Темный Луч. Часть 3

Я напрягся.

— Кого?

— Уилла и Сеймура. Уилла ты можешь убить… он трус. Но Сеймур… — Она покачала головой. — Он злой, Блейк.

Мне показалось, что от ее слов я могу вдохнуть огонь.

— Ты сердишься на меня? — спросила она.

— Нет, Анук. Я дал клятву уничтожить их, поступить с ними хуже, чем они поступили с Еленой.

— Я пытаюсь защитить тебя.

— Я не нуждаюсь в твоей защите. Ты меня видела? Я — великан, Энни. Как ты можешь все еще бояться?

— Ты не знаешь, что они делают с драконами.

— Драконы, потерявшие надежду, и храбрые драконы — это разные драконы. Ты думаешь, Сеймур был злым? Ты понятия не имеешь, что такое зло. Я был злым.

— Ты не мог…

— Я был таким. Убийство было моим вторым гребаным именем. Тьма была ужасной. И я рад, что тебе никогда не приходилось этого видеть, но я разорву их на части. Не проси меня убегать. Это не мое.

— Я продолжаю видеть в тебе прежнего Блейка, — сказала она.

— Скоро ты увидишь совсем другого человека. Я больше не тот жалкий маленький дракон.

— Ты никогда им не был. Ты был добрым и нежным, но никогда не был жалким.

— Как ты думаешь, почему Елена вернулась, чтобы позвать меня на эту встречу? Они боятся меня, Энни. А те, кто этого не делает, я вселяю в них страх. Они познают мой гнев и поймут, что никогда не должны причинять вред Елене.

Показался домик, и Энни больше ничего не сказала. Я припарковал грузовик и вышел.

Конни была первой, кто поприветствовал нас.

— Как он?

— Ты должна была это видеть. Они заставили всех нас плакать, — сказал я.

Слезы наполнили ее глаза, затем она увидела, как все вылезают из грузовика.

— Добро пожаловать, всем вам. Добро пожаловать.

Энни, казалось, было стыдно за то, что она сказала, но я понял. Все храбрые драконы, которых она знала, погибли.

Я притянул ее в свои объятия.

— Все в порядке. Не беспокойся об этом. Скоро мы тебя перезагрузим.

Она усмехнулась.

— Если это вообще возможно.

— Так и есть, увидишь. — Я подмигнул ей.

Елена пересказала Конни более или менее то, что я сказал. Конни высказала свои опасения, но Елена успокоила ее.

— Приветствую всех, — сказала Шелби. — Позвольте мне отвести вас в ваши комнаты.

Большинство малышей уже спали. Родителям пришлось нести их на руках, когда они шли за Шелби по коридору.

— Большое вам спасибо, — сказал Люк Конни с искренней благодарностью на лице.

— Извини, я на минутку, — сказал я и подошел к стойке администратора, чтобы одолжить кэмми. Я позвонил мастеру Лонгвею и сказал им, что мы вызволили десять человек, и я буду на слушании вместе с Еленой. Там мы могли бы подробнее поговорить.

— Блейк, — нервно сказал мастер Лонгвей. — Я не знаю, чем закончится завтрашняя ночь. Карантин может быть единственным способом, которым они позволят им остаться.

— И ты тоже? Мы должны быть едины в этом вопросе.

— Я на твоей стороне, но она угрожала Древним без должной причины.

— Я все исправлю. Это не конец света. Они не отправятся на карантин.

— Что ж, я надеюсь, ты готов.

Я зарычал и положил трубку.

Мне не терпелось увидеть результат. Если это будет карантин, а его внучка — одна из них, я сомневался, что он будет так себя чувствовать.

Я вернулся в приемную, и Конни заметила мой гнев.

— Ты в порядке?

— Да. Елена угрожала Древним, я не думал, что так все это произойдет.

— Заставь их увидеть, Блейк. Эти люди достаточно настрадались. Они не могут отправиться на карантин. Здесь слишком много детей.

— Знаю. Я молюсь о чуде.

— Ты — Рубикон. Все будет хорошо. Как только они покончат с этим карантинным дерьмом, они могут оставаться здесь столько, сколько захотят. Они — семья. Возможно, мы их не знаем, но семья Чарльза — это наша семья.

Я с любовью дотронулся до руки Конни.

— Спасибо. Вы слишком добры.

— Сейчас мы нуждаемся в доброте больше, чем когда-либо, Блейк. Включая Древних.

Я кивнул и оглядел комнату.

— Ты видела Елену?

— Она смертельно устала. Она поднялась в комнату.

Проклятье. Я вздохнул.

— Ладно, это неплохая идея. Я тоже устал.

— Я подам завтрак, когда все проснутся, а когда вы проснетесь, маленький самолет будет готов. Не думаю, что малышам понравятся лифты.

— Ты подумала обо всем. — Я улыбнулся. — Еще раз спасибо.

— Иди отдохни. Завтрашний день потребует от тебя всех сил.

— Ты все правильно поняла.

Завтрак на ужин.

Солнце все еще стояло высоко, но я смертельно устал.

Я поднялся наверх и прошел мимо нескольких человек, пытавшихся устроиться поудобнее. Я остановился перед комнатой Елены. Я надеялся, что на этот раз все будет по-другому. Я устал от того, что меня не было с ней. Спи крепко, принцесса. Сегодня тебе ничто не причинит вреда. Я пошел в свою комнату. Я открыл дверь, и мое сердце пропустило удар. Елена спала на моей кровати.

Благодарю.

Я подумал о том, что сказал Пит в тот день, когда мы готовили ей еду. Я вернул ей ту женщину, которой она была раньше, если не сильнее. С ней все будет в порядке.

Я забрался к ней поближе и лег на спину. Мои мысли метались, пока я, наконец, не отключился.

Зазвонил телефон, и появилась голограмма мамы. Она хотела знать, кого мы привели обратно.

— Я не могу тебе этого сказать, мама. Просто убедитесь, что вы все на месте. Древние угрожают поместить их всех в карантин.

— Сколько их? — спросила она.

— Мама, пожалуйста. Мне нужно немного поспать.

— С Еленой все в порядке?

— Да, с ней все в порядке.

— Хорошо, люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю. Скоро поговорим. — Я положил трубку и закрыл глаза.

Несколько часов спустя в комнате раздался писк будильника. Елена встала первой. Я наблюдал, как она, не глядя на меня, поплелась к двери. Я быстро принял душ и спустился вниз.

Я нашел Дейзи и Кэсси, которая прижимала к себе своего плюшевого мишку.

— Это чудесное место, — сказала Дейзи, все еще нервничая.

— Эй, ничего не случится. Даю тебе слово, мое и Элль.

— Знаю. Я просто нервничаю из-за Кэсси.

— Мой огонь вырывается наружу.

Она рассмеялась.

— Это большое облегчение.

— Иди поешь чего-нибудь.

Мы пошли в столовую и нашли Елену. Она наклонилась, чтобы поговорить с Кэсси.

Конни подала завтрак на ужин. Она была доброй женщиной.

Я взял тарелку и сел рядом с Еленой. Они сдвинули все столы вместе. Все говорили о том, какие красивые были комнаты, и как удивительно было чувствовать себя свободным. Увидеть солнце и подышать свежим воздухом. Люк не мог перестать подчеркивать это. Настоящий ветер, а не тот горячий воздух, к которому они привыкли за все эти годы.

Я никогда не смогу узнать, через что они на самом деле прошли.

Около восьми все сели в маленький автобус. Конни развеяла их страхи и упаковала закуски для всех.

— Спасибо тебе, Конни. — Я не знал, как ее отблагодарить.

— Анук, удачи, — сказала Конни. — Она полюбит тебя. Ни одна мать не повернется спиной к своему ребенку. — Она дотронулась до ее щеки.

Энни только улыбнулась.

— Спасибо тебе, Конни. За все, — сказала Елена.

— Веди машину аккуратно.

Я кивнул и завел двигатель.

Люк был впереди со мной и попрощался с ней.

— Скоро увидимся, — сказала ему Конни.

Он помахал ей рукой.

Я посигналил и поехал по дороге в сторону порта Ариса. Когда показался порт, Елена высказала свой страх по поводу лифтов.

— Мы едем не на лифте, а на маленьком самолете.

— На самолете? — спросила Елена.

Я улыбнулся.

— У нас есть несколько на этой стороне.

Люк рассмеялся.

Я припарковал автобус и был удивлен, что там не было никаких тараканов. Я думал, они набросятся на нас толпой.

Самолет ждал на взлетно-посадочной полосе. Они построили ее для самолетов, которые летали в Бермудский треугольник с людьми, которые никогда не смогли бы покинуть Пейю.

— Ладно, вот и все, — сказал я. — Не похоже, чтобы здесь были какие-нибудь репортеры. Держитесь поближе ко мне, и с вами все будет в порядке. Если там будут какие-нибудь репортеры, когда мы приземлимся, я разберусь с ними, пока Елена проведет вас через все это.

Они все кивнули и выбрались наружу. Я отвел их в ту секцию, о которой мне рассказывала Конни. Я должен был отдать это Калебу, он относился к этой миссии как к совершенно секретной.

Все поднялись на борт, пока я разговаривал с пилотом. Он сказал мне, что это будет долгий перелет, и мы прибудем в пункт назначения в шесть часов следующего вечера.

— Все в порядке. У нас полно еды, — сказал я и забрался в самолет.

Я сел рядом с Кэсси и Дейзи. Они были окружены другими детьми. Малыши были напуганы. Я решил почитать им одну из историй Кэсси, чтобы отвлечь их от взлета. Они смеялись, когда я озвучивал всех персонажей и создавал свои собственные звуковые эффекты, чтобы они соответствовали этой истории. Елена тоже слушала мой рассказ. Я одними губами спросил:

— Ты в порядке?

Она кивнула, улыбнулась и вставила наушник в ухо. Другой она отдала Энни, пока я рассказывал следующую историю.

Когда все дети уснули, я заметил Елену с Энни, лежащей у нее на коленях. Она выглядела смущенной. Я встал, положил Кэсси на сиденье, укрыв ее одеялом, и подошел к Елене. Я сел на сиденье рядом с ней, поближе, и обнял ее, не говоря ни слова. Она легко прижалась ко мне и почти сразу же заснула. Я пытался поспать несколько часов, но слушание тяжелым грузом давило на меня.

Я понятия не имел, как на это возразить. Я думал, что построю его вокруг Елены. Она была нужна. Какое бы наказание они ни задумали, придется подождать, пока все это не закончится. Я бы также использовал ее, чтобы привести доводы против карантина. Она пробыла там четыре месяца, и с ней все было в порядке. Я должен был освободить их от этого.

Моя рука была влажной. У Елены текли слюни во сне. Я притянул ее ближе к своей груди и прижался щекой к ее макушке. Я бы просидел в этой неудобной позе вечность, если бы это означало, что мы могли быть так близки. Я ни капельки не возражал.

Минуты шли, и я пытался собраться с мыслями.

Дейзи и Кэсси проснулись первыми. Она подошла.

— Где еда, которую Конни упаковала?

— На последнем сиденье, — прошептал я.

Она вернулась и протянула мне бутерброд. Она улыбнулась Елене, спящей у меня на плече.

— Вы идеально подходите друг другу.

Я фыркнул. Если бы только Елена могла это видеть.

Мой кэмми зажужжал, и я неловко попытался достать ее из заднего кармана.

Это было сообщение от Фила. Я поставил его на беззвучный режим, чтобы не читать вслух. Сообщения от Фила никогда не были хорошими.

Я открыл сообщение и застыл.

«Руби, я пытался. Сэм сумасшедший. Он хочет, чтобы ты дрался как Грей, и несет чушь о Елене. Я не хочу принимать в этом никакого участия. Он убьет меня, если узнает, что я рассказал тебе, но я больше боюсь того, что ты сделаешь. Будь осторожен».

Я почувствовал, как внутри меня разгорается огонь.

Прочисти мозги, Блейк. У тебя есть другие причины для беспокойства.

Я разберусь с Сэмом после слушания. Он узнает, что никто не трогает Елену.

Больше всего я боялся, что кто-нибудь узнает, чем для нас был этот дент. Они причинили бы боль Елене, чтобы добраться до меня.

Я убью их всех. Я поставлю Сэма в пример, чтобы никто не смел шантажировать меня или причинять вред моей всаднице.

— 43~

Мой разум помутился. Мне нужно было проветрить голову. Я попытался закрыть глаза, но образы того, что я хотел сделать с этим подонком, только злили меня еще больше.

Из кармана сиденья передо мной торчал журнал о байках. Я достал его и ухмыльнулся. Я пролистал его и читал статьи, пока Елена не зашевелилась. Я переместил ее в другое положение и потряс кулаком, чтобы кровь прилила к руке. Елена снова заснула. Я не торопился читать статьи и разглядывать байки на глянцевых страницах.

Они с Энни пошевелились еще несколько раз, но не проснулись. Им не нужно было вставать, поэтому я позволил им поспать еще немного.

Я продолжал листать журнал. Примерно через тридцать минут Елена снова пошевелилась и сказала:

— У тебя был идеальный вариант, и ты швырнул его обратно мне в лицо.

Я усмехнулся.

— Знаю. Но, к твоему сведению, он все еще у меня. Отец знал, как сильно я его хотел, и держал его в гараже.

Она тихо рассмеялась.

— Как он гоняет?

— Не знаю. Я еще не пробовал.

— Что? — Она подняла голову с моего плеча.

Мурашки и иголки пронзили мою руку. Уголки моих губ дернулись.

— Я же сказал тебе, что был занят другими делами, Елена.

— Да, ты говорил.

Я усмехнулся. Может быть, до нее дойдет, что я пытался. Джордж сказал ей, как сильно я хотел этот байк, и тот факт, что я еще не водил его, должен был показать ей, что она для меня важнее.

— Мне нужно знать, что это за дент, Блейк.

— Это не заклинание, — сказал я, не отрываясь от журнала.

— Но ты ненавидел меня до глубины души.

Я поморщился.

Казалось, она вот-вот заплачет.

— Знаю, и мне все еще нужно поговорить с тобой о том времени. Давай сначала покончим с сегодняшним вечером, хорошо?

Она кивнула.

— Он реален. Я был гребаным идиотом, что не послушал Джорджа. Кстати, это называлось стадией тупика.

— Это все твердили мне.

Я улыбнулся и вернулся к чтению.

Елена встала.

— Хочешь сэндвич?

— Нет, я уже съел один.

Она протиснулась мимо меня и подошла к Дейзи.

Энни села.

— Мне послышались бутерброды?

Я рассмеялся.

— Да. Сходи за одним, пока они не испарились.

Она переползла через меня.

Я рассмеялся и продолжил чтение.

Остальная часть полета прошла неплохо. Все проснулись, и пилот объявил, что мы заходим на посадку. Анук побледнела и, глубоко вздохнув, выглянула в окно.

Солнце садилось, и мы все пристегнулись.

— Прекрати, Желешка, — прошептал я.

— Я ничего не могу с этим поделать, — сказала она.

Елена положила руку ей на ногу.

— Она любит тебя.

— Она навестит меня в карантине?

— Где же вера? — пошутила Елена.

Энни прижалась к ней и рассмеялась.

— Я не знаю, как ты это делаешь.

— С огромным количеством грации и без малейшей силы. Если они придадут мне сил, я, возможно, убью их.

Мы с Энни рассмеялись.

— У тебя Смельчак, — сказала Энни.

— Он не мой раб. Я пытаюсь не впутывать его в свое дерьмо.

— У меня есть для тебя новости, принцесса. Твое дерьмо — это мое дерьмо, — сказал я.

Энни рассмеялась.

— Неважно, — сказала Елена.

Самолет приземлился, и я открыл шторку на окне. Заходящее солнце заставило меня прищуриться. Повсюду были репортеры. Я вздохнул и посмотрел на Елену.

— Другой автобус ждет, но он окружен тараканами.

Она застонала.

— Ладно, ребята, вот и все, — сказала она. — Здесь пресса, и она может быть ошеломляющей. Когда выйдете, идите как можно быстрее к автобусу и ни с кем не разговаривайте. Даже если то, о чем они просят, невежливо.

Они все кивнули.

Я застегнул толстовку Кэсси, затем мы с Еленой помогли другим детям. Она игриво щелкнула кого-то пальцем по носу и сказала, что все будет хорошо.

— У тебя все плохо получилось, — пошутила Энни, когда поймала меня за наблюдением за Еленой.

— Заткнись. — Я направился к двери самолета.

Она рассмеялась.

— Готовы? — спросил я.

Они кивнули.

— Помните… не обращайте внимания на репортеров.

Они все кивнули, и я открыл дверь. Сразу же вспыхнули вспышки, и одновременно были заданы вопросы. У подножия лестницы стояли охранники Гельмута.

— Доставьте их в целости и сохранности в автобус, — крикнул я ближайшему из них.

Мое имя выкрикнули миллион раз за то время, что потребовалось, чтобы всех их запихнули в автобус. Репортеры были безжалостны. Все сделали, как мы сказали, и никто их не узнал.

Когда Елена вышла, репортеры набросились еще больше.

— Принцесса, что вы будете делать, если этот вердикт не понравится вам? — крикнул один из них. Последовали новые вопросы, и мы быстро пошли к автобусу. Вспышки преследовали нас всю дорогу.

— Залезай, Елена, — прошептал я.

Она сделала то, о чем я просил, без жалоб.

Я закрыл дверь перед ослепляющими вспышками, и автобус тронулся.

— И так каждый раз? — спросила Энни.

Елена, должно быть, кивнула.

— Как ты к этому привыкла?

— Кто сказал, что я привыкла? — спросила Елена.

Я придвинулся поближе к охраннику, который запрыгнул на переднее сиденье.

— Мой отец там? — спросил я.

— Да, он ждет тебя. Это большое дело. Дело не только в Древних. Совет тоже приедет.

— Они все настаивают на карантине? — спросил я так тихо, как только мог.

— Похоже на то. Надеюсь, у тебя есть чертовски хороший козырь для торга.

Я вздохнул и закрыл глаза. С ними все будет в порядке. Я обещал и не собирался нарушать это обещание.

Поездка была недолгой, но, несомненно, тихой.

— Эй, — сказала Елена.

Я оглянулся через плечо.

Она разговаривала с дрожащей Энни.

— Все будет хорошо. Ничего плохого не случится. Обещаю.

— Поддерживаю. — Я подмигнул кузине, но, похоже, это ее не успокоило.

В поле зрения появилась городская ратуша. Они могли бы отремонтировать это проклятое место, но решили перестраивать его по кирпичику. Возможно, им нужно было напоминание о том, с кем они имеют дело. Только на этот раз закон не стоял за моей спиной.

Автобус припарковался прямо перед лестницей, и в окнах засверкали новые камеры.

— Как и раньше, опустите голову и не говорите ни слова, — сказала Елена Энни достаточно громко, чтобы все услышали.

Мой отец ждал нас.

— Это что?.. — спросил Люк.

— Да, — сказала Елена. Она заслонила щитом нас двенадцать, исключая водителя и охранника. — И, пожалуйста, что бы ты ни делала, не рассказывай ему о моем отце. Не говори никому, включая свою мать, — сказала она Энни.

Я открыл дверь, и прямо передо мной оказался отец.

— Папа. — Я был рад его видеть, и мы долго обнимались.

— Я рад, что ты благополучно выбрался оттуда. На что это похоже, сынок?

— Нам нужно вытащить их оттуда как можно быстрее. Там плохо. Я введу вас в курс дела позже. Теперь ты должен сделать мне одолжение — уберечь их всех. — Я бросил на него взгляд, чтобы показать, что у нас есть взаимопонимание.

Он кивнул.

— Даю тебе слово. Никто не причинит им вреда.

Я чувствовал себя ужасно из-за того, что не мог сказать ему, что его всадник все еще жив. Я поднес руку к глазам, когда перед моим лицом вспыхнуло еще больше вспышек.

Черт! Я ненавидел их.

— Сэр Роберт, — сказала Елена, выходя из автобуса.

На нее посыпались новые вопросы.

Мы с отцом хмыкнули.

— Не обращайте на них внимания, — сказала она.

Все остальные выбрались из автобуса. Елена натянула капюшон Кэсси и взяла Дейзи за руку. Они последовали за охранником, который сопровождал нас, в холл.

Елена шла с моим отцом.

Он сказал:

— Я горжусь тем, что ты наконец-то решилась, Елена, но ты действительно угрожала Древним.

— Они заслужили это за то, что даже подумали о карантине.

— Все не так просто. Это только подливает масла в огонь их аргументов о том, что ты не годишься для руководства. — Он сделал глубокий вдох. Казалось, он беспокоился, что у нас ничего не получится.

Я мог видеть, какая связь установилась между ними в мое отсутствие.

Мы вошли в мэрию, и нас приветствовал Стэн. Он проводил нас в комнату, где мы должны были ждать. Я хотел оторвать ему голову за то, как он обращался с Еленой тогда, когда я все еще мог ее слышать. Хотел бы я снова услышать ее. Я хотел знать, через что она проходила в тот момент. Она не выглядела испуганной, и я надеялся, что это означало, что она снова доверяет мне.

А еще я хотел бы побыть тем высокомерным придурком, которому на все наплевать, хотя бы на одну ночь. Он давно ушел и появлялся только тогда, когда кто-то по-настоящему выводил меня из себя… например, Сэмюель.

Отец положил руку мне на плечо.

— Обещаю, Блейк.

Должно быть, он заметил беспокойство на моем лице.

— Знаю, папа. Я не сомневаюсь в тебе ни на секунду.

Елена обняла всех, а я еще раз взглянул на моего отца.

— Что? — произнес он одними губами.

— Позже, — произнес я одними губами в ответ:

Мне нужно было рассказать ему о Сэмюеле.

Он кивнул.

— Удачи, — сказал он.

— Мне она понадобиться. — Я положил руку на дверь. — Готова, Елена?

Она глубоко вздохнула, но уверенно последовала за мной. Хотел бы я чувствовать то же, что и она.

Нам пришлось ждать за пределами зала суда. Сердце Елены учащенно билось, но это мне ни о чем не говорило. Ее сердцебиение всегда было учащенным.

— Вы готовы? — спросила женщина с улыбкой на миллион долларов.

— Да, — сказал я, и двери открылись.

Я позволил Елене вести.

Мой взгляд сразу же упал на Дюклина.

У предка Елены были изогнутые губы и нежные глаза, когда он увидел ее.

Она не выдала, что в ней течет его кровь.

— Рад видеть, что наши стены все еще стоят, — пошутил Дюклин.

— Ты все сделал по правилам, нет причин для истерики, — холодно сказал я.

— Мы еще посмотрим на это.

— Мы можем продолжить, пожалуйста? Мы заняты, на случай, если ты не заметил.

Дюклин уставился на меня.

— На этот раз твое высокомерие не сработает, Блейк.

Я вздохнул.

— Я слышал, что произошло. Елена испытывает сильные чувства к этим людям, и я тоже.

— Она рассказала тебе, что сказала? Она угрожала натравить тебя на нас.

— Уверен, что в своем гневе она не это имела в виду.

— О, теперь ты знаешь все, что она имеет в виду.

— Я — ее дент. Я уверен, ты понимаешь, что это значит.

Его глаза дернулись. Он тоже был частью дента.

Он вздохнул.

— И все же это была прямая угроза Древним.

Мы собираемся говорить о карантине?

— Это было не подло в этом смысле. Я не причиню вам вреда.

— И мы должны поверить слову Рубикона? Ты готов на все ради своего всадника. На все, что она прикажет.

— Она не такая, — сказал я сквозь стиснутые зубы.

— Мы не можем поверить тебе на слово, Блейк. То, что она сделала, имеет серьезные последствия.

— Тогда это на моей совести. Какое бы наказание вы ни захотели ей назначить, я приму его на себя.

Все ахнули.

— Денты, — засмеялся Дюклен. — К сожалению, у тебя нет права голоса в том, как мы ее накажем.

Это вывело меня из себя. Он был таким же чешуйчатым, как Сэмюель.

— Я…

— Она угрожала убить нас! — крикнул Дюклен со своего трона.

Он никогда бы так не поговорил со старым Блейком. Я свирепо посмотрел на него.

— При данных на тот момент обстоятельствах…

— При данных обстоятельствах? — Дюклин снова прервал. — Это была угроза. Угрозы Древним влекут за собой серьезные последствия. Она будет наказана.

— Мы должны освободить Итан. Это может подождать до другого раза. — Я выходил из себя из-за него.

— Тебя не беспокоит, что эта девушка сказала такие вещи? Она угрожала людям, которые обеспечивают твою безопасность. Мы присматривали за тобой в твое темное время. Я ожидал от тебя большей справедливости, Блейк. Больше преданности.

Не теряй его, Блейк.

Я сжал руки в кулаки.

— Моя преданность не связана с кучкой лицемеров. Я ясно дал понять, кому я служу, и это никогда не изменится. Думаю, что есть более серьезная потребность, требующая внимания этой девушки. Она — твоя принцесса и заслуживает большего уважения. И если ты думаешь, что бросишь ее в камеру, пока я буду стоять рядом, то ты понятия не имеешь, кто я такой.

Очевидно, он мог сказать, что мое терпение на исходе, и что ее наказание будет обсуждено позже.

— Прекрасно, — сказал Дюклин. — Ты хочешь обсудить, что будет с людьми, которых вы вернули. Здесь нет никакого обсуждения. Мы уже проголосовали. Они отправятся на карантин на три месяца. Вам нужно беспокоиться всего о десяти людях. Нам нужно защитить почти миллион невинных людей.

Они уже проголосовали. Это была ловушка, чтобы заманить их сюда. Я обещал им.

Я сердито посмотрел на Совет, испытывая отвращение к тому, что они проголосовали, не выслушав нас.

— Вы все согласны с этим? Чонг?

Мастер Лонгвей сидел рядом с моей тетей, но он не пикнул.

— Констанс?

Она не произнесла ни слова.

— Это жестоко. Ничто из того, что мы им обещали, не сбудется. Вы только посеете еще больше страха. — Я покачал головой. Я не хотел разрушать это место. Это было мое прошлое, а не настоящее. Но я встану на их защиту. Если до этого дойдет, я так и сделаю.

Я был разочарован ими. Все это время мы беспокоились о жителях Итана. Нам следовало больше беспокоиться о том, что люди по эту сторону лиан теряют свою человечность.

— Дело сделано, Блейк. У тебя нет права голоса в этом вопросе. Елена уже обращалась со своей просьбой раньше. Ей следовало подумать о последствиях и справиться с этим по-другому — так, как гордились бы ее мать и отец, — а не с помощью угроз. Но мы не можем винить бедную девочку. Она понятия не имела, кто они такие.

Я взглянул на Елену, она смотрела себе под ноги. Я надеялся, что она молилась о чуде так же, как и я.

— Они будут помещены в медицинское учреждение, — продолжил Дюклен. — Они пройдут тест на колотомию, замену федарала, курс стетионовых тестов, а драконам, потерявшим свои формы, придется произвести замену чешуи.

Я не стану подвергать Энни всему этому.

— Мы должны провести тест на эукеранский язык, — добавил он. — Мы не можем допустить еще одной подобной вспышки. И мы проведем тест на Самфанеллу.

— Они достаточно настрадались, — сказала Елена.

Я застыл.

— У тебя здесь нет юрисдикции. Я уже говорил тебе, что ты сделала свое заявление с угрозами, — сказал он так, будто она была преступницей, а не принцессой.

Это только разозлило меня еще больше.

— Закон не на твоей стороне…

— Я сказала, хватит! — закричала она.

Я вздрогнул от силы ее приказа. Судя по тому, как дернулись глаза Дюклина, что-то подсказало мне, что он тоже это почувствовал.

— Вы говорите о своих законах и относитесь к этим людям так, будто они разносчики чумы. — Елена исчезла. Перед нами стояла только королева Катрина. — У них нет никаких болезней. Если бы была, Пейя уже была бы заражена. Я бы захватила микробы с собой, когда вернулась.

— Елена, — сказал Дюклин. — В твоих венах течет целебная способность. Ты могла бы вылечиться сама.

— Разве ты не слышал? Моя способность к исцелению больше не работает. Я несколько раз чуть не погибла на этой миссии, но, к счастью, Блейк исцелил меня. Итак…

— Наше решение окончательное, — прокричал он, перекрикивая ее. — Ты бы ничего не знала о такого рода вещах. Они пройдут федеральный тест, — начал он повторять тесты.

— Чего ты не понимаешь? — спокойно сказала Елена.

— Елена, — попытался я.

— Держи свой рот на замке и позволь мне разобраться с этим, — отрезала она и уставилась на Дюклина. — Я пробыла там четыре месяца. Единственная болезнь в этой адской дыре — от зла, которое одолевает людей. Тому же самому злу ты хочешь их подвергнуть. Они достаточно настрадались. Никто из них не будет помещен в карантин. Врач может навещать их ежедневно, но они останутся с близкими. — Она приблизилась к их тронам.

Я не последовал. Она пугала меня, совсем как когда-то ее мать.

— Да, я угрожала тебе, потому что ты пришел не с миром.

Дюклен рассмеялся.

— Ты даже не знала, под каким предлогом мы там были. Ты предположила, что мы хотим причинить им вред.

— Вы разбили лагерь в нескольких милях от сторожки. Если ваше притворство было добрым, то почему ваши мужчины чувствовали себя такими виноватыми из-за того, что не смогли принять предложение Конни и Дэвида? Твои намерения были ясны в ту минуту, когда я вышла из этих зарослей. Ты хочешь знать, откуда я это знаю?

Они все слушали ее.

— Кровь в моих жилах всколыхнулась.

— Как ты смеешь… — начал Дюклен.

— Возможно, я тебе не очень нравлюсь, — она не дала ему договорить.

На моем лице появилась легкая улыбка. Это было самое гребаное время, когда Сквайрс в ней начала выходить наружу.

— И я могла бы быть не своим отцом и даже не своей матерью. Как ты и сказал, я их не знала. Но я — их дочь, и я — единственный человек, в жилах которого течет их кровь. Ты топчешь меня с того самого дня, как я открыла хранилище. Возможно, в твоих глазах я не подхожу на их место, но речь больше не обо мне. Речь идет о жителях Итана, которые все еще являются частью Пейи и заслуживают нашей защиты. Независимо от того, как сильно ты пытался стереть их со всех карт, я несу ответственность за всех жителей Пейи.

Она не собиралась отступать. С ней все будет в порядке. Эта Елена была сильной и ни в ком не нуждалась. Она была могущественной и обладала силой, сравнимой с моей собственной.

Она сосредоточилась на Калебе.

— Я не откажусь от этого титула. Я буду сражаться с каждым из вас, кто приблизится к этим людям, пытаясь причинить им вред. Они достаточно настрадались. Мое решение окончательное, а не ваше. И если мне придется умереть, защищая этих людей, значит, так тому и быть. По крайней мере, я умру за людей, которые нуждаются во мне. — Она оглянулась на Дюклина. — Ты прав, возможно, я не знала своих мать и отца, но что я узнала о них, так это то, что они были сострадательными, они проявляли милосердие, и они сражались за слабых, когда никто другой этого не делал. Я уверена, что заставила бы их гордиться тем, кто я есть сегодня. Никогда не пытайся заставить меня чувствовать себя ничтожеством, говоря от их имени, потому что на самом деле они могли бы быть разочарованы вами пятью и всем этим Советом. — Она посмотрела каждому в глаза. — Вы смешны. А не я. И никто из вас не способен управлять моим миром.

— Твоим миром? — Дюклен передразнил ее смешком.

— Да, моим. Он был подарен мне в тот день, когда ты решил сделать моего пра-пра-дедушку Уильяма своим королем. Никто не отнимет это у меня. Это мое право по рождению. И в следующий раз, когда мы увидимся, я ожидаю, что ты будешь обращаться ко мне как к принцессе.

— Они должны быть в карантине! — закричал Дюклин. — Вы что, все сошли с ума? — Он оглядел комнату в поисках поддержки.

— Тогда тебе придется пройти через меня. — Ее ладонь засветилась, и розовое пламя заплясало на ее руке. Вот это уже была угроза.

— И меня. — Я шагнул вперед со своим собственным пламенем.

Она встретилась со мной взглядом.

— И меня тоже, — сказал Гельмут, вставая со своего стула.

Эмануэль был бы польщен действиями своего всадника.

Все больше и больше драконов и всадников присоединялись к нам. Это слушание войдет в историю.

— Думаю, мы закончили, Дюклин, — сказал предок Елены. — На этот раз им не нужен наш голос.

— А кто будет защищать остальную часть Пейи? Всех невинных, всех детей? — выплюнул Дюклен.

— Детей? — спросила Елена. Она посмотрела на охранника у двери. Он вытер слезы с глаз и кивнул.

Несколько мгновений спустя он привел десятерых в зал суда. Они выглядели окаменевшими от страха перед Древними. Я взглядом нашел Чонга и Констанс. Они уставились на Энни.

— Вы хотели причинить вред детям. Я защищаю детей. Я защищаю Пейю. Я и мой дракон. — Она взяла меня за руку. — Мне казалось, я совершенно ясно дала это понять несколько минут назад.

Покалывание пробежало по моему телу и согрело сердце.

Дюклен кивнул.

— Что ж, ты приняла решение. Кто мы такие, чтобы утверждать обратное, принцесса. — В его словах был сарказм. — Не приходи ко мне, когда в Пейе разразиться эпидемия.

— У нас есть Ласточкокрылые, чтобы вылечить их, — сказала она. — Будет ли что-нибудь еще?

Все пятеро покачали головами.

Констанс вскочила со стула и вышла из комнаты.

— Тогда, думаю, это заседание закрыто.

Мы направились к группе.

Папа посмотрел на Елену с улыбкой и склонил голову.

— Не начинай с этого дерьма, — сказала она.

Я рассмеялся.

Она наклонилась, обняла Кэсси и погладила Дейзи по руке.

Отец подошел ко мне.

— Она всегда была достойна, Блейк.

Я кивнул и закрыл глаза, борясь со слезами.

— Мы не отправляемся на карантин? — спросила меня Энни.

Я покачал головой.

— Никому и в голову не придет поместить тебя в карантин, Желешка.

Я сжал ее в объятиях.

— Мы возвращаемся к Дэвиду и Конни? — спросила Дейзи.

— Да, Дейзи.

— Слава небесам! Когда он говорил обо всех этих тестах, Блейк…

— Шшш, все кончено.

Как только мы вернулись в комнату ожидания, Елена прерывисто вздохнула.

Я рассмеялся.

— Наконец-то ты встала на место своих родителей.

— Это была самая страшная вещь, которую я когда-либо делала, — сказала она.

— Они дважды подумают, прежде чем снова перейти тебе дорогу. Я горжусь тобой.

Она улыбнулась.

Энни толкнула меня локтем.

— Иди, обними ее, — одними губами произнесла она.

Я сделал шаг к Елене, когда раздался стук в дверь.

Энни, окаменев, уставилась на дверь.

— Она будет счастлива. Обещаю тебе, — сказала Елена.

Я открыл дверь и увидел мастера Лонгвея. Его глаза были затуманены слезами, когда он прошел мимо меня и встал прямо перед Энни.

— Анук? — спросил он.

Энни кивнула и обняла своего дедушку.

— Как ты узнал? — спросила она.

— Ты так похожа на своего отца.

Он спел ей китайскую песню, и она рассмеялась, хотя на глазах у нее выступили слезы. Она спела с ним последнюю часть песни.

Елена смахнула слезу. Я сжал ее плечо, но сомневаюсь, что она вообще это почувствовала.

— Я помню тебя. С тобой я всегда чувствовала себя в безопасности, — сказала она.

Он обнял ее и поцеловал в макушку.

— Спасибо тебе, Елена, — одними губами произнес он.

Она кивнула.

Где Констанс? Она должна знать, что это Энни.

— Пойдем, — сказал мастер Лонгвей. — Мы можем вернуться в Академию Дракония на экипажах. Приглашаем вас всех остаться в Академии и отдохнуть. Завтра ты можешь вернуться к Дэвиду, если хочешь. Никто не причинит тебе вреда. Даю слово. — Он вывел Энни наружу, взяв ее под руку. — Мы вернем тебе драконью форму, Анук, — сказал он.

Она кивнула.

— Мне жаль, что ты была одна, — сказал он с глубокой печалью.

Его сын не выжил, и я мог только представить его боль.

Энни остановилась у входа и повернулась к Елене.

— Спасибо, — сказала она. — Вижу тебя во всем твоем величии. Я рада, что ты на нашей стороне. Смельчик с другой стороны…

— О, тише, — сказал я и игриво пнул ее по заднице.

— Я обещала, что они не причинят тебе вреда, — сказала Елена.

Она всегда делала то, что говорила, всегда так и было. Это было не столь уж тонкое напоминание для всех.

Мы шли позади мастера Лонгвея и Энни. Когда мы выходили, нас догнали вспышки.

— Правда? — прорычала Елена.

— Пусть они фотографируют, — сказал я и встал перед ней, защищая. Угроза Сэма все еще была реальной.

— Блейк, ты можешь пролить свет на то, что произошло внутри? Как вам удалось выиграть это слушание? — спросил репортер.

Я проигнорировал их. Члены Совета смогут посвятить их в детали.

Раздались новые вопросы.

— Пожалуйста, все, что угодно, — кричали большинство из них.

Одна из камер засветилась, и чешуйки Констанс сделали их вспышки еще более яркими, когда они отразились от нее.

Мне пришлось прищуриться.

Энни уставилась на мамину драконью фигуру.

Чонг поцеловал ее в висок и прошептал:

— Иди, она скучала по тебе. Она думала, что ее драконья форма — единственная, которую ты знаешь.

Энни подбежала к матери.

Она обняла лапу матери, и большая серебристая голова Констанс накрыла тело Энни. Драконий крик Констанс наполнил ночь. Рыдания Анук разбили мне сердце, и я смахнул набежавшую слезу. Я поймал взгляд Елены, когда ее собственные слезы потекли по щекам.

Констанс вернулась в свой человеческий облик, обхватила Энни руками и расцеловала все ее лицо.

Я сбежал по ступенькам к охраннику, который держал ее халат, и передал его ей. Я накрыл ее своим телом, и она коснулась моей руки.

— Спасибо тебе, Блейк, за то, что вернул ее.

— Это не у меня способность уворачиваться от лиан, Констанс, — сказал я.

Она рассмеялась.

Она высвободила руку, и Елена приняла ее.

— Я горжусь тобой. Мне жаль, что я была полна сомнений. Этого больше никогда не повторится, принцесса.

Они обнялись, а мой отец стоял рядом со мной, вытирая собственные слезы.

— О чем ты хотел со мной поговорить? — спросил он.

Я достал телефон и показал ему сообщение от Фила. Он прочитал это и уставился на меня, разинув рот.

— Что ты собираешься делать?

— Солгу. Я скажу ей, что тебе нужно поговорить со мной.

Он кивнул.

— Разберись с этим, Блейк. Приведи пример.

— Таков был мой план.

Мама была рядом, поэтому я положил телефон обратно в карман. Она обняла меня.

— Как ты нашел Анук?

— Это не я. Она была одной из самых близких подруг Елены, когда она была на другой стороне.

— Ли?

Я покачал головой.

— Драконы на другой стороне больше не драконы, мама. Тех, кто протестует, ждет унизительная смерть.

Она закрыла глаза и вытерла еще одну слезу.

Я обнял ее и поцеловал в волосы.

— Уилл все еще жив.

Она отстранилась, сияя. Я покачал головой и стиснул челюсти.

— Что? — спросила она.

— Он один из семерых.

— Блейк.

— Мам, не надо. Он больше не член семьи.

Она кивнула и обняла меня.

— Мне жаль.

Констанс снова поцеловала Анук. Вспышки были непрерывным стробоскопом.

У них было достаточно гребаных фотографий.

Моя мама тоже обняла Энни и долго смотрела на нее.

— О, честное слово, — сказала Энни. — Ты действительно можешь запудрить людям мозги.

— Это это, — сказал я. — Не я.

Они все рассмеялись, включая моего отца.

— Давай вернемся в Драконию. — Констанс все еще обнимала Энни.

Мама обняла Елену и поблагодарила ее, когда мы направлялись к вагонам.

Король Гельмут подошел ближе и пожал мне руку.

— Эмануэль добрался туда в порядке?

— Да, но лианы умеют считать, вот почему их здесь всего несколько.

— Они умные?

— Очень.

Он кивнул.

— Приходи ко мне, Блейк. Нам многое нужно обсудить.

Я кивнул. Отец приподнял бровь, глядя на меня. Мне больше не нужно было лгать Елене.

— 44~

Я положил сумку Елены в карету, а свою отдал отцу. Елена разговаривала с королем Гельмутом. Я подождал, пока они закончат разговор. Проходя мимо, он почтительно кивнул мне.

Когда я приблизился, она, казалось, была погружена в глубокие раздумья.

— Эй. — Я коснулся ее руки.

Она вздрогнула, но улыбнулась, когда увидела, что это я.

— Ты ведь не пойдешь с нами, да? — спросила она.

— Они все в безопасности, Елена. Ты с ними.

— О, заткнись. — Она игриво шлепнула меня по груди, и засверкали новые камеры. — Неужели они не могут просто оставить нас в покое?

Я рассмеялся.

— Тебе лучше привыкнуть к этому. Отныне это наша жизнь.

Она улыбнулась.

— Я должен пойти с отцом. Ему нужна кое-какая информация. — Мне не нужно было лгать, но, наверное, это были старые привычки. — Думаю, он перезапускает Лигу Драконов.

Королю Альберту понадобилась бы Лига Драконов.

— Что?

— Просто предположение.

Она окружила нас щитом.

— Ты обещал, что не будешь…

— Я знаю, что бы он сделал. Он не должен знать.

— Ладно. Думаю, увижу тебя, когда увижу. — В ее голосе звучало разочарование.

— Меня не будет так долго — самое большее три дня. Король Гельмут тоже хочет встретиться.

— Хорошо, — сказала она.

Я открыл для нее дверцу экипажа, и она забралась внутрь. Я закрыл ее и дважды постучал по карете, и она отъехала. Я ненавидел находиться вдали от нее. Я уже чувствовал себя неловко из-за того, что остался здесь.

Я нашел маму и папу у их внедорожника.

— Тебе нужна помощь? — спросил папа.

Я покачал головой.

— Ты же знаешь, что закон дракона в этом деле на твоей стороне, Блейк.

— Да, я знаю.

— Хорошо, позвони мне, когда все будет готово.

Я кивнул.

Я посмотрел им вслед и достал кэмми, чтобы еще раз прочитать сообщение. Оно разожгло мой гнев. Я закрыл глаза. Я даже не смог закончить читать сообщение. Я подпрыгнул и преобразился, когда засверкали вспышки камер.

Всего за несколько секунд я оказался вдали от их слепящих огней и выше облаков. Мой разум помутился.

Как он смеет пытаться шантажировать меня, используя Елену? Однажды он проделал это с моими отцом, матерью и сестрой. Он больше так не поступит.

Я тяжело приземлился на его территории. Я хотел, чтобы он испугался. До самых костей.

Я слышал, как внутри снуют люди. Дими пытался связать меня темной магией, но дент защитил меня. К тому же, я был Альфой, и все, что происходило, было терпимо.

Я издал пронзительный рев, который вырубил Фила. Вместе с несколькими другими драконами Сэма. Затем вернулся в свой человеческий облик и разбил вдребезги его дверь. У Дмитрия шла кровь из носа, и я использовал телекинез, чтобы отбросить его к стене. Он потерял сознание еще до того, как упал на пол.

— Руби, Руби, успокойся. Я не знаю, что ты слышал, — сказал Сэм.

Я схватил его за шиворот и прижал к стене.

— Черт возьми, — выдавил он. — Клянусь, это не то, что ты думаешь.

— Это не то, что я думаю? Ты был достаточно самоуверен, чтобы напасть на моего всадника. Я — Альфа и дент, — прорычал я.

Возможно, на меня заявили права, и я нашел свет, но я все еще был во тьме, когда на кону стояла безопасность моего всадника.

— Это не то, что ты думаешь! — закричал он.

— Тогда говори.

— Мне нужен последний бой.

— Забудь об этом. Я больше не тот Блейк.

— Руби, ну же, ты же знаешь, у меня есть компромат на тебя, и принцесса не будет…

Я снова прижал его к стене.

Он хмыкнул.

Мне в голову пришла идея. Та, которая бы сильно его ударила. Я отпустил его.

— Черт возьми, Блейк. Мы нужны друг другу.

— Ты мне не нужен.

— Ты сделаешь это, если хочешь, чтобы я молчал.

Я рассмеялся.

— Ты идиот, что пытаешься угрожать мне. — Я встал над Дмитрием. — Ты знаешь обо всех незаконных делах, которыми занимаешься в Пейе? Темный рынок и те незаконные кольца, которые ты используешь для драк. Елена презирает их, поэтому я выполняю свой долг перед ней как ее дракон.

Он поднял глаза.

— Что ты делаешь? Руби, не будь дураком.

Мой розовый поцелуй заполнил руку, и я посмотрел вниз на тело Дмитрия. Я снова посмотрел в глаза Сэму, позволив пламени упасть на Дими.

Тот мгновенно проснулся от боли и закричал.

Сэмюель подбежал к нему, но я остановил его.

— Ты же знаешь, что от Розового поцелуя нет лекарства.

— Ты гребаный ублюдок! Я убью тебя. Я найду способ, черт возьми, разорвать тебя на части.

Я рассмеялся.

— И когда ты это сделаешь?

Он остановился и уставился на меня.

— Ты не можешь убить меня, — сказал он. — Они поймут, что это был ты. Они найдут тебя и эту маленькую сучку…

Он не договорил.

Я сломал ему шею.

— Блейк? — сказал Фил с ужасом в глазах от того, что я сделал.

— Иди. Обязательно расскажи всем, что здесь произошло сегодня вечером. Любой, кто будет угрожать Елене, будет иметь дело со мной. Ты понял это? — Последнюю часть я прокричал.

Он кивнул и пробежал мимо меня к двери.

Я послал свой розовый поцелуй на тело Сэмюеля.

— Мир не будет скучать по тебе, Сэмюель.

Выйдя на улицу, я снова превратился в Рубикона и распространил свой огонь по всему его дому.

Я задержался на несколько минут, чтобы посмотреть, как он сгорает дотла. Все узнают, что это был я, но мой отец был прав — закон дракона поддерживал меня в этом деле. Он угрожал моему всаднику, а никто не угрожает всаднику Рубикона.

***

Я позвонил отцу и сказал ему, что все сделано.

— Я возвращаюсь домой. Мне нужно с тобой кое о чем поговорить.

— Хорошо, я здесь.

Я прилетел в поместье и вошел в свою комнату. Я превратился обратно еще до того, как переступил порог. Я быстро принял душ и надел пижамные штаны, прежде чем спуститься в гостиную. Мои мама и папа смотрели фильм, но остановили его, когда я вошел.

Мама подошла и обняла меня.

— Я рассказала папе об Уильяме, но я хочу знать все, Блейк.

Я кивнул.

— Хочешь немного какао?

— Я бы с удовольствием выпил чашечку, — улыбнулся я.

Она поцеловала меня в щеку и направилась на кухню.

— Итак, что у тебя на уме? — спросил папа, когда я плюхнулся на диван.

— Лига Драконов.

— Блейк?

— Папа, выслушай меня. Этот реабилитационный центр ничего не сделает. Ты нечто большее.

— Я больше не тот дракон.

— Чушь собачья. Я видел, как они смотрели на тебя, когда ты подходил к автобусу. Они видят только дракона короля Альберта, папа. Ночного Злодея.

Он вздохнул.

— Твое имя по-прежнему имеет вес на другой стороне. И страх. Лига Драконов понадобится, когда эти лианы падут. Я не говорю о чем-то подобном. Я говорю о Лиге Драконов и о том, что она собой представляла. Я умоляю тебя.

— Блейк, я больше не тот дракон.

— Нет, — проворчал я. — Я увидел в тебе того дракона, когда правда о Елене выплыла наружу, и он напугал меня до смерти. Ты знаешь, сколько драконов могут напугать меня?

— Полагаю, не так уж много.

— Один. Ты.

Он покачал головой и уставился в потолок.

— Я всего лишь выполнял твои обязанности, пока ты находился в тупиковой стадии. Нелегко быть королевским драконом, Блейк.

— Тебе нечего терять, папа.

— Драконы не видят меня таким.

— Используй мое имя, если тебе нужно.

Вокруг нас воцарилась тишина.

— Подумай об этом, — сказал я через мгновение.

Мама вернулась, неся поднос с тремя чашками какао. Я положил в свою немного огненного порошка.

— Думаю, что Лига Драконов — блестящая идея, — сказала она. — Только не это жалкое подобие учебного центра, которое ты открываешь.

Я рассмеялся.

— Конечно, ты знаешь, — пробормотал мой отец.

— Альберт не хотел бы, чтобы ты позволил этому случиться так, как это случилось, Любимый. Елене понадобится Лига Драконов. Этим людям понадобится. Ты видел, как они с ней обращались, а она — Мэлоун.

Он кивнул.

— Я подумаю об этом.

Я потягивал какао из чашки, улыбаясь.

— Итак, ты видел Уильяма? — спросил он.

— Нет, но, по-видимому, он выглядит точь-в-точь как я, — сказал я.

— Ты уверен, что он был одним из семерых?

Я кивнул.

— Он все время снился Елене. Я думал, она так сильно ненавидит меня, что я стал одним из нападавших на нее.

— Связь зажила?

— Начинает. Боль сильнее всего, когда она спит, но это заживет, папа.

— Я знаю, что заживет.

— Елена подтвердила, что это Уилл? — спросила мама.

— Энни тоже. — Я сжал челюсти.

Отец вздохнул.

— Не проси меня сохранить ему жизнь. Он злой, папа. Он обжег Энни…

— Обжег Энни? Где?

— Я забрал это у нее.

Оба моих родителя ахнули.

— Как? — спросила моя мать.

— Я не могу исцелять драконов, но я могу исцелить себя. Я могу забрать боль дракона и принять ее на себя, тогда моя способность к исцелению позаботится обо всем остальном.

— Это был самоотверженный поступок, — сказала мама.

— Я люблю Энни всем своим сердцем. Я не мог позволить ей разгуливать с этим ужасным шрамом от того, что сделал с ней другой идиот-кузен.

— Что случилось с Ли?

— Он умер.

— Как?

Я рассказал им то, что мне передали. Они оба слушали с великой печалью. Мама затряслась от беззвучных слез, и отец обнял ее.

— Бедные Констанс и Чонг, — сказала она, шмыгнув носом.

— Его смерть будет отомщена. Альберта и Катрины тоже, — сказал папа сквозь стиснутые зубы.

Было трудно не сказать «только Катрины», но я пообещал Елене, что буду держать рот на замке. Отец будет не в своем уме и потребует, чтобы она взяла его туда. Это будет самоубийство, и он поставит под угрозу все.

— Я должен был, черт возьми, разорвать его на части, когда у меня была такая возможность, — сказал он.

— Ты не знал, — сказал я.

— О, я никогда не любил его и не доверял ему так, как Альберт и Гельмут. В нем было что-то гнилое. Мне следовало довериться своей гребаной интуиции.

— Перезапусти Лигу Драконов, папа. Не позволяй ему победить.

— Елена — ключ к переходу на другую сторону? — спросил он.

— Родословная Мэлоунов.

Он вздохнул и закрыл глаза.

— Я бы не удивился, если бы Альберт вызвал эти лианы своим предсмертным вздохом.

Или для сдерживания войны.

Мама коснулась его ноги, когда он погрузился в воспоминания.

Ты увидишь его снова, папа. Это единственное, о чем я позабочусь, чтобы ты сделал.

Я прижал ладони к глазам.

— Блейк, ты в порядке? — спросила мама.

— Я устал, и мне не нравится быть вдали от Елены.

— Я знаю, что ты имеешь в виду. Ты чувствуешь себя неуравновешенным, — сказал папа.

— Ты тоже такое чувствовал?

— Это дело дракона, а не дента.

— Я сожалею обо всем, что когда-либо говорил тебе.

— Ты уже достаточно извинился, сынок. Ты был темным. Больше нет. Мы смотрим в будущее, и это все.

Я кивнул.

— Означает ли это, что ты создашь Лигу Драконов?

Оба моих родителя рассмеялись.

— Все такой же настойчивый, как всегда, — сказал он и громко вздохнул. — Конечно, почему бы и нет.

Мы с мамой зааплодировали.

Я встал.

— Моя работа здесь закончена. Я собираюсь спать. Гельмут хочет поговорить со мной завтра.

— Как у тебя дела с Еленой, Блейк?

— Она изо всех сил пытается поверить. Она считает, что дент — это заклинание, но это моя вина. Я все исправлю.

— Она, по крайней мере, добра к тебе? — спросила мама.

— Да, при данных обстоятельствах так оно и есть.

— Рада это слышать. Увидимся утром.

Я добрался до комнаты и нашел на кровати старый пожелтевший конверт.

Рядом с ним лежала сложенная записка, и я открыл ее первой. Она была написана почерком моей матери.

Блейк,

Мне жаль, что я даю это тебе только сейчас. У тебя было многое на уме. Но я чувствую, что ты можешь прочитать это сейчас и принять все это во внимание. Наслаждайся.

Люблю тебя, мама

Я улыбнулся, вскрыл конверт и достал письмо, лежавшее внутри.

Дорогой Блейк,

Я застыл. Это было письмо от королевы Катрины.

Я не могу передать тебе, как сильно я ненавижу тебя и люблю одновременно.

В ту минуту, когда Елена оказалась в моих объятиях, страх, который пришел вместе с ней, стал ударом по моему сердцу. Она была не тем мальчиком, которого я хотела для тебя, а девочкой, о которой я мечтала всем сердцем.

Если ты читаешь это, значит, что мне больше никогда не удастся обнять ее.

Я вытер слезы.

Надеюсь, что они вовремя вернут ее тебе, и надеюсь, что ты будешь относиться к ней с добротой. Надеюсь, ты всегда будешь защищать ее и относиться к ней так, как следует относиться к женщине, и как к принцессе, которой она является.

Надеюсь, она знает, как сильно мы ее любим, и молюсь, чтобы однажды ты сказал ей обо мне что-нибудь хорошее.

Знаю, что в свои последние дни я не всегда была добра к тебе. Каждый раз, когда я видела тебя, то чувствовала боль в своем сердце и видела одну из причин, по которой я не могла быть с ней.

Я всегда знала, что она станет твоей всадницей, но она не твоя собственность. Убедись, что ты это понимаешь. Она — принцесса Пейи, моя дочь, и заслуживает того, чтобы к ней относились с уважением.

Люби ее всей душой, потому что это единственный вид любви, которого она заслуживает. Не ревнуй, если она не ответит тебе взаимностью, будь таким, каким ты ей нужен, и всегда будь справедливым.

Знаю, что прошу о многом, но, пожалуйста, позаботься о моей малышке так, как я бы заботилась о ней.

Ты — все, что у нее есть.

С любовью,

Катрина

Я лег на кровать, когда содержание письма осенило меня.

Я был прав насчет того, как королева Катрина смотрела на меня, но не знал, что она видела во мне одну из причин, по которой она не могла быть с Еленой. Она должна была отпустить ее, чтобы однажды та заявила на меня права.

— Спасибо, — сказал я вслух. — Я знаю, насколько велика была эта жертва, и я буду чтить ее во всем, что делаю. Она всегда будет первой.

Я закрыл глаза и снова оказался в лесу.

Мне нужно было преуспеть в изменении этого сна, показать ей, что бы я сделал, если бы был там.

Их смех преследовал меня, и я отказывал им до тех пор, пока с их губ не слетело ни звука. Я не мог добраться до них, но мои способности могли. Я с силой швырнул Уильяма об одно из деревьев. Страх был очевиден на лицах всех, даже Сеймура.

Внезапно я оказался там в своем человеческом обличье. Я поджег это место. Двое других идиотов были поражены моим пламенем первыми, и Елена была свободна. Другой пытался бороться со мной. Я хотел, чтобы это был Сеймур, но это был не он. И все же этот идиот был мне не ровня.

Сон растаял.

Она проснулась. Видела ли она, что я сделал? Сон никогда раньше не происходил в моем сознании так медленно. Он всегда был быстрым, и я никогда не мог угнаться за ним.

Я должен был надеяться, что она это заметила, а если нет, я буду продолжать пытаться, пока она этого не заметит.

Пришло время мне исполнить пожелания ее матери. Она всегда будет на первом месте.