ГЛАВА XIV. ШВЕЙЦАРИЯ. 1799–1814


Гельветическая республика, (1798–1802)

Гельветическая директория (1798–1800). Самой несчастной эпохой Гельветической республики было ее начало, когда вслед за ваадтской революцией и французским нашествием новая конституция отдала власть в руки исполнительной директории, при одновременно действующих сенате и великом совете, облеченных законодательной властью[144]. При этом унитарном и якобы представительном режиме, действовавшем по внушениям парижского правительства, страна была разорена сверху донизу контрибуциями, от которых одинаково страдали и побежденные аристократические группы и народ, призванный к свободе, разорена всякого рода вымогательствами, издержками по содержанию войск, внутренними и внешними войнами. Смута достигла высшей степени, и недовольство сделалось всеобщим даже в среде крайних революционеров, которые надеялись, что новый строй совершенно избавит их от налогов. Вину за все это сваливали на составителей конституции. В качестве козла отпущения изгнали из директории Петра Окса (25 июня 1799 г.). Через шесть месяцев дошла очередь до Фредерика-Цезаря Лагарпа, который, впрочем, и не скрывал своего намерения сделаться полновластным диктатором. Поставив очень резкие требования своим умеренным товарищам по управлению (4 ноября 1799 г.), он выработал (8 декабря) план роспуска законодательных щлат при поддержке со стороны Франции. Проект этот был разоблачен главным образом благодаря ваадтскому гражданину Марку Муссону, генеральному секретарю директории. Меньшинство директории, состоявшее из пяти членов, вошло в соглашение с законодательными палатами, чтобы отделаться от Лагарпа, который немного времени спустя не остановился даже перед подлогом, чтобы погубить Муссона. Запутавшись в своих собственных интригах и оставленный без поддержки Бонапартом, Лагарп нашел спасение только в бегстве. Ему удалось ускользнуть от надзора приставленной к нему стражи и укрыться во Франции. Отделавшись от Лагарпа, сенат и великий совет в то же самое время объявили о роспуске гельветической исполнительной директории (7 января 1800 г.).

Временная комиссия; исполнительный совет (1800–1801). 8 января 1800 года обе законодательные палаты передали власть исполнительной комиссии (Commission executive) из семи членов. Рядом с ааргаусцем Дольдером, одним из двух директоров, которые не поддавались Лагарпу, и цюрихцем Финзлером, бывшим министром республики, впавшим в немилость у диктатора, здесь можно было видеть вместе с другими лицами бывшего бернского главного казначея Фри-шинга, умеренного аристократа, являвшегося как бы представителем старого порядка. Задача, принятая на себя этой комиссией, заключалась в исцелении от тех зол, от которых страдала страна; в провозглашении амнистии всем, принимавшим участие в политических событиях с 1 января 1798 года, включая сюда и тех швейцарцев, которые подняли оружие против республиканских гельветических и французских войск; в упорядочении финансов путем упразднения дорого стоившей армии и особенно в изменении условий наступательного и оборонительного союза с Францией; последнее дело было поручено бернскому гражданину Иеннеру, назначенному полномочным посланником в Париже. С французской стороны исполнительная комиссия встретила некоторую поддержку. Правда, Бонапарт и Талейран имели в виду поддерживать в стране status quo (существующее положение) до заключения мира. Первый консул оставлял за собой право проводить свои войска через страну, что и случилось впоследствии во время кампании, закончившейся битвой при Маренго. Тем не менее его новые представители в стране сильно отличались по своей умеренности от представителей баррасовской Директории. Главным дивизионным генералом, командовавшим в Швейцарии после 18 брюмера, был бывший дворянин, генерал Шуэн де Моншуази, который своим образом действий снискал себе благодарность жителей и властей. Что касается полномочного посла великой республики, то им был дипломат Рейнар, человек не менее примирительного образа мыслей. Оба помогали исполнительной комиссии в ее созидательной работе. Старошвейцарская партия уже присоединялась к Гельветической республике, тем более, что со смертью эмигранта «avoyer»[145] Штейгера контрреволюционный комитет, председателем которого он состоял за границей, почти прекратил существование. Препятствия исходили теперь со стороны обеих швейцарских законодательных палат, существовавших при директории, которые, хотя и свергли Лагарпа, однако противились всякому подобию возврата к старому порядку. Тогда исполнительная комиссия не остановилась перед мерой, за которую так сильно упрекали Лагарпа, а именно — стала добиваться поддержки Франции для роспуска гельветического великого совета и сената. Обеспечив себе поддержку Моншуази и Рейпара, комиссия добилась своей цели (5 августа 1800 г.): две палаты были заменены одним законодательным корпусом; исполнительная комиссия приняла название исполнительного совета (Conseil executif), несколько обновив свой состав; между прочим, люцернец Рюттиман занял место рядом с Фришингом и Дольдером, воззрения которых он разделял.

С этого времени у исполнительного совета руки были развязаны: была объявлена всеобщая амнистия, «деревья свободы» были вырваны, якобинские клубы и журналы закрыты; сбор десятины возрос, и генерал Моншуази помог рассеять мятежные сборища. Но страна все еще страдала от военного положения. Правительство поручило Стапферу преемнику Иеннера в Париже, похлопотать об отозвании французских войск, о замене наступательного союза оборонительным и о признании неприкосновенности и нейтралитета Швейцарии. Когда, наконец, был подписан мир в Люневиле (9 февраля 1801 г.), Бонапарт проявил готовность увести свои войска из Швейцарии и разрешить ее жителям выработать себе другую конституцию, более соответствующую желаниям страны, чем конституция 1798 года, которая юридически еще продолжала существовать. Генерал Моншуази сохранил под своей командой всего лишь одну дивизию. Швейцарские депутаты приняты были Бонапартом в аудиенции и вручили ему проект конституции, который был принят первым консулом с поправками (29 мая 1801 г.); этот акт получил название Мальмезонской конституции[146].

Мальмезонская конституция (1801). Мальмезонская конституция установила в Швейцарии семнадцать кантонов, при размежевании которых были приняты во внимание традиции и местные интересы. Центральное правительство Гельветической республики, опять объявленной единою и нераздельною, было представлено на этот раз сеймом, на котором лежало избрание сената, выбиравшего из своей среды первое должностное лицо страны. Это лицо, называвшееся ландамманом Гельветической республики, руководило исполнительной властью при содействии нескольких министров. Оно назначало префектов в кантоны, хотя эти кантоны и вернули себе известную автономию в области финансов и народного просвещения. Являясь реакцией против конституции 1798 года, Мальмезонская конституция заключала в себе некоторые начала децентрализации, которые стали быстро развиваться. Гельветический сейм собрался в сентябре 1801 года, но так как большинство в нем составляли сторонники объединения, унитарии, находившиеся во вражде с федералистами, то сейм, вместо прямого принятия Мальмезонского проекта, видоизменил его в духе централизации (24 октября 1801 г.). Это преобразование вызвало недовольство не только среди олигархов («аристократов») и федералистов Верна и маленьких кантонов, но и среди умеренных республиканцев, лишившихся как раз в этот момент человека, который мог бы оказать примиряющее действие, а именно — бывшего бернского казначея Фришинга. Его товарищ Дольдер вошел в соглашение с генералом Моншуази, и 28 октября сейм был распущен недовольными. Сконструировался временный сенат и временный же малый совет, где умеренные составляли значительное большинство, и когда стали выбирать первого ландаммана Гельветической республики, даже Дольдер получил одним голосом меньше швицкого гражданина Алоиза Рединга (21 ноября 1801 г.). Таким образом, после трех с половиной лет революционного режима верховная должность Швейцарии попала в руки самого непримиримого главаря реакционной партии, руководившего в свое время «войной маленьких кантонов» против генералов директории. Первый консул не мог допустить такого ниспровержения основ. Подозревая Моншуази в попустительстве, он отозвал его к великому сожалению швейцарцев (январь 1802 г.).

Алоиз фон Рединг рассчитывал получить утверждение в своей должности в Париже, куда и отправился с намерением привлечь на свою сторону Бонапарта и Талейрана. Первый консул поставил ему свои условия: Рединг обязывался допустить к власти значительное число патриотов, враждебных аристократии; поручиться в том, что бывшие подвластные области останутся независимыми кантонами; наконец, — и это было самое тяжелое условие — отказаться навсегда от присоединения Валлиса к Гельветической республике. Пришлось пойти на эти условия. В феврале 1802 года была принята конституция, сходная с Мальмезонской; в силу ее создан был двадцать один кантон; каждый из кантонов пользовался известной административной инициативой. Однако удержан был принцип представительного управления, а прямое народоправство, когда-то находившее себе выражение в Landesgemeinden (земских общинах), осталось отмененным: это был великий принцип революции 1798 года, расходившийся с традициями маленьких кантонов исконной Швейцарии. К тому же недавнее допущение новых патриотов в число представителей власти приводило к тому, что хотя сенат и сохранял аристократическое большинство, зато малый совет переходил в руки умеренных и даже передовых республиканцев. Воспользовавшись праздниками пасхи и отсутствием первого ландаммана Рединга и его товарищей-католиков, малый совет 17 апреля 1802 года отсрочил заседания сената. Второй ландамман Рюттиман, приняв власть, окружил себя военной силой под командой гельветического генерала Андерматта и созвал собрание нотаблей. Последние приняли 19 мая 1802 года новую конституцию, все еще довольно похожую на Мальмезонскую; она признавала существование восемнадцати кантонов, но усиливала центральную власть. Дольдер вскоре сменил Рюттимана в качестве ландаммана и правил вместе с вполне унитаристскими малым советом и сенатом.

Война унитариев и федералистов (1802). Война между победившей партией и вытесненной не замедлила разгореться. Вся страна снова заволновалась. Ваадтские крестьяне, обманутые в своих ожиданиях принципом, допущенным даже революционными правительствами, — принципом, согласно которому большая десятина и земельная рента подлежали выкупу, а не простой отмене, восстали в мае 1802 года, принялись сжигать грамоты в государственных и в частных замках и прославились на всю страну под простонародной кличкой bourla-papier (сжигатели бумаг). Возмущение было подавлено последними остававшимися в стране французскими силами, но ландамман Дольдер для приобретения популярности стал лично хлопотать через некоторое время об их удалении. Просьба его была уважена. В свою очередь федералисты воспользовались этим для того, чтобы поднять знамя восстания. Олигархи уже вступили в переговоры с Англией, где у них были денежные фонды, и с Австрией, которая, однако, выдала их первому консулу. Исконная Швейцария заявила о своем отделении от Гельветической республики и выбрала главарем лиги ландаммана Рединга; земские общины (Landes-gemeinden) и военные советы маленьких кантонов подняли на ноги свои войска, и в конце августа 1802 года на границах Унтервальдена произошел обмен первыми выстрелами. Гельветический генерал Андерматт пошел на Цюрих, примкнувший к швейцарской лиге Рединга, но не в состоянии был проникнуть туда, несмотря на обстрел этого города артиллерией. Тем временем аристократический бернский генерал фон Эрлах захватил Ааргау и Золотурн, и гельветическое правительство, сопровождаемое французским послом Верни-наком, вынуждено было покинуть Берн и удалиться в Лозанну (20 сентября 1802 г.). Бахман, бывший полковник швейцарских войск Людовика XVI, вскоре избранный швицким сеймом в генералы, победно прошел через всю страну, разбил гельветические войска на севере Ваадтского кантона и собирался, как он говорил, сбросить все унитарное правительство в Женевское озеро, как вдруг 5 октября в Лозанну явился адъютант первого консула Рапп с воззванием от своего начальника.

Новое вмешательство Франции (1802). В С.-Клу Бонапарта посетили представители обеих партий. Обеспокоенный успехом федералистов, тайно поддерживаемых Англией, он не хотел отдать грозных альпийских бастионов в руки контрреволюции и коалиции.

Бонапарт немедленно составил воззвание к гельветическому народу: «Три года вы препирались, не придя к соглашению, — говорил он. — Ваша история свидетельствует, что междоусобные войны ваши всегда заканчивались лишь при дружественном вмешательстве Франции… Я буду посредником между вами среди ваших разногласий». На этот раз он добровольно брал на себя миссию, к выполнению которой Петр Оке уже приглашал его в 1798 году; миссия заключалась в том, чтобы дать Швейцарии окончательную конституцию, прочно установленную и беспрекословно признаваемую. Он призвал к себе всех швейцарцев, побывавших у власти за эти пять лет; он предписал федералистским войскам разойтись, а гельветическому правительству вернуться в Берн. В двойном звании главнокомандующего и полномочного посла генерал Ней во главе сильной армии вступил в страну, без труда добился покорности от Берна и Швица, довершив дело арестом Алоиза Рединга и некоторых из его политических друзей.

Швейцарские депутаты, прибывшие в Париж, почти все принадлежали к унитарной партии, которая была совершенно уверена в успехе. Но Бонапарт, искренно добивавшийся умиротворения страны, требовал, чтобы были представлены также и федералисты. В декабре 1802 года швейцарская делегация из десяти членов, избранных поровну от каждой из двух партий, была принята первым консулом, который свел ее для переговоров с четырьмя французскими государственными людьми, между прочим с сенатором Франсуа Бартелеми, бывшим французским посланником в Швейцарии. Во время аудиенций, данных депутатам, Бонапарт заметил, что все ведет их к федерализму, что следует прежде всего положить основание конституции отдельных кантонов, после чего легко будет устроить общий союз. Таким образом он провозглашал возвращение к старой системе, отстаивая полезные завоевания революции и вместе с тем необходимость тесного единения Швейцарии с Францией. 19 февраля 1803 года был подписан Акт посредничества, а 10 марта гельветический ландамман Дольдер передал власть первому ландамману Швейцарии, фрейбургскому гражданину д'Аффри.

Так закончила свое существование Гельветическая республика, которая сумела выработать некоторые начала современного управления, не достигнув, впрочем, практического результата. За пять лет Швейцария пережила пять революций, или государственных переворотов, шесть различных правительств, шесть последовательных конституций. Акт посредничества имел в виду вернуть ей порядок и свободу, сообразуясь с условиями существования нации; вот почему не надо удивляться, что этот Акт всегда признавался политическим шедевром[147].


II. Режим Акта посредничества (1803–1813)

Новая конфедерация девятнадцати кантонов. Акт посредничества 19 февраля 1803 года делится на шесть частей. После общего вступления вторая часть излагает непосредственно конституции отдельных кантонов, призванных к самоуправлению согласно своим традициям и интересам. Старые деревенские кантоны вернули себе прежний режим прямого народовластия со своими своеобразными земскими общинами (Landesgemeinden) и ландамманами, и к группе, ими образуемой, примкнул Граубюнден, удержав свои три отдельных лиги. Другая группа включала в себя городские кантоны, политическая организация которых напоминала старинные аристократические формы с их «avoyer» и бургомистрами; этот аристократический характер подчеркивался еще институтом grabeau, своеобразным цензорским испытанием, которое позволяло отстранять ежегодно граждан, признанных недостойными выполнять свои права; большие советы, как представительства этих кантонов, насчитывали, правда, в своем составе и сельских депутатов, но довольно высокий избирательный ценз затруднял им доступ. Что касается прежних подвластных областей, утвержденных теперь в положении независимых кантонов, то они получили малые и большие советы, куда доступ был открыт при более умеренном цензе.

Третья часть Акта посредничества заключала в себе самый союзный договор. Швейцарский союз (конфедерация) образовался вновь из девятнадцати самостоятельных кантонов, обязанных выставлять ежегодно контингент в 15 000 человек и отпускать 500 000 франков на войско. Центральную власть представляли теперь власти одного из шести кантонов, призываемых попеременно на год к отправлению обязанностей правящего кантона (Vorort); судья или бургомистр правящего кантона принимал тогда титул ландаммана Швейцарии. Точно так же каждый год, в течение одного летнего месяца, собирался союзный сейм, состоявший из девятнадцати депутатов отдельных кантонов, располагавших двадцатью пятью голосами, так как кантоны с более чем 100 ООО жителей присвоили себе по два голоса.

Последние части Акта посредничества заключали в себе изложение временных мер, предназначенных облегчить установление и действие конфедеральной и кантональных конституций; далее шли распоряжения, способствующие переходу на французскую службу прежних гельветических войск, которые в силу новой конституции остались бы без дела; меры для ликвидации гельветического долга и национальных имуществ; наконец, тут же подтверждалось признание независимости Швейцарии и вместе с тем давалось обещание очистить страну от французских войск.

Введение новой конституции совершилось самым мирным образом. Честь быть первым правящим кантоном досталась Фрейбургу, и «avoyer» его Луи д'Аффри, пользовавшийся благосклонностью Наполеона Бонапарта, положил начало новому режиму. Он был ландамманом в 1803 и 1809 годах; Рудольф де Ватвиль, бернский судья, — в 1804 и 1810 годах; Ганс фон Рейнгард, цюрихский бургомистр, — в 1807 и 1813 годах. Золотурн и Базель успели по два раза отправлять обязанности правящего кантона, Люцерн — всего один раз. Ландамману помогал не только совет правящего кантона, но еще и несколько должностных лиц. Бывший секретарь Гельветической директории, Муссон, был оставлен в звании канцлера Союза. Кроме того, был государственный секретарь, генерал-адъютант, да еще целый военный генеральный штаб. Генерал-квартирмейстером армии был старый противник Лагарпа, бывший гельветический министр Финзлер. В составе комиссий, которым была поручена разработка кантональных конституций, в советах кантонов, равно как и в союзном сейме, фигурировали бывшие гельветические магистраты, примкнувшие теперь к консервативной политике, Рюттиман, Дольдер, Ренгер, наряду с заведомыми аристократами, вроде бывшего ландаммана Алоиза фон Рединга и бернских патрициев. Только в новых кантонах, и особенно в кантоне Тургау, либеральные идеи продолжали пользоваться благосклонностью.

Внутренний мир. Материальные и интеллектуальные успехи. Во время наполеоновских войн Швейцария наслаждалась миром, находясь в этом отношении в более благоприятных условиях, чем остальная Европа. Главная внутренняя работа заключалась в ликвидации национального долга Гельвеции. Комиссия, на которую была возложена эта задача, работала в 1803 и 1804 годах; она отстранила всякие претензии на вознаграждение, какие могли быть выставлены со стороны разных корпораций и частных лиц, затронутых революционными конфискациями. Она допустила организацию государственных имуществ в той форме, в какой та была установлена Гельветической республикой; ей удалось, наконец, точно определить сумму государственного долга и оценить имущество, которое приходилось на долю каждого из девятнадцати самодержавных кантонов.

В течение этих одиннадцати мирных лет внутренняя деятельность нации развернулась во всех направлениях, и за это время приходится констатировать новый материальный и духовный прогресс. Старинные производства — часовое, ткацкое, хлопчатобумажное, шелковое, швейное — снова испытывали подъем. Однако торговля стала страдать от последствий континентальной блокады, которую Наполеон навязал всем своим союзникам, особенно с 1809 года. Издан был приказ сжечь на площадях английские товары и обложить колониальные продукты пошлиной в 40 процентов продажной стоимости. Вздорожание припасов и недостаток предметов первой необходимости вскоре вызвали всеобщее недовольство.

Филантропы не унывали. В 1810 году Каспар Гиртцель основал Швейцарский союз общественной пользы. С 1803 года его земляк, цюрихский гражданин Эшер, начал прорытие Линтского канала для урегулирования борьбы с наводнениями, которые до этого времени разоряли страну, орошаемую озерами Валленским и Цюрихским. Песталоцци продолжал свое педагогическое дело. Занимаясь им последовательно в Нейгофе, в Станце, в Берту, он в 1805 году окончательно перенес свой институт в замок Ивердон. Уроженец Берна, Фелленберг основал свое сельскохозяйственное заведение в Гофвиле, и кантональные правительства оказывали свое покровительство этим разнообразным школам, которые создали такую блестящую репутацию швейцарской школьной системе. Изучение самой территории деятельно двинулось вперед; в 1810 году начаты были триангуляционные измерения поверхности страны; изданы были замечательные географические карты. Иоганн фон Мюллер. продолжал свою национальную историю, а Г. Цшокке принялся за составление своей. С успехом культивировалась поэзия и намечалось литературное движение.

Хотя Женева считалась в то время частью Французской империи, все-таки ее образованное общество заслуживает упоминания в этом месте. Работавший в старинной женевской академии, славившейся во все времена, физик Марк-Огюст Пикте являлся достойным преемником естествоиспытателя Гораса-Бенедикта Соссюра. Женевское общество находилось под влиянием г-жи де Сталь, которая часто жила на ваадтской территории, в своем замке Коппе, где вокруг нее собирались: публицист Бенжамен Констан, историк Сисмонди, бернский философ Бонштеттен, немецкий критик Шлегель, виконт Матьё де Монморанси, женевский префект Барант. В 1810 году изгнание г-жи де Сталь привело к распадению этого выдающегося кружка, отдельные члены которого не переставали оказывать сильное литературное и политическое влияние во всем мире и особенно во Франции.

Внешние отношения; территориальные изменения. Снова считаясь независимым государством, Швейцария завязала опять дипломатические отношения с соседними странами, в том числе и с Австрией. Ей особенно приходилось договариваться с южно-германскими государствами благодаря территориальным изменениям, которые были вызваны постановлением Регенсбургского сейма, созванного после подписания Люневильского договора, и позднее статьями Пресбург-ского мира. Приходилось хлопотать о соответственных компенсациях и о вознаграждении, которые являлись последствием германских секуляризации. Швейцария вела переговоры с великим герцогством Ваденским и в 1812 году заключила с этим государством торговый договор.

Наполеон откровенно заявил, что Швейцария должна остаться под его опекой. 27 сентября 1803 года был подписан новый союзный договор между Францией и Швейцарией, но с тем ограничением, что этот союз будет только оборонительным, а не наступательным, как во времена Гельветической республики. Договор напоминал вечный мир 1516 года и заключался на пятьдесят лет. Франция гарантировала независимость Швейцарии и ее нейтралитет; в свою очередь Швейцария обязывалась посылать своей союзнице в случае необходимости вспомогательный отряд в 8000 человек, независимо от войск, какие она обязывалась доставлять ей на основании условий военного соглашения. Кантонам были предоставлены некоторые льготы в приобретении из Франции соли и других съестных припасов; поднимался также вопрос об открытии переговоров о торговом договоре, которого очень желали в Швейцарии.

Хотя во время этих переговоров Наполеон притворялся, что договаривается с Союзом на равной ноге, однако он нисколько не постеснялся заставить Союз пойти на невыгодную для него перекройку территории. Новый Союз девятнадцати кантонов был далек от распространения своего влияния на все те местности, которые зависели когда-то от старинной лиги тринадцати кантонов. Союз утратил Мюльгаузен и Ротвейль, епископство Базельское, Женевскую республику, Вальтелину, присоединенные к Франции или к Италии; княжество Нев-шатель, старинный союзник Швейцарии, перешло из-под номинального суверенитета прусского короля под власть Наполеона, который сделал из него вассальное владение для своего начальника штаба, генерала Бертье (1807); Валлис временно оставался независимой республикой. Единственной компенсацией за такое множество потерь являлось окончательное приобретение Фрикталя, небольшой области, отнятой у Австрии и обещанной вначале в качестве эквивалента за Вальтелину.

В своих аннексиях Наполеон пошел дальше. Чтобы обеспечить себе военную дорогу на форт Русс, горный проход Фос-силь, область Жекс и форт Эклюз, он потребовал себе уступки Даппской долины, у подножия Доля, обещав кантону Ваадт некоторое вознаграждение. В 1810 году Наполеон присоединил непосредственно к Империи республику Валлис, которая нужна была ему из-за Симплонской дороги, и в том же году он не поколебался занять своими итальянскими войсками Тессинский кантон, чтобы помешать контрабандному подвозу английских товаров.


III. Военное содействие, оказанное Наполеону

Военный договор 27 сентября 1803 года и швейцарцы на иноземной службе. На протесты швейцарцев против наполеоновских захватов могущественный император отвечал жалобами, что они не доставляют ему всех тех войск, какие они обязаны были ему давать, и позволяют его врагам набирать солдат в Швейцарии. Традиционная служба швейцарцев во Франции не исчезла, несмотря на роспуск в 1792 году тех 12 000, которые принадлежали к армии Людовика XVI. За договором о наступательном и оборонительном союзе между Французской и Гельветической республиками, заключенным 19 августа 1798 года, последовало соглашение 10 ноября, в силу которого Франция принимала на свое содержание 18 ООО человек, т. е. шесть полубригад гельветических вспомогательных войск. Во время неудачной войны 1799 года удалось набрать едва третью часть этих войск, а на следующий год гельветическое «восстановительное» правительство свело эти шесть полубригад к трем, которые и были расквартированы на берегах Рейна. Акт посредничества установил, что Франция должна перевести на свою службу всех швейцарских солдат, которых не сохранит у себя Союз. В один день с оборонительным союзом (27 сентября 1803 г.) подписан был военный договор. Франция принимала на свое содержание 16000 швейцарцев, распределенных на четыре полка, не считая запаса в 4000 человек и батальона гренадер, пригодных для гвардии, которая вскоре сделалась императорской. Восстановлена была должность генерал-полковника швейцарцев. Кроме того, Наполеон брал по батальону из Вал лиса и из Невшателя.

Тем не менее и другие государства продолжали нанимать швейцарцев. Англия в течение всех войн времен Революции и Империи не переставала держать в составе своей армии три или четыре швейцарских полка. Были они и у сицилийских Бурбонов. Но только одной Испании, в то время своей союзнице, сам Наполеон разрешил набор войск на территории Союза. В 1804 году между Испанией и Швейцарией было заключено военное соглашение без всякого протеста со стороны императора. Этим соглашением было упорядочено положение пяти полков, которые католический король набирал в кантонах, не считая шестого полка, доставляемого ему независимой Валлисской республикой. Однако следует заметить, что лишь третья часть швейцарских полков на испанской службе составлялась из швейцарцев; остальная часть наличного состава набиралась в Германии.

Швейцарцы на службе у Наполеона; войны в Италии и Испании. Больше всего швейцарцы служили все-таки Наполеону. Среди двадцати генералов бригадных, дивизионных и даже корпусных, которых Швейцария дала Франции во время войн Республики и Империи, особого упоминания заслуживают трое. Выше уже упоминался генерал Амедей де Лагарп, двоюродный брат ваадтского революционного вождя; это был один из трех дивизионных генералов Бонапарта во время первой его итальянской кампании, убитый в 1796 году по ошибке своими собственными солдатами. Его соотечественник Луи Рейнье, изгнанный из родного города Лозанны, поступил на службу волонтером в 1792 году; он был бригадным генералом в северной армии в следующем же году, потом дивизионным под начальством Моро в рейнской армии (1796) и отличился в египетской и сирийской экспедициях, а после впал в немилость. Снова призванный на службу в 1805 году, он был корпусным командиром в Италии, Германии, Испании, России и закончил свою славную жизнь в 1814 году. Он был специалистом по инженерной части. Репутацию большого знатока военного дела и военного писателя заслужил швейцарский генерал Анри Жомини, родом из Петерлингена (или Пайерна, Ваадт). Прослужив в канцеляриях гельветической армии, он перешел во французский штаб. Претерпев массу неприятностей от непосредственных своих начальников, Нея и Бертье, ошибки которых он откровенно критиковал, попав совершенно незаслуженно в немилость, он к концу войн времен Империи перешел на русскую службу.

Что касается договорных полков, которым оставили их национальное красное обмундирование, то их набрали не сразу. Первый из этих полков был сформирован лишь в 1805 году из частей, входивших в состав трех бывших вспомогательных полубригад и бывшего национального легиона Гельветической республики. Этот первый полк (полковой командир граубюнденец Рагетли) воевал в Италии, где ему часто приходилось состоять под командой генерала Рейнье. После битв в Венецианской области, он был занят с 1806 по 1811 год преследованием разбойников и англичан в Неаполитанском королевстве. Он оккупировал мелкие острова Неаполитанского залива и участвовал в безрезультатной экспедиции против Сицилии. В то короткое время, пока Жозеф Бонапарт был королем этой страны, поднимался вопрос о поступлении этого полка к нему на службу. Наполеон писал своему брату: «Швейцарцы — единственные храбрые и верные солдаты из иноземцев». Первый полк простоял гарнизоном на юге Италии вплоть до русской кампании.

Судьба первого швейцарского полка была несравненно счастливее судьбы трех остальных полков. Их собрали только в 1807 году, и служили они к югу от Пиренеев в самых тяжелых условиях. В то время как небольшая часть наличного состава оставалась во Франции в резерве, швейцарцы французской армии в Испании были распределены батальонами и даже ротами по различным корпусам имперской армии, стоявшим в Португалии, Андалузии, Каталонии. Им приходилось сражаться со своими братьями-швейцарцами, состоявшими на службе у Бурбонов, и швейцарцами на службе у англичан. Часть их прежде всего была введена в состав армии Жюно, которой было поручено в 1807 году завоевание Португалии. Корпус Дюпона, отправленный в Андалузию, насчитывал в различных дивизиях два или три франко-швейцарских батальона. Сверх того, корпусу этому удалось увлечь за собой два полка испанских швейцарцев, поведение которых в этом деле рассматривалось почти всеми остальными испанскими швейцарцами, которые остались верны бурбонскому делу, как измена. Одного из главных офицеров испанских швейцарцев, Теодора Рединга, инсуррекционная хунта назначила генералом, и он принял самое значительное участие в байленском деле. Когда 22 июля 1808 года Дюпон был вынужден положить оружие, французские пленники были заперты на понтонах; швейцарцы наполеоновских батальонов разделили их участь, так же как и офицеры двух испанских швейцарских полков, присоединившихся к Дюпону, которым не удалось помешать своим людям, по большей части немцам, присоединиться к швейцарцам Рединга. Известно несчастное положение этих французских и швейцарских пленников во время долгого и жестокого плена. Одна или две роты швейцарцев были также в армии Жюно, когда последнего принудили подписать договор в Синтре. Зато швейцарские батальоны имели возможность показать себя в Каталонии, под командой Гувиона-Сен-Сира, победителя при Молино дель Рей. В этой же провинции смерть настигла и испанско-швейцарского генерала Теодора Рединга.

В свою стремительную испанскую экспедицию Наполеон увел с собой несколько швейцарских батальонов. Были они и в армии Сульта в Португалии (1809), и в армии Массена перед Торрес-Ведрас, в 1810 и 1811 годах, и отличились они при защите крепостей. В 1813 году они почти все исчезли из страны, за исключением одного франко-швейцарского батальона и одного испанско-швейцарского полка, который удалось набрать королю Жозефу. В течение этого злосчастного периода 22 000 швейцарцев приняли участие в испанской войне, главным образом в рядах французов, но были они и в рядах испанцев и даже англичан. Резервные батальоны их, остававшиеся во Франции, были заняты охраной берегов Бретани и Фландрии.

Военное соглашение 28 марта 1812 года; русская кампания. Император был сильно раздражен тем, что некоторое число швейцарцев воевало против него, к явному ущербу договорных полков, в которые никак нельзя было набрать полного комплекта. В это время подымался даже вопрос о присоединении Швейцарии к Империи или об учреждении там штатгальтерства для герцога Бертье, князя Невшательского и генерал-полковника швейцарцев, или даже о введении рекрутского набора, по примеру Франции. Однако, убедившись в невозможности набрать там более многочисленную армию, Наполеон 28 марта 1812 года пошел на новое военное соглашение, целью которого было облегчить повинности Союза. По этому трактату Наполеон обязался не требовать от Швейцарии более 12 ООО солдат, составлявших те же четыре полка, не считая 2000–3000 человек резерва. Но он потребовал, чтобы швейцарское правительство запретило всякое военное соглашение с другой державой, и, действительно, швейцарцы английской службы были отправлены в Канаду.

Четыре французских полка из швейцарцев, в числе около 8000 человек, участвовали после этого в роковой русской кампании. Сосредоточенные при начале войны большей частью в Париже (первый полк из Италии попал прямо в Страсбург), они входили в состав дивизии, вскоре поступившей под командование генерала Мерля и принадлежавшей ко второму корпусу Великой армии, корпусу маршала Удино. В то время как Наполеон устремился на Смоленск и Москву, корпус Удино имел дело на Западной Двине с русским гене^ ралом Витгенштейном, защищавшим Дрисский лагерь. Этот корпус участвовал в битвах под Полоцком[148]. Марбо, враждебно относившийся к иноземным вспомогательным войскам, уверяет, что он видел, как во время одной из подобных стычек два швейцарских полка обратились в бегство, а между тем они, хотя, может быть, и с некоторым замешательством, выполнили отданный им приказ занять арьергардные позиции для прикрытия крепостных валов. Гувион-Сен-Сир, сменивший раненого Удино, отозвался о них следующим образом: «Мы можем положиться на стойкость и отвагу швейцарцев; вот почему я ставлю их в резерве». Ужасная битва 18 августа, доставившая Гувиону маршальский жезл, временно обескуражила русских. Их атаки возобновились только в октябре. Швейцарцы победоносно отбросили врага 18 октября; 19-го они последними продержались в Полоцке, а 20-го они же прикрывали отступление второго корпуса через Двину.

После Москвы Наполеон счел второй корпус, усиленный корпусом Виктора, единственно пригодным для прикрытия бедственного отступления из России. Швейцарцы в сражениях и от болезней потеряли большую часть своего состава, их оставалось не более 1200. Им поручено было прикрывать 28 и 29 ноября переход через Березину у Борисова, где они отличились до такой степени, что дивизионный командир их, Мерль, закричал: «Молодцы, швейцарцы, вы все заслуживаете орден Почетного легиона!» Наполеон приказал выдать оставшимся в живых 62 креста, а союзный сейм вотировал им торжественное поздравление как за их поведение в Полоцке, так и за подвиги на Березине. Во время этой кампании они потеряли 6000 человек, но ни одного знамени. Почти все офицеры были убиты или взяты в плен. Собрали все, что оставалось в резерве, и четыре батальона, которые удалось сформировать вместо прежних четырех полков, т. е. всего 4000 человек, защищали потом до последней возможности крепости Вестфалии и Голландии.

В декабре 1813 года союзный совет постановил отозвать швейцарцев с французской службы, а 15 апреля следующего года их освободили от присяги на верность императору. За все время наполеоновских войн на их долю выпало участие в несчастных походах, в испанском и в русском, но тем не менее они поддержали старинную военную честь нации. Это был последний раз, когда швейцарцы участвовали в крупных европейских войнах. Вскоре руководящим началом их политики должен был стать принцип действительного нейтралитета.


IV. Швейцария в 1813 и 1814 годах

Швейцарский нейтралитет в царствование, Наполеона. Если Швейцария не сумела в 1813 году воспротивиться нашествию, то виноват в этом Наполеон, который лишил ее средств отстаивать свой'нейтралитет и сам показал пример нарушения неприкосновенности ее территории. По Акту посредничества Наполеон разрешал Швейцарии содержать лишь незначительную силу в 15 ООО человек, формируемую из контингентов отдельных кантонов. Уже раньше к особе ландаммана был приставлен генерал-адъютант; в 1804 году был создан генеральный штаб, в котором рядом с генерал-квартирмейстером Финзлером и главным инспектором Алоизом фон Ре-дингом состояло также несколько союзных полковников. В начале войны 1805 года против Австрии и России Наполеон потребовал, чтобы Союз заставил уважать свой нейтралитет, чрезвычайно выгодный для самого Наполеона, потому что пути для его вторжения шли через Германию и Италию, а война 1799 года показала, что альпийский массив мало пригоден для прохода завоевателей. Сейм издал заявление о нейтралитете и выбрал командующим «avoyer» Рудольфа де Ватвиля, который был вместе с тем и ландамманом Швейцарии. Война велась тогда Наполеоном настолько энергично, что Швейцарии не пришлось охранять своих границ. Сам же Наполеон мало считался с их неприкосновенностью: то он пользуется в 1809 году для своей армии Вазельским мостом, что возбудило даже вопрос об уступке ему клочка швейцарской территории для устройства предмостного укрепления в Гюнингене, то в 1810 году, как было сказано выше, занимает своими итальянскими войсками Тессин. Очевидно было, что швейцарский нейтралитет мог быть только фиктивным и что Союз, связанный договором и военными соглашениями со своим могущественным соседом, являлся в сущности вассальным государством. Как бы то ни было, 18 ноября 1813 года сейм возобновил свое заявление о нейтралитете и сообщил его Наполеону через бывшего ландаммана Рюттимана, а союзникам — через Алоиза фон Рединга. Была набрана армия в 12 ООО человек (причем надеялись со временем ее усилить), и во главе ее еще раз был поставлен Ватвиль.

Несмотря на обещание русского императора, союзники под влиянием Меттерниха решили не уважать больше швейцарского нейтралитета, уже нарушенного Наполеоном. На этот раз сила была на их стороне, и Швейцария должна была покориться их воле; Ватвиль отвел свои войска, и ландамман Рейнгард распустил их. С 21 декабря австрийцы стали переходить Рейн, и через десять дней их генерал Бубна занял Женеву, где временное правительство смело провозгласило восстановление старой республики.

Союзники в Швейцарии; конец правительства «Акта посредничества». Олигархическая партия, встретившая поддержку у австрийских делегатов, видела в прибытии союзников залог освобождения. Один из этих посланцев, Зенфт фон Пильзах, побуждал вальдсгутский комитет, состоявший из бывших швейцарских эмигрантов, открыто стремиться к ниспровержению правительства, установленного Актом посредничества как во всей Швейцарии, так и в отдельных кантонах. 29 декабря сейм торжественно упразднил это правительство и подписал конвенцию, в силу которой возобновлялся старинный союзный договор: прежний главный кантон Цюрих был уполномочен вести дела, и в течение почти двадцати месяцев Швейцария жила без конституции. Сейм решительно заявил, что подвластных областей во всяком случае допущено не будет; однако Берн, который еще раньше этого успел восстановить «свое олигархическое управление (23 декабря), возобновил свои притязания на Ваадт и Аар-гау. Другие последовали этому примеру; Ури потребовал себе Левантину (Тессин). В марте 1814 года одновременно состоялось два сейма: один заседал в Люцерне и считал себя выразителем мнения исконного союза тринадцати кантонов; другой — в Цюрихе — продолжал быть представителем союзного государства девятнадцати кантонов. Однако союзники, среди которых швейцарцы имели надежного друга (это был русский посланник Каподистрия, впоследствии президент возродившейся Греции), признавали только второй из этих сеймов. Берн уступил 31 марта, а 6 апреля оба сейма соединились в Цюрихе в один, который и заседал до 13 августа 1815 года. Он получил название Долгого сейма.

В это время при содействии Каподистрии разрабатывались основы для новой конституции. Эта работа закончилась союзным договором 16 августа 1814 года, обнародованным 7 августа 1815 года. В течение всего этого периода кантоны, а особенно бывшие подвластные области, волновались за свою судьбу. Некоторые из статей Парижского договора (30 мая 1814 г.) восстанавливали Швейцарию в пределах девятнадцати кантонов Акта посредничества, с присоединением трех новых, именно бывших союзных государств — Валлиса, Нев-шателя и Женевы. Чтобы связа/гь Женеву с Швейцарией, была отдана во всеобщее пользование Версуасская дорога в области Жекс. Подробности и окончательное решение различных возникших вопросов перенесены были на Венский конгресс.


Загрузка...