Теснина

30

В восемь утра я подъехал к центральному входу «Эмбасси сьютс» на Парадайз-роуд. В «мерседесе» меня ждали два больших бумажных стакана кофе и пакет арахиса. Перед отъездом я принял душ, чисто выбрился, переоделся. Заправил полный бак бензина и снял с карточки дневной максимум наличными. Словом, я основательно приготовился к тому, чтобы провести день в пустыне с Рейчел Уоллинг, но она не вышла меня встретить. Прождав пять минут, я полез в карман за мобильником, но в тот самый момент он ожил. Рейчел!

– Еще пять минут! – выпалила она.

– Где вы?

– Возвращаюсь с совещания. Нас собирали в местном отделении Бюро.

– Что за совещание?

– Расскажу при встрече. Я уже на Парадайз-роуд.

– Ладно, жду.

Я захлопнул крышку телефона и уставился на афишу, приклеенную к стеклу стоявшего впереди такси. Реклама какого-то шоу в «Ривьере». На афише танцевали несколько обнаженных красоток с роскошными формами – вид сзади. Я подумал о том, как меняется Вегас, вспомнил статью об исчезнувших мужчинах. О тех, кто оставляет семью лишь затем, чтобы сразу по приезде насладиться такой вот афишкой. А их здесь сотни и тысячи.

На противоположной стороне улицы притормозила «виктория». Рейчел опустила стекло.

– На моей поедем?

– На моей. – Я подумал, что это даст мне пусть и небольшое, но преимущество.

Рейчел не стала спорить. Она завела «викторию» на стоянку и села в «мерседес».

Я не трогался с места.

– Кофе ваш? – осведомилась Рейчел.

– Нет, один для вас. Вот сахар. А сливок не прилагается.

– Я все равно пью черный.

Рейчел сделала большой глоток. Я посмотрел вперед через лобовое стекло, перевел взгляд на зеркало заднего обзора. И все еще ждал.

– Ну так что, едем? – не выдержала Рейчел.

– Вот уж и не знаю. Может, для начала лучше поговорить?

– О чем, собственно?

– О том, что здесь происходит.

– А что здесь происходит?

– С чего это вас в такую рань понесло в контору? А ну-ка, агент Уоллинг, выкладывайте.

Рейчел раздраженно фыркнула.

– Знаете, Гарри, по-моему, вам следует кое-что зарубить себе на носу. Это расследование для Бюро чрезвычайно важно. Оно на контроле у самого директора.

– Ну и?..

– Ну и если он назначает совещание на десять утра, то мы, штабные крысы из Квонтико, а также полевые работники, собираемся в девять, чтобы подготовиться к докладу и никого не подставить ненароком.

Я кивнул. Вот теперь все ясно.

– А девять в Квонтико – это шесть в Вегасе.

– Вот именно.

– Ну и что там было в десять? Что вы доложили директору?

– Вообще-то это дело ФБР… – Рейчел с улыбкой повернулась ко мне. – Но от вас я ничего утаивать не собираюсь. Надеюсь, что и вы поделитесь со мной своими секретами. Директор собирается раскрыть карты. Хранить молчание уже слишком рискованно. Если информация просочится наружу, возникнут подозрения в намеренном сокрытии фактов. Так что лучше взять инициативу в свои руки.

Я тронулся с места, направляясь к выезду со стоянки. Маршрут наметил заранее. Поедем по Фламинго до Пятнадцатого, затем бросок в сторону Блу-Даймонд-хайвей, далее строго на север, до самого Ясного.

– И что же шеф собирается выложить публике?

– На сегодня, ближе к концу дня, у него намечена пресс-конференция. Он объявит, что, судя по всему, Бэкус жив и мы охотимся за ним. Продемонстрирует сделанный Терри Маккалебом снимок Шенди.

– А что, ваши ребята уже все выяснили?

– Да. Непонятно только, как имеющиеся факты связаны с Шенди – может, Маккалеб просто так называл Бэкуса. Но как раз сейчас, в этот самый момент, пока мы с вами беседуем, проводится сравнительный анализ фотографий, сделанных Терри, и фотографий Бэкуса. Судя по предварительным результатам, это одно лицо. Бэкус.

– И Терри его не узнал.

– Что-то он заподозрил, не зря же фотографировал! Но у этого типа была борода, темные очки и бейсболка. К тому же, по словам специалистов, он сделал пластическую операцию на носу и, не исключено, на щеках. И зубы заменил. Сейчас много чего с собой можно сотворить, даже голос новый заполучить. Такие операции тоже проводятся. Знаете, я вдоль и поперек изучила эти снимки и все равно не уверена, что это Бэкус, а ведь я с ним пять лет бок о бок проработала. Намного дольше, чем Терри, после того как его перевели в Лос-Анджелес.

– И где же он проделал с собой все эти фокусы, есть идеи?

– На этот счет у нас практически нет сомнений. Шесть лет назад в Праге, в сгоревшем доме, обнаружили трупы одного хирурга и его жены. Этого парня хорошо знал Интерпол. Жена работала у него медсестрой. Хирурга подозревали в проведении пластических операций. Частным образом изменял внешность – на дому, там был оборудован хирургический кабинет. Версия была одна: клиент избавился от врача, а заодно и от жены, чтобы замести следы. А все регистрационные карточки и записи сгорели. Официально объявили, что это поджог.

– Ну и какая связь с Бэкусом?

– Документально – никакой. Но нетрудно догадаться, что после того, как Бэкус был разоблачен, подняли все дела, которые он вел в качестве агента ФБР. И выяснилось, в частности, что он нередко командировался за границу для оказания консультационных услуг. Бывал в Польше, Югославии, Италии, Франции, да где только не был.

– И в Праге тоже?

Рейчел кивнула:

– И в Праге тоже. Тамошняя полиция искала маньяка, он консультировал. Дело такое. Исчезали молодые женщины, потом трупы обнаруживали в реке. Женщины были проститутками. Доктора – я говорю о хирурге – вызвали в связи с тем, что трем жертвам он увеличивал бюст. Бэкус принимал участие в допросе.

– И мог узнать, чем тот занимается на стороне?

– Вот именно. Мы считаем, что именно он сделал пластическую операцию.

– Не так-то это просто. Тогда его фотографии мелькали на первых полосах газет, на обложках журналов.

– Знаете что, Гарри, Боб Бэкус далеко не дурак. Он, конечно, маньяк, но маньяк умный. Честно говоря, если не считать героев книг и кинофильмов, я с такими гениями в подобных делах не сталкивалась. Даже Банди – и тот слабее. Надо исходить из того, что с самого начала у него имелся план отступления. С самого первого дня. Когда восемь лет назад я стреляла в Поэта, у него, уж можете мне поверить, план был наготове. Деньги, удостоверения личности – словом, то, что нужно, чтобы исчезнуть, а потом снова всплыть на поверхность. Все добро носил при себе. Судя по всему, из Лос-Анджелеса он уехал на восток, а потом в Европу.

– Предварительно спалив кооперативный дом, где у него была квартира?

– Да, с нашей точки зрения, это его рук дело. Следовательно, через три недели после моего выстрела в Лос-Анджелесе он объявился в Виргинии. Умный ход. Бэкус сжег дом и отправился в Европу, где можно было залечь на дно, изменить внешность, а затем продолжить свое дело.

– Например, в Амстердаме.

Рейчел кивнула.

– Первое убийство в Амстердаме произошло через семь месяцев после гибели хирурга в Праге.

Все вроде сходится. Но тут мне в голову пришла одна мысль.

– А как же шеф выложит свой сюрприз? Ведь после Амстердама прошло уже четыре года.

– Ну, тут у него найдется много оправданий. Первое и главное – тогда в лавке был другой хозяин. На него все и свалит. Старая фэбээровская традиция. И потом, дело происходило в другой стране, расследование вели не мы. И наконец, факты не бесспорны. Да, имеются образцы почерка, вот и все, чем мы располагаем. А почерк – это вам не отпечатки пальцев, не ДНК. Таким образом, шеф может просто заявить: у нас нет полной уверенности, будто в Амстердаме орудовал именно Бэкус. В общем, что касается прошлого, Бюро в порядке. А вот здесь и сейчас – дело иное.

– Перехват инициативы…

– ФБР на коне.

– И все поддержали шефа? Я имею в виду – карты на стол?

– Нет. Мы просили его повременить неделю. Он дал нам день. Пресс-конференция начнется в шесть по вашингтонскому времени.

– Словно сегодня последний день операции.

– Ну да. Нас поимели.

– Наверное, Бэкус снова заляжет на дно. В очередной раз изменит внешность, чтобы появиться через четыре года.

– Весьма вероятно. Но это шефа не колышет. Ему бы сейчас лицо сохранить! И он его сохранит.

Некоторое время мы молчали. Решение руководства понять можно, но много ли оно даст для успеха операции?

Мы уже ехали по Пятнадцатому, и я держался правой стороны, чтобы легко свернуть на Блу-Даймонд-хайвей.

– А в девять, до оперативки с директором, что интересного было?

– Да ничего особенного. Все докладывали о ходе расследования.

– И?..

– Да, в общем, ничего нового. Так, мелочи какие-то. В основном о вас речь шла. Я рассчитываю на вас, Гарри.

– В каком смысле?

– В том, что вы подскажете нетривиальный ход в расследовании. Сейчас-то мы куда едем?

– А ваши коллеги знают, что мы заодно, или все еще думают, что вы присматриваете за мной?

– Полагаю, они бы предпочли второе. То есть даже не полагаю, а уверена. Но это скучно, и к тому же, повторяю, что они мне сделают, даже если убедятся: мы работаем на пару? Ну, отошлют назад, в Минот. Да и черт с ними.

– Минот – не так уж страшно, а вдруг куда-нибудь еще? Разве у ФБР нет отделений в Гуаме, если не хуже того?

– Есть. Но все относительно. Я слышала, в Гуаме не так уж плохо, разгул терроризма, а это весело. К тому же после восьми лет в Миноте и Рапид-Сити любая перемена – уже благо, независимо от того, чем придется заниматься.

– Ну и что же говорили на совещании о моей персоне?

– Да говорила-то в основном я, это ведь моя территория. Доложила, что связалась с полицейским управлением Лос-Анджелеса и изучила ваше досье. Прошлась по основным вашим делам, а потом сказала, что в прошлом году вы ушли в тень.

– То есть в каком смысле в тень? Это вы насчет отставки?

– Нет, насчет парней из управления внутренней безопасности. Я сказала, вы с ними не поладили, затаились, а потом как выпрыгнули! На Черри Дей это произвело впечатление, она решила, что можно немного ослабить вожжи.

– Тот-то, я смотрю, никто мне не мешает.

А я и впрямь гадал, отчего Дей попросту не перекроет мне кислород.

– А что там насчет записей Терри Маккалеба? – осведомился я.

– То есть?

– Это я к тому, что ими занимались головы поумнее моей. Вот я и спрашиваю: что раскопали? Скажем, теория треугольника.

– Ну, при серийных преступлениях это дело как раз обычное. Даже термин такой есть – «преступления в треугольнике». То и дело приходится сталкиваться. Я хочу сказать, следствие отыскивает жертву внутри треугольника. Одна вершина – дом или место, куда приехал человек. В данном случае – аэропорт. Другая – то, что называется вершиной добычи: тут пересекаются пути охотника и объекта охоты. И третья – там, где преступник освобождается от трупа. Серийный убийца, заметая следы, всякий раз меняет расположение вершин треугольника. Именно это вспомнил Терри, читая статью в газете. А кружок он поставил, потому что понял: ребята из городской полиции идут по ложному следу. В данном случае его интересовал не треугольник, но окружность.

– А Бюро занимается треугольником?

– Естественно. Но не все сразу. В данный момент важнее место преступления. Но оставшиеся в Квонтико наши люди стараются вычертить треугольник. Вообще-то ФБР работает неплохо, только медленно. Впрочем, вам это и без меня наверняка известно.

– Это уж точно.

– Забег, в котором участвуют заяц и черепаха. Мы – черепаха, вы – заяц.

– Как вас прикажете понимать?

– Вы быстрее нас, Гарри. Что-то подсказывает мне: вы уже знаете расположение сторон и вершин треугольника, а сейчас наводите пистолет на одну из них, ту, что нам неизвестна. На вершину добычи.

Я кивнул. Даже если меня используют, не все ли равно? Мне не мешают охотиться, и это главное.

– Начальная точка – аэропорт, конечная – дорога XXYXZ. Остается одна – место встречи хищника и жертвы. Мне кажется, я ее вычислил. Туда мы сейчас и направляемся.

– И где же это?

– Сначала проясните мне еще одну вещь касательно записей Маккалеба.

– Да я вроде и так уже все сказала. Все, что удалось извлечь на данный момент. Вообще-то их еще не полностью обработали.

– Уильям Бинг. Кто это?

Рейчел заколебалась, но только на мгновение.

– Никто. Пустой номер.

– Почему это?

– Уильям Бинг – обычный сердечник, проходивший обследование в лас-вегасской больнице. Скорее всего Терри был с ним знаком. Оказавшись в городе, зашел навестить.

– А вы уже потолковали с Бингом?

– Пока нет. Ищем.

– Странно вообще-то.

– Странно, что Терри зашел навестить знакомого?

– Нет, что имя оказалось в бумагах. Зачем бы, если малый не имеет отношения к делу?

– Терри привык все записывать, посмотрите его файлы и записные книжки. Если он собирался работать в этих краях, то скорее всего записал имя Бинга и номер больничного телефона, чтобы не забыть о нем. Да мало ли причин!

Я промолчал. Что-то меня тут беспокоило.

– А как он познакомился с этим парнем?

– Пока неизвестно. Может, это как-то связано с фильмом. После премьеры Терри получил сотни писем от людей с пересаженными органами. Стал чем-то вроде героя в их кругу.

Мы ехали на север по Блу-Даймонд, и неожиданно мне бросился в глаза знак стоянки грузового транспорта компании «Трэвел Америка». Я вспомнил квитанцию, которую нашел в машине Терри, и притормозил. Заправляться мне было не нужно, с утра залил полный бак, просто захотелось осмотреться.

– В чем дело? Горючее кончилось?

– Да нет, не в том дело. Просто… просто Терри Маккалеб здесь был.

– С чего это вы взяли? Хиромантом заделались?

– В его машине валялась квитанция. Может, это говорит о том, что он ехал в Ясный?

– В какой такой «ясный»?

– Городок так называется. Мы как раз туда и направляемся.

– Так чего же гадать? Доберемся, зададим пару вопросов, все и выяснится.

Я кивнул, вырулил на шоссе, и мы продолжили путь. По дороге я изложил Рейчел собственную теорию. Мое личное представление о треугольнике Терри Маккалеба и том месте, которое занимает в нем городок Ясный. Рассказ явно ее заинтересовал. Можно даже сказать, очень заинтересовал. Она согласилась с версией насчет жертв – по какому принципу он их выбирал. Признала спутница и то, что жертвенность – как она выразилась – зеркально отражает ситуацию в Амстердаме.

В течение примерно часа мы оживленно обменивались мнениями, но с приближением к городку замолчали. Пустынный, каменистый пейзаж постепенно уступал место человеческому жилью. Замелькали афиши, зазывающие в веселые дома, расположенные где-то впереди.

– Бывали? – спросила Рейчел.

– Нет.

Я вспомнил о Вьетнаме, о палатках, заменявших там бордели, но предпочел не распространяться на эту тему.

– Да нет, вы меня не поняли. Я спрашиваю – не в качестве клиента, а как полицейский?

– Тоже нет. Но кое-кого через них вычислил. Ну, по номерам кредитных карт и тому подобному. Люди здесь не особенно общительные, готовьтесь к этому. Во всяком случае, по телефону их не разговоришь. А к местному шерифу не стоит и соваться. Штат получает налоги с таких притонов, и добрая половина возвращается в бюджет графства.

– Ясно. И как мы будем действовать?

С трудом подавив улыбку при слове «мы», я вернул ей вопрос.

– Не знаю, – сказала Рейчел. – Предлагаю войти через парадный вход.

То есть играем в открытую, просто входим и задаем вопросы. Не уверен, что это лучший вариант, но зато у Рейчел есть жетон, а у меня нет.

Мы миновали городок Парум и вскоре оказались на перекрестке с указателем «Ясный». Стрелка указывала налево. В эту сторону я послушно повернул, и вскоре асфальт сменился гравием. Из-под колес полетела красная крошка, сзади заклубилась пыль. При желании город Ясный мог заметить наше приближение за милю.

Вопрос только в том, ждал ли он нас. Город Ясный, штат Невада, оказался не просто скоплением трейлеров. Гравийная дорога вывела нас к новому перекрестку, где торчал очередной знак со стрелой. Мы снова повернули на север и оказались на вырубке, где, судя по виду, давно ржавел фургон, надпись под крышей которого гласила: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ЯСНЫЙ. СПОРТИВНЫЕ БАРЫ. АРЕНДА КОМНАТ». Тут не просматривалось ни одной машины.

Я проехал мимо гостеприимного фургона, сразу за которым начиналась извилистая дорога, утыканная с обеих сторон трейлерами-домами, напоминавшими плавящиеся на солнце пивные банки. Некоторые выглядели не лучше, чем фургон-реклама. Наконец мы добрались до обыкновенного дома, несколько похожего на резиденцию городских властей. Мы поехали дальше, и наградой нам стал еще один знак со стрелой. Надпись гласила просто: «БОРДЕЛИ».

В штате Невада более тридцати легальных домов свиданий. Три из них мы обнаружили в городе Ясный. Гравийная дорога практически упиралась в них – три не отличимых друг от друга здания, всегда ожидающие гостей. Назывались заведения соответственно: «Парадное крыльцо Шейлы»; «Ранчо Тони»; «Дом святых мисс Далилы».

– Прелестно, – хмыкнула Рейчел, обозревая вместе со мной картину. – Интересно, отчего такие дома всегда называются женскими именами, будто и впрямь им принадлежат?

– Действительно. Ну, скажем, «Дом святых мистера Дейва» не так привлекает мужчин.

– Возможно, – улыбнулась Рейчел. – Вы правы, умно придумано. Дайте женское имя символу женского падения и рабства, и все будет выглядеть не так плохо. Важна обертка.

– Рабства? А я слышал, здесь все на добровольной основе! Говорят, сюда даже домохозяек из Вегаса тянет.

– Если вы действительно так считаете, Босх, значит, вы наивный человек. Приходить и уходить можно по доброй воле, но при этом все равно оставаться рабом. Вернее, рабыней.

Я задумчиво кивнул, не желая ввязываться в споры на эту тему, иначе пришлось бы основательно покопаться в собственном прошлом.

Судя по всему, и Рейчел предпочитала не развивать ее.

– Ну, с какого начнем? – спросила она.

Я притормозил у заведения Тони. Увы, на ранчо оно походило мало. Собственно, дом этот представлял собой пирамиду из трех-четырех трейлеров, соединенных крытыми галереями. Посмотрев налево, я убедился, что и «Парадное крыльцо Шейлы» устроено таким же образом и крыльца не имеет вообще. «Дом святых» был той же конструкции, и вообще у меня сложилось четкое ощущение, что все три борделя не столько конкурировали, сколько являли собой ветви одного дерева.

– Не знаю, – сказал я, – да и какая разница. Это же близнецы – эники, беники, ели вареники.

Рейчел распахнула дверцу, собираясь выйти из машины.

– Минуту, – остановил ее я, – у меня тут есть для вас кое-что.

Я протянул ей папку с фотографиями, которые Бадди Локридж привез в Вегас накануне. Рейчел открыла ее и сразу увидела два снимка мужчины, в профиль и в фас. Известен он был под именем Шенди, но предполагалось, что это Роберт Бэкус.

– Не стану даже спрашивать, откуда это у вас.

– И правильно сделаете. Возьмите. Так будет солиднее. Тем более что жетон-то ваш.

– Пока – да.

– Фотографии исчезнувших людей с собой?

– Да.

– Отлично.

Рейчел взяла папку и вылезла из машины. Я последовал за ней. Мы обошли машину и на секунду остановились, еще раз взглянув окрест. Перед каждым из трех борделей стояли машины, а перед заведением мисс Далилы – четыре сверкающих хромом мотоцикла «харлей-дэвидсон» в придачу. Рядом с одним из них покуривал косячок бритоголовый тип. Над головой его, образуя нечто вроде ореола, мягко стелились клубы дыма.

– Отложим Далилу напоследок, – предложил я. – А может, повезет, и она вообще нам не понадобится.

– Что, байкеры?

– Ага. Это «Ангелы ада»[5]. А я всегда говорю: не надо трогать спящего пса.

– Согласна! – И Рейчел зашагала к входу в заведение Шейлы. Она не обернулась, уверенная, что я следую за ней.