Токсин

Глава 9

Со стоном выпрямившись, Ким потянулся. В полном одиночестве он мыл пол центрального коридора, начиная от приемной. С наушником в ухе, он жаловался Трейси на усталость. Уборка была тяжелым и затяжным делом. Его команда начала с очистки забойного цеха паром — шланги пришлось затаскивать на мостки, и Ким чуть не надорвался. Потом они убирали разделочный цех, вплоть до шестичасового вечернего перерыва, когда Киму удалось выбраться к машине.

После перерыва Кима одного послали выполнить различные мелкие работы по всему заводу.

— Никогда в жизни больше не пожалуюсь на тяжесть работы хирурга, — сказал он в микрофон. — Который час?

— Начало одиннадцатого.

— Других уборщиков не видно уже больше часа. Пришло время порыться в записях.

— Только быстрее! — поторопила его Трейси.

Ким опустил тяжелую швабру в ведро и повез его впереди себя к отделу учета. В двери этой комнаты вместо стекла был вставлен лист фанеры. Ким толкнул дверь, и она открылась.

Элмер Конрад был начальником вечерней смены уборщиков. Он привык в первую половину смены работать как проклятый, а во вторую — отдыхать. Сейчас он как раз отдыхал. Сидел в столовой, закинув ноги на стол, и смотрел телевизор.

— Вы меня звали, босс? — спросил Гарри, один из уборщиков, заглядывая в комнату.

— Ага, — ответил Элмер. — Где этот чокнутый новенький?

— Думаю, моет пол в главном коридоре, — ответил Гарри.

— Не знаешь, он вымыл там оба сортира?

— Я не в курсе. Пойти проверить?

— Спасибо, я сам схожу, — сказал Элмер. — Я ему два раза сказал, чтоб он сделал это до одиннадцати, и он не выйдет отсюда, пока их не вымоет.

Элмер отправился искать Кима. Начальство специально приказало ему поставить Кима одного на эту работу.

— Кажется, это будет нетрудно, — сказал Ким в микрофон. — Все бланки о нарушении процесса хранятся в отдельном ящике, и мне осталось только найти тот, что за девятое января.

— Поторопись, Ким, я начинаю нервничать.

— Успокойся, Трейс, — сказал Ким. — Я же тебе сказал, что за последний час не встретил ни души. Думаю, они все в столовой смотрят бейсбол. Ага, вот и оно, девятое января. Хм. Целая папка. — Он вынул ее и положил на стол. — Черт возьми! — вдруг радостно воскликнул он. — Как раз об этих бумагах говорила Марша! Вот и чек на имя Барта Уинслоу — наверняка оплата за больную корову. — Ким еще поворошил бумаги и в конце концов вытащил одну из середины: — Вот то, что я искал. Бланк о нарушении процесса на ту же корову.

— И что там написано? — спросила Трейси.

— Вот и разгадка, — через минуту сказал Ким. — Голова последней коровы сорвалась с крюка на пол. После сегодняшнего дня я знаю, что это значит. Ее изваляли в навозе, а затем пустили на гамбургеры. Корова наверняка была больна, и это подтверждается тем, что тебе днем сказали в «Шерринг лэбс»: котлета от девятого января просто кишела бактериями.

В следующее мгновение кто-то вырвал бумагу из рук Кима. Он развернулся и оказался лицом к лицу с Элмером Конрадом.

— Какого черта ты здесь делаешь с этими бумагами? — проревел Элмер, багровея.

У Кима заколотилось сердце. Его поймали не просто с секретными документами в руках, а еще и с микрофоном в ухе. Чтобы скрыть провод, он держал голову немного набок, глядя на Элмера краем глаза.

— Они валялись на полу, — ответил он, лихорадочно пытаясь найти какое-нибудь оправдание. — Я хотел положить их на место.

Элмер посмотрел на открытый ящик, потом снова на Кима.

— С кем ты разговаривал?

Ким неопределенно махнул рукой.

— Скажи, что говорил сам с собой, — прошептала Трейси.

— Да сам с собой, — сказал Ким.

Элмер с подозрением посмотрел на него.

— Ну и странный же ты парень. Короче, ты не доделал работу. Я же тебе говорил, что нужно помыть два туалета в этом коридоре.

— Извините, — ответил Ким, — сейчас все сделаю.

Элмер положил акт на стол и небрежно собрал бумаги. Пока он был занят, Ким вынул наушник и спрятал его под рубашкой.

— С бумагами пусть секретарши разбираются, — сказал Элмер, закрывая ящик. — А теперь пошли отсюда, тебе здесь вообще нельзя находиться.

Элмер вышел из комнаты вслед за Кимом, выключил свет и закрыл дверь. Достав из кармана большую связку ключей, он запер замок.

Ким полоскал швабру, когда Элмер повернулся к нему.

— Я буду приглядывать за тобой, — предупредил он. — И проверю, как ты вымыл туалеты, так что не халтурь!

Он еще раз неодобрительно посмотрел на Кима и ушел обратно в столовую. Когда Элмер скрылся, Ким засунул наушник обратно в ухо.

— Я должен забрать бумаги, — сказал он. — Но этот тип запер дверь. Теперь в любом случае придется сначала вымыть туалеты, так что мне есть чем заняться.

Ким толкнул дверь, мужского туалета. Закатив ведро внутрь, он прикрыл ее за собой. Помещение было довольно большим. Окошко посередине дальней стены выходило на стоянку.

— Хорошо хоть, здесь не очень грязно, — сказал Ким. Он выжал тряпку, подошел к окну и начал мыть пол.

Внезапно дверь распахнулась. Ким поднял голову — и к своему ужасу обнаружил перед собой человека, напавшего на него той ночью. Он снова размахивал ножом.

Губы человека медленно растянулись в зловещей улыбке.

— Кто вы? — спросил Ким. — И что вы здесь делаете?

— Меня зовут Карлос, и я пришел убить тебя. За это мне хорошо заплатят.

— Ким, Ким, — крикнула Трейси ему в ухо. — Что происходит?

Ким сорвал мешавший думать наушник. Карлос шагнул к нему, сжимая нож. Входная дверь захлопнулась. Ким выставил перед собой швабру. Карлос рассмеялся.

Ким рванулся в одну из кабинок и заперся. Карлос бросился за ним и в ярости пнул дверь. Она затрещала, но выдержала.

Трейси в панике заводила машину. Она думала только об одном: нужно успеть добраться туда, где напали на Кима. Скорее всего, напал тот же человек, что был у него дома прошлой ночью. Она вспомнила о пистолете и про себя выругала Кима за то, что он не взял его с собой.

Трейси резко затормозила перед окном комнаты учета. Она схватила пистолет, выпрыгнула из машины и подбежала к окну. Вспомнив, как проник в здание Ким, она убрала пистолет и, подняв обеими руками тяжелый камень, вышибла им фанеру.

Трейси влезла в окно с пистолетом в руке. Оказавшись в темной комнате, она услышала отрывистые глухие удары, доносившиеся через стену справа. Эти звуки еще больше напугали ее, и она что было сил рванулась сквозь тьму к двери, ведущей в коридор.

Трейси отперла дверь и побежала направо по коридору. Почти сразу она увидела табличку мужского туалета и, не мешкая ни секунды, толкнула дверь плечом. Сжимая обеими руками пистолет, она навела его в глубину помещения.

Карлос стоял меньше чем в трех метрах от нее. Дверь одной из кабинок была сильно покорежена. Увидав Трейси, он бросился на нее с ножом.

Раздумывать было некогда. Зажмурившись, она несколько раз нажала на спусковой крючок. Два выстрела прозвучали раньше, чем Карлос толкнул ее и выбил из руки пистолет. Рухнув под его весом, Трейси почувствовала пронзительную боль в груди. Она отчаянно пыталась высвободиться, но он прижимал ее к полу. Неожиданно, к удивлению Трейси, убийца безвольно завалился на бок. Она подняла глаза, ожидая увидеть занесенный над собой нож, но вместо этого увидела обезумевшее лицо Кима.

— О Боже! Трейси! — вскричал он, стаскивая с нее Карлоса и отпихивая его в сторону.

Увидев у нее на груди кровь, Ким упал на колени и рывком расстегнул на ней блузку. Он был кардиохирургом и знал, чего можно ожидать от ножевого ранения в грудь, но под блузкой оказался только мокрый от крови лифчик — на коже Трейси не было ни царапины.

— Ты цела? — спросил он.

Она кивнула, но не могла произнести ни слова. Ей не хватало воздуха.

Ким посмотрел на Карлоса. Трейси стреляла с близкого расстояния, и обе пули попали в цель: одна прошла через голову, а другая угодила в грудь. Это объясняло, почему Трейси была вся в крови.

— Он мертв, — сказал Ким.

Поморщившись от боли, Трейси села.

— Не может быть, — произнесла она наконец. — Не может быть, чтобы я кого-то убила.

— Где пистолет? — спросил Ким. Трейси не могла отвести взгляд от Карлоса. — Пистолет! — повторил он, опускаясь на четвереньки. Найдя его, Ким схватил бумажное полотенце и вытер оружие.

— Что ты делаешь? — спросила Трейси сквозь слезы.

— Уничтожаю твои отпечатки. Что бы теперь ни произошло, я возьму вину на себя. — Он сжал пистолет в руке и отбросил его в сторону. — Пойдем. Надо выбираться отсюда.

— Нет! — Трейси бросилась к пистолету. — Я виновата не меньше тебя.

Ким остановил ее.

— Не делай глупостей, пойдем!

— Это же была самозащита, — сказала она сквозь слезы.

— Нас могут обвинить в чем угодно — ты проникла сюда нелегально, да и я под чужим именем.

— Может быть, подождать полицию? — спросила Трейси.

— Ни за что, — ответил Ким. — Я не собираюсь сидеть в тюрьме, пока они будут разбираться с этим делом. Пошли скорее, пока никто сюда не прибежал.

Трейси поняла, что Кима ей не переубедить, и позволила ему увести себя из туалета. Он выглянул в коридор и удивился, что выстрелы не привлекли ничьего внимания.

— Как ты сюда влезла? — шепотом спросил он.

— Через окно в комнате с картотекой, — ответила Трейси.

Ким взял ее за руку и они вместе поспешили туда. Как только они вошли в комнату, в коридоре зазвучали голоса.

Ким тихо закрыл дверь и запер ее. Не зажигая света, он прихватил нужные бумаги, и они подошли к окну. Сначала вылез Ким, затем Трейси, и они побежали к машине.

— Я поведу, — сказал Ким. Он сел за руль, а Трейси — на заднее сиденье. Ким завел машину и быстро выехал со стоянки. Некоторое время они ехали молча.

— Кто бы мог подумать, что все выйдет именно так, — в конце концов сказала Трейси. — Как ты думаешь, что нам теперь делать?

— Может, ты была права, и нужно было вызвать полицию? Вообще-то сейчас еще не поздно, только сначала я позвоню своему адвокату Джастину.

— Я передумала, — сказала Трейси. — Ты правильно сделал, что увел меня оттуда. Скорее всего, мы оба загремели бы в тюрьму, и кто знает, чем бы это кончилось.

— Тогда что ты предлагаешь? — спросил Ким, взглянув на Трейси в зеркало. Она не переставала удивлять его.

— То, о чем мы говорили прошлой ночью. Уехать из страны и разобраться со всем этим из-за границы. Откуда-нибудь, где еда не отравлена.

— Ты серьезно? — спросил Ким.

— Серьезно.

Ким покачал головой.

— Знаешь, что мне больше всего нравится в твоем плане?

— Что?

— То, что ты хочешь, чтобы мы уехали вместе.

— А как же иначе, — сказала Трейси.

— Знаешь, может, нам не нужно было разводиться.

— Признаюсь, я тоже об этом думала.

В машине снова воцарилась тишина, пока оба обдумывали сказанное.

— Как ты считаешь, сколько у нас времени до того, как полиция возьмет след? — спросила Трейси.

— Трудно сказать. Где-то двое суток.

— По крайней мере успеем завтра на похороны Бекки, — сказала Трейси, и плечи ее задрожали. У Кима на глазах тоже выступили слезы.

Было уже начало двенадцатого, когда они подъехали к дому Трейси. Оба были совершенно измотаны. Выйдя из машины, они рука об руку пошли к дому.

— Думаешь, мы все-таки должны уехать за границу? — спросила Трейси.

Ким кивнул.

— По крайней мере, мне точно нужно уехать: я теперь в розыске. И вообще, давай только переоденемся — не будем оставаться здесь на ночь.

— А куда мы поедем?

— В какой-нибудь отель, мотель — какая разница?

Несмотря на смертельную усталость, Ким плохо спал и проснулся около пяти утра. Всю ночь он обдумывал, что ему делать дальше. Он никак не мог до конца поверить, что кто-то нанял убийцу специально для него. Осторожно, чтобы не разбудить Трейси, Ким встал с кровати, взял одежду и тихо прошел в ванную комнату. Там он побрился и принял душ. С приглаженными волосами он выглядел поприличнее. Одевшись, он нацарапал записку Трейси и отправился на поиски завтрака.

В нескольких милях от мотеля была закусочная, где Ким заказал два кофе, два апельсиновых сока и пончики. Вокруг было полно рабочих и водителей грузовиков.

Возвращаясь к машине, через окошко газетного автомата он краем глаза увидел яркий заголовок: «УБИЙСТВО! МЕСТЬ СУМАСШЕДШЕГО ДОКТОРА».

Дрожь пробежала по его спине. Он положил покупки в машину и вернулся к автомату. Выудив дрожащей рукой из кармана нужные монетки, Ким опустил их в щель и достал газету. Под заголовком красовалась его старая фотография. Он сел в машину и на второй странице прочел:

Ким в гневе швырнул газету на заднее сиденье и поехал обратно в мотель.

Трейси услышала, как он вошел, и высунула голову из ванной. Она только что приняла душ.

— Я слышала, как ты уходил, — сказала она и, завернувшись в полотенце, вошла в комнату. Ким протянул ей газету.

— Прочти вот это, — сказал он.

Трейси взяла ее и присела на край кровати. Дочитав, она взглянула на Кима.

— Они ничего не пропустили, — мрачно сказала она, — ни арестов, ни отстранения от работы в больнице.

— Я дотуда не дочитал, — сказал Ким.

— Невероятно быстро они работают, — покачала головой Трейси.

— Когда тот человек не смог меня убить, те, кто его нанял, решили сделать так, чтобы мне никто не поверил, и, если удастся, засадить меня до конца жизни в тюрьму. Видишь, насколько сильны в этом городе мясные магнаты, как ловко они могут искажать истину. Газетчики даже не стали ничего проверять — просто напечатали, что им сказали.

— Значит, у нас не остается двух суток на раздумье, — сказала Трейси.

— Выходит, что нет. Но теперь я этого дела так не оставлю, хотя бороться придется издалека.

Трейси встала и подошла к Киму.

— За себя я тоже решила. Мы уедем вместе, и я буду тебе помогать.

— Теперь, конечно, мы не попадем на похороны Бекки, — сказал Ким.

— Я знаю.

— Думаю, она бы поняла.

— Я тоже надеюсь на это, — с трудом произнесла Трейси. — Мне так ее не хватает.

— Мне тоже, — сказал Ким.

Они посмотрели друг другу в глаза, а затем обнялись так, как будто не виделись уже много лет.

Большие настенные часы в студии УИНИ-ньюс показывали точное время — 18.07. Как всегда перед эфиром, Келли сильно нервничала. Режиссер поднял вверх руку и стал загибать пальцы; на счет «один» он указал на Келли. В ту же секунду включилась камера, стоявшая прямо напротив нее. «Добрый вечер, дорогие телезрители, — начала Келли. — Из сегодняшнего выпуска новостей вы узнаете о трагических событиях, которые произошли в нашем городе. Всего год назад они были образцовой семьей: отец — один из известнейших кардиохирургов страны, мать — уважаемый в городе психотерапевт, их прелестная десятилетняя дочь — талантливая фигуристка.

Началом трагедии, по-видимому, стало слияние университетского медицинского центра и больницы „Самаритянин“: осложнив отношения в семье, оно привело к разводу, за которым последовала тяжба об опеке над дочерью. И вот несколько дней назад, в воскресенье вечером, девочка умерла от смертоносного штамма кишечной палочки, отдельные вспышки заражения которой время от времени случаются в разных областях страны. Доктор Ким Реггис, ее отец, решил, что в смерти дочери виновна местная мясная промышленность. Он пришел к убеждению, что девочка заразилась в закусочной „Онион ринг“. Сеть этих закусочных закупает котлеты для гамбургеров у компании „Мерсер митс“, которая, в свою очередь, большую часть мяса получает с бойни „Хиггинс и Хэнкок“. Обезумев от горя, доктор Ким Реггис переоделся бродягой и, перекрасив волосы, устроился под чужим именем в „Хиггинс и Хэнкок“, где вскоре застрелил другого рабочего.

Нам стало известно, что пистолет, обнаруженный на месте преступления, принадлежит доктору Реггису. На нем также найдены отпечатки его пальцев. В данный момент Ким Реггис скрывается от полиции и, что интересно, его бывшая жена, Трейси Реггис, исчезла вместе с ним. Пока неизвестно, уехала ли она по принуждению или же по собственному желанию.

Чтобы пролить свет на эти события, мы взяли интервью у Карла Сталя, исполнительного директора компании „Фудсмарт“. Я задала ему вопрос, могла ли Бекки Реггис заразиться кишечной палочкой в закусочной „Онион ринг“».

На студийном мониторе появилось лицо Карла Сталя. «Благодарю вас, Келли, за предоставленную возможность обратиться к телезрителям, — начал он с важным видом. — Прежде всего надо сказать, что, будучи лично знаком с Трейси и Бекки Реггис, я был потрясен случившимся. Однако, отвечая на ваш вопрос, должен заявить, что мисс Реггис никак не могла подхватить эту заразу в „Онион ринг“…»

Когда Келли вернулась с работы, ее удивила царившая в доме тишина. Она ожидала застать Кэролайн на диване перед телевизором, но он был выключен, и Кэролайн нигде не было видно. Слышно было только доносившееся из библиотеки щелканье клавиш компьютера. Она заглянула туда и увидела Эдгара. Подойдя, она поцеловала его в щеку.

— Очень интересный репортаж про доктора Реггиса, — сказал Эдгар.

— Ты считаешь? — сказала Келли без энтузиазма. — Спасибо. Год назад он мог бы красоваться на плакате «Мистер Успех». Он был кардиохирургом и имел все: славу, прекрасную семью, большой дом — в общем, полный набор.

— Все развалилось, как карточный домик, — сказал Эдгар.

— Да, ты прав, — ответила Келли, вздохнув. — А что с Кэролайн?

— Она сказала, что не очень хорошо себя чувствует, и пошла спать.

— А в чем дело? — спросила Келли.

— Расстройство желудка и живот побаливает.

Встревоженная Келли поднялась наверх. У комнаты Кэролайн она остановилась и осторожно приоткрыла дверь. Свет не горел. Келли вошла и тихо приблизилась к кровати.

Спящая Кэролайн была похожа на ангела. Дыхание ее было глубоким и ровным. Келли хотелось обнять дочку, но она просто постояла некоторое время в полутьме, думая о том, как она любит Кэролайн и как много та для нее значит. Она вдруг остро ощутила собственную незащищенность. Вот уж действительно, жизнь — всего лишь карточный домик.

Келли закрыла за собой дверь и вернулась в библиотеку. Сев на кожаный диван, она прокашлялась. Эдгар понял, что Келли хочет с ним поговорить, и выключил компьютер.

— В чем дело? — спросил он.

— В истории с семьей Реггис. Мне не нравится, как все получилось. Директор сказал, что мой сюжет — бульварщина, а не новости, но я не хочу бросать это дело: там еще много непонятного. Самый загадочный персонаж — инспектор из Министерства сельского хозяйства Марша Болдуин. Когда Реггис приезжал сюда в воскресенье, он рассказал, что она пропала, и обвинял кого-то в грязных делишках, но я его не послушала. Решила, что он свихнулся из-за смерти дочери. К тому же, по его словам, получалось, что эту женщину не видели всего несколько часов.

— Однако ты до сих пор не можешь ее найти, — сказал Эдгар.

— Вот именно. В понедельник я сделала несколько звонков, но серьезно за дело не бралась. Сегодня же я связалась с окружным отделением министерства, и меня отослали к начальнику, который сообщил мне, что не видел ее. Повесив трубку, я подумала: странно, что за такой информацией просят обращаться к начальнику отделения. Поэтому я перезвонила ему и спросила, какие предприятия она инспектировала. Угадай, что он мне ответил?

— Понятия не имею.

— «Мерсер митс», — ответила Келли.

— Очень интересно, — сказал Эдгар. — Я доверяю твоему чутью, так что продолжай копать в этом направлении.

— И еще, — добавила Келли. — Не подпускай Кэролайн к закусочным «Онион ринг», особенно к той, что на Прейри-хайвэй.

— Почему? — спросил Эдгар. — Ей там нравится.

— Ты же сам говоришь: у меня чутье.

Звонок в дверь удивил их обоих. Келли посмотрела на часы.

— Кто бы это мог быть в восемь вечера во вторник?

— Не знаю, — сказал Эдгар. — Пойду открою.

Келли услышала, как Эдгар с кем-то разговаривает. Через минуту он вернулся, держа в руках конверт из плотной бумаги.

— Это тебе, — сказал он, встряхнув конверт. Внутри что-то болталось.

— От кого? — спросила Келли. Она не любила сюрпризов.

— Обратного адреса нет. Только инициалы — К. Р.

— К. Р., — повторила Келли. — Ким Реггис? — Эдгар отдал ей конверт, и она ощупала его. — Кажется, ничего опасного.

Она оторвала верх и вытащила какие-то бланки и кассету с приклеенной запиской: «Келли, вы просили доказательства — вот они. Свяжусь с вами позже. Ким Реггис».

— Это документы из «Хиггинс и Хэнкок», — сказал Эдгар. — Да еще с комментариями.

Келли покачала головой.

— Кажется, мое расследование уже началось.