Теория Игры

Глава 14

Американские агрессоры только что получив жёсткий ответ во Вьетнаме, не смогли удержаться от своей людоедской сути, высадив вооружённый контингент в Афганистане, свергнув законно избранное правительство.

Советский народ категорически осуждает вторжение американских войск в республику Афганистан, и призывает мировое сообщество оказать помощь молодой афганской демократии, в том числе и вооружением.

Советский Союз приветствуя движение афганского народа к построению справедливого общества, готов предоставить вооружение, боеприпасы и топливо, для справедливой борьбы за независимость, в том числе и инструкторами.

Обучение афганских военных начнётся на базе полевых лагерей в Душанбе, и его окрестностях, силами специалистов Министерства Обороны и Министерства Здравоохранения.

Правда 1 августа 1980 года.

Пётр Никодимович Ляшко, сколько себя помнил, всегда оставался убеждённым сторонником и поклонником денег, и никакой случайностью не стала его вербовка для исполнения разных поручений разведывательной службой Ми-6. Да, установить камень, ночью, на дороге, да замаскировать его так, будто он всегда тут находился стало непростой задачей, ну так и заплатили немало. А что и зачем, его вообще не интересовало.

Зато всё что происходило в пансионате «Южный Берег» очень интересовало английскую разведку, в особенности тот факт, что туда приехал отдыхать вроде как самый обычный школьник, награждённый уже тремя боевыми орденами, и как ни странно являющийся вполне известным и модным художником, со своей оригинальной манерой, и фантастическими гонорарами. Но самое главное, что школьник уже проявился в таком количестве весьма чувствительных дел, для свободного мира, что выпускать его из поля зрения не стоило.

В первый раз, когда он фактически сорвал так долго готовившийся переворот в России, а второй, когда появился в зоне проведения специальной операции по ликвидации опорного пункта друзей.

Камень, установленный на дороге, давал возможность не только оптического наблюдения, но и контроля эфира, и сразу выяснилось, что в округе довольно плотно работают десятки УКВ радиостанций, а активность флота в этом квадрате подтвердили спутниковые снимки, и радиомониторинг, с разведпункта в Турции.

Понятно, что мальчишку охраняли, и это не стало сюрпризом. Ми-6 не собиралось отказываться от планов побеседовать с русским чудо-мальчиком, и желательно на британской территории.

В порту Ялты уже вторую неделю якобы ремонтировался сухогруз «Надин» команду которого наполовину составляли опытные диверсанты, и там же на всякий случай, имелся вертолёт для экстренной эвакуации объекта через границу.

Но, это на совсем уж крайний случай. Глушилка переданная друзьями, могла вырубить весь персонал дома отдыха включая охранников, и самого мальчишку, а диверсионную группу защищали таблетки, тоже переданные британской стороне новыми союзниками свободного мира.

Всё должно было пройти гладко. Группа захвата включает глушилку, опробованную в десятках миссий, входит на территорию пансионата, забирает бесчувственного парня, и соединившись с группой отсечки, доставляет на борт сухогруза, где он в тайнике пересекает границу, и попадает в руки тех, кто хочет получить ответы на свои вопросы.

В одиннадцать вечера, группа матросов с сухогруза вышла погулять в город, где-то по дороге растворившись в густой южной ночи, и собралась вновь, уже на дороге, ведущей в пансионат.

Пять профессионалов САС, представляли собой серьёзную силу, даже невооружёнными, но у них имелись в руках короткие железные палки, оставленные для них в тайнике, и это внушало уверенность в успехе операции. Ну в самом деле, что может пойти не так?

Диверсанты приняли таблетки, подождали положенные по инструкции пять минут, и включили глушилку, замаскированную под кассетный магнитофон.

И сразу в округе стало заметно тише. Замер пансионат, замер магазинчик, приткнувшийся на повороте дороги, замер пляж, где по ночному времени резвились парочки.

Никита понял, что рядом заработала глушилка, когда тело Татьяны в руках обмякло, и она уронила голову набок, а встававшая с постели Светлана, снова завалилась на кровать.

Зафиксирована ментальная атака.

- Да понял уже. – Никита быстро оделся. Натянул тёмные брюки, плотные кожаные кроссовки, взял в руки учебную саблю с открытой гардой которой отрабатывал движения, и вышел в ночь.

Ночное видение раскрасило темноту в резковатые цвета тепловых перепадов, и группу, двигающуюся к домику, он увидел сразу.

Пять человек, в неброских джинсах и тёмных футболках, целенаправленно шли к его жилищу, и судя по отсутствию в руках шахмат и мячиков, видимо не для игры.

- Джентльмены? – Никита шагнул вперёд, держа саблю, опущенной к ноге. – Отличная погодка, для смертоубийства, не находите? – И когда идущий первым, наискосок ударил какой-то длинной железкой, встретил её обухом сабли, мгновенно контратаковав ударом в ногу, и тем же обухом врезав по голове, вырубая наглухо.

Шашка разумеется не была заточена, но для килограммовой железки с удобной рукоятью, это неважно. Никита вполне мог развалить голову человека даже тупым лезвием. Но он точно знал, что эти люди должны пообщаться с добрыми дядечками из КГБ, перед тем как переехать в Мордовию, поэтому бил так, чтобы оставить в живых.

Офицеры САС, двигались хорошо, и своими палками махали довольно быстро. Но давно замечено, что арматурина – слабый противник кавалерийской сабле. Да и скорость совсем не такая же как у конечностей воина – тройки, и через тридцать секунд, все лежали в пыли, в различной степени сохранности, а Никита, шагнул к магнитофону, рядом с которым даже его потряхивало и стал нажимать на кнопки, чтобы отключить глушилку. В какой-то момент, ему это удалось, и противная тошнота, уже заполнившая рот, стала уходить, а пансионат потихоньку оживать.

Разбойное нападение на дом отдыха, где отдыхали простые труженики, всколыхнуло всю страну. Советские люди призывали покарать британских бандитов, которым предоставили возможность для ремонта, согласно международным законам, а они подло обманули, захотев пограбить по своим британским обычаям.

По здравому размышлению, роль Никиты в поругании супостатов, решили не придавать огласке, хотя в личной беседе, председатель Комитета объявил командирское удовлетворение, заметив, что со временем рассчитается.

Такое в системе советской власти случалось сплошь и рядом. Ну не ко времени, и не к месту награждения или ещё что, но для отличившегося так порой бывало даже лучше, потому что отложенная награда обычно случалась чуть больше и существенней.

Но Никита об этом вообще не парился. Он молод, обеспечен, на хорошем счету у серьёзных людей, и если не считать проблемой выбор ВУЗа то всё просто отлично.

Эфирный колодец потихоньку формировался, и уже был готов на тридцать восемь процентов, что совсем неплохо, а пейзажей и натюрмортов скопилась целая пачка. Старшие товарищи из Комитета вовсю намекали на персональную выставку, а Никита отбивался как мог, потому что не считал себя настоящим художником. Это там, где-то в академиях, и тишине студий, бородатые гении в рваных джинсах творят нечто вечное, и монументальное, а у него не то что бороды нет, так и штаны чистые и без дырок.

Ну и что, если к нему стоит очередь из желающих, и получает он в десять раз больше? Как сказал один маститый художник, пока Никита не войдёт в сообщество, о настоящей славе можно забыть. Правда он же так и не ответил на вопрос, а зачем эта слава вообще нужна, но зато долго распинался, о значении изобразительного искусства в мировом культурном процессе.

Краснобайства Никита не любил, поэтому покинул кабинет директора, прервав говоруна на полуслове.

Последнюю неделю, Никита достаточно неожиданно даже для самого себя сделал четыре портрета: Председателя КГБ генерал-полковника Игнатова, Председателя Верховного Совета Косыгина, генсека Агуреева и министра обороны маршала Захарова, как их помнил на той самой базе пришельцев. Лица получились как живые, потому что Никита смог схватить их в динамике, с живыми глазами, подвижным лицом, и характерным выражением лица. У Игнатова чуть прищуренное, словно заглядывая в глубину человека, у Агуреева немного усталое, но с блуждающей на губах полуулыбкой. Косыгин на портрете выглядел собранным и строгим, но в глазах плясала усмешка, а министр обороны, словно набирал воздух перед там как отдать приказ о наступлении.

Все работы ему помогли упаковать парни из КГБ и даже где-то достали ящики для перевозки картин. Всё художественное хозяйство и вещи погрузили в огромный багажник «Чайки» присланной из Москвы, чтобы забрать Никиту. Девчонки летели самолётом, но они уже обменялись телефонами, и адресами.

Добрались спокойно. Толи от того, что за рулём сидели, сменяясь два офицера Девятки, толи от того, что следом шла волга с оперативниками КГБ, а может от того, что впереди, распугивая народ, летела Волга покрашенная под автотранспорт ГАИ, с проблесковым маячком на крыше.

Возвращался он уже в новую квартиру. Старую, Варя с женихом уже отремонтировали в соответствии со своими планами, готовясь потихоньку принимать пополнение в семье.

В новом доме Никиты было три комнаты, где одна целиком отдана под холсты, мольберт и прочее рисовальное хозяйство, одна под зал, а третья под спальню.

Утром пятого августа, Никита встал, сварил себе кофе, и вышел на огромный балкон полюбоваться видами просыпающейся Москвы. Восьмого августа в пятницу у сестры назначена свадьба, и Никита уже приобрёл подарок – комплект аппаратуры завода Маяк, из катушечного магнитофона, проигрывателя грампластинок, радиоприёмника, усилителя и колонок. Сначала хотел купить для молодой семьи автомобиль, но выяснилось, что до восемнадцати лет гражданин СССР не может совершать такие покупки, как и приобретать недвижимость. Но такой звуковой комплект стоил немногим дешевле машины, так что подарок получился вполне достойный.

Гуляние предполагалось скромным. Вера договорилась с арендой небольшого зала в кооперативном ресторане Орбита, находившийся рядом со сверхсекретным КБ Лавочкина. Гостей ждали всего человек двадцать. В основном родственников со стороны пока ещё жениха, и совсем немного со стороны Вари, в основном подруг. А все родственники со стороны Калашниковых, вдруг вспомнившие о существовании брата с сестрой, отправились в пешую прогулку, по заповедным местам, с пожеланием не возвращаться.

Варя отлично помнила, старые бабушкины платья, перешитые на неё, и не собиралась никому ничего прощать. Дядя, которого не пустил Никита работал директором совхоза, да и остальные родственники совсем не бедствовали, так что Варя посылала всех далеко с полным осознанием, что и там они не пропадут.

Папа жениха, Пётр Евгеньевич Синицын, что-то попытался сказать в защиту родственников вообще, но в ответ, удостоился такого взгляда от Вари, что заткнулся и тему больше не поднимал.

Но к Никите, Пётр Евгеньевич, и Екатерина Сергеевна относились с подчёркнутым уважением, что вполне понятно. Статьи в газетах, ладно. Но вот боевые ордена… И то, что он уступил сестре квартиру, купив себе новую, вызывало у простых советских тружеников лёгкую оторопь, и желание проснуться. Да, Москва полнилась людьми получавшими и больше, но то небожители, которых можно увидеть лишь на экране телевизора. А тут московский школьник. То, что за одну картину можно получить столько же сколько хороший инженер получает за десять лет, в их голове никак не укладывалось, но и барыгой младший брат никак не выглядел. Зато дедушка Вариного избранника, Евгений Александрович, прошедший всю войну командиром бронепоезда, относился к нему как к своему внуку, и Никита тоже воспринимал старого инженера, как близкого человека.

В размышлениях о превратностях судьбы, кофе кончилось, и потянувшись, Никита пошёл переодеваться чтобы побегать, и размяться. День предстояло провести в хлопотах. Забрать новый костюм из мастерской, пошитый специально к свадьбе сестры, обновить гардероб к осени, и поприсутствовать на открытии магазина Александры «Стиль», ознаменовавшего переход от обслуживания на дому к нормальной работе.

Но и тут знакомая Никиты смогла вывернуться, имея как бы две части магазина. В одной клиент приходил и покупал всё что его интересовало, руководствуясь собственным здравым смыслом и советами консультанта, а во второй, совсем не публичной, Александра одевала клиентов, и подбирала аксессуары только на собственный вкус, и попасть из первой категории в вторую было совсем непросто.

Кроме того, требовалось заехать в контору кооператива, делавшего ремонт и монтаж мебели, и рассчитаться, закрыв договор. Ну и масса всяких мелочей, сопровождавших жизнь любого человека.

Очень напрягало отсутствие машины, но и здесь всё решали деньги. Никита звонил в кооперативный автопарк, и они присылали машину, с оплатой в размере семи рублей в час, что с одной стороны было не дёшево, а с другой, и не так чтобы очень дорого. Но сначала, конечно же заехать в сберкассу, и снять деньги, потому как время всеобщей компьютеризации ещё не настало.

Теперь с получением паспорта у него имелся собственный счёт, и он свободно снимал деньги на свои нужды, оставив сестре в качестве ещё одного подарка десять тысяч.

А в это время в здании под названием Сенчури Хаус, по адресу Вестминстер Бридж-роуд 100, разгорался настоящий скандал. И не тот «скандал в благородном семействе» о котором знают лишь слуги и родня, а настоящий, когда о позоре судачат даже бульварные газетёнки, и упражняются в остроумии комики.

Глава Секретной Службы, сэр Артур Темпл Фрэнкс которого друзья называли «Дик», слушал начальника первого отдела в чьём ведении находился СССР и не понимал, как это у него хватает выдержки, не пристрелить мерзавца прямо тут, на ковре.

- Значит, вы, имея информацию об успешной зачистке русскими опорных баз, послали на захват этого парня пятерых наших офицеров, дав им с собой сверхсекретное оборудование? – Внешне спокойно спросил он, начальника отдела, но где-то внутри уже вскипал раскалённой лавой вулкан, готовый взорвать всё к чертям. – И теперь пятеро наших офицеров в плену у русских. И было бы простой неприятностью, умри они там. Но нет. Их взяли в плен, и кто-то из них, а может и все вместе они поют, раскрывая наши секреты, которых они знают предостаточно. Да мы же теперь даже не сможем их взять даже в качестве преподавателей, если и сумеем вытащить из русской тюрьмы, понимаете? – Дик гулко ударил по столешнице. – Ведь даже идиоту понятно, что всё это – грёбаная русская матрёшка. Ловушка чистой воды. Вытащить парня, которым мы интересуемся на побережье, причём держать его достаточно долго, для того, чтобы мы успели подготовить операцию. И теперь у нас не только потери в людях, но и в весьма чувствительном оборудовании, которое русские обязательно вскроют.

- Но, самоликвидатор…

- Оставьте Питер. – Рука сэра Артура ещё раз с грохотом опустилась на поверхность стола. Просветят рентгеном, да отключат эту вашу ловушку. И что мне докладывать премьеру? Вот что? Я свою голову подставлять не намерен. И знаете, что? я всё спишу на вас. У вас было всё. Кадры, фонды, ресурсы, а теперь у нас только безумный скандал, и покровительственные ухмылки из-за океана.

Ставили в третью позицию и руководителя сводной бригады подполковника Гришина. Но, так, без вдохновения и по необходимости. Понятно, что невозможно приготовиться к тому, что диверсанты используют инопланетную глушилку, и все заготовки на случай штурма и захвата оказались в помойном ведре.

- Но каков парень! – Заместитель руководителя второго управления, генерал-майор Шадрин покачал головой. – Ни одного трупа.

- Эх, понять бы почему на него эта глушилка не действует… - Задумчиво произнёс Гришкин, понимая, что гроза пронеслась мимо.

- Хорошо, если ты поймёшь. А если что-то у него сломаешь, и что? – генерал вопросительно посмотрел на подчинённого. – Сейчас у нас есть такая палочка – выручалочка, а точнее отмычка ко всем вражеским норам, а ну как его не станет? Помнишь, как раньше корячились, вскрывая их схроны? Да и сейчас бывает нарвёмся. А тут не было ни гроша и вот алтын. Он тебе и лечить, он тебе и порубает их в капусту… да ещё и сам себя защищает как не всякий кадровый боец сможет. По сути мы плетёмся вслед за ним и подбираем тела.

И кстати. Наши психологи тоже потихоньку с ума сходят, пытаясь собрать его психопортрет, но ничего у них не выходит. Кто-то даже предположил, что это мол реинкарнация, то есть вхождение в тело более взрослого разума, но нет. Вполне себе подросток, только очень странный. Так что приказ старших товарищей однозначен. Работает – не трогай. Вот мы и не будем трогать.

- Что это?!! – Константин Афанасьевич Коломиец, заместитель директора Нефтегазо добывающего управления Тюменской области Миннефтегазпрома СССР, смотрел на картину где в лучах солнца нежились две юных красотки, в которых он с ужасом узнавал своих дочерей. – Кто это сделал?!! Я порву его! – Он сделал движение чтобы снять картину со стены, но неожиданно на его пути встала Светлана.

– Нет, это моё, и ты даже не прикоснёшься к моим вещам. – Отчеканила она.

- А это моё. – Татьяна качнула головой в сторону похожей, но всё-таки другой картины на противоположной стене.

- Этой мазне не место в моём доме! – Крикнул возмущённый отец, тряся кулаками.

- Это не твоя квартира. – Отбрила его супруга, уже оценившая подпись на картине «Н Калашников» примерно в двадцать – тридцать тысяч рублей. – Нашим девочкам её завещал мой брат, и это их дом. И они будут вешать всё что захотят.

- Я найду этого извращугу! – Выкрикнул мужчина, на что встретил одновременные улыбки сестёр.

- Не советую. – Татьяна, невозмутимо пилившая коготки сидя в кресле, покачала головой. – У Никитки два ордена Красной Звезды, и один Красного Знамени, а такое за хорошее поведение не вручают.

- И самое главное, ему шестнадцать, и я уверена, что тебе не нужно славы того, кто был избит подростком. – Добавила Вероника Семёновна. – Кстати, каждая из таких картин, стоит примерно двадцать – тридцать тысяч рублей, и получается, что мальчик подарил нашим дочкам по «мерседесу». – Она обернулась к Светлане. – И как он вам?

- О! – Девушка закатила глаза. – Мам, он бог! – Одет, как только что со съёмок журнала, чистоплотен, вежлив, щедр, а…

- И он всегда слушает что мы говорим. – Перебила сестру Татьяна, выразительно глянув на неё. – Да, там вокруг постоянно какие-то люди, но я думаю – охрана.

- Он какой-то учёный? – Мама чуть подняла правую бровь обозначая удивление.

- Наверное. – Светлана махнула веками, показывая что поняла и пожала плечами. – Как сама понимаешь, он с нами о делах не разговаривал. Но, да. Там всё время народ ошивался. Так. на глаза не лез, но ходили повсюду. Какой-то армянин полез было с нами знакомиться, так и двух слов сказать не успел, как делся куда-то.

- Но так, же оставлять нельзя! – Отец семейства вновь попытался вернуть контроль.

- А почему это? - Вероника Семёновна, чуть поправила картину. – Зайди в Русский музей, да посмотри, что там на стенах висит. А наши девочки, я считаю, куда красивее тех коров, что там изображены. И, знаешь, я рада что ими заинтересовался такой парень, как Никита Калашников. Богат, судя по всему парит где-то в высоких эмпиреях, да ещё и щедр на подарки. – Мама конечно же заметила золотые браслеты с часиками на руках дочерей, но ничего мужу говорить не стала. – Конечно о браке и семье говорить рано, но сам факт… - Она выразительно посмотрела на Константина Афанасьевича, сменившего крайне возбуждение на состояние меланхолии. – Не проходимец какой, а вполне самодостаточный молодой человек.

А причина треволнений взрослых и серьёзных людей, стоял перед зеркалом, смотря на то, как сидит новый костюм песочного цвета, подёрнул манжеты рубашки.

- Отличная работа, Моисей Лазаревич. – Никита благодарно кивнул и бросил взгляд на список необходимых вещей. – Так, это я у Александры возьму, а пальто, на осень, закажу у вас, если вы не против.

- Да как я могу быть против? – Мастер улыбнулся. – На вас шить одно удовольствие, Никита Анатольевич. Фигура как у античной статуи.

- Тогда ещё добавим тёмно-серый костюм-тройку на осень и зиму и… - Никита задумался. – И, пожалуй, хватит. И так слишком много сил и времени уходит на это.

- А что собственно вас беспокоит? – Удивился Моисей Соломонович. – Антон Павлович Чехов не зря говорил, что в человеке всё должно быть прекрасно. Вас же не смущают многочасовые тренировки, или учёба? И внешний вид тоже очень важен. В конце концов у нас не будет второго шанса произвести первое впечатление. А вы, Никита Анатольевич, только входите в наше общество, причём сразу на очень высоком уровне. Да, гандикап у вас приличный, благодаря орденам и вашему таланту, но внешний облик, это как проба на ювелирном изделии. Знак качества и одновременно показатель социализированности. Так что носите, держите спину прямой, и помните, в глазах должны отражаться не лужи, а облака. – Мастер окинул последним взглядом костюм, и кивнул. – Ваши летние вещи мы упакуем, а я рекомендую хотя бы сегодня походить в костюме. Пусть сядет.