Тени Рентиана

ГЛАВА 5. ЭДИТ ЛИСТОН

Резиденция кардиналиссы показалась Эдит огромным домом, полным мрачной торжественности снаружи и полупустым внутри. Здесь не висели картины в тяжелых позолоченных рамах, не стояли изящные статуэтки из алебастра и гипса, зато лестницы и коридоры были устланы широкими красивыми коврами. Словом, все было не так как во дворцах Томирана и Маренто, где она уже успела побывать, а больше сравнивать оказалось не с чем. Медленно шагая по широким и пустым прохладным коридорам, девушка радовалась, что король Базиль не велел им с Мией назваться дворянками, иначе она выдала бы себя изумлением и нерешительностью с первой минуты. Ведь кардиналисса Анна внимательнее королевы – такой вывод сделала для себя Эдит.

Два этажа и огромное количество просторных комнат поначалу удивили девушку, но затем она решила оставаться самой собой – спокойной и хладнокровной, как привыкла. Ей отвели роскошную по мнению Эдит и простую по мнению самой обычной дворянки комнату, и только оказавшись среди белоснежных стен, темного дерева и льняного постельного белья, девушка с удивлением подумала, насколько прежде была неприхотлива. Тяготила лишь вынужденная разлука с Мией, но раз без этого не обойтись, придется потерпеть.

Обязанности секретарессы заключались в том, чтобы в присутствии Ее Высокопреосвященства Анны разбирать присланные письма и отвечать на них под диктовку. Иногда ей было велено принести нужную книгу из огромной библиотеки, и тогда-то Эдит оставалась в сумрачном помещении с обилием книг, креслами, столом и камином надолго, потому что поиски частенько заводили в тупик. Она любила чтение, наверное, поэтому удавалось быстро находить требуемое. Но гораздо больше незнакомых книг Эдит настораживало то, с какой легкостью кардиналисса приняла ее на службу, ведь секретарское дело при духовенстве очень почетно, и едва ли при обычных обстоятельствах это место могла занять военная девчонка двадцати одного года, да еще и не умеющая толком молиться Святым Сестрам. А молиться Великой Матери без риска провала, Эдит не могла.

Возможно, кардиналисса действительно хотела поймать ее на этом и взяла в секретари лишь из-за подозрений, чтобы держать поближе к себе, а может в стране слишком немногие желали занять эту должность. Эдит не понимала странных порядков Маренто и сочла необходимым делать нужные выводы, когда придет время. Что до самой кардиналиссы Анны, девушка не испытывала к ней ни ненависти, ни уважения, ни привязанности – лишь холодный интерес, подпитываемый мыслями о том, что в конце концов эту круглолицую невысокую женщину с добрыми глазами придется убить.

Потому что так велел король Базиль в случае, если не удастся рассорить Анну с Раймондой, а последняя сейчас в разъезде, значит, для кражи бумаг ничего другого не остается. С другой стороны, стоит дождаться Мию, может быть, вдвоем им удастся продумать, как обойтись без кровопролития. Не то чтобы Эдит прониклась сочувствием к кардиналиссе, однако не считала благом ненужную жестокость – хотя с самого детства стойко недолюбливала большинство людей. Мия стала ей понимающей и доброй подругой, почти сестрой, хотя именно Эдит порой приходилось осаживать ее детские порывы. А кардиналисса была из числа неинтересных людей.

– Вам нужно что-нибудь, фемита Брукс? – спросила Ее Высокопреосвященство в первый день.

– Нет, – ответила Эдит почти искренне.

Несколько последующих дней прошли однообразно, за работой с разбором бумаг, письмами, и прочей рутиной. Кажется, через месяц такой жизни Эдит начнет чихать от книжной пыли или впадет в смертную тоску, но выбирать не из чего. Король Базиль велел выкрасть бумаги, выкраденные каким-то шпионом для кардиналиссы, на них стояла печать с изображением лисы – герба королевской семьи Алисон. Только пока Эдит их не обнаружила – свой стол кардиналисса запирала на ключ, отыскать который надежды не было.

В восемнадцатый день четвертого месяца Зеленой Сестры девушка рискнула спросить про Мию. Это произошло во время неторопливого завтрака – кардиналисса помешивала серебряной ложечкой чай, в ожидании, пока он остынет, и Эдит составляла ей компанию.

– Ваше Высокопреосвященство, – она умела говорить спокойно и слегка монотонно даже когда волновалась, – я хотела поинтересоваться о своей дорогой сестре.

– Фемита Мия Брукс отбыла из столицы еще вчера под началом фемиты Вион, – добродушно и немного рассеянно отозвалась собеседница, но ее лицо осталось непроницаемым, и конечно это рушило обманчивый образ приветливой гостеприимной женщины. Кардиналисса совсем непроста, а если верить королю Базилю, еще и жестока.

– Благодарю вас, – Эдит чинно опустила глаза. – Мы с сестрой редко расставались так надолго.

– Значит, ни одна из вас не уходила в разведку на войне?

Вопрос был задан осторожно и как бы по теме, но острота в нем почувствовалась сразу. Эдит приложила все усилия, постаравшись избежать излишнего напряжения, и улыбнулась как можно небрежнее.

– Мы не разведчицы, Ваше Высокопреосвященство. Мы всегда шли в бой.

В темных глазах промелькнула усмешка – кардиналисса едва ли верила хоть одному чужом слову, за исключением, наверное, словам племянницы, но если у молодых шпионок все получится, то и это ненадолго. Остаток завтрака прошел в тяжелом молчании, и когда слуги унесли посуду, кардиналисса произнесла:

– Я попрошу вас называть меня матушкой Анной, фемита. Ни к чему нам тратить время на церемонии, ведь мы не во дворце.

– Резонно, – подтвердила девушка.

– К слову о дворце, в ближайшие дни мы будем там частыми гостьями. Моя покойная секретаресса отлично справлялась со своими обязанностями даже в свои семьдесят два года, и она так разбаловала меня, что в моем дворцовом кабинете скопилось множество ненужных бумаг. Вам придется разобраться с ними. А у меня есть свои дела во дворце, – задумчиво сказала матушка Анна, одновременно давая понять, что если Эдит шпионка, то может даже не рассчитывать на нужную ей информацию. Это девушка поняла сразу.

Она с детства научилась улавливать человеческие настроения, и даже иногда манипулировать слабыми духом людьми. Впрочем, возможностей у нее было мало – обычно ей встречались излишне проницательные мужчины и женщины, но король Базиль сделал верный выбор, послав ее шпионить за двумя родовитыми марентийками. Возможно, именно Мие придется похищать важные документы, а Эдит займется столкновениями Вион со стареющей теткой.

Только сначала надо разобраться с этой досадной войной, и когда появится возможность, отправить письмо королю Томирана.

– Разрешите задать еще один вопрос, матушка Анна? – о, Эдит старалась схватывать все на лету!

– Разумеется, дочь моя.

– У меня нет духовного сана, и я не послушница. Вы нарушили правила, когда взяли меня секретарессой?

– Отнюдь, – развеяла ее сомнения кардиналисса, и тут же следующей фразой сгустила над головой Эдит черные тучи. – Со временем вы всему научитесь, освоитесь, и изберете духовную должность, которая придется вам по душе. Знаете, я часто предлагала покойной Шарлотте – вашей предшественнице сменить столь скучную должность на более достойную. Но она всякий раз отвечала, что не желает со мной расставаться.

Означали ли эти слова, что попытка отказаться от предложенной чести будет равносильна для Эдит немедленному аресту и казни заодно, девушка не поняла, но насторожилась. Если все так и есть, очень скоро кардиналисса сумеет вывести ее на чистую воду, значит остается лишь схитрить – изобразить если не бурную радость, то хотя бы признательность за столь щедрое предложение. Не часто обычным военным девицам выпадает такой славный шанс.

Только Эдит не собиралась терять свою свободу за пределами серых стен этого мрачноватого особняка – как единственная на данный момент помощница Ее Высокопреосвященства, она сможет направляться следом за нею и во дворец, и к тому же отыскать нужные документы с лисицей на круглой печати. Если, конечно, это не умело расставленная кардиналиссой ловушка. Да и куда деть бумаги в случае их обнаружения – не прятать же под длинную черную мантию, в которую облачилась Эдит Листон для поездки во дворец.

Новые штаны и рубашка, доставшиеся после недавнего посещения ателье оказались очень неплохими, но после старой формы тесноватыми. В подобной одежде полагалось медленно и чинно ходить, а не воевать – думать о таком было непривычно, и это навевало воспоминания о тесных платьях, которые иногда надевали знатные томиранки во время городских праздников. Эдит эти одежды казались неприятными – она помнила, как потрясла ее тайком прочитанная в приютской библиотеке книга древних историков. До Эпохи Склоненных Мужских Голов, когда король Патрик занял свою часть бывшей Марентии и назвал ее Томираном, повсюду происходило насилие и кровопролития, и только когда отчаянная воительница, святая Латгардис дала ему достойный отпор, все улеглось. Патрик, потрясенный женской силой, предложил ей стать его женой, получил гордый отказ и назначил Латгардис наместницей на севере страны.

Интересно, желает ли на самом деле королева Маренто отвоевать Томиран у Его Величества?

Над этим Эдит не переставала размышлять до самого дворца. Поездка в дилижансе оказалась так же непривычна, как и одежда, ведь она уже шесть лет не слезала с седла, однако придется переучиваться, да поможет ей Великая Мать! Позже перед глазами предстали успевшие стать знакомыми светлые стены дворца, и, не оглядываясь по сторонам, она молча шагала за кардиналиссой, которую, вопреки ее воле, не могла называть матушкой Анной. Слишком сильно это напоминало об истинной религии Эдит, как и о том, что у нее никогда не было матери.

– Здравствуйте, Ваше Высокопреосвященство, – раздалось неожиданное приветствие от незнакомой женщины.

На вид ей было чуть меньше тридцати лет. Низкорослая крепкая женщина в парадном камзоле и белоснежной чалме шагала им навстречу и натянуто улыбалась.

– Рада встретить вас, фемита Матиа, – по голосу кардиналиссы Балмонт не было понятно, соответствует ли эта радость действительности.

Эдит молча поклонилась, не имея представления о марентийском этикете и потому сочла за лучшее закрыться прохладной вежливостью, но некто Матиа заметила и ее.

– Здравствуйте, фемита Брукс.

– Приветствую вас, фемита Матиа.

– Я наслышана об этой молодой особе, Ваше Высокопреосвященство. Если вы не возражаете, я могу устроить ей прогулку по Матресу, – заговорила Матиа с явно преувеличенным оживлением в голосе.

– Благодарю, дочь моя, но в этом нет необходимости.

– О том ведомо только Сестрам.

– Ваше Высокопреосвященство, – вмешалась Эдит, не желая, чтобы за нее принимали решение, – я готова помочь вам разобрать документы, если это необходимо.

– Не настолько, – кардиналисса улыбнулась уголками губ. – По правде говоря, в обязанности секретарессы, особенно начинающей, не входит постоянная работа с бумагами, нужно и менять вид занятий. Вы хорошо потрудились и заслужили это.

Ответив натянутой улыбкой, юная Листон отошла в сторону. Конечно, подобное великодушие было неспроста, Балмонт что-то затевает или хочет испытать ее. А фемите Матиа просто необходима беседа с Эдит – интересно, зачем? Пока две женщины разговаривали, девушка отвела взгляд, рассматривая исторический сюжет на ало-золотой мозаичной стене – Патриция замахивается клинком на присевшего и трусливо прикрывшего щитом голову Патрика. Теперь минуло много темпиров, марентийская Виолет и томиранский Базиль – потомки близнецов и такие же враги.

– Пойдемте, фемита, – похоже, Шанталь не умела улыбаться, но старалась изо всех сил. – Позвольте показать вам дворец.

Что-то здесь было нечисто – у кардинальских секретарей обычно много работы, по крайней мере, в начале карьеры, но спорить было опасно. Пора учиться лицедейству, и, натянув на лицо самую вежливую из улыбок, Эдит Листон зашагала следом за Матиа, которая в процессе завязавшейся беседы, оказалась графиней Шанталь. Интересная особа. И девушка поспешила представиться, не забыв добавить необходимую фамилию Брукс.

***

Кардиналисса стояла в своём кабинете и смотрела вдаль, на город, на горы за ним. Слева от неё был потайной ход, в комнату Памяти. Так она её называла: там была история её страны – свитки, книги, картины. В Томиране эта память запретна, потому что Хранительниц на всей материке Рентиан не осталось. А за пределами Рентиана жили другие люди по другим порядкам и законам, некоторые считали, что там отличались даже эпохи. Вместо быстрых легких шпаг и пистолетов у жителей одного материка были тяжелые мечи, а у жителей другого лишь камни и палки. Дальше рентианские храбрецы не рисковали путешествовать по Бескрайнему Океану. Говорили, что где-то вдали существуют более совершенные эпохи, к которым опасно приближаться, а кто-то находил в себе смелость утверждать о страшных монстрах, сделанных людьми из железа. Кажется, отдаленно они напоминали дилижансы.

Есть ли Хранительницы или Хранители в тех землях? Пока это неизвестно и останется в тайне минимум на темпир, а если победит Великая Мать, верой в которую так кичатся томиранцы, это может привести к ложному равенству, а затем – к его перекосу. Вон один уже войну затевает и ей, вместе с Виолет Готье приходится это решать, рисковать людьми, вместо наслаждения культурой, наукой, искусствами великой страны Маренто.

Она потёрла виски и вспомнила историю, рассказанную древними свитками. Очень давно многие жительницы этого континента обладали магией Огня и Воды, которую им даровали Сестра Золотая на небе и Сестра Зелёная на Земле. Что ещё нужно для хорошей жизни? Солнце и плодородная земля. Даже тогда, после освобождения от гнета короля Патрика, после боевой магии, магия Сестёр всё ещё была Великой, несмотря на их гнев. И именно тогда в Томиране пошёл культ Матери. Откуда? Из мирной жизни? Из-за сбесившегося щенка Патрика в его половине бывшей Марентии появилось право первородства, хотя изначально он планировал сломить всех дворянок и воительниц, так или иначе имеющих власть. А Латгардис, национальная героиня Томирана его победила.

Хорошо бы одержать верх в этой проклятой войне и увидеть Базиля Алисона на плахе, он – еретик и враль, насаждающий культ Великой Матери. Таким образом, дело может дойти до смелеющих мужчин и насаждения женщинам обязательного материнства в угоду веры, и все забудут, что во время подписания Патриком и Латгардис договора означал культ на самом деле. Забота, милосердие, всепрощение, сёстринство и братство.

Но храмы Сестер остались в Маренто. Обнаглевшему Базилю этого не отобрать.

Когда вернется Раймонда, нужно будет показать ей эту комнату, в которой по крупицам собирались сведения о боевой магии, которой когда-то обучали Хранительниц. Может быть, ей удастся найти хотя бы одну женщину, девушку или даже девочку, немного способную к магии Воды или Огня, и тогда треснувший баланс мира может быть восстановлен. А там можно подумать о создании женского Ордена Хранительниц – если только удастся узнать, как возвращать утраченную магию.

Относительно своей молодой помощницы с подозрительным прошлым и неясным будущим Анна не сомневалась – даже при всех ее скрытности графиня Шанталь Матиа поможет разобраться, шпионка девица или нет. Должна же недоброжелательница Раймонды хоть в чем-то быть полезной.

***

Новая знакомая не вызвала у Эдит привычное чувство отторжения – кажется, они с фемитой Шанталь были близки по духу и по взглядам на мир, но девушку не покидало прилипчивое чувство неуверенности в себе. Случайная встреча казалась искусно подстроенной, хотя с другой стороны, разве сама глава королевских стрелков снизойдет до безродной девицы, чудесной волей Сестер ставшей помощницей кардиналиссы? Хотя, иногда Шанталь Матиа ссылалась на свою неприкаянность длиной в десять лет, и это притупило недоверие Эдит.

Может, стоит относиться к людям иначе?

В последний раз, во время драки в томиранской казарме Эдит побила девицу и юнца, распускавших о ней гадкие сплетни, хотя до этого они вполне неплохо общались. Мия в тот вечер ненадолго вышла из казармы, а когда вернулась, дело было завершено и всех дерущихся скрутили, чтобы чуть позже отправить на гауптвахту. И тогда она решила, что все люди, кроме Мии и королевской семьи Алисон, верой и правдой которой они служат, возможные враги.

Но с чего Шанталь Матиа вредить ей? Они едва знакомы. Новая приятельница объяснила ей, что во дворце плетутся интриги, но человека, стоявшего рядом с высшим военным или духовным чином, навет не коснется, если он сам этому не поспособствует.

Эдит исправно выполняла все поручения кардиналиссы Анны, а в свободное время могла покидать дворец вместе с Шанталь. Наверное, вдвоем они выглядели довольно колоритно, выезжая верхом в город – рыжеволосая веснушчатая девица в тесной черной рубашке и низенькая женщина в лиравийской чалме. И однажды Эдит поделилась с Шанталь своими опасениями.

– О, вам не стоит беспокоиться, фемита, – отозвалась та, покровительственно улыбнувшись. – В столице все вольны одеваться, как им угодно, лишь бы соответствовало статусу и выглядело прилично.

Ответив вежливой улыбкой, Эдит отмолчалась.

Насколько прилично сидеть в городской таверне двум женщинам довольно высоких чинов, она спросить не рискнула, но видимо Шанталь не редкая гостья в заведении с привлекательным названием «Красная вишня». Здесь собирались в основном женщины дворянского сословия, но ни одна из мирно болтающих за стаканчиком вина посетительниц не заинтересовалась личностью рыжеволосой девицы, старательно скрывающей томиранский акцент. Конечно, никакого акцента быть по сути не должно, но множество темпиров жизни порознь и распрей между томиранцами и марентийцами дало о себе знать.

Так прошло около недели. Эдит не позволяла себе лишнего ни в вине, ни в разговорах, высказывая свое мнение только в нейтральных, не касающихся политики и войны темах, и Шанталь, кажется, это наскучило. А может, появились неотложные дела, но в любом случае графиня Матиа перестала интересоваться ее персоной.

Однако, в двадцать пятый день Эдит получила письмо от Шанталь, приглашавшей ее неплохо провести время, но написала в ответ решительный отказ. Нельзя отдаться праздному веселью, когда стоит сосредоточиться на более важных вещах. Например – документы с лисой на печати. Его Величество Базиль говорил о толстой стопке бумаг, наверное, речь шла о деле государственной важности. И Эдит повезло однажды заметить их, едва она вошла в кабинет кардиналиссы и бросила взгляд в сторону дальнего угла.

Вытянутая лисья морда ехидно смотрела на нее, и только теперь, впервые за долгое время, у юной Листон заколотилось сердце.

За другим концом стола Балмонт сидела, склонив седеющую голову, и писала кому-то письмо. На улице стремительно, словно зимой, темнело, набегающий мрак разбавлял рыжеватый свет от свечей, и от них же по стенам плясали зловещие странные тени. Кажется, из-за огня Эдит и заметила лисицу, но что же теперь делать?

Она повернулась спиной к нужным документам и занялась заданной ей рутинной работой – отделением старых документов от сравнительно новых. Нужно было отличать их по датам. И как теперь не думать о счастливо найденных документах, если вынести под рубашкой не получится? Кардиналисса хоть и добродушна, но вовсе не глупа, шпионку схватят еще во время побега из крыла.

Тьма за окном становилась гуще, и уже совсем скоро мелкие надписи перестали быть уловимыми для глаз – придется отложить работу на завтра.

– Полагаю, нам стоит прерваться, – негромко сказала Балмонт, словно прочитав ее мысли, и встала.

Снаружи раздались чьи-то быстрые шаги – Эдит порывисто вскочила. Это не Шанталь и вообще не женщина, даже полные ярчайшего пафоса гвардейки не топают так вызывающе! Кардиналисса быстрым движением схватила хрустальный графин с водой, плеснула на мерцающие огоньки свечей, и комната погрузилась во мрак.

– Мне позвать на помощь? – шепотом спросила Эдит.

– Нас не услышат, – удрученно прошелестело в ответ.

«И где твое хваленое влияние, кардиналисса? – зловеще мелькнуло в голове. – Что вообще можно сделать с властью, но без оружия?»

Топающий человек ввалился в приемную, а затем и в кабинет – его тяжелое прерывистое дыхание было слышно даже от порога. Эдит схватилась за маленький кинжал в ножнах, прикрепленный к поясу – ей не возбранялось носить его при себе. Шурх! Она бросилась на шум, но была немедленно оттолкнута сильной рукой и врезалась в стул, немедленно грохнувший об каменный пол, словно залп пушки.

Но вот, шаги отдалились, став тише, и Эдит молча бросилась за вором, несомненно, что-то унесшим. Во дворцовых коридорах оказалось светлее, отблески факелов и свеч выхватили из темноты высокую широкоплечую фигуру, удиравшую от нее со всех ног, и в скорости Эдит ему явно уступала. Военный, но безоружный. Трус! Недолго думая, она выхватила кинжал и метнула ему вслед, вслед за чем раздался громкий вой, полный боли, злобы и досады. Однако он не обернулся, значит хитрый и сообразительный.

– Стоять, именем короны Маренто! – закричала Эдит первое, что пришло ей в голову. – Стража!

Ничего не происходило, никто не торопился к ней на помощь, а может и не слышали.

– Шанталь Матиа! – о, она никогда еще не кричала так громко.

Слева донеслись торопливые шаги – привлеченные зовом стражницы уже мчались, а мерзавца и след простыл, очень скоро они вернулись и с сожалением признали, что упустили его. Теперь во дворце усилят охрану. Явившаяся Шанталь, скрипнув зубами, неохотно признала, что при Раймонде Вион, поймавшей на границе множество шпионов, такого бы не случилось.

Но что же это осталось лежать на полу, рассыпанное по светлому мрамору? Брошенные вором листы бумаги – он отшвырнул половину своей добычи, чтобы отвлечь внимание, значит ему не нужно все, только важно не это… Сердце пропустило удар, когда Эдит Листон подняла находку и поднесла к свету. Лисья морда на печати смотрела на девушку почти с издевательской ухмылкой.

Половину нужных королю Базилю бумаг вероломно похитили.