Тепло человеческое

Четверг, 20 февраля 2020 года

Жить здесь без машины – все равно что умереть. Муж ее водить уже не мог, поэтому Анжель повсюду ездила сама, лишний раз просить одолжения у сына не хотелось. Но настанет день, когда и она больше не сможет сесть за руль, и Александр неизбежно станет их последней надеждой.

Из крана уже неделю текла мутная вода, Анжель на всякий случай решила купить в гипермаркете как минимум пять упаковок воды «Кристалайн» – самой ей было бы столько не дотащить, но в это утро все складывалось как нельзя лучше: Фредо должен был с кем-то встретиться на старой заправке, а она совсем рядом с торговым центром. Анжель подозревала, что встреча эта как-то связана с травкой, которую он добавлял в свои самокрутки, – бедняга Фредо думал, что никто этого не замечает, хотя Анжель с Жаном давно все поняли, только ему ничего не говорили.

На пути в долину с одной стороны дороги возвышалась скала, с другой был построен невысокий бордюр без всякой обочины, и ехать между двумя этими заграждениями приходилось очень осторожно. Анжель чувствовала, что их работник высматривает малейшие промахи в ее вождении. Видимо, ему и самому страшно. Похоже, у него еще есть голова на плечах.

Она включила радио – стрелочка остановилась на единственной доступной на этом участке станции – как в долине, так и здесь, на холмах, – но из-за треска и помех разобрать ничего было невозможно, хотя со слушателями на этой станции обращались задушевно: одни сплошные сантименты, никакой информации и рекламы – только музыка и бесконечные разговоры. На этот раз Анжель досталась какая-то мягкая завораживающая мелодия, она эту песню раньше не слышала, Фредо тоже, но песня почему-то развернула мысли Анжель на сорок лет вспять, когда они все вместе, всей семьей ездили за покупками. Она бы, может, даже сморгнула слезу, если бы Фредо не сидел совсем рядом, а у него-то ни братьев, ни сестер, ни родителей – они далеко или в ссоре, она этого толком не знала. Он нынче с утра был в дурном настроении – оставалось надеяться, что встреча не грозит ему никакими неприятностями. Никак Анжель не могла раскусить этого паренька. Спрашивала себя, каково бы оно было, если бы все дети и внуки жили рядом, чем бы грозила такая близость – может, жизнь текла бы вот так же славно, как в этой песне – хотя в песне на деле говорилось, что счастья не существует.

Анжель медленно толкала тележку по проходам гипермаркета. Фредо обещал вернуться на парковку к половине одиннадцатого и помочь ей закинуть шесть упаковок воды в багажник, так что можно было не спешить. Она остановилась у стойки с прессой, немножко полистала журналы. Страшная история – репортаж о круизном судне, которое застряло на другом конце света, неподалеку от Японии. Десять лет назад дочери ее совершили круиз по Средиземному морю, привезли оттуда тысячу фотографий закатов и улыбок. А там, на борту этой «Бриллиантовой принцессы», райская жизнь превратилась в настоящий кошмар: каждый день симптомы появлялись все у новых пассажиров, три тысячи участников круиза оказались запертыми в своих каютах, точно в тюремных камерах – в некоторых не было даже иллюминаторов. Застрять посреди океана. В безысходности. Покинуть борт разрешили только американским гражданам – на фотографии они стояли в ряд, будто заключенные, под конвоем людей в цельных комбинезонах, и люди эти опрыскивали их какой-то жидкостью. Анжель отвернулась от стойки с прессой, будто вынырнув из кошмара, хотя Япония далеко, равно как и все эти изменения климата и круизные лайнеры.

Она встала в очередь к дородной рыжеволосой кассирше, которая всегда улыбалась. У Джой все всегда проходило гладко; Джой – это то ли имя, то ли фамилия, бог его ведает, но она никогда не отказывалась встать из-за кассы и перегнуться через ленту, чтобы отсканировать тяжелый товар, – говорила, хоть руками подвигаю, разомну спину, а помахать сканером – это такая моя йога.

Анжель вышла из магазина, унося с собой частичку жизнелюбия этой девушки, но быстро сникла под мелким дождем, тем более что, подойдя к машине, не обнаружила там своего могучего работника. Дождь усилился, нужно было как минимум выгрузить другие покупки, чтобы не промокли. Анжель попыталась приподнять упаковку минералки, но с больным плечом ничего из этого не вышло. Она сдалась, пристроила тележку за машиной, чтобы за ней приглядывать, а сама залезла в салон. Пальто успело промокнуть. Она включила зажигание и обдув, чтобы избавиться от конденсата, который принесла снаружи. Лобовое стекло запотело от сырости, взмах «дворников» ничего не изменил, пришлось его протереть, чтобы изнутри стало хоть что-то видно.

Наконец она приметила на другом конце парковки долговязую фигуру Фредо и облегченно вздохнула.

Шел он медленно, нес какую-то картонную коробку, очень аккуратно, поддерживая снизу.

Он перешагнул через невысокий бортик парковки, и тут из коробки высунулась головенка щенка, потом другая – щенки были белые, в небольших надувных кругах вместо ошейников. Анжель пришлось нагнуться, чтобы открыть Фредо дверь, он тут же поставил коробку на пассажирское сиденье, оттуда на Анжель уставились, не мигая, шесть черных глаз, три крошечных существа застыли, будто задавая ей один и тот же вопрос. Фредо отошел к багажнику, чтобы загрузить упаковки с водой, а Анжель нагнулась потрогать щенков – три этакие сломанные игрушки. У бедняги Фредо был особый дар влипать в такие вот дурацкие истории, добром это не кончится, вот только зверушки смотрели на нее во все глаза, и во взглядах читались не только страх, но и отчаяние; Анжель, которая всю свою жизнь выращивала животных, сразу поняла, что перед ней сосунки.