Только сияй

Глава 5

Пальцы дрожали, колени танцевали джигу, сердце болезненно ухало где-то в самом горле, пока непослушными пальцами прятала Гибсон в чехол и невнятно благодарила публику.

А Калеб продолжал улыбаться.

Это не шутка! Он правда здесь! Здесь! Передо мной! Не его призрак и не его двойник! Калеб… Тот самый… Тот самый гитарист всемирно известной рок-группы Far-between. Тот самый, с которым я проводила время на крыше в слепой от камер зоне. Тот самый, с которым целовалась несколько раз. Это его улыбка с белоснежным ровным рядом зубов. Его ямочки на щеках. Его татуировка на шее: чёрные языки пламени, плавно извивающиеся, подобно танцу, под ритм движения кадыка.

Определённо – у меня сейчас пар из ушей повалит. Даже думать не хочу о том, как сейчас выглядит лицо. Вряд ли его цвет отличается от цвета волос.

Но это он! Он сказал мне привет, и это был его голос!

Вот придурок, до сих пор рискует, появляясь где вздумается! Его ведь могут узнать! А что будет, если я в этот момент буду рядом с ним?

Капец! Капец мирового масштаба! Вот что будет.

И опять я чувствую себя рядом с ним до безобразия неловко. Переминаюсь с ноги на ногу, блуждаю взглядом по его лицу, пытаясь разглядеть сквозь чёрные стёкла очков глаза цвета серебра. А ещё… ещё я пытаюсь игнорировать это странное щемящее в груди чувство, будто… будто Калеб – не совсем тот, кого на самом деле хотела увидеть.

Толпа начала расходиться, так как музыканта на смену, то есть Менсона, ещё не было – занимается поглощением хот-догов.

Дрожащими руками полезла за мобильным, чтобы известить старого приятеля, что я вроде как уже отыграла, и в этот же момент вновь его почувствовала… Этот аромат. Тонкий, болезненный, но такой знакомый аромат. Аромат Шейна. И щемящее чувство в груди вдруг обострилось в несколько тысяч раз.

С застывшим на полувдохе дыханием резко подняла голову и огляделась. Прямо перед носом прошёл человек в серой толстовке и с капюшоном на голове. Лица не увидела, но лишь от одного взгляда на его широкую спину сердце как ненормальное забилось в груди… а потом резко смолкло. Человек быстро отдалялся. И что-то в его походке было до ужаса знакомым. Рост, телосложение…

«Нет, брось, Тейт, это не Шейн. И это не его запах. Вокруг вообще куча всяких запахов! Да и это просто смешно! Шейну здесь точно нечего делать. Шейн наверняка ненавидит тебя. Снова. Только уже навсегда».

Позвонила Менсону, сказала, что ухожу, закинула гитару на плечо, подхватила Калеба под руку и поволокла на всей скорости от греха подальше. Я не переживу нового скандала. Клянусь, уеду куда-нибудь в Гренландию, прикинусь эскимосом и буду жить в юрте. До скончания веков!

Калеб тихонько посмеивался, пока я всеми усердиями пыталась волочить его тело за собой. Он не спешил. А я очень!

– Ты можешь… м-м… идти быстрее?! – зашипела сквозь зубы, злобно стреляя в него глазами.

Блин. Надо было взять шапку и очки. Почему в моём гороскопе на сегодня не была указана встреча со знаменитостью?! Больше не буду читать гороскопы.

– Тейт, – смеялся Калеб.

– Не зови меня по имени! – зарычала я, оборачиваясь по сторонам, точно агент спецразведки под прикрытием. – О боже, Калеб, пожалуйста… Прикрой шею! Что ты как…

Калеб улыбнулся ещё шире. Своей этой фирменной сногсшибательной улыбочкой на миллион, и я на миг вообще забыла обо всём, что происходит…

Как же она идёт ему, эта улыбка!..

И как же я скучала по ней…

Нет! Стоп! Конспирация превыше всего. Схватилась за замок его куртки и одним резким движением застегнула молнию под самое горло.

Калеб рассмеялся в голос.

И я невольно улыбнулась. Это… это так странно – вновь слышать его низкий грудной смех.

– Вот теперь идём, – схватила под локоть и поволокла дальше.

– Я тоже по тебе скучал, – тихо произнёс Калеб, и крохотные бабочки, пробудившись от долгой четырёхмесячной спячки, запорхали внутри живота.

Это… это очень приятно слышать.

Не думала, что вообще когда-либо вот так встречусь с ним снова. Это встреча возродила во мне множество противоречивых чувств, но кажется, я и вправду скучала. Теперь это понимаю. Когда вот так близко вижу его перед собой, волоку за руку, а он смеётся, как мальчишка, и совершенно не заботится о том, что его могут узнать!

Это Калеб. Да, это он.

Отвела подальше от большого скопления народа, хотя народ был везде! Остановилась и строго посмотрела ему в лицо. Сквозь чёрные очки глаз было не видно, так что понятия не имею, сияют ли они, как обычно, искорками серебра или напоминают густую туманную дымку. Но эта улыбка… Думаю, блеска в глазах определённо больше.

– Как ты… как я… – Резко выдохнула: – Чем ты думал?! Как… как вообще нашёл меня здесь?!

– Хорошо, что не успел поехать к тебе домой, – широко улыбался Калеб.

Мои брови невольно полезли на лоб:

– Ты собирался поехать ко мне домой?

– Да, – просто пожал плечами Калеб. – Но хорошо, что решил пройти мимо.

– Так уж и мимо? – Ни слову не верила!

– Честно. Я не знал, что увижу тебя здесь.

– Тогда это магия какая-то… – Сильно хмурясь, уставилась в асфальт под ногами, размышляя, какой вообще шанс у таких совпадений.

– Мне нравится новый цвет.

– А? – растерялась немного и неловко провела ладонями по волосам. – А, ты об этом. Ну да… Апгрейд.

– Тебе идёт.

Нет. Я, наверное, сплю.

С силой затрясла головой и ткнула Калеба пальцем в живот:

– Так ты настоящий?

Калеб улыбался. Его явно забавляла наша первая встреча спустя столько времени.

Я ещё несколько раз надавила пальцем ему на живот, а затем он вдруг перехватил мою руку и резко притянул к себе, заключив в крепкие объятия.

Тёплый. Вкусно пахнет. Такой… каким я его и запомнила. А ещё надёжный.

Я неловко сцепила пальцы в замок за его спиной, слушая, как быстро бьётся его сердце под моей щекой. Его рука коснулась моих волос и ласково скользнула вниз – на спину. Я чувствовала, как его подбородок прижимается к моей макушке, а тёплое дыхание попадает на щёку и слегка щекочет её.

Ну ладно. Ещё секундочку. Всего секундочку… Ещё чуть-чуть вот так постоим. Меня сто лет уже никто не обнимал.

«Всего-то четыре месяца с того раза, когда Шейн обнимал тебя в намного более интимной остановке».

– Я скучал, Тейт…

Ну и что мне теперь с этим делать?..

Постойте! Почему он вот так вот просто обнимает меня на глазах у всех?! Мне совершенно не нужны новые фото в Сети и забастовки фанатов под окнами квартиры!

Отскочила от Калеба как ошпаренная, схватила под локоть и поволокла дальше, оборачиваясь на каждом шагу, контролируя телефоны всех ближайших прохожих. Да, я стала параноиком, но что-то совсем не хочется участвовать в новом скандале, из которого живой на этот раз точно выйти не получится.

– Чем ты думаешь?! – злобно зашипела сквозь зубы. – Кал… Чёрт! Смерти моей хочешь?! Я ещё от прошлого раза не отошла! А синяки на лице, знаешь ли, мне до жути не идут. Я потом покажу тебе фотку!

Калеб резко остановился, и я замерла следом. И он больше не улыбался.

– Поехали куда-нибудь, – сказал на полном серьёзе.

– Куда-нибудь? – пискнула с абсурдом. – На Марс, что ли? Где тебя не узнают?!

Калеб достал из кармана мобильный и заскользил пальцем по дисплею.

Глядела с недоверием:

– Билеты бронируешь? Последний космический корабль уже отчалил!

Калеб молчал. Копался в телефоне.

– Ка… Чёрт, – нервно прикрыла ладонью глаза и до боли прикусила губу – не отрезвляет. – Что ты там делаешь?!

Калеб приподнял голову:

– Ты хорошо знаешь город?

Это ещё что за вопрос?..

– Ну… достаточно хорошо, а что?.. Нет. Стоп! Что ты собираешься делать?! У вас же пресс-конференция!

– Закончилась.

– Встреча с фанатами?

– Перенесли на утро.

– Концерт?

– Завтра вечером.

Тупик.

– Всё. Пошли! – Калеб забрал у меня Гибсона и повесил себе на плечо, схватил за руку, уточню – переплетя пальцы, и потащил в противоположную сторону.

– О боже… Что же ты делаешь? Я ещё жить хочу! Чёрт… Кал… Чёрт! Ты сведёшь меня с ума. Сведёшь с ума!

– Я не против, – сверкнул улыбкой Калеб и потащил меня дальше.

Сели в такси.

– Театр Делакорт, – сказал водителю Калеб.

Что он сказал?! Какой ещё театр?!

Забрала у него гитару и установила чехол так, чтобы его лицо не попадало в зеркало водителя.

Калеб снял очки. Я тут же вернула их на место, а он просто беззвучно смеялся. Буквально трясся от смеха!

Да, я законченная неврастеничка, но меня избили несколько месяцев назад, а этот идиот даже не заботится о моей безопасности. Не сочтите за эгоизм, но он-то легко сухим из воды выйдет – фанатки простят, а мне потом что с этим делать? Точнее, не мне – виртуальной девушке Шейна, которая вдруг перебросила свои сети на соло-гитариста группы!

От меня мокрого места не оставят! А мне всего двадцать! Я жить хочу!

Такси добралось до места. Калеб протянул водителю купюру и уже открыл для меня дверь, пока я возилась с беднягой Гибсоном.

– Нас там не увидят, – серьёзно произнёс он и опять взял меня за руку. Как будто у нас медовый месяц и мы тут от не фиг делать прогуляться решили!

Потащил куда-то за собой.

– Ну и куда ты ведёшь меня?

– Ты мне скажи, – улыбнулся Калеб.

– В театр собираемся?

– За него.

– И что там?

– Сад Шекспира.

Поморщилась:

– Это ты сам придумал?

– Это Генри Фолджер придумал, а Гугл мне рассказал. – Калеб повернулся ко мне. – Это одно из самых тихих и наименее оживлённых мест в Нью-Йорке. Маленький, почти незаметный сад за театром Делакорт. Иногда там проводят свадебные церемонии, но в апреле их немного.

– Это тебе тоже друг твой Гугл рассказал?

– Да, мы неплохо ладим.

Этот парк просто нечто. Самый настоящий райский уголок! И это учитывая отсутствие цветов. Так уютно и… безлюдно! Почему я не бывала здесь раньше? Нет, в Центральном парке я часто бываю, но именно здесь… Безумная красота. Так и вижу себя с гитарой и с нотной тетрадью под одним из этих разлапистых деревьев. Аккуратные скамеечки вдоль мощённых камнем дорожек, красивейший пруд, зеленеющая трава… Ну чем не сказка? И принц имеется.

До сих пор не могу поверить, что он нашёл меня.

Присели на одну из выбеленных скамеек.

Я присела. Потому что стоять было слишком нервозно, коленки так и дрожали. А Калеб опустил на землю Гибсона, наконец снял очки и взглянул на меня.

Сияющие серебром глаза были, как всегда, бесподобны. Даже внутри потеплело, и нервозность перестала ощущаться так остро. Пристальный взгляд, полный нежности, пробирающийся до самых косточек. И за какие заслуги этот парень на меня так смотрит? Помнится мне, я его одного на крыше оставила, после безумного поцелуя в честь нашего прощания. А он даже не злится. Нет, он даже не расстроен. Он счастлив! Сияет, как рождественская ёлка!

– Почему ты расстегнул куртку? – взглянула с неодобрением.

– Здесь нет никого, Тейт, – мягко улыбался Калеб.

Барабанила пятками по земле, не зная, что бы такого ответить. И почему я всегда нервничаю в его присутствии?.. Смущаюсь. Говорить разучиваюсь. Забываю, что природа меня разумом не обделила.

В общем, постепенно разговор завязывался. Калеб сидел рядом со мной, безо всякого стеснения держа мою ладонь в своей, и рассказывал об их туре по Азии, о записи мини-альбома, о новом промоушене. Он недолго говорил об этом, скорее просто потому, что я спрашивала. И я не видела радости на его лице – одну усталость. Он вымотан. Даже кожа его никогда не была такого бледного оттенка. Сколько же они работали? Совсем отдыха не знали? Что за изверг директор Сок?!

Калеб спросил обо мне, и я вкратце рассказала о своей довольно скучной нью-йоркской жизни. Да и нечего было рассказывать. Не о том же, как один из посетителей посчитал мою задницу аппетитней гамбургера!

Да и вообще моя жизнь скучна и неинтересна по сравнению с жизнью Калеба, а он ни на секунду не отводит от меня глаз.

– Разве тебе не надо возвращаться? Директор Сок не возражает? – спросила я, меняя тему.

Калеб запустил руку в тёмно-каштановую шевелюру и безо всякого интереса ответил:

– Он в Сеуле. Завтра вылетает в Лос-Анджелес. С менеджером проблем не будет, у него сегодня дела какие-то.

Я подозрительно сузила глаза, мысленно конспектируя, что его волосы стали определённо короче, пряди не падают на глаза, да и сама стрижка приняла другую форму. Но ему идёт. Сложно представить, что ему вообще не идёт.

– И почему никто до сих пор тебя не ищет? – поинтересовалась я, возвращаясь взглядом к глазам.

Калеб пожал плечами:

– Потому что полчаса назад я выключил телефон.

– Ты сумасшедший, – усмехнулась я, мотая головой. – Менеджер тебя по стенке размажет.

– Тогда ему придётся искать нового гитариста. – Калеб вздохнул, аккуратно заправил прядь волос мне за ухо и ласково улыбнулся: – Я так рад, Тейт. Видеть тебя. Слышать тебя. Ты как глоток свежего воздуха в этом безумном мире вечных погонь.

Та-ак. Калеб теперь у нас романтик?..

– Я тоже рада тебя видеть, – ответила, искренне улыбаясь. – Думаю, даже могу на время отложить поиски психиатра, раз уж ты и вправду настоящий.

Калеб шутку не оценил. Да и глупая была шутка. Его взгляд изменился, потяжелел и будто бы наполнился виной. Только за что ему себя винить?

Потупила взгляд и принялась жевать губу, надеясь, что разговор не сменит направление на смертельно опасное. Потому что если Калеб в курсе того, что было между мной и Шейном, я пойду и закопаю себя под ближайшим деревом.

Но Калеб резко сменил тему. Опять удивил. Я-то думала, сейчас о милости всякой сентиментальной трепаться начнём. О том, о чём меньше всего хотелось говорить, находясь в моём подвешенном состоянии. И, я надеюсь, Калеб не станет вновь называть меня своей девушкой, потому что на этот счёт моё мнение довольно категоричное и вовсе не положительное.

Но разговора и не было! Калеб шутил, смеялся, рассказывал историю за историей об их жизни в Азии. Было много чего интересного… Например, как в Таиланде Джаред привёл в номер девушку, даже не подозревая о том, что она трансвестит. Шейн тогда заснял его реакцию на камеру и угрожал выложить в Сеть. Они тогда долго ржали, потому что Джаред полночи орал и чистил зубы, пока дёсны не начали кровоточить – целоваться с девушкой сомнительного происхождения было плохой идеей.

В общем, время летело незаметно, и, судя по тому, что Калеб поднялся на ноги и закинул моего Гибсона к себе на плечи, пора было возвращаться.

– Давай начнём сначала, – с бодрой улыбкой предложил он на выходе из парка и протянул мне руку: – Калеб.

Неуверенно улыбнулась.

Дурачится.

– Тейт, – ответила на рукопожатие.

– Привет, Тейт.

– Привет… Калеб. – Улыбаюсь, как идиотка.

– Ну вот, начало положено. – Калеб притянул меня к себе, обняв за талию.

Неуверенно рассмеялась:

– Разве при первой встрече объятия положены?

Калеб игриво дёрнул бровями:

– Будем считать, что с нашей первой встречи уже прошла пара недель и мы можем себе это позволить.

А вот теперь я совсем не знаю что делать.

Калеб передо мной. Улыбается, говорит всякие приятности, обнимает. И я буду законченной лгуньей, если скажу, что мне это не нравится.

Но мысли… они где-то там… далеко… Мысли о человеке с кучей пирсинга на лице и с волосами цвета серебра.

Всё ли у него хорошо? Как сумасшедший график сказался на его состоянии?.. Ненавидит ли он меня или, может быть, тоже хочет увидеть?..

Ну вот, опять меня несёт.

Точно, не хочет. Это не в характере Шейна. Слишком он самовлюблённый. И наверняка ведёт себя как глупый подросток. Уверена, он даже не вспомнил обо мне по прилёте в Нью-Йорк. Даже имени моего не помнит.

– Я хотел позвонить тебе, – вдруг произнёс Калеб и сразу ответил на мой вопросительный взгляд: – Я знаю номер твоей нью-йоркской квартиры. Но не стал этого делать.

И правильно.

– Думал, тебе надо отдохнуть от всего, что случилось. Хотел прилететь раньше, но…

– Но ты не мог так подвести парней.

– Не мог. Поэтому и не сделал этого.

Мягко улыбаясь, вздохнула:

– Ты не должен мне этого говорить, Калеб.

– Но я хочу, чтобы ты знала. – Он мягко провёл подушечками пальцев по моей шее, тем самым вызвав волну дрожи по всему телу. – О том, как я счастлив снова видеть тебя, Тейт. Касаться вот так легко.

– Калеб…

– Ты не веришь. – И это не было вопросом. – Не веришь, что кто-то спустя четыре месяца всё ещё не может выкинуть тебя из головы? Ты слишком недооцениваешь себя, Тейт.

Калеб ласково провёл ладонью по моей щеке, опустился к шее и плавно приподнял мою голову в попытке поцеловать.

Я отвернулась, разжав ладони вокруг его торса, и мягко надавила ему на живот в попытке оттолкнуть от себя.

– Калеб, подожди…

Он терпеливо вздохнул, притянул меня к себе обратно, так что мои руки безвольно упали по швам, и усмехнулся:

– Ну да, мы ведь не можем целоваться сразу после знакомства.

– Не в этом дело! – Внимательно посмотрела ему в глаза. – Разве ты не понимаешь?

– Что я должен понимать, Тейт? – продолжал улыбаться Калеб так, будто это я одна тут ничего не понимаю, хотя всё ясно, как божий день!

Теперь я терпеливо вздохнула, собирая воедино всю решимость.

– Слушай, Калеб, зачем я тебе? Раз уж говорим начистоту, то давай всё проясним. Зачем я тебе? – Вот так. Решимости даже больше, чем нужно. – Такая, как я… Просто я. Ты даже почти ничего обо мне не знаешь, как можешь говорить подобные вещи? Ты не знаешь, какой цвет у меня любимый, не знаешь, какие фильмы я смотрю, даже толком не знаешь, какую музыку слушаю! Ты даже не знаешь, когда у меня день рождения, а говоришь такие вещи, будто мы с тобой знакомы несколько лет и ты готов прямо сейчас сделать мне предложение! – Нервно усмехнулась и помотала головой: – Ты прости, конечно, но это… странно.

– Двадцать седьмого ноября.

– Что?

– Твой день рождения двадцать седьмого ноября. – Калеб выглядел предельно серьёзно.

С тихой невесёлой усмешкой я опустила глаза:

– Ладно, с этим разобрались.

– Тейт, – Калеб коснулся кончиками пальцев моего подбородка и слегка приподнял, заглядывая в глаза, – за этим я здесь. Я хочу узнать тебя. Я не маленький мальчик, я не живу фантазиями и умею отличать желаемое от прихоти. И если за целых четыре месяца ты так и не смогла выйти из моей головы, значит ты не прихоть. Ты гораздо большее.

– Какое это имеет значение? – Горько усмехнулась. – Калеб, мы это всё уже обсуждали! Я рада тебя видеть и всё такое, рада была поговорить, узнать, как у тебя дела, но на этом всё. Всё… Ничего большего быть не может, и как взрослый мужчина ты должен это понимать. Всё не просто сложно – всё нерешаемо! Ты и я… мы из разных миров. И твой мир никогда не станет моим.

Калеб мягко и немного печально улыбнулся, слегка склонив голову набок. Глаза по-прежнему блестели, словно и не наговорила я ничего обидного. Он был в себе уверен. Что ещё больше пугало. Потому что я больше ни в чём не была уверена.

– Нет ничего невозможного, Тейт. И если посмотришь правде в глаза, то поймёшь это так же, как я это понял. Контракты – всего лишь бумажки. Фанаты – всего лишь люди, у которых и своя жизнь имеется. Сцена, известность, концерты… всё это не главное.

– Зачем я тебе?

– А зачем тебе музыка?

Я задумчиво изогнула бровь и сказала как есть:

– Потому что я не смогу без неё.

Калеб замолчал, пристально глядя мне в глаза и слабо улыбаясь, так что продолжать ему было вовсе не обязательно, я и так поняла.

О нет, это заходит слишком далеко. Уже зашло. Только когда успело?

– Если ты скажешь мне уйти, я не уйду, – неожиданно твёрдо произнёс Калеб; впервые видела, чтобы он выглядел настолько… по-мужски решительно. – Если захочешь уйти ты, я не отпущу тебя. По крайней мере, до тех пор, пока не начнёшь проклинать меня и не скажешь, что ненавидишь. И даже тогда я ещё подумаю. Просто ничего не делай. Просто живи, как жила. Не думай о том, что будет завтра. Просто дай мне этот шанс, и я сам всё сделаю. Я покажу тебе, что по-настоящему важно, а от чего можно легко отказаться. Я докажу тебе, что невозможное возможно, просто позволь мне узнать тебя поближе. Мне мало того, что я о тебе думаю, я хочу знать, о чём думаешь ты. Хочу понять тебя. Доказать, что мы не из разных миров. Просто дай мне этот шанс не как гитаристу какой-то там известной рок-группы, а просто мне…

Я застыла с приоткрытым ртом. Потому что мне сложно в такое поверить. Я никогда и подумать не могла, что однажды в жизни кто-то скажет мне нечто подобное. Нечто настолько искреннее и настолько приятное.

Просто зависла, потрясёнными глазами глядя на Калеба.

Правда – боль.

Он слишком хорош для меня. Слишком.

Но что я могла на такое ответить?..

Калеб посадил меня в такси, предварительно позвонив с моего телефона на свой. Обнял, поцеловал в висок и сказал, что завтра увидимся.

Не знаю, когда он собрался это провернуть, в какое время между встречей с фанатами и концертом, но я не стала спрашивать. Мне ведь ясно сказали – ничего не делать. Вот я и не делаю.

И вообще, у меня сейчас черепушка треснет. Мечтаю поскорее упасть на кровать лицом в подушку (и задохнуться!) и уснуть. Возможно, это сейчас единственное лекарство, чтобы смириться с тем, что моя жизнь не может быть просто обычной! Что как бы я ни старалась бежать от скандалов и от тех, кто им сопутствует, судьба всё равно поступает иначе. Не так, как хочу я! Такое чувство, что я обречена… Что даже переезд в саму Гренландию уже ничем не поможет, потому что судьба найдёт меня и там – в юрте под видом эскимоса.

Калеб найдёт.

Он казался таким искренним.

Тогда какого чёрта перед глазами вновь лицо Шейна Бенсона?!

В кармане завибрировало. Смс.

Калеб: «Чёрный».

Это что ещё значит?

Я: «Ты о чём»?

Калеб: «Твой любимый цвет – чёрный».

Ну, тут как ни старайся, а брови оказались не в состоянии оставаться на месте.

А это он по каким каналам выяснил? Никто, кроме меня, этого не знает!

Смс.

Калеб: «Доказательство этому сейчас едет с тобой в одном такси».

Что?

Огляделась и усмехнулась в голос.

Гибсон. Мой глянцево-чёрный Гибсон! Естественно, дороже его у меня ничего нет.

Смс.

Калеб: «Я очень внимательный».

Я: «Это точно».

Грейс встречала меня у входной двери, что совершенно на неё не похоже. Обычно в это время она хомячит у себя в комнате за просмотром вечернего сериала. А тут переминается с ноги на ногу, нервничает, лицо краской залито.

– Что такое? – спросила я напряжённым голосом, ещё не успев переступить порог.

Грейс схватила меня за ворот жилета, резко втянула в квартиру, захлопнула за мной дверь, прижала к стенке и яростно зашептала в самое ухо:

– Где тебя носит?! Он тут уже час сидит! График у него, говорит! Всё спрашивает, куда ты делась и как скоро придёшь! Я звонила тебе раз сто, почему не поднимала?!

– Была занята… – ответила я, но уже не слышала собственного голоса.

В теле всё затрепетало и заколотилось. Кровь в одну секунду прилила в голову, будто её в кастрюлю с кипятком окунули. Весь мир… весь мир вращался с бешеной скоростью, и я вместе с ним! Не успевая за ним. А сердце… оно никогда не стучало так громко.

– Куда в обуви?! – заорала Грейс мне в спину.

Не помню, как остановилась, чтоб сбросить кеды. Даже не помню, когда успела снять Гибсона с плеча. Я вообще с трудом соображала…

Шейн… Он здесь.

Шейн… здесь – всё, что крутилось в голове.

Несколько раз чуть не грохнулась в коридоре, споткнувшись о мешки с кормом. С замиранием сердца влетела в свою комнату, но в ней никого не оказалось.

– Он на кухне, – прошипела в спину Грейс, и я уже летела туда, вновь спотыкаясь о мешки и чуть не падая.

В ушах гудело, внутри всё переворачивалось. Даже не помню, дышала я или нет… Но если и дышала, то точно перестала это делать в ту же секунду, когда переступила порог.

Целый мир обрушился на мою голову, больно вдавив в землю, буквально превратив в мокрое красное пятно. Сердце с силой сжалось от разочарования и испуга одновременно и рухнуло в самые пятки, перестав подавать какие-либо признаки жизни.

На кухонном столе лежал хорошо известный мне лист бумаги с моей подписью в самом низу. А за столом сидел крупный широкоплечий азиат и выглядел слегка раздражённо, но решительно.

Поднялся на ноги, коротко поклонился:

– Мисс Миллер, рад вас видеть.

Так и стояла столбом, не в силах выдавить из себя ни слова.

Даже не знаю, что поломало меня в этот момент больше: напоминание об акте и визит менеджера Кана или отсутствие Шейна на моей кухне.

Да и в моей жизни тоже.