Теперь открой глаза

Два

– Мужик, я за тебя волнуюсь. Они ее обязательно найдут. Просто приезжай домой, – бормотал Трэвис из подаренного им мобильника уже, кажется, в сотый раз.

Мобильник, говорили, пригодится мне по работе.

Не нужен мне был никакой телефон.

Мне нужна только Мия, а не ее чертова полароидная фотка, которую я сжимал в дрожащих руках.

Первое фото нас вдвоем.

Она. Мне нужна была она… вся она.

– Я в порядке, – соврал я. – Позвоню тебе утром, сообщу, если что-то узнаю.

Еще одна ложь. И я даже не мог злобно хлопнуть телефоном – со смартфонами это так не работало. Даже некуда негодование выплеснуть! Так что я прижал палец к красной кнопке сильнее, чем стоило, а потом кинул телефон на кровать в комнате мотеля.

Я не хочу заходить в наш дом без нее. Я ведь представлял тот день, когда мы вместе переступим порог нашего дома, так часто… если я зайду туда один, это будет совсем не то же самое.

Усидеть на месте тоже не получалось: я вытаптывал невидимые дорожки по ковру мотеля. Снаружи ждала машина, которую я взял напрокат. Я терял драгоценные секунды, не отправившись на поиск сразу же… уже почти полночь, но я залез в худи, схватил со столика ключи и вышел из комнаты. Я не знал, куда поеду. Понятия не имею, где она может быть.

Нарезать круги на машине просто так – бессмысленно. Но я не мог перестать думать обо всех мельчайших деталях, которые привели меня сюда: об улыбке Мии после того, как она проснулась. О том, как она сказала, что готова целую жизнь просыпаться вот так и пить кофе в постели. Мы занялись любовью… потому что она не могла говорить о чем-то другом… ком-то другом. Мия не имела привычки врать. Пусть иногда ее разум играл с ней злые шутки, но глаза и сердце ее были честны. Она обещала встретиться со мной. Она бы меня не бросила. Что-то случилось. И когда она не появилась в назначенном месте, я часами проверял все комнаты, оббежал все этажи, поговорил с Джейком, с Тайлером, опросил всех чертовых людей в Долоре. Линч занимался делом о самоубийстве в школьном кабинете, и какая-то часть меня верила, что исчезновение Мии было с этим связано. Она ведь пропала в тот же день не просто так.

Прошло пятнадцать часов с тех пор, как я видел ее в последний раз. И десять с тех пор, как ее видел хоть кто-нибудь.

Куда ты исчезла, любовь моя? Где ты?

Я проехал по всем соседним от Гилдфорда городам, а потом остановился у обочины. Вот я сижу за рулем автомобиля, а вот уже стою на мокром асфальте, не в силах сделать вдох. Мимо в темноте проносились световые следы фар – люди пытались добраться до дома. Но без Мии я был потерян. Она была моим единственным домом. Из проносящихся мимо машин люди не смогли бы понять, что я задыхаюсь. Я стукнул по шине, а потом практически упал на землю, опершись спиной о мокрую тачку.

– Я не знаю, что делать. Скажи мне, что делать! – прокричал я в пустоту, ни к кому конкретно не обращаясь.

Зика здесь тоже не было. А он ведь помог бы мне собраться.

Прошло минут пять, и я вдруг понял, что если буду сидеть здесь, под холодным дождем, то найти Мию мне это не поможет. Еще раньше я понял, что один не справлюсь.

Забравшись в машину, я набрал Джинкса, охранника из Долора, который за два года стал моим хорошим приятелем. Он ответил на третьем звоне: на фоне играла музыка, говорили какие-то люди.

– Кто это?

– Мастерс. Не сможешь кое-что для меня сделать?

– Ого, Оливер Мастерс! Не знал, что так скоро услышу твой голос!

– Мне нужен адрес Линча.

Времени на разговоры о погоде не было. В Долоре он помог мне перевернуть здание вверх дном, а потом мы обменялись номерами. Как люди вообще умудряются просто жить дальше, когда Мия пропала? Почему Джинкс сейчас на чертовой вечеринке? В такое-то время?

– Да, лады. Однажды приезжал к нему, привозил кое-что. Фокседен двор, это недалеко от Чертси. Квартира 8. Не говори ему, что это я…

Я сбросил звонок и повернул руль. И тут же вписался в первый поворот налево на мокрой улице.

Через десять минут я припарковался у красного кирпичного здания и поставил тачку на ручник. Дождь нещадно меня поливал – я распахнул дверь и взбежал вверх по лестнице. Я дрожал: то ли от холода, то ли от нетерпения, то ли от ярости… отличить одно от другого я уже не мог. Я забарабанил кулаком по двери квартиры Линча и наверняка разбудил все здание.

Линч открыл дверь: на пороге он появился в пижаме в клеточку, с бейсбольной битой в руках.

– Оливер, – прорычал он сквозь зубы. – Это был долгий день. У меня нет на это сил… как ты вообще меня нашел?

– Твоя дочь, блин, пропала! – я прошел мимо Линча прямо в его квартирку.

Она была маленькой и минималистичной. Я обернулся – Линч поставил биту у косяка и провел руками по лицу.

– Просыпайся, Линч. Я не уйду, пока не получу ответов.

– Ты не имеешь права вот так вламываться ко мне в дом, тем более в такой час, – пробормотал он и прошел на небольшую кухоньку, включив кофемашину. – Мне стоит позвонить в полицию.

Но действия его шли вразрез со словами. Глубоко внутри Линч тоже беспокоился о Мии. Он не позвонит в полицию и не сдаст меня, потому что я – единственный, кому тоже не плевать на его дочь.

– Давай! Звони им! – я вскинул руки.

Я уже звонил им, и они мне не помогли. Но если им позвонит директор исправительного заведения, может, они передумают и займутся делом пропавшей девчонки.

Линч насыпал в чайничек кофе, что-то неразборчиво бормоча себе по нос и совсем не обращая внимания на то, как я взвинчен.

– Я поговорил с Брюсом. Мия частенько сбегала, особенно когда дела принимали сложный оборот. Сбежать в день выпуска – вполне характерный для нее поступок. Я бы не удивился, если бы она уже пристроилась под крылом какого-то другого парнишки, сбежала с ним, и теперь они где-то милуются, – Линч вздохнул и потер проступающую лысину. – Не стоит так себя накручивать.

Трэвис высказал мне то же самое, но я ведь знал Мию.

– Если бы ты решил получше узнать свою дочь, то понял бы, что она изменилась.

Мия ведь умна. Она не станет сдаваться так просто, не станет убегать при первой же подвернувшейся возможности. Не станет предавать меня… или себя. Не после всего того, что ей пришлось пережить. Через неделю у нее в Штатах суд. Если она на него не придет, то куда они пошлют ее в следующий раз?

Линч достал из шкафчика кружку и повернулся ко мне.

– Я знал ее мать, а та сбежала в Пенсильванию, даже слова ни сказав. Яблоко от яблони и все такое. Мия такая же. Пусть у нее мои глаза, но все остальное у нее от матери.

Мия никогда о ней не говорила, но это ничего не меняло.

– Ты ошибаешься на ее счет.

Я поднялся и оперся локтем на кухонный стол.

– Что-то случилось. Я никак не могу понять, что именно, но что-то произошло в твоей школе. Я чувствую ее. Не могу это объяснить, но я знаю, что Мия попала в беду.

– Оливер, ты неважно выглядишь. Должно быть, очень устал.

Ах, этот козлина решил отвлечь меня!

Я сжал челюсти.

– Я в порядке, – выдавил я.

Кофемашина запикала, и Линч отвернулся от меня.

– Послушай моего совета и поезжай домой. Она объявится. Брюс сказал, что позвонит, если что-то о ней услышит. А пока я ничего не могу сделать.

– Так что, это все? Никакого заявления о пропавшем человеке? Даже властей не оповестишь?

Линч рассмеялся и налил себе кофе, а потом насыпал в чашку сахар. Его ничего не беспокоило, и это поведение бесило меня до жути.

Он поднес чашку ко рту и сказал:

– Ты в самом деле веришь, что кто-то мог похитить Мию? Мию? С ее-то историей? Власти в такое время суток не станут объявлять о пропаже. Иди домой, Оливер. Если через неделю она не объявится, я пойду в полицию. А пока… продолжай жить свою жизнь. Уверен, она в порядке. Тебе есть куда пойти?

Сердце мое разрывалось от беспокойства… и от того, как мало окружающие люди беспокоились о Мие. Почему они не видели, что мир становился темнее, если ее не было рядом?

Я отвел взгляд – не могу смотреть в глаза человеку, который создал Мию. Он подарил ей жизнь, а я не могу смотреть на него ни с чем, кроме гнева.

– Итан Скотт. Где он?

– Должно быть, дома, спит. И тебе стоит заняться тем же.

Узнать адрес Итана от Линча будет нелегко. Джинкс бы мне сразу все выдал… если бы только знал.

Я объехал Гилдфорд, пронесся мимо Долора и к трем утра снова припарковался у мотеля. Мысли путались. Я уже начал думать, что во всем этом виноват мой брат. Как-то он был с этим связан – это ведь так на него похоже.

Как только машина остановилась, я схватил мобильник и погуглил приемные часы в тюрьме. Глаза закрывались: крошечный текст на экране почти плясал. Прошение о посещении за восемь дней до встречи с заключенным. Это слишком долго, но я все равно позвонил в тюрьму Хай Даун и запросил встречу с Оскаром. Трубку никто не взял, и я отметил, что стоит перезвонить часов в девять утра.

Я никогда не планировал снова встречаться с Оскаром, хотел оставить его в прошлом. Пусть там и гниет. Но Оскар всегда находил способы вернуться в мою жизнь, снова и снова. Может, это он подговорил парочку ребят похитить Мию – в обмен на меня. Ему кое-что было от меня нужно, и прежде я бы никогда этого не отдал. Но когда дело касалось Мии… пусть забирает все. Я отдам все за ее свободу, даже свою жизнь.

Телефон зазвенел, и я тут же ответил: сердце подскочило к горлу.

– Нашел его? – громкий голос Джинкса перекрывал биты басов на фоне.

– Да, но ничего не добился, – я сидел в машине и смотрел на дверь комнаты мотеля.

Уснуть я не смогу. Только зря время потеряю.

– Ты знаешь, где живет Итан Скотт?

– Не-а, – пробормотал он, и где-то рядом с ним закричала девушка; в ушах зазвенело. – Мы со Скоттом не общаемся.

– Как это вы не общаетесь со Скоттом? – я попытался сбросить с себя усталость. – Где ты?

– Я пошлю тебе адрес, можем встретиться. И я расскажу тебе все, что тебе нужно знать.

Джинкс прислал мне адрес. Я добрался туда минут за двадцать и припарковался у ворот. Выбрался из машины и оперся на нее, скрестив руки на груди. Орала музыка. Из дома валили люди. Идеально ухоженную лужайку усеивали красные стаканчики и чайные свечи. Люди веселились, смеялись и хорошо проводили время: они-то ни о чем не волновались. А я? Голову кружило. Чем дольше я морозил здесь жопу, ожидая Джинкса, тем сильнее меня сдавливали цепкие лапы паники. Не стоило сюда приезжать, но отчаяние притащило меня за собой. Если у Джинкса есть какая-то информация про Скотта, мне стоит об этом узнать… может, это приведет меня к Мии.

Джинкс заметил меня и пьяно, лениво улыбнулся. В его золотых зубах сверкнуло отражение лампочки. Он подошел ко мне от дверного проема – под локоть его держала девушка. По сравнению с ним она казалась совсем крошечной. Мне стало не по себе от ее красной, чуть смазанной губной помады и зажатой в пепельных пальцах сигареты. Я вспомнил о том, о чем так сильно хотел забыть.

Окно закрывалось не до конца: сквозь щель проникает холод. Снаружи темно, и городской шум превращает все в ночной мюзикл. Вместе с прохладой сквозь окно просачивается колыбельная. Она звучит поверх посапывания О. Это он обычно спит с мамой на кровати. Вот только мама еще не пришла.

Переворачиваю страницу в книге – ее дала мне леди в библиотеке. У нее были добрые карие глаза. Она сказала, что я должен выбрать что-нибудь из детской секции, но те книжки скучные. Те, что я держал в руках, были толстые и обещали «темы, которые не дадут заскучать разуму и изменят ваше сердце, а затем вы измените мир». Мне хотелось чего-то подобного, и я прочел обе за неделю. Леди сказала, что я могу выбрать одну и потом вернуться за еще одной, но только после того, как верну самую первую – в том же состоянии, в котором забрал. Она мне не доверяла, но я не могу ее в этом винить. Я бы тоже не доверял ребенку с такой историей. Доверие нужно заслужить.

Я ей докажу.

Я отвожу взгляд от страницы и смотрю на часы в кухне – те, что с большими ярко-желтыми цифрами. Четыре утра, и мама вот-вот должна вернуться домой. Иногда она опаздывает. Иногда приходит рано.

Я возвращаюсь к чтению и сажусь под подоконник – там мне разрешено спать. Мне нравится это место, потому что на лавке лежит маленькая подушка, и тут удобнее, чем на полу. Иногда, когда мне становится особенно холодно, я накрываюсь занавеской. Она достаточно длинная.

Шумит замок, и мама смеется, а сердце мое замирает. Она вернулась. Мужчина бормочет ей что-то через порог. Прощается. Мама кидает ключи на столик и закрывает за собой дверь.

На ней топ, который открывает живот, и мини-юбка. Маме, должно быть, холодно, и мне становится грустно. Но я не хочу ее тревожить: она стаскивает туфли с каблуками и чуть ли не падает, направляясь ко мне. В красных губах зажата сигарета. Она убирает ее и выдыхает дым, а потом наклоняется, чтобы поцеловать меня.

– Ты чересчур волнуешься, – напоминает она мне, когда понимает, что я все еще не сплю.

Я касаюсь теплой кожи на ее животе – там видны ее шрамы, и мама бьет меня по рукам.

– Нравится, что ты со мной сделал?

– Они просто другие. Уникальные.

Она называет их растяжками, и это моя вина. Говорит, что Оскар подарил ей красоту, а я ее забрал. Но я возражаю: мама красивая. И растяжки красивые, хотя она с этим и не соглашается. Растяжки – как строчки в книжке. Каждое предложение рассказывает новую историю. И если я их создал… то на ее коже написано доказательство моего существования. Но она его ненавидит.

– Нет, Оливер. Они уродливые. Ты меня совсем испортил. Я бы больше зарабатывала, если бы не рожала тебя.

Это должно причинить мне боль… но мне не больно. Больше нет. Когда мама сказала об этом впервые, это ранило меня, но потом я понял, что мама сама испытывает боль и таким образом пытается от нее избавиться. Я просто рад, что она пришла домой. Вспоминаю номер страницы, на которой остановился, и закрываю книгу. Кладу под голову вместо подушки. Мама тушит сигарету в пепельнице на полу, а потом падает рядом с Оскаром и обнимает его руками и ногами. Греется.

– Ты приехал! – возвестил Джинкс, хлопнув меня по плечу и вытащив из омута воспоминаний.

Я дернулся, и он скривился.

– Давай внутрь. С ребятами познакомишься.

Нас окружали смех и разговоры. Голова плыла, ладони потели. Давненько я не бывал в толпе такого размера. Паника усилилась, и я не мог сосредоточиться. Орал какой-то рэп, прежде я этой песни не слышал. Радость толпы прокатывалась по мне волной, грозясь смыть границы.

– Я не останусь.

– Ты в порядке?

– Да. Я в порядке.

Джинкс улыбнулся, обнажая редкие зубы. Мой мозг бился о стенки черепа.

– Налей чего-нибудь моему приятелю! – попросил Джинкс у девушки.

Она кивнула и повернулась, чтобы пойти обратно в дом.

– Это твоя девушка? – спросил я, подавшись назад, к машине, удерживая себя ногой.

Вокруг слишком много хаоса, тревожность внутри меня усилилась. Никакого контроля… Мне ведь пришлось просто болтать.

– Лесли? Лайла, Лея или типа того… нет, я ее здесь встретил. – Джинкс достал сигареты и сжал их в руке; улыбка его не добралась до глаз. – А ты ищешь, кого бы трахнуть?

Я бросил на него мрачный взгляд. Не стану я тратить силы и отвечать на такой возмутительный вопрос. А потом я посмотрел в толпу. Между нами вился дым, и Джинкс продолжил говорить о том, что не имело никакого отношения к Мие или Скотту.

Но я не мог ни на чем сосредоточиться. На нас смотрела куча народа: они судили нас, что-то планировали или восхищались, кто знает. На меня смотрело слишком много глаз. Шум нарастал. Давил.

– Оливер, – Джинкс вытащил меня из этого состояния, и я посмотрел на девушку, чье имя начиналось на букву Л.

Она протягивала мне стаканчик дешевой водки со льдом. Горло обожгло – я выпил все одним большим глотком в надежде избавиться от окружающего меня шума. Поставив пластиковый стакан на капот, я посмотрел на Джинкса – тот довольно заулыбался.

– Ты как? – снова спросил он, и я рефлекторно кивнул.

– Пойдем внутрь. И я все расскажу тебе про Скотта.

После двух стаканов я узнал, что Скотт держался особняком и не подружился ни с кем из охранников в Долоре. Алкоголь чуть успокоил нервы, я оказался словно в трансе. Вокруг танцевали люди, и все сливалось в расплывчатое пятно. Заиграла новая песня, о которой я никогда не слышал. Смех и приглушенные голоса звучали отовсюду. Девушка с именем на букву Л оказалась вдруг рядом со мной. Они с Джинксом подавали мне напитки и информацию. Вот только все это было бесполезно.

Все, что он сообщил про Скотта, я уже так или иначе знал.

Скотт был тихоней. Аккуратным и себе на уме. Ему нравилась только Мия.

– Я никогда не слышал, чтоб хоть один человек разговаривал с Линчем так, как говорил он, – Джинкс подался вперед и щелкнул сигаретой, уронив пепел в стоявший между нами стаканчик. – Скотту было плевать, понимаешь? Вел себя так, словно Линчу повезло, что он вообще там работает. И Линч даже не возражал. Так чудно было, ну и нас всех бесило. Вся эта ситуация попахивает, знаешь ли.

– То есть у тебя на него ничего нет, – пробормотал я и поднес стакан к губам.

Я опустился на диван, вытянул ноги, притоптывая пяткой об пол.

– Ну, завтра я могу попробовать отыскать для тебя его адрес. Смена начинается в час, но это рискованно. Я из-за тебя могу много чего лишиться.

– Я о тебе позабочусь, – пообещал я, ни капли не соврав.

Обычно я стараюсь не ставить других людей на линию огня, но ради Мии? Ради Мии я готов на все.

Джинкс поднялся и сжал мое плечо.

– Я знаю, что ты так и сделаешь. Ты меня не подводил.

С каждым глотком становилось все сложнее держаться. Я сжал зубы, а вместе с ними и пластиковый стаканчик. Меня окружали улыбки, трущиеся друг о дружку пары. Глаза горели: я вспоминал Мию. Все сильнее понимал, как далеко мы друг от друга.

– Джинкс говорит, ты писатель? – спросила Л, положив руку мне на бедро.

От нее пахло водкой. Я поднялся на ноги и посмотрел туда, где всего пару мгновений назад сидел Джинкс.

– Он ушел, – добавила она, схватив меня за руку и потянув назад.

– Куда?

Комната закружилась. Пот, биты и смех добрались до моего бесполезного, несчастного мозга. Голову повело, и я снова оказался на диване. Уронил голову на руки.

– Пойдем, я тебя к нему отведу, – девушка с именем на букву Л подняла меня с дивана и повела дальше по коридору.

Мы протискивались мимо потных тел. На меня проливали напитки. Наконец мы прошли сквозь дверь. В комнате было светло, и мне хотелось только положить куда-нибудь голову, чтобы мир перестал кружиться.

В последний раз я пил на Новый год вместе с Мией, так что переносимость алкоголя снизилась.

– Да ты весь мокрый, – захихикала она, проведя руками по моей груди.

Мы сидели в крошечной комнате, которая отделяла кухню от другой двери. Куда она вела? От прикосновений девушки меня затошнило. Я схватил ее за запястье и оттолкнул. У нее были светлые волосы, но у корней они отливали коричневым. Черные глаза смотрели на меня из-под ресниц – девушка держала меня за бедра, прислонив к стене. Она так сильно напоминала мне мать… хотелось свернуться в клубок и подождать, пока она исчезнет.

– Мне нужно идти. Передай Джинксу, что я ушел, хорошо?

Черные глаза за водопадом светлых волос излучали фальшивую невинность. Она вдруг оказалась слишком близко. Воздух между нами сгустился. Я положил руки ей на плечи и попытался оттолкнуть, но девушка с именем на букву Л была слишком пьяна, чтобы это заметить.

– Все в порядке. Мы здесь одни, – горячее дыхание Л обожгло мне кожу.

Слова словно сиропом лились с ее липких красных губ. Она сжала мой бицепс, и я тут же дернулся. Подальше от нее.

Не упал я только благодаря стене позади. Все словно окутало туманом. В черной дыре время движется иначе.

– Мне нужно на воздух… на воздух. Мне нужно найти Мию.

– Она твоя подружка? – спросила Л, и я резко обернулся на звук.

Про Мию говорил кто-то, кроме голоса внутри моей головы.

Она – моя любовь.

Почему она со мной не встретилась? Мы ведь обещали. Черт, мы ведь обещали друг другу! И не один раз.

– Я больше ее не чувствую, – я провел рукой по груди.

Алкоголь отравлял меня… и сердце, и разум.

– Почему я ее не чувствую? Что-то не так. Мне как-то нехорошо.

Я ударился о стену спиной и сполз вниз, но две руки схватили меня за бедра и удержали.

– Оливер, – имя проскользнуло в пространство между нами. – Ты в порядке?

– Да, я в порядке! В порядке! – я пролетел мимо девушки, проскочил через еще одну дверь в гараж, а потом оказался у дома. Ударил кулаком по штукатурке, содрал кожу. Повернулся и сполз по шершавой поверхности до самого пола. Кровь в кулаке стучала и лилась наружу. Я опьянел от отчаяния и застрял посреди ничего.

Сунул руки в карман, чтобы отыскать мобильник.

Позвонил Трэвису. Он взял трубку после одного звонка. Пальцы мои отыскали переносицу.

– Я не в порядке, Трэв, – наконец признался я, прижав ладонь ко лбу.

Плечи мои затряслись – я чувствовал ими стену дома.

– Я, черт подери, не в порядке. Я в таком раздрае сейчас.

– Где ты?

– Она ушла, чувак. Исчезла, блин, – я зажмурился, мир кружился. – Что, если она меня бросила? Что, если не хочет, чтобы я ее нашел? Я не знаю, что делать. Не знаю.

Я превратился в чертову пьяную развалину.

– Мне нужно верить в то, что что-то произошло, что она бы не оставила меня просто так. Не отвернулась бы от меня, от нас…

– Ну все. Я сейчас за тобой приеду.