Теория невероятности

Глава двадцать шестая Снежный ком событий

С самого утра мсье Сэмюэль Витрэ, глава и владелец одной из крупнейших страховых компаний в мире, АСГ, находился в отвратительном настроении. Так было всегда, когда надо было принимать какое-то ответственное решение, но не было уверенности в его результатах. И вроде бы все просчитано, и вроде бы нет оснований не доверять Рашель Шайнц, его самой близкой и проверенной помощнице. И все-таки план «Алеф» приводить в действие не хотелось. Не хотелось, и точка. И все-таки надо было все проверить. Ох уж этот напор. Рашель действовала как танк, она перла к цели прямо через минное поле, но впереди танка катила каток, который взрывал мины… И все-таки, есть шанс, что и каток что-то пропустит. Слишком велики ставки в этой игре. А, главное, что на кону само существование компании! Сэмюэль даже представить себе не мог, что его детище, его родное дитя, страхования корпорация вдруг исчезнет. Исчезнет вместе с этим позорным объявлением в газетах о ее банкротстве! И именно на этих чувствах бессовестно играла Рашель. Конечно, она сука, конечно, она хочет провести свой план и свалить Николь. Я ведь не слепой и все понимаю. И все-таки я не готов. Что-то подсказывает мне, что надо еще чуть-чуть подождать.

Сэмюэль подошел к окну своего кабинета. Отсюда открывался вид на этот Город. Город, который он всегда писал с большой буквы. Он любил Брюссель. Любил толчею туристов на его узких улочках. Любил гомон детей, которые игрались в городских скверах, любил посидеть в кафе, где столики выдвинуты на тротуар, и где кофе неизменно хорош, а сдобные булочки всегда отменно свежие. Господи, да любая европейская столица обладает такими улочками и такими кафешками, и такие же дети бегают по его скверам. А Сэмюэль почему-то любил именно Брюссель. Может быть, все дело в его жителях? Приветливых, открытых, со своеобразным чувством юмора, непонятным приезжим французам. Ну вот, опять о французах. Знаете, если брюсселец хочет рассказать какой-то похабный анекдот, это обязательно будет анекдот о тупом французе. Хотя, сейчас в городе столько негров, что старых коренных брюссельцев скоро можно будет пересчитать по пальцам.

Скрип двери кабинета отвлек мсье Витрэ от созерцания городского пейзажа. Это была Рашель. На этот раз она пожаловала в строгом черном брючном костюме. И это ничего хорошего не предвещало. Мадам Шайнц одевала брючные костюмы только в самых сложных ситуациях, когда стремилась произвести особо весомое впечатление. Она знала, что такие костюмы ей идут и подчеркивают то, что надо подчеркнуть: ее уверенность и силу.

– Они уже приехали. – с ходу попыталась оглушить новостью шефа. Но Сэмюэль был готов и к такому повороту событий.

– Они готовы встретиться в Хилтоне?

– Ровно через час. Наша комната для малых совещаний готова.

– Ну что же, это не может не радовать. Я буду готов ровно через двадцать минут.

На встречу мсье Витрэ прибыл, по своему обыкновению, за пять минут до ее начала. Это был установившийся ритуал мэтра, про который знали все его коллеги. На сей раз на встрече были мистер Ли Гоу, мистер Рэй Чэтмен и Комита Раи, во своими помощниками. Люди, которые хоть что-то слышали про страховой бизнес, эти фамилии говорят о многом. Фактически, это была встреча основных владельцев четырех крупнейших страховых корпораций мира. После того, как прибывшие поздоровались и заняли место за круглым столом, слово взял номинальный хозяин совещания.

– Господа! – голос Сэмюэля Витрэ был достаточно энергичным для его возраста. – Я рад, что все откликнулись на предложение провести неформальную встречу по двум весьма сложным вопросам. Первый – это новые пути нашей работы в связи с мировым экономическим кризисом. И второй – дело господина М, о котором все вы в той или иной мере знаете. Я предлагаю нашим помощникам перейти в Синюю комнату, где они начнут выработку совместных предложений по реформе принципов нашей работы из-за мирового экономического кризиса. А мы тут, в неформальной обстановке, обсудим второй вопрос нашей повестки дня.

Помощники поднялись и вышли в другую комнату. Из оставшихся самым молодым был господин Ли Гоу, ему только исполнилось сорок пять лет. Этот преуспевающий гонконговский бизнесмен сумел сделал головокружительную карьеру, причем весь его карьерный рост занял двенадцать лет. Он был невысокого роста, со смуглым широким лицом, носил очки с большими толстыми стеклами, и тонкие усики, из-за чего выглядел немного комично, напоминая японского клерка конца пятидесятых годов. Он был одет в синий костюм-тройку в мелкую белую полосочку, носил часы на цепочке, и к образу того же японского клерка не хватало только шляпы-котелка или цилиндра.

Про Рэя Четмена можно было сказать только одно: он был самым старым членом этого узкого круга избранных. Ему было восемьдесят шесть лет и его привезли в кресле-каталке. Сам он не передвигался уже добрых четыре года, но руль компании никому не уступал. Его старший сын трагически погиб тридцать лет назад в авиакатастрофе. Его личный самолет вылетел из Гонолулу, а вот в аэропорт прибытия так и не прилетел. Поиски закончились ничем. К тому времени Брэд Чэтмен уже был одним из директоров компании отца и готовился занять его место. Второй сын Рэя Чэтмена, Рэй-младший, был поздним ребенком, даже слишком поздним. Говорят, что поздние дети либо гении, либо идиоты. К Рэю-младшему подходило второе. Так старик остался у руля компании. И, если говорить честно, эта работа была тем единственным делом, которое заставляло старика Чэтмена жить. И не просто жить, а бороться. Он не раз говаривал, что этот кризис он не переживет, но, тем не менее, продолжал держать компанию твердой рукой и не дать ей быстро разориться. Это был сморщенный старик со слуховым аппаратом и полупарализованным лицом. Говорил он тихо, но достаточно четко, что позволяло его хорошо расслышать и понять, хотя голос был уже по-старчески тусклым и немного дребезжащим.

Самой колоритной фигурой из всех был индус Комита Раи. Он принадлежал к состоятельной фамилии, в свои пятьдесят шесть лет вел весьма активный образ жизни, был заядлым альпинистом и любителем экстремальных видов спорта. При этом одевался он только в национальный костюм, поражающий тонким шелком, шитьем, и прекрасной чалмой на голове, украшенной драгоценными камнями. Вдобавок ко всему он носил густые усы, кончики которых закручивал кверху, что придавало ему внешность магараджы-злодея из старого доброго индийского фильма. Комита получил прекрасное образование и свое место занимал по праву – он был один из самых удачливых бизнесменов молодой и быстро развивающейся Индии.

– Господа, дело господина М не столь опасно, как мировой финансовый кризис, но именно оно стало причиной нашего небольшого саммита. – начал свой разговор Сэмюэль Витрэ.

– Я бы не был так оптимистичен, мсье Витрэ. – это подал голос Ли Гоу. Он говорил на английском с небольшим акцентом, но достаточно бегло, так что чтобы его понять, надо было немного напрячься. – Проблема в том, что наши эксперты все больше сходятся на том, что мистер М – гениальный фальсификатор. К сожалению, фальсификации такого масштаба грозят нам весьма большими убытками. Мы уже погрязли в судебных процессах, и рассчитываем их затянуть на несколько ближайших лет. К сожалению, убедить суд в том, что господин М – фальсификатор будет весьма непросто.

– Мои аналитики считают, что на девяносто девять целых и девяносто девять сотых процента мистер М фальсификатор. В тоже время меня куда как более страшит оставшаяся сотая процента. Точнее, эта цифра на четыре порядка меньше, и все-таки…

Это взял слово старейший член саммита Рэй Чэтмен. Он сделал небольшую паузу, достаточную для того, чтобы немного отдышаться. Трясущейся рукой вытащил из кармана тюбик с ингалятором, прыснул себе какое-то лекарство в рот, и только после этого продолжил:

– Если предположить, что мистер М. как-то действительно предугадывает столь маловероятные события, или, более того, имеет возможность влиять на них, то… то вся наша страховая система находится под угрозой. Нам придется пересматривать все основы нашего бизнеса, менять его принципы, я не говорю о том, что методики расчетов станут настолько непростыми, что предсказать последствия ЭТОГО кризиса для нашего бизнеса невозможно вообще. Я не говорю о финансовых потерях, хотя они для нас сейчас оказались весьма существенны, а могут стать еще чувствительнее. Я говорю о незыблемых принципах нашего дела, о той самой теории вероятностей, которая была математическим костяком нашего существования.

– Наша компания только недавно столкнулась с господином М., мы только-только заключили с ним несколько договоров. Суть таких договоров вам прекрасно известна. – это взял голос живописный индус Камита Раи. – Но я разделяю общую озабоченность нашего небольшого коллегиума. Я бы сказал так. Если это единичный… артефакт, то проблему можно локализовать. Если же вероятностью событий можно как-то манипулировать, то… То нам будет пора заняться сбором металлолома или продажами подержанных автомобилей.

– Мистер Раи правильно выразил суть нашей общей озабоченности. – продребезжал мистер Чэтмен. Его тут же поддержал мсье Витрэ.

– Господа, я думаю, что мы должны объединить наши усилия для того, чтобы решить эту проблему.

– С этим никто и не спорит, мсье Витрэ. А если облечь ваши общие фразы в конкретную оболочку? – поинтересовался мистер Гоу. Он имел привычку во время принятия решения стучать костяшками пальцев правой руки по левой ладони. Сейчас его руки совершали этот столь известный всему страховому миру ритуал.

– В таком случае, господа, мы имеем два выхода. Первый. Путь переговоров. Но по этому пути мистер М. пока что идти не хочет. Второй – кардинальное решение нашей проблемы.

– Вы настолько опасаетесь мистера М, что готовы решиться на второй путь? – задал опрос мистер Раи.

– Наша компания выдержит этот удар. Но… я считаю, что в наших общих интересах сделать невозможность ставить принципы нашей работы под прямую угрозу манипуляций. – Сэмюэль Витрэ оставался спокойным и непроницаемым. – дело в том, что нам стала интересна статистика работы с господином М других, не столь мощных компаний. Так вот, у них срабатывает один из трех-четырех случаев. И им эти потери не оказываются смертельны.

– Такое впечатление, что мистер М не собирается резать дойную корову. – заметил Рэй Чэтмен.

– Верно, мистер Чэтмен, он просто выбрал весьма неудачное время для дойки. – подал реплику мистер Гоу.

– Попрошу, господа, ознакомиться с планами «алеф» и «бетель». Они отличаются только одним нюансом. Просьба после ознакомления вернуть документ мне. Благодарю вас.

Когда приглашенные ознакомились с небольшой запиской, Сэмюэль собрал бумажки и отправил их в камин, который горел в этой комнате, хотя на улице было достаточно тепло. Перемешав пепел кочергой, мсье Витрэ вернулся за стол. Там затянулось молчание.

– Эти цифры вас не убедили?

– Если не учитывать того, что судебные издержки могут вырасти и в два, а то и три раза, к цифрам претензий нет. – ответил тот же мистер Гоу.

– Господа, каждому из нас когда-то приходилось принимать сложные решения. Я понимаю так, что если бы мсье Витрэ не нуждался в нашей помощи, он бы не собирал нас тут вместе, а претворил свои планы в жизнь самостоятельно.

– Вы верно уловили суть нашего собрания, мистер Раи.

– Мы еще не пострадали от действий господина М, но я считаю, что ждать смысла нет. Поэтому готов оказать вам поддержку во всем.

– Я тоже.

– И я.

– Господа! Благодарю вас за проявленное понимание наших общих проблем.

– Итак, вы довольны результатами встречи? – спросила Рашель Шайнц Сэмюэля Витрэ, когда они возвращались в офис после совещания.

– И да, и нет, Рашель… Мы получили ценную информацию о местоположении родственников М, это плюс, но не нашли его самого, это минус.

– Вы сообщите группе Николь об этом продвижении?

– А зачем? Пусть работают самостоятельно.

Рашель откинулась на спинку сидения и на ее лице блуждала удовлетворенная улыбка.