Теодосия и изумрудная скрижаль

Глава шестая. Изумрудная табличка

– Генри! – вскрикнула я. – Что ты делаешь? Это не игрушки, между прочим!

Генри испуганно посмотрел на наконечник копья, который слегка согнулся от удара.

– Откуда мне было знать, что ты отобьешь копье своей дурацкой табличкой? – сказал он.

– А что мне было делать, если ты метил мне копьем в голову? Между прочим, я и не думала об этой табличке, просто инстинктивно прикрылась тем, что оказалось в руках.

Я присела посмотреть, что случилось с табличкой. Она треснула посередине.

– Генри, ты разбил ее!

– Может, не совсем, – Генри поставил копье в угол и присел рядом со мной. – А что, если ее склеить?

– Надеешься, этого никто не заметит? Я так не думаю.

– Ну, наверное, это не больно ценная табличка, если валялась здесь бог знает сколько времени.

– Все артефакты ценные, Генри, – я подняла табличку, и у нее тут же отвалился верхний правый угол. От удара копья табличка пострадала сильнее, чем мне показалось на первый взгляд.

– Эй, смотри! – указал пальцем Генри. Под отвалившимся уголком показался тусклый темно-зеленый камень.

Я удивленно нахмурилась и поднесла табличку ближе к глазам, чтобы лучше рассмотреть ее. Генри тоже подсунулся и засопел.

– Эй, не дыши на меня, – сказала я.

– Прости. А как ты думаешь, что там внутри?

– Не знаю. Но, похоже, что там другая табличка, чем-то обмазанная сверху.

– В таком случае я не вред причинил, а сделал открытие, – быстро нашелся Генри.

– Не уверена… – протянула я, не желая так легко сдаваться без боя.

– Нет, открытие. Смотри! – он выхватил табличку у меня из рук, положил на пол и принялся отламывать остатки верхнего слоя штукатурки.

– Остановись, Генри! Это так не делается.

Но было поздно. Не прошло и десяти секунд, как табличка была полностью очищена от верхнего слоя. Штукатурка слетала с нее легко, словно шкурка с апельсина, и под ней открылся тусклый зеленый камень.

Мне трудно было сказать наверняка, что это был за камень, но самым удивительным было то, что на его поверхности были вырезаны знаки. Таких значков я еще никогда не видела, и они совершенно не напоминали хорошо известные мне египетские иероглифы, и это показалось мне очень странным, потому что среди непонятных значков встречались также знакомые фигурки египетских богов. Я сразу распознала Тота с головой ибиса – он протягивал что-то другому богу, Гору с головой сокола. Тот и Гор стояли на фоне трех горных пиков, а сверху на них опускались лучи солнечного бога Ра.

– Это важное открытие, правда, Тео? – с надеждой спросил Генри, распрямляясь.

– Пожалуй, – неохотно согласилась я, но тут же добавила: – Только сделал ты его совершенно не по правилам. Открытие… Да, можно сказать, что это в некотором роде действительно открытие.

В этот момент у нас над головой скрипнули ступени, и я инстинктивно вскочила так, чтобы прикрыть собой зеленую табличку.

Это оказался Эдгар Стилтон. Он успел спуститься до предпоследней ступеньки, и я с облегчением заметила, что смотрит он не на нас, а на стоящие вдоль стены мумии. Прежде всего, на мумию Тетли.

– Стилтон, что вам нужно здесь, в подвале? – мой вопрос прозвучал довольно резко, но я же помнила, что именно Стилтон постоянно шпионит за мной, и что именно он навел Алоизия Троули на мысль о том, что я владею магией.

– Ваши родители попросили, чтобы я разыскал вас и передал, что они собираются ехать домой, и… О, что это вы тут нашли? – он уставился на зеленую табличку и подошел к тому месту, где стояли мы с Генри.

Не раздумывая, я наклонилась, подняла тяжелую табличку с пола и крепко вцепилась в нее обеими руками.

– Ничего, – ответила я, бросив предостерегающий взгляд на Генри. – Это просто одна из табличек с этой полки.

Я попыталась повернуться, чтобы положить табличку назад на полку, но Стилтон протянул руку и задержал меня.

– Можно мне взглянуть? – нетерпеливо спросил он, и я вспомнила, что Стилтон способен чувствовать странные и магические артефакты почти так же хорошо, как я. Правда, сам он об этом не знал, но я-то знала! Стилтона всегда начинает корежить и передергивать, когда он оказывается вблизи проклятого предмета. Очень ценное свойство, особенно в нашем музее.

Стилтон взял зеленую табличку у меня из рук, и мне стоило большого труда удержаться, чтобы не вырвать ее обратно. Я следила за лицом Стилтона – вначале он смотрел на табличку просто с интересом, как ученый, но вскоре это выражение сменилось благоговейным ужасом. Потом он перевел взгляд на меня.

– Вы понимаете, что вы нашли, Тео? – спросил Стилтон. Свет газовых рожков отражался от таблички и придавал его лицу жуткий зеленоватый оттенок.

– Если быть точным, это я нашел ее, – поспешил похвастаться Генри.

– Нет, не знаю, – сказала я, толкая локтем брата. – А вы?

Стилтон вновь со священным трепетом уставился на табличку.

– Полагаю, что да. Если не ошибаюсь, вы только что нашли Табулу Смарагдина, или Изумрудную табличку, предмет, за которым сотни лет охотятся все маги и алхимики.

– Вот как, – с затаенной тревогой ответила я. Из своего опыта общения с Тайным Орденом Черного Солнца я хорошо успела усвоить, что чем сильнее маги интересуются каким-то предметом, тем больше вероятность того, что этот предмет очень опасен или обладает какими-нибудь сомнительными свойствами.

– А что она может? – спросил Генри.

Очевидно, услышав голос Генри, Стилтон вспомнил о том, что в его присутствии мы с ним не можем говорить свободно. Он моргнул, перевел взгляд на Генри, затем улыбнулся и ответил:

– Считается, что на этой табличке записана формула превращения любого металла в золото.

– Золото, – зачарованно выдохнул Генри.

– Но алхимия – это чепуха, не правда ли? – нахмурившись, спросила я, глядя на Стилтона. – Древняя глупая наука, которую все давно осмеяли и забыли, верно?

– Не знаю, не знаю, мисс Тео. Некоторые продолжают верить, что в этой, как вы говорите, «глупой науке» можно найти немало ценного.

Я многозначительно прокашлялась и перехватила взгляд Стилтона.

– Ну, да, правильно, – понял меня Стилтон. – Полная чушь эта алхимия. Пережиток темного прошлого.

– Благодарю вас, Стилтон, – сказала я. Не хватало еще, чтобы он забивал этой чушью голову Генри.

– Но если даже эта формула – чушь, то, может быть, эта табличка из изумруда имеет какую-то ценность сама по себе? Я думаю, она может стоить целое состояние, – сказал заметно погрустневший Генри.

– Это да, так оно и есть, – признал Стилтон. Ну, совершенно никакой помощи от него не дождешься!

– Вы сказали, что наши родители собираются уезжать? – спросила я, беря инициативу в свои руки.

– О, да, да. Когда я шел сюда, они уже направлялись к выходу.

– Тогда нам лучше поторопиться, Генри. Мне не хочется, чтобы они нас здесь забыли, – сказала я и добавила, обернувшись к Стилтону: – Еще раз спасибо, Стилтон. Вы не могли бы передать им, что мы уже идем? И очень прошу вас, не говорите пока что никому – никому, вы понимаете? – о том, что мы нашли эту табличку. Я хочу преподнести сюрприз своим родителям.

– Конечно, мисс Тео, – ответил Стилтон. – Никому ни слова.

После этого он подмигнул мне. Или его перекосило – точно не могу сказать.

– Генри, сложи на место оружие, и идем, – сказала я, глядя на поднимавшегося по лестнице Стилтона.

Генри надулся и, нарочно шаркая ногами по полу, поплелся в свой угол, собирать оружие. Как только он повернулся ко мне спиной, я засунула табличку под лежавший на полке лист старой фанеры.

Хоть я и допускала, что Стилтону можно доверять – по крайней мере, больше, чем многим другим, – табличку лучше все-таки спрятать. Так оно надежнее будет.

Затем я подошла к копавшемуся в углу Генри, подтолкнула его локтем, чтобы он пошевеливался, и оглянулась в поисках Исиды, которая вновь куда-то испарилась. Мне не хотелось запирать ее одну в подвале на всю ночь, но потом я подумала, что если она сама сумела пробраться сюда, то сможет и выбраться.

Когда мы с Генри вылезли из подвала, в коридоре никого не было.

– Может быть, они ждут нас у входа? – предположила я. Но в холле родителей тоже не оказалось, и мы поспешили с братом в гостиную, надеясь найти их там. И действительно нашли.

– Объясни, почему мы не можем остаться в музее на ночь? У нас столько работы, – ворчал папа, пытаясь попасть рукой в рукав пальто. – Чтобы подготовить эту выставку, и шести недель не хватит, а у нас их всего две.

– Но, дорогой, – отвечала мама, заматывая шею шарфом. – Генри только сегодня вернулся домой, его не было с самого Рождества.

– Проклятье! Я совсем забыл о нем.

Ну, что ж, по крайней мере, я не единственный ребенок, о котором то и дело забывают, и то приятно.

– Просто ты заработался, – сказала мама. – Тебе нужно хорошенько выспаться. Ну, пойдем искать детей.

Не желая, чтобы нас поймали подслушивающими под дверью, я влетела в гостиную, таща за собой Генри.

– А вот и мы! – весело объявила я.

– Явились – не запылились, – грубовато буркнул папа, но его грубость была наигранной, потому что он тут же подошел к Генри и ласково потрепал его по волосам. Как я завидовала в эту минуту своему брату! Почему, черт побери, девочкам нельзя носить короткие волосы, чтобы их тоже можно было потрепать по голове? Папа, наверное, почувствовал мое огорчение, потому что обнял меня за плечи и бодрым тоном воскликнул:

– А теперь поедем, сообразим что-нибудь вкусненькое на ужин!