Токио

30

В такси по дороге домой мы с Джейсоном молчали. Ирина и Светлана хихикали, курили, то и дело переходили на русский язык, но я не слышала ни слова. Я ощущала каждый миллиметр своей кожи, она зудела, как у животного, которого гладят против шерсти. Я ерзала на сидении, пока Ирина не возмутилась и не толкнула меня.

— Перестань, прекрати крутиться, как уж на сковородке. Ты что, взбесилась?

С другой стороны от нее, рядом с окном, я видела профиль Джейсона. Он с довольным видом покачал головой, приставил палец к кончику носа и кивнул, словно кто-то невидимый прошептал ему на ухо вопрос.

По приезде двойняшки сразу отправились спать, а я сняла жакет, повесила его на крючок рядом с сумкой Джейсона на лестничной площадке и без слов пошла по коридору в свою комнату. Он последовал за мной. Когда вошел в комнату, увидел, что я нервничаю.

— Я знаю, ты боишься.

— Нет. — Я потерла ладонями предплечья. — Нет, не боюсь.

Он, должно быть, не понимал, отчего я так беспокоюсь. Может, предполагал, что я боюсь изнасилования. Я так сильно дрожала, что каждый раз глубоко вздыхала, когда он меня касался. Старалась взять себя в руки и представить под своими ребрами что-нибудь спокойное, темное и тяжелое, поэтому и не упала духом. Джейсон, кажется, ничего не замечал — он припер меня к туалетному столику и встал между моими раздвинутыми ногами, вздернув платье выше талии. Взглянул на мои покрасневшие бедра, словно загипнотизированный местом, в котором мы должны были соединиться. При соприкосновении наших бедер я чувствовала, как в больших сосудах паха бьется его сердце. Он взялся за мои панталоны.

— Сними их.

— Нет. — Я отчаянно за них схватилась. — Пожалуйста.

— Ага, — сказал он, тихо и с любопытством заглянул мне в лицо. — Вот оно что! Я нашел. — Он снова сунул пальцы в пояс панталон. — Уже не это ли ты скрываешь?

— Нет! — я подалась назад, флаконы со столика полетели на пол и разбились. — Пожалуйста, не надо. Пожалуйста!

— О господи! — воскликнул он и выдохнул, словно я его ударила. — Спокойно, спокойно.

Удивившись, сделал несколько шагов в сторону, положил руки на туалетный столик, чтобы тот не свалился.

— Спокойно, чудачка.

Я сдвинула ноги, закрыла глаза руками.

— Извини, — пробормотала я. — Извини. Только, пожалуйста, не снимай их.

Он не ответил, повисло продолжительное недоуменное молчание. Я слышала, как стучит мое сердце. Как бы мне хотелось сказать ему! Как бы мне хотелось, чтобы все было по-другому. Наконец он приблизился, прижал губы к моей шее и легонько на нее подышал. Я замерла, опасаясь того, что он скажет.

— Знаешь что, чудачка? Ты не можешь даже представить, как мы похожи — ты и я. Я точно знаю, о чем ты сейчас думаешь.

— Пожалуйста, не снимай их.

— И не собираюсь. Пока. Но позволь мне сказать, что произойдет. Однажды, скоро, ты скажешь мне, в чем дело. И знаешь что?

Я опустила руки и взглянула на него. — Что?

— Ничего страшного не произойдет. Потому что… — Он посмотрел на фреску с изображением Токио, на приколотые к стене изображения Нанкина. Его глаза блестели в приглушенном свете. — Потому что мы с тобой одинаковые. Ты это знала?

Я покачала головой, вытерла лицо руками и убрала с глаз волосы.

— Извини, — сказала я сдавленным голосом. — Мне очень жаль.

— Не расстраивайся. — Он поцеловал меня в шею, провел по ней языком, подождал, пока я успокоюсь. — Не надо расстраиваться. Единственная проблема — это…

— Мммм?

— Если не снимешь трусики, как же я тебя трахну?

Я глубоко вдохнула. Слегка его оттолкнула, подняла юбку, подсунула указательный палец под планку панталон и сдвинула ее в сторону. Ему хватило мгновения, чтобы понять секрет трусиков.

А потом было прекрасно — казалось, все во мне распрямилось, освободилось, закрутилось среди звезд и планет. После я едва могла говорить. Джейсон натянул джинсы, взял у меня сигарету, сунул в рот и зажег, сложил на груди руки и искоса, сквозь дым, посмотрел на цветы на моих панталонах, словно подозревал, что я над ним подшутила.

— Что? — нервно спросила я, оправляя трусики на животе, опасаясь, что он что-то заметил. — Что?

Он вынул сигарету и рассмеялся.

— Ничего.

Сбросил пепел широким жестом, словно фокусник. Затем вышел вон, не сказав ни слова. Я услыхала его шаги в конце коридора. Слышно было, как он достал ключи, надел туфли и пошел вниз по лестнице. В доме стало тихо. А я сидела одна на туалетном столике, обнаженная, если не считать волшебных трусиков.

Я соскочила со стола и подошла к окну. В переулке никого не было, и Джейсона не видно. Он ушел. Я повернула лицо к неоновому Микки Рурку, посмотрела ему в глаза. Он улыбался как ни в чем не бывало. Из бухты Токио дул легкий бриз, мне показалось, я учуяла запах жареных креветок на южных островах. Единственный звук — шелест бамбука и отдаленный шум транспорта.

Что все это значит? Он ушел от меня, как те подростки из микроавтобуса. Я что-то сделала не так? Я села на пол и стала водить руками по животу. Сердце тяжко стучало. Я не должна была так далеко заходить, мне следовало оставить все, как было. Я смотрела на презерватив, который он оставил в мусорном ведре. Сейчас я испытывала пустоту, как и в тот раз, когда смотрела на удалявшиеся фары микроавтобуса. Неужели ты так и не выучила свой урок?

Я натянула платье, подошла к ведру, подобрала презерватив и пошла с ним по темному коридору. Опустила его в унитаз, несколько мгновений смотрела на него, после чего спустила воду. Серебристая в свете луны вода покрутила резинку и увлекла за собой.

Внизу хлопнула входная дверь, я услышала шаги на лестнице.

— Грей?

Он вернулся. Я оторвалась от стены, вышла в коридор. Джейсон был обвешан мешками с продуктами, которые купил в круглосуточном магазине. Сейчас это кажется глупым, но тогда, увидев его, я подумала, что он похож на ангела. Я заметила бутылки с саке и огромный пакет с сушеной каракатицей, выглядывающий из мешка.

— Нам требуется горючее. — Он вытащил пакет с креветками и показал мне. — Необходима энергия, чтобы проделать это еще раз.

Я закрыла глаза и уронила руки.

— Что такое?

— Ничего. — На моем лице расползлась невольная глупая улыбка. — Ничего.