Трансгендерное освобождение. Движение, время которого пришло. Марксистский взгляд на то, когда и почему возникло трансгендерное угнетение

Преступление трансвестизма

Жанна была осуждена за своё утверждение, что её трансвестизм был религиозным долгом, а свои видения она ставит превыше власти церкви. Многие историки и учёные рассматривали трансвестизм Жанны как непоследовательный. Дословный протокол допросов, однако, показывает, что судьи Жанны нашли её трансвестизм отвратительным и потребовали, чтобы она носила женскую одежду. Жанна отказалась, зная, что неповиновение навлечёт на неё проклятье.

Показания Жанны д’Арк в свою защиту раскрыли, как глубоко трансвестизм коренился в её личности. Она торжественно заявила:

Жанне устроили устрашающую экскурсию по пыточной камере, ознакомив с орудиями пытки. Её отвели на кладбище и показали эшафот, который — как сказали её мучители — ждёт её, если она не покорится им. Испытав такое психологическое истязание и угрозу быть сожжённой заживо, 24 апреля 1431 года Жанна отреклась, повинившись в ношении одежды, нарушающей естественные приличия. Она согласилась подчиниться церковному авторитету и носить женскую одежду. Она была «милостиво» приговорена к жизни в тюрьме в женском платье, на хлебе и воде.

Через несколько дней она вернулась к мужскому платью. Её судьи спросили её, почему она так поступила, ведь облачиться в мужскую одежду означало верную смерть. Суд записал её ответ:

Инквизиция приговорила её к смерти за возвращение к мужскому платью, заявив, что она «возвращается снова и снова, как собака к своей блевотине». Жанна д’Арк была незамедлительно сожжена на костре.

Почему обвинение в трансвестизме было столь значительным?

Действительную причину можно обнаружить в указе, выпущенном факультетом Парижского университета 14 мая 1431 г., который осуждал трансвестизм Жанны и настаивал, чтобы её сожгли как еретичку. Эти церковные теологи объявили, что переодевание Жанны было «следованием обычаю язычников»[17].

Церковь была теперь единственным могущественным учреждением, цементирующим всю феодальную Западную Европу в одну политическую систему. Что ещё важнее, церковь была могущественнейшим феодальным лордом, претендующим на владение третьей частью земли католического мира.

Инквизиция, а позднее суды над ведьмами, были оружием террора и массового убийства, которые привели к ошеломляющим потерям человеческих жизней — от Ирландии до Польши. Многие крестьянки, включая многих лесбиянок, которые следовали старым сельским верованиям, были обвинены в ведовстве, подвергнуты истязаниям и сожжены. Трансгендерные люди, геи, арабы, евреи, учёные, травники и целители — всякий, кто бросал вызов или ставил под вопрос правящий класс и церковь, считался угрозой и уничтожался.

Это был контрреволюционный террор класса землевладельцев, нацеленный против своенравного и бунтарского крестьянства, а также новой мелкой буржуазии, которая становилась вызовом его классовому господству.

Пытка была правилом. Инквизиторы приходили, вооружённые не только Библией,— с огнём и мечом они приходили подавлять крестьянские восстания. Надвигающийся крах феодализма только подстегнул реакционный гнёт.