, что найдешь.

К десяти часам Лонгботтомс был полон. Я помогал за стойкой бара и развлекал гостей. Было много смеха и пролитых напитков. Я был уверен, что моя фотография будет на каждой первой странице. «Рубикон, залитый новым светом» или «Рубикон, выполняющий обязанности своего всадника в ее отсутствие». Я надеялся на второе. Это показало бы ей, что я беру на себя ответственность.

Я наслаждался вечером и на мгновение забыл об огромной задаче, которая стояла передо мной. Я попрощался около одиннадцати. Джимми пытался заплатить мне, но я отказался. Он сделал для меня больше, чем я для него.

Вернувшись в свою комнату, я поиграл с идеей своего изобретения, которая была у меня в голове. Это казалось притянутым за уши, но то же самое было и с Буйо поначалу. Если бы я смог найти правильный материал, это могло бы сработать. Даже если бы мне пришлось обратиться за советом к трехсотлетнему Солнечному Взрыву.

Тьма действительно исчезла.

***

Эмануэль сдержал слово и вернулся рано утром следующего дня.

Сэмми крепко обняла меня.

— Будь осторожен.

— Я — Рубикон, Саманта.

— А еще ты мой брат, и я только что вернула тебя, не хочу снова терять тебя.

Джордж шутливо отвесил мне пощечину, которая превратилась в объятие.

— Иди и найди ее, — сказал он мне на ухо.

Бекки отступила назад, явно не готовая полностью доверять мне.

— Пойдем, — сказал я Эмануэлю.

— И это все? Что случилось со Снежным Драконом?

Я приподнял брови.

— Просто шучу, — сказал он, поднимая руки в знак капитуляции.

После целого дня поисков мы добрались до лагеря и поставили палатки. Он положил последние несколько камней, которые должны были очертить очаг для костра, и я протянул ему пиво.

— Почему ты здесь? — спросил он, открывая пиво.

— Мне нужно поговорить с тобой об этом.

— Я весь внимание.

— Ты уверен, что сможешь работать в режиме многозадачности? — спросил я, помахивая бутылкой пива.

Он бросил камень, от которого я увернулся, и мы оба рассмеялись.

— В этом нет никакого смысла. Я ломал над этим голову. — Я вздохнул.

— Что не имеет смысла?

— Джордж напал на два следа. Один заканчивался за пределами Тита, и другой начинался в Арисе. У него была одежда Елены, и он сказал, что след был сильным. А между этими двумя тропами не хватает примерно тысячи миль.

Эмануэль нахмурился.

— Ладно, это странно.

Мы оба замолчали, обдумывая.

— Может быть, это заклинание? — спросил Эмануэль.

— Чтобы сделать что?

— Сделать так, чтобы ее запах исчез.

— Я не знаю, но она готова на все, если не хочет, чтобы ее нашли.

— Откуда ты это знаешь?

— Мне рассказала тетя, — солгал я.

— Ты практиковался?

— Каждую ночь. Теперь я слышу свое собственное сердце, но оно очень слабое.

— Я впечатлен. — Он протянул мне пиво, чтобы я чокнулся. — Мы будем обыскивать эти тропы завтра?

— Да, Джордж отдал мне ее куртку. Ты должен знать, что я могу сделать что-нибудь странное. Это случилось, когда я в первый раз пошел по тропе к Титу.

— О-о-о. Что ты сделал?

— Я подумал, что она может быть под землей, поэтому я копал и не останавливался.

— Ты добрался до Китая?

Я рассмеялся.

— Нет, но я ее не нашел. Если я сделаю это на этот раз…

— Я помогу тебе копать.

— Спасибо, Эмануэль.

— Мы не оставим камня на камне, — сказал он.

Я кивнул.

***

Обнюхивание куртки Елены было подобно удару Каинового Огня.

Черт, я скучал по ней.

Я передал куртку Эмануэлю, но он отмахнулся от нее.

— Я не очень хороший следопыт. Я доверяю тебе и Лунному Удару.

Я положил куртку обратно в сумку, и мы преобразились. Джордж был прав, от нее исходил сильный запах. Пахло так, словно она была здесь всего час назад. И, как он и сказал, все резко прекратилось, будто она сбежала именно с этого места.

— Что происходит у тебя в голове? Мне не нравится этот взгляд, — сказал Эмануэль.

— Думаю, кто-то забрал ее. Это объяснило бы пропажу миль. Если они скрыли ее запах на краю Тита, значит, она сбежала от них в этом месте.

— Давай пойдем по следу.

Мы летели, и ее запах был повсюду. Рядом с лианами тропа была прочной. Должно быть, она развернулась и вернулась, или они схватили ее.

Я застыл.

— Блейк?

— Кто-то забрал ее, Эмануэль. Она заперта в подвале какого-то гребаного монстра. — Я потерялся. Думая о том, что ее заковали в кандалы и изнасиловали, и…

— Остановись! Я знаю, какие мысли бродят у тебя в голове. Ты не можешь знать этого наверняка. Почему бы нам не связаться с твоим другом-оборотнем? Пришло время поискать в других городах.

— Виверны никогда не дадут нам разрешения на обыск в их городах.

— Мы не узнаем, пока не попробуем.

Я кивнул. Я так давно не разговаривал с Айзеком, но все же набрал его номер.

— Блейк, где ты? — спросил он, даже не поздоровавшись.

— Ищу, чувак.

— Да, мы знаем. Ты в порядке? Где ты ищешь?

— Вот почему я позвонил. Мне нужна твоя помощь. Можешь спросить отца, может ли он организовать для нас поиск в других сообществах оборотней?

— Ты думаешь, она там?

— Не знаю. Она могла быть. Ее след заканчивается сразу за лианами. Эти города закрыты от всего мира, и она может не знать, что я жив.

— Да, твоя мама рассказала мне, что случилось. Что это было?

— Я сделал кое-что действительно глупое, и это вернулось, чтобы укусить меня за задницу.

— Я поговорю с отцом. Давай я тебе перезвоню, хорошо?

— Спасибо, Айзек. — Я положил трубку. — Он поговорит с отцом, — сказал я Эмануэлю.

Мы оделись и пошли по тропе пешком.

Мы отправились в одну из близлежащих деревень в Арисе и стучались в двери, умоляя.

Эмануэль позвонил Гельмуту и изложил ему нашу новейшую теорию. Он пришел в ярость при мысли о том, что она может оказаться в одном из городов Виверн.

Эмануэль положил руку мне на плечо.

— Мы найдем ее, Блейк. Найдем. И обещаю, тот, кто удерживает ее, заплатит.

Мой кэмми зажужжал. Это был Айзек.

— Отец добьется для тебя разрешения. Он даже сейчас созывает собрание, чтобы провести еще один тщательный поиск в нашем сообществе.

— Айзек, ее запах ведет не на твою землю.

— Просто на всякий случай. Он даже сказал, что ты можешь прийти и посмотреть.

— Да, хорошо.

— Лучше перестраховаться, чем потом сожалеть. Группа прикрывает твою спину.

— Нет, я разберусь с тем, кто несет за это ответственность.

— Хорошо, мы сделаем баннеры.

Уголок моей губы приподнялся.

— Спасибо, Айзек.

— Не нужно, приятель. Надеюсь, ты скоро найдешь ее.

Я отключился, и поиски продолжились.

***

Юрий и Айзек прошли мимо. У меня подергивало мышцы, пока мы ждали, когда откроются двери. Наша поисковая группа состояла из меня, Эмануэля, Джорджа, Айзека, Юрия, Гельмута и нескольких его охранников.

Мы обыскали все сообщество, и они нам позволили. С теми, кому это не понравилось, очевидно, уже поговорили. Мы позаботились о том, чтобы они знали, что мы были там, чтобы найти Елену и только Елену. Мы закрыли глаза на любые другие не совсем законные вещи, которые обнаружили. Мы расстались в хороших отношениях с оборотнями.

Это заняло у нас целый день, и мы ничего не нашли.

Король Гельмут хотел получить разрешение на обыск в городах Виверн. Единственный способ получить это разрешение — обратиться к Древним, поэтому он все организовал.

Древние хотели знать, зачем нам понадобилось обыскивать города виверн.

Король Гельмут объяснил, что один из следов Елены вел к деревне оборотней, которую мы только что обыскали, а другой — к городу виверн.

Один из Древних, Дюклин, был бессердечным гребаным ублюдком. Он напрасно затруднял поиск своими глупыми вопросами.

Был еще один Древний, имени которого я не знал. Он продолжал смотреть на меня, как ястреб. В чем была его гребаная проблема?

Я даже не был уверен, почему мы все еще консультируемся с Древними. Мы никогда не нуждались в них, когда был жив король Альберт.

Они решили подумать об этом и сказали, что сообщат королю Гельмуту, как только будет принято решение.

Если она умрет, это будет на их совести.

Эмануэль вытащил меня оттуда до того, как я разорвал им глотки.

— Остынь. Это Древние, а не Совет.

Я кивнул и потопал на улицу. Я хотел убраться от них как можно дальше.

Оказавшись снаружи, молодой парень попросил разрешения поговорить со мной минутку. Я подумал, что он, возможно, что-то знает, поэтому последовал за ним в темный переулок.

Пусть это будет Елена.

В переулке ждал тот самый Старик, который пристально смотрел на меня на слушании.

— Значит, это правда, — сказал он. — Рубикон наконец-то забеспокоился.

— У меня нет на это времени. Мне нужно найти принцессу.

Он представился, когда я хотел уходить.

— Елена — моя пра-пра-пра-пра, — вздохнул он. — Ты понимаешь картину. Она моя внучка, Блейк. Она — единственная семья, которая у меня осталась.

Я остановился, обернулся и уставился на него.

— Она знает?

Он кивнул.

Я быстро вернулся к нему.

— Тогда помоги мне. Подтолкни Древних разрешить обыск в городах Виверн.

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе. Мои охранники тоже занимались поисками. Я чувствую, что она не готова к тому, чтобы ее нашли.

— Это чушь собачья, и ты это знаешь. Она может сидеть в наручниках в гребаном подвале.

Он рассмеялся.

Почему он смеялся?

— Она заявила на тебя права, Блейк. Мы оба знаем, что Елена — не какая-нибудь девица в беде. Она далеко не беспомощна.

В его словах был смысл.

— Тогда где же она?

— Она жива. Я это знаю.

— Откуда ты знаешь?

— Если бы это было не так, ты бы уже нашел ее тело.

— Ты веришь в меня больше, чем я сам. Я чувствую себя разбитым.

— Дент может это сделать.

— Это не то, что я имел в виду.

— Тогда скажи мне. Я живу здесь слишком много лет, чтобы ты мог это понять. Возможно, я смогу помочь.

— Я потерял нашу связь.

— Со временем ты получишь ее обратно. Ты зашел с ней слишком далеко, Блейк. Она произнесла эти слова, не так ли?

Слезы навернулись у меня на глаза.

Он коснулся моей руки.

— Связь восстановится, когда восстановится ее доверие. Ты не сломан. Доверяй своей интуиции.

— Хорошо, но если она освободила меня, разве узы не разорваны?

— Эту связь не так-то легко разорвать. Ты обманул ее доверие, и это нанесло ущерб связи, но не разрушило ее.

— Но она освободила меня.

— От некоторых вещей не так легко освободиться. Нужно нанести больший ущерб, чтобы такая связь, как Дент, полностью разорвалась.

— Насколько ты уверен, что еще не слишком поздно?

Он рассмеялся.

— Я видел и похуже, и их связь все еще крепла. А теперь иди и не теряй надежды. Никому не рассказывай о том, кто она для меня.

Я кивнул и сосредоточился на шагах, стыде, что я вынудил ее произнести эти слова. Я поднял глаза, чтобы поблагодарить, но старик уже ушел.

***

Недели пролетели незаметно. Я регулярно возвращался в Драконию. У Эмануэля были и другие обязанности, помимо поисков Елены.

Во время этих перерывов я работал над своей идеей — устройством Спасения и Сохранения или САС. Это было глупое название, но оно ясно давало понять, что будет делать устройство.

Эмануэль дал мне несколько идей относительно элементов, которые могли бы сработать. Веществ, которые на ощупь были мягкими, но при смешивании могли стать твердыми. Он даже достал мне образцы для тестирования.

Джордж помогал. На тот момент все вещества, которые мы использовали, становились хрупкими, либо слишком тяжелыми, слишком горячими или слишком холодными. Нам нужен был ученый.

Эмануэль всегда возвращался, и мы продолжали поиски.

— Как продвигается работа с устройством САС?

— Нехорошо. Мне все еще нужно найти правильную комбинацию, чтобы получить правильный конечный продукт.

— Что ты использовал?

Я назвал ему те три, которые я уже протестировал.

— Есть еще один вариант, который может сработать, — сказал он. — Мне нужно поговорить с одним из моих старых приятелей. Он помог мне спроектировать Буйо.

Я разинул рот.

— Буйо — твоя идея?

Он кивнул.

— Я всегда выполнял работу для Гельмута на другой стороне. Им нужен был он, а не я, поэтому нам пришла в голову идея о Буйо. Таким образом, я все еще мог уходить, но они бы думали, что работают непосредственно с Гельмутом. Я помню, какими разочаровывающими были некоторые этапы, но Ральф помог нам.

Я хмыкнул.

— Что?

— Мы не можем спросить его. Он единственный, кто отвечает за соревнования.

— Ты не можешь, но я могу.

— Ты уверен? Я не хочу жульничать.

— Тебе разрешено просить о помощи, если идея принадлежит тебе. Я был одним из тех, кто разработал этот элемент, поэтому мне разрешено поделиться им. Я только хочу спросить его, считает ли он, что это подходит для того, что тебе нужно.

— Кто бы мог подумать, что ты такой гик за этими чешуйками, — сказал я с усмешкой.

Он расхохотался.

— Я увлекаюсь наукой, и мне интересно экспериментировать, для чего ты это делаешь?

Я приподнял брови.

— Я слишком смущен, чтобы сказать тебе.

— О, да ладно, я не буду красть.

Я улыбнулся.

— Дело не в этом. Ты создал Буйо, и я не хочу, чтобы ты считал эту идею глупой.

— Уверен, что не буду. Скажи мне.

— Хорошо. Ходят слухи, что они собираются подогнать мне новые доспехи и седло. — Я провел рукой по волосам. — Я никогда не думал, что доживу до того дня, когда с меня снимут мерку для седла.

— Мне знакомо это чувство.

— Проблема в том, что я все еще расту. Им придется менять доспехи и седло каждый квартал. У Елены никогда не будет шанса привыкнуть к седлу, и это проблема. Она должна чувствовать себя в полной безопасности, когда сидит у меня на спине. Таким образом, с помощью этого устройства отпадет необходимость в измерении. Доспехи и седло будут расти вместе со мной. Я хочу создать вещество, которое преобразуется в броню. У каждого из нас с ней будет костюм, сделанный из этого вещества, и когда она заберется мне на спину, он трансформируется и сольется с моим. В безопасности. Она не упадет, и седло не потребуется. Проблема решена.

Эмануэль просто уставился на меня.

— Знаю, это звучит притянуто за уши, но именно в этом суть идей. Как думаешь?

— Нет. — Он встряхнулся. — Дело не в этом, Блейк. Это блестяще. Думаю, это может сработать.

Он присел на корточки рядом с моим стулом с блокнотом и рисовал, одновременно разговаривая. Он добавил свои идеи. Он был тем ученым, который мне был нужен.

Мы говорили об устройстве и пытались заполнить все пробелы до самого утра.

Я никогда раньше не видел Эмануэля таким взволнованным. Я не смог бы создать прототип, но он заверил меня, что Ральфу достаточно этой идеи.

На следующий день мы разбили лагерь и осмотрели небо.

***

За время моего пребывания в Драконии студенты привыкли ко мне новому.

Джордж переехал в мою комнату, и Бекки даже успокоилась.

Ей по-прежнему всегда было что сказать.

Вечера были самыми ужасными.

Я подумал о том, что сказал Древний. Я чувствовал себя разбитым, потому что Елена освободила меня. Я обманул ее доверие. Я думал о том, где она могла быть. Смотрела ли она на ту же луну, что и я? Была ли она в безопасности и накормлена?

Я закрыл глаза и попытался услышать биение ее сердца, но слышал только свое собственное.

Я уже привык к этому. Почти двадцать один год я не мог этого слышать, и теперь я не хотел прекращать слушать.

Устройство САС, с помощью Эмануэля, начало во что-то превращаться. Ральф попросил нескольких своих стажеров составить композицию, но, конечно, ничего не говорить другим участникам. Я услышал все это от Эмануэля.

Однако Эмануэль продолжал возвращаться, и мы продолжали поиски. Мое терпение иссякало, а депрессия усиливалась. Она исчезла. Никаких признаков того, что она все еще жива.

***

День благодарения был тяжелым, но не таким тяжелым, как Рождество. Я продолжал смотреть на ее пустой стул за нашим столиком. Рождественское украшение с ее именем, висящее на елке. Я очутился в ее пустой комнате.

Я закрыл глаза. Я все еще мог видеть, как яростно целую ее, прижав к стене. А потом кровь.

Отец заменил ее ковер. Кровь было не вывести.

— Хочешь пива? — Отец стоял, прислонившись к ее дверному косяку.

Я встал с ее кровати и взял у него бутылку.

— Я как раз собирался поговорить с тобой, Блейк.

— Папа, не надо. Нам не о чем говорить.

— Нет, есть. Я потерял надежду, а мне не следовало этого делать.

— Я был темным.

— Я твой отец. Я поклялся, что ты не потеряешься. Альберт и Кэти отдали свою единственную дочь, чтобы на тебя могли заявить права. Ты можешь себе представить, что это, должно быть, с ней сделало?

— Это объясняет последний год ее жизни.

— И я был слишком глуп, чтобы увидеть это.

— Я тоже. Я получил все эти предупреждающие взгляды.

Папа рассмеялся.

— Он должен был сказать тебе, — сказал я.

— Нет, я был нужен тебе больше.

— Я был таким придурком.

— Мы все придурки на каком-то этапе.

Между нами воцарилось молчание.

— Где она, папа? — наконец спросил я, не в силах скрыть эмоции в своем вопросе.

— Хотел бы я знать. Но я знаю, ты найдешь ее. Ты — Рубикон. Ты тоже Лиф. Мы не сдаемся.

— Такое чувство, что я никогда больше ее не увижу. — Слезы задержались.

— Увидишь. Я обещаю, что так и будет.

Я не кричал на него за то, что он дал обещание, которое не знал, сможет ли сдержать. Мне нужно было верить так, как верил он, и так, как верили Древние. Так же, как это делали все остальные вокруг меня.

За три дня до Нового года Эмануэль вернулся, и мы продолжили поиски.

Маме это не понравилось, так как я пропустил бы вечеринку по случаю своего двадцатидвухлетия, но она знал, что теперь это мой долг перед Еленой. Большинство людей думали, что сегодня Первое апреля, но для всех них это была просто моя первоапрельская шутка.

Мы регулярно разбивали лагерь, спали, ели и разговаривали.

Он рассказал мне все о своем времени с Еленой. Все заклинания, которые она могла сотворить — это было впечатляюще. Она была самородком.

Какой была бы наша жизнь, если бы мы выросли вместе? Если бы они узнали, что Горан предаст их, а король Альберт положил этому конец, как и обещал. Какой бы она была? Каким был бы я?

На одной из таких экскурсий мы отпраздновали мой двадцать второй день рождения.

— С днем рождения, — сказал Эмануэль, протягивая мне пиво.

— Ты вспомнил. — Я забрал у него бутылку. Мы разбили лагерь возле озера и могли видеть фейерверк.

Он рассмеялся.

— Люциан несколько раз устраивал для тебя вечеринки во дворце.

Я улыбнулся.

— Мне не следовало отказываться. Он не хотел сдаваться. Я скучаю по нему.

— Я тоже скучаю. Особенно то, как он сказал бы «порочный». — Он вздохнул.

— Я никогда не займу его место.

— Люциан был храбрым, добрым и отличным другом. Все восхищались им, но ты кое-что забываешь.

— Он также был принцем Тита.

Он рассмеялся.

— Это тоже, но нет. У него был лучший друг на протяжении тринадцати лет, который показывал ему эти вещи.

Я покачал головой.

— Это было очень давно.

— И все же, сегодня вечером мне кажется, что ты никогда не уходил.

Я вздохнул.

— Я совершил много ошибок, особенно с Еленой. — Мой голос сорвался.

Он фыркнул.

— Я боюсь тебе это говорить.

— Что?

— Она, вроде как, приставала ко мне. Она хотела поцеловать меня, и мне пришлось воспротивиться этому.

— Ах, это?

— Ты знал об этом?

— Я был связан с ее разумом. Поверь мне, я очень этого хотел.

— Тогда ты знаешь, что я сказал ей, что придет время, когда ты будешь готов, и никто другой больше не будет иметь для нее значения.

— Сомневаюсь в этом. — Я отхлебнул пива.

— Блейк, перестань быть таким суровым к себе.

— Это не так. Я знаю это точно. Когда-то мы были почти такими же.

— Что? Когда?

— Когда она была Рубиконом. Я думал, она должна убить меня. Она одурачила нас всех.

— Она это сделала, но не меняй тему.

Я ухмыльнулся.

— Я помог ей познакомиться с ее драконьей формой.

— Ты знал Кару?

Я усмехнулся.

— Я думал, Кара — это то, как она справилась с переменами. Но она была другим существом, живущим внутри нее. Она оказывала на меня такое странное воздействие. Она уже ослабляла тьму, а я был слишком глуп, чтобы увидеть это.

— Что ты подразумеваешь под ослаблением тьмы?

— Когда мы тренировались, я чувствовал себя легче. Свободным. Я думал, это потому, что она была Рубиконом, но это было не так. Это было из-за того, кем она была для меня. Когда мы не тренировались, тьма поглощала меня, но в ту минуту, когда она приближалась ко мне, тьма исчезала. Я думал, что это чувствую только я. И когда вся та чушь, которую принесла с собой тьма, исчезла, я узнал ее поближе.

— Вы были друзьями.

— Можно и так сказать.

— Вы были больше, чем друзья?

— Нет, я был слишком труслив, чтобы рассказать ей о своих чувствах. Я думал, она должна была убить меня. Я понимал, почему Люциан был без ума от нее. Она забавная в каком-то странном смысле, и у нее есть этот огонек, искрящийся в глазах. — Я рассмеялся. — Ты знаешь, что я сказал ей в первый день, когда тренировал ее.

— Хочу ли я знать?

— Я сказал ей, чтобы она не влюблялась в меня. Что за придурок.

— Дай угадаю, она это сделала.

Я кивнул.

— Она была не единственной.

Он ахнул.

— Ты влюбился в нее до того, как появился Дент?

— Я думал, она должна была убить меня. Я не хотел этого для нее. Я думал, что если переступлю эту черту, то заберу ее с собой. Она явно отказалась. Я чуть не поцеловал ее несколько раз, но сдержался. Я хотел этого, но мысль о том, что она должна была сделать, всегда останавливала меня. Она разозлилась и сказала мне, что дело не только во мне, что я отгоняю ее тьму. Тогда я понял, что она несет в себе часть моей тьмы. Я был близок к этому краю, и ей пришлось заявить на меня права. — Я вытер слезу со щеки. — Ты знаешь, как я отплатил ей, когда она сказала, что любит меня? Я сказал ей, что она не ровня Табите.

Эмануэль поморщился.

— Она перестала плакать, когда умер Люциан. Она не проронила ни слезинки, но когда я сказал ей, чтобы она оставила меня на той горе. Я слышал, как она плакала. Я разрушил все, что у нас было с ней. Я не знаю, как вернуть ее доверие.

— Время. Время — твой единственный выбор сейчас. Когда найдешь ее, извинись. Расскажи ей все и будь таким, какой ей нужен.

— Ты хочешь, чтобы я освободил ее?

— Что-то в этом роде. Ей нужно увидеть перемену в тебе, иначе она в это не поверит.

Я кивнул. Он был прав.

— Если ты любил Елену до того, как она заявила на тебя права, почему ты был таким придурком по отношению к ней после?

Я шмыгнул носом.

— Это заявление меня подкосило. У меня была амнезия. Я даже хотел найти человека, который обучал ее, и сжечь его. Я понятия не имел, что это был я.

Он усмехнулся.

— Ты забыл, что на самом деле чувствовал к ней.

— Да, я облажался, знаю. — Я вздохнул.

— Когда все вернулось?

— В ту ночь, когда она освободила меня. Дверь открылась, как только она произнесла эти слова.

— Констанс рассказала мне о том, что произошло потом. Судя по твоему сердцебиению, Елена, должно быть, подумала, что ты мертв. Такая связь, как у вас, должна была быть заключена давным-давно. Это должно было случиться.

Я больше не хотел разговаривать, и, похоже, он тоже.

Я не мог смотреть на него. Он не знал, что я сделал, и я не собирался ему говорить. Моя семья унесет это с собой в могилу. Я не был уверен насчет Табиты, но надеялся, что и она тоже.

Я думал о Елене. Мы должны были найти ее. Прошло уже больше двух месяцев.

Где она? Смотрела ли она на фейерверк, где бы ни была? Она не убивала меня, так почему же она не возвращается? Было ли что-то в том, что сказал Калеб? Не слишком ли велика ответственность этого мира для нее? Или она была заперта в подвале какого-то монстра? Я не мог думать об этом. Это только расстраивало меня.

Я помолился, чтобы она была в безопасности и дала мне указания, как ее найти.

Я никогда не перестану искать ее. Никогда.

***

Мы обыскали Тит, пока ждали решения Древних по городам Виверн.

На это у нас ушло около трех недель, и мы по-прежнему ничего не слышали.

Я не знал, что и думать.

Пейю обыскали с головы до ног. Она могла быть только в городах Виверн… или мертва.

Мы лежали в спальных мешках у костра. Я повернулся к Эмануэлю.

— Она никогда не простит мне, что я не нашел ее.

— Блейк, она простит.

— Дело не только в этом. Я понял, кто она такая, в ту минуту, когда она ступила в этот мир, и ничего не сказал. Я совершал абсурдные поступки. О некоторых, надеюсь, она никогда не узнает. Они оттолкнут ее, и она не захочет иметь со мной ничего общего.

— У всех нас есть секреты.

— Твои дела не так плохи, как мои.

— Ты уверен в этом?

Я посмотрел на него так, словно он был смешон.

— У меня был брат, — продолжил он. — Он был Лунным Ударом. Он сражался в войне за освобождение всех драконов бок о бок с Альбертом, твоим отцом и мной. Вот где я стал драконом Гельмута. В тот день, когда на меня заявили права, я потерял свою семью. Они отреклись от меня.

— Мне жаль.

— Я еще не закончил. Мой брат был моим лучшим другом, старше меня на шестьсот лет, но он был садистом и не хотел отправляться на тот свет. Я устал бороться с тьмой. Гельмут, Альберт и даже Горан показали мне дорогу. — Он поморщился. — Но мой брат ожесточился. Он не хотел терять меня. Ему повезло, что он стал Лунным Ударом, а не я. Потому что, если бы я знал, кем он станет, я бы убил его на войне вместо того, чтобы спасать ему жизнь.

— Эмануэль.

— Моего брата звали Малкольм, но все звали его Фокс.

Я уставился на него, разинув рот.

— Он терроризировал Елену в течение шестнадцати лет. Он убил Жако и пытался убить Елену в ту ночь, когда она прибыла в Пейю. От этой мысли меня тошнит, и я не могу поверить, что мы родственники. Она была ребенком. Я боюсь, что если она когда-нибудь узнает, что он был моим братом, она возненавидит меня.

Фокс и Эмануэль. Я изо всех сил пытался представить это.

— Ладно, это было хорошо, но даже близко не сравнится с тем дерьмом, которое я сотворил с девушкой, — сказал я, чтобы поднять настроение.

— У нас обоих есть секреты, которые мы не хотим, чтобы она узнала, но их тяжело носить с собой.

— Расскажи мне об этом. По крайней мере, она не может слышать твои мысли.

— Она также больше не слышит твоего голоса.

— Туше.

Эмануэль пожелал спокойной ночи и забрался в палатку. Я продолжал смотреть на звезды.

Я не мог поверить, насколько глупым я был, решив, что Дент — это заклинание. Каким-то образом я должен был убедить Елену, что я был неправ. Она никогда в это не поверит.

Я достал дневник, и слова полились из меня потоком. Слезы навернулись на глаза. Мне нужно было найти ее.

***

Мы достигли трехмесячной отметки за пятнадцать дней.

Я вспылил, и появился прежний Блейк. Никакой тьмы, только чистый гнев.

Тараканы с камерами были повсюду. Эмануэль разбивал камеру каждый раз, когда они спрашивали, мертва ли Елена, и я кричал на Кевина. Я угрожал разорвать его на куски, и однажды я его ударил. Он упал на пол, холодный как камень. Таблоиды устроили из-за этого настоящий скандал.

Некоторые из опубликованных ими историй имели смысл, и это меня задело. Я потерял надежду и почувствовал себя подавленным. И по-прежнему никаких сигналов не поступало.

Эмануэль умолял меня дождаться тела и не делать ничего опрометчивого, как я делал раньше. Но какая была надежда?

***

— БЛЕЙК! — закричал Эмануэль. — Ты слишком близко!

Огромная уродливая пасть с рядами зубов оскалилась на меня. Я пригнулся и промахнулся мимо лианы на дюйм. Другая вцепилась мне в спину и потащила назад. Еще две направились ко мне. Они вонзили в меня зубы, и рычание сорвалось с моих губ.

Эмануэль обрушил на них свой огонь, и одна едва отпустила меня. Он нырнул вниз и раздул еще больше пламени. Вторая, наконец, отодвинулась, и я изо всех сил надавил на последнюю, которая меня держала. Она разломилась надвое… рот все еще был вонзен мне в спину.

Это была идея Эмануэля — позволить моему сердцу вести меня, и это произошло.

Очевидно, мое сердце пыталось сказать мне, что она мертва, и что я тоже должен просто умереть.

Я чувствовал Эмануэля под собой, когда мы летели к центральному парку Тита. Я почувствовал слабость, когда яд лианы потек по моим венам. Я едва мог махать крыльями. Эмануэль пытался удержать меня и не дать упасть. Мое зрение затуманилось, но я мог видеть здания вдалеке и верхушки деревьев прямо перед ними.

— Парк, — прохрипел я.

— Именно туда я и направляюсь. Держись.

Я начала терять сознание, и Эмануэль тихонько застонал, когда я навалился на него всем своим весом.

— Блейк, оставайся со мной, — прорычал он.

Его дракон не мог сравниться с моим, и мы сильно ударились о землю. Ползучий зверь все еще цеплялся за мою спину и издавал ужасный звук. Я почувствовал, как пламя Эмануэля гладит мою спину, пытаясь убить пиявку.

***

Я открыл глаза и увидел очертания дорожного знака.

На меня сыпались вопросы от прессы. Затем звук кулака, соприкасающегося с плотью и костью.

В глазах у меня потемнело.

— Блейк, ты меня слышишь? — спросил врач.

— Что это значит? — закричала какая-то дама. — Принцесса мертва?

Я снова открыл глаза. Кто-то притаился за камерами. У нее были светлые волосы.

— Елена. — Мой голос едва вырывался.

Я поднялся на лапы. Я отшатнулся назад, и мои ноги задрожали. Пиявка больше не была привязана ко мне, но ее яд вызывал у меня сонливость. Я врезался в ближайшее дерево.

Что это означало? Была ли это Елена или видение? Была ли она мертва?

Мое сердцебиение было громким, будто отдавалось в ушах. Я не знал, был ли это яд. Я изо всех сил сконцентрировался, и вот оно. Знамение, о котором я молился последние три месяца. Второй удар сердца, бьющегося быстрее моего. Она была жива!

***

Я проснулся лицом вниз на больничной койке.

— Где Эмануэль?

— Блейк. — Констанс была рядом со мной. — О чем ты думал? Ты так же уязвим перед этими вещами, как и все мы. — Голос у нее был усталый.

— Я знаю, но мне нужно поговорить с Эмануэлем.

Она ущипнула себя за переносицу.

— Может быть, Эмануэль не…

— Эмануэль, сейчас же! — Я заорал так громко, как только мог.

Она выбежала, и я остался один.

Минут через двадцать или около того вошел Эмануэль.

— Блейк, это было чертовски глупо…

— Сработало, — радостно сказал я. — Она жива!

— Что?

— Я слышал, как бьется ее сердце. Я все еще слышу, как оно тихо бьется.

Он улыбнулся со слезами на глазах. Он положил руку мне на шею и приблизил свое лицо к моему.

— Я знал, что ты сможешь это сделать.

— Это был яд лиан. Это был не я.

Его лицо вытянулось.

— Из-за яда?

— Да. — Я устало кивнул.

— Это нехорошо. Яд выветрится, и…

— Он улучшает мой слух, — продолжил я. — Он усиливает все. Когда это пройдет, нам придется сделать это снова.

— Блейк, — сказал он таким тоном, который говорил, что это была еще более глупая идея, чем у него.

— Знаю, как это звучит, но в течение трех месяцев мы искали повсюду. Мне нужны эти лианы, чтобы найти ее. Кто знает, что они могут разбудить?

— Пресса думает, что ты склонен к самоубийству.

— Ты знаешь, что это чушь собачья, Эмануэль. Я не склонен к самоубийству. Будто моя драконья часть знала, что мне нужен яд, чтобы услышать ее. Это объясняет, почему меня к ним тянет. Именно человеческая часть заставляла дракона держаться на расстоянии. Больше ничего.

— Ладно. Я помогу всем, чем смогу. — Он дотронулся до моей головы. — Лиана оставила ужасный шрам у тебя на спине. Он не исчезает.

— Знаю. Думаю, это потому, что я был в драконьей форме. Лиана разрушила чешую на моей спине, и метка осталась на моем человеческом облике.

Молчание затянулось.

— Твоя тетя не очень довольна мной. Она считает меня безрассудным.

— Это не так. Она никогда не поймет, так что никому не рассказывай о яде. Они закроют меня.

— Позволить им думать, что ты склонен к самоубийству?

— Они могут думать все, что им заблагорассудится. — Мой голос звучал устало. — Как долго я буду находиться в этом положении?

— Несколько дней. Позволь своему телу исцелиться и потрать это время на восстановление сил.

— Есть, капитан.

Он рассмеялся.

— Мы найдем ее, Блейк. Если она жива, мы найдем ее.

Я улыбнулся.

Он уже пятился к двери, когда сказал:

— О, и прими мои поздравления. Ты выиграл соревнование. Они создают прототип твоего устройства САС.

— 22~

Яд медленно выводился из моего организма. Это заняло шесть дней. Как только он исчез, я перестал слышать биение ее сердца. Эмануэлю не нравилась идея вернуться к лианам, но это был единственный способ, который я нашел, чтобы услышать ее. Других зацепок не было.

Мой кэмми гудел без остановки в течение шести дней. Все хотели поздравить меня с устройством САС. Мне пришлось провести несколько дней с Ральфом, и ученые хотели, чтобы я помог им с первым прототипом. Это должно было подождать до нашего следующего перерыва.

Наконец-то мы получили вердикт от Древних. Это было «нет». Они сказали, что, поразмыслив, сочли, что было бы неразумно злить виверн.

Я кипел от злости. Это из-за гребаных виверн мы потеряли Люциана. И был шанс, что они могли заполучить Елену. Неужели они забыли об этом?

Эмануэль пытался успокоить меня. Он рассказал о нашем плане позволить другой пиявке вонзить в меня свои зубы. Даже при том, что это вывело его из себя, это было лучше, чем то, что я начну войну с вивернами.

Я подлетел поближе к лианам, и ко мне снова присосалась пиявка. Я оттащил себя назад, пригибаясь и ныряя подальше от остальных. Мы были готовы. Эмануэль раздул свой огонь, а я свой. Они отступили, но наш огонь не причинил им вреда.

Это напугало меня. Как, черт возьми, мы с Еленой собирались спасать Итан, если не сможем пробиться?

Эмануэль своим огнем сдерживал остальные. Я разорвал зубами ту, что была прикреплена ко мне. Я использовал свой огонь и лед. В конце концов, она разломилась пополам, а голова все еще была прикреплена ко мне.

Эмануэль вытащил меня оттуда. У меня хватило сил вернуться в свой человеческий облик.

Я рухнул ему на спину, когда он летел к ближайшей больнице.

Мое сердце бешено колотилось в груди, когда пиявка выпустила в меня свой яд. А затем раздался второй удар сердца, ее сердцебиение. Слабая улыбка появилась на моих губах, когда я лежал на спине Эмануаля. Она все еще была жива.

Счастье длилось недолго. Боль пронзила мое тело. Я не испытывал такой сильной боли, когда был в своей драконьей форме. Пиявка все еще визжала, цепляясь за мой торс.

Ни одна из моих способностей не сработала на ней.

Эмануэль высадил меня перед больницей Ариса. Он снова трансформировался и помог мне справиться с лианой. Мы разорвали ее на части. Я размозжил ей голову, чтобы у нее разжались зубы. Они были похожи на шипы. Я кричал все это время.

— Блейк, подожди. Нам нужна помощь, — крикнул Эмануэль.

Зеваки быстро окружили нас. Затем прибыла пресса.

У меня онемели ноги. Я хмыкнул. Я ненавидел быть слабым.

— Блейк, что это значит? — спросил Кевин. — Принцесса мертва?