Топор любви, или блондинка на велике

Глава 19 Дмитрий

- Не нравится мне твоя эта Виктория, - говорит мать, сидя за кухонным столом, пока я наворачиваю уже вторую тарелку Викиного борща.

- Тебе никто никогда не нравится, - отвечаю вполне очевидную истину, но мама, разумеется, меня не слышит и продолжает свою линю:

- Не говори глупости, Мить. Она слишком красивая, а такие обычно охотятся за богатыми мужиками.

- Это ты сейчас о себе или о ней? - иронизирую я.

- Не ерничай и имей уважение матери! Никогда я за мужиками не охотилась, - она поправляет свою ухоженную копну волос, - Я же не виновата, что они сами за мной бегают.

Смотрю я на Дину Альбертовну и понимаю, что в чем -то Вика права - они и вправду похожи. Даже в столь солидном возрасте, несмотря на полноту, моя мать притягивает мужские взгляды. Не представляю, как с ней жилось отцу. Быть может, поэтому он умер от рака желудка, когда мы с сестрой Варькой были в подростковом возрасте, или потому, что не вынес ее змеиного характера. Если каждый день потреблять вместо завтрака порцию яда королевской кобры, то не только раком можно заболеть.

И все же при всей внешней схожести, они совершенно разные. Во -первых, несмотря на всю свою вредность Вика в душе мягкая и совестливая девочка. Уж, чего-чего, а подлости я от нее никогда не видел. Душа у нее точно благородная. Одна только помощь Григорьевой чего стоит. Лизка ко мне на ферму лаборанткой устроилась деньжат подзаработать, чтобы ребятню в школу собрать. Работа посменная, а с детьми сидеть некому. Так Вика, вызвалась за ними приглядывать. Каждую Лизкину смену она проводит с шумном доме Григорьевых. Теперь после того, как сняли гипс ей гораздо проще за ними следить, но ведь она стала нянькой, когда еще со сломанной ногой ковыляла. Подумайте, какая самоотверженность! Я пытался там что -то вякнуть против, но был послан далеко и надолго.

- Ты мне не муж и не жених, чтобы пытаться указывать. А даже, если бы и был: жена - не твоя рабыня.

Вот так вот, товарищ Бобров! Получите и распишитесь!

С одной стороны обидно, а с другой - гордость берет.

- Она ни считается с твоим мнением! Разве это хорошая черта для порядочной девушки?

- продолжает возмущаться мать, а я начинаю тихонько кряхтеть себе в кулак от смеха.

- Мам, с чего ты сделала такие выводы? Приведи пример, пожалуйста.

- Зачем ты позволил ей переехать в ее этот недостроенный клоповник? Ты был против, но она поступила по своему!

- Вика жила у меня на период болезни и пока у нее идет ремонт. Она может бы и осталась в моем доме, если бы не твои бесконечные придирки. Тебе самой -то не надоело?

- Какие придирки? - выпучила глаза Дина Альбертовна, - Я вообще ей слова плохого не сказала. Просто пару раз намекнула на некоторые недочеты и недостатки. Я же не знала, что она отнесется к этому так болезненного. Поглядите, какая гордая нашлась! Живет в развалюхе, а строит из себя принцессу.

Спорить с матерью бесполезно, поэтому я мысленно считаю до двадати и убираю со стола грязную посуду.

- А еще, она надо мной насмехается! - в порыве праведного гнева выпаливает мама.

- Это про тот случай, когда ты решила посадить помидоры прямо в целину? Мам, ты бы сначала загуглила, как и когда помидоры сажают, что ли, а потом в огород лезла со своими семечками.

- Я уже поняла, что сглупила, но это не повод надо мной смеяться, - обиженно засопела мать, - Я никогда не жила в деревне.

- Может и не надо начинать? - с надеждой посмотрел на нее, - Вернись в город. Сходи в салон красоты, посети СПА.

- И оставить тебя одного с этой.. .Викторией? Бегу и теряю тапки!

Мне на это заявление остается только тяжело вздохнуть и помолиться. Я в принципе знал, что легко не будет, но всегда же надеешься на лучшее.

- Это надо еще посмотреть, кто ее родители, - продолжает вести монолог сама с собой Дина Альбертовна, - А вдруг алкоголики? Это ж какая дурная наследственность.

- Это-то при чем? - начинаю злиться.

- Я хочу, чтобы мои внуки были здоровыми!

- Что-то ты о Варькиных детях сильно не переживаешь?! И вообще если ты продолжишь лезть в мою личную жизнь, то на внуков от меня можешь не рассчитывать. Понятно?! -прикрикнул я.

- Понятно, - буркнула мама, но так и унялась, - А если...

- Ни желаю ничего слышать мама! И не вздумай Вике задать вопрос о родителях. Она сирота. Последнее дело сироту обижать.

Мать, конечно, надулась, но наконец -то замолкла. Жаль что ненадолго. Она сегодня с невероятным упорством пытается вынести мне мозг.

- Я тебе не рассказала, что на позапрошлой неделе встретила тетку Аньки?!

Вот только промывания косточек бывшей жене мне не хватало для полного счастья. Наверное, надо уже смириться с тем, что мать оккупировала мой дом и переехать жить к Вике. Боюсь, только того, что с Дины Альбертовны станется и туда припереться. Пусть хоть Вика спокойно живет.

- Нет, мама.

- Не представляешь, как природа отыгралась на этой гадюке! - радостно сообщает мама, -Они с этим бесхребетным - твоим бывшим другом никак ребенка сделать не могут. Уже три попытки ЭКО было и все без толку. Я же говорила, что подлость ей назад вернется! А комбинат у них на грани банкротства, оказывается. Есть на свете справедливость! Тебя с пустыми карманами оставили, а теперь и сами скоро останутся.

Мне в отличие от матери данная информация была не в радость. Было очень жаль колбасню. Как ни крути, много труда было вложено на ее создание. Да, что там труда. Жалко будет простых работников, что трудятся там до сих пор. Банкротство крупного предприятия - это, прежде всего, потеря рабочих мест для населения. Печально все это. А Дина Альбертовна радуется. Вот такой она человек.

Что же касается Аниной личной жизни - Бог ей судья, а не я.

- Ну, и что ты об этом все думаешь? - с какой-то маниакальной жадностью уставилась на меня мама.

- Ничего, - пожал плечами я, - Думаю, что спать надо ложиться. Завтра трудный день.

Не дожидаясь пока мать, снова начнет толкать речь, поспешил из кухни в прихожую, где подхватив поводок для Туза, выскочил на улицу. А там оказалось очень хорошо - свежо и тихо.

Яркая летняя ночь вступала в свои права. Близился август и ночами привычная жара отступала, даря место томной прохладе. Я вздохнул полной грудью, любуясь бесконечностью звездного неба, и озадаченно посмотрел на дрыхнущего без задних лап Туза.

Мне кажется или Вика его перекормила? Бока вон уже жирные свисают! Еще чуть -чуть и попа в будку не поместится. Так обожрался, что даже лень идти на прогулку. А ведь раньше любил. Вероятно, потому что у нас с ним Вики не было.

С тоской, не хуже, Туза, посмотрел в сторону соседнего дома - в окнах погас свет. Значит, Вика или спит, или книжку читает.

Испытывая острую потребность в простой и естественной близости любимой женщины, я, отбросив поводок на лавочку, пошел через кусты и зарослям малины, что росли между нашими участками. Пробираться через разросшиеся колючие кустарники то еще удовольствие. Моя блондинка в этом году знатно постаралась и усердно поливала, выхаживала малину, чтобы та дала урожай. А вместе с урожаем она вымахала мне по плечо и разрослась так, что хрен пролезешь.

Пару раз, получив шипастой веткой по морде, я все же добрался до задней веранды, которая пока еще была в неизменно виде. Дверь ожидаемо была заперта, но теперь -то я знаю, как мне ее открыть, не привлекая внимания хозяйки.

Осторожно, стараясь не шуметь, просунул руку в окно, что Вика из -за духоты частенько оставляет настежь открытым, и медленно отодвинул щеколду. Дверь тихонько скрипнула, жалобно застонала, словно древняя старушка и пропустила меня в дышащий умиротворением старый дом.

Я словно, вор, прокрался внутрь, и едва прикрыв дверь, замер, услышав за спиной какие -то странные рычащие звуки.

Обернулся и обомлел: прямо из непроглядной темноты на меня смотрели горящие демонические зеленые глаза. Я так и застыл, не зная почудилось мне или нет. Глаза не мгновение пропали, а потом невероятным образом приблизились, ровно, как и угрожающее шипение.

Говорят, что настоящие мужики ничего не боятся. Брехня, настоящие мужики просто не сбегают, при виде опасности, но боятся ровно, так же как и все остальные.

Я метнулся было в сторону, чтобы обойти это странное явление, как нечто с диким воплем кинулось на меня и вцепилось когтями прямо в руку, повисло на ней, а после соскользнуло под ноги. От неожиданности и боли я заорал, попятился, чтобы врезаться задом прямо в гору алюминиевых кастрюль, которые тетка Нюрка, видимо, хранила на случай ядерной войны.

Они не щадя моей нервной системы посыпались на пол, сопровождая это действо невообразимым грохотом, а я, схватившись, за сердце, приземлился прямо на пол, больно ударившись копчиком.

- Что здесь происходит? - раздался встревоженный голос Вики и зажегся яркий фонарь на телефоне, - Дима? Что случилось?

- Почему ты с фонариком? - вместо ответа возмутился я, - Что со светом на веранде?

- Строители твои обесточили на два дня, - обескураженно ответила Вика, разглядывая меня, словно я не задом, а головой треснулся, - Ты выпил что ли?

- Если бы, выпил, не было бы так обидно, - прокряхтел я, поднимаясь, и озадаченно уставился на исполосованную в кровь руку, - Что у тебя за черти тут завелись?

- Какие черти? - удивилась Вика, а потом ее осенило, - Ты сейчас о Маркизе что ли, говоришь?

Только сейчас я заметил в глубине дальнего угла все те же горящие глазищи и черную блестящую шкуру с определённо кошачьими ушами.

- Прелестно, - пробормотал, потирая ушибленный копчик.

Я уже говорил, что ненавижу кошек?

Т ак вот у нас это взаимно.

- Пойдем, - мягко произнесла Вика, - Обработаю тебе руку.

Прихрамывая и опираясь на трость, девушка направилась по коридору в кухню, где тотчас зажгла свет и усадила меня на табуретку.

Вся ситуация очень сильно напоминала тот вечер, когда Вика меня чуть топором не прирезала. С той лишь разницей, что прошлый раз она намазала мне лоб зеленкой, а теперь достала перекись, бинт и, аккуратно обработав рану, крепко забинтовала так, как будто проделывала это много раз.

- Как у тебя ловко получается, - восхитился я.

- А то! - усмехнулась она в ответ, - Я знаешь сколько вот такие раны бинтовала и обрабатывала, перед самым выпуском из детдома. Воспитатели за ребятами, конечно, смотрят, но чаще всего недосматривают.

Она сказала это с таким задором и весельем, а мне послышалась в ее голосе какая-то горечь. Вика впервые заговорила на эту тему и, кажется, уже пожалела об этом, заметив в моем взгляде промелькнувшую жалость.

- Вот только не надо этого! - предупредила она.

- Чего?

- Расспросов и задушевных бесед на тему моего раненого и беспризорного детства.

- Хорошо, - согласился я и перевел взгляд на ее стройные ноги, что так давно будоражат мое воображение, - Как нога?

- Побаливает, но в целом нормально. Ты не представляешь, какое это счастье иметь возможность чесать ногу там, где хочется.

- Отчего же. Представляю. Я в детстве тоже ломал ногу.

Пока я рассказывал про то, как неудачно с покойным отцом покатался на лыжах, Вика достала из новенького, недавно приобретенного, холодильника кастрюлю и поинтересовалась:

- Котлетки разогреть.

Она еще спрашивает?! Разогреть! Да, побольше! Да с жареной картошечкой и салатиком.

- Ты вообще ел сегодня? - наблюдая за тем с какой жадностью я поглощаю еду, спросила она.

- Угу, твой борщ.

- Он еще остался? Я думала - ты его давно съел.

- Я берег, - не перставая жевать наивкуснейшую котлетку ответил я, - Растягивал удовольствие.

Вика рассмеялась и покачала головой каким -то своим мыслям.

- Твоя мать совсем тебе не готовит?

- Готовит, только это есть невозможно. Боюсь, мы с Тузом без тебя скоро совсем зачахнем. И если у него еще есть возможность переехать к тебе, то мне это сделать будет гораздо сложнее. Мама пока домой не собирается. Она возомнила себя свободной дачницей и активно выкладывает фото с моими яблонями в Одноклассники.

Вика на это только вздохнула и как бы ненароком поправила на груди халат, позволив ему немного распахнуться. Если это был тонкий намек на толстые обстоятельства, то мне не надо намекать дважды.

Медленно отставив пустую тарелку, я мысленно пообещал после помыть за собой посуду, а пока мне предстоит нечто более приятное.. .для нас обоих.

- Вик, - севшим голосом тихо позвал ее, - Иди ко мне.

Девушка вздрогнула и медленно поднялась, сделала два небольших шага, чтобы в следующее мгновение оказаться между моих разведенных ног в крепких объятиях.

- С ума по тебе схожу, - прошептал я и сделал то, что хотел в эту минуту больше всего на свете: зарылся лицом в душистую мягкость ее декольте и принялся с жадность оголодавшего пса целовать теплые полушария.

Руки Вики скользнули по моим плечам, шее и зарылись в волосы, перебирая пряди, поглаживая и явно поощряя на дальнейшие действия.

Мне большего и не надо было. Трясущимися от напряжения руками скользнул под халат, огладив стройные упругие бедра и чуть не застонал, как мальчишка, поняв, что Вика без белья.

Резко выпрямился и, подхватив свою сладкую добычу на руки, отправился искать кровать.

Долго искать не пришлось - я прекрасно изучил расположение комнат в Викином крошечном домике. Бережно опустил свою притихшую добычу на покрывало и, глядя в ее ясные глаза накрыл ртом ее пухлые губы, вкладывая в поцелуй всю свою нерастраченную страсть и восхищение этой девушкой.

- Дима, - простонала Вика и принялась стаскивать с меня футболку.

Я не остался долгу и быстро расправился с ее нехитрой одеждой. В полумраке комнаты, освещённая лишь мягким светом луны, красота Вики ослепляла.

Крепко прижав в себе девушку, я принялся осыпать поцелуями и ласками ее разгорячённое и такое отзывчивое тело. Кровь шумела в ушах, воздух с хрипом вырывался из легких, наше взаимное удовольствие нарастало и когда я, наконец, овладел своей желанной добычей, почувствовал ни с чем несравнимое единение с ней. Причем оно было на каком-то особом ментальном уровне.

- Люблю тебя, - совершенно осознанно прошептал в дрожащие и сладкие губы, а после прижал ее к себе крепче и начал медленно двигаться, наполняя огнем и концентрированным удовольствием наши тела.

Секс по любви оказался настолько невероятен, насколько и стремителен. Я был слишком нетерпелив и жаден до своей женщины, чтобы продлить эти мгновения дольше.

Но Вика не обижалась.

Она вообще была поразительно тиха и скромна, для женщины ее характера и темперамента.

- Что-то не так? - спросил я, когда она тихо, словно мышка, пристроилась у меня на груди.

Вика несколько мгновений молчала, водя пальцем по моей коже, а после призналась:

- Наверное, это ужасно глупо, но.. .у меня никогда такого не было.

- Тебе было хорошо? - спросил я и подцепил пальцем ее подбородок.

- Очень.

Поцелуй вышел очень нежным и ласковым. Вика первая отстранилась, чем вызвала у меня полный сожаления вздох.

- Бобров, - строго произнесла девушка, приподнявшись, - Я тебе сейчас на полном серьезе говорю: это, - довольно сильно ткнула пальчиком меня в живот, - Все мое! Понятно?! И если я узнаю, что ты смотришь на других баб - выцарапаю глаза.

- Бабе?

- Тебе! И не только их!

Моя ревнивая кошечка предупреждающе сверкнула глазами и, подхватив с пола халатик поднялась.

- Куда? - поймал, ускользающую добычу и, как есть, голый выпрямился во весь рост.

- В душ, - между поцелуями прошептала она, - Я вся липкая.

- Пошли вместе.

Летний душ строители поставили добротный и просторный настолько, что мы без труда поместились в нем вдвоем. Прохладная вода приятно взбодрила, унесла с собой усталость, а трясущаяся от холода Вика, что все сильнее прижималась ко мне, добавила перчинки в наше совместное купание, которое быстро переросло в яркое и невероятно чувственное занятие любовью.

Спать мы легки ближе к рассвету, в обнимку с трудом уместившись на Викиной узкой кровати, и в тот момент я чувствовал себя настолько счастливым, что даже устроившаяся в ногах черная кошка почти не раздражала.