Тренинг уверенности в себе

В предыдущих главах я говорил о том, что в каждом навыке необходимо систематически и последовательно практиковаться. Хотя в каждом тренировочном диалоге используются разнообразные навыки, особо подчеркивается употребление какого–то одного из них. В повседневной ситуации, требующей решительного поведения, вы лучше сможете справиться с проблемой, если хорошо помните последовательность применения этих навыков. В каждой конкретной ситуации один из них или все они могут помочь вам остановить манипулирование вами, и вы достигнете вашей цели или разумного компромисса.

За исключением отдельных подготовленных тренировочных диалогов, все приводимые в последующих главах примеры взяты из рассказов студентов о том, как они использовали эти навыки вне класса. Диалоги были зафиксированы на бумаге, магнитной ленте, кассете или пересказаны студентами, пациентами, коллегами, знакомыми, друзьями. При издании книги для придания большей краткости, ясности и наглядности в них были внесены небольшие изменения. Не исчерпывая всего множества возможных ситуаций, они подсказывают нам, как нужно вести себя в схожих обстоятельствах.

Манипуляции, направленные на то, чтобы вызвать у вас ощущение вины, своего невежества или беспокойства, остаются манипуляциями, от кого бы они ни исходили — от вашего врача, друга или тещи. Основное значение полученного вами навыка при его использовании сохраняется, и неважно, какие конкретные слова вы при этом выбираете. Хотя вы можете предпочесть применить какой–то один навык (в зависимости от ситуации, в которой вы оказались), вам может подойти любой из них. Ни один из навыков — Заигранная пластинка, Игра в туман, Негативные расспросы, Негативное заявление — не закреплен жестко за определенными ситуациями или определенными людьми.

Первый смешанный диалог, который я использую в классе, встречался в жизни моих учеников и пациентов бесчисленное множество раз. Назовем его так: «Общение с продавцом, предлагающим свой товар по домам».

В упражнении происходит следующее: в вашу дверь звонит незнакомец и представляется как: 1) инвалид испано–американской войны, первой мировой войны, второй мировой войны, корейского или вьетнамского конфликтов — в зависимости от его возраста; 2) представитель Всемирного общества защиты детей–инвалидов; 3) представитель обездоленных меньшинств; 4) студент колледжа или 5) просто ваш сосед (вы его никогда не встречали за короткий четырнадцатилетний период вашей жизни в этом доме). Этот человек разрабатывает проект отправки детей их района в летний лагерь в горах, подальше от городского смога, тесноты и нехороших нездоровых влияний. После того как он представился, незнакомец объясняет, что продает подписку на разнообразные журналы, а определенный процент прибыли будет использован в достойных целях.

Продавец только что представился, объяснил свои цели и начал с утверждения:

Продавец: Я уверен, вам захочется иметь эти журналы дома для вашего образования и развлечения.

Ученик: Я понимаю, чего бы вам хотелось, но они меня не интересуют.

Продавец: Вы должны подумать, какую пользу это принесет обездоленным детям, если вы купите эти журналы.

Ученик: Это правда, я должен, но меня все же не интересуют ваши журналы (Игра в туман и Заигранная пластинка).

Продавец: Если достаточное количество людей подпишется на эти журналы, это может обеспечить им медицинскую помощь.

Ученик: Возможно, вы правы, но меня все равно не интересует это (Игра в туман и Заигранная пластинка).

Продавец: Я не могу поверить, что вы позволите бедным детям переносить страдания и оставаться без помощи. Ученик: Я понимаю, что бы не верите этому, но меня не интересуют ваши журналы (Игра в туман и Заигранная пластинка).

Продавец: Все ваши соседи подписались на них.

Ученик: Я не сомневаюсь в этом, но мне не интересно (Игра в туман и Заигранная пластинка).

Продавец: Кому может быть наплевать на маленьких больных детей? Ученик: Не знаю (Самораскрытие).

Продавец (делая новый заход): Вы выписываете какие–нибудь другие журналы⁵

Ученик: Я не интересуюсь покупкой каких бы то ни было журналов (Заигранная пластинка).

Продавец: Но ведь речь не только о журналах. Если вы уже подписаны на какой–нибудь из них, я могу возобновить подписку, и бедные дети получат пользу от этого.

Ученик: Спасибо, но меня не интересует это (Заигранная пластинка).

Продавец: Ваш муж (жена) дома? Я уверен, ему (ей) захочется иметь этот журнал по домашним инструментам.

Ученик: Возможно, но я не собираюсь покупать этот журнал (Игра в туман и Заигранная пластинка).

Продавец: Я могу поговорить с ним (ней)?

Ученик: Меня не интересует (Заигранная пластинка).

Продавец: А ваши дети? У нас много образовательных журналов для них. Вы ведь хотите, чтобы они лучше учились?

Ученик: Да, хочу, но я не хочу покупать никаких журналов (Игра в туман и Заигранная пластинка).

Продавец: Вы даже для своих детей не дадите и цента?

Ученик: Вы правы. Не дам (Игра в туман).

Продавец: Ну что ж, я рад, что ваши соседи не похожи на вас.

Ученик: Я уверен, что это так (Игра в туман).

Многие из моих учеников говорили, что просто захлопывают дверь перед лицом продавца, потому что они не хотят морочить себе голову его чепухой. Я советовал им пользоваться такими ситуациями для практики и подготовки к более серьезным конфликтам с другими людьми. Это как бегать по беговой дорожке, чтобы достичь формы перед выступлением на настоящем соревновании. Я убеждал их не избегать подобных столкновений, пока учатся, а позднее, когда они станут профессионалами благодаря этой практике, тогда они могут закрыть дверь перед лицом продавца, если захотят.

Теперь обратимся к реальному диалогу, в котором покупательница решительно добивается у менеджера магазина вернуть ей деньги за некачественный товар.

Анна, молодая привлекательная женщина, купила себе пару коротких сапог специально, чтобы надевать их на вечеринки во время каникул. Посреди первой же вечеринки каблук от левого сапога отвалился. Анна чуть не завыла от ярости. Разумеется, она захотела получить назад деньги, которые она заплатила за плохие сапоги.

Два дня спустя Анна подходит к продавцу из отдела обуви.

Продавщица: Могу я чем–нибудь помочь?

Анна: Возможно, но я бы предпочла разговаривать с менеджером вашего отдела (Игра в туман).

Продавщица: Он сейчас очень занят. У вас есть жалоба?

Анна: Я верю, что он занят, но мне бы все–таки хотелось поговорить с ним (Игра в туман и Заигранная пластинка).

Продавщица (мгновение молчит): Я посмотрю, сможет ли он подойти.

Анна: Хорошо. Я бы хотела его видеть (Заигранная пластинка).

Продавщица исчезает в дверях и через несколько минут появляется и обращается к Анне.

Продавщица: Он будет через минуту.

Анна (смотрит на часы): Спасибо.

Проходит пять минут. Анна снова подходит к продавщице.

Анна: Как зовут менеджера?

Продавщица (смущенно): О! Мистер Симон.

Анна: Я бы хотела, чтобы вы передали мистеру Симону, что я все еще хочу поговорить с ним, если он не может подойти ко мне сейчас. Я хочу знать, когда он сможет или когда я могу увидеть его начальника (Заигранная пластинка и Разумный компромисс).

Продавщица стремительно исчезает и появляется снова через несколько минут в сопровождении мистера Симона. Тот подходит к Анне.

Менеджер (улыбаясь): Что я могу для вас сделать?

Анна (показывая бракованные сапоги): Я хочу получить назад деньги за эти сапоги, которые я купила у вас на прошлой неделе. Они бракованные. В первый же раз, как я их надела, от одного сапога отвалился каблук.

Менеджер (разглядывая сапоги): Ммм… Этого раньше никогда не случалось с этой партией сапог. (Возможный намек: что вы такое с ними сделали?)

Анна: Я верю, что этого раньше не случалось, но это произошло сейчас, так что мне нет дела до других сапог, которые вы продали. Меня волнует только эта пара, и я хочу получить назад свои деньги (Игра в туман, Самораскрытие и Заигранная пластинка).

Менеджер (кладя сапоги обратно в коробку): Хорошо, мы посмотрим, можно ли их починить, прежде чем возвращать деньги. Я отправлю их нашему мастеру по ремонту обуви, посмотрим, сможет ли он что–нибудь сделать.

Анна: Я понимаю, что вам бы хотелось попробовать их починить, нежели вернуть деньги, но меня не интересует ремонт. Я хочу назад свои деньги (Игра в туман, Самораскрытие и Заигранная пластинка).

Менеджер: У нас не принято принимать поврежденный товар и возвращать за него деньги.

Анна: Я знаю, что у вас это не принято, но эти сапоги мне не нужны, я хочу получить назад деньги (Игра в туман и Заигранная пластинка).

Менеджер (с любопытством глядя на Анну): Вы сказали, что надели их всего раз?

Анна: Да, и я хочу получить деньги (Заигранная пластинка).

Менеджер: Вы в них танцевали?

Анна: Я не понимаю. Какое отношение имеют танцы к этим сапогам? (Негативные расспросы).

Менеджер: Некоторые люди повреждают сапоги, когда танцуют. Анна: Я знаю, это так. А что, эти сапоги сделаны столь плохо, что в них нельзя танцевать? (Игра в туман и Негативные расспросы).

Менеджер: Нет… Вы можете в них танцевать.

Анна: Очень рада, что вы мне это сказали. Это убеждает меня, что я приобрела некачественный товар. Я хочу получить назад мои деньги (Самораскрытие и Заигранная пластинка).

Менеджер: Я уверен, мы сможем как следует починить ваши сапоги.

Анна: Я вас понимаю, но я заплатила такие большие деньги, а сапоги оказались бракованными. Это для меня совершенно неприемлемо, я хочу полностью получить мои деньги (Игра в туман, Самораскрытие и Заигранная пластинка).

Менеджер: Но я не могу этого сделать.

Анна: Я вас понимаю, но я хочу вернуть свои деньги, а не отремонтированные сапоги вместо денег (Игра в туман и Заигранная пластинка).

Менеджер: Хорошо, я попробую что–нибудь сделать. (Он уходит. Анна смотрит на часы и затем по сторонам. За ней стоит другая женщина и держит пару сапог и поодаль сидит пожилая женщина в собольей шубе. Заметив, что обе женщины обратили внимание на ее спор с менеджером, Анна начинает чувствовать себя немного смущенно. Это ощущение тут же исчезает, когда пожилая женщина в шубе идет в ее сторону и мягко говорит «Боритесь, дорогая. Не дайте им победить». Через несколько минут снова появляется менеджер и подходит к Анне.)

Менеджер: Я понимаю, что это неудобно для вас, но я только что говорил с нашим мастером по ремонту обуви. Контора его находится в Вишире. Если вы отвезете их ему, он сможет их немедленно отремонтировать. Вам не придется ждать неделю, которую это заняло бы у нас.

Анна: Я все понимаю, но меня абсолютно не интересует ремонт этих сапог. Мне нужны только деньги (Игра в туман, Самораскрытие, Заигранная пластинка).

Менеджер: Но мы не можем вернуть вам деньги. Фабрика не разрешает нам возвращать деньги таким образом.

Анна: Я понимаю, что фабрика не разрешает вам возвращать деньги. Но меня не интересут, может или нет фабрика это позволить. Я хочу получить назад деньги (Игра в туман, Самораскрытие и Заигранная пластинка).

Менеджер: Но в этом все дело. Если фабрика не возместит нам убытки, я не смогу вернуть вам деньги.

Анна: Я понимаю, что у вас проблемы с фабрикой. Но это ваши проблемы, а не мои. Меня не интересуют ваши проблемы с фабрикой. Меня интересует только полное возмещение моих расходов (Игра в туман, Самораскрытие и Заигранная пластинка).

Менеджер: Но если мы это сделаем, мы потеряем деньги.

Анна: Я знаю, что вы потеряете деньги, но это меня совершенно не интересует. Только получение моих денег (Игра в туман, Самораскрытие, Заигранная пластинка).

Менеджер: Я не могу вернуть вам деньги. У меня нет такой власти.

Анна: Я верю вам, поэтому я бы хотела знать имя вашего начальника, кто может это сделать (Игра в туман и Разумный компромисс).

Менеджер молчит.

Анна: Вы мне скажете его имя или мне спросить у кого–нибудь еще? (Разумный компромисс).

Менеджер: Я попробую что–нибудь сделать. (Менеджер исчезает и через минуту вновь появляется.)

Менеджер: Мы, как правило, этого не делаем, но вам мы вернем деньги на ваш счет.

Анна: Спасибо. (Поворачивается и улыбается молодой даме, стоящей за ней и держащей в руках пару бракованных сапог.)

Анна не была моей студенткой или пациенткой. Она была моей коллегой и научилась всем этим навыкам из наших разговоров за ленчем или на работе, и в течение нескольких месяцев применяя их на практике. Занятно, что Анна, не посещая регулярных занятий, смогла в итоге пользоваться этими навыками довольно хорошо. Приведенный диалог был первым в серии успешных диалогов, как она говорила. Она смогла стать более уверенной при общении с людьми. Как и большинство других учеников, она и сама очень изменилась: стала более настойчивой, менее чувствительной к критике, смогла легче справляться с ошибками, испытывать меньше беспокойства по поводу проблем и конфликтов с другими людьми и гораздо реже проявляла гнев и агрессивность по отношению к близким людям. Когда недавно я попросил ее сказать, что ей наиболее ценно из ее опыта, она упомянула позитивные эмоциональные изменения в ней самой и особо отметила изменение ее отношения к самой себе и другим людям, общую уверенность в себе, основанную на способности распознать манипуляции со стороны других людей и справляться с ними.

Теперь давайте посмотрим на обратную сторону медали: служащий магазина напористо реагирует на законное недовольство покупателя.

Энди служит в отделе обслуживания в большом универмаге. Он часто работает днем один в конторе, так как остальные сотрудники в это время занимаются доставкой товара, а его босс тоже куда–то отлучается по делам. Как и многим другим, Энди трудно было иметь дело с жалобами рассерженных покупателей.

Иногда, становясь особенно нервным, он игнорировал телефонные звонки. Следующий диалог он пересказал после систематического тренинга.

Энди сидит за своим рабочим столом, звонит телефон, Энди берет трубку и начинает разговор с покупательницей, жалующейся на то, что у нее не работает холодильник, купленный в этом универмаге.

Покупательница: Это миссис Грандиос Мне доставили сегодня новый холодильник, он не работает. Я хочу, чтобы кто–нибудь пришел прямо сейчас и наладил его, или замените его.

Энди: Я очень хотел бы помочь вам, но все рабочие сейчас на выезде, и мы, вероятно, сможем обслужить вас только завтра утром (Самораскрытие).

Покупательница: Это просто сводит меня с ума! Когда я выбирала холодильник, продавец обещал, что его доставят сегодня утром. У меня сегодня вечеринка, я вечером принимаю гостей. Сначала его привезли в три часа дня, а теперь он не работает!

Энди: Такое действительно может свести с ума. Я бы на вашем месте тоже обезумел (Игра в туман, Самораскрытие).

Покупательница: Вы должны кого–нибудь прислать. Мне обещали, что его доставят вовремя, и я смогу им пользоваться во время вечеринки.

Энди: После того как мы обещали доставить его вовремя и не сделали этого, мы явно виноваты. Это очень некрасиво с нашей стороны (Негативное заявление).

Покупательница: Вы должны прислать кого–нибудь, чтобы его наладили.

Энди: Я действительно хотел бы вам помочь, мадам, но здесь никого нет, кроме меня, в это время дня (Самораскрытие и Заигранная пластинка).

Покупательница: Вы можете уйти?

Энди: Я не наладчик. Я не знаю, как починить его. Вы уверены, что он включен в сеть?

Покупательница: Да, я уже проверяла.

Энди: Он совсем не работает? Даже ни малейшего звука?

Покупательница: Ничего.

Энди: Тогда я не знаю, что вам сказать. Разве тот, кто его доставил, не проверил, работает ли он? (Самораскрытие).

Покупательница: Они что–то сделали с ним, когда придвигали к стене. Я стала проверять его только сейчас, когда хотела положить продукты. Он не работает.

Энди: Я бы хотел помочь вам, но я ничего не могу для вас сделать до завтрашнего утра (Самораскрытие и Заигранная пластинка).

Покупательница: Так дела не делаются. Как люди могут рассчитывать на вас?

Энди: Я уверен, вы правы! Мы оплошали сегодня. Я скажу вам, что я могу сделать. Я лично прослежу, чтобы завтра утром к вам приехал наладчик (Игра в туман, Негативное заявление и Разумный компромисс).

Покупательниц а: А сегодня никак нельзя?

Энди: Я бы очень хотел помочь вам, но сегодня уже ничего нельзя сделать. Я позабочусь о том, чтобы завтра утром это было обязательно сделано (Самораскрытие, Заигранная пластинка и Разумный компромисс).

Покупательниц а: Я бы хотела поговорить с вашим начальником.

Энди: Замечательно, но его здесь сейчас нет (Игра в туман).

Покупательница: Когда он будет?

Энди: Я не знаю (Самораскрытие).

Покупательница: Не могли бы вы мне позвонить завтра и сказать, когда будет наладчик?

Энди: Я лично прослежу за этим, а лучше вы позвоните мне завтра в 9 часов утра (Разумный компромисс).

Покупательница: Кого мне позвать?

Энди: Попросите Энди из отдела обслуживания

После столь успешного опыта с недовольной покупательницей Энди ощутил, что он уже не нуждается в ассертивной терапии, и я с ним согласился. Во время разговора, как признался Энди, он немного нервничал. Его интересовало, сможет ли он в дальнейшем и справляться с ситуацией, и в то же время ощущать себя комфортно. Я уверил его, что большинство учеников все еще немного нервничают во время своей первой ассертивной практики. Они еще помнят свои былые провалы и ждут всяких проблем. Но после того как они несколько раз успешно справятся с конфликтом, они уже не ждут катастрофы, и, следовательно, — нет и беспокойства. Как я и предсказал, Энди, по его словам, впоследствии не нервничал при конфликтах с покупателями.

Обратимся теперь к другой ситуации, когда покупатели настойчиво добиваются по телефону от работников и владельца мебельного магазина того, чего они хотят.

Эдит Хэт, жена Марка Хэта, недавно приобрела диваа Она более шести месяцев провела в поисках и наконец нашла то, что искала Исключительно довольная своим выбором, она была крайне раздосадована, когда обнаружила, что через восемь месяцев на диванных подушках стали расходиться швы. Она обратилась с жалобой в магазин. Работники магазина забрали подушки, отремонтировали их и вернули ей. Шесть месяцев спустя те же самые швы снова начали расходиться. Эдит позвонила в мебельный магазин и сказала секретарю владельца, что она хотела бы, чтобы подушки перетянули заново, потому что предыдущий ремонт ее не устраивает. Эдит сообщили, что владелец магазина в командировке, но представитель фабрики охотно забрал бы подушки и сделал все необходимое. В разговоре с работником фабрики она особенно подчеркивала, что ее устроит только перетяжка подушек заново. Каково же было ее удивление, когда секретарь мебельного магазина позвонил ей двумя неделями позже и сообщил, что подушки подремонтировали. Она снова сказала, что ничего, кроме полной реставрации подушек, ее не удовлетворит. Секретарь ответил, что ничего не может сделать. Они могут только зашить подушки, так как фабрика не обеспечивает их тканью. Эдит ответила, что ей нет дела до фабрики; ее интересует только, что собирается делать мебельный магазин. Отремонтированные подушки так и остались в магазине. Эдит попросила, чтобы владелец позвонил ей или ее мужу Марку, когда вернется.

Вернувшись из командировки, владелец магазина мистер Гримсон звонит Марку на работу.

Марк: Мистер Гримсон, Вас проинформировали о ситуации с моим диваном?

Владелец: Да, я звоню вам, чтобы сообщить, что ваши подушки готовы и вы можете их забрать.

Марк: Их перетянули?

Владелец: Нет, в этом нет необходимости. Мастер с фабрики посмотрел их и решил, что нейлоновой прокладки под углами подушек будет достаточно. Они выглядят как новенькие.

Марк: Я понимаю, что думает фабричный мастер, но я так не думаю. Ваши люди уверили нас шесть месяцев назад, что как следует починили подушки, но это оказалось не так. Я не знаю, что мне делать, когда пройдет еще шесть месяцев. Вряд ли на углах сейчас осталась какая–нибудь ткань. Я хочу, чтобы подушки перетянули (Игра в туман, Самораскрытие и Заигранная пластинка).

Владелец: Мистер Хэт. Вы можете поверить мне на слово, эти подушки в порядке.

Марк: Я знаю, вы в это верите, мистер Грим–сон, но я нет (Игра в туман и Самораскрытие).

Владелец: Но все дело в фабрике. Они не разрешают нам перетягивать мебель.

Марк: Мистер Гримсон, я знаю, но у меня нет проблем с фабрикой, у меня проблема с вами. И меня не волнуют ваши проблемы с фабрикой. Я только хочу, чтобы мне перетянули подушки (Самораскрытие и Заигранная пластинка).

Владелец: Давайте я подумаю, что можно сделать и перезвоню вам.

Марк: Когда вы перезвоните?

Владелец: Я встречаюсь с людьми с фабрики в пятницу за ленчем. Я позвоню в понедельник.

Марк: Хорошо. Я буду ждать вашего звонка.

Наступила среда следующей недели. Марк звонит владельцу магазина, поскольку тот так ему и не позвонил.

Марк: Мистер Гримсон, вы уже договорились о том, чтобы мне перетянули подушки? (Заигранная пластинка).

Владелец: Я не встретился в прошлую пятницу с людьми с фабрики.

Марк: Я не понимаю. Какое отношение ко всему этому имеет фабрика? (Самораскрытие).

Владелец: Я пытаюсь договориться о вашем деле с фабрикой и делаю все возможное для вас.

Марк: Мистер Гримсон, меня действительно не интересуют все ваши попытки договориться с фабрикой. Я платил за диван вам, а не фабрике. Вы можете делать все, что найдете нужным для того, чтобы мне перетянули подушки. Я только хочу, чтобы их перетянули, а не подправляли (Самораскрытие и Заигранная пластинка).

Владелец: В эту пятницу у меня встреча с менеджером фабрики, нам потребуется еще немного времени, чтобы все уладить.

Марк: Мне перетянут подушки? (Заигранная пластинка).

Владелец: Я постараюсь узнать, может быть, я смогу достать для вас новый диван.

Марк: Это очень мило с вашей стороны, мистер Гримсон, но в новом диване нет никакой необходимости. Я только хочу, чтобы мне перетянули подушки (Самораскрытие и Заигранная пластинка).

Владелец: Позвольте, я сначала попробую сделать по–своему. Я уверен, вас это устроит. Почему бы вам пока не забрать свои подушки, чтобы пользоваться старым диваном?

Марк: Я уверен, что меня это устроит, но я до тех пор оставлю подушки у вас, пока они не будут перетянуты (Игра в туман и Заигранная пластинка).

Владелец: Дайте мне еще неделю или две.

Марк: Хорошо. Если вы за это время мне не позвоните, я сам позвоню вам (Разумный компромисс).

Владелец: Я уверен, что позвоню вам раньше.

Марк: Если вы по каким–либо причинам не позвоните, я позвоню вам, чтобы мы могли решить, что делать (Разумный компромисс).

Владелец: Хорошо. Я сделаю все возможное.

Марк: Я верю, что это так (Игра в туман).

Спустя две недели Марк звонит мистеру Гримсону.

Марк: Мистер Гримсон, я не слышал вас две недели. Мои подушки перетянули? (Заигранная пластинка).

Владелец: Я встречался с менеджером фабрики, они не хотят ничего делать. Я сделал все от меня зависящее.

Марк: Мистер Гримсон, я верю, что вы сделали все возможное, но меня не интересует, что может или не может сделать фабрика. Меня волнует только, что вы собираетесь делать. Я хочу, чтобы эти диванные подушки отреставрировали (Игра в туман, Самораскрытие, Заигранная пластинка).

Владелец молчит несколько минут.

Марк: Мистер Гримсон. Вы здесь? Нас прервали?

Владелец: Нет, я думал. Возможно, есть другой способ разрешить проблему. Дайте мне еще несколько дней, и я попробую еще что–нибудь сделать.

Марк: Я уверен, что есть и другой способ все уладить, но я все–таки хочу, чтобы мне перетянули подушки (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Владелец (с раздражением в голосе): Мистер Хэт, я делаю для вас все, что только могу. Пожалуйста, потерпите еще немного.

Марк: Когда мне ждать вашего звонка? (Разумный компромисс).

Владелец: Обещаю вам позвонить в пятницу.

Марк: Хорошо, я буду ждать.

Марк позвонил Мистеру Гримсону в 3 часа дня в пятницу, и секретарь сообщил, что мистера Гримсона нет. Марк просил передать, что хочет поговорить с мистером Гримсоном сегодня же, или пусть он позвонит Марку домой вечером. Мистер Гримсон позвонил в 4 часа 45 минут.

Владелец (в веселом настроении): Мистер Хэт. Нескольких дней иногда недостаточно, даже если бы в них было в полтора раза больше часов.

Марк: Я не понимаю, о чем вы говорите, мистер Гримсон (Самораскрытие).

Владелец (слегка смущен): Я хотел сказать, что иногда нам не хватает часов в сутках, чтобы успеть все сделать.

Марк: Это правда. Если бы у меня был лишний день, мистер Гримсон, я бы его вам подарил, но у меня самого его нет (Игра в туман, Самораскрытие).

Владелец (серьезно): Хорошо, о вашем диване. Я заказал другой такой же, мы его получим в начале следующего месяца. Мы заменим ваш диван на новый.

Марк: Это очень мило с вашей стороны, мистер Гримсон, но в этом нет необходимости. Все, что я хочу, — это чтобы мои подушки перетянули (Самораскрытие, Заигранная пластинка).

Владелец: Нет, я не хочу этого делать. У меня было достаточно проблем с вашим диваном и фабрикой, допустившей этот брак.

Марк: Почему не заменить только подушки? Это бы меня вполне устроило (Разумный компромисс).

Владелец: Это не получится. Они не подойдут точно по оттенку.

Марк: Хорошо. Я буду ждать звонка после первого числа, чтобы точно знать, когда доставят диван, и быть в это время дома.

Владелец: Я лично попрошу менеджера позвонить вам и сообщить дату. Кстати, в каком состоянии ваш диван? Подушки выглядят как новенькие. Остальное в таком же состоянии?

Марк: Да, не считая швов на подушках, диван выглядит новым.

Владелец: Я буду использовать ваш старый диван как образец, все будет отлично.

Марк: Спасибо, мистер Гримсон. Я признателен вам за то, что вы сделали.

Владелец: Нет, я виноват, что так получилось. Пожалуйста, пусть ваша жена придет посмотреть наши новинки. Я уверен, они ей понравятся.

Марк: Я скажу ей об этом.

С мистером Гримсоном было довольно трудно, поскольку тот все время ссылался на трудности, возникающие из–за фабрики. Марку нелегко было сказать, что ему нет никакого дела до фабрики, что его интересует только то, как владелец магазина собирается решить его проблему. Но когда он сумел это сделать, в дальнейшем уже не возникало трудностей.

После достижения успеха Марк понял, что он справился с конфликтом благодаря своей решительности и просто настойчивому повторению своей просьбы. Он не мог использовать никаких юридических мер или каким–то образом угрожать деловому благополучию мистера Гримсона, чтобы заставить его ликвидировать брак. Марк мог только настойчиво требовать, чтобы хозяин магазина исправил ошибку. Если бы владелец упорно отказывался, ничего бы сделать не удалось. Настойчивость не гарантирует успеха, но Марк, как и другие мои ученики, обнаружил, что в запасе у людей, с которыми мы спорим, только несколько «нет». Если только справишься с этими «нет», то вскоре можно найти компромисс.

В следующем диалоге служащая офиса общается с недовольными посетителями.

Дороти работает в одной из муниципальных служб. С ней вместе делопроизводителями служат еще несколько женщин. В их обязанности входит и общение с посетителями. До занятий по ассертивной терапии Дороти старалась избегать общения с посетителями. Она говорила: «Я все время нервничала и не знала, что сказать, когда не могла ничего для них сделать». Спустя несколько недель Дороти на практике попробовала проявить себя решительно в ответ на просьбу, в которой она ничем не могла помочь. В следующем диалоге представлены несколько таких примеров.

Дороти на рабочем месте; к ней в комнату заходят две пары.

Дороти (первой паре, мужчине и женщине лет тридцати): Здравствуйте, что я могу для вас сделать?

Первый мужчина: Я бы хотел, чтобы у меня взяли отпечатки пальцев, и нотариус заверил бы их подлинность.

Дороти: Нотариус теперь находится на четвертом этаже, комната 407, а отпечатки пальцев мы не снимаем. Вам следует обратиться за этим в отделение полиции, вход с другой стороны здания.

Первый мужчина: Но в вестибюле в указателе написано, что это здесь.

Дороти: Вы правы. Разве это не глупо? Нотариус переехал четыре месяца назад, а они еще не отметили это в указателе. Я думаю, вскоре указатель переделают (Игра в туман, Негативное заявление).

Первая женщина: Почему вы ничего не сделаете?

Дороти: Я бы очень хотела. Мы посылали им сведения, но надпись так и осталась той же. Я не знаю, что с этим сделать (Самораскрытие).

Первая женщина: Это странно. Наверное, все–таки что–то можно сделать.

Дороти: Должно быть, что–то можно сделать, но я не знаю что (Игра в туман, Самораскрытие).

Первая женщина: За все те налоги, которые мы платим, муниципальные службы могут хотя бы делать правильные указатели.

Дороти: Вы правы. Похоже, мы оплошали (Игра в туман, Негативное заявление).

Первый мужчина: Мне сказали, что здесь у меня могут снять отпечатки пальцев.

Дороти: Я понимаю, что вам так сказали, но мы не занимаемся отпечатками пальцев. Мы никогда этого не делали (Игра в туман).

Первый мужчина: Я разговаривал с кем–то из вашего офиса по телефону, и мне сказали, что у меня могут снять отпечатки пальцев.

Дороти: С кем вы разговаривали? Я приведу ее к вам.

Первый мужчина: Я не знаю, но я разговаривал с кем–то из этого офиса.

Дороти: Хорошо, если это так, мы очень виноваты. Я всегда переживаю, когда что–нибудь подобное случается со мной (Негативное заявление, Самораскрытие).

Первый мужчина: Вечно служащие этих учреждений что–нибудь путают!

Дороти: Я вполне понимаю ваши чувства. Действительно, так иногда кажется, не так ли? (Самораскрытие, Негативное заявление).

Первая пара уходит, и Дороти обращается ко второй — пожилым мужчине и женщине.

Дороти: Что я могу для вас сделать?

Вторая женщина: Мы хотели бы получить бланки на оформление наследства.

Дороти: ничего не знаю о них. Я не слышала ничего о них. (Звонит по телефону, описывает ситуацию своему боссу, слушает ответ, снова обращается к паре.) Мы не можем вам помочь в этом. Я напишу вам адрес и номер телефона, где эти бланки можно получить (Самораскрытие).

Второй мужчина: Но внизу нам сказали, что мы можем получить бланки на оформление наследства в этой комнате.

Дороти: Я понимаю, что, вероятно, там думали, что вы можете получить их здесь (Игра в туман).

Второй мужчина: Жаль, что ваши люди не могут дать правильных указаний.

Дороти: Мне тоже жаль (Игра в туман, Самораскрытие).

Вторая женщина: Кто–нибудь должен сказать вашему служащему внизу, чтобы он не посылал людей черт знает куда.

Дороти: Я непременно скажу ему во время ленча, что у нас нет бланков на получение наследства (Разумный компромисс).

Вторая женщина: Вы знаете, сколько денег мы потеряем, если не получим эти бланки?

Дороти: Нет, не знаю (Самораскрытие).

Вторая женщина: Позвольте мне сказать, что это огромная сумма.

Дороти: Я верю, что это так (Игра в туман).

Вторая женщина: Почему у вас нет этих бланков, и мы должны куда–то за ними ехать?

Дороти: Я не знаю. Я предполагаю — это государственные бланки, а это административный офис (Самораскрытие).

Вторая женщина: Я думала, вы, муниципальные служащие, должны были бы придерживаться одной и той же линии в подобных важных делах.

Дороти: Я понимаю, почему вы так считаете, но вам придется ехать за бланками в другое место (Самораскрытие).

Вторая женщина: Вы еще слишком молоды, чтобы понять, насколько нам это тяжело. Доживите до наших лет, посмотрим, как вам это понравится.

Дороти: Возможно, вы правы. Я не знаю точно, какой я буду в вашем, возрасте. Я еще чем–нибудь могу помочь вам? (Игра в туман, Самораскрытие).

Второй мужчина (пропуская вперед даму): Нет, спасибо.

Решительность Дороти не нуждается в комментариях с моей стороны. Она говорит сама за себя!

Обратимся к одной из самых легких ситуаций, когда вы можете получить свои деньги (настойчивостью), отданные за ремонт вашей машины.

Арнольд купил маленькую иностранную машину. После того как он наездил на ней тысячу миль, стало заметно, что тормозная жидкость течет во всех четырех колесах. Он обратился туда, где купил машину, поговорил с одним из ремонтников, и тот сказал ему, что проблема — в тормозных цилиндрах, и что их приведут в порядок. Через несколько дней после того, как Арнольд забрал машину после ремонта, он с раздражением заметил, что тормоза скрипят. Арнольд возвращается на место продажи машины и говорит с одним из представителей фирмы.

Арнольд: Я несколько дней тому назад ремонтировал у вас тормоза. Они ужасно скрипят. Сделайте, пожалуйста, так, чтобы они не скрипели.

Служащий: Но мы ничего не можем с этим поделать. Стандартные тормоза всегда скрипят.

Арнольд: верю, что все стандартные тормоза скрипят, но когда я покупал машину, тормоза не скрипели, и я не хочу, чтобы они скрипели сейчас (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Служащий: Мы ничего не можем с этим сделать.

Арнольд: Как зовут вашего менеджера и где я могу его найти?

Служащий: Он в конторе, вон там.

Арнольд: Как его зовут? (Заигранная пластинка).

Служащий: Джерхард Браун.

Арнольд идет в офис мистера Брауна, видит, что тот выслушивает жалобу другого покупателя, и молча стоит в ожидании.

Менеджер: Садитесь, садитесь. Что я могу для вас сделать?

Арнольд (все еще стоя, смотрит вниз на менеджера и спокойно говорит): Что за чепуху сказал мне ваш человек, что вы не можете наладить тормоза? Они не скрипели, когда я покупал машину, а теперь скрипят.

Менеджер: У вас есть квитанция о выполненной работе?

Арнольд (протягивает ему квитанцию): Да. Я хочу, чтобы тормоза не скрипели (Заигранная пластинка).

Менеджер: Тут сказано, что все тормозные цилиндры подтекли. Мы их наладили. А, вот что произошло! Механик, вероятно, обнаружил дефект в тормозных колодках и решил заменить их, чтобы тормоза лучше работали. Он не должен был это делать, но мы хотим быть уверены, что каждая машина, которую мы ремонтируем, будет полностью безопасна для наших клиентов. Мы с вас ничего за это не взяли. Мы поставили вам бесплатно новые колодки.

Арнольд: Я верю, то, что вы говорите, — правда, но когда я покупал эту машину, тормоза не скрипели, а после ремонта они скрипят. Я хочу, чтобы тормоза у моей машины не скрипели (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Менеджер: Этими колодками нас обеспечивает завод. Они намного лучше прежних. Они дольше держатся, со временем они почти не будут скрипеть.

Арнольд: Откровенно говоря, меня не интересует, какие проблемы у вас с заводом запчастей. Возможно, эти тормоза лучше, но я хочу, чтобы тормоза на моей машине не скрипели (Самораскрытие, Заигранная пластинка).

Менеджер: Но эти новенькие колодки установлены вам бесплатно. Мы не должны были этого делать. Мы оказали вам любезность. Мы хотим, чтобы наши покупатели были в безопасности на дорогах.

Арнольд: Это очень любезно с вашей стороны, но я не хочу, чтобы тормоза на моей машине скрипели (Заигранная пластинка, Игра в туман).

Менеджер: Но если мы поставим назад старые колодки, они не продержатся и половины того срока, что новые.

Арнольд: Вероятно, новые продержатся дольше, но честно говоря, меня не волнует, насколько надежны новые тормозные колодки, которые вы поставили в моей машине, если тормоза скрипят (Игра в туман, Самораскрытие).

Менеджер (молчит некоторое время, кусает губу в раздумье, на его лице озабоченное выражение): Вы можете оставить машину до завтра и забрать ее в 5 часов?

Арнольд: Вы собираетесь наладить тормоза так, чтобы они не скрипели? (Заигранная пластинка).

Менеджер: Если вы оставите машину до завтра, я прослежу, чтобы все сделали.

Арнольд: Я вам очень благодарен, спасибо.

Арнольд после этого разговора пришел к выводу, что невозможное упрямство ремонтников" — миф, вероятно, культивируемый нерешительностью многих клиентов. Он обнаружил, что представитель фирмы имеет всего несколько манипулятивных приемов при отстаивании того, что ему выгодно, а у менеджера этих приемов и того меньше. Приведенный диалог показывает вам, как легко можно справиться с ремонтниками. Я советовал моим студентам в качестве тренинга общаться как раз с работниками автосервиса. И они докладывали, что это было самое легкое домашнее задание из всех, какие я им мог предложить. Ни один не сказал, что потерпел поражение, хотя некоторым пришлось добиваться цели несколько недель.

В следующем диалоге вы увидите пример ситуации, в которой потребовалось больше настойчивости и способности справляться с сильной манипуляцией в течение недель.

Джек — студент, которому, чтобы обеспечивать себя, приходится работать физиотерапевтом. У Джека была старая машина, которая в какой–то момент окончательно «сдохла», и ее пришлось отбуксировать на свалку. Джек знал, что его старая машина скоро откажет, и он готовился купить новую, сэкономив некоторую сумму денег из своего заработка за два года. Поэтому, когда старая машина вышла из строя, он тут же купил другую, подержанную. На следующий день после того, как он купил машину, задний мост (трансмиссия) в ней начал подтекать. Джек доставил машину обратно, и продавец обещал ее наладить. Через два дня после ремонта задний мост потек снова. Джек проконсультировался со мной, и мы в деталях обсудили возможные варианты: дальнейший ремонт, другая машина, возврат его денег назад и как ему удачно справиться с этой проблемой. На следующий день машину с трудом удалось завести, пришлось даже ее подталкивать. Пока Джек ехал к месту продажи машины, он решил, что хочет вернуть назад свои деньги и больше не иметь дела с этим продавцом.

День 1‑й: Джек заходит в офис и говорит с продавцом, у которого купил машину.

Джек: Мистер Кирц, машина, которую вы мне продали, просто куча мусора, и я хочу назад свои деньги.

Продавец: В чем дело, юноша? Я думал, мы все наладили в пятницу.

Джек: Все правильно. Я тоже так думал, но задний мост снова начал течь, и сейчас эта машина ездит еще хуже, чем моя прежняя. Я хочу получить назад мои деньги (Игра в туман, Самораскрытие, Заигранная пластинка).

Продавец: Но мы ничего не можем сделать, это проблема магазина запчастей. Вам придется разбираться с ними.

Джек: Я понимаю вас, но ведь деньги я платил вам, а не магазину запчастей… Я не хочу иметь с ними никакого дела, я хочу назад мои деньги (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Продавец: Это бессмысленно… Вам следует обратиться к ним. Разве вы не отвозили им свою машину?

Джек: Я отвозил. Но с моей стороны было глупо самому делать это, вместо того чтобы настаивать на том, чтобы вы полностью позаботились о моей машине (Негативное заявление).

Продавец: Нет, позвольте, я вам объясню. Мы выполнили то, что обещали сделать, и у вас не может быть претензий к нам! Мы не имеем отношения к магазину! Вам нужно обратиться туда по поводу вашей трансмиссии. Мы ничего не можем сделать. У нас нет деталей. Вот почему мы посылаем вас туда.

Джек: Я вполне понимаю, что вы от меня хотите, но я не собираюсь этого делать. У меня с ними нет проблем. У меня проблемы с вами, и я хочу получить мои деньги (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Продавец: Если вы так настаиваете, я могу позвонить им прямо сейчас и поговорить с ними о вас.

Джек: Мистер Кирц, если вы хотите позвонить им, давайте звоните, но вы звоните для себя, а не для меня. Я согласен, что я оставил машину на ремонт у вас и забрал, но с ними мне нечего делать. Мне больше не нужна эта машина. Я только хочу получить мои деньги (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Продавец (холодно глядя на Джека): Если вы думаете, что мы не сможем позаботиться о машине, которую продали, забудьте об этом! Мы починим вашу трансмиссию!

Джек: Мистер Кирц, я вас понимаю, но вы мне говорили то же самое в первый раз, а машина не в порядке. Если откровенно, после этого я вам не верю, что бы вы мне ни говорили (Игра в туман, Самораскрытие).

Продавец: Этого не должно быть, юноша, после всего, что мне пришлось сделать, чтобы починить вашу машину. Это не моя вина, что магазин не справился с работой. У вас нет повода мне такое говорить. Мы починим вашу машину.

Джек: Я верю, что вы действительно так думаете, мистер Кирц, но я все–таки не доверяю тому, что вы говорите, и хочу получить мои деньги (Игра в туман, Самораскрытие, Заигранная пластинка).

Продавец: Ну, если таково ваше отношение, я ничем не могу помочь.

Джек: Возможно, это так, но я все равно хочу назад мои деньги (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Продавец: Яне могу вам вернуть деньги. Бумаги уже оформлены в Сакраменто. Мы не можем изменить юридический документ. Это ваша машина, она зарегистрирована на ваше имя. Мы ничего не можем с этим поделать.

Джек: Я знаю, что вы так думаете. Вот что мы можем сделать. Давайте поговорим с вашим боссом, который может вернуть мне деньги (Игра в туман, Разумный компромисс).

Продавец: Хорошо, но я не знаю, здесь ли мистер Смит.

Джек: Возможно, но если вы не вернете мне деньги, я хочу увидеться с ним (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Продавец: Я позвоню (набирает номер, с кем–то разговаривает, затем обращается к Джеку). Он будет только завтра.

Джек: Хорошо. Когда его можно увидеть завтра?

Продавец: Мы обычно начинаем работу в 9 часов утра.

Джек: Вы будете здесь в 9 часов 30 минут?

Продавец: Разумеется, я здесь целый день.

Джек: Отлично, тогда я хотел бы поговорить с мистером Смитом, когда он придет. Скажите ему, что я хотел бы, чтобы мы собрались здесь втроем в 9 часов 30 минут. Хорошо?

Продавец: Я передам ему.

Джек: Хорошо. Кстати, вот ключи от машины.

Продавец: Мне не нужны ключи от вашей машины.

Джек: Я вас понимаю, но я оставлю машину здесь. Она загораживает подъезд к вам, и, вероятно, вам захочется ее сдвинуть (Самораскрытие).

Продавец: Заберите вашу машину с собой. Нам она будет мешать. Мы все решим завтра.

Джек: Это так, но я оставляю машину здесь (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Продавец: Будьте благоразумны, припаркуйте ее на улице.

Джек: Я возвращаю вам вашу машину. Меня не волнует, где вы ее припаркуете (Самораскрытие).

Продавец не отвечает, сурово смотрит на Джека и затем на ключи на его столе, берет их одним пальцем.

Джек: До завтра. В 9 часов 30 минут (уходит).

Днем того же дня Джек позвонил в банк и попросил приостановить выплату по его чеку. Ему ответили, что 1800 долларов уже выплачено и они не могут ничего сделать. Тем не менее Джек был настроен решительно и хотел непременно вернуть свои деньги.

День 2‑й: Джек и Кирц входят в офис менеджера.

Менеджер: Садитесь. Я слышал о проблеме с вашей машиной.

Джек: Я хочу получить назад деньги, которые я заплатил за нее.

Менеджер: А почему вы не хотите оставить машину себе?

Джек: Мы с мистером Кирцем вчера говорили об этом. Он не пересказал вам наш разговор?

Менеджер: Да, пересказал, но, по–моему, мы можем ее наладить, и она будет на ходу.

Джек: Я знаю, что вы этого хотите, но я не верю в это и хочу получить мои деньги назад (Игра в туман, Самораскрытие, Заигранная пластинка).

Менеджер: Вы хотите сказать, что я лгун?

Джек: Мистер Смит, я вижу, что вы верите в то, что говорите. Факт в том, что я в это не верю. Я думал о ремонте и решил, что мне лучше не покупать эту машину. Я хочу получить мои деньги (Игра в туман, Самораскрытие, Заигранная пластинка).

Менеджер (некоторое время молчит): Вам не нравится машина, хорошо. Многие машины мне самому не нравятся. Скажите мне, что я должен сделать. Вы пойдете с Бобом на стоянку и выберете любую машину, какую хотите. Мы заберем вашу машину и только урегулируем вопрос с ценой. Это — разумное предложение.

Джек: Похоже на разумное предложение, но я не хочу никакой другой вашей машины. Я только хочу, чтобы мне вернули деньги (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Менеджер: Вас беспокоит состояние будущей машины? Возьмите ее на неделю, и если она вам не понравится, мы предложим вам другую. Если хотите, я сам помогу вам выбрать. Кстати, у нас есть замечательная маленькая машина, которая вам точно понравится. Мы даже можем подождать здесь, пока Боб пригонит ее сюда со стоянки.

Джек: Я верю, что это красивая машина, мистер Смит, но я не хочу другую машину от вас, я хочу одного: верните мне деньги (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Менеджер: Но это невозможно. Все документы уже отправлены в Сакраменто. Вы владелец этой машины, и она зарегистрирована на ваше имя.

Джек: Я не понимаю, почему забрать назад машину и вернуть деньги невозможно, а поменять машину возможно? (Самораскрытие).

Менеджер: Нет проблемы. Мы только посылаем сведения об ошибке при регистрации машины.

Джек: Я все еще не понимаю. Почему невозможно сделать то же самое в отношении денег, а не обменивать машины (Самораскрытие).

Менеджер: Мы просто не можем этого сделать!

Джек: Я верю, что вы действительно так считаете, мистер Смит, но я все еще хочу, чтобы мне вернули деньги за мою машину (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Менеджер: Почему бы вам не взять другую машину? Это бы разрешило проблему. У нас есть очень хорошие машины.

Джек: Возможно, но я не хочу другую от вас. Я хочу получить мои деньги (Игра в туман, Самораскрытие, Заигранная пластинка).

Менеджер (мистеру Кирцу): Боб, я сам разберусь. Возвращайся на стоянку (мистер Кирц уходит). (Джеку) Вы злы на него за то, как он отремонтировал вашу машину? Я вас не виню. Я сам о нем не очень хорошего мнения. Давайте только вы и я все обсудим. Я лично прослежу, чтобы отремонтировали вашу машину, или помогу вам выбрать другую. Я лично гарантирую вам. Разве это неприемлемо?

Джек: Как я уже говорил раньше, звучит очень приемлемо, за исключением того, что я не хочу ремонтировать машину и не хочу другую. Я только хочу получить свои деньги (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Менеджер: То, что вы просите, невозможно. Я просто не могу этого сделать.

Джек: Я вас понимаю, но кто–нибудь здесь имеет право это сделать? (Игра в туман, Разумный компромисс).

Менеджер: Вам нужно поговорить с хозяином.

Джек: Когда я могу его увидеть?

Менеджер: Он придет после ленча.

Джек: Что если в 2 часа?

Менеджер: Я передам.

Джек (встает и уходит): Я рассчитываю на то, что вы это устроите, и мы увидимся здесь в 2 часа.

День 3‑й: Мистер Смит сопровождает Джека в офис хозяина, представляет Джека и уходит.

Хозяин: Садитесь и располагайтесь поудобнее. Что за шумиха вокруг вашей машины?

Джек: Мистер Смит объяснил вам ситуацию?

Хозяин: Да, но почему вы хотите получить деньги обратно?

Джек: Машина меня не устраивает, и я хочу вернуть деньги.

Хозяин: Что не так с машиной?

Джек: Если мистер Смит объяснил вам ситуацию, вы все уже знаете.

Хозяин: Похоже, нам нужно сделать что–то, что устроило бы вас. Мы починим вашу машину или продадим другую. Чем это плохо? Мы не делаем это для каждого, вы же понимаете.

Джек: Я знаю, что вы не делаете, но меня не интересует ни эта машина, ни другая. Меня интересует только возврат мне денег (Игра в туман, Самораскрытие, Заигранная пластинка).

Хозяин: Мы хотим сделать то, что приемлемо. Почему бы вам не проявить благоразумие?

Джек: Я знаю, вы хотите, чтобы это было приемлемо. Я же хочу получить назад мои деньги (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Хозяин: Как вы думаете, что бы произошло с нашим бизнесом, если бы каждый Том, Дик или Гарри мог просто прийти и забрать свои деньги, потому что он передумал? Сколько бы мы продержались, если бы поступали таким образом?

Джек: Я не знаю (Самораскрытие).

Хозяин: Ну, хорошо. Мы просто не можем этого сделать.

Джек: Я понимаю, вы в этом уверены, но машина на вашей стоянке, и ключи от нее у вас на столе. Я не заберу ее обратно и хочу, чтобы мне вернули деньги (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Хозяин: Если вы будете так поступать, вы ничего не добьетесь в жизни.

Джек: Возможно, вы правы, но я все еще хочу получить мои деньги (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Хозяин (показывая свой характер, встает, берет ключи от машины, швыряет на стол и кричит): Молодой мерзавец, ты думаешь, что сможешь во всем преуспеть! Прийти сюда и думать, что он умнее всех. Сукин сын!

Джек (спокойно и холодно): Я понимаю, это огорчает вас, но я хочу получить назад свои деньги так быстро, как только возможно. Я бы хотел сегодня еще кое–что сделать (Игра в туман, Самораскрытие, Заигранная пластинка).

Хозяин (застыл и с разинутым ртом уставился на Джека. Несколько секунд молчит, затем спокойствие возвращается к нему, он улыбается Джеку, подходит к нему, демонстрируя невероятное изменение отношения): Я рад, что вы пришли ко мне, чтобы мы смогли все уладить. Расположение покупателя — самое важное в нашем бизнесе. Давайте пройдем к кассе, чтобы вам выписали чек. И если вам когда–нибудь понадобится другая машина, обратитесь лично ко мне. Я могу многое для вас сделать. У нас лучший выбор в городе.

Открывает дверь Джеку, выходит в коридор, положив руку на его плечо, улыбается и что–то еще ему говорит.

После каждой встречи Джек связывался со мной и рассказывал, как справился с ситуацией, а я давал ему советы на будущее. Мы обсуждали возможное со стороны торговой организации поведение по механизму «борьба–бегство», и я подсказывал Джеку его возможные дальнейшие действия. Мы были готовы даже к такому поведению, которое проявил хозяин, бросив ключи от машины и накричав на Джека. Ответом Джека в таком случае должно было быть: "Я понимаю, это огорчает вас, но я хочу получить свои деньги так быстро, как только возможно. Я бы хотел сегодня еще что–нибудь сделать, кроме этого».

Как вы можете догадаться, Джек был очень доволен результатами этой детальной подготовки и своим поведением в реальной ситуации. Мы допускали также возможность того, что первый продавец рассердился бы на Джека, оставил его, предложив ему действовать по своему усмотрению. Но это маловероятная возможность, так как: 1) в обязанности продавца входит общение с недовольными покупателями и, вероятно, у него в этом был большой опыт; 2) Джек был хорошо подготовлен: он не должен был сам раздражаться и, соглашаясь с доводами продавца, твердо гнуть свою линию.

После встречи с хозяином Джек ждал меня уже не для рассказа о том, как идут дела. Он держал в руках выписанный чек и, улыбаясь, сказал: «Это оказалось совсем не сложно». И хотя история Джека может быть хорошим примером для других учащихся и показывает полезность ассертивного тренинга, нужно иметь в виду две важные вещи.

Первое (и этот вопрос мне немедленно задал один из моих коллег после рассказа об успехе Джека): «Как вы знали, что сказать Джеку? Как вы могли точно предсказать, что продавец или хозяин сделает?» Просто. Никакой мистики. Я вспомнил свою собственную подобную историю с продавцом подержанных автомобилей, которая произошла двадцать лет назад, когда я был студентом. Я предполагал, что люди не особенно изменились с того времени, и оказался прав. Но, и это второе: конкретные сведения о том, как может вести себя ваш оппонент: ничто в сравнении с общей уверенностью в себе Джека. Если бы он решил не получать назад денег, или если бы хозяин наотрез отказался бы это сделать, Джек все равно достиг главной цели — уметь противостоять любому человеку; сказать, чего он хочет; не поддаваться манипуляциям; разрешать конфликты и при этом лучше себя чувствовать. Все это у него получилось.

В следующих диалогах вы увидите, как настойчивость может проявляться обеими сторонами, — например, при деловом общении пациента и врача.

В этой серии коротких диалогов одно из действующих лиц — женщина, которая проходит тренинг ассертивности. Она вступает в дискуссию с врачом по поводу того, что ее беспокоит. Второе действующее лицо — врач, который требует от пациентов неукоснительного исполнения его предписаний. Первая — Мэри, пожилая женщина, у которой произошел инсульт, и она шесть недель была парализована. Мэри рассказала, что ей было трудно решиться сказать врачу о том, что она хочет. Самым важным было вот что: она хотела принимать гормоны, которые ей помогали, в таблетках, но врач прописывал ей уколы, и место укола у нее потом очень болело. Говоря словами Мэри, проблема была такова: «Как я могу сказать это тому, кто намного лучше меня знает, как надо лечить?» Как и большинство людей, Мэри путала отношения с авторитетом и деловые отношения. Ее доктор не есть главный судья того, что Мэри должна и что не должна делать, пусть даже и в области медицины. Обращаясь к врачу, Мэри могла убедиться, что врачи — только консультанты, которые порекомендуют определенный курс лечения, — счастье, если он поможет. Мэри, в качестве пациентки, — судья самой себе: она вольна сама решать, что она будет или не будет делать, и она несет полную ответственность за то, будет ли она следовать предписаниям врача.

С другой стороны, как мы увидим во второй ситуации, врач отвечает за то, какое лечение он назначает. Отношения между пациентом и врачом, таким образом, могут строиться только на взаимном оговаривании всех деталей процесса лечения. Это реалистичные деловые отношения. Никто, пусть даже авторитет, не может сказать вам, что у вас нет выбора.

Мэри, однако, боялась, что, если она будет настаивать на своем, врач, возможно, предложит найти другого врача и не пойдет ей навстречу — не станет менять курс лечения. Хотя оба ее опасения реальны, они маловероятны. Врач лечил Мэри более двадцати лет, она считала его семейным врачом, доверяла ему. Он вряд ли предпринял бы крайние меры, если б его давняя пациентка повела себя решительно. Но и в том случае, если бы он «послал ее», она смогла бы обратиться за советом к другому врачу. Как показано в диалоге, врач хорошо отреагировал на ее настойчивость и удовлетворил ее просьбу.

Мэри входит в кабинет доктора Бэка и садится.

Врач: Мэри, медсестра сказала мне, что у вас давление 140 на 80. Это намного лучше, чем три недели назад.

Мэри: Я делала все упражнения, о которых вы говорили.

Врач: Хорошо! Хорошо! Давайте посмотрим вашу руку. Можете подвигать кистью?

Мэри: На этой неделе немного лучше. У меня все еще плохо с пальцами. Не могу ими ничего брать.

Врач: Скоро все наладится, если вы будете продолжать делать упражнения.

Мэри: Я могу поднять руку и повернуть. А на прошлой неделе не могла. Какое облегчение!

Врач: Все будет улучшаться. Я хочу, чтобы вы продолжали принимать лекарства, и все придет в норму, как и ваше давление. Помните, вам придется принимать их до конца жизни. Вы не должны прекращать их принимать только из–за того, что чувствуете себя лучше.

Мэри: Я не буду прекращать. Я не хочу снова пройти весь этот ад.

Врач: Ну и хорошо. Вы выглядите прекрасно. Я прошу вас снова прийти через две недели. Я скажу медсестре, чтобы она назначила вас на прием.

Мэри: Доктор, я бы хотела поговорить с вами о гормонах, которые вы мне раньше прописывали. Я хочу снова их принимать. Когда я их принимаю, я чувствую себя намного лучше. Я с ними как на крыльях (Самораскрытие).

Врач: Конечно. Я тоже думаю, что они помогают. Я выпишу направление, чтобы вам прямо сейчас сделали укол.

Мэри: Это как раз то, о чем я хотела с вами поговорить. Мне нужны гормоны, но я не хочу укола. После того как медсестра делает мне укол этой огромной иглой, я несколько дней не могу сидеть. Я хочу вместо укола таблетки (Заигранная пластинка, Самораскрытие).

Врач (задумчиво смотря на Мэри): Но гормоны лучше принимать в виде инъекций. Один укол — и все, до вашего следующего прихода.

Мэри: Это правда, но я предпочитаю таблетки (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Врач: Если я дам вам таблетки, вам нужно не забывать принимать их ежедневно.

Мэри: Да, мне придется помнить об этом, но я предпочитаю таблетки (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Врач: Мэри, проблема с таблетками в том, что многие женщины злоупотребляют ими. Они думают, что если две улучшают их самочувствие, то четыре улучшат его в два раза, и в итоге принимают слишком много и попадают в беду.

Мэри: Я знаю, многие это делают, но я все–таки хочу таблетки вместо этих проклятых уколов! (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Врач: Мэри, у вас было достаточно проблем из–за инсульта. Почему сейчас не сделать укол, а о таблетках мы поговорим, когда вы придете в следующий раз?

Мэри: Тогда вы мне выпишите таблетки? (Разумный компромисс).

Врач: Мне бы хотелось еще поговорить с вами об этом.

Мэри: Я все понимаю, но я все же хочу таблетки и не хочу больше этих дурных уколов (Самораскрытие, Заигранная пластинка).

Врач (минуту смотря на Мэри): Я скажу вам, что мы сделаем. Я выпишу вам таблетки в том количестве, которое необходимо до вашего следующего прихода, и тогда посмотрим, как идут дела.

Мэри: Это замечательно! (Разумный компромисс).

Мэри рассказывала, что ей очень понравилась реакция врача на ее просьбу, она почувствовала, что отношения между ними изменились к лучшему в результате ее уверенности. Хотя она и знала доктора Бэка двадцать лет, она каждый раз нервничала в его присутствии, боялась, что он может о ней подумать. В дальнейшем она меньше боялась его и была в состоянии говорить с ним о своих реальных проблемах.

Отношения между врачом и пациентом могут разрушиться в том случае, когда врач не в состоянии справиться с беспокойством пациента и его требованием дать ту информацию, которую врач дать не вправе. Некоторые врачи при этом раздражаются или предлагают пациенту уйти и не возвращаться до тех пор, пока психотерапевт не поставит их голову на место. Такой метод общения с пациентами, пусть даже истеричными, не может нравиться больным. Ярким контрастом подобному поведению служит пример моего близкого коллеги, психиатра Абеля.

Абель пришел к выводу, что намного удобнее для него и лучше для его пациентов решительно установить те границы (обычно это отказ на просьбу пациента), в пределах которых он будет разговаривать с пациентом или его родственником. Абелю удалось создать отличную модель, которая позволяла установить баланс между тем, что хочет пациент, и тем, что врач может ему дать. Я недавно консультировался с ним по проблемам, связанным с моим пациентом. Абель пригласил меня присутствовать при его разговоре с отцом шестнадцатилетнего мальчика, больного шизофренией.

Отец мальчика, мистер Дженик, видит значительные улучшения в поведении сына (с момента госпитализации прошло 5 дней) и хочет на выходные забрать его домой.

М-р Дженик: Я так рад, что Ларри попал к вам, доктор. Он сейчас уже почти нормален.

Абель: Я понимаю, что улучшение состояния Ларри вас радует, мистер Дженик, но ему надо еще продолжить лечение, чтобы его снова можно было считать нормальным (Игра в туман, Заигранная пластинка).

М-р Дженик Он снова со мной разговаривает, а не только раскачивает головой и молчит. Я знаю, ему намного лучше.

Абель: Ему лучше, но я не хочу обнадеживать вас раньше времени (Игра в туман, Самораскрытие).

М-р Дженик: Когда мы навещали его прошлым вечером, моя жена сказала, что хотела бы, чтобы сын в выходные дни был дома.

Абель: Хотя Аарри лучше, я думаю, что для него полезнее пока оставаться здесь (Игра в туман, Заигранная пластинка).

М-р Дженик: Его сестра приезжает домой на каникулы из колледжа. Моя жена хотела бы, чтобы сын был дома и они увиделись бы. Они не видели друг друга пять месяцев.

Абель: Я понимаю, что ваша дочь хотела бы его видеть, но Аарри еще не в форме, чтобы ехать домой. А что если ее привезти сюда в выходные дни, она бы увиделась с Аарри? (Игра в туман, Заигранная пластинка, Разумный компромисс).

М-р Дженик: Я не хочу расстраивать ее зрелищем психиатрической больницы.

Абель: Я уверен, что вы не хотите этого, но она уже взрослая девушка, и я думаю, пришло время ей осознать, что у ее брата психические срывы (Игра в туман, Самораскрытие).

М-р Джен и к: Я только хочу, чтобы Ларри встретил ее дома. Вы бы могли дать ему лекарства, чтобы он чувствовал себя хорошо.

Абель: Я могу и даю лекарства, когда отъезд на выходные дни полезен для пациентов, но у меня нет лекарств, которые могли бы помочь ему преодолеть стресс пребывания с семьей. Мне жаль (Игра в туман, Негативное заявление).

М-р Дженик: А все же попробуем! Я так хочу, чтобы он был в выходные дни дома.

Абель: Я вижу, что это так, м-р Дженик, но я не отпущу Аарри на выходные (Игра в туман, Заигранная пластинка).

М-р Дженик: Вы не можете мне помешать забрать моего сына домой!

Абель: Вы правы. Я не могу вам помешать, хотя и хочу. Но, если вы отказываетесь следовать курсу лечения, я передам вашего сына вашим заботам. Вы можете настоять на его выписке, вопреки решению консультативной комиссии. Это ваше решение (Игра в туман, Самораскрытие, Разумный компромисс).

М-р Дженик Такие крайности? Все, что я хочу, это забрать сына на выходные.

Абель: Я понимаю, вам это кажется крайностью, но я чувствую, что Аарри еще не готов общаться с семьей, и у меня нет другого выбора, совместимого с моей профессиональной этикой. Мне жаль, но… (Игра в туман, Заигранная пластинка, Негативное заявление).

М-р Дженик: Вы что, главный в больнице? Я хочу поговорить с вашим начальством!

Абель: Вы можете поговорить с администрацией, если хотите, но если честно, я думаю, все, чего вы от них добьетесь, — это Выписка. Они не указывают мне, как лечить, н я не говорю им, как руководить. И все–таки я устрою для вас встречу с ними, если от этого вам станет лучше (подходит к телефону) (Самораскрытие, Разумный компромисс).

М-р Дженик: Нет! Не беспокойтесь. Я просто заберу сына в пятницу домой.

Абель: Я попрошу медсестру подготовить бумаги для выписки по П. М. С. Я также поговорю с Ларри и посмотрю, смогу ли помочь ему подготовиться к выписке, и выпишу транквилизаторов на тридцать дней. Хорошо? (Разумный компромисс).

Отец забрал Ларри в пятницу, а в 9 часов утра в понедельник он уже снова был в кабинете Абеля. Произошло все так, как предсказывал Абель. Несмотря на то, что Ларри продолжал принимать лекарства, его поведение и состояние резко изменились в семейной обстановке. Хотя Абель в споре с отцом и мог показаться просто упрямым, его настойчивость была обоснованной. По рекомендации Абеля оба — и отец и мать приняли участие в семейной терапии сына. Состояние Ларри стало улучшаться по мере того, как его родители изменили свое поведение по отношению друг к другу и к нему. Самое важное в этой терапии было то, что, когда Абель что–то говорил семье, они знали: это важно (он не обвинял их, если они не следовали его совету). Он просто говорил, что, по его мнению, могло быть плохо, и оставлял за ними право самим принимать решение.

Как разрешать конфликты в ситуациях, построенных на авторитете

Мои ученики обычно с большим трудом справлялись с ситуациями, в которых общение заранее регламентировано (в отличие от отношений коммерческих, деловых, о которых шла речь в предыдущей главе). При коммерческих отношениях все «правила игры» оговариваются, иногда в форме юридического контракта или даже установлены законом, и многие студенты придерживались этой установленной регламентации как руководства: они знали, что они могут или не могут делать. Им было намного легче общаться, когда принятые правила поведения соблюдали и другие люди.

Вы можете «настроить» себя сделать выговор за плохой ремонт вашей машины или даже потребовать денежной компенсации, но можете ли вы сделать то же самое по отношению к своему боссу, с которым вас связывает другой тип отношений? В отношениях с начальством заранее предопределенных моделей отношений меньше, чем в отношениях с автомехаником, и больше вероятности вашего проигрыша. Если механику не нравится то, что вы говорите, что он может сделать? Ничего! А что может сделать ваш босс, если ему не понравится то, что вы скажете? Выгнать вас? Понизить в должности? Дать невыгодную работу? Эти возможные последствия входят в те условия, на которых вы нанимались на работу? На эти вопросы наиболее вероятен ответ «нет», если вы работаете по официальному контракту. Другой ответ, и, возможно, более реалистичный, — компромисс, к которому вы придете с вашим боссом, если будете отстаивать себя. Тому, как можно достичь компромисса с человеком, отношения с которым строятся на авторитете, и посвящена эта глава.

Я использую слово «авторитет» в самом широком смысле. Это значит, что человек имеет власть указывать вам, что делать, иными словами, это отношения родитель–ребенок, руководитель–подчиненный. Другой аспект значения «авторитет», когда человек вас контролирует: отношения учитель — ученик, преподаватель–студент. В этих случаях заранее предусмотрено, что студент учится у преподавателя, а преподаватель оценивает знания студента. Чем младше ученик, тем больший авторитет руководителя имеет учитель, т. е. занимает как бы место родителя.

Вам, возможно, любопытно, почему я отнес отношения врач–пациент к отношениям коммерческим. Ведь даже исходное значение слова доктор — «учитель». Почему не рассматривать отношения врач–пациент как отношения с авторитетом? Для начала я признаю, что любой врач скажет мне о моем здоровье столько же, сколько механик о моей машине.

Если этот врач не рекомендован мне другим, которому я доверяю, я начинаю с признания, что я вступаю с ним в коммерческие отношения и решительно прошу, чтобы условия нашего общения были оговорены. Посмотрите на это с другой стороны: доверите ли вы постороннему механику осматривать ваш «мерседес–бенц», на котором вам ехать в Монте–Карло?

К счастью, большинство отношений, построенных на авторитете, подразумевают экспертизу, которая не может иметь таких последствий для вашего благополучия, как возможные последствия лечения. Роль авторитета (эксперта) даже забавно проявляется в отношениях между лектором и аудиторией. Роли частично распределены заранее. Лектор соглашается говорить, а аудитория — слушать. Эксперт предлагает новую информацию слушателям — другим профессионалам, студентам, просто публике, и аудитория реагирует вопросами и аплодисментами (если удача!). Остальное между ними может быть предметом обсуждения. Как будет строиться рассказ–лекция, условия, на которых лектор ее проведет, материал, который он будет или не будет раскрывать, — все зависит в значительной степени от того, как он подаст себя аудитории. Общаться с большой группой людей очень трудно, недостаточно просто знать, что ты хочешь сказать; надо знать, как сказать и как отстоять свою точку зрения перед лицом критики или града вопросов.

В последующих диалогах показывается возможность достижения взаимного компромисса, базирующегося на уже сложившейся структуре отношений и в то же самое время уменьшающего возможность манипуляций. Попытка изменить отношения к лучшему разумна и с точки зрения подчиненного, и с точки зрения начальника. Первый может оградить себя от возможных манипуляций начальника, а второму это поможет наладить отношения в той сфере общения с подчиненными, где нет заранее согласованных правил.

После этого краткого вступления давайте обратимся к первому из серии диалогов, посвященных конфликтам в отношениях с авторитетом: подчиненный справляется с избыточными требованиями со стороны начальника по поводу его личного времени.

Майку 18 лет, он недавно закончил школу и устроился на свою первую работу в престижный продовольственный магазин. Этот магазин был открыт по четырнадцать часов семь дней в неделю, и в нем посменно работали десять человек. В такой ситуации отсутствие одного из работающих становилось проблемой, затрагивающей остальных. Майк был старательным работником, и помимо соблюдения своего графика, по просьбе менеджера заменял того, кто был болен. Майк испытывал смешанные чувства по поводу своей работы: с одной стороны, ему нравилось и то, что он делал, и то, что приходилось общаться с разными людьми. Но его нервировала привычка менеджера в случае отсутствия кого–нибудь из работников звонить именно ему. Он не знал, как сказать об этом мистеру Тигу. Он опасался, что его выгонят, если он скажет «нет» на очередное предложение о подмене. После нескольких занятий в группе Майк пересказал следующий диалог.

В пятницу поздно вечером Майку домой звонит менеджер.

Менеджер: Майк, Грэг заболел, и мне нужно, чтобы ты заменил его завтра.

Майк: Это невозможно, мистер Тиг, я завтра утром занят и не смогу выйти на работу.

Менеджер: Тебе придется перенести дела, ты мне нужен завтра.

Майк: Я понимаю вас, но я не могу (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Менеджер: Что у тебя такое? Прием у врача?

Майк: Нет, ничего серьезного. Просто завтра я не могу (Заигранная пластинка).

Менеджер: Что ты собираешься делать?

Майк: Это мое личное дело, мистер Тиг. У меня накопилось много всяких дел, так что я не смогу завтра (Самораскрытие, Заигранная пластинка).

Менеджер: Ты не можешь их отложить? Ты меня ставишь в очень трудное положение.

Майк: Я это знаю, мистер Тиг, но если я отложу их сейчас, возможно, я никогда их не сделаю и буду презирать себя, так что я не могу завтра прийти (Игра в туман, Негативное заявление, Заигранная пластинка).

Менеджер: Я сделаю так, что в воскресенье ты будешь свободен, если выйдешь завтра.

Майк: Я уверен, вы сделаете, мистер Тиг, но я не выйду завтра (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Менеджер: Ты меня ставишь в затруднительное положение. Я не знаю, кто бы еще мог заменить Грэга

Майк Это затруднительное положение, но я уверен, что вы найдете выход (Игра в туман).

Менеджер: Ты прав, это трудно, но попытаюсь найти кого–нибудь.

Майк: Я в этом уверен (Игра в туман).

Менеджер: Грэга, вероятно, не будет и во вторник. Я бы хотел, чтобы ты его заменил, если он не появится.

Майк Вполне вероятно, что он еще будет болен, но я не смогу и во вторник заменить его (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Менеджер: А кем мне его заменить?

Майк: Я не знаю (Самораскрытие).

Менеджер: Это трудно понять, Майк. На тебя всегда можно было рассчитывать раньше.

Майк: Вы правы, мистер Тиг, я не знаю, как так получалось, но я всегда приходил вам на помощь, не так ли? (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Менеджер: Ну хорошо, мне придется поискать кого–нибудь другого, на кого я смогу рассчитывать.

Майк: Совершенно верно, но почему бы вам не позвонить мне в следующий раз, когда нужна будет замена, и спросить, смогу ли я подменить кого–нибудь. Возможно, я смогу, возможно, нет. Но спросить ничего не стоит (Игра в туман, Разумный компромисс).

Менеджер: Хорошо. Посмотрим.

М а и к: Я надеюсь, вы найдете кого–нибудь, кто смог бы заменить Грэга.

Менеджер: Я найду кого–нибудь, не беспокойся об этом.

Майк: Хорошо, до встречи.

Майк рассказывал, что почувствовал себя гораздо увереннее от того, что смог преодолеть давление со стороны босса. Майка удивило, что мистер Тиг пошел на компромисс, приемлемый для его работника. До этого Майку казалось, что у него нет выбора: он должен выполнять просьбы начальника. После их разговора он почувствовал, что мистер Тиг стал относиться к нему с уважением и пытается найти взаимоприемлемый выход, а не просто командовать им.

Несколько месяцев спустя после этого Майк уже имел в себе силы прямо сказать, что он хочет и чего не хочет делать. Мистер Тиг адаптировался к новому поведению Майка и не показывал явных признаков того, что это его огорчает. Я предполагаю, и это остается только предположением, что мистер Тиг раньше относился к Майку как к милому ребенку, которого нужно направлять и контролировать (а следовательно, использовать). А теперь он перестал относиться к нему и как к ребенку, который нуждается в постоянном руководстве, и как к молодому негодяю, которому нельзя доверять. Он просто стал считать его взрослым человеком, сотрудником.

В следующем диалоге начальник–подчиненный мы увидим обратную ситуацию: руководитель справляется с манипуляциями подчиненного.

Сэму тридцать семь лет, он руководитель в маленьком отделе большой фирмы, в его коллективе четырнадцать человек. Некоторые из подчиненных — его друзья, и Сэма тревожила мысль, как не прервать дружбу, но в то же время быть требовательным руководителем. Веря в такие лозунги, как «Не смешивай бизнес и дружбу», «Босс здесь не для того, чтобы зарабатывать дешевую популярность», Сэм полагал, что для успеха дела он не должен быть недружественным или безразличным по отношению к своим работникам. К началу следующего диалога Сэм находился в очень затруднительном положении. На предыдущей неделе была конференция руководителей всех отделов фирмы, на которой было принято решение о сокращении бюджета. Сэм во время конференции выступил с сообщением о состоянии дел в его отделе и выразил сомнение, что в его сфере можно сэкономить много средств. Но и выслушав его, конференция осталась при своем мнении и урезала бюджет по всем отделам. Увеличение нагрузки произошло уже дважды за последнее время, и Сэм не знал, как объяснить своим сотрудникам, что им придется взять на себя за ту же плату дополнительную нагрузку. Он чувствовал себя виноватым по отношению к своим товарищам за то, что в прошлом в подобной ситуации он повел себя плохо, прибегнув к имиджу безразличного и равнодушного босса.

Мы провели серию «репетиций» возможного диалога Один из них приводится ниже. Чтобы справиться с этой ситуацией, я советовал Сэму делать следующее: не извиняться за увеличение нагрузки, не защищать политику, принятую на высшем уровне, а просто, признав все возможные возражения своих работников, тем не менее просить о сотрудничестве всех сотрудников в выполнении дополнительной нагрузки.

Сэм подходит во время перерыва на кофе к своему другу Гарри, чтобы поговорить об увеличении объема работы.

Сэм (увидев Гарри в комнате для отдыха, подходит к нему): Привет, Гарри. У тебя есть минутка?

Гарри: Конечно, Сэм. В чем дело?

Сэм: Ты что–нибудь слышал о совещании начальников отделов на прошлой неделе?

Гарри: Я знаю, что оно было. Вот и все.

Сэм: Была принята программа сокращения расходов. В конечном итоге нашему отделу придется на 15 процентов увеличить объем работы в течение трех–шести месяцев. И нам не дадут дополнительных средств.

Гарри: Что за смехотворная идея, Господи! Мы уже перегружены сейчас и делаем все это скрепя сердце. Ты им это говорил?

Сэм (улыбаясь): Я не сказал им, что это смехотворно, но сказал, что, по моему мнению, это будет чрезвычайно трудно и едва ли возможно сделать.

Гарри: Что они ответили?

Сэм: То, о чем я тебе говорю. Объем работ будет увеличен.

Гарри: Сэм, я не знаю об остальных, но я уже загружен по уши. Я не могу взять еще 15 процентов нагрузки. И не только 15 процентов, а вообще нисколько.

Сэм: Я согласен с тобой, Гарри. Вероятно, и ты, и все остальные могут пострадать от этого, но несмотря ни на что, у нас будет увеличена нагрузка (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Гарри: Бред. Ты говорил им, что в нашем отделе это не получится?

Сэм: Я согласен, что это бред. Они не прислушались к моим предупреждениям. Я говорил им в точности то, что ты говоришь мне. Только более дипломатично (Игра в туман).

Гарри: Если бы ты был менее вежлив и прямо им все выложил, может быть, они бы услышали то, что ты им говорил.

Сэм: Возможно (Игра в туман).

Гарри: Возможно, если бы ты говорил напрямик, они бы не навесили на нас еще 15 процентов. Они не знают, что мы уже перегружены.

Сэм: Вероятно, ты прав, но у нас будет увеличение нагрузки (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Гарри: Но я и так сейчас ничего не успеваю. Ты это знаешь!

Сэм: Это правда, Гарри, поэтому я хочу, чтобы вы ставили меня в известность, когда ситуация выходит из–под контроля. Я хочу, чтобы ты и все остальные после первого месяца написали мне записку о своих проблемах, чтобы я имел на руках факты на случай, если мне придется идти наверх и ставить их в известность о том, что происходит (Игра в туман, Разумный компромисс).

Гарри: Ладно, но я не думаю, что «потяну» еще 15 процентов нагрузки.

Сэм: Наверное, ты прав, мы начнем и посмотрим, как пойдут дела. У тебя на сегодня шестьдесят дел. Выбери еще четыре новых дела, подлежащих обработке в течение последующих двух недель (Игра в туман, Разумный компромисс).

Гарри: Сэм! Чтобы начать четыре новых дела, потребуется по меньшей мере восемь часов на их подготовку и подробное описание. Я не могу делать их не сверхурочно.

Сэм: Возможно, ты прав. Если у тебя не хватит времени и придется работать по вечерам, записывай, сколько времени у тебя на это ушло, и я внесу это в наш план (Игра в туман, Разумный компромисс).

Гарри: Все равно, не думаю, что мне это понравится.

Сэм: Я согласен с тобой, Гарри, и не упрекаю тебя за то, что ты огорчаешься. Но решение не в нашей власти, так что давай попробуем как–то с этим справиться (Игра в туман, Разумный компромисс).

Гарри: Хорошо, попробуем.

После того как подобный диалог в качестве практики был повторен Сэмом несколько раз, он избавился от ощущения неловкости. Впоследствии Сэм рассказал, что в беседах с подчиненными он чувствовал себя спокойно. Они не выказывали гнева по отношению к нему и приняли увеличение нагрузки после небольшого протеста.

В следующем диалоге действующие лица меняются: служащая сопротивляется вмешательству босса в ее личную жизнь.

Бетти работает секретаршей. Она очень привлекательная молодая женщина, недавно разведенная. Главной проблемой в ее работе было вмешательство босса в ее личную жизнь, которое началось вскоре после ее развода. Ее начальник, немолодой женатый мужчина, решил взять на себя роль «отца» по отношению к Бетти, после того как в стиле ее жизни и поведении стали происходить изменения, связанные с ее новой, более активной жизнью самостоятельной женщины

Хотя Бетти и не нравилось вмешательство босса в ее личные проблемы, она не могла сказать ему: «Не суйте нос в мои дела». Босс интересовался, где она собирается жить, куда намерена переехать, какую снять квартиру. Он расспрашивал ее о личной жизни. И когда она поделилась, с какими мужчинами она встречается, он сказал, что это не те люди, с которыми следует общаться. Он также интересовался, чем Бетти занимается в свободное время. Когда она рассказала, что ходит в вечернюю школу и любит ездить на велосипеде, он стал советовать, какие курсы ей выбрать и на каком велосипеде лучше ездить. Бетти говорила, что он вел себя в точности как ее отец, и поскольку после развода она вела себя неуравновешенно и совершала много ошибок и глупых промахов на работе, она считала, что у нее нет другого выхода, как позволить боссу «мстить» ей за ее ошибки.

После нескольких недель практики Бетти смогла быть более стойкой в отношениях с боссом. Она поставила перед собой цель перестать его бояться. Но при этом она должна была сохранять терпение и не «посылать» его — это разрушило бы их рабочие отношения и поставило ее перед выбором: либо уйти самой, либо быть уволенной. Бетти было необходимо: 1) защитить себя от критики босса и пусть даже и «доброжелательного», но вмешательства в ее жизнь и 2) побороть его привычку интересоваться в первую очередь ее жизнью, а потом работой. Она хотела, чтобы он относился к ней соответственно, как к взрослой женщине, которой не нужны инструкции или одобрения по поводу ее личной жизни.

Бетти сидит за своим столом, босс выходит из своего кабинета и обращается к ней.

Босс: Как сегодня идут дела?

Бетти: Хорошо.

Босс: Какие–нибудь проблемы?

Бетти: Нет.

Босс: Я надеюсь, все скоро установится, вы не будете так огорчены, и это перестанет влиять на вашу работу.

Бетти: Я тоже надеюсь (Игра в туман, Самораскрытие).

Босс: Вы уже решили, какие выберете предметы в школе?

Бетти: Некоторые.

Босс: Вы ведь не собираетесь проходить курс литературы средних веков?

Бетти: Я еще не решила (Самораскрытие).

Босс: Вам не следует его выбирать. Это пустая трата времени.

Бетти: Да, возможно (Игра в туман).

Босс: Так вы собираетесь его прослушать?

Бетти: Может быть, я еще не решила (Заигранная пластинка).

Босс: Вам следует выбрать какие–нибудь практические занятия, где вы сможете изучить что–нибудь стоящее.

Бетти: Вероятно, вы правы. Когда я решу, я скажу вам, что я выбрала (Игра в туман).

Босс: Договорились, надеюсь, это будет разумное решение.

Бетти: Я тоже надеюсь (Самораскрытие).

Бетти пересказала мне этот диалог на следующий день. Она была почти в эйфории от своего успеха. Однако, как и другие новички, Бетти чувствовала, что одного короткого решительного диалога недостаточно, чтобы полностью уничтожить манипуляцию, с которой она ежедневно сталкивалась. Необходимо было повторять подобные диалоги и на другие темы, касающиеся ее личной жизни (выбор квартиры, ее друзья–мужчины, увлечения). Неудивительно, что после того, как Бетти почувствовала себя более уверенной по отношению к боссу, она увидела, что ей стало легче работать, количество ошибок резко уменьшилось. Как сказала сама Бетти: «Я теперь очень хочу работать. Я чувствую, что могу сделать что–то стоящее». Также неудивительно и то, что Бетти стала искать другую, более интересную работу, чем просто секретарша, и нашла такую (помощника менеджера) через два месяца. К ее удивлению, уверенное поведение по отношению к любовникам, особенно к Стэну, который ей нравился больше всех, вызвало изменения и в ее сексуальной жизни. Бетти начала постоянно испытывать оргазм во время сексуальных отношений со Стэном, что в последнее время с другими мужчинами, в том числе и с мужем, случалось лишь иногда.

Если вы похожи на большинство моих учеников, то у вас возникают проблемы и тогда, когда вы проходите собеседование перед приемом на работу или учебу. В приведенных ниже диалогах вы увидите, как ученики разыгрывают подобную ситуацию.

В первом диалоге Милт репетирует свою беседу при приеме в институт. Он был выпускником колледжа, когда появился в моей группе. Его направил ко мне мой коллега, решивший, что я могу помочь Милту чувствовать себя более уверенно на собеседовании.

Милт объяснил, немного нервничая, что у него на завтра назначено собеседование в медицинском институте, ему посоветовали сходить на эти занятия, чтобы лучше показать себя во время беседы. Милт понимал, что времени слишком мало, чтобы кардинально изменить его поведение. Но он хотел попробовать, сможет ли он почувствовать себя чуть более свободно и раскованно при разговоре с представителем института. Мы занимались с ним час или даже два. Каждый из группы по очереди был «интервьюером» и задавал все те вопросы, которые когда–то задавали им. Пока один задавал вопросы, остальные подсказывали Милту, как нужно на них ответить. После двух часов тренировки получилась следующая версия.

Пожилой профессор приглашает Милта в кабинет, и они садятся за стол напротив друг друга.

Профессор (просматривая бумаги, которые держит в руках): Похоже, вы приготовили хорошо написанное и осмысленное заявление.

Милт: Спасибо. Я потратил на него много времени (Самораскрытие).

Профессор (смотрит на Милта): Скажите, почему вы хотите стать врачом?

Милт: Я не знаю, как хорошо ответить на этот вопрос. Я понимаю, что должен знать, но не знаю. У меня есть много разных причин. Я всегда хотел быть врачом. У меня было много других интересов, но я всякий раз возвращался к медицине. Она меня привлекала больше всего. Я люблю людей… Я люблю работать с людьми и помогать им. Я люблю разрешать проблемы. Я люблю работать как руками, так и головой. Я вас еще не утомил? (Самораскрытие, Негативное заявление, Негативные расспросы).

Профессор: Нет, продолжайте.

Милт: Я просто говорил о том, что для меня важно. Мне нравится работать и в лаборатории, и с пациентами. Меня увлекает биология. В качестве добровольного помощника я работал в медицинском центре. Я хочу быть профессионалом. Вот поэтому я и подумываю о карьере врача (улыбается). Я слышал также, что работа врача приносит хорошие деньги (Разумный компромисс).

Профессор (не улыбаясь): Да, хорошо. Но почему вы хотите учиться именно у нас?

Милт: У меня нет информации из первых рук, но я разговаривал со многими медицинскими работниками о разных институтах, и они говорили мне, что ваш институт выпускает хороших специалистов. Я бы хотел получить медицинское образование в институте с хорошей репутацией (Негативное заявление).

Профессор: Что вы собираетесь делать пять лет спустя?

Милт: Я надеюсь быть практикующим врачом по какой–нибудь специальности.

Профессор: Какой специальности?

М и л т (сам Милт, без подсказки): Я пока не знаю. Меня привлекает общая терапия со всем множеством ее проблем. Также меня интересует психиатрия (Самораскрытие).

Профессор: Психиатрия и другие специализации требуют по меньшей мере дополнительно три года к основному образованию.

Милт: Да, это правда, но я заметил, что когда делаешь то, что нравится, время проходит незаметно (Игра в туман, Самораскрытие).

Профессор: А что вы собираетесь делать через пять лет после окончания учебы?

Милт: Я пока не вполне уверен. Это зависит от того, чему я смогу научиться в институте. Я не хотел бы сразу начинать частную практику. Я думаю, мне надо будет поработать в каком–нибудь медицинском учреждении, чтобы хорошо представлять, что я могу делать (Самораскрытие).

Профессор: Кажется, вы колеблетесь. Возможно, вам не хватит уверенности в себе, чтобы начать собственную практику.

Милт: Наверное, это так выглядит, но я имел в виду не это. Я думаю, что смогу стать хорошим врачом. Я довольно умен, медицина меня интересует, я много работаю. Я не боюсь «испачкать руки» (Игра в туман, Самораскрытие).

Профессор (немного саркастически): Ну, хорошо, мы попытаемся научить держать их чистыми. Я посмотрел на ваши оценки, они отличные, кроме одной. У вас тройка по органической химии (поднимает глаза на Милта в ожидании объяснения).

Милт: Да. Органическая химия была одним из моих слабых мест. Я снова взялся за ее изучение, и один мой друг занимается со мной. Органическая химия для меня была, как тригонометрия. Мне нужны были три недели, чтобы понять, что к чему, и вообще о чем идет речь. Я думаю, что теперь у меня не будет с этим проблем. Я заканчиваю второй курс и надеюсь получить «5», в худшем случае — «4» (Игра в туман, Негативное заявление, Самораскрытие).

Профессор: Медицина многого от вас потребует. Особенно, если заняться общей терапией, как я. Было время, когда я жалел, что занялся ею. Вас все атакуют: пациенты, медсестры, родственники и другие врачи. Все ждут от вас ответов, и вам приходится работать часами, иногда без результата. Как вы думаете, вы это выдержите?

Милт: Вы правы. Сейчас я не могу дать абсолютной гарантии, что смогу все это выдержать. Но думаю, что смогу. Весь мой опыт говорит о том, что я смогу это делать. Иногда я говорю себе: «Зачем вся эта работа? Почему я всегда так много работаю?» Но я продолжал это делать. Я не знаю ответа. Возможно, я мазохист? (Игра в туман, Самораскрытие, Негативные расспросы).

Профессор: Иногда я думаю, что я тоже. Я предполагаю, вы подавали документы и в другие институты.

Милт: Да, я считал, так лучше. Хотя я хочу попасть к вам, все советовали мне подать заявления и в другие вузы на случай, если вы меня не примете. Разве вы не поступили так же в свое время? (Самораскрытие).

Профессор: Да, это хорошая идея.

Милт: Вы хотите меня еще о чем–нибудь спросить? О моих недостатках или достоинствах? (Негативные расспросы).

Профессор: Что вы считаете главным недостатком?

Милт: Это мое личное мнение. Другие, возможно, думают иначе. Мне кажется, мое самое слабое место — недостаток опыта. Я молод. Я наивен по отношению к людям. Я не настолько решителен, как хотелось бы. Я обычно с треском проваливаюсь на собеседованиях. Когда я впервые проходил собеседование, мне казалось, что у меня из–за нервозности голова как бы опустела. Но я думаю, что подобный опыт поможет мне преодолеть эти ощущения, по крайней мере, я так надеюсь (Самораскрытие, Игра в туман, Негативное заявление).

Профессор (прерывает): Мне кажется, у вас уже неплохо получается. Вы вовсе не выглядите нервозным.

Милт: Да, не выгляжу, но внутри я все еще чувствую себя неуютно (Игра в туман, Самораскрытие).

Профессор: Возможно, большее значение имеет то, как вы смотритесь со стороны, а не что испытываете внутри.

Милт: Наверное, вы правы. Посмотрим, что будет дальше (Игра в туман).

Профессор: В чем, по вашему мнению, ваше главное достоинство?

Милт: Как я уже говорил раньше — это только мое впечатление. Возможно, я ошибаюсь, но думаю — привычка хорошо учиться, упорство, желание много работать и немного мозгов. И, вероятно, я люблю людей и медицину (Игра в туман, Самораскрытие).

Профессор: Вы хотите меня о чем–нибудь спросить?

Милт: Да, я хотел бы задать несколько вопросов о вашем институте. Я знаю о нем очень мало. Пусть это прозвучит наивно и ненаучно, но я все–таки хотел бы знать ваше мнение по некоторым вопросам (Самораскрытие, Негативное заявление).

Затем Милт задал профессору следующие вопросы, которые мы с ним продумали:

1. Меня интересуют научные исследования. Насколько это возможно у вас?

2. Нужно ли в первый год обучения заниматься еще и по индивидуальной программе?

3. Чем бы мне стоило позаниматься, чтобы лучше подготовиться к новому году обучения?

4. Какие виды работы на лето может получить у вас студент, чтобы заработать средства к существованию на время учебы? Есть какая–нибудь возможность не только учиться, но и зарабатывать на жизнь?

Когда два часа тренинга закончились, мы заметили явную разницу в том, как Милт отвечал на вопросы в начале и в конце. Мы попросили Милта сообщить нам о результатах собеседования, но он так больше и не появился. Я узнал из других источников, что собеседование прошло благополучно, так же как и другие, которые он проходил. Он был принят сразу в несколько медицинских учебных заведений и поступил не в то, к собеседованию в котором мы его готовили. Быстрое изменение в поведении Милта не удивило меня — я вообще редко удивляюсь чему–нибудь.

Как, возможно, вы догадались, подготовка Милта к собеседованию в институт была репетицией к собеседованию при приеме на работу, которое у большинства из нас вызывает неприятные ощущения и даже беспокойство. Многие люди, проходившие у меня тренинг, просили подготовить их к подобному собеседованию, и, по их словам, они намного легче проходили потом через эту стрессовую ситуацию, более реалистично вели разговор, независимо от того, получали ли они ту работу, которую искали, или нет.

Примерный образец тренировочного диалога перед собеседованием при приеме на работу, за исключением специфических деталей, идентичен диалогу с Милтом. Когда я работаю с неуверенными в себе людьми, так же как и с пациентами, которым после перенесенных психических заболеваний приходилось возвращаться к нормальной жизни, все они во время тренинга говорили мне, что трудным для них будет собеседование при приеме на работу. Они обычно при этом сильно нервничают и пытаются скрыть свою нервозность вместо того, чтобы прямо сказать тому, с кем они беседуют «Я всегда немного нервничаю, когда устраиваюсь на работу. Это не помешает нашей беседе?» (Негативное заявление, Негативные расспросы). Многие не знают, что ответить на негативные комментарии по поводу их предыдущей работы и опыта. Очень часто они сомневаются в своих силах, не упоминают о своих навыках, и, естественно, у их собеседника создается впечатление, что они мало чего умеют, а зачем компании «такая головная боль»?

Я беседовал на эту тему с врачами из Калифорнийского центра реабилитации, которым приходилось иметь дело с подобными пациентами, и они согласились со мной, что самое трудное — не подготовить их к работе, а заставить сделать первый шаг к двери, за которой им предстоит собеседование. Классическим примером поведения таких людей может служить поведение одного из моих пациентов. На вопрос: «Умеете ли вы водить машину?» (потому что фирме часто приходится срочно развозить всевозможные бумаги), он вместо того, чтобы просто сказать: «Да» (он умел водить), ответил: «Я водил раньше, до того как попал в психиатрическую клинику и провел там шесть месяцев. Когда автоинспекция это обнаружила, они забрали у меня права». Как вы можете догадаться, собеседование тут же прекратилось

Но такое поведение с «признанием собственных грехов» характерно не только для людей, перенесших психические заболевания. Многие люди, которых я готовил к собеседованию при приеме на работу, ведут себя подобным образом. Когда заходит разговор о тех сферах, в которых они испытывают сомнения в себе, они слишком много говорят о своих предполагаемых недостатках, признаются в своих сомнениях, а затем пытаются исправить такое начало оправданием своих слабостей (в глазах того, с кем они беседуют).

Вы, возможно, сами себе задаете такие же вопросы, как и мои студенты на тренинге, — что ответить, если вам говорят: «Вы немного молоды (или немного стары) для этой работы», или «Кажется, у вас нет достаточного (или слишком много) опыта, необходимого для этой должности», или «Кажется, вы часто меняете место работы (надолго застреваете на одном месте)», или на любое из подобных замечаний, имеющих целью побудить вас рассказать о себе. В следующем диалоге я учу Ди, молодую служащую, как отвечать на подобные вопросы уверенно и отстаивать себя.

Ди рассказывала, что на последнем собеседовании, перед тем как она пошла на тренинг, на вопрос, умеет ли она печатать, она ответила: «Я печатаю не больше сорока слов в минуту и делаю опечатки». Затем она попыталась объяснить отсутствие нужного навыка: «Я никогда не была способна к печатанию. Я дважды бросала курсы и только с третьего раза мне наконец удалось их закончить». Работа, на которую она претендовала и проходила собеседование, не требовала обязательного умения печатать. Мы с Ди обсудили проблему прохождения собеседования в следующем диалоге.

Я: Я полагаю, вас спросили, умеете ли вы печатать, чтобы узнать, сможете ли вы напечатать нужную бумагу, если машинистки или секретарши будут заняты.

Ди: Я не подумала об этом.

Я: Вы смогли бы напечатать срочную бумагу?

Ди: Конечно.

Я: Тогда почему вы просто не сказали «да», а начали нести весь этот вздор о том, какая вы плохая машинистка.

Ди: Я и сама не знаю. Мне казалось, я не могу обещать того, что не в состоянии сделать.

Я: Вы спрашивали, требуется ли для этой работы владение машинописью?

Ди: Нет. В объявлении ничего не говорилось об умении печатать.

Я: А вам не захотелось поинтересоваться, почему он заговорил о машинописи, в то время как в объявлении ничего об этом не говорилось?

Ди: Когда он начал об этом говорить, у меня все мысли из головы вылетели.

Я: …и вы начали нести вздор.

Ди: …и я начала нести вздор.

Я: Давайте попробуем сейчас. Я буду задавать вам вопросы, как на собеседовании, а Кэти поможет вам отвечать на них, если потребуется.

Ди: Хорошо. А собеседование на какую работу?

Я: Это вам решать. Дворник, нейрохирург, страховой агент. Ваша специальность не имеет значения — для всех одно и то же.

Ди: Я хотела бы попробовать с того момента, с которого у меня в последний раз были проблемы.

Я: А как насчет всего остального, о чем он мог бы вас спросить?

Ди: Да, и об остальном тоже.

Я (начинается разыгрывание ролей): Вы умеете печатать?

Ди: Да.

Я: Хорошо. У нас иногда бывают периоды особенно напряженные в офисе, и мы бы хотели, чтобы все помогали друг другу.

Ди: Это прекрасно, но я не понимаю, для этой работы требуется владение машинописью? (Игра в туман, Самораскрытие).

Я: Нет, но, как я сказал, мы хотели бы иметь человека, который в случае необходимости может подключиться к другой работе.

Ди: Я задала вам этот вопрос, потому что не хочу, чтобы у вас создалось впечатление, что я отличная машинистка. Если вам нужна сверхбыстропечатающая машинистка, то я, к сожалению, не вхожу в этот список. Я могу в крайнем случае напечатать письмо или несколько записок (Негативное заявление).

Я: Нет, вам предстоит следить за тем, чтобы все происходило в офисе вовремя и в установленном порядке.

Ди: Это меня устраивает.

Я: Я вижу по вашим бумагам, что у вас мало опыта работы в таком офисе, как наш.

Ди: Да, относительно продолжительности работы вы правы, но в тех местах, где я до этого работала, я много узнала. Ведь чтобы сохранить работу, приходится много работать и быстро все осваивать (Игра в туман).

Я: Я также вижу, что вы часто меняли место работы.

Ди: Да. Когда подворачивалась работа лучше, я оставляла прежнюю (Игра в туман).

Я: Мы хотим, чтобы наши служащие не уходили от нас.

Ди: Я вас понимаю, а что вы им предлагаете, чтобы удержать их от перехода на другую работу? (Игра в туман).

Я: Я расскажу вам об этом немного позже. Вы молоды, мы бы хотели нанять кого–нибудь постарше.

Ди: Да, конечно, и я не упрекаю вас за вашу осмотрительность. Многие девушки моего возраста еще не умеют общаться и работать с людьми, но ко мне это не относится (Игра в туман).

Я: Я вижу, у вас был опыт работы только делопроизводителя.

Ди: Это правда, у меня нет достаточного опыта, чтобы даже подумать стать руководителем (Игра в туман).

Я: Что вы собираетесь делать через несколько лет?

Ди: Надеюсь работать у вас, но это зависит от многих моментов. Я недостаточно знаю о вашей компании, чтобы дать реалистичный ответ (Негативное заявление).

Я: Вы хотите меня еще о чем–то спросить?

Ди: Да, хотела бы узнать о зарплате, условиях работы, льготах.

Я (с нарочитым восторгом, чтобы настроить Ди на очередное собеседование): Великолепно. Вы приняты!

Д и (улыбается, затем становится задумчивой и серьезной): Ну, а если он хочет, чтобы я печатала, а я не умею?

Я: Вы имеете в виду, что он передумал с тех пор, как подал объявление о найме на работу?

Ди: Да. Что будет потом?

Я: Почему бы нам снова не разыграть эту ситуацию? И увидим, что произойдет.

Ди: Хорошо.

Я: Вы печатаете?

Ди: Нет.

Я: Мы надеялись найти такого человека, который немного умел бы печатать, чтобы помочь другим девушкам в офисе.

Ди (без подсказки): Это значит, что вы не возьмете меня?

Я: Да, я боюсь, вы не отвечаете нашим требованиям.

Ди: Что мне говорить сейчас? Я потеряла работу? Мне остается только встать и уйти?

Кэти (вмешиваясь): Ди, дело не только в том, получите вы работу или нет. Что вы почувствовали, когда вам сказали, что вы не отвечаете требованиям?

Ди: Это вывело меня из себя. Он подает ложное объявление, я трачу время на это собеседование…

Кэти: Так почему вы ему об этом не скажете?

Ди: А почему нет?

Я (повторяю): Да. Я боюсь, вы не отвечаете нашим требованиям.

Ди: Ваш отказ выводит меня из себя. Я потеряла целое утро из–за того, что в объявлении у вас указано одно, а здесь вы мне говорите совершенно другое. Если вы хотите, чтобы человек умел печатать, так и сообщайте в объявлении (прекращает играть свою роль). Что мне теперь делать?

Кэти: Ничего. Просто сидите и смотрите ему в глаза.

Я: Но вы должны были знать, что работа в офисе предполагает умение печатать.

Ди (предотвращая попытку манипуляции): Я могу понять, почему вы это говорите, но так дела не делаются.

Я: Мне очень жаль, что мы создали вам неудобства

Ди: Да, конечно, но все–таки мне от этого не легче.

Я: Что я могу сделать? Я прошу прощения за причиненные неудобства.

Ди: Вы бы могли быть более аккуратными при составлении объявлений в будущем, чтобы мне снова не пришлось терять время.

Я (прекращая играть): Что я могу сказать, Ди? Вы меня приперли к стене.

Кэти: Как ты себя чувствуешь после того, что сейчас сделала?

Ди: Хорошо. То, что я потеряла работу, не имеет значения, главное, я себя хорошо чувствую.

Кэти: Может быть, потому, что сказала тому человеку то, что думаешь о его обмане? Подумай об этом.

Когда я во время тренинга готовил людей к собеседованию при приеме на работу, я обращал особое внимание на три момента. Первое: я учил их слушать то, что им говорят или о чем их спрашивают, а не то, что, по их мнению, имеется в виду. Второе: я учил их не отрицать недостатки, на которые им укажут. Третье: я учил их говорить, что, по их мнению, они все равно смогут очень хорошо работать для компании.

Без всякой скромности я использую свой собственный опыт в прохождении собеседований как образец, по которому они могут строить свое поведение. Например, я говорю моим студентам и пациентам: «Когда я проходил собеседование на нынешнюю мою работу, меня спросили: „Вы можете научить методам оперативного вмешательства?" Я тут же ответил: „Да". Меня взяли на это место. И не важно, что я всю следующую неделю это обдумывал, а потом организовал для всего штата обучение этим методам в Психиатрической клинике Лос–Анджелеса. Меня спросили только, могу ли я научить этому, и правда состояла в том, что могу. Я слушал только то, о чем меня спрашивали, а не что, как мне казалось, подразумевалось в вопросе. Если бы меня спросили: „Как много опыта у вас в использовании методов оперативного вмешательства?" Я бы ответил: „Очень мало, если не считать общей клинической практики, но меня очень интересует эта проблема, и я надеюсь у вас приобрести основательные знания в этой области". Если бы затем мне сказали: „Мы бы хотели взять человека, который мог бы научить этим методам весь остальной штат сотрудников", — я бы ответил: „Нет проблем. Я уже десять лет преподаю психологию, но, если я сам не смог бы этому научить, я бы договорился с экспертом в этой области, чтобы он провел такие занятия для штата". Я дал ясно понять, что смогу разрешить проблемы, которые потребуется решать на этом месте (и неважно, как называется должность, — служащий, менеджер, продавец, ремонтник, водитель, дворник или психолог)».

В следующем диалоге вы увидите, как можно вести себя в ситуации, в которой вы, вероятно, не раз оказывались: как не подать вида потенциальному хозяину, что у вас есть еще одно предложение, и вы сейчас выбираете, где будет лучше.

Карл — талантливый молодой актер, который снялся в трех фильмах, получивших хорошие рецензии. После успеха Карл вместе со своим агентом разработал кампанию своей сценической карьеры, в которую входили и тщательное рассмотрение, и отбор предлагаемых ему ролей, чтобы они обеспечивали ему максимальную финансовую и «профессиональную» прибыль.

Карл знает, что он талантливый актер и у него есть возможность стать первоклассным актером. К сожалению, Карл считает, что должен делать все, что от него хотят режиссеры (чтобы поддержать их расположение к себе), иначе он может «пролететь». Это убеждение не соответствует реальности. Конечно, он прав, считая, что одного таланта для успеха недостаточно. Но не прав, считая, что расположение режиссеров — неотъемлемое звено его успеха.

Есть обратные примеры. Три актера в киноиндустрии работают тогда, когда хотят, и выбирают то, что хотят — Джордж Скотт, Марлон Брандо и Питер Фолк. Они ведут себя так, словно не нуждаются в расположении режиссеров или других представителей киноиндустрии, они завоевали репутацию очень настойчивых в своих делах, в том числе и при подписании контракта. Хотя они и разнятся по силе актерского таланта, всех их объединяет высокая степень уверенности в себе. С точки зрения Карла, эти три человека эксцентричные или «сумасшедшие». А они просто не позволяют манипулировать собой, умеют легко отстаивать свои требования и обычно достигают того, чего хотят. Карл изумлялся их способности находить работу, но приписывал их успех их личностным особенностям. Сам же он в отношениях с режиссером вел себя как послушный ребенок.

В то время я давал консультации группе молодых актеров и актрис, лица которых были знакомы по рекламе на телевидении, но имена их еще не были известны. В эту группу входил и Карл. Я консультировал их, как быть настойчивыми в отношении с директорами, режиссерами, ассистентами режиссера и со множеством «экспертов», «критиков» и «покровителей», т. е. со всеми, с кем актеру приходится общаться. Карл сказал, что на него очень давит режиссер одного из фильмов, который скоро начнут снимать. Карлу предлагают две роли, одна из них у этого режиссера. Агент Карла рассматривает оба варианта и должен рекомендовать выбрать одну роль либо другую, а может быть, и обе, если позволит график съемок. Режиссер же хочет, чтобы Карл подписал контракт немедленно. А агент Карла еще не закончил переговоры по поводу второй возможной роли. Карл не хотел говорить режиссеру, что он подумывает о другой роли, боясь, что потеряет его расположение или что тот помешает переговорам по поводу другого контракта. Короче говоря, у Карла была проблема: он не хотел немедленно соглашаться на роль, чтобы иметь какое–то время, чтобы решить, какой контракт предпочесть. Карл не осмелился все высказать режиссеру и обещал появиться настолько скоро, насколько это возможно. Следующий диалог является подготовительным; мы разыграли его в группе, чтобы у Карла появилась практика в отстаивании себя, умении избегать преждевременных соглашений, но при этом не вести себя грубо, вспыльчиво, не злить и не обижать режиссера. Хотя речь в диалоге пойдет об экзотической сфере кинобизнеса, умение отстаивать себя, избегать манипуляций одинаково приложимо почти к любой сфере человеческой деятельности.

Карл сидит в офисе мистера Могула. В приемную влетает режиссер, приветствует Карла и приглашает его в кабинет.

Режиссер: Карл, эта роль для тебя, ни для кого больше. Я только что был у руководителя, все в восторге от того, что ты будешь играть роль Марвина.

Карл: Здорово. Я с ними согласен. Я тоже думаю, что это была бы хорошая работа (Игра в туман).

Режиссер: Сказочно! Все, что нам нужно, это подписать контракт и выпить за это.

Карл: Великолепно! Я непременно выпью, если подпишу его, но я все–таки хочу еще подумать какое–то время (Самораскрытие).

Режиссер: Зачем тебе нужно время? Это хорошая роль и хорошие деньги. Хол тоже так думает. Он твой агент, и мы с ним оговаривали условия контракта.

Карл: Я понимаю, но пока не хочу соглашаться (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Режиссер: Карл, мы действительно хотим, чтобы ты снимался в этом фильме. Я потратил столько сил, чтобы убедить руководство в том, как ты нам нужен. Все теперь хотят, чтобы ты был с нами. Не бросай меня после того, как я все это сделал для тебя.

Карл: Я надеюсь, что не разочарую тебя, Сол, но я все–таки не хочу соглашаться прямо сейчас (Самораскрытие, Заигранная пластинка).

Режиссер: Мы уезжаем на съемки через две недели. Нам нужна твоя подпись прямо сейчас. Не упускай этот шанс, Карл.

Карл: Вероятно, ты прав, Сол Так сколько времени ты можешь мне дать на размышление? (Игра в туман, Разумный компромисс).

Режиссер: Мне нужна твоя подпись к завтрашнему дню.

Карл: Я тебя понимаю, Сол, но мне этого времени недостаточно. Что, если я дам тебе знать до того, как вы поедете на место съемок? Две недели мне будет достаточно (Игра в туман, Разумный компромисс).

Режиссер: Карл! Мы не можем этого сделать. Нам придется прерывать съемки и возвращаться сюда, если ты скажешь «нет». Это сорвет нам весь график съемок!

Карл: Я не понимаю. У вас нет другой кандидатуры? (Самораскрытие).

Режиссер: Пока нет. Мы не нашли никого столь же подходящего, как ты. Если ты не подпишешь, Карл, ты упустишь прекрасную роль.

Карл: Скорее всего, ты прав, Сол, но я все еще хочу немного подумать. Давай посмотрим на календарь. Вы ведь уезжаете 28‑го? Я скажу свое решение 23‑го. У вас будет пять рабочих дней, чтобы найти кого–нибудь еще, если я скажу «нет». Как тебе это? (Игра в туман, Заигранная пластинка, Разумный компромисс).

Режиссер: Это уже более приемлемо, Карл.

Карл: Я уверен в этом, Сол, ведь мне нужно время и тебе нужно время. Это дает нам обоим какой–то выход (Игра в туман, Заигранная пластинка, Разумный компромисс).

Режиссер: Ты не оставляешь мне выбора. И это после всего того, что я для тебя сделал!

Карл: Ты прав, Сол, тебе было трудно. Мне бы хотелось сказать тебе, что я подпишу, но я пока не могу этого сделать (Игра в туман, Самораскрытие, Заигранная пластинка).

Режиссер: Если ты решишь раньше, ты дашь мне знать сразу?

Карл: Конечно, Сол. Как только я приму решение, я сообщу тебе (Разумный компромисс).

Режиссер: Мы рассчитываем на тебя.

Карл: Я знаю, Сол, и я хочу ее играть, но мне нужно немного бремени (Самораскрытие, Заигранная пластинка).

Я был удивлен тем, с какой быстротой Карл овладел всеми навыками и использовал их после небольшого объяснения и тренировки, продолжавшейся менее трех часов, и после нескольких бутылок калифорнийского вина. Возможно, этой быстротой он обязан своему актерскому таланту. Ему знакомо разыгрывание сцен. Все, что ему надо было, — это выучить новый сценарий. Как оказалось, Карл выучил свою новую роль (более решительного человека) очень хорошо. На встрече с режиссером Карл добился того, чего хотел: подписание контракта было отложено. После того как его агент закончил переговоры по поводу второго фильма, они оба решили, что второе предложение лучшее, и выбрали его. В результате Карл провел шесть месяцев на тропическом острове, работая с настоящей «звездой» и учась у него (но слово, данное первому режиссеру, — сообщить свое решение к указанному времени — он выполнил).

Хотя успех Карла удивителен и о нем приятно рассказывать, вы можете спросить, как мой нью–йоркский издатель (и сам Карл во время нашей «репетиции»): «Соглашайся, соглашайся! В чем дело в конце концов?» Я инструктировал Карла (как и в главе о Заигранной пластинке), чтобы он отвечал одинаково на все, о чем его спрашивают. Пример такого поведения в следующем коротком диалоге:

Сол: Карл! Что, черт возьми, тебя держит? Соглашайся, соглашайся! В чем дело в конце концов?

Карл: Я понимаю, Сол, ты хочешь, чтобы я ответил сейчас, но я не могу подписать контракт до 23‑го.

Сол: У тебя есть другие предложения? В этом все дело?

Карл: Я понимаю, что тебя беспокоит возможность этого, Сол, но я не могу дать тебе ответа до 23‑го.

В этом диалоге Карл успешно пользовался ответом, построенным по типу Заигранная пластинка.

В следующей серии диалогов мы увидим, как можно разрешать проблемы, связанные со сферой публичных выступлений.

Недавно одной моей хорошей знакомой и коллеге мисс Сьюзан Левайн предложили прочесть двухчасовую лекцию на собрании Национальной ассоциации работников социальной сферы. Хотя Сью просили рассказать, как научиться отстаивать себя, сам предмет ее лекции — ассертивная терапия — не есть тема диалога. Тема нашего диалога — как комфортно чувствовать себя на публике (на сцене, кафедре…).

Сью до этого ни разу не приходилось выступать перед равными, и, как большинство людей в подобной ситуации, она заранее немного нервничала. Я мог представить себе ее ощущения, потому что помню, как сам волновался, когда впервые выступал перед специалистами. Я полагаю, Сью испытывала то же самое, что и я тогда: знаешь материал, но чувствуешь неуверенность в себе и своей способности его изложить. Вероятно, из–за этого ощущения беспокойства и страха Сью попросила меня разыграть с ней диалог, в котором я бы изображал критика. Я согласился, и, как оказалось, Сью сумела преодолеть нервозность и хорошо выступила. Не могу не заметить, однако, что помог ей метод Игра в туман. Пользуясь им, она абсолютно успокоилась и чувствовала себя свободно в аудитории независимо от того, какие ей задавали вопросы… пусть даже и злорадные. Сью попросила меня высказать перед аудиторией критические замечания по поводу ее выступления. Сью справлялась с моей критикой с помощью этого же навыка и вскоре перестала испытывать какое бы то ни было беспокойство. Когда я закончил, она предложила кому–нибудь занять мое место. Желающих не оказалось.

Если у вас есть подобные проблемы, вы можете предложить вашим слушателям высказывать критику в ваш адрес, чтобы вы могли усовершенствоваться (вы можете сказать это после выступления, а можете и до) (Негативное заявление). Затем вы отвечаете на критику с помощью Игры в туман (возможно, и с помощью Негативных расспросов, если критика заходит слишком далеко). Использование этого метода дает хорошие результаты. Вот пример со Сью.

Сью только что попросила меня высказать критику по поводу ее доклада, чтобы продемонстрировать слушателям Игру в туман.

Я (довольно напыщенно): Сью, я рад, что ты попросила меня выступить в этой роли. Я уверен, это поможет тебе лучше выступать в будущем.

Сью: И я уверена, что это мне поможет (Игра в туман).

Я: Мне кажется, ты с трудом произносишь некоторые слова. В отдельные моменты ты просто «проглатывала» их.

Сью: Вероятно, ты прав (Игра в туман).

Я: Тебе не следует использовать слова, которые ты не можешь хорошо произнести. Аудитории становится трудно понимать тебя.

Сью: Это правда (Игра в туман).

Я: И к тому же, когда люди неправильно произносят слова, это обычно означает, что они не вполне понимают их значение.

Сью: Это так и есть. Вероятно, я использую слова, значение которых не до конца понимаю (Игра в туман).

Я: И еще — акцент. Похоже, ты учила английский на улицах Южной Филадельфии.

Сью: На самом деле в Элкинс–Парке, но я знаю, что у меня есть акцент (Игра в туман).

Я: Все это приводит к мысли, что твоя манера говорить связана с твоей общей неуверенностью в том, о чем ты говоришь.

Сью: Я знаю, я говорю менее уверенно, чем следовало бы (Игра в туман).

Я: Если тебе действительно не безразличны твои слушатели, тебе следовало бы лучше подготовиться.

Сью: Вы правы. Я могла бы лучше подготовиться (Игра в туман).

Я: Вместе в тем, люди понимают, что вам трудно. Они не прогневаются, если вы иногда ошибетесь.

Сью: Да, конечно (Игра в туман).

Я: Но обилие погрешностей в вашем выступлении раздражает. Вы неорганизованны.

Сью: Я знаю, что могла бы лучше себя организовать и не раздражать слушателей (Игра в туман).

Я: Если ты действительно думала о том, что делаешь, ты бы отказалась выступать и дала бы возможность это сделать хорошим ораторам.

Сью: Вы, правы. Если бы я отнеслась к этому серьезнее, я бы, вероятно, отказалась выступать (Игра в туман).

Я: Если бы ты была хорошим оратором, ты бы держалась уверенно и проявила свою индивидуальность.

Сью: Если бы я была хорошим лектором, то, конечно… (Игра в туман).

Я: Вместо этого ты просто продемонстрировала боязнь аудитории.

Сью: Наверное, это правда. Я немного нервничала (Игра в туман).

Я: Сью, я говорю все это как твой друг. И хотел бы, чтобы ты учла то, что я сказал.

Сью: Конечно, я учту (Игра в туман).

Я: Сью, ты можешь неплохо говорить на публике, но, если честно, ты не Уинстон Черчилль!

Сью: Совершенно верно. Я не Уинстон Черчилль. Я Сью Левайн (Игра в туман).

Таким образом, диалог заканчивается смехом. Сью отвечала на последовавшие вопросы аудитории. Она была оживлена, возбуждена, на нее приятно было смотреть, приятно было слушать, и самой ей все это нравилось.

В отличие от этого реального диалога следующий — тренировочный. Он показывает, как, используя разные навыки, мы можем справиться с критикой других людей, когда представляем доклад о результатах нашей работы.

Рон — молодой человек, студент, заканчивающий обучение по экономике. Ему весьма трудно выступить перед группой людей во время дискуссии или представить свой доклад Больше всего Рон опасается, что те, кто его слушают, знают больше по излагаемому предмету. Они могут поймать его на ошибке или на том, что он сказал что–нибудь глупое. Боязнь публичных выступлений очень характерна для многих людей, и она затрудняет их существование: им трудно сделать карьеру, это мешает их личной жизни и т. п.

Прежде чем выступить с докладом перед своими коллегами, Рон захотел прорепетировать это на наших занятиях. Чтобы Рон перестал испытывать страх при выступлении на публике, мы прерывали его своими комментариями, задавали различные вопросы. И хотя вопросы его коллег были совершенно иными, Рону было легче выступать перед ними после нашей практики, а главное — он уже не волновался. Приводимый диалог не целиком воспроизводит весь двадцатиминутный доклад Рона и комментарии к нему. Выбраны только те фрагменты, которые помогли Рону (в реальном диалоге) вести дискуссию, придали ему уверенность в своих знаниях в этой сфере.

Рон в середине своего доклада, его прерывают участники дискуссии, задают вопросы, делают комментарии.

Рон: Следующий важный фактор экономического роста — это общественная уверенность в экономическом процессе. Мы видим… (его прерывают).

Первый участник: А как насчет влияния тех событий, которые происходят на рынках Европы?

Рон: Хотя я уверен, что и внешние факторы влияют на нашу экономику, в своем докладе я ограничился только обсуждением внутренних факторов (Игра в туман).

Первый участник: Но тогда мы опускаем очень важные моменты. Это означает, что ваш доклад не полон, в нем большие пробелы.

Рон: Я понимаю, что в нем есть большие упущения, которые я мог бы дополнить, но я сознательно ограничился только внутренними факторами (Игра в туман, Заигранная пластинка). Теперь, возвращаясь к тем факторам… (его прерывают).

Второй участник: А каково влияние (если оно есть) политики комиссии по обмену ценных бумаг?

Рон: Это очень интересный момент. Однако, я бы хотел обсудить его позже в контексте с другими важными факторами. Я был бы вам очень признателен, если бы, вы снова задали ваш вопрос, когда мы перейдем к этой теме (Самораскрытие). Еще вопросы, прежде чем я продолжу?

Третий участник: Как насчет Кинесийской доктрины, оказывающей влияние в течение последних тридцати лет?

Рон: Этот вопрос еще не вполне мне ясен. Возможно, кто–нибудь другой захочет его прокомментировать или, если у нас будет время в конце доклада, вы бы могли сами поделиться своими представлениями по этому поводу (Негативное заявление, Разумный компромисс). Еще какие–нибудь вопросы? Нет? Тогда я продолжаю…

Четвертый участник В начале своего доклада вы сказали, что период, о котором вы говорите, начинается в 1936 году. Но пик депрессии приходится на 1934 год. Почему 1936?

Рон: Я сказал 1936? Это моя ошибка, конечно. Мой доклад охватывает период с 1934 до настоящего времени (Негативное заявление). Возвращаясь к общественному доверию…

Пятый участник: Мы все еще говорим об общественном доверии?

Рон: Таким образом я никогда не двинусь дальше, не так ли? Я был бы весьма признателен вам, если бы вы задавали вопросы после отдельных частей доклада. Тогда мы смогли бы продвигаться быстрее (Негативное заявление, Самораскрытие, Разумный компромисс).

Вначале в компании таких «враждебных» слушателей Рон был довольно нервозен. Он испытывал трудности и в подаче материала, и в ответах на комментарии слушателей. Ближе к концу нашего занятия группе все труднее становилось критиковать Рона, особенно когда он начал улыбаться каждый раз, когда его прерывали. Когда он закончил, эта «враждебная компания» слушателей с энтузиазмом ему аплодировала (за то, что он смог с ними справиться). После такой практики Рон чувствовал себя спокойно и уверенно во время своего настоящего доклада. Поскольку отношения, строящиеся на авторитете, могут быть разнообразны, в следующих диалогах вы увидите пример отношений между родителями, учителями и детьми–подростками и малышами.

Главными героями этой ситуации являются супружеская пара, Берт и Сара, а также учительница начальной школы Барбара Берт преподает историю театра в одном из колледжей. Четырнадцать лет назад он женился на Саре. У них трое детей, все девочки: младшей пять, средней девять, а старшая — подросток. Я знаком с Бертом и Сарой уже несколько лет. Иногда мы проводим вместе вечер, разговариваем за бутылкой вина. Оба — и Берт, и Сара — заинтересовались тем, чему я учил людей, — ассертивностью.

Однажды вечером их девочки все время одна за другой заходили в комнату, в которой мы сидели. После того как Берт отправил их в свои комнаты спать, он повернулся ко мне и сказал: «Эти дети. Они замечательные, но иногда сводят меня с ума. Они любят появляться, когда у нас гости. Ваш метод может тут помочь?» Я спросил Берта, чего бы он хотел от детей, он ответил: «Вот сегодня они весь вечер приходят посмотреть, что тут без них происходит. Они всегда приходят с какой–нибудь жалобой как извинением за свой приход. Скажешь им: „Идите в постель", они предъявят оправдания. Только отправишь одну, приходит другая, и тоже на что–нибудь жалуется. Когда мы одни, все в порядке, а когда собирается компания, они ведут себя как три одиноких матроса на покинутом берегу. Они знают, я не буду ворчать на них перед гостями. Пока я не узнаю, что они уснули, у нас нет уединения. Вы эксперт. Как с ними обращаться?» Я посоветовал ему попробовать Игру в туман: выслушав их жалобы, сказать что–либо вроде: «Я понимаю, как тяжело, когда приходится быть одному (скучать, слышать наш шум и т. д.), но я хочу, чтобы ты пошел в постель и больше не выходил сегодня вечером к взрослым». Это мое предложение вызвало дискуссию, которая длилась весь вечер — о детях, о родителях, о странных поворотах, которые могут произойти в подобных отношениях.

Несколько месяцев спустя мы снова встретились, и Берт возобновил прерванную дискуссию. Он рассказал, как однажды, когда пришла младшая дочь с плачем из–за поцарапанного пальца, он не взял ее на руки, не поднял суеты из–за ее жалобы, а просто сказал: «Раз ты так сильно плачешь, это, должно быть, действительно больно», вместо обычного: «Царапина, Марси, это не так страшно, ты уже большая девочка и не должна плакать по любому поводу». Марси тут же прекратила плакать, услышав впервые от Берта такую реакцию (Игра в туман), посмотрела на отца с удивлением, затем убежала играть с другими детьми.

Как считал Берт, Марси почувствовала, что ее отец понимает, что ей больно, но ничего сделать не может. Благодаря его словам и поведению, Марси получила важный урок «Иногда в жизни бывает больно. Мне тоже бывало больно, но я не могу „забрать" боль. Если ты хочешь играть, тебе придется научиться переносить боль».

Сара тоже рассказала историю, но уже о старшей дочери Кэти. Сара должна была встретиться с Кэти ровно в три часа, чтобы вместе идти по магазинам. Сара появилась в пятнадцать минут четвертого. Кэти встретила ее холодным взглядом. Между ними произошел следующий диалог.

Сара: Привет, я опоздала (Негативное заявление).

Кэти: Еще бы! Я жду тебя уже около получаса.

Сара: Меня очень раздражает, когда мне приходится ждать. Я не упрекаю тебя за то, что ты разозлилась на меня (Игра в туман).

Кэти: Что ты делала, что так тебя задержало?

Сара: Ничего. Полностью моя вина. Я просто не посмотрела на часы и поздно вышла. Как глупо! (Негативное заявление).

Кэти: Ладно, но жаль, что тебя не было вовремя, ведь ты же сказала «Я буду». Вечно ты опаздываешь!

Сара: Опаздываю. Это свинство с моей стороны быть такой несобранной, когда ты меня ждешь (Игра в туман, Негативное заявление).

Кэти молчит.

Сара: С чего бы ты хотела начать?

Сара была рада, что нашла выход из ситуации, в которую попадала не раз. Она добилась двух моментов: во–первых, Сара отстояла себя перед дочерью и сама себя почувствовала лучше. Ее слова говорили: да, это правда, я опоздала, ну, так что?

Опоздание на пятнадцать минут в такой ситуации не означает, что небо упадет тебе на голову; во–вторых, своими прямыми ответами Сара заставила и Кэти реагировать иначе. На то, на что раньше уходило, как минимум, десять минут (на брюзжание, ворчание, жалобы Кэти и ответные извинения Сары), ушло на этот раз меньше тридцати секунд.

Барбара, учитель начальной школы, уже в первый год работы обнаружила, что с детьми бывает так же трудно справиться в школе, как и дома. Барбара ходила ко мне на занятия. Как–то раз она спросила: «Что делать с ребенком, который не хочет заниматься тем, чем занят весь класс? Как сделать так, чтобы он играл с другими ребятами на переменах?» Узнав от Барбары, что это здоровый, явно нормальный шестилетний ребенок, я спросил у нее, испробовала ли она уже разные манипулятивные средства, такие, например, как: «У нас такие правила — все должны играть» или «Я скажу твоей маме, если ты не послушаешься». Я спросил, пыталась ли она вызвать у него чувство вины — «Все любят играть с другими детьми», или чувство своего невежества — «Ты должен научиться играть с другими детьми, если собираешься стать кем–то в жизни», или даже чувство беспокойства — «Если ты не будешь играть с другими ребятами, возможно, они не будут тебя любить и не захотят играть с тобой». Барбара говорила, что проделывала все это, но ничего не помогло.

Затем я спросил ее, почему она просто настойчиво не разъяснила ему: «Я учитель, а ты — ученик. Я здесь отвечаю за тебя. Когда я говорю тебе, что хочу, чтобы ты играл с другими детьми, это не обязательно должно тебе нравиться; все, что от тебя требуется, это — сделать это». Барбара посмотрела на меня с сомнением, ее взгляд говорил: «Возможно, вы и знаете, как заниматься со взрослыми, но вы ничего не смыслите в том, что значит учить коллектив детей». Вслух, однако, Барбара согласилась попробовать. Если бы не наша случайная встреча за чашкой кофе несколько недель спустя, я бы мог только догадываться об ее успехах. За кофе Барбара с энтузиазмом пересказала мне следующий диалог с мальчиком, не желавшим играть с другими детьми.

Барбара: Томми, я хочу, чтобы ты играл с другими детьми.

Томми водит ногой по полу и молча качает головой.

Барбара: Я могу тебя понять, но я за тебя здесь отвечаю и хочу, чтобы ты пошел играть в мяч вместе с другими (Игра в туман).

Томми: Я не хочу.

Барбар а: Я знаю, что не хочешь, Томми, но я здесь отвечаю за все, и хочу, чтобы ты поиграл с детьми (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Томми (первое оправдание): У меня болит нога (начинает прихрамывать).

Барбар а: Я верю, что болит, но я хочу, чтобы ты играл с другими детьми (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Томми: Если я буду играть, она еще сильнее заболит (хромает сильнее).

Барбара: Возможно, что так, но я все–таки хочу, чтобы ты поиграл с ними. Если потом нога еще будет болеть, я сама отведу тебя к медсестре (Игра в туман, Заигранная пластинка, Разумный компромисс).

Томми (второе оправдание): Я их не люблю (больше не хромает).

Барбара: Не страшно, что ты их не любишь или не любишь играть с ними. Я только хочу, чтобы ты поиграл с ними в мяч (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Томми (третье оправдание): Я не люблю играть в мяч.

Барбара: Это не страшно, ты можешь и не любить играть в мяч — все, что я от тебя хочу, — просто сделать это (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Томми: Я не умею играть в мяч.

Барбара: Это тоже не страшно. Не обязательно знать, как надо играть. Я сама плохо играю. Ты будешь делать много ошибок, пока учишься, и будешь чувствовать себя из–за этого неуютно, как и я в свое время, когда училась, но я хочу, чтобы ты пошел и поиграл в мяч (Игра в туман, Самораскрытие, Заигранная пластинка).

Томми: Я все–таки не хочу.

Барбара: Разумеется, не хочешь, но я этого хочу. А что бы ты предпочел? Стоять здесь всю перемену и говорить со мной подобным образом или пойти играть с другими детьми? (Игра в туман, Заигранная пластинка, Разумный компромисс).

Томми (идет на площадку к другим ребятам): Я все–таки не хочу.

Барбара: Отлично! Думай все, что тебе угодно. Просто играй в мяч.

Из разговора Барбары и Томми стало очевидно: Томми избегал играть с ребятами в мяч, потому что считал себя плохим игроком. Я спросил у Барбары: может, у него трудности с координацией движений? Барбара с улыбкой ответила: «Он был немного растерянный в первую неделю, но когда он что–либо делал хорошо, я всякий раз его хвалила. Так что теперь он такой же, как все мальчишки. Что–то ловит, что–то роняет».

После случая с Томми Барбара по–иному стала вести себя со всем классом, если возникал конфликт. После нескольких недель тренинга Барбара заметила, что у нее все меньше и меньше возникало трудностей в общении с детьми, когда она велела им что–то сделать. «До этого, — признавалась Барбара, — они ничего не говорили по этому поводу, но половина не делала того, что я задавала им. Теперь, когда я им что–то говорю, они, хоть и ворчат, но все делают. Им, возможно, не нравится то, что я от них требую, но они делают, и делают быстро!»

Другие преподаватели также находили, что решительное поведение помогает быстрее разрешить возникающие конфликты и с более взрослыми учениками. Зик, проходивший у меня тренинг, сообщал, что ему уже не приходится вступать в долгие диалоги со студентами, когда они выпрашивают оценку повыше. Он отвечает примерно так: «Все верно. Некоторые вопросы были не вполне ясны, но я не собираюсь давать другую контрольную», или «Совершенно верно, я мог прояснить этот вопрос заранее, но тем не менее больше тройки вы не заслуживаете», или «Конечно, очень плохо, что вы больны и не смогли взять вопросы у других студентов, но все равно я дам вам контрольную». А иногда с юмором, обращаясь ко всему классу: «Я знаю, что большинство из вас хотели бы иметь преподавателя получше, который не бормочет так нудно, но вам придется терпеть меня!»

В следующем диалоге вы увидите, как отец учится общаться со своей дочерью–подростком не как родитель с ребенком, а как взрослый человек со взрослым.

Скотти — тридцативосьмилетний юрист. Его вторую жену зовут Линн. Скотти женился на ней пятнадцать лет назад, у них двое детей: дочь Банни — ей четырнадцать и сын Дейв — ему двенадцать. От первого брака у него не было детей (он развелся через год после свадьбы). Вторая женитьба Скотти была удачной, но когда Банни достигла возраста половой зрелости, у них с Линн начались проблемы. Линн, очень переживавшая за Банни, оказывала давление на Скотти. Она настаивала, чтобы Скотти был строг с дочерью, в то время как сама предпочитала отмалчиваться, если дочь не приходила вовремя.

Когда Скотти поведал мне об этой проблеме, я посоветовал ему при разговоре с Банни упорно использовать то, что я называю Самораскрытие. Прямо признаваясь ей в своих ощущениях по поводу ее поведения, Скотти смог бы общаться с ней как со взрослой. Он бы научил Банни понимать, что если она хочет свободы взрослых, ей придется и нести ответственность за свое поведение как взрослой. Ей придется узнать, что самое важное для взрослого человека — уметь регулировать свое поведение, ограничивать себя в соответствии с жизнью дома в целом и признать необходимость соглашаться на разумный компромисс. Очень важно, чтобы она научилась вести себя в семье как взрослый человек. Тогда они могли бы все прийти к какому–то взаимоприемлемому соглашению.

Таким образом, Банни бы узнала, что независимости невозможно достичь ни нападением на взрослых членов семьи, ни бегством от них. Вместо этого ей пришлось бы начать что–то делать, чтобы прийти к соглашению с родителями о большей свободе.

Банни, как и многих подростков, не испугал бы просто «список» бед, в которые она может попасть, если не будет себя контролировать: нежелательная беременность, зависимость от наркотиков, возможность угодить в полицию из–за развеселой компании или покалечиться (если не погибнуть) в автокатастрофе из–за неумелого водителя–подростка и т. д. и т. п. Такое отцовское убеждение уже применялось, но, кажется, не произвело на Банни ни малейшего впечатления. Вероятно, в столь юном возрасте очень силен оптимизм.

Ее родители настроены более пессимистично. Однако, это тоже не вполне адекватный взгляд на реальность. Самым лучшим выходом здесь был бы прямой разговор отца с дочерью. Это позволило бы высказать обе точки зрения, оптимистичную и пессимистичную. Скотти объяснил бы Банни, почему следует быть осторожней и консервативней, Банни же смогла бы выдвинуть свои контраргументы. Скотти нужно было объяснить Банни: только то, что она будет держать свое слово, избавит его от беспокойства за нее (не важно, обоснованно это беспокойство или нет). Цель поведения Скотти, построенного на раскрытии его беспокойства за дочь, — не вызвать у Банни ощущение вины, а заставить ее по–взрослому понять его чувства. Неуклонно используя Самораскрытие и Разумный компромисс, Скотти должен был достигнуть трех очень важных результатов для своей дочери и для себя.

Первое. Скотти сказал бы Банни, что у нее возникнет проблема — ей придется всякий раз сталкиваться с беспокойством Скотти, когда она будет приходить домой поздно.

И не имеет большого значения, сколь сильно Банни будет протестовать против этого бессмысленного, иррационального, нелогичного беспокойства отца. Факт останется фактом; отец волнуется за нее. Если она часто будет избегать контроля с его стороны, ей придется иметь дело с его беспокойством, а делать этого не следует. У нее нет причин чувствовать свою вину из–за того, что отец обеспокоен, или из–за своей собственной жажды свободы. Все очень просто: ее отец беспокоится, когда она приходит домой поздно, и ей придется сталкиваться с его беспокойством всякий раз, пока она это делает. Ей нужно найти выход из положения.

Второе: если Скотти откровенно признается, что его беспокоит поведение Банни, это превратит их отношения в отношения взрослых людей (вместо отношений родитель–ребенок).

Третье: новое отношение к Банни как к взрослому человеку позволит Скотти перебороть свое беспокойство и эмоционально приготовиться к тому, что Банни когда–нибудь покинет семью и что ей все больше и больше требуется свободы как взрослому человеку.

Скотти в нашей группе прорепетировал предполагаемый диалог с дочерью. После этого он был готов к настоящему разговору с ней. Я посоветовал Скотти также поговорить с женой, чтобы и она со своей стороны приняла участие в разрешении проблемы.

Банни возвращается домой на час позже. Скотти ждет ее в гостиной.

Банни (открывает входную дверь): А… Папа, привет!

Скотти: Подойди сюда и сядь, Банни. Я хочу поговорить с тобой.

Банни (невинно и не понимая, в чем дело): О чем?

Скотти: Ты хорошо провела время?

Банни: Да. Очень здорово.

Скотти: Это прекрасно. Что вы делали?

Банни: Мы были на фестивале фильмов ужасов в Голливуде, а затем поехали к Розали и танцевали у нее.

Скотти: Я предполагаю, из–за этого ты пришла позднее, чем обещала.

Банни: Ой, папа. Ты мне уже сто раз читал лекции на эту тему.

Скотти: Я хочу еще раз поговорить об этом.

Банни: Нам действительно нужно об этом говорить? Я имею в виду, прямо сейчас? Может, потом? Это погубило бы весь вечер! Мне было так весело.

Скотти: Я понимаю. Я не хочу портить тебе настроение, но я хочу поговорить с тобой (Самораскрытие, Заигранная пластинка).

Банни: Каждый раз, когда мы говорим обо мне, ты раздражаешься.

Скотти: Это так, но на этот раз я не буду раздражаться. Я только хочу поговорить с тобой (Игра в туман, Заигранная пластинка). (Вместо обычного: «Почему ты думаешь, что я раздражаюсь? Ты никогда не держишь слова и не приходишь вовремя!»)

Банни (озадачена, но защищается): Но нет никакого удовольствия уходить из компании, чтобы рано приходить домой. Других ребят не заставляют возвращаться домой к десяти часам тридцати минутам.

Скотти: Я знаю, это не доставляет удовольствия, но когда ты приходишь позднее, чем мы договорились, я начинаю волноваться за тебя (Игра в туман, Самораскрытие).

Банни (сердито и насмешливо): И что — все, что я могу сделать — это сходить в кино и сразу идти домой?

Скотти: Я понимаю тебя, но когда ты возвращаешься домой не вовремя, я начинаю беспокоиться за тебя (Заигранная пластинка).

Банни (раздраженно): Но беспокоиться не о чем!!!

Скотти: Я знаю, Банни, это глупо, но я все–таки начинаю волноваться. Когда я задерживаюсь на работе или попадаю в пробку на дороге, твоя мама переживает, не попал ли я в автокатастрофу. Я никогда не попадал в аварию, но твоя мама все же переживает за меня, когда я опаздываю. Я думаю, это потому, что мы очень близки и важны друг для друга. Это досадно, что она позволяет своим переживаниям управлять ею, но то же происходит и со мной в отношении тебя. Я беспокоюсь, когда ты вовремя не приходишь домой (Негативное заявление, Заигранная пластинка).

Банни: Но еще ничего не случилось, из–за чего тебе стоило бы волноваться.

Скотти: Я верю, Банни, что это правда, но я все–таки начинаю беспокоиться, если ты не приходишь в назначенное время.

Банни: Но не моя вина, что ты переживаешь. Тебе следует знать, что ничего не случится.

Скотти: Это противоречит логике, Банни. Однако, я все–таки нервничаю. Я радуюсь, когда думаю, что ты веселишься. Но как только ты задерживаешься, я тут же начинаю волноваться (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Банни: Тебе не следует волноваться.

Скотти: Но я волнуюсь, и тебе придется считаться с этим (Заигранная пластинка).

Банни: Почему бы тебе не перестать переживать за меня?

Скотти: Это было бы величайшим облегчением, но факт остается фактом: я очень беспокоюсь… и тебе придется это учесть (Негативное заявление, Заигранная пластинка).

Банни молчит.

Скотти: Понятно, к чему я клоню разговор?

Банни: Да (поднимается, чтобы уйти).

Скотти: Сядь и послушай меня, Банни. Я еще не закончил. Когда ты опаздываешь, я беспокоюсь. Когда я беспокоюсь, то расстраиваюсь и злюсь на тебя. Это не предмет для сделки (Заигранная пластинка).

Банни (с интересом): Что ты имеешь в виду?

Скотти: Мне очень не нравится, что ты приходишь поздно. Тебе не нравится приходить раньше, чем тебе хотелось бы. Почему бы нам не попробовать придумать что–нибудь, отчего нам обоим стало бы легче? (Самораскрытие, Разумный компромисс).

Банни: Ты бы мог перестать волноваться.

Скотти: Я говорю не об этом, Банни. Я мог бы тоже сказать тебе: «Приходи в 10.30 и будь при этом счастлива». Но я знаю, что это невозможно. Вот ты говоришь: «Не волнуйся». А я волнуюсь (Заигранная пластинка).

Банни: Хорошо… что еще?

Скотти: Ты хочешь гулять подольше, я же хочу, чтобы ты приходила вовремя.

Банни: Мы могли бы изменить время.

Скотти: Возможно, но перед этим нам нужно многое обсудить.

Банки (снова собираясь уходить): Я думала, ты скажешь «нет».

Скотти: Может быть, но я понимаю, что ты хочешь приходить позже, и нам придется прежде решить некоторые вопросы, например, поговорить с мамой (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Банни: Но она, как и ты, не доверяет мне.

Скотти: Ладно, что если мы сядем и поговорим об этом с ней?

Банни: Вы разрешите мне приходить позже?

Скотти: Если мы кое о чем договоримся (Заигранная пластинка).

Банни: О чем?

Скотти: Например, о том, что ты будешь держать свое слово (Разумный компромисс).

Банни: Вы мне не доверяете и обращаетесь со мной как с ребенком.

Скотти: Банни, до сих пор ты всегда приходила позже, чем обещала. Я не уверен, что, если мы сменим время, ты не будешь приходить в полпервого ночи. И опять все вернется к тому же: я буду беспокоиться, ты будешь недовольна своей несвободой (Негативное заявление, Заигранная пластинка).

Банни: Но я буду приходить в одиннадцать тридцать, я буду!

Скотти: Как ты собираешься меня в этом убе-^ дить? Мне пока трудно поверить в это (Заигранная пластинка).

Банни: Я не знаю.

Скотти: Может, ты покажешь, что можешь держать слово? (Разумный компромисс).

Банни: Как?

Скотти: Быть может, какое–то время будешь приходить вовремя? (Разумный компромисс).

Банни: Все, что тебя волнует, — это чтобы я была дома в десять тридцать!

Скотти: Время не имеет большого значения, Банни. Главное, чтобы ты держала слово (Самораскрытие).

Банни: Тогда позволь мне приходить к одиннадцати тридцати.

Скотти: Я соглашусь, если увижу, что ты держишь слово (Разумный компромисс).

Банни: Сдержу.

Скотти: Как ты меня в этом убедишь? (Заигранная пластинка).

Банни: Не знаю.

Скотти: Как насчет того, чтобы некоторое время приходить в указанное время? (Разумный компромисс).

Банни: Ты мне поверишь, если я на следующей неделе буду дома к десяти тридцати?

Скотти: Недели будет недостаточно (Разумный компромисс).

Банки: Сколько?

Скотти: Я думаю, пять или шесть недель. Если ты не будешь доставлять мне беспокойства до середины следующего месяца, я соглашусь на новое время (Разумный компромисс).

Банни: И я смогу тогда приходить на час позже?

Скотти: Если ты не будешь нарушать слова и заставлять меня волноваться и если мама согласится (Заигранная пластинка, Разумный компромисс).

Банни: Она никогда не согласится.

Скотти: Почему не попробовать?

Банни: Я не знаю, что ей сказать.

Скотти: Почему бы не сесть нам всем вместе и не поговорить об этом? (Разумный компромисс).

Банки: Ты будешь на моей стороне?

Скотти: Если на тех условиях, о которых мы говорили сегодня, — да.

Банки: Хорошо, папа, давай завтра это сделаем.

Скотти: Возможно, потребуется больше времени, одного разговора может быть недостаточно, чтобы убедить маму в том, что ты вовремя будешь дома.

Банни: Я этого не боюсь.

Скотти: Разве ты не хочешь попробовать и увидеть, что случится?

Банки: Хорошо.

Скотти: Прекрасно! Обними папу и отправляйся спать.

Банни: Хорошо.

Вскоре после этого разговора с дочерью Скотти перестал ходить ко мне на занятия, и я так и не знаю, чем закончилось дело. Я надеюсь, что он был столь же успешен в общении с дочерью (на новой основе), как и другие люди, с которыми я занимался.

В следующей главе мы обратимся к тому, чему учился Скотти в отношении с дочерью: общению и жизни с близкими людьми.

Как найти компромисс или просто сказать «нет» близким людям

Труднее всего проявлять настойчивость и решительность в отношениях с людьми, которые нам не безразличны, — с родителями, друзьями, любовниками. Когда между вами и близким вам человеком возникает конфликт, как следует с ним справляться?

Предположим, что ваш сосед по комнате «голубой», и вы узнаете об этом после того, как он начал приставать к вам, что вам следует делать? Где взять сборник правил, в котором говорится, как надо вести себя в таком случае? Или менее пугающий пример: что, если ваш сосед по комнате захочет привести даму, а у вас эта идея не вызывает энтузиазма? Или, каким правилам следовать, если ваш друг (или сосед по комнате) неизменно чем–то вас раздражает? А если вас раздражает жена (муж)? Как следует справляться с подобными конфликтами? Ответ на все эти вопросы, конечно, одинаков: подобающего, правильного, однозначного выхода из подобных ситуаций нет. Даже Библия не советует, что делать после того, как вас ударили по второй щеке. В таких равноправных отношениях все строится на договоре.

Если у вас возникает конфликт с близким человеком, вам будет трудно найти выход, опираясь только на некие системы правил поведения, как–то: мужья не должны огорчать жен, женам следует быть милыми и всегда уступать мужьям, друзья должны быть доброжелательными по отношению друг к другу и т. д. Гораздо проще разрешить конфликт, если вы оба честно признаетесь, чего вы хотите, и найдете компромисс. К примеру, вы хотите носить джинсы с розовой рубашкой, но ваша жена ужасно расстраивается, когда вы в таком виде предстаете перед ее мамой. Ваша жена может сказать: «Тебе следует одеваться как взрослому человеку, а не как подростку», или «Тебя не волнует, что о тебе могут подумать?», или «Никто не должен так одеваться!» Вместо этих «следует», «должен» лучше использовать«я хочу» и «мне не нравится», которые могут привести к компромиссу.

Манипуляции, используемые для того, чтобы контролировать ваше поведение, есть результат усвоенных в детстве представлений о том, как вести себя (когда мы неуверенно себя чувствуем). Я заметил, что манипулятор часто скрывает какое–то свое внутреннее беспокойство. Довольно часто он сам осознает это, но не знает, как справиться со своим страхом. У некоторых скрытое беспокойство выражается только на уровне эмоций. Такой тип людей с трудом может выразить словами, что именно их беспокоит. Они боятся возможных последствий ваших поступков, поэтому они должны контролировать и ограничивать вас, даже если они не могут точно сказать, почему это им так необходимо.

Мои пожилые пациенты, бывшие в конфликте со своими взрослыми детьми, часто скрывали беспокойство по поводу того, что лучше: оставаться в одиночестве или попасть в финансовую зависимость от детей, особенно если супруг физически недееспособен или скончался. Очень часто это скрытое беспокойство, к сожалению, приводит к родительским манипуляциям детьми.

Более молодые пациенты, склонные к манипуляции, также испытывают скрытое беспокойство, например, по поводу своей сексуальной привлекательности, любят ли их близкие и т. п., включая даже беспокойство по поводу того, что они беспокойны.

Чтобы улучшить отношения с близким человеком, я предлагал своим пациентам и ученикам быть подчеркнуто решительными. Это бы позволило улучшить отношения. Использование описанных мной навыков могло бы прекратить манипулирование вами со стороны небезразличного вам человека и побудить его быть более прямым в общении с вами — открыто говорить о том, чего он (или она) хочет. Ведя себя решительным образом, вы имеете больше шансов выразить вашу точку зрения и при этом не задеть чувство собственного достоинства вашего близкого. В то же самое время вы побуждаете его осознать свои скрытые желания или переживания, которые вклиниваются в ваши отношения.

И снова, как обычно, я советовал своим ученикам сначала попробовать решительно вести себя с людьми, которые не слишком им близки, но которых они видят часто (лучше ежедневно), — с коллегами по работе, к примеру. И только когда они почувствуют себя настолько уверенно, что смогут обходиться без правил о том, как следует вести себя близким людям по отношению друг к другу, лишь тогда я рекомендовал бы им использовать приобретенное умение в общении с людьми, которые им очень дороги.

Обратимся теперь к первому диалогу в этой главе. Это тренировочный диалог. Из него видно, как можно отказать другу, если он хочет воспользоваться вашей машиной.

Это один из первых тренировочных диалогов, которые я предлагаю разыграть своим ученикам: ваш друг, коллега, шурин, брат и т. п. хочет воспользоваться вашей машиной и прибегает к многочисленным манипуляциям, чтобы достичь своей цели. Многие мои студенты жаловались, что они не в состоянии справиться с подобной ситуацией. Вам тоже, возможно, кажется, что нужно одолжить машину, иначе дружеские отношения будут разрушены. Для начала я советовал моим ученикам научиться говорить «нет» не очень близким людям — например, коллеге.

На работе во время перерыва к вам подходит ваш коллега Гарри.

Гарри: Старина, рад тебя видеть! У меня серьезная проблема, и мне нужна помощь со стороны.

Вы: Какая проблема?

Гарри: Мне нужна машина сегодня днем.

Вы: Мм-м. Это проблема, но я не хочу давать тебе свою машину сегодня (Игра в туман, Самораскрытие).

Гарри: Почему?

Вы: Я понимаю, что тебе нужна машина, но я просто не хочу давать мою машину (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Гарри: Тебе нужно куда–то ехать?

Вы: Возможно, она мне понадобится, Гарри (Самораскрытие).

Гарри: К которому часу она тебе особенно нужна? Я верну ее вовремя.

Вы: Я знаю, что ты не опоздаешь, но я просто не хочу сегодня одалживать машину (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Гарри: Ты всегда мне разрешал пользоваться твоей машиной, когда я просил об этом.

Вы: Неужели я всегда разрешал? (Негативное заявление).

Гарри: Почему ты не хочешь мне дать ее сегодня? Я всегда был осторожен с ней.

Вы: Это так, Гарри, и я вижу, что ты в затруднении, но я просто не хочу сегодня отдавать свою машину (Игра в туман, Самораскрытие, Заигранная пластинка).

В данном случае вы просто имеете дело с манипуляциями коллеги, который что–то от вас хочет — машину, отлучиться на время, использовать вашу новейшую печатную машинку или сотни других вещей, на которые он пытается вас уговорить. Он в большинстве случаев не зловреден — он просто чего–то хочет от вас, и его не волнует, что вы думаете по этому поводу. Мои ученики обычно легко учились говорить «нет» в подобных ситуациях, не давая при этом объяснений или оправданий своего отказа. Однако многим людям очень трудно отказать своим друзьям, близким и не объяснить причин этого. В подобном случае мы разыгрываем диалог, в котором Гарри превращался из коллеги в хорошего друга.

Гарри: Послушай, я хороший водитель и никогда ничего не делал с твоей машиной.

Вы: Это правда, Гарри, я просто начинаю волноваться, когда одалживаю кому–нибудь машину, так что я снова не хочу через все это проходить (Игра в туман, Самораскрытие).

Гарри: Ты же знаешь, я не поврежу твою машину!

Вы: Не повредишь, я это знаю, и очень глупо с моей стороны переживать из–за этого, но я переживаю (Игра в туман, Негативное заявление).

Гарри: Так почему бы тебе не дать мне машину?

Вы: Да потому, что я не хочу вновь испытывать беспокойство по этому поводу (Самораскрытие).

Гарри: Но ведь ты знаешь — ничего плохого не случится.

Вы: Ты прав, Гарри, и дело не в тебе, а во мне. Я просто всегда начинаю беспокоиться, когда даю кому–то свою машину. Поэтому я и не хочу ее никому одалживать (Игра в туман, Самораскрытие).

Гарри: Тебе нужно что–то делать с собой.

Вы: Например?

Гарри: Обратиться к психиатру, что ли. Я не знаю!

Вы: Спасибо за совет. Может быть, я им воспользуюсь, а может быть, и нет. Я подумаю.

Многие мои ученики сообщали, что хотели бы уметь сказать «нет» своему другу. Трудность заключалась в том, что они всегда говорили «да», следовательно, их друзья не ждали отказа. Некоторые мои студенты спрашивали меня, почему просто прямо не сказать Гарри: «Послушай, Гарри, ты временами бываешь слишком напорист. Когда–то можно брать мою машину, а когда–то и нельзя. Почему ты думаешь, что всегда добьешься от меня того, чего хочешь?» Какой путь вам выбрать, как говорил Алисе Чеширский Кот, зависит от того, куда вы хотите прийти. Если вы хотите положить конец давним манипуляциям вашего друга, вам следует изменить свое собственное поведение по отношению к нему. Если же вы хотите излить свое раздражение на Гарри по поводу его манипулирования вами в прошлом, вы можете дать выход своим эмоциям и этим удовлетвориться. В последнем случае вы вряд ли сумеете достигнуть двух целей сразу: сказать Гарри, сколько он доставлял вам переживаний в последнее время, и при этом сохранить его дружеское расположение (за исключением того случая, если он ваш очень–очень близкий друг). Другая трудность (если вы скажете Гарри: «Иногда можешь брать мою машину, а иногда нет») заключается в том, что это, вероятно, обидит и рассердит Гарри. Он просто не поймет, в чем проблема с вашей стороны, и будет интересоваться, почему вы сейчас ему отказываете: ведь не крал же он вашу машину, в конце концов? Когда он просил воспользоваться ею, вы всегда говорили «да». Если вы не хотели давать ему машину, почему не сказали об этом раньше, а решили высказать все именно сейчас?

Проблема большинства моих учеников (а если вы похожи на них, то и ваша) такова: временами вы испытываете беспокойство, когда что–то кому–то одалживаете, а в другое время вы просто не хотите этого делать вне зависимости от обстоятельств. Любой выход из этой ситуации (кроме одного — изменить свое собственное поведение) представляет попытку контролировать поведение человека в зависимости от того, как именно вам это удобно. Вам нужно самому решить, как вести себя по отношению к другу, и быть готовым к последствиям любого решения. Например, если вы предлагаете Гарри предварительно подумать, одолжите ли вы ему машину или нет, вы заставляете его читать ваши мысли! Решение за вами, а не за Гарри. Это ваша машина, и это зависит только от вас!

Есть другие варианты выхода из такого положения. В конце разговора вы можете предложить Гарри помочь разрешить его проблему — посоветовать ему, к кому еще обратиться, или найти другой какой–то компромисс.

Многие ученики задавали мне вопрос: «Вы хотите сказать, что мы не должны объяснять другу причин, по которым ведем себя так или иначе?» Я отвечал так: «Если у вас и вашего друга какая–то общая цель и вы вместе работаете для ее достижения (ведь два ума обычно лучше, чем один, при решении проблемы), то причину объяснить нужно. Однако мы с вами говорим о ситуациях конфликтных, в которых нет единой цели у двух сторон. Вы хотите одного, а ваш друг — другого. Вы будете приводить доводы в свою пользу, а ваш друг — в свою. Если вы, чтобы оправдать или защитить свою точку зрения, прибегаете к помощи доводов — это все равно что нападать на точку зрения другого с помощью каких–то доводов. И то и другое — манипуляция. И тот и другой путь — нечестен; только решительное я хочу может привести к разумному компромиссу и быстро разрешить конфликт».

Следующий короткий диалог взят из реальной жизни. Прошедшая тренинг женщина к своему собственному удивлению легко справляется с манипуляциями ее соседа (в той ситуации, в которой многие ученики испытывали трудности).

Бобби живет за городом, она домохозяйка. Я описывал ее поведение раньше в главе Негативные расспросы. Она пересказала еще один короткий диалог с другим соседом — доктором Сликом. О чем бы вы думали? — снова о бассейне.

Бобби сажает плющ перед своим двором. Подъезжает на спортивной машине доктор Слик. Подходит к Бобби, представляется и говорит:

Доктор Слик: Здравствуйте, я ваш сосед с той стороны, Стенли Слик. Я думаю, вы знаете мою жену Шанду.

Бобби: Да, мы часто здороваемся друг с другом через забор. Как вы поживаете?

Доктор Слик: Прекрасно! Я хотел сказать вам, что собираюсь сделать бассейн у себя во дворе сразу за вашими эвкалиптами, а с них летит столько листьев…

Бобби: Боже мой! Это не шутка. От них действительно много листьев. Вашему садовнику, вероятно, приходится убирать по три–четыре мешка листьев каждую неделю (Негативное заявление).

Доктор Слик (начинает говорить, колеблется и меняет тему): Да меня не очень заботят листья, меня больше беспокоит, что ваши деревья будут закрывать полуденное солнце, а это единственное время, когда я смогу пользоваться бассейном.

Бобби (оглядываясь в сторону деревьев): Вероятно, вы правы, если бассейн будет прямо за ними, от них будет падать тень на него (Игра в туман).

Доктор Слик (после некоторого колебания, во время которого его глаза перебегали с Бобби на деревья): Я заметил, что они уже очень высокие, может, их подстричь?

Бобби: Да, они высокие (Игра в туман).

Доктор Слик Вы не подстрижете их, если я заплачу за работу?

Бобби: Нет.

Доктор Слик: Нет?

Бобби: Нет.

Доктор Слик: О!

Бобби: Когда вы собираетесь начать строительство?

Доктор Слик: Завтра.

Бобби: Жаль, что вы не поговорили со мной раньше. У меня в предыдущем доме был бассейн, и с ним было ужасно много хлопот. Возможно, вам бы тогда удалось избежать моих глупых ошибок (Самораскрытие, Негативное заявление).

Доктор Слик: Да, но уже слишком поздно об этом говорить! Я подписал контракт и одобрил план строительства.

Бобби: Может быть, вы сможете убедить их переместить бассейн ближе к вашему дому, подальше от моих деревьев, чтобы они вам не мешали? (Разумный компромисс).

Доктор Слик (идет к машине): Я сомневаюсь в этом.

Бобби (с жаром): Отстаивайте себя! Если вы хотите изменить что–то, вы можете добиться изменения! Это ваш бассейн и ваши деньги!

Доктор Слик: Может быть. Я поговорю с ними. Спасибо.

Когда Бобби рассказала об этом разговоре, она была очень горда собой, потому что смогла спокойно справиться с манипуляцией соседа, к которой она не была готова. Доктор Слик появился без предупреждения, и у Бобби не было времени «собраться с духом». Я тоже думаю, что она справилась со своей задачей очень хорошо.

Следующий диалог посвящен тому, как вести себя в том случае, если ваш друг просит у вас взаймы, чтобы вложить деньги в дело.

Алану чуть больше тридцати лет, он женат, детей нет, он имеет хороший доход, часть от которого они с женой постоянно откладывают на «черный день», а также, чтобы можно было эти деньги потом куда–нибудь вложить. Вдобавок к этим сбережениям Алан только что получил небольшое наследство от дяди в 2 тысячи долларов.

Во время перерыва в офис к Алану входит его друг Ральф и говорит ему:

Ральф: Алан, ты помнишь, я рассказывал тебе о системе дополнительной электроники в оптовом магазине?

Алан: Да.

Ральф: Я уже готов подключить ее, но мне нужно еще 1600 долларов.

Алан: Где ты собираешься их взять?

Ральф: Это как раз то, о чем я хотел поговорить с тобой. Ты вложишь еще 1600 долларов, я делаю всю работу, а ты получаешь 10 процентов прибыли.

Алан: Спасибо за предложение, Ральф, но я в этом не заинтересован (Самораскрытие).

Ральф: Но это хорошее дело! Мы ведь уже об этом говорили раньше. Ты сам считал, что на нем можно сделать деньги.

Алан: Это так, но теперь меня это дело не интересует (Игра в туман, Самораскрытие).

Ральф: Почему? У тебя есть такие деньги. Ты сам мне говорил на прошлой неделе, что ты получил наследство в пару тысяч долларов.

Алан: Все так, но я подумал об этом и решил не смешивать бизнес с дружбой (Игра в туман, Самораскрытие).

Ральф: Тебе не о чем беспокоиться. Ты же знаешь, что я тебя не надую. Дело законное.

Алан: Я согласен, что не о чем беспокоиться, но когда дело касается большой суммы денег, я переживаю, думая о том, как все происходит. Я бы заглядывал тебе через плечо, чтобы увидеть, что с деньгами. Я знаю, что могу тебе доверять, Ральф. Я знаю, что глупо волноваться, но ничего не могу с собой поделать (Игра в туман, Самораскрытие, Негативное заявление).

Ральф: Меня это не тревожит. Проверяй все, что хочешь.

Алан: Возможно, это не раздражало бы тебя, но необходимость контролировать тебя раздражала бы меня самого. Я не хочу, чтобы это вторгалось в нашу дружбу (Игра в туман, Самораскрытие).

Ральф: Ты знаешь, я умею обращаться с деньгами. Я всегда возвращал тебе, если брал взаймы.

Алан: Это само собой, но сейчас речь идет не о дружеском одолжении, а о бизнесе. Я боюсь, что, если мы вместе войдем в дело, нашу дружбу ждет крах (Игра в туман, Самораскрытие).

Ральф: Я думаю, этого не произойдет.

Алан: Может, для тебя это и не проблема, но для меня — да. Если я одолжу тебе эту сумму, мои чувства к тебе изменятся. Я знаю, это глупо, я знаю, что так не должно быть, но что я могу с собой поделать? Я таков (Игра в туман, Самораскрытие, Негативное заявление).

Ральф: Хорошо, если это так серьезно с твоей стороны, я постараюсь раздобыть денег"где–нибудь еще. Я не знаю, где я смогу их достать, но я попытаюсь.

Алан: Давай я поговорю кое с кем. Если они заинтересуются, они тебе позвонят, хорошо? (Разумный компромисс).

Ральф: Хорошо.

Алан: Ральф!

Ральф: Да?

Алан: Спасибо, что сначала ты обратился ко мне.

Алан пытался после этого разговора помочь Ральфу. Он позвонил в несколько контор, и во всех ему сказали, что не хотят участвовать в этом деле, и хвалили его за то, что он принял решение не вступать в него. Алану нравился Ральф, ему было приятно в его компании, возможно, потому, что Ральф всегда придумывал что–то интересное, отличное от стиля жизни и образа мыслей Алана. Но Ральф не мог преодолеть консервативность Алана, если речь заходила о долларах и центах. Алан не хотел, чтобы его переживания по поводу денег вмешивались в их дружеские отношения, поэтому он прямо сказал Ральфу о своей обеспокоенности. И их дружба, которой Алан так дорожил, не пострадала.

В следующей серии диалогов вы увидите, как можно справиться с ситуацией, в которой большинство из нас испытывают очень большие трудности: вмешательство родителей в жизнь взрослых детей.

Во всех моих группах большая часть студентов не могла установить с родителями равноправные отношения. Они живут отдельно от мамы и папы, иногда уже много лет, но родители по–прежнему руководят их жизнью. Они в большинстве случаев не указывают, что делать их детям, но непременно выражают свое одобрение или неодобрение поступкам своих взрослых «чад». Это происходит не только между недавно повзрослевшими детьми и их родителями. Многие люди и в сорок, и в пятьдесят, и даже в шестьдесят лет все еще находятся под властью восьмидесяти–, девяностолетних тиранов.

До лечения (или занятий) такие пациенты не понимали, в чем проблема; они только знали, что бессильны в общении с родителями, и принимали это как неизбежное. Я же готовил их к тому, что они должны преодолеть манипуляции с родительской стороны, они не обязаны безвольно и по–детски покорно подчиняться старшим.

Мы разыгрывали с ними наиболее типичные ситуации, и этот навык впоследствии помог Сэнди, одной из моих первых учениц, избавиться от излишней опеки родителей. Я начал с того, что учил своих студентов говорить «нет» в ответ на просьбы, предложения, а то и требования со стороны родителей навестить их.

Сэнди на момент предлагаемого диалога было двадцать четыре года, она уже одиннадцать месяцев была замужем за Джеем, уже закончила колледж и замещала на работе мужа, пока он работал над дипломным проектом.

Главной причиной, из–за которой Сэнди пришла ко мне на занятия, была ее мама, которая стала требовать особого внимания к себе со стороны Сэнди после того, как ее старшие брат и сестра завели собственные семьи и уехали (возможно, чтобы сбежать от мамы). Мама Сэнди, не будучи еврейкой, являет собой типичный пример «еврейской мамаши». Этот классический тип мамаш обладает уникальной способностью манипулировать членами своей семьи: они виртуозно умеют вызвать у других ощущение вины, беспокойства и своей ничтожности. Такой тип мамаш встречается, безусловно, не только среди евреев с их традиционно–ограничивающей культурой. И я, и мои коллеги–психиатры встречали таких мам у арабов, католиков, протестантов, атеистов, буддистов, у либералов и консерваторов, у черных и белых — короче говоря, если мы не уверены в себе и не умеем себя отстаивать, мы все ведем себя, как «еврейская мамаша», разве что значительно мягче.

Сэнди рассказала о своей проблеме, и мы стали думать, как ей справиться с усиливающейся манипуляцией ее мамы, не разрушив при этом их родственных отношений. Поскольку Сэнди испытывала сильное беспокойство при общении с матерью, ей потребовалась длительная практика в классе, прежде чем она начала по–иному проявлять себя в отношениях с родителями. Как потом выяснилось, Сэнди понадобилось с полдюжины «заходов», только после этого она стала замечать изменения в мамином поведении и отношении.

Приводимый диалог представляет собой сжатый вариант того, о чем Сэнди говорила с родителями в течение нескольких недель. Сэнди в разговоре отстаивала свое право на самостоятельность и одновременно побуждала родителей быть более честными по отношению к ней и ее мужу, а не прибегать к манипуляциям. Все разговоры происходили по телефону. Иногда звонила Сэнди, в большинстве случаев ее мама.

Сэнди и Джей сидят на диване у себя дома и смотрят телевизор. Звонит телефон. Сэнди берет трубку.

Мама: Сандра, это мама.

Сэнди: Мама, привет! Как дела?

Мама: Твой отец не очень хорошо себя чувствует.

Сэнди: Что–то случилось?

Мама: Не знаю. Он просто хочет видеть тебя в эти выходные.

Сэнди: Все так серьезно?

Мама: Поговори с ним сама.

Сэнди: Папа, что случилось?

Папа: Снова спина. Я думаю, я что–то повредил себе, когда пытался подстричь деревья.

Сэнди: Слава Богу! Мама говорила так, словно ты уже при смерти.

Папа: Все не так плохо. У меня просто почти все время болит спина. Когда ты сможешь приехать на выходные?

Сэнди: Я представляю себе, папа, как у тебя все болит, я надеюсь, тебе вскоре станет легче, но я не могу приехать к вам в эти выходные. Я бы хотела сделать кое–что другое (Игра в туман, Самораскрытие).

Папа: Что может быть важнее, чем навестить маму?

Сэнди: Я понимаю тебя, папа, но я не могу приехать в эти выходные (Самораскрытие, Заигранная пластинка).

Папа (показывая раздражение): Это так ты разговариваешь с родным отцом!

Сэнди: Да, папа, знаю, что это звучит неприятно для тебя, но я не приеду в эти выходные (Заигранная пластинка, Игра в туман, Негативное заявление).

Папа: Ты ведь знаешь, что твоя мама уже купила индейку к обеду.

Сэнди: Нет, я этого не знала (Самораскрытие).

Папа: Она купила ее специально для тебя и Джея. Большую индейку. Мы не сможем одни ее съесть.

Сэнди: Конечно, не сможете (Игра в туман).

Папа: Если вы не придете на обед, что твоя мама будет делать с индейкой?

Сэнди: Я не знаю. Что она может с ней сделать? (Самораскрытие).

Папа: Твоя мама очень расстроится.

Сэнди: Я знаю, папа, но я не приеду в эти выходные (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Папа (в сторону, маме): Поговори со своей дочерью. Она сказала, что не приедет.

Мама: Сандра!

Сэнди: Да, мама?

Мама: Как ты говоришь с отцом? Он больной человек. С тех пор, как у него стало барахлить сердце в прошлом году, я постоянно беспокоюсь за него. Он не сможет жить вечно, ты ведь понимаешь.

Сэнди: Я понимаю, вам одиноко, с тех пор как Боб и Джоан уехали, но я не приеду на эти выходные (Игра в туман, Самораскрытие, Заигранная пластинка).

Мама: Твои брат и сестра всегда приезжают, когда мы их приглашаем. Достаточно только пригласить их.

Сэнди: Это так, мама. Они уделяют вам много внимания, но я не смогу быть у вас в эти выходные (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Мама: Неправильно с твоей стороны так обращаться с отцом.

Сэнди (мягко): Что я делаю не так? (Негативные расспросы).

Мама: Не приезжаешь, когда он так хочет тебя увидеть!

Сэнди: Что неправильного в том, что я не приеду, когда он хочет меня видеть? (Негативные расспросы).

Мама: Добрый христианин навестил бы своего отца

Сэнди: Почему, если я не навещу отца, я плохая христианка? (Негативные расспросы).

Мама: Если бы ты нас действительно любила, ты захотела бы приехать и повидать нас.

Сэнди: Почему то, что я не хочу в эти выходные посетить вас, означает, что я вас не люблю? (Негативные расспросы).

М ама: Я в жизни не слышала ничего подобного!

Сэнди: Чего, мама?

Мама: Чтобы дочь так разговаривала с матерью.

Сэнди: Что странного в том, как я с тобой разговариваю? (Негативные расспросы).

Мама: Ты никогда до этого так со мной не разговаривала.

Сэнди (без сарказма): Это правда. Я никогда так раньше не разговаривала с тобой, ведь так? (Игра в туман).

Мама: Ты изменилась с тех пор, как вышла замуж за Джея. Я предупреждала тебя до твоего замужества, чтобы ты подумала о будущем.

Сэнди: Я не понимаю, о чем я должна была подумать (Негативные расспросы).

Мама: Он изменил тебя.

Сэнди: Конечно, мама, но все–таки не понимаю, что плохого в том, что я изменилась? (Игра в туман, Негативные расспросы).

Мама: Я знаю, я ему никогда не нравилась. И он заставляет тебя выбирать между ним и нами.

Сэнди: Я понимаю, что между Джеем и вами есть некоторые разногласия, но если я решила не приезжать на эти выходные, это мое решение, а не его (Игра в туман, Самораскрытие).

Мама: После всего, что мы для тебя делали… После колледжа… Все это…

Сэнди: Это правда, мама. Если бы не ты и папа, я бы не смогла закончить колледж. Я очень признательна вам за то, что вы оплатили мое обучение (Игра в туман, Самораскрытие).

Мама: Если ты так признательна, могла бы и продемонстрировать это.

Сэнди: Как?

Мама: Приехать и доставить радость папе в эти выходные.

Сэнди: Ты права. Если бы я приехала, это доставило бы ему радость, но я не смогу (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Мама: По тому, как ты разговариваешь, похоже, что ты не хочешь нас видеть.

Сэнди: Хочу, но не в эти выходные, мама (Самораскрытие).

Мама: Мы сделали что–нибудь такое, что обидело тебя?

Сэнди: Нет. Вы иногда давите на меня после того, как я скажу «нет», и этим раздражаете меня, но с моей стороны глупо злиться, просто вы так привыкли поступать. Но это все же задевает меня (Самораскрытие, Негативное заявление).

Мама: Ладно, если я расстроила тебя, извини меня (со слезой). Я просто хотела, чтобы мы были все вместе и не отдалялись друг от друга.

Сэнди: Я знаю, мама. Я тоже хочу, чтобы мы были близки. Но я хочу жить своей жизнью, и потому мне теперь иногда приходится говорить «нет» даже тебе и папе. Я не знаю, как можно поступить иначе. Мне жаль, но… (Самораскрытие, Негативное заявление).

Мама: Не означает ли это, что ты не хочешь больше нас видеть?

Сэнди: Возможно, у тебя возникло такое впечатление, мама, но я вовсе не это имела в виду. Просто мне хочется избавиться от того ощущения, что я все еще у вас под башмаком. Если я какое–то время буду реже вас навещать, я уверена, что смогу освободиться от этого чувства (Игра в туман, Самораскрытие, Разумный компромисс).

Мама (вздыхая): Ты хотя бы звони мне, чтобы я знала, как у тебя дела.

Сэнди: Я буду звонить тебе каждую неделю, если ты будешь спокойней относиться к моим желаниям (Разумный компромисс).

Мама: Обещаешь?

Сэнди: Обещаю и постараюсь сдержать это обещание, но не забывай… иногда что–то вылетает у меня из головы. Я не совершенство (Разумный компромисс, Негативное заявление).

Мама: Само собой. Но ты постараешься?

Сэнди: Я постараюсь (Разумный компромисс).

Поначалу, когда Сэнди стала вести себя решительно с родителями, не все шло гладко. Несколько раз мама бросала трубку, и, за исключением одного случая, когда Сэнди сразу же перезвонила сама, ее мама звонила через несколько дней и начинала разговор как ни в чем не бывало. После нескольких подобных разговоров Сэнди почувствовала, что давление на нее со стороны родителей уменьшается. Как только изменение в отношениях родителей к ней стало очевидным, Сэнди почувствовала, что и папа, и мама с большим уважением сгали относиться к ее поступкам. Если то, что хотела сделать Сэнди (например, пойти по магазинам), соответствовало планам ее мамы, они обе были счастливы; если нет, мама не ругалась и не ворчала, как бывало, а, как и Сэнди, сама решала, что ей делать. Сэнди, таким образом, не только помогла самой себе (избавилась от постоянного беспокойства при общении с родителями), но и помогла своим близким найти новую основу для общения с ней — общение взрослого человека со взрослым.

Но подобные проблемы во взаимоотношениях между родителями и детьми возникают не только у женщин, и это мы увидим из следующего диалога.

Полю было уже тридцать лет, но у него были точно такие же проблемы с родителями, как и у Сэнди. До того, как он с помощью наших занятий научился быть решительным в отношениях с родителями, Поль слишком во многом от них зависел. Десять лет назад, когда он женился на Koнни, его родители полностью организовали свадьбу (без родителей невесты). Они выбирали крестных для обоих детей Поля и Конни. Они несколько раз помогали материально, когда дела Поля были не очень хороши, они финансировали и его новый бизнес, когда его первое предприятие обанкротилось. И все это несмотря на то, что родители Поля не были особенно состоятельными.

Родители Поля хотели, чтобы он был именно таким сыном, каким они желали бы его видеть. Все, что они делали для него, руководствуясь «семейным» альтруизмом, приводило к тому, что он оставался зависимым от родителей и после своего совершеннолетия. Дважды за десять лет его брака с Конни Поль уходил от нее. И оба раза отец Поля вмешивался и уговаривал его вернуться к Конни, хотя Поль говорил, что больше не может с ней жить. Между Полем и Конни не было явных ссор, хотя много конфликтов возникало из–за денег, религии, воспитания детей. Конни указывала Полю, как ему следует проводить его свободное время, стремилась контролировать его поведение, а он, как и в отношениях с родителями, вел себя пассивно. Он тихо оспаривал свои права и в большинстве случаев сдавался.

Поль появился на моих занятиях вскоре после десятой годовщины своей свадьбы. На вечере, устроенном в честь этой даты его родителями (кем же еще?), Поль очень много выпил, и его раздражение, копившееся годами, наконец прорвалось наружу. Конни два часа донимала его тем, чтобы он перестал пить, после чего Поль подошел к буфету, взял юбилейный торт, испеченный его мамой, вернулся к Конни и со словами: «Пошла ты…» опрокинул торт ей на голову. Затем Поль уехал спать в мотель. Когда он протрезвел на следующий день, он вернулся домой и выразил сожаление, что испортил вечер, но добавил, что если она не прекратит донимать его своими придирками в будущем, он будет «пороть ее раз в месяц». После словесной баталии, продолжавшейся несколько часов, Конни сказала Полю, что он душевнобольной и ему надо лечиться. Явно пытаясь что–то сделать, Поль обратился к специалистам и был направлен ко мне.

Спустя несколько недель интенсивного лечения Поль спросил, можно ли привести с собой Конни. Я поговорил с Полем на эту тему и понял, что он хочет, чтобы я выступил в качестве третейского судьи в их отношениях. Я сказал, что приму его и Конни, если она этого хочет, но опыт подсказывает мне, что не в моей власти быть судьей их отношений: говорить, что один ведет себя неправильно, а другой правильно и т. п. Поль согласился с тем, что его просьба — не что иное как попытка заставить меня сказать Конни, что ее отношение к мужу неправильно. Однако Поль все еще считал, что им обоим надо прийти к какому–то согласию. Он сообщил Конни об этом, и она согласилась принять участие в лечении.

Я видел их вместе в течение некоторого времени. Поль был готов высказать Конни свои чувства и желания (после наших занятий он уже не испытывал при этом такого беспокойства, как раньше). Когда же я попытался вовлечь Конни в прямой разговор по поводу их брака, она уклонилась. Она не соглашалась на те условия, которые я поставил на нашей первой совместной встрече. И тогда я объяснил, что единственная цель, к которой я буду стремиться, это чтобы оба супруга выразили свое отношение к их браку. Это позволило бы понять, хотят ли они продолжить совместную жизнь и найти новые пути общения друг с другом или расстаться на время или навсегда, а возможно, и развестись. В зависимости от их решения я мог бы работать с обоими, чтобы помочь им научиться по–новому строить свои отношения, или, если они того захотят, встречаться с каждым из них индивидуально, чтобы подготовить их к выбору разлуки или развода.

Конни пассивно препятствовала принятию какого бы то ни было решения, поскольку любой из этих возможных вариантов не соответствовал ее желанию: чтобы все вернулось «на круги своя», и Поль «вел себя» по–прежнему покорно. Конни настаивала, что Поль «болен», и ему нужна только помощь психотерапевта. Она явно не желала попробовать по–новому взглянуть на их брак. Видя, что Конни не хочет внести свой вклад в разрешение их проблем, Поль прекратил попытки наладить отношения и решился довести дело до развода. Конни отказалась от дальнейших консультаций. Поль же просил продолжить наши встречи, чтобы помочь ему справиться с его проблемами и вообще научиться более уверенно вести себя с людьми. Поль особо попросил подготовить его к разговору с отцом, поскольку он решился на развод, а отец уже дважды его от этого отговаривал.

Во время наших «репетиций» мы преследовали одну цель: достижение независимости от родительского влияния. При этом, по возможности, не надо было «сбегать» от общения с ними и не отчуждаться от них. После основательной подготовки Поль смог решительно отреагировать на манипуляции своего отца. Приводимый ниже диалог представляет собой укороченную версию дискуссии, развернувшейся в один из дней между Полем и его отцом.

Поль, не дожидаясь того, что родители свяжутся с ним, едет к ним домой, чтобы сказать отцу о своем решении расстаться с Конни. Поль заходит в гостиную, его отец встает со стула и холодно с ним здоровается.

Отец: Мне было интересно, объявишься ли ты. Приходила Конни и сказала нам, что ты хочешь развестись. Иногда я думаю, что у тебя действительно не все в порядке с головой.

Поль: Я тоже так думаю, папа (Негативное заявление).

Отец: Ты это серьезно, по поводу развода?

Поль: По поводу развода не знаю, а о том, чтобы жить отдельно от Конни — да (Самораскрытие).

Отец: Это глупость. Я ожидал от тебя лучшего.

Поль: Ты прав, папа, это глупость, и ты, конечно, другого от меня ожидал, но я решился на это (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Отец: Ты уже дважды говорил о подобной чепухе, и, к счастью, я смог убедить тебя этого не делать.

Поль: И в этом ты прав, я уже дважды пытался развестись, а ты отговаривал меня. Но теперь у тебя ничего не получится. Я решил развестись с Конни (Игра в туман, Заигранная пластинка, Самораскрытие).

Отец: Ты не хочешь развода.

Поль: Это правда, отец, я его не хочу, но я расстаюсь с Конни. Что бы это ни было — разъезд, развод, или что–то еще (Игра в туман, Самораскрытие, Заигранная пластинка).

Отец: Послушай, она действительно довела тебя до безумия, иначе ты бы не запустил в нее маминым тортом. Если бы ты не был смертельно пьян, ты бы этого не сделал. Но это пройдет. Ты должен быть терпимым, как и раньше.

Поль: Папа, она действительно вывела меня из себя. Ты прав, я бы не натворил всего этого с тортом, если бы не был так пьян. Это было глупо, я испортил вечер. Но что я могу сказать? Мне не жаль, что я это сделал. Только не хотелось вас расстраивать (Игра в туман, Негативное заявление).

Отец: Не волнуйся за нас. Твоя мама, правда, много плакала. У Конни была истерика, и она набросилась на маленького Джеми только за то, что он засмеялся, увидев ее лицо в остатках торта Мне пришлось остановить ее, иначе ему пришлось бы плохо.

Поль: Я этого не знал (Самораскрытие).

Отец: Я так и думал. Вот почему я рассказал тебе об этом. Конни в порядке, но она в истерическом состоянии. Это одна из причин, почему ты не можешь развестись с ней. Кто знает, как это отразится на детях?

Поль: Я не знаю. Я думаю, нам нужно поговорить обо всем этом с Конни и моим адвокатом (Самораскрытие, Разумный компромисс).

Отец: Послушай, сынок, и поверь мне. Развод — это плохо! Ты не хочешь развода! Ты совершишь большую ошибку!

Поль: Возможно, я совершу ошибку, но что плохого в разводе? (Игра в туман, Негативные расспросы).

Отец: Дети не должны от этого страдать.

Поль: Я согласен, но мне кажется, гораздо больше вреда причинит им наша совместная жизнь с Конни — с постоянной руганью и спорами и с пониманием того, что мы не можем жить вместе (Игра в туман, Негативное заявление).

Отец: Ты не хочешь, чтобы твои дети проходили через это?

Поль: Не хочу, но с Конни у меня все (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Отец: Как ты собираешься сказать об этом детям?

Поль: Я пока не знаю. Но я что–нибудь придумаю (Самораскрытие).

Отец: Ты знаешь, что будет с твоей мамой, если ты уйдешь из семьи?

Поль: Нет, но полагаю, ей это не понравится (Самораскрытие).

Отец: Поль… Твоя мама и я отказались от многого ради тебя и Конни. Особенно ради внуков. Не делай этого.

Поль: Ты и мама многое для меня сделали, папа, я вам очень благодарен (Игра в туман).

Отец: Родители для того и предназначены, сынок, чтобы помогать, когда мы видим, что что–то не так. Я и сейчас пытаюсь это сделать.

Поль: Я понимаю, отец. Но я сделаю то, что считаю лучшим на данный момент, даже если это неприятно тебе и маме (Игра в туман, Негативное заявление).

Отец: Ладно, я попытался тебя отговорить. Я знаю, как мама это воспримет. Очень плохо, я думаю.

Поль: Я не знаю, но, вероятно, ты прав. Я еще кое о чем хочу поговорить с тобой (Самораскрытие, Игра в туман).

Отец: О чем?

Поль: О магазине. Я хочу продать его и вернуть тебе деньги, которые ты вложил в него (Самораскрытие).

Отец: Ты хочешь это сделать после всех трудов по его созданию? Ты получаешь от него хорошие доходы. Тебе не нужно отдавать мне эти деньги.

Поль: Ты прав, я знаю, я не должен возвращать тебе деньги, но я хочу это сделать, это важно для меня (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Отец: Это самое глупое из того, что я когда–либо от тебя слышал! Все, что у нас есть, рано или поздно перейдет к тебе и твоим детям.

Поль: Я на все 100 процентов согласен с тобой. Это глупо и лишено смысла, но я всегда чувствую себя неуютно от того, что работаю не на себя, а на вас (Негативное заявление, Самораскрытие).

Отец: Это бред. Я никогда не указывал тебе, как вести дела. Без сомнений, тебе нужно обратиться к психиатру.

Поль: Это бред, но я так это чувствую. Ты никогда не давил на меня по поводу ведения дел, но у меня всегда было такое ощущение, что ты беспокоишься, что я снова сделаю какую–нибудь глупость и потеряю деньги (Негативное заявление, Игра в туман, Заигранная пластинка).

Отец: Если у тебя не очень получалось, это не страшно. Мы с мамой были рады помочь тебе деньгами.

Поль: Ты уверен, что у тебя не было сомнений в отношении моих способностей вести дела! (Негативное заявление).

Отец (обороняясь): Может быть, небольшие сомнения были, а что ты хотел после твоего банкротства и всего остального?

Поль: Я действительно провалил несколько дел до этого и не упрекаю тебя за то, что ты так это воспринимаешь. Но мне все время кажется, что я должен постоянно обращаться к тебе по каждому поводу, чтобы убедиться, что все в порядке (Негативное заявление, Самораскрытие).

Отец (возражая): Но…

Поль (прерывает его): Я знаю, что ты хочешь сказать, и согласен с тобой. Глупо так относиться к этому, но я не могу иначе! Назови это неврастенией. Я собираюсь поговорить об этом с психотерапевтом, но пока я хочу изменить положение дел так, чтобы перестать чувствовать себя маленьким мальчиком, который должен советоваться во всем со своим папой (Негативное заявление, Самораскрытие).

Отец: Тебе не придется продавать магазин и отдавать мне деньги (некоторое время молчит и задумчиво смотрит на Поля). Я никогда не думал, что мое стремление помочь тебе — это плохо.

Поль (молча смотрит на отца): Я не думаю, что это плохо, и признателен тебе за стремление помочь мне, но из–за этого я чувствую себя некомпетентным человеком, возможно, я такой и есть, но я не хочу быть таким (Игра в туман, Самораскрытие, Негативное заявление).

Отец: Если для тебя это так важно, почему бы тебе не вернуть мне деньги чуть позже, но не продавать магазин.

Поль: Почему продажа магазина так тебя беспокоит? (Негативные расспросы).

Отец: Пока у тебя есть магазин, я знаю, что у тебя хороший стабильный доход. Если со мной что–то случится, и я не смогу больше работать, я знаю, что смогу рассчитывать на твою помощь маме и мне. Пенсия не за горами, и, когда я уйду на пенсию, возможно, я мог бы помогать тебе там, чтобы продолжать что–то делать.

Поль: Отец, если с тобой когда–нибудь что–нибудь случится, я постараюсь помочь вам, чем только смогу. Это странно звучит из моих уст: «Я помогу тебе». (Недолго молчит.) Мы напишем закладную на все, что я тебе должен, на твое имя в банке, и я буду регулярно переводить проценты на твой счет. Тогда я буду чувствовать себя немного лучше (Разумный компромисс).

Отец: А как насчет раздела имущества с Конни при разводе?

Поль: Адвокаты найдут выход. Она будет получать определенные проценты.

Отец: Тебе не придется продать магазин и отдать ей половину суммы?

Поль: Мы сделаем так, чтобы этого не произошло. Договоримся.

Отец: Я не против.

Поль: Я согласен со всем, кроме одного. Если случится, что ты придешь работать в магазин, я — босс! Тебя это устроит?

Отец (протягивает руку, чтобы пожать руку Поля): Согласен!

Когда мы с Полем позднее обсуждали этот разговор, я пришел к выводу, что, хотя он смог достичь значительного улучшения своего положения, у него все еще, как мне казалось, оставались проблемы в общении с отцом. Я близко к сердцу принял все, что происходило, и мне было жаль и Поля, и его отца. Я совершил «классический» грех психотерапевта: слишком отождествил себя с проблемами пациента. Хуже того, я рассказал Полю о своих чувствах.

Я: Я думаю, Поль, ты вел себя великолепно, но твой разговор с отцом опечалил меня. А что чувствуешь ты по этому поводу?

Поль: Я чувствовал себя подавленно. Не из–за развода. А из–за папы и себя.

Я: Ты можешь объяснить почему?

Поль: И да и нет. Вначале я чувствовал себя хорошо, оттого что пойду своей дорогой. Затем я сердился на отца. А потом вдруг почувствовал себя несчастным.

Я: Просто «отходняк» после конфликта?

Поль: Нет. Я полагаю, это потому, что он всегда был молодцом. Когда он сказал, что ждет от меня поддержки, если с ним что–нибудь случится, мне захотелось плакать.

Я: Ты знаешь почему?

Поль: Нет.

Я: Хочешь рискнуть? Возможно, тебе будет больно узнать почему.

Поль: Давайте попробуем.

Я: Как ты считаешь, почему твой отец не хотел признать тот факт, что ты в беде и хочешь развода?

Поль: Не знаю. Я уже сам думал об этом. Он никогда не признавал этого.

Я: Что бы ему стоило просто сказать: «Мне бы очень хотелось, чтобы вы были вместе с Конни, но, если ты считаешь, что не можешь, поступай, как считаешь нужным. Мне жаль. Если я смогу чем–то помочь, скажи мне».

Поль: Я не знаю, почему он не сказал так. Жаль, что он не сделал этого.

Я: Отчего ты чуть не заплакал?

Поль: Когда он сказал, что хочет, чтобы я помог ему.

Я: Он говорил об этом раньше?

Поль: Нет.

Я: Когда он это сказал?

Поль: Когда я спросил, почему его так встревожило то, что я продаю магазин и хочу быть независимым от него.

Я: И почему тебе захотелось плакать?

Поль: Я почувствовал, что готов заплакать — не знаю, почему.

Я: Ты не хочешь прекратить этот разговор?

Поль: Нет.

Я: Почему он забеспокоился, когда ты сказал, что продаешь магазин?

Поль смотрит на меня с тревогой.

Я: У тебя есть какие–нибудь предположения о внутренних причинах?

Поль: Да, но я не хочу думать об этом.

Я: Так почему твой отец заволновался?

Поль: Он рассчитывал на меня на случай, если с ним что–нибудь случится.

Я: Он когда–нибудь говорил об этом?

Поль: Нет, никогда.

Я: А ты не знаешь, почему он об этом никогда не говорил?

Поль: Нет.

Я: Почему он не хотел твоего развода?

Поль: Если бы я развелся с Конни, семья бы распалась и он не смог бы на меня рассчитывать.

Я: Как так?

Поль: Я мог бы уехать и жить в другом месте.

Я: Что бы тебе пришлось сделать, прежде чем уехать?

Поль: Продать магазин. А я как раз это и собирался сделать.

Я: Так что так обеспокоило его, когда ты высказал желание продать магазин?

Поль: Мое пребывание здесь и доход от магазина являются для него «страховкой» на случай, если он не сможет работать.

Я: Почему, как ты думаешь, он не позволял тебе поступать так, как ты хотел?

Поль: Я был его «страховкой». Я обязан ему! Негодяй! Он все эти годы держал меня на поводке!

Я: Ты считаешь, что твой отец — плохой человек?

Поль: Нет.

Я: Почему же ты назвал его негодяем?

Поль: Потому что он использовал меня! Я дважды пытался развестись, и он останавливал меня ради самого себя!

Я: Тогда почему тебе захотелось плакать, когда он сказал, что ждет от тебя помощи?

Поль: Он сказал, что беспокоится о том, что может случиться, если он уйдет с работы.

Я: Он контролировал тебя, потому что он негодяй или потому, что он испытывал беспокойство?

Поль: Я никогда подобным образом не думал о будущем. Я провалил много дел, но никогда не волновался о том, что случится, когда я состарюсь.

Я: Теперь ты понимаешь, почему он манипулирует тобой?

Поль: Да. Мне это не нравится, но я знаю почему.

Я: Ты теперь понимаешь, почему мне жаль твоего отца?

Поль: Мне тоже очень жаль. Бедняга.

Я: Ты все еще чувствуешь себя маленьким мальчиком, которого должен контролировать его отец?

Поль: Нет.

Я: Ты знаешь, что сказать, если почувствуешь, что он регулирует твое поведение?

Поль: Я думаю, да.

Я: Например?

Поль: Папа, перестань волноваться об этом. Я справлюсь сам.

Я: Ты все еще чувствуешь себя несчастным в этой ситуации?

Поль: Да.

Я: Реальность не всегда прекрасна.

Поль: Особенно для меня.

Я (торжественно): Что бы ты предпочел: быть несчастным и находиться под контролем отца или несчастным, но самому решать свою судьбу и быть в состоянии изменить то, что хочешь?

Поль (с сарказмом): А вы как думаете?

Я (очень серьезно): Я надеюсь, что ты научишься всему, чему я пытался обучить тебя.

Поль: Вы говорите, как мой отец!

Я (улыбаясь): Ты быстро все схватываешь Можно совет?

Поль: Конечно.

Я: Не позволяй никому принимать решения за тебя, включая и меня.

В следующей серии диалогов представлены другие повседневные ситуации, затрагивающие сферу наиболее близких человеческих отношений — отношений между мужчиной и женщиной.

Главные героини — две молодые женщины Дана и Бет. Они успешно справляются со своими собственными смешанными чувствами по поводу постели и брака.

В первом диалоге женщина учится говорить «нет» мужчине.

Во втором диалоге психолог показывает, как спокойно, но твердо сказать «нет» (если хочешь сказать «нет») возможному сексуальному партнеру, уговаривающему вас переспать с ним.

Дане 27 лет. Она произвела на меня впечатление очень неглупой молодой женщины, которую нельзя назвать ни красивой, ни невзрачной; она была интересной и привлекательной. Себя она считала свободной женщиной, которой были нужны энергичные свободные мужчины, проявляющие к ней интерес — к ее личности, а не только к внешности. Как вы можете предположить, Дана часто проводила вечера одна или в барах для одиноких людей. Как–то на занятиях Дана рассказала о недавно произошедшем с ней случае, огорчившем ее. Она познакомилась с мужчиной, который «победил» ее сексуально и который вообще очень ей понравился. Джон был внимателен к ней, умен, приятен внешне. Она ощутила робость и явную симпатию к нему и потому в первое же свидание легла с ним в постель (они познакомились в баре), хотя, как сама она говорила позднее, ей, в общем–то, не хотелось спать с ним.

Дана не отнеслась к этому, как к смертному греху, но у нее остался неприятный осадок после той ночи. Она переспала с человеком, которого едва знала; лучше было бы этого не делать. Неудивительно, что радости ей это не доставило, хотя ее партнер, казалось, был доволен.

Дана, как и многие одинокие женщины, относится к сексу в подобных ситуациях, как к «пропуску» в дальнейшие отношения с мужчинами. Это плата за то, чтобы не быть одинокими. Даной руководило одно из древних манипулятивных представлений: «Все так поступают», или «Если женщина не согласится, она, должно быть, „неврастеничка"», или «Ей больше не назначат свидания». Со временем Дана осознала, что подобные представления ложны и позволяют другим манипулировать ею.

В клинике я видел женщин всех возрастов и положений — одиноких, разведенных, вдов; как правило, они считают, что новые отношения с новыми мужчинами надо начинать с секса. С этого легче всего начинать. Единственная проблема в том, что подобные отношения (в основе которых лежит только секс) не продолжаются долго, по крайней мере, так было с женщинами (и мужчинами), которых я лечил. Многие из них хотели, чтобы близкие отношения возникли тут же, и не желали тратить силы на медленное, а иногда и болезненное «строительство» более близких отношений, проходить через неуверенность и сомнения. Когда Дана осознала, в чем ее проблема, она решила вести себя более уверенно с мужчинами. На втором свидании с Джоном она уже очень хорошо держалась.

Дана разговаривает со своей старой подругой Джейн, которую она не видела несколько лет. Они сидят в баре, в который Дана часто заходила последнее время, и оживленно болтают о прежних временах и друзьях. Входит Джон, видит Дану, подходит к женщинам, наклоняется над их столом и говорит:

Джон: Привет, Дана. Как дела?

Дана: Привет. У меня все прекрасно. А у тебя?

Джон (смотрит на Джейн): Хорошо. Как зовут твою очаровательную подругу? Мне кажется, мы раньше не встречались.

Дана (Джейн): Джейн, это Джонни. (Джону): Это Джейн, моя подруга, мы очень давно не виделись и только что встретились, несколько минут назад.

Джейн: Очень приятно.

Джон (не обращаясь ни к одной из дам персонально): У меня появилась прекрасная идея. Почему бы нам не посидеть втроем, а после я позвоню одному моему другу и приглашу его присоединиться к нам.

Дана (не советуясь с Джейн): Это было бы очень мило, Джонни, но я бы хотела немного поговорить с Джейн наедине (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Джон: Мой друг, о котором я говорю, классный парень, Джейн было бы приятно познакомиться с ним.

Дана: Я понимаю тебя, но я бы хотела поболтать с Джейн. Может быть, потом… (Самораскрытие, Заигранная пластинка, Разумный компромисс).

Джон: Было так здорово в прошлый раз, Дана. Я думаю, Джейн поняла бы нас, и вы смогли бы поговорить как–нибудь потом.

Дана (улыбаясь): Замечательно, что ты помнишь, и я все понимаю, но я хочу остаться здесь и разговаривать с Джейн (Самораскрытие, Заигранная пластинка).

Джон: Дана, неужели ты думаешь, что я смогу оставить в одиночестве двух очаровательных дам!

Дана: Я представляю, что ты сейчас чувствуешь, Джонни, но я хочу просто остаться здесь с Джейн на какое–то время (Самораскрытие, Заигранная пластинка).

Джон: Но здесь нет никого, достойного внимания, кроме вас. Неужели ты хочешь испортить мне вечер? Ты откажешь в глотке воды умирающему от жажды?

Дана: Может быть, ты и прав, но я все–таки хочу пообщаться с Джейн (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Джон: В прошлый раз было так прекрасно. Я очень надеялся на новую встречу.

Дана (снова улыбается): Я понимаю, о чем ты, но я все–таки очень хочу поговорить с Джейн. А знаешь что — я свободна в пятницу вечером. Может быть, тогда и встретимся? (Самораскрытие, Заигранная пластинка, Разумный компромисс).

Джон (на секунду приходит в замешательство): Хорошо. Здесь?

Дана: Может, сначала поужинаем, а там посмотрим?

Джон: Хорошо. Что если я заеду за тобой в семь?

Дана: Может быть, ты позвонишь мне на работу до пятницы, и мы обсудим детали. (Пишет номер рабочего телефона на салфетке.)

Джон: Хорошо…

Джейн: Приятно было познакомиться, Джонни.

Джон: Мне тоже.

Дана сумела уверенно держать себя и не раздражалась на Джона (тем более, что ее, а не его терзали сомнения по поводу их отношений). Она смогла преодолеть напор Джона, не «посылая» его при этом, и тем самым предложила строить их будущие отношения на другой основе. Я поинтересовался у Даны, что произошло после и что она обо всем этом думает.

Я: Почему вы захотели, чтобы он позвонил?

Д а н а: Я хотела, чтобы мы назначали свидания, а не просто сталкивались в баре.

Я: Ну и как?

Дана: Он позвонил мне в четверг и спросил, хочу ли я завтра с ним поужинать?

Я: И?

Дана: Я сказала «да», и мы стали договариваться конкретно. Он спросил, предпочитаю ли я какой–нибудь ресторан, и я ответила, что не люблю рестораны Чезена и Фраматти, они слишком дорогие.

Я (улыбаясь): И раздался вздох облегчения!

Дана: Нет. Он был настроен пойти непременно в один из шикарных ресторанов. Так что я согласилась.

Я: И?

Д а н а: И мы пошли в ресторан и очень хорошо посидели.

Я: И?

Дана: Потом мы отправились в бар немного выпить, разговаривали.

Я: Ну и?

Д а н а: И ничего! У вас все мысли только в одну сторону направлены?

Я: Возможно, вы правы, Дана, но что было после? Повторилось ли то, что было в первый раз?

Дана: Нет. После ужина я сказала Джону, что он мне очень нравится, но я спала с ним только потому, что мне показалось, что без этого между нами ничего бы не было. И я не люблю себя за то, что это сделала.

Я: И как он это воспринял?

Дана: Спокойно. Сказал, что ему жаль, что мне это не доставило радости.

Я: И дальше?

Дана: Дальше я сказала ему, что мне было слишком не по себе, хотя нам и было хорошо вместе… возможно, потому, что он мне очень понравился.

Я: Вы назначили новое свидание?

Д а н а: Он обещал на днях позвонить.

Я: Что это значит? Вы ему нравитесь… или все кончено?

Дана: Не знаю. Зависит от него. Если он не позвонит на следующей неделе, я сама позвоню ему и предложу пообедать вместе. Посмотрим, что он скажет.

Я: А как вы себя в отношении всего этого чувствуете?

Дана: Очень хорошо.

Я: Несмотря на то, что «закрыли на замок» свое тело?

Дана: Такой парень, как Джон, может всегда найти себе кого–то на ночь. Я не хочу строить наши отношения на этом. Если ему интересна я, Дана, как личность, и он хочет, чтобы наши встречи продолжались, мне этого вполне достаточно.

Как впоследствии рассказывала Дана, она периодически встречалась с Джоном. У нее были и другие поклонники, но, что наиболее важно, она чувствовала большую уверенность в себе в общении с мужчинами. (У нее уже не возникало ощущения, что она только товар на прилавке, и остается только договориться о цене).

Дана поделилась с Джоном своими сомнениями. Он согласился, что ей нужно разобраться в своих чувствах по поводу их отношений. Однако, если бы Джон не был достаточно уверен в себе как мужчина, он, возможно, проигнорировал бы просьбу Даны строить отношения на какой–нибудь другой основе — на общих интересах, интеллекте и т. п. Неуверенный в себе стал бы словесно манипулировать Даной и, не обращая внимания на ее смешанные чувства, уговаривал бы ее спать с ним. Научившись решительно вести себя в отношении с мужчинами, Дана смогла увереннее проявлять себя и в других сферах.

Следующий диалог мы разыгрывали с моей коллегой Сью, чтобы продемонстрировать, как можно избавиться от привлекательного, но назойливого ухажера.

Сью и я сидим на диване в гостиной. Мы только что зашли к ней в квартиру. Мы ходили в кино и зашли к ней, чтобы выпить. Слегка захмелев, я наклоняюсь к ней, чтобы поцеловать ее, но Сью отстраняется.

Я: Что–то не так?

Сью (по–дружески улыбаясь): Я не хочу сегодня этим заниматься.

Я: Но, мне казалось, мы замечательно провели сегодня вечер.

Сью: Ты прав. Я действительно хорошо провела время сегодня (Игра в туман).

Я: Тогда в чем дело?

Сью: Я не понимаю, что такого в том, что я не хочу этого сегодня? (Негативные расспросы).

Я: Но почему нет? По–моему, я тебе нравлюсь.

Сью: Да, но это не значит, что я непременно должна спать с тобой сегодня (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Я: На мой взгляд, это было бы здорово.

Сью: Да, возможно, но я не хочу сегодня спать с тобой (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Я: Мне кажется, это было бы хорошо для нас обоих.

Сью: Еще раз повторяю, возможно, ты и прав, vно я просто не хочу (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Я: Что плохого в том, что мы доставим друг другу удовольствие?

Сью: Ничего плохого (Игра в туман).

Я: Тогда почему нет?

Сью: Я не знаю. Я просто не хочу сегодня спать с тобой (Самораскрытие, Заигранная пластинка).

Я: По–моему, это вполне естественно, если люди становятся близки и нравятся друг другу.

Сью: Я не понимаю, что неестественного в том, что я сегодня этого не хочу? (Негативные расспросы).

Я: Нам обоим было бы хорошо, и мы бы еще лучше узнали друг друга.

Сью: Может быть. Я хочу, чтобы нам обоим было хорошо, но ведь это не связано только с постелью (Игра в туман, Разумный компромисс).

Я: Подумай, как приятно заниматься этим с человеком, к которому испытываешь такие нежные чувства, как мы друг к другу?

Сью: Я понимаю, о чем ты говоришь, но не хочу сегодня спать с тобой (Самораскрытие, Заигранная пластинка).

Я: Со мной что–то не так?

Сью: Почему то, что я, не хочу спать с тобой сегодня, должно означать, что в тебе что–то не так? (Негативные расспросы).

Я: Мне казалось, я тебе нравлюсь.

Сью: Ты мне действительно нравишься, но я не хочу спать с тобой сегодня (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Я: Если тебе не безразлично то, что я чувствую, ты будешь сегодня со мной! (Примечание: самый типичный шантаж).

Сью: Может быть, ты и прав. Если бы я больше была привязана к тебе, я бы согласилась на это сегодня (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Я: Я совсем один.

Сью улыбается молча.

Я: Тебе плевать на меня. Тебя что–то беспокоит?

Сью: Многое (Негативное заявление).

Я: У тебя какие–то проблемы с сексом? У многих женщин они есть.

Сью: Возможно, у них есть. С чего ты взял, что они есть и у меня? (Игра в туман, Негативные расспросы).

Я: Похоже, что у тебя с постелью связаны неприятные воспоминания.

Сью: Возможно, со стороны оно так и выглядит (Игра в туман).

Я: Я мог бы помочь тебе преодолеть твои трудности.

Сью: Возможно, но я не хочу спать с тобой (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Я: Ты так со всеми поступаешь?

Сью: Я не понимаю, о чем ты (Самораскрытие).

Я: Мне казалось, ты сама провоцировала меня!

Сью: Чем я провоцировала тебя? (Негативные расспросы).

Я: Заигрывала весь вечер, потом пригласила к себе…

Сью (без какого бы то ни было сарказма): Очевидно, ты неправильно понял мое приглашение. Я поступила глупо (Негативное заявление).

Я: Знаешь, как называют женщин вроде тебя?

Сью: Как же? (Негативные расспросы).

Я: Фригидная стерва.

Сью (идет к двери, открывает ее и стоит снаружи): Было явной ошибкой с моей стороны пригласить тебя. Пожалуйста, уходи (Негативное заявление, Разумный компромисс).

Мы, конечно, изображали крайний случай, но если мужчина спокойно сможет воспринять уверенное «нет», он может продолжить встречи с этой женщиной в надежде, что она передумает. Мы не прибегаем к таким типичным фразам–уловкам, как: «Мне кажется, я люблю тебя», «Ты меня сразила, я все время думаю о тебе», «Ты настолько сексуальна, что я не могу не поцеловать тебя», «Твое тело настолько прекрасно, что у меня дрожат руки при мысли, что я к тебе прикасаюсь!» Вся эта чепуха есть только проявление сексуального возбуждения.

После «представления» я спросил Сью, почему она направилась к двери и, открыв ее, стояла снаружи. Она повернулась к аудитории и сказала: «Обратите внимание на разницу в наших ролях. В данной ситуации, что было бы для меня лучше — отбиваться или спасаться бегством?»

В следующем диалоге речь пойдет уже не о ситуации свидания. Бет — молодая, уверенная в себе женщина, отказывает молодому человеку, сделавшему ей предложение. Она его любит, но сомневается, сможет ли прожить с ним всю жизнь. Бет до прохождения тренинга придерживалась в своем поведении традиционной системы «следует–не следует». Но почти с первых занятий Бет почувствовала себя в новой «системе поведения» как рыба в воде. Мы стали с Бет хорошими друзьями и продолжали поддерживать дружеские отношения и после того, как занятия в группе закончились.

Во время одной из наших встреч Бет рассказала мне о Теде, молодом человеке, который был ей очень дорог, о том, что он сделал ей предложение, и о том, какой разумный компромисс она предложила взамен. Следующий диалог — это сокращенная версия «переговоров», продолжавшихся между Бет и Тедом несколько недель.

Бет сидит в гостиной в квартире Теда. Жаркий субботний вечер. Тед приходит из кухни с вином, колотым льдом и фруктами — все это они собирались взять с собой, когда пойдут на пляж. Тед первым начинает говорить.

Тед: Почему нам не посидеть минутку здесь, прежде чем мы пойдем купаться? Я хочу поговорить с тобой кое о чем.

Бет: Звучит серьезно. Я чем–то расстроила тебя? (Негативные расспросы).

Тед (улыбаясь): Пока нет, но, возможно, расстроишь, если не откликнешься на мое предложение.

Бет: Говори же.

Тед: Бет, ты самая милая, красивая, самая восхитительная девушка, которую я когда–либо встречал. Мне кажется, и ты ко мне неравнодушна. Ты очень любишь меня?

Бет Очень!

Тед: Стало быть, мы можем пожениться?

Бет: Я не знаю (Самораскрытие).

Тед: Почему нет? Мы близки уже год. Это достаточный отрезок времени, чтобы понять.

Бет: Возможно, но я все–таки не знаю (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Тед: Мы ведь много времени проводим вместе?

Бет: Конечно, но просто встречаться и жить вместе 24 часа в сутки — это не одно и то же. Вот что меня тревожит (Игра в туман, Самораскрытие).

Тед: Откуда мы узнаем, так ли это, если не попробуем. Этак мы можем и всю жизнь прожить периодическими свиданиями.

Бет Это так, но я не понимаю, что плохого в свиданиях? (Игра в туман, Негативные расспросы).

Тед: Ничего плохого. Я просто хочу жениться на тебе, вот и все.

Бет: Тебя беспокоит, что мы неженаты, хотя спим вместе?

Тед: Не совсем так. Просто, чем больше я думаю о нас с тобой, тем больше хочу, чтобы мы поженились.

Бет Тед, мне очень приятно, что ты заговорил об этом. Мне кажется, этим ты еще раз говоришь, что любишь меня. Но меня не покидают сомнения, что тебя тревожит что–то еще. Это так? (Самораскрытие, Негативные расспросы).

Тед: Я испытываю какое–то беспокойство от того, что мы только встречаемся. Я чувствовал бы себя намного лучше и знал бы, что действительно тебе дорог, если бы мы поженились.

Бет: Не понимаю. Похоже, ты хочешь сказать, что я недостаточно дорожу тобой? (Негативные расспросы).

Тед: У меня такое ощущение.

Бет: Хочешь, мы перестанем говорить на эту тему?

Тед: Нет.

Бет: Ладно. Я знаю, что меня беспокоит. Ты ревнуешь меня к тем мужчинам, с которыми мы встречаемся на пляже. Я права? (Самораскрытие).

Тед (защищаясь): С чего мне ревновать?

Бет: Я не знаю. Может, ты знаешь? (Самораскрытие).

Тед: Да, я немного ревную тебя, а чего ты ждешь от меня, когда ты так хороша и так кокетливо с ними разговариваешь?

Бет: Ты прав, Тед, я немного флиртую с ними, но такова я. Ничего не изменится, если мы поженимся (Игра в туман, Негативное заявление).

Тед молчит, выглядит немного задетым.

Бет: Если мы поженимся, ты все еще будешь ревновать, потому что мне нравится флирт, это часть меня. Но это не означает, что я хочу со всеми переспать (Негативное заявление, Самораскрытие).

Тед: Откуда мне знать, что у тебя на уме?

Бет: Не знаю.

Тед: Так ты не хочешь выходить за меня замуж?

Бет: Не знаю (Самораскрытие).

Тед (саркастично): Как ты думаешь, сколько тебе нужно времени, чтобы узнать?

Бет: Этого я тоже не знаю (Самораскрытие).

Тед: Так что же мне делать? Я слишком люблю тебя, чтобы принуждать. Но мне неприятно, что ты ничего не знаешь.

Бет: Почему бы нам просто не пожить вместе? (Разумный компромисс).

Тед: А в чем разница? Разве это вариант? Мы и сейчас почти живем вместе!

Бет: Да, это почти так, но, мне думается, разница будет. Сейчас мы оба максимально свободны, но, если мы будем жить вместе, у нас будет ответственность друг за друга (Игра в туман, Самораскрытие).

Тед: Мы не можем просто жить вместе!

Бет: Не понимаю, что в этом плохого? (Негативные расспросы).

Тед: Что, если соседи узнают?

Бет: Если и узнают, то почему это тебя так расстраивает? (Негативные расспросы).

Тед: Ничего. Вероятно, половина из них тоже не женаты.

Бет: Мы можем переехать на новое место, где нас никто не знает (Разумный компромисс).

Тед: Нет, я, пожалуй, остался бы здесь.

Бет: Давай в следующие выходные перевезем мои вещи. Нам многое предстоит сделать.

Тед: А как быть с мамой и папой?

Бет: А что если им не говорить о нас?

Тед: Они все равно узнают.

Бет: Ну, когда это произойдет, тогда и будем думать, что делать. Мы с твоей мамой, по–моему, в хороших отношениях. Ты хочешь оставить твою кровать или перевезти мою? (Разумный компромисс).

В жизни Тед прибегал к более сильным манипуляциям, чем показано в диалоге. Как выяснилось впоследствии, опасения Бет были не напрасны. После шести месяцев совместной жизни они пришли к обоюдному согласию расстаться и каждому идти своей дорогой. Они расстались по–дружески — просто они были слишком разными. Как бы все могло запутаться и усложниться, если бы Бет не прислушалась к своему внутреннему голосу. Бет почувствовала, что Тед хочет, чтобы они поженились, потому что в таком случае, как ему кажется, у него будет право прекратить ее флирт с другими мужчинами. Поведение Бет усиливало сомнения Теда в себе как в мужчине. В предстоящих диалогах вы увидите, как можно справляться со скрытыми страхами ваших близких людей, побудить их высказать вам, в чем причина их беспокойства, чтобы можно было найти какой–то выход и помочь им избавиться от страхов.

Как научиться уверенно проявлять себя в сексуальных отношениях

Только после того, как мои ученики перестают быть новичками и приобретают достаточный опыт в отстаивании себя в различных жизненных ситуациях, я обращаю их внимание на те проблемы, которые затрагивались в диалоге с Бет.

Они начинают учиться тому, как можно вести себя в определенных ситуациях с людьми, которыми мы очень дорожим — нашими любовниками, возлюбленными, женами и мужьями. Чтобы обучение общению в сфере столь важных отношений, построенных на равноправии, происходило быстрее, я предлагаю начать разговор с того, что непременно привлекает внимание и у всех вызывает интерес, — с секса!

Я готовлю своих учеников к тому, чтобы они могли прямо и свободно говорить своему партнеру о своих желаниях, в том числе и сексуальных.

Каждый раз, когда я начинаю рассказ о том, с чем связано большинство сексуальных проблем и как их можно разрешить, я неожиданно прерываюсь и смотрю на реакцию студентов: все глаза устремлены на меня, в классе так тихо, что слышно дыхание. Тот же интерес проявляется и тогда, когда мы начинаем «репетировать» роль человека, высказывающего свои сексуальные желания.

Наша психофизиология такова, что мы не можем в одно и то же время опасаться чего–то и быть в этом глубоко заинтересованными. Как сильный страх может препятствовать возникновению приятных ощущений и интереса, так и сильный интерес и положительные эмоции могут побороть возникающее беспокойство. Поскольку именно в отношениях с близкими людьми мои студенты (как и все люди) испытывают наибольшее беспокойство, я предлагаю им начать решительно проявлять себя сначала в той сфере, которая вызывает врожденный интерес, а также приятные ощущения! Сначала мы просто говорим о сексуальном поведении, сексуальных желаниях и о том, как можно уверенно проявлять себя в этой области. Потом я предлагаю своим ученикам на практике найти новую модель поведения, и, когда они уже могут высказывать свои сексуальные желания и чувствовать себя при этом спокойно, без переживания вины и тревоги, тогда я перехожу к другой сфере отношений — к общению в семье. Семейные конфликты возникают по поводу устройства на работу, воспитания детей, использования семейных денег, покупки дома и т. д., список бесконечен. Когда участники тренинга начинают чувствовать себя более комфортно, я предлагаю им вернуться к теме секса и попытаться определить, не просматривается ли взаимосвязь между нарушенными семейными отношениями и трудностями в сексуальном взаимодействии. В качестве последнего упражнения я предлагаю им разыграть диалог с предполагаемым партнером, имеющим затруднения в сексуальной сфере. Данное упражнение нацелено на их преодоление. Следя за диалогом, вы сможете увидеть, что многие сексуальные нарушения коренятся в пассивности партнера, неуверенности в себе или привычке манипулировать.

Обмен мыслями и впечатлениями с близкими людьми всегда важен, но разговор о сексе как об акте любви имеет особое значение. Поскольку секс — важная сторона общения с близким человеком, то неудовлетворенность в этой сфере может вызывать проблемы и в других отношениях, вовсе не связанных с сексуальностью. Большинство из вас очень удивились бы, узнав, какое количество конфликтов было улажено после разрешения сексуальных затруднений.

К сожалению, многие пары не могут говорить друг с другом о своих предпочтениях и неудовлетворенности в интимной жизни. Однако, именно такой подход создает атмосферу близости, при которой только и возможно достижение взаимного компромисса.

К счастью, мы не только научились лечить сексуальные расстройства, но и помогаем людям осознавать, что от разрешения их сексуальных проблем зависит достижение гармонии в совместной жизни в целом.

В клинике чаще всего наблюдаются три основных модели сексуальной патологии. Это модель беспокойства (Джозеф Воулъп, Университет Пенсильвании; Зев Уондерер, Центр психотерапии, Беверли Хиллз, Калифорния); модель гнева (общепринятый термин) и смешанная модель (Уильям Мастере н Вирджиния Джонсон, Научно–исследовательский институт биологии и воспроизводства, Миссури; Уильям Харт–ман и Мерилин Фитиан, Центр изучения семейных и сексуальных проблем, Лонг Бич, Калифорния). Как видно уже из названий, примитивные реакции страха–бегства и гнева–агрессии управляют нами и в сексуальном поведении.

Модель беспокойства предполагает следующее: вы психически здоровы, но у вас имеются определенные сексуальные нарушения. Всякий раз, когда они проявляются, возникает чувство беспокойства. Парадигма данной модели такова: «Ты устроен так, что не можешь наслаждаться сексом, если тебя угнетают слишком большие налоги». Этому типу сексуальных проблем сопутствуют чаще всего ослабление эрекции у мужчин и отсутствие оргазма у женщин в половых актах с конкретным партнером (с другими партнерами до этого ее оргастичность могла быть высокой). Лечение в подобных случаях основано на том, что эти сексуальные дисфункции связаны в своей основе со страхом. Механизм их возникновения аналогичен тому, который наблюдается и при других фобических расстройствах — боязни высоты (агорафобия), боязни закрытых пространств (клаустрофобия) и др.

Как и при большинстве фобий, реакция беспокойства в сексуальной сфере возникает вследствие какой–то психической травмы. У некоторых основными причинами возникновения сексуальных проблем являются психические травмы, обусловленные боязнью «непоправимого вреда», нанесенного онанизмом; или неправильное поведение партнерши (партнера) во время самого первого полового акта. В большинстве подобных случаев пациенты признавались, что уже довольно давно оправдывают свое нежелание вступать в сексуальные отношения некими внешними причинами (физической усталостью, расстроенностью из–за других проблем, общим состоянием стресса), а их постоянные партнеры не оказывали необходимой психологической поддержки. Обычно они заранее ожидают неудачи, и даже малейший намек на грядущее поражение усиливает ощущение беспокойства, что, в свою очередь, и приводит к окончательному провалу (который они уже заранее предвидели!). А если сексуальные партнеры проявляют к «неудачнику» недоброжелательность, то боязнь усиливается, и провал тем более неизбежен. В конце концов, после определенного количества срывов, независимо от первоначальных причин неудовлетворенности в этой сфере, всякий раз даже малейший намек на то, чтобы продемонстрировать, что сексуальные реакции возникают непроизвольно, я обычно предлагаю следующий эксперимент своим студентам. Я достаю из бумажника двадцатидолларовую купюру и говорю: «Если вы сможете приказать себе, чтобы у вас появилось сексуальное возбуждение или эрекция, эти двадцать долларов ваши! У вас тридцать секунд. Этого мало? Вам нужна минута? Пожалуйста!» Никто никогда не получал этих денег.

Вопреки устаревшему, но до сих пор бытующему среди некоторых психотерапевтов убеждению, сексуальная фобия — не есть признак извращения (например, скрытой склонности к кровосмесительству или гомосексуализму). К ней, как и к другим фобиям, нас «приучают», а, следовательно, можно и «отучить» (за несколько недель или месяцев) с помощью предлагаемых в этой книге алгоритмов поведения.

Модель гнева, в отличие от модели беспокойства, имеет только одно внешнее проявление — значительное сокращение частоты сексуального общения: от нескольких месяцев до нескольких лет. В целом, для этой модели характерно чередование периодов отсутствия какого бы то ни было сексуального взаимодействия с периодами его возобновления, но не столь активного. В подобных случаях у пациентов–мужчин обычно нет проблем с эрекцией. А пациентки–женщины чаще всего жалуются на отсутствие оргазма и отсутствие полового влечения.

Согласно модели гнева, снижение частоты половых актов у постоянной партнерской или супружеской пары является результатом конфликтов, возникших вне постели (в отличие от модели беспокойства). В данном случае обычно у одного из партнеров (супругов) накапливается слишком сильное невысказанное раздражение на другого. (Впрочем, этот факт может отрицаться самим пациентом, как и то, что в паре есть сексуальные проблемы.) Вместо этого предъявляется множество всяческих отговорок: один из супругов всегда или слишком усталый, или слишком сильно занят, или неважно себя чувствует, рано встает на работу и прочее. Он (она) избегает половых актов не из–за страха неудачи, а из–за того, что в повседневном общении с «дражайшей половиной» или «благоверным» что–то невыносимо раздражает. «Уход» от сексуальных контактов — результат того, что накопленное раздражение не находит выхода. Пациент либо не может, либо не хочет высказывать свою досаду, но это единственный путь дать понять близкому человеку, что желательно в их отношениях, а что — невыносимо. Только таким способом можно разрядить обстановку.

Причина нежелания (или неумения) выражать свои предпочтения кроется все в той же неуверенности в себе и опасении возможной манипуляции в ответ на это со стороны другого. Вот и получается: один не делится своими опасениями, надеждами и даже радостными моментами, опасаясь, что это может не понравиться другому, а тот, по своему обыкновению, заставит снова почувствовать непреодолимую вину или беспокойство. И, таким образом, по прошествии определенного периода времени недовольство одного из супругов тем, как ведет себя по отношению к нему другой, возрастает и переносится на сферу сексуальных отношений.

Общепринятый терапевтический подход в таких случаях состоит в том, чтобы помочь пациентам решительно проявлять себя в отношениях с супругами: открыто высказывать свое недовольство и пожелания, находить компромиссы при повседневном общении.

Смешанная модель включает в себя элементы обеих предыдущих моделей (и модели беспокойства, и модели гнева). Например, муж не стремится к интимным отношениям с женой не только из–за досады на нее, но и ввиду того, что у него снижено сексуальное влечение. И если он не сможет прямо сказать: «Я не хочу этого сейчас», она, скорее всего, сумеет все–таки склонить его к близости. После нескольких неудачных попыток, обусловленных нежеланием близости в данный момент, жена прямо в постели может сказать нечто такое, что вызовет у мужа ощущение вины или беспокойства, а это, в свою очередь, спровоцирует возникновение страха неудачи.

Иногда недовольство одного из супругов сексуальными отношениями может выражаться иначе (многозначительным молчанием, например), но ситуация в любом случае остается неизменной. Оба партнера раздражены: только один активно, а другой — пассивно.

К сожалению при смешанной модели обычно пытаются лечить что–то одно:

1) обращают внимание на сексуальные проблемы и не затрагивают конфликтов в других сферах общения;

2) учат пару строить отношения на новой основе, а сексуальные нарушения в паре игнорируют.

Но если не учитывать взаимосвязи этих двух факторов, то сохранившееся раздражение вызовет новые неудачи в сексуальной сфере, а невылеченные сексуальные расстройства могут снова свести интимные отношения на нет — словом, все так или иначе начнется снова. В конечном итоге, отношения между супругами могут настолько обостриться, что единственным выходом станет развод. Поэтому когда мы имеем дело со смешанной моделью, необходимо лечить оба проявления дисфункции: и общее раздражение на партнера, и чувство беспокойства, вызванное неудачами в половой жизни.

А теперь давайте рассмотрим, какое отношение к сексу имеет уверенность в себе и умение отстаивать себя; как научиться настойчивости в сексуальной сфере, и как ассертивное сексуальное поведение способствует разрешению несексуальных семейных проблем.

Обучая людей открыто и прямо говорить о своих сексуальных желаниях и достигать взаимного компромисса, я обычно на примерах показываю, как можно этого достичь. Мы обсуждаем те проблемы, которые были у студентов или пациентов, и выясняем, как их можно разрешить. Некоторые из моих учеников были женатыми людьми, некоторые просто жили вместе с партнершами (партнерами); кто–то только периодически встречался со своей подругой (другом). Но во всех ситуациях, если возникал конфликт, соотношение сил было таково: один из партнеров не был удовлетворен сексуальными отношениями, а другой в манипулятивной или пассивной форме препятствовал каким бы то ни было изменениям в области секса. Это сопротивление «удовлетворенного» партнера, как я замечал на примере многих людей, есть не что иное, как боязнь еще более худшего. «Удовлетворенный» партнер опасался: если произойдут какие–нибудь перемены в отношениях, его сексуальность «ухудшится» (он не сможет удовлетворять потребностей любимого человека). И вообще, к чему могут привести, скажем, новые запросы жены? Что, если она вообще предложит попробовать любовь втроем? Каких перемен она хочет? То, что у нас сложилось, думает муж, может, и «скучно», но зато стабильно и «безопасно». (Здесь надо отметить, что даже если «неудовлетворенная» сторона действительно нуждается именно в радикальном расширении сексуального репертуара, и в этом основная причина дисгармонии, в этой ситуации может помочь тренинг ассертивности).

Описывая, как преодолеть затруднения в высказывании своих сексуальных желаний, я все наиболее типичные проблемы собираю воедино и вкладываю их в уста воображаемых любовников — Джека и Джил. Как всегда, я предлагаю своим ученикам начать с простых «жалоб», а уже потом они дают простор своим эротическим фантазиям. Я предлагаю им говорить на эту тему с неблизкими им людьми, чтобы они смогли приобрести опыт подобного рода общения и чтобы потом, при реальном общении с близким им человеком, у них не возникало бы обычное в подобной ситуации беспокойство. Иногда эта процедура вызывала у людей слезы или смех, что уничтожает зарождающуюся тревогу. Как вы увидите из последующих диалогов, просьба о переменах в сексуальной жизни может высказываться как мужчиной, так и женщиной. Не случайно я предлагаю своим ученикам сначала изобразить Джека неудовлетворенным партнером, стремящимся изменить что–то в сексуальных отношениях с Джил, чему она сопротивляется. В другом конфликте, напротив, решительной становится Джил, а сопротивляющимся — Джек.

Приводимые диалоги представляют собой сокращенные варианты тех, что мы разыгрывали на занятиях. Не удивительно, что в конце их «партнеры» приходят к компромиссу, который соответствует реальному компромиссу, столь необходимому в жизни. Обратите внимание: в разрешении сексуальных проблем нам помогают все те же навыки, которые помогали справляться с трудностями и в других типах отношений.

В первом диалоге муж заявляет жене, что их сексуальные отношения превратились в рутину и предлагает ей вместе поискать выход, что–то в них изменить.

Предполагается, что Джек женат на Джил восемь лет, у них двое детей. Джек чувствует, что в их семейной жизни что–то утрачивается. У других же происходит что–то интересное (о чем он узнает из рассказов своих знакомых мужчин за чашкой кофе).

Джека особенно беспокоят его сексуальные отношения с Джил. То возбуждение, которое он всегда испытывал с женой в течение всех этих лет, сменяется ощущением рутины. Он хочет восстановить былые чувства, но не знает, как это сделать. У него есть кое–какие идеи, но он не знает, как их воспримет Джил.

Джек и Джил лежат в постели после занятия любовью и говорят о сексе.

Джек: Я последнее время много думал о нас. О нашей сексуальной жизни. Раньше было по–другому.

Джил: Что ты имеешь в виду? Все как всегда.

Джек: Это–то я и хотел сказать. Все время одно и то же, и прежних ощущений уже нет.

Джил: Не понимаю, о чем ты.

Джек: Я и сам не знаю, как это точнее сказать. Это не так меня возбуждает, как прежде. Возможно, потому, что всегда одно и то же (Самораскрытие).

Джил (раздраженно): Ты что, снова рассказывал своим мужикам на работе о том, что мы делаем в постели?

Джек: Нет, с моей стороны было бы очень глупо говорить с ними об этом. Но еще глупее то, что рассказал тогда об этом тебе (Негативное заявление).

Джил: В прошлый раз ты завел такой же разговор после того, как вы взяли в отдел нового парня, и мы встретились с его женой. Все, что у нее было, — это тело и полное отсутствие мозгов. Но ты не мог думать ни о чем, кроме его намеков, как она замечательна в постели.

Джек: Может быть, я действительно слишком внимательно слушал его.

Джил: Послушай, в том, как мы занимаемся любовью, нет ничего плохого. Всегда кажется, что за забором трава зеленее, чем у себя во дворе.

Джек: Да, это так. Я сам иногда так думаю, но меня все же не покидает ощущение, что мы могли бы получать большее удовольствие от секса, если бы попытались что–нибудь изменить. Вспомни, как все было, когда мы только начали жить вместе (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Джил: Ты вспомнил о заднем сиденье в автомобиле? Что с тобой такое?

Джек: Возможно, ты права, и со мной что–то не то происходит, но я бы хотел поэкспериментировать. У меня есть пара идей. Когда мы занимаемся любовью, то всегда либо ты сверху, либо я. По–моему, было бы интересно попробовать что–нибудь еще (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Д ж и л (с некоторым интересом): Что у тебя за идеи?

Джек: Мне кажется, что мы оба не очень много знаем о сексе, мы могли бы поучиться чему–то новому (Негативное заявление).

Джил: Ты хочешь достать какие–то книги и вместе их читать?

Джек: Это неплохая идея, но я, на самом деле, хотел, чтобы мы отправились в какое–нибудь из мест, типа Бакбоун Ридж в каньоне Малибу, и посмотрели, можем ли мы там чему–то научиться (Разумный компромисс).

Джил: Бакбоун! Там же сборище нудистов, где они устраивают свои оргии. Бог мой! Что если моя мама меня там увидела бы?!

Джек Это возможно… Если ты встретишь ее там, то первое, что можешь спросить: «А где папа?» (Игра в туман).

Джил: Не прикидывайся идиотом. Что, если кто–нибудь из дам с нашей работы меня там увидит?

Джек: Возможно, кто–то из них там окажется… Но что плохого в том, что мы приехали в Малибу, чтобы больше узнать о сексе? (Игра в туман, Негативные расспросы).

Джил: Я не смогу посмотреть им в глаза на следующий день.

Джек: Может быть, но почему это должно тебя расстраивать? (Игра в туман, Негативные расспросы).

Джил: Они могут подумать, что я сексуально озабочена.

Джек (улыбаясь): Так же, как они? (Негативные расспросы).

Джил: Ладно… но что если они расскажут другим? Что те подумают?

Джек: Это возможно… Тебе придется как–то с этим смириться. Но я все–таки хочу, чтобы мы съездили туда (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Джил: А ты ведь знаешь, что нам придется раздеться, и все будут знать, что мы были там голыми.

Джек: Что ужасного в том, чтобы быть обнаженным, пусть даже кто–то об этом узнает? (Негативные расспросы).

Джил: Все эти люди в Малибу будут нас видеть.

Джек (улыбаясь): Да, но мне все–таки хочется поехать туда (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Джил: Мне абсолютно не нравится эта идея.

Джек: …Это не удивительно, но что именно тебе в ней не нравится? (Негативные расспросы).

Джил: Я думаю, что новый парень рассказал тебе про Малибу… И ты решил последовать его примеру.

Джек: Ты права. Но почему мое желание как–то улучшить наши сексуальные отношения так огорчает тебя? (Игра в туман, Негативные расспросы).

Джил: Вероятно, ты надеешься встретить там его жену и полюбоваться тем, что скрывается под ее соблазнительными нарядами.

Джек (улыбаясь): Возможно, и так. Они могут оказаться там, и я не прочь посмотреть, какова она без одежд, но что плохого в том, что мне нравится смотреть на обнаженных женщин? (Игра в туман, Негативные расспросы).

Джил: Ты женат на мне.

Джек (немного саркастично): Ты права, но разве женатому мужчине нельзя смотреть на обнаженных женщин? (Игра в туман, Негативные расспросы).

Джил: А как тебе понравится то, что я тоже буду смотреть на других мужчин?

Джек: А что плохого в том, чтобы посмотреть на других мужчин? (Негативные расспросы).

Джил (уязвленно и с сарказмом): Что если мне кто–нибудь из них понравится?

Джек: Не исключено, но я все–таки хочу, чтобы мы поехали туда и поучились чему–то новому (Самораскрытие, Заигранная пластинка).

Джил: Ты намекаешь на то, что не очень меня хочешь³

Джек: Я по–прежнему хочу тебя, но наши занятия любовью превращаются во что–то механистичное. Поэтому я и хочу поехать в Малибу (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Джил (или раздраженно, или со слезами в голосе): Мне казалось, я достаточно сексуальна.

Джек: Ты очень сексуальна, но я бы хотел, чтобы мы научились чему–то новому (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Джил: Почему мы не можем просто почитать какие–то книги?

Джек: Мы можем это сделать, но мне все–таки хочется, чтобы мы поехали в Малибу. Что в этом плохого? (Игра в туман, Заигранная пластинка, Негативные расспросы).

Джил: Ничего, я полагаю, но меня что–то тревожит в этом.

Джек: Я понимаю… Хочешь, поговорим о том, почему это тебя беспокоит? (Игра в туман, Разумный компромисс).

Джил: Хорошо.

Джек: Что тебя расстраивает при мысли о Малибу? (Негативные расспросы).

Джил: Не знаю, я просто начинаю нервничать при мысли об этом.

Джек: Что заставляет тебя нервничать? (Негативные расспросы).

Джил: Мысль о том, что придется ходить голой.

Джек: А что плохого в том, чтобы находиться на пляже без одежды? (Негативные расспросы).

Джил: Я никогда не была на нудистском пляже.

Джек: Я тоже, но что плохого в том, чтобы увидеть людей, которые любят ходить обнаженными? (Негативные расспросы).

Джил: Мне кажется, некоторые из них действительно странные.

Джек: Конечно, многие из них странные люди, ну и что в этом такого? (Негативные расспросы).

Джил: Ничего… Я и раньше встречала не вполне нормальных людей, но при этом я всегда была одета

Джек: Что изменится, если ты разденешься? (Негативные расспросы).

Джил: Что они могут подумать обо мне? Голая женщина в том месте, где занимаются свободным сексом!

Джек: Ты права. Они, скорее всего, подумают, что ты там затем же, зачем и они (Игра в туман).

Джил: Но тогда они попытаются приставать ко мне!

Джек: Все может быть, но почему это тебя огорчает? (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Джил: Я буду себя идиотски чувствовать, потому что мой вид будет говорить одно, а в голове совсем другое.

Джек: Да… Но мы оба будем в таком положении… А, может быть, мы попробуем поиграть с кем–то из этих людей… Я не готов к групповому сексу, но хотел бы посмотреть, что произойдет (Игра в туман, Негативное заявление, Самораскрытие).

Джил (многозначительно): Что произойдет, если женщины будут приставать к тебе? Тебе это понравится!

Джек: Конечно, понравится, но двойственность положения будет меня тревожить (Игра в туман, Негативное заявление).

Джил: А что если тебе не захочется оттуда уходить?

Джек: Возможно, мне не захочется уезжать, пока мы не узнаем чего–то нового (Игра в туман).

Джил: Что если я всерьез разнервничаюсь? Я могу тут же уехать!

Джек: Давай побудем там два часа, после чего, если ты будешь очень нервничать, мы уедем (Разумный компромисс).

Джил: А что если перед нами будет происходить Бог знает что?

Джек: Я как раз и хочу это увидеть (Самораскрытие).

Джил: А если тебе это понравится?

Джек (усмехаясь): Ты имеешь в виду эрекцию?

Джил: Именно.

Джек: Я тоже об этом подумал. Что если я спрячусь за тебя? (Разумный компромисс).

Джил: Я бы хотела спрятаться за тебя.

Джек: Так что мы делаем?

Джил: Если у тебя возникнут проблемы, ты спрячешься за меня, если у меня будут трудности, я спрячусь за тебя.

Джек: Прекрасно… Так мы поедем?

Джил: Я поеду, но если мы будем только смотреть.

Джек: Мы поедем только посмотреть (Разумный компромисс).

Джил: И все же меня что–то еще беспокоит.

Джек: Что именно? (Негативные расспросы).

Джил: Что если мы там встретим кого–нибудь из знакомых?

Джек: Вполне вероятно, но, может быть, все–таки поедем? (Игра в туман, Разумный компромисс).

Джил: Не знаю. Боже! Это бы меня ужасно смутило.

Джек: А что бы ты хотела сделать в этом случае?

Джил (раздумывая): Интересно, они тоже чувствовали бы себя неуютно? (Хихикая): Было бы забавно посмотреть на Гарри и Джейн в такой ситуации, но я не соглашусь, пока ты не пообещаешь мне, что мы приедем вместе, там все время будем вместе и уедем вместе.

Джек: Конечно, дорогая.

Джил: И ты не будешь ни с кем заигрывать?

Джек: Только с тобой, когда мы уедем оттуда (Разумный компромисс).

Джил: Тогда ладно.

Это лишь один из тех диалогов, которые мы разыгрывали на занятиях, чтобы помочь научиться находить компромиссы в сексуальных отношениях. Темы, которые затрагивали студенты при подобных «репетициях», могли быть самыми разнообразными (взаимные ласки, удлинение любовной игры, вагинальные поцелуи, анальный секс, групповой секс и т. д.). За последние восемнадцать месяцев моей практики только одна ученица ощутила беспокойство после наших занятий, посвященных сексу, и сама этому удивилась. Она считала себя достаточно уверенной в сексуальном плане, и так оно и было. Она слышала массу экзотических рассказов о сексе. Ей казалось, что она раскована сексуально, а оказалось, что нет. Она чувствовала себя свободно только тогда, когда кто–то другой открыто говорил о сексе. Ей же самой было трудно высказать собственные сексуальные желания на наших занятиях чужому человеку (в роли предполагаемого партнера). В момент написания этой книги я проводил с ней индивидуальный курс лечения.

Большинство моих студентов, к счастью, успешно справляются с проблемами в этой сфере. Они даже получают удовольствие от того, что могут говорить на такие темы. Одна из моих студенток, женщина сорока с небольшим лет, однажды подошла ко мне во время перерыва и сказала: «Питер, если бы вы дали мне понять восемь недель назад, что я смогу разговаривать о своей сексуальной жизни и эротических фантазиях с чужим человеком и даже спрошу его, что бы он сделал в этом отношении, я бы решила, что вы с ума сошли. А ведь это произошло со мной вчера». Я наблюдал за ней все эти восемь недель, и мне казалось, что ей не так уж необходим наш тренинг. Тем не менее, ее приятно удивила собственная способность играть в такую психологическую игру. Несколько месяцев спустя мы встретились в Санта–Монике. После обмена приветствиями она представила мне свою четырнадцатилетнюю дочь: «Это Питер Смит, который вел занятия, о которых я тебе рассказывала. Я надеюсь, ты тоже, когда подрастешь, пройдешь этот курс». Было очевидно: она считала, что это поможет в будущем ее дочери–подростку вести себя уверенно в разного рода конфликтах, в том числе и сексуальных, при общении с ее будущим спутником.

Следующий диалог показывает, как можно справиться с манипуляциями супруга, который пытается заставить жену быть только матерью и домохозяйкой и сопротивляется ее попыткам вырваться за пределы этой роли.

Я привожу укороченную версию того диалога, который мы разыгрывали с моей коллегой Сьюзан Левайн, и он затрагивает одну из наиболее типичных семейных проблем.

Уложив детей спать, жена подходит к мужу и сообщает, что намерена изменить свою жизнь.

Сью: Я думала о том, чтобы найти какую–нибудь работу. Дети уже большие, и у меня остается много свободного времени.

Я: Что–то незаметно, что у тебя много свободного времени. В доме вечный беспорядок.

Сью: Что правда, то правда, Дом не выглядит аккуратно, но я все–таки хочу пойти работать (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Я: По–моему, это довольно глупо. Тем более, что у тебя нет никакой специальности.

Сью: У меня нет никаких профессиональных навыков, ты прав. Я сама об этом думала, но все–таки я хочу поискать какую–нибудь работу (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Я (пытаясь применить новую тактику, более деликатно): Мне эта идея кажется странной… Я имею в виду, что если ты будешь уходить, придется нанять кого–то присматривать за детьми, и в итоге от того, что ты заработаешь, не так уж много и останется. Так какой толк от твоей работы?

Сью: Я уже думала об этом. Возможно, ты прав в отношении денег, особенно поначалу. Но я хочу попробовать себя в новом качестве (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Я: Ты же знаешь, твои родители всегда считали, что я не смогу тебя обеспечивать так, как они. Когда они узнают, что ты пошла на работу, они станут еще хуже ко мне относиться.

Сью: Возможно, будет так, но почему тебя так волнует их мнение? (Игра в туман, Негативные расспросы).

Я: Когда они с неприятием относятся ко мне, я себя неуютно чувствую.

Сью: Да, тебе бывает нелегко. Иногда мои родители не очень хорошо к тебе относятся. Но мне кажется, что они тоже чувствуют себя неуютно из–за того, что мы не обращаемся к ним за помощью, а рассчитываем только на самих себя (Игра в туман, Негативное заявление).

Я: Может быть, отношение твоего отца ко мне не так уж важно, но подумай о детях. Подумай, каково им будет приходить в дом, где тебя нет?

Сью: Я понимаю, тебе бы хотелось, чтобы я была дома, когда они приходят. Мне бы тоже этого хотелось, но я не могу одовременно работать и сидеть дома, а я хочу работать (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Я: А кто будет отводить Джо на занятия по музыке?

Сью: Ты прав, я должна подумать об этом. Я буду выбирать такую работу, при которой я могла бы забирать детей. Возможно, нам всем придется жить по новому расписанию (Игра в туман, Разумный компромисс).

Я (как бы размышляя вслух): Мне всегда в детстве не хватало одного. У нас был ресторан, там работали и мама, и папа. Когда я возвращался домой, мне приходилось самому готовить себе ужин и есть в одиночестве. Мне очень не хватало общества родителей в детстве. Я всегда завидовал своему кузену Сони. Когда мне становилось совсем одиноко, я шел после школы к нему, и тетя Коуди ставила на стол еще одну тарелку. Они никогда не были богаты, и я не любил тушеную говядину, но мне нравилось сидеть за семейным столом. Тетя была всегда дома, а дядя Спенсер тоже свободное от работы время проводил дома. Он даже пытался научить меня играть на гитаре.

Сью: Я рада, что у тебя была возможность пойти к тете, когда тебе было плохо. Одиночество тягостно. Ты мне никогда раньше об этом не рассказывал (Игра в туман).

Я: Я знаю. Я никогда и не хотел об этом вспоминать.

Сью: Думаю, теперь я понимаю, что тебя тревожит в отношении моей работы.

Я: Кто будет отводить детей на их всевозможные занятия?

Сью: Я пока не могу ответить на этот вопрос. Может быть, мы вместе что–нибудь придумаем… Кроме этого, что еще тебя беспокоит по поводу моей работы? (Игра в туман, Самораскрытие, Негативные расспросы).

Я: Я не очень беспокоюсь за Джо. Мальчики могут сами о себе позаботиться, но Дженни уже двенадцать. Ты ничего не замечаешь?

Сью (улыбаясь): Замечаю.

Я: Вокруг нее вечно крутится этот худощавый Ларри Биск. Я ему не доверяю.

Сью: За этим нам надо будет следить. Когда я пойду работать, у детей будет больше свободы, и я тоже об этом беспокоюсь (Игра в туман).

Я: Не могу поверить, что ты хочешь пойти работать и оставить дочь наедине с этим парнем.

Сью: Но я все–таки хочу работать. Может быть, нам не следует волноваться о том, что дети приводят в дом своих друзей? (Заигранная пластинка, Разумный компромисс).

Я: Я не хочу, чтобы ты пошла работать…

Сью: Я тебя прекрасно понимаю, но, наверное, мы сможем придумать что–нибудь, чтобы нам не пришлось переживать за детей? (Игра в туман, Разумный компромисс).

Я (раздумывая): Может быть, мы сядем все вместе, объясним им ситуацию и договоримся о некоторых правилах… например, никаких друзей, когда нас с тобой нет дома.

Сью: Это было бы неплохо, а я могу попросить нашу соседку Джуди, чтобы дети могли обратиться к ней за помощью, когда нас нет (Игра в туман, Разумный компромисс).

Я: Ладно. Хотя мне и не нравится эта идея, детям будет полезно научиться самим заботиться о себе. Мне пришлось быть самостоятельным с восьми лет. Но как ты будешь справляться со всеми заботами по дому? Ты ведь будешь уставать после работы?

Сью: Вероятно, буду уставать, но при чем здесь ты? (Игра в туман, Негативные расспросы).

Я: В доме все пойдет кувырком, а я буду чувствовать себя виноватым, потому что ты будешь делать два дела сразу — и работать, и заниматься хозяйством, а я только одно.

Сью: Это будет трудно для нас обоих, но я все же хочу попробовать. Ты поможешь мне? (Заигранная пластинка, Негативные расспросы).

Я: Как?

Сью: Я пока не знаю. Может быть, у тебя есть какие–нибудь идеи? (Самораскрытие, Разумный компромисс).

Я: Я могу вечером делать необходимые покупки. Я не против. А Дженни и Джо могли бы больше помогать по дому. Некоторая ответственность за что–то им не повредит. Вполне возможно, мы справимся со всем этим.

Сью: Я на это надеюсь…

Главной целью приведенного диалога было показать, что можно отстаивать свое желание без ругани и крика. Как заметили мы со Сью в своей практике, большая часть раздражения в семейных конфликтах возникает из–за страха того, что может случиться, если… и манипуляций, основанных на этом страхе. Ваше решительное поведение в конфликте и непосредственное выражение своих желаний (вместо использования схемы что может случиться, если…) позволяет преодолеть манипуляции и перейти к открытому диалогу и достижению компромисса.

В следующем диалоге я обращаюсь к той проблеме, которая часто возникала у моих пациенток: акт любви без особой любви. Женщины, проходившие у меня лечение, часто жаловались на то, что их партнеры или мужья просто вступали с ними в сношения, и больше ничего. Хотя такое поведение порой просто показывает полное безразличие мужа к жене или незнание ее желаний, оно также может быть связано и с определенными сексуальными трудностями у мужчины. Часто подобная ситуация «быстрого старта» (без достаточных предварительных ласк) связана с тем, что мужчина не может удерживать эрекцию в течение длительного времени. При длительной сексуальной игре он может утратить эрекцию, и она уже больше не восстановится. После подобного сексуального фиаско, разумеется, возникает боязнь нового провала. Он не может признаться в своих проблемах партнерше и попросить ее помочь ему во время сексуальной игры, поэтому предпочитает скорее переходить непосредственно к половому акту, чтобы избежать неудачи. Поэтому я говорил пациенткам, что их проблемы могут быть связаны с тем, что их партнер нуждается в помощи, но не решается попросить о ней.

Хотя большинству мужчин и не нравится вторжение в ту область, в которой они себя неуверенно чувствуют, опыт показывает: в подобных случаях они обычно пассивно сопротивляются подобному вторжению, а не пытаются с помощью манипуляций заставить подругу (жену) принять существующее положение дел. Однако, если жена вместо откровенного разговора на эту тему прибегает к манипуляциям, муж может в ответ тоже начать манипулировать ею.

Чтобы научить студентов, как можно преодолеть описанную выше проблему, я предлагал им разыграть следующий диалог: жена говорит мужу, что ей бы хотелось более длительной сексуальной прелюдии.

У Джил очень хорошие отношения с Джеком, но она чувствует, что ей чего–то недостает в сексе с ним. Обычно Джек очень быстро приступает к половому акту. А после того, как все закончится, он почти сразу засыпает. Однажды после ужина Джил села рядом с Джеком на диван и обратилась к нему.

Джил: Дорогой, может, мы выключим телевизор? Я хочу поговорить с тобой.

Джек: Конечно (встает и выключает телевизор). О чем ты хочешь поговорить?

Джил: Я не знаю, как начать… Мне неловко говорить об этом (Самораскрытие).

Джек: Ничего, в чем дело?

Джил: Я очень люблю тебя, Джек, но меня что–то тревожит в наших сексуальных отношениях (Самораскрытие).

Джек: Да? По–моему, у нас все вполне нормально.

Джил: Конечно, но что–то меня все же беспокоит (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Джек (несколько мгновений молчит): Мы должны говорить об этом прямо сейчас?

Джил: Нет, но мне бы хотелось поговорить об этом сегодня. Может быть, поговорим, когда ты посмотришь новости? (Игра в туман, Заигранная пластинка, Разумный компромисс).

Джек: Нет. Давай уж сейчас.

Джил: Ну хорошо. Когда мы занимаемся любовью, мне бы хотелось, чтобы мы не сразу начинали сам процесс, а подольше ласкали бы друг друга перед этим (Самораскрытие).

Джек: Мы не сразу его начинаем. Ты говоришь обо мне как об эгоисте.

Джил: Возможно, это так прозвучало. Тем не менее, мне бы доставила большее удовольствие более длительная сексуальная игра, чем сейчас (Игра в туман, Заигранная пластинка).

Джек: Раньше так и было, а наутро мы оба опаздывали на работу.

Джил: Да, я вспоминаю, мы часто просыпали. Но мы полночи занимались любовью, когда только что поженились (Игра в туман).

Джек: Я не супермужчина. И на следующий день мне нужно на работу.

Джил: Я и не хочу, чтобы ты был супермужчиной, но можно же устроить все так, чтобы продлить любовную игру и не слишком утомить тебя? (Негативное заявление, Разумный компромисс).

Джек: Я не устаю, а просто хочу спать.

Джил: Может быть, что–нибудь еще в моей просьбе тяготит тебя? (Негативные расспросы).

Джек: Когда я устаю в любовной игре, я уже ничего не могу, помнишь?

Джил: Ты думаешь, если мы попробуем еще раз, это снова произойдет? (Негативные расспросы).

Джек: Не знаю, возможно.

Джил: А что если я тебе помогу?

Джек (смотрит с беспокойством): Как?

Джил (улыбается): Ты хочешь, чтобы я показала это сейчас? (Разумный компромисс).

Джек тоже улыбается.

Джил: Если из–за более долгой сексуальной игры у тебя пропадает эрекция, хочешь, чтобы я помогла тебе ее восстановить? (Разумный компромисс).

Джек: Ну конечно! (снова становится серьезным) Но если мы всю ночь будем заниматься любовью, как вставать утром на работу?

Джил: Почему бы нам не попробовать вечером? Я думаю, мы придем в себя к утру. Как ты считаешь? (Разумный компромисс).

Джек: Начнем!

Обычно, когда у нас на занятиях мало времени, я сам демонстрирую этот диалог с помощью коллеги–женщины или одной из успешных учениц. И неизменно кто–то из студентов задает мне потом вопрос: «Как женщина помогает своему партнеру поддерживать эрекцию во время любовной игры?» Если вас тоже интересует ответ на этот вопрос, я предлагаю вам, как и своим студентам, почитать что–нибудь на эту тему. Особенно рекомендую книги Алекса Камфорта «Радость секса» (1972) и «Больше удовольствия» (1974).

После этого диалога я советовал моим ученикам перейти к самому сложному вопросу в реальных сексуальных отношениях — уменьшению частоты половых актов с течением времени в совместной жизни пары. Бывает, один из супругов перестает проявлять интерес к сексу и всякий раз находит тому оправдание. Хотя таким образом могут проявлять себя и мужчина, и женщина, моя практика показывает, что мужчины чаще отрицают, что у них есть какие–то проблемы, чем женщины. Женщины обычно более открыты, они готовы признать, что у них есть трудности в сексе.

В качестве примера приведу случай, когда партнер, избегающий интимных контактов, — мужчина. У него нет явных сексуальных трудностей (отсутствие эрекции или преждевременная эякуляция). Его поведение скорее соответствует модели гнева или смешанной модели, чем модели беспокойства. Таким образом, видимо, сексуальные проблемы в данном случае вызваны не тем, что происходит в постели, а тем, что за пределами ее. Отсутствие интимных контактов, о которых я веду речь, некратковременное (я не видел ни одной семейной пары, в которой из–за какой–нибудь ссоры прекращались на короткий срок сексуальные отношения).

Я говорю только о тех случаях, которые мне встречались во время моей работы в клинике и при которых отсутствие секса растягивалось на месяцы или даже на годы. Лечение в такой ситуации (связанной с моделью гнева) заключалось в подготовке этого мужчины к тому, чтобы он смог решительно выразить свое неудовольствие или, может быть, даже излить свой гнев на что–то — это способствовало бы разрядке напряженности между супругами. Но как это сделать? Вопрос важный, тем более, что пациент — мужчина. Он, скорее всего, будет отрицать, что у него есть какие–то сексуальные проблемы, и не позволит кому–то указывать, как ему вести себя с собственной женой.

В некоторых случаях, когда ко мне на консультацию приходила только женщина и жаловалась на нечто похожее, я тренировал ее в использовании уже знакомых вам словесных навыков, и особенно подчеркивал значение Игры в туман, Негативного заявления и Негативных расспросов. Овладение этими навыками должно было помочь преодолеть манипуляции со стороны мужа. Когда жена уже была готова к разговору «по–новому», я советовал ей приступить в этой новой манере к разговору с мужем, чтобы своей открытостью побудить и его прямо высказать свои претензии к ней. Тогда он увидит, что его жена уже не безвольное» легко ранимое существо, а умеющая защитить себя женщина.

Некоторые женщины, однако, с трудом мирились с таким способом разрешения проблемы. Для них это означало бы изменить вначале самих себя, стать увереннее, самим добиваться счастья, не зависеть от чужого мнения, научиться справляться с негативными эмоциями. Как показывает практика, они просто не хотят быть «освобожденными». Эти «несчастные» ждут от психотерапевта, что он посочувствует им — ведь у них такие ужасные мужья, и вообще жизнь не удалась; или они надеются, что им подскажут, с помощью каких уловок они смогут изменить поведение своего мужа, ничего не меняя в себе.

Число пациентов (и мужчин, и женщин), придерживающихся такой точки зрения, относительно невелико по сравнению с теми, кто готов изменить свое собственное поведение и найти выход из семейных проблем. Следующий диалог, как и предыдущие, представляет собой сокращенную версию диалогов, разыгрываемых на занятиях. Даже если у моих учеников и не было подобной проблемы, участие в этом диалоге помогало им понять, как можно справиться и с другими трудностями в их семейной жизни.

В реальной жизни на разрешение этой проблемы при помощи откровенных, спокойных разговоров и поисков компромисса уходило от нескольких недель до нескольких месяцев. У одних это улучшало сексуальные отношения, у других — просто помогало улучшить совместную жизнь благодаря новому стилю взаимодействия.

Итак, жена с помощью прямого разговора заставляет мужа признать, что в их семейной жизни что–то не так, и предлагает им вместе подумать об этом.

Джил замужем за Джеком уже три года. Первые восемнадцать месяцев их сексуальные отношения удовлетворяли ее, но затем число интимных контактов стало уменьшаться, и последние четыре месяца они вообще не занимались сексом. Джил любит мужа и хочет, чтобы та близость, которая была между ними в первые месяцы совместной жизни, восстановилась. Она проходила тренинг и очень прилежно училась, как нужно себя держать, не волнуясь и не нападая. После наших занятий она поняла, что сама себе судья. Что–то она делает хорошо, что–то — ужасно: она в состоянии сама понять цену своим ошибкам и провалам. И еще Джил осознала, что только от нее зависит, изменится что–либо в ее жизни или нет.

Джил начинает разговор с Джеком однажды в воскресенье утром, после привычного чтения «Тайме». (Ситуацию можно было разыграть и по–другому: инициатором прямого разговора мог стать и Джек. Моей целью является просто показать, как может строиться прямой диалог между партнерами, пользующимися специальными словесными навыками.)

Джил: Джек, я много думала о нас последнее время. Хотим мы того или нет, но нам придется признать, что у нас проблемы с сексом (Негативное заявление).

Джек: Прошу тебя, не начинай снова! Мы уже столько об этом говорили. Неужели ты хочешь опять затеять все это, когда у меня такое хорошее настроение?!

Джил: Ты прав, я ворчала и кричала на тебя, пытаясь заставить заниматься любовью, но сегодня я не хочу ворчать. Я хочу, чтобы мы посмотрели на это по–новому (Игра в туман, Самораскрытие, Разумный компромисс).

Д ж е к (с сарказмом): Вот это поворот!

Джил: Правда? Когда все это происходит, у меня такое ощущение, что мы отдаляемся друг от друга. Мы не занимались сексом почти четыре месяца (Игра в туман, Самораскрытие).

Джек (занимая оборонительную позицию): Я люблю тебя, просто в последнее время я очень устал и вымотался. Было слишком много работы и всего остального, у меня совсем не было настроения.

Джил: Да, я знаю, тебе было нелегко в этот период (вместо истеричного: «Четыре месяца!» или «А кто тебя заставлял так много работать?»), но мне кажется, причина в чем–то еще. Я думаю, что делаю что–то не так и этим не располагаю тебя к сексу (Игра в туман, Самораскрытие, Негативное заявление).

Джек: Нет, ты превосходна в постели.

Джил: Может быть, я и хороша в постели, но, по–моему, мы отдаляемся друг от друга, и, наверное, я делаю что–то не так не только в постели (Игра в туман, Заигранная пластинка, Негативное заявление).

Джек (снова уткнувшись в газету): Нет, ты замечательна.

Джил: Возможно, я хороша во многом, но есть что–нибудь, что тебя во мне раздражает? (Игра в туман, Негативные расспросы).

Джек (все еще запираясь): Никто не совершенен. Во всех семьях супруги чем–то недовольны друг другом.

Джил: Конечно, у всех семейных пар есть проблемы, но меня интересует, есть ли что–нибудь такое во мне, что нервирует тебя? (Игра в туман, Негативные расспросы).

Джек: Ну хорошо… (Задумчиво): Да, есть кое–что, что раздражает меня.

Джил: Что именно тебя раздражает? (Негативные расспросы).

Джек: Трудно сформулировать… Так, мелочи… Например, спрашиваешь меня поздно вечером, выбросил ли я мусор, хотя уже напоминала мне об этом в шесть часов.

Джил: Что–нибудь еще? (Негативные расспросы).

Джек: Да. Например, когда я помогаю тебе прибираться в доме, ты потом все обходишь и находишь, что я сделал не так.

Джил (удивленно): Неужели я такое делаю?.. (Слегка улыбается): Ах да… делаю… что–нибудь еще тебя раздражает в моем поведении? (Негативные расспросы).

Джек (начинает воодушевляться): Да. Дело даже не в том, что ты мне не доверяешь. Скорее, ты ищешь, за что бы еще меня покритиковать.

Джил: Мне тоже начинает так казаться… Что еще в моем поведении выглядит так, словно я пытаюсь уличить тебя? (Негативное заявление, Негативные расспросы).

Джек: Этого мало?

Джил: Мне о многом предстоит подумать, но я хотела бы услышать, что еще тебя расстраивает (Игра в туман, Самораскрытие).

Джек: Ну хорошо. У нас когда–то была только одна машина?

Джил: Да.

Джек: Когда я приезжал за тобой с опозданием, ты сердилась и по двадцать минут ворчала о том, как я тебя утомил.

Джил: Было так глупо с моей стороны срывать на тебе свое раздражение, правда? (Вместо типичного: «А чего ты еще ожидал? Ты всегда опаздывал!») (Негативное заявление–вопрос).

Джек молчит, в изумлении открыв рот.

Джил (продолжая с того, на чем они остановились): Я не очень помогала тебе выйти из этого затруднительного положения? Это не самое удачное поведение (Негативные расспросы, Негативное заявление).

Джек (начиная раздражаться): Ты ужасно себя вела. Я и сейчас злюсь на тебя, когда вспоминаю об этом. И есть еще кое–что. Когда ты начинала ругаться и ворчать на меня, предполагается, что я должен был сидеть и все это выслушивать.

Джил: Разве это от меня зависело? (Негативные расспросы).

Джек: Тебе ничего не стоило начать злиться. Для тебя это было в порядке вещей. Но когда я, вскоре после нашей свадьбы, стал раздражаться в ответ, ты начинала рыдать и убегала в спальню. Там ты могла плакать часами, пока я не приходил и не просил прощения.

Джил (немного смущенно, но уверенно): Я так себя вела? Это отвратительно. Я могла беситься, а ты нет. Давай договоримся. Если я начинаю злиться, ты можешь вести себя соответственно, и никто потом не извиняется. Хорошо? (Негативное заявление, Разумный компромисс).

Джек (осторожно): Хорошо… но почему бы не извиняться?

Джил: Потому что тогда получается, что ты виноват, и все может начаться сначала.

Джек Ладно, но, мне кажется, я не окажусь в выигрыше в данной ситуации.

Джил: Почему ты не окажешься в выигрыше? (Негативные расспросы).

Джек: Ты намного чаще злишься на меня, чем я на тебя.

Джил: Боюсь, это тоже правда .. Знаешь, я скажу тебе, что мы можем сделать. Я постараюсь не доставать тебя по мелочам, но если ты первым начнешь раздражаться, я тебе их припомню. Как тебе такой вариант? (Игра в туман, Разумный компромисс).

Джек: Разве мелочи не достают тебя так же сильно, как и меня?

Джил: Возможно, но у меня хорошая память. Я смогу припомнить их тебе позднее, если понадобится (Игра в туман, Разумный компромисс).

Джек: Еще один момент. Ты постоянно напоминаешь мне о моих погрешностях. Когда, как тебе кажется, я делаю что–то не так, ты долбишь меня этим снова, и снова, и снова. Почему нельзя один раз сказать, что тебе не нравится, и прекратить об этом? Такое впечатление, что ты пытаешься наказать меня. Я не маленький ребенок, чтобы меня постоянно воспитывали, я взрослый мужчина.

Джил: Наверное, я и в самом деле так веду себя. Мне ужасно неприятно, что я бываю такой сволочью по отношению к тебе (Самораскрытие, Негативное заявление).

Джек (мягко): Может быть, остановимся?

Джил (в замешательстве): Не знаю. Мне кажется, нужно продолжить, но мне тяжело осознавать, что я такая (Самораскрытие).

Джек: (Снова молчит).

Джил: Мне хочется плакать, но если я сейчас заплачу, я снова все испорчу, как раньше (долгая пауза). Давай выпьем кофе, чтобы я могла прийти в себя.

Джек: Давай. (После кофе): Чего бы ты хотела?

Джил: Мне по–прежнему не по себе, но, может, все–таки, продолжим?

Джек: Пожалуйста, если ты так хочешь.

Д ж и л: Я и хочу и не хочу. Тебе придется помочь мне.

Джек: О чем ты хочешь, чтобы я сказал?

Джил: Жаль, что ты не мой психотерапевт, он знал бы, что нужно сказать.

Джек (сердито): Так это он предложил тебе затеять все это?

Джил: Да. Но для меня важно, чтобы в наших отношениях не было «тумана». Когда мне что–то не нравилось в тебе, я «наезжала» на тебя. Мне хочется узнать, смогу ли я избежать того, что тебе не нравится. Может быть, мы смогли бы найти взаимопонимание.

Джек («ретируясь»): Теперь мне нужно немного кофе. (Возвращается через несколько минут, выглядит раздраженным, закуривает сигарету.)

Джил: Что в том, что я сказала, так огорчило тебя? (Негативные расспросы).

Джек: Я не хочу быть подопытным кроликом твоего психотерапевта.

Джил: Я тебя понимаю. Но, может быть, сходим к нему вместе? (Игра в туман, Разумный компромисс).

Джек: Нет.

Джил: Ты хочешь развода?

Джек: Конечно, нет.

Джил: Если мы будем продолжать все в том же духе, наша жизнь не улучшится, а тогда я не знаю, что делать. Я бы хотела, чтобы мы с помощью этого разговора могли найти какой–нибудь выход. Ты не хочешь пойти со мной к врачу и не хочешь попытаться поговорить откровенно. Что нам тогда остается делать? (Разумный компромисс).

Джек: Мне все это не нравится.

Джил: Я не требую от тебя, чтобы тебе это нравилось. Я прошу только помочь мне (Игра в туман, Разумный компромисс).

Джек: Все как прежде. Я дурак, а ты знаешь ответы на все вопросы!

Джил: Что я сделала такого, что заставило тебя ощутить себя дураком? (Негативные расспросы).

Джек: Ты все время капаешь мне на мозги.

Джил: Хочешь, мы прекратим говорить об этом? (Разумный компромисс).

Джек: Нет уж, ты меня завела.

Джил: Чем? (Негативные расспросы).

Джек: У меня возникло ощущение, что это я пациент, а не ты. Ты просто продолжаешь свой тренинг на мне.

Джил: Это действительно так. Но я не вижу другого пути. Однако я не буду продолжать, если ты не хочешь (Игра в туман, Самораскрытие, Разумный компромисс).

Джек: У меня такое ощущение, что ты разыгрываешь со мной какой–то хитроумный трюк.

Джил: Возможно, но я не знаю, что еще можно сделать. Что мне сделать? Ты хочешь жить так, как мы живем сейчас? (Игра в туман, Самораскрытие, Разумный компромисс).

Джек: Что тебя не устраивает в том, как мы живем?

Джил (сердито, соскальзывая на свой прежний стиль): Многое! Ты хочешь, чтобы я перечислила все твои глупости?

Джек: Вот в чем вся беда — в твоем длинном языке.

Джил (все еще сердито): Именно об этом я и говорю. Мы только и делаем, что ссоримся. Я не хочу так больше жить.

Джек (выходя из себя): Я тоже!

Джил: Так давай же попробуем, ради Бога! Это не убьет тебя!

Джек (устало): Что ты хочешь, чтобы мы сделали?

Джил (берет себя в руки и несколько минут молчит): Ничего, если ты совсем не хочешь (Разумный компромисс).

Джек: Мне все это не нравится.

Джил: Я это понимаю, но, может быть, ты все–таки попробуешь? Если ты скажешь «нет», мы остановимся (Игра в туман, Разумный компромисс).

Джек: Если станет совсем невмоготу, мы это прекратим?

Джил: Как ты скажешь. Если ты не попробуешь того, что и я, мы просто потеряем время, как и во время ссор. Нет смысла заставлять тебя делать то, что я хочу. Нам помогут только общие усилия (Игра в туман).

Джек: Ладно. (Обратите внимание если бы Джек не согласился, дальнейшего разговора не было бы.)

Джил: Может быть, попробуем продолжить потом? Завтра или на следующей неделе? (Разумный компромисс).

Джек: Давай попытаемся еще раз.

Джил: На чем мы остановились?

Джек: Черт его знает. Кажется, меня «достало», что ты экспериментируешь на мне.

Джил: Хорошо. Начнем с этого. Ты можешь объяснить, что именно тебя так вывело? (Негативные расспросы).

Джек: Ты дала мне понять, что знаешь ответы на все вопросы.

Джил: Каким образом? (Негативные расспросы).

Джек: Ты была ужасно хладнокровна и ловка.

Джил: Словно я вела разговор в нужном мне русле? (Негативные расспросы).

Джек Да!

Джил: Каким образом я создала такое впечатление? (Негативные расспросы).

Джек: Получалось так, что все, что я говорил, было спровоцировано тобой. Ты даже и глазом не моргнула, пока не начала кричать.

Джил: Я угнетаю тебя своим криком? (Негативные расспросы).

Джек: Когда ты так кричишь, я могу «послать тебя», а потом я чувствую себя виноватым.

Джил: Каким образом я заставляю тебя почувствовать свою вину? (Негативные расспросы).

Джек: Не знаю. Я понимаю, что все, что ты делаешь, это полный бред, но все–таки я чувствую свою вину перед тобой… и хочу извиниться перед тобой, хотя все еще зол на тебя.

Джил: Это мой промах… Я заставляю тебя заткнуться и проглотить свой гнев, когда кричу и убегаю… словно бы я говорю этим: «Какой ты подонок, что так обращаешься со мной, бедной, беззащитной женщиной]» (Подчеркнутое негативное заявление).

Джек: Когда ты так себя ведешь, я совершенно теряюсь. Я ненавижу твои издевательства надо мной, но все же подчиняюсь тебе. Боже, какая чушь!

Джил: Ты хочешь, чтобы мы остановились? (Разумный компромисс).

Джек (все еще сердито): Ну уж нет!

Джил: Что–нибудь еще? (Негативные расспросы).

Джек: Когда все это случается, я чувствую себя так, словно я сопливый мальчишка, еще не выросший из пеленок.

Джил (побуждая Джека продолжить мысль): Я заставляю тебя чувствовать себя маленьким ребенком, а не взрослым мужчиной? (Негативные расспросы).

Джек: Да.

Джил: Что еще из того, что я делаю, заставляет тебя так себя чувствовать? (Негативные расспросы).

Джек: К примеру, твои замечания типа: «Мне все приходится делать самой!» или «Ты никогда не делаешь того, что нужно. Ты делаешь только то, что тебя интересует!»

Джил: Я действительно так говорю. Полагаю, что я просто ворчлива, но когда я говорю что–то подобное, это звучит так, словно я не доверяю тебе (Игра в туман, Самораскрытие, Негативное заявление).

Джек: Вот именно.

Джил: Ты можешь не обращать на это внимания? (Разумный компромисс).

Джек: Я пытаюсь, но у меня внутри все клокочет.

Д ж и л: А что, если в таком случае ты попросишь, чтобы я закрыла свой глупый рот? (Разумный компромисс, Негативное заявление).

Джек: Дать тебе сдачи?

Джил: Совершенно верно.

Джек (подавленно): Иногда мне настолько все это надоедает, что мне не хочется пререкаться.

Джил: Да, ты не противишься мне, и я виню тебя за это. Я вряд ли смогу прекратить ругаться, но если бы ты в такой момент поставил меня на место, может быть, это помогло бы (Игра в туман, Негативное заявление, Разумный компромисс).

Джек: Ладно. Я ничего не обещаю, но попробую.

Джил: Что еще в моем поведении раздражает тебя? (Негативные расспросы).

Джек: Если что–нибудь происходит не так в самых обыденных вещах, у меня всегда возникает ощущение, что ты меня винишь в этом.

Джил (с любопытством): Я что–то не вполне понимаю. Что в моем поведении заставляет тебя чувствовать, словно я обвиняю тебя в чем–то? (Негативные расспросы).

Джек: Не знаю, как это происходит. Когда ты замечаешь какой–то непорядок в доме и ворчишь по этому поводу, у меня возникает ощущение, что я в нем виноват. Мне следовало лучше следить за домом.

Джил (побуждая Джека к дальнейшему разговору): Получается, что я ответственность за все, что происходит, перекладываю на тебя? (Негативные расспросы).

Джек: Да. Как будто я несу ответственность за все, что происходит. Причем это не что–то важное, а какие–то мелочи, но за три года их накопилось столько, что иногда вечером мне не хочется идти домой, потому что, возможно, опять что–то произошло, и в этом буду виноват я.

Джил: Я поняла. Что еще я делаю, что заставляет тебя чувствовать свою вину? (Негативные расспросы).

Джек: Не знаю, но, вообще, многое. Если тебе что–то надоедает или становится скучно, я чувствую, что несу ответственность за это.

Джил (подталкивая Джека к дальнейшим признаниям): Я заставляю тебя почувствовать, что ты должен меня развлекать? (Негативные расспросы).

Джек: Совершенно верно. Как будто я должен следить за каждым своим словом, чтобы, упаси Бог, не обидеть тебя. Я не могу просто быть собой и расслабиться. Я все время должен беспокоиться, все ли в порядке с тобой.

Джил (побуждая Джека продолжать): Ты говоришь, что слишком зависишь от моего настроения. (Задумчиво): Вероятно, это так. Чем еще я заставляю тебя почувствовать, что ты отвечаешь за мое состояние? (Игра в туман, Негативные расспросы).

Джек: Иногда мне кажется, что ты ничего не можешь сделать без меня. Я всегда должен быть вовлечен в твои дела. Если я все же не хочу что–то делать и говорю тебе об этом, ты отвечаешь мне холодным молчанием. Предполагается, что мне не может не нравиться то, чего хочешь ты. Словно — у меня нет своей жизни. Ты бы ругалась, если бы я сделал что–то по дому без тебя. Мне даже кажется, что ты пошла бы со мной на работу, если бы нашла для этого оправдание. Порой у меня возникает ощущение, что это не брак, а другая работа, которую я делаю для тебя. Даже в отношении секса… Иногда мне кажется, что я тебе это должен, и это возмущает меня! Ты не замечала, что за все три года нашего брака я ни разу не ушел на вечер, чтобы встретиться с друзьями. Единственное, что я себе позволял, это иногда съездить на рыбалку, но ты всякий раз изводила меня за это?

Джил (утрачивая свою холодность и немного раздраженно): Боже, и это проблема!

Джек: Вот–вот, об этом я и говорю. Я рассказываю о том, что меня тревожит, а ты и не слушаешь меня. Ты просто опускаешь руки, и снова все обрушиваешь на меня.

Джил (закуривая сигарету): Я понимаю, о чем ты (с кислой улыбкой). Я не очень хорошо себя веду? (Игра в туман, Негативные расспросы).

Джек: Ты сама напросилась.

Джил: Пожалуйста, Джек. Это правда. У меня действительно есть проблемы, но я не безнадежна (Игра в туман, Разумный компромисс).

Джек: Ну, и?..

Джил (взяв себя в руки): Видимо, я была слишком капризна и требовательна. Что мне с этим делать? (Негативное заявление, Разумный компромисс).

Джек: Не знаю. Ты можешь сказать: «Сходи, развлекись». Но если ты останешься одна дома и будешь не рада этому, я все равно буду чувствовать себя виноватым. Только сказать — не поможет.

Джил: Мне тоже так кажется. Смотри, что у нас получается: я хочу, чтобы мы были более близки, а сама не оставляю тебе выбора. И самое худшее то, как я это делаю (появляются слезы). Джек!.. Извини (Игра в туман).

Джек: И ты меня.

Джил: Мне не справиться со всеми упреками, которые ты на меня обрушил.

Джек (улыбаясь и «спасая» ее): Какие упреки? Я — само совершенство!

Джил (улыбаясь): Уж конечно! (Дружеская, ироничная Игра в туман).

Джек: Полагаю, будь я посильней, я бы сказал тебе как–нибудь, чтобы ты заткнулась, когда ты совсем расходилась.

Джил: Возможно… Я бы хотела, чтобы ты настаивал на своем, если тебе чего–то хочется, даже если я сопротивляюсь (Игра в туман, Разумный компромисс).

Джек: Сказать легко, но как это сделать?

Джил: Мы могли бы почаще так разговаривать, чтобы прояснить обстановку. Как тебе такой вариант? (Разумный компромисс).

Джек: Договорились. Только я хотел бы, чтобы ты перестала делать кое–что из того, что заставляет меня чувствовать, как будто мое назначение в том, чтобы поддерживать в тебе хорошее настроение.

Джил: Что? (Негативные расспросы).

Джек: То, о чем мы только что говорили.

Джил: Хорошо… Но напоминай мне, если я буду об этом забывать (Разумный компромисс).

Джек: Просто не нужно висеть камнем на моей шее.

Джил: Как я могу этого избежать? (Негативные расспросы).

Джек: Может быть, придумаешь что–нибудь помимо сидения дома. Пойдешь учиться или работать — не знаю.

Джил: Ты прав, у меня должна быть какая–то своя личная жизнь. Мне всегда было трудно самой себя занять, но, может быть, когда ты хочешь пойти куда–то один, мне имеет смысл заняться чем–нибудь для себя (Игра в туман, Негативное заявление, Разумный компромисс).

Джек Когда мы начнем? Джил: Что, если прямо сейчас? Джек: А что, если после обеда? Я страшно голодна.

Джил: Да, конечно!

И еще одно. Когда вы решаетесь на прямой диалог, вовсе не нужно быть роботом и старательно произносить заученные слова.

Возможны непредвиденные трудности: можно рассердиться, или сказать что–то глупое, или сделать что–то, чего вы делать не хотели. Но это поправимо. Нужно просто начать сначала, словно ничего не произошло, и продолжать отстаивать то, что вы хотите. Например, как в этом диалоге — изменить отношение друг к другу во время конфликта и просто улучшить взаимоотношения.