Товарищ Джедай

Глава 19 Крушить, ломать и рвать на части

Слушаю: Sabaton — Defence of Moscow (кавер в альбоме «Defence of Moscow», 2021 на оригинал от «Радио Тапок»), Sabaton — Dreadnought (альбом «The War to End All Wars», 2022).

Здание бывшего «Дома Апраксиных» в Антипьевском переулке. Генеральный штаб РККА. Заместитель начальника разведывательного управления Генерального штаба РККА генерал-майор Рубин Иосиф Григорьевич.

… Товарищ Жуков, оставив меня с Беловым, ушёл в оперативное управление. Контрудар механизированных корпусов Юго-Западного Фронта в направлении Дубно, несмотря на многообещающие первые результаты, похоже, после первоначального встречного танкового сражения, окончательно завяз в обороне подтянувшихся германских пехотных дивизий. Первоначальный успех, когда удалось нанести большие потери 11-й танковой дивизии вермахта, развить не удалось. И сейчас, вырвавшиеся вперёд силы наших мехкорпусов, судя по поступающим докладам из штаба фронта, подтверждаемые периодическим сбросом к нам в генштаб «пакетов информации» с устройств заатмосферного наблюдения на корабле Белова, по которым мы имели даже более чёткое представление о текущем местонахождении наших контратакующих частей, чем подчинённые Кирпоноса, уже сами были вынуждены прорываться обратно к своим!

Мне же предстояло сейчас, лететь вместе с Беловым на аэродром около Брянска, где на месте, довести все детали задуманного до тех, кто отправится вместе с ним в крайне рискованную, но многообещающую операцию.

Жуков сейчас изложил Белову лишь общий замысел того, что появилось у него в голове после изучения и анализа новых сведений с околоземной («геосинхронной высокоширотной», как говорит пришелец со звёзд) орбиты. За подробности и согласование действий с теми, кто будет десантироваться с Беловым, отвечал я…

К 30 июня 1941-го года новой истории больших отличий, по сравнению с ушедшим в Иллюзии Силы прошлыми годами Земли Белова, которые он помнил как «Великая Отечественная война», особо не произошло.

Благодаря непосредственно личному участию джедая, удалось сделать следующее, чего не было в «другом прошлом».

А) Белов, хаотично передвигаясь 27-го числа по улицам Белостока, в схватках «лицом к лицу», уничтожил и тяжело ранил около трёх сотен германских военнослужащих охранных частей.

Б) В предыдущие же дни ему удалось, действуя в режиме «свободной охоты», сбить 50+ немецких самолётов (заодно ликвидировав практически все их экипажи, не успевавших покинуть летательные аппараты с парашютами из-за их быстрого и полного разрушения в воздухе) и несколько снизить этим давление от люфтваффе на отступающие в беспорядке на восток из Белостокского выступа советские части бывшего ЗОВО (ныне — Западного фронта), благодаря чему, до того, как клещи двух немецких танковых групп сомкнулись в районе Минска, смогли вырваться из формирующегося котла на полтора десятка тысяч советских войск больше, чем в «тот раз». В котле же, который сейчас немцы смогли рассечь на западную и восточную части, было не на ~15 тыс советских войск меньше, а на 10. Ещё около 5 тысяч советских бойцов и командиров «дополнительно» ныне были «в живых, но в котле» из-за того, что удары сил люфтваффе по ним несколько ослабли.

Ради помощи к прорыву к своим — остававшихся в котле разбитых и деморализованных дивизий и отдельных частей 3-й, 4-й и 10-й армий бывшего ЗОВО, Жуков, за пару дней полностью осознавший истинное положение на фронте, определивший самые опасные места на нём, и находившийся под впечатлением от личных возможностей Белова, сформировал в своей голове идею — решив бросить того в невозможную и самоубийственную для кого-либо иного миссию… на которую (хотя начальник Генштаба изначально сомневался в получении разрешения!) он получил «добро» из Кремля!

Но не только ради этой цели! Начальник советского генштаба задумал одним выстрелом зацепить две цели!

Прорвавшиеся тем временем уже восточнее Минска немецкие танковые дивизии танковых групп Гота и Гудериана ещё не получили большого пехотного подкрепления. После замыкания котла в районе Минска дивизии Гота были сориентированы фон Боком на цель — Борисов, а силы Гудериана на захват плацдармов за Березиной. Но темп их продвижения на восток и к переправам через Березину затормозился на один день по сравнению с прошлым Белова!

Именно там была вторая, ещё более важная цель предстоящей боевой операции тактического «ultima ratio», которым ныне располагало советское командование. Этим мега-доводом — малоуязвимым и очень мощным и подвижным боевым супер-юнитом выступал лично Белов. Который «подкреплял» намеченный ночной удар трёх полков Дальнебомбардировочной авиации.

Стратегический же «ultima ratio» — уже работал на геосинхронной орбите, снабжая генштаб РККА фантастически оперативной разведывательной информацией насчёт дислокации вражеских, да и своих сил на линии фронте и в его тылах по обе стороны линии боевого соприкосновения.

Ещё одним важным итогом стало то, что никаких оргвыводов чуть позже насчёт уже отстранённого командования Западного Фронта не было принято. Разбирались с Павловым и другими позже, без арестов и не столь жестоко. Новые командующий Западным Фронтом Ерёменко и начальник штаба Маландин (посланный из Москвы начальник оперативного управления генштаба) также (как и в прошлом Белова) уже взяли дело в свои руки «на месте», а оперативное и разведывательное управления Генштаба РККА, владевшие ныне лучшим пониманием местоположения своих и германских частей, благодаря космической разведке, напрямую передавало более верные (чем в «прошлой истории») распоряжения всем оставшимся частям Западного Фронта, с которыми была радиосвязь напрямую и через штаб фронта!

На 30-е июня 18-я танковая дивизия вермахта подошла к Березине в районе Ново-Борисов, а 3-я — в районе Бобруйска, к которому подошла днём ранее, но встала изначально в 16 км от города из-за закончившегося топлива. Оба передовых немецких соединения начали наводить переправы через эту реку.

Собственно говоря, обороны Бобруйска не было. Как и во многих местах БССР, местные партийно-советские власти трусливо бежали, не оказав даже минимального содействия РККА и даже не занявшись тем, чем было положено — эвакуацией. Немцам было оставлено всё — вплоть до ценностей Госбанка! Не была взорвана электростанция, на складах в старой крепости оставались боеприпасы и ГСМ, остался цел бензиновый склад на аэродроме.

Существовавшие в Бобруйске мосты на восточный берег были взорваны нашими войсками, которые проходили из разряда «с бору по сосенке», но под командованием генерала Поветкина готовились к обороне на левом берегу. Немцы же из состава 3-й танковой подтягивали в район Бобруйска оставшиеся силы дивизии, ибо сам город захватывала изначально только боевая группа 3-й танковой дивизии из состава мотопехотной роты и двух танковых взводов под командованием гауптмана Аудоша!

Немцы, потерявшие целый день, также «пощупали» советскую оборону, но уже только 30-го и смогли захватить и удержать небольшой плацдарм на левом берегу. Полноценный прорыв через реку был намечен на 1-е.

Но космическая разведка и целеуказание и «один день» не только спасли жизни многим нашим из числа отступающих из «котла», но и также позволили НЕ случиться одному отчаянному, но малоудачному решению, о котором писал в своих воспоминаниях Симонов.

Да. Те три полка на ДБ-3 и совсем медлительных гигантов ТБ-3, которые в «первый раз» сгорали без истребительного прикрытия днём 30-го, штурмуя под атаками около сотни немецких BF-109F из состава 51-й истребительной эскадры Вернера Мельдерса переправы через Березину, в этот раз действовали по иному, да и уже многие асы из 51-й эскадры уже неудачно и фатально для себя встретились к тому времени над белостокским выступом с неизвестным дисколётом, о причине исчезновения которого (как и причине более раннего появления) вовсю гадали в разных высоких немецких штабах и передавали сплетни как в вермахте, так и в люфтваффе.

Самолёты же трёх советских дальнебомбардировочных авиаполков, ведомые обученными и опытными экипажами, способными к «полётам по приборам», нанесли весьма удачный массированный ночной (с 30-го на 1-е) удар по месторасположению 18-й танковой, готовившейся на следующий день к форсированию водной преграды!

На следующий день (точнее ночью с 1-го на 2-е) их целью должна была стать и 3-я танковая вермахта, хаос и замешательство в тылах которой предполагалось заранее внести действиями Белова, которого подстраховывали и поддерживали почти три десятка обученных и экипированных бойцов из состава 214-й советской воздушно-десантной бригады, основная часть которой (свыше тысячи человек) с 28-го уже действовала в тылах наступающих немцев в районе Старых Дорог, между Слуцком и Бобруйском, проникнув туда в условиях отсутствия сплошной линии фронта на автомашинах и присоединив к себе около трёх тысяч бойцов из 121-й стрелковой дивизии.

Идея, с выброской прямо в район тылов 3-й танковой, конечно, была отчаянная и, несмотря на несколько относительно удачных «в ином ходе времени» подобных ударов советских малых диверсионных сил, в этот раз с ним прыгал в ночной бездне тот, кого вела, поддерживала и наделяла невероятным могуществом Сила…

…А с орбиты вседиапазонный прицельно-навигационный комплекс «Бродяги Философа» исправно снабжал офицеров оперативного и разведывательного управлений советского генштаба сведениями о местонахождении немецких сил…

Из воспоминаний, которыми он делился с сослуживцами из 214-й ВДБр во время новогоднего застолья за встречей 1942-го, уже после окончания ВОВ и тех откровений, которые только-только переварили все жители колыбели человеческой цивилизации…

…Сергеич, ты не поверишь, я в самом начале войны видел этого джедая, почти сразу вскоре после того, как он на Землю прилетел…

— Брешешь же…

— Даже повоевал вместе, когда вы за линией фронта отбивались.

— Ну рассказывай…

— Конечно расскажу. Сразу говорю, что все слухи, что про джедаев — правда, сам видел! Наша же 214-я уже несколько дней была в бою. Мы же, почти три десятка кадровых, находившихся по разным причинам вне пределов части в момент выхода на боевое задание, тогда собрались в Пуховичах, в ППД, ожидая распоряжения из штаба 4-го десантного корпуса нашего бывшего округа, ныне фронта. И оно последовало от самого комкора Жадова с КП, который тогда находился где-то в районе Березино. Ну ты же помнишь, что его перед самой войной к нам из кавалерии комкором назначили? Так вот, я тогда ещё и удивился — с чего это какому-то тогда лейтенанту сам генерал-майор распоряжение передаёт? Ну, думаю, он с кавалерии, со Среднеазиатского округа, с парашютом ещё не разу не прыгал, вот и сам лично отставших собирает, мало ли какие там у них порядки в кавалерии были? Позже то я понял, что его с Москвы уже настропалили… а тут 214-я наша в бою, остальной корпус вот-вот вступит на Березине. А Москва три десятка опытных запрашивала, аж из самого генштаба требовали. Мы и подвернулись. Нас в Брянск, на аэродром отправили. Специальное задание — как заявил мне прилетевший на СБ генерал-майор из генштаба, Рубиным Иосифом Григорьевичем представился. Я, как старший по званию из всего оставшегося в ПДД личного состава бригады и командовал собранным взводом. Прилетел же Рубин не один, а с джедаем тем самым, Беловым!

— Ври, да не завирайся… — с усмешкой заметил Шинкарёв, сослуживец Мыльникова, такой же сейчас уже капитан, а тогда, в июне — лейтенант.

— Красную Звезду… — набычившись, ткнул в свой орден Мыльников —…мне за то дело дали… — и продолжил рассказ:

— Я тогда, когда первый раз выслушал Рубина, подумал, что всё, не вернёмся, на смерть посылают… на второго после внимание обратил… что за пижон характерный с ним прилетел? Это то ещё кто? Волосатый такой… если бы не рост и плечи широкие, вообще мог бы издалека за девку смазливую и рослую очень принять… ладно, слушаем дальше. Генерал-майор показал нам карту. Немцы, говорит, тут и тут Березину утром или днём форсировать будут. По первым… есть кому отработать… а ваша задача — в тылах в другом месте пошуметь… тебе ясно лейтенант? С ТБ-3 вас высадят. Товарищ с вами прыгать будет и поможет вам, точнее, он работать будет, а вы — его указаниям подчиняться. Вопросы есть, лейтенант? Вопросов, у меня конечно, глядя на этого фрукта, что с генерал-майором прилетел, у меня, конечно, выше крыши было. Это то сейчас мы все… и про мечи джедайские и про Силу эту их слышали, а тогда никто ничего не представлял подобного. Смотрю на типа и зло такое разбирает — зачем нам этот фрукт? Что он может? Спрашиваю Рубина, как бы забочусь о деле — товарищ то, мол, с парашютом, хоть раз в жизни прыгал? Генерал на мгновение стушевался и взгляд свой, на типа перевёл и уточняет у того: — вы, товарищ рыцарь-джедай, сможете за день парашют освоить? Товарищи авиадесантники вам пояснят, что к чему. тут я понял, что над пижоном этим у генерал-майора власти никакой нет и происходит что-то совсем непонятное. Ещё подумал что за «рыцарь-джедай» такой? Он что, не наш, не советский?

Мыльников налил из графина себе стопарик водочки и, не чокаясь и не приглашая никого залпом хлопнул, пробормотав… — рассказываешь чистую правду, никто не верит… чёрт, а вы ещё толком то ничего не слышали!

— Давай уж дальше, не томи… — поддержал сердящегося рассказчика третий сослуживец, совсем недавно вернувшийся из госпиталя Сонин.

— … Пижон этот, смотря на нас, тихо переговорил о чём-то с генерал-майором, тот отдал нам и лётчикам с ТБ-3 из 1-го ТБАП-а, с основного и резервного самолётов, команду и отправился на КП аэродрома. Тип стал ходить туда-сюда перед строем и так нас разглядывать пристально. И смех, и грех, и умирать неохота. Я думаю — вот нелёгкая клоуна принесла… война же, кто такой тут форсит? Чего вокруг него целый генерал-майор из генштаба лебезит? И тут тип останавливается перед мной и вежливо так интересуется — вы ведь лейтенант Мыльников? И вы… командуете… всеми ими? — и проводит рукой в направлении строя. У меня настроение ещё ниже упало — всё с типом понятно, штафирка, как есть штафирка. Не, ну а чЁ? — он обвёл взглядом собравшихся —…я же тогда не знал про Силу ничего, да и вообще, про то, что тот со звёзд прилетел. А то, что он штафирка — он сам признался позже, что Орден у них… философский, во!

Народ вокруг дружно засмеялся. Рассказ выходил знатный. И Мыльников, почувствовав одобрение сослуживцев, приободрился и продолжил рассказ о том, что видели только он и без малого три десятка остальных участников того десанта…

— …Он задавал вопросы, а я ему, всё как есть, без поддёвок, между прочим, рассказывал. И пояснял. И чем больше мы говорили, тем больше он хмурился. Я своим дал команду готовится к выполнению, и стал его обрабатывать. Шальная мысль у меня всё вертелась, а ну как сдрейфит, хоть без него умирать веселее будет, чем пижона тащить с собой. Или вообще, задание отменят! А он всё слушал меня и лётчиков из основного экипажа. Ничего от него не скрывали. Ему я как есть высказал начистоту… ни то — что прыгать с парашютом мы его за полдня не научим, ни то, что десантированию из ТБ-3 тоже учиться надо — через ту же кабину стрелков вылезти надо ещё суметь, да на крыло и с него уже… а до земли — полкилометра или даже километр. На пальцах немного ему пообъяснял, что к чему. Я тогда совсем обрадовался, думаю — всё, стух штафирка, неглупый оказался и понял, что обосрётся ещё в самолёте. Смотрю, пилоты — улыбаются, поняли, что к чему. А он на них переключился и наседает, расспрашивает, до какой высоты могут снизиться ночью, какая посадочная скорость, на какой скорости могут снижаться, с каких высот бомбят и прочее. Упорный оказался. Снова думаю, чтобы отписку какую соорудить или ещё что. Вообще, дело непонятное, конечно, Война идёт… а тут цирк какой-то… и тут он как выдаст!

— Давай, не тяни резину… — совсем уже заинтересовано стали уточнять и торопить талантливого рассказчика, аккуратно выдерживавшего положенные паузы, слегка поддатые собутыльники-сослуживцы.

— Он смотрит на меня и выдаёт так насмешливо: — я ощущаю в вас. всех… сильное недоверие. Чтобы снять вопросы, предлагаю небольшую демонстрацию. Делает пару шагов, как бы разбегаясь и как сиганёт вверх… как кузнечики, да! Все видели, как обычные кузнечики относительно своих размеров прыгают на какую высоту? Вот и он так. Метров на 50. Я даже не успел охнуть, глазами, только, как экипаж ТБ-3, зырк в верх, а он там перевернулся через себя и падает обратно… я подумал, ну всё, не знаю, как взлетел, но сейчас — точно разобьётся! Как с парашютной вышки же… только без страховки. И тут вот, перед землёй, что — то затормозило его. И он мягко так на ноги приземлился… и всё! Стоит и смотрит на нас, улыбается. Тут все, кто рядом с ВПП был — и мы, и наши из 214-й и техники и лётчики, рты пооткрывали только. А ему всё равно, стоит, ждёт просто. Тут командир экипажа бомбардировщика, справился с удивлением пораньше меня и у товарища кузнечика этого спрашивает:

— Вы, товарищ, простите, не помню, как товарищ генерал-майор вас назвал… конечно фокус удивительный показали и я не знаю, как вы это делаете, но прыгать без парашюта ночью, по моему, самоубийство.

— Да. Для всех. Кроме обученных одарённых… — отвечает тип. Кротко так, словно поп какой смотрит. А я тогда ещё подумал, что с ума схожу. И всё мне это снится. Даже за руку себя незаметно ущипнул.

— Чему обученных? Кем одарённых? Тут уже вцепился тогда в «кузнечика» старший лейтенант авиационный, командовавший ТБ-3, а я слушал их разговор.

— Долго объяснять. Лучше снова показать, веры в слова больше будет — ответил тип. И руку так, ладонью к верху, чуть наклоня делает… и старшего летёху, командира экипажа… не как котёнка за шкирку, а мягко всего в воздух вздымает. Не касаясь. Тот изгибается и ни туды, и ни сюды. В воздухе то! Я чуть не рехнулся тогда. У народа на аэродроме, уже не рты открылись, а разве что до земли челюсти не выпали. Мы же первый раз… фокусы его джедайские все тогда увидели…

Блоггер головорежущий. Запись номер 73 — действие.

Как я понимаю, на войне всё ускоряется. Особенно когда дымится пятая точка. Это я к тому, какую суматошную, по местным понятиям, скорость решений показали ИВС и советский генштаб. Стоило пасть Минску, а мне кое-что таки лично внести в дело обороны Советской Родины:-) Пока что последнее — это один из немногих видимых мне результатов моего вмешательства в ход войны.

От того и решили бросить «неожиданно выпавший бонусом супер-юнит» в мясорубку. Пусть такой из себя весь суровый Жуков, да ещё и в условиях июня 1941-го, и не поскупился на похвалы за ту информацию, которая шла от моих астродроидов с орбиты, но это всё, пока на уровне «в генштабе стали лучше представлять, где терпит, а где совсем х:?во и куда надо бросать все резервы…»

Ну и ладно. А что касается тогдашнего недоверия со стороны новых лиц, то подвешивание (пусть и без злобных целей) в воздухе, рассеивает многое… а вот командир экипажа ТБ-3, явно чем-то впечатлился до того, когда мы с лейтенантом Мыльниковым подошли к столу в столовке уже второго аэродрома, на котором я харчуюсь за последние дни. За длинным, совсем не ресторанным, а скорее, обычным, сколоченным из досок и накрытым простой скатертью столом, сидели Рубин, полковник Чупров, лично доставивший нас сюда со своим экипажем на самолёте «СБ» (что расшифровывалось, как я узнал, как «скоростной бомбардировщик») и командир и штурман с ТБ-3. И последние, судя по их недоверчиво-восторженным взглядам, брошенным на меня, что-то уже наслушались от Чупрова и Рубина сверх того подвешивания командира ТБ-3 в Силовом захвате для рассеивания сомнений в моей способности выпрыгнуть с высоты в сотни метров без парашюта, реактивного ранца или репульсорного кресла:-)

Ах да… Чупров, судя по всему, рассказал им про чудесный корабль, способный летать за пределы атмосферы! И, возможно, они сопоставили слухи, поплывшие в последние дни среди пилотов ВВС Западного фронта?

М.б…

Как мне объяснили, самолёт ТБ-3 считается тут по местным меркам уже весьма устаревшим, хотя и гигантским.

Впрочем, когда Чупров сказал командиру тяжёлого бомбардировщика, что размах крыльев его гиганта лишь на четверть длины больше линейного размера моего скромного фрахтовичка, а длина даже меньше его, тот крепко призадумался.

Но устарелость и медленная, всего 200 км/ч на высоте в 3 клика над Землей максимальная скорость бомбера обусловили его лучшую приспособленность для ночных, а не дневных бомбардировок и высадки авиадесанта, ибо небольшая скорость позволяет в нынешних условиях обеспечивать более-менее точное бомбометание неуправляемых бомб и высадку парашютистов, которых не разносит далеко друг от друга…

Покрытый миллиметровой гофрированной алюминиевой обшивкой ТБ-3 оставлял у меня впечатление летающего сарая, сколоченного из жести. Даже СБ воспринимался лучше, не говоря уже про ощущения, даруемые нахождением за бронированными пластинами из дюрастали толщиной в несколько сантиметров на моём «Бродяге».

Народ, летающий на подобных ТБ-3 и СБ нынешних земных самолётах — настоящие безбашенные чуваки.

Я снова в тот момент ощутил, что у меня бродит какая-то мысль… нет, даже идея, но не смог поймать её тогда сразу. Не до того было…

Идея оказалась очень хорошей! Лучшей, кмк, в складывающейся ситуации…

Позднее дополнение OFF.

У пулемётчиков трёх стрелковых отделений парашютно-стрелковой сборной НЕДОроты лейтенанта Мыльникова имелось три пулемёта ДП, у всех остальных бойцов были самозарядные винтовки СВТ-40, была даже пара снайперов, у которых на винтовках имелись оптические прицелы ПУ. Плюс ручные гранаты.

Рубин чётко мне дал понять, что Жуков настолько впечатлился тем, что я в одиночку сделал в Белостоке, что отправил со мной в общем-то людей как хорошо обученных «смертников». Или… он просто сказал отправить лучших из тех, что есть, а сколько из них выживет в такой миссии, это не важно? Главное — чтобы замедлить наступление фашиков!

Вообще, многие мотивы людей этого времени, как я начинаю подозревать, не помогает понять даже разглядывание через Силу их ауры. Или я просто мало сталкивался с воинскими людьми? Одно дело — получить у клонов на полигоне полков и легионов ВАР, подчиняющихся непосредственно Ордену, урок по работе с разведдроидами или побухать с адмиралом-отцом Адиры и совсем иное — работать вместе с теми, кто идёт на смерть? Они ведь не могут положиться на Силу…

ХЗ. Буду наблюдать…

А для того, чтобы выжили те, кого отправили со мной, есть я. И я собирался взять сразу на себя основную роль в миссии. Для того меня и попросили, а я сам вызвался ранее в качестве «уникальной ударной мощи»!

Сам я экипировался в свою лёгкую броню. Шлем же, в котором был встроен сканер разных диапазонов, я отдал лейтенанту Мыльникову незадолго до того, как мы садились в ТБ-3. Заодно и показал, как пользоваться. Ему нужнее. У меня есть Сила.

Из одного контейнеров снова заранее были извлечены пара бластеров — мой и Мерили, захваченные с «Бродяги» и которые я также отдал лейтенанту и тому «лучшему стрелку» из его подчинённых, на которого он мне указал. Краткий инструктаж насчёт ёмкости с газом тибанны и энергетической ячейкой и пара «учебных выстрелов» каждого из пары счастливых временных обладателей самого высокотехнологичного личного орудия на Земле около ВПП для освоения его…

Народ-первопроходцы советских ВДВ, конечно прифигели от высокотехнологичных штучек, но я поначалу уклонялся от вопросов «откуда это?». Есть и всё тут. Хотя все сразу поняли, что я одинаково общаюсь и с генерал-майором — зам. начальника разведупра генштаба и с обычными старшинами из числа десантников лейтенанта Мыльникова…

…Короче, вскоре после полуночи, экипаж ТБ-3, снизившийся до высоты в сотню метров и на скорости около полтораста км/ч, что позволило слегка приглушить звук его четырёх моторов, высадил три десятка рыл (я, Мыльников и его 28 десантников) над каким-то полем примерно в 10 км северо-западнее Бобруйска.

На самом деле выброска из него оказалась той ещё историей. Кто из люка из грузовой кабины — на правое крыло, на левое — из кабины командира, кое-кто — через пулемётные турели, с посадочной двери экипажа — из рубки и тоже грузового отсека. По паре — у бомболюков (оттуда и я прыгал… без парашюта).

Вывалился из люка, сгруппировался, и начал левитацию. Признаюсь, техника эта у меня в самом зачаточном состоянии, но снизить горизонтальный вектор скорости, связаннный с направлением движения самолёта я левитацией смог а дальше… поступил также, как когда то Сидиус, вырвавшийся из нашей ловушки на Корусканте.

На поле осталась огромная проплешина, куда я направил Силовой толчок, гасивший окончательно вертикальный вектор скорости.

Мягко сел. Только дерново-подзолистая (или как их там?) земля комками полетела после гасящего Силового удара. Практически вышло как просто мягкое приземление на ноги после простого прыжка на месте, без использования Силы. Не знаю, смогу ли проделать такое с клика, но со ста метров легко, как и рассчитывал, вышло.

Парашют за день я точно бы не освоил.

…Первых фрицев той ночью я убил в ситуации, которая мне чем-то напомнила какой-то многосерийный фильм про диверсантов, разведчиков и всё такое, который я смотрел на Земле в интернете за год или два до шага в Гиперврата Гри…

«Немецкая дивизия… танковая отставшие тылы подтягивает…», бросил мне на ходу Мыльников, разглядывавший через выданные ему очки-сканер пару грузовичков, в которых, как выяснилось позже, везли какое-то военное барахло четвёрка совсем потерявших страх фрицев.

Они, конечно, очумели, когда я, находившийся ближе всех к дороге, ухватившись локонами Силы за задние оси их грузовиков, непрошено тормознул машины.

Моторы рычали, задние ведущие колеса скребли грунтовку, а машины не ехали! Это было весело — мне и заранее предупреждённым десантникам Мыльникова, которые вместе с ним ждали между деревьев около дороги в Бобруйск, где скапливались немцы.

Выскочивших с обеих сторон кабин — посмотреть «за что там сзади зацепились?? да и у обеих машин сразу!?» немцев я взял другими Силовыми локонами в захват и тупо, не тратя время, сломал шеи, тут же выкинув свежие трупы подальше в лес. У простых немецких юнитов много не узнаешь, хотя в недороте Мыльникова и был чувак, бегло общавшийся по немецки, о чём мне сразу сказал лейтенант.

Моторы грузовиков был заглушены подбежавшими нашими, и я отпустил локоны Силы, народ очень плотно (почти три десятка! Едва в две машины влезли. Даже пришлось срочно выкидывать какие-то перевозимые немцами запчасти) набились в крытые тентами кузова грузовиков, Мыльников, углядевший где-то (или знавший) марку автомобилей, сообщил горделиво её мне — «Опель Блитц!», сам сел за руль первого, а я рядом. И мы поехали на паре немецких грузовичков в Бобруйск.

Ох, не могу… в ту ночь я слишком был занят смертоубийствами и прочим возложением дани ТСС, но сейчас я оцениваю всю иронию, куда мы направились. Хорошо, что не в Мухосранск…

Протрясясь пару-тройку камэ по убогой дороге, на убогой подвеске, на убогом древнем грузовичке, не забывая ощущать в Силе всё на сотни метров вперёд, я размышлял, как действовать дальше. Рубин сразу (за что ему спасибо) дал понять Мыльникову — что я сам по себе и главная ударная мощь, а они — на «подхвате», но почти три десятка опытных в военном деле людей, мотивированных и морально готовых на очень многое, вполне могли пригодится мне. Но их, в отличие от меня не вела и не оберегала Сила и меня разрывало на части два противоречивых желания — использовать их как отвлекающий манёвр и «пошуметь где-то в стороне», а самому втихую устроить резню там, где Сила подсказывала мне массы металла и разумных около него. Разумных, которых я не жалел.

Но наших, которых хотелось «отправить пошуметь в стороне», в таком случае я отправлял бы практически на смерть. Три десятка десантников, с самозарядками, гранатами и тремя «ручниками» против дивизии… посылать людей на смерть! Много они не сделают.

Я так и сразу же, не «отходя от кассы», без всяких экивоков и политесов Мыльникову сказал. Бобруйск был близок и я ощущал в паре ка-мэ кого-то на дороге… блокпост или что-то подобное? Надо было согласовывать окончательно сейчас.

Мыльников, до сих пор имевший смутное распоряжение большого чина Рубина, испытал большое облегчение, когда я высказал всё это и предложил, свернув на совсем чуханскую, едва заметную в слабом свете фар не второстепенную, а даже третьестепенную дорогу, обговорить, что да как. В Силе было видно, что у него «буквально гора с плеч упала». Мы погасили фары машин, бойцы высыпали покурить в кулак (кто курил), а мы с Мыльниковым остались в кабине.

— …Как бы вы поступили, товарищ лейтенант, если бы у вас было нечто удивительное и могущественное? Да, я о себе прекрасном… Вас тридцать, ни взрывчатки, ни мощного оружия. Даже лучевики… бластеры, которые я вам выдал — личное оружие. А немецкую дивизию, танковую, как сообщил мне Рубин, нужно задержать… они завтра всей мощью через Березину здесь… и в других местах… рванут. Но наша с вами забота — именно здесь.

Он помялся и не решился сразу:

— Может, вам виднее? Нас же с вами направили, не наоборот.

— Лейтенант, я не военный человек. Как вырубить дивизию? Не поднимая танки, бронемашины, арторудия на сотню метров вверх и не отпуская вниз? Я могу и такое, но в некоторый момент просто упаду от истощения, пропуская через себя такую мощь Великой Силы… есть что-то более изящное, с вашей точки зрения? А бегать за десятком тысяч фашистских рыл с моим мечом и молниями Силы из рук… то дело такое… мало эффективное. Я в Белостоке несколько дней назад пол-батальона германцев таким способом вырезал, так едва с катушек не съехал. Опустим пока, что вы пока не знаете, что такое джедайский меч, молнии Силы и сама Великая Сила. Просто пока верьте мне… ну так как, есть изящное решение? Молнии… кидание танками тоже будет… но ограниченно… вы просто подскажете, как вырубить? Как можно отыскать их штаб в городе с населением, как я чувствую, под сотню тысяч разумных?

Естественно, он мне не поверил. «Цирковых» прыжков и Силового захвата за ось грузовиков и удушенных также немцев — ещё мало, чтобы он проникся безграничным доверием ко мне.

— Танки… в десятки тонн… Как вы прыгали? — протянул, не веря мне лейтенант.

Сомнение было написано в его ауре. Сомнение и слабая надежда — что чудеса иногда случаются.

— Вы кто, товарищ Белов?

— Джедай. Рыцарь-джедай. Белов — моя настоящая фамилия. Я прилетел от далёких звёзд. Это всё правда. Об остальном сможем поговорить, когда выполним задание. Ну так как, можно найти штаб дивизии в Бобруйске… если он там?

Он был там… 3-я танковая дивизия, которую возглавлял какой-то «модельер», точнее Вальтер Модель, шла в авангарде танковой группы, которой командовал уже не «какой-то» Гудериан. Даже такой далёкий от военных битв прошлого разумный, как я, слышал вторую фамилию.

Уверен, что нагадили мы ему в суп этот ночью сполна. А что касается «модельера»… обо всём по порядку.

Лейтенант не знал, как отыскать штаб дивизии в Бобруйске и там ли он вообще. Он был готов идти на смерть, но хотел жить, и если не удастся второе, то хотя бы выполнить как можно лучше задачу, убив больше немцев и замедлив им форсирование реки.

Тот самый «лейтенант из 1941-го», которых, как я подозреваю множество не дожило не то что до Победы в «тот раз», но даже до 1942-го.

Лейтенант прифигел, когда на голопроекторе из моего наруча по очереди засветились полушария астродроидов на «Бродяге» и в генштабе в Москве. Я попросил жестянок скинуть мне данные по Бобруйску и через несколько минут, астродроид в Москве, получив инфопакет с орбиты, выцепил из него трёхмерное «свежьё» по городу и переслал мне на мой скромный комлинк карту.

— Я же сказал вам, лейтенант, что прилетел из космических далей, а мой корабль сейчас пашет на генштаб РККА…

Изучив текущие скопищи техники на городских окраинах, вдоль реки и на захваченном немецами за Березиной плацдарме, где они уже зарылись в землю, мы отыскали в центре Бобруйска скопление штабных автобусов, нескольких легковых автомашин и парочки БТР…

Первый раз нас попытались остановить на въезде в Бобруйск. Трое ленивых немецких жоп около мотоцикла и выставленного легкого заграждения. Пост чего-то там, как пояснил после переводчик-десантник.

Выглядело всё это так. Два грузовичка, тормознутые фрицами на посту, как положено остановились, главный из трех (фельдфебель, «даже не запоминал как его там») подошёл со стороны, где рулил Мыльников. А из кабины тем временем, с другой стороны, выскользнул я. И затем фельдфебелю, скрученному и мгновенно взятому в Силовой захват, довелось вблизи лицезреть жуткое зрелище.

Двоим другим фрицам, стоявшим около коляски с пулемётом, я сдавил черепа под каской так, что они лопнули, забрызгав кровью и мозгами мотоцикл. Немного попало и на фрица. А меня, от ощущения мерзкой и страшненькой смерти через Силу слегка вштырило.

Возможно, даже глаза пожелтели…

Впрочем, поскольку тут история не имела продолжения, никто уже не поведал мне о свете моих глаз.

Ибо нож, подставленный Мыльниковым к глазу ткнутого мордой на забрызганную мозгами коляску немца, вызвал выплеск блевотины. А может и не страх от ножа в глазу… а от того, что тот видел перед носом и чуял им же.

От него мы и узнали, про командира дивизии и ещё кое-что по мелочи, после чего фрица ножом освободили от всего и навсегда…

А второй раз нас уже остановили перед перекрытой дорогой к штабу немецкой дивизии, занявшей какое-то трёхэтажное бывшее советское административное здание в центре города.

Уже трое. Снова «мотик», снова лёгкое, символическое заграждение. Говорить с ними уже было не о чем. Только устрашение, только быстрота! Снова лопнувшие под крупповскими касками черепа фрицев…

На третьем этаже виднелись балкончики, и решив гнать фрицев сверху вниз, я кинул Мыльников — вы снизу, я зачищаю сверху. Думай о своих, обо мне не парься, я вырежу там всех!

Развалив мечом пару подвернувшихся около здания немцев в ХЗ каком звании, но в чёрных беретах, взлетел в прыжке Силы на один из нескольких балкончиков, имевшихся на третьем этаже. Внизу около здания, уже шла трескотня самозарядок. Бравый десант лейтенанта Мыльникова резал тех фрицев, кто был около легковушек и штабных автобусов. Пары «коробочек» БТР или бронеавтомобилей, которых мы углядели на сброшенной с орбиты цифровой карты города, уже не было около штаба…

Точно, какое-то административное здание! На балконе, куда меня вознесла Сила, выставлен бюст Ленина, а по коридору — идут кабинеты! Сила подсказывает, где и сколько единиц разумов.

Уже не Сила, а элементарное соображение подсказывает, что в здании не может быть своих.

Открывающиеся наружу, но влетающие внутрь створки дверей, сшибают всех, кто внутри помещений. А я режу, режу и режу.

Только в той резне до меня дошло, почему, несмотря на все свои Силовые возможности, даже для самых могущественных джедаев и ситов меч — любимое оружие для ограниченных пространств.

Тупо быстрее всего. Ткнуть мечом в область сердца или снести голову его небрежной отмашкой — 100 % мгновенная смерть для многих гуманоидных видов рас, населяющих ДДГ. Да и для негуманоидных тоже.

«Взор Силы» продолжает рисовать мне объёмную картину происходящего в здании и даже за его пределами. Вот, бегущие наверх (привлечённые грохотом и треском вышибаемых дверей кабинетов и звуками падения безголовых и разваленых на куски тел немецкого офицерья и всех, кто около) трое фашистских солдат (из охраны внизу), с поднятыми винтовками вваливаются с лестницы на третий этаж…

… чтобы их выгнуло дугой и бросило на росчерк Силового клинка.

Ещё трое снизу! Их сшибает кусками разрубленных тел. А длинный коридор даёт мне возможность порадовать себя цепной Силовой Молнией!

Ннаа!

Треск уже не деревянных ошмёток от переломанных вышибаемых дверей, но Молний Силы, сжигающих следующую порцию охраны.

Внизу продолжаются выстрелы и я ощущаю в Силе, что бой там перемещается на второй этаж. Бравые ребята из ВДВ, без всякой Силы, похоже, зачистили первый… Стук пулемёта где-то около здания. Чуть позже надо проверить, что там… сейчас нужно утроить внимательность, чтобы под горячую руку и распалённость Тёмной стороной, радующейся устроенному кровопролитию и резне, не порезать кого-то из своих.

Зачистив третий этаж, и ощутив в Силе, что на нём больше нет никого живого, кроме меня спускаюсь на второй.

Как раз есть время, за пару лестничных пролётов зачитать про себя пару строф из Литании Безмятежности…

Очень хорошо, что первым сюда успел Мыльников. Я бы просто порезал этого фрица, который сидит за столом под прицелом самозарядок двух бойцов. Зачищая кабинеты на втором этаже, я также, как и на третьем, просто убивал всех, даже не вникая в знаки различия фашиков.

А вот сейчас то вижу, что Мыльников взял какого-то важного чина. Судя по изяществу и богатству знаков различия, кресту и прочим значкам у того. Командир дивизии, тот самый «модельер»?

Его глаза на мгновение расширяются, когда я вваливаюсь туда, где его застукал лейтенант-десантник. Ибо мой меч активирован.

После оценки ситуации, к Мыльникову летит вопрос:

— Этот пи?*р очень важен или тоже его на куски?

— Переводчик ранен… а этот молчит. Я в немецком слаб… может, тот самый Модель?

Лицом фриц владеет хорошо, но страх узнавания в Силовой ауре не скроешь от одарённого. Особенно когда он распалён Тёмной стороной, которая… чего уж там, даёт особый «нюх» на слова и мысли лжи. От того так тяжело солгать Тёмным Лордам.

Ха… а я ведь не Тёмный Лорд.

Но можно как тогда, с Сейтом Пестажем.

— Десант, не дрейфь! Сейчас я его прищучу…

Раскрываюсь в Силе до конца. В помещении даже физически мерцает электрический свет, а я заполняю ощущением себя всё вокруг. Фриц не сможет мне солгать, даже без пропускания Молний Силы через него.

— Вальтер… Модель? — Вбиваю я в него Голосом Силы вопрос…