Том II

Крым с Севастополем, Балаклавою и другими его городами. Спб. 1855

Книжка, составленная недурно; к ней приложены две гравюры, прекрасно вырезанные на дереве — одна, представляющая вид Севастополя, другая — вид Балаклавы и план Севастополя с окрестностями, показывающий расположение русских и неприятельских войск и состояние осадных работ. Нет сомнения, что книжка эта будет иметь большой успех в публике. Приводим здесь из нее описание Севастополя, Инкерманской долины и Балаклавы:

По присоединении Крыма к России императрица Екатерина II, желая иметь порт на Черном море, повелела осмотреть на южном берегу Крыма порт, под названием Ахтиарская бухта, и если он окажется хорошим, занять его, перевесть туда часть Азовского и Днепровского флота и назвать его Черноморским. Порт этот найден был превосходным, и 7-го мая 1783 года эскадра, состоявшая под командою вице-адмирала Клокачева, первая введена была в него для стоянки и сдана контр-адмиралу Меккенз», положившему основание Севастополю.

Севастополь лежит иа крутом холме, возвышающемся между двух бухт морского залива; построен амфитеатром, а потому улицы его, хотя правильно расположенные, представляют большое неудобство, идя беспрестанно с одной крутизны на другую. Лучшая из них параллельна с портом и заключает в себе: собор, адмиралтейство и многие прекрасные дома; несколько хорошеньких садиков довершают ее украшение, но, к сожалению, они всегда занесены пылью, потому что подвержены влиянию сильных ветров, постоянно господствующих летом на всем этом берегу. В городе считается до 41 155 жителей и находится арсенал, два адмиралтейства, отлично устроенный госпиталь и огромные казармы для помещения гарнизона. Небольшой общественый сад очень красив и служит прекрасным местом для гулянья. Есть театр, уездное и приходское училища н также военные училища для матросских детей. В городе поставлен памятник Казарскому.

Вход в Севастопольский рейд — 600 сажен шириною, и обороняется четырьмя сильными батареями, вооруженными более 400 орудий большого калибра. Рейд этот в северной части мельче, чем в южной, но вообще в редких местах глубина его менее 4-х сажен; притом отсутствие же мелей, ровный иловатый грунт и совершенное закрытие от ветра много способствуют кораблям в их стоянке в этом порте. В самом рейде, имеющем около 8 верст в длину, на южной его стороне, находятся четыре бухты: артиллерийская (для купеческих судов), корабельная, южная и киленбалочная; из них самая большая есть южная, а самая глубокая — корабельная, в которой трехдечные корабли могут приближаться к самому берегу. К югу от бухт южной и килен-балочной идут глубокие овраги, называемые вообще «балками». К северу от рейда, кроме батарей, находится еще крепость, имеющая вид осьмиуголь-ника с четырьмя бастионами, из которых два южных прикрыты каждый люнетом долговременной постройки.

Для снабжения судов пресною водой служит Черная речка; вода ее про-педена в особое здание, где оиа очищается, идет потом к морскому берегу и

по первой надобности наполняет корабельные цистерны. Севастополь, как военный порт, имеет для России первостепенную важность.

Севастополь, по географической широте своей, есть один из самых южных городов Российской империи. Он окружен, с северной стороны, горами в 225 футов вышины; с восточной и южной — горами же в 308 футов вышины и бухтами; с западной — морем. Средняя температура города, в продолжение 12-тн лет + 9,9. Наибольшая теплота простиралась от 247 г до 28 градусов, а наибольший холод от 6 до 15 градусов. Из сложности 27-ми летних наблюдений оказывается, что средняя температура в градусах 80-ти дольного термометра в Севастополе, для каждого месяца, есть следующая:

Весною бывают, большею частию, южные ветры и ясные дни; иногда находят с моря туманы и продолжаются до 8-ми и редко до 10-ти часов утра. Летом бывают, почти всегда, днем — западные ветры, с моря, и ночью — восточные, с гор, что способствует много выходу судов и эскадры в море и входу их на рейд. Осенью — та же погода, и тогда наступает лучшее время года. Зимою — частые дождн; при северо-восточных же ветрах термометр бывает ниже точли замерзания и часто со снегом, который, с переменою ветра, исчезает. Вообще, воздух в Севастополе, за исключением некоторых окрестностей его, здоровый, и господствующих болезней не существует. Периодические ветры, способствующие флоту выходить из порта во все дни года, и достоинство рейда и гавани, которые никогда не замерзают, и где совершенно безопасно и близко к берегу могут стоять корабли, делают его одним из лучших портов в свете.

К востоку от Севастополя, севернее Черной речки, лежит Инкерманская долина, по имени которой назван и мост, здесь находящийся. На этом месте стоял город Херсонес, или Корсунь, в котором велнкий князь Владимир I, з 988 году, принял св. крещение. От города, некогда богатого и цветущего, остались только развалившиеся стены, башни и несколько малых пещер, высеченных в отвесной скале, замыкающей долину. Кругом находятся болота, производящие не совсем здоровые испарения. Южнее Севастополя, на песчаной косе, весьма мало возвышающейся над морем, устроен маяк. На этом же месте стоял древний Херсонес, основанный греками за 600 лет до р. х. и бывший главным городом греческих колоний в Тавриде. От маяка вплоть до Севастополя видны следы стен, расположенных правильными рядами и четвероугольниками. Размещение их и малое углубление стен в землю породили много споров между антиквариями, из которых одни утверждают, что это остатки от стен греческих жилищ, другие же, напротив, говорят, что это границы между садами и огородами древнего Херсонеса.

Балаклава, заштатный город, находится в 2 152 в. от С.-Петербурга, в 1 476 в. от Москвы, в 84 в. от Симферополя, в 12-ти в. от Севастополя, и лежит при заливе Черного моря, окруженном горами. Гавань ее имеет 1'/г версты в длину, Ѵг версты в ширину и соединяется с морем посредством узкого пролива в 25 сажен шириною; глубина ее очень велика даже у берега, но узкий вход делает доступ в гавань чрезвычайно опасным во время сильного противного ветра. Бухта, на всем протяжении, окаймлена высокими

горами, на которых, с восточной стороны, находились в древности Генуэзские укрепления. Город и крепость их были в совершенной безопасности от нападения, потому что край горы, обращенный к морю, и до сих представляет обрыв совершенно вертикальный, а с другой стороны на нее ведет только узкая тропинка. В настоящее время крепость эта вся в развалинах и только одни наружные стены н несколько башен еще возвышаются, готовые, впрочем, каждую минуту рухнуть.

Балаклава имеет 1 067 человек жителей и походит более на порядочную деревню, чем на торговый город: в ней одна только главная улица, довольно узкая и не имеющая никаких замечательных зданий. Здесь штаб-квартнра Греческого баталиона.

Балаклава заселена Архипелагскими греками, участвовавшими во второй Турецкой войне и в Чесменской витве. Город тесный — образчик азиатских построек! Взор устремляется на растянувшуюся скалистую гору, омываемую с одной стороны заливом, а с другой — Черным морем, и на гору с остатками от Генуэзских укреплений. Из залива, называвшегося у эллинов Символон, а ныне именуемого Балаклавским, как упомянуто выше, идет вход в море, чрез каменные узкие ворота, устроенные природою из скалистых утесов.

В 1796 году гавань Балаклавы была совершенно закрыта; но так как она служила прежде многим судам убежищем во время бури, то ее снова открыли и учредили в ней таможенную заставу. Отсутствие обширной и совершенно удобной гавани, недостаток хорошей воды и близость Феодосии, Евпатории и Керчи не допускают развития в Балаклаве значительной торговли.

Русское посольство в Польше в 1673–1677 годах. Несколько лет из истории отношений древней России к европейским державам. Соч. А. Попова

С.-Петербург. 1854

Сочинение г. Попова не свободно от многих недостатков. Из них первый — автор не сохраняет различия между тем, что прямо относится к его предмету, и тем, что только соприкасается с сущностью его исследования. Собственно, г. Попов хочет объяснить дипломатические отношения России к Польше в 1673–1677 годах; но переговоры между этими державами шли о взаимной помощи в турецкой войне — и г. Попов рассказывает общеизвестные со-' бытия этой войны так же подробно, как и самые переговоры; переговоры эти шли также по поводу малороссийских дел — и г. Попов подробнейшим образом рассказывает (опять общеизвестные) события малороссийской истории; мало того: с Польшею были в сношениях западные государства — иг. Попов подробно рассказывает их историю. Как, например, начинается история русского посольства в Польше? — Следующим образом;

В 1672 году, 7-го апреля, в пасмурный и дождливый день по улицам Парижа разъезжали в торжественной одежде глашатые с трубачами, объявляя на всех перекрестках и площадях, что король французский, недовольный в отношении к нему поведением соединенных Голландских Штатов, начинает с ними войну на суше и на море. «Объявление» не поразило новостию парижан; они давно знали о намерениях короля и т. д.

Такой метод напоминает статьи одного, из наших историков русской литературы, который по случаю сочинений Жуковского

перевел почти всего Гервинуса, а говоря о Карамзине, выписал 17 страниц Лессинговой драмы «Эмилия Галотти» *. Нельзя упрекнуть г. Попова, чтоб он из-за известий о состоянии погоды в Париже 7 апреля 1672 года — опускал подробности дипломатических переговоров России с Польшею; но эти подробности, интересные и важные, потоплены в рассказах о посторонних событиях, не имевших никакого права занимать две трети его книги. Читатель теряется в этом хаосе.

Еще существеннее другой недостаток — г. Попов считает русского посла в Польше в 1673–1677 годах, Тяпкина, необыкновенно глубокомысленным государственным человеком и везде выставляет основательность и мудрость его — между тем, события нисколько не оправдывают такого мнения. То же самое надобно сказать и о многих других действователях той эпохи. Г. Попов не рассматривает критически соображений или, лучше сказать, привычек, на которых основывался ход переговоров, не имеет самостоятельного взгляда на существенное положение дел. Он пишет не историю, а апологию.

Потому его сочинение не такой труд, который окончательно объяснял бы историю отношений России к Польше в последние годы царствования Алексея Михайловича, а только сборник материалов, нуждающихся в критической переработке.

Но как сборник материалов, оно имеет большое достоинство. Г. Попов пользовался неизданным «статейным списком» и «отпусками», т. е. подлинными дипломатическими депешами Тяпкина, русского посла в Польше в 1673–1677 годах, и представил из них драгоценные выписки, выбранные, сколько можем судить, внимательно и удачно.