Тео Носик и Генерал

Петарды в „айсберге“

Направляясь под вечер к старому корту. Носик уже издали услышал резкий свист и слова команды. Это, конечно. Генерал. Стало быть, все в порядке: он не сбился с дороги.

А дорога эта вела его по полям, с которых уже сняли урожай. Трактор провел по ним первые борозды. Еще пышная осенняя листва отливала золотом и багрянцем, а над ней раскинулось прозрачно-голубое небо. «Сегодня вполне можно запустить змея или авиамодель», — подумал Носик. Но каким образом в такой чудесный день можно раздобыть айсберг, оставалось для него загадкой.

Остановившись возле старого барака, Носик стал разглядывать пустырь. Живая изгородь делила его на две части. Не тот ли это самый корт? Все вокруг поросло травой, всюду лежали горы мусора и хлама. «Вход воспрещен», — прочел он на щитке, словно от усталости повалившемся набок. И тут вдруг Носик заметил проволоку, свисавшую с щитка. Откуда ей здесь взяться? Он оглянулся.

— Доложись на КП, — произнес кто-то над его головой.

Ах вот оно что! Среди ветвей на верхушке дерева примостился Бублик, как видно, наблюдатель.

«Ну и компания!» — подумал Носик и подошел к одному из выбитых окон барака. На внутренней стене он увидел большую карту, старую школьную карту с изрядно истрепанными краями: группа островов вокруг Шпицбергена в Северном Ледовитом океане. «Прибыл, стало быть, по назначению, — подумал Носик. — А где же айсберг?»

— Посторонись! — крикнул кто-то сзади, отодвинул его в сторону и вскочил в окно.

Это был сам Генерал. Перепоясанный широченным ремнем, с истинно фельдмаршальской физиономией, он важно подошел к карте. Одну руку он положил на ремень, другой широким жестом обвел фьорд «Белого медведя», «Китовую бухту», «Остров Эскимосов», «Берег Пингвинов»…

— Рапорт! — потребовал Генерал.

«Меня, что ли, он спрашивает? — подумал Носик. — Может, доложить, что здесь жарко, как на экваторе?»

Но Генерал, по всей видимости, даже не замечал его.

Неожиданно завыл ветер. Кто-то прокричал:

— Сила ветра десять баллов! На горизонте два вражеских судна! Внимание на Шпицбергене!

Это рапортовал с «клотика» Бублик. Очевидно, он предупреждал об опасности. Что же дальше?

— Конец приема! — крикнул Герберт, которого Носик только теперь обнаружил.

Стоя в левом углу барака, Герберт положил на трехногий столик «телефонную трубку» — сучок, на котором с обоих концов были укреплены крышки от консервов. «Ага, — подумал Носик, — сообщение он принял «по телефону». Что еще?»

— Они высадятся вот сюда, — сказал Генерал и пальцем ткнул в северную часть Шпицбергена. — Айсберг необходимо немедленно взорвать, ясно? Китовую бухту — затопить.

— Да что это за айсберг такой? — осмелился спросить Носик.

— Сейчас увидишь, — строго ответил Генерал.

«Ну и цирк, — подумал Носик, — и не меньше десятка клоунов. А я единственный зритель. Как назвал бы это Бруно? Наверняка балаганом».

— Все готовы? — спросил Генерал адъютанта.

Герберт снял трубку и повторил:

— К взрыву готовы?

И тут над «островами» вокруг Шпицбергена, как эхо, прокатилось:

— К взрыву готовы!

— …Гото-овы!

С «клотика» донеслась команда Бублика:

— Начина-ай!

Носик высморкался. Что и говорить, он тоже разволновался.

— Порядок, — громко сказал Герберт и положил трубку. — Готово!

Вдруг Носик в испуге отпрянул. Генерал сунул ему что-то прямо под нос. Оказалось, две связанные батарейки.

— Стоит только замкнуть контакт — и эта горка взлетит на воздух. Смекнул?

— Не-ет, — пробормотал Носик.

Генерал опешил.

— Не веришь, да? — спросил, насторожившись, Герберт.

— Не-ет, — повторил Носик.

Генералу это пришлось не по вкусу.

— А вот пойди да сядь на нее! Пойди сядь. Слабо, а?

Герберт ухмыльнулся.

— Что ж, пойду, — ответил Носик и вышел.

Оба генштабиста озадаченно глядели ему вслед.

Заблудиться Носик не мог — проволока вела к «айсбергу». Она бежала по старым ведрам, пустым консервным банкам, дырявым кастрюлям, по обломкам кирпича, обгорелым доскам и другим подобным сокровищам. А потом через изгородь на второй «остров», где валялось не меньше драгоценностей. Вот там-то над кортом возвышался «айсберг» — чудище, право слово: смесь старых железных кроватей и печных труб с драными матрацами и прочими симпатичными вещицами. Проволока кончалась под какой-то кастрюлькой без ручки, которую мальчишки водрузили на останки ванны.

«Так вот чем они собираются «отразить атаку врага»? Гм! И мы в Хагенберге тоже собирали горы металлолома, да только потом сдавали».

— Всем в укрытие! — разнеслось над пустырем.

А со стороны барака послышался голос Генерала:

— Посмотрим, как он сейчас запрыгает!

Забравшись на первый «глетчер», Носик все же с опаской заглянул под кастрюлю. Но там оказалась всего-навсего бумажная петарда, которую они показывали ему утром, восхваляя свой поход.

«Спали они на физике, что ли? — подумал Носик. — Ведь под кастрюлю попадает слишком много воздуха».

Он устроился на ржавых пружинах какого-то матраца, торчавшего над ванной. Оглядывая с «айсберга» окрестности, Носик с удовольствием покачивался на пружинах. Гляди-ка, храбрые защитники острова и впрямь поторопились укрыться: одни окопались за изгородью, другие бросились врассыпную по кустам — бывший корт со всех сторон был защищен от ветра густым кустарником.

— Эй, Носик, — пропищал откуда-то Пингвин, — ты что, спятил? Прячься! — Он-то вырыл себе индивидуальный окопчик.

Носик громко расхохотался.

И как раз в эту минуту Генерал зажмурился. Рука его прижала проволоку к контакту батареи.

Бах-тара-рах! Раздался взрыв, но… не громче, чем на карнавале. Правда, кастрюля подскочила эдак сантиметров на пятьдесят. Носик едва успел схватить ее и снова водрузить на ванну. Сам он уселся сверху. На его штанах четко обозначилось ржавое пятно. Но с этим уж кое-как можно было смириться, оставшись в живых после взрыва.

Постепенно из своих убежищ начали выползать разочарованные воины.

Первым показался Пингвин, он кричал, отчаянно размахивая руками:

— Эй, эй, послушай, там ведь динамит был!

Носик задним числом несколько струхнул. Пожалуй, забава чересчур легкомысленная! Он покачал головой.

— Пустяки, петарды. Видно по сгоревшей гильзе.

Пингвин и остальные деловито, с видом знатоков обследовали гильзу. Петарды? Генерал говорил им о заряде совсем иного сорта.

— А разве солдаты на маневрах стреляют настоящими снарядами? — спросил Штрекенбах.

— Не-ет, — ответил Носик.

«Но и цирка такого тоже не устраивают», — подумал он, хотя вслух ничего не сказал.

Тем временем подоспели Генерал с адъютантом. По их лицам было видно, как они разочарованы. Герберта особенно злило, что Носик отнесся к их игре несерьезно, а Генерал рассвирепел, потому что новичок не выказал ему ни тени уважения.

— Послушай-ка, ты, — заявил полководец, — если ты все лучше нас знаешь, так давай катись отсюда.

Носик слез с «айсберга».

— А ты думал, я испугаюсь твоей петарды? Ты же сам сказал: «Пойди сядь на нее».

Бублик, покинувший свой «клотик», подтвердил:

— Правда. Сказал.

Тут Генерал окончательно вышел из себя и, повернувшись на триста шестьдесят градусов, заорал:

— А ну заткнись! Игра есть игра! Командует здесь один! Смекнул?

Носик широко улыбнулся:

— Думаешь, я никогда не играл? Может, побольше твоего. Но по-настоящему, с планом и компасом, с разведкой, с судьями… А у вас тут…

— Что у нас? — насторожился Генерал.

— Чистый балаган, — заявил Носик.

На миг всем показалось, что Генерал бросится на Носика. Но тут Урзель Хе́йнеман хихикнула:

— Балаган! Скандал на Шпицбергене!

Ее поддержал Олаф Бейст, вырезавший себе в кустах палку.

— Ясное дело, балаган! Я лично сыт по горло. Никакая это не военная игра.

Генерал был явно сбит с толку.

Герберт обиделся:

— До сих пор ты, Олаф, ведь и сам участвовал в этом балагане?

Не успел он договорить, как поднялся невообразимый шум. Одни кричали «за», другие — «против»; одни смеялись, другие требовали тишины, третьи злились… Веселый галдеж у подножия «айсберга» то нарастал, то спадал; время от времени раздавался даже пронзительный свист.

Генерал беспокойно переводил взгляд с одного воина на другого. И надо же тут подвернуться Пингвину, который, нахлобучив на голову кастрюлю, исполнял индейский танец. На беду, этот боевой убор значительно ограничил поле его зрения, вот он и наткнулся на Генерала. А тот, в свою очередь, так ему наподдал, что Пингвин кубарем полетел.

На секунду все смолкли. В мгновение ока Генерал вскарабкался по «глетчерам» на вершину «айсберга».

— Смир-рно! — заорал он.

Пингвин поднялся.

— Кому здесь не нравится, может убираться, — заявил полководец.

Но тут, прежде чем спор успел разгореться с новой силой, Носик поднял голову к вершине, покрытой льдами, и сказал:

— Я ухожу. А тебе советую: нацепи бумажную каску! Вот будет игра! — И, не оборачиваясь, пошел через пустырь.

Урзель Хейнеман снова хихикнула. Генерал принял грозный вид и перевел дух, а это предвещало бурю. Правда, он тут же сбавил тон: что это, Урзель и Олаф уходят за мятежником? Без разрешения? В самый разгар игры? Генерал разразился громким хохотом. Стоя на куче хлама, он хохотал во все горло. До нынешнего дня все они принимали участие в его фантастических играх. Ему нужно было только выдумывать всё новые и новые. Фантазия же у него была неисчерпаемая. Вот и сегодня: он думал, что защита «островов» произведет на новенького сильное впечатление. А что вышло?..

— Ха-ха ха! Эй, Носик-Носище! — вне себя заорал он. — Хочешь к Точке подлизаться?!

Но он и сам уже понял, что болтает чепуху. Что же ему еще оставалось? Изменить положение вещей он не в силах. Взрыв «айсберга», столь тщательно и любовно подготовленный, разметал по свету их сплоченный отряд. При этом они недосчитались трех воинов.