Тео Носик и Генерал

Заговорщики из Кембема

Кембем был расположен — если вы еще этого не поняли — на западной окраине Ингельсбаха. Оттуда открывался с одной стороны чудесный вид на тенистую пальмовую рощу на берегах бурливой Огове, с другой — на драцены оазиса у Змеиного гнезда.

По воскресеньям население Кембема насчитывало сорок шесть жителей; в будни — значительно меньше. Ничего не подозревающие владельцы садовых участков называли свою колонию «Добрососедская». Их фантазия, к сожалению, не отличалась таким богатством, как фантазия Генерала и его друзей. Эти наивные люди даже не подозревали, что где-то рядом с их участками, домиками-беседками и огромными бочками для дождевой воды находится командный пункт Генерала.

У Пингвина, у которого в кармане лежал ключ от калитки теткиного участка, возникла гениальная идея. А именно: прежде чем идти к оазису, остановиться в домике тети Герты и выработать окончательный план действий.

И вот вокруг массивного стола, покрытого густым слоем пыли, расселись защитники старого теннисного корта — фантастического уголка, свидетеля неслыханных битв. Они сидят молча, с серьезными лицами: их «острову» угрожает опасность! Однако сидят они столь смирно еще и потому, что стулья здесь несколько неустойчивы, а спинки их чересчур высоки. Поэтому ни качаться, ни садиться верхом на них невозможно. Генерал, почувствовал голод, протянул руку за красным яблоком в фарфоровой вазе. Увы! Яблоки здесь, оказывается, тоже из фарфора. Герберт не отрываясь рассматривал птиц на стене. Уж они-то настоящие… чучела. Штрекенбах считал минуты по часам с кукушкой работы дяди Максимилиа́на. Маятник гонял мух от одного чучела к другому. Митшлиху оставалось только одно — глядеть на противоположную стену. Там висела фотография тети Герты и дяди Максимилиана в день их свадьбы. Пингвину пришлось стоять. В тесном домике было всего четыре стула. В руках он держал детекторный приемник и утверждал, что может ловить даже заграницу. Но никто ему не верил.

Все ждали Бублика.

Еще шагая в Кембем, они договорились, что Бублик пойдет к Носику и выудит из него, о чем тот наябедничал лейтенанту и чего все-таки не выдал. Это очень важно, чтобы быть во всеоружии в случае атаки. А в том, что атака на них готовится, они были теперь совершенно уверены. Минут через двадцать Бублик обещал вернуться. Между тем прошло уже три четверти часа. Уныло, в который раз, читал Генерал изречение в рамочке на стене:

Однако это его не утешало. Если Бублик не вернется, останется всего только пять защитников оазиса. Вдруг распахнулась дверка резного домика: «Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку!» И снова воцарилась тишина.

— Бублик остался у Носика, — предположил Герберт. — Где же еще ему пропадать?

Относительно Бублика мнения разошлись еще тогда, когда он на пустыре вступился за Носика. Правильно ли они поступили, послав именно его с секретным заданием?

— Вот слушайте! — пророчествовал Штрекенбах. — Первое: Хёфлих узнает, что случилось в воскресенье. Далее: родительское собрание. Далее: взбучка дома. Далее: сбор отряда. Взбучка в отряде. И наконец: сбор металлолома, покупка краски, ремонт барака…

— …два притопа, три прихлопа, — дополнил остроносый Митшлих. — Ничего себе перспективочка!

Пингвин вспомнил о западне. Если его отец, пекарь Кни́рим, прослышит об их проделке, пощады не жди — уж это Пингвин знал наверняка. Поэтому он тихонько сказал:

— Зря мы тогда сразу не смылись. Ребя-я-я, а если все выплывет? — Он не поднимал глаз от приемника.

— Вот как? — настороженно спросил Генерал. — А кто сказал, что мы не хотели помочь лейтенанту? Думаешь, мы струсили? Ясное дело, мы бы вышли, но уж все вместе, а не то что кто-нибудь один. Разве я не говорил все время: «Погодите»? Вот видишь! Только надо было прежде разглядеть, почему это лейтенант вообще с велосипеда свалился. Да Носище забил нам башку своим Теве, а мы еще догадывайся, что там стряслось! Думаешь, он сам не знал о люке? Я же все время ему глазами показывал. Просто хотел посадить нас в лужу. Смылся и наябедничал. Разыграл из себя санитара, а сам выдал нас лейтенанту. Ха! Меня не проведешь!

— Мы ждем уже час битый, — напомнил Герберт, — пока суд да дело — они разорят наш командный пункт.

— Ну, так пошли без Бублика, — решил Генерал.

Он встал и пристально оглядел всех по очереди.

— А кто желает помогать Точке в ее садочке, выкладывай сразу.

Генерал подождал секунд десять. Ребята молчали. В тесной, душной комнатенке было так тихо, что тиканье старых часов громом отдавало в ушах. Медленно поднялись Митшлих, Герберт и Штрекенбах. Под их строгими взглядами вступил в круг заговорщиков и Пингвин.

— Итак, никто не желает, — установил Генерал. — Отлично. Ну, будь что будет, а пустырь мы добровольно не сдадим.

Пингвин попытался — правда, весьма нерешительно — еще раз напомнить:

— А если лейтенант догадается…

— «Лейтенант! Лейтенант»! — передразнил его Герберт. — Стоит же на пустыре щит с объявлением: «Вход воспрещен». Это и к нему относится, не только к нам. Откуда мы знали, что кто-то проедет на велосипеде? И если бы Носик со своим дурацким телефоном…

— Хватит болтать, — оборвал его Генерал.

Слова Герберта окончательно убедили его в том, что нечего сразу «лапки кверху подымать», как говорит его отец. Поэтому он холодно заметил, сверху вниз поглядев на Пингвина:

— Хочешь, так проваливай к Носику — никто тебя не держит!

Пингвин молчал, уставившись на фарфоровое яблочко тети Герты.

— Наш пустырь они не получат, — повторил Генерал, — что бы там ни придумывал этот лейтенант. Мы приспособили его для военных игр. Смекаете? А теперь пошли поглядим, осмелилась ли Точка начать враждебные действия. Вперед!

Решительно стиснув зубы, они ободряюще поглядели друг на друга. Только Пингвин не поднял глаз. У него в носу защекотало. И вдруг он ка-ак чихнет. К потолку взметнулся столб пыли.