Товарищ Джедай

Глава 10 «Як анёл нябесны» («Jak aniol nieba»). Часть II

Слушаю: Кино — Последний герой (альбом «Начальник Камчатки», 1984).

(Записано несколько недель спустя описываемых событий).

Я был убеждён уже тогда, что день 24-го июня 1941-го года, несмотря на количество сбитых самолётов, не позволял мне считать себя пилотом-асом. Сила и техническое превосходство. Вот и всё.

Но, тем не менее, устал я прилично. И полагал, что гарантированно просплю до 5–6 утра по корабельному распорядку дня, синхронизированному с Москвой по выловленным ранее из земного радиоэфира сигналам точного времени столичного часового пояса.

Сие было ошибкой. Прошло всего чуть больше пары часов и было едва пол-первого ночи с 24-го на 25-е июня, когда я проснулся и предположил себя отдохнувшим.

Осознать сей удивительный факт было нелегко, стоило мне активировать текущую головизионную инфозаставку комлинка, валявшегося рядом с моей подушкой в спальном отсеке мотавшего полуторачасовые витки вокруг Земли «Бродяги Философа». Списав раскрытие глаз на нервное перевозбуждение, попробовал уснуть снова, но… неудачно.

Поразмышляв чуть-чуть, переиначил причину на мощный предыдущий отдых в паре уличных ночных медитаций ранее… хотя мысль из разряда тех жутковатых рассуждений о возможной смене моего естества, которые я первый раз словил от послевкусия встречи с Адирой после возвращения из ловушки Гри на Тайтоне, мелькнула у меня снова. Хотя в этот раз не было столь «нечеловечески», как тогда. Подумаешь… — всего то спать надо стало совсем мало — джедай же я! Но тем не менее, «копилочка та» пополнилась фактиком. Прикинув, что джедаям вообще-то свойственно быть выносливыми и быстро восстанавливающими свои силы, я вроде успокоился, но фактик точно отложился в памяти и решил наблюдать дальше за возможными подобными «нечеловеческими» проявлениями в себе…

… после чего, поняв, что таки больше не усну сегодня, встал и отправился наводить шмон в своих корабельных запасах, соображая, что может мне ещё хоть как-то пригодится на личной войне, которую начал ради большой Победы страны предков.

Да и чтобы «время быстрее бежало и делом был занят», в ожидании затихания гиперпространственного шторма вокруг Солнечной системы.

Мой выбор был сделан. Я решил пока вести свою собственную войну. Власти СССР уже получили два «знака внимания» от меня. Послание прямо в Кремль. И состоявшийся более откровенный разговор с Бельченко. 24-го, убеждён, мой воюющий против немецких летабл фрахтовик видело в течении дня много глаз. Значит, доклады о том, какую я сторону поддерживаю не на словах, а на деле, дойдут до нужных ушей. Буду ждать, когда те, кому вручит Бельченко полученный от меня комлинк, выйдут на связь. Если же советская власть не почешется… то, блин, даже и не знаю, что думать!

Ладно, всё по воле Силы.

…Из официального, но оформленного в неформальном, максимально приближённом к действительности в точности фраз и ощущений письменного доклада в Москве от 26 июня 1941 года начальника управления НКГБ по Белостокской области Бельченко Сергея Саввича народному комиссару государственной безопасности СССР Меркулову Всеволоду Николаевичу…

(Часть II).

…На мой законный вопрос о том, «как рождённый на Земле оказался далеко за пределами известного нам мира, и о своём месте там, среди звёзд?» Белов промолчал, сказав, что не время говорить об этом. И сказанное ПОКА никак не изменит идущую войну. Как не сказал ничего и о том, кем он был там, кроме повторения утверждения «про археолога». Также он уклонился от ответа на вопрос о том, «как у него в собственности отдельно взятого человека оказался межзвёздный корабль?», лишь заявив, что «там, это обычное дело».

Так что пока, кроме фантастического летающего аппарата у меня нет никаких доказательств его слов о «гигантском государстве среди сотен миллиардов звёзд», в котором он какое-то время жил до возвращения на нашу планету…

…только красочные и объёмные «фотографии», показываемые аппаратом, намного превосходящим наши диаскопы, которые, буквально мимоходом, уже перед нашим расставанием он показал мне и моему водителю.

Вид с высоты «столицы Галактической Республики» — гигантского искусственного города, покрывающего целую планету «Корускант» уже около ста тысяч лет.

Мне было вручено им ещё одно «устройство связи», идентичное тому, что было в контейнере под Минском. Белов сообщил мне, что оно настроено для связи именно с ним. Прикладываю к письменному рапорту «комлинк»…

Комплекс зданий наркоматов НКВД, НКГБ. Нарком госбезопасности СССР Меркулов В. Н.

Торопливо закончив записывать рапорт, прибывший из Могилёва с КП Западного Фронта (откуда его, после получения шифровки от Цанавы, срочно доставили самолётом в Москву) Бельченко выложил на стол комлинк.

Покосившись на «нечто техническое», Меркулов взял в руки оба листа рапорта, быстро пробежал их глазами, после чего взял в руки устройство, переведя взгляд на начальника Белостокского управления.

Тот сразу понял невысказанное и пояснил:

— Как использовать, Белов мне объяснил.

Число рапортов по линии особых отделов 3-й, 4-й, 10-й и 13-й армий о том, что в два предыдущих дня на линии боевого соприкосновения с германцами на Западном Фронте и над основной дорогой от Белостока до Барановичей и другими, второстепенными неоднократно был замечен дискообразный летательный аппарат абсолютно неизвестного типа, вступавший в схватки с немецкими самолётами, достигло за два дня десятка. И, сложив порученное вчера лично ему Сталиным дело об информационной посылке, попавшей неизвестным способом за стены Кремля, донесения особых отделов и доклад Бельченко, о контактах которого доложил Цанава, нарком госбезопасности СССР, схватился за голову.

Мало того, что охрана Сталина протянула с докладом Хозяину, разбираясь с найденным контейнером, отчего тот увидел «послание» только вчера вечером, так ещё и самодеятельное участие, похоже, неведомого… союзника в неудачно складывавшихся боевых действиях, грозило в самые ближайшие дни… много чем!

Точно такой же контейнер, принадлежавший этому загадочному «Белову» — владельцу, доставил с собой Бельченко, исключая все версии о невозможных совпадениях, хотя лицо описываемого начальником областного управления субъекта в в послании был скрыто полным шлемом. В описании Бельченко тоже фигурировал похожий на блюдце с некоторыми выступающими частями летательный аппарат…

И ещё, как уверенно предполагал сейчас Меркулов — не сносить теперь Власику головы! Хотя с февраля 1-й отдел, которым тот распоряжался, отвечавший за охрану Сталина и иных правительственных чинов и мест, после разделения наркомата, формально подчинялся Меркулову, нарком не имел никакой управы на Николая Сидоровича… ныне же всё может измениться!

Впрочем… Власик и его место — ныне дело десятое, если не сотое. На фоне того, что происходит на Западном фронте… Войска, похоже, отступают и несут большие потери. Авиации тоже на аэродромах много побито.

Нужно скорее разобраться с тем, что поручено самим Хозяином, нужно решаться!

— Показывай, как включать! Свяжемся с этим… «Беловым», раз он тебе говорил, что хоть на другой стороне Земли связь достанет! — решительно скомандовал Меркулов.

Появившееся изображение лица человека, сидевшего вполоборота в, похоже, кабине того самого летательного аппарата, было похоже на описание Бельченко.

Фокус неведомой камеры подстроился по иному, и Меркулов узнал сейчас латы(?) того, кто говорил в «послании» Хозяину. «Белов» сейчас был без шлема и похож на описание Бельченко.

Видимо, суть начальник облуправления передал верно.

— …Бл№:ь! Ты кто такой? Где Бельченко? — были первыми словами, которые услышал Меркулов от типа, похоже занятого чем-то в кабине и лишь скосившего глаз на наркома госбезопасности.

Очень давно никто не говорил с Всеволодом Николаевичем в подобном тоне!

Только то, что фантастическое, полупрозрачное изображение, исходившее от малюсенького продолговатого предмета в руке наркома, было совсем невиданным, как и невозможной выглядела вся сложившаяся ситуация, удержала Меркулова от вспышки начальственного гнева. Он решил не обострять сразу.

— Бельченко тут… — рыкнул Меркулов, сообразивший, что «Белов» не видит сидящего по другую сторону стола начальника Белостокского управления. — иди сюда, покажись ему! — прошипел он тому.

— …Очхорошо! Подожди. те пока с вопросами несколько минут, я сейчас очередного немца атаковать буду. Сейчас скомандую дроиду, чтобы тот вывел вам пару инфопотоков. Буду комментировать.

Белов кинул команду на незнакомом языке, со стороны «там» раздалась приятная трель.

Тот «механический бочонок»… «робот», про которого сообщил Бельченко… — понял Меркулов.

Про инфопотоки, правда, было не понятно.

Изображение подёрнулось рябью, моргнуло и развалилось на две части.

Объёмный Белов исчез, но засветилась… карта белостокского выступа! На которой были отмечены…

— Воздушные цели. За три дня сигнатуры самолётов советской и германской авиации были проанализированы аппаратурой, накоплена база данных и теперь я издалека вижу, чьего производства самолёты… — слышался только его голос.

Не всё было понятно во фразе, но чёрные и красные точки… показывали всю авиацию в воздухе?? В текущий момент черных было около сотни, разбитых на группы от пары до полутора десятков. Красных же видно было примерно вдвое меньше. И половина красных скученно двигались куда-то в сторону.

— Второй поток, «плоский» — с камеры кокпита… — пояснил Белов —…смотрите пока.

Второй «инфопоток» оказался не менее интересным. А «камера», выводившая его, была расположена, похоже, над головой Белова.

Им было видно всё, что делал Белов, сидящий за T-образным «штурвалом» с какими-то кнопочками между «ушек»-ручек, одну из которых он небрежно держал левой рукой.

С первого «инфопотока» затаившие дыхание Меркулов и Бельченко увидели, что летательный аппарат Белова стал сближаться с ближайшей черной отметкой… где-то в районе отрезка дороги Волковыск- Слоним, являвшейся частью пути с Белостока до Минска. Вскоре, на втором «потоке» появилась картинка-«врезка». Оптика показывала кресты, два винта, две балки и кабина немца между ними.

— Ага. Снова разведчик. И снова над дорогой…

Белов, взявший правой рукой второе «ушко» штурвала, нажал кнопку под большим пальцем. Через переднюю часть кокпита были видны светлые лучи, потянувшиеся… к немецкому самолёту…

— 4 ка-мэ… алюминию хватает… — прокомментировал вспышку взрыва двухбалочного немца Белов. — похоже, в баки с горючим попал… а теперь, пока я примерюсь к следующему… у нас есть минут десять поговорить. А хотите, около наших пролетим?

Узнали они мало. Белов так ничего о себе толком и не сказал. Только вывалил на подвернувшегося большого начальника кучу недовольства наподобие фразы, шокировавшей Меркулова и Бельченко:

— Почему вчера-позавчера к Гродно ломились наши тысячемашинным стадом танков и грузовиков, с пехотой в кузовах, как, еб вашу мать… как на параде!? По паре дорог! И над ними только немцы летают да я! Где наша авиация? А ещё дорога от Белостока вся забита и с каждым днём всё больше по ней отступает. Там уже просто груды нашей битой техники… немцы, про меня, похоже, поняли, что я тут как один в поле воин, воздушное ПВО держу. Рассыпаются гады, при приближении. Одного собью, за другим снова гоняюсь, даром что вижу всех!

Идиотизм ситуации зашкаливал. Послать далеко и надолго грязно ругавшегося проходимца, очевидно воевавшего за СССР и за час, пока они «висели» на связи, сбившего троих немцев, было не разумно.

Да и его корабль… эта восхитительная связь… вполне можно было верить тому, что Белов говорил от том, что третий сбитый у них «на глазах» немец, был по общему его счёту, сороковым за три дня.

Рапорты от особистов в войсках, которые сами наряду с общевойсковиками, видели атаки невероятного летательного аппартата, не позволяли отринуть всё происходящее как невероятную чушь и очковтирательство.

Оставалось пока «верить» в то, что тот сказал Бельченко. Про «прилёт на межзвёздном корабле от иных звёзд», про «Галактическую Республику» и жителя Земли, вернувшегося домой.

Надо было срочно решать… к кому идти… то ли проситься к Хозяину со срочным докладом, то ли к военным, чтобы как-то согласовывать активность периодически матерившегося от едва сдерживаемого недовольства чудесного пилота с его чудесным кораблём…

Уж очень выбивавше из колеи общение вышло… от хода невозможного по своей технической новизне «телевизионного» разговора.

И его прервал сам Белов, сказавший, что ему, похоже будет «дело внизу».

(Записано несколько недель спустя описываемых событий).

… То, что в небе Белостокского выступа, с их, немецкой точки зрения, происходит какая-то «неправильная х;%ня», как я предполагаю, немцы заподозрили, может ещё 24-го, в первый день моей авиавойны.

Но попробовали подловить меня только ближе к полудню 25-го. Дроиды, сканировавшие весь диапазон радиоволн, уже давно фиксировали радиообмен, явно относящийся именно к пролётам моего фрахтовика.

Ну, разумеется! Даже тормоза в Москве уже сообразили кое-что об сражающемся на их стороне «товарище джедае»… пусть я и не произносил вслух пока сего словосочетания…

А уж немцы, лётчиков которых я отправлял одного за другим в Силу без добрых пожеланий, «на месте мести им» вкурили связь гибели авиаКуртов и авиаФрицев с появлением моей летаблы!

И 25-го, меня попробовали подловить.

Шесть резвых чуваков, отметки истребителей которых я прекрасно видел на экране обстановки, решили, судя по перехватываемому радиообмену с поверхностью (откуда, как я понимаю, их наводили на меня) зайти на меня с пикирования.

Разогнавшись, атаковать!

Я дал им шанс… подбраться ближе, и, будучи гарантированно защищён не только ощущением опасности и прочих бонусов Силы, но и энергетическими щитами «Бродяги», положившись на Великую, щиты и свою питаемую от реактора лазерную пушчонку с «бесконечными выстрелами»:-) спокойно завалил всех шестерых, пытавшихся охотиться на меня!

Наверное, какие-нибудь асы… были, хаха.

Больше меня достать подобным образом не пытались, скоординировали тактику и «бросались врассыпную» при засечении моего приближения.

Но обстреливали меня снизу часто, особенно на следующий, третий день.

Тогда я всё ломал голову — как-то моё прикрытие хоть чуть-чуть сыграло в пользу наших в их… контрударе(?) к Гродно?

Видимо, не очень, ибо поредевшая орда наших танков и полуторок с пехотой стала медленно «пятиться». Наткнувшись на окапывавшуюся, как я видел пехоту немцев с кучей артстволов. И их, немцев, там, в районе Гродно становилось всё больше. Как и южнее главной дороги. С юга они пробивались к Слониму!

Таки клещи! А по дороге шло всё больше и больше наших отступающих сил.

Которые я как мог, продолжал прикрывать в этот и следующий день.

А на третий день, после разговора по комлинку с типом из столицы, назвавшимся наркомом госбезопасности Меркуловым (хм… вроде же тут Берия был в эти времена, или я чего-то путаю?), взглянув на показания запасов субсветового топлива, я понял, что праздник жизни пора сворачивать. Треть! Я сжёг за полсотни сбитых и сгоревших в авиатопливе фрицев (специально добивал, разлохмачивая их поршневики вдрызг и лишая даже призрачного шанса на спасение с парашютом немецких пилотов!) за три дня треть своего топлива… со всеми эти разгонами, торможениями, манёврами, заходами в атаку, прицеливаниями и собственно кульминационными моментами авиаохоты.

…от того и прервал разговор с Меркуловым и молчавшим Бельченко.

Но не только потому… мгновенная вспышка Видения Силы, которое я принял за тысячные доли секунды, очень расстроила меня.

Я узнал место, около которого прошёл один раз в Белостоке… немцы уже были там. Сила говорила, что то, что увидел я в ней, вот-вот произойдёт.

Но «вот-вот», как я знал из теории о Видениях Силы, может быть растяжимым — от секунд до дней. И сократившийся изрядно запас топлива словно подталкивал меня к переносу действий из неба вниз. Вернуть корабль с плато Путорана я всегда смогу обратно. Сейчас на мне полный комплект брони и оба меча с собой (я сгонял ночью с 25-го на 26-е к нычке около Смоленска за вторым). Пофиг уже, кто увидит и кто что подумает…