Терапия безумия

Глава 18

Мэл стоял в штабе у маленького окошка. На улице темно – хоть глаз выколи. Комната освещалась единственной настольной лампой без абажура, установленной на картотечном шкафе.

Штаб они себе оборудовали в заднем помещении бывшего магазина электротоваров. Теперь многие покупки совершались онлайн, появились новые технологии, и большинство маленьких предприятий приказало долго жить. Принадлежащую им коммерческую недвижимость часто превращали в недорогое жилье.

Мэл приехал недавно; Кэпа еще не было.

– Опаздываешь! – упрекнул его Биззи. – Босс уже ушел переговорить с одним человеком насчет шпалера.

Насчет шпалера? Кэп решил раздобыть огнестрельное оружие?

Биззи жилось легко – он получал военную пенсию и имел официальную работу на заводе по переработке пищевых отходов. Менеджер! Ему не надо было торчать целый день на площадке, наблюдая, как разгружаются самосвалы с гниющими, вонючими продуктами. Сиди себе в офисе да отдавай распоряжения работникам вываливать мусор в чаны с тараканами, перерабатывающими за сутки тонны гнилья. Еще Биззи отвечал за помещения для разведения гнусных насекомых: когда очередное поколение достигало зрелости, он приказывал перемолоть старых и скормить их домашней птице – птичье хозяйство размещалось в другой стороне завода. Что тут, спрашивается, сложного?

Мэл же давно привык к грязной работе и против должности уборщика в полицейском участке никаких возражений не имел. Приходил на службу рано утром – сам себе хозяин. Да и обязанности несложные. Между прочим, он пользовался доступом к столь необходимым группе «Дирос» материалам. Помимо мытья полов, его направляли и в качестве чистильщика на места преступлений, а тут уж со временем не угадаешь, потому Мэл порой появлялся в штабе с опозданием.

Взяв коммуникатор, он начал листать страницы поисковика.

– Так, третий уровень, третий уровень…

Лучше найти что-нибудь важное до возвращения Кэпа, загладить вину за опоздание.

– Господи, Мэл, прекрати бубнить! Ты меня с ума сведешь!

– Вот, есть один парень – попался за вождение в нетрезвом виде, – вслух задумался Мэл, не обращая внимания на реплику Биззи. – Сшиб студента, прошел процедуру исцеления в августе прошлого года.

– Хм… – пробормотал напарник, откинулся в кресле, забросил ноги на стол и уставился в стену. – Сбил, уехал… Никакого физического контакта. Сам знаешь, как скажет Кэп: тут особого мастерства не требуется. Сейчас, когда сведения о нашей работе попадают в заголовки, нам требуется что-нибудь особенно интересное. Какой-нибудь серьезный случай, который подтолкнет протестующих к решительным действиям, заставит их выпрыгнуть из штанов. Поторопись-ка, босс скоро появится.

Мэлу действительно требовалось обнаружить что-то стоящее, связанное с терапией отвращением, не то жди беды. Без крещендо точно не обойдется – черт его знает, что Кэп имел в виду этим словечком. Явно ничего хорошего.

– А вот еще… Женщина подсыпала яд в резервуар с водой, чтобы отомстить новой пассии бывшего мужа. Траванулся целый квартал.

– Фу, скучища! Ищи лучше, – потребовал Биззи.

– Вот сам и ищи! – вспылил Мэл.

Он пнул с разворота картотечный шкаф, издавший жалобный звон.

– Ого! Никак мы бесимся? – ухмыльнулся Биззи и тут же вновь помрачнел. – Жду не дождусь, когда завершим очередную миссию и можно будет выделить ночку для охоты на педерастов.

Биззи явно смаковал подобную перспективу. Ему охота представлялась беззаботной ночной прогулкой, вроде как для убийцы угон чужой тачки. Садист хренов! Нет, Кэп ни за что не позволит ему оттянуться, разве что Биззи нападет на след банды мстителей, которые сами охотятся на педофилов. Тогда пожалуйста – ведь на них можно будет переложить ответственность.

«Слишком низко, отдает варварством, – как-то заявил Кэп, когда они предложили ему подобный вариант. – Примитивно! Это не искусство, мальчики!»

Мэл тогда долго обдумывал его слова.

– По-моему, Кэпа твоя идея не впечатлит. Ему ведь подавай что-нибудь значительное, и он обязательно придумает идеальную имитацию.

– Ты, как я погляжу, видишь босса насквозь? – рявкнул Биззи, перегнувшись через стол. – Я еще в Африке понял об этом человеке столько, что тебе за всю жизнь не узнать! Думаешь, разобрался в нем, таская из полицейского участка лакомые кусочки? Ты чертов идиот!

Мэл лишь пожал плечами. К замашкам Биззи он уже успел привыкнуть. Служил в Африке с Кэпом? И что? Слышал он их рассказы, сто раз слышал. Впрочем, возможно, Биззи прав. Мэл не считал себя самым одаренным в их маленькой команде, но, во всяком случае, у него имелись понятные резоны заниматься делами, которым посвятили себя «Дирос». Лейла наверняка им гордится на небесах.

Вот только смерть той женщины при пожаре ей вряд ли понравилась бы – тут и думать нечего.

– Нарой хорошее дельце, Мэл. Кэп сегодня не в настроении – между прочим, отчасти из-за твоих долбаных сомнений в его методах, – отрезал Биззи.

Что правда, то правда. Вчера они немного поспорили из-за женщины, сгоревшей вместе с Бегброком.

Мэл запросто мог стать одним из тех людей, которых босс от души презирал: бездомным, ночующим в подворотнях и в конце концов отбрасывающих копыта из-за передоза. Кэп и подобрал его на улице, когда Мэл запинал до смерти одного старикашку. Того обвиняли в сексуальном насилии, и он подкатывал яйца к нескольким молодым бродягам, которых Мэл хорошо знал. Кэп его тогда не осудил, наоборот – помог спрятать труп и взял под свое крыло.

Мэл был обязан Кэпу. А чем отплатил? Подверг сомнению необходимость смерти бывшей женщины Бегброка, а значит – и саму миссию.

Нарушение субординации, вот как выразился босс.

Наверное, следовало держать язык за зубами, но ведь Мэл не подписывался на убийство невинных людей? Присоединился к «Дирос» в поисках справедливого правосудия. Прошлой ночью так и не смог уснуть – все думал, что будет, если он вновь поставит под вопрос действия Кэпа. В итоге решил до поры до времени держать рот на замке и не мозолить боссу глаза.

– Все равно не пойму, откуда у него взялось плохое настроение, – пожаловался Мэл. – Мне казалось, он должен быть доволен, что наши планы исполняются. Ведь он этого хотел? И вот пожалуйста – мы даже попали в заголовки газет.

Напарник открыл рот, однако не успел сказать ни слова: дверь распахнулась настежь, и в штаб вошел Кэп. Биззи тут же вскочил из-за стола. Положив на столешницу пистолет, босс уселся в освободившееся кресло и сложил руки на груди.

– Нашли цель следующей операции? – спросил он, закинув ноги на стол и скрестив их в щиколотках.

– Пока нет, Кэп. Как раз работаю над этим, – дрожащим голосом ответил Мэл.

Босс вскочил из кресла, вырвал коммуникатор из рук Мэла и запустил его через всю комнату. Едва не попал в Биззи, но тот увернулся, на всякий случай прикрыв лицо.

– Когда я вернулся из Африки, не думал, что меня и здесь ждут сражения! – зарычал Кэп, брызгая слюной, и его подчиненные съежились. – Только посмотрите, с кем приходится иметь дело! Везде сплошные подонки и крысы! Люди, ни черта не понимающие дисциплину, не следующие правилам! Зачем я выжил в Африке? Уж точно не для того, чтобы превратиться здесь в наркомана, ночующего на улицах, как произошло со многими братьями по оружию… Вы меня поняли?

Мэл и Биззи одновременно кивнули.

– Я выжил ради миссии. У нас есть работа, парни. Быстро найдите мне подходящее дело!

Он с грохотом вышел из комнаты, и Мэл с Биззи некоторое время смотрели на захлопнувшуюся дверь.

Та бедная женщина, погибшая в пылающей спальне… тоже часть миссии? Что-то в Кэпе последнее время изменилось – Мэл это ясно видел. И перемены ему не нравились.

– Чем он недоволен? «Янус» попал в заголовки газет…

– Не понимаешь, а? – хмыкнул Биззи.

Мэл промолчал.

– Реми Уилсон гуляет как ни в чем не бывало, – с несчастным видом объяснил напарник. – Ты сегодня опоздал, поэтому и не в курсе дела.

Мэл миллион раз слышал истории о службе Кэпа и Реми в британской армии. Знал назубок, как они пытались предотвратить конфликт в Африке, разгоревшийся из-за полезных ископаемых, используемых в технологическом цикле, и обеспечивали их непрерывные отгрузки в западные страны. Кэп спас приятелю жизнь, когда тот попал в засаду, а потом Реми на короткое время присоединился к «Дирос». Он тоже был многим обязан боссу, однако, похоже, по долгам платить не собирался.

– Разве копы его не задержали? – удивился Мэл. – Мы ведь подбросили отличные улики. В чем же проблема?

– Нет, обставили мы все здорово, – нахмурился Биззи. – Его взяли, только он потом сделал ноги.

Практика у них сложилась такая: «Дирос» старались, чтобы преступник, почерк которого они копировали, погиб при имитации – как Ноа Бегброк или Оливер Макинтайр, либо подкидывали на место преступления железные улики, и копам оставалось лишь задержать рецидивиста – как Майки Килгэннона. Увы, Реми Уилсон – совсем другое дело.

– Изворотливый ублюдок, – сплюнул Биззи.

Мэл нередко вспоминал Реми.

Сперва их группа представляла собой сплоченную команду. Они начинали как охотники за головами: ловили преступников по заданию властей и неплохо получали за свою работу. Деньги и справедливость, говорил Реми, разве это может не нравиться?

Потом кое-что изменилось. В первую очередь изменился сам Кэп. С санкционированной властями охотой было покончено, группа получила название «Дирос» и принялась за более мрачные дела. Тогда Реми и утратил энтузиазм. Сказал Мэлу, что миссия Кэпа больше не совпадает с его собственной.

Кэп сосредоточил внимание на «Янусе». Похоже, пытался излить весь свой гнев и разочарование, накопившиеся в Африке. Охота на беглых преступников превратилась в преследование «Януса» – Кэп считал, что Конрад Бекер предал сам смысл правосудия. Себя он отныне видел в качестве участника крестового похода.

А потом начали умирать люди.

Мэл и Биззи по-прежнему держались Кэпа. Мэлу просто некуда было податься, не к кому прибиться. Если по-честному, за смерть Лейлы он так и не отомстил, хотя и был близок к своей цели. Биззи же просто наслаждался тем, что они делали.

Возможно, Реми был прав насчет Биззи – жестокость ради жестокости, говорил он.

Именно Реми усомнился в идеалах новой миссии, а Кэп подобных колебаний допустить не мог. Опять же Реми слишком много знал. Естественно, эта история могла закончиться только плохо, по-другому никак.

Как-то вечером Мэл явился в штаб довольно поздно. Задержался на особенно сложном задании – по распоряжению начальства прибирался на месте преступления. Застал он только Реми, и тот сообщил, что вскоре хочет уйти из группы. Спросил, не желает ли Мэл к нему присоединиться. У него имелся план: местечко, где перекантоваться, возможность найти временную работу. Мэл отказался – то ли из верности Кэпу, то ли из страха. Доложил о разговоре боссу, о чем до сих пор страшно сожалел. Они прикончили одного наркоторговца, и Кэп подставил Реми, подбросив на место преступления его запятнанную кровью куртку, а потом раздал по дозе местным наркоманам, попросив их подробно описать копам приметы предателя.

Да, Мэла одолевали угрызения совести, ведь Реми ему нравился. Тот всегда общался с ним как с равным, даже с некоторым уважением, чего нельзя было сказать ни о Кэпе, ни о Биззи. Но… каждый из них обязался любой ценой защищать «Дирос». Верность – ключ к успеху, говаривал Кэп.

– Ничего удивительного, что босс взвинчен, – громко фыркнул Биззи и харкнул в ржавое металлическое ведро. – Реми – наше единственное слабое место. Черт, надо было избавиться от него, пока имелся шанс… Если копы доберутся до Реми раньше нас, он им все выложит.

Реми следовало хранить молчание. Задаешь вопросы – нарываешься на беду, это Мэл знал не понаслышке. Держи глаза открытыми, а рот на замке, советовал ему отец.

Если Мэл выяснит, где залег Реми, возможно, завоюет расположение босса. Биззи он точно ничего не скажет – тот наверняка присвоит себе весь успех, это в его стиле. Мэл будет держать глаза открытыми, а язык – за зубами.

Руки Грейс примотаны к телу простыней так туго, что она едва может дышать. Легкие с трудом втягивают крошечные глотки воздуха – для питания мозга кислорода явно недостаточно, и в душе у нее рождается паника.

Вокруг нее стучат чужие шаги, раздается шепот.

Она пробует пошевелиться, однако попытки тщетны. Руки, ноги, пальцы чувствует, но двигать ими не в состоянии. Ее кто-то трогает, затем кожу прокалывает острая игла. Сразу становится жарко, кружится голова – будто окунули в горячую ванну. Сердце стучит все громче и громче, его удары оглушают, заполняя глухой вибрацией всю комнату.

Веки не поднимаются – видимо, залеплены. Лицо тоже прикрыто, однако она каким-то образом видит.

Видит – и ужасается.

К ней вплотную лежит тело матери, вцепившись в нее мертвыми пальцами. Ее неподвижные глаза смотрят на Грейс. Голубая радужка окружена налитой кровью склерой, губы синие, рот слегка приоткрыт…

Грейс не может даже вскрикнуть.

Она борется со своими путами и наконец с трудом высвобождает руки. Ощупывает себя. На голове закреплен гибкий металлический обруч, и Грейс его сдирает. В глазах стоит туман, и она видит лишь неясные тени вокруг.

Наконец ей удается навести резкость. Она в «Сибири»! Волосы обриты до коротенькой мягкой щетины, перед глазами – экран, в вену у локтя вставлен катетер.

В соседней кровати, также обритый и мертвый для всего мира, лежит Реми…

Грейс рывком села в постели, тяжело и прерывисто дыша в полной темноте. Инстинктивно потянулась к Дэну, однако не обнаружила его рядом.

Ах да… она ведь уснула на узкой кровати в гостевой комнате. Когда вернулась домой за полночь, Дэн уже крепко спал в их спальне.

Вот и вся цена его беспокойству…

Все еще ошеломленная привидевшимся кошмаром, она выбралась из кровати, вышла в коридор и встала, прислушиваясь к вздохам мужа во сне. Толкнула дверь спальни и в слабеньком свете зарождающейся зари посмотрела на Дэна.

Перед глазами, как в ускоренной киносъемке, замелькали кадры последних без малого десяти лет: вспомнились хорошие времена, совместные праздники, чудесные ночи. Дэн всегда отличался душевным теплом и своеобразным очарованием, всегда хотел создать полноценную семью и в то же время горел желанием делать карьеру.

Грейс жутко злилась на мужа за публикацию взрывоопасных новостей, однако сознавала: он идеален. Идеален именно для той Грейс, что имела потрясающую работу, дом как с картинки в журнале и образ жизни, которому позавидовали бы многие.

Но… что нужно просыпающейся в ней Грейси? Возвращение Реми пробудило в ней давно и надежно подавленные чувства. Ее прежняя ипостась теперь подвергала сомнению все, чего касалась мыслью.

Ты знаешь, где меня найти…

После ее отъезда в университет Дарема они все реже обменивались звонками и сообщениями. Им стало труднее общаться – Реми больше молчал, а Грейс не могла избавиться от чувства досады: приемный брат явно ощущал себя брошенным, и его обида разрушала их душевную связь. И вот он вернулся.

Где же ты, Реми?

Может, прячется в двухкомнатной квартирке Лотти в Ист-Энде? Именно там она видела его последний раз. Наверное, жилье перешло к нему по наследству? Грейс не была родной дочерью Лотти и ни на что не претендовала. В любом случае нотариус с ней не связывался, да и как он мог на нее выйти? Она переехала, изменила фамилию – одним словом, запутала следы.

Дэн снова протяжно и медленно вздохнул. Что она потеряет, если позволит прошлому вторгнуться в настоящее? Стоит ли оно таких жертв?

Грейс тихонько прошла обратно в гостевую комнату и остановилась перед раскрытой, еще теплой постелью. Простыни напомнили ей о страшном сне и о распростертых на кроватях телах преступников на четвертом уровне. Уже не уснуть… Она принялась размышлять и искать решение.

На втором уровне ей уже удалось разработать синтетический препарат для повышения самооценки. Процесс длился почти пять лет: тесты, испытания, сертификация и прочие хлопоты.

Сейчас Грейс такими сроками не располагала. Да что там – времени у нее, считай, и не было.

Она взяла телефон с тумбочки. Половина шестого…

Нужно доказать Конраду, что она способна исправить ошибки в терапии до того, как полиция задержит Реми или до него доберутся те таинственные люди, которых он опасался.

Ладно. Одеваемся, пьем кофе и выходим из дома.

Ей надо кое над чем поработать.