Терапия безумия

Глава 39

«Сибирь» практически опустела – заняты были лишь три койки.

Грейс встала у двери и сделала несколько глубоких вдохов, замедляя дыхание, – представила, что стоит на морском берегу и дышит в такт набегающим на песок волнам. Слава богу, Мэл сюда не попал… На его похороны, кроме нее, никто не пришел.

Порой она чувствовала предсмертное пожатие его руки.

Вскоре после начала расследования по поводу творившихся в «Янусе» дел Конрада взяли под стражу. Собственно, иного исхода Грейс и не ждала. Кто-то должен был ответить за злоупотребления, и министр сделал все, чтобы к оправданиям бывшего руководителя центра общество не прислушалось. Грейс наконец вздохнула спокойно – с отстранением Конрада канула в Лету беспринципная политика. И все же ей было немного его жаль. Оставалось надеяться, что к нему, где бы он теперь ни был, отнесутся гуманно.

Бывший босс всегда догадывался о ее ахиллесовой пяте.

Дэн страшно удивился, когда Грейс сообщила о возвращении в систему уровней, однако иного способа обелить свое имя в любом случае не было. Опять же любимая работа придавала ее жизни смысл. Порой стоит вступить в смертельную схватку, чтобы получить желаемое…

Грейси эту аксиому знала наизусть.

Она несколько раз общалась с Дэном после того, как тот физически и умственно оправился от последствий нападения, однако эта страница жизни была для нее перевернута. Теперь они виделись редко.

К двум часам ждали нового психиатра. Грейс встретит коллегу с доброжелательной улыбкой, проведет экскурсию по центру, покажет, что и как. Обучит, как учила ее саму Эбигейл, объяснит принципы работы клинического отделения. Теперь многое изменилось: вместо основанной на страхе терапии отвращением в «Янусе» стали применять куда более щадящие методы.

Это было ее открытие, однако Грейс не ощущала ни ревности, ни досады, не пыталась заявлять свои права. Какая разница, кто занимается основанным на новых принципах лечением? Главное, чтобы не сошли с пути.

Ей больше не хотелось возглавлять клиническое отделение – слишком много оно порождало плохих воспоминаний.

Расследование деятельности «Януса» возглавил сам министр юстиции. Вызвал Грейс в кабинет Конрада, и они заключили сделку. Она будет молчать насчет «Сибири», а в награду получит Агрокомплекс и сама выберет подходящие кадры для работы с новым методом исцеления.

В итоге Грейс заступила на прежний пост Шэннон.

Каждый раз при мысли о подруге ее сердце сжималось. Минуло четыре месяца, однако боль так и не отступила. Поселиться в доме Шэннон на территории Агрокомплекса Грейс решилась не сразу. Заходила, останавливалась в одной из комнат и рыдала. Плакала от тоски, когда из Лондона приехала сестра подруги и забрала детей, а после них в детской осталась одинокая игрушка. Плакала от пронизывающего чувства вины, замечая в окошке Шагги, с потерянным видом бродящего по полям. Плакала, провожая Реми из Агрокомплекса в ночь после похорон Шэннон. Почему он ушел? Не потому ли, что не мог смотреть в глаза Шагги?

Грейс хотелось верить, что они еще увидятся – почему нет? Слишком много она потеряла; победа оказалась пирровой.

Кто знает, что готовит для нее будущее? На сегодняшний день Грейс достаточно было возвращения в любимую профессию. Она вновь получила возможность помогать, реабилитировать, исцелять.

В «Сибирь» Грейс заглянула напоследок, пока ее не закрыли навсегда. Решила увидеть собственными глазами троицу, причинившую ей столько бед и серьезнейшим образом изменившую ее жизнь.

Сперва она подошла к Биззи. Тот лежал распластавшись на спине. Недвижимый, безобидный.

У нее по коже побежали мурашки.

Перейдя к следующей койке, Грейс бросила взгляд на Кэпа. Могучее, однако теперь бесполезное тело, плотно завернутое в белую простыню. Изуродованная нижняя часть лица забинтована; шрам на руке в мягком освещении выглядел темно-бордовым.

Эбигейл лежала в углу.

«Сибирь» должны были ликвидировать в течение ближайших нескольких дней, оставалось только принять на уровне министерства решение о судьбе ее обитателей. Что с ними будет? Грейс старалась не строить догадок. Пусть об этом размышляют те, кому положено. Впрочем, министр согласился на ее требование: пока четвертый уровень функционирует, троица должна находиться именно там.

Она приблизилась к койке Эбигейл и некоторое время ее рассматривала. Рыжевато-пшеничные волосы были сбриты наголо, верхняя часть лица скрыта экраном, нижняя – мертвенно-бледная.

Как же она прохлопала очевидные признаки? Впрочем, перед манипуляциями психопата устоит далеко не каждый, а ведь Грейс всего лишь человек…

На стене над кроватями высвечивались видеоролики, содержимое которых упорно закачивалось в мозг преступников. Они получили по заслугам и теперь испытывали на себе все ужасы, которые прежде творили с другими, созерцали задуманные и исполненные ими преступления. В качестве важнейшей добавки выступал синтетический суррогат эмпатии – чтобы лучше дошло.

Грейс не могла сказать себе наверняка, верит ли она в ад, однако происходящее в «Сибири» представляло его максимально реалистичную версию.

Он не могла спасти всех и каждого – теперь это было ясно как никогда. Не всякого исцелишь добротой; кто-то нуждается в наказании, чтобы осознать содеянное, искупить свою вину и двигаться дальше.

Грейс задержалась еще на минуту, прежде чем навсегда покинуть четвертый уровень. Вытащила кое-что из кармана и, втиснув в вялую руку Эбигейл, загнула ее длинные бледные пальцы. Бросила последний взгляд на выглядывающий из кулачка яркий пластмассовый брелок с фотографией и надписью «Территория счастья». Каждая буковка – разным цветом, два детских лица. Грейси и Реми, катающиеся на американских горках. Смеющиеся от души…