Только женщины

ЧУТЬЕ МИСТЕРА БАРКЕРА

В своей философии (если только это не слишком большое слово для его довольно неопределенного мировоззрения) Джаспер Трэйль отводил видное место «высшим силам», по-видимому, специально поставившим себе задачей вмешиваться в человеческие начинания и расстраивать их. Без сомнения, в распоряжении этих сил были различные орудия, так как они оказывали свое влияние в различных направлениях. В данном случае, работа этих сил была весьма сходна с теми методами, какие принято приписывать так называемому Провидению, которое одинаково держит в своей власти и невообразимо великое, и невообразимо малое.

Джордж Гослинг не подходил ни под одно из этих определений. Он был умеренного роста и полноты, а умом скорее скуден, но ни физическим развитием, ни умственным убожеством не выдавался среди своих ближних. На службе начальство и сослуживцы считали его человеком деловым и способным, как раз в меру полным и представительным для служащего фирмы, ведущей крупную оптовую торговлю.

В четверг утром, когда в газетах появилось известие о новом случае моровой язвы в Берлине, Гослинга вызвали в частный кабинет директора по какому-то делу, касавшемуся счетной части.

Старший партнер фирмы Баркер и Принц был натура пылкая, алчная, изобретательная; фамилия его первоначально оканчивалась на «штейн», но в Англии он для удобства и краткости конец ее отбросил. Принц был толстый, круглый, приветливый и шумный, но глаз имел зоркий и покупать умел выгоднее всех.

Уже перед самым уходом высшие силы обратили свое внимание на Гослинга и неожиданно для него самого заставили его сказать:

— А в Берлине опять новое заболевание.

Мистер Принц засмеялся и подмигнул своему бухгалтеру. — Да, скоро некоторым из нас, чего доброго, придется заводить себе гаремы. — И снова засмеялся, еще громче прежнего.

— Но больше, кажется, случаев не было. Фи не слыхал? — осведомился м-р Баркер.

— Нет, представьте, слышал, — сказал Гослинг. — Недели две тому назад у нас был прежний наш жилец, — молодой человек, только что вернувшийся из России — так он уверяет, будто в России эта моровая язва свирепствует, как лесной пожар.

Мистер Принц снова засмеялся, а мистер Баркер, видимо, уже занялся другим, когда высшие силы осенили Гослинга первым и единственным в его жизни вдохновением. Осенило его совершенно неожиданно, и он выразил это так же просто и вяло, как если бы здоровался с рассыльным.

— А я думал, сэр (до этого момента он никогда об этом не думал), что не мешало бы нам, как говорится иметь глаз за этой чумой, или как она там называется.

— Ah! Zo? — откликнулся мистер Баркер; и Гослинг правильно истолковал это восклицание в том смысле, что патрону желательно получить разъяснения.

— Я собственно, вот что думаю, — продолжал он. — С вашего позволения, сэр, хотя чума эта, так сказать, еще в зародыше, но очень вероятно, что она может и распространиться; а когда пойдут все эти карантины, да еще, чего доброго, сокращения работ, так, пожалуй, можно будет и повысить цену на наши товары.

— Zo, — сказал опять мистер Баркер, на этот раз тоном раздумья. Вдохновение, осенившее его бухгалтера, упало на плодородную почву.

— Принц, — продолжал Баркер после минутного раздумья, — у меня шутье. Надо расширить наши закупки. Но не шерез наших лондонских агентов, а то другие встрепенутся и тоже начнут с нами конкурировать. Фи сами никуда не ездите; мы пошлем Зтюарта из Денди — пусть думают, што мы готовимся к судостроительной забастовке на север. Надо закупить всего побольше. Да. Фи согласны? У меня есть гнутье.

— Но, послушайте, Баркер, неужто же вы верит в серьезность этой эпидемии?

— Ведь я же стафлю крупный деньги на эта карта, — разфе нет?

Принц и Гослинг обменялись тревожным взглядом. Да этого момента ни одному из них и в голову не приходило, что эта странная и, по-видимому, смертельная болезнь может сколько-нибудь отразиться на английской торговле.

Назад в свою контору Гослинг вернулся задумчивым и озабоченным.

— Что-нибудь неладно? — осведомился его закадычный приятель Флэк.

— Если вы насчет дел фирмы, так у нас все ладно, — загадочно ответил Гослинг.

— Так в чем же дело?

— Да вот, в этой новой болезни.

— Пфа! Вздор все это, — сказал Флэк. Он был тщедушный, узкогрудый, с вздернутыми плечами, лет шестидесяти, с жиденькой седой бородкой, чрезвычайно недоверчивый.

— А я говорю: не вздор, Флэк — далеко не вздор. Помните, я вам давеча рассказывал об этом молодом человеке, Трэйль; это он навел меня на мысль… а нынче утром ведь какие угрожающие вести из Берлина.

— Газеты всегда все раздувают, — сказал Флэк. — Они этим живут.

— Как бы то ни было, — продолжал Гослинг, — я сегодня утром прямо заявил хозяевам, что не худо бы нам, принимая во внимание обстоятельства, расширить закупки…

— Вы заявили? — Флэк сдвинул на лоб очки и из-под них смотрел на Гослинга.

— Ну, да, я.

— И что же сказал на это мистер Баркер?

— Последовал моему совету.

— Господи помилуй! Да что вы такое говорите?

Гослинг принял таинственный вид и понизил голос до шепота:

— Мне велено немедленно же продиктовать несколько писем в наше отделение в Денди, чтобы оттуда послали нашего агента, мистера Стюарта, сначала в Вену, а потом в Берлин. А отсюда ему будут даны специальные инструкции относительно размеров закупок, — я вам по секрету скажу, Флэк, они будут грандиозны — грандиозны!

— Но неужто же вы хотите уверить меня, что все это из-за чумы? Они просто воспользовались ею, как ширмой, дружище.

Гослинг положил свои налитые жиром пальцы на руку сослуживца.

— Я вам говорю, Флэк, что это дело серьезное. Когда мистер Баркер принял к сведению мой совет, а он не замедлил это сделать, мистер Принц говорит ему: «Да неужто же вы принимаете всерьез эту новую эпидемию, Баркер?» А мистер Баркер этак вскинул на него глаза и говорит: «Я на нее ставлю деньги — много денег. Ясно?» — Гослинг сделал паузу и повторил: — Понимаете, Флэк. Мистер Баркер готов вложить в эту операцию все свои капиталы.

— Господи помилуй! — Довод был так силен, что сломил даже его обычное недоверие. — Но неужто же м-р Баркер думает, что эта болезнь дойдет до Англии?

— Ну-ну, знаете, может быть, так далеко и не следует заглядывать. Но она может распространиться достаточно для того, чтоб повредить европейским рынкам; пойдут разные там замешательства, задержки, карантины и все такое, прочее…

— Ах вот что! — Флэк вздохнул с облегчением. — Так, так. М-р Баркер человек сметливый — я всегда это говорил. — Он снова сдвинул очки на нос и вернулся к своим счетам.

Гослинг озабоченный перешел в свой кабинет и послал за переписчицей — толковой и симпатичной барышней, на которой, в числе прочего, лежала и обязанность — и не из самых легких — переводить письма своего начальника на приличный английский язык.

Гослинг был очень важен в этот день и за завтраком держал себя, как человек, который знает тайну и имеет ценные сведения, но не желает болтать о них направо и налево. Он был слишком хорошо выдрессирован и слишком предан своей фирме для того, чтобы хоть намекнуть кому-нибудь о спекуляциях, задуманных Баркером и Принцем в Германии и Австрии, но когда заговаривали о новой эпидемии, он принимал тон загадочный и авторитетный.

Когда за столом кто-то привел последнюю остроту по этому поводу, с пылу горячей принесенную из Сити и вызвавшую заслуженный общий смех, Гослинг неожиданно скривил губы и, придав своему лицу выражение необычайной серьезности, заметил:

— Но, ведь, это дело серьезное, господа, чрезвычайно серьезное.

И постепенно, из разных; более или менее хорошо осведомленных источников, в Сити пошли слухи, что новая эпидемия штука серьезная и даже очень серьезная. В тот же день к вечеру замечено было легкое падение цен на акции некоторых заводов и фабрик и легкое повышение цен на пшеницу и другие питательные продукты ввоза — что не могло быть объяснено обыкновенными причинами. Догадливость м-ра Баркера еще раз подтвердилась. Еще до пяти часов было послано второе письмо в Денди, с наказом поторопить отъезд агента.

В лоне своей семьи и в тот вечер Гослинг несколько важничал и говорил об экономии. Но его жена и дочери, хоть и делали вид, что заинтересованы темой разговора, тем не менее, остались при убеждении, что глава семьи сумеет использовать с выгодой для себя тревожные слухи.

Как после говорила Милли Бланш, отец всегда сумеет выдумать какой-нибудь предлог, чтобы нe дать им денег на наряды. Пяти фунтов, которые удалось вытянуть от него, не хватило даже на самое необходимое, и девицы обдумывали новый план атаки.

— Нам прямо-таки необходимо как-нибудь раздобыть еще три фунта, — говорила Милли. И Бланш всецело соглашалась с нею.