Том 2

139

У меня нет ни времени, ни места, чтобы подробно останавливаться на возражениях фабрикантов против обвинений, которые предъявлялись им в течение последних двенадцати лет. Этих людей ничто не научит, ибо их ослепляет то, что они считают своими интересами. Так как на некоторые из их возражений я попутно уже ответил выше, то здесь мне остаётся ещё сказать немного.

Вы приезжаете в Манчестер и хотите изучить условия жизни в Англии. У вас есть, разумеется, хорошие рекомендации к «респектабельным» людям. Вы делаете несколько замечаний о положении рабочих. Вас знакомят с парой-другой крупнейших либеральных фабрикантов, как Роберт Хайд Грег, Эдмунд Ашуэрт, Томас Аштон и другие. Вы сообщаете им свои намерения. Фабрикант вас понимает, он знает, что ему делать. Он везёт вас на свою фабрику за город — г-н Грег в Куорри-Банк в Чешире, г-н Ашуэрт в Тёртон близ Болтона, г-н Аштон в Хайд. Он ведёт вас в прекрасно устроенное здание, может быть даже снабжённое вентиляторами, он обращает ваше внимание на высокие мастерские с массой воздуха, на прекрасные машины, на того или другого рабочего, имеющего цветущий вид. Он угощает вас прекрасным завтраком и предлагает вам посетить квартиры рабочих. Он ведёт вас в коттеджи, новые, чистые и уютные на вид, и сам с вами заходит в тот или другой. Ведёт он вас, конечно, только к надсмотрщикам, механикам и т. д., чтобы вы «видели семьи, живущие исключительно фабрикой». В других коттеджах вы могли бы узнать, что на фабрике работают только жена и дети, а муж штопает чулки. Присутствие фабриканта мешает вам задавать нескромные вопросы, и оказывается, что рабочие все получают хорошую плату, живут с удобствами и благодаря деревенскому воздуху имеют сравнительно здоровый вид. Вы начинаете отказываться от своих представлений о нужде и голоде, находите их преувеличенными. Но что система коттеджей превращает рабочих в рабов, что поблизости где-нибудь, может быть, находится фабричная лавка — об этом вы не узнаете ничего; рабочие не обнаружат перед вами свою ненависть к фабриканту, который находится тут же и даже построил школу, церковь, читальню и т. д. Что школа нужна ему для того, чтобы приучить детей к дисциплине, что в читальню допускаются только книги, защищающие интересы буржуазии, и что он увольняет тех рабочих, которые читают чартистские или социалистические газеты и книги, — всё это остаётся от вас скрытым. Вы видите уютные, патриархальные отношения, вы видите жизнь надсмотрщиков, вы видите то, что буржуазия обещает рабочим, если они согласятся и в духовном отношении стать сё рабами. «Сельская фабрика» с давних пор была излюбленным коньком фабрикантов, потому что здесь скверные стороны фабричной системы, в особенности санитарные условия, отчасти парализуются свежим воздухом и окружающей средой, а также потому, что рабство рабочих сохраняет здесь всего дольше свои патриархальные черты. Д-р Юр поёт ей дифирамбы. Но горе рабочим, если они вздумают самостоятельно мыслить и сделаться чартистами: отеческая любовь и заботливость фабриканта сразу исчезают. — Но если вы захотите отправиться в рабочие кварталы Манчестера, познакомиться с влиянием фабричной системы в фабричном городе, то вам придётся долго ждать, пока вам окажут в этом содействие богатые буржуа! Эти господа не знают, чего хотят их рабочие, в каком положении они находятся. Они не хотят, не могут этого знать, потому что они рискуют узнать вещи, которые их встревожат, или даже заставят их действовать против своих интересов. Впрочем, это в высшей степени безразлично; чего рабочие хотят, того они добьются собственными силами.