Точка невозвращения

КОСМОТУРИСТЫ

– О, мне следовало бы помнить! Как я могла упустить из виду ветхозаветную заповедь о том, что надо истово любить ближнего… или соседа, как там точно сказано? В вашей редакции – надо говорить «соседку», я угадала? – проворковала бархатным голоском ориентальная красавица, сидящая на соседнем высоком табурете.

Смуглый мужчина, навязавшийся ей в собеседники, неожиданно стушевался и умолк на полуслове. Будто его действительно опередили, в ключевой момент перехватив инициативу, и слово в слово процитировали те слова, которые готовились сорваться с его уст. После неловкой паузы он выдавил растерянно:

– Вы умеете читать мысли?!

– Ты называешь это мыслями? Да нет, просто я вижу сквозь толстые стенки твоего черепа. Вижу, как задыхаются там твои мозги, и некому их проветрить… Некому выпустить их на волю… О нет, нет, и не думай!.. Гелиарх бортовой службы «Слуги Прави» Одли Ю-у не поверит в мою подозрительность, ибо пригласил меня сегодня отужинать… Ну что ты. Иван не станет о тебя руки марать. Мало ли озабоченных ко мне клеится? Не воевать же ему с половиною жителей космоса… И вовсе я не стерва. У меня вполне допустимый для молодой сексапильной женщины коэффициент стервозности… А вот это ты напрасно подумал… За такую гадость можешь и поплатиться!

Женщина невозмутимо распахнула раскосые глаза пошире, искривила губы. Казалось, она давится смехом, из последних сил сдерживаясь.

Собеседник, смазливый улыбчивый плейбой средних лет, был повержен, опрокинут, раздавлен потоком слов, то журчащим, как ручеек, то ревущим, как водопад. Несостоявшийся поклонник враз сделался меньше ростом, скучнее и затасканнее.

В баре блока «С» – одной из громадных конструкций, предназначенных для кают туристой, следующих по так называемому Большому Циклу межгалактического круиза, сегодня было довольно оживленно, несмотря на час, который некоторые люди называли странным словом «полдник».

Кертис Йойодль, пассажир сменной капсулы SF012 из 52-й барабанной обоймы модулей, уже давно не пытался скрыть праздный интерес к этому диалогу. Он сидел через три табурета от них, но изогнутая подковой стойка предоставляла отличные возможности для наблюдения; он рассматривал женщину, откровенно любуясь, и в душе потешался над ловеласом, виртуозно загнанным в тупик. А тот, похоже, был на полном серьезе напуган «телепатическими» способностями прекрасной незнакомки. Настолько, что даже не смог выдавить что-нибудь связное. Настолько, что в голове не появлялось и мысли о том, что в основе этой «телепатии» лежит хорошее знание человеческой психологии. Смуглый хлыщ наверняка только о том и мечтал, чтобы испариться, исчезнуть, не чувствовать себя голым пленником на допросе. И женщина ему подсобила наконец-то. Она ухватила себя за челку и резким движением… сдернула волосы, уложенные в аккуратное карэ, со своей головы. Парик охотно обнажил гладкую поблескивающую поверхность кожи.

– Долбать мой лысый череп!!! – словно плетью, хлестнул несостоявшегося кавалера хриплый крик женщины. – Как же я устала от таких козлов, как ты! Ненавижжу!!!

Эта потрясающе мгновенная, кардинальная смена имиджа придала смуглому жиголо нужное ускорение, и он испарился буквально в одну секунду.

Йойодль был потрясен не менее и, чтобы скрыть выражение лица, вспомнил, что у него есть салат из цукенгов; в пищевкусовое исследование которого он и углубился поспешно. Но очень скоро не выдержал, отложил вилку, поднял лицо и, пристально глядя на женщину, заставил себя сказать вслух:

– Ловко же вы его отшили…

Женщина посмотрела на него так изумленно, точно впервые отнесла к разряду одушевленных субстанций.

– Вы знаете, вообще-то я ревностный сторонник традиционных женских прелестей. И обильно растущие волосы входят в их число. А такой вот неожиданный оборот… Ну, знаете… И все же, черт возьми, вы прекрасны даже без волос! А это, поверьте, большой комплимент из уст такого консерватора, как я… Разрешите представиться, Кертис Йойодль. Я хотел бы…

Но договорить ему не дали. Причем оборвала его вовсе не «лысая» прелестница.

– Это еще что за Йо-Йо такое?! – Рядом с Кертисом внезапно воздвигся какой-то громила, бухнув на поверхность стойки кулачище размером с половину его головы.

Кертис впечатлился размером, и ему враз перехотелось кому-либо рассказывать о своих желаниях; он тотчас же позавидовал исчезнувшему ловеласу – тот по крайней мере имел дело с женщиной, а не с монстром, Кертис понял, что его сейчас будут бить. Совершенно незаслуженно, но вполне реально. Хотя происходящее вдруг начало разительно напоминать дешевый боевичок класса «Б», Йойодль не сомневался в сугубой его реальности. К несчастью, совершенно НЕ.

– Иван, перестань. Этот парень просто констатировал факт, что я у тебя не та девушка, которую мужчина может не заметить, находясь с нею в одном помещении.

– Точно… оставь тебя на минутку, сразу мужики начинают вокруг виться, как комары вокруг, лампочки.

– Милый! Боже, что я слышу, ты меня ревнуешь?! Значит, мы не безнадежны…

– Ох уж эти женщины… Так все вывернут, что даже швы видно… наизнанку, – пробурчал здоровяк и протянул Кертису руку. – Извини, дружище, сам понимаешь, каково быть спутником такой фемины.

Кертис понимал и даже в принципе сочувствовал, но все равно не преминул бы оказаться на месте этого Ивана. Когда же ролевые точки над персональными «и» были расставлены, беседа потекла в ином русле. Йойодль вместе с ними пересел за столик, и даже заказал на всех выпивку. А к тому времени, как выпивку им стали носить уже без напоминаний, нашлась общая тема. Она даже не отыскивалась, а просто ждала своего часа, приученная не гостить по первым попавшимся ушам и не вылетать из уст, не смоченных совместно употребленным алкоголем.

– Но зачем, собственно, бороться за Империю? Вернее, для чего?.. – горячо убеждал собеседников изрядно захмелевший Кертис. – Я убежден, что обломки былого величия, изъеденные ошибками прошлого, – не лучший фундамент для строительства новых стен. Лучший выход – вступление в мою партию «Эскейп»!

– Как ты сказал? «Эскейп»?! Не слыхал о такой… – Иван переглянулся со своей потрясающей женщиной Ирой (ударение на последний слог!) и отпил большой глоток крепчайшего пойла, непринужденно, как обычную воду. – И потом, гораздо больше зависит не от первого слова, а от того, что к нему приклеено прицепом, до самой последней, жирной точки… «Уход» хорошее название для похоронного бюро. А вот для партии… Знаешь, я когда-то слышал первобытную песенку, там были такие слова: «Дан приказ – ему на Запад. Ей – в другую сторону. Уходили комсомольцы…».,. Я, правда, не понял, кто они такие были, эти комсомольцы. Но дело в том, что они «уходили на гражданскую войну». Именно, не «шли», а «уходили». Навсегда! Они не на войну, по сути, уходили, они из жизни уходили навсегда. Они знали, что не вернутся, и верили в неизбежность, обоснованную необходимость ухода этого. Вот это и был «Уход» настоящий. Их «эскейп»… А ты? Ты-то куда людей зовешь? Что приклеено к твоему «Эскейпу»?..

– Понимаете… – засуетился Йойодль. – Для чего пытаться склеивать посуду, побитую при большом домашнем скандале? Даже если это самый любимый сервиз, на котором, на блюдечках с голубой каемочкой, нарисовано не катающееся яблочко, а, допустим, голубая планета Земля. Ну, случилось так! Ну, не вышло и морды гостям набить, и посуду сохранить! Не вышло! И что теперь?!

– Как это, что теперь?! – взъерепенился Иван. – По-твоему получается, надо не только осколки замести, но еще и с виноватой миной на роже всю жизнь от веника не отходить?!

– Да нет, просто надо уйти на новое место и построить дом, в котором желательно думать о сохранности посуды заранее, когда гости только-только ступили на крыльцо!

– Ну и куда же уходить? Где это новое место? И каким этот дом будет?

– О-о-о! С этим-то как раз проблем практически нет… Фундамент – везение. Я ведь не зря болтаюсь во внемере почти безвылазно. Все высматриваю, анализирую, запоминаю… Вот, посмотрите, что представляет собой наша Сеть Миров по сути! Это сверхгигантское скопление разведанных в свое время «проколотых» точек пространства, причем одобренных везением либо утвержденных Вселенским Творцом. Это чья-то гениальная коллективная «вышивка» из узоров Удачи. Но за нею стоит кропотливая многовековая работа «швеи-белошвейки», и никому не ведомо, сколько было пролито капелек крови от слепых неудачных проколов… И никто не помнит об этом. Есть только готовая, выплетенная Сеть. Мириады точек, соединенных координатными, иллюзорными коридорами, причем много таких, что образовывают единый извилистый путь – визуально, в пределах видимости, от звезды к звезде с поправками, и никак не проскочишь вторую, сократив путь к третьей. Никак! Именно так были разведаны драгоценные координаты… И рядом – множество боковых ответвлений, тупиковых веточек, за которыми лишь космическая тьма и полная неизвестность! Ойкумена, как говаривали наши прадеды… и ее край. А посему, и стартовые кнопки вам под пальцы! Слабо прокалываться вслепую, в поисках любой мало-мальски пригодной для жизни планеты?.. Пусть ущербной, но зато своей! Той, что со временем станет Новой Землей! И там постепенно накопить достаточное количество членов будущего общества и, одновременно продолжая «проколы» наугад, все дальше и дальше уходить из этой Сети, свято храня в тайне координаты проколов, уводящих в Новую сеть… Я вам сейчас кратко изложил манифест партии «Эскейп». Вот так.

– Интересная утопия… – покачал головою Иван. – Для тех, кто хочет не просто утонуть в бездне Космоса, а с идеей в голове, и сотоварищи… Ну и как к твоему спасительному прожекту относится эМКаБэ? Ты думаешь, что они вздохнут с облегчением, если толпы НАШИХ начнут сваливать в тартарары? Конечно, «черные шлемы» были бы рады избавиться от нас раз и навсегда, но они никогда в жизни не дадут выплести новую сеть…

– Они считают нас юродивыми. И это нам на руку, пусть считают, а мы тем временем…

– Ты идеалист, Кертис, – сказала вдруг Ира, молча слушавшая дискуссию мужчин. – Хороший ты человек, но глупый, извини. Или провокатор иксатый.

Кертис смешался и не нашел, что сказать в ответ. Иван тем временем, покачивая головой, смотрел на Иру долгим взглядом. Потом взял в руки бокал и, погрев тонкое стекло в ладонях, звякнул его краем о бокал Йойодля:

– За твой успешный эскейп.

И выпив, вполголоса добавил:

– И за то, чтобы Каждый мог уходить по-своему.

Ира промолчала, но подняла свой бокал и присоединилась к тосту.

…ВиллиЖугаж, невысокий сухонький мужчинка, даже не счел нужным посетить бар в местном космопорту. А зачем? Что там можно увидеть нового? А просто так выпивать ему надоело. Как, впрочем, и многое другое в этой жизни. Ну и что с того, что он сейчас в Цирцее. Ну и что с того? Жил же он как-то раньше, не подозревая о светиле Даркнесс, хотя и сам был «даркнесс даркнессом». Темнотище, одним словом… А уж то, что астрографически мир Цирцея является пятой планетой в системе этой звезды, – и вовсе, если разобраться, вредное знание. Обитаемых планет многие миллионы, а голова – не резиновая.

Жугаж, выигравший в лотерею джек-пот и потративший две трети суммы на покупку билета на трехгодичный Вселенский СуперКруиз, пустился в космическое путешествие, начитавшись рекламных проспектов. Он уже семнадцатый месяц подряд болтался по мирам Сети… Так доверчивая муха трепыхается, запоздало сожалея, что наслушалась агитационных призывов паука совершить экскурсию по его паутине. А Космос, по сути, тот же паук – заманит и высосет. Вилли пресытился уже на восьмом месяце, а потом еще восемь напоминал сам себе ездока карусели, которую некому выключить. Он продолжал кататься, изнывая от тошноты, страдая от невозможности сойти на твердую землю… А Миры были до него, будут после, и даже малую толику посмотреть невозможно, а уж запомнить – тем более. Рекламные призывы СуперКруиза нагло врали, обещая клиентам, что те «Увидят картину Вселенной во всей полноте!». На это не хватит и трех жизней, не то что трех лет… Но потраченных денег было жалко, и возвратиться домой раньше окончания Жугаж не мог. Соседи засмеют, а жена просто сожрет живьем, несмотря на то, что оставшейся трети выигрыша вполне хватит, чтобы безбедно прожить лет пятьдесят. Тоскливее всего Вилли становилось от мысли, что по возвращении домой ему придется фонтанировать полнейший восторг выдавать бесконечные рассказы, делясь впечатлениями, и до конца своих дней изображать эдакого матерого космотуриста, повидавшего все миры и знающего цену Космосу.

Хотя, быть может, он еще не созрел, чтобы соскочить на ходу…

Сейчас ВиллиЖугаж стоял в каменной нише на фасаде какого-то вычурного здания, граничащего с развлекательным комплексом. Просто стоял и смотрел перед собой. В морщинах его лица ковырялся медленный ленивый ветер. И этому он был рад больше, чем сомнительным эмоциям по поводу огней еще одного города на еще одной планете. Ветер – это было нечто настоящее; а все остальное… Жугаж временами поворачивал голову то одним, то другим боком, словно помогая ветру переползать со щеки на щеку. И древний, никуда не спешащий ветер, беззвучно кряхтя, ползал по лицу усталого человека.

– Какой интеллигентный ветер на этой планете, вы не находите? – неожиданно даже для себя обратился он к живописной паре туристов.

Они приостановились и развернулись к нему. Он – широкоплечий, красиво сложенный верзила, светловолосый, с небольшой вьющейся бородой. Она – молодая женщина, с едва уловимой усмешкой в раскосых глазах. Сравнивать ее волосы со светлыми прядями спутника было напрасным занятием – они просто отсутствовали. Абсолютно. Наверное, в ее мире так принято. Вилли насмотрелся ВСЯКИХ за время путешествия, и уже ничему не удивлялся.

Мужчина отреагировал почти сразу, высказав удивление, что Жугаж так хорошо разбирается в ветрах. И сказал, что:

– Действительно, здесь он не навязывает свое общество, он как бы спрашивает разрешение. Ас какими еще ветрами вы в жизни встречались?

Жугаж задумался. Тема ему понравилась. Наверное, потому и незнакомцы, принявшие всерьез странность темы, показались милее и ближе.

– Ну, конечно же, ветер Мариссы… Нигде больше я не встречал таких спиралевидных веселящих потоков воздуха. В нем было что-то интимное, от щекотки до эротического массажа… В зависимости от того, на что ты настроен.

– Вот как? – заинтересованно воскликнула женщина. – Надо обязательно побывать там. Как вы сказали – Марисса? Это где? Там наши в основном живут или тяшки?

– Наши там жили… Это в галактике Кетцалькоатль. Я бы, конечно, мог объяснить детальнее, да зачем… Уже несколько месяцев, как это место стерто из Сети Миров.

– Ах да. – Она словно спохватилась. – Припоминаю, были… – Она осеклась и сокрушенно прикусила губу, задумавшись о чем-то своем.

– Эх, знать бы, какой он, ветер Земли… – неожиданно вымолвил ее партнер, трагичным и одновременно мечтательным голосом. – Потереться бы о него лицом, налететь на него с разбега…

Жугаж опасливо огляделся по сторонам. Никого. Безжизненные Плиты пластибетона, матово отливающие излетньш светом рекламных вывесок. Пустынная гладь чужого космодрома. Хотя поди знай, где затаились внимательные уши иных или штуковины, выполняющие схожие функции. Однако все же решился:

– Вы, ребята, поосторожнее с этим… Мы сейчас в системе Даркнесс. А в этой не лучшей части Сети Миров, как говорят в нашем блоке Дэ, особо страстно злобствуют по поводу любых упоминаний о Земле. Давайте лучше продолжим на борту «Ти-Рекса»… Знаете что, заходите-ка вы ко мне в гости. Тысяча пятая каюта блока Дэ… Ей-богу, буду рад. А пока… Развлекайтесь, это последняя посадка в этой части Сети, не берите пример с меня, пресыщенного флегматика.

– Спасибо, – улыбнулась женщина. – Мы пойдем, пожалуй.

– Точно, – поддакнул мужчина. – Мы впервые в столь длительном космическом путешествии. Еще не успели пресытиться.

И они оба, дуэтом, будто сговорившись заранее, коротко хохотнули.

Вилли проводил долгим взглядом удаляющиеся спины, большую и маленькую, и крепко задумался. Мысли скользили бесшумной ретроспективой образов и неясных ассоциаций с ворохом пережитых некогда чувств. И вдруг он поймал себя на том, что, на самом-то деле, уже давно копается в памяти в поисках того, чего в ней не было и быть не могло!

Он искал несуществующие воспоминания о том, какие же, черт возьми, ощущения возникают при соприкосновении с ветрами мифической прародины Земли?!

…До ночной смены оставалась еще пара часов, минус время на пересменку. Укваллс, немолодой разнорабочий космопорта, лениво зевнул, скользя взглядом по окружавшим его постройкам. С таким же успехом он мог скользить по чему угодно, так как никакие детали уже не замечал, все они сливались в примелькавшийся фон. Укваллс любил эти вечерние часы, когда суета стихает, спадает «на нет» вместе с дневным зноем. Зной, спохватившись, еще пытался напомнить о себе, отразиться от пластибетона, но постепенно холодеющие плиты остужали его пыл.

Над громадой из стеклопластика – новым административным корпусом космопорта «Эй-Ди» – горела шикарная вывеска, зловеще заливая все вокруг жизнерадостно-кровавым светом. Две ярко-алые буквы на самом деле обозначали цифры, соответствовавшие порядковому номеру «А» и «D» (четвертый по счету в первой категории). Укваллс даже подумал, что в косморусском прочтении эти буквы читались бы как приговор или как вызов: «АД».

Ну чем не подзатыльник от судьбы? Чем не намек?

Издалека громада здания, выстроенного в виде причудливой белой горы, с увенчивавшей ее ломаной вершиной, выглядела не так величественно. Она напоминала собою айсберг, плывущий в бескрайней тьме космоса.

Укваллсу вдруг пришло в голову, что на самом деле этот айсберг и есть символ ада, подспудно преследующего каждого эрсера с момента главной потери человечества землян – утраты своей колыбели, отчего дома, коим была Земля… Пра-Родина. На самом деле он такой и есть – настоящий АД. Холодная ледяная гора, а не жаркая преисподняя с банальными раскаленными сковородками и чертями-кочегарами… То, что высилось, в действительности было ничтожной частью настоящего Вечного Холода, скрытого от взглядов. Настоящего бесконечного ада Космоса, через пару кругов которого он, Укваллс, уже успел пройти. Вот только знать бы – сколько их суждено ему кругов этих. И сколько их на самом деле…

Укваллс сидел в своей кабинке, которая казалась ему уютным оазисом, просветом в угнетающем нагромождении портовых построек. Кабинка являлась и кабинетом, и каптеркой, и вообще всем – маленьким кусочком персонального Мира. Это крохотное помещение, когда-то и какой-то из сервисных служб порта пристроенное к зданию склада номер 2.группы «Т», руководство уже давно порывалось снести, но, видимо, н.е дошли еще конечности.

Укваллс сидел, не включая свет. Он предпочитал не бросаться никому в глаза; в первую очередь начальству, до тех пор, пока действительно не понадобится. Просто сидел, наблюдая за немногочисленными пассажирами, разбредающимися по космо порту «Эй-Ди». Он уже собирался выходить из своей берлоги, но тут буквально в пяти шагах от нее остановились двое.

Мужчина и женщина.

Они смотрели друг на друга так, словно только сейчас до них дошло, что им выпал целый «вечер вдвоем». Вечер в мире Цирцея.

Туристы… Укваллс ритуально сплюнул себе под ноги. К туристам он относился с равнодушным презрением, которое, однако, питало свои корни в глубоко закопанном удобрении элементарной зависти. Эта зависть оживала всякий раз при виде шумных, дурашливо восторженных либо откровенно скучающих людей, имевших возможность позволить себе это. В отличие от Укваллса, который не мог себе позволить ничего подобного.

Из транзитных звездолетов под «обратным отсчетом» стоял только этот монстр космотуризма – номерной «Ти-Рекс». Как раз в эти минуты портовый техсервис осуществлял последнюю операцию – замену сменной капсулы барабанной обоймы модулей. Обычно больше одной обоймы не требовалось: в этом мире космотуризм не входил даже в первую десятку Ажиотаж-хобби – планетарного рейтинга увлечений цирцеян. А посему и одна капсула – это немало. Тем более что стандартная пассажирская капсула класса SF вмещала в своем чреве восемнадцать просторных кают со всеми вообразимыми удобствами.

Старт был назначен на 23 часа 30 минут по местному, и до этого срока оставалась уйма времени. Даже если откинуть всякие страховочные накрутки на уход-приход, все равно получалось не менее четырех часов. Этого вполне достаточно, чтобы изучить космопорт, подрихтовать перекошенные временем и алкоголем рожи завсегдатаев местных баров, и перетискать если уж не всех портовых шлюх, то хотя бы тех, что так и напрашиваются во взгляд и на перетискиватель. Но… судя по взглядам, которые этот высоченный мужик бросал на свою мелкую девку, шлюхи могли ставить ему прогул; завсегдатаям же предстояло продолжать прожигать жизнь с неотрихтованными физиономиями. Изучать космопорт можно и вдвоем по минимальной программе. Чем, похоже, и собиралась заняться эта разнокалиберная парочка.

Их слова долетали до кабинки практически неискаженными:

– …рались до еще одного Мира, и опять, похоже, мимо Цели. Ну разве что принять всерьез версию, что это заслуга партии эскапистов…

– Сол, тебе не кажется, что здесь нет и намека на ту Цирцею, о которой повествует «Одиссея»?..

«АДиссея»! – невольно вздрогнул Укваллс. Повсюду из ледяной пустоты Космоса проглядывает АД, везде и всегда…

– А тебе что, больше пришлось бы по душе, если бы она соответствовала античному описанию и всех туристов, включая тебя, превратили в свиней? – засмеялся здоровяк, названный Солом. – Боюсь, я не смог бы отвести от тебя свой взгляд, даже если бы ты превратилась в аппетитного поросенка. Разве что нашлась бы какая-нибудь местная колдунья…

– Тьфу! Твоим бы языком космопорт подметать! Болтаешь всякую чушь, не язык – помело…

Они весело препирались еще минут пять, и невольный свидетель начал терять к ним интерес. Однако вдруг встрепенулся, заметив в большом кулаке Сола невесть откуда взявшийся, тускло поблескивающий лучевой пистолет. Укваллс опять весь превратился в слух. Здоровяк покачал пистолет в руке, как бы взвешивая, а потом поднял его вверх и прицелился прямо в звездную бездну. Не шевелясь телом, он медленно поводил рукой, выцеливая какую-то одну, известную лишь ему звезду. И Укваллсу показалось, что парень вовсе не шутит. Особенно после того, как Сол опустил оружие и с видимым сожалением произнес:

– Знаешь, Ира, а ведь когда-то наши предки в натуре могли вот так – ба-бах и нету звездочки! Могучий был народ, предки эти наши пресловутые…

– НАШИ ведь! – со значением произнесла женщина. – НАШИ.

…Лайнер «Спейс Ти Рекс 0776», один из последних по дате спуска со стапеля суперкораблей своего класса, был приписан к известной на все звездные окрестности планете Новая Аггра. Именно оттуда, из системы Коловрат Осолонь, в свое время по-настоящему, с достойным размахом, развилась по Сети идея массового космотуризма.

Множество тамошних туристических фирм, размах деятельности и связи которых были поистине гигантскими, буквально заполонили Сеть рекламными проспектами. Среди них были даже сетевые голографические ролики и даже ролевые игры типа «Найди клад на заброшенной планете» или «Время вспять»… И всегда, во все века, находились все новые и новые толпы желающих примерить к себе это манящее слово «космотурист», не говоря уж об истинных фанатах путешествий – коллекционерах миров.

Маршрут, по которому следовал в третий раз этот «Ти Рекс», назывался в проспектах «Большой Цикл». Их было множество разновидностей, вариаций, но суть сводилась к тому, чтобы посетить как можно больше точек. Путешествие по таким маршрутам занимало много месяцев, порою даже несколько лет. Все зависело от длительности остановок в собственно Мирах, щедро, один за другим раскрывавших перед туристами свое самобытное великолепие. Люди, не выдержавшие длительности непредусмотренных задержек, а также вынужденные оставить борт звездолета по объективным причинам, могли сойти в любом очередном космопорту и за счет фирмы вернуться прямиком в свой родной Мир каким-нибудь попутным рейсом. Другое дело те люди, которые сами не знали, чего им хочется, и те, что были напуганы реальными опасностями, нередко подстерегавшими туристов на планетах, население коих неприязненно относилось к праздным коллекционерам впечатлений, а то и вообще не переносило всех приезжих, без разбору. И самое первое, что доводилось услышать новичку, впервые вышедшему в общий холл, это россказни про ужасы, подстерегающие космотуриста сплошь и рядом. В последние месяцы на первое место по популярности среди страшных историй, вливаемых в уши новичкам, вышла легенда о Черной Эмкабэшнице, наконец-то потеснив хит всех времен и народов, повествующий о проделках Руки Черного Космотуриста…

За долгие века космических путешествий сложилась целая система взаимоотношений внутри круизеров, собственное деление на экипаж, обслугу, туристов, случайных пассажиров на один-два прокола, и… Этих, кто следовал за буквой «и» перечня, мало кто знал и видел в реале, и тем не менее мало кто им симпатизировал. Так или иначе, а если люди не афишируют свое присутствие на борту – кто поручится за безопасность их намерений? Кроме того, поговаривали, что каждый рейс, в специально арендованных каютах или даже целиком сменных капсулах, корабль сопровождают люди антиземовского Легиона «ЭрсСтелла», входящего в Звездный Патруль МКБ. Однако поди знай наверняка, даже если это и так!.. Вполне возможно, что их присутствие объяснялось элементарным отдыхом (бывают же и у ЭТИХ отпуска?!) либо одним из видов поощрения за доблестную службу. Хотя людей, знающих о законах бытия чуть поболее остальных, эти версии как раз и не расслабляли: ведь настоящий профессионал отдыхает только в могиле.

И тем не менее туристы, как новоиспеченные, так и прожженные, попадая в этот тесный круг посвященных, сразу же проникались блаженной аурой братства бродяг, поставивших целью побывать в как можно большем количестве миров. И поднимались на щит извечные ценности скитальцев, и распевались песни, и рассказывалось пережитое, и ходили они друг к другу в гости в паузах между посадками на очередных планетах, входящих в маршрут экскурсий. Ну никак не могли не ходить!

Хотя, впрочем, слово «бродяга» неудачно звучало на фоне поистине поразительного (и дорогостоящего) комфорта, который буквально преследовал этих стерильных и ухоженных бродяг. Встроенная мебель кают, изготовленная из сверхлегкой тверди тетратитана, позволяла мгновенно изменять свою конфигурацию в модном стиле «трансформ» на потребу капризным и не очень обитателям. А биопласс, технологическое новшество из Мира Октавиус – материал, способный испускать ровное постоянное тепло и успокаивающую энергию, – был использован в качестве композитных вставок и даже кое-где шел на обшивку. Все это, вкупе с достаточно большими площадями помещений, позволяло путешественникам размещаться с настоящим комфортом и даже изыском, если позволяла фантазия.

…Что заставляет людей всех рас скитаться по звездным россыпям?!!

Каждый объяснял мотивы по-разному. Хилларион, например, всем говорил, что хочет показать красоты Вселенной своей дочурке, пока она еще всему так искренне удивляется. А заодно и самому хотелось приобщиться… Все одобрительно кивали головами и производили аналогичные действия (у кого голов не было или кто не использовал их для жестов), но не очень-то верили ему. От хорошей жизни разве станешь таскать по точкам Сети кроху всего лишь нескольких циклов от роду?..

А между тем кроха вела себя так, словно и родилась в этом суперкорабле. Она забавно сморщила носик и по-старушечьи завздыхала:

– Ох-хо-хо, лышенько-то какое… Потом хитро взглянула исподлобья и продолжила, обращаясь ко взрослым:

– Видишь, Малинка… Тетенька тоже не кушала кашку. Вот у нее волосики и не вылосли…

Белокурая девчушка-эрсер, головку которой украшали роскошные волнистые пряди, принялась осторожно оглаживать гладкую безволосую поверхность головы молодой женщины-соплеменницы:

– Не глусти, тетенька, не ластлаивайся… Оставив наконец-то «тетенькину» голову в покое, малышка принялась что-то шептать ей в самое ухо.

– Маринка! А ну перестань, не то тетя обидится и больше не придет!

– Ну, па-па-а-а… – умоляюще затянула на плаксивой ноте белокурая Маринка. – Ну, па-а-апочка… Мы же плос-то иглаемся. Плавда, тетя Ила?!

– Правда-правда… – успокоила ее женщина и рассмеялась.

Потом усадила малышку к себе на колени и, заглядывая в голубые глазки, потерлась носом о ее носик-кнопочку.

Строгий папа смотрел на кроху-дочку с нескрываемым обожанием. В уголках его глаз предательски заблестели крохотные зарождающиеся слезинки.

– Извините, я на минутку… – Он торопливо поднялся и вышел из холла.

Минутка затянулась. ХилларионГросс, сорокатрехлетний мастер-коррелятор службы планетарного дизайна, покинувший год назад не только планету Ольвия IV, но и мир Рам-зес, стоял у панорамного демонстрационного монитора и смотрел на звезды. На крохотные и не очень огоньки, мерцавшие недоступно-холодно и маняще одновременно. Брызги светлого в немыслимо бездушном мраке. Что гонит людей в бесконечный поиск в Сети Бесконечности? Жажда найти себе подобных или жажда найти Себя? Стремление убежать от подобных себе или убежать от Себя?.. Хилларион, год назад потерявший жену Лию, наверное, мог ответить на этот вопрос – он убегал от Нее. От той щемящей энергии, по капельке оставленной ею во всех вещах, которых когда-либо касалась она на родной планете. Он убегал от Себя, боясь, что не выдержит и начнет мстить тем, кто лишь косвенно был виновен в гибели Лии. Выход из создавшейся ситуации оказался входом в гостеприимно распахнутый шлюзовый блок звездолета «Спейс Ти Рекс». И вот уже тринадцатый месяц он и малышка Маринка, так похожая на Лию, путешествуют по Мирам. Сначала это здорово отвлекало от воспоминаний, но со временем Хилларион понял, что Любимая, уйдя сгустком энергии в Космос, с того самого момента незримо присутствует во всех женщинах Вселенной. В касаниях их губ, в шелестящих словах, скользящих взглядах. И он начинал любить в этих женщинах Лию, вернее, то неощутимое, но реальное, что она привнесла в них своей смертью. В сегодняшней гостье Ире он сразу же заприметил Лиин взгляд, умный и независимый, и украдкой пытался его поймать, вновь и вновь…

Когда Хилларион вернулся, разговоры о волосах были позабыты напрочь. Маринка показывала гостье свои сокровища. Судя уже по тому, что лежали как попало и не привлекали внимания, были продемонстрированы и говорящая голосом хозяйки кукла Ингрид, и шкатулочка с сокровенными мелочами, и туфельки-хамелеоны. Попросту говоря, уже было не до них, ведь ручки малышки в этот миг держали главную драгоценность. Живое волшебное зеркальце в изящной оправе. Если заглянуть в него впервые, то впору растеряться, или испугаться, или расхохотаться. В зависимости от того, что в нем в этот момент соизволит отразиться. Зеркальце показывало в произвольном порядке разные, всегда разные рожи, смешные или страшные, повторявшие все ужимки и гримасы лица, посмотревшегося в него. Эту диковину Гросс купил дочке во время посадки в мире Цирцея.

Ира и вправду увлеченно заглядывала в зеркальце, и комментировала, не в силах сдержать смех:

– Ой, уморила ты меня, Маринка! Еще шиарейкой я не была в натуре! Ну что за крысиная заточка! И эти идиотские усы… Неужели я и вправду так смешно морщу нос?!

– Тетя Ила! А ты немножко не смотли туда, а потом как глянь! И нахмулься сильно-сильно! Тогда там такое стлаши-лище появится, плямо кошмал!!!

– Ой, нет, Маринчик, страшилище я уже точно не переживу… Где же ты взяла такое сокровище?

– А ты никому не ласкажешь?

– Ну конечно же, никому…

– Это папа поплосил у знакомого волшебника… Он живет на планете Цилцея…

Они еще о чем-то мило щебетали минут двадцать, пока Ира, наткнувшись на страдающий взгляд Гросса, не замолчала. Хилларион почувствовал, что женщина сделала правильные выводы из вчерашнего, вырвавшегося из потаенных глубин души, рассказа о Лие, о том, что он ищет в этом путешествии. Все она понимала, иначе не вселился бы в нее умный и насмешливый взгляд ТОЙ, единственной и незаменимой…

Ира отложила зеркальце, посоветовав девочке получше его спрятать, чтобы никто даже не догадывался, где лежит такое сокровище. Маринка с энтузиазмом принялась искать будущий тайник, а женщина подошла к Гроссу, тронула его за плечо.

– Хилл, ничего не кончено, не терзайся… Просто она опять стала маленькой девочкой и нуждается в твоей защите, нуждается как никогда. Теперь ее зовут не Лия, а Маринка. Никогда не забывай об этом… Ладно, извини, засиделась у вас. Путешествие не кончается сегодня, еще наговоримся. Пойду, а то Ваня, наверное, заждался… Маринка, пока!

– Да-да, конечно…

– Пока, тетя Ила, плиходи завтла…

Гросс проводил ее долгим взглядом, опять сползая в омут воспоминаний о погибшей жене. Он очнулся, лишь ощутив тепло детской ладошки, неумело размазывавшей предательские слезинки о жесткую кожу щеки. Хилларион улыбнулся дочурке и прижал ее к себе, уткнувшись в пахучие волосики. Точно такого же цвета, как у Лии.

…В досуговом зале № 1 блока «С» народу сегодня было негусто. Пяток мужчин, игравших за столиком в архаичный реальный покер (видимо, виртуальным они пресытились до тошноты), да дюжина истинных поклонников трибола. Болельщики смотрели в записи трансляцию первого полуфинального матча открытого чемпионата Сети. На самом деле матч состоялся двумя месяцами раньше, но для круизера, уже около полутора лет болтавшегося по мирам, составляющим пунктир туристического маршрута, подобная давность записи считалась достаточно свежей. Как раз в этот момент ситуация в игре складывалась в том смысле, что сборная шиарейцев (и все немереные орды крысоидов Сети) могла опять начинать кусать от досады свои хвосты, плюсуя очередной тройной гол к двум уже безответно пропущенным от этих прытких никомедцев… Слава всеблагому, возле проекционной сферы не было ни шиарейцев, ни никомедцев! Иначе в зале не задержались бы даже картежники; кому охота находиться среди ревущих и беснующихся фанатов-безумцев…

Досуговый зал № 2 также не был переполнен. Вероятно, сказывалась недавняя посадка и утомительные, продолжительные экскурсии по Цирцее. Туристам, переполненным впечатлениями, жаждалось уединения и передышки. А тут, судя по всему, собрались те, зуд чьих душ, их томление не зависели от очередного космического чуда, а то и вовсе усиливались с каждым проявлением безмерности и непредсказуемости Вселенной. Здесь прибились друг к другу эрсеры – любители наследия предков; и они смаковали избранные фрагменты, наиболее соответствовавшие состоянию зудящих, томящихся душ…

Обмены частицами наследия следовали один за другим непрерывно – устное декламирование, проекции картин и кинокадров, проигрывание музыкальных мелодий… Как вдруг течение типичного эрсеровского сейшена замедлилось. Светловолосый бородач, доселе молчавший, не принимая участия в обмене, вдруг поднял руку в особом жесте, прося разрешение; получив его, «вступил в круг» и продекламировал:

И с таким надрывом, с такой затаенной мукой в голосе он поделился с соплеменниками наследием предков, что, когда длинная пауза, повисшая после его выступления, была прервана традиционной подписью: «Так говорила Ольга Швец», долго никто не решался продолжить сейшен. Мужчина улыбнулся чуть виновато, пробормотал: «Пойду я, пожалуй…» и встал. Но уйти сразу ему не дали, К нему вдруг обратилась соплеменница, одна из семи живописно разодетых женщин, явно составлявших одну компанию. Мило улыбнувшись, она представилась:

– Меня зовут Жанна. – И сказала: – Вот уж мы не думали, что среди мужчин, да еще таких… весьма мужественных, могут оказаться поклонники святой Ольги Швец! Но вы… вы хоть понимаете, что только что прозвучало?!

– Иван… – склонив голову, представился «весьма мужественный» мужчина. – Но, собственно, что я должен понимать?

– Так и есть, он не понимает! – сказала она своим товаркам и вновь обратилась к мужчине: – Мы, ведьмы неспящего града…

Иван вздрогнул всем большим телом.

– Ведьмы?! Во множественном числе?! Ну уж увольте! С меня хватило и одной. Никак не могу расхлебать ту кашу, что она мне наварила…

– Да вы не пугайтесь! – рассмеялась Жанна сольно, и ей вторил хор подруг. – Это просто имидж, на самом-то деле мы просто… ну, как бы коллектив единомышленников. «Ведьмы Неспящего Града» называемся. По многим причинам. Одна из главных – мы все обожаем Ольгу Швец… Так вот, мы скрупулезно собирали и восстановили почти все ее тексты. А вот этот вариант данного стихотворения слышим впервые! И можно было бы усомниться в его аутентичности, но… это несомненно ОНА. Ее неповторимая стилистика, ее оригинальная рваная ритмика, ее типические мысли… Вы не могли бы подарить нам этот святой для нас текст?

– Пожалуйста! С удовольствием. Почему нет? Я же не покупал его… Наследие бесценно. А знаете, очень приятно встретить людей своего фэн-клана… со мной это впервые. А давайте я вам еще почитаю, может оказаться, что вы чего-то еще не знаете? Или давайте я вам напишу адрес базы данных, в которой я почерпнул это наследие. Мне кажется, она наиболее полная, хотя наткнулся я на нее, не поверите, в старом архиве какой-то утилитной фирмы, на свалке файлов…

Все присутствующие одобрительно загомонили. Не только наследницы святой Швец. Наследие предков действительно БЕСЦЕННО. Ибо принадлежит желающим приобщиться, воспользоваться им.

То есть ВСЕМ.

…Пролетали часы, складываясь в сутки. Пролетали названиями и свежими, наслаивающимися эмоциями очередные светила и планеты. Лавина впечатлений исподволь что-то сносила в душах туристов. Кого-то заставляла внезапно бросаться, торопливо складывая вещи, и требовать отправить их первым же попутным рейсом обратно, домой; других – внутренне успокаиваться и переходить на иной ритм жизни, не присущий им ранее; третьи, как наркоманы, требовали все новой и новой дозы эмоций и впечатлений… Похоже, лишь двое из них – маленькая хрупкая женщина Ира и ее большой крепкий партнер Иван – не относились ни к первым, ни к последним, ни к каким. Они больше были похожи на кладоискателей, на невесть что и кого искателей, но однозначно – «искателей».

…Премьер-навигатор ВладВасильев лениво скользил взглядом по показаниям приборов. Судя по расчетам, через 23 с хвостиком минуты звездолет выйдет к стандартной точке прокола. Уйдя в нее, в энный раз ухнув с головой в бездну вне-мера, они должны выйти на околопланетной орбите Санкта-СанкторумВторого, единственного обитаемого мира в системе лилового карлика Лиилль, известной на всю Сеть своими атмосферными чудесами. Планета Лиилль II входила в число избранных Миров, обязательных к посещению, ее потрясающие виды имелись во всех рекламных проспектах. И хотя на «СвятаяСвятыхДва», судя по сетевым новостным сообщениям и трепу звездолетчиков в космобарах, уже несколько циклов было неспокойно, но без согласования с руководством турфирмы отменить посещение было делом нереальным и чреватым драматическими последствиями.

Оставалось три минуты спокойной вахты, а потом начнется двадцатиминутный аврал – подготовка к проколу, перегрузка собственно прыжка сквозь небытие, а там… Поди знай, что ждет их в мире, где, похоже, правительство давно и безуспешно пытается усмирить повстанцев.. Что любопытно – вовсе не соплеменников. Очень даже НЕ. Эти-то, спрашивается, чем недовольны?! Против чего могут, спрашивается, взбунтоваться полноправные, первосортные граждане Сети, ИНЫЕ…

Влад перевел взгляд на огромную голографическую паутину Сети Миров, вывешенную в навигационном зале специально. Сюда периодически приводили космотуристов для первой ознакомительной экскурсии. Неизменно, и эффект потрясающий! Восторги клиентов беспредельны – эта объемная копия Сети максимально точно отображает текущую реальную конфигурацию паутины Миров и локализацию каждой составляющей ее точки.

Самые дотошные могли даже прочитать, приблизив и увеличив при помощи демонстрационных терминалов, крохотные названия Миров и их координатные данные.

Только одного не могли они заметить неопытными взглядами коренных напланетников.

Отсутствие многих огоньков.

Тех, что еще недавно показывали расположение невесть кем стертых миров…

Исчезнувшие миры уже не мерцали на голографической паутине.

Но на их месте не было пустоты или темноты – просто прозрачный воздух навигаторской, через который можно смотреть, которым можно дышать. И от этого становилось просто СТРАШНО. Пусть не всем и в различной степени, но… Те, кто помнил наперечет конфигурацию основных линий, кто знал названия магистральных цепочек миров, следовавших друг за другом поочередно, – тем было очень даже страшно натыкаться взглядом на опустевшие места, на новоявленные эти прогалы.

Миры продолжали исчезать со все большей скоростью, миры, преобладающим населением которых были отнюдь не тяшки, а ЗЕМЫ, и эту «тайну о семи печатях» к концу октября проведали практически все, кого так или иначе касались реалии межзвездной навигации и космических перелетов.

Вот, например, этот, третий по счету тур «Ти Рекса» 0776-го, пришлось спешно перекраивать, сначала делая выбраковку исчезнувших точек, а потом внося несколько раз корректировочные поправки, прямо по ходу движения… В голову Влада опять закралась тоскливая провокационная мысль: «А что, если в каком-нибудь из глухих уголков маршрута… эта самая все стирающая ТВАРЬ… сотрет ту единственную точку, тот узкий мостик, что является путем отхода, и навсегда запрет лайнер в тупике?..»

От этой саморазрушительной мысли Влада спас внутренний будильник – наступила решающая двадцатиминутка перед броском к СанктаСанкторумуВторому. Поэтому завершить логический ряд и внезапно осознать то, что этот лайнер словно заговоренный – миры исчезают позади него, но не впереди, – навигатор Васильев не успел.