Точка Столкновения

МАЛДУРУМ

Ранним апрельским утром, еще отдающим зимним холодом, оставив дома любимых мам, Рурхан в компании провожающих подруг и Хьюго оказался у плаца одной из войсковых частей морской пехоты. На самом плацу, в бронекостюмах поверх золотистой стали украшенных орнаментами черных линий схожих с узорами боевого окраса на лицах, с поднятыми забралами на шлемах, построился пятый батальон восьмого полка оперативного назначения корпуса морской пехоты. В ровных, однообразных рядах которого стоял Джейсон. Именно батальону Джейсона была поручена защита и сопровождение гуманитарной миссии в Страну Волка, миссии получившей название «Таяние Снегов». Изначально командованием для обеспечения этой миссии по разнарядки без разбора был выбран первый попавшийся свободный батальон, но ходят слухи, что сам Дух лично проявил волю и велел отправить для обеспечения безопасности «Таяния Снегов» именно батальон Джейсона.

Солдаты строем стояли на плацу, офицеры батальона проводили последние проверки перед отправкой, зачитывали инструкции. В условиях тоталпрайма рожденные или вернее созданные солдатами все были одинакового роста, под два метра и имели крепкое мускулистое телосложение. Вдобавок облаченные в одинаковые бронекостюмы, что делало их однородной безликой массой, поэтому сколько бы друзья не старались его высмотреть, Джейсона узнать было невозможно.

Для целей предстоящего путешествия Рурхана облачили в термоизоляционный комбинезон, темного цвета, аналогичный тем, что солдаты носили под бронекостюмами. Сверху естественно на нем был накинут армидейский плащ. Теплая пуховая подкладка плаща пока за ненадобностью свертком висела за спиной. На поясном ремне комбинезона висел небьющийся контейнер внутри с фляжкой номакского эликсира, с дозой достаточной для предстоящего путешествия. На плече висела сумка с различными сладостями, чтобы было чем скрасить долгое путешествие.

Кристина до последнего была против похода Рурхана, отговаривала его как могла. Внутренне она понимала его и поэтому не смела, запрещать напрямую. В момент прощания она скинула свои оковы недовольства и расплылась в теплой улыбке.

— Давай не забывай, что мы тебя тут любим, ждем. Очень сильно! Помни что у тебя семь месяцев. Быстрее возвращайтесь и принесите нам повод для праздника и радости, — на прощание пред поцелуем сказала Кристина.

— Да конечно моя королева. Только обещай не волноваться, помни, что тебе нельзя. Ну и присмотри за малышами, — сказал Рурхан, аккуратно прижимая ее к себе, стараясь на прощание насмотреться в необычные глаза этой с виду мрачной как безлунная ночь, но внутри теплой и ласковой красавицы.

— Пока! — сказала она с улыбкой, подарив еще один поцелуй.

Подошла прощаться Алекса и сейчас сводящая с ума своим безумным декольте.

— Мне будет тебя не хватать. В тяжелые минуты думай о том празднике, что ожидает по возвращении домой. Соскучившись, мы будем любить друг друга как в первый раз. Испечем большой и вкусный торт… и множество сладких пирожных, — Алекса нежно произнесла своими ярко накрашенными губами, создав Рурхану мощный стимул скорейшего возвращения. Одарив своим пылким поцелуем длиной в минуту и то только из-за того что Кристина силой оттащила ее за край плаща.

Хьюго все также с неухоженными взъерошенными лаской Алексы длинными волосами, все также наплевательски относящийся к своему внешнему виду, улыбаясь, протянул руку. — Ты теперь единственный это… Мужчина… И это, присматривай за красавицами. Если бы ты знал, как я тебе завидую, — улыбаясь, пожимая на прощание руку, сказал ему Рурхан.

— Ты что! Что в этом завидного? — сказал Хьюго, с опаской посмотрев на девчонок стоящих сзади. — Они же с меня все соки высосут. Давайте быстрее там. Нет серьезно!

— Ладно, давай! — усмехнувшись, попрощался с ним Рурхан.

Опустив вниз заплаканные глаза, покинув успокаивающие объятия подруг к нему, тихо подошла Фиалка. В своем скромном белом пальтишке, прикрытом положенным плащом, она казалась ему самой жалостливой и несчастной в мире. Естественно она обещала, что не будет плакать, находясь в плену эмоций, смеялась и улыбалась как обычно, пока не осознала, что его не будет рядом, поняла, как ей будет тяжело без него. Глядя на нее Рурхан, сам едва сдержался от слез.

— Я так боюсь за тебя, — прижавшись к нему, сказала она.

— Не бойся, все будет хорошо, — прижав к себе покрепче, успокаивал он ее этой фразой раз уже десятый за последнее время. — Не плач, пожалуйста. В этом ничего страшного нет. Это просто формальность и весь вопрос сводится к тому, сколько времени это займет. Я не дурак чтобы бросать такое счастье, я естественно обязательно вернусь.

— Только это, — сказала она, покосившись на грозные ряды солдат, — прошу, там помни о нас. Когда ты окажешься в темноте, что заволакивает все вокруг, помни про наш с тобой маленький мир. Самое главное не стань плохим, с чем бы ты ни столкнулся, прошу, не делай никогда никому больно. Ведь никому недолжно быть больно, ни человечку, ни кошечке, ни собачке, ни какой другой зверушке, — говорила она, хлопая синими наивными глазами. — Ни даже листику и травинке! Останься хорошим, таким, каким я тебя любила.

— Обещаю, — ответил Рурхан, как и в большинстве случаев не совсем понимая смысл слов этой странной девчонки.

Офицеры проверили заточку мечей подопечных солдат, изношенность их снаряжения, все, что только можно было проверить. Командир батальона и двое его заместителей стоя перед строем, смеялись, обсуждая что-то веселое. В паре метров от беседующих командиров молча, стоял Вэйнон, приписанный к миссии Таяние Снегов для выполнения особых задач. И без того обычно неразговорчивый теперь после почти года службы в пределах Арвлады, бессмысленной позорной для него рутины он стал подавленным, еще более мрачным. В отличие от остальных офицеров на его плечевых бронепластинах не было знаков различия подчеркивающих статус. Офицерского черного плаща висящего за спиной выделявшего командиров из массы солдат не было тоже. Его наградной волшебный меч Экрос был закреплен за спиной. На его поясе, как и положено для пехотинца, висел второй меч, укороченный так называемый штурмовой вариант, предназначенный для использования в закрытых или ограниченных помещениях и пространствах. Набор метательных кинжалов и подсумки с гранатами всех мастей, складной лук в чехле и небольшой колчан стрел также были закреплены на поясе этого здоровяка. Тихо стоя в стороне, он не понимал, чего все ждут, списывая нынешнее ожидание на армейский идиотизм, привычка к которому заставляла терпеливо молчать.

— Ну, долго там еще этот гражданский? — нервно выпалил командир батальона. — Пойти поторопить этих уродов? — спросил один из его помощников. — В нынешнем состоянии наши контакты с ними исключены. Пускай трепятся. Этот уродец еще свое получит, — пояснил командир. Услышав этот разговор, Вэйнон посмотрел в сторону, где Рурхан обнимался с друзьями. — Пойду, потороплю его, — не обязанный подчинятся командиру батальона, Вэйнон просто поставил его в известность. Он двинулся к прощающимся друзьям, скрепя кожей перчаток нового бронекостюма, который также как и все участники этой особой миссии, он специально получил на днях, чтобы при контакте с Людьми Волка представить свою страну в лучшем свете. Что было глупо по его мнению, несколько суток пути все равно не оставят и следа от блеска нового снаряжения.

— Эй, гражданские! По-моему офигевать так сильно это просто преступление. Вас там ждут несколько сотен бойцов. Нельзя ли побыстрее? — не упуская возможности позлить гражданских, поддержать у них стереотипы отмороженных вояк, ляпнул Вэйнон.

— Извините. Все мы уже заканчиваем, — полностью подавила его негатив Фиалка. Обменявшись злыми взглядами с Кристиной, тяжело вздохнув Вэйнон, ушел также беззвучно, как и подошел. Никакого чтения морали или призыва к культурности он не услышал, отчего остался неудовлетворенным, его «шутка» не удалась.

— Ладно, прощай любимый, — после вторжения Вэйнона пришла в себя Фиалка. — Я буду ждать тебя, — успела сказать она, прежде чем Кристина оттащила ее силой. Успокаиваемая и одновременно удерживаемая подругами на месте Селина до последнего не сводила с Рурхана заполненных слезами глаз. Помахав Рурхану на прощание, послав воздушные поцелуи, силой волоча за собой Фиалку, друзья направились к воротам.

Оказавшись перед строем из нескольких сотен солдат приковавших к нему свои бешеные взгляды, Рурхан растерялся. Он сразу почувствовал некий зависший в воздухе негатив. От артэонского тепла в солдатах стоящих в строю не осталось и следа. Их лица застыли в выражении ненависти ко всему живому. Уже слыша проскакивающие из строя смешки Рурхан, подошел к командиру и просто сказал: «Здрасти». Ростом свыше двух метров, как и все солдаты Армидеи. Пока еще гладко выбритый, с читаемой усталостью, каким-то безразличием в глазах, с майорскими знаками различия на плечевых бронепластинах, кроме черт лица ничем от остальных солдат не отличавшийся, командир батальона, недовольно сморщился. «Что стоишь глазами своими хлопаешь? Быстро упал в строй. Ты учти, я с тобой церемониться не буду», — как-то устало, не желая смотреть на Рурхана, сказал командир.

Готовый к чему-то подобному, теперь изнеженный артэонским теплом ко всему терпимый и культурный Рурхан решил не возмущаться. «Они просто доставщики, а я для них слишком тяжелая посылка» — так он все объяснил себе. Направившись в сторону строя, он остановился. — Ну и куда же мне вставать? — в растерянности замер он. — Иди сюда сладкий! — из строя раздался хриплый крик.

— А разве его не должны сопровождать? — среди здешних хриплых жутких голосов раздался человеческий нормальный. Как и положено боевому магу он был одет в золотистый кольчужный плащ, поверх дополненный элементами бронезащиты: черными наплечниками, налокотниками, стальным бронежилетом. Из-под наброшенного на голову кольчужного капюшона на Рурхана смотрел молодой артэон, лицо которого было украшено узором линий серебристого цвета, только его глаза как у остальных были обведены черным. Ни копья боевого мага, ни классического посоха, никакого другого оружия у него не было. На его правом плече весела сумка с красным крестом — полевая аптечка, он санитар. Боевые маги в корпусе морской пехоты не служили, этот, по всей видимости, был из Магического Центра Особого Назначения, приписанный к этой миссии для выполнения и контроля отдельных задач.

— Фрагор! Где ты раздолбай? Бегом ко мне! — вдруг неожиданно крикнул Вэйнон. Выйдя из строя, к нему подбежал среднестатистический солдат. — Почему я тебя должен кричать здесь?! Дрессируешь меня что ли? Кому было велено прилипнуть к парню, тебе или мне? — начал высказывать Вэйнон, не давая солдату вставить и слова.

— Так, а я что сам из строя, что ли выйду?..

— Ты зачем меня нервничать заставляешь? Давай выполняй!

Крикнув «есть» солдат бегом увел Рурхана за собой. Рурхан оказался сбоку от строя за огромной спиной солдата по имени Фрагор, которому, оказывается, было велено за ним присматривать. Стоящие рядом гиганты из батальона в напряженной тишине тяжело дышали и искоса злобно поглядывали на Рурхана. На спине солдата теперь сопровождающего Рурхана был одет рюкзак медика с красным крестом, с прикрепленным к нему сбоку колчаном стрел.

— Так может его лучше со мной оставить? — спросил маг.

— Он что особенный? — возразил командир, почему-то глядя на Вэйнона. — Пусть с личным составом пообщается. Может, они его жизни научат. — Вэйнон отвернувшись в сторону, промолчал, командир довольно улыбнулся.

«Нале-во! К месту погрузки шагом! Марш!» — раздалась команда. Батальон ровным строем двинулся по дорожке между заборами войсковых частей. Рурхан шел следом за сопровождающим солдатом, в самом конце, вернее плелся, едва успевая за быстрым шагом этих здоровяков.

— Тебя зовут Фрагор? — на ходу спросил Рурхан.

— Тихо! — не поворачиваясь, ответил он. — Да Фрагор, тебя Рурхан я знаю. Потом поговорим.

Ровными рядами батальон вышел на погрузочную площадку под внешней стеной, в районе пятых городских врат. В левом углу погрузочной площадки проходил развод пограничных патрулей Аламфисова леса. В правом углу стояла ожидавшая их колонна из пяти огромных покрытых серой шерстью мамонтов. Адаптированные под средство передвижения мамонты были облачены в броню золотистого как у солдат цвета, оборудованы закрепленными на спинах кузовами для перевозки солдат и грузов. У второго и четвертого мамонтов посредине кузовов имелись стальные бронированные округлые будки. На спине третьего, центрального гиганта была закреплена конструкция похожая на распустившийся стальными лепестками цветок. На боках этих гигантских животных перетянутые ремнями были закреплены тюки и ящики с гуманитарным грузом для Страны Волка. Наспинный кузов среднего гиганта вокруг странной конструкции был полностью забит гуманитарным грузом, на его боку красовалась табличка «Таяние Снегов». Рурхан, конечно, многое повидал за этот год, но увидев мамонтов все же, необычайно удивился.

По команде солдаты первой роты взобрались в наспинные кузова, вторая и третья роты растянулись по бокам огромных биотранспортников. По веревочной лестнице брошенной сверху, следом за остальными Фрагор залез в наспинный кузов пятого указанного Вэйноном транспортника. Рурхан забравшись до середины, оказавшись на высоте в несколько метров, посмотрев вниз, немного замешкался, через силу заставляя себя карабкаться дальше. Качаясь на веревочной лестнице вдоль бока гигантского мамонта, он слышал биение огромного сердца скрытого за броней. Неожиданно лестница сама стала подниматься вверх — солдаты затащили ее вместе с ним. Несмотря на размеры животного в наспинном кузове было довольно тесно. Спася Рурхана от окружающих жаждущих поиздеваться солдат, Фрагор провел его в самый конец, где имелось специально подготовленное для них место. Сидеть приходилось прямо на полу, кузов ведь универсальный предназначен как для перевозки солдат, так и грузов, поэтому лавочки здесь были не предусмотрены. Единственное что для перевозки солдат холодный железный пол смягчался теплым мягким настилом. Хорошо еще, что высота стенок кузова регулировалась, и сейчас они были полностью опущены, поэтому сложив под себя ноги, с такой высоты Рурхан мог видеть все вокруг. Ему было невероятно интересно, ему хотелось увидеть все, рассмотреть все места, через которые они будут проходить.

Огромные мамонты, без проблем выйдя через пятые ворота, направились вдоль городской стены по единственной дороге. Две роты растянувшись, двигались по бокам. Маг на спине третьего, центрального транспортника в центре странной состоящей из стальных лепестков конструкции, которая оказалась складным золотистым куполом, зажег яркое голубое пламя, своим светом обезопасившее путь. В свете наступающего дня вдоль кромки Аламфисова леса тихо таял туман. На небесах в утренней лазури растворялся Одрис — покрытый лавовыми полями и извергающимися вулканами планета-спутник, испускающий свой собственный свет, дольше всех остальных противостоящий солнцу.

Колонна вошла в лес, оживающий после зимней спячки, наполненный пением птиц. Растаявший снег оставил на лесной дороге грязные лужи. Поначалу царила тишина, солдаты, почему-то выглядящие измотанными уставшими, злыми взглядами смотрели в никуда, со временем начав понемногу оживать. Послышались разговоры, смех. Под недовольными взглядами сержантов рядовые стали играть в карты, дымить сигаретами. Их разговоры повергли Рурхана в шок. Они обсуждали своих… «телок»? Причем в мерзкой и аморальной форме. Сойдя с главной дороги, колонна двинулась вдоль пожарного разрыва прямо на юг. Солдаты постоянно глотали что-то из своих фляжек, судя по доносящимся запахам спирта, было нетрудно догадаться что именно. Шум разговоров, смеха усиливался, их глаза стекленели. Фрагор предложил Рурхану отведать содержимого его фляги и после отказа сам сделал несколько больших глотков, чтобы не отставать от окружающих.

Один солдат из поясного колчана для стрел достал аккуратно замотанную в тряпку бутылку с каким-то мутным зельем. Незаметно от злого сержанта отхлебнул из нее и передал остальным. В итоге очередной уже разгоряченный рядовой, глотая зелье из бутылки, оказался замечен. Недолго думая раздраженный сержант лишь ищущий повод прекратить окружающее веселье, подскочил, пройдя между сидящими бойцами, выхватил эту бутылку у нерадивого бойца, ладонью толкнув его в стальной шлем, уронив его пьяное тело на пол. Распознав содержимое бутылки, срежант рассвирепел, схватил ошалевшего бойца за горло и силой поставил на ноги. — Ты что наркоман долбанный, совсем охренел! — кричал он. Солдат, чье горло сдавливалось сержантом, едва стоя на ногах, рассмеялся. — Ну и что?.. Что ты… что ты сделаешь то? За борт меня бросишь? — смеясь едва слушающимися губами, промямлил он. — А ты не веришь гнида? — пугающе прорычал сержант. — Ой, ладно начальник не шути… — единственное, что успел сказать прибывающий в неадекватном состоянии солдат, прежде чем улетел за борт. В кузове следом за секундной тишиной раздался дикий смех.

С грохотом железа солдат свалился на землю, едва не угодив под ногу огромному мамонту. Бронекостюм защитил его от повреждений, он отделался только испугом, вернее быстрым протрезвлением. «Колонна стоп!» — раздался крик кого-то из офицеров, шагающих внизу, огромные животные неспешно остановились. — Эй, в кузове что случилось? — раздалось снизу от кого-то из офицеров. — Все нормально товарищ капитан, воспитательная работа, — выглянув из кузова, оправдался сержант. Свалившийся боец под злые крики офицеров быстро взобрался обратно в кузов, колонна двинулась дальше.

— Так все! Все заткнулись и успокоились, — после инцидента при поддержке коллег злобный сержант начал устанавливать порядки. — Сидим, молча и беззвучно. Не дай бог кто-нибудь еще будет замечен в употреблении всякой дряни… Тогда не он один, а весь взвод спустится вниз и вместо положенного отдыха будет топать пешком… — После марш-броска, — дополнял другой сержант. Рядовые, опустив злые взгляды, сидели молча.

— Какого черта происходит? — шокированный всем происходящим Рурхан спросил у рядом сидящего Фрагора.

— Да не обращай внимания, — ответил недовольный опустивший взгляд Фрагор. — Просто дикие псы устанавливают порядки на помойке, которая в действительности никому нахрен не нужна.

Глядя на происходящее в кузове Рурхан, не мог не понимать, что с окружающими солдатами что-то не так. Было что-то еще помимо алкоголя, они будто изменились внутри, будто перестали быть артэонами, превратившись в жутких чудовищ. Рурхан испытывал серьезные опасения за Джейсона, который сейчас тоже находился где-то здесь, в другом кузове или шагал внизу в сопровождении. Чем он стал в условиях этой безумной атмосферы?

— Что такой кислый? На, глотни! — сказал Фрагор, снова протягивая ему фляжку.

— Нет спасибо, — поморщившись, ответил Рурхан. — Что изменилось, я не понимаю, почему вы вдруг обезумили? — не отступался он, пытаясь понять, что происходит, кожей ощущая, что что-то не так.

— Обезумили?… Это не безумие… Это Малдурум. Не знаешь что такое Малдурум? — будто говоря о чем-то мерзком, странно кривил лицо Фрагор.

— Нет. Может, объяснишь?

— Малдурум это… — глаза Фрагора наполнились страхом, отвернувшись в сторону, он замолчал. — Тебя не проинструктировали! Вот больные уроды. Значит так, пока ты под моей опекой ничего плохого не случится. Не обращай внимания на окружающих диких уродов… Если не знаешь то лучше и не вникай, крепче спать будешь. Все скоро закончится, и ты вернешься домой, — под конец, натянув кислую улыбку, сказал Фрагор.

Желая отвлечься Рурхан, обратил внимание на окружающий прекрасный полюбившийся его сердцу Аламфисов лес. Он узнавал места, по которым они гуляли с друзьями. Мысли о друзьях, оставленном доме согрели душу теплом. Он украдкой достал из кармана черно-белую фотографию, на которой они с Фиалкой счастливые стоят на фоне первого снега где-то в дебрях окружающего леса. Их взглядом запечатлела Кристина, которая затем, проникнув в свое сознание через Инфосреду, отыскала этот момент в своей памяти и через проектор сознания вывела его на фотографию, пусть и не цветную. Тех счастливых моментов ему не хотелось вернуть. Какой смысл? Ведь судьба и время все равно завели бы его сюда, на спину этого транспортника. Сейчас он хотел лишь быстрее двигаться дальше и быть сильнее, чтобы скорее вернуться, увидеть ее снова и стать самым счастливым на свете. Рядовые, надрессированные сержантами, сидели молча.

— Давай расскажи мне что-нибудь, не молчи. Спроси что-нибудь, начни диалог, — в воцарившейся скуке Фрагор вспомнил о Рурхане.

— Ты давно служишь?

— Пять лет. Я медик, по совместительству лучник. В основном всегда в тылу… многих ребят пережил.

— А знаешь такого Джейсона Сорна?

— Да фиг его знает.

— Это который со второй роты? Второй, по-моему, взвод. Меченый он еще? — вмешался в их разговор, сидящий рядом солдат, с круглым щитом и двумя мечами, закрепленными за спиной.

— Что значит меченый?

— Это значит военный преступник. По военным законам таких надлежит ликвидировать на месте. Но бывает, в силу обстоятельств привести приговор в исполнение не является возможным и порой такие остаются в живых. Таких не казненных преступников метят красными полосами на наплечных бронепластинах и лишают всех званий и наград, если такие были. И в будущем звания они иметь не могут. Меченые на особом контроле у офицеров, — пояснил Фрагор.

— Нет, это точно не тот Джейсон, — уверенно сказал Рурхан.

— Да почему нет? Я точно помню. Меченых у нас в батальоне четверо. Один из них Джейсон Сорн как его код блин не помню, — хриплым голосом настаивал сидящий рядом штурмовик. — А еще слышь, — обратился он к Фрагору, — в погранвойсках, когда такие меченые появляются, их в морскую пехоту сразу списывают!

— Да знаю. Будто у нас тут отстойник какой-то.

— Не отстойник, а вращающаяся мясорубка, которой нет разницы, какое мясо молоть.

— За какие именно преступления становятся мечеными? — поинтересовался Рурхан.

— Что можно натворить во время войны? Мародерство нам несвойственно, материальные ценности для нас неважны. Хотя всякое бывает. В основном это насилие над личностью. Открытое насилие, приступы садизма, издевательства и даже изнасилование жертв военных конфликтов. Ну, вот у меня был друг…

— Прекрати, пожалуйста! — не желал дальше слушать Рурхан.

— Мне велено присматривать за тобой. Короче держись от этого Джейсона подальше, — предостерег Фрагор.

— Мой друг Джейсон это не тот психопат, о котором вы говорите.

— Ты о чем? Мы в царстве Малдурума. Кем бы ни был твой друг в мирной жизни здесь он монстр, — усмехнувшись, прохрипел сидящий рядом штурмовик, потом закрыв глаза и захрапев. Судя по запаху алкоголя исходящему от этого солдата, он явно не отдавал отчета своим словам. Рурхан счел сказанное за пьяный бред. Проявляя суицидальную наивность улыбнувшись, он, отвернулся в сторону. Он был уверен в своем вечно немногословном, большом, всегда спокойном и добром друге.

Колонна подходила к краю Аламфисова леса. На своей территории из трех Великих Сил Духи допускали только магию. Едва покинув владения Духа, колонна оказалась во власти Азуры. Спереди все затянула аномалия «Омут», одно из основных пассивных проявлений Азуры. Колонна вошла в висящую в воздухе голубую прозрачную дымку, в которой все вокруг как в невесомой воде начало расплываться и становиться нечетким. В первый раз, по пути из Страны Волка это явление напугало Рурхана. Сейчас он знал его природу, понимал его безобидность. Маг, стерегущий голубое пламя, пылающее в центре раскрытого стального купола в наспинном кузове центрального в колонне транспортника, в прямом смысле слова взял в руку пляшущую частицу этого волшебного огня. Подняв этот огонь над головой, он заставил его запылать сильнее и источаемый им яркий голубой свет озарил размывающую изображение переливающуюся завесу Омута Азуры. На доли секунды всех ослепил яркий свет и окружающий необычный Омут растворился.

Голубое пламя было оставлено этому миру древними магами как средство защиты от Азуры. Еще один магический прецедент — глобальное заклятие, оставленное в помощь смертным. Это пламя было безвредно для всего естественного. Но любая живая материя, измененная Азурой от одного касания голубого пламени, вспыхивала моментально и за секунды полностью выгорала. Шутить с этим пламенем было опасно, оставленное бесконтрольно гореть оно могло перерасти в убийственный чудовищный пожар, от которого уже никому не спастись. Благодаря хранимому магом голубому пламени хотя бы от ужасных порождений Азуры колонна, везущая Рурхана, была защищена.

Пышной красочной зеленью Аламфисова леса закончились владения Духа Аркея. Колонна вошла в пределы Мрачноземья. Здешние грозные могучие сосны, лиственницы, пихты, имели черные изогнутые стволы и даже иголки на их ветвях казались темными. В здешних землях не росло травы, цветов, здесь не было зелени, лишь мхи, лишайники и сухие кустарники. Сухие черные просторы сменялись огромными смердящими болотами. По сухим руслам лесных речушек текли лишь небольшие ручейки с темной отвратительной на вкус водой. Мрачные земли есть последствие Северных Чисток, того ужаса что устроили артэоны олицетворяемые СБК изгоняя людей из Северной Половины. В этом мире подобное не проходит просто так. Кровь и боль жертв, зло от тех страшных событий впиталось в эти земли, с тех пор они прокляты. Хотя артэоны не желая таких последствий, старались сделать все «правильно», не позволяя себе ничего лишнего. Они не убивали беззащитных женщин и детей, почти. Не устраивали массовых казней, это точно. Особо ненавистных врагов не казнили жестоко, дабы не оставить их озлобленным душам почвы для мести. За счет такой аккуратности зло осевшее в мире после тех событий не получило физических обличий. Хоть и оставшись безликим, однако, скопившись в пространстве, зло тех темных времен нашло для себя выход, омрачив собой землю, воду и воздух в тех местах, где была пролита кровь. После второй волны геноцида, в которую в силу обстоятельств вылилась «Вторая Чистка» в проклятых землях на месяцы все затянули темные туманы и прошли красные как кровь дожди. Спустя время миру открылись черные безжизненные пространства, по ночам, в мрачных лесах которых слышался жуткий мертвый шепот. В здешних туманах можно было заблудиться и сойти с ума.

Изначально Мрачноземье охватывало собой большую часть пригодных для жизни районов Северной Половины. Раскинулось по оба берега Андары, заполняло собой всю территорию Срединных Земель, на востоке до границ Аламфисова леса, на западе до самой Белой Долины, где раскинулась Страна Белого Камня. Мрачноземье пестрило руинами городов и деревень, принадлежавших изгнанным и уничтоженным людям севера, которые сохранились нетронутые временем.

Как определили мудрецы пространственное проклятие, не имеющее физических очертаний невозможно устранить разом. Развеять его может лишь время и жизнь существующая проклятию вопреки. Под восторженные крики в честь возникновения Арвлады — страны преферийских артэонов ее новоиспеченные граждане вынужденно вернулись в эти мертвые земли. Своим жизненным теплом, добрыми эмоциями, артэонской любовью они наполнили мрачные просторы, отчего в них постепенно вернулась жизнь, и они снова зацвели.

Сегодня Мрачноземья как такового не существует, остались лишь его куски. Срединные Земли, лежащие на западном берегу реки Андары облюбованные артэонами ожили очень быстро. В то время как на восточном берегу раскинулась Эвалта. Артэонов здесь осталось немного. Люди своим злом подпитывали рассеиваемое временем проклятие, доставшаяся им часть мрачных земель восстановилась лишь частично. Эти земли до сих пор именуются Мрачноземьем, именно через них сейчас с опаской проходила колонна Рурханом ведомая в Страну Волка. Но мрак старого проклятия все еще пропитывающий землю вовсе не смущал живущих здесь людей. Наоборот, ведь проклятие своим наличием надежно защищало от Азуры, благодаря чему животный мир хоть и деградировал, но все же устаканился, охота стала менее опасной и поэтому процветала. Мрачная пронизанная материализованными осадками зла земля составляла собой поверхностный пласт толщиной в среднем четыре метра, прокопав который чуть глубже можно было легко добраться до чистых ледяных грунтовых вод. Вдобавок восстановленные черноземные поля, не иссушенные деревьями-мутантами творениями Азуры, при правильной обработке давали чистый богатый урожай. Эвалта неплохо существовала в условиях не до конца осветленных мрачных земель.

На безоблачном небе солнце перевалило за полдень, в его лучах Мрачноземье не казалось таким уж мрачным. Колонна следовала по проложенной тропе среди черной земли, в окружении могучих сосен и покрытых весенними сосульками редких чахлых стволов мертвых деревьев. Где-то впереди раздался сильный грохот, который повторился еще и еще. Фрагор пояснил, что это работают минометы, судя по всему, где-то там проводится боевая операция. Места, через которые они сейчас проходили, были пустыми, незаселенными, поэтому излюбленными эвалтийскими бандитами. Так называемые «эвалтийские бандиты» это преступники омраченные проклятием Гнилой Метки. Гниющие заживо, боясь преследования, они чаще всего сбегают в леса, где инстинктивно сбиваются в шайки как дикие псы. Вот армидейским морпехам и спецназовцам и приходится по всяким непролазным глухим закоулкам лесов Эвалты лазить, бандитов этих зачищать. Колонна прошла мимо стоянки нескольких биотранспортеров морской пехоты уже знакомой Рурхану модели Б-2. Огромные обвешанные броней как танки, оборудованные под перевозку солдат быки, стояли под охраной бойцов морской пехоты сбоку от тропы. На полянке в стороне от места стоянки были развернуты наделавшие шуму три миномета, также находящиеся под охраной зевающих солдат. Поприветствовав своих коллег, по команде отдав им военное приветствие, колона двинулась дальше, вглубь мрачных земель.

Наступила смена. Первая рота спустилась вниз и растянулась вдоль правого фланга колонны, заменив вторую роту, которая в свою очередь поднялась для отдыха в наспинные кузова транспортников. Вместе с рядовыми в кузов забрались контролирующие их офицеры. Солдаты второй роты, уставшие шагать в сопровождении колонны, не разговаривали, не смеялись, не бесились как их предшественники. От усталости и жесткого контроля офицеров они, свернувшись комками в тесноте, быстро уснули. Рурхан все высматривал Джейсона, желал увидеть друга, но тщетно. Уснул и Фрагор. В тишине под ровное дыхание солдат Рурхан спокойно наслаждался окружающими весенними пейзажами, пусть и с небольшой примесью мрака. По бокам тропы под мощными сосновыми кронами местами еще лежал снег. Из-за отсутствия необходимости привалов для приема пищи и удовлетворения прочих естественных потребностей, ограничиваясь лишь передышками в наспинных кузовах, колонна с мобильностью присущей артэонам быстро двигалась вперед.

Отдохнувшие солдаты первой роты, разгоряченные спиртным, шагая в сопровождении колонны, начали неадекватно себя вести и там. Из ровного строя они превратились в толпу, просто прогуливающуюся вдоль края колонны. Они разговаривали, смеялись, наплевав на жесткие требования военных инструкций. Офицеры, видя, что солдаты совсем распоясались и начали беситься в открытую, стали закручивать гайки. Сначала первая рота пару километров по бездорожью шагала строевым шагом. Потом по инициативе командира чтобы наверстать извечное отставание от графика, было решено ускорить темп. Могучие животные, несущие на своих спинах груз прибавили шагу. Солдаты были вынуждены перейти на бег. Вместе с нашкодившими коллегами под наказание попали солдаты третьей роты, следовавшие вдоль левого фланга колонны. Около десяти километров спустя чтобы не стереть солдат третьей роты, было решено вернуться к приемлемой скорости. После такого наказания в рядах первой роты испарились остатки алкоголя, наступила тишина, образовался идеальный строй.

Грозные ряды сосен по бокам тропы начали расступаться, ускоренным темпом колона вошла в мрачные долины. Здесь, среди пустоты полян скрашенных одинокими мрачными стволами, подобно чуду одиноко стояло цветущее лиственное дерево. Его экзотическую пышную крону образовывали большие многослойные листья ярко бордового цвета, по краям обвитые черной каймой, безмолвно колышущиеся на ветру среди мрачных пейзажей. На макушке этого необычного дерева, впитывали лучи света, будто сделанные из хрусталя почки этого чуда. Это дерево-мутант, признак вторжения Азуры в эти мертвые земли и доказательство ее вездесущности в этом мире. По меркам этого измученного Азурой мира ничего особенного в этом дереве не было, но среди окружающей однообразной мрачности разбавленной темной зеленью хвои оно казалось прекрасным чудом. В контрасте местных пейзажей наслаждаясь красотой этого одинокого дерева, он вспомнил о Фиалке.

Она научила его ценить чудеса остальным незаметные, «радоваться восходу солнышка и случайно найденному необычному цветочку» и сейчас ему посчастливилось наблюдать одно из главных таких чудес, жаль, что без нее. Глядя на это дерево, красивое и необычное, одинокое среди этой серости будто скучающее без ласки, он представил, как обрадовалась бы она, увидев это чудо порожденное Азурой. Эти мысли заставили его сердце сжаться от тоски. Только фотография с ее изображением была единственным спасением от этой неописуемой внутренней боли, вызванной разлукой. Тем временем колонна вошла в холмистую местность, которой по маршруту быть не должно.

Справа показался высокий черный холм, на склоне которого местами лежали снежные сугробы. На вершине холма скрючилось мрачное строение — башня, старая, полуразрушенная, изуродованная огнем. За холмом начался лишенный даже зеленой хвои полностью мрачный черный лес. Этот лес еще после Первой Чистки вот уже более трехсот лет стоит сожженный пожаром, его в нетронутом виде сохраняет проклятие, хранящее в себе память тех кровавых дней. Здесь мрачнеют лучи солнца, и чахнет всякая новая растительность. Колонна приближалась к одному из эпицентров мрачного проклятия сковавшего эти земли.

Вот из-за обуглившихся, будто скрючившихся от боли мертвых стволов обвитые туманом посреди дня показались руины одной из деревень уничтоженной когда-то артэонами. Необычный туман обвил колонну. Вдохнув эту порожденную проклятием субстанцию Рурхан, понял что это не туман, это дым оставшийся здесь как отголосок того пожара, в котором сгорел лес и была уничтожена деревня. Тонущие в белых клубах необычного тумана виднелись мрачные развалины, замершие вне времени. Проклятие отзывалось в сознании спящих солдат кошмарными снами, показывающими кровавые сцены из памяти этого места. Они в ужасе просыпались. «Как мы сюда зашли? Что за идиоты сидят за компасом?»; «Как можно было завести сюда колонну?» — посыпались гневные комментарии.

Рурхан долго всматривался в руины этого наследия ушедших с боями прошлых жителей Северной Половины. Непонятно откуда он услышал плач, детский разрывающий душу жалобный плач. Что-то звало его в мертвые развалины и он замер находясь в шаге от того чтобы встать и спрыгнуть за борт шагающего огромного мамонта. В чувства его привел толчок ногой сидящего рядом Фрагора, который проснувшись, был бледен и заметно напуган.

— Эти неподвластные времени руины главное напоминание о крови, на которой построена Арвлада. Единственное чем я себя успокаиваю так это тем, что это не наше проклятие, мы к его возникновению не причастны, — постепенно отходя от ужаса своего сна Фрагор, то ли пытался объяснить что-то Рурхану, то ли просто рассуждал вслух. — Если бы не кретины ведущие колонну, мы никогда недолжны были заходить сюда.

Спустя пару часов из-за колючих верхушек елей, на юге, по курсу следования колонны своими огромными как горы, яркими деревьями возвысился лес Азурмор. Колонна отклонилась вправо и вдоль границы Мрачноземья, теперь ориентируясь на пестрые кроны деревьев Азурмора возвышающиеся еще далеко на юге, двигалась на запад, восстанавливая свой маршрут. По сосновому бору вдоль границы Мрачноземья затаптывая молодые сосны ногами гигантских мамонтов, колонна вышла к Инрэль, маленькому поселению артэонов на границе безмолвных мрачных земель и источающего голубое сияние пестрящего жизнью Азурмора, в возвышающиеся деревья-великаны которого с юга упирался горизонт.

Селение Инрэль было окружено своеобразной живой изгородью из плотно растущих маленьких сосен, изгородью шириной в несколько десятков метров выступающей идеальной маскировкой. Если бы Рурхан не знал, то никогда бы ни подумал, что в центре этих плотно растущих елей укрылось целое маленькое селение. По своему устрою это было обычное артэ-племя ничем не усложненное. Жили здесь артэоны Гарлуга — Духа любящего природу и животных, часто в обличие медведя гуляющего по мрачным лесам, в облике орла парящего над лесными просторами охраняя селение своих детей. Любви и уважения к природе этот Дух требовал от своих артэонов, не одобрял никаких проявлений цивилизации. Жители Инрэль о приходе армидейцев в свой тихий уголок предупрежденные Духом в орлином обличии не раз пролетевшим над колонной, встречая гостей, уже стояли всем племенем у стены елей скрывающей от посторонних глаз их селение. На этих артэонах были безликие льняные одежды, бережно сшитые руками здешних женщин. Они жили, не привнося в свою внешность ничего искусственного, сохраняли свою дарованную Духами красоту естественной, отчего казались безупречно прекрасными. Мужчины здесь подобно женщинам носили длинные волосы, при этом не имели бород, отчего мало чем отличались от своих половинок, как во внешнем облике, так и в поведении. В любовной ауре общества страшащегося насилия и любых проявлений силы, мужчины вполне естественно становились полностью подобными женщинам, добрыми и мягкими.

Колонна остановилась на свой первый привал. Мамонты опустились на животы, две роты сопровождения выстроились ровными рядами, солдаты роты отдыхавшей в наспинных кузовах приступили к спешиванию. Маленькие артэоны Гарлуга, увидев больших лохматых чудовищ с большими бивнями, в золотистой броне, несмотря на интерес, боялись самостоятельно подойти к ним. Но затем ведомые под руку старыми артэонами все же облепили транспортников, начав гладить, слушать биение сердец этих гигантских животных. Когда батальон построился, его командир, командами выровняв ряды своих солдат, поставив их по стойке смирно, с приветствием отправился к артэонам Гарлуга сбившимся в кучку. С противоположной стороны для приветствия вышел местный Намарьен, пребывающий здесь в статусе шамана, внешне ничем не отличающийся от других здешних мужчин, одетый в бежевое платье и «ради прикола» обвешанный рядами разноцветных бус. После приветствия командир батальона подозвал к себе Рурхана.

— Меня зовут Туклас, фамилии придумать себе мы не удосужились, да и слишком мало нас, чтобы так усложнять наше существование. Значит, вы и есть тот самый Рурхан. Кратон много рассказывал мне о вас. Добро пожаловать в дом артэонов Гарлуга, — сказал шаман, поклонившись, Рурхан поклонился в ответ. — Я с удовольствием исполню просьбу нашего защитника Кратона и покажу вам наш дом, в котором нет ничего кроме любви, поэтому бессмысленно говорить о гостеприимстве. Прошу за мной.

Рурхан пошел за этим излучающим добро артэоном. — Фрагор! Бегом за ним! — обернувшись к строю, прокричал командир. — Ходи за ним как тень, дубина! — кричал он Фрагору, когда тот пробегал мимо.

Солдаты Армидеи приступили к выгрузке части гуманитарного груза предназначавшегося для Инрэль. Сопровождающий колонну маг раскрыл одну из коробок и начал раздавать детям конфеты в золотистых обертках. Мужчины из племени Гарлуга подошли к солдату, ловящему коробки, сбрасываемые со спины центрального транспортника, и предложили ему помощь.

— Вы что бабы?! Отвалите! Еще ручки замараете! — грубо прорычал громила армидеец. В ответ, молча с улыбкой поклонившись, мужчины племени удалились.

— Смотри они же ведь не традиционной ориентации походу. Зажмут тебя где-нибудь толпой! Отомстят по полной! — посмеивался подошедший за коробкой солдат.

Один из командиров взводов заметил агрессивное по отношению к местным поведение солдат. — Ну-ка вы б…! — гневно крикнул он, но увидев стоящих рядом женщин сжимающих в объятиях детей, резко остановился. — Вернее, — прокашлялся он, — господа солдаты, если вы не соизволите, вести себя культурно я буду вынужден применить к вам весьма губительные для вас санкции.

— Так точно мой командир! — решив позлить офицера, выкрикнул солдат принимающий коробки, зная, что сейчас ему ничего не будет.

Вэйнон со стороны наблюдающий за происходящим контактом культур не понимая, зачем он здесь нужен, ушел на разведку. Он отправился вперед на юг в сторону возвышающихся на горизонте зелено-голубых крон деревьев Азурмора. По узкой тропинке среди плотных зарослей елей Рурхан в сопровождении Фрагора следовал за шаманом в деревню артэонов Гарлуга. Рурхан был заметно доволен, ему было интересно увидеть, как живут вот такие простые артэоны. Он поведал, что за минувший год со своей любимой побывал в разных уголках мира артэонов, увидел множество величественных и необычных городов. Но, к сожалению, жизнь и быт вот таких простых артэонских обществ совершенно упустил. Фрагор поведал, что именно за этим они здесь. Это правитель Кратон подготовил для Рурхана что-то вроде экскурсии, специально чтобы он мог ознакомиться с жизнью простых артэонских обществ. И одновременно осознал значимость и необходимость наличия и возникновения Армидеи, ведь именно благодаря золотому городу, под его защитой артэонские общества вроде Инрэль могут позволить себе жить в простоте и гармонии с природой. Если бы не Рурхан колонна бы вообще сюда не заходила, вместо этого шагая до самой ночи, прямиком двинувшись к Азурмору, заночевав на его границе. В Инрэль они задержатся до утра, так что Фрагор советовал Рурхану не торопиться и спокойно насладиться здешним гостеприимством.

Инрэль представлял собой зеленый травяной луг с расставленными на нем цветными тканевыми шатрами. В центре шатрового городка гигантским сооружением возвышался пока без надобности отключенный телепорт, помимо дороги во все концы мира артэонов открывавший вход в местный артэонский акрополь — оборудованный для жилья или криогенного сна бункер, находящийся под землей на глубине более ста метров, не имеющий прямых выходов на поверхность. Последние несколько сотен лет Духи стали возводить такие недосягаемые сооружения способные в случае необходимости укрыть их детей от любой опасности, по аналогии с крепостями, укрывавшими от бед жителей людских городов, артэоны называли их акрополями. Артэоны Гарлуга даже суровые зимы порой пережидали в убежище, построенном для них Духом. Вокруг телепорта как на негласной центральной площади небольшим коллективом проводила день вся местная молодежь. Молодые артэоны читали книги, пели песни, играли во что-то и даже прыгали через скакалку, в общем отдыхали. В небольших котелках над кострами бурлили душистые травяные напитки, чашки с которыми держали в руках местные молодые люди. Увидев гостей, они расступились и поклоном поприветствовали их. «Привет девчонки!» — расплываясь в улыбке Фрагор, подмигнул облаченным в белые платья местным красавицам. Жилище шамана стояло на краю, в противоположной входу стороне деревни. Следуя между шатров Рурхан своими глазами наблюдал ничем не обремененную простоту и естественную гармоничность, существование в мире со всем окружающим, к которым когда-то стремились первые артэоны. Только в условиях Арвлады, безопасность которой обеспечивалась силами мощных армий, эти артэоны могли позволить себе такую простоту.

Босоногий шаман, ведущий их за собой, остановился у красного шатра стоящего в стороне от всех. По приглашению Намарьена гости вошли внутрь. В центре место для костра, по бокам сундуки, ящики с вещами и передвижная кровать чтобы холодными ночами можно было поближе придвинуться к огню. Внутри их ожидала супруга Тукласа — Натали, высокая златовласая артэонка. Сидя возле трескающего пламени, наслаждаясь различными травяными чаями, среди душистых благовоний они беседовали о различиях обществ артэонов. В ходе разговора шаман пояснил, что он в своей деревне, прежде всего «душевный лекарь», управлять здесь нечем, все само гармонично существует под властью Духа. Что касается участия в обороне Арвлады, то они постоянно думают над этим и все никак не могут решиться отправить достойного мужчину учиться военному ремеслу в Армидею. Потому что им «все время жалко своих мальчиков».

Установив палатки, бойцы батальона лагерем встали рядом с Инрэль. Рурхан с Фрагором переночевали в деревне, в палатке специально установленной для гостей. С первыми лучами солнца солдаты батальона одаренные венками от местных женщин слушали благодарственные песни, в которых их восславляли как великих защитников, героев. Кто-то наслаждался красотой исполнительниц, сладостью их нежных голосов, кто-то в задних рядах недоумевал: «Что это за бред эти телки утроили?». Оставив позади артэонов Гарлуга на прощание вслед уходящим солдатам сыплющим белые цветочные лепестки, разносимые по ветру, колонна двинулась к дебрям Азурмора.

На артэонских картах это явление значилось как аномалия АС — 3, в народе его прозвали лес Азурмор. Здесь постоянно бушевал Шторм Азуры, потоки ее частиц, не прекращая, вырывались из земли. Подобные территории называли Зонами Азуры, животные и люди обходили их стороной. Жизнь, расплодившаяся в этом покинутом всеми лесу фактически с нуля, постоянно обжигаемая Азурой, закрутившись в вихре постоянных изменений, преображений, достигла апогея своего многообразия и закрепилась тысячью стабильных уникальных видов. Населявших этот терзаемый Азурой лес безумных в своей уникальности существ, переживших сотни преображений больше ее потоки не тревожили, теперь они достигли предела изменений и жили в мире со Второй Силой.

Этот уникальный лес за счет Азуры вытянулся в три макро яруса. Первый ярус составляли олицетворяющие Азурмор, единственные нежащиеся в солнечных лучах деревья-великаны, вымахавшие на десятки метров, чьи верхушки в высоте обдували холодные ветра. Это были исключительно различные вариации хвойных, чьи усеянные великанскими колючками и шишками кроны были окрашены Азурой в приятный голубой цвет. Второй ярус составляли деревья поменьше не более пятидесяти метров в высоту. Здесь за незначительные лучи света, проникающие сквозь хвою первого яруса боролись как хвойные, так и лиственные. В основном лиственные обычных размеров деревья третьего яруса изолированные от света кронами деревьев-великанов, существовали во мраке, поэтому сами научились испускать свет, приятным разноцветным сиянием наполнив влажные низины этого леса. Военная колонна следовала вдоль троп образованных корнями мегакронов — деревьев на первых этапах формирования леса в отсутствии большого количества конкурентов, вымахавших до нескольких километров в высоту, их обвитые облаками вершины сковал лед, середина ствола, обзаведшаяся собственной флорой, обильно цвела. Мегакронов возвышающихся по всей территории Азурмора было восемь. Их корни огромными щупальцами расползшиеся повсюду, выкачивали из земли все соки, образовывая вблизи себя лишенные растительности пространства узкими линиями пронизывающие густые заросли, которые можно было использовать как тропы. Топая по выпирающим из земли ребристым верхушкам гигантских корней, огромные мамонты двигали армидейскую военную колонну вглубь преображенного Азурой леса, в юго-западном направлении.

Небо над Азурмором всегда было заслонено синей переливающейся линзой — скоплением пассивных частиц Азуры, проходя через которое солнечные лучи окрашивались, освещая этот лес приятным голубым светом. Где-то в центре, в сердце этого леса-мутанта Азура своим мощным потоком, закручиваясь вихрем похожим на огромный торнадо постоянно била в небеса. Зоны Азуры считались явлением положительным и даже необходимым. Азура своими постоянными потоками пронизывая подобные территории, извергала все свои выбросы только в их пределах, благодаря чему окрестные территории, на сотни километров вокруг оставались практически нетронутыми ее жаром. Поэтому эти «Зоны» были как естественными, так и искусственными сотворенными магами.

По мере углубления крики населявших этот лес животных становились сильнее. В землях Преферии изначально не водилось обезьян, поэтому по деревьям скакали измененные представители самого распространенного в северных широтах семейства псовых. Серые обезьяноподобные собаки удивлялись пришельцам, вторгнувшимся в их владения, скача по деревьям, пролетали на лианах над их головами, издавая рев. Из подсвеченного слабым светом мрака нижнего уровня колонну сопровождали хищные взгляды больших кошачьих глаз. Сбоку метрах в десяти раздался треск деревьев и в небо взмыли напуганные чем-то стаи каких-то разнообразных крылатых грызунов. Треск ломающихся деревьев раздался снова, через эти заросли пробиралось что-то огромное, в итоге округу огласил донесшийся оттуда кошмарный рев. Над головами в небе парили сотни видов самых разнообразных птиц. Выходящие из-под земли прозрачными едва заметными глазу скоплениями потоки Азуры, преобразившие уже все, что можно в этом лесу и теперь будто мечущиеся в поисках новых жертв пронзали следующих в колонне. Артэонам не отвечающим признакам биологической жизни эти незначительные выбросы Азуры были нестрашны. Мамонты, везущие колонну искусственно выращенные военными алхимиками из пробирок, также имели иммунитет от Азуры. Все равно от здешних обитателей нужно было обезопаситься, поэтому маг распалил сильнее хранимое пламя. Ярко засиявший голубой огонь испустил волну своего жара, разогнавшую все проявления Азуры в радиусе нескольких десятков метров. С безумными криками разнообразные животные разбежались в стороны, вокруг колонны установилась своеобразная защитная зона, в которую пока поддерживаемое магом защитное пламя сияет ярко, потоки Азуры, как и порожденные ею твари проникнуть не могли.

По мере дальнейшего продвижения чтобы создать говорящий об их приближении шум, заранее отпугивающий нежеланных встречных офицеры, разрешили солдатами некоторые отступления от строевых инструкций. Идущий в колонне арфей исполняющий функции военного оркестра, окружая себя звуковыми вибрациями, исходящими из его артэнсферы, начал воспроизводить ритмичную музыку, не дающую солдатам спать на ходу. Являющийся генной реанимацией второго вида (азиат), единственный кому здесь командир разрешал носить длинные волосы, здешний арфей набирал обороты, делая свою музыку более громкой и агрессивной.

За проходящей артэонской колонной разгоряченной музыкой, из-за кустов на обочине наблюдала пара больших желтых глаз. Проверить намерения входящих в их владения солдат, из-за кустов вышел представитель здешней разумной жизни. Гуманоидное существо, человеческого роста с кожей голубоватого оттенка, длинными щупальцеобразными черными отростками, вместо волос свисающими с головы, с вытянутой клыкастой пастью. Тело существа украшал белый боевой окрас, из одежды только юбка, сплетенная из травяных стеблей. В правой руке хозяин этих земель держал копье. «Пошел вон урод! Морская пехота Армидеи! Идет!» — под ритм мелодии прокричал аборигену один из солдат, остальные поддержали его смехом. Абориген, проявив мудрость, промолчал. «Бесстрашный» офицер, наплевав на правила безопасности идущий между строем солдат и полным опасностей лесом кивком головы поприветствовал аборигена, тот поклонился. «Извини за этих дебилов. Мы пришли только с миром», — оправдался за всех офицер, абориген понимающе кивнул.

— Смотри Рурхан! — крикнул Фрагор, Рурхан привстал, чтобы лучше разглядеть невиданное существо. Сжимая в руке копье, этот лесной воин провожал взглядом вторгшихся в их владения армидейцев, к нему в поддержку из-за кустов вышли еще семь его соплеменников вооруженных томагавками и луками, также напряженно рассматривающих уходящую колонну.

— Это Иноморфы — разумные мутанты, порожденные Азурой, — начал пояснять Фрагор. — Этот вид зовется орданами. Они кочевники путешествуют по всей Преферии. У них самцы, в смысле мужчины нормальные. Выглядят, говорят как люди. А самки у них это просто животные, тупые не разговаривающие, ходят на четырех лапах, только детей рожают и все. Они много жрут травы, вот разумным самцам и приходится кочевать, чтобы этих прожорливых вонючих коров кормить. В этом лесу у них что-то вроде главного стойбища. Здесь они всегда задерживаются, развеивают прах своих умерших.

Рурхан много читал о Преферии и о орданах — вечных кочевниках скитающихся по ее землям, бывших единственными кому разрешалось свободно пересекать южную границу Арвлады, знал все досконально, но не мешал Фрагору молоть языком.

Солнце начало опускаться к закату. Колонна быстро утонула в тени окружающих деревьев великанов. Усиливались свирепые крики из темных низин леса, маг сильнее запалил защитное голубое пламя. Колонна вышла в место переплетения корней мегакронов, где образовалась приличных размеров открытая территория. Было решено остановиться на привал. Уложив мамонтов посередине этой великанской поляны, установив вокруг них охрану, солдаты принялись разжигать костры. Командир велел всем съесть что-нибудь, поддерживать в себе жизнь, поэтому солдаты, доставая из рюкзаков свои пайки, принялись без интереса жевать их содержимое. Рурхан и Фрагор уселись за меленький костерок в стороне от всех. У одного из рулевых долгое время телепатически управлявшего огромным мамонтом, случился приступ. От долгого контакта с чужим сознанием его собственное дало сбой. Рулевой содрогаясь, будто в эпилептическом припадке, свалился без сознания. После оказания первой помощи поврежденному бойцу офицеры созвали всех медиков батальона. Было велено произвести осмотр оставшихся рулевых осуществлявших телепатическое управление огромными животными, а то без них дальнейшее продвижение колонны становится невозможным. Фрагор убежал туда. Рурхан жующий конфеты, которые ему в дорогу собрала Фиалка, остался один у их костерка, который больше дымил, чем горел. Тушенка в банке оставленной Фрагором возле углей, так и осталась скованной холодным жиром. От нечего делать Рурхан пошел прогуляться. Однообразные солдаты отдыхали сидя маленькими группами у костров, даже на время отдыха, не снимая свою броню, в основном дымя сигаретами, безжизненными усталыми взглядами смотрели в огонь. Разглядывая солдат, неожиданно глазами он наткнулся на Джейсона. Они пересеклись взглядами, Джейсон узнал его, но вместо приветствия недовольно отвернулся в сторону. После секундного непонимания Рурхан разглядел на его наплечных бронепластинах необычные красные линии, по всей видимости, те самые отметины, говорящие о том, что он преступник. Рурхан почувствовал себя нехорошо, побледнев, он отошел в сторону леса. Он снова рассматривал фотографию с Фиалкой. Не желая ничего обдумывать или как-то укладывать в голове, сейчас он пытался не впасть в отчаяние. Сейчас он действительно почувствовал себя одиноким, оставшимся среди сгущающейся темноты.

Офицеры, желая отдохнуть, чем-нибудь заняв солдат, на свой страх и риск разрешили немного погонять в футбол. Скинув бронекостюмы, оставшись в черных нижних комбинезонах сборные двух рот, отошли в сторону для игры. По два воткнутых в землю копья имитировали ворота. Игру в качестве судьи контролировал один из сержантов. Остальные солдаты желающие понаблюдать за игрой и хоть чем-нибудь отвлечься, в качестве болельщиков окружили воображаемую футбольную арену по периметру. Мелкие стычки и обидные ругательства в случае неудач начались сразу, но в целом все было нормально, у сержанта, контролирующего игру, особых претензий не было. Затем одна из команд стала по глупости проигрывать. После очередного пропущенного мяча разъяренный самопровозглашенный капитан проигрывающей команды набросился на одного из вражеских игроков. Началась драка. Сначала подобно диким псам сцепились обе соперничающие команды, а после и все болельщики окружающие воображаемое футбольное поле. Большая часть батальона, разделенная на два противоборствующих лагеря, сцепилась в одной огромной драке. Рурхан в шоке наблюдал за тем, как жестоко друг друга избивали солдаты.

К месту драки сбежались все офицеры. Сержанты, вооружившиеся резиновыми палками, бросились в дерущуюся толпу, пытаясь их разнять, нейтрализовать главных зачинщиков, пока они друг дружку не поубивали. Те из дерущихся, что в процессе драки еще стояли на ногах, а не валялись без сознания с разбитыми лицами, уже не слышали команд офицеров. Позабыв обо всем, пока была такая возможность, они пытались добраться до ненавистных сослуживцев. В дерущуюся толпу полетели шумовые гранаты. Несмотря на то, что на время игры все были разоружены, один из дерущихся достал из-за пазухи лезвие от ножа. Дело могло бы дойти до серьезного преступления, если бы на пути потенциального преступника не возник Вэйнон. Этот здоровяк, вместе с сержантами пытавшийся остановить драку, в два счета уложил на землю потенциального преступника, забрав у него лезвие.

Громко и четко последовала команда: «Батальон! Смирно!». Утихающая драка в одну секунду прекратилась. Солдаты с разбитыми лицами замерли на местах. Только разъяренный Вэйнон не мог успокоиться и в тишине продолжал бить ногой под дых одного из солдат, видимо сильно его разозлившего. Рядом с замершей толпой с рупором в руках стоял командир. Услышав его голос усиленный рупором, солдаты вынуждено подчинились. Сработал инстинкт «больших звезд» — чем выше звание начальника, тем охотнее его слушаются солдаты, ну и, разумеется, страх перед комбатом лично, а то ведь этот безразличный майор может и обезумить и вот тогда всем будет плохо. По рупору последовала команда: «Господа участники драки! Упор лежа принять!». Надрессированные солдаты за секунды попадали на землю и уперлись в нее руками. «Раз», — последовало от командира, солдаты, в упоре лежа согнув руки, прильнули к земле и замерли от нее в нескольких миллиметрах. «Два», — солдаты выпрямили руки, сделав отжимание от земли. Солдаты отжимались под счет командира. Сержанты с резиновыми палками ходили среди отжимающихся солдат, переступая через них, контролируя выполнение упражнения. Не дай бог кто-нибудь из нашкодивших солдат, делал упражнения неправильно, в процессе отжимания от земли слишком сильно задирал зад или ложился на землю, то тут же получал удар резиновой дубиной или ногой под дых. Вэйнон среди отжимающихся отыскав безумца в процессе драки доставшего нож, врезал ему по морде, а затем ногой вдавил его разбитое лицо в грязь.

Солдаты в качестве наказания за драку отжались несколько десятков раз под счет, потом еще около сотни самостоятельно. Вымотавшиеся во время драки, позже окончательно обессилившие от отжиманий они стали как шелковые. Командир, опять же криком в рупор велел всему батальону прекратить отдых и строиться лицом к нему повзводно. Участники драки бросились облачаться в бронекостюмы. Медики принялись будить солдат в процессе драки оказавшихся без сознания, в основном пинками или ударами по щекам. Чтобы поторопить всех кто еще не встал в строй командир велел всем, кто уже успел построиться пока, принять упор лежа. Всем, в том числе и офицерам. «Вы допустили все это. Вы господа офицеры проявили халатность, дав им в руки мяч. Ведь эти отморозки в Малдуруме, готовы взорваться от безумия. Было идиотизмом ожидать от них нормальной игры в футбол», — говорил наказанным офицерам командир. Офицеры — командиры взводов и рот, проклиная своих солдат, выполняли приказ командира и вместе с личным составом стояли в упоре лежа.

Рурхан как обычно стоя сбоку от строя с ужасом наблюдал происходящий идиотизм. И как ему становилось понятно из спокойного привычного поведения окружающих, подобное было здесь нормой. Даже когда все встали в строй, все в качестве профилактики дружно еще пару минут тужились в упоре лежа. Потом командир, наконец, дал команду: «Встать». Разозленные офицеры, сержанты, уставшие солдаты. Строй замер тихо, смирно и ровно.

— Нормально отдыхать вы все же не умеете, дебилов среди вас больше. В любом случае сорок минут отдыха прошли, те, кто хотели поесть, спокойно посидеть, те я думаю, отдохнули. А что касается дегенератов, ну это дегенераты что с них взять. Не умеете отдыхать! Значит, не будете отдыхать! Все! Пять минут сбор, и колонна стоит полностью готовая к отправке! — убрав рупор, командным голосом кричал командир.

— Можно я добавлю? — спросил у командира Вэйнон.

— Конечно товарищ полковник, — уступая место, ответил командир.

— В принципе все нормально. Все как обычно во власти Малдурума. Мы здесь не в туристическом походе. Все мы здесь обученные убивать опасные ублюдки специально взращенные системой. Вполне естественно, что в мирное время, когда нам не на кого выплескивать свою агрессию и силу, мы отрываемся друг на друге. И только война сплотит нас и сделает единой силой. Набить морду друг другу это нормально, для нас даже естественно. Но хвататься за ножи! Убивать друг друга — это уже перебор. Раскол военного братства, — упрекал солдат Вэйнон. — Я не понял что это за бред вообще?! — резко сорвался он. — Морпехи! Для чего вы здесь?!

— Убивать! Убивать! Убивать! — разом крикнули все солдаты, и те, что мирно отдыхали и безумцы с разбитыми лицами. Рурхан не переставал «удивляться» происходящему.

— Это другое дело. Но только убивать врагов, а не друг друга. Это нужно уяснить раз и навсегда, — остался доволен Вэйнон.

Батальон приступил к погрузке, Фрагор взяв Рурхана за руку, потащил его к пятому транспортнику. — Что происходит, вы что… вы кем стали вообще? Что вытворяете? — возмущался Рурхан. — Я не могу тебе объяснить, — уходил от ответа Фрагор. — Никто тебя не заставляет увязать во всем этом. Ты можешь просто вернуться домой, ясно! Сказать: «все я не могу так больше», расплакаться. То, что ты не понимаешь происходящего это не моя проблема, это они там должны были тебе все объяснить, прежде чем отправлять сюда. Я просто не имею на это права, — Фрагор был недоволен сложившейся ситуацией, от Рурхана с которым ему приходилось нянчиться, он уже устал. За Рурханом пристально наблюдал сопровождающий колонну маг.

Все вокруг заволокла ночная темнота. Сквозь переливающееся в темноте синим скопление частиц Азуры зависшее в небе над лесом-великаном звезд было не разглядеть и это раздражало. Двигаясь в направлении юго-запада, колонна шла вблизи Западного Маяка — одного из гигантских мегакронов своими ветвями затянувшего горизонт с севера.

Колонна без отдыха продвигалась вперед. Закрепленные на стальном облачении мамонтов световые кристаллы разной мощности осветили все на многие метры вокруг. Рурхану не спалось. С самого начала этого «путешествия» он хотел спуститься вниз и прогуляться немного, но Фрагор все время не давал ему этого сделать. Но вдруг один из мамонтов издал протяжный крик и остановился, подняв лапу, судя по всему, это животное на что-то наступило. Колонна остановилась, солдаты и офицеры принялись пытаться раненному животному помочь. И Фрагор как нельзя кстати задремал. Рурхан пробравшись мимо спящих в кузове солдат, по веревочной лестнице спустился вниз. Солдаты, идущие в сопровождении, замерли в боевой готовности вокруг колонны. Пройдя мимо стоящих в задней части солдат, не услышав от них ничего, Рурхан пошел прогуляться, немного отдохнуть и развеяться. Тем более, когда он еще раз окажется в самом сердце Азурмора? Он не понимая, что творит, решил выйти из-под искусственного света освещающего колонну. Едва зайдя за первые деревья, он замер в изумлении. Вне искусственного света его озарило естественное сияние, которым в ночи был наполнен этот лес. Покрывающие деревья небольшие волоски, прожилки огромных листьев, различные почки, бутоны все источало свет самых разных оттенков. Над головой похожие на ожившие звезды летали огромные светлячки. Постоянно сотрясающие этот лес, уходящие в небеса гигантскими столбами света пассивные выбросы энергии Азуры, бьющие из своих кратеров где-то вдалеке, освещали все вокруг яркими белыми вспышками. Но самый главный яркий белый ангельский свет струился откуда-то из-за веток. Продвинувшись дальше, он увидел небольшую сокрытую от всех плотными зарослями поляну, на которой среди вечного мрака нижнего яруса Азурмора рос большой, выше человеческого роста цветок, испускающий тот яркий серебристый свет поразивший Рурхана. Этой красотой он оказался буквально очарован.

Его наслаждение прервал резкий звук, раздавшийся за спиной, это был топот ноги по луже. Не успел Рурхан обернуться, как его горло сдавила сильная рука, мощный удар в правый бок, окончательно остановил дыхание, на голову ему набросили мешок. Несколько десятков метров его тащили по болотистым низинам, затем нанеся еще несколько ударов в живот, стянув мешок с головы, бросили на землю. Прокатившись кубарем, от боли не в силах пошевельнуться, он все-таки сумел оглядеться. В чудесном сиянии нижнего яруса Азурмора чужеродным злом в этой природной красоте перед ним стояли три армидейских солдата в золотистых бронекостюмах. Их лица окрашенные черными линиями свежего боевого окраса скрыты под опущенными забралами. Стоявший посередине солдат держал в руке факел с голубым пламенем, защищающий от обитателей леса. Не успел Рурхан выдавить и слово как один из солдат подошел и нанес ему несколько ударов своим огромным кулаком. Когда Рурхан повалился на землю, он нанес ему еще несколько ударов ногой. Чтобы не оставлять на лице заметных шрамов его били по ногам, рукам и туловищу.

— Что дальше сделаем? — хриплым грубым голосом спросил первый преступник. — Давайте может, его в местной смоле обмажем, чтобы ему неповадно было?

— Нет! — ответил хлипким мерзким голосом второй преступник. — Я хочу позабавиться с ним. Поиграть с этим сладким малышом.

Догадавшись, что его подельник имеет в виду, первый преступник пришел в ярость. — Ты что больной?! — криком он обрушился на подельника подняв забрало. — Мы хотели просто проучить гражданского, на место его поставить… А ты психопат что несешь?

Обладатель мерзкого голоса, недолго думая ударил в лицо кричавшего на него первого преступника, повторил эту процедуру еще несколько раз и тот упал без сознания. Достав нож, он посмотрел на третьего подельника, наблюдавшего за всем со стороны. «Дружище спокойнее, делай что хочешь. Я только посижу здесь посмотрю. Ты не против?» — третий преступник успокоил наставившего на него нож подельника, после сев на корточки, упершись спиной о дерево, он приготовился наслаждаться действием. Второй преступник, убрав нож, залился жутким смехом, предвкушая больное удовольствие. Воткнув в землю факел с защитным голубым огнем, он скинул шлем, открыв свое застывшее в безумии лицо. Раздвинув руки по сторонам, пока его бронекостюм шипением автоматически размыкающихся креплений отдельными бронепластинами обвалился с тела, он медленно приближался к лежавшему на земле корчащемуся от боли Рурхану.

— Сладкий мой, — своим мерзким голосом протянул он, расстегнув ширинку, подняв за волосы голову Рурхана. — Не бойся, это бессмысленно… больно будет все равно. — Резким щелчком где-то рядом раздался звук сломанных ветвей, будто кто-то прошел в зарослях рядом. Это заставило преступника остановиться и оглядеться по сторонам. Через пару секунд из-за его спины вылетел еще один армидейский солдат с надвинутым на лицо забралом. Он несколькими ударами повалил на землю оставшегося без бронекостюма своего обезумившего сослуживца. Третий преступник, тот что, сидя облокотившись о дерево, наблюдал за происходящим со стороны, скрылся в светящихся во мраке лесных зарослях, просто убежал. Солдат, спасший Рурхана, поднял забрало, это был Вэйнон. На всякий случай, нанеся обезвреженному преступнику еще несколько ударов, сломав ему ногу, обездвижив его и заставив кричать от боли, он бросился к Рурхану. Первым делом, достав из поясной аптечки местный морфин, он ввел ему целую ампулу.

— Смотри на меня! Не уходи в себя. Рурхан дыши, просто дыши. Не теряй сознание, — Вэйнон стучал Рурхана по щекам.

— Это безумие… бред какой-то, — прошептал окровавленными губами Рурхан.

— Ну и хорошо, — радуясь тому, что с Рурханом все в порядке Вэйнон вздохнул с облегчением. Аккуратно уложив обмякшее тело Рурхана на траву, он подошел к лежавшему на земле корчащемуся от боли преступнику. Нанеся ему еще несколько ударов, схватив его за горло Вэйнон, поставил его на колени перед Рурханом. — Рурхан! — достав нож и приставив его к горлу преступника, сказал он. — Давай выноси свой вердикт.

Рурхан, шокированный тем, что творит Вэйнон моментально пришел в себя. — Ты что делаешь? Убери нож от его горла! Перестань! — крикнул он, глядя на происходящее испуганными глазами.

— Что я творю?! Твоя защита это моя задача в рамках этой миссии. Только за этим я здесь. Прости, что допустил этот инцидент. Прошедшего не вернуть, так что теперь решай его судьбу.

— Ты что и вправду убьешь его?!

— Конечно. Мы сейчас в зоне действия законов войны, в соответствии с которыми преступникам полагается ликвидация на месте. Все нормально. Давай решай Рурхан.

— Нет! Господи! Само собой нет! Ради всего святого убери нож от его горла. Прошу не опускайся до их уровня!

— Как скажешь, — расстроено произнес Вэйнон, швырнув преступника на землю, затем просто так нанеся ему еще несколько ударов ногой.

— В этом мире никому не должно быть больно, ни человечку, ни зверушке… — под действием дурманящего сознание обезболивающего Рурхан пытаясь спастись от окружающего безумия, повторял себе под нос ее слова.

— Что?! — рассмеявшись, услышал его бормотания Вэйнон. — Успокойся, это я видимо слишком много обезболивающего тебе вколол. Подожди, сейчас пройдет, — посмеивался он. После Вэйнон пробудил лежавшего без сознания первого преступника. Он, придя в себя, набросился на своего бывшего подельника лишившего его сознания. Преступник со сломанной ногой снова завопил от боли. Вэйнон спустя пару секунд оттащил рассвирепевшего солдата не дав убить преступника. — Мы хотели проучить парня… того что задумала эта мразь я и представить не мог. Клянусь. Этот психопат просто свихнулся, — пояснил этот солдат, снова опустив забрало, скрыв лицо, извиняться перед Рурханом он не собирался. Преступник облачился в бронекостюм, закричав от боли, когда бронепластины автоматически стали стягиваться на его переломанном теле. Под защитой голубого пламени, факел с которым держал в руке Вэйнон за руку придерживающий избитого Рурхана, все они двинулись в сторону колонны.

После обнаружения пропажи нескольких человек включая Рурхана, все солдаты были приведены в полную боевую готовность. Обнажив мечи, приготовив луки, по краю выстроив стены щитов, солдаты стеной встали вокруг отдыхающих транспортников. Маг запалил голубое пламя ярче яркого. Посчитав бессмысленным отправляться на поиски в ночные дебри Азурмора, командир отвел час на ожидание. В свет прожекторов колонны во главе с Вэйноном, вышли четверо потерявшихся. Факел с голубым пламенем в руках Вэйнона тут же погас, маг мысленно затушил его от греха подальше. В сопровождении подчиненных к ним подошел разъяренный командир. Увидев своего солдата, волочащего сломанную ногу, он окончательно рассвирепел.

— Где вы были? Кто покалечил моего бойца?! — прокричал недовольный командир. По всей видимости, отвечать должен был Вэйнон но этот здоровяк не собирался ничего объяснять. — Ты что творишь! — командир набросился на Вэйнона. — Ты вообще кто такой здесь! Калечишь моих бойцов. Кто дал тебе на это право?!

— Твои бойцы потенциальные преступники. Они издевались нал гражданским участником нашей миссии! Я предотвратил их злодеяние. Скажи спасибо, что я еще в живых его оставил!

— У меня этих бойцов три роты, целый батальон, я физически не могу их всех контролировать. Для этого здесь и нужен ты! Для присмотра за этим лопухом тебя и отправили с нами. И ты полковник, получается, со своей задачей не справился! Мне впереди предстоит боевую задачу выполнять. У меня каждый солдат на счету. Где я теперь возьму замену придурку, которому ты полковник сломал ногу! — кричал командир.

Вэйнон стоял разрываемый желанием просто послать этого майора к чертовой матери, но тут вмешался маг.

— Вэйнон успокойся! Не делай глупостей, — встав между ним и командиром батальона, сказал маг. — Согласись, ты допустил эту ситуацию. Ведь ты должен был присматривать за Рурханом, — после этих слов Вэйнон виновато опустил вниз озлобленный взгляд. — Но и вы товарищ майор слишком сильно запустили дисциплину в своем батальоне, — высказал он командиру. — Где командиры взводов преступных солдат, почему за ними никто не смотрит! Я думаю, вы сделаете выводы из произошедшего инцидента. — После этих слов маг посмотрел на избитого Рурхана молча стоявшего в стороне. — Сейчас самое главное это здоровье Рурхана. Как ты? — обняв его за плечи, спросил маг.

— Да что с ним будет! Меньше будет лазать, где попало, — привыкший кричать, громко сказал командир батальона. — Вколите ему «морфина» и дело с концом.

К Рурхану подошел Фрагор. — Ну, ты меня и подставил! Я думал все конец мне… — сказал он Рурхану.

— Извини, — буркнул Рурхан, прежде чем Фрагор вколол ему в шею еще ампулу болеутоляющего.

— Ты что делаешь дубина! — крикнул на Фрагора Вэйнон. — Я уже обезболивал его, у него сейчас передоз будет… — под эти слова Вэйнона Рурхан потеряв сознание, провалился в сладкий приятный сон, спасший от всякой боли.

Под звуки дождя барабанящего по железу Рурхан пришел в себя. Укрытый теплым одеялом, с головой перетянутой бинтом, ощущая боль во всем теле, он лежал в сложенном железном куполе на спине третьего транспортника. В центре купола беззвучно пылал бездымный голубой огонь. Голубые языки этого пламени не сжигали, а просто тихо безвредно обволакивали собой дрова. Над пламенем висел закипевший чайник наполнивший купол ароматом мяты. Маг сидел, задумавшись глядя в голубое пламя, согреваясь его необычным теплом. Фрагор вытащив из коробки с гуманитарным продовольствием сосиску, насадив на нож, жарил ее над спасительным огнем. Больше в сухом теплом надежно закрытом куполе никого не было. Снаружи гремел гром и лил проливной дождь. Чувствуя как, болят ребра, и трещит голова, оставив свое пробуждение незаметным Рурхан, продолжил лежать под одеялом. Ему не хотелось снова возвращаться в холодный мир окружающий его сейчас, снова контактировать с любыми его проявлениями.

— Ты как Рурхан? — спросил его маг.

— Физически все в порядке. Почти. Но вот морально…

— Это был отрицательный инцидент, произошедший по вине многих. И мне хотелось бы попросить прощения от имени нас всех. Я бы советовал тебе не пытаться осознавать произошедшее и лучше поскорее все забыть. Если сможешь, конечно. Поверь, так будет легче.

— «Инцидент»?! Вы зоветесь артэонами — самыми разумными в нашем мире существами. А вы что творите? Ведете себя как дикари, конченые безумцы. Я отказываюсь верить, что вы те артэоны, которых я знаю. Что вдруг случилось, что изменилось? Я не понимаю, — щурясь от боли, сев в своей койке у стенки купола, возмущался Рурхан. Фрагор тем временем осмотрев его, помог ему перебраться поближе к огню.

— Ты ходишь вокруг да около. Сгруппируй все свои эмоции в один вопрос. Вопрос, который давно назрел и не дает тебе покоя, — все понимая, маг решился не серьезный разговор. Рурхан внутренне заметался, не понимая, что хочет маг, но вдруг до него дошло.

— Что такое Малдурум? — глядя в глаза магу, спросил он.

После этого вопроса Фрагор, будто испугавшись чего-то, отвернулся в сторону и неодобрительно закивал головой. В глазах мага тоже появился заметный панический страх.

— Ты что серьезно собираешься посвятить его в этот бред? Он же гражданский! — воспротивился Фрагор.

— Он больше не гражданский, — ответил маг. — Ты пришел из внешнего мира Рурхан. Ты знаешь, что такое зло. Думаю, ты нас поймешь, — дрожащим голосом маг начал свою попытку объяснить.

— Малдурум, — он прокашлялся, — «Синдром Малдурума», еще известен как АВП — Артэонский Военный Психоз. В некоторых источниках вместо «Военный», можно также встретить приписку Реактивный. Малд… Малдурум это особое свойственное артэонам состояние, в которое в целях обороны и выполнения боевых задач погружаются подготовленные и обученные солдаты-артэоны. Данное состояние характеризуется…

Официально, не вдаваясь в детали, артэонов обычно характеризуют как людей отчищенных от человеческого безумия и зла. Так вот это высказывание не совсем корректно. При создании артэонов Духи, вмешавшись в функционирование нервной системы, работу мозга, выявили в них ряд реакций отвечающих за проявление насилия и агрессии. В общем, Духи обнаружили… нет, даже скорее выявили то самое пресловутое человеческое зло и после объединили все его составляющие в так называемый Агрессивный Блок, изолировали его и заключили внутри артэонов. Так что все проявления человеческого безумия никуда не делись из нас, просто внутри артэонов вся эта мерзость представлена особо, в изолированном состоянии она хранится в глубине наших сущностей. И при желании этот самый Агрессивный Блок или отдельные его составляющие можно разблокировать, снова впустив безумие в свое тело.

— Что-то я не понимаю…

— Чтобы жить в этом мире порой нужно превращаться в чудовищ. Пытаясь остаться разумными, преследуемые разными диким тварями, первые артэоны оказались зажаты в угол. В итоге нам пришлось приспособиться к окружающим условиям. В целях обеспечения выживания, вопреки запретам Духов древние артэоны погрузились в свое безумие. И вот тогда они открыли «Синдром Малдурума», познали чистое зло.

Малдурум это последствия реактивации артэоном Агрессивного Блока, то есть погружение в сокрытое внутри безумие и зло… и это кошмар, который мне трудно описать… Это как осознанное погружение, в состояние тотального аффекта, характеризующееся в большинстве случаев полным затмением разума. В итоге мы либо идеально разумные добрые прекрасные артэоны, либо жуткие готовые уничтожить все на свете твари. Пытаясь сделать артэонов идеальными, создав Агрессивный Блок, Духи выявили чистейшее человеческое зло, абсолютное безумие. В процессе реактивации Агрессивного Блока, на первой стадии Малдурума артэона с головой накрывает поток лютого накопленного за годы изоляции зла, в мгновение затмевающего все прекрасное, разрушающего разумную составляющую, превращая нас в ужасных свирепых монстров.

Первую стадию Малдурума, еще называют реактивной. Внешне она проявляется в учащении пульса, расширении зрачков, неадекватном буйном агрессивном поведении, и длится от нескольких минут до нескольких часов, все зависит от природной предрасположенности индивида к агрессии. После погружения в безумие артэон все равно, что дикий пес, сорвавшийся с цепи. Тебя внутри просто заменяет безумно злое, ненавидящее все вокруг дикое животное. Ты буквально жаждешь крови, и от былой артэонской сущности не остается и следа. В процессе погружения в Малдурум кто-то начинает смеяться как сумасшедший, кто-то наоборот плачет, хотя большинство начинают орать как психи… Хотя почему «как»?

— Некоторые становятся настолько буйными и дикими что их даже изолируют в отдельные камеры, с глухими толстыми стенами, — добавил Фрагор.

— Вторая стадия Малдурума — стадия начальной пассивности, наступает, когда зло и безумие А-Блока постепенно оседают внутри солдата, происходит привыкание нервной системы к новым ощущениям. Я говорю солдаты, потому что Малдурум это удел исключительно военнослужащих, гражданские артэоны всю жизнь живут во внутренней идиллии без безумия и зла и даже не ведают о том, что сокрыто внутри них. Они и представления не имеют обо всем этом дерьме. На второй стадии градус безумия спадает, у солдата восстанавливается пульс, но в целом поведение носит характер затаенной агрессии, имеет место повышенная нервозность, с периодическими вспышками безумия и неадекватной реакцией на малейшие раздражители. Несмотря на то что внешне наблюдается пассивность заторможенность, полная апатия ко всему, все от того что нервная система перегружена, буквально перегрета.

Слушая ужасный рассказ мага, Рурхан наполнялся страхом от осознания истины. Светлый мир, что он знал, распадался у него на глазах. Среди раскатов грома он слышал доносящиеся снаружи бешеные крики команд подаваемых офицерами под проливным дождем, топот по грязи тяжелых ботинок нескольких сотен солдат, нет вернее машин для убийств, чудовищ погруженных в свое безумие.

— Я чувствовал, что что-то не так. Понимал, что есть запретная тема, о которой никто не говорит, но не думал что все так серьезно, — в потрясении произнес Рурхан.

— Дальше по истечении нескольких часов или дней наступает третья стадия, стадия стабилизации — окончательного привыкания, — продолжал свой рассказ маг. — У единиц происходит так называемое полное привыкание, нервная система полностью приспосабливается к новой составляющей, вследствие чего начинается гармоничное сосуществование с проявлениями А-Блока. По сути артэон становится подобен обычному человеку, также становится способным злиться, раздражаться, испытывать гнев, но только если на то есть причины. Но все же, у большинства наступает так называемое частичное привыкание, то есть нервная система просто не может принять новые ощущения. Состояние и поведение таких солдат характеризуется нестабильностью, повышенной раздражительностью, маниакально-депрессивным психозом и прочими психически-негативными отклонениями.

Если так подумать, то все это очень смешно. Ведь создавая артэонов Духи, мечтали о появлении существ разумных и идеальных подобных себе, но только живущих воплоти. Что с одной стороны у них получилось. Но с другой стороны вместе с идеальным добром в людях они нежеланно породили идеальное зло, его чистую концентрированную форму. Поэтому артэон это с одной стороны воплощение всего лучшего в человеке, а с другой идеализация всего ужаса, зла и безумия сокрытого в роде людском. Действительно, в мире нет ничего идеального.

— Неужели нельзя как-то по-другому? — в шоке промолвил Рурхан.

— Нет. Если бы не Малдурум мы бы просто не выжили в свое время. Артэоны слабы, в своем естественном состоянии они не способны на убийство, а этот жестокий мир не допускает подобной слабости. А вот погруженные в Малдурум, мы не просто можем убивать! Мы жаждем крови, чтобы оторваться за все время жизни в изоляции от своего природного зла. Тут нет ничего противоестественного. Мы просто стали такими, какими этот мир хотел нас видеть, стали играть по правилам.

— Еще это хороший способ психологической разгрузки, — Фрагор подметил важный для себя момент.

— В смысле?

— Малдурум это наше главное всему оправдание. Чтобы мы не творили во время боевых походов, какое бы безумие не претворяли в жизнь, приходя домой, запирая свое зло в А-Блок, мы снова смотрим на мир глазами артэонов. В нормальном состоянии разумно осмысляя свои ужасные поступки и безумие войны, вспоминая все содеянные нами ужасы, мы оправдываемся тем, что это все были не мы, это все Малдурум. Это почти как контролируемое раздвоение личности. Там в тепле внутреннего мира мы настоящие, мы артэоны. Здесь в холоде и ужасе мира внешнего балом правит Малдурум. Мы на время превращаемся в свирепых монстров, убиваем, проливаем кровь, обеспечивая защиту своей родины, а потом как ни в чем, ни бывало, снимаем маску безумия и снова смотрим на мир разумно.

Мы погружаемся в Малдурум всегда перед боевым походом. По инструкции за восемь часов до отправки, чтобы все успели «остыть» после процедуры активации, перебесились, даже самые буйные. И до конца похода из Малдурума выходить нельзя. Погружение в это состояние сказывается на организме мощными нагрузками. Если делать это часто, то можно перегрузить нервную систему и мозг, умереть или стать овощем. Выходить из Малдурума вне стационарных условий, без специальной медпомощи тоже опасно для жизни. Когда мы снова становимся артэонами, своими настоящими глазами смотрим на содеянное в безумии то… В общем повышается риск суицидальной активности, многие не выдерживают, отправляют себя в мир иной, конкретно замыкаются в себе. Без помощи психолога и транквилизаторов тут не обойтись. Погружаемся перед выходом и становимся самими собой только по возвращении домой, по-другому не как.

Еще знаешь… в боевых походах порой такого можно насмотреться, что волосы встают дыбом. И представь! — как-то безумно усмехнулся маг. — Что было бы, если глазами артэона увидеть все это… Со стороны это выглядело бы очень смешно! Погружаясь в Малдурум, ты делаешь атмосферу ужаса естественной для себя. Ты спокойно смотришь на руины охваченные пламенем, трупы женщин… детей, слышишь крики боли и стоны жертв. И ты стоишь и воспринимаешь происходящее вполне нормально, и более того еще и принимаешь активное участие в кошмаре что царит вокруг.

— Так и во время посещения этой вашей Пещеры, этого «карантина похоти и разврата», вы тоже погружаетесь в Малдурум? — картина мира артэонов прояснялась в голове Рурхана.

— Нет, это разные вещи, — смочив горло мятным чаем, затем налив кружку Рурхану, подсыпав в нее лекарственный порошок, продолжал маг. — Погружаться в Малдурум во внутреннем мире нельзя, ни при каких обстоятельствах. Зло недопустимо в условиях артэонской идиллии. Я уже говорил, что Малдурум это реактивный психоз, моментальное погружение в свое безумие с целью достижения определенного эффекта у солдат, то есть озверения, полного аффекта. Но есть еще также постепенная активация Агрессивного Блока, целиком или отдельных его компонентов. Чаще всего для удовольствия, наслаждения, в общем, получения полноценных ощущений от определенных действий. Самый яркий пример это секс. Сквозь серую, лишенную самых ярких эмоций в ущерб разумности артэонскую призму от этого занятия никакого кайфа. Разумно воспринимать мир очень скучно, это все равно, что не видеть некоторых цветов, а погружаясь в безумие, ты видишь картину во всех красках. Ты видел, что входом в Пещеру служит длинный тоннель, так называемый «коридор погружения». С каждым шагом ступая по этому коридору, идущие в Пещеру постепенно активируют свой Агрессивный Блок. Делают это постепенно, медленно и осторожно, давая нервной системе привыкнуть к новым ощущениям. Отчего эффекта Малдурума не наступает.

Внутренне каждый артэон знает о том, что в глубине его души хранится что-то темное. И периодически ради удовольствия аккуратно, постепенно, можно в это нечто темное, в это зло погрузиться. А мы солдаты, те на кого возложена защита артэонской идиллии, чтобы озвереть ныряем в это зло с головой, даем себе в нем полностью раствориться.

Дальше маг объяснил, почему Рурхан за год в жизни в Армидее ни с чем подобным не сталкивался, почему никто не рассказал ему правду заблаговременно. Малдурум, как и весь ужас, что царит во внешнем мире это государственная тайна. Во имя сохранения идиллии простые артэоны не должны знать правды.

— То есть здесь вы безумные животные… простите…

— За что простить? Так оно и есть…

— Но ведь вы представители цивилизации возвысившейся над всеми. Вы ну типа свет этого темного мира. Господи, но ведь вы же миротворцы! Как вы помогаете кому-то? — Рурхан осознал глубину трагедии.

— Вот такие вот мы миротворцы, — как-то коварно улыбнулся маг. — Знаешь, именно благодаря Малдуруму наша цивилизация возвысилась над всеми.

— Так значит, получается, что наш мир уже ничто не спасет?

— Наше командование это самые разумные представители общества артэонов. Они знают, что делают и всегда учитывают проявления Малдурума в процессе планирования боевых операций. На счет этого можно быть спокойным. А что касается контроля над Малдурумом в процессе, то это забота офицеров. Не все люди злы, также как и не все артэоны в условиях Малдурума становятся безумцами. Вон посмотри на медика, которому было велено присматривать за тобой. Он хоть и в Малдуруме, но все же адекватен хоть его и потряхивает, и порой смеется он без причины как дурак, — чтобы не рассмеяться ни глядя на Фрагора сказал маг.

— Да пошел ты, — фыркнул в ответ Фрагор.

— Те в ком… не знаю, наверное, от природы почти нет зла. Те, кто и без Духов добрые люди. Солдаты, которые в условиях Малдурума сохраняют контроль над собой, такие и становятся офицерами наших армий. Они это разумные поводыри для диких рядовых псов. Ну и военные уставы — совокупность жестких инструкций, досконально, буквально по полочкам расписывающих и пошагово регламентирующих все поведение личного состава во время боевых походов. Любое отступление от требований уставов считается преступлением и по военным законам карается смертью. Эти инструкции заучиваются наизусть, а также гипнотически в прямом смысле записываются в головы солдат. Что должны, мы делаем. Не волнуйся насчет нашей миссии, свою задачу солдаты выполнят.

Но мой тебе совет Рурхан — будь осторожней, если не хочешь чтобы вновь произошли инциденты подобные случившемуся. Не забывай, кто такие наши солдаты, в каком состоянии они находятся. Конечно, после случившегося офицеры закрутят гайки. Уже закручивают, солдаты вон полночи бежали. Незапланированный марш-бросок в качестве наказания и мы теперь опережаем график. И до сих пор никто не отдыхает. Вон посмотри, все наспинные кузова пусты. Все идут в сопровождении колонны.

К сожалению, у наших солдат бывают отклонения. Так называемое Затмение Малдурума, или артэонская дефективность. Бывает порой в состоянии безумия солдаты, полностью увязают в своих больных эмоциях, теряют над собой всякий контроль. Можно сказать буквально сходят с ума. Некоторые даже начинают видеть галлюцинации, погружаются в свой безумный кровавый мирок. В соответствии с требованиями уставов дефективных солдат надлежит ликвидировать немедленно. Конечно, из этого состояния бойца можно вытащить, но только стационарно, в полевых условиях только ликвидация на месте, ближайшим офицером или первым, заметившим отклонения. Поэтому будь осторожен.

Рурхану вдруг стало понятно странное поведение Джейсона по возвращении из командировки и явный ужас, что возникал в его глазах при упоминании службы. Ему стало страшно за друга сейчас являвшегося частью этого царства безумия. Маг, которого звали Наур, советовал Рурхану о Джейсоне на время похода забыть, просто чтобы не мучить друга. Ведь настоящий Джейсон остался дома, здесь его заменяет жуткое чудовище, если учесть красные отметины на его плечах говорящие о том, что он преступник, чудовище куда более ужасное, чем все остальные.

Дождь прекратился. Маг раздвинул купол. На озаренном первыми лучами рассвета небе еще сияли звезды, колонна подошла к окраине Азурмора. Вновь увидеть звезды после непроглядной темноты было приятным удовольствием. Втянув еще ночной, холодный пропитанный запахом дождя воздух Рурхан восстановил хоть какую-то душевную стабильность.

— Когда-нибудь наша дорога вернет нас домой, — глядя на звезды, мечтательно сказал маг. — С чем у тебя ассоциируется внутренний мир? — спросил он Рурхана. — Дайка угадаю. Наверное, прежде всего это девушка — прекрасная артэонка пленившая тебя своей красотой. Представь: она изнеженная в лучах добра мира артэонов и не ведает о безумии Малдурума. Представь, каким ударом для нее стало бы осознание правды?

— Я все понимаю и теперь, как и вы буду хранить тайну Малдурума, — удовлетворил мага таким ответом Рурхан. Тем более что Рурхан перед отправкой подписал договор о неразглашении государственной тайны, обязывающий его хранить в себе все, что станет ему известно за время похода. Но подписывая тот договор, он и представить себе не мог о чем идет речь.

Среди возвышающихся по сторонам прорисовывающихся сквозь белизну густого утреннего тумана очертаний гигантских грибов западной окраины Азурмора колонна покидала этот лес. Не обращая внимания на проскакивающий храп Фрагора заменившего его на единственной мягкой койке, Рурхан спросил мага: «А как же твой Малдурум?»

— А для чего мне Малдурум? Нет, я конечно магический специалист боевого класса, или говоря по дебильному: боевой маг. Мне ведом Малдурум. Я принимал участие в боевых операциях и не раз. Погружался в это состояние и не понаслышке знаю, что такое безумие. Зачем оно мне сейчас? В этой миссии у меня сугубо дипломатические задачи. Я должен опираясь на твою помощь заслужить расположение твоих сородичей, я что-то вроде посла. Я же к этому батальону просто приписан. Постоянно я служу в Магическом Центре Особого Назначения, это гражданская структура оказывающая содействие армии. У нас даже званий нет. Мы только для выполнения конкретных задач временно «прикомандировываемся» к боевым подразделениям. Вот поэтому Рурхан, — с упреком посмотрел на него маг, — я и сижу в этом кузове и никуда из него не выхожу. Стараюсь по минимуму общаться с солдатами.

— Я же не знал об этом вашем Малдуруме. Но если теперь я тоже буду сидеть в этом кузове, моя безопасность гарантирована?

— На сто процентов — пока ты со мной.

— Ты как я понял маг-пользователь? — впервые общаясь с магом, Рурхан не упустил возможности поинтересоваться.

— Естественно. Появись я естестворожденным магом среди артэонов, я был бы знаменитостью. Вот уже несколько тысячелетий настоящие маги не рождались среди нас. Я маг-пользователь чужой силы. Но мой источник магии, ни сила Духа в отличие от остальных моих коллег. Я маг-пользователь силы Фросрея. Его лучший ученик.

Дорога снова переросла в бездорожье Мрачноземья. Солнце пытающееся пробиться через дождевые тучи, неизбежно разогнало ночную темноту, воцарилось тяжелое сырое серое утро. Боль в ребрах, животе и приступы треска в голове снова охватили Рурхана, когда он увидел ряды солдат в золотистой броне. На него нахлынули воспоминания произошедшего, ужас от безжалостности тех трех армидейских безумцев и осознание своего бессилия перед ними. Но глядя на мир глазами артэона, в душе боясь подвести свою любовь, он заставил себя, их простить. Спустя некоторое время тяжесть на его душе сменилась невероятной легкостью.

Вдоль дороги потянулись вспаханные поля, одиноко стоящие большие бревенчатые дома, колонна вошла в фермерские угодья Эвалты, затерянные среди мрачных земель. По проселочной дороге, среди фермерских полей, крупных деревень, полицейских острогов, под пристальными взглядами местных жителей колонна вышла на Эвалтийский тракт — основной торговый маршрут, связывающий северную и южную части нового государства людей на севере Преферии. Впереди на юге черным одиноким хребтом возвышался Пустой Вулкан, справа сбоку от него красным заревом средь бела дня сияло Пограничье. С востока тянулись голубые заросли Азурмора, на западе раскинулся лесистый восточный берег Андары. Двигаясь по тракту, встречая одинокие повозки, торговые караваны, возвращающиеся домой военные колонны морской пехоты и патрули погранвойск, колонна Таяния Снегов снова набрала скорость, солдаты, поочередно сменяясь, не снижая темпа, шагали в сопровождении. Проплывающие мимо маленькие деревушки сменялись небольшими городками. Южная Эвалта славилась своей нелюбовью к армидейским солдатам, недовольные взгляды периодически ощущались.

Возвышающийся на востоке Лес Азурмор в лучах солнца тонущий в голубой дымке, как и людская Эвалта остались позади. Ближе к вечеру колонна подошла к возвышающемуся на холме Хорусу — артэонскому селению, отчерчивающему южную границу обитаемой части Арвлады. Изначально Хорус был крепостью возведенной артэонами из белого камня для защиты своих внутренних рубежей. Со временем крепость переросла в артэонский город занявший верхушку холма. Это был дом артэонов Фигарета — Духа материализовавшегося в пространстве в виде белого вращающегося облака всегда висящего над городом.

По своей сути Хорус считался артэ-племенем, балансирующем на грани трансформации в полноценное артэонское государство. Пятнадцать здешних мудрецов, Духом наделенных магической силой, при помощи алхимии восполняли все насущные потребности своей общины, конечно не в таком разнообразии и количестве как в Армидее. Управлял Хорусом вождь, возглавляющий Хорусскую дружину, оказывающую военное содействие армии СБК в охране границ Арвлады. В остальном артэоны Фигарета старались не отступать от идей предков, никаких других государственных органов они не создавали, дабы не усложнить своего общества, стараясь придерживаться артэонской гармонии. Вдоль склонов холма, на котором уместился компактный артэонский город, раскинулось поселение людей живущих под опекой этих артэонов. Подобно своим старшим братьям из СБК артэоны Хоруса держали своих подопечных людей под тотальным контролем, обязывая их жить общиной существующей по четким разумным правилам.

Тучи, ночью пролившиеся ледяным дождем, ушли на запад, и сейчас сверкающей молниями черной полосой затянули вдали горизонт, и где-то там над морскими просторами бушевали штормом. Над Преферией светило яркое весеннее солнце. Колонна поднималась на холм по главной улице среди людских кварталов Хоруса, прямиком к единственным воротам в стене отделяющей людскую часть этого города от артэонской занявшей собой верхушку холма.

За воротами артэонского Хоруса начинался большой внутренний двор, достаточный для размещения колонны. Под ногами здесь не было привычного каменного покрытия как в Армидее, здесь была простая утоптанная земля. Солдаты, уложив транспортников, взялись за разгрузку порции гуманитарного груза. Для Хоруса, в принципе самостоятельного общества, которое всем нужным себя обеспечивало само, из Армидеи были привезены только подарки в виде экзотических деликатесов и сладостей. Встречать гостей вышла подготовленная делегация жителей города. Конечно, их одежда особым разнообразием не отличалась, и не дотягивала до пестроты Армидеи, но это были уже не те простые одеяния как на артэонах Инрэль.

Поздороваться с командиром батальона вышел здешний вождь, Намарьен, глава здешней военной дружины. Облаченный в бронекостюм СБК, с положенным черным офицерским плащом за спиной и приличной бородой, он выглядел как типичный командир белокаменный артэонской страны. После стандартного приветствия, знакомства с Рурханом вождь передал гостя в сопровождение своей прекрасной супруги Нэделин, уже второй спутницы за его двухсотлетнюю жизнь. Дабы выделить свою первую леди, прекраснейшую из здешних красавиц, артэоны Фигарета облачили ее в длинное платье достойное королевской особы, в компании своих верных спутниц она приветствовала гостей. Сам вождь в сопровождении старших офицеров батальона, мага и Вэйнона удалился на совещание.

Здесь все было организовано точно также как и в Инрэль — по просьбе Кратона для Рурхана организовали экскурсию с целью показать разнообразие быта артэонов Преферии. Рурхан в сопровождении Фрагора брел следом за Нэделин и ее подружками по улицам Хоруса, в сторону здешнего дворца, где жил вождь и проходили заседания городского совета. Также в подземном уровне под дворцом располагался телепорт, соединяющий Хорус с остальным миром артэонов. Город был настроен компактно, выглядел даже каким-то сжатым, аккуратно умещенным на вершину холма. Кучно настроенные дома из белого камня с желтой черепицей на крышах, не ниже четырех этажей, надо полагать квартиры здесь были не такими просторными как у армидейцев. Между рядами домов узкие улочки, по которым можно перемещаться только пешком. Здешняя королева Нэделин очень приятная артэонка средних лет, перебиваемая хихиканьями и глупыми шутками пары молодых особ в компании своих подруг, попутно рассказывала об исторических зданиях, немного посвящая гостей в историю города. Чтобы хоть немного удивить гостей она провела их по единственной в городе площади, где кроме фонтана ничего особенного не было. Если в Инрэль был какой-то шарм, своя атмосфера, заметно отличавшая ее от Армидеи, то здесь Рурхан не увидел чего-то особенного.

Дворец, стоящий в центре компактного городка, считался олицетворением артэонов Фигарета, поэтому был небольшим, лишенным всего лишнего, тихим и светлым. В свете световых кристаллов, местами факелов в главном дворцовом зале гостей ожидал ужин. Фрагор мрачный, погруженный в мысли со времен разговора о Малдуруме ни как не реагировал на знаки внимания подружек Нэделин. Рурхан наоборот старался быть вежливым и приветливым со здешними хозяевами, оказавшими им такой прием. Все закончилось довольно быстро. Выйдя из дворца прощаясь с Нэделин, Рурхан увидел на террасе сбоку дворцового крыльца сопровождающих его армидейских офицеров, мага, Вэйнона что-то обсуждающих с местным вождем. Командир батальона, держа в руках карту, что-то уточнял у местного военачальника. Маг, покинув компанию офицеров, предложил Рурхану прогуляться.

— Я должен тебя посветить в некоторые отклонения от нашего маршрута Рурхан, — прогуливаясь по улицам Хоруса, говорил маг. — Похоже, нам придется выполнить боевую задачу. Дело в том, что на дороге, ведущей на восток через приграничные районы к прибрежным поселениям Эвалты, кто-то или что-то стало нападать на караваны. Сначала пропадали по нескольку человек от каравана. Но на днях полностью исчезла целая торговая колонна — сто двадцать три человека. Людей сейчас не хватает, началось новое вторжение в Запериметрию после перерыва вызванного объявленной войной, основные боевые подразделения задействованы там. Сейчас каждое подразделение на счету. Мы полноценная оснащенная соответствующим образом боевая единица, движемся в соответствующем направлении, не ограничены жесткими сроками, и поэтому нас отправляют разобраться что там. Наша задача в основе носит разведывательный характер. Мы должны установить причину пропажи караванов, оценить характер угрозы и если это враг из плоти, то ликвидировать его, если это что-то сверхъестественное, то просто доложить центру, пускай они уже, потом принимают меры. Получается так, что прибрежные эвалтийские деревни, занимающиеся рыбным промыслом, оказались отрезаны от центра. С прилавков Эвалты пропали дары моря, а в отрезанных прибрежных деревушках, скорее всего, царит беззаконие. Эту ситуацию поручено изменить нам.

— Жуть какая. А я могу как-нибудь повлиять на это решение?

— Нет. Я просто так тебе рассказал, чтобы для тебя это не было очередным сюрпризом, — сказал маг, не сумев сдержать улыбки.

Рурхан не подал виду, но внутренне ему стало не по себе. Что же такое могло заставить исчезнуть сто с лишним человек? От этих мыслей ему становилось жутко. Понимая, что на любые претензии ему, скорее всего, будет предложено выйти из участия в миссии, не в силах, на что-либо повлиять, он держал язык за зубами.

Маг Наур завел Рурхана в один из переулков, дальше предложил подняться на крышу одного из домов, где размещалась терраса, открывающая с высоты пяти этажей вид на окрестности. На этой террасе Рурхана ждал артэонский солдат без брони в одном нижнем черном комбинезоне, с лицом на котором едва осела опухоль от ударов и местами проступили синяки, на его ноге в области колена была наложена шина. Рурхан узнал его, это был его ночной обидчик, тот обладатель хлипкого мерзкого голоса, который хотел с ним «поразвлечься». Маг оставил их наедине.

— Рурхан прошу, не бойся меня, — он молил о понимании глазами красными от слез. — Я вышел из состояния этого идиотизма теперь я, снова я… артэон. Снова глядя на мир разумными глазами, я хотел бы попросить у тебя прощение за то, что натворил этой ночью. За то, что хотел натворить. То был ни я, ты понимаешь, маг ведь объяснил тебе. Прости меня за мое безумие, — он, стесняясь, боясь смотреть Рурхану в глаза, тихо сел на лавочку.

— Вы что совсем себя не контролируйте? — видя, что перед ним снова артэон, который подавлен, даже напуган, стесняется, не понимает как вести себя, Рурхан сел на лавочку рядом с ним.

— Кто-то контролирует. Я же отношусь к категории тех, у кого совсем сносит башку. Полностью теряю над собой контроль. Здесь я артэон, а там чудовище, — он опустил голову и на его глазах проступили слезы. — Прости Рурхан, прости, что так получилось. Это идиотизм какой-то. Даже не знаю, кто во всем в этом виноват. Мы из-за того что сходим с ума или правительство, система которая нас к этому принуждает?..

— Ладно, все нормально, — Рурхан не тая зла, улыбнулся, этот солдат улыбнулся тоже, но только сквозь слезы. — Я так понял вы сами жертвы. Жертвы своего же безумия, не понимаете, что творите, а потом ненавидите себя за это.

— Глядя на безумие, что творил в Малдуруме я понимаю, что это сделал я своими руками, я видел это своими глазами, но внутри в эмоциях меня будто заменило какое-то жуткое нечто. Это все сводит с ума, — он устало вздохнул, посмотрев в сторону, на простор который открывался с высоты террасы. Аккуратный артэонский городок, а вокруг окрестные леса с вершины холма видные как на ладони. — Я не прошу тебя простить то чудовище, которым я был прошедшей ночью. Я сам это чудовище ненавижу. Рано или поздно оно свое получит, его убьют где-нибудь в очередной войнушке на юге и это будет правильно. Я прошу тебя понять весь этот идиотизм в целом. Прошу понять меня как артэона. Была бы моя воля, я никогда бы этим чудовищем не становился.

— Да… Да я понимаю тебя. В смысле прощаю. Не держу зла. Все просто очень сложно, мне нужно время чтобы уложить все это в голове. Разумеется, к тебе как к артэону у меня нет претензий.

— Меня зовут Оливер, — он стал понемногу успокаиваться. — У меня дома трое детишек. Я люблю классическую музыку и сам иногда играю на скрипке по праздникам для родных. А здесь… Я не знаю, откуда все это во мне, столько мерзости, столько злости. Я меняюсь полностью. Это все очень страшно.

— Они что тебя еще били? — спросил Рурхан, глядя на его распухшее лицо.

— Сначала Вэйнон меня отутюжил, потом Гарри, ну тот которого я вырубил ударом по лицу, который хотел тебя просто проучить. Они отмутузили меня по полной. А потом я вышел из Малдурума, меня уже не трогали, оставили на растерзание совести. Всю ночь в кузове транспортника я проскулил как собака. Но досталось мне крепко, — он коснулся опухшего лица, посмотрел на сломанную ногу. — Это заслуженно. Знаешь Рурхан. Я все, выхожу из миссии, слава богу. Возвращаюсь домой. На этот раз я спасен. И советую тебе сделать то же самое. Ты можешь остаться здесь в Хорусе, и завтра со мной отправиться домой. Без тебя они в Страну Волка не отправятся, выполнят нарисовавшуюся боевую задачу и вернуться. Но мне кажется, так оно будет даже к лучшему. Я боюсь за тебя серьезно, не хочу, чтобы произошедшее прошлой ночью повторилось. Теперь зная о Малдуруме, подумай еще раз стоит ли тащить все это зло в свою маленькую родину?

— Вернуться обратно значит сдаться… — все, что сумел сказать в свое оправдание Рурхан.

Колонна, заночевав в Хорусе, утром двинулась дальше. Удобный тракт заканчивался, упираясь в Хорус. Дальше только внутренняя пограничная застава СБК, стоящая на верхушке горы на западе, небольшой белой крепостью проплывшая сбоку и относящийся к ней небольшой досмотровый пункт на дороге, своим шлагбаумом перегородивший путь. Пограничники СБК увидев военную колонну, даже не удосужились вылезти из своей башни, и молча открыв шлагбаум, слепо пропустили колонну. Началось бездорожье. Узкая маленькая дорога со всех сторон зажатая деревьями, выпирающими пушистыми кронами. В этом направлении ходили только военные колонны, уходящие к границе или в Запериметрию, а также незначительные торговые караваны, идущие на юг или в ныне отрезанные прибрежные поселения Эвалты.

Здешние леса носили смешанный характер. Классические дремучие заросли пестрили мутировавшими элементами и наоборот. Вот череду косматых елей прерывал целый лесок с деревьями, на ветвях которых вместо зеленых колючек или хотя бы листьев цвели белые цветы, образуя белоснежные легкие кроны. Или, наоборот, среди бордово красных украшенных хрустальными почками зарослей, деревьев подобных тому, что удивило Рурхана в мрачных землях, выпирали огромные кедры и скопления сосен.

Колонна дошла до развилки, здесь из двух дорог одна узкой грязевой колеей уходила прямо, «Пограничье», «Альфагейт» — сообщали направление таблички на указательном столбе. Колонна повернула вправо, «Маяк Арвлады» — сообщала табличка, указывающая в этом направлении. Гигантские голубые чащи Азурмора теперь тянулись на севере. За полдень колонна зашла в указанный квадрат, маг зажег голубое пламя сильнее. Командир не придумал ничего лучше, чем просто прочесать опасную территорию.

— Запрашивать помощь у Духа будем? — один из помощников поинтересовался у командира.

— Не надо, — скривился командир. — Может тут ничего особенного. Без точных данных лишний раз Духа лучше не тормошить. Нужно было бы для начала разведгруппу отправить. Но кого отправлять? С тех пор как отделение Крэйга потеряли, нормальных обученных разведчиков нет. Остались только салаги да придурки. Даже отправить некого. Проведем разведку боем, двинемся всем скопом. На что напоремся, на то напоремся.

Батальон был приведен в полную боевую готовность. Обнажив мечи, копья, приготовив щиты, солдаты следовали вокруг транспортников. Узкая лесная дорога сузилась до безобразия, и места теперь хватало только транспортникам, солдаты в сопровождении шагали по лесным зарослям. На деревьях периодически стали встречаться следы борьбы — зарубки от лезвий мечей и следы от когтей, на земле следы уволоченных в темные лесные дебри тел пропавших путников. Колонна сбавила ход, солдаты двигались медленно и осторожно, прислушиваясь к каждому звуку. Воцарилась какая-то странная для весеннего леса тишина.

С правого фланга колонны, из лесных дебрей раздался крик кого-то из солдат. Сбежавшиеся на крик сослуживцы увидели человекоподобное чудовище, поднявшее над головой насаженное на копье тело умирающего солдата. «Кровь за кровь», — на ломанном общеартэонском языке произнес чудовищный голос. Это было внешне похожее на человека существо, мужчина, ростом свыше двух метров. Длинные волосы, покрывающие всю голову кроме лица, скорее напоминали животную гриву. Глаза нечеловеческие, это глаза животного. Изо рта торчали острые клыки. На первый взгляд кожа казалась серой грубой, покрытой чешуей, на самом деле это специальный окрас, из древесных соков, глины, позволяющий сливаться с лесом, сверху покрытый маскировочным слоем из листьев и веточек. Его шею рядами украшали бусы из костей, на поясе висела юбка из шкур, на поддерживающем ее поясном ремне, висели черепа людей и животных. Существо обладало невероятной силой, без труда пронзив броню, подняв над головой насаженное на копье тело артэонского солдата, оно швырнуло его в сослуживцев. «Друхары! Тревога!» — крикнул кто-то из солдат. Послышались звуки разрывов гранат отпугнувших человекоподобного лесного монстра. Солдаты, успев среагировать, понимая бессмысленность схватки с противником превосходящим в силе, выставили стену щитов. Окрестности огласил жуткий чудовищный рев, своеобразный боевой клич. На подмогу первому лесному монстру из-за деревьев отовсюду, рыча как звери, вырвались еще несколько таких же человекоподобных тварей. Монстры столкнулись о щиты солдат, некоторые из них подпрыгнув, взмыв на метры над землей, перемахнув через стену щитов, обрушились на солдат сверху, несколько угодили на вовремя выставленные вверх копья, несколько попали под волны стрел летевших из всех сторон.

Две округлые будки на спинах второго и четвертого транспортников являлись укрепленными минометными гнездами. Внутри них, в относительной тесноте тепле, сухости, дежурили по два солдата. Один разведчик второй наводчик. Разведчик садился в специально оборудованное кресло, руки прижимая к Шару Пространственного Взора, и закрывал глаза. После чего мог увидеть, распознать и отследить любые живые цели и физические объекты в радиусе нескольких километров вокруг. Неподвижный миномет, внешне мало чем отличающийся от своих аналогов из физико-технических миров, был установлен в центре будки, прямо под люком в крыше специально для вылета мин. Наводчик, с самого момента входа в опасную зону замер, ожидая указания координат. Разведчик через волшебный Шар увидел место нападения врага и, не прерывая сеанса пространственного взора, не открывая глаз, продолжая следить за ситуацией, сообщил координаты и тип врага. Наводчик выбрал мину соответствующую типу врага, зарядил ее в ствол после, заполнив его волшебной пыльцой из специального клапана, коснулся ствола миномета, произнес координаты, сначала добавив заклинание: «Волоус-Иликус». Ствол миномета загудел, внутри наполнился светом. Мина под воздействием волшебной пыльцы через открытый в потолке люк вопреки законам физики улетела прямо в указанное место. После выстрела будку минометного гнезда заполнила переливающаяся сверкающая оттенками красного разряженная пыльца, наводчик, щурясь, задержал дыхание. Мина, снаряженная антиазурным пламенем, попала прямо в точку столкновения с врагом. Волшебная пыльца, использующаяся в здешних минометах, выбрасывающая мины из стволов, помогая им лететь прямо в цель, по своему составу и свойствам была аналогична той, что помогает парить лесным феям, осыпаясь с их крыльев.

Голубое пламя, вырвавшееся из разорвавшейся мины, разнеслось мощным взрывом, солдатам заложило уши. Раздались крики боли сгорающих Друхаров. Оказавшиеся в вихре голубого пламени солдаты падали на землю, укрывая руками голову. Безопасное для естественных форм жизни, убить их оно не могло, но при нахождении в его эпицентре получить легкие ожоги, опалить брови можно было запросто. Магом взятое под контроль смертельное пламя завертелось огромным вихрем, выжгло нужную территорию и успокоилось, полностью погаснув.

В выжженном антиазурным пламенем участке леса наступила мертвая тишина. Среди дыма и тлея опадающих пестрых листьев разукрашенных Азурой, солдаты поднимались с земли. Вместо окружающих зарослей деревьев дымились обгорелые останки. В центре выжженного участка леса, среди десятка обуглившихся скелетов оставшихся от врагов, был обнаружен живой Друхар, которого специально оставил управляющий пламенем маг. Заглянув в сознание этого лесного монстра, Наур увидел месторасположение их логова, после лишив его жизни безболезненно и быстро.

В этой стычке как, оказалось, погибли двое бойцов. Сняв с шей солдатские жетоны, их мертвые тела оставили просто лежать на земле. Их души уже зашевелились, через несколько часов они обретут свободу, разрушив сдерживающие их артэнсферы, и тела растают в яркой вспышке, бронекостюмы оставшись без носителей, превратятся в груду гнилого металла и через несколько дней окончательно обратятся в пыль, которую развеет ветром. Никаких упоминаний о себе кроме памяти артэоны не оставляли. Свернув с дороги, прорываясь через лесные заросли, порой расчищая дорогу голубым огнем, колонна двигалась на юг, в сторону логова Друхаров.

Со слов мага Друхары не были ни племенем, ни народом. Их можно было назвать порождениями Азуры. Это были мутанты, только мутанты рукотворные созданные очень давно безумным темным магом, помешанным на защите природы. Тот безумец всю жизнь пытавшийся при помощи магии научиться контролировать Азуру в итоге вывел зелье помогающее пустить в нужном направлении мутацию от контакта с этой силой. После принятия этого зелья при попадании в потоки Азуры происходила контролируемая мутация, человек преображался, усовершенствовался. В частности обзаводился увеличенной мышечной массой и уплотненным скелетом, становился быстрее и сильнее, в нем обострялись все инстинкты, и чувства, при этом он сохранял человеческий мозг, не терял возможности мыслить творчески. Становился и не человеком и не животным, чем-то вобравшим лучшее от обоих видов — Друхаром, воином леса. Обманом обратив в этих монстров целый народ, тот безумный маг мечтал создать себе целую армию таких жутких тварей и их руками для начала изгнать разумную жизнь из лесов. Чем привлек к себе внимание артэонов и был уничтожен. Но ужасное детище того наделенного магией безумца живет до сих пор. Помимо того что в мире на сегодняшний день существуют несколько племен Друхаров, живущих в глубине лесов как обычные народы, темные маги частенько создают этих тварей в своих целях.

Проведя ночь, освещенную приятным светом луны в этих пустых необитаемых краях заполненных только криками диких тварей, утром колонна подошла к логову Друхаров. Стояло морозное туманное утро, сковавшее все вокруг инеем. Остановившись на травяной белой от инея поляне, посреди леса на безопасном от логова врага расстоянии. Зарядив минометы снарядами с начинкой голубого огня, выставив дозоры, обеспечив безопасность разбитого лагеря и транспортников, батальон преступил к выполнению боевой задачи. Разведчики, подобравшись ближе, при помощи Шара Пространственного Взора обследовали логово и сообщили все подробности командованию.

Между командиром батальона и магом возник спор. Оказывается, логово этих тварей находилось внутри некого биохолма — уникального природного образования, подаренного этому миру Азурой. Командир, пытаясь поступить проще, естественно хотел выжечь логово антиазурным огнем, на что маг резко возразил, ведь помимо Друхаров волшебный огонь также уничтожит биохолм, внутри которого находится логово этих тварей. Командир батальона связался с центром. Артэоны в военных целях, для координации действий боевых подразделений использовали телепатическую связь. Свободно слышать и отправлять мысленные информационные послания артэоны могли за счет различных волшебных устройств созданных их алхимической промышленностью. При помощи малых связных ободков одевающихся на голову можно было слышать и отправлять послания всем находящимся на связи в радиусе нескольких сотен метров — в зоне естественного телепатического покрытия. Для связи на дальние расстояния контактные обода проводами скреплялись с усиливающими антеннами, устройство с которыми на спинах носили специально обученные связисты. Из центра пришел ответ в пользу мага — голубое пламя не применять, командир, шлепнув себя по лбу, был вынужден подчиниться.

Командир предложил Вэйнону возглавить зачистку зная, что этот головорез вот уже год, простаивающий без дела не сможет отказаться. Вэйнон взяв с собой третьи взвода всех трех рот батальона, отправился к логову Друхаров. Маг, взяв с собой факел голубого огня, последовал за ними.

— Ты куда? — окрикнул мага Рурхан.

— Пойду, проконтролирую выполнение операции, а то чувствую эти дуболомы, сейчас наломают дров. Ну, еще помогу им, если что, — остановившись, ответил маг.

— А можно с тобой? — После этого вопроса маг посмотрел на Рурхана потерянно стоящего в одиночестве и на отдыхающих возле транспортников источающих агрессию солдат, дымящих своими сигаретами. Фрагор, опять позабывший про Рурхана, дымя сигаретой, в стороне болтал с другими медиками батальона. — Ладно, пойдем. Со мной тебе, похоже, будет безопаснее, чем здесь, — понимая, что Рурхану нечего здесь без него делать, сказал маг. Рурхан побежал за ним следом. «Вы куда?!» — кричал вынужденно бежавший за ними следом Фрагор. Все трое с магом во главе отправились через рощу берез со стволами, раскрашенными черно-белым тигровым узором, чьи зеленые большие листья в утреннем тумане повисли скованные белым инеем. Встающее где-то на востоке солнце было скрыто туманной завесой.

Группа солдат во главе с Вэйноном перешла вброд крохотную речушку берега, которой были усыпаны белыми камнями. Остановившись на берегу Вэйнон собрал солдат вокруг себя. Солдаты кругом обступили его, опустив головы вниз, взялись за руки, скрепя сталью бронекостюмов прижались друг к другу покрепче. Это напоминало какой-то странный ритуал. Вэйнон зажатый в центре круга солдат, достав из-за спины свой Экрос, поднял его над головой. — Дух наш великий Аркей мы обращаемся к тебе, — глядя куда-то в небо начал говорить вслух Вэйнон. — Ты всегда защищаешь нас и помогаешь нам, когда мы бьемся за правое дело. И сейчас мы — дети твои просим у тебя помощи. Помоги нам одолеть нашего врага ради общего блага. Враг наш — Друхары. Просим Аркей, услышь нас, и помоги, наполни наши тела необходимой силой! — сказал Вэйнон после, как и все закрыв глаза, замерев в ожидании. После слов Вэйнона артэнсферы солдат загудели внутри их тел. Каждый из них чувствовал, как из центра груди по его венам разбегается пьянящее тепло, его тело будто каменеет, наливается силой. Гудение их артэнсфер усиливалось, между солдатами начали проскакивать разряды похожие на электрические. Окружающие белые камни берега речушки среди проскакивающих во все стороны «электрических» разрядов, по мере того как усиливалось гудение, под воздействием неведомой силы начали подниматься в воздух как в невесомости.

— Что происходит? — спросил мага Рурхан, со стороны, в ошеломлении глядя на солдат, из тел которых выскакивают электроразряды, а белые камни и крупные булыжники, лежавшие вокруг них, как в невесомости парят в воздухе.

— Они просят помощи у Духа, — начал объяснять маг. — Сильными, мы Духам не нужны. Мы нужны им покорными, контролируемыми. Они могли бы сделать нас богами, но оставили по максимуму подобными людям. Перед нами враг, превосходящий нас в физическом плане и поэтому нам нужно уровнять силы перед схваткой с ним. Наша биологическая плоть всего лишь игрушка в руках Духов. При помощи своей частицы оставленной в нас, они могут сделать с нами все что угодно, дать любые суперсилы и сверх возможности. Все что нам нужно так это обратиться к ним. Но они могут и не помочь. Ведь если, по их мнению, дело за которое мы бьемся, не правое то они оставляют нас без помощи, бросают на произвол судьбы. Сегодня мы бьемся на стороне добра, и Дух всемерно помогает нам, как ты сам видишь. Нет такого врага, который устоял бы перед союзом людей и Духов! — под конец улыбнулся маг.

Гудение прекратилось, речные камни, от разлива в пространстве невиданной энергии, взмывшие в воздух, с грохотом осыпались на землю. Вэйнон открыл глаза, первое время они сияли ярким светом, который постепенно угасал. Солдаты зашевелились, начав приходить в себя, чувствуя себя уже чем-то большим, чем людьми. Теперь их мышечная масса была увеличена, физическая сила возросла в разы, реакция ускорена, все чувства усилены, теперь они были готовы для схватки с Друхарами, Дух наделил их достаточной силой. Укрыв лица забралами, обнажив мечи, приготовив щиты, не понимая меры данной им силы расталкивая попадающиеся на пути деревья, ломая их, вырывая с корнем, солдаты строем неостановимых машин двинулись следом за Вэйноном. Маг, с улыбкой глядя на замершего под впечатлением Рурхана, пошел за ними.

Биохолмы являлись гигантскими образованиями из биологической не обладающей разумом материи, это было что-то среднее между растением и живым существом. Очередное безумное порождение Азуры, которое как форма жизни вообще не предусматривалось здешним животным миром. Вдалеке посреди поля окруженного лесом, на окраине которого остановилась группа Вэйнона, возвышался один из таких живых холмов, покрытый твердой кожей темно-синего цвета с зелеными прожилками вен. Внизу в стене живой плоти биохолма было проделано отверстие открывавшее вход внутрь этого бездвижного живого гиганта. Внутри располагалось подобие пещеры, в которой, зная, что артэоны не станут применять голубой огонь способный погубить эту редкую природную ценность, Друхары разбили логово.

Прячась за деревьями Вэйнон, в бинокль рассмотрел биохолм. Вход в пещеру, располагавшуюся внутри этого живого холма, охраняло около десяти Друхаров. Трое охранников сидят у входа, еще несколько измазавшись защитным окрасом, сливаясь с поверхностью биохолма, засели в разных точках на его склоне. Бойцы, растянувшись вдоль границы леса, принялись одевать под каски обода связи, после чего Вэйнон по связи, в соответствии с ситуацией распределил цели, между отделениями, взводами. Бойцы, приготовив луки, замерли, ожидая команды. По каналу связи от Вэйнона поступила команда: «Первый — огонь». Один из солдат выстрелил стрелу, с особым наконечником, который взорвавшись в пяти метрах от входа в живую пещеру, ослепил и оглушил всех охранников, сделав их беспомощными, лишив их ориентации в пространстве на несколько секунд. По команде: «Общий огонь», все солдаты разом обрушили волну стрел, уничтожив разом всех Друхаров охранявших вход в логово, чьи тела пригвожденные стрелами остались на местах без лишнего звука.

По команде Вэйнона вся группа бегом двинулась к биохолму. Враг не заметил уничтожения охраны, все тихо, ситуация развивалась по плану. Группа разделилась: основная часть под командованием Вэйнона двинулась к входу в пещеру, взяв его под контроль. Одно отделение под командованием офицера командира взвода двинулось вверх по пологому склону биохолма. В соответствии с разведданными, отделение, забравшись наверх, дошло до большого гнойного образования похожего на гигантский прыщ на теле биохолма. Солдаты быстро облепили этот условный прыщ липкими бомбами-минами. Офицер произнес заклинание, и все бомбы детонировали разом. Грянул мощный взрыв, куски плоти, брызги зеленой крови биохолма взрывной волной разбросало в стороны. В теле бездвижного гиганта образовалось большое отверстие, как раз в центре потолка расположенной внутри него пещеры. Пещера заполняется бешеным ревом сотен разозленных Друхаров. Из краев раны биохолма потоками вниз стекает зеленая кровь. Через образованную брешь влажная внутренняя пещера освещается солнцем, обитающий в ней враг становится как на ладони. Не теряя ни секунды, солдаты оглушенные взрывом, вооруженные луками, обрушили в образовавшееся отверстие волну стрел с разрывными наконечниками. Пещера заполнилась громом взрывов и криками боли. Тела Друхаров иссеченные осколками, взрывами разбрасывает по сторонам. В ответ, в солдат сверху обстреливающих врага взрывными стрелами, полетели камни и копья, один из бойцов был серьезно ранен.

Основная группа, ожидающая у входа в пещеру, по команде Вэйнона укрывшись щитами, выставив копья, образовав единую коробку, вошла внутрь, исчезнув в дыме потоком валящим изнутри. Начался штурм. Солдаты, чьи тела Духом были наполнены силой, в равной схватке без труда расправлялись с Друхарами. Изнутри раздаются крики, скрежет металла, звуки взрывов гранат и стрел с разрывными наконечниками, из входа валит белый дым. Отделение сверху обстреливает врага стрелами, остальные вручную штурмуют пещеру внизу. Спустя пару минут следует взрыв гранаты у входа, взрывной волной которого в разные стороны разбрасывает куски плоти биохолма, белый дым из входного проема начинает валить сильнее, будто внутри начался пожар, наступает тишина. «Вот и все», — констатировал маг и потушил факел голубого огня.

Следом за магом оказавшись у входа во внутреннюю полость биохолма, в которой как в пещере размещалось логово Друхаров, Рурхан закашлялся, втянув белого выходящего изнутри дыма оставшегося от взрывов артэонских гранат. Из пещеры едва не сбив Рурхана, выбежал солдат и понесся к лесу, в сторону лагеря. Следом из дыма показался офицер, один из командиров взводов. «Веди сюда всех медиков что есть! И быстрее. Сам захвати побольше обезболивающего!» — кричал офицер вслед убегающему солдату. «Я медик сэр!» — сказал Фрагор, и следом за офицером растворился в облаке дыма затянувшего вход в пещеру.

Войдя внутрь живого бездвижно застывшего исполина Рурхан, попал в широкий похожий на гортань коридор полого уходящий вниз. Мягкий пол этого коридора был завален телами врагов, пытавшихся спастись бегством, от разрыва гранаты накрывшей их в завершении штурма из стенок коридора в местах попадания осколков сочилась зеленая кровь биохолма. Только он подумал о том, чтобы остановиться, коснуться живой материи образующей стенки коридора, послушать, как в ней пульсирует жизнь, как из глубины, с криком: «С дороги!» выбежали четверо солдат. Двое несли носилки с тяжело раненным бойцом, двое с оружием наготове их охраняли. Прижавшись к стене, Рурхан уступил дорогу, бойцы, несущие раненого бегом отправились в сторону лагеря.

Рурхан оказался внутри огромного не обладающего сознанием живого существа, своим телом подобного животному, но существующему как растение. В центре похожей на пещеру внутренней полости биохолма замерли огромные бездвижные изогнутые щупальца, то разбухающие, будто легкие при дыхании, наливаясь зеленым светом то, сужаясь мрачнеющие. Отовсюду сочилась темно зеленая слизь, на полу образовывая лужи, здесь все было этой слизью пропитано, отчего внутри было влажно, и стоял характерный кислый запах, сейчас смешавшийся с дымом от взрывов. Стены, пол, потолок живой пещеры были пористыми, пронизанными жилами, венами, напоминали о том, что это внутренности живого организма. Из отверстия проделанного солдатами в потолке лучом бил дневной свет, потоки зеленой крови, не останавливаясь, текли из краев оставленной раны. В нескольких местах дымили места разрыва гранат, и остатки костров Друхаров.

Солдаты к входу стаскивали тела раненных в ходе штурма товарищей, которым Фрагор и маг оказывали первую помощь. Пока один из раненных бойцов рассматривал свою расколовшуюся напополам каску Фрагор, залив ему рану волшебным склеивающим гелем, обматывал его голову бинтом. Маг, не взяв с собой сумку, проводил осмотр, не обнаруживая серьезных ран кроме легких ранений, контузий и переломов, прикосновением снимал боль и вводил солдат в одурманенное состояние, в котором они ожидали помощи Фрагора. «Это все раненные?» — спросил маг у подошедшего офицера. «Один тяжелый. Его унесли, в лагере его думаю, подлатают. И эти одиннадцать так по мелочи. Все. Остальные незначительны, сами заклеятся», — успокоил мага офицер. Солдаты разбрелись по всей пещере. Среди разбросанных повсюду тел сотен врагов, они, дымя сигаретами, смеясь, делились впечатлениями от удачного штурма. Некоторые выглядящие усталыми, будто пробежав марш-бросок не меньше десяти километров, не желая общаться, отдыхали сидя на еще теплых вражеских телах — единственных сухих подстилках среди окружающей сырости. Некоторые, имея небольшие повреждения сами себе или при помощи друзей, оказывали первую помощь, кто-то оттирал оружие от вражеской крови. Помимо вражеских тел здесь все было завалено костями жертв и останками пиршеств Друхаров, множество из которых были людскими. Компания офицеров и сержантов вместе с Вэйноном изучала дышащие щупальца в центре пещеры.

— Самки здесь есть? — спросил один солдат у другого.

— Да нет вроде.

— Значит это логово не основное. Зря старались.

Среди убитых врагов было несколько тел больших человекоподобных зеленых чудовищ, не похожих на остальных Друхаров.

— И у этих мутантов есть свои силы специального назначения, — Фрагор пояснил Рурхану остановившемуся возле необычного вражеского тела. Рурхану было интересно увидеть биохолм, побывать внутри этого необычного существа, но вот тот пейзаж, которым окружающие «разумные создания» наполнили эту пещеру — внутреннюю полость, его шокировал. Наур запоздало велел Фрагору вывести Рурхана из пещеры, чтобы окончательно не травмировать его гражданский разум.

— Эй, сэр! — из глубины пещеры окрикнул Вэйнона один из солдат.

— Какой я тебе сэр?!

— Короче Вэйнон, тебе лучше это увидеть.

Очередной кишкообразный узкий коридор в плоти биохолма вел в еще одну расположенную намного ниже темную склизкую живую пещеру. При входе сюда Вэйнону и остальным солдатам в нос ударил мерзкий отвратительный запах. Солдат, позвавший сюда командиров, пройдя в центр погруженной во мрак пещеры в глубине живого холма, зажег факел. В свете появилось помещение больше пещеры у входа, заваленное какими-то безликими на первый взгляд телами. Некоторые солдаты, поняв, что это за место, не желая углубляться дальше, недовольно сморщившись, развернулись и двинулись обратно наверх. Даже видавший виды Вэйнон заметно занервничал. В обрубках тел усеивающих пол пещеры угадывались очертания людских женщин. Ужас пробирал постепенно, наваливаясь волнами. Вся эта пещера в недрах биохолма от края до края была завалена телами женщин с отсеченными конечностями. Тела были компактно разложены по всей площади, это место для былых обитателей служило подобием склада. Обрубки тел лежали на спинах гвоздями и веревками приделанные к каким-то деревянным щитам. Вмиг это ужасное помещение заполнилось женскими криками и стонами, перебивающими тяжелое дыхание, изуродованные и ослепшие от пребывания во мраке и боли они были еще живые. Лишенные языков они дружно замычали, умоляя о помощи. Рубцы на месте удаленных конечностей, как и прочие многочисленные шрамы на их телах были либо грубо зашиты, либо прижжены раскаленной сталью. Под слоем волос, от грязи похожих на солому, скрывались лица несчастных женщин застывшие в ужасе.

— Мамки, мамульки! — с улыбкой крикнул какой-то безумный рядовой. Погруженные в Малдурум солдаты чувствовали себя нормально в пропитанном ужасом полумраке логова чудовищ Друхаров. Умоляющие артэонских солдат убить их все эти женщины были беременны, и сложены здесь как на складе.

— Это Мамки. Так их прозвали, — заговорил Вэйнон, бродя среди изуродованных женских тел. — Детородные машины. Друхары, эти твари похищают людских женщин. В Эвалте, за южным периметром само собой, а потом превращают их в это. Делают частью гигантского конвейера по производству новых Друхаров. Все они беременны. Единственная задача Мамок плодить потомство, все остальное, по мнению этих монстров не важно, поэтому они просто это отсекают.

— Конечно, учитывая их смертность во время процедуры обращения этим мутантам нужно как можно больше пополнять свои ряды, — добавил кто-то из солдат.

— Не все так просто ребята, — продолжал Вэйнон. — Сами эти твари такого провернуть не могут. Им кто-то помогает. Без разумной помощи эти монстры не сумели бы разбить полноценного логова. Обыскать здесь все, ищите любые улики, мне нужно знать, что за уродец натравливает на нас Друхаров, кто здесь выращивает их! — перекрикивая крики и стоны «Мамок» дал команду Вэйнон.

Несколько солдат отправились вглубь пещеры, допивая спиртное в своих флягах, глотая его как воду, под светом факелов продолжив дальше обыскивать это жуткое логово.

— Что у нас там с «морфином», ганец вернулся? — стоя среди поля женщин превращенных в детородные машины, спросил Вэйнон у окружающих сержантов, те пожали плечами. — Пусть медики накачают этих несчастных жертв безумия. Сладкий сон, облегчение боли — единственное, что мы можем для них сделать.

В мрачной глубине влажных живых внутренних закоулков биохолма был обнаружен тайник, что-то вроде мини лаборатории. Здесь на полках стояли различные колбы, магические порошки, ингредиенты, бинты, гель для склеивания ран, сосуды с зародышами — миниатюрными копиями тех зеленых чудовищ, одно из которых Рурхан увидел среди убитых Друхаров. Также здесь были обнаружены документы и некоторые записи.

— Друхары используются нашими врагами как живое оружие. Чаще всего это темные маги направляют безумную волю этих чудовищ в своих целях. Именно темные маги додумались до создания Мамок, Друхи для этого слишком тупые. Кто-то из темных магов обучает этому наших Друхаров, при помощи своего магического вмешательства создает для этого все условия, и контролируют процесс, здесь превращая несчастных женщин в детородных биологических машин.

Как следует из бумаг, наш тайный организатор логова также помогал ускорять процесс формирования плода и взросления человеческого организма, сокращая срок развития до нескольких месяцев, значительно ускоряя процесс. Таким образом, конвейер производства новых солдат чьей-то безумной войны против нас работал здесь на полную мощь. Все Друхары которых мы ликвидировали, скорее всего, были выращены здесь. Эта пещера по сути своей что-то вроде полевой базы, их настоящее головное логово, скорее всего где-то в Пограничье, в прибрежной его части, я думаю. В любом случае для своего обряда обращения, накачиваясь обращающим зельем, они уходят в проклятые Азурой земли Пограничья. Там в отрицательных потоках Азуры пронизывающих те мертвые земли можно провести обряд превращения в Друхаров. Не думаю, что они так осмелели, что лезут в Азурмор. Больше в Преферии постоянных точек выхода Азуры просто нет, — говорил Вэйнон, просматривая бумаги, где были изображены зарисовки в виде инструкций, наглядно показывающие процесс создания «Мамок». Что и как нужно отрезать, даже как правильно накладывать бинты в местах отсеченных конечностей.

— Обыщите все лучше, — Вэйнон обратился к окружающим солдатам. — Все бумаги, записи. Собирайте все, что может пригодиться для анализа и изучения. Службе разведки пригодиться любая информация. Похоже, у нас появился новый игрок, который использует против нас Друхаров как оружие. Скорее всего, очередной сумасшедший темный маг, обозленный на Арвладу. Террорист недоделанный.

Солдаты собрали все улики что могли. По приходу медиков всех несчастных изуродованных женщин отправили в сладкий сон, облегчив их муки и потратив половину запаса обезболивающих. Маг, перебарывая себя, желая погрузиться в Малдурум лишь бы начать воспринимать окружающий ужас спокойно, также помогал медикам. От всего увиденного прибывая в шоке решив подняться наверх, немного отдохнуть глотнуть свежего воздуха двинувшись к выходу, он увидел напугано замершего Рурхана. «Фрагор твою мать!» — выругался он. Схватив Рурхана, вопреки его сопротивлению, он поволок его наверх.

Все это ужасное помещение вместе с его пленницами, решили выжечь огненными гранатами. Маг был против пожара внутри биохолма. Но, не видя других путей, согласился с решением Вэйнона, только с условием, что он сам проконтролирует горение пламени, чтобы минимизировать ущерб существу, невольно ставшему кровом для всего этого безумия. Своей силой маг быстро распространил пламя нескольких гранат, завертел его вихрем, спалив дотла этот склад детородных машин.

— Вэйнон, а что мы теперь так просто уйдем? — спросил один из сержантов едва Вэйнон вошел в заваленную вражескими телами верхнюю пещеру.

— А у тебя есть какие-то предложения? — заинтересовался Вэйнон.

— Да мы вот лет пять назад эту пещеру зачищали, я тогда еще рядовым был. Друхов тогда еще не так много здесь было, но все равно. Оставим это логово, они опять сюда заползут. Что нам через пять лет опять сюда возвращаться что ли?

Вопрос сержанта заставил Вэйнона задуматься. — Мы уже зачистили это место, несколько ребят получили ранения, один возможно даже смертельное. И теперь после штурма уничтожить этот биохолм? Это нужно было делать сразу. Выжечь здесь все голубым огнем, — сказал вслух Вэйнон.

— Я думаю. Нафиг логику сэр.

— Согласен! Ну, голубого огня нам никто не даст, так что придется импровизировать. Так ладно все слушайте меня! Соберите все носимые запасы гранат, липких бомб. Обвалим этот панцирь, завалим эти жуткие катакомбы! — после раздумий командным криком ко всем бойцам обратился Вэйнон. Приободрившись, со словами: «Есть сэр!», солдаты охотно бросились выполнять.

— Я что для вас совсем пустое место?! Я не позволю вам этого сделать, — ожидаемо вмешался маг. — Я еще раз поясняю вам, что этот объект имеет колоссальную природную ценность, его уничтожение недопустимо. Это полноценное преступление товарищ полковник, я не могу дать вам его совершить!

— Так значит вот как! — не выдержал Вэйнон. — Значит, мы должны оставить нетронутым это место концентрации вражеских сил, эту полноценную идеальную крепость для нашего врага, которую нельзя обрабатывать голубым огнем. Это видите ли важный природный объект и, по-вашему, я не имею права его уничтожить?! По-твоему я не могу доделать свою работу до конца, ликвидировав брешь в системе внутренней обороны?! И все это из-за моральных принципов кучки слюнтяев совсем поехавших от своего гуманизма?!… Нет Наур, у меня есть долг выше моральных принципов и я должен его выполнять. А ты не бойся, всю грязную работу мы бешеные дегенераты берем на себя, ты моралист просто стой в сторонке и не мешай нам ее делать! — выпалив накипевшее Вэйнон не желая продолжать, попытался уйти.

— А логика? — окрикнул его маг. — Нужно было сразу выжигать это место голубым огнем. Ну а сейчас, когда штурм закончен. Какой смысл сейчас уничтожать этот природный объект, по сути, гигантское живое существо. Тебе не кажется, что это попахивает бредом?

— Нет, ну вы посмотрите, он еще издевается! — разозленный Вэйнон двинулся на мага как неуправляемый локомотив. — Ты еще издеваешься надо мной с…! — подойдя вплотную, громила солдат Вэйнон кричал на маленького в сравнении с ним мага — гражданского армидейца обычного роста. — Надо мной и над ребятами пострадавшими в ходе этого штурма, называя их работу бредом! Мы хотели выжечь это место сразу. Это ты расплакался… прости, расплакалась. Это из-за твоих предрассудков мы пошли на этот штурм. И теперь ты обвиняешь нас в бредовости действий?

— Сучонок издевается над нами! — из-за спины мага послышался голос кого-то из солдат. Маг понял, что со всех сторон окружен толпой недовольных солдат держащих руки на рукоятях мечей. Зная, что при помощи своей силы может заставить их всех разлететься по сторонам, сделать их мечи на время резиновыми, Наур, однако решил не опускаться до конфликта с погруженными в Малдурум монстрами которым в этой пещере самое место.

— Мы уничтожим это место сейчас, потому что я принял такое решение, — пока маг, опасаясь конфликта, стоял молча, Вэйнон продолжал. — Потому что только сейчас у нас появилась такая возможность. Это там перед командиром, где все официально ты истерику закатил и все подчинились. А здесь сейчас в темноте этой мерзкой утробы нет командира скованного инструкциями и твои гуманные покровители из Армидеи далеко. Я здесь главный и мне плевать на законы цивилизованного мира. Я беру на себя ответственность. Хочешь, можешь жаловаться своему начальству в центре. Мне плевать. Или же если у тебя есть какие-то возражения здесь вне законов цивилизованного мира. Давай просто решим их прямо сейчас?

Зажатый злыми взглядами солдат маг решил не отвечать, заставив себя сдержаться.

— Ты уничтожаешь и разрушаешь все, — Наур все-таки не смог промолчать, вновь остановив желавшего уйти Вэйнона. — Убиваешь жизнь просто так безо всяких разумных причин. Считаешь, что действуешь правильно. Но спроси себя: привыкнув убивать и разрушать, сможешь ли ты вовремя остановиться, когда это будет нужно? — слова мага вызвали смех у окружающих солдат. «Придурок!», — посыпались комментарии сквозь смех.

— Просто: иди в задницу, — смеясь вместе со всеми, ответил ему Вэйнон.

— Такие как мы с тобой местами нужны, чтобы общество держалось на разумном пути, — неожиданно пришел в себя бледный Рурхан. — Но сейчас я согласен: нам лучше постоять в сторонке дав защищающему нас злу делать свою работу.

— Я согласен с тобой Рурхан, ненужно обращать внимание на идиотов, — напряженно дыша, ответил маг.

— Грубо конечно, но примерно то же самое, — Рурхан постарался улыбнуться.

Вне жуткой пещеры вовсю сияло утреннее солнце, разогнавшее ранний туман. Тихо шелестели листвой на слабом свежем ветерке, оттаяв от утреннего льда тигровые березы, где-то оставленные позади на севере, возвышались голубые дебри Азурмора. Простые запахи весны теперь стали слаще любых ароматов. Снова увидев эту красоту, осознавая ее цену как никогда, от тяжести на сердце после увиденного в пещере Рурхан, осознанно не давал себе наслаждаться, проникаться окружающим природным покоем.

— Вот только не надо этого делать, — незаметно за его спиной возник маг. — Не надо силой заставлять себя как-то по-другому смотреть на этот мир, пересматривать свое к нему отношение из-за увиденного кошмара. Нет, этот мир он в целом все еще такой же красочный добрый и прекрасный, каким он был для тебя до спуска в эти чертовы катакомбы. Просто в нем есть и всегда были темные углы подобные этому и им ненужно предавать значение, о подобном нужно уметь просто забывать, снова радуясь жизни видеть только лучшее. — Рурхан улыбнулся, только чтобы успокоить Наура.

После серии взрывов внутри бездвижного гиганта глухим грохотом раскатившихся по округе, гигантский купол биохолма у основания разлетевшись ошметками, сложился, погребя систему внутренних живых пещер. Солдаты, столпившись в стороне, с удовлетворением наблюдали уничтожения неприкосновенного вражеского логова, благодарили полковника Вэйнона за это сложное, но нужное решение.

По возвращении группы Вэйнона колонна двинулась дальше. Теплым солнечным днем в отсутствии прямой дороги на юг колонна вышла к побережью и следовала почти до вечера вдоль каменистого берега Соленой Мили. Звуки волн бьющихся о камни, крики чаек и легкий соленый бриз невольно стирали мрак, осевший в душе после пещеры Друхаров, сердце билось легче с каждым ударом. Из-за ограниченности Стеной Тумана закрывающей водную даль, простором Сааргского моря отделяющего Преферию от Межокеании было не полюбоваться.

Где-то на западе в небо столбом света ударил выброс пассивной энергии Азуры. Ближе к вечеру, под небом, украшенным голубым сиянием после столбовидного выброса, выйдя на патрульную тропу пограничников, колонна двинулась на юго-запад через приграничные леса. У мест этих не было названия, находящиеся на южной окраине Северной Половины, они были необитаемы. Солдаты, единственные кто ходили в этих местах, называли их приграничным сектором. Здесь за стеной прибрежных лесов начинались поля с желтой травой разделяемые густыми лесополосами. Бьющие ключи образовывали торфяные озера с топкими берегами, окруженные деревьями. Приграничный сектор, на севере условно идущий от Азурмора на юге упирался в Пограничье, гром и грохот молний из красного зарева которого, уже доносились до путников. Слева от Пограничья, впереди колонны черным хребтом перерезая Преферию на две части возвышался гигантский Пустой Вулкан, черные вершины которого были засыпаны снегом.

На закате колонна подошла к одной из земных трещин, которые то и дело встречались в Преферии повсюду как напоминание о происхождении этой молодой земли. Сейчас эта гигантская земная трещина больше напоминала каньон по бокам поросший деревьями, зайдя за которые с одной стороны защитившись глубокой каменистой пропастью с другой выставив дозор, батальон встал на полноценный привал. Боевая задача была выполнена, нервозность командиров спала, и теперь можно было спокойно отдохнуть перед последним рывком. В любом случае ночью идти через Пограничье было самоубийством. Солдаты быстро разбили лагерь, в сумерках до прихода темноты успев заготовить дрова и разжечь костры. Маг, остался стеречь голубое пламя на спине отдыхающего мамонта. Фрагор без задних ног отключился в единственной койке полузакрытого стального купола за спиной мага, Рурхану почему-то не спалось.

В суете установки лагеря, солнце село незаметно. Сияющая полностью луна, приятным светом озарив землю, как фонарь осветила все космическое пространство позади себя. По небу проплывали сразу три планеты спутника. Над головами висел «быстрый» красный Ирделий, за ним чуть южнее медленно следовал его бурый побратим Кэмфис, а вдоль северных широт серебрясь своим льдом в лунном свете, проплывала Инера. Обе скрашивающие ночное небо галактики Кратон-1 и 2 зависли на восточном и западном краях небосвода. Две галактики, выпирали по бокам из-за горизонта, светящимися облаками скоплений своих звезд, такое ночное явление называли Створками Кратона. Не так далеко на юго-западе, сбоку от померкшего в ночи Пограничья, черным хребтом, затмевающим южные звезды, возвышался Пустой Вулкан, трещина в ледяном жерле которого уходила на километры в земную твердь, открывая свечение бушующей в земной глубине Бури Азуры. В ночной тишине из холодного черного жерла Вулкана в небо струился слабый белый свет как отголосок потоков Второй Силы текущих где-то под землей.

В эту прекрасную, тихую в этих местах ночь, нарушаемую только грохотом Пограничья, Рурхан пошел прогуляться. Все устали, поэтому у костров завернувшись в спальные мешки, те солдаты и офицеры что не стояли в дозоре спали без задних ног. Однако от нескольких костров доносился нетрезвый смех, кто-то еще находил силы, чтобы повеселиться, развлечься игрой в карты и, разгорячившись спиртным в Малдуруме поговорить на запретные в кажущимся теперь пресном артэонстве темы.

Надышавшись успокаивающим ночным прохладным воздухом, побродив вокруг, наслушавшись ругательств и матерного разъяснения, царящих вокруг опасностей от караульных, едва не выйдя за пределы охраняемой территории, Рурхан заметил одиноко горящий у края пропасти костер, возле которого в стороне от всех сидел Вэйнон. Его меч Экрос, все его носимое на поясе снаряжение, шлем были аккуратно уложены рядом с ним.

— Ну, иди сюда блин. Что прячешься-то? — он заставил Рурхана выйти из-за деревьев в свет от пламени костра.

— Почему вы сидите один?

— Не хочу обременять солдат своим присутствием. Вблизи офицеров они всегда ведут себя скованно, даже поболтать спокойно не могут.

— Можно к вам?

— Конечно, если ты будешь молчать.

— Я вообще-то хотел с вами поговорить, — сказал Рурхан, осторожно присев к костру Вэйнона.

— Это о чем же? — тяжело вздохнул Вэйнон.

— Вы можете гарантировать мою безопасность?

— Во-первых, хватит этих «вы». Во-вторых. Я же тебе говорил, что я здесь именно за этим.

— Я имею в виду от себя. В смысле, не захотите… не захочешь ли ты беспричинно избить меня, измазать в смоле или там?..

— Нет, я здесь не безумец. Я отличаюсь от остальных… это как-то глупо прозвучало. Я не совсем обычный солдат… это тоже не лучше, — стеснительно начал Вэйнон. — Я не такой как остальные. Когда-то я был сотрудником спецподразделения выполняющего исключительно силовые операции. Здесь работа тонкая почти ювелирная, в нестабильности поведения при Малдуруме такое провернуть невозможно. Я одинаковый по обе стороны, я артэон обученный жить в гармонии со своим злом, и поэтому всегда вижу полную картину мира или как более пафосно говорят солдаты — мои глаза широко открыты, всегда.

Таких как я называют реэртонами. Отчего я, конечно, не такой слепо радостный и счастливый как остальные артэоны живущие в вечной эйфории, только прекрасной стороной человеческой сущности. Я более мрачноватый, но зато одинаковый по обе стороны в отличие от окружающих безумцев, сходящих с ума от этого своего «раздвоения личности». Таких как я среди артэонов немного. Лишь единицы из нас способны разумно уживаться со своим злом. Специалисты подобные мне обычно создаются для управленческой работы в военной сфере. Все высокопоставленные генералы, все высшие военные чины — те, что отвечают за безопасность нашего розового внутреннего мира, все они реэртоны. Но помимо командиров еще нужны сотрудники, которые работают в полях, выполняют высокоточную грязную работу — ликвидируют всякие важные цели. И я один из таких ну типа убийц. Еще в детстве я был отобран в силу своих уникальных психологических характеристик и прошел специальный курс обучения. Теперь я всегда такой, какой есть, мое поведение всегда стабильно. Со мной ты в полной безопасности.

— Неужели я настолько важен, что они послали такого особого солдата для моей охраны?

— Ага «особого»! Да и в тебе нет ничего важного, — это Вэйнон так пошутил. — Я здесь, потому что меня списали. В настоящий момент я отстранен от выполнения своих прямых обязанностей. Мой командир пытающийся вытащить меня из депрессии посчитал эту миссию интересной для меня и вот я здесь. Я должен продержаться до следующей весны и только тогда меня может быть вернут на полноценную службу. И это все офигеть как смешно.

— Что в этом смешного?

— Да дело в том, что теперь я этого не хочу. Не хочу возвращаться. Вернее не, не хочу, а как же лучше сказать то… Всю жизнь я жил этим, был этим болен. Большую часть жизни я провел за южным периметром, участвуя в каких-то кровавых разборках. Дома редко появлялся. Только на службе я мог быть… в общем… был счастлив. И вот меня списали, ни за что. Я стал больше времени проводить дома, и, глядя на своих счастливых ровесников, неизбежно понял то какой я идиот. Счастье нужно искать в реальности. В итоге не семьи не детей, я блин, — он усмехнулся, — все еще живу с родителями, слушаюсь маму!

Раньше семья казалась мне проявлением слабости, как и всякое проявление чувств… в этой реальности. А теперь уже поздно… Да и не все так просто в моем случае. Пока я жил своей обычной жизнью, прозябая за периметром, у меня не было возможности столкнуться со своей ущербностью. Я был по-своему счастлив. А потом все рухнуло из-за бюрократических проволочек. Теперь я не знаю что делать, как быть. Спасибо господам генералам за это. За то, что выбросили меня на обочину, и это в качестве благодарности за долгие годы службы. Теперь пошли они в задницу. Ни хочу я больше служить, из принципа, но и в мирной жизни мне нет места… Хрен знает…

— Это печально.

— Так к чему я все это. Моя жизнь разваливается к черту и поэтому меня стала мало волновать служба, поэтому я забил на свое задание, совсем не присматриваю за тобой, хотя по идее не должен отходить от тебя на метр. Мне было велено следовать за тобой как тень, присматривать на протяжении миссии, но мне теперь плевать на все эти приказы. Я извиниться хотел, только перед тобой. Я бросил тебя одного, просто на все забил и ты оказался один среди кучки погруженных в безумие громил. И естественно влип в неприятности. Ну как бы извини Рурхан.

— Как внутренний мир артэонов не зацепил тебя своей красотой. Неужели ты никогда никого не любил?

— Совсем уже что ли? Иди ты от меня с такими вопросами! Друзьям оставь эти темы.

— Ты много бывал за периметром, в чем смысл того безумия что там твориться? — спустя пару минут молчания Рурхан, пытался восстановить диалог. Он получил возможность поговорить с настоящим солдатом, знающим внешний мир, на темы, которые ранее были запретны. Появилась реальная возможность утолить свой интерес.

— Нет там никакого безумия, кроме… Короче не все так просто.

— Мы никуда не торопимся вроде как…

— Не устал еще удивляться правде?

— По всей видимости, именно за этим я в это путешествие и отправился.

— Я знаю это глупо, но я мечтаю о войне. Настоящей реальной битве, где мог бы посмотреть своему врагу в глаза, врагу равному по силе, уничтожив которого не будешь считать себя убийцей. К сожалению, теперь эти войны в прошлом. Теперь мы не воюем, а стабилизируем ситуацию, мы не солдаты — мы миротворцы. Убиваем порой женщин, детей, наводя порядок в землях безумных дикарей, сходим с ума и только мечтаем о войне. О доблестной битве за победу, в которой нас бы носили на руках и воспевали как героев. Битве, в которой было бы не страшно отдать жизнь. Мы живем в ужасное время, сегодня мы слишком уж сильны и люди юг населяющие для нас что-то вроде тараканов, которых мы просто травим. Они ничем не могут ответить нам, они наши вечные жертвы.

— Что-то я тебя не понимаю. Мы же помогаем югу вроде как… Пытаемся помогать.

— Рурхан! — Вэйнон рассмеялся. — Прекрати это не смешно. Все не так как ты привык видеть…

— Ну и как тогда?

— Как же ты меня достал… Короче. Ты согласен с тем, что совершенно не знал артэонов? С мозгами, тщательно запудренными розовой ванилью ты жил в иллюзии натянутой поверх суровой правды. Говоря о мире, который мы якобы строим. Что если я сказал бы тебе что в действительности мы никакие не миротворцы. Вся эта наша миротворческая деятельность это всего лишь прикрытие для чего-то ужасного.

— Меня бы, наверное, это заинтересовало.

— Я служу большую часть жизни и поверь мне, знаю всю изнанку этого «миротворчества». Артэонский мир конечно разумен и прекрасен, но вся эта красота и гармония ограничивается только стенами наших городов. Во внешнем мире мы такие же жестокие агрессоры, как и все остальные. Возводимая нами глобальная империя на самом деле не преследует цели мира во всем мире. На мир нам плевать. Как и все мы жаждем власти. Отличие нашей империи от всех остальных в ее гениальности. Сегодня мы уже фактически контролируем весь мир, уничтожив или подмяв всех конкурентов.

Выставив себя эдаким оплотом добра, мы заняли очень удобную, гениальную позицию. Мы никогда не называем вещи своими именами, на лжи построена вся наша внешняя политика. Когда мы хотим кого-то уничтожить, мы не говорим о войне, мы говорим о помощи. Вместо «захватить и уничтожить» мы говорим «принести свободу и просвещение». В каждом людском обществе можно найти несправедливость, жестокость и прочие внутренние проблемы. Выставив себя оплотом разума и света в нашем мире, мы фактически застолбили за собой моральное право на уничтожение любого неугодного нам общества людей. Официально мы не уничтожаем неугодную страну, мы просто спасаем ее народ от несправедливой, жестокой власти. На фоне рабовладельческого мира кричим о справедливости и всеобщей свободе и люди как дураки, надо признать ведутся на это. Нападая, мы призываем всех униженных, обделенных биться за свободу, играем на людских обидах и слабостях, порой заставляя людей самих уничтожать свой родной дом. Мы всем только помогаем, но мир от нашей помощи становится только хуже, спроси себя «почему?» Потому что мы плохие миротворцы и постоянно совершаем ошибки? Нет, нами управляют далеко не идиоты, мы не совершаем ошибок. На самом деле мира мы не хотим, а хотим мы все контролировать, быть великой цивилизацией всегда. Мы разрушаем этот мир себе во благо.

— Это интересная теория…

— Теория? Правда существует независимо от того веришь ты в нее или нет. Все сводится к твоей разумности, способности тяжелую правду признать. Ну, хорошо мой зомбированный ослепленный артэонским миром дружок. Смотри. Артэонская цивилизация возвысилась за счет того что сумела подчинить себе магию, поставить производство магических артефактов на поток назвав это алхимией. Благодаря алхимии, вернее подчиненной магии ну или магическим технологиям как они это называют, все необходимое мы создаем буквально из воздуха. Согласись, ведь было бы неплохо, если бы люди также сумели бы обучиться алхимии, также сумели бы поставить магию на поток. Они бы сумели обеспечить себя пищей, всем необходимым и вся необходимость войн и конфликтов в их мире тут же исчезла бы. Открою тебе секрет, люди вовсе не монстры как рисует их артэонская пропаганда. Просто когда артэонские идеи о свободе и просвещении навязываются полуголодным, диким уставшим от войн народам, живущим на руинах, естественно их никто не слушает и не воспринимает.

Казалось бы, чтобы действительно помочь людям, спасти их, вместо всех этих теорий и учений, «демократических реформ» нужно просто обучить их алхимии. Просто для начала дать им возможность восполнить свои естественные потребности при помощи магии. И все, потом с ними можно будет говорить на равных, да они сами потянутся к знаниям и захотят жить в мире. Думаю, даже согласятся на роль младших братьев во всем покорных мудрым артэонам. И это просто элементарно, это простая логика. Но в действительности все не так просто. Артэонские правящие элиты не то, что не хотят делиться алхимической наукой с людьми, наоборот артэоны не дают людям алхимию освоить. Наши маги создают глобальные заклятия, которые не дают магам, которых принято звать темными, открыть алхимию для людей. Ведь овладение алхимией позволит людям для начала перестать быть голодными, их численность не ограниченная возможностью Духов в отличие от артэонов, резко возрастет, их будет сложно контролировать. Да и кто знает, при таком раскладе люди могут стать цивилизацией сильной возвысившейся до нашего уровня, чего наши правители, конечно, не могут допустить.

— Это уже интересно, — Рурхан заметно задумался, пример с алхимией на него подействовал.

— Слышал про конфликт в Ниэнре, это свежий пример? Так вот, чтобы ты не слышал, но в реальности мы ее просто уничтожили. На юге есть такой регион — степи, не так давно мы посеяли там хаос, разобщили, рассорили тамошние народы, растащили по лоскутам тамошние государства. «Разделяй и властвуй», разобщая человечество, обрекая его на войны и конфликты, мы обеспечиваем свою безопасность. И тут все средства хороши: восстания рабов, бунты свободных бедняков, ссоры и конфликты между наследниками трона, так называемые дворцовые перевороты. Зная слабости и устройство человеческой натуры, имея для этого огромные армии различных спецслужб, мы манипулируем ими, заставляя их убивать самих себя. Видя в объединении степных народов угрозу, наши стратеги превратили степи в неконтролируемую дикую зону, сегодня для нас это раз плюнуть. Сегодня степи заполнены десятком маленьких варварских королевств — слабых немощных, даже не стран, а просто варварских обществ, не представляющих для нас никакой опасности.

Но как бы артэоны не пытались ослабить мир людей, законы жизни все равно берут верх. Неизбежно появилась Ниэнра — степной полис начавший объединять под собой все разрозненные народы. У степных варваров появился лидер готовый повести их вперед, и они послушно, добровольно сами к нему потянулись. Допустить создание новой империи в степях мы не могли и поэтому уничтожили ее в зачатке. Я был там, видел все это дерьмо своими глазами. Два полка нашей морской пехоты просто напали на молодой варварский союз. Разумеется, встретив сопротивление, от вполне разумных оправданных ответных ударов многие наши солдаты погибли. И кто виноват в их смерти? Жители степей, просто вставшие на защиту родных земель или больное, безумное артэонское правительство? Так или иначе, потом артэонская пресса, никакая не свободная, а полностью подконтрольная власти, стала писать об агрессии диких степных варваров в отношении ни в чем неповинных армидейских миротворцев. Артэонские власти ничего не выдумывают из головы, они просто переиначивают, перевирают факты, изменяют контекст, нагло лгут своему обществу.

И якобы вполне законно артэоны начали войну против союза степных варваров начавшегося у стен города Ниэнры. Причем уничтожили Ниэнру мы весьма своеобразно. Никаких ополченцев или террористов в рядах степных варваров вырастить не получилось. Уничтожить Ниэнру руками наемников и предателей не вышло, мы пошли на нее войной открыто. Я до последнего не верил в происходящее, мне было интересно, как наше правительство решит вопрос Ниэнры. В духе свободы и просвещения что мы несем на дикий юг, целью наших правителей было полное уничтожение этого степного города, то есть ликвидация его народа, там женщин детей, ну то есть полное решение проблемы. Но ведь официально наши солдаты это миротворцы им нельзя мирных жителей убивать вроде как. А то ведь если устроить бойню руками своих солдат можно и подставиться, подобное злодеяние будет сложно скрыть от прессы и невозможно никак оправдать в глазах обычных артэонов. Поэтому в стороне от степей, в полевых лагерях, разбросанных по всему югу, где артэоны натаскивают своих наемников, была создана Армия Освобождения Ниэнры — как обычно название просто прекрасное. Наши правители собрали целые батальоны из наемников, психопатов, предателей, прочих тварей и отмороженных мразей со всего юга — которых артэонской власти часто приходится называть свободной оппозицией или борцами за свободу. Господи!

Сначала в сторону Ниэнры двинулись мы — артэонская армия. Мы вступали в бой только с боевыми подразделениями степных варваров все как полагается. А вот за нами следом уже шла Армия Освобождения Ниэнры, бойцы которой, уже не воевали, они как раз делали главное — резали детей, насиловали, убивали женщин, грабили, сжигали города — одним словом карали ослушавшихся. И когда какой-то «честный» репортер из Райноны написал о зверствах, которыми сопровождается война по пути к Ниэнре наши правительства, развели руками. Ведь действительно мы просто выполняли свой долг — вели бои только с армиями дикарей, конечно, убивали, но только вражеских солдат. Все зверства совершали бойцы очередной Армии Освобождения, а это кто такие? Наша власть никакого отношения к этим чудовищам не имеет, это повстанческое движение, конечно же, возникшее само собой, в силу сложных экономических и социальных причин. Ведь действительно люди же постоянно жаждут объединиться в какую-то армию, их же хлебом не корми только дай повоевать. В итоге Ниэнра, как и союз который вокруг нее собирался — все лежит в руинах, и степи продолжают оставаться дикой никем не контролируемой территорией, безопасной для Арвлады. Понимаешь теперь, как все устроено?

— Ну а почему тогда люди молчат? Ведь проводятся всякие круглые столы с адекватными представителями человечества. Почему люди не пытаются достучаться до обычных артэонов, не пытаются открыть им глаза на все происходящее?

— Все полностью контролируемо. Людское общество наполнено проблемами, в нем всегда полно предателей, опять-таки униженных, озлобленных людей, ну и конечно тех, кто хотят заработать. Артэоны купили или завербовали к себе тысячи людей в каждом из людских государств юга, начиная от простых недовольных фанатиков-террористов до продажных чиновников в высших эшелонах власти. Все эти представители якобы независимых правозащитных организаций с юга продажные ублюдки прямо или косвенно работающие на артэонов. Нормальных людей действительно пытающихся что-то изменить, как правило, тут же убивают, ну или никогда не подпустят к артэонской аудитории. Да и сами люди очень глупые. На юге полно дураков зараженных артэонской пропагандой. В их глазах где-то на севере лежит прекрасное бесподобное королевство артэонов, где все замечательно и чудесно, а они живут на диком юге в грязи ужасе каком-то кошмаре, в котором виновата чудовищная рабовладельческая власть. И вместо того чтобы объединиться сплотиться против нас они все разрушают, грызутся друг с другом, нам остается только побудить их к революции, подтолкнуть в правильном направлении.

— Ты так рассуждаешь, будто сам не являешься артэоном, — испугавшись услышанного, прибывал в смятении Рурхан.

— Я не то, что артэон, я один из тех ублюдков руками, которых дикий юг поставлен на колени. Я непосредственный участник и виновник всего кошмара в южных землях устроенного нами. Всю жизнь я проливал кровь, работал на этих тварей, что управляют нами, я знаю, кто они, поэтому хочу тебя от них уберечь. Понимаешь?

— Хочешь отговорить меня от продолжения миссии?

— Не собираюсь я тебя отговаривать, нахрен ты мне сдался. Я хочу, чтобы ты прозрел. Я не уберег тебя от одной беды, от малой скажем так, теперь хочу уберечь от большей, охренеть какой большой беды. Надеюсь, ты уже понял, что нами управляют ребята, которые добра и любви для всех и каждого не хотят. Они уже правят этим миром, и поэтому стремятся свою власть сохранить любыми доступными способами, изменяя этот мир под себя. Я не знаю, что эти злодеи задумали на этот раз, но ничего хорошего Стране Волка не светит.

— Ну, хорошо, пускай так, наши правительства не совсем честны, пускай юг лежит в руинах, но ведь все это делается во благо, ради защиты мира артэонов? Ведь сам говоришь, пока юг лежит в руинах артэонский север в безопасности, — попытавшись взглянуть на вещи трезво Рурхан, все же испугался, его сознание стало цепляться за привычное, ища всему оправдание.

— В действительности никакого единого юга нет, никакой опасности эти дикари для нас не представляют…

— А как же Южный Прорыв? Когда весь юг собрался в одну огромную орду, которая снесла нашу оборону, прорвавшись на север, и лишь чудо спасло Арвладу…

— Южный Прорыв был ошибкой, прежде всего допущенной правящими элитами Арвлады. В силу какого-то идиотизма мы сами ослабили контроль над югом…

— Хорошо, то есть ты хочешь сказать, что правитель Кратон, его окружение это жуткие злодеи, которые просто так заливают несчастный юг кровью?

— Не просто так, нет. Говоря о зле, которое правит нами, я имел в виду вовсе не наших прямых правителей, таких как Кратон. Я не знаю, как все в действительности устроено, но наши правители это не совсем правители, они, по сути, наместники некой единой артэонской власти. И эти скрытые во мраке твари давно убили в себе все живое, все мы для них просто марионетки.

— Если все, так как ты говоришь, если мы сильнее, то почему просто не уничтожим всех этих людей на юге, и тогда проблема будет решена, ненужно будет никого подавлять. Не будет никаких Южных Прорывов? Это как-то жутко прозвучало… Я просто сказал как есть.

Вэйнон — вояка с разрушенным внутренним миром на такие дискуссии рассчитан не был. Тупость и упорство Рурхана его раздражали, он находился в шаге от того чтобы психануть, встать надавать этому зомбированному гражданскому по башке и выбросить его подальше от своего костра.

— Ну, хорошо, — подавляя себя, через силу улыбнулся Вэйнон. — Жизнь невозможно вот так просто полностью подавить. Какой слой камней не наложи, а ростки все равно пробьются к свету. Тем более у артэонских стратегов нет цели полного уничтожения людей. Ведь в нашем мире есть и другие силы и артэоны не хотят остаться с ними один на один. Вспомни, быть может, ты слышал о войнах с Красной Ордой. Ну, это когда орки обрели себе лидера и собрали целый легион, изрядно нашумев на юге Межокеании. Ведь тогда именно люди выиграли в той войне. Это люди потеснили орков по всему миру, а артэоны уже потом потеснили людей. Дикое контролируемое человечество это своеобразный щит для нас. Просто нам оно нужно в слабом немощном состоянии, чтобы его контролировать можно было. Да и к тому же гуманная артэонская общественность, простые добрые артэоны которые стоят за спинами заигравшихся правителей артэонского мира, они никуда не делись. Они просто не дадут нашим правительствам уничтожить человечество полностью. Злодеяние такого масштаба от общественности уже не спрячешь и себя никак не оправдаешь.

— Все это выглядит логичным но… — в сознании Рурхана вставал образ любимой собой олицетворяющий весь артэонский мир, не давая ему согласиться с правотой собеседника. — Эта миссия… — Рурхан тяжело вздохнул. — Это моя последняя надежда. Я хочу помочь своему народу. Не представить, сколько сил мне потребовалось, чтобы решиться на нее. Я оставил в мире артэонов свое счастье, все ради своей жуткой дикой родины. Я не могу так просто отступить. Хорошо, пусть помыслы правителей мира артэонов не совсем чисты, мир не такой как нам говорят, но что этим твоим «злодеям» может быть нужно от моей Страны Волка? Какая им от этого может быть выгода?

— А вот это очень хороший вопрос. Во внешней политике благие намерения исключены. Им определенно что-то нужно…

— А быть может, в коем это веке властями Армидеи двигали благие намерения? Быть может они просто хотят помочь своим собратьям номакам увязшим в Мерзлом лесу? Потому что от вторжения в Страну Волка любая выгода исключена, там ничего нет кроме чертового снега и холода.

— Благие намерения? Все те же: свобода и просвещение. Развитие? Что это, по-твоему? Увеличение численности населения; усложнение процесса создания материальных благ, социальной структуры; занятие и освоение новых территорий. И самое главное, в итоге — это появление армии и вот с этого момента все становится интересным.

— Какой смысл от армии у кучки дикарей, которых не волнует этот мир дальше их леса?

— Если в своем развитии люди твоего народа усложнят свою жизнь настолько что дойдут до создания армии, поверь, им станет тесно за Фригнетскими горами. Они проявят интерес к миру вокруг. Я не хочу гадать, я лишь знаю, что равными партнерами жителям твоей страны с артэонами не быть. Хочешь превратить независимую, свободную, не идеальную, но гордую Страну Волка в очередную артэонскую марионетку? В очередной артэонский проект. Хочешь открыть этот тихий уголок для этой «мировой империи»? Хорошо. Но только учти что, однажды запустив это зло в свою маленькую родину, исправить этого будет уже нельзя. Неужели ты и вправду думаешь, что твоим сородичам, чтобы быть счастливыми нужны многоэтажные дома, метро, золотая посуда и прочие блага цивилизации, без которых они не живут и просто погибают, бедные несчастные ждут, пока мы им это принесем? Я просто отказываюсь верить, что ты настолько тупой.

— А что, по-твоему, хорошо, когда муж жену до смерти забивает или издевается над ней как хочет только потому, что она его собственность и никто не имеет права вмешиваться в дела такого вот кошмарного «собственника». Или может хорошо, когда детям с детства прививают необходимость убийства врагов, демонстративно насаживают головы людей на колья на глазах совсем еще малышей, говорят им что убийца это герой, охотник за головами — идеал к которому стоит стремиться. Я просто хочу спасти свой народ от дикости вот и все. И кроме приобщения к артэонам других вариантов я не вижу.

— Делай, как считаешь нужным. Но имей в виду, мы можем развернуться обратно по первому твоему желанию. Боевая задача выполнена, я думаю, ребята будут рады вернуться домой, — успокоившись, не смея давить на Рурхана, закончил Вэйнон.

— Тем более как я могу вернуться? Даже не представляю, — Рурхан как-то расстроено улыбнулся. — После всех этих ужасов, которых мне уже хватило я не смогу жить как жил прежде. Не смогу, скажем так, сиять и радоваться жизни как мои родные и не смогу им ничего объяснить. Я боюсь вернуться в идиллию мира артэонов.

— Ну! Ты не будешь видеть эти ужасы постоянно. А дальше поверь мне, время вылечит все. Ну, может, увидишь пару страшных снов, проснешься в холодном поту, а дальше все пойдет своим чередом.

Вэйнон достал зелье, пояснив, что это не алхимия, а чистый природный продукт на травах. — Сны — лучшая часть нашей жизни, возможность погрузиться в мир фантазий. Тем более это важно здесь — когда мы вне дома, — открывая бутылочку с зельем, пояснил он. После глотка зелья Рурхана за секунды сморил сладкий нежный оторвавший от «несовершенной реальности» сон с кучей ярких безумных сновидений, в которых мелькали его друзья, золотой город и его возлюбленная.

Проспав или можно сказать без сознания, пролежав всю ночь, на тоненькой подстилке, проснувшись утром у догоревшего костра, Рурхан не мог поставить зуб на зуб. Промерзнув насквозь, еще долго он не мог прийти в себя, дрожа от холода. Вэйнона естественно уже и след простыл.

Батальон начал собираться в дорогу. Солдаты паковали вещи, одевали на себя, снятую на время отдыха экипировку. Один из командиров взводов подошел к солдату, спешно укладывающему амуницию в наспинный рюкзак.

— Рядовой Сорн, — обратился к нему офицер.

— Что тебе опять надо? — с красными отметинами на наплечных бронепластинах, обернувшись, не своим холодным хриплым голосом спросил Джейсон. Боевой окрас на его лице почти высох, не будучи фанатиком без приказа, новый он не наносил.

— Какие-то проблемы с ним сэр? — указывая на Джейсона, уже спрашивает у офицера неизвестно откуда взявшийся сержант. Это сержант Раймс, у которого к Джейсону особое отношение, возник из ниоткуда, едва увидев, что командир взвода подошел к его любимому меченому. Сложно описать, как же Джейсон ненавидел эту тварь, от звука голоса этого сержанта его просто выворачивало наизнанку. Получившийся невысоким, недотягивающим до двух положенных метров этот сержант являющийся заместителем командира взвода, где служил Джейсон, был крепким и коренастым. Всех своих солдат в особенности Джейсона он держал в постоянном напряжении не давая расслабиться ни на секунду до конца боевого выхода. Сколько раз, в порыве гнева набрасываясь на него, Джейсон пытался разорвать его на куски, но всякий раз оказывался без сознания. «Ваша солдатская ненависть ко мне говорит о том, что я плохой человек, но хороший сержант!» — издеваясь над Джейсоном и его сослуживцами, заставляя их отжиматься по нескольку сотен раз в полной боевой экипировке, говорил этот сержант. Сам отличник боевой подготовки, всегда в вычищенной до блеска форме или броне, он всегда держит руки сложенным за спиной. Рядового Сорна единственного меченого во взводе этот сержант считал своим любимчиком. Редко какая работа, выпадающая на долю солдат в боевых походах, проходила мимо Джейсона, также как и ночные караулы. Пока Раймс был рядом, о покое Джейсон мог только мечтать. «Я загоняю тебя так, что у тебя не будет времени сходить с ума!» — так он объяснял Джейсону свое пристрастие.

— Нет, все нормально товарищ сержант. Идите, контролируйте взвод. Этим я займусь сам, — ответил офицер. Сержант Раймс, недовольно покосившись на Джейсона, быстро удалился, выполнив волю офицера. «Вы дармоеды чего расселись! Почему костер еще не потушен! — пиная валяющиеся под ногами рюкзаки, сержант Раймс принялся выполнять команду офицера. — Или вам требуется пара сотен приседаний, чтобы с утра вспомнить, как опасно оставлять не до конца затушенный костер!». Джейсон недовольно сморщился, слыша этот рев. «И тебе доброе утро Раймс», — усталым голосом пошутил кто-то из местных старослужащих.

— Я по поводу твоего друга. Рурхана. Ты должен поговорить с ним, — когда Раймс замолк, офицер спокойно продолжил свой разговор с Джейсоном.

— Ты что издеваешься?! — воспротивился Джейсон, нервно продолжив паковать свой рюкзак. — Хочешь, чтобы я окончательно свихнулся! Лучше уж отдай меня Раймсу.

— Нет. Просто я вижу, как ты страдаешь, как тебе тяжело. Поверь мне, разговор с ним избавит от ненужных переживаний.

— Какие к черту переживания! Я в Малдуруме, мы оба знаем кто я здесь. Хочешь, чтобы я его задушил или что? Подталкиваешь меня к очередной пропасти? — сказал Джейсон, встав и закинув рюкзак к себе на спину. — Товарищ лейтенант рядовой Сорн экипировку уложил, для дальнейшего похода готов. Проверять будешь, а то может я забыл чего?

— Прекращай этот спектакль. Не забывай, что я тебе обязан. Ты спас мне жизнь.

— И жалею об этом.

— Я как офицер в омуте Малдурума сохраняю здравомыслие и поэтому ты с головой погруженный в свое безумие должен меня слушаться. Чтобы снять с себя груз ты должен пойти и поговорить с ним. Поверь, так будет лучше. Я это знаю.

Укрытый одеялом Рурхан еще дрожа после холода ночи, сидел у транспортника в ожидании отправки. Рядом зевая после сладкого сна, стоял стерегущий его Фрагор. К ним подошел молодой офицер, по нему было видно, что он еще совсем зеленый, ничего не видевший, пока еще полный энтузиазма, ни нервный.

— Господин Рурхан, — подойдя, сказал этот офицер. — Я лейтенант Конрад, командир одного из взводов. С вами хочет поговорить один из моих солдат, — сказал он, указав на стоящего в стороне, метрах в десяти Джейсона, замершего на месте стыдливо опустив взгляд полный безумия Малдурума. Для узнаваемости офицер заставил его снять шлем. При виде Джейсона, сердце Рурхана болезненно сжалось, к такому резкому сюрпризу, он не был готов.

— Ха! Тебе же говорили что твой друг меченый! — усмехнулся Фрагор, толкнув Рурхана в бок. — Ладно, я пойду в сторонке подожду, — под недовольным взглядом лейтенанта Конрада убрав улыбку, Фрагор быстро удалился.

— Только прошу вас, отнеситесь к Джейсону с пониманием. Не судите строго, — тихо пояснял лейтенант, ошарашенному такой неожиданностью Рурхану. — Поймите, что ваш друг остался дома в спокойствии золотого города. Это всего лишь временная оболочка, сплетенная из безумия. Ему очень стыдно, он страдает. С самого начала похода не находит себе места, я таким его еще не видел. Но вам ведь известно, что такое Малдурум и что он делает с нами? Как бы дико это не звучало, но в этой безумной ситуации он своего рода жертва, умоляю, поймите это.

Стояло ясное утро, в свете которого солнце, несмотря на ранний час, уже согревало теплом. После напутствия небезразличного офицера, залившимися свинцом ногами Рурхан неуверенно поплелся к Джейсону.

— Ну, привет, — необычно хриплым чудовищным голосом Джейсон напугал своего маленького в сравнении с ним друга.

— А что у тебя с голосом? — с жалостью и страхом непонимания в глазах, спросил Рурхан.

— Ты что у других еще не узнал? Мы когда погружаемся… в этот… Малдурум, сходим с ума. Я начинаю орать как сумасшедший, криком нести всякую безумную чушь, как и большинство из нас. Вот голос и срывается. Здесь в Малдуруме я, как и остальные рычу ужасным хрипом как монстр. Каким я здесь и являюсь. А еще, мои глаза широко открыты. Не слышал этот прикол?

— Нет.

— При погружении в Малдурум нервная система перегружается, пульс зашкаливает, и зрачки расширяются как у сумасшедшего. Эту особенность в шутку называют «широко открытыми глазами». Еще в Малдуруме ты по-другому начинаешь смотреть на мир, видишь то, чего раньше не видел, понимаешь то, чего раньше не понимал. Здесь наши глаза действительно широко открыты, во всех смыслах.

— Джейсон прости, что так получилось, я все понимаю, я никому из друзей не расскажу.

— Что я натворил, — сказал Джейсон, взглядом указывая на красные отметины на наплечниках. — Ты в курсе? Злые языки разболтали, наверное.

— Нет. И знаешь это вообще не мое дело…

— Вообще в рамках отдаваемых приказов я натворил много зла. Но однажды вне приказа воспользовавшись военным хаосом, я мерзко и отвратительно изнасиловал и убил одну рабыню. Совершил самое страшное из преступлений, — холоднокровно говорил Джейсон. Он будто сразу хотел вызвать у Рурхана отвращение, чтобы друг посмотрел на него как на жуткую тварь и расхотел с ним общаться. — За что по законам войны должен быть ликвидирован как преступник прямо на месте, но ситуация была сложная, мне удалось сохранить жизнь. Позже меня судил военный трибунал, здесь смертная казнь уже не назначается. Все что они могут так это временно заблокировать часть нервной системы, лишить части эмоций и полуживого вернуть тебя во внутренний мир. Но я был помилован и возвращен в строй. Это я там дома, когда снова стану собой буду сходить с ума, мучиться от переживаний и совести, меня будут терзать кошмары из этого безумия. А здесь вспоминая содеянное… меня это даже забавляет. Есть артэоны, которые и в Малдуруме сохраняют нормальный облик. Так вот я не такой. Здесь я ужасное свирепое чудовище. Я даже для своих сослуживцев представляю опасность.

— Все это сложно Джейсон, безумно. Но если разобраться, вникнуть в детали, ты же ни в чем не виноват, — жалостливо глядя на друга, Рурхан пытался его как-то утешить.

— Ты никогда не должен был видеть меня таким, потому что здесь я это не я. Настоящий я остался дома, — сказал Джейсон, печально опустив взгляд. — Но мои грехи они всегда мои. И придя домой, я вполне заслужено погружусь в свои мучения кровавыми воспоминаниями терзающие меня. Все как всегда. Я все это понимаю и со всем согласен, но я не могу понять, почему наша встреча здесь состоялась?

— В смысле?

— Ты одинаковый по обе стороны, а я здесь монстр, я здесь не тот Джейсон, которого ты знал, этого разговора никогда не должно быть. Нас с тобой здесь свел Дух. Поначалу для этой миссии был выбран другой батальон. Но Дух, проявив свою волю, вмешался лично и велел отправить именно наше подразделение. То есть получается — он хотел, чтобы ты увидел меня таким. Что он хотел мне этим сказать, какой очередной мучительный урок преподнести? Чего я не понимаю. Или он просто хотел меня лишний раз помучить?! Будто мне не достаточно хреново! Я дома не могу нормально жить, мучаюсь от кошмаров. Со времени первой командировки из-за своего Малдурума я не могу быть артэоном, не могу разделять счастье и радость внутреннего мира в полной мере. И вдобавок ко всему, зачем-то Дух столкнул меня здесь с тобой. Он что хочет, чтобы я свихнулся окончательно?! Чтобы я лишний раз понял, какая я тварь и чтобы уже даже в Малдуруме испытывал отвращение к самому себе? Если это такая попытка заставить меня посмотреть на себя со стороны, то она удалась. Но зачем? Я и так все понимал и от своих грехов не отказывался! — говорил он, повышая тон, глядя на Рурхана своими безумными пугающими глазами.

— А может быть Дух наоборот хотел помочь тебе таким образом. Ведь ты ведешь себя неправильно. Ты мучаешь себя грехами совершенными здесь. Это все не ты, это твой Малдурум, — после этих слов Рурхана в глазах Джейсона безумие сменилось усталостью, болью, раскаянием. Видя, как тяжко приходится другу Рурхан, едва удержался от слез. — Будь твоя воля разве ты пошел бы сюда, стал бы погружаться в безумие, творить все эти злодеяния? Да нет, конечно. Если бы у тебя был выбор ты бы всегда жил своей настоящей сущностью. Был бы тем самым веселым рассудительным и спокойным — моим лучшим другом…

— Т-ш-ш-ш-ш. Тише Рурхан, ты не понимаешь что говоришь…

— Да все я понимаю! Ты всего лишь жертва несовершенства системы. На самом деле ты ни в чем, ни виноват. В реальности ты тот самый наш Джейсон, которого любит Фиалочка, Алексочка, наш Плюшка…

— Не произноси тут их имена, прошу тебя, — сказал Джейсон, содрогаясь от какой-то внутренней неописуемой боли.

— Ну и я. Я тоже тебя люблю как друга. Ты не это ужасное чудовище. В действительности ты тот наш друг Джейсон. Да здесь вы зло, но вы необходимое зло. Без вас и Малдурума мы бы в этом мире просто не выжили бы. Я не осуждаю и не оправдываю тебя, я тебя понимаю, и ты должен относиться к себе также и не мучить себя. Может Дух устроил эту встречу, чтобы я донес это до тебя?

— Нет, — безумно улыбнулся Джейсон. — Ты сам не понимаешь что несешь. Остановись, одумайся. Твоя любовь к Джейсону… ну в смысле ко мне, к той части моей сущности, что осталась дома, слишком сильна. То есть ты готов смириться с изнасилованием и убийством ни в чем неповинной девушки, приняв это как следствие несовершенства системы? Преступление всегда преступление. Здесь во мне нет ничего кроме ужаса и зла, — после этих слов его глаза закатились, его всего передернуло. — Твои попытки меня успокоить бессмысленны. Если бы здесь я мог что-то чувствовать, то крики моих жертв давно заставили бы меня одуматься, — сказал Джейсон, начав уходить.

— Постой, я могу все это остановить, прекратить твои страдания от безумия, — заставил его остановиться Рурхан. — Только одно мое слово и этой миссии конец, мы развернемся назад. Давай вернемся домой к нашим оставленным жизням и позабудем об этом кошмаре?

— И что дальше? Учитывая короткий срок этой командировки, меня через пару недель отправят в другую, только на этот раз уже за периметр. Там гремит новая война, а Джейсон все-таки хочет увидеть сына. Остановив эту миссию, ты ничего не исправишь. Ты не в силах мне помочь Рурхан. Ненужно из-за меня отказываться от встречи с родными… Лучше давай вытерпим эту миссию до конца и потом отдохнем, как следует. Продолжим этот разговор в нормальной обстановке, когда я буду собой, если ты захочешь, конечно.

Оставшись один глядя вслед другу, занявшему свое место в рядах уже построившегося батальона, Рурхан чувствовал внутри пустоту. Болью на сердце отзывалась беспомощность, невозможность помочь ему, от всего этого «безумия» уже просто ехала крыша. На Рурхана слишком много всего свалилось разом. В то время как Джейсон, как и говорил устроивший их встречу лейтенант Конрад, после этого разговора сбросил с плеч мощный груз. Теперь он мог не бояться встретиться с Рурханом взглядами, избавился от скованности из-за боязни осуждения с его стороны. Вдохнув полной грудью, почувствовав облегчение, Джейсон мог спокойно стать тем жутким чудовищем, которым он здесь является.

Спустя пару часов по бездорожью, дальше на юг, по желтым полям и скудным лесам колонна вышла на основную дорогу, по которой ходили военные колонны. Эта дорога шла прямо на юг, связывала обжитые просторы севера с системой пограничных военных баз разбросанных вдоль южного периметра. Дорогой этот путь назывался лишь формально, по сути это просто протоптанная колея. Стоял солнечный день, лишь редкие белые облака проплывали по небу. Все ближе был Пустой Вулкан, все громче становился грохот, доносящийся из красного зарева Пограничья, этих проклятых Азурой земель.

Дорога вошла в небольшую хвойную лесополосу. Откуда-то слева из-за деревьев донесся жуткий рев, при свете дня особо не напугавший. Это были мутанты, напоминающие о приближении Пограничья. С тех пор как колонна вошла в лесополосу, они наблюдают за очередными путниками, зашедшими в их края. С небольшого пригорка из-за кустов колонну изучало странное существо.

Азура обжигая своими потоками живую материю, изначально превращала ее в бесформенную слабую аморфную болезненную биомассу, это состояние называлось первообразной материей. От деревьев в состоянии первообразной материи оставались только серые голые стволы. Мелкая растительность будто погибала, чахла. Живые существа трансформировались в нечто бесформенное изуродованное жуткое, болезненное, стонущее от боли. А после происходил толчок, взрыв жизни, первообразная материя начинала преображаться, долго и мучительно видоизменяться, обретая контуры нового существа. Таким процессом, в два этапа, долго и мучительно происходило преображение после контакта с положительными потоками Азуры, приводящее к возникновению новых удивительных существ. Самым распространенным из отрицательных потоков Азуры были блуждающие испарения, уродующие и извращающие все формы жизни, что в них попадали. Делились они на три уровня в зависимости от мощности. Первый уровень был почти незаметен, проявлялся в болезнях, внутренних отклонениях, проявлялся в потомстве. Второй уровень уже приводил к полноценным, но бессмысленным, ничего не дающим кроме внешнего уродства изменениям. Третий уровень, когда выход потока Азуры из земли сопровождался вспышкой и грохотом, приводил к превращению живого существа в сильную быструю и кровожадную тварь, генетически запрограммированную на разрушение и уничтожение, в которой ничего не оставалось от послужившего его основой человека или животного. Таких тварей и называли мутантами.

В зависимости от климата и прочих условий местности мутанты получались разными. В данном случае это был местный преферийский вид. Чешуйчатая серая плотная кожа, впалый нос, алые большие видящие в темноте глаза, почти как северный межокеанский вид, только с полным отсутствием шерсти. Эта местная разновидность мутантов получила название Префериды. Мутант носом по запаху изучающий армидейскую колонну, судя по вытянутой пасти и передвижению на четырех лапах, произошел от животного, скорее всего гуляя в лесу, случайно угодившего в вырвавшийся из земли мощный поток блуждающих испарений. Выползшие из своего логова на охоту, вынужденные утолять постоянную жажду крови, эти твари, однако приученные бояться проходящих солдат не осмеливались напасть и сопровождали колонну, ожидая, что кто-нибудь отстанет из общего строя. Но кто-то из их стаи, обливаясь слюной от запаха артэонской плоти, не выдержал и издал истошный стон. Стоящий на спине мамонта маг, взяв в руку частицу хранимого им голубого огня, огненным шаром запустил ее в место, откуда послышался жуткий рев. За деревьями в стороне послышался топот, сразу несколько монстров бросились бежать, почуяв убийственный огонь.

Справа все заслонил восточный склон выпирающего черным гребнем Пустого Вулкана. Окружающая дорогу лесополоса закончилась и впереди показалась Альфагейт или Альфа как ее называли солдаты — крупнейшая пограничная военная база Арвлады. Состояла она из каменной старой крепости, на километры вокруг обросшей целым военным городом. Одноэтажными вручную построенными бараками раскинулись казармы, склады, песчаные плацы. Спортивные городки были переоборудованы в баскетбольные и футбольные поля. Это было место совместной дислокации армий СБК и Армидеи, постоянная численность контингента составляла сто тысяч. Этим днем солдаты, отдыхающие от караулов и рейдов, как обычно играли на спортгородках, здоровяки Армидейцы в основном в баскетбол, солдаты СБК соответственно в футбол. С внешней стороны весь этот солдатский город защищала слабая сетчатая стена. Основной защитой огромной военной базы были тысячи единиц всевозможного артиллерийского оружия, готового в случае тревоги распахать все на километры вокруг. База стояла на высохшем пустыре перед самым Пограничьем, вокруг не росло ни деревьев, ни даже травы. Поэтому видимость была идеальная, напасть внезапно не получилось бы ни у одного простого смертного врага. Дорога, идущая на юг, проходила между военной базой и возвышающейся стеной Пустого Вулкана.

По команде отдельные солдаты, вытащив из наспинных рюкзаков маленькие черные баллончики, разбрызгали их содержимое в воздухе, обработали им поверхность брони биотранспортников идущих в колонне. Все вокруг затянула едкая и противная вонь. Производственные мощности Армидеи не были развиты, создание биомеханоидов военного назначения было недоступно этой артэонской стране. Поэтому Министерство Обороны Армидеи делало ставку на более простое в создании местное биологическое оружие — специально выращенные жуткие разновидности зверосмешенцев созданные для одной цели — физическое уничтожение противника. Биотранспортники были лишь верхушкой айсберга. В подземных лабораториях промышленного центра Армидеи в специальных инкубаторах вопреки сопротивлению общественности зрели выведенные при помощи алхимии монстры и твари самого разного назначения. Без надобности весь армидейский арсенал биологического оружия в ожидании войны дремал в подземных хранилищах под городом. В мирное время биологические машины использовались лишь в транспортных и охранных целях. В небе вокруг базы Альфагейт парили гигантские черные подобия летучих мышей десятком своих не моргающих паучьих глаз, изучающие вторгшуюся на охраняемую ими территорию военную колонну. Только отвратительно пахнущие феромоны спасли колонну от нападения этих чудовищ, кругами паривших в небе. — Модель НС-12, небесный стражник. Видел этих тварей в действии, — глядя на парящих в небе монстров пояснил Фрагор. — Хорошо, что они на нашей стороне!

Откуда-то из центра разросшихся гарнизонов Альфагейт в воздух взмыло другое просто гигантских размеров крылатое чудовище внешне похожее на небесных стражников только дополненное огромным мерзким насекомообразным задом. Это был воздушный транспортник доставивший продовольствие для военной базы. Гигантских размеров летучая мышь, на огромных перепончатых крыльях пронеслась над колонной и улетела на север домой в Армидею.

Охрана границы огромными пограничными военными базами выглядела как-то странно, огромная высокая стена раз и навсегда способная отделить артэонов севера от дикого юга выглядела бы куда более логично. В этом диком мире стены были актуальны и вполне могли защитить от врагов. Отсутствие стены объяснялось политическими играми внутри самой артэонской Арвлады. СБК были заинтересованы в том, чтобы люди, бегущие с юга, с меньшими проблемами проникали в Арвладу, потому как в основном оседали они в землях Южной Эвалты. Перевоспитать их выросших в условиях дикого рабовладельческого юга было сложно. Что в совокупности с тем фактом, что среди беженцев частенько оказывались различные преступники, отморозки, ненавидящие артэонов потенциальные террористы, ничего хорошего Эвалте не давало. Даже сегодня когда по ту сторону границы начиналось жуткое Пограничье, кишащее разными опасностями, стена так и оставалась проектом.

У западных ворот Альфы дорога разрасталась в досмотровую площадь, с дозорными вышками по углам. Сейчас здесь разрешения на отправку ждала еще одна армидейская военная колонна — миротворческий батальон, доставляющий на юг гуманитарную помощь. Всего в рядах батальона, помимо восьми загруженных гуманитарным продовольствием огромных быков Б-2, имелись двое гигантов Б-3, размещавших на своих спинах целые здания — мобильные крепости. Также задержанные военными нервничая в стороне, стояло кочующее на юг племя орданов, их мужчины, стоя кругом общались на своем языке, недовольно озираясь по сторонам, их женщины или более правильно самки, больше похожие на плоских синих безрогих коров стояли окруженные своими защитниками. Пара их телег с вещами, которые волокли самки, на время вынужденного привала стояли в стороне. Объединившись с колонной морпехов идущих за периметр и племенем орданов, колонна миссии Таяние Снегов отправилась в сторону Пограничья.

Пограничье было Зоной Азуры подобной лесу Азурмору, только зоной отрицательного выброса. Подобные аномалии случаются, но это исключение из правил. Азура как настоящая богиня природы все преображает, улучшает и приукрашивает, но местами будто гневается и тогда все уродует, извращает и ничто не может спасти природу от ее гнева. Так и появляются Отрицательные Зоны Азуры — мертвые уничтоженные пустоши загаженные радиацией кишащие жуткими кошмарными мутантами.

Проклятая Азурой территория Пограничья простиралась между Соленой Милей и черным гребнем Пустого Вулкана, на юге доходя до параллели с Фригнетскими горами, изолирующими Мерзлый лес. Если в своем обычном или по-другому положительном проявлении Азура сияет ярко-голубым, то в зоне отрицательного выброса ее потоки обретают темно-красный мертвый оттенок. Планетарный озоновый слой над этим местом под наплывами отрицательных потоков был окрашен в темно-красный цвет и имел свойство направлять все попадающие в него солнечные лучи вертикально вниз. Отчего днем территория Пограничья окрашивалась в красные мертвые марсианские тона, а также имела четкие зримые границы, отделяющие ее от остального цветного мира.

В центре Пограничья из гигантского разлома в земле отрицательные потоки Азуры, не прекращая, вырывались из земных недр, закручивались вихрем, ударяющим в небеса. Заплывающие сюда облака также окрашивающийся в красный цвет и подхваченные центральным вихрем, закручивались по спирали, образуя над местом зоны отрицательного выброса облачный вихрь как в центре погодного урагана. Помимо грохота и грома, повсеместно выходящих из земли обратных молний, здесь всегда слышалось не дающее покоя напрягающее гудение как от работы огромных размеров энергетической установки скрытой где-то под землей. В промежутках меж закрученных по спирали облаков, в здешнем красно-кровавом небе в любое время суток было видно звезды. Мелкие отрицательные потоки Азуры постоянно пронзали землю в пределах Зоны. Выходя небольшими прозрачными сгустками или вырывающимися с яркими вспышками красного цвета скоплениями, отрицательные потоки, выходя из земли, убивали или уродовали, заставляли мутировать все формы жизни в пределах Пограничья. Их столкновение порождало радиацию, которой была пронизана вся эта безжизненная серая земля под холодным красным колпаком. Пограничье постоянно оглашалось леденящими кровь криками мутантов, тварей выживших после контакта с потоками отрицательной Азуры, что сделало их жуткими и ужасными чудовищами, для которых эти проклятые земли были домом.

Пройдя по земле распаханной артиллерией хранящей Альфагейт, перейдя через Пограничный канал, прорытый артэонами после основания Арвлады, сводная колонна вошла под красный колпак Пограничья. Соединяя Андарские болота, растянувшиеся вдоль северного подножья Пустого Вулкана и восточную Соленую Милю, Пограничный канал долго защищал земли артэонов Преферии от нападок с юга. В его воды заходили сторожевые корабли Армидеи, палубной артиллерией отпугивающие врагов. Теперь основная часть этого канала проходила через Пограничье, его вода была отравлена, стала черной и испускала зеленые испарения, и можно только догадываться, что может обитать в этом мертвом русле.

Нехотя биотранспортники издавая крики, все же вошли в потерянный для живых край. Лучи дневного солнца окрасились в красный цвет, сквозь кроваво черное озоновое пятно над этим местом стали проступать звезды. Послышался этот с ума сводящий шум, как от работы энергетической установки, прерываемый грохотом обратных молний вспышками озаряющих это окрашенное днем в темно-красные мертвые тона место.

Огромная колонна аккуратно пробиралась через эти жуткие земли по самому их краю вдоль подножья Пустого Вулкана. Плазменные артиллерийские установки на спинах двух биотранспортников Б-3 следующего на юг миротворческого батальона были приведены в боевую готовность. Эти шагающие по земле гигантские животные, несущие на своих спинах целые палубы больше напоминали корабли бороздящие просторы суши. В замыкающем сводную колонну батальоне миссии «Таяние Снегов» маг как обычно ярче запалил голубое пламя. Ордане следующие в центре между двумя армидейскими батальонами шли с луками наготове не сводя глаз с проклятых равнин раскинувшихся справа, но и наполненная пещерами стена Пустого Вулкана, тянущаяся слева тоже таила немало опасностей. Как сказал Фрагор на той стороне этого красного ада, на побережье, покосившись серыми мертвыми стволами, стоят остатки некогда пышных пограничных лесов, по имеющейся информации где-то там, и находится головное логово Друхаров. «Глядите в оба. Старайтесь увидеть а, следовательно, убить мутанта сразу, как только он высунется. Здесь на окраине сидят только дозорные тварей обитающих в центре Пограничья. Если проморгаете такого дозорного, то своим ревом он привлечет сюда своих голодных друзей. Вот тогда нам точно конец», — один из офицеров в наспинном кузове инструктировал солдат сидящих с луками наготове.

Осторожно, можно сказать затаив дыхание крадущаяся по краю Пограничья сводная колонна наткнулась на останки предшественников, которым не посчастливилось пройти через эти мертвые земли. Кости огромных биотранспортников Армидеи обглоданные мутантами, торчащие из земли стрелы, копья, разбросанные повсюду щиты и мечи. А также обглоданные кости самих мутантов павших от рук солдат. Дальше через пару километров вся та же картина, только вместо костей биотранспортников останки каких-то механических стальных монстров.

После наводящей ужас картины останков батальонов не сумевших пересечь Пограничье на западе из-за стены Пустого Вулкана, сквозь красное зарево стали видны кажущиеся отсюда черно-белыми Фригнетские горы. В действительности синие с верхушками, засыпанными вечными снегами эти огромные горы стенами со всех сторон окружали Мерзлый лес, полностью изолируя его. От вида родных вершин сердце Рурхана болезненно кольнуло. Вот он когда-то оставленный дом, родные края, которые он и не мечтал увидеть.

По ту сторону Пустого Вулкана, между его черным скалистым склоном и Фригнетскими горами раскинулась Долина Ворона. Это была холмистая неровная, будто смятая бумага территория, с востока на запад простирающаяся от Пограничья до побережья юго-западной части Соленой Мили. Жили здесь самые странные граждане Арвлады, артэоны именуемые Людьми Ворона. Произошедшие от гигантского племенного союза людей эти артэоны мало чем изменили свой быт с тех пор. Они жили отдельными деревнями, разбросанными по холмистой долине, каждой из которых правил отдельный вождь. У местного Духа Мэлога было сразу пять детей, трое из которых вождями жили в трех крупнейших деревнях, а двое, шаманами, лекарями, столетними мудрецами и рассказчиками сказок для детей бродили по всей долине. Здешние гордые артэоны слишком похожие на людей также не любили приклоняться перед СБК, поэтому армидейцы были их лучшими друзьями. До уничтожения Лютиэль вместе с Армидеей они входили в Союз Трех существующий чтобы раздражать СБК, стараться существовать независимо от их политики. Живущие людскими традициями все мужчины Людей Ворона поголовно были воинами, и в случае необходимости могли поднять могучую армию.

Люди Ворона, оказывая содействие войскам Арвлады, были ее негласными пограничниками. От Пограничья испепеленного Азурой Долину Ворона отделяла стена высотой в десять с лишним метров, которую так и называли Стена Ворона. Эту стену еще люди-предки артэонов Мэлога начали строить силами рабов, а закончили ее уже артэоны силами своих кинекторов. Покосившаяся неухоженная старая Стена Ворона начиналась со склона Фригнетских гор и останавливалась в ста метрах от подножья Пустого Вулкана, образуя единственный вход в Долину Ворона с северной стороны. В длинной стене где-то в самой середине возвышалась единственная дозорная башня.

Обитатели Пограничья не проявили себя, переход прошел тихо и спокойно, но все равно нервно. Батальон миссии «Таяние Снегов» следуя последним, отделился от общей колонны и, свернув вправо, через открытый промежуток между склоном Пустого Вулкана и началом Стены Ворона, направился дальше на запад по холмистой долине Людей Ворона. Сводная колонна из армидейских миротворцев и орданов побрела дальше в сторону периметра, который начинался у Фригнетских гор, там же и заканчивалось Пограничье и начинались дикие погруженные в хаос южные земли. Хранимую Духом Долину Ворона мертвые яды Пограничья не касались. Метров через сто за Стеной Ворона, красное зарево обрывалось резкой границей, и начинался привычный цветной мир.

После красных болезненных солнечных лучей Пограничья глаза еще долго привыкали к естественным краскам. Когда глаза все же привыкли, путникам открылся зеленый пейзаж холмов Долины Ворона зажатой между холодным гребнем Пустого Вулкана и не менее высокими заснеженными Фригнетскими горами, где-то там упирающимися в побережье. Где-то высоко в небе парили гигантские черные птицы — местная достопримечательность и главные стражи одновременно. Колонна двигалась на запад по единственной дороге вглубь Страны Ворона, к перевалу Снежные Врата, что лежал в центральной части северной стены Фригнетских гор, через него по плану батальон миссии должен попасть в Мерзлый лес. Со стороны снежных пиков Фригнетских гор дул холодный ветер, которым Рурхан не мог надышаться, как и налюбоваться на синеву родных высот.

Извилистая из горы в гору дорога шла через зеленые покрытые травой холмы с изредка встречающимися деревьями. В низинах между холмами частенько встречались топкие болота и небольшие речушки. Преферийская погода быстро заволокла небо серыми дождевыми тучами, подул сильный ветер. Вот на одном из холмов далеко справа появилась одна из деревень Страны Ворона. Сбоку уходящей туда дороги стоял указательный знак «Мирвед». Сам Мирвед был окружен серым покосившимся частоколом, из труб его маленьких домиков шел печной дым. Ближе к вечеру начался сильный дождь, пройдя еще несколько городков раскинувшихся на небольших ровных островках этой холмистой долины, ускорив темп, колонна затемно дошла до нужной деревушки — Канисвел, которая стояла в маленьком перелеске между двух холмов. За ее деревянными воротами начиналась широкая проходящая через все селение главная улица, по бокам которой стояли деревянные серые избы с соломенными крышами, в конце улица упиралась в зал совещаний — самое большое здесь здание. Воздух здесь пропах печным дымом и навозом. Эти артэоны выращивали скот и, как и их предки питались им, игнорируя осуждение артэонского сообщества Преферии. Оправдывали они себя тем, что благородно относились к употребляемым в пищу животным, любили их и всячески о них заботились. Не видя других разумных способов сохранять в себе огонь жизни (оставаться живыми, быть похожими на людей, что было важно для артэонов) они продолжали выращивать животных как скот и употреблять в пищу.

На улице лил сильный дождь, гостей здесь встречать никто не вышел, едва ли в этом была виновата погода. В нескольких километрах на юг от деревни в стене Фригнетских гор раскинулся перевал Снежные Врата, сейчас из-за дождя затянутый туманом. По указке одного из местных жителей дежурившего у врат в этот вечер, от дождя с головой закутанного в черный плащ, мамонтов отвели в специальный зимний загон для скота, обнесенный таким же покосившимся частоколом, как и деревня, к которой он прилегал. На охране стоянки транспортников был оставлен караул из желающих. Джейсона и остальных меченых оставили караулить в приказном порядке.

Под проливным дождем солдаты принялись разгружать какие-то серые ящики со спины первого транспортника, по указанию местного превратного дежурного унося их куда-то вглубь узких залитых лужами подворотен этой деревушки. Укрывшись капюшоном своего теплого непромокаемого армидейского плаща, стоя у ворот Рурхан смотрел на солдат несущих деревянные ящики внутрь деревни.

— Мы им тоже гуманитарную помощь поставляем? — спросил Рурхан у стоящего рядом Фрагора, укрывшегося камуфлированным армейским дождевиком.

— Ты что! Они гордые, они от нас ничего так просто не берут. Эти сумасшедшие почти полностью живут как люди. Они жрут скот, который сами выращивают, а также торгуют с нами. Ты думаешь, они нас просто так пустили что ли? Это наша плата за ночлег, ну я надеюсь не только ночлег.

— На что ты конкретно надеешься?

— Какой боевой выход без хорошей пьянки! Где еще так приятно забыться алкоголем как не в Малдуруме? Надеюсь, наши офицеры не обломают нам единственное удовольствие. Надеюсь, найдут способ договориться.

— А чем вы им платите? — Рурхана интересовало содержимое ящиков, которые солдаты несли внутрь деревни.

— Это оружие. Боекомплекты стрел, копий, мин, даже мечей. Этим «недоартэонам» наше оружие нравится.

Командование батальона расслабленное не боевым характером своей миссии выложило почти весь запасной боекомплект, выкупив на два дня местный единственный бар — обиталище здешних мужчин, и обе гостиницы. Весь комплекс для размещения гостей двумя двухэтажными сложенными из бревен, как и деревня, зданиями друг напротив друга находился на середине главной улицы. Помимо нескольких солдат СБК неизвестно что забывших в этих краях, в нескольких номерах гостиницы жили туристы — артэоны из самых разных уголков артэонского сообщества посредствам системы телепортов, путешествующие по миру, сейчас открывающие для себя Преферию. Поднявшись на второй этаж, разминувшись с супружеской парой туристов в легких летних одеждах, Фрагор и Рурхан, заняли первый попавшийся двухместный номер. Офицеры закупили много бочек местной самогонки, пива и закуски, в баре внизу намечалось веселье скрашенное безумием Малдурума. Фрагор решив не пропускать единственной возможности расслабиться, уходя, велел Рурхану замкнуться и никого не впускать, забыв про него, ведь он, скорее всего, пьяный в стельку уснет сегодня где-нибудь на холодном полу как собака. Рурхан решив не раздеваться, не застилать постель завалился на пуховую перину, мягкую подушку, укрывшись теплым одеялом после нескольких суток собачьего сна пребывая в раю от удовольствия, он не уснул, а буквально провалился в пропасть своего уставшего сознания.

Дождь, стучащий за окном, только усиливался, сверкая молниями в ночном мраке. Где-то в баре, обогретом пламенем затопленного камина, в подвале гостиницы началось хмельное веселье. В обязательном порядке снимая бронекостюмы, снаряжение, не оставляя никакого оружия, досмотренные офицерами солдаты присоединялись к безумной пирушке. Здесь в безумии внешнего мира стесняться было нечего, можно было все, что нельзя в артэонстве. Грязные шутки, животная атмосфера, экстремальные забавы, в омуте сигаретного дыма алкоголь превратил армидейских вояк в законченных зверей. Пьяное веселье как всегда в Малдуруме переросло в несколько десятков драк и последнее завершившее безумный вечер побоище. Больше всего сил, стульев и даже столов ушло на то чтобы завалить разбушевавшегося Вэйнона. Заплатив за все заранее, повеселившись от души, разгромив весь бар в щепки, солдаты уснули кто где, завалившись друг на друга. Фрагор, как и предрекал, уснул под столом, свернувшись калачиком. Выкупленные комнаты гостиницы остались пустыми.

Командир батальона майор Калегром, проведя ночь в гостиничном номере с бутылкой хорошего вина из местных погребов, проснувшись отдохнувшим и бодрым, поглаживая свою бородку, опущенную за время похода, поутру вошел в подвальное помещение бара, чтобы оценить ситуацию. В бронекостюме, по полной боевой на случай возможной похмельной агрессии своих подопечных он брел среди их бессознательно валяющихся тел. Столы в основном были перевернуты, повсюду валялись обломки стульев, из трех люстр из световых кристаллов работала только одна висевшая по центру, стоял жуткий нечеловеческий храп. Убедившись, что все нормально, все как обычно, взяв одну из пивных кружек стоящих на оставшихся столах, он отправился к стене, где стояли бочки с пивом. Налив себе полную кружку, глотая холодный шипящий напиток, он думал, куда бы лучше присесть, насладиться пивом, прежде чем командами начинать процедуру пробуждения этих полупьяных придурков.

— Вот уж не думал, что на моем веку кто-то решит отправиться в Страну Волка, — донесся старый ворчливый голос. В укромном углу в стороне от разбросанных тел солдат и издаваемого ими храпа за столом для важных персон шторка, закрывающая который, была оторвана, сидел один из шаманов Людей Ворона. Его лоб, включая кожу вокруг глаз, был закрашен черным цветом. Борода и волосы, по всей видимости, тоже искусственно были окрашены в черный. Длинный черный плащ в районе туловища был обклеен вороньими перьями. Его деревянный посох стоял рядом в углу. — Великий из нас Этха — мой всему учитель, живущий отшельником в горных пещерах, порой посвящает нас в тайны своих видений. На одной из весенних встреч, когда речь зашла об устранении угрозы Людей Волка, он сказал мне и братьям что поэтому поводу не стоит беспокоиться, однажды придут артэоны с севера, они все изменят и за нашими головами перестанут приходить охотники из Мерзлого леса. Никаких деталей более мудрейший нам не сообщил. И вот спустя больше сотни лет с того разговора являетесь вы. Что вам понадобилось в этом забытом краю, для чего вы идете туда?

— Моя задача охрана миссии, которая носит сугубо гуманитарный характер. В ее задачи я не вдавался, — ответил командир, после допив пиво, поставив кружку на стол шамана.

— Присаживайся, — предложил шаман.

— Да нет, я постою, — с недовольством глядя на собеседника, ответил командир. Стоя возле стола, он сложил руки за спиной, приготовившись выслушивать очередное «нытье».

— Вы безумцы если считаете себя правителями, даже хотя бы части нашего мира. Вокруг правят силы неведомые нам, мы всего лишь пользователи их владений. Вы всего лишь мелкие букашки, глупо возомнившие себя хозяевами и так концентрируете вокруг себя слишком много негатива, своими действиями все кроваво перекраивая. Рано или поздно этот негатив во что-то выльется. И вот вы добрались до Страны Волка. Хотите принести туда свое влияние, открыть этот уголок, сделать его удобным для себя? В этом мире есть множество дверей, которые нельзя открывать, которые должны оставаться закрытыми всегда. Вопрос только в том: Страна Волка это та самая дверь или нет?

— И зачем ты мне это говоришь? — сказал командир. — Безумец старый, — добавив тихо себе под нос. — Я всего лишь обычный солдат. У меня есть приказ, и я выполняю его. И буду выполнять несмотря ни на что. Иди туда вот, в Центр Цитадель и там всю эту хрень про двери высказывай.

— Давным-давно по весне они пришли за головами как обычно. В одной из дальних деревень было убито восемнадцать детей. Мы собрали войско в десять тысяч, все, что могли на тот момент. Мы не хотели воевать или мстить, мы хотели договориться, попросить прощение за былые грехи совершенные нами еще в человечестве, найти компромисс и начать жить мирно как артэоны, не оставив и следа от своего людского прошлого. Из всех ушедших в Мерзлый лес назад вернулось лишь чуть больше сотни воинов. Это мертвая для разумных существ земля, дикость которой надежно скованна льдом и холодом. Почему вы решили, что у вас получиться, не то что выбраться, хотя бы просто дойти до их деревни? Если даже десяти тысяч было мало, а вас и тысячи не будет. Стаи волков поглотят вас. Все вы умрете там.

— Тебе ли не все равно? Этот твой Этха, кстати, слышал за него он и вправду один из главных мудрецов Преферии. Он ведь сказал, что мы своим приходом положим конец безумию Людей Волка, так чего тебе не сидится спокойно? Просто успокойся и дождись результатов нашей миссии.

— Главное чтоб они не были плачевными. Все что происходит в Стране Волка — у нас под боком, неизбежно касается и нас тоже. У нас с ними общая судьба и история, жаль, что наши взаимоотношения ограничиваются лишь враждой. И вот в нашу историю вклинивайтесь вы. Я еще раз вам говорю — вы не осознаете самоубийственность своей миссии, вы не представляете что такое Мерзлый лес! — на высоких тонах сказал шаман потом, украдкой шепотом добавив: — Там правит сумасшедший Дух. Этот лес его безумная игрушка. Он там так извращается над жизнью, что никакая Азура и рядом не стояла. У него в артэонах бродят волки, в гробу он видел разумность Духов. Вы хоть понимаете, что своими действиями можете разозлить очередного Духа, как будто трагедии в Лютиэль нам было мало.

— Ненужно забывать, что за нами тоже стоит Дух. В моем руководстве тоже сидят далеко не дураки. К тому же наша миссия носит исключительно мирный характер, мы просто скинем им гуманитарку, выполним приказ и свалим оттуда со всех ног.

— Неважно, какой характер имеет ваша миссия. Вы не слышите того что я говорю. Вы даже до деревни не дойдете, он вам не даст и плевать ему на того кто за вами стоит. Ваш Дух разумен, придерживается правил, удерживается от греха, а Таргнер уже погряз во грехе, ему нечего терять, свободный от пут общей морали этот Дух может натворить все что угодно.

— Какой ты приставучий старик. Ладно. Скажем так, у нас есть козырь, — заметно заинтересовав шамана, улыбнулся командир. — Один из Людей Волка, идет с нами. Он то и откроет нам дорогу в эту страну и в сердца ее жителей. Теперь он один из нас, он армидеец, разумный, образованный, и он намерен принести просвещение своим диким собратьям…

За окном яркое солнце сушило маленькую деревню, испаряло лужи, оставленные вчерашним дождем. Проснувшись, Рурхан вышел на балкон второго этажа гостиницы. На зеленых холмах вокруг деревни под присмотром пастухов бродили стада коров и черных лохматых яков. В деревню после затишья вызванного непогодой возвращалась жизнь. Между рядами маленьких, будто сжавшихся из-за прошедшего холодного дождя изб, бегала, играла, веселилась, как могла местная детвора. Внешний вид Людей Ворона, вне праздников и войн, ничем не отличался от диких людей. Только местные охотники, облаченные в накидки из шкур, выделялись из общей массы простейших льняных одежд. Женщины развешивали белье на ярком солнце, хлопотали по домам, свободные мужчины сидели на завалинках, дымя своими трубками.

При взгляде на запускающую воздушных змеев ребятню Рурхану становилось жутко. В его сознании всплывали воспоминания о добычи принесенной охотниками за головами из его племени, среди трофеев насаженных на колья вокруг деревни Людей Волка были и детские головы. И где же эти ужасные кошмарные враги, эти жестокие свирепые Люди Ворона, убийство которых священный долг каждого рожденного среди волков? Почему эти немного странные конечно, но все же обычные артэоны должны нести кровавую плату за грехи своих предков? Нет, чудовища здесь только сами Люди Волка, он понимал, что их безумию нужно положить конец. Нужно сделать все, чтобы заставить сородичей одуматься, пусть даже это будет стоить жизни — думал про себя Рурхан, глядя на будничную суету мирной деревушки обычных артэонов, по идее, убивать которых, и забирать их головы, если верить проповедям Людей Волка, было его долгом с рождения. «Ни в коем случае не говори никому здесь, что ты из Людей Волка. Ты просто армидеец. Эти ребята конечно артэоны, но все же со своими тараканами, так что держи язык за зубами», — вспоминал он напутствие мага данное вчера вечером под дождем.

В паре километров на юге под ярким утренним солнцем красовался перевал Снежные Врата. Это была самая маленькая и пологая гора в северной Фригнетской горной стене. С открытой взгляду северной стороны Снежных Врат синий горный склон лишь на вершине был украшен снежным покровом. Только через Снежные Врата их колонна вся разом могла перейти на ту сторону.

Напугав Рурхана гигантскими тенями в небе заслоняя солнце, закружили огромные птицы, те же что кружили над колонной высоко в небе у входа в долину. Это были великанских размеров вороны, особенность этой страны артэонов, ее главный символ. Эти вороны-великаны были еще одним из проявлений Азуры, следствием КВ-эффекта, той самой силы, что в мире людей порождала карликов и великанов. Также и в лесах этого мира, раз в несколько поколений почти у всех видов животных рождались исполинские гиганты или миниатюрные копии. Давным-давно каким-то чудом сразу несколько воронов великанов разбили гнездо в одной из пещер на склоне Пустого Вулкана. Все порождения КВ-эффекта были временным явлением, появлялись и исчезали, не имея возможности оставить потомства. Также и эта стая огромных ворон должна была исчезнуть, отжив свой срок, ни оставив после себя ничего, но к ним на помощь пришли преображенные в артэонов жители хранимой ими долины. При помощи магии артэоны Люди Ворона устранили все недостатки, оставленные Азурой в этих существах, превратив этих животных из временного явления, изгоев из общего течения жизни в полноценный живой вид — Вороканов, воронов-великанов — хранителей Долины Ворона.

На сегодняшний день Вороканы жили в высоких пещерах Пустого Вулкана, численность их популяции искусственно поддерживалась на уровне чуть больше ста особей. Огромные яйца этих птиц хранились в специальных инкубаторах под деревнями Людей Ворона, там же в тепличных условиях по мере необходимости появлялось и новое потомство. Детеныши Вороканов после рождения жили под заботой артэонов, привыкая, пропитываясь любовью и дружбой к своим разумным друзьям. Только окрепнув, молодые Вороканы покидали вырастивших их Людей Ворона, улетая в пещеры, вступая в свою полу самостоятельную жизнь. Отдыхая в пещерах, охотясь самостоятельно в окрестных лесах и долинах, все свое свободное время эти животные проводили среди Людей Ворона, наслаждаясь их заботой и уходом, телепатически общаясь со своими наездниками — самыми близкими и родными для них существами в этом мире.

Сейчас после ночи сна в пещерах и утренней охоты эти гигантские птицы прилетели в свою родную деревню, своими тенями напугав Рурхана. Зимний загон для скота, где стояли армидейские транспортники, прилегал к забору деревни с восточного бока, на противоположной ему стороне также отделенная забором находилась посадочная площадка для Вороканов. Заваленная соломой и древесными ветками как большое гнездо. В ожидании прилета взрослых птиц, дети Людей Ворона играли с неотстающими от них в размерах воронятами. Отбрасывая большие тени в небе над деревней появились трое пернатых великанов, паря кругами, своими крыльями принося с собой ветер, они аккуратно приземлялись. Весь местный свободный от забот народ стекался к площадке. Наездники вместе с местной молодежью несли воду, замешивали пену, готовили щетки, приготавливаясь к утренней чистке своих больших питомцев. Наездники Вороканов с воздуха обеспечивали разведку и дозор за ситуацией на юге и вдоль границы. Также солдаты СБК в некоторых боевых операциях за периметром прибегали к услугам вороней эскадрильи. Наблюдая за гигантскими птицами, Рурхан понимал, для чего нужна была Воронка Таргнера хранящая небо над его Мерзлым лесом.

Когда на улице все обласкали лучи теплого утреннего солнца, в темном подвальном помещении бара, солдаты медленно приходили в себя, умирая от похмелья, лечились оставшимся пивом, зализывали свои раны от вчерашнего веселья. Дождавшись когда все «проснуться», чтобы окончательно привести их в чувства командир погнал весь батальон на зарядку. Марш-бросок свыше десяти километров по холмам долины Ворона, комплексы силовых упражнений и вот все солдаты умирая от усталости, снова стали самими собой, не осталось и следа от вчерашнего алкогольного беспредела. К вечеру наведя порядок в баре, восстановив все что можно, до утра все разошлись по номерам. Приползший без сил Фрагор, с синяком под глазом, войдя в номер, ни сказав Рурхану ни слова, завалился на кровать и через секунду забормотал во сне. Укрыв этого здоровяка, под которым хрустнула кровать Рурхан, сам улегся в постель, завтра предстоял последний этап их пути, от ощущения близости дома, его на доли секунды охватывало счастье, ведь он увидит свою семью, посмотрит в глаза матери. И в то же время все сильнее терзали сомнения в правильности действий. От своих переживаний он еще долго ворочался, пытаясь уснуть. На следующий день с первыми лучами солнца колонна двинулась в сторону Снежных Врат.