Топор любви, или блондинка на велике

Глава 20 Вика

На нашу деревню медленно, но верно надвигалась осень. Деревья уже подернула еще непривычная глазу желтизна, легкий ветерок разносил опавшие листья по моему увядшему огороду, а по ночам уже становилось прохладно настолько, что разбалованная телом я теперь закрыла наглухо все окна.

Благо холодов бояться мне теперь не к чему: на новенькой кухне сверкает первозданной белизной новенький газовый котел известной бюджетной марки, а в соседней комнате стоит самая настоящая душевая кабина и унитаз!

Никогда в жизни не думала, что буду радоваться факту наличия в доме туалета, но когда строители закончили установку сантехники, счастью моему не было предела.

Ляпота!

Я теперь мегакрутышка! Хочу кисель пью, хочу на транзисторе играю!

И не надо теперь ходить в дом к Диме, чтобы помыться, терпя на себе неприязненный взгляд его мамаши.

Да-да, наша Змея Альбертовна все никак не нагостится. Кажется, у Димы в скором времени начнется нервный тик. Он и так, беднушка, каждый раз вздрагивает, когда слышит через забор зычное:

-Ми -и-ит-ю-юша!!! Иди скорей - я тебе котлетки пожарила!

От маминых котлеток у гамадрила несварение. Недавно поев змеиных кулинарных изысков, весь вечер и полночи обнимался с моим новым унитазом. Я даже на него посмотреть толком не успела, а он его уже обновил!

Вот такая у нас петрушка...

Крышу ребята-строители тоже перекрыли. Теперь мне не страшен даже самый страшный осенний ливень. Жаль, что денег не хватило на то, что бы привести двор до конца в порядок, но это уже дело третье. Дома тепло, сухо, на голову не капает, удобства имеются, а остальное приладится.

Накоплю деньжат и все сделаю!

Странное дело получается: раньше в той прошлой жизни мне не хватало двадцати тысяч на один ужин в кафе, а сейчас получая зарплату почти столько же, успеваю даже откладывать на всякие полезные вещи.

На днях вот чайник себе электрический купила. Проводку у меня тоже поменяли, поэтому теперь можно не бояться включать чайник вместе с сушилкой для овощей. Это я делаю заготовки на зиму.

Так вот, возвращаясь к финансовому вопросу, стала замечать, что деньги почти не трачу. Коммуналка за сельский дом совсем не большая, вещей у меня предостаточно, на маникюре экономлю и даже сама подрабатываю. Недавно привела в порядок змеиные когти - содрала с нее целых три тысячи. Змея Альбертовна, конечно, ворчала - мол, грабеж среди белого дня, но мои законно заработанные все же отдала. Смекнула, значит, маманя, что никто ей тут в Трудолюбовке лучше маникюра не сделает.

Едой и кое-какими хозяйственными вещами обеспечивает Дима. Он, как настоящий гамадрил, кушает много и пару раз обломавшись об мой пустой холодильник, приходит ко мне исключительно с продуктами. И поскольку, он обитает у меня почти каждые вечер -харчи в доме не переводятся. Одно удовольствие готовить!

На прошлой неделе мне, наконец, закрыли больничный, и я вышла на работу. Правда, не на прошлое рабочее место - в коровник меня Дима не пустил обратно. Теперь я тружусь в лаборатории, где стерильная чистота и обед по расписанию. Скучно, конечно, и зарплата меньше, но зато гамадрил спокоен. А его спокойствие, отчего в последнее время стало ценнее собственного.

И самое главное: я же вижу, что с ним что-то происходит. День ото дня черней тучи становится. Рада бы выделать причину такого настроения, но он молчит яки партизан на допросе, а стоит надавить, как начинает еще больше чернеть.

С одной стороны немножко обидно, а с другой честно - я же тоже не до конца с ним откровенна. Например: до сих пор не смола признаться в том, что раньше зарабатывала на себе жизнь, танцуя стриптиз. А все потому, что жутко боюсь его реакции.

Как-то вечером, находясь, в расстроенных чувствах, Дима признался, что до сих пор не смог простить бывшую жену за измену.

- Ненавижу продажный баб, - заявил он, глядя куда -то в пустоту.

- Разве твоя бывшая жена продажная? - удивилась я, - Мне казалось, она просто любовника завела.

- Ну, да, - согласился он, - Просто любовника, моего друга, а по совместительству сына начальника Департамента имущественных и земельных отношений области. У его бати всего-то пара заводов в области, сеть гостиниц и одна турбаза.

- Это еще ничего не значит, - пожала плечами я.

- А чего это ты ее защищаешь? - набычился он.

- И вовсе не защищаю! - возмутилась я, - Я ее даже не знаю! Просто нельзя обвинять женщину в меркантильности, на основе своего субъективного мнения, если она предпочла тебе другого.

- Богача!

- И что? - искренне удивилась я, - Я тоже встречалась сынком богатенького папы. Значит, я продажная?

- Нет! - с жаром замотал головой гамадрил.

- Какая-то у тебя политика двойных стандартов.

- Неправда, - буркнул в ответ Бобров, - Просто, я тебя знаю: ты никогда бы не стала спать с мужиком за деньги. А Анька только ради них и живет. Ее в жизни больше ничего не интересует.

После этих слов, я так и застыла с большой ложкой в руке, позабыв про пригорающее на плите варенье.

Разумеется, сейчас стоя у плиты с гулькой на голове в просторном халате с кроличьими ушами, я меньше всего похожа на соблазнительницу из Стриптиз клуба по имени Тория, но, тем не менее, мы с ней одно и та же лицо. И что будет, когда Дима об этом узнает, неизвестно. Буквально еще месяц назад мне было глубоко фиолетово на его мнение, а теперь страшно.

А все потому, что я боюсь его потерять. Привыкла к нему, сердцем пригрелась и, кажется, окончательно влюбилась.

И ведь еще совсем недавно свободная жизнь для меня была главнее всего на свете. Как быстро меняются приоритеты.

Хлопнула дверь на веранде. В коридоре послышались торопливые тяжелые шаги и бодрое:

- У нас намечается пир?!

Сегодня Дима пришел с работы непозволительно рано. Быть может, это просто воскресенье, или потому, что я пообещала ему приготовить его любимый плов.

Он подходит со спины и ласково скользит руками на талию. Утыкается носом в изгиб моей шеи и с блаженным стоном вздыхает:

- Как же хорошо ты пахнешь.

- Духами? - удивлюсь я.

- Нет, едой.

У меня врывается тихий смешок. Кто о чем, а Дима, как всегда о еде. Я уже привыкла к тому, что мой мужчина любит покушать и стараюсь его баловать, разумеется, когда есть время, силы и настроение.

- А это что? - он тянет свои загребущие руки, мимо моей талии и цепляет кусочек жареного куриного стейка, за что тут же получает лопаткой по пальцам, - Ауч! Больно же!

- Сейчас не только будет «же» больно! - кошкой фырчу я. - А ну марш руки мыть! От тебя навозом за версту несет.

- Так бы сразу и сказала, - обиженно сопит большой дядя Дима, но послушно тащится в ванную.

- А то ты сам не знаешь! - кричу вдогонку и начинаю энергичнее орудовать лопаткой, переворачивая стейки.

Пока в ванной шумит вода, я быстро заканчиваю жарить курицу, нарезаю салат, накладываю по тарелкам плов и немного распускаю узел халата, чтобы было видно красивое и очень игривое нижнее белье. Сегодня у меня романтичное настроение, которое не может испортить даже злобный вопль из коридора:

- Вика! Твоя Зараза снова обоссала мне тапки!

Секундная пауза.

- Я куплю тебе новые! - кричу в ответ, думая о том, что это уже третьи тапки на этой неделе.

Взлохмаченный после душа и недовольный Дима появляется на кухне и бросает на Маркизу, что мирно вызывается в своем кошачьем домике смертоубийственный взгляд.

- И до каких пор это будет продолжаться? То ботинки, то тапки. Я скоро разорюсь на обуви. Эту Заразу надо выгнать из дома.

- Бобров! - возмущенно уставилась на мужчину, - Это тебя надо выгнать из дома. Желательно к маме. Она кошек не любит. Там тебе точно никто не будет портить тапки, но если ты немного проникнешься к Маркизе душой и перестанешь звать ее Заразой, то и она глядишь - подобреет.

Дима скептически смотрит на меня, потом на Маркизу и заискивающее сюсюкает:

- Кис-кис-кис.

Маркиза разумеется на него ноль эмоций.

- Я тебя только поглажу, - протягивает руку, чтобы потрепать кошку по холке, за что тут же получает предупреждающее шипение.

Дима, еще помня, как эта хищница располосовала ему руку в кровь, испуганно шарахается в сторону и бубнит под нос:

- И все же Зараза ей гораздо больше подходит.

- Дима! Не порть мне настроение, а то останешься без сладкого.

Чуть приспускаю халатик с плеч, демонстрирую мужчине край пикантного красного бюстгальтера, что эффектно вмещает в себя мои поправившиеся полушария.

- М-м-м, - улыбается и алчно осматривает открывшиеся его взору прелести Дима, - Мне нравится ход твоих мыслей. Сладенькое я очень люблю.

Картинно вздыхаю, обвожу пальчиком ободок пустого бокала для вина и игриво стреляю глазками в мужчину.

- Если ты и дальше будешь клювом щелкать, то я могу и передумать.

Дима заразительно хозочет и, совершенно неромантично чмокнув меня в нос, принимается ублажать мое эго - ухаживать за дамой наливая терпкое красное вино и подкладывая закуски.

Романтический вечер плавно перешел в страстную ночь и, когда мы утомленные взаимными ласками лежали в теплой постельке и разговаривали обо всем на свете, внезапно со стороны парадного входа кто-то яростно забарабанил в дверь.

Я испуганно подскочила в постели, прижимая к груди сползающее одеяло, и подорвалась посмотреть в окошко.

- Не вставай. Я посмотрю кто там, - шепнул Дима, и, натянув домашние брюки вышел из спальни.

Ждать я, разумеется, не собиралась. Накинула теплый и длинный халат прямо на голое тело и побежала вслед за Бобровым.

- Ты чего ломишься? - грозно гаркнул Дима, когда, распахнув дверь, увидел на пороге всклокоченного Витька.

- Беда-беда! Собирайтесь быстрее! - прокричал он, бешено вращая выпученными глазами.

В коридор потянуло едкой вонью перегара вперемешку с «ароматом» давно немытого тела и я, прижав рукав к лицу, попятилась назад.

- Ты уже совсем до чертиков упился?! - разозлился Бобров, наступая на Витька так, что тот затрясся, словно осиновый листик.

- Бог с тобой Бобер Саныч! Со вчера капли в рот не брал! На ферме - пожар. Столярка загорелась!

Никогда в жизни я так быстро еще не одевалась. Кажется, прошла целая вечность, когда мы с Димой прыгнули в машину и на всех порах погнали на ферму, молясь только о том, чтобы Витька просто стеганула «белочка»

Вот только мольбам не было суждено быть услышанным - Витек впервые за долгое время был почти трезв.

Еще находясь за три улицы до базы, мы с Димой заметили полыхающее зарево пожара и высокий столб дыма, что уходил в ночное небо.

- Твою мать! - горько выругался он и, сильнее вцепившись в руль, прибавил газа, -Только бы на коровники огонь не перекинулся.

Бросив машину подле кустов, Дима не глядя на меня стрелой полетел на проходную, выкрикивая:

- Иваныч! Ива-а-аныч!!!

Все что я могла сделать, это заглушить авто, заблокировать двери и, прихватив тросточку, поковылять следом за мужчиной, на ходу набирая номер службы спасения.

- Алло! Девушка? Пожар! Село Трудолюбовка, улица семьдесят лет Октября, семь! Как можно скорее! У нас здесь животные.

Как и следовало ожидать, пожарная бригада не спешила к нам на помощь. Ночь, шестьдесят километров от райцентра...

Пока они приедут от фермы один только пепел останется.

- Иваныч! Федора вызывай срочно. Пусть едет на поле за второй бочкой!

Пожилой охранник, что до этого безуспешно пытался завести трактор с противопожарной бочкой, запыхтел:

- Ну, слава богу! Да как же так, Дмитрий Саныч? А я вам звонил -звонил, звонил-звонил, а вы трубку не берете.

Щеки опалило жаром стыда и чувства вины, ведь, если бы не мое романтичное настроение Дима бы взял трубку и приехал быстрее, а так, нам только и оставалось беспомощно наблюдать, как горит крыша столярной мастерской, а вместе с ней и все то дорогостоящее имущество, что находилось внутри.

- Вика! - крикнул мне Бобров, - Обзванивай всех, собирай народ. Столярку мы не спасем. Огонь перекинется на телятники. Выводите коров, а я буду заливать склад.

Я трясущимися руками сразу набрала нашей Галине Ивановне. Уж она -то точно знает телефоны всех сотрудников. Ее ночь разбуди - все наизусть расскажет.

Буквально через полчаса к ферме подъехали главный зоотехник, ветврач и инженер. С ними из машин вывалили скотники и доярки всей гурьбой.

И закипела работа.

Мужики, сразу за ведра и канистры взялись и стали набивать бортовой САЗик, чтобы на речке воды набрать. К нашей скважине шланг прокинули и принялись со всех фронтов заливать полыхающее здание. Но жар огонь был такой силы, что вода, казалось, испарялась прямо на подлете.

- Бабоньки! - скомандовала наша Галина Николаевна, яростно тряхнув бигуди на голове,

- Стройся! Наша задача скотину завести из стойла. Ласково, аккуратно, чтобы не испугать.

Девки одобрительно загудели и быстро распределились по коровникам. Я, разумеется, вприхромочку тоже кинулась в бой.

- Вика! Тебя куда леший гонит? - закричала на меня бухгалтерша, - Еле ходишь! Мне Дмитрий Саныч голову оторвет и собакам выбросит.

- Не могу я иначе, Николаевна. Не могу, понимаете?!

- Дура! - в сердцах махнула женщина рукой и побежала со всеми коров, да телок отвязывать.

Рассусоливать времени не было. Отбросив трость, я поспешила в родилку. Со взрослой коровой мне не справится - это точно, но помочь девчатам вывести телят вполне по силам.

Через полчаса родилка опустела. Телят мы пристроили в небольшой бытовке охранника. Там стоял обогреватель. Ночи уже холодные, и если оставить малышей на улице - они точно заболеют.

Взрослых коров и телок женщины переводили в дальний загон, где посеяны многолетние травы. Дальний он потому, что идти туда почти к самым полям, через всю ферму и по грунтовой дороге метров пятьсот.

Девчата уже успели вывести уже половину стада, когда загорелась крыша второго коровника.

- Господи. Какой ужас! - зарыдала Галина Николаевна, глядя на то, как быстро огонь с одной стороны перекидывается на шиферную крышу коровника, а с другой на склад с комбикормом, - Чем же мы буренок кормить будем?

Она перевела на меня беспомощный взгляд и утерла рукавом спортивной куртки слезы. Что я могла ответить?

Что сама едва сдерживаю слезы, глядя на то, как Дима из последних сил таскает ведра с водой?

Весь взмыленный, перемазанный в саже, с горящими от отчаяния глазами. Трактор он давно уступил более опытному механизатору, которым тот быстро и ловко подвозил воду.

Пожарные приехали, кода обвалилась крыша на складе.

Две машины с мигалками резво заехали на территорию базы, переругав, коров, которых еще выводили доярки.

Буренки, очумело, кинулись врассыпную.

Мужики поспешили помочь девчонкам, чтобы убрать с дороги беснующихся животных. И только когда проезд был наконец расчищен, пожарные принялись за дело.

К утру очаги возгорания полностью ликвидировали. В лучах восходящего солнца мы с Димой сидели на пороге нашей конторы и смотрели, как на пепелище столярки поднимается тонкая струйка дыма.

Я уже не плакала, а Дима уже ничего не говорил.

Мы просто молчали.

Раздавленные. Еще не до кона верящие в происходящее. Бесконечно уставшие.

Полностью дотла сгорела столярная мастерская с инвентарем, обвалилась крыша второго коровника, немного пострадала родилка. Но самое страшное - был испорчен корм, что бы заготовили на зиму.

- Дим, - произнесла я, глядя, как мужики закидывают на телегу остатки муки и комбикорма, чтобы покормить коров, - Поехали домой. Тебе надо поспать. Потом. Мы подумаем обо всем потом.

Он перевел на меня пустой взгляд и заторможено кивнул.

- Да. Ты права. Поехали.