Тот самый сантехник 5

Глава 27 — Дон Борис-3

День сотрудника дорожно-транспортной полиции по Сибирскому округу Лейтенанта Бобрышева как-то сразу не задался. Капитан и старший группы Артём Палыч, обычно напарник без проблем. Но в этот раз ему не свезло. Маясь животом, сначала у автомобиля присел, потом в лесу отсиживались, как в засаде. А после вовсе домой на часок отпросился. Понять можно — с кем не бывает?

Но вот в чём загвоздка. Просился на час, а пропал на весь день. Сразу и не узнать, в больницу попал или так на говно изошёл, что сознание потерял на месте разрядки. Связи нет. Не спросить. Любопытство или тревогу не обозначить.

Вывозить приходилось одному. Служебную машину не бросить даже на обед, всё-таки бензин оплачивают на всю смену. Начальству на одиночество не пожаловаться. Свои же потом с говном съедят. Только и остаётся, что до вечера напарника прикрыть. А там — экипаж сменится или сам капитан вернётся.

А как вернётся, так Бобрышев ему обязательно выскажет!

Но что высказать, лейтенант пока не решил. Всё-таки до этого случая Артём Палыч не подводил. Один раз даже пакет с провизией вручил. За отличные, так сказать, показатели. Сигаретку всегда предложит, даже когда знает, что напарник не курящий. Но ведь — приятно же!

Вроде бы в чём дело? Служи как обычно, только один. Не по инструкции, но работать можно. Не центр города. Проблема была лишь в том, что с утра они машину брошенную у поселка Жёлтое золото обнаружили. Та числилась в угоне и после аварии была не на ходу. Но эвакуаторщик не спешил её забирать.

И вот, что делать? Оставишь — разберут, как нечего делать. А уже внесена в протокол. Надо хотя бы остов сдать. Но остов — это металл. Тоже деньги. Оставишь такой у дороги, так другой эвакуатор дёрнет.

«Раз плохо лежит и охрана не выставлена, могут и на металлолом утащить», — прикидывал добросовестный лейтенант.

Были бы пункты приёма, а что сдавать — найдётся.

— Куда же подевался эвакуаторщик? — пробурчал Бобрышев, нажёвывая колпачок от ручки.

Скверная привычка, доставшаяся ещё из школы и с заметным трудом пронесённая через среднюю специальную школу полиции МВД России на службе, была не востребована. Никаких дивидендов по жизни не приносила. Но чем ещё заняться? Сиди, да грызи, часы убивая.

Личный телефон давно разрядился. В игрушки не поиграешь. Старенький. Уже не держит батарею.

«Капитан может и звонил уже много раз, да кто его знает?», — мелькало в голове служивого.

Но какой смысл на работу жаловаться, кроме как на скуку? В салоне тепло. Сиди, пережидай непогоду. Случись неприятность на дороге поблизости — по рации вызовут. Не вызовут — сам работай.

Но как работать в таких метеоусловиях?

«В таком случае молоко за вредность давать должны. Иначе всё — зрядеяние выходит. Не злодеяние, но близко по смыслу», — подумал Бобрышев и колпачок от ручки во внешний карман переложил.

Целее будет.

На метель и ветер выходить не хотелось. В городе снежный коллапс, ажиотаж как перед Новым Годом. Людей и техники не хватает. Доходит до того, что люди в авариях вместо требования предъявить КАСКО друг другу в морду бьют, всё равно оплатят, а за ОСАГО виновная сторона делает ОТСОСАГО на заднем сиденье. Говорят, кто-то до того увлёкся, что даже забеременел. Бобрышев очень надеялся, что женщина. Хотя прекрасно понимал, что это соседние экипажи шутят.

Глядя на заснеженный угнанный автомобиль в окно, по которому периодически вяло шкрябали дворники, Бобрышев вздохнул и решился выйти. Показатели сами не придут. Что в отчёте указывать? Снег в нарушители не запишешь. С мороза штраф не взыскать. Платить не будет даже с 50-процентной скидкой. Да и ту с Нового Года отменят автолюбителям. Побалдели и хватит. Теперь надо пересилить себя и просто не нарушать. Тогда вообще бесплатно ездить можно.

«За добросовестными водителями и умные камеры присмотреть могут. Мы то им зачем?», — ещё подумал лейтенант, остро сожалея, что не сидит в тёплом кабинете у кофе-машины, глядя в монитор, а сидит в служебной машине, в которой даже радио нет, чтобы музыку послушать.

Не положено! А вот работать — положено. Так как если на работу положено, то сначала на хлеб с водой перейдёшь, а потом коллекторы насчёт счетов в дверь постучаться.

Мотивирует.

Бобрышев открыл дверь и ужаснулся. В щёки впился морозец, забрался в уши, пробрал до зубов. Меньше всего лейтенант любил морозить уши. Чуть застудишь, сразу не ощущается, а на следующий день зубы ноют. Организм — штука такая, всё взаимосвязано.

Метель такая, что толком не видно дороги. Дымка. Серый мир, небо-вата. Дорога — сметана. Поэтому, когда на дороге появился первый попавшийся автомобиль, Бобрышев тут же поднял жезл, толком его не разглядев.

Контуры плавно описали внедорожник, что немного напрягло. Капитан старался привить внедрить под шапку привычку, что чем дороже автомобиль, тем меньше причин для остановки. Но в школе полиции ничему подобному не учили. Напротив, говорили, что все равны на дорогах, если нет проблесковых маячков, сирены прочих и специальных опознавательных знаков.

Внедорожник остановился. Но ещё прежде чем подойти к нему, из салона выскочили двое и сами направились к Бобрышеву.

— Литёха, уважуха! — заявил один и кивнул на машину. — Тачилу нашу нашёл? А мы как раз слёзки лили, переживали. Угнали из-под самого носа. Ну как тут язву не нажить?

— Ага, — добавил его косоглазый напарник. — Я даже кушать не мог. А у меня гастрит всё-таки. Лепила говорил, что нужно питаться в одно и то же время. Режим. А я что? Я — комок нервов. Сразу не распутать.

Бобрышев кивнул, уже забыв про внедорожник и перевёл всё внимание на менее косоглазого товарища, который теперь говорил без умолку, не давая и слово вставить.

Пришлось перебить.

— Так это ваша машина?

— Конечно, наша, — кивнул незнакомец, что так и не представился. — Моя.

— А документы? — уточнил сотрудник дорожно-транспортной службы.

— Так за документами и едем с корешком. Сейчас вот метнёмся в город и сразу сюда, — уверил тот и оба без дальнейших слов пошли к внедорожнику.

Сели, после чего помчали по направлению к городу, пипикнув на прощание.

— Да можно было и не ехать, — буркнул Бобрышев. — Вместе бы эвакуаторщик подождали.

И он вновь на некоторое время остался на дороге один. Что было довольно странно. До этого автомобили хотя бы в сторону посёлка ехали. А теперь — как отрезало.

— Обедают они там, что ли? — буркнул Бобрышев и вернулся в салон погреться.

Едва вернулся в тепло и потёр красные уши, как автомобили сплошняком поехали, явно не соблюдая безопасную дистанцию. А некоторые даже обгоняли друг друга, слабо учитывая обледенелость дорожного покрытия.

И только лейтенант выскочил на трассу, чтобы предотвратить возможные ДТП, а попутно наказать самых явных нарушителей, как автомобили снова пропали.

— Да что же это такое делается? — снова пробурчал лейтенант и решил стоять до последнего.

В ушах завывало. Нос чесался. Щёки кусало. Состояние на любителя. Но тут впереди мелькнул спасительный жёлтый цвет очередного автомобиля. Бобрышев едва на середину дороги не выскочил, так активно махая жезлом и перекидывая из руки в руку, словно с гирей занимался.

Им то всё равно, а ему согреться!

Но чем ближе обрисовывал контуры автомобиль, тем больше рот приоткрывался. Урчит мощным мотором, а под капотом бык всё отчётливее. А самое главное — едет идеально. Без превышения. Фары работают. Нет причин для остановки.

Бобрышев даже с сомнением посмотрел на жезл в руке. После чего с заминкой подошёл к приоткрытому стеклу со стороны водителя.

— Здравствуйте, чем могу помочь? — даже вежливо первым обратился к нему водитель.

«Знакомое лицо. Где-то я его видел. Уж не на стенде ли «их разыскивает полиция»? Подозрительный какой-то».

Рядом с ним ещё девушка сидит молча. Нарядная, не орёт. И оба, сука, пристёгнуты.

«Наркотики везут, что ли?» — сразу подумал Бобрышев, давно разочаровавшись в людях.

И тут он увидел торчащую ногу. От предчувствия аж сердце сжалось. Губы в линию вытянуло, зубы стиснуло. Пробормотал едва слышно, предчувствуя скорую расплату:

— Лейтенант Бобрышев, ваши документы.

Обычно же как. Если опустилось окно, а оттуда маты, ругань и часть фразы «…да мой папа!», то рабочие будни. А если вежливо и с душой — подозрительно. Но вежливо-то обычно на автомобилях попроще. А чем дороже, тем больше на грубость нарваться можно.

Поэтому вежливость в дорогом автомобиле вдвойне подозрительна.

«Не дозрел ещё бизнес-класс в стране до вежливости!» — сразу подумал Бобрышев и взяв страховку с водительским удостоверением, не раскрывая, сразу попросил из машины.

Понятно, что понятых ловить надо. Протокол, обыск, задержание. Как же не хватало напарника в это нелёгкое время!

Лаптев был ещё в сознании, когда залезал в автомобиль. Не чуял подвоха от мягких пакетов с мусором и одеждой. Поэтому спокойно рухнул головой на один из них, не имея возможности использовать вторую руку.

На одной отжимался ещё в армии. Но это когда было?

Вероломная кастрюля, добавив ощущений к сотрясению, быстро отправила в царство Морфия. Очнулся же травмированный почему-то не в травматологии, а от движения двери багажника. В харю такой ветер подул, что быстро в чувства привёл. Хоть снова о кастрюлю прикладывайся.

— Вы зачем человека выбросили? — ещё спросил какой-то человек в форме ДПС. — Что в пакетах? — добавляет он тут же и к пистолету потянулся.

А Лаптев посмотрел на него, моргнул и только спросил:

— Кто я?

— Вы похищенный! — ответил лейтенант и достал табельное оружие. Поскольку все сотрудники ДПС ГИБДД вооружены табельным оружием и имели законное право в рамках служебных обязанностей его применить.

Но Бобрышев помнил, что делать это стоит лишь в шести случаях. В критической ситуации они промелькнули перед ним как на картинке.

Во-первых, побег. В случае, если гаишник застал злоумышленника с поличным при совершении тяжкого деяния, а тот решил скрыться, то полицейский вправе применить оружие. Однако это возможно лишь тогда, когда преступника иным способом задержать не представляется возможным.

Во-вторых, нападение. Сотрудник ДПС обязательно достанет пистолет в ответ на вооруженное нападение. В частности, это угроза жизни или имуществу муниципальных органов и простых граждан.

В-третьих, задержание. Огнестрельное оружие может быть применено при задержании лица или группы лиц, отказывающихся подчиниться законному требованию. Например, на требование сдаться и сдать оружие, находящееся при задержанном.

В-четвёртых, принудительная остановка транспортного средства. Инспектор ДПС имеет право применить пистолет или иное оружие для остановки транспортного средства, водитель которого не намерен останавливаться и угрожает опасной ездой другим людям.

В-пятых, предупреждение. Гаишник может совершить «последнее китайское» предупреждение, совершив предупредительный выстрел в воздух.

В-шестых, обезвреживание животного. Полицейский в рамках правового поля может пристрелить животное в случае, если оно несёт опасность окружающим.

Зная обо всех пунктах, лейтенант быстро отмёл шестой и четвёртый, так как автомобиль уже стоял. И решительно зашагал спиной назад, чтобы видеть всех потенциальных нарушителей, чтобы держать под прицелом. А там уже можно будет подумать, какой пункт лучше подходит.

Но глаз на затылке у Бобрышева не было. Эволюция оплошала. И следующие слова он договорить не успел:

— Руки вве-е-е…

Оступившись о придорожный камень, лейтенант Бобрышев в добровольно-принудительной форме треснулся затылком о капот служебного автомобиля. Отчего отечественный автопром и трещиной не пошёл, а вот отечественный затылок служивого трещиной как раз пошёл. Так как «родничок», даже заросший с годами— место, где череп хрупче всего.

Боря застыл, глядя то на обездвиженного сотрудника дорожно-постовой службы, то на подскочившего Лаптева.

Тот вылез из багажника, но уйти далеко не успел. Согнувшись пополам, продолжил пугать округу утробными звуками. Разбавлял редкими замечаниями:

— Бля!.. О, гранат… Сука… Зачем вы мне руку сломали?.. Пытали, что ли?.. Ещё и отравили? О… лучок пошёл…

Всё это долго слушать одному Глобальному не пришлось. Из автомобиля выскочила Кира и едва глянув на человека у дороги, сказала:

— Боря, я конечно, ценю, что ты решил отвезти меня в ресторан любой ценой, но с людьми то так зачем? Где мы его теперь закопаем зимой? И где напарник этого бедолаги?

— Зачем напарник? — не сразу понял Боря.

— Так его надо следом валить! — огорошила более подкованная в этом вопросе Князева. — Я сейчас папе позвоню, посоветуюсь.

Она села обратно в салон, откуда вскоре доносилось:

— Папа, нас менты прессуют! Боря одного уже ушатал. Второй то ли сбежал, то ли в засаде сидит… Да не успела я по коленям стрелять!

Пока Глобальный перерабатывал поступившую информацию и дурные манеры Киры, которая благодаря отцу была готова к жизни на все сто, а на целых двести к любым неожиданным ситуациям, рядом начал возмущаться Лаптев.

Говорил он теперь почти без перерывов:

— Меня вы тоже собрались валить? За что?

— Да не собирались… вроде, — ответил Боря.

— А зачем же тогда травили? Мучить любите? Или вы больше по БДСМ втыкаетесь на пару? У-у-у, гестапо! Или того хуже — извращенцы?!

Боря посмотрел на одного, на другую с телефоном в автомобиле, на третьего в блаженном омуте и вздохнул.

— Так! — тут же обозначил он свою позицию.

И уже собрался всё объяснить Лаптеву, чтобы в себя пришёл. Но после восклицания «а такого я не ел!», он так резко разогнулся у автомобиля. Так шустро получилось, что поймал затылком открытый багажник. После чего на дороге появилось второе тело.

«Кучно легли», — заметил внутренний голос.

Свой затылок Боря только почесал. Испытывать его на прочность он не собирался. Это Лаптя природа ростом не обидела, чего не говори.

«Ну вырос дылдой, с кем не бывает. Но зачем же в собственную лужу падать?» — посочувствовал внутренний голос.

Из салона вновь вышла Кира и посмотрев на оглушенного Лаптя, скривила губы:

— Слу-у-ушай, а папа тебя недооценил. Ты ведь и сам можешь вопросы решать.

— А-а, да? — переспросил Боря и кивнул. Вроде, да.

Кира в ответ только улыбнулась:

— Я тогда позвоню, чтобы не обращал на нас внимания и своими делами занимался.

И дева снова села в салон Уруса, а Боря только вздохнул и приподняв Лаптева подмышки, снова запихал в багажник. На этот раз головой вперёд, чтобы снова не начудил.

На этом можно было просто сесть в автомобиль и уехать, но рядом снег заметал ещё одно тело. И переживёт ли постовой время до прибытия подкрепления, вопрос спорный.

«В любом случае заболеет… жалко человека», — заявил внутренний голос.

Боря подошёл к пистолету, пнул его под служебный автомобиль, чтобы никому глаза не мозолил, после чего попытался его открыть, но двери были заперты. От удара по капоту сработали электронные замки.

Снова долго-долго выдохнув, Боря подхватил лейтенанта под грудки и поволок к Урусу. Мама с детства учила, что шариться по чужим карманам — не красиво.

«Обыскивать человека в форме вообще не рекомендуется».

Так рядом с Лаптевым в багажнике появился Бобрышев. Обложенные с краёв и между друг другом пакетами тела как бы намекали, что новой жёсткой встречи с корпусом им не грозит.

«Главное в трампункт привести, а дальше санитары пусть сами разбираются».

Решительно хлопнув пятой дверью, Боря уже собирался вернуться за руль, но он явно недооценил Князева как отца. Обеспокоенный родитель по первому звонку дочери нёсся на всех порах к Кире. Знакомый автомобиль показался на дороге, быстро приближаясь.

Джип гнал под двести километров в час. Но дорога хоть и была в целом ровной и без ям, также была заснеженной и местами обледенелой. Вильнув, внедорожник занесло. Водитель выкрутил руль в сторону заноса на рефлексах, повторил манёвр в обратном направлении, но управление было потеряно. Сначала внедорожник поймал бровку, потом от неё отскочил, повело резче. Стоило колесу в очередной раз попасть в снег, как решил, что дальше только — в полёт.

Пробив сугроб, джип перевернулся и полетел в кювет, несколько раз проверив на прочность крышу и черепушки всех присутствующих. Если водители спереди ещё пристёгивались, повиснув как на канатах, то люди сзади предпочитали свободу от правил дорожных движений и ощущали свободный полёт. Зима, скорость и толстые, неповоротливые руки водителя, помноженные на критическую ситуацию, быстро показали, что пассажиры ошибаются.

Физика, квадрат скорости и человеческий фактор оказались сильнее иконок над приборной доской и крестиков под зеркалом заднего вида.

Боря уже во второй раз за день, как в замедленном движении фильма, видел словно покадрово эту сцену. Он глаз не мог оторвать, глядя в оба как автомобиль слетел с трассы и покатился кубарем по снегу, быстро превращая крепкий корпус на независимой раме в смятый хлам с выбитыми стёклами.