Тор

Глава 16 Тор

Я был на пути домой, когда через гарнитуру в машине раздался входящий вызов.

– Да, – отвечаю я.

– Ты, мать твою, рассказал ей! – раздается истерический женский голос.

– Извините, кто это?

– Это Элоди, ты, чертов мудак. Спасибо тебе, Поппи теперь ненавидит меня.

– О чем ты говоришь?

– Она знает, что ты эскорт! И только один человек... – Я завершаю вызов и ударяю по тормозам, разворачивая авто посередине проезжей части. Машины сигналят, и визжат шины, но мне плевать. Все это плохо закончится, чертовски плохо. В каком-то смысле я всегда планировал ей признаться, но, наверное, просто никогда не наступит достаточно подходящий момент, чтобы сказать: "О, привет, я – жиголо. Я трахаю женщин за деньги". Дерьмо.

Я с визгом останавливаю машину у её дома и бегу к входной двери. Я нажимаю на звонок и нетерпеливо жду ответа. Его нет. Я собираюсь позвонить ей, но догадываюсь, что она, скорее всего, не ответит, поэтому я жду. Я сажусь в машину и слежу за её дверью. Примерно через полчаса она появляется из-за угла на тротуаре. Открываю дверцу машины.

– Поппи. – Она медленно поворачивает голову и смотрит на меня.

– Мне нечего тебе сказать, – она переводит взгляд на дверь, со злостью вставляя ключ в замочную скважину.

– Просто дай мне шанс объясниться.

Замок щелкает, и она открывает дверь, замешкавшись на секунду.

– У тебя было несколько недель на это, – она прислоняется головой к двери, отказываясь взглянуть на меня. – Боже. Я такая глупая.

Я открываю рот, чтобы ответить, но она уже ушла, захлопнув за собой дверь.

– Блять! – кричу я.

Я бью кулаком по ближайшей стене, пока не разбиваю костяшки в кровь. Моя грудь тяжело вздымается, и неизвестная до этого для меня боль глубоко поселилась под ребрами. Ничего из этого не должно было случиться. И только теперь, столкнувшись с возможностью её потерять, я понимаю, как сильно о ней забочусь. Я не осознавал, какой неотъемлемой частью меня она стала. Она – мой свет, нормальность, которой у меня никогда не было. И она, вполне возможно, единственный человек в мире, кому было на меня не насрать. Я откидываю голову назад и смотрю на окна её спальни. Я знаю её достаточно, чтобы понимать, что прямо сейчас не смогу ничего ей сказать. Я возвращаюсь в машину, и боль в моей груди лишь усиливается, пока я еду домой.

Когда я захожу в дом, прохожу мимо ребят и иду наверх. Я достаю бутылку отменного виски, которую хранил для особого случая, но, к черту, у Тора Джеймсона оказывается есть сердце, и это довольно-таки эпичное событие, если вы спросите меня. Даже если для этого пришлось его разбить.

Я был уже на третьем стакане, когда раздается стук в мою дверь. Мое сердце пропускает удар в надежде, что это Поппи, что она простила меня. Я встаю и рывком распахиваю дверь, чтобы увидеть застенчиво стоящую за ней Кору.

– Ты вытянула короткую спичку, да? – я отворачиваюсь и возвращаюсь к дивану.

Я слышу цокот её каблуков по деревянному полу, а затем звук закрываемой двери.

– Эта цыпочка Элоди звонила в офис, – она неловко замолчала. – Ты, эм, в порядке? – она стоит в паре метров от меня со сцепленными за спиной руками.

Я закатываю глаза.

– Черт, Кора, если ты собираешься остаться здесь, то хотя бы сядь и выпей. – Она падает на диван и хватает бутылку виски, делая глоток прямо с горла. – Все настолько плохо?

Она слегка морщится, пока пьет, и со стуком ставит бутылку обратно на кофейный столик.

– Так как я девушка, очевидно, должна хорошо разбираться в девчачьих штучках, – она качает головой. – Но на самом деле нет – я профан в этом. Самые длинные отношения, которые у меня когда-либо были, длились два месяца. И оказалось, что он трахал мою сестру. Вот почему я предпочитаю девчонок.

Я фыркаю и падаю спиной на диванные подушки, провожу рукой по лицу.

– Я облажался.

Она тяжело вздыхает, и я чувствую, как она пересаживается.

– Ты – мужчина, с этим ничего не поделаешь.

– Я просто забыл, понимаешь? Забыл на какой-то момент, кто я такой. Забыл, что я такое.

– Ничего, если я закурю? – Я смотрю на неё и показываю кивком, чтобы она не стеснялась. Она держит сигарету между полными красными губами и подносит зажигалку, позволяя пламени коснуться краешка сигареты, прежде чем затянуться. Кора всегда выглядит как фарфоровая кукла: такая идеальная, такая хрупкая, но есть в ней некая тяжесть, некий безнадежный надлом в самой глубине. И все же я не хочу защищать её так, как Поппи. Почему? Возможно, мы одной породы – люди, которые приняли свою судьбу и не нуждаются в спасении.

Она выдыхает облако дыма и поднимает на секунду взгляд к потолку, прежде чем посмотреть на меня.

– Ты – Тор. Успешный парень, который сам всего добился. Ты трахаешь женщин, чтобы заработать на хлеб. Люди делают вещи и похуже, – она пожимает плечами.

– Не думаю, что она все видит в таком ключе.

– Так спроси её.

– Она не хочет со мной разговаривать.

– Я тебя умоляю. Если ты и правда хочешь с ней поговорить, то найдешь способ, как это сделать. Не будь таким нытиком, – она тушит сигарету и оставляет её в горшке для растений, который стоит посреди столика.

– Спасибо, – благодарю я саркастично.

Она поднимается, на её лице появляется улыбка.

– Ну, неплохо поболтали, босс, – она пересекает комнату, виляя бедрами. Дверь за ней закрывается, и я остаюсь один. Она права. Я, как девчонка, распустил тут нюни. Я почти не хочу разговаривать с Поппи, потому что, честно говоря, не знаю, что сказать. У меня нет оправданий, нет причин. Я просто был сволочью.

Следующим утром я запрыгиваю в машину и направляюсь в Гринвич. Я не спал всю ночь и сейчас держусь только благодаря кофеину. Я останавливаюсь у арт-студии, потому что знаю, что она приходит сюда каждое утро ровно в семь тридцать. Я не хочу выходить из машины. Мне нужно с ней поговорить, но я не желаю услышать слова, которые она, наверняка, выскажет. Черт, мне нужно собраться, поговорить с ней и хотя бы продолжать жить дальше. Я ведь не влюблен в эту девчонку.

Я выбираюсь из машины и захожу внутрь. Я двигаюсь по коридору, не останавливаясь около девушки на ресепшене. Она не обращает на меня никакого внимания. В конце холла расположено несколько двойных дверей. Я смотрю сквозь стекло и вижу Поппи в дальнем углу возле окна. Она сидит в наушниках, и она полностью поглощена тем, что рисует на холсте. Её волосы собраны в пучок, удерживаемый кистью для рисования. Маленькая сосредоточенная морщинка появляется между её прекрасными бровями, пока она изучает свою работу.

Черт, у меня вспотели ладони. Это неприятное ощущение в груди усиливается. Я делаю глубокий вдох и открываю дверь. Её взгляд отрывается от холста и встречается с моим. Я неловко стою на месте пару мгновений. Я обдумывал тысячу раз, что скажу ей, и вот сейчас я стою здесь, эти карие глаза не отрываются от меня, и я не знаю, что сказать, потому что вижу боль в её глазах, и этому нет оправдания.

Она вынимает наушники из ушей и кладет их на стол рядом с собой. Я слышу тихий гул рок музыки, доносящийся из них.

– Убирайся, – говорит она и снова отворачивается к холсту.

Делаю вздох и прислоняюсь спиной к закрытой двери. Я видел достаточно о женской ярости, чтобы держаться сейчас от Поппи на расстоянии.

– Нет.

Она смотрит на меня.

– Какого черта тебе нужно?

– Дай мне все объяснить.

Она швыряет кисть на пол и встает. На ней джинсы и короткая футболка, а волосы собраны в небрежный пучок. Я сдерживаю стон, потому что она еще никогда не выглядела более притягательной, чем сейчас. Звук ее шагов отражается от стен студии, когда она быстро подходит ко мне и останавливается в метре от меня.

– Не нужно ничего объяснять, потому что, как мне кажется, все предельно просто. Ты – шлюха. Моя так называемая подруга заплатила тебе за трах со мной. Конец истории.

Я сжимаю челюсти и тру переносицу.

– Я не шлюха.

– Тебе платят. За. Секс. Как это назвать по-другому? – сердито выплевывает она.

– Мне не платили за то, чтобы я спал с тобой. Ты мне нравишься, Поппи. – Она делает шаг ко мне и отвешивает пощечину, от которой моя голова дергается назад. Черт, а она сильная.

– Я завязал. У меня не было ни одного клиента уже несколько недель.

Она кладет руку на живот.

– Клиента? Боже, меня сейчас стошнит. И я позволила тебе трахнуть меня без презерватива, – она задыхается, на её глаза наворачиваются слезы.

Я подаюсь вперед, видя, как ей больно.

– Поппи.

– Просто убирайся! – она толкает меня в грудь, тем самым заставив снова прислониться к двери. Ее маленькие кулачки снова и снова бьют меня по груди, и я не останавливаю ее. – Я ненавижу тебя, – тихо произносит она. Слезы катятся по ее щекам, и это убивает меня.

– Мне жаль, – я хочу дотронуться до неё, коснуться, но она смотрит на меня как на прокаженного.

– Я доверяла тебе, – шепчет она.

– Элоди наняла меня быть твоим сопровождающим на свадьбе. Ничего больше. Все остальное – моя инициатива.

Из ее горла вырывается очередной всхлип.

– Пожалуйста, прекрати, – умоляет она.

– Я работал жиголо. Я владелец эскорт-агентства. Ты заставила меня нарушить правила, заставила хотеть тебя. И до этого времени... я бы никогда не попросил прощения или устыдился того, кем я являюсь. До тебя.

Она отталкивает меня, и в этот раз я ее отпускаю. Она смахивает слезы с глаз.

– Хорошо. Тебе должно быть стыдно. Ты отвратителен, – она поднимает голову и смотрит в потолок. – Боже, я такая дура. Конечно, такому парню, вроде тебя, нужно заплатить, чтобы быть со мной.

Мне больно от того, что она так думает о себе. Я отталкиваюсь от двери и касаюсь ее шеи.

– Нет, такая красавица, как ты, заставила меня отказаться от всего, что я знаю, – я прижимаю губы к ее лбу. – Хотел бы я, чтобы ты видела то, что вижу я, Поппи Уитли, – я отпускаю ее и делаю шаг назад. Ее глаза встречаются с моими, и мы смотрим друг на друга, как незнакомцы. Честно говоря, она – единственный человек, кто когда-либо видел меня настоящего. Однажды она спросила, была ли она игрушкой в моих глазах? По правде говоря, она – детонатор, что взорвал мой мир и построил заново.

Она покачала головой.

– Я не могу, Тор, – она поднимает руки, по ее щекам снова катятся слезы.

Я киваю и натянуто улыбаюсь.

– Все в порядке, – тяжело сглатываю. – Но просто знай, я все тот же человек, рыжик, и ты всегда будешь моей.

Она шмыгает носом и в упор смотрит на меня.

– В этом ты чертовски прав, Тор Джеймсон. – Я не могу ожидать ничего большего от нее. Я ввязался в это с широко открытыми глазами, зная, на что иду. Сотни раз я говорил себе отступить, но каждый раз шел наперекор себе. Все, что я делал, это причинял ей боль, и это последнее, что я когда-либо хотел. Даже сейчас, но я не могу заставить себя сожалеть об этом.

– Прощай, Поппи, – я смотрю в последний раз на ее мокрое от слез лицо и ухожу.

Хотел бы я сказать, что вижу ее в последний раз, и что я могу оставить ее в покое и продолжить жить дальше, но благодаря Поппи я понял... сказать легче, чем сделать.