Терминаторы

Глава шестнадцатая

Я схватился за пистолет и бросился в кабину пилота.

— Набирай высоту. Вверх, вверх! Ты что, не слышишь? — заорал я, приставив дуло пистолета к его виску. Он повернулся, и впервые я увидел его лицо. Этот парень прилетал за немцем и его пациентом.

Он испуганно посмотрел на меня, но быстро нашелся.

— Если не хочешь быть размазанным по склонам этих гор, убирайся и дашь мне возможность вести машину.

— В тот момент, когда она коснется земли, я нажму на спуск. Ты понял? — рявкнул я.

Он заколебался, и пришлось для пущей убедительности ещё раз больно ткнуть его пистолетом. Пилот поморщился, затем кивнул и повозился с рычагами. Машина зависла в воздухе, вздрогнула, стала набирать высоту, огни скользнули назад и стали удаляться.

— Возьми его наушники, — раздался за спиной голос Уэйнрайта. — Ему наверняка дают команды.

Я тут же сорвал их с головы пилота.

— Ангел один! Что там у тебя, черт побери, творится? Конец связи, — пробивался чей-то голос сквозь треск эфира.

В ту же секунду Уэйнрайт без колебаний нажал кнопку микрофона.

— Ангел один. Заело шестерню редуктора, придется набрать высоту и попытаться её раскачать. Свяжусь позднее. Все.

Мне этот парень стал определенно нравиться, его реакция была практически мгновенной.

— Ладно, Грант, с тобой все ясно, — сказал я пилоту. — Высадишь нас в хорошем тихом месте милях в десяти к северо-западу отсюда.

— Я сыт по горло твоими командами, — огрызнулся он. — Ты что, принял эту колымагу за ковер-самолет? Я могу посадить её только там, где есть размеченная посадочная площадка.

— Ладно, — рявкнул Уэйнрайт через мое плечо. — Убери свою задницу с кресла, я поведу машину сам.

Грант обернулся, смерил его оценивающим взглядом, с издевкой ухмыльнулся и стал отстегивать ремни.

— Все к вашим услугам, — буркнул он, но, заметив решительность моего спутника, сменил пластинку. — Нет уж, если вам все едино, я не желаю рисковать, — он потянул рычаг, машина накренилась и вошла в поворот. Может, ты и классный пилот, но проверять будем в более спокойной обстановке. В десяти милях к северо-западу? Какой там рельеф, знаешь?

— Конечно. Красивый и плоский, — отозвался я.

— Как бы не так, — заметил он. — Взгляни на карту. Милях в пяти прямо по курсу чертовски высокая гора.

— Обогни её, — приказал я. — Доставишь нас в целости и сохранности получишь шанс, будешь умничать — мозги вышибу, а мой приятель поведет машину сам.

— Сомневаюсь… но в моем положении спорить бесполезно, — буркнул он, всматриваясь в лобовое стекло. — Помнишь, что я говорил про гору?

Еще бы! Высоко над нами вздымался заснеженный гребень, резко очерченный на фоне черного неба. Уэйнрайт перегнулся через пилота и бросил взгляд на компас.

— Курс три-один-пять, — сказал он. — Перейди на обратный один-три-пять.

Грант кивнул и стал огибать вершину. Уэйнрайт до боли в глазах вглядывался в ночную тьму, и я сообразил, что он пытается разглядеть сигнальные огни, но ничего не видит.

— Ладно, возвращаемся на прежний курс, — скомандовал он, но тут мы вошли в облако. Густая, вязкая масса, как вата, закрыла видимость, а вертолет стало бросать вверх-вниз в бешенных завихрениях воздушного потока.

— Сумасшедший придурок! — завопил Грант. — Говорил я тебе…

Я ткнул его стволом пистолета.

— Делай, что говорят, или пошел вон!

Он снова вошел в поворот, и я почти услышал, как стучат его зубы. Мы вышли из облака, и впереди вновь замаячила вершина.

— До столкновения не больше минуты. Нужно уходить в сторону! — завопил Грант.

Я вопросительно посмотрел на Уэйнрайта. Тот включил свет над навигационной картой перед пилотом и скомандовал:

— Двадцать градусов влево!

Грант облегченно вздохнул. Гребень по курсу сменился седловиной, которая все ещё возвышалась над нами.

Уэйнрайт потянул меня за рукав и отвел назад.

— Сейчас мы над перевалом, — прошептал он. — Похоже, все завалено снегом. Если посадить вертолет здесь, это смягчит посадку.

— Тебе виднее, но лучше взять управление на себя. Пилот явно потерял голову, — посоветовал я.

— Не глупи. Мне ни разу не приходилось управлять такой штуковиной.

Я оторопело уставился на него, тяжело вздохнул, сглотнул слюну и постарался взять себя в руки.

— Сажай машину, — приказал я, возвращаясь к пилоту.

— Идиоты проклятые! — огрызнулся он. — Кругом лежит снег!

— Конечно, — парировал я, — он смягчит посадку.

— Под ним могут оказаться скалы, ямы, трещины, — Грант вцепился мне в руку. — Слушай, кто бы ты ни был, отмени приказ. У меня пока хватит горючего добраться до Лахора.

Пока я боролся с искушением последовать его совету, раздался голос Уэйнрайта.

— Сажай вертушку, грязный ублюдок, или мне придется сделать это самому, — рявкнул он и наградил пилота увесистой оплеухой.

До сих пор мне не по себе от этой картины. Ветер свистел над перевалом, и вертолет крутился в воздухе, как пьяная стрекоза. Машина пошла вниз, у Гранта на лбу выступил холодный пот. Ниже, ещё ниже, пока мы не оказались над кучей снега, который тут же взлетел в воздух. Машину тряхнуло, но не успел я облегченно вздохнуть, как она снова взмыла вверх, выровнялась, опять плюхнулась вниз, завалилась на бок и замерла.

Грант обмяк в кресле, издавая какие-то булькающие звуки, мы с Уэйнрайтом оказались на полу, а несчастный Сафараз, про которого я успел забыть, выглядывал из двери грузового отсека, нещадно понося все дьявольские изобретения двадцатого века.

Рация стала подавать признаки жизни, в наушниках послышался треск. Я поднес их к уху.

— Вызываю Ангела один. Как слышите? Прием. Повторяю, Ангел один. Как слышите? Прием.

Я выключил рацию и оттащил Уэйнрайта в сторону.

— Сколько отсюда по твоим расчетам до сигнальных огней?

— Пятнадцать минут полета, — отозвался он. — Выбросить пять на поворот, ну что-то между десятью и пятнадцатью милями к северо-западу от них.

— Они могли видеть нашу посадку?

— Ни в коем случае. Осторожно! — он нырнул мне за спину и бросился на Гранта, который уже схватил наушники и микрофон. На этот раз пилоту досталось по полной программе, после чего Уэйнрайт повернулся к рации и выдернул несколько разъемов.

— Не осложняй себе жизнь, Грант, — предупредил я.

— Я только поднял это барахло, чтобы не наступили, — фыркнул он.

По моему указанию Сафараз его обыскал и стал следить за каждым его движением, а я попытался открыть дверь кабины, но скоро понял, что она снаружи завалена снегом. Уэйнрайт отыскал лопату и топор, отжал на несколько дюймов дверь и постепенно нам удалось сделать подкоп, открыть её и прорыть лаз наружу.

Представьте себе накрытый белой скатертью большой обеденный стол, стоящий под углом сорок пять градусов, и поставьте в самом центре точку. Этой точкой был наш вертолет, который по самый винт ушел под снег. Теперь над ним возвышалась только верхушка редуктора и маленький сегмент хвостового винта. Пушистый снег продолжал валить, так что вопрос о их полном исчезновении был делом времени.

Такой идеальной маскировки мне ещё видеть не приходилось.

— Что дальше? — спросил Уэйнрайт.

— Будем ждать рассвета. Нечего терять время, вернемся в кабину и зададим нашему приятелю пару вопросов. Случилось так, что именно он вывозил из госпиталя наших знакомых.

— Тогда какого черта он работает на Йева? — удивился Уэйнрайт.

— Понятия не имею, но собираюсь выяснить, даже если придется действовать жестко.

— Надеюсь до этого дело не дойдет, — отозвался Уэйнрайт, который терпеть не мог допросов с пристрастием.

— Вряд ли он сможет упорствовать долго, — заметил я. — Ему не слишком-то хотелось верить в твой блеф насчет управления вертолетом. Прими мои поздравления. Ты напугал меня до смерти. Пошли, — я нырнул обратно в нашу нору.

Грант сидел на полу, прислонившись спиной к накренившейся перегородке, и нервно следил за Сафаразом, который забавлялся своим кайбером.

Одновременно с выключением мотора перестали работать обогреватели, освещение перешло на аккумулятор, а мороз крепчал. Я выключил свет, оставив только лампу на шарнире над навигационной картой, и направил её в лицо пилота.

Грант нервно щурился и часто моргал. Ему было где-то под тридцать симпатичный круглолицый парень из рекламного ролика зубной пасты. Такие люди действовали на меня, как ядовитый плющ.

— У меня мало времени, Грант, так что можешь либо честно отвечать на вопросы, либо мой патан вытащит тебя наружу и перережет глотку.

Он поежился и облизнул пересохшие губы.

— В этом нет нужды. Что вас интересует?

— Кому ты хотел нас продать?

— Не знаю.

Я приказал патану устроить ему пешаварскую цирюльню. Он усмехнулся, ухватил Гранта за волосы и запрокинул его голову назад. Кожа на шее натянулась, и по ней нежно прошлось лезвие кайбера.

Грант завизжал.

— Кто эти люди?

— Я уже говорил, что не знаю… не знаю… в самом деле… Один человек в клубе предложил мне работу… — с трудом выдавил он.

— Продолжай.

— Отпустите меня… пожалуйста… прикажите ему меня отпустить… — у него началась истерика.

Я кивнул Сафаразу, и тот отпустил свою жертву.

— Он знал, что я пилот у мистера Шалома, и предложил подработать на стороне. По его словам, нужно было выручить одного бедолагу.

— И великодушный Грант, конечно, согласился. Что это была за работа?

— Нужно было забрать больного из госпиталя в горах…

— И дальше?

— Привезти его туда, где вы должны были высадиться. Он заверил, что на земле все будет подготовлено, но особой радости мне это не доставило. Похоже, вы не понимаете, насколько опасны полеты в горах, особенно ночью…

— Но все же ты это сделал. В ночь на семнадцатое. Хватит болтать, Грант, говори по существу.

— Я доставил его сюда. Он был на носилках, а с ним ещё врач…

— Немец по фамилии Рейтлинген, нам и это известно. Не стоит вилять, а то этот нож может не только щекотать. Кому ты их передал?

— Каким-то оборванцам, которыми командовал белый, но он со мной не разговаривал, а когда я стал расспрашивать про обратную дорогу, принялся мне угрожать.

— Каким образом?

— Сказал, чтобы я поживее убирался, а если вздумаю болтать, меня прикончат.

— Ладно, а тот тип в Лахоре, который тебя нанял, что за птица?

— Его зовут Робсон, он хозяин небольшой фирмы по импорту и экспорту товаров, контора возле отеля «Нида».

— В чем же был его интерес?

— Робсон знал девушку, которая руководит тем госпиталем. Она хотела помочь этим людям, а он — ей.

— Ясно. Сплошная благотворительность, — я сильно пнул его в голень. Он вскрикнул, в больших красивых глазах проступили слезы. — Бескорыстие сердца плюс что-то еще?

— Пятьсот фунтов, — прохныкал он.

— Ладно, теперь перейдем к текущему моменту. Кто тебя нанял?

— Мистер Шалом и его сын Соломон; я был уверен, что все вполне законно. Мне сказали про двоих индусов, которые собрались в горы для покупки овец. Когда я узнал про место назначения, то страшно расстроился. Посадка вслепую в этих местах — вещь ужасная. Мне пришло в голову позвонить Робсону и предложить обозначить место посадки — за плату, конечно.

— И он согласился?

— Сначала расспросил о цели полета и обещал связаться позже, а мне приказал помалкивать. Час спустя он зашел ко мне в отель, посоветовал взяться за эту работу, обещал, что световые сигналы будут те же, и дал частоту для связи в двадцатимильной зоне от цели. Я никому не хотел зла. Просто услуга за услугу — хотелось обезопасить посадку.

— А тебе не пришло в голову сказать об этом мистеру Шалому?

— Как я мог? Тогда пришлось бы рассказать про предыдущий полет, на который у меня не было разрешения.

— Ясно. А теперь постарайся вспомнить, не забыл ли ты какие-нибудь детали, даже на первый взгляд незначительные.

Он наморщил лоб, но покачал головой.

— Это все.

Я повторил удар, но на этот раз сильнее. Грант завопил от боли.

— А деньги, которые ты передал девушке из госпиталя? Уже забыл?

— Про деньги я ничего не знал, — запричитал Грант. — Робсон просил отдать ей конверт. Я совсем забыл…

— Больше не забывай, — предупредил я. — Говорил же тебе, нам многое известно. Ладно, о чем вы говорили во время полета?

— Ни о чем. Мы даже не разговаривали. Не думаю, что немец вообще говорил по-английски, а второй был слишком слаб. И вообще, в ночном полете не до разговоров, эту чертову колымагу и днем водить не сахар…

На этот раз я целиком разделял его мнение.

— Ну, ладно, Грант. Ты угодил в чертовски затруднительное положение.

— Незачем вам было вмешиваться, — горестно причитал он. — Мне удалось немного подработать на стороне, даже за горючее платил из своего кармана, да к тому же во время полета проверил все приборы. А теперь попал в такую передрягу!

— Да, что ты говоришь? — удивился я и стал загибать пальцы. — Использование вертолета без разрешения владельца. Полеты в запретной зоне. Оказание помощи банде международных контрабандистов. По индийским законам ты уже получишь лет пятнадцать, — Грант тихо застонал. — И это в случае, если я решу передать дело в руки полиции; а если нет, тебя ждут ещё худшие неприятности.

— У меня остались те пять сотен, — с надеждой вспомнил он.

— Тебе они ещё пригодятся.

— Но если тебе они нужны больше…

— Ах так, пытаешься купить мое молчание? Это взятка?

— Да, — сознался он.

— Ладно, отдашь, когда вернемся. А сейчас выбирайся наружу и посмотри, может ли эта штука снова подняться в воздух?

Он вылез из кабины и осмотрел лопасти.

— Одну нужно немного подтянуть…

Потом поковылял в хвост.

— Вроде все в норме, но точно скажу, только когда запущу мотор. Машину придется буквально вытаскивать из этого дерьма.

— Продолжай осмотр, — приказал я и отвел Уэйнрайта по склону за пределы слышимости, Сафараз тем временем варил чай и разогревал на спиртовке нехитрую снедь.

— Можешь считать, что я наивен, — сказал Уэйнрайт, — но я ему верю. Вряд ли он мог это придумать, слишком напуган.

— Я того же мнения. Проблема в другом, что с ним делать?

— Оставим здесь, отключим радио, чтобы не смог наладить связь, и все.

— А если он поднимет машину в воздух и кого-нибудь предупредит? возразил я.

— Захватим его с собой, руки свяжем, в рот запихнем кляп. Именно так со мной обошлись эти ублюдки.

— Жуткая обуза. Летать-то он умеет, а так — обычный хлюпик, свяжет нас по рукам и ногам.

— Что ты предлагаешь?

— Существует единственный выход, — заявил я, но по лицу Уэйнрайта понял, что его вот-вот стошнит. — Нет, глотку резать пока не будем. Откопаем машину и отправим назад. Риск в пределах разумного. Мы обещаем не сообщать в полицию и не выставлять на расправу перед Йевом, но только если он вернется прямо в Лахор. Так я смогу передать Гафферу шифровку, а уж ему придется заняться нашим приятелем Робсоном.

— Понятно. Ты хочешь сказать, что нельзя исключать вероятности его перехода к ним.

— Сомневаюсь, но я могу послать его в компании Сафараза…

— Лучше не стоит. Я тебя не виню, — он смотрел в сторону, — но если я правильно понял, ты хочешь отправить меня?

Так поступить я не мог. Это было самым разумным решением, но я просто не мог.

— Нет, ты мне нужен здесь.

Уэйнрайт даже не поблагодарил, но я почувствовал, какое он испытал облегчение.

— Продержим его до восьми вечера, — продолжал я, — а там пусть летит. В десять по радио свяжемся с Гаффером, как раз перед прилетом Гранта, тот его встретит и постарается изолировать.

— Я вижу, ты все уже продумал.

К счастью, снегопад прекратился, и мы смогли расчистить сугробы, так что теперь лопасти винта могли вращаться беспрепятственно. Такое занятие помогло нам согреваться до полудня. Затем Грант забрался в машину и без проблем запустил мотор. Правда, до этого ему пришлось изрядно повозиться с регулировкой угла атаки одной из лопастей несущего винта. Потом они с Уэйнрайтом сделали пробный облет, и все закончилось благополучно. Оставшееся время я посвятил сочинению шифрованного послания Гафферу, после чего снова вызвал к себе Гранта.

— Мы решили дать тебе шанс, — заявил я и поймал на себе подозрительный взгляд перса, покупающего ковер у армянина. — Ты этого не заслуживаешь, но можешь принести нам пользу. Возвращайся в Лахор. Там передашь кому надо донесение, а затем станешь нем, как рыба. Тогда мы ничего не скажем ни полиции, ни мистеру Шалому. Можешь объяснить ему, что при посадке возникли некоторые осложнения, но теперь все в порядке. Сделаешь все как надо — не придется ближайшие десять лет лопать баланду в индийской тюрьме.

— А какие вы можете дать гарантии?

— Не знаю, но, может быть, хочешь узнать альтернативный вариант?

— Да, хочу.

— Мы выведем из строя вертолет и бросим тебя здесь, — его глаза округлились от страха. — Без карты и припасов твои шансы можно в расчет не принимать. Продержишься ты от силы дня три-четыре.

— Я согласен, — выдохнул он.

— Мудрое решение, но мне понадобятся те пять сотен. Отдашь после нашего возвращения.

— Конечно, конечно, — согласился он. По поводу взятки у него сомнений не возникало.

— Ну вот и отлично, — заключил я и похлопал по рации, которую успел распаковать Сафараз. — Еще одна деталь, и покончим с этим. У нас есть связь с Лахором. Наши друзья будут ждать тебя и вести жесткий хронометраж. Не вздумай отклоняться от курса, Грант. Малейшая самодеятельность, и тебя найдут где угодно. От нас не спрячешься. Ты понял?

Грант кивнул и облизнул пересохшие губы.

— Правильно, — подытожил я. — Прогрей мотор, вылет назначен на восемь.