Террор не пройдет! (Белый легион - 2) - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Илья Рясной (ч. 5)

- Да не ершись, Ломали, - примирительно произнес Артемьев. - Работу-то нашел?

- Без работы не останусь.

- Вот и отлично. Я рад за тебя.

- Чего надо? - вновь спросил Махмадхаджиев.

- Нехорошо на улице говорить. Давай проедемся. Чего людей смущать?

- Что, арестуешь?

- Зачем? Хотел бы арестовать, ты бы уже асфальт целовал и по тебе спецназ башмаками гулял бы... А то не знаешь?

- Знаю.

- Поговорим как нормальные люди, - Артемьев потянул на себя дверцу "Мицубиси".

Махмадхаджиев прошептал недовольно что-то себе под нос, но уселся за руль. Спросил недружелюбно:

- Куда?

- Вперед... Вон в ту арочку слева...

Они отъехали на несколько кварталов. Чеченец не проронил ни слова. Артемьев тоже не спешил нарушать тишину. Война нервов.

- Притормози, - кивнул Артемьев.

Махмадхаджиев послушно прижал машину к бордюру за длинным складским помещением. Сзади, почти притершись бампером, остановился невзрачный "Форд" с тремя оперативниками "Легиона".

- Ты не все рассказал в прошлый раз, Ломали, - заявил Артемьев.

- Все рассказал, - буркнул чеченец. - Больше ничего не знаю. Ты это слышать хотел?

- Знаешь, смотрю я на тебя, и мне кажется, что сегодня я тебе вечерний кайф обломаю.

Махмадхаджиев вздрогнул. Артемьев понял, что попал в самую точку.

- Ты о чем? - прошипел чеченец.

- О мальчиках, Ломали. Об Алеше. И Сашке...

Махмадхаджиев повел плечом, рука его опять непроизвольно потянулась к кобуре.

Артемьев дернул его за правую руку, впечатал локоть в челюсть.

Удар был очень силен - как ядром из пушки. Махмадхаджиев, крепкий, как скала, сразу отрубился. Глаза закатились.

Вытащив из кобуры под мышкой чеченца пистолет, Артемьев разрядил его, бросил на заднее сиденье. Похлопал чеченца по щекам.

- Ломали. Подъем... Очнулся? Не трепыхайся... Не надо...

Махмадхаджиев встряхнул своей бараньей, крепкой головой, хотел было дернуться, но нутром почуял, что его сейчас вырубят второй раз, и будет еще хуже. Поэтому просто зашипел, закусил губу, налившимися кровью глазами глядя на Артемьева.

- Так вернемся к нашим детишкам, Ломали? - спросил полковник милиции.

- О чем говоришь?

Артемьев вытащил несколько фотографий, кинул на колени чеченцу:

- Узнаешь?

- Не узнаю.

- Так это же ты. С детьми...

Фотографии были чуть мутные, но Ломали на них узнать можно было без труда.

- Это не я!

- Слушай, баран горный, - ровным голосом проговорил Артемьев. - Спорить не буду долго с тобой. Сейчас задерживаю. Прячу в камеру. Я тебе уже присмотрел отличную камеру на двадцать человек. Хоть ты мужик и здоровый, и гордый горец, но там будешь не ты в задницу драть, а тебя... Я позабочусь... Станешь опущенным. И я тебе буду все новые статьи уголовного кодекса приискивать... И знаешь, я позабочусь, чтобы тебя родственники не выкупили. И не обменяли. Я это могу... Еще по телевизору покажу видеозапись... Твоим родственникам понравится... Аллах разрешает забавляться с детьми? Даже с детьми неверных?

Артемьев дал чеченцу переварить сказанное.

- Что тебе надо, сын ишака? - спросил Махмадхаджиев.

И получил еще раз по морде. Не так сильно. И очухался быстрее.

Артемьев чувствовал, что он попал на гребень волны. Дело пошло. Осталось только немного дожать.

И чеченец поплыл...

Сперва немножко. Потом все больше и больше. И, наконец, выложил все...

Артемьев был доволен. Не пришлось пользоваться лишний раз услугами Доктора с обязательной последующей зачисткой. Слишком много трупов в последнее время.

Цифровой магнитофон на шестнадцать часов записи фиксировал откровения Ломали. Будучи старшим телохранителем Сельмурзаева, он знал много любопытных подробностей из жизни босса.

Тревожная лампочка замигала в сознании Артемьева, когда Ломали заявил, что депутат отлучался несколько раз куда-то. Оставлял охрану. Садился за руль. И уматывал на встречи.

Артемьев почувствовал - здесь тепло. И спросил:

- С кем встречался покойник?

- Не знаю.

- Он должен был хоть что-то говорить. Хоть словом обмолвиться.

Ломали почесал затылок. Скрип был такой, будто деревяшкой водят по свиной щетине. Но определенный эффект это возымело.

- Сельмурзаев однажды проговорился, зло так: "Лампасы надели благодаря нам. А теперь носы воротят. Госбезопасность..."

- Лампасы... Госбезопасность... - кивнул удовлетворенно Артемьев. Детали в запутанной головоломке начали становиться на предназначенные им места...

* * *

- Так же возможно применение суперэлектриков в магнитных трассах скоростных поездов, - Парамон Купченко вытащил из портфеля очередную разработку. Иллюстрировал он свои прожекты ватманскими листами с чертежами и формулами. Оттарабанив очередную убойную идею, он скатывал ватманские листы в трубку и прятал в безразмерный портфель. Тут же выуживал оттуда новый сюрприз.

Раз в два-три дня "Колдун", так прозвал Купченко Ровенский, появлялся в фонде "Технологии, XXI век" с новыми наработками. Жил гость столицы в гостинице около метро "ВДНХ" в одноместном номере и упорно строчил с утра до вечера, творил, выбираясь наружу, чтобы наспех перекусить или прошвырнуться по городу. Парамон Купченко обладал дикой целеустремленностью и пробивной энергией. Пер, как танк. Во второй визит в офис фонда охраннику, который пытался вызнать, к кому стремится этот верзила, он отвечал коротко и однозначно, даже не глядя в его сторону:

- Мне назначено.

И ломился вперед. Охранник пытался остановить его, но это было все равно, что рукой затормозить автобус. Габаритами ученый маньяк обладал завидными.

- Этого человека можно пропускать, - успокоил взбудораженного охранника Ровенский, про себя добавив: "Такого только снаряд остановит".

Если Ровенского эти представления забавляли, то президент фонда просто зверел при появлении маньяка. Прятаться от него было бесполезно. Когда Купченко говорили, что из руководства никого нет, он смиренно отвечал ничего, подожду. И усаживался ждать, выудив карманный компьютер. Если секретарша отважно заявляла, что начальник не принимает, "Колдун" просто двигал прямиком в кабинет со словами: "У меня дело важное".

- У меня график встреч расписан, - пытался возмущаться Марципало.

- Это все мелкая суета. А мы творим будущее, - отмахивался Купченко и разворачивал очередной манускрипт.

Вот и сейчас он, тыкая в развернутый на просторном офисном столе ватман, развивал посетившую его вчера вечером мысль:

- Это миллионы и миллионы долларов. Ведь вас интересуют только они.

- Если вас они не интересуют, почему вы пытаетесь продаться повыгоднее? - возмутился Марципало.

- Для меня деньги - это как костыли, - холодно произнес Купченко. - Без них не встанешь на ноги. Но я их презираю...

Ровенский млел, глядя на эту сцену.

- Я все понял, - с каменным лицом выдавил Марципало. - Потрудитесь впредь сообщать о ваших визитах. Тем более еще рано говорить о перспективах, поскольку мы еще не получили экспертного заключения.

- Если ваши эксперты хоть что-то понимают в науке и лишены академической зашоренности, в их заключении я не сомневаюсь.

- А я сомневаюсь, - буркнул президент фонда.

- Это ваш удел - сомневаться...

- А ваш?

- Идти вперед...

Глаза Марципало налились тяжелой злобой.

"Колобок" с умилением наблюдал каждый раз за этой корридой. Если бы Купченко не был так оторван от земли и его мысли не летали бы в астрале, то можно было бы подумать, что он издевается над президентом фонда.

- Все, я вам позвоню, - сухо произнес Марципало, демонстративно открывая свой органайзер.

Купченко озадаченно посмотрел на него. Потом поводил руками, делая пассы. И сообщил:

- У вас пятна на ауре. Образуются из-за несбалансированности эмоций и преобладания гнева...

- Вот что... - Терпение президента фонда, кажется, истощилось.

- Подождите, - оборвал его спокойно ученый. Повел еще раз руками. Сегодня у вас, Николай Валентинович, с утра побаливала печенка. И под левым ребром покалывало. Снимем сейчас боль.

Он сделал еще пассы.

У Марципало злость тут же утекла, как вода в раковине, сменившись на оторопь. Действительно с утра кололо под ребром и печень потягивало.

- Так, тут канальчик энергетический подправим, - прикрыв глаза, колдовал Купченко. - Здесь ведьмино пятно, подчистим... Сглазик небольшой...

Ошарашенный президент фонда ощущал, что где-то в правом боку будто его касаются легкие, невидимые пальцы, а по позвоночнику разливается тепло. А заодно ползет змейкой страх. Холодный страх перед неведомым...

- Выйдите отсюда! - встрепенулся Марципало и поднялся со стула.

Купченко удивленно посмотрел на него.

- Вон! - змеей прошипел Марципало.

- Я же не закончил.

- Мы вам позвоним, - Марципало рухнул в кресло и распустил на шее галстук, перевел дыхание. - И прошу больше без предварительного согласования не приходить. Или наш договор будет расторгнут. Понятно?

Купченко пожал плечами, и стало ясно - если он что-то и понял, то на ус не намотал.

- Хорошо, - произнес он. - Только вы зря ко мне вот так. У меня ведь переговоры с компанией "Нейшнел групп" были. Они заинтересовались. И с фирмы "Поиск" на меня выходили. Только мне хочется, чтобы открытие осталось на родине.

- И чего вам эта родина? - с саркастической улыбкой поинтересовался Ровенский.

- Россия - сердце мира, - сообщил Купченко. - В 2001 году началась эра Водолея - эра России. И наши открытия в новую эпоху ей пригодятся.

Президент фонда посмотрел на него озверело, и Купченко, наконец, ретировался.

- Идиот, - прошипел Марципало, когда дверь закрылась. - Полный шизофреник...

- Не без этого, - отозвался Ровенский.

- Надо было ему "Скорую" вызывать.

- Они только опасных сумасшедших забирают.

- А он опасен...

- Зря ты его так. Он тебе с таким старанием ауру чистил, - хмыкнул Ровенский.

- Чистильщик, - покачал головой президент фонда и потрогал бок. Боль, ушедшая из печени, вернулась и теперь пульсировала. - Надо было его сразу послать.

- С такими рекомендациями?

- Не верю я, что этот шизофреник мог принести что-то дельное.

- Шизофреники обычно и приносят что-то дельное...

- Полноте... Слышали уже... Он нам угрожает свое бессмертное творение в Австрию послать... Испугал...

- И Нейману, - подлил масла в огонь Ровенский. - Падальщик заинтересовался. Это что-то значит.

- Да ладно тебе!

- А если там есть зерно? И мы будем до смерти локти кусать...

- Кстати, когда Мартынов даст заключение, чтобы послать этого экстрасенса чертова к бесовой бабушке? - Марципало опять затянул галстук. Пульс начал приходить в норму. И трясучка в руках ушла.

- Да вот, обещал сегодня...

Доктор физматнаук Мартынов отличался гениальной способностью сортировать чужие идеи. Все ши-зушные заявки давали ему на проработку. Девяносто девять процентов он признавал, по его выражению, законченной ересью. Один процент оставлял со словами - что-то тут светится. Из них четверть можно было продать. А некоторые грозили принести серьезную прибыль.

Мартынов появился на следующий день в тесном кабинетике Ровенского, обставленном куда скромнее, чем покои президента фонда. Оно и неудивительно - у шефа помещение было витриной фирмы, а. у Ровенско-го местом работы и уединения, поэтому тут царит творческий беспорядок, навалены книги, дискеты, лазерные диски.

Штатный консультант фонда был, как всегда, с портфелем, в котором лежал ноутбук. Он протянул дискетку Ровенскому.

- Вот заключение.

- А распечатать слабо? - заворчал недовольно "колобок".

- На вас бумаги не напасешься, - у Мартынова была мания, родившаяся еще в советские времена, - он был страшно жаден на бумагу, поэтому все свои отчеты передавал на дискетках.

- В двух словах, что там по "Колдуну"?

- Ну что тебе сказать, - Мартынов многообещающе снял очки, помассировал пальцами переносицу, водрузил очки на место. - Первоначальные теоретические выкладки безукоризненны.

- Вы серьезно? - В дверях появился Марципало. Он бесцеремонно смел на пол наваленные на стул книги и взгромоздился на мягкое сиденье.

- Группа Томпсона - Ванценски разрабатывала в Массачусетском технологическом институте аналогичную тему еще одиннадцать лет назад. Не хватило воображения перевести теоретические разработки в эту плоскость... В общем, это успех. Успех, - Мартынов снова поправил очки.

- Нас не интересуют статьи в научных журналах, - раздраженно бросил Марципало. - Действительно возможно создание заявленного разработчиками класса материалов?

- Представленный образец говорит, что, в принципе, возможно.

- То есть они создали это.

- Может быть. Один образец ничего не говорит. Нужны широкомасштабные исследования...

- Значит, пропущенная в свое время научным сообществом идея, - хмыкнул Ровенский.

- Бывает, - кивнул Мартынов. - Не заметили. Не оценили. Прошли мимо, когда надо было нагнуться. Лазеры должны были появиться на тридцать лет раньше. Но серьезная наука просто прошла мимо. Потом вернулись.

- Подобрали, - поддакнул Ровенский и поинтересовался: - Когда станет известен принцип, быстро процесс можно повторить?

- Не совсем... Тут есть одна заковырка. Неустойчивость процесса. Я не представляю, как эти ребята ее преодолели... Если им это удалось, то самая большая ценность - сама технология.

- То есть - железо, - заключил Ровенский.

- Сам аппарат, - согласился Мартынов.

- Если все верно - действительно последствия будут такие, как расписывал этот сумасшедший? - спросил Марципало.

- Земной шарик немножко вздрогнет - это факт, - ухмыльнулся Мартынов.

- Любопытно, - президент фонда потрепал в задумчивости свой подбородок. - Очень любопытно... Ладно... Сегодня бухгалтерша на месте. Деньги раздает.

- Там мой скромный гонорар? - потупился Мартынов.

- На пачку бумаги хватит, - ввернул Ровенский. Мартынов расплылся в улыбке, церемонно попрощался, пожав руки работодателям и чинно удалился.

- Ну что скажешь? - спросил Ровенский.

- Похоже, с этим экстрасенсом чокнутым мы можем наткнуться на золотую жилу, - признался президент фонда.

- Теперь бы из "Колдуна" самого жилы не вытянули, - горько усмехнулся Ровенский, погладив лысину.

- Сема, заткнись, - кинул зло Марципало. - Не маши попусту языком.

- Чего так? - удивился Ровенский.

- Тогда язык не укоротят! - жестко произнес президент фонда.

* * *

Белка сиганула с дерева, в пару прыжков преодолела асфальтовую дорожку и вскарабкалась на другой ствол.

- Белок больше стало, - заметил Зевс. - Очень мило.

- Уголок Дурова, - кивнул Артемьев, мысли которого витали далеко.

Близился вечер. В парке, затерявшемся среди безликих многоэтажек, было пустынно. Вдоль аллеи шли голубые ели, вокруг возвышались сосны, аккуратные дорожки тянулись к приземистому трехэтажному желтому зданию с колоннами и неизменным для пятидесятых годов барельефом - снопы ржи, пятиконечные звезды. Вдоль дорожек обреченно возвышались задрипанные гипсовые скульптуры рабочих, крестьянок, потрепанных жизнью не меньше, чем живой трудовой люд. Парк принадлежал сельскохозяйственному НИИ, ныне успешно загибающемуся. Здание вместе с парком в ближнем Подмосковье прибрала под контроль одна из коммерческих структур "Легиона". Здесь понаставили видеокамеры и охранную технику, а вот до приведения в порядок строений и скульптур пока руки не дошли.

Зевс присел на скамейку, вытащил орехи, кинул на дорожку. Со скоростью молнии вылетели сразу две белки. И ушмыгнули вместе с добычей, затерялись в переплетении веток.

- Почтенный возраст настраивает на созерцательность, - произнес с грустной улыбкой Зевс.

- Ну да. Скажите еще, что о душе пора подумать, - Артемьев искоса посмотрел на Главного оперативного координатора. И попробовал представить себе Зевса без "Легиона", на покое. Картина получалась нелепая. Зевс был плоть от плоти, кровь от крови "Малой конторы". Благодаря ему, собственно, "Легион" стал тем, чем стал. Так получается, что в кризисы, когда ставится вопрос ребром - жить или погибнуть бесшабашному, талантливому народу, населяющему шестую часть суши, на поверхность поднимаются такие люди, которые способны своей энергией и волей своротить горы. Наверное, это срабатывает какая-то иммунно-восста-новительная система в обществе. Такие люди призваны останавливать падение, когда до пропасти остался один шаг.

А может быть, Зевс не выплыл сам? Может, его выбрали и поставили именно в эту точку? Кто поставил? Артемьев не раз мучался вопросом, куда упирается их пирамида.

- О душе? - задумчиво уставился на своего подчиненного Зевс. - Не мешало бы...

- О том, сколько душ еще погубить? - невесело хмыкнул Артемьев.

- Война, Олег... А на ней, проклятой, говорят не о загубленных душах, а о сводках потерь. Поэтому давай ближе к теме...

Разговор предстоял обстоятельный. Артемьев докладывал Зевсу о проделанной работе. Именно сегодня требовалось окончательно определиться с дальнейшими планами. А для этого необходимо просчитать все варианты. Уяснить для себя возможности противника.

И тут принципиален вопрос об источнике утечки информации.

Самым тщательным образом аналитики "Малой конторы" проанализировали степень осведомленности противника. Итак, враг знает об интересе к группе Бе-лидзе. Засветился Ратоборец - его каким-то образом проявили, единственного из всех "легионеров". Также противник имеет представление об одной из бизнес-структур, лежащей под "Легионом". И аналитики, и Артемьев сходились на том, что информация протекла откуда-то с периферийных связей. То есть выдали ее люди, имеющие о "Малой конторе" весьма общее представление и выполняющие отдельные поручения.

Организация не может быть черным ящиком, вещью в себе. Она действует в отношении людей. Через людей. Идействуют в ней люди. А люди оставляют следы. Нужно просто уметь их читать.

- Три возможных источника утечки, - продолжил Артемьев изложение ситуации. - Один - в Агентстве госбезопасности. Другой - в Генпрокуратуре. И еще бизнесмен...

- Это известно, - кивнул Зевс. - Вопрос в том, использовал их противник сознательно или втемную...

- Мне кажется, что их использовали втемную.

- Как?

- Варианты могут быть разные. Например, мы через возможности нашего агента "Летуна" в управлении спецмероприятий Федерального агентства государственной безопасности вытаскиваем данные о переговорах Гурвича по мобильнику. Противник в курсе, что "Летун" работает на нас. Остается только проследить, какую информацию вне своих служебных обязанностей запрашивает "Летун". Ах, Гурвич. Значит, "Легиону" нужен этот человек. Начинается аккуратная его проверка. И тут выясняется, что ученый в бегах. Ума большого не надо, чтобы сообразить - "Легиону" нужны переговоры беглеца, чтобы найти его. Остается только продумать, как ловить нас на живца. Корректная схема?

- Корректная. Откуда, полагаешь, чеченцы взялись?

- Их руками загребли жар... Помните, что Сельмурзаев, ныне покойный, говорил. Про лампасы и звезды.

- Встречался с кем-то из ФСБ.

- Да. С генералом Войченко, - торжествующе сообщил Артемьев. - Их видели с Сельмурзаевым.

- Откуда знаешь?

- Из "Большой конторы" наш человек свистнул.

- Войченко, - недобро прищурился Зевс. - Сволочь эту тертую опять потянуло к старым друзьям... Значит, как и полагали, рановато мы похоронили "Синдикат", Одиссей.

- Такую гидру невозможно выжечь всю... Кстати, после последней встречи с Сельмурзаевым генерал Войченко укатил на Кавказ. Ну, когда взорвали "КамАЗ" у здания районной администрации. Там он до сих пор.

- Видал поганца по телевизору.

В Ичкерии Войченко давал пространные и грозные интервью, сводившиеся к тому, что боевики, организовавшие очередной теракт, понесут заслуженное возмездие. Мол, все будут схвачены и охреначены... Видимо, самим боевикам он говорит что-то иное. Информация была, что месяца три назад генерал встречался на нейтральной территории с лидерами сепаратистов. О чем они там договорились - одному шайтану известно. После этого именно Войченко дал указание отпустить одного из отцов ичкерийского сопротивления, когда того московские омоновцы случайно задержали в Даргунском районе.

- Давно доходили слухи, что появилась-хорошо законспирированная частная лавочка по оказанию услуг крупным корпорациям, олигархам, - решив что-то про себя, неожиданно выдал Зевс. В его голосе звучала некоторая торжественность. Она обычно звучит, когда Главный оперативный координатор "Малой конторы" решает поделиться особо секретной информацией. - И ее почерк сильно похож на почерк "Синдиката".

- Значит, набирали силу, - кивнул Артемьев. - И теперь решили свести старые счеты.

- Не в счетах дело... Они знают, что рано или поздно мы столкнемся. Если нанести по нам упреждающий удар, то серьезных противников в этой стране у них практически не останется. Они раковой опухолью расползутся по госструктурам... В последние месяцы шустрят они сильно. И опасно, - Зевс помолчал, потом выдал очередную порцию информации: - Неделю назад они зачистили президента "Русбанка".

- Круто. - Артемьев уважительно присвистнул. Он понял главное - тема эта была в работе давно, и у Зевса была кое-какая информация, в которую он не считал нужным посвящать своего ближайшего соратника. Закон конспирации, еще в гестапо сформулирован - два сотрудника в кабинете не должны знать, кто из них чем занимается. - "Синдикат" имеет отношение к "Зеленой книге"?

- Ученых они, скорее всего, не зачищали. Случайно эти разработки пересеклись.

- А чеченцев "Синдикат" решил использовать втемную? Играя на слабостях Сельмурзаева?

- Видимо, - голос у Зевса поблек, он будто испытывал сожаление, что пришлось расстаться с информацией первого уровня секретности. Бывший генерал КГБ относился к секретной информации благоговейно, отлично понимая, что она является и капиталом, и смертельной угрозой.

- Тогда у нас проблема, - Артемьев вытащил сигарету, помял ее в пальцах. - Что делать с "Синдикатом"? С генералом Войченко?

- Будем разбираться...

- Ничего так не бодрит, как предстоящая славная русская разборка, усмехнулся Артемьев, сжав громадный кулак.

- Ты эту феню оставь, - нахмурился Зевс. - У нас не разборка, а нейтрализация противника.

- Виноват. Исправлюсь...

- Иди сюда, бестия рыжая, - Зевс протянул на ладони орешек, и белка, остановившаяся метрах в трех, опасливо посмотрев на него, юркнула вперед. Замерла. Зевс бросил ей орешек. Белка схватила его и упорхнула.

Зевс расплылся в улыбке доброго дедушки Мазая.

Артемьев усмехнулся, представив, что посторонний, завидев его руководителя, общающегося с природой, вполне может принять его за сентиментального пожилого дядюшку. Интересно, во что превратилась бы жизнь, если бы все казались теми, кто они есть на самом деле?

* * *

- Помню, в семьдесят четвертом на краснопресненской пересылке в хату к нам шныря одного доставили, - отхлебнув густого и темного, как нефть, чая, завел очередную историю Черный.

Кабан, цедивший из стакана джин со льдом, стиснул челюсти, как будто зубы заныли. День начался как-то по-дурацки. С долгого и нудного разговора с Черным - шестидесятилетним "законником". Старый вор сошел бы за бомжа, если бы не золотые цацки и безвкусный костюм за несколько тысяч "зеленых". Считалось, что он присматривает от имени общака за бригадой Кабана, приобщает ее к благу воровскому и собирает деньги на поддержку правильной братвы и грев зоны. Черный присматривал еще за несколькими бригадами, хотя, конечно, больше формально. Это как ветеран Куликовской битвы - его пригласят в президиум, пионеры ему отсалютуют, покормят его за казенный счет, но дальше трибуны не пустят. Не фиг ему в дела лезть - не для того он поставлен. По оперативным данным Управления по борьбе с бандитизмом, Черный проходил как один из ведущих лидеров преступной среды Подмосковья, направо и налево раздающий указания о наездах, разборках и мокрухах и по невероятной своей хитрости до сих пор не попавшийся. На самом деле этот старпер больше гундел о старых колымских временах и при случае без остановки часами мог рассказывать о том, с кем сидел, кто в какой колонии был "хозяином" и как суровый быт и строгие правила прежней зоны разительно отличались от современного хаоса и беспредела.

Благодаря прикрытию Черного банда Кабана приобретала статус благородного собрания правильных по жизни пацанов и перестала считаться шайкой законченных отморозков. Наличие вора в законе придавало респектабельность.

Половину истории Кабан привычно пропустил мимо ушей. Очнулся только, когда Черный торжественно завершил драматическое повествование в стиле Шекспира:

- Вот так был раскоронован вор в законе Тимур... А мораль такая - всю пайку в мире не захаваешь...

Черный отставил от себя опустошенную оловянную кружку с чифирем и выпрямился на стуле. Все,

пришло время базара по теме. Ради него он и пригласил утром Кабана в свой двухэтажный, неуютный, гулкий внутри коттедж с дубовыми буфетами, коврами, рядами икон, настенными росписями, на которых все сплошь олени у озера. Вкус у Черного был специфический - а-ля деревня разбогатевшая. Дом он любил и обставлял его в соответствии со своими незатейливыми представлениями о прекрасном. Кабан заметил, что с прошлого его визита тут прибавилось пара ковров и огромный черный рояль фирмы "Бауэр".

- Богатеешь, - кивнул Кабан на рояль.

- Не моя это хата, - назидательно произнес Черный, скромно потупив взор. - Общаковская. Дали от щедрот бродяге приютиться с комфортом. Завтра порешат на сходняке, что так нельзя, - котомку соберу и в зону уйду молодежь уму-разуму учить.

До сих пор у Черного в глубине души ютились отголоски былых незыблемых воровских правил - мол, зазорно вору иметь имущество. Стеснялся он своего благосостояния, чем сильно веселил братву. Кабану пришло в голову, что в чем-то схожие они все, выходцы из Совдепии. И фраера, властью советской запуганные, боящиеся лишнее слово сказать. И бродяги, воровскими законами зашоренные, озирающиеся вечно, оглядывающиеся на мнение общака. Кабан презирал и тех, и других. Он был уверен, что лучшее мироустройство - это нынешние джунгли. И лучшая возможность выжить в них - это когда у тебя злости и оружия побо-ле, чем у других хищников. Поэтому бригаду себе сколотил Кабан - один другого краше. Волки настоящие, крови не боятся, даже любят ее. Числом немного, но все на мокрухах проверенные, кровью повязанные. И знающие, что их бригадир - самый злой и отмороженный из них... Непросто, ох как непросто было отвоевать место под солнцем в городишке на сто первом километре от Москвы, куда издавна ссылали воров и бакланов, дабы они не позорили стольный град. Тут феня была вторым государственным языком, а за слово "козел" сразу насаживали на перо. И то, что Кабан заставил эту публику считаться с собой, дорогого стоило.

- Гурам с разговором был. Обидел ты людей, Дима, - осуждающе произнес Черный.

- Когда это я людей обижал? - удивился Кабан.

- Не дале, как на той неделе. Две фуры. Кинул.

- Людей я не обижаю. А блядей - с большим удовольствием. Торгаши. Лохи. Это наша добыча.

- Так эти люди под Гурамом были.

- Чего же они сразу не предупредили?

- А ты не спрашивал.

- Поздно уже...

- Хрусты немаленькие. Нехорошо это, Дима. Нехорошо.

- Стоп, Черный. Кто нам работать запретит? Мы честно лохов сделали. И это наша добыча. Скажи, не так?

- По понятиям вроде правильно. Но и Гурам уважаемый человек.

- Чурки черножопые. Пускай в горы валят, там баранам понятия объясняют. Они здесь не хозяева.

- Дима, у бродяг о национальности говорить - грех.

- Это ты чуркам скажи. У них не грех.

- Гурам - законник.

- У них законников больше, чем у нас бакланов... Пусть предъяву делают. Стрелу забивают. Тогда будем тереть... Но только ничего они у меня не получат. Мое - это мое!..

- Ладно, не кипятись, Дима. Что-нибудь придумаем... Покумекаем, придумаем...

- Думай, Черный. У тебя голова большая. Но если что - передай Гураму, что мы к пальбе готовы, как ворошиловские стрелки.

- Достаточно уже настрелялись! - угрюмо произнес Черный. - Все вам стрелять, мочить... Раньше мокруха позором была.

- А сейчас если кусок не размочишь, так не проглотишь, - усмехнулся Кабан.

Старый вор только махнул рукой.

- Ладно. Дела ждут, - Кабан поднялся из неудобного дубового кресла. Время - деньги...

Черный устало кивнул, и Кабан вышел из дома. Сел в просторный внедорожник "Лендровер" цвета мокрый асфальт. Он искренне любил эту мощную комфортабельную машину с бортовым компьютером, гидроусилителями, подогревом сидений, кондишеном, мощной стереосистемой и еще тысяча и одним удовольствием. Она олицетворяла для него сытую, вольготную и свободную жизнь. Сегодня его любимой железной кобылице предстоит немало потрудиться, пошевелить колесами.

Кабан чувствовал себя спокойно и умиротворенно толко за рулем послушной мощной машины, заглатывающей километры шоссейной дороги. Стоило выйти из салона, и опять - вечный бой, покой только снится...

Первая половина дня прошла в запланированных разъездах. Кабан проехался по основным точкам - автосервису, рынку, - посмотрел, как там порядок. Дела шли. "Шестерки" шестерили. Торгаши торговали. Деньги текли. Все путем. После заехал в районную администрацию. Там жирный боров в галстуке заждался "зеленого" корма - пришлось отслюнявить ему немножко трудовых баксов, а остальные пообещать отдать через пару дней.

Это все была рутина. Ежедневная, постылая. Но последнюю встречу, которую авторитет приберег на сегодняшний день, к рутинным отнести было трудно. В ее ожидании нервы уже натянулись, как провода, а на душе пока еще мягко, но уже выпустили коготки, заскребли кошки.

- Жду, - услышал в трубке мобильника Кабан, когда в кафешке "Паутина" поглощал очередной салат.

Тридцатипятилетний преступный авторитет уже два года вкушал только вегетарианскую пищу и следил за здоровьем, осваивая модные оздоровительные методики.

- Уже лечу, - ответил Кабан.

Наспех закончив обед, он уселся в "Лендровер" и рванул с места, подрезав автобус. Выехал на московскую трассу.

Встреча с Упырем - это целый ритуал. Было заранее обозначено несколько контрольных точек. И Кабан, как дурак, послушно ехал на машине от одной к другой. На каком-то этапе ему на хвост садился Упырь и пытался засечь, нет ли наружного наблюдения. Он действовал настолько профессионально, что Кабану ни разу не удалось отметить миг начала сопровождения. Потом преступный авторитет спешивался. И шел еще несколько кварталов к месту встречи.

Все это Кабан считал признаком запущенной мании преследования. Кому другому авторитет никогда не позволил бы издеваться над собой подобным образом. Но Упырь... Упырь - это совсем другое дело...

После долгих манипуляций Кабан добрался до метро "Новокузнецкая", с трудом приткнул около красивого краснокирпичного храма машину и отправился дальше.

- Метров триста проходишь вперед. И двигаешь к "беседке", проинструктировал Упырь, прозвонив по мобильнику. - Понял?

Кабан огляделся. Ясно, что Упырь где-то в пределах видимости, но авторитет его не увидел. И раздраженно воскликнул:

- Как мальчишка бегаю!

- Кабан, ты понял?

-Да.

- Вот и хорошо.

"Чтоб ты мобилой своей подавился!" - зло подумал Кабан.

В ларьке рядом с метро он купил орешки.

- Мужик, тебе рубля не жалко? - заканючил при-ларечный ханыга.

- Только на твои похороны, сука синяя, - бросил Кабан.

- Все понял, - ханыга бочком начал отодвигаться, в глазах появился страх человека, привыкшего все время получать по ребрам и отлично ощущавшего, от кого можно огрести по полной программе. Кабан хмыкнул и подумал, что этот страх должен быть компенсирован.

- Стоять!

Ханыга застыл как вкопанный.

- На, напейся одеколона, - Кабан сунул брезгливо ему сторублевку.

Забулдыга, не веря своему счастью, ошарашенно уставился на руку дающего. Схватил деньги, рассыпаясь в благодарностях. Не обращая на него внимания, Кабан двинулся сквозь бурлящую тесную московскую толпу.

Пройдя несколько кварталов по Новокузнецкой улице, нырнул в подворотню, прошел через детскую площадку с ржавой каруселью. Углубился в переулки. И оказался в тесном дворике. На него таращился выбитыми окнами подготовленный к сносу дом. Двор был сквозной. Это и есть "беседка" - так Упырь, видимо, называл полуразвалившуюся трансформаторную будку. Одна из точек для встреч, которую выбрал сам Упырь.

Кабан присел на скамеечку, у которой была выломана половина досочек. Потянулся по привычке к сигаретам. Вспомнил, что курить бросил. Равно как и пить, и давить косяки. Все излишества он бросил после клинической смерти, когда в него засадили две свинцовые пилюли. Тогда он понял, насколько дорога ему собственная жизнь.

Через пять минут появился человек, которого преступный авторитет прозвал про себя Упырем, но вслух называл Сан Санычем. Много как его еще называли, о чем Кабану было неведомо. Бывало, звали Упыря много лет назад Атташе. В разработке "Легиона" он проходил как "Вервольф". Ему больше всего по душе был псевдоним Гипнотизер.

Возник Гипнотизер темным силуэтом в арке с другой стороны двора. Как всегда, вид затрапезный, не отличишь от заморенных жизнью, загнанных москвичей, снующих по улицам столицы. Не отличишь, пока не столкнешься и не посмотришь в глаза.

- Все проверил? - недовольно спросил Кабан.

- Проверил, - кивнул Гипнотизер, присаживаясь на лавочку рядом с преступным авторитетом. - Чисто. "Хвост" ты пока себе не отрастил...

- Успокоил, - раздражение в душе Кабана все никак не улегалось. Спасибо, отец родной.

- Тут я газетки читал. Американские ученые пришли к выводу, что вегетарианцы более агрессивные, чем мясоеды. А если еще курить бросили...

- Не надо со мной, как с пацаном, Саныч.

- Димон, я с тобой не буду спорить. Я ни с кем не спорю. Ты же знаешь...

Кабан знал об этом и посчитал за лучшее заткнуться, спрятав злость подальше.

- Сколько мы уже не виделись? Год? - спросил Гипнотизер.

- Около.

- Только не говори, что рад еще сто лет меня не видеть... Слышал, у тебя дела идут неважно. Прогорел несколько раз по крупняку. Фуры чужие стал зажимать.

- Откуда знаешь? - встрепенулся Кабан.

- Ты не представляешь, сколько всего я знаю. Тебе бы стало грустно из-за своей приземленности.

- Куда нам, деревенским? - Кабан скривился. Потом широко, обаятельно, обманчиво радушно улыбнулся, обнажив белые металлокерамические зубы. - Эх, Саныч. Как-то мы с тобой не по-человечески общаемся. Забурились бы сейчас в баньку. Пивком бы оттянулись. Девочек пригласили таких, что от одного их голоса все торчком встает. И перетерли бы, как приличные люди, все темы... А тут у какой-то помойки сидим, лясы точим.

- Димон, мы с тобой живем в разных вселенных, - усмехнулся Гипнотизер. - Которые пересекаются только вот на таких заплеванных двориках.

- Понятно, барин.

- Это хорошо, что понятно... Я тебя еще долго не беспокоил, Кабан, - в голосе Гипнотизера появились стальные нотки. - Да жизнь заставила. Теперь придется поработать, дорогой мой. Хорошо поработать.

- Что надо делать?

- Как всегда...

- Расскажи, а я подумаю...

- Это нечто новое, - Гипнотизер бросил на преступного авторитета косой взгляд. - Ладно, слушай...

В суть предложения преступный авторитет въехал быстро. И задал фундаментальный вопрос:

- Сколько?

- В зависимости от того, как события будут развиваться. Начальная цена... - Гипнотизер замолчал. Потом пригнулся к Кабану и, едва шевеля губами, прошептал цифру. Такую, что преступный авторитет непроизвольно крякнул. Почесал подбородок.

- Только не говори, что этого мало, - губы Гипнотизера скривились в некое подобие улыбки.

- Это как посмотреть, Саныч. Как посмотреть...

- А тебе хочется поучаствовать в прибылях?

- Много чего хочется. В том числе остаться в живых.

- Чего боишься?

- Слишком высокий полет. Там интересы ФАГБ, МВД.

- Это не угроза.

- Для тебя - нет?

- Дима, я тебя уважаю, но у тебя кругозор грозы вокзальных ларьков и торгашей арбузами... А ты не допускаешь, что есть другие силы, кроме чекистов, для которых ты букашка, которую прихлопнут сапогом и не заметят, голос Гипнотизера журчал, как горный ручей.

- Допускаю. Ну и что?

- Так знай, что полезным насекомым дают жить и размножаться... До той поры, пока они приносят пользу...

- Ты угрожаешь? - Кабан отвел взгляд. Не мог он смотреть в глаза Гипнотизеру, чувствуя, как кураж, который его из "шестерки" превратил сначала в бригадиры, а потом в паханы серьезной группировки, куда-то улетучивается.

- Я? - удивился Гипнотизер. - Ты же знаешь, я никогда не угрожаю...

Кабан знал. Угрозы - это по-человечески. Это развод ситуации, при котором возникают разные варианты. У Гипнотизера разных вариантов не было.

- Ладно. Чего мы сцепились? - примирительно произнес Кабан.

- Действительно. Ты же мой друг, Димон... Мой друг... Ты мой... С потрохами...

Сказано было тихо. И по спине Кабана пополз противный, мелкий озноб.

* * *

- Сегодня у вас аура почище. Однако сглаз остался. По утрам тяжело вставать. Кости ломит. Вечером предметы расплываются, да? Это от сглаза. Это такой же удар. Только не физический, а энергетический, - поведал Парамон Купченко.

- Оставим эту тему, - на этот раз терпеливо, но довольно сухо произнес президент фонда "Технологии, XXI век". - У нас есть что обсудить.

- Встречу назначил не я. Беру на себя смелость предположить, что вы получили заключение. И скорее всего, оно благоприятное.

- Почему вы так решили? - слабо улыбнулся Марципало.

- Сегодня вы настроены куда более благожелательно.

- Насчет благоприятного отзыва вы поторопились...

- Значит, вам пора сменить экспертов.

- Ваша самоуверенность даже вызывает уважение... Вот заключение, Марципало положил руку на стопку бумаги. - Подтвердить вашу правоту эксперт не решился. Однако есть предмет для разговора.

- Что же у него вызвало сомнение? - саркастически осведомился "Колдун".

- Температурный барьер.

- Мы преодолели его. В этом и суть технологии.

- Парамон Васильевич. Даже если это так. Вы думаете изменить мир?

- Думаю.

- Велик шанс, что мир с благодарностью примет ваше открытие?

- Велик.

- Никакого шанса!

- Почему? - озадаченно уставился Купченко на президента фонда.

- Потому что в мире живут не ваши друзья лунатики, а люди с их интересами. Когда встанет вопрос о коммерческом воплощении проекта, мы наткнемся на барьер... На бетонную стену...

- И кто строить будет стену?

- Люди...

- Что за люди?

- Те, чьи интересы мы затронем. У кого есть деньги и возможности.

Купченко замахал руками, будто отгоняя от себя осу:

- Это все приземленный взгляд. Миром правят не люди с их алчностью, а высший промысел. И космосу угодно, чтобы мы сейчас сделали это открытие. И оно пробьется...

- Оставьте эти проповеди.

- Это не проповедь. Это суть вещей, Николай Валентинович, - глаза у ученого налились оловянной тяжестью, как у религиозного фанатика.

- Парамон Васильевич, поступило предложение. Вы продаете технологию. Сумма, - Марципало протянул листок, на котором была написана весьма внушительная цифра.

Купченко презрительно посмотрел на листок.

- Вас не устраивает сумма? - язвительно осведомился президент фонда.

- Вы знаете, я неплохой математик... И умею зарабатывать деньги. Я заработал их в коммерции столько, что хватило на завершение исследований... Но деньги для меня - это шелуха. У меня, в отличие от большинства людей, есть в жизни свое предназначение. Вот оно, - Купченко хлопнул ладонью по бумагам. - И меня не остановит ничто.

- Но исходных данных мало, - с кислой миной произнес Марципало. - Пока мы верим вам на слово. Где демонстрация технологических возможностей процесса?

- На днях я привезу установку...

- Она что, влезет в чемодан?

- В фуру влезет.

- Вам оказать помощь? - Глаза у Марципало загорелись.

- Э, нет... Такие вопросы я решаю сам, - взгляд Купченко стал хитрый. Ученый нахально улыбнулся и погрозил пальцем.

"Чертов шизофреник!" - подумал Марципало и не заметил, как хрустнул в его пальцах карандаш.

* * *

Артемьев в технике и компьютерах разбирался, как лев в бананах. Вот выбить злодею дух ударом кулака, взять бандюгу за жабры и развалить до задницы, заставить писать признательные показания и закладывать всех и вся, вербануть влегкую агента, составить опер-комбинацию так, что самая зубастая рыба запутается в сетях - это запросто. А всякую фигню типа файлов, антивирусов, распространения радиоволн, "жучков" он воспринимал с сугубо обывательской точки зрения, по которой свет загорается исключительно из-за того, что нажимают на кнопку.

В противоположность ему двое ребят, которые сейчас колдовали у мощных компьютеров, - плавали в информационных полях, как щуки в реке, взламывали без труда любые базы данных. Худосочные, похожие друг на друга, с ослабленным зрением, они олицетворяли собой людей двадцать первого века, жителей виртуальной реальности, проводников в лабиринтах всемирной паутины. Специалисты они были экстра-класса. "Малой конторе" пришлось постараться, чтобы привлечь их к сотрудничеству. В свое время эти кудесники подрабатывали на одну транснациональную организованную преступную группировку - ударно чистили компьютеры конкурентов, скачивали банковские проводки. После одной особо удачной акции хакеры были хозяевами приговорены к ликвидации - слишком много знали. Артемьеву удалось вытащить ребят из передряги, притом в самый драматический момент, когда уже затворы щелкали, а пулям было тесно в стволах. И эти двое стали собственностью "Легиона".

Они были самые лучшие. На их счету взломы самых защищенных баз данных с информацией стратегического характера, опускание ниже ватерлинии коммерческих структур.

Глядя на колдующих хакеров, Артемьев заметно нервничал. Операция "Зеленая книга" входила в завершающую стадию. На нее было оттянуто большинство ресурсов организации. И Артемьеву хотелось верить, что все не напрасно. Он надеялся на успех. Крючок закинут, и на него должны клюнуть. Обязательно клюнут.

Уже вторые сутки Артемьев проводил в штабном подвале дома рядом с Кольцевой дорогой, битком набитом аппаратурой связи, компьютерами. Сюда стекалась информация от "наружки" и постов технического контроля. Отсюда осуществлялось руководство опер-составом. На большой электронной карте в углу скользили огоньки, обозначающие положение групп наружного наблюдения, объектов, за которыми велась слежка. На карте видна была локализация автомашин противника, к которым присобачены спутниковые маячки - они позволяют установить точное, до метра, расположение объекта. Сбрасывались переговоры со стоящих на контроле мобильников. Этот подвал влетел "Легиону" в такую копеечку, что об этом даже не хотелось думать. Но зато Артемьев был уверен, что подобного штаба для проведения спецопераций нет ни у госбезопасности, ни у милиции. Средства у государства, конечно, имеются, но при закостенелой бюрократии создать действительно эффективную систему оперативного управления невозможно. Артемьев, чьим детищем являлся этот штаб, воплотил в жизнь свою давнишнюю мечту. И не раз убеждался в том, что деньги потрачены не напрасно.

- Объект движется по Ленинскому, - звучали из динамиков сообщения группы скрытого наблюдения, ведущей объект номер один.

- Домой пошел, - кивнул Артемьев. - Смотрите, контрнаблюдение не прошляпьте.

- Не прошляпим...

От другой группы, ведущей объект-2, следовали донесения:

- У себя дома. Не выходит. Женщина от него вышла... Личность известна. Не цепляемся за нее... Так, он за компьютер садится... Набивает информацию... Выходит из дома...

Объект-2, отправившийся куда-то, "наружка" потащила по городу. Точки на карте крутились по центру Москвы.

- Он зашел в интернет-кафе, - сообщил старший группы наблюдения...

- Переключиться на это кафе можете? - обернулся к хакерам Артемьев.

- А то, - хмыкнул старший по возрасту лохматый кудесник. Хакеры устремились в информационные потоки. - Так, вошли... Сброс информации взяли под контроль... Теперь посмотрим, куда она улетает... Массивы большие, пользователей много. Час пик... Сброс пошел...

Через несколько минут хакер обрадовался:

- Вот она, зараза! Ушла!

- Что? - подался к компьютеру Артемьев.

- Сигнал ушел из интернет-кафе. Зашифрованный... Это он сбросил!

- Проследить можете, куда отправился?

- Не волшебники. Он сбросил его на независимый сервер, на который ходят все, кому не лень. Кому надо - тот выйдет на этот сервер и скачает шифрованную информацию, раскодирует ее спокойно. А другие пользователи и не будут знать, что на сайте есть что-то, кроме рекламы мобильников.

- Значит, получателей информпакета мы не установим?

- Никак, - покачал головой хакер.

- А расшифровать сообщение? - не отставал Артемьев.

- Кодировка типа американской "Ри-Джи-Эр", но куда более сложная. Мастера делали. Компьютерной системе Агентства национальной безопасности США, самой мощной в мире, понадобится, если только на это работать, лет эдак десять.

- Отлично, - кивнул Артемьев. - Умники. Понавыдумывали всякой хреноты.

- Прогресс, - сказал хакер. - Но есть одна зацепка. Правда, не знаю, как у вас получится.

- Не твоя забота. Говори.

- Кодировал он на своем компьютере, наверняка. На винчестере осталась программа кодировки или ее следы. Если повезет, можем восстановить кодировку, тогда сообщение прочитать - минутное дело. Но это до винчестера добраться надо.

- Сколько времени понадобится?

- Минут за сорок все скачаем и винчестер на место вернем.

- Так, - Артемьев взял микрофон рации. - Третий. Задерживаешь объект на три часа. Как хочешь... Это твое дело... Бей морду. Тыкайся в его тачку.

- Понял.

Артемьев переключил рацию на другой канал:

- Атаман, на выезд. По плану негласное проникновение...

Труд проникнуть на квартиру объекта-2 был не слишком велик. На этом адресе оперативники уже побывали, когда устанавливали аппаратуру аудио-видеоконтроля.

Заключительная фраза операции началась.

На Мосфильмовской старенькая "двадцать четвертая" "Волга" впаялась в подержанный "Фиат". Никто не пострадал. Базар между водителями пошел как по писаному:

- Ты куда едешь? Где твои зенки?

- Вы на мою полосу заехали!

- Твоя? Ты ее купил, зараза такая?

- Милиция разберется.

- Нуты мудак...

- Оскорблять не надо.

- Да я бы тебя удавил.... Таких в детстве давить надо.

- Сейчас милиция разберется. Протокол составим...

- Давай, давай... Моя правда, все равно...

- Слушай, скажи честно, ты права купил? Нет? А кто же тебя так ездить научил?

- Дапшелты...

Около дома, где проживал объект-2, выставилась группа внешнего контроля. В ее задачу входило обеспечение безопасности проникновения и, в случае возникновения необходимости, прикрытие отхода оперативников. Группа проникновения во главе с Атаманом должна была вторгнуться в жилище. Ключ к двери давно подобран. Войти - дело техники. Главное - не оставить следов.

- Быстрее, - произнес негромко Атаман, открывая дверь.

Хакеры просочились в квартиру. Лохматый неуклюже задел стул, и тот повалился.

- Тише, чудик, - прошипел Атаман.

- Все спокойно пока, - проинформировал оперативник из группы прикрытия, наблюдающий за обстановкой и следящий за переговорами экипажей и дежурного ГУВД на милицейской волне.

- За работу, - кивнул Атаман.

Хакеры принялись аккуратненько потрошить компьютер. Сняли кожух. Извлекли из чемоданчика оборудование, подсоединили клеммы и провода. Один колдовал над соединениями, другой барабанил пальцами со скоростью ветра на клавиатуре крошечного ноутбука.

- Так, ну, давай восстанавливайся, - как заклинание нашептывал лохматый.

- Мужики, - напомнил Атаман, - не нарушить порядок в квартире. Тут вам не футбольное поле...

Через пять минут лохматый причмокнул, как вампир, и ликующе воскликнул:

- Так, пошла информация!. Пошла, родимая...

Еще через несколько минут на экран ноутбука выползло декодированное сообщение, которое сбросил объект из интернет-кафе.

- Готово? - осведомился Атаман.

- Как в аптеке, - хмыкнул лохматый.

- Снимаемся, - скомандовал Атаман.

Хакерам, кажется, все было совершенно до фонаря - они порхали, как беззаботные птахи, по ступеням. Атаман же был напряжен и ждал подвоха. Расслабился он только после того, как сел в машину, где его ждал Артемьев.

- Ну как? - спросил тот.

- Мяч прямо в девяточку, - ответил Атаман, вынул из сумки ноутбук с зажженным экраном, на котором было сообщение.

Артемьев прочитал текст и улыбнулся нехорошо:

- Поздравляю. Мы вычислили суку. Вот он.

- И чего теперь с ним? - осведомился Атаман. - К Доктору?

- Ни в коем случае. Дальше начинается игра - я знаю тебя, а ты не знаешь, что я знаю...

* * *

Генерал Войченко со злостью смотрел на безрадостную картину. Подвывали сиренами белые машины "Скорой помощи" и уносились, приняв в свое чрево раненых. Суетились врачи вокруг хрупкой девчонки, которая, обхватив голову руками, сидела на асфальте и выла в голос. Милиционеры из оцепления отгоняли зевак.

То, что осталось от семи людей, попавших в эпицентр взрыва и иссеченных осколками, уже увезли.

Технари и эксперты снимали на видеокамеры и фотоаппараты место происшествия. Иномарок с синими мигалками прибавлялось с каждой минутой это слетались, как мухи на дерьмо, милицейский и эфэсбэшные генералы.

Шахидка пыталась пробраться на станцию метро "Перовская", но ее там что-то спугнуло. Поэтому она отправилась на автобусную остановку и взорвала себя там в святой уверенности, что Аллах ее уже ждет с благодарностью на небесах. Священная война последователей Аль Ваххаба против неверных продолжалась.

- Когда же они, сволочи, все повзрываются! - в сердцах воскликнул начальник ГУВД Москвы, оглядывая место трагедии.

- Их еще надолго хватит, - заверил с легким смешком Войченко, который только вчера прилетел военным бортом из Ханкалы.

- Это же не люди. Это роботы.

- Биороботы. - Войченко ткнул носком ботинка алюминиевую панель, отлетевшую от разорванного на части павильончика автобусной остановки. - Те, кто им вышибает мозги, делают это умело. Знают свое дело.

- Сколько все это будет продолжаться? Мы же не можем лезть каждой смуглой бабе под юбку! - Милицейский генерал кинул злой взгляд на чекиста. Это не наша работа. Этих сук можно воспитать еще тысячу. Нужно бить по тем, кто их готовит... Их нужно выжигать...

- Бьем.

- Что-то не заметно. Уже пятый случай в этом году.

- Сколько было бы еще, если бы не мы...

- А, - милицейский генерал презрительно махнул рукой. Он был весьма невысокого мнения об оперативных возможностях своих коллег из сопредельного ведомства. И был в этом прав. Но только частично.

Войченко еще раз огляделся на месте очередной мясорубки священного джихада и направился, сунув руки в карманы легкого бежевого плаща, к своему темно-синему служебному "Мерседесу". Уселся на заднее сиденье и велел водителю:

- В контору.

Через сорок минут генерал Войченко был на ковре у директора Федерального агентства государственной безопасности. Выслушал от своего прямого начальника примерно то же, что и от милицейского генерала.

- Кремль должны взорвать, чтобы вы зачесались! - орал обычно интеллигентный, но теперь вышедший из себя директор агентства. - Где оперативная осведомленность? Кто стоит за всем этим?

- Это группа от Казбека Дергаева.

- Прекрасно. Все обо всем знают. Почему Дергаев жив?!

- Он прячется на территории Грузии.

- Это не ответ!

Впрочем, директор достаточно полно отдавал себе отчет, что его контора уже не тот всесильный комитет пятнадцатилетней давности. Поэтому Казбек Дергаев не лежит в могиле, а спокойно готовит смертниц и так же спокойно через все границы и препятствия посылает их на задание, снабжает взрывчаткой.

- Примем все меры, - дежурно заверил Войченко.

- Завтра в десять совещание с руководителями ведущих главков. Ваши предложения по комплексу мер, - сухо завершил выволочку директор агентства.

Дождавшись, когда Войченко выйдет, руководитель ФАГБ вытащил из ящика стола таблетку, запил ее водой. Сердце отпустило... Все плохо. Директор агентства не ощущал себя руководителем все еще достаточно мощной спецслужбы. Он ощущал себя начальником бумажной конторы, которая производит руководящие указания, намечает грозные меры, готовит умные доклады и справки, но где, по большому счету, не делается ничего. А чудовище о трех головах криминал-терроризм-коррупция, - для борьбы с которым и предназначена контора, легко ускользает из рук, живет своей жизнью и только набирает вес.

У Войченко тоже мысли были невеселые. Этот чертов теракт на автобусной остановке был совершенно не к месту и не ко времени. Он выходил за рамки процесса управляемой общественной и государственной нестабильности, на поддержание которого работал и сам генерал, и ряд влиятельных сил. А Дергаев - дикий человек. Горный людоед. Его трудно держать в рамках. Ох, как не хватает сейчас народного депутата Сельмурзаева. С ним можно было решать все вопросы и поддерживать этот костер, не давая ему угаснуть или распалиться в большой пожар.

Теперь уже генерал Войченко раскаивался в том, что он и его соратники из "Синдиката" приняли решение использовать депутата втемную против "Легиона". Но кто знал, что так получится... Кто знал...

Войченко вышел из кабинета директора, преодолел просторную приемную, в которой скучали секретарша и адъютант в военной форме с погонами капитана. Прошел по ковровой дорожке гулкого пустого коридора. Кивнул вынырнувшему от лифта знакомому деловитому референту с папочкой. Поднялся на лифте на два этажа.

- Моих заместителей и руководителей отделов ко мне через пять минут, сказал Войченко дежурному, проходя в кабинет.

Через пять минут офицеры сидели вдоль стеночки. Заместители Войченко устроились за столом.

- Государство последнее отдает спецслужбам, - грозно сдвинув брови, начал генерал. - Для чего? Чтобы мы спали? Морду плющили?.. Кто ответит?

Он грозным взором обвел потупившихся подчиненных.

- Что нам сказать Президенту? Что скажем матери той девочки, которую сегодня в Перово мы собирали по частям? Что, я спрашиваю?

Ответа он, понятно, не дождался.

- Как мы людям объясним, что у нас утрачены оперативные позиции? Как объясним, почему террористы на свободе, а не в гробу? - Войченко перевел дыхание, провел по лбу носовым платком. - Такая работа - это что, результат нашей лени? Или неспособность? Или саботаж? Отвечайте, я послушаю...

Никто, ясное дело, не ответил. К этим концертам подчиненные привыкли и относились к ним философски.

- Кому на пенсию пора? В народное хозяйство? Не слышу... Где эффективные разработки на лидеров террористических организаций? Тот ворох ненужных бумаг - это не разработки. От позора нас спасает только наша секретность. Если людям показать, что мы наработали, это же курам на смех. Сплошь все полковники. Настоящие полковники... А где отдача от вас, господа офицеры? Где, я спрашиваю!

Войченко распалялся все больше. Минут десять он играл на нервах и самолюбии подчиненных. В ходе этого во все более грубых выражениях изложил те же претензии, которые выслушал недавно от директора агентства. И закончил вступление:

- Вот что я скажу. Если так дальше будем работать, разгонят нас к чертовой матери. И правильно сделают. Наберут по объявлению - толку больше будет... Николай Сергеевич, вы что-то хотите возразить?

- Никак нет, товарищ генерал, - вскочил начальник пятого отдела.

- Ваше счастье... Итак, под запись, по пунктам, - кивнул Войченко начальнику своего штабного отдела.

Дальнейшие указания генерала не блистали новизной и оригинальностью. Стандартный комплекс мер после громкого теракта - личный состав перевести на усиленный вариант несения службы. Задания негласному аппарату. Встретиться с агентурой. Сориентировать на выявление террористов. Отработать имеющуюся оперативную информацию. Совместно с органами внутренних дел провести силовые акции против фигурантов, выставить квартиры, кафе. Принять меры к реализации оперативной информации на коммерсантов, подпитывающих террористов. Пройдено все это не раз. Мертвому припарки. После драки кулаками махать - гиблое дело. Присутствующие прекрасно понимали, что это бесполезно. Все бесполезно. Ситуацию с террористами или контролируешь изнутри, внедряясь в террористические группы и уничтожая их физически, или не контролируешь вообще. Террористы как тараканы - из любой щели полезут, никакие проверки документов и шлагбаумы на дорогах не помогут. А травить их как положено дихлофосом вдоль всего плинтуса - не дают. Не очень оно, видать, нужно!

Закончив совещание и раздав указания, Войченко подождал, пока подчиненные разойдутся. Посидел минут десять в одиночестве, в задумчивости, повернув верньер климат-контроля на семнадцать градусов. Холод просветлял мысли.

Мысли его сейчас были далеки от прошедшего теракта. В ушах не звучали вопли раненых, не стояли перед глазами ошметки тел. Он столько раз видел разорванные тела и слышал предсмертные крики, что давно разучился переживать по этому поводу. У него были куда более важные дела, которые таили для него куда больше опасности, чем какие-то психованные ша-хидки. Исламские фанатики - в конце концов, это просто козырь в рукаве, которым пользуются все игроки. А вот то, что рядом скрытая, темная, холодная и враждебная ему сила - "Белый Легион" - это уже другое... Удалось достаточно долго после последней бойни просуществовать, не затрагивая напрямую друг друга. Сейчас это время кончилось... Сейчас настала пора действовать. На уничтожение... А как достать врага?.. Сегодня утром от источника, который имеет некоторую осведомленность о "Легионе", генерал получил любопытную информацию. Сопоставив с другими обрывочными данными, он нащупал нить. Если потянуть за нее, то можно вытянуть медведя... Вот только что потом с ним делать? Надо глушить его. А это опасно... Но жить рядом с этим медведем еще опаснее...

Он побарабанил пальцами по столу. Ему хотелось больше всего затаиться и не принимать никаких решений. Но так не получится. Надо биться. Не на жизнь, а на смерть...

Он взял мобильник и сделал звонок.

Все, встреча назначена. Теперь обратного пути нет...

Войченко натянул плащ.

- Я на выезде, - кинул он дежурному, появляясь из кабинета.

- Машину вызвать, товарищ генерал? -.спросил тот.

- Не надо...

Выйдя из здания на Лубянке, он направился к магазину "Библио-Глобус", около которого оставил оперативный задрипанный "жигуленок" с форсированным двигателем. Номера были гражданские.

Войченко уселся за руль. Завел двигатель. Наддал газу. И отправился плести по городу кружева.

Он так и не засек за собой слежку. Но на всякий случай бросил машину. Нырнул в метро. Убедился окончательно, что его не контролируют.

Войченко, в отличие от бывших политработников и кадровиков, расхватавших в агентстве высокие кресла, был настоящим специалистом. Он знал, как вести слежку и как отрываться от "хвостов". Ему это доставляло удовольствие. Возвращалась молодость. И энергия вливалась в тело.

Через полчаса он вышел на станции "Речной вокзал". До пятиэтажного дома от метро было ходьбы минут семь. Явочная квартира располагалась на первом этаже.

Тип, которого покойный ныне чеченский депутат знал под именем Феликса, был уже на месте.

- Опаздываешь, - на его лице застыла вечная кривая ухмылка, демонстрирующая, что весь мир состоит из ублюдков, достойных только брезгливой жалости.

- А ты не знаешь, что в городе творится? - произнес Войченко.

- Что особенного? Еще одна дура отправилась к Аллаху. А скорее - к шайтану в когти.

- Семь трупов.

- А, - махнул рукой Феликс. - Обычная статистика потерь.

- Я сам человек спокойный, но твоему индифферентному отношению поражаюсь.

Посреди комнаты стоял сервированный Феликсом столик на колесах с заварным чайником, порезанным лимоном, нарезкой из ветчины и колбасы, соленьями, холодной водочкой и очень дорогим ликером.

- Хозяйственный ты, - похвалил с явной издевкой генерал.

- Сервис, - хмыкнул Феликс. - Сто тысяч долларов должен будешь.

- А морда не треснет?

- Тогда пятьдесят...

Генерал бросил в чашку три куска сахара, две дольки лимона и начал размешивать... Потом отхлебнул. И сообщил:

- По президенту "Русбанка" акция прошла на пять баллов. Расчетные цели достигнуты.

- Приятно, что тебя ценят. - Феликс налил себе стопарик водочки, хлопнул ее, закушал куском ветчины и откинулся на спинке стула, глядя куда-то в стену.

- Исполнитель как? - поинтересовался Войченко.

- Снайпер? Хороший парень был. Не без способностей.

- Зачистил следы?

- Там все нормально.

- Жалко, конечно, - поморщился Войченко. - Людей надо беречь. Это наш капитал.

- Еще найдем.

Феликс накатил себе еще водки, генералу налил его излюбленный ликер. Они подняли стопки, не чокаясь, выпили за упокоенного киллера. Помолчали. Феликс не спешил, зная, что все это только вступление. Главное впереди.

Генерал отхлебнул еще чаю. Поставил чашку.

- Спасибо за угощение.

- Рад стараться, - хмыкнул Феликс. .

- Тебе бы кафе открыть.

- А я вынужден быть чистильщиком. Такая суровая у меня судьба.

- Ладно, братец... Что-то у тебя сегодня легкое настроение.

- Хочешь пригнуть меня чуток к земле?

- Хочу... И тема очень старая. Больная тема, друг мой.

- "Легион", - кивнул Феликс.

- Именно. Сельмурзаева мы потеряли. Целей не достигли. Результат всего этого один - мы утратили человека, через которого осуществляли воздействие на ичкерийскую диаспору. И по Москве бродят бесхозные шахидки. "Легион" развивает активную деятельность. Все хорошо.

- Какую деятельность? Я так понял, переходим к сути вопроса...

- И к цене вопроса, - кивнул генерал. - В общем, "легионеры" опять проявились.

- На этот раз по какому поводу? - осведомился Феликс.

- Тема у них самая больная, такая же, как и у нас, - финансирование. Содержать такую организацию - денег нужен даже не вагон, а товарный состав. Видимо, их подконтрольные коммерческие структуры не справляются. И "Легион" пустился во все тяжкие.

- Это как?

- Торговля изотопами и радиоактивными веществами.

- Им зачем?

- Десяток-другой миллионов долларов получить, не прикладывая особых усилий, - это не так уж и плохо.

- Ну да, - Феликс почесал щетинистую щеку. - Значит, они лезут на наш рынок.

- Он не только наш. И чеченский. И еще много чей...

- Забавно получается...

- Информация прошла, что они переброску товара готовят из Снежанска-11 в Москву.

- Серьезная информация? Подробная?

- Пока никакая...

- Мы из-за никакой информации собрались?

- Я сказал - пока никакая, - раздраженно бросил генерал. - Когда она прояснится, - ты должен быть готов к действиям.

- Задачу уяснил. Еще чаю?

- Пожалуй...

- С ликерчиком? Коньячком?

* * *

В Москве было тревожно. Милицию перевели на усиленный вариант, улицы заполонили люди в серой форме. Продержится этот ажиотаж дня три. Потом все уляжется. Успокоится. Подоспеют более свежие новости-об обострении ситуации в Афганистане, или о теракте против американского консульства в Бирме, или о том, что поп-звезда Боря Мокасеев спутался с кутюрье Димой Катукевичем. Жизнь идет, несется вперед, как быстрая горная река, сглаживая углы и ворочая камни. Вчерашняя боль - уже не боль. Она смыта мутным потоком.

- Ваши документики, - козырнул строгий сержант.

- А? - рассеянно посмотрел на него Купченко.

- Документики, - в голосе сержанта появились стальные нотки.

- У меня есть документы, - с вызовом произнес Купченко.

- Так покажи их, - сержант начинал терять терпение.

- Сейчас, - Купченко зашарил по многочисленным наружным карманам серой легкой куртки. - Сейчас. Были.

Сержант плотоядно улыбнулся, предчувствуя развлечение. Их обтекала московская толпа, струящаяся к метро и к остановкам автобусов, бурлящая вокруг ларьков.

- Я вас не виню. Понимаю, терроризм, - бурчал Купченко, хлопая по карманам.

- Вот что, уважаемый. Пойдем-ка со мной, - сержант кивнул в сторону милицейской "Газели", стоящей между метро и газетными киосками. - В отделении поищем твой документ.

- У меня нет времени. Множество проблем коммерческих... Груз надо получить.

- Меня это не интересует, - сержант взял Купченко под локоть, с опаской прикидывая, что будет, если такой бугай начнет бить копытом. Придется вызывать подмогу. И не одного человека, а целую толпу.

- Вот! - рука Купченко нырнула в сумку.

Сержант напрягся. Но увидел не ствол, а паспорт. Он развернул старую, затертую красную книжицу и сделал замечание:

- Паспорт на новый надо было давно заменить.

- Да, я знаю.

- И не выполняете.

Отвечать "Колдун" посчитал ниже своего достоинства.

Сержант пролистнул страницы паспорта. Наткнулся на ксерокопию документа, удостоверяющего, что кандидат физико-математических наук Парамон Васильевич Купченко работает в объединении "Звезда" старшим научным сотрудником.

- Ученый, значит.

- Ученый - это Ньютон, - строго произнес Купченко. - А мы - так. Пытаемся из себя что-то изобразить.

- Ну, давай, ученый, - хмыкнул сержант, в очередной раз убедившийся в том, что от высшего образования - одно только горе. Вон, заучившись, можно в такого чудика превратиться. Нет, сержанту десяти классов и курсов подготовки рядового и сержантского состава милиции за глаза хватит.

Пройдя пару кварталов, разрезая толпу, как ледокол, и не смотря по сторонам, Купченко застыл перед кафе "Каприз". Он недавно переселился из гостиницы в съемную квартирку поблизости отсюда. Там были холодильник и плита, но ученый принципиально не занимался варкой и жаркой. Для еды существуют предприятия общественного питания.

На щите справа от дверей кафе было выведено: "Бизнес-ланч из трех блюд и десерта всего за 150 рублей".

- Сойдет, - прошептал Купченко и нырнул в гостеприимно распахнутые двери.

Усевшись за свободный столик, он заказал обед. В ожидании его вынул из кожаной сумки маленький компьютер и начал набивать на нем что-то важное.

Официантка принесла салат и свежевыжатый апельсиновый сок в высоком бокале. Он встрепенулся и пробормотал:

- Спасибо.

Провел руками возле нее, меся пустой воздух. Официантка посмотрела на его телодвижения с интересом.

- У вас прогнута аура под левой лопаткой. Может сердце немного покалывать.

- А вы этот, экстрасенс? - заинтересовалась девушка.

- Не то чтобы практикующий, - потупился ученый. - Но что-то знаю.

- А действительно покалывает. И что делать?

- Время было - снял бы...

- А как вас найти?

- Телефончик, - Купченко хлопнул по мобильнику. - Семьсот пятнадцать четыре нуля один.

Она черканула телефон себе в блокнотик и мило улыбнулась, пообещав:

- Я обязательно позвоню. А дорого?

- Не в деньгах счастье... Попробую помочь, - кивнул Купченко и тут же потерял к официантке интерес. Уставился на компьютер, одновременно тыкая в салат ложкой.

Он погрузился в работу. Потом неожиданно посмотрел на часы. Хлопнул себя по лбу. Вытащил из кармана мобильник. Настучал номер.

- Ник! Ник! Как там с посылкой? Нормально?.. Осторожнее грузите... Там трубку титановую помнешь - все, тушите свет... Знаю твоих коновалов... Документы на отгрузку и транспортировку в норме? Ты учти, тут с терроризмом борются, если чего не в порядке - тормознут... Понял тебя.. Да, дорогой мой... Да... Москва чертова эта. Народу полно. Мельтешат все. Мельтешат... Все только о деньгах думают, а не о душе... Но пробьемся. Встряхнем их... Осторожнее пульт грузи. Там на соплях все спаяно... Покупателям нужно на той неделе демонстрацию устроить, а мне паять заново не- . охота... Значит, так, давай определимся. Ориентиревочно я встречаю на пятачке за заводом ЖБИ, как раньше... Оттуда до склада рукой подать... В среду в че- ' тырнадцать... Я, может быть, сам не буду. Человека " пришлю... Да не бойся ты, все будет в порядке...

Он вытащил из бокала соломинку, смял ее, это по казалось мало, машинально, бездумно завязал в узел и положил в пепельницу. Отхлебнул глоток сока. Произ нес громко:

- Ну хорошо... Я понял... Наташке привет... Всем привет... В общем, жив-здоров. Пока, - Купченко отложил телефон и задумчиво побарабанил ложкой пс тарелке с салатом.

На окружающее он обращал ноль внимания. Иначе, может быть, и заметил бы, что по городу его водят ребята невзрачной наружности.

Но чего не мог бы заметить "Колдун" ни при каких условиях - это что его телефонные переговоры слушаются управлением спецмероприятий МВД России. Сотрудники, которые зафиксировали последний разговор, работали сейчас не на государство. И не за деньги. Они работали за очень приличные деньги. И в течение часа разговор был передан заказчику.

Гипнотизер, прочитав распечатку переговоров и прослушав аудиозапись, задумался. Прослушал запись еще раз.

"Ну что ж, - подумал он. - Ребятам Кабана подоспела работенка..."

* * *

Артемьев спал урывками, неспокойно. Он руководил многими операциями. Но сейчас противник был особенный.

С базы он не вылезал уже третьи сутки. В глазах рябило от сбрасываемой на экраны информации. Мозг даже во сне пытался обрабатывать варианты развития событий. Артемьев курил одну за другой сигареты и глушил большие чашки кофе.

Вечером на базу прибыл Зевс. Главный оперативный координатор не имел привычки вмешиваться в ход операций, доставать всех советами. Только в крайнем случае он пользовался своим правом последнего слова, и то, когда видел, что ситуация выходит из-под контроля. В "Малой конторе" было правило - инициатор мероприятий несет за них ответственность полную, зато и распоряжается всеми переданными ему силами и средствами по своему усмотрению. Подразумевалось, что руководители операций являются высококвалифицированными профессионалами, они справятся с самыми сложными задачами. Излишняя опека расхолаживает.

- Что-то высох ты, сынок, - покачал головой Зевс, блаженно усаживаясь на мягкий черный офисный диван с металлическими подлокотниками.

- Акция входит в горячую стадию, - произнес угрюмо Артемьев.

- Не бережешь себя, Олег... Куришь много... Слишком сильно нервничаешь. - Сегодня Зевс снова был в образе доброго дядюшки.

Да, Зевс мог быть и добрым дядюшкой, и мечущим громы и молнии божеством. Маски. Что за ними? Получалось так, что видел насквозь всех, его не видел насквозь никто... Самая странная фигура из всех, кого встречал Артемьев. Никто не мог похвастаться, что его поняли. Даже Доктор, обладавший сверхчутьем на людей, как и положено по профессии, говорил: "Зевс закрыт".

- Если сейчас рыба сорвется, ищи ее потом в море-океане.

- Не должна сорваться, Олег. Не должна. Крючки надо делать крепче.

- Мы не волшебники, - поморщился Артемьев.

- А у тебя не боевой настрой, - Зевс испытующе посмотрел на него.

- Что, смените?

- Кто же коней меняет на переправе?

- Слишком многоходовая и хитроумная у нас получается комбинация... Слишком много народу задействовано втемную... Слишком много зависит от поведения отдельных людей... Сложно...

- Кто предложил именно такую комбинацию?

- Я, - кивнул Артемьев.

- И Ратоборец... Мы на вас надеемся. Если дело завалится, так тому и суждено быть. Ты же знаешь, мы все понимаем и пенять не будем... Но ты справишься, Олег. Ты и Глеб... Вы справитесь...

- Надеюсь...

- Только одно помни, - Зевс замялся, потом все-таки произнес: - Вы вступили на территорию тьмы... Все сокрыто. Все в тумане... Что стоит за "Луддитами"? Что это за система контроля?

- Подпольные организации. Корпорации. Тайные общества. Спецслужбы. Правительства. Может быть кто угодно, - развел руками Артемьев.

- А за ними?

- Наверное, те, кто правит этим миром и о ком мы ничего не знаем вообще, - неуверенно произнес Артемьев.

- Мы не знаем... За "Конторой" тоже кто-то стоит - ты не думал об этом? - неожиданно произнес Зевс. И у Артемьева пробежал по спине озноб. Он почувствовал, что сейчас Главный оперативный координатор приоткрыл занавес, чуть-чуть, не дав ничего рассмотреть, но четко дав понять, что за занавесом кроется что-то большое и серьезное. Это была не оговорка. Зевс никогда не допускал оговорок. Он за свою долгую жизнь научился взвешивать каждое слово.

- Звучит очень обнадеживающе.

- Обычные люди - слепцы. Они ничего не знают о скрытых пружинах, двигающих вперед, сложный и неуклюжий механизм цивилизации. Тебе повезло хотя бы боком приобщиться к тем, у кого глаза приоткрыты.

- Но я еще не научился видеть в полумраке.

- Когда-нибудь научишься. Иногда приоткрываем пыльную портьеру, за которой скрываются кукловоды... Наш мир гораздо сложнее, чем кажется.

- Интересно, куда ведет вершина пирамиды? Кто главные кукловоды?

- Никто не знает. Есть теория, что инопланетяне через эти скрытые социальные механизмы правят землей.

- Серьезно?

- А что - гипотеза не хуже других, - Зевс посмотрел на Артемьева и улыбнулся. Обнадеживающе. И немного иронично. - Ну, в общем, вы здесь работайте. А мне, старику, домой пора. Грелка. Вечерний чай... Только в курсе дела меня держите.

- Обязательно...

Зевс отбыл на скромной "Волге" с пуленепробиваемыми стеклами. Следом за ним пристроилась машина прикрытия.

Артемьев проводил машины взглядом. Разговор возымел странное действие. Зевс, как и Доктор, видимо, был шаманом. Во всяком случае, Артемьев ощутил, что неуверенность, нервозность, усталость куда-то ушли. Осталась уверенность в своих силах и в своей правоте.

- Объект "Альфа" начал кружева плести, - сообщил по рации старший наружки, когда Артемьев вернулся в штабной зал. - Что будем делать?

- Он вас проявит. Отпускайте, - решил Артемьев. Атаман досадливо поморщился:

- Сейчас бы контакт засечь. Все бы сразу на места стало...

- Мы их и так не упустим. Пусть пока погуляют. Мы их всех сделаем.

- Твоими бы устами да мед пить, Олег.

- Сделаем, Атаман. Еще как сделаем.

* * *

У Войченко болела голова. День выдался тяжелый. Вместе с Директором ФАГБ и еще парой генералов он побывал в Совете по безопасности. Потом вся компания отправилась к руководителю Администрации Президента. И везде приходилось оправдываться. Виноваты. Упустили. Враг будет повержен, победа будет за нами...

По оперативной информации, чеченцы решили пока оставить Москву в покое и переключиться на другие города. В их обширных планах на очереди был Санкт-Петербург. Помощник Войченко по самым деликатным поручениям вылетел вчера в Турцию. Там встретился с самим Вахой Муртазалиевым по кличке Колченогий, потерявшим в боях под Даргуном руку и ногу, но до сих пор коптящим небо во зло всему живому. Отец чеченского террора вовсе не отлеживался в грузинских аулах, как утверждали средства массовой информации, а изнывал от жары на вилле с высоким бетонным забором около Стамбула под присмотром турецких спецслужб. Разговор между чекистом и одним из самых известных полевых командиров состоялся далеко не обнадеживающий. Позавчера Войченко смог прослушать его запись.

- Ты забыл о наших договоренностях? - спрашивал полковник.

- Я ничего не забываю, - отвечал отрывисто Муртазалиев. - Но я не могу приказать птицам не летать.

- Если твои птицы будут и дальше так гадить, то мы начнем рушить гнезда, - напирал полковник. - Ты это реально понимаешь?

- Я-то понимаю...

- Короче, ты признаешься, что не способен контролировать шахидов?

- Их только Аллах может контролировать. И Казбек Дергаев, который заявил, что является моим кровником.

- Тогда сдай нам Казбека. И его черных вдов!

- Неправильно это.

- Брось играть в правоверного мусульманина, Ваха!

- Ладно, что-то попытаюсь придумать...

После долгих переговоров Ваха сдал две "лежки" шахидских групп Дергаева - одна из них была в горах, другая - под Гудермесом. "Лежки" были зачищены силами армейского спецназа. Итог - девять трупов воинов ислама, из них пара начинающих шахидов. Но ситуации этот локальный успех не изменил.

Войченко с прискорбием вынужден был констатировать, что управляемая нестабильность управлялась все хуже и хуже. После встреч на Старой площади ближе к вечеру генералу пришлось отправиться на Рублевский тракт. Там в неприлично огромном и безвкусно роскошном доме он выслушал много неприятного от очень важного, но малоизвестного в широких кругах лица:

- Все далеко заходит. Мне кажется, мы теряем нити управления кризисом...

- Ничего мы не теряем, - возражал Войченко.

- Разве? И мы опять ощущаем противодействие. Вы установили, кто нам мешает, генерал? - слово "генерал" важная основа произнесла с сарказмом, неприятно резанувшим Войченко. Намек ясен - нет ничего более непрочного, чем должности и регалии.

- Установили. Есть некая скрытая структура...

- О которой мы слышим несколько лет. Когда это закончится?

- Думаю, в ближайшее время что-то прояснится, - холодно произнес Войченко.

Он не выносил, когда с ним говорят с высоты папского престола, разве что туфлю целовать не дают. Посмотрев в узкие глаза-щелки вельможного собеседника, который считал, что ухватил бога за бороду, Войченко подумал: "А не зачистить ли и тебя, сволочь такую. Не ты первый, не ты последний..." Впрочем, эту мысль он отогнал. Не навсегда, просто пока отодвинул подальше. Через некоторое время, возможно, он еще вернется к ней.

Ближе к вечеру генерал получил сообщение от своего резидента. Тот, штатный негласный сотрудник Федерального агентства государственной безопасности, бывший сотрудник службы внешней разведки, за последние три года развил бурную деятельность. Создал приличную агентурную сеть в коммерческих структурах, преступных организациях и правоохранительных органах. Он-то и нашел людей, способных добыть кое-какую информацию на "Легион". Для него, в отличие от Войченко, обнаружить существование в России подобной структуры было настоящим шоком. И он упорно и изобретательно продолжал тянуть эту тему, преисполнившись злого азарта.

- Встретиться надо, - по телефону сказал резидент.

- Хорошо, - тут же согласился Войченко. - На обычном месте.

На встречу он отправился все на том же затрапезном оперативном "жигуле". Оставил его за несколько кварталов до точки. Прошелся пешком через пару сквозных дворов. Вроде никто за ним не присматривал.

В сквере на траве, млея от обрушившейся неожиданно на Москву жары, развалилась молодежь. Надрывалась магнитола. Резидент сидел на лавочке и читал газету. Какая-то желтая муть - "Брак певицы Александрии с ее любимой собакой - правда или вымысел?".

- Не стыдно такую чепуху читать? - спросил генерал.

- Полезно. Мозг полностью отдыхает, - улыбнулся резидент - грузный мужчина лет сорока пяти.

- Так давай загрузи его. Чего ты мне хотел сообщить?

- По поводу той темы - изотопы... Кажется, все в масть. Боевики, подконтрольные "Легиону", получили задание на приемку груза...

- Как узнал?

- Техника. "Жучок" сработал. И прослушка телефонов.

Резидент был помешан на оперативной технике. В его коллекции были "жучки" всех видов, в том числе со сбрасываемыми пакетами информации, которых практически невозможно засечь. Он умудрялся ставить "жучки" в офисы и квартиры, в машины и лифты. Для того, чтобы поставить телефон на прослушку, он не унижался до использования технических служб агентства. Он просто шел и подключался к распределительному щиту. Иногда даже умудрялся решать вопрос с контролем за мобильниками. Генерал Войченко считал своего подчиненного опасным сумасшедшим. Но использовал его для самых деликатных дел. Естественно, резидент не знал, что работает не только на ФАГБ, но и на "Синдикат". И незачем ему об этом знать. Такие вещи обычно узнают перед смертью, когда ствол уже приставлен к голове. Покойники не умеют выдавать чужие тайны.

- Тут Кол засуетился, - сообщил резидент.

- Чего у нас получается. Последовательность следующая. Поправь, если я не прав, - велел генерал. - Некая группа товарищей из Снежанска-11 завладела партией ценного стратегического груза...

- Изотопами. И редкими металлами.

- Точно. У них такое счастье не в первый раз. Каналы отлаженные. Главный покупатель - Монах, предводитель транснациональной организованной преступной группы, специализирующейся на торговле высокотехнологичной продукцией, разворованной с многочисленных почтовых ящиков России.

- Монах - не последняя фигура в международном разделении преступного труда.

- Это мне известно... Кол, один из помощников Монаха, в числе прочих обеспечивающих обмен груза на деньги, решает, что ему сильно не доплачивают. Поэтому не грех груз прибрать. На память приходят хорошие ребята, которые сильно помогли ему однажды в жизни и которых он считает бойцами очень серьезной, но очень скрытной бригады. Единственно, он не знает, что бригада эта называется "Белый Легион". И он заключает с ними договор... План такой. В Москву прибывает груз. Кстати, как?

- На обычном трейлере, - объяснил резидент. - С военными номерами. И подлинными документами.

- Черт, как у них это все получается? Высоко забрались, сволочи!

- Высоко...

- Место встречи обговорено заранее. На точке "А" снежанские купцы перекидывают груз Монаху и получают деньги... В этот сладостный момент появляется "Легион" и конфискует все.

- Только каким образом? - задумчиво произнес резидент.

- Им положить пару десятков человек труда не составит. Ни физического, ни морального. Итак, дни оставляют после себя гору трупов. Забирают груз и деньги. Делят их с Колом. Груз "Легион" сбывает. И получает хорошую финансовую подпитку.

- Похоже на правду, - кивнул резидент.

- Вся беда в том, что у Кола в присутствии дамы сердца, да еще после бутылки водки, ничего на уме не держится...

- Ну да. А дама его - мой агент.

- Главное, чтобы узнать заранее место передачи груза.

- Узнаем...

- Узнай. И будем решать, как по совести рассудить.

- Это уже не мое дело, - резидент легко для своей богатырской тучной комплекции поднялся со скамейки, хлопнул газетой, свернутой в трубку, по колену. - До встречи.

- До встречи...

Еще через два часа генерал встретился с Феликсом на конспиративной квартире все в той же пятиэтажке. И изложил ему четко прорисовавшуюся ситуацию.

- Овчинка выделки стоит, - заверил генерал. - Придется напрячь все свободные силы. После того как "легионеры" зачищают торговцев радиоактивами, мы зачищаем их.

- Думаешь? - с сомнением произнес один из руководителей "Синдиката". Черт. Я против масштабных акций. И так светимся в последнее время часто. Нужно как-то аккуратнее сработать.

- Аккуратнее не получится. Поднимаем в ружье всех. И отрабатываем по полной. Берем груз. Деньги. Пленных. Остальных - в расход.

- Мы берем лишь груз и женщин, остальное все на дно, как пели в старой пиратской песенке, - усмехнулся Феликс.

- Что-то вроде... Мы должны взять реванш, - в глазах Войченко зажегся диковатый огонек. - Должны.

- Возьмем, - без воодушевления произнес Феликс. Он признал про себя справедливость слов генерала. И все равно его точил какой-то червячок. Не нравилась ему эта ситуация. Активно не нравилась. Но спорить бесполезно. Те, кто стоит над ним, тоже уже приняли решение о силовой акции. Оставалось только исполнить ее так, чтобы комар носа не подточил.

* * *

Впервые Парамон Купченко не доставал всех измерением ауры. Он выглядел подавленно, взгляд настороженный. Зашел в кабинет президента фонда "Технологии, XXI век", как всегда, не спрашивая, но безумный напор уступил место какой-то опасливости.

- У вас что-то срочное? - испытующе и строго посмотрел на него после сухого приветствия Марципало. Он был в кабинете один и изучал очередную заявку.

- Я долго думал над нашим разговором... Очень долго...

- По поводу?

- Что нам не дадут реализовать проект... Признаюсь, что был не прав. Опасность реальная. Очень реальная, - глаза Купченко забегали. - Я все проанализировал... Узнал... Много смертей.

-Что?

- Я узнал о Белидзе.

- Что Белидзе?

- Целый научный коллектив был уничтожен. Я переговорил с людьми - те несчастные что-то нащупали. И были уничтожены.

- Откуда вы набрались этого? - отмахнулся Марципало. - Белидзе покончил жизнь самоубийством. Есть такой синдром последнего метра. Бывает, марафонцы, пробежав десятки километров, сходят с дистанции на последних метрах... Владимир Павлович Санин несколько лет страдал от сердечного заболевания... Гурвич, скорее всего, укатил с какими-нибудь девками, есть у него такая склонность...

- А обстоятельства смерти - это другой разговор, - Купченко нервно теребил свою кожаную сумку с ноутбуком, с которым он не расставался. - Все. Надо что-то делать, - с неожиданной решимостью произнес он.

- И что вы собираетесь делать, Парамон Васильевич? - почти ласково произнес Марципало - так разговаривают с буйными сумасшедшими, перед тем как упаковать их в смирительную рубашку.

- Я очень напряженно думал... Алчность - это грех. Нельзя пытаться разбогатеть на том, что дал нам господь. Я... Мы... Мы можем позволить себе подарить человечеству это открытие. Отдать его даром... Слово "даром" происходит от слова "дар". Божий дар. За божий дар нельзя брать денег...

- Простите, я не совсем понимаю вас, Парамон Васильевич, - Марципало, скрестив руки на груди, озадаченно и с некоторым испугом уставился на "Колдуна".

- Самый легкий путь - Интернет, пресс-конференция, демонстрация технологических возможностей.

-Да?

- Скоро аппаратура будет здесь.

- И что?

- Идея брошенная не угаснет. Кто-то ее подхватит. Ничего не изменится лично для меня. Да и моя личность не так уж и важна в поступи цивилизации к будущему. Я буду счастлив, что выполнил свое предназначение. Возрожусь в другой жизни и увижу плоды своих трудов...

Марципало пропустил мимо ушей идею о реинкарнации Купченко в светлом будущем. Самое главное было не это. Самое главное - что золотая рыбка готова сорваться с крючка и погрузиться в пучину.

- Подождите. Я что-то не понимаю, - встряхнул головой президент Фонда. - У нас есть обоюдные договоренности. Мы вроде бы не отказываемся от сотрудничества. Работа вошла в конструктивную стадию. И вы из-за каких-то невнятных слухов и сплетен готовы все разрушить.

- Я боюсь не за себя, - понуро произнес "Колдун". - Я боюсь, что человечество не сумеет воспользоваться тем шансом, который я и мои друзья ему дадут.

- Вот теперь переходим к самому главному. Ваши друзья. Технологии эти являются плодом работы целого коллектива.

- Ну и что?

- А то, что, кроме шансов человечества, есть еще маленький шанс для каждого человека. Это ваши люди. Которые в эти нелегкие времена, несмотря на нищету, отдавали последнее, чтобы совершить открытие. Отдавали молодость. Силы. Интересы семьи. Правильно?

- Все было именно так.

- Они были уверены, что это их главный в жизни шанс выбраться из убогости, бедности... И тут вы решаете за них.

- Я думаю, они меня поймут...

- Поймут?! Что они поймут? Что у них был билет в лучшую жизнь, но у их друга не выдержали нервы. Он испугался каких-то дурацких слухов. И лишил их будущего...

- Ну... Когда технологию начнут осваивать, обратятся все равно к нам. Мы продвинулись дальше других...

- Да ладно. Вся суть была в оригинальном принципе, в новой технологии. Западники, когда принцип станет известным, при их миллиардах легко поставят все на поток без вашей помощи.

- Верно, - вздохнул Купченко.

- Почему мы научились заботиться о неграх в Африке и совсем не умеем думать о наших близких? - вздохнул Марципало. - Не рубите сгоряча. Не надо. Нам осталось не так много...

- Я подумаю. - Взгляд у Купченко стал самоуглубленным.

- Обещайте, что пока не будете делать глупостей.

- Обещаю... Я должен все еще раз обдумать... Я вам сообщу.

- Вот и хорошо.

Купченко поднялся. Марципало вскочил и, поддерживая здоровяка под локоть, проводил к дверям своего кабинета. Когда дверь за посетителем закрылась, он подошел к дивану и устало откинулся на его подушках. Вытер выступивший пот. Президент, когда припирало сильно, умел раскрывать настежь шлюзы своего красноречия и с головой топить собеседника в словах. Умение забалтывать клиентов и партнеров не раз сослужило ему хорошую службу. И сейчас, кажется, ему удалось немножко сдвинуть танк, каким являлся Купченко. Вот только надолго ли? И что этот сумасшедший предпримет, когда у него начнется очередное обострение запущенного психзаболевания?

- Сволочь такая, - прошептал Марципало со злостью.

В кабинет вкатился "колобок" и осведомился:

- Чего "Колдун" от тебя такой пришибленный вышел?

- Свихнулся окончательно. Узнал где-то о Белидзе. Прочитал несколько статей в патриотических газетенках - бредни о мировом правительстве. И окончательно слетел с катушек.

- Что ты ему наговорил в прошлый раз? - с подозрением спросил Ровенский.

- Ничего, - как-то поспешно ответил президент фонда.

- Ты ему что-то брякнул, что у него снесло голову.

- Ну, намекнул, что у новых открытий часто судьбы складываются не слишком радужно.

- Молодец. Нашел, с кем о моей больной теме говорить. Кто же ему мог наговорить о Белидзе?

- Может, кто-то из команды Саши Неймана... Американец начинает уже наступать нам на пятки...

- Очень может быть, - задумчиво произнес Ровенский. - И что теперь удумал наш титан?

- В раздумьях... Я его немножко отрезвил... А вообще, у него идея скинуть все научные проработки в Интернет.

- Может, не такой дурной ход. Скидывает информацию в Интернет. А потом договаривается обо всем со свалившимися с небес заказчиками. Принцип процесса он накалывает. Но понадобятся годы, чтобы его повторить. А в гонке технологий, если она начнется, каждый день будет на вес золота. Отставание на месяц может стать опозданием навсегда. Пусть принцип уже не тайна. Но за деталями придут к "Колдуну".

- Да?! - Марципало взорвался, хлопнул с размаху по спинке дивана ладонью. - Сема, а мы? Мы в заднице!

- Да ладно, - улыбнулся Ровенский. - Не бери в голову...

-Что?

- Все течет, все переливается.

- У, блин! - Марципало посмотрел на своего заместителя так, будто тут же хотел его задушить.

* * *

- Что ты делаешь? - Вопль был испуганный, полный отчаяния.

- Не волнуйтесь, дорогой мой. Не волнуйтесь. Я не сделаю вам ничего плохого, - не обращая внимания на ругань, крики, угрозы, мягко ворковал Доктор. - Все будет хорошо. Все будет очень хорошо.

- Нэ надо, да... Слышишь, ты, в халате. Нэ надо, - теперь в голосе была мольба. Напоминающий гориллу чеченец, прикованный к креслу, привык видеть смерть и приносить ее. Вся его сознательная жизнь прошла на войне, в дерьме и в крови. Сейчас он своим обостренным волчьим чутьем чуял - с ним произойдет что-то непонятное и страшное.

- Будет чуть больно, - тонкие пальцы Доктора сжали руку гориллы с неожиданной силой.

Инъектор с шипением освободил свое содержимое. И жидкость, представлявшая из себя сложнейшее химическое соединение, начала свое движение по человеческому организму, проникая всюду и изменяя его реакции.

- Убью... Убью... - Голос пленного становился все слабее. Он обмяк. Минуты две сидел, застыв, не шелохнувшись. Неожиданно вздрогнул. И обессиленно уронил голову, закатил глаза.

Еще с четверть часа Доктор внимательно следил за диаграммами на плазменном мониторе компьютера.

Сюда сбрасывались показания датчиков, прилепленных к телу "пациента".

В углу сидел Артемьев. И внутри у него было как-то холодно. Подкатывала тошнота. Хотя внешне ничего особенного не происходило. Но он был не в первый раз на подобных процедурах и отлично знал, что кроется за этим монотонным, до детали отработанным процессом. И еще знал, что скрывается за видимым спокойствием и деловитой доброжелательностью Доктора. Присутствие на обработке очередного "пациента" не доставляло Артемьеву особого удовольствия - это если очень мягко сказать. Иногда же у него просто волосы дыбом вставали. Но он должен был находиться сейчас здесь. И его чувства не имели никакого значения, поскольку речь шла о судьбе акции.

По телу "гориллы" прокатилась дрожь. Чеченец дернулся. Открыл глаза, уставился в потолок. Выгнулся дугой, рванув ремни. Казалось, они не устоят и порвутся. Но эти ремни могли удержать взбешенного индийского слона.

"Пациент" снова обмяк. Потом как-то медленно, будто при замедленной прокрутке кинопленки, выпрямился. Сел прямо, как прилежный первоклассник за школьной партой. Обвел глазами окрест себя. Его взор коснулся Артемьева, и тот содрогнулся - глаза у чеченца были безжизненные, немигающие.

- Отлично, - просматривая диаграммы, проворковал Доктор. - Просто прекрасно. Хороший экземпляр.

Потери в материале доходили до пятидесяти процентов. Далеко не каждому удалось перейти "порог трансформации сознания". Но рослый чеченец преодолел его без труда.

- Изумительная реакция, - искренне наслаждался работой Доктор. - Всегда бы такие "заготовки" передавали.

- Тут уж как повезет, - буркнул Артемьев.

Доктор нагнулся над "пациентом". Тот перестал проявлять к окружающему какой-либо интерес. Шлепки по щекам не вызвали ни малейшей реакции, равно как и укол длинной иголкой, напоминающей вязальную спицу.

- Следующий этап. - Доктор выдвинул колпак, похожий на фен в парикмахерской, и надел его на голову чеченцу. - Пошли, - кивнул он Артемьеву.

Они прошли в соседнее темное помещение, напоминавшее каморку папы Карло. Там был резервный пульт. Доктор уселся за него и активизировал прибор "Спектр-А5".

- Новинка. Потомок классического изделия "Резонанс", - пояснил Доктор, пальцы его пробежали по клавиатуре.

- Знаю, - кивнул Артемьев. - Детище НИИ-15.

- Так точно. Тогда казалось чудом, что электромагнитные поля вгоняют человека в сон, ослабляют память... Хотя атеистическое мировоззрение позволяло относиться к вторжению в душу куда проще. Человек воспринимался как механизм, который нужно просто настроить определенным образом... Потом были сверхвысокочастотные излучения. Биорезонаторы Пеева... Если бы тогда представляли, как далеко мы дойдем. - Доктор щелкнул тумблером и активизировал накопительные катушки.

Теперь находиться рядом с "пациентом" стало опасно. Электромагнитные излучения создавали угрозу для окружающих...

На второй этап понадобилось семь минут. Всего семь минут. Они вернулись к чеченцу. Доктор отодвинул колпак. Начинался последний этап трансформации.

Кудесник в белом халате уселся напротив "пациента", посмотрел в его широко распахнутые глаза.

- Я твой внутренний голос. Я звучу в глубине твоего сознания. Ты меня слышишь?

- Да, - голос прозвучал механически, и у Артемьева поползли привычно мурашки по спине. В голосе не было ничего человеческого. Он звучал откуда-то из иных пространств.

- Мы единое целое.

- Мы единое целое, - повторил "пациент".

- То, что ты видишь вокруг, - это сон. То, что внутри тебя, - это настоящее. Ты понял?

- Я понял...

- Ты живешь во сне. Ты движешься во сне. Ты должен сделать во сне то, что говорю тебе я.

- Я понял...

Доктор смотрел глаза в глаза, повторяя то ли слова, то ли заклинания, а Артемьеву от созерцания этой процедуры становилось все дурнее. На его глазах происходило нечто богопротивное. Темная власть утверждалась над темными душами.

Последний этап длился минут сорок. На лбу Доктора выступил пот. Но в голосе звучало удовлетворение. Он формировал у чеченца один пласт сознания за другим. Что происходило в эти минуты в мозгу "пациента" - не известно на земле никому. Методики воздействия по кодировке личности применялись уже полвека спецслужбами, а до этого были в ходу у сектантов и адептов религиозных течений. И все равно все эти приемы, технические устройства хотя и относились к числу наиболее охраняемых государственных секретов, значили не так уж много. Главным в процессе была личность кодировщика.

Доктор мял сознание "заготовок", как пластилин. И придавал им нужную форму.

Артемьев нервно царапал ногтем металлическую крышку стола, за которым сидел. Что это? Черная магия, или колдовство, или черт-те что... За всем этим стоял холод непознанного. Эта пропасть, в которую готов заглянуть далеко не каждый.

Наконец все было закончено.

- Так, сорок минут перерыва, - сказал Доктор, когда "трансформер" вышел в сопровождении охранников из помещения. Теперь чеченец походил на нормального человека, только воля полностью находилась в руках ведущего того, на кого замкнул волевой блок Доктор. Ведущим был Артемьев.

Ученый и оперативный координатор прошли в комнату отдыха. Доктор приготовил наспех, как всегда, изумительный чай. Надавил на клавишу профессионального музыкального центра. Усиленная мощными динамиками, полилась музыка Бетховена.

- У тебя каждый раз разная музыка, - заметил Артемьев.

- Музыка - это гармоничные вибрации. После трансформации помогает восстановить целостное состояние сознания. А на тебя не действует.

- Не действует, - согласился Артемьев.

- В тебе нет ощущения вибраций, - произнес Доктор, пронзив кинжальным взглядом Артемьева насквозь.

- Я переживу.

- У Глеба есть такое чувство, - Доктор отхлебнул чай. - Глеб способный мальчик.

- Кто же спорит.

- Возможно, попадись он мне раньше, из него вышел бы кодировщик. Неплохой кодировщик.

- Не думаю, что он согласился бы на это.

- Почему?

- Потому что серой от этих твоих занятий за версту тянет.

- Ха, - усмехнулся Доктор. - Православный и правоверный Глеб не пошел бы на игры с нечистым, так?

- Ну, примерно.

- Ерунда все это, Олег. Просто я владею определенной силой. У солдата есть автомат Калашникова, который за минуту выпускает шестьсот смертей. У меня другое оружие. Весь вопрос в том, на чьей я стороне. А наше дело правое.

- Мы победим. Но пасаран, - усмехнулся Артемьев.

- Я надеюсь, - серьезным голосом произнес Доктор. - Слишком дорого за все заплачено... Он прибавил звук:

- Все, не мешай. Я расслабляюсь. До завтра нужно отработать еще троих. Это тяжело.

- Умолкаю, - поднял руки Артемьев и откинулся в кресле. У него было ощущение что он устал не меньше Доктора, хотя ничего и не делал. Будто энергию из него всю высосали. Это плохо. Завтра он должен быть свежим, с работающим отлично котелком, способным принимать решения быстро и правильно.

Завтра определится исход операции. Или удастся пролистнуть несколько страниц из "Зеленой книги". Или они опять будут топтаться на месте неизвестно сколько.

"Пошли нам, господи, победу", - прошептал Артемьев едва слышно.

* * *

Кабан не видел в задании ничего слишком трудного. Соотношение вложенный труд и прибыль - было более чем привлекательным. Пахан представить себе не мог, что за железо они должны изъять-и зачем этот железо заказчику. Но платили за него столько, будто оно было из золота, это самое железо.

- Место точно это будет? - спросил Кабан на последней перед наскоком стрелке.

- Если не точно - тогда просто все отменится, - Произнес Гипнотизер равнодушно.

- И деньги мои медным тазом накроются?

- Кое-что перепадет за труды... Но слишком на много не рассчитывай.

- Правильно, - Кабан слегка поежился под тяжелым взглядом своего собеседника. - Товар-деньги-товар.

- Гляжу, в институтах не учился, а политэкономию знаешь.

- Вот на этой шее испытал ее, - Кабан хлопнул себя ладонью по широкому загривку. - Политэкономию эту.

- Хвалю...

Кабан, получив от Гипнотизера информацию о месте, куда привезут груз, выехал для проведения разведки. Оно затерялось среди заводских и портовых заборов на юге Москвы, в стороне от жилых районов и главных транспортных артерий. Его будто специально создали для темных делишек. На бетонной площадке ржавел старенький автобус без колес и стекол, вокруг раскинулась пустынная свалка, стояли ветхие, опустевшие строительные вагончики.

После разведки Кабан собрал на съемной хате своих пацанов, которых выбрал из всей банды для участия в налете. Предстояло обсудить детали предстоящей развлекухи и роль каждого.

- В принципе, дело нехитрое, - инструктировал он своих бойцов. Блокируем машину с грузом. Главное, чтобы груз не пострадал. Прижимаем сопровождение, если оно будет.

- Что делать с сопровождающими? - осведомился Афган - невысокий, плотный, напоминающий энергичного свиненыша, неустанно роющего носом землю в поисках желудей.

- Валим вглухую.

- А жмуров не много? - нахмурился осторожный Рыжий.

- Какая разница - один или десять! - воскликнул Кабан. - Главное самим живым остаться... Аппаратуру и жмуриков - в фургон. И по трассе за Кольцевую... Там перегружаем товар заказчику, трупы хороним.

- Кордоны милицейские?

- Маршрут проработан - мы в любом случае мимо проходим... Работаем из бесшумного оружия. Афган, тут тебе карты в руки.

- Сделаем...

- И по двенадцать косарей на рыло - всем участвующим, - кинул Кабан кость своей братве.

- Без налогов? - с намеком спросил Афган, знавший нехорошую привычку Кабана при дележке вычитать из добычи расходы на оружие, транспорт, чуть ли не на бензин.

- Если только из налоговой придут, - хмыкнул Кабан. - Я налог брать не буду. Такой вот я хороший человек...

- Что там, золото? - спросил Рыжий.

- Всякая хрень, которая нормальному человеку без надобности. Аппаратура. Железо.

- А чего за аппаратура? Может, этот... психотронный генератор? - подал голос здоровенный Лось, который обожал желтую прессу.

- Лазер с мазером... Все, базар отставить, - хлопнул Кабан ладонью по столу. - Распределяемся, кто что тянет. Первая группа - Рыжий, Сутулый и Афган, берете груз. Гоша и Хмурый - разведка. И забота о сопровождении. Мы с Лосем на рации...

- Нужно детали проработать, - озаботился Рыжий - мелкий, подвижный парень двадцати пяти лет от роду, прирожденный киллер.

- Транспорт. Рации. Оружие - все обеспечено. Гера позаботился. Тачки нулевые, по ним нас не отыщешь... Вот план местности, - Кабан развернул лист, который занял весь стол. Над ним поработал Афган, в недавнем военный, владевший картографией.

- Стрелочки, квадратики, - хохотнул Лоб.

- Выставляемся здесь и здесь, - Кабан тыкал авторучкой в план...

Началось высчитывание деталей. Кто где выставляется. У кого какие позывные. Как отходят. Кабан любил планирование. И умел этим заниматься. Он предпочитал заранее просчитывать все варианты развития событий. Это неоднократно спасало ему и жизнь, и свободу. Большинство пацанов скучали, слушая его объяснения, но он рыкал на них и заставлял повторять снова и снова - где выставляется, как действуют, какие позывные. Все должно быть доведено до автоматизма.

- Тяжело в учении, легко в гробу, - поморщился Сутулый - тип, похожий на снежного человека. Вот только снежные люди не умеют водить машину. А Сутулый - мастер спорта по автогонкам. И может уйти от погони хоть на двух колесах.

До последнего момента Кабан со страхом ждал, что заказчик даст отбой. Очень уж нужны были эти деньги. И за них Кабан готов был уложить народу, сколько потребуется.

В назначенное время Гипнотизер позвонил и сообщил:

- Все без изменений.

- Ну что, броня крепка? Идем в бой...

- Идем, идем...

Не зря Кабан долбал своих пацанов, заставляя, чтобы порядок действий от зубов отскакивал. На место выдвинулись и заняли точки четко по графику, без накладок. Никто не наткнулся на бдительных ментов, не проколол себе шину, не попал намертво в пробку. Все были на месте и готовы к бою.

Кабан сидел на переднем сиденье старой "восьмерки". За рулем Лось осваивал газету "Аномальные известия". За глаза братва прозвала их машину зоопарком. Лось и Кабан в одном флаконе!

Сегодня у Кабана было какое-то странное нехорошее состояние. Угнетало ощущение неудовлетворенности собой и окружающими. Настроение не как перед хорошей потасовкой, а как перед принудительными работами по уборке картофеля... Он потер ладонями виски. Впервые за последние годы здорового образа жизни ему страшно захотелось задавить косячок. После марихуаны голова становится легкой и пустой.

- Черт, затылок тянет, - пожаловался он. - Какое-то состояние...

- Состояние нестояния... Сегодня у нас двадцатое, - Лось пролистнул газету. - Астрологический календарь. Ты у нас по знаку Стрелец. Во, сегодня для Стрельцов неблагоприятный день.

- Чего за бодяга?

- Во, слушай, что умные люди пишут. - Лось начал цитировать прогноз: Неблагоприятный день. Возможны проблемы со здоровьем, обострения хронических заболеваний. Неудачи на любовном фронте.

Начатые служебные дела обречены на неуспех...

- Ты, чудо ходячее! - Кабан выхватил у Лося газету и скомкал ее с яростью. - Кто перед делом такое говорит?!

- Да ладно гнать-то, - смутился Лось.

- Большой, а глупый.

- Чего особенного? Гороскоп - он и есть гороскоп. Вот если...

- Заткнись...

На улице начало темнеть. Время прибытия груза приближалось.

Машина была выставлена в сторонке у единственной дороги, ведущей к месту прибытия груза. Мимо нее не проскочишь незаметным. Кабан взял сильный американский бинокль и посмотрел на бетонный пятачок. Стоящий на нем ржавый автобус приблизился и затрясся в окулярах.

- Ну, где же они? - заскучавший Лось не решался вернуться к газете.

- Начало десятого еще. А стрела у лохов на полдесятого. Пилить им издалека. Могут еще опоздать. Так что сиди и не трынди попусту.

- Молчу. - Лось зевнул во весь свой огромный рот и вытащил из ящичка бутерброд с толстым куском говядины. Впился в него зубами с видимым удовольствием.

- Мясо хавать вредно, Лось, - назидательно произнес Кабан.

- Мясо не ешь, хлеб не ешь, - с набитым ртом пробурчал Лось. - На газонах питаться?

- Глянь, - кивнул Кабан. - Вон "жигуль" какой-то пошел...

- Где?

- Вон справа.. Глаза разуй...

- Да вижу...

Зазвенел мобильник, лежащий на панели перед Кабаном.

- Да, - он схватил трубку и нажал на кнопку.

- Получатели груза в вашу сторону пошли, - послышался голос Гипнотизера.

- "Жигуль" какой-то мимо пятачка проехал.

- Это не получатель. Он сейчас будет на месте. Зеленый "Ниссан".

- Ты их сопровождаешь?

- Слушай, а не говори, - оборвал Гипнотизер. - Получатель беззаботный, как бабочка. Но вы особенно не расслабляйтесь.

- А сам груз?

- Будет и груз...

Как понял Кабан, у его нанимателя была бригада наружного наблюдения, которая прилипла к получателю, но не собиралась пачкаться в мокрухе.

- Вижу зеленый "Ниссан", - сообщил Кабан.

- А это он... Все, мои ребята отваливают в сторону. Теперь твоя работа, - Гипнотизер прервал связь.

Через пятнадцать минут показался грузовик - "КамАЗ" с тентом.

- Груз! - Сердце в груди Кабана забарабанило.

- Ха, - плотоядно улыбнулся Лось. - Покойнички приехали...

* * *

Феликс любил такие игры. Он любил играть с игроками, а не с бессловесными жертвами. Нет никакого почета быть хитрецом среди лохов. А вот стать самым хитрым среди хитрецов - дело другое.

Работала противоположная сторона, в принципе, профессионально. Расставились грамотно. Взяли под контроль место передачи радиоактивного груза. Но действовали чересчур самонадеянно, не слишком хоронясь. За что и получат урок. Скорее всего, последний в их жизни.

- Еще одну машину засекли, - доложил по рации с кодированным каналом связи наблюдатель. - В салоне двое.

- Уверен, что это они, а не парочка милуется? - спросил Феликс.

- Если и парочка, то "голубые"... Бойцы это. Две торпеды.

- Продолжай наблюдение. Только не лезь им на глаза.

- Принял... Вон еще одна машина нарисовалась...

Скромная синяя "Волга" двадцать четвертой модели, за рулем которой сидел Феликс, стояла в бетонном кармане. С одной стороны какие-то наваленные кучи гравия, за которыми тускло поблескивала водная гладь Москвы-реки, с другой - бетонные заборы. За все время ожидания мимо прошествовали только двое бомжей такого антисанитарного вида, что принять их за контрнаблюдение можно было, только обкурившись анаши. Бомжи проплелись к реке и исчезли в кустах навечно.

Ожидание длилось долго. Но Феликс привык к такому времяпровождению. Он, как крокодил, мог сутками и неделями напролет лежать корягой, чтобы неожиданным резким броском, которого никто не ждет, ухватить добычу. Конечно, позиция у его боевиков похуже, чем у "легионеров", - гораздо дальше от места предполагаемых активных действий. Но так и было задумано. Потому что их выход не первый, а второй. А для этой задачи все спланировано идеально. Машины расставлены так, чтобы за несколько секунд перекрыть противнику пути к отступлению. И боевики находятся на точках, откуда можно накрыть врага огнем.

Будет пальба. Но Феликса это не волновало. Главное - все делать в предельном темпе. Тогда ни противник, ни правоохранительные органы ничего не успеют предпринять. Наскок, удар - и раствориться в гигантском городе. Так было уже не раз. Правда, таких масштабных акций "Синдикат" не проводил уже давно, пожалуй, с прошлой войны с "Легионом". Предпочитал булавочные уколы, зато в самое сердце. Но сейчас настала пора в полную мощь побряцать оружием. Овчинка стоила выделки.

Время приближалось. И на Феликса накатывало блаженное бойцовское состояние. Сердце барабанило тревожно и приятно. Кровь струилась по жилам более упруго. Сознание становилось яснее. Война - вот единственное достойное занятие для настоящих мужчин. Те, чья душа отдана войне, не променяют упоение ее ни на что другое на этом свете.

- Протащился контейнер, - объявили по рации. - Еще один...

Рядом с Феликсом на заднем сиденье "Волги" сидел худосочный немолодой техник. Перед ним лежал распахнутый чемоданчик с аппаратурой. Сканеры прощупывал эфир.

- Вот! - ликующе произнес он, наткнувшись на канал радиопереговоров. Связь была не засекреченная, слышно все было отлично.

- Журавль, прием... Готовьтесь. Лебедь, не расслабляться. Синица готовность номер один.

Противник пользовался в качестве позывных названиями птиц. Просто и удобно.

- Теперь они наши до печенки, - усмехнулся Феликс. Радостное ощущение. И тут переиграл их. - Интересно, а петухи у них тоже есть?

- Не знаю. Сейчас услышим, - не поняв шутки, произнес слишком серьезный техник.

Переговоры активизировались. Противник выставлялся на позиции.

Опять потянулось ожидание. Противник тоже ждал. Только, на его беду, ожидание у него началось несколько позднее, поэтому он уже проиграл. Охота на охотника - самое любимое развлечение Феликса.

Со сканированных радиопереговоров можно было составить полную картину происходящего. Жаргон при радиообмене, все эти "синицы" и "куницы" выдавали школу армейского спецназа...

Итак, что там происходит... Появились покупатели.... Через несколько минут появился груз...

- Сейчас они уничтожат охрану и людей. И мы их берем, - произнес Феликс.

Техник пожал плечами. Его эти оперативные хитросплетения не касались. Он был не в том возрасте, чтобы глаза его алчно горели в предвкушении стрельбы. Он делал свою работу. Делал ее отлично. И получал за это отличные деньги. Место в штабной машине, подальше от зоны боевых действий, его вполне устраивало.

У Феликса все ходы расписаны. И когда он даст отмашку, налаженный и запрограммированный им механизм придет в движение.