Темный принц

Глава 13

Руди Романов был просто напичкан лекарствами, чей резкий запах ударил Михаилу в ноздри. Сама мысль о том, чтобы выпить эту отравленную кровь, была для него отвратительна, но, тем не менее, это было необходимо. При желании он смог бы прочитать мысли Романова, но Рейвен проводила его с чувством полнейшей веры и доверия в его любовь к ней. И хотя все в нем требовало смерти Романова, Михаил не мог предать ее уверенность в нем.

- Позволь мне, - тихо проговорил Грегори, легко читая намерение Михаила.

- Это большой риск для твоей души, - заметил Михаил.

- Выживание нашей расы стоит этого риска. Романов представляет собой угрозу, которую мы не можем себе позволить. Мы должны сосредоточить все наши силы на поисках женщин, которые смогут обеспечить дальнейшее наше существование, а не на борьбе с охотниками на вампиров. Я считаю, что только ограниченная группа человеческих женщин - женщин с невероятными психическими способностями - сможет составить пары нашим мужчинам.

- На чем основывается твоя теория? - Осторожно, с ноткой угрозы, спросил Михаил. Опыты с женщинами относились к преступлениям, которым нет прощения.

Серебристые глаза Грегори сузились, блеснув. Темная пустота все увеличивалась в нем, черное пятно расползалось по его душе. Он даже не пытался спрятать это от Михаила. Было ощущение, словно он хотел показать ему, насколько отчаянной становится ситуация.

- Я совершил множество темных, уродливых и не заслуживающих прощения поступков, но я бы никогда не воспользовался женщиной в целях эксперимента. Именно я должен взять кровь Романова, если ты хочешь, чтобы он продолжал жить. - Грегори не спрашивал.

Двое Карпатцев свободно миновали узкий коридор психиатрического отделения больницы. Люди испытали лишь легкое ощущение прохлады, и ничего больше, когда они вдвоем невидимыми прошлись по больнице. В виде пара, напоминающего густой мутный туман, они просочились через замочную скважину и закружились по комнате, окутывая тело Романова подобно савану. Романов закричал, страх вцепился в него, в то время как туман, словно змея извивался рядом с ним, скользил по его ребрам, его запястью, обвивал его шею, а ветер становился все сильнее и сильнее. Он чувствовал его на своей коже - тиски, скручивающие его тело в спираль, - но как только Романов пытался схватить дым, его руки проходили прямо сквозь него. Голоса что-то ужасно шипели, шептали, угрожали, но так тихо, что напоминали всего лишь набор звуков у него в голове. В безуспешной попытке остановить коварное бормотание, он закрыл уши руками. Из его приоткрытого рта капала слюна, а горло судорожно сжималось.

Туман разделился, одна часть проследовала к дальнему углу и зависла чуть выше пола. Другая медленно уплотнилась, замерцала, начав принимать форму, пока на ее месте не появился мускулистый, широкоплечий мужчина с бледными глазами, в которых мерцала смерть. Руди начал неконтролируемо дрожать, забившись в угол, стараясь казаться как можно меньше. Видение было слишком ярким, слишком угрожающим, чтобы быть чем угодно, но не реальным.

- Романов. - Белые клыки Грегори блеснули в темноте.

- Кто вы? - Слова хриплым карканьем вырвались из его горла.

Бледные глаза сверкнули, сузившись до немигающих щелок.

- Ты и сам знаешь. - Серые глаза уставились прямо на Руди - в саму его душу. Голос Грегори стал низким, бархатисто-черным. Гипнотизируя. Очаровывая. Соблазняя. - Подойди ко мне, накорми меня. Стань моим слугой, пока я не сочту нужным передать тебе проклятье темноты.

В глазах Романова появились проблески понимания, страха, переходящего в ужас. Но, тем не менее, он придвинулся ближе, отодвигая рубашку и открывая яремную вену на своей шее. Грегори вновь что-то прошептал - его голос был самим соблазном, самой убедительностью, орудием силы.

- С этого момента ты будешь служить мне, являться на мой призыв, информировать меня по мере необходимости. - Он медленно склонил свою темноволосую голову.

Романов понял, что его душа потеряна. Он ощущал невероятную власть в незнакомце, колоссальную силу и способность делать вещи, неподвластные воображению простого человека. Бессмертие и соблазн манили его. Он охотно наклонился, поворачивая голову и открывая свое горло, ощутил горячее дыхание, острую боль, когда клыки глубоко вошли в него. Романов чувствовал, как его кровь подобно реке утекает из тела. Боль стала сильнее, дьявольски обжигая, и он был не в силах остановить ее. Да и не желал этого делать. Странная истома охватила его, веки стали слишком тяжелыми, чтобы держать их поднятыми.

Туман в комнате стал плотнее, обернувшись вокруг Грегори, он просочился между Карпатцем и его жертвой. Неохотно, с протестующим рычанием, Грегори оторвался от питания и с презрением позволил вялому телу упасть на пол.

- Ты чуть не убил его, - со злостью сказал Михаил .

- Он заслуживает смерти. Внутри у него гнилость и пустота. Он желает бесконечных ночей, беспомощных женщин, желает права распоряжаться жизнью и смертью людей. В этом он так похож на деда и отца. Он представляет собой пустую раковину, наполненную червями, съедающими все то хорошее, что было в нем. Его сознание представляет собой клубок противоречивых желаний.

- Он не может умереть так, Грегори. - Шипение пронеслось в его сознании, - признак недовольства Михаила. - Если это действительно так, то на наших людей направлено довольно таки большое внимание. И если Романов умрет от большой потери крови…

- Я не столь беспечен. - Грегори ногой отодвинул тело в сторону . - Он будет жить. Но именно его дед и начал все это…

- Его звали Рауль, помнишь? Он был сумасшедшим и в старости оставался таким же развратником, как и в молодости. Бил свою жену и домогался молоденьких девушек. Один раз мне даже пришлось остановить его. - Михаил внезапно задумался.

- И ты заработал не только его ненависть, но и подозрения. После этого он стал за тобой следить. Шпионить при каждой возможности, надеясь обнаружить что-либо изобличающее тебя. Что-нибудь, что выдаст тебя - жест, манера разговаривать, кто знает? И свои подозрения он передал Гансу. - Грегори еще раз ударил ногой тело . - Романов воспользовался факсом и переслал копии доказательств нескольким людям. Но оригиналы остались у него дома, под половицей в спальне родителей. - Грегори наблюдал, как Руди пытается отползти подальше от него . - Рано или поздно они появятся здесь.

Тело Грегори замерцало, растворяясь, так что только туман остался клубиться в комнате, а на том месте, где был Карпатец остались только длинные змеевидные завитки тумана. Дымка приблизилась к Романову, жавшемуся к полу, покружился возле его головы, горла, а затем покинула комнату, оставляя Романова беспомощно рыдать.

Михаил и Грегори плавно проскользнули по коридору, быстро, молчаливо, торопясь на свежий ночной воздух. После порочного разума Руди они вновь нуждались в единении с землей. Оказавшись снаружи, Грегори сразу же через поры начал выводить попавшие в него лекарства, очищая свой организм от яда. Михаил наблюдал за ним, восхищаясь, с какой легкостью он это делал. На протяжении всего пути до коттеджа Романовых Грегори хранил молчание. Михаил тоже молчал, уважая его потребность во втягивании запахов ночи, в ощущении под ногами твердой почвы, в слушании музыки волков, - ночных созданий, - переговаривающихся в своем успокаивающем ритме.

В безопасности дома Романовых, Грегори быстро нашел документы, спрятанные под грубой половицей. Михаил принял старую фотографию и кипу бумаг, даже не взглянув на них.

- Расскажи мне обо всем, что твориться в его сознании.

Серебристые глаза Грегори опасно блеснули.

- Человек по имени Словенски, - Евгений Словенски, - является членом тайного общества, посвятившего себя истреблению вампиров. Ван Хелен, Антон Фабреццо и Дитер Ходкинс - так называемые эксперты, проводящие расследование и выявляющие жертв будущих убийств. Словенски вербует новобранцев, утверждает и записывает убийства.

Михаил выругался - тихо, красноречиво.

- Еще одна охота на вампиров уничтожит наш народ.

Грегори пожал своими массивными плечами.

- Я найду и уничтожу этих людей. Ты же забери Рейвен и уезжай из этих мест. Я чувствую твое несогласие, но это единственный выход, и мы оба это понимаем.

- Я не могу обменять свое счастье на твою душу.

Серебристые глаза скользнули по Михаилу, затем уставились в ночь.

- Для остальных из нас нет иного выбора. Спутница Жизни - моя единственная надежда на спасение. Я больше не испытываю чувств, Михаил, - я достиг всего чего желал. Мое тело больше не испытывает каких-либо желаний, - только разум. Я не помню, что значит чувствовать. В моей жизни нет радости. Я просто существую и выполняю свой долг по отношению к нашим людям. Мне как можно скорее необходимо найти свою Спутницу Жизни, поскольку продержаться я смогу всего несколько лет, после чего начну искать вечный покой.

- Не вздумай выходить на солнце, Грегори, предварительно не повидав меня. - Михаил поднял руку, когда Грегори попытался было запротестовать. - Я был на твоем месте - одиноким, с внутренним монстром, борющимся за власть надо мной, с темным пятном на своей душе. Наши люди нуждаются в тебе. Ты должен оставаться сильным и бороться с подбирающимся все ближе монстром.

Серебристые глаза Грегори опасно блеснули в темной комнате - слабо и угрожающе.

- Не переоценивай мою привязанность и верность. Я должен найти пару. Если я почувствую что-нибудь - желание, страсть, - что-нибудь - то возьму то, что принадлежит мне, и никому не позволю отобрать ее у меня. - Неожиданно большое тело Грегори замерцало, превращаясь в кристаллы воды и вытекая из дома в радостные руки ночи. - Давай покинем этот дом безумства и смерти. Возможно, за меня говорит та зараженная кровь, которую я взял .

Вздохнув, Михаил последовал за Грегори в ночь. Два дыма, похожих как близнецы, замерцали в свете луны, соединившись с завитками тумана, стелющегося на расстоянии нескольких футов над землей. Стремясь вернуться к Рейвен, Михаил понесся через деревья, направляясь к просеке, отделяющей дома от чащи леса. Проносясь мимо домика священника, в районе луга, он почувствовал, как какое-то беспокойство зашевелилось у него на душе. Этого оказалось достаточно, чтобы он вернулся к дому отца Хаммера, где под прикрытием деревьев, вновь принял свою человеческую форму. Его сознание дотронулось до сознания Рейвен. Ей ничто не угрожало.

- В чем дело? - Грегори материализовался рядом с Михаилом.

Они немедленно просканировали территорию на наличие опасности. Именно земля рассказала им о насилии - затоптанные следы, капли крови.

Глаза Михаила встретились с бледными глазами Грегори, и они одновременно повернулись, бросая взгляд на хижину его старого друга.

- Я пойду первым, - проговорил Грегори со всем сочувствием, на какое был способен. Он плавно скользнул между Михаилом и входом в дом священника.

Аккуратный маленький домик, такой комфортный и уютный, был разрушен, перевернут вверх дном. Нехитрая мебель была сломана, занавески сорваны, фаянсовые тарелки разбиты вдребезги. Драгоценные книги священника были изорваны, а картины висели клочьями. Травы отца Хаммера, так бережно хранившиеся в банках, были свалены в одну кучу на полу кухни. Весь его тонкий матрас был в царапинах, одеяло разорвано на кусочки.

- Что они искали? - Задумчиво спросил вслух Михаил, бродя по комнате.

Остановившись, он поднял ладью, сжимая пальцы вокруг родной шахматной фигурки. Капли крови были везде: на полу, на резном кресле-качалке.

- Тела нет, - ни к чему заметил Грегори. Потянувшись, он поднял очень старую, в кожаном переплете, Библию. Книга была изношенной, а те места на коже, где ее так часто касались пальцы священника, даже блестели. - Но где есть вонь, туда ведет и след. - Грегори передал Библию Михаилу, наблюдая, как их принц безмолвно засовывает книгу под рубашку, рядом со своей кожей.

Крепкое мускулистое тело Грегори согнулось. Руки покрылись блестящим мехом, ногти превратились в когти, а в удлинившейся морде блеснули клыки. Огромный черный волк выпрыгнул в окно, переходя на бег. Михаил последовал за ним, перепрыгивая через деревья, кружась, нюхая носом землю. Запах вел прочь от городка - вглубь леса. След поднимался все выше и выше в горы. Прочь от Рейвен и Жака. Кто бы ни забрал отца Хаммера, он хотел остаться с ним наедине, чтобы выполнить свою грязную работу.

Михаил и Грегори бежали очень быстро, покрывая милю за милей, плечом к плечу, мрачно-смертельная цель горела в их сердцах. Они бежали, держа нос по ветру, время от времени пригибая морды к земле, чтобы убедиться, что все еще идут по запаху священника. Со спины было видно, как вздымались их сильные мышцы, их сердца и легкие работали подобно хорошо смазанным механизмам. Животные убирались с их пути, пригибаясь от ужаса, когда пробегали мимо них.

Деревья на всем протяжении их пути пахли резким неизвестным запахом. Михаил внезапно прекратил движение. Они пересекли границу владений волчьей стаи Михаила и вторглись на другую территорию. Волки часто нападали на незнакомцев. Михаил послал зов, позволяя ветру отнести их сообщение в попытке найти главную пару.

Чуя запах крови священника, было легко идти по следу. Но странное беспокойство начало расти в Михаиле. Что-то ускользало от него. Они пробежали уже несколько миль, а след ни капельки не изменился. Запах ни усилился, ни уменьшился - он оставался прежним. Легкий шум над ними стал им единственным предупреждением, напоминая собой трение камня о камень. Они находились в узком ущелье, с обеих сторон окруженные высокими стенами. Оба волка немедленно растворились, становясь каплями тумана. Дождь из камней и булыжников, обрушившийся на их головы, бесполезно прошел через нематериальные капли тумана.

Синхронно Михаил и Грегори взмыли в воздух. Их вновь проявившиеся тела с кошачьей грацией опустились на скалу, расположенную выше. Не было ни священника, ни, естественно, нападающего. Михаил с тревогой посмотрел на Грегори.

- Ни один человек не смог бы сделать этого.

- Священник не проходил по этому пути, и ни один смертный не проносил его, - задумчиво проговорил Грегори. - Его кровь использовали в качестве ловушки - чтобы заманить нас сюда. - Оба начали сканировать территорию, используя все то естественное оружие, которым обладали. - Это работа вампира.

- Он достаточно умен, не оставляя нам своего запаха, - высказался Михаил.

Из- за деревьев появилась стая волков, чьи красные глаза смотрели прямо на Михаила. Рыча и щелкая зубами, животные бросились на высокую элегантную фигуру, стоявшую с естественной грацией почти на самом краю скалы. Грегори превратился в демона, закружившегося вихрем и сбрасывающего животных в ущелье, ломая кости, словно спички. Он не издал ни звука, а его скорость была сверхъестественной -такой быстрой, что сам он казался расплывчатым пятном.

Михаил так и не сдвинулся со своего места, печаль заполнила его душу. Такая бессмысленная трата жизни. Трагедия. Грегори с такой легкостью уничтожал жизнь, бесчувственно, без сожалений. Это сказало Михаилу больше, чем какие-либо слова, а именно - в каком действительно отчаянном положении находится его народ.

- Ты вел себя слишком рискованно, - буркнул, делая ему выговор, Грегори, появляясь рядом с Михаилом. - Они были запрограммированы на твое уничтожение. Тебе следует убраться отсюда от греха подальше.

Михаил обозрел окружившие его разрушение и смерть. Все тела валялись от него на расстоянии не ближе десяти футов.

- Я знал, что ты никогда не допустил бы подобного. Он теперь не остановится, пока не уничтожит тебя, Грегори.

Слабая, похожая на волчий оскал, усмешка тронула губы последнего.

- А это идея, Михаил. Пусть это будет моим приглашением ему. У него есть право открыто бросить тебе вызов, если он того пожелает, но он выдает тебя смертным. А такое вероломство нельзя простить.

- Мы должны найти отца Хаммера, - тихо проговорил Михаил. - Он слишком стар, чтобы пережить подобное жестокое нападение. Вампир не оставит его в живых, когда начнется восход солнца.

- Но зачем тогда такой сложный заговор? - Подумал вслух Грегори. - Он наверняка знал, что ты не дашь поймать себя в ловушке ущелья или волками.

- Он отвлекал мое внимание. - Проблеск страха мелькнул в темных глазах Михаила. Еще раз его сознание дотронулось до Рейвен. Она поддразнивала Жака.

Вдруг Михаил резко вдохнул.

- Байрон. Всем жителям деревни прекрасно известно, что он брат Элеонор. Если мишенями для нападения стали Элеонор, ее ребенок и Влад, то само собой разумеется, такой же мишенью является и Байрон. - Еще до того, как его тело согнулось, изменяясь и покрываясь перьями, переливчато мерцающими в слабом свете, молнией проносясь по небу, он уже послал резкое предупреждение молодому Карпатцу. Мощные крылья с силой махали, когда он торопился оказать помощь лучшему другу своего брата.

Грегори осмотрел горы, его бледные глаза прошлись по скалам, тенью возвышающимися над лесом. Он ступил прочь с обрыва, и, пока камнем падал вниз, его тело начало изменяться. Расправились сильные крылья, поднимая его к небу, прямо к горным образованиям, поднимающимся над верхушками деревьев. Вход в пещеру был не более чем щелью в каменной стене. Защиту, с которого было довольно таки легко снять. Для того чтобы протиснуться сквозь узкий проход, Грегори растворился в тумане и потоком прошел сквозь трещину.

Проход начал расширяться почти сразу же, петляя и уходя вглубь горы. С одной стороны по стене стекала вода. Наконец-то он оказался в большой пещере: логове вампира. Теперь он мог чувствовать его запах. Вспышка удовлетворения мелькнула в серебристых глазах Грегори. Вампир больше не найдет себе здесь пристанища. Немертвый узнает, что никто не может выступать с угрозами в адрес принца, не получив в ответ беспощадной мести со стороны Грегори.

Рейвен расхаживала взад и вперед по хижине, время от времени посылая Жаку ироничную улыбку.

- Я прекрасно умею ждать.

- Вижу, - сухо согласился Жак.

- Да, ладно, Жак, - Рейвен вновь прошлась по комнате, прежде чем повернуться к нему лицом, - разве ты не находишь, что это немного щекочет нервы?

Он лениво потянулся в своем кресле, блеснув самоуверенной улыбкой.

- Ты имеешь в виду, быть запертым в одной комнате с прекрасной сумасшедшей?

- Ха-ха-ха. Неужели все мужчины-Карпатцы считают себя эстрадными комиками?

- Только те из нас, у которых есть свояченицы, которым все как об стенку горох. Такое ощущение, словно я наблюдаю за игрой в пинг-понг. Успокойся.

- Ну, и как долго длятся подобные мероприятия? Михаил был очень расстроен.

С кажущейся небрежностью откинувшись назад, Жак наклонил стул под опасным углом и поднял одну бровь.

- У женщин почему-то слишком яркое воображение.

- Интеллект, Жак, а не воображение, - сладко поправила она.

Он усмехнулся ей.

- Карпатские мужчины понимают хрупкую природу женских нервов. Они просто не могут переносить невзгоды точно также как мы - мужчины.

Зацепив ногой его стул, Рейвен повалила Жака на пол. Положив руки на бедра, она наградила его самодовольным взглядом.

- Мужчины-Карпатцы ужасно самовлюбленные, дорогой мой деверь, - провозгласила она, - и не слишком понятливы.

Жак с притворной яростью уставился на нее.

- В вас есть какая-то изюминка. - Неожиданно он вскочил на ноги, его темные глаза немедленно стали холодными, беспокойными. - Надень это. - И из ничего он создал тяжелый кардиган.

- Как вы это делаете? - Все это напоминало ей магию.

- Карпатцы могут сделать все что угодно из того, что принадлежит природе, - проинформировал он ее легким отвлекающим тоном. - Надень его, Рейвен. Я начинаю чувствовать себя в этой хижине, словно в ловушке. Мы должны выйти в ночь, где я смогу почувствовать приближающуюся беду.

Рейвен поплотнее завернулась в теплый кардиган и последовала за Жаком на террасу.

- Ночь почти закончилась, - заметила она.

Жак резко вдохнул.

- Я чувствую запах крови. Два человека, один из которых мой знакомый.

- Отец Хаммер, - в тревоге воскликнула Рейвен, - это его кровь. - Она начала было спускаться по ступеням, но Жак, как более осторожный, схватил ее за руку.

- Мне это не нравится, Рейвен.

- Он ранен, Жак. Я чувствую его боль. Он уже не молод.

- Возможно. Но как он оказался здесь? Эта хижина довольно уединенная, и мало кто знает об ее существовании. Почему священник пришел сюда, когда приближается час нашей слабости?

- Может быть, он умирает. И Михаил ему доверяет, - твердо заявила Рейвен, ее сердце уже устремилось навстречу священнику. - Мы должны помочь ему.

- Ты будешь идти позади меня, и делать, как я скажу, - приказал Жак, ставя ее сопротивляющееся тело позади себя. - Я дал Михаилу слово, что буду защищать тебя ценой своей жизни, и я собираюсь его сдержать.

- Но… - Рейвен проглотила остатки своего протеста, видя его решимость.

- Почувствуй ветер, Рейвен. Ты же Карпатка. Не всегда доверяй очевидному. Смотри глубже, чем видят глаза и сердце. Я позвал Михаила. Хотя он довольно далеко от нас, но мигом вернется. Да и рассвет приближается. - Жак спустился с террасы и подошел к роще деревьев, медленно обернувшись вокруг своей оси. - Здесь есть кое-кто еще.

Рейвен прилагала все усилия, вдыхая ночной воздух, сканируя территорию во всех направлениях в поисках притаившейся угрозы. Ей было неловко, но она смогла почувствовать только приближение священника и его спутника-человека.

- Что я пропустила, Жак? - И затем тоже почувствовала это - чувство беспокойства в естественной гармонии природы, силу, нарушающую баланс земли.

Она увидела, как Жак резко перевел дыхание, его темные глаза, так похожие на глаза Михаила, заблестели внезапной жестокостью.

- Убирайся отсюда, Рейвен. Беги. Уходи быстро. Не оглядывайся. Найди укрытие от солнца и дождись Михаила.

- Я могу помочь тебе. - Ужас все увеличивался. Что-то страшное угрожало им, что-то, чего боялся Жак. Но Рейвен не смогла найти в себе сил убежать и оставить своего деверя одного перед лицом опасности. - Я не могу уйти, Жак.

- Ты не понимаешь. Твоя жизнь более ценная, чем моя, чем священника - чем любого из нас. Ты наша единственная надежда на будущее. Покинь это место. Не заставляй меня обманывать ожидания брата .

Нерешительность боролась в ней с совестью. Отец Хаммер медленно появился в поле ее зрение. Он выглядел еще более хрупким, чем она запомнила. Все его лицо было таким опухшим от побоев, что его с трудом можно было узнать. Впервые он выглядел на свои восемьдесят три года.

- Уходи, Рейвен! - Прошипел Жак, вновь медленно оборачиваясь кругом, не бросив ни единого взгляда на приближающегося священника. Его глаза были беспокойными, в постоянном движении, поиске, - всегда в поиске. - Ты должна сейчас же уйти .

В поле зрения появился еще один мужчина. Он был поразительно похож на Евгения Словенски, но его волосы были светлыми и он был явно моложе. Он шел позади священника, положа руку тому на спину и угрожающе подталкивая.

Священник запнулся и упал на одно колено, попытался подняться, но упал во весь рост, его лицо оказалось в грязи и траве. Блондин угрожающе его пнул.

- Поднимайся, черт возьми, старик. Вставай или я убью тебя там, где ты лежишь.

- Прекратите это! - Закричала Рейвен, слезы заблестели в ее глазах. - Отец Хаммер! - И она импульсивно сбежала по ступенькам.

Жак прыгнул вперед и отрезал ей дорогу, перехватывая с такой скоростью, что напоминал размывчатое пятно, и грубо толкая обратно к крыльцу.

- Это ловушка, Рейвен. Убирайся отсюда .

- Но отец Хаммер ! - В знак протеста прокричала она Жаку.

- Идите сюда, леди, - прорычала копия Словенски. Он наклонился, схватил священника за воротник и поставил на колени. Зловеще выглядевший нож блеснул у горла священника. - Я убью его прямо сейчас, если вы не сделаете того, что я скажу.

Жак развернулся, красные огоньки зажглись в глубинах его глаз. От его низкого предупреждающего рычания по спине Рейвен прошлась дрожь, а у напавшего на священника человека схлынула с лица вся краска.

Вокруг них поднялся ветер, закруживший листья и веточки возле ног Жака. Создание казалось материализовалось из ниоткуда, с силой ударив его в грудь и подняв, бросило прямо в дерево.

Рейвен закричала.

- Михаил! Ты где ?

- Иду. Убирайся оттуда.

Жак и его немертвый нападающий с шумом били друг друга об деревья. Резали когтями, рвали и раздирали клыками. Ветки ломались под весом их тел. Эти двое, сцепившиеся в смертельной схватке, постоянно меняли свою форму. Вампир, сильный и на пике своих возможностей после свежего убийства, бросился на Жака, избивая его, нанося кровоточащие порезы по всему его телу.

- Беги, Рейвен. Это тебя он хочет , - предупредил Жак. - Уходи, пока можешь .

Она слышала тяжелое дыхание Жака, видела его возрастающую слабость. За всю свою жизнь Рейвен ни разу не нападала на другого человека, но было очевидно, что Жак в беде.

- Поторопись, Михаил . - Отчаяние сквозило в ее послании.

Рассвет окрасил небо, когда она бросилась на спину вампира, стараясь оторвать его от Жака.

- Нет, назад! - Крик Жака был резким, властным, с нотками ужаса .

- Не надо, Рейвен! - Издалека повторил приказ Михаил.

- Нет, женщина, не делай этого! - Свирепо прошептал в ее голове голос Грегори.

Не понимая почему, но будучи уверенной, что находится в смертельной опасности, Рейвен попыталась было спрыгнуть. Но вампир протянул руку и схватил ее за запястье в похожей на тиски хватке, его глаза загорелись триумфом. Острые зубы впились в ее руку, и он с жадностью начал пить темную горячую кровь. Рука в этом месте горела и болела, как от докрасна раскаленного клейма. Ее кожа оказалась разорванной, с зияющей раной, а его клыки все продолжали терзать ее.

Михаил и Грегори одновременно ментально нанесли удар по горлу вампира. Хотя нападение на того, в ком текла карпатская кровь, было не слишком успешным, тем более, что они находились на некотором расстоянии, но их совместная попытка на некоторое время вышибла воздух из немертвого. А Жак с удвоенной яростью врезал вампиру, отталкивая его назад, оттесняя от Рейвен, так что она вновь почувствовала себя свободной. Хлынувшая кровь, окрасила траву в ярко-красный цвет, и на какой-то момент оба сражающихся замерли, отвлеченные алым душем, почти в унисон повернувшись в ее сторону.

- Закрывай эту рану! - Ощерился вампир, его голос был грубым.

- Рейвен, ты умрешь от потери крови . - Постарался спокойно сказать Жак, желая, чтобы она поняла всю серьезность ситуации.

Вампир нанес удар, вспарывая ногтями живот Жака, вынуждая его опустить руки, чтобы защитить себя. Голова вампира исказилась, вытянувшись в длинную морду, наподобие волчьей, и приблизилась к открытому горлу Жака, впиваясь в него и разрывая.

Рейвен закричала и всем телом набросилась на вампира, нанося яростные удары по его спине и плечам. С презрением он бросил тело Жака, которое осталось лежать подобно изношенной тряпке в гниющей растительности. Затем он притянул запястье Рейвен к своему рту, его глаза улыбнулись ей, когда он осознанно медленно провел языком по ране, закрывая ее. Ее тело и разум выступили против этого жуткого контакта, в животе все поднялось, протестую против этого нечистого прикосновения.

- Запомни, смертный, она моя, - скомандовал он Словенски. - Этой ночью я приду за ней. Укрой ее от солнца. - Вампир отпустил ее и взмыл в небо.

Смочив слюной свои руки, Рейвен, спотыкаясь, направилась к неподвижно лежащему телу Жака.

- Этот вампир убил его, - в истерике закричала она. Одновременно она опустила руки к земле и зачерпнула полные пригоршни грязи. - О, Господи, он умер. Ты позволил убить его! - Используя свое тело в качестве щита, чтобы никто не увидел, что она делает, Рейвен закрыла рану на горле Жака землей, смоченной ее исцеляющей слюной. - Пей, Жак, сейчас же, потому что только так ты сможешь продержаться до прибытия Грегори и Михаила . - Прижимая запястье к его рту, Рейвен продолжала драматически рыдать, в виде исключения, признательная за то, как часто мужчины думают, что в кризисных ситуациях женщины впадают в истерику.

- Михаил! Жак смертельно ранен и лежит на солнце . - Она почувствовала приближение человека и осторожно отняла свое запястье, предупреждая. Жак был очень слаб, питался вслепую, и чуть не пропустил намек. Он потерял слишком много крови.

С величайшим достоинством Рейвен прикрыла его голову и произведенную ею работу своим кардиганом, затем наклонилась, словно для того, чтобы сказать последнее прощай.

- Не подведи меня, Жак. Ты должен выжить. Ради меня, ради Михаила, ради всех нас. Не позволяй им выиграть . - Даже, передавая ему свои слова, она не смогла почувствовать ни биения пульса, ни намека на удар сердца.

Словенски схватил ее за плечо и, дернув, поставил на ноги. Она была смертельно бледной, испытывала головокружение и большую слабость.

- Довольно плача. Доставишь мне какие-либо проблемы, и я убью священника. Если причинишь мне вред, священника убьет вампир. - И толкнул вниз по тропе.

Рейвен подняла подбородок и уставилась на него равнодушными покрасневшими глазами.

- Тогда, ради себя самого, тебе необходимо держать отца Хаммера в добром здравии, а? - Рейвен знала, всего лишь прикоснувшись к мужчине, что он сам ни на миг не верит, что священник является адвокатом дьявола или слугой Михаила. Он видел силу вампира и жаждал ее, верил, что вскоре будет вознагражден.

Джеймс Словенски с легкостью смог увидеть презрение и знание в ее больших синих глазах. Ему не понравилась отраженная там картина, поэтому он подтолкнул ее вниз по тропе.

Ей потребовалась каждая унция контроля и решимости, чтобы заставить себя идти по неровной земле. Она никогда не испытывала такой слабости. Она даже не могла помочь отцу Хаммеру. Требовалась полная сосредоточенность, чтобы переставлять одну ногу за другой. Неожиданно она тяжело опустилась вниз, шокированная тем, что причиной этого стало не то, что она споткнулась обо что-то. А то, что ее ноги просто-напросто отказались идти. Не глядя на своего пленителя, Рейвен заставила себя подняться. Ей не хотелось, чтобы он дотрагивался до нее. Она была холодной, как внутри, так и снаружи, боясь, что никогда не сможет вновь согреться.

- Возьми питание от священника, - приказал вампир, ярость тлела в его голосе .

Рейвен моргнула, обнаружив, что стоит, оглядываясь вокруг, хотя голос раздался в ее голове. Вампир создал между ними кровную связь, и при желании мог управлять ею.

- Пошел к черту . - Ей так хотелось по-детски дерзко возразить ему.

Его смех издевался над ней.

- Ты дала свою кровь Жаку. Мне следовало этого ожидать. Но он не выживет, я нанес ему смертельную рану .

Рейвен собрала все презрение, наполняя им свое сознание. Становилось трудно четко мыслить, и она падала так часто, что уже и не сосчитать. Ее пленитель втолкнул ее на заднее сиденье автомобиля, рядом со священником, и со всей скоростью погнал вниз по горе. Рейвен свернулась калачиком, благодарная за затемненные окна и темный салон. Летаргия уже начала овладевать ее телом, которое было словно налито свинцом.

- Питайся! - Вампир был повелительно резким .

Рейвен была счастлива, что могла игнорировать его. Но она и не могла уснуть, не смела, пока не убедится, что Жак в безопасности. Михаил и Грегори, состязаясь в скорости с солнцем и с силой маша могучими крыльями, торопливо летели к старой хижине. Где они, как можно быстрее глубоко погрузятся в землю, забрав с собой Жака.

- Рейвен. - оклик прозвучал ближе, наполняя ее сознание любовью. - Ты очень слаба .

- Спаси Жака. За мной приходи ночью… Михаил, вампир знает мои мысли… Он думает, что находится в безопасности, что я могу послужить приманкой для тебя. Не позволяй ему оказаться правым. - Она постаралась передать ему слова как можно более понятно, но ее мысли были заторможенными.

- Рейвен? - Эдгар Хаммер дотронулся до ее лба, обнаружив, что она холодна как лед. Ее кожа была такой бледной, что казалась почти прозрачной, ее синие глаза ввалились, напоминая два помятых цветка, прижатых к ее лицу. - Вы можете говорить? Михаил жив?

Она кивнула, с тревогой всматриваясь в его опухшее лицо.

- Что они с вами сделали? Почему они вас так избили?

- Они говорят, что я знаю, где Михаил хранит свои запанные гробы. По-мнению Андре…

- Кто такой Андре?

- Коварный вампир, вступивший в сговор с этими убийцами. Он настоящий немертвый, питающийся детьми, уничтожающий все святое. Его душа потеряна навечно. Насколько я могу судить, Андре сознательно старается увековечить мифы про вампиров. Он заявляет, что Михаил глава вампиров, и если они преуспеют в его убийстве, то все те, кто находится под его влиянием, вернутся к своему смертному существованию. Он должно быть установил кровную связь без их ведома и использует ее, отдавая им приказы.

Рейвен устало закрыла глаза. Ее сердце, без так необходимой крови, билось с трудом, ее легкие кричали от нехватки воздуха.

- Сколько их там?

- Я видел только троих. Один из них Джеймс Словенски. Его брат Евгений, их предполагаемый лидер, и качок Антон Фабреццо.

- Двое из них останавливались в гостинице с парой американцев. Мы думали, что они покинули страну. Этот Андре должно быть более могуществен, чем кто-либо предполагал.

Ее голос становился все тише, а речь - бессвязнее. Отец Хаммер наблюдал за ее попытками поднять руку и отодвинуть с лица волосы. Ее рука казалась ей слишком тяжелой, а лицо слишком далеко. Он сделал это за нее, своими ласковыми пальцами.

- Рейвен! - Боль звучала в голосе Михаила.

Она не могла ответить ему - это было слишком трудно и отнимало слишком много сил. Священник пододвинулся так, что ее голова упала ему на руку. Рейвен дрожала от холода.

- Мне нужно одеяло, чтобы укрыть ее.

- Заткнись, старик, - фыркнул Словенски.

Его глаза через ветровое стекло продолжали всматриваться в небо. Солнце взошло, но тяжелые тучи закрывали небо, пряча солнечный свет.

- Если она умрет, Андре заставит тебя пожалеть, что не умер вместе с ней, - настаивал отец Хаммер.

- Мне нужно поспать, - тихо, не открывая глаз, проговорила Рейвен.

Она даже не вздрогнула, когда пиджак Словенского упал на ее незащищенное лицо.

Михаил был вынужден найти укрытие от солнца. Без темных очков или еще какой-либо плотной защиты от лучей, его кожа и глаза горели. Он приземлился ни нижнюю ветку дерева и принял человеческую форму, прежде чем преодолеть оставшиеся до земли шесть футов в одном прыжке. Тело Жака лежало под самым солнцем, кардиган прикрывал его лицо и шею. Даже не взглянув на размер ран брата, Михаил поднял его и плавно двинулся в сторону пещеры, расположенной примерно в миле от этого места.

Огромный черный волк, появившийся из-за кустов, присоединился к нему, вприпрыжку побежав рядом, в его серебристых глазах сверкала угроза. Вместе они прошли через узкие проходы, пока не нашли большую, заполненную паром пещеру. Черный волк изогнулся, мех, покрывающий мускулистые руки, исчез, и Грегори предстал в своей истинной форме.

Михаил очень осторожно положил тело Жака на мягкую землю, поднял прикрывающую его одежду и тихо выругался. Непролитые слезы обжигали глаза и комом стояли в горле.

- Можешь спасти его?

Руки Грегори прошлись по телу, по ужасным ранам.

- Он остановил свое сердце и легкие, поскольку только так мог остановить дальнейшую потерю крови. Рейвен испытывает слабость, так как поделилась с ним своей кровью. Она смешала свою слюну и землю и плотно закрыла этой смесью его раны. Что уже начало процесс исцеления. Мне потребуются твои травы Михаил.

- Спаси его, Грегори. - Тело Михаила покрылось плотным густым блестящим мехом, согнулось, удлинилось, принимая окончательную форму, но к этому моменту он уже бежал по лабиринту коридоров, направляясь вверх из недр земли. Он старался не думать о Рейвен, о том насколько она слаба. Вялость уже начала овладевать его телом, требуя, чтобы он ушел под землю, чтобы лег спать.

Собрав всю свою силу воли, за сотни лет, доведенную до железной, Михаил вырвался на открытое пространство и побежал. Тело волка было создано для скорости, и он воспользовался этим, мчась так быстро насколько это было возможно, сузив глаза до крошечных щелок. Лапы ударяли по земле; перед прыжком через гниющие бревна задние ноги зарывались в землю. Он не замедлял своего бега, мчась через овраги и по камням.

Закрытое тучами небо помогало уменьшить влияние солнца, но его глаза все равно слезились, когда он достиг хижины. Ветер изменился, принося отвратительный запах пота и страха. Мужчина . Зверь тихо зарычал, вся так долго сдерживаемая в нем ярость взорвалась в раскаленном добела бешенстве. Волк остановился, пригнув тело к земле, - самый настоящий хищник.

Волк подбирался с подветренной стороны, скользя через густо разросшиеся кусты, подкрадываясь к двум мужчинам, поджидающим в засаде. Ловушка для него. Естественно предатель знал, что Михаил явится, чтобы помочь брату. Вампир оказался хитрым и готовым воспользоваться любым шансом. Предатель залег в ожидании, подпитывая фанатизм Ганса Романова. Скорее всего, именно немертвый и приказал Гансу убить свою жену. Волк крадучись, на самом животе, пополз вперед, пока до самого крупного из мужчин осталось не более фута.

- Мы пришли слишком поздно, - прошептал Антон Фабреццо, чуть приподнявшись, чтобы взглянуть на тропинку перед хижиной. - Здесь точно что-то произошло.

- Чертов грузовик, нашел время перегреться, - пожаловался Дитер Ходкинс. - Повсюду кровь и сломанные ветки. Все верно, здесь была драка.

- Ты думаешь, что Андре убил Дубрински? - Спросил Антон.

- Это наша работа. Но солнце встало. Если Дубрински и жив, то сейчас где-нибудь спит в своем гробу. Можем проверить хижину, но я не думаю, что там мы что-нибудь найдем, - с раздражением ответил Дитер.

- Андре будет недоволен нами, - выразил вслух свою тревогу Антон. - Он страстно желает видеть Дубрински мертвым.

- Ну, ему следовало обеспечить нас приличным грузовиком. Я говорил ему, что мой сломан, - нетерпеливо отрезал Дитер. Он верил в вампиров и в то, что его святой долг истреблять их.

Дитер осторожно встал, внимательно вглядываясь в окружающий его ландшафт.

- Пошли, Фабреццо. Может нам повезет и Дубрински находится в хижине, лежа в своем гробу.

Антон нервно рассмеялся.

- Я вбиваю в него кол, а ты отрубаешь голову. Убийство вампиров - грязное дело.

- Прикрой меня, а я схожу на разведку, - приказал Дитер.

Он шагнул через густую листву, держа в руке винтовку. Кусты перед ним раздвинулись, и он оказался лицом к лицу с огромным, мускулистым волком. Его сердце чуть не остановилось, он замер, на минуту потеряв способность двигаться.

Мерцающие жестокостью черные глаза были покрасневшими и слезились. Заблестели острые белые клыки, сверкая от слюны. Волк удерживал его своими черными глазами около тридцати секунд, от чего в сердце Дитера поселился страх. Без всякого предупреждения он нанес удар - раскрыв пасть и наклонив морду, схватил его за щиколотку сапога и со всей своей невероятной силой сжал, сминая кожу и кости с громким тошнотворным треском. Дитер вскрикнул и упал. Волк тотчас же отпустил его и отпрыгнул назад, посмотрев на него безразличным взглядом.

Со своего места в кустах Фабреццо мог видеть, как Дитер Ходкинс с криком свалился, но не смог понять почему. От ужаса в голосе Ходкинса, его охватила дрожь страха. Антону потребовалась минута, прежде чем он смог спросить.

- Что случилось? Мне ничего не видно. - Он даже и не пытался посмотреть, отползая глубже в кусты, доставая пистолет и кладя палец на спусковой курок, готовый стрелять во все, что движется. Ему хотелось рявкнуть на Дитера, чтобы тот заткнулся, но продолжал молчать, его сердце тревожно билось.

Дитер попытался перевести ружье в боевое положение. Между болью и ужасом от тех черных злобных глаз, он не смог достаточно быстро приблизиться к стволу. Эти глаза были слишком умны, неся в себе гнев и ярость. Этот смертельный взгляд был очень личным. И это были глаза смерти, загипнотизировавшие его. Он не мог отвести взгляд, даже когда волк бросился на его открытое горло. Но последнего он не почувствовал, радостно приветствуя конец. Смертоносные глаза, в последний раз уставившиеся в его, изменились, стали печальными, словно волк сожалел о совершенном убийстве.

Волк покачал лохматой головой и с легкостью последовал в кусты за Антоном Фабреццо. Он слышал, как с гулким стуком от ужаса билось сердце, взрываясь жизнью. Он слышал, как кровь горячо струилась по телу, вдыхал страх и пот. Радость охватила волка, жажда крови, убийства. Михаил продвигался вперед, думая о Рейвен, об ее сочувствии и храбрости, после чего жажда убийства испарилась. Сквозь небольшое отверстие в гуще облаков проник лучик солнца, и тысяча игл впилась в его глаза.

- Мне нужны те травы, Михаил. Солнце поднимается все выше, и время отпущенное Жаку истекает. Завязывай с этим.

Волк подождал пока облака встанут на место и лишь затем нагло вышел на открытое место, преднамеренно повернувшись спиной к Фабреццо. Глаза Антона сузились, и дьявольская улыбка искривила его губы. Рука подняла пистолет, а палец нашел курок. Но прежде чем он смог нажать на курок, волк перевернулся в воздухе и врезался в грудь Антона, ломая кости, прорываясь к самому сердцу.

Волк перепрыгнул через тело, все его движения выдавали пренебрежение, когда он побежал к хижине. Его глаза непрестанно слезились, подобно текущей воде, и не имело значения, насколько сильно он щурился. Вялость, распространяющуюся по всему его телу, было трудно игнорировать. Сознавая о том, что время уходит, волк взбежал по лестнице к двери. Несколько когтей согнулись, превращаясь в пальцы, чтобы он смог обхватить дверную ручку и толкнуть тяжелую дверь. Потребность во сне была всепоглощающей, но Жак нуждался в травах.

Деформированной когтистой рукой он повесил сумку с драгоценными травами на свою мощную мускулистую шею, и в волчьем обличье побежал назад, стараясь обогнать восходящее солнце, которое уничтожало густое облачное покрытие.

Неожиданно раздался грохот грома. Плотные тучи, тяжелые от дождя, поплыли по небу, обеспечивая Михаилу защиту от солнца. Шторм над лесом быстро набирал силу, сильный ветер подбрасывал листья, покачивал ветки. Вспышка молнии прорезала небо огненным всполохом танцующего огня. Небо потемнело от зловещего водоворота клубившихся облаков. Михаил пронесся по пещерам, торопясь по узкому лабиринту проходов к главной пещере, на бегу меняя свою форму.

Прохладные серебристые глаза Грегори скользнули по Михаилу, когда он, наконец, передал ему травы.

- Просто удивительно, как тебе только удавалось завязывать шнурки на туфлях без моей помощи на протяжении всех этих веков.

Опустившись на пол рядом со своим братом, Михаил одну руку положил на свои горящие глаза.

- Более удивительно то, что ты умудрился остаться в живых после всех своих хвастливых выступлений.

Древний язык, старый как само время, поплыл по пещере. Голос Грегори был прекрасен, но, тем не менее, властным. Ни у кого не было такого голоса, как у Грегори. Красивого, гипнотического, завораживающего. Ритуальное песнопение давало надежду в изменчивом море, в котором сейчас плавал Жак. Богатая земля, смешанная со слюной Грегори, образовала нечто наподобие ошейника вокруг израненной шеи Карпатца. Кровь Грегори, древняя и невероятно могущественная, вливалась в истощенные вены Жака. Грегори смял и смешал травы, добавляя их в смесь вокруг шеи Жака.

- Я восстановил внутренние повреждения. Но он ослаб, Михаил, хотя его воля к жизни очень сильна. Если мы положим его глубоко в землю и дадим время, он исцелится. - Грегори всунул припарку в руку Михаила. - Положи это на свои глаза. Это поможет, пока мы не опустим тебя в землю.

Грегори был прав. Припарка успокаивала, прохладный лед смягчал огонь. Но где-то глубоко внутри него начинался еще один ночной кошмар. Черная зияющая пустота начала растягиваться, подбираться к нему, нашептывая темные греховные мысли. И не имело значения, как часто его сознание дотрагивалось до Рейвен, он чувствовал пустоту. Разумом он понимал, что она крепко спит, но его Карпатская кровь требовала ее прикосновения.

- Тебе следует сейчас же уйти под землю, - заметил Грегори. - Я установлю защиту и удостоверюсь, что нас никто не побеспокоит.

- Соорудив большую вывеску « Здесь лежит Грегори, не беспокоить »? - Тихо спросил Михаил, низким предупреждающим голосом.

Грегори положил тело Жака глубоко в целительную землю, ничуть не взволнованный сарказмом Михаила.

- Ты точно также можешь написать свое имя и в небе, Грегори.

- Я хочу, чтобы вампир очень четко представлял, кто я такой, кого он выбрал себе во враги. - Грегори пожал плечами с небрежным проявлением власти.

Жажда прошлась по коже Михаила подобно укусам от тысячи муравьев, причиняя острую боль его органам и вгрызаясь в его сухожилия. Он поднял красные опухшие глаза к грубым, но необычайно чувственным чертам Грегори. В Грегори чувствовалась такая власть, что она горела в серебре его глаз.

- Ты думаешь, что если теперь у меня есть Рейвен, то я больше не буду нуждаться в тебе. Ты преднамеренно притягиваешь к себе опасность, находишься вдали от меня, потому что в глубине сердца веришь, что не сможешь протянуть долго. Ты с радостью встречаешь опасность охоты, ты ищешь способ покончить со своей жизнью. Теперь, более чем когда-либо наш народ нуждается в тебе, Грегори. У нас появилась надежда. Если мы сможем пережить следующие годы, то у нас есть будущее.

Грегори тяжело вздохнул, отводя взгляд от стали в глазах Михаила, от осуждения, ярко горевшего там.

- Сейчас моей целью является спасение твоей жизни и ничего более.

Тяжело вздохнув, Михаил провел рукой по густой массе своих волос.

- Нашим людям не обойтись без тебя, Грегори, да и мне в том числе.

- Ты так уверен, что я не обернусь? - Улыбка Грегори была невеселой, насмешливой. - Твоя вера в меня превосходит мою собственную. Этот вампир не знает жалости, пьян от своей собственной власти. Страстно жаждет убийства, разрушения. Я все ближе приближаюсь к границе сумасшествия. Его сила - ничто, лепесток на ветру, по сравнению с моей. У меня нет сердца, а душа черна. Я не хочу ждать, когда не смогу сам сделать выбор. Единственное чего я не хочу - это чтобы ты был вынужден искать меня, чтобы уничтожить. Вся моя жизнь пронизана верой в тебя, твоей защитой. Я не желаю ждать, когда на меня откроется охота.

Михаил взмахнул усталой рукой, открывая землю над своим братом.

- Ты величайший целитель, величайшая ценность нашего народа.

- И именно поэтому они шепчут мое имя со страхом и ужасом?

Земля под ними внезапно вздрогнула, вздыбившись и опустившись, опасно пройдясь волнами. Центр землетрясения, очевидно, находился довольно далеко от них, но не было никаких сомнений, что это последствия яростного вопля могущественного вампира, обнаружившего, что его логово разрушено.

Немертвый уверенно направлялся в логово, пока не обнаружил тело первого волка. Каждый поворот или вход в новый коридор был отмечен одним из его миньонов, пока вся оставшаяся часть стаи не оказалась лежащей у его ног. Страх перешел в ужас. Это дело рук не Михаила, чье чувство справедливости и честной игры должно было привести к его падению, а кого-то более Темного. Грегори .

Вампиру и в голову не приходило, что в игру может вмешаться Темный. Андре со скоростью молнии покинул свое безопасное любимое логово, прежде чем горы содрогнулись и пещера обрушилась. Трещины в узком проходе становились все шире, а каменные стены постепенно сближались друг с другом. От тяжелого удара гранита об гранит у него чуть не лопнули барабанные перепонки. Настоящий вампир, совершивший бесчисленное множество убийств, невероятно чувствителен к солнцу и к ужасной летаргии, которой отмечены тела Карпатцев во время дня. У Андре было совсем немного времени, чтобы найти безопасную нору. Когда он вылетел из рушащихся гор, солнце ударило в его спину, от чего он в агонии заорал. От его дома остались пыль и камни, и по развалинам землетрясения пронеслось эхо издевательского смеха Грегори.

- Ну, ты и даешь, Грегори, - изумление прозвучало в тихом голосе Михаила. Он опустился в успокаивающие руки земли. - Вот именно поэтому твое имя и произносят со страхом и ужасом. Никто не понимает твоего черного юмора, так как я.

- Михаил?

Михаил остановил руку, закрывающую над ним одеяло из почвы.

- Я не буду подвергать опасности ваши с Жаком жизни, бросая свои вызовы. Вампир не сможет преодолеть мою защиту.

- Я никогда не боялся Андре. И я знаю, что твои заклинания сильны. Мне кажется, что у нашего друга сейчас другие проблемы - где найти место, чтобы укрыться от солнца. Этим днем он не побеспокоит нас.