Трепет Звёзд (СИ)

=== Глава 6 ===

После той увлекательной беседы Кевин ещё не раз отправлялся в парк, исполненный желанием вновь встретиться с той добросердечной незнакомкой, скрасившей его серый день. Но, к сожалению, встретиться с женщиной мальчику больше не удалось, и он так и не узнал, кем она была и какая судьба постигла её в дальнейшем.

Впечатление от того времяпровождения в парке быстро улетучилось, вследствие чего Кевин уже через два дня снова стал угрюмым и обиженным на всех ребёнком, которого обделяли вниманием. Друзей ему снова заменили игрушки, а чтобы как-то себя развлечь, мальчик вновь принялся за сочинение волшебных историй.

Так и жил Кевин в одиночестве, пока не пошёл в школу, где ему пришлось ежедневно проводить время в обществе, что ему совершенно не нравилось. Даже в ранние годы, когда мальчика со всех сторон окружала родительская забота, ребёнок не отличался открытостью, а оставшись наедине с собой, так и вовсе замкнулся и постепенно воспитал в себе ненависть не только к брату, но и ко всему миру, а в особенности к людям, живущим в нем.

Вот Кевину было уже семь лет, а Майклу — три. Несмотря на то, что младшего брата постоянно холили и лелеяли, он рос очень скромным ребёнком, который каждый раз смущался, когда ему приносили подарки. Похвалы он любил, но воспринимал не с таким восторгом, как когда-то Кевин, а ограничивался милой улыбкой.

Лиза и Трой не могли нарадоваться своим младшим чадом и щедро задаривали его множеством игрушек, сладостей и прочих приятностей, любимых детьми. Комнату Майклу также оформили в его любимом стиле, обклеив её обоями с изображением мультяшных героев.

У Кевина же за два года ничего не изменилось. Его комната осталась такой же, какой и была с того момента, как родители перестали уделять мальчику особое внимание. Даже количество игрушек осталось прежним, что поначалу особенно возмущало мальчика, но потом, когда он немного подрос, он смирился с этим фактом и решил вообще перестать использовать игрушки в развлекательных целях.

В мир своих фантазий мальчик по-прежнему погружался с превеликим удовольствием, и теперь в потаённые уголки его некогда милых историй затесалась жестокость. Нет, ребёнок не стремился к каким-либо убийствам или прочим деяниями, просто ему нравилось представлять картины чьих-то страданий и беспомощности в этом огромном и жёстком мире. Он буквально наслаждался, когда воображал сцены мучения своих персонажей, однако в жизнь воплощать что-либо из этих страшных зрелищ не собирался.

В реальности Кевин не любил ни драк, ни насилия и всегда избегал их, стараясь решить конфликт мирным путём. Впрочем, ссор, требующих бурных потасовок, у него не случалось, ведь он ни с кем на общался, а значит, просто не мог довести отношения с тем или иным человеком до жёстких перепалок.

К самому мальчику тоже редко кто-либо подходил, а без учебной надобности так и вовсе даже и не думали с ним разговаривать. Людей отпугивала его замкнутость и испепеляющий взгляд исподлобья, которым Кевин одаривал каждого, кто его окружал.

Даже учителя относились к мальчику с некоторой опаской, предполагая, что что-то с ним не совсем в порядке. Но по причине того, что Кевин учился отлично, никого не задирал и никак не проявлял себя в негативном плане, педагоги не вмешивались в его личную жизнь и не особо не волновались о его психологическом здоровье.

Только однажды одна пожилая учительница спросила, хорошие ли у мальчика отношения с семьёй, на что тот, во избежании лишних вопросов, дал положительный ответ. Конечно, Кевин сказал неправду, но желания участвовать в длительном опросе у него в тот момент не было абсолютно никакого, как не появилось и после. Эверитт не любил, когда люди обращались к нему, чтобы что-то выяснить, и в таких случаях, если имелась возможность, всегда просил оставить его в одиночестве.

Несмотря на то, что Кевину было только семь лет, уединение уже не тяготило его. Он не нуждался ни в друзьях, ни в общении. Его вполне устраивал тот мирок, который он создал себе и в который уходил каждый раз, когда возвращался из общественных мест.

С детьми, с которыми мальчик общался в раннем возрасте, Кевин уже давно потерял контакт. Только с одним из них он попал в одну школу, но это никак не повлияло на их отношения. Мальчики просто не общались друг с другом, словно раньше никогда не были знакомы, и каждого из них это устраивало.

Ясным зимним днём, когда на небе ослепительно сияло солнце, в лучах которого искрились кипенные сугробы, укутывавшие промерзлую землю, Эверитты всей семьёй отправились в один из самых крупных парков города, находившийся достаточно далеко от их дома.

Зима выдалась удивительно снежной, что в их городе считалось очень редким явлением. Поэтому даже Эверитты, предпочитавшие поводить время в уютной домашней обстановке, решили немного погулять, заодно и порадовав мальчиков.

Семилетнего Кевина они взяли с собой и, к недовольству того, попросили следить за братом, который часто поскальзывался, падал и больно ударялся. Но это веление исполнено не было, Кевин только делал вид, что следил, а на самом деле даже и не думал смотреть в сторону Майкла. Малыш несколько раз упал, за что старшему брату сделали замечание, однако того это никоим образом не потревожило.

В самом парке было много людей. Народ отдыхал от тяжёлых рабочих будней, и основная масса занималась спортом, позволявшим справиться с напряжением. Дети резвились, валялись в снегу, звонко смеясь, закидывали друга снежками. Майкл тоже захотел к ним присоединиться, но родители, узнав это, ласково одернули ребёнка, объяснив, что тот ещё слишком мал для таких игр.

Кевину же не давала покоя другая мысль. «Что я здесь делаю?», — думал он, с отвращением глядя на веселящихся людей. У мальчика не было абсолютно никакого желания резвиться вместе с ними, а тем более, если рядом шёл самый ненавистный ему человек. Он жаждал поскорее вернуться домой, чтобы заново отправиться в путешествие по воображаемому миру, в котором чувствовал себя уютнее, чем среди этих однообразных лиц.

Неожиданно Майкл остановился, сжался всем телом и вгляделся в одну точку. Затем он позвал маму. Взволнованная Лиза сразу же откликнулась и перевела взгляд туда, куда смотрел её сын.

Кевин тоже поглядел в ту сторону и обнаружил, что неподалёку от них, в сугробе, лежало обмякшее птичье тельце. Птица была ещё жива, однако лететь не могла, так как ранила крыло. Она отчаянно пыталась выкарабкаться из глубокого сугроба, но, сколько бы усилий ни прикладывала, все оказывалось бесполезно, сугроб затянул её, отобрав все силы и возможность летать.

Майк, всерьёз забеспокоившийся состоянием этого маленького живого существа, крепко схватил руку матери и потянул Лизу за собой. Женщина не стала сопротивляться и пошла за сыном. Как только они приблизились к пострадавшей птице, Лиза попросила сына отойти, затем сняла с себя пушистый шарф и, аккуратно обхватив им птичье тельце, закутала в него пернатую и взяла на руки.

— Мы ей поможем, — ласково сказала женщина и улыбнулась Майклу, взгляд которого оставался встревоженным.

Вскоре к ним подошли Трой и Кевин, вид которого был уж точно не довольный. Ему совершено не нравилась неизвестно зачем совершенная прогулка, он хотел домой, но вместо этого вынужден был смотреть, как по глупой просьбе его душевного брата родители помогали какой-то птице, которая все равно должна была скоро умереть, ибо век таких, как она, недолог.

Хотя Кевина скорее отталкивал не сам факт спасения птицы, а то, что оно было осуществлено согласно просьбе маленького мальчика, по абсолютной случайности обнаружившего пернатую среди сугробов. Старший брат догадывался, что, если бы ребёнок не обратил внимания на птичку, его родители даже и близко к ней бы не подошли, даже если бы она корчилась в предсмертных муках.

Между тем Майкл, поняв, что мама обеспечила птице помощь и тепло, очень обрадовался и, бодро засеменив за Лизой, начал что-то лепетать, чем ещё больше разозлил брата.

Кевину было уже восемь, но в его жизни по-прежнему даже и не намечалось каких-либо изменений. Он вёл прежний образ жизни, и с каждым днём его ранимая душа все больше утопала в клокочущем море ненависти ко всему миру. Он чувствовал себя некомфортно среди людей и искренне мечтал уйти от них куда-нибудь, где он не будет ощущать тех страданий, что дарил ему этот мир.

С того дня, как Эверитты пригрели раненую птицу, прошёл ровно год. Четырёхлетний Майкл рос и становился всё более шумным и игривым, вызывая этим огромную симпатию у своих родителей, безумно любивших, когда детки веселились.

Кевину же хотелось ударить ребёнка каждый раз, когда тот прибегал к нему с наивными просьбами поиграть, чтобы прогнать скуку. Однако к насилию мальчик никогда не прибегал, демонстрируя свою неприязнь к брату банальным игнорированием. Тот всякий раз обижался, но такие обиды длились совсем недолго, и в скором времени малыш снова готов был дарить старшему брату своё безграничное тепло, которое тот отказывался принимать.

И вот, в холодный зимний день, когда по небу плыли громоздкие серые тучи, воздух был пропитан жутким морозом, дул лютый ветер, а деревья, скованные инеем, словно сказочные монстры, вызывали невольный страх у маленьких детей, Кевин и Майк отправились на прогулку. На Лизу навалилось множество дел, и потому она решила, что лучшим вариантом будет доверить младшего сына Кевину, находившемуся уже в более-менее сознательном возрасте. По крайней мере, уследить за маленьким ребёнком Кевину не составило бы никакого труда.

Юный Эверитт хотел сразу же отказаться, но мать не принимала никаких возражений. Если Майкл хотел гулять, значит, его следовало вывести на прогулку, и её совсем не волновало, входило это в список желаний Кевина или нет.

Старшему брата пришлось попросту смириться. Превозмогая отвращение, возникавшее у него при одном только нахождении рядом с этим мелким чудовищем, Кевин отвёл малыша в парк, где когда-то встретил добрую женщину.

По причине того, что был самый разгар рабочего дня, людей в парке оказалось весьма немного. Да и сам уголок выглядел как-то мрачновато. Совершено на украшенный, с множеством корявых деревьев, расставивших свои голые ветви, и небольшим фонтаном, не работавшим в зимнюю пору, он навевал невольное уныние, которое, впрочем, никак не коснулось обоих мальчиков.

Решив, что с братом все равно ничего не случится, Кевин оставил Майка около фонтана, а сам направился в сторону узловатых зарослей, привлекших его своим угрюмым великолепием. Малыш, не любивший одиночества, долго звал брата, однако тот не откликался, поэтому ребёнку пришлось развлекать себя самому. Бежать за Кевином Майк не стал, видимо, побоявшись, что в этом неприятном с виду лесочке слишком опасно, ведь мама нередко предостерегала его от прогулок по таким местам.

В парке было необычайно тихо. Загадочное безмолвие окутывало каждый его уголок, погружая всё вокруг в длительный сон, окончиться которому суждено было только по пришествии весны.

На парковых дорожках лежал редкий снежок, чуть слышно хрустевший под ногами немногочисленных прохожих. Такая атмосфера вдохновляла Кевина, погружая его в мысли о далеких волшебных странах, попав в которые он бы наконец смог стать тем радостным ребенком, каким был раньше.

Погруженный в раздумья, мальчик не заметил, как преодолел значительную часть парковой территории, оставив брата далеко позади. Несмотря на то, что судьба Майкла совершено не волновала Кевина, он всё же решил вернуться, чтобы проверить, не случилось ли чего-нибудь с несмышлёным малышом.

Уже приближаясь к месту их расставания, Кевин услышал жалобный детский крик, звавший на помощь. Сразу несколько чувств охватило мальчика. Какая-то часть его души возликовала, что с ненавистным братом случилось что-то страшное и совсем скоро его не станет, но в то же время он не мог смириться с тем, что произошло это по большей части именно по его вине.

Кевин осторожно пошёл на звук и, приблизившись к тому месту, где остался Майкл, с леденящим ужасом и тихой радостью обнаружил, что на ребёнка напал огромный лохматый рыжий пёс. Он был очень зол и, кажется, стремился загрызть беззащитное дитя. Майкл кричал, плакал, пытался вырваться, но все его старания не приносили успех. Люди, гулявшие неподалёку, словно не обращали внимание на происходящее, а собаке было абсолютно все равно, в чьё тело вонзать свои острые, как лезвия бритв, зубы.

— Кевин, помоги! — отчаянно закричал Майкл, завидев брата.

Поначалу мальчик даже не сдвинулся с места, так как находился в смятении. Он не знал, что ему делать, ибо брата он люто ненавидел, жизнь Майкла его совершено не волновала, но в то же время считал, что, оставив ребёнка в беде, поступит очень низко, словно жалкий трус, сдавшийся перед лицом опасности.

Немного простояв и понаблюдав за душераздирающей картиной, Кевин все же не выдержал и решил помочь брату. Мальчик почти напрасно пытался убедить себя, что делает это чисто для того, чтобы таким способом, возможно, снова завладеть родительским уважением, ну или, если собака его загрызёт, заставить их пожалеть о безалаберном обращении с сыном.

Схватив большую палку, валявшуюся неподалёку от места происшествия, Кевин подбежал к страдающему брату. Палка оказалась тяжёлой, но мальчику было всё равно, и потому, с трудом подняв кусок древесины, Эверитт ринулся в бой. Он несколько раз болезненно ударил собаку по голове, сумев оглушить разбушевавшееся животное, к счастью, не успевшее нанести малышу серьёзных увечий.

Схватив жалобно стонущего брата и отбросив палку, Кевин побежал в сторону выхода с парковой территории. Майкл, которого собака все же укусила за ногу, передвигался с трудом, постанывая от каждого шага, но, вцепившись в родную руку брата, всё равно пытался ускориться.

И вот мальчики уже покинули злосчастный уголок, оказавшись в безопасности. Кевин остановился, перевёл дыхание и, посмотрев на пострадавшего брата, спросил безэмоциональным голосом:

— Почему эта собака напала на тебя?

— Я дразнил её… — всхлипнул малыш, виновато опустив голову.

— Но ты же знаешь, что нельзя дразнить собак. Из-за тебя я мог умереть!

— Извини…

Все чувства, загоревшиеся в наряженный момент, бесследно угасли, и теперь единственное, что радовало Кевина — это то, что брат, скорее всего, будет выполнять все его приказы, ведь мальчик рос послушным, а значит, вспоминая о чудесном спасении, вряд ли сможет перечить брату. Теперь Майкл — его вечный должник.