Терапия безумия

Глава 15

Электропоезд с недовольным скрипом остановился на станции подземки. Грейс крепко вцепилась в поручень переполненного вагона, опасаясь штурмующей поезд толпы. Дэн редко брал машину, однако сегодня настоял, что она ему потребуется для журналистского расследования. Не наказал ли муж ее за вчерашнюю размолвку? Господи, неужели он и правда думает, будто она ощущает свое превосходство из-за важной работы? Тогда понятно, почему он обрадуется, если Грейс уйдет из «Януса» и засядет дома с ребенком. Она закипела от негодования.

После короткой паузы машинист открыл двери, и люди начали протискиваться внутрь. Грейс еще сильнее ухватилась за поручень, лениво рассматривая лица стоящих на перроне пассажиров, казавшиеся ей размытыми розоватыми пятнами, а потом ее взгляд замер на одном-единственном.

Реми…

Его глаза впились в Грейс, и она начала судорожно продираться к выходу сквозь море горячих тел. Реми стоял неподвижно прямо напротив окна, не сводя с нее взгляда и опустив руки по швам, однако попыток запрыгнуть в вагон не делал.

Грейс наконец пробралась мимо загораживающих дорогу людей, однако, быстро глянув в окно, знакомого лица в толпе не увидела. Тем не менее выскочила на платформу, когда двери уже начали закрываться.

Реми нигде не было.

Не обозналась ли она?

Грейс изучала стоящих вокруг людей, и в голове у нее роилась уйма вопросов. Отчаянно вперилась в окно вагона: вдруг он все же сел? Поезд тронулся и с шумом исчез в туннеле.

Реми словно испарился.

Клиническое отделение освещалось мягким сиянием ламп под голубыми и розовыми абажурами, из динамиков лилась тихая спокойная музыка. Грейс догадывалась, с чем сегодня придется иметь дело, и внутренне напряглась.

– А, вот и вы, – жизнерадостно приветствовала ее Эбигейл, блеснув глазами, в зрачках которых отразились мониторы рабочей станции.

– Извините, пропустила нужный поезд.

Грейс отнесла пальто и сумочку в маленькую раздевалку в задней части отделения и собралась с духом, наладив ментальную защиту. Все, к просмотру ролика для Робин Купер, похитительницы младенцев, она готова.

– Проверяю, какие препараты назначила Мириам, – сообщила Эбигейл, когда Грейс подошла к рабочей станции. – Следующий раз выписывать их будете вы, поэтому прошу…

Грейс подсела к монитору.

– Препараты стандартные. Мы используем одни и те же типы лекарств при большинстве процедур. Я перепроверила дозировку, необходимую для веса Купер, и убедилась, что можно приступать. Вводим внутривенно либо назально.

Просматривая назначения и результаты предварительных осмотров, Грейс задумалась о своей предшественнице. Они несколько раз вместе присутствовали на корпоративных тренингах, встречались и случайно. Мириам была женщиной приятной, однако довольно замкнутой. Обе они имели сходную профессиональную привычку – погружаться в молчание, чтобы спровоцировать собеседника заполнить паузу в разговоре и таким образом проговориться о чем-то важном. Грейс коллега нравилась и казалась весьма компетентной. Неужели ее сделали стрелочником за изначально неверные подходы к исцелению преступников? Возможно, сегодняшний день даст какую-то подсказку.

– Какие препараты назначены Купер?

Эбигейл взяла с лотка назальный спрей.

– Это релаксант – да вы и без меня знаете. Мы храним здесь несколько резервных – на случай, если клиент вдруг начнет нервничать, но применяем его и до сеанса, чтобы преступник успокоился и лучше воспринимал происходящее. Купер уже получила психотропные – в сочетании с гипнотерапией они дают очень хороший эффект. Теперь она никуда не денется, обязательно поверит, что события ролика происходят лично с ней. И тем не менее у нас есть еще средства, чтобы ее в этом убедить.

– Она сейчас на сеансе гипноза?

– Да, причем уже не на первом. К нам поступит в полной готовности.

– А что здесь? – указала Грейс на маленький стеклянный флакон.

– Этот препарат стимулирует часть мозга, которая сделает лечение максимально действенным.

– Какую именно?

– Точно не скажу, – помолчав, ответила Эбигейл. – Не обладаю достаточной компетенцией, – ядовито процитировала она Конрада. – Я знаю положенную конкретному клиенту дозировку, а каков механизм – бог весть. Но срабатывает очень быстро, поэтому мы даем это средство самым последним, уже в процессе.

– Вы не интересовались у Мириам принципом его действия?

– Вся необходимая информация на экране, – пожала плечами Эбигейл.

Грейс придвинулась ближе к монитору и прочла: тиморад-министрен.

– Мы называем его проще – тиморакс, – пояснила лаборантка.

Грейс никогда не слышала подобное название. Черт бы побрал Конрада! Поступок в его стиле – самонадеянно использовать экспериментальный (возможно, шарлатанский) препарат, лишь бы сделать себе имя. Шестое чувство подсказывало: скорее всего, причина провалов именно в тактике босса, а не в ошибках Мириам. Неужели Конрад ее уволил, чтобы прикрыть собственную задницу?

Она уже хотела сходить в раздевалку за коммуникатором – посмотреть в сети информацию по тимораксу, когда дверь кабинета открылась и Джордж, осторожно придерживая Робин, провел ее внутрь. Женщина двигалась медленно, с блуждающим взглядом, сжимая в руках куклу, завернутую в розовое одеяло, конец которого волочился по полу.

К удивлению Грейс, выглядела она вполне заурядно – бледная и пухленькая, вовсе не походящая на порочное создание, сразу рисовавшееся в уме при упоминании о ее грехах. Пожалуй, Робин больше напоминала женщин, с которыми Грейс приходилось работать на втором уровне, – измученных, несчастных, лишенных малейшей поддержки, отчего они частенько и нарушали закон.

Джордж помог клиентке сесть в кресло и аккуратно пристегнул ремнями, словно заботливый отец, усаживающий ребенка в детскую коляску, а после встал за ее спиной.

Эбигейл повернулась к эмоциосонику и слегка прибавила звук лившейся из динамиков колыбельной. Ввела Робин релаксант, прыснув аэрозолем в каждую ноздрю. Та, похоже, слегка испугалась, но тут же улыбнулась. Убедившись, что врачи полностью контролируют ситуацию, Джордж печально кивнул Грейс и вышел из кабинета.

– Что такое? – пробормотала Робин, когда Эбигейл вставила ей в вену катетер и начала вводить бесцветный раствор. – Что?.. – хрипло повторила она.

– Не волнуйтесь, – ответила Эбигейл неожиданным для нее мягким тоном. – Это наносканеры, Робин. Мы вводим их в кровь, а затем с помощью компьютера перемещаем в нужное место в вашем мозгу. После процедуры они выйдут из организма – вы даже ничего не заметите.

Взгляд женщины переместился со шприца на длинный металлический рычаг сильной магнитной установки, который Эбигейл вытянула из креплений на стене за креслом и закрепила так, чтобы тот слегка касался макушки. Грейс этот механизм напомнил рентген-аппарат у стоматолога – такие ей приходилось видеть в детстве.

– Будет больно? – сонно спросила Робин и инстинктивно прижала к себе куклу.

– Нет-нет, вы ничего не ощутите, – успокоила ее Эбигейл. – Наносканеры посылают сигнал к нам на экран, и мы видим, что происходит в вашем мозгу.

Робин озадаченно нахмурилась.

Эбигейл проверила ее показатели, выведенные на монитор. Дыхание Грейс участилось – вот-вот начнется…

Интересно, остальные украденные эмбрионы вернули в лабораторию или они проданы на черном рынке? Что чувствуют родители, заморозившие свой генетический материал? Ведь их будущих детей похитили, они растворились во внешнем мире, и следа их теперь не найдешь…

– Мамочка тебя любит… Мамочка тебя любит… – зашептала Робин в неподвижное лицо куклы.

Наконец на экране появились первые кадры ролика. Родильный дом, типичные звуки и образы: рыдающие от боли женщины, хнычущие новорожденные.

Душа Грейс невольно переполнилась сочувствием к Робин. Значит, правительство рассматривает ее поступок как кражу имущества? Состоятельные люди имеют возможность зачать идеальное дитя, а остальным либо приходится отказываться от потомства, либо рожать на свой страх и риск. Она видела отчеты со второго уровня. Робин там провели исследование, пытаясь выяснить, нет ли у нее смягчающих обстоятельств, однако никаких проблем с психическим здоровьем или гормональным дисбалансом не обнаружили. Ни одного фактора, который заставил бы ее бессознательно совершить правонарушение – всего лишь естественное желание иметь собственное дитя, подарить ему свою любовь.

Такое не лечится…

Грейс вспомнила о Дэне и ощутила угрызения совести.

Она не находила в себе душевных сил смотреть на экран. Повернувшись к мониторам главного компьютера, открыла окно со сканами мозга в режиме реального времени – спасибо наносканерам. Как и ожидалось, некоторые его участки под воздействием психотропных препаратов активизировались. Что произойдет, когда Эбигейл добавит тиморакс?

Техник ввела какой-то раствор в трубку капельницы, и в мозгу Робин начали происходить изменения: сперва в миндалевидном теле, а затем в гипоталамусе. Сердцебиение резко участилось, произошел сильнейший выброс адреналина и кортизола. Робин тяжело задышала, и на экране ярко высветились гиппокамп и лобные доли.

Женщина завизжала, начала биться в своих путах, и Грейс поняла, в чем тут дело: Эбигейл только что ввела Робин синтетический стимулятор страха.

– Какого черта с тобой происходит, Мэл? Ты ведь был вне себя от радости, когда мы достали Насильника на пепелище, а теперь хнычешь, как ребенок, у которого отняли сладости.

Биззи хлопнул его по плечу и упал в кресло. Откинувшись на спинку, забросил ноги на стол.

– Она ни в чем не провинилась. Я не предполагал, что мы собираемся ее убить, – пробормотал Мэл, водя пальцем по экрану коммуникатора – прикидывался, будто разрабатывает план следующей операции. – И Бегброк не убил свою жертву.

– Может, и нет, но вполне мог убить. Видал, во что она превратилась? Господи, с чего это ты распустил сопли? Насильник на пепелище тоже никого не убивал, но ты по его поводу ныть и не думал. Наоборот, был счастлив от смерти ублюдка.

– Это разные вещи.

– Неужели? – развел руками Биззи. – Насколько разные?

Мэл промолчал. Рассказывать Биззи о Лейле он не собирался. Не мечи бисер перед свиньями, как говорил уличный проповедник в те времена, когда Мэлу приходилось несладко. Теперь он понял, что означает это выражение. Одному богу известно, что он сделает с Биззи, если тот посмеет насмехаться над его воспоминаниями… Наверное, прикончит, и что тогда случится с их командой?

– Ладно, мне нужно закончить с одним дельцем, пока Кэп не вернулся, – указал он на коммуникатор.

– Ах ты дрейфло! – ухмыльнулся Биззи. – Боишься, что ли? Не хочешь попасть на четвертый уровень, если нас поймают за руку? Смотри, босс узнает… Ему твои метания точно не понравятся.

Биззи был прав – Кэп на дух не переносил людей, подвергающих сомнению его методы. Часто повторял: нет ничего хуже труса. Трус тянет всю команду на дно.

«Выходит, я трус?» – задумался Мэл. Пожалуй, именно так и сказал бы его отец.

– Если Кэп что-то заподозрит, он тебя вышибет из команды. И ты знаешь, что это значит.

Мэл знал.

Ему вспомнился Джош – парень, который одно время с ними работал, а Биззи, словно услышав его мысли, чиркнул большим пальцем по горлу.

– Отвали, Биз!

– Сам отвали! Вечно лижешь задницу босса, пытаешься произвести впечатление! А что он теперь о тебе подумает, а? Увидит, каков ты есть на самом деле, – ссыкун, зарабатывающий на жизнь мытьем полов в полицейском участке!

– Да, я уборщик, но у меня имеются ключи от отдела криминалистики! – ощетинился Мэл. – Что бы вы без меня делали? Где еще раздобудете улики, чтобы выдать наши операции за преступления других людей?

Биззи лишь ухмыльнулся, еще больше разозлив Мэла.

– Не было бы у вас никаких улик! – бросил он. – Откуда вам знать, что у полиции имелась бутылка душевного модулятора с пальчиками Бегброка? А теперь в сгоревшем доме есть точно такая же. А бита Килгэннона, а ДНК, которые мы использовали в других операциях? Команда во мне нуждается.

– Так уж и нуждается, – фыркнул Биззи.

– В отличие от вас, я не принимаю себя за настоящего копа! Твою мать, ты-то чем занимаешься? Роешься в компьютере в поисках информации да рядишься в полицейскую форму!

И все же замечания Биззи попали в цель.

Наверняка босс разглядел во мне нужные качества. Дело ведь не только в том, что я прибираюсь в штаб-квартире местной полиции, верно?

– Бегброку следовало отбросить копыта, Мэл. А женщина… Женщина – это неизбежные издержки. Представь, если кто-то из них выжил бы и рассказал копам о нашей группе. Слушай, или ты перестаешь колебаться, или я расскажу боссу, что у тебя имеются сомнения.

– Нет, не надо, Биз, – пробормотал Мэл и поежился, услышав свой голос.

– Что не надо? – послышался голос от дверей их офиса.

Эндрю Кэптен, или Кэп, как его обычно называли, вальяжно перешагнул порог. Вид у него был внушительный – широкие плечи, бугристые мышцы, короткая стрижка и шрам на руке. Весь его облик напоминал: этот человек служил в армии.

Он встал посреди комнаты, уперев кулаки в бедра.

Биззи немедленно скинул ноги со стола и вскочил.

– У Мэла тут приступ угрызений совести.

Мэл замер под взглядом босса.

– Мы себе такой роскоши позволить не можем, – спокойно ответил тот. – У нас важная работа, парни. Лишние раздумья нам ни к чему.

– Я так ему и сказал, Кэп.

– Заткнись, Биз! – рявкнул тот. – Мэл?

Босс уперся в него взглядом светло-голубых глаз.

– Все в порядке, Кэп. Небольшое недоразумение, вот и все.

– Рад слышать. Ничто – слышите, ничто! – не должно мешать нашей миссии.

Их группа называлась «Дирос». Слово это переводилось[3] как «ужасные», но было и второе значение: «просветленные». Одно название заставляло Мэла чувствовать призвание свыше. Сомнения сомнениями, но Мэл нуждался в их команде. В конце концов, «Дирос» спасли его, вновь подарив смысл жизни после смерти Лейлы – ведь он тогда совсем потерял себя. У него появился способ справиться с бессильным гневом и разочарованием. Нет, он ни за что больше не окажется на улице, в компании вшивых неудачников.

– Всегда помни о ней, – заявил Кэп. – Если система правосудия не способна обеспечить справедливое наказание, стало быть, эта задача ложится на плечи таких людей, как мы. Все, вольно.

Биззи снова устроился в кресле, а Мэл присел на край стола, держа в руках коммуникатор.

– Когда я прибыл домой из Африки, пострадавший в боях, но не сломленный, – босс указал на свой шрам, – у меня появилась цель: продолжать сражаться с врагом. Правда, враг теперь был другим. Мы не можем позволить преступникам легко уходить от ответственности, получив в качестве наказания сеанс дерьмового гипноза. Это неприемлемо!

– А вот Мэлу не нравится, когда умирают люди, – подал голос Биззи.

– Я просто подумал, – заторопился Мэл, – что наша задача – показать обществу изъяны системы.

– Каждое благое дело требует жертв, сынок. – Кэп крепко хлопнул Мэла по спине, и тот облегченно вздохнул. – Просто помните, что наша миссия – часть куда более грандиозного плана. Мы собираемся уничтожить «Янус», чтобы преступники подвергались положенной им каре, а пострадавшие ощущали торжество справедливости. А жертвы… – Он повернулся к Мэлу и ткнул пальцем ему в грудь, словно подчеркивая важность своей речи. – Жертвы во имя благих намерений – это всегда непросто, однако иначе нам не достигнуть успеха нашей миссии. Все идет своим чередом, ребята, все идет по плану.

Выдержав паузу, он продолжил:

– Однако у нас возникла новая сложность. На третьем уровне появилась не в меру прыткая врач-психиатр. Она может нам навредить, если мы ее не остановим. Эта врачиха замужем за журналистом, и тот уже готов тиснуть статью на сайте о нашей операции на складе хлопка.

Забрав у Мэла коммуникатор, Кэп нашел в сети фотографию Грейс.

– Рано или поздно они сложат два и два – это лишь дело времени. – Он помолчал, дождавшись, пока подчиненные не проникнутся. – Биззи, ты соберешь всю подноготную на писаку. Копай как можно глубже.

– Да, Кэп, – откликнулся тот, пересел за стол и, схватив коммуникатор, задал поиск в Сети.

– Мэл, тебе мы поручим наблюдение. Походи в выходные за этой Гуннарссон, води ее, куда бы она ни направилась. Смотри, какие места она посещает, чем занимается. Если она создаст нам проблемы, будем знать, где ее найти.

– Хорошо, Кэп.

– Напомни, как ее зовут? – обратился он к Биззи, по-прежнему тыкавшему пальцем в экран коммуникатора.

– Грейс.

– Грейс… – повторил тот.

Мэл уже открыл дверь офиса, когда босс тихо произнес его имя. Вздрогнув, он обернулся и машинально опустил руки по швам.

– Надеюсь, ты понимаешь, что будет, если еще раз усомнишься в моих словах?