Третье человечество

4

Головка из вольфрамового сплава пробила твердый наст. Преодолев сопротивление, бур вошел в землю, как отвертка в мягкое дерево.

На поверхности, в стылом белом аду Антарктики, вокруг десяти метровой вышки, под порывами завывающего ветра, стояли трое ученых из экспедиции Чарльза Уэллса.

Двигатели со скрипом подняли наверх тяжелые стальные бурильные трубы, прошедшие сквозь все осадочные слои почвы.

На экранах появились результаты первых замеров. На глубине 3623 метра обнаружено пустое пространство.

Под безразличными взглядами пингвинов три человека демонтировали бур, разобрали конструкцию и склонились над зияющим провалом. Вольфрамовая головка пробила отверстие диаметром в метр, вполне достаточное, чтобы ученые могли в него пролезть.

Сбросив вниз длинные лестницы из гибких стальных тросов, исследователи в плотных оранжевых куртках стали спускаться во мрак.

В белом свете больших электрических ламп, к которому примешивались желтые лучи укрепленных на касках фонарей, перед ними предстало чрево Земли — мерцающие извилистые тоннели.

Две из трех фигур, спускавшихся во тьму, были палеонтологами. Они прибыли сюда, чтобы проверить гипотезу профессора Чарльза Уэллса, именем которого и была названа экспедиция. Уэллс считал, что когда-то климат на Южном полюсе был намного мягче и здесь росли леса, в которых, возможно, жили динозавры.

Эту гипотезу подтверждало и то, что подо льдами было обнаружено озеро длиной двести, шириной пятьдесят и глубиной три километра. В 1980 году спутник «Радарсат» обнаружил его неподалеку от русской полярной станции «Восток». Позже, в феврале 2012 года, одному из русских зондов удалось пробиться до самого озера, но через отверстие диаметром всего в несколько сантиметров удалось поднять на поверхность лишь несколько образцов породы и льда.

Сегодня же тоннель был достаточно широким, чтобы три человека могли спуститься вниз.

Руководствуясь логикой, профессор Уэллс верил, что если в Антарктике когда-то кипела жизнь, то в озере должны были сохраниться ее следы.

После нескольких безуспешных попыток получить финансирование от общественных организаций профессор в конце концов нашел спонсора, согласившегося оплатить рискованную экспедицию. Это был производитель замороженных продуктов питания, и теперь черно-белые буквы его логотипа выделялись на оранжевых куртках ученых: «Лучшее замороженное мясо! Самые низкие цены». Одна телекомпания предоставила Уэллсу кинооператора, который снимет документальный фильм об экспедиции. Но — обязательное условие! — на каске и перчатках оператора должна быть надпись: «Канал 13: Путешествия для экстремалов».

Журналистка Ванесса Байтон не выпускала камеры из Рук и постоянно снимала профессора и его помощницу, молодую исследовательницу Мелани Тескье. Они осторожно спускались по гибким, терявшимся во мраке лестницам, углубляясь все дальше в недра земли. 3623 метра вертикального спуска, и передышка через каждые тысячу метров.

Наконец подошвы их сапог коснулись ровной поверхности.

Яркие лучи шарили вокруг, выхватывая из тьмы стены и потолок огромной пещеры.

— Озеро Восток… — прошептала Ванесса.

— Вы были правы, профессор, — сказала Мелани, — под паковыми льдами Антарктики действительно существует подземное озеро.

Они стояли на берегу и смотрели на переливавшуюся бирюзовыми искрами поверхность озера. Температура здесь была чуть выше, чем на поверхности, и дыхание превращалось в столбы белого пара. Идеальный овал озера, отливавшего темно-синим и фиолетовым, окружали сталактиты и сталагмиты.

— Мы как будто в пасти какого-то животного, — заметила Ванесса, освещая ледяные выступы, напоминавшие острые зубы..

— А потолок похож на нёбо, — кивнула Мелани.

Они двинулись вперед. На стенах виднелись следы растительности: папоротников и мхов.

— Похоже, тут кипела жизнь, — продолжила помощница профессора.

Они обнаружили окаменелые останки животных — брюхоногих и пластинчатожаберных. Мелани зубилом отколола несколько фрагментов и стала рассматривать их в портативный электронный микроскоп.

— Это один из видов трилобитов. Сегодня их можно найти только в умеренных широтах. И это снова подтверждает вашу гипотезу, профессор! Когда-то температура здесь была более высокой.

По мере продвижения вперед им попадались останки моллюсков, в основном водяных улиток и ракообразных, а также червей.

— Какие огромные… — сказала Мелани. — Никогда еще не видела таких больших аммонитов.

Они направились вдоль берега, освещая себе путь, фотографируя, снимая на камеру, подбирая куски породы и тут же подвергая их анализу. Профессор Уэллс предпочитал делать записи в блокноте и без остановки покрывал страницы заметками.

— Ну что же, профессор, — сказала Мелани, — мы прибыли сюда не напрасно. Теперь можно подняться на поверхность и объявить об этом открытии миру.

Ванесса подошла ближе и стала крупным планом снимать блокнот.

— Карандаш и бумага, — заметила она, — как у естествоиспытателей прошлого. В этом есть что-то старомодное. Не думала, что такой прогрессивный ученый, как вы, пользуется подобными инструментами.

Уэллс ничего не ответил, записал несколько фраз, спрятал блокнот и зашагал дальше.

— Профессор! Профессор! — окликнула его Мелани. — Не уходите далеко — мы не сможем осмотреть все эти берега. Придется вернуться сюда позже, когда мы лучше подготовимся.

Чарльз Уэллс внезапно остановился и что-то осветил фонарем.

— Смотрите! — воскликнул он.

5

Что это на них нашло? Почему они взялись бурить на Южном полюсе, так далеко от массовых скоплений населения?

6

Это был тоннель, уходивший в стену пещеры. В отблеске фонарей в породе виднелись красные и розовые прожилки.

Исследователи прошли около километра по покатому склону и оказались во второй пещере. Она была такой же высокой, как первая, но уже.

По земле стелилась легкая серая дымка. Там и тут фонари выхватывали из мглы острые каменные выступы.

— Из пасти мы попали в желудок? — предположила Ванесса, не прекращая съемки.

— Или в сердце, — подхватила Мелани, освещая стену, покрытую черными прожилками.

Чарльз Уэллс вдруг застыл как вкопанный, увидев нечто неожиданное: узкий белый выступ, поднимавшийся из нависшего над землей тумана. Слегка изгибаясь, он уходил на многие метры вверх.

— Что это? — спросила журналистка.

— Для сталагмита он слишком искривлен, — заметила помощница ученого.

Они подошли ближе.

— Это не похоже на выступ породы, но и с растительностью не имеет ничего общего, — заявила Мелани.

Профессор Уэллс произнес:

— Это не сталагмит, это кость какого-то животного. Вероятно, ребро. И его длина достигает нескольких метров.

Дыхание участников экспедиции участилось.

— Ребро?!

— Я думаю, оно принадлежало динозавру, — ответил ученый, с трудом сдерживая восторг. — Он стер иней перчаткой и стал объяснять свою теорию: — Представим себе, что здесь жили ящеры. Они могли спрятаться под землей, спасаясь от враждебной среды на поверхности.

Мелани осветила землю фонарем, и члены экспедиции увидели остальные ребра, образовывавшие грудную клетку, соединявшуюся с позвоночником, который заканчивался костяной сферой, похожей на череп.

— Не думаю, что это динозавр, — сказала она.

Свет фонаря заставил тени съежиться и словно вдохнул жизнь в глазницы гигантского черепа.

— Не похоже, чтобы это принадлежало рептилии, — прошептала Мелани. — Мне кажется, что это скорее большая обезьяна или…

— Это огромный человек, — закончил ее мысль профессор.

7

Теперь они проникли очень глубоко.

На три километра вглубь под мою кожу.

Что они затеяли?

8

Ванесса поймала в кадр полусферу — макушку, лоб и надбровные дуги доисторическою черепа.

Сфотографировав необычный скелет со всех сторон, ученые решили продолжить поиски и обнаружили второй скелет гуманоида, такой же огромный, как и первый. Кости идеально сохранились и были лишь слегка припорошены инеем.

Губы Чарльза Уэллса подергивались, он с трудом сдерживал ликование. Тыльной стороной ладони он вытер седую бороду и усы:

— Если это то, что я думаю, то у нас в руках наконец оказалось доказательство того, что когда-то нашу планету населяли гиганты.

Мелани воспользовалась лазерным измерителем и прочитала цифры, появившиеся на экране:

— Если считать от головы до ног, то длина этого скелета 7,1 метра.

— Он был ростом с целый дом… — прошептала Ванесса. — Разве могли когда-то существовать люди в десять раз больше нас?

Пока Чарльз Уэллс фотографировал огромный скелет, Ванесса снимала все на камеру. Блокнот профессора был весь исчеркан пометками, набросками и вопросительными знаками.

Мелани подошла к нему:

— Профессор, о чем вы сейчас думаете?

— Мне не терпится сообщить сыну об этом открытии.

— Сыну? Здесь, в Антарктике, вы думаете о сыне?

— Его зовут Давид. Ему двадцать семь лет, и он страстно увлекается биологией. Мы — семья ученых. Мой дед изучал муравьев, Давид занимается карликовыми видами. Но теперь, после этого открытия… — Чарльз Уэллс указал на череп.

Мелани не понравился его самодовольный тон. С самого начала экспедиции ей приходилось слушать, как профессор хвастается своей смелостью, удачей и талантом.

— Превзойти предшественников — такой вызов принимает каждое новое поколение. Возможно, что этот великан является последним представителем исчезнувшей человеческой расы. Мы представляем собой настоящее, ваш сын — будущее. И он превзойдет вас. Дети всегда оставляют родителей позади.

Чарльз Уэллс вытер лоб и, как ни в чем не бывало, продолжил:

— Наконец-то Давид узнает истину! Теперь не только его поколение, но и все последующие будут из учебников истории узнавать, что раньше существовала раса колоссов, рост которых составлял семнадцать метров. — Эти слова он произнес особенно торжественно. Затем, специально для своих коллег по экспедиции, уточнил: — Мы с вами только что совершили открытие: современному хомо сапиенсу предшествовал доселе неизвестный человеческий род.

— И как бы вы его назвали? — спросила Ванесса, поднося к нему микрофон.

Чарльз Уэллс помолчал, сделал несколько пометок в блокноте, что-то вычеркнул и наконец произнес:

— Хомо гигантис.

9

Такие глубокие скважины люди бурят только по одной причине.

Чтобы выкачивать нефть.

Если бы они только знали, что это моя кровь. И эта черная кровь мне жизненно необходима.

Они воруют ее у меня.

И все ради того, чтобы продолжать суетиться.

Я не знаю ни одного другого вида, который бы так суетился.

Заливая мою черную кровь в баки своих самолетов, кораблей, легковых автомобилей, грузовиков, мотоциклов и газонокосилок, они все быстрее мечутся из стороны в сторону.

Зачем?

Чаще всего, чтобы вернуться обратно, в исходную точку. Эти люди просто одержимы суетой. И ради этого отнимают у меня самое дорогое. Они не понимают, что черная кровь течет во мне отнюдь не случайно.

Она выполняет бесценную функцию.

10

Хрустально-прозрачные капли воды, похожие на слезы, стекали со сталактитов.

По сравнению с двумя гигантскими скелетами, найденными в пещере, трое участников экспедиции в оранжевых куртках выглядели крошечными.

Мелани аккуратно отбила кусочек ребра электрическим долотом и поместила его в специальную емкость. Настроила прибор, запустила процедуру анализа и некоторое время спустя сообщила:

— Согласно тесту на углерод-14, возраст этих Хомо гигантис составляет… Только не падайте в обморок. Восемь тысяч лет!

Профессор Уэллс наклонился к кругу белого света, освещавшему широкие плоские кости:

— Строение скелета сходно с нашим, пропорции сохранены. Судя по форме таза, справа от нас женская особь, слева — мужская.

— Профессор, сюда, — воскликнула Ванесса. — Вы только посмотрите!

Она соскребла иней со стены и обнаружила под ним скульптурные изображения, отчетливо выделявшиеся на фоне каменной породы.

— Никаких сомнений, это дело человеческих рук, — констатировал профессор.

Расчищая стену, Ванесса освобождала от прозрачного ледового покрова длинный барельеф. Из-под перчатки, стиравшей иней, показался глаз.

— Они пытались изобразить себя самих…

— Да тут целые сцены с множеством фигур, что-то вроде комиксов, — прошептала Мелани.

Она поспешно достала из рюкзака газовый резак, зажгла его и поднесла к слою инея, покрывавшему стену.

— Какое изящество! — воскликнула Мелани. — Такое впечатление, что все это было высечено очень тонким долотом, способным справляться с камнем не хуже лазера.

Участники экспедиции разглядывали лица, отдельные фигуры и группы людей, изображения сцен из повседневной жизни.

— Как будто кто-то рассказывает нам историю — с началом, серединой и концом, — заметила Ванесса.

Профессор Уэллс подошел ближе и стал ощупывать стену, ведя пальцами по высеченным в камне бороздам:

— Эти люди рассказывают нам историю своей цивилизации. Они описали свою жизнь, чтобы мы помнили о них и знали, что произошло.

Мелани стала фотографировать фрагменты барельефа, начав с того, который, как ей показалось, был первым.

Ванесса увеличила яркость фонаря, включила микрофон и нажала на кнопку записи. В видоискателе тут же появились три красные буквы REC.

— Профессор Уэллс, это эксклюзивное интервью для зрителей «Канала 13», канала экстремальных путешествий. Вы можете объяснить, что мы видим на этих стенах?

— Судя по высеченным на камнях сценкам, эти Хомо гигантис были древнее всех остальных гуманоидов, известных на сегодняшний день. Более восьми тысяч лет назад они уже умели делать то, что другие цивилизации, «нормального» роста, открыли для себя значительно позже.

Мелани тоже встала перед объективом и добавила:

— Если верить найденным изображениям, то эти люди могли долго находиться под водой. Вот здесь мы видим, как они вместе с китами погружаются в глубины океана.

— Судя по объему грудной клетки, они обладали исключительно развитыми легкими, что позволяло им надолго задерживать дыхание, — продолжил профессор Уэллс.

— Посмотрите туда! Можно подумать, что там изображена хирургическая операция.

Продолжая записывать голоса ученых, Ванесса снимала на камеру каждый фрагмент барельефов, веря, что если изобразительный ряд будет богаче и больше, то оспорить его будет не под силу ни одному скептику.

— Вот здесь, — прокомментировал профессор Уэллс, — они словно упоминают о природных катаклизмах. Присмотритесь к этим деталям, и у вас не останется ни малейших сомнений в том, что первым великим потрясением, которое они перенесли, был удар водной стихии — цунами. Хорошо видно, что волна была огромной высоты и что она поглотила все их жилища.

— Великий потоп? — спросила журналистка.

— По всей видимости, их «собственный» Великий потоп. Глядя на это изображение, можно сказать, что их остров был затоплен, и выжившим пришлось спасаться на кораблях, которые виднеются вдали.

Мелани показала на стену:

— Смотрите, вон там! Похоже, что это достаточно точная карта, на которой угадываются пять континентов. По маршруту судов хорошо видно, что они высадились на мексиканском побережье, неподалеку от Юкатана, а также в Северной Африке, в районе Марокко.

— Они, скорее всего, пересекли африканский континент с запада на восток и оказались в Египте, — продолжил профессор Уэллс, указывая на пунктир, высеченный на камне.

— А здесь, на этом рисунке, видно, как они вступают в контакт с людьми, в десять раз меньше их самих…

— Наконец-то нормальные люди… Это мы, — уточнил профессор, — или наши предшественники.

Участники экспедиции продолжили поиски, обнаруживая под пламенем газовой горелки все новые и новые изображения.

— Итак, — продолжал профессор, — после Великого потопа, изгнавшего их с острова, гиганты были вынуждены жить вместе с нашими предками. Вон там видно, как они обучают местное население и учат его писать, а также как аборигены им поклоняются.

Ванесса спросила:

— Значит, эти исполинские люди могли стоять у истоков письменности, которая была открыта как раз в ту эпоху, то есть восемь тысяч лет назад?

— Барельефы свидетельствуют именно об этом. Видимо, это относится и к медицине. Здесь хорошо видны лаборатории и больницы, где они лечат людей.

— А вон там колоссы обучают «маленьких» людей астрономии, — добавил профессор.

Участники экспедиции подошли ближе. Защитный слой инея исчезал в пламени газовой горелки, их руки ощупывали, а умы пытались понять образы, представавшие перед их восхищенными глазами.

— Сюда! Смотрите! — закричала Мелани. — Похоже, «маленькие» люди считали их богами. Великаны учили их возводить монументы, и в первую очередь пирамиды.

— Странно… Вероятно, пирамиды были чем-то вроде радиопередатчиков, усиливавших волны, излучаемые мозгом, — уточнил профессор. — Получается, что с помощью пирамид колоссы из Египта общались со своими собратьями-мексиканцами.

И ученые стали наперебой выдвигать гипотезы о том, какой смысл следует вкладывать в высеченные в камне образы.

— Видимо, именно поэтому в пантеоне египетских богов есть два великана, — объясняла Мелани.

— Так же как и в мексиканском, — добавлял профессор.

— И в греческом. О них говорит Платон в «Тимее». Он утверждает, что на западе когда-то существовал остров, населенный гигантами, обладавшими исключительно развитыми технологиями, — Атлантида. По-видимому, на этом острове произошло наводнение. Это соответствует тому, что мы видим на этих барельефах. Но вот мы не знали, что их рост достигал семнадцати метров…

— Разум колоссов, вероятно, соответствовал объему их мозга, а нейронов в нем было гораздо больше, чем в нашем.

Исследователи фотографировали и снимали на камеру каждый фрагмент изображения.

— Взгляните сюда! — продолжала Мелани. — Эти сценки свидетельствуют о том, что «маленькие» люди уважали колоссов все меньше и меньше. Создается впечатление, что они восстали против своих богов и начали с ними воевать.

Она растопила слой инея и осветила ряд батальных сцен, на которых маленькие воины сражались с исполинскими соперниками.

— Судя по изображениям, расположенным в самом начале, гиганты без труда одержали верх.

— В греческой мифологии это победа титанов в войне богов, — напомнил профессор.

— Но взгляните на это изображение — солнце затянуто облаками, идет снег.

— Климат меняется. Второй после наводнения природный катаклизм: резкое похолодание. Это понижение температуры явно не пошло исполинам на пользу, — предложил ученый свое объяснение.

— Они были крупнее, следовательно, поверхность их тела, подвергавшаяся воздействию холода, была значительно больше.

— Вы думаете, их постоянно мучила простуда? — спросила Ванесса.

— Они стали значительно слабее. Посмотрите на этот ряд изображений. Здесь все предельно ясно. Они выглядят больными. Вероятнее всего, «маленькие» люди их сокрушили и постепенно вытеснили со всех континентов, — подала голос Мелани.

— Последнего циклопа в «Одиссее» Гомера убил не кто иной, как Одиссей, — добавил профессор.

— Или же скандинавский бог Тор, бросивший вызов великанам Йотунхейма.

— Давид, сражавшийся с Голиафом. Таких историй великое множество. Ситуация, при которой наши предки сражаются против гигантов и побеждают их, описана во всех без исключения мифологиях.

Картины, повествующие об этой давно минувшей драме, произвели на троих первооткрывателей неизгладимое впечатление.

— А вот и третья катастрофа, которая и привела к их исчезновению, — продолжал профессор. — После потопа, поглотившего великанов, и холода, ослабившего эту расу, их окончательно добила война с «маленькими» людьми, стремившимися обрести свободу. — Он подозвал Ванессу. — Смотрите, некоторые колоссы спасаются бегством на кораблях и высаживаются на островах и заставляют «маленькое» местное население почитать их.

— Эти статуи вполне узнаваемы!

— Нет никаких сомнений, что это остров Пасхи!

Лучи трех фонарей метались по барельефам, на которых великаны заставляли людей изображать их в виде величественных скульптур и поклоняться им.

Мелани снова защелкала вспышкой фотоаппарата.

— Последние гиганты пытались выжить, — продолжал Чарльз Уэллс, — но их настигла четвертая катастрофа.

Луч фонаря осветил очередной барельеф, и все увидели исполинов, которые в страхе на что-то смотрели. На что конкретно, было непонятно — оставшуюся часть каменной картины скрывала обвалившаяся порода.

— Эта глыба, должно быть, упала уже после того, как они закончили свое повествование в камне. Продолжение рассказа скрыто за этой стеной.

Исследователи стояли перед стеной, покрытой льдом, который, словно зеркало, отбрасывал их собственное отражение. Они стали изо всех сил долбить препятствие ледорубами, но в нем едва появились мелкие трещинки. Тогда профессор Уэллс достал из рюкзака бур и яростно набросился на скользкую, блестящую боковую поверхность. Режущая часть бура покорежилась.

— Эта стена твердая как сталь. Чтобы избавиться от последнего покрова, скрывающего от нас правду об этой истории давно минувших дней, мы должны воспользоваться чем-то более существенным.

Ученый встал на колени, осторожно извлек из рюкзака несколько брусков динамита и положил их внизу у стены.

— Профессор Уэллс, — продолжая снимать, спросила Ванесса, — вам не кажется, что это уже слишком?

— Чтобы справиться с такой строптивой скалой, без этого нам не обойтись.

Они отступили назад, легли на землю и, чтобы защитить барабанные перепонки, закрыли уши руками.

Уэллс повернул ручку детонатора.

11

На этот раз я почувствовала их очень хорошо.

Чтобы дело пошло быстрее, они воспользовались взрывчаткой. Затем, наверное, они установят свои ужасные вышки и насосы, чтобы качать мою черную кровь.

Эти люди действуют мне на нервы.

Это паразиты, сосущие свою собственную кровь, мошкара. И друг к другу они относятся ужасно. Так зачем мне их щадить?

Пришло время сообщить им, кем они являются на самом деле, — временными нанимателями.

12

Зеркало разбилось.

Между стенами пещеры все еще гуляло эхо взрыва. Мрачно затрещали ледяные наросты на каменном потолке, тоскливо застонала земля, затем все успокоилось. Дым рассеялся, пыль улеглась, и перед глазами путешественников предстала еще одна пещера.

Они осторожно двинулись вперед.

— А вот и четвертая катастрофа, сразившая их цивилизацию, — заявила Ванесса.

В лучах их фонарей возникло изображение шара, появившегося из-за облаков.

— Похоже на астероид, — прошептала она.

— Удар, по-видимому, привел к изменению гравитации, поставив «маленьких» людей в еще более выгодное, по сравнению с гигантами, положение, — подтвердила ее мысль Мелани.

— Подобно четырем рыцарям Апокалипсиса, — сказал профессор Уэллс, — их цивилизацию погубили четыре природных катаклизма, эти барельефы даже наводят на мысль о том, что в Евангелии от Иоанна, которое принято считать пророческим, на самом деле говорится о прошлом. Меня всегда очаровывало это загадочное поэтичное повествование, в котором четыре всадника — белый, красный, черный и зеленый — появляются из-за горизонта, чтобы уничтожить человечество.

— Взгляните вон на то изображение. По-видимому, после столкновения с астероидом трем великанам каким-то чудом удалось спастись, — сказала Мелани, показывая на один из фрагментов барельефа. — И эти трое выживших, чтобы спастись от преследовавших их людей, нашли убежище здесь, спустившись под лед на глубину 3623 метра… до озера Восток.

— Три последних Хомо гигантис… — прошептал Чарльз Уэллс, не сводя глаз с высеченных в камне изображений, — уцелевшие остатки цивилизации, развитой, но уничтоженной четырьмя катастрофами.

— Пребывая в заточении здесь, под поверхностью Южного полюса, колоссы, вероятно, решили рассказать историю своей исчезнувшей цивилизации, — заключила Мелани.

— Должно быть, они умерли от голода, холода и старости.

Ванесса вдруг прервала съемку:

— Постойте, в вашей гипотезе концы с концами не сходятся. Предполагается, что выживших было трое, но ведь мы нашли только два скелета. Может быть, третий рассыпался в прах?

— А два других остались практически нетронутыми? Нет, так не бывает, — высказала свои соображения Мелани.

Профессор Уэллс тем временем ощупывал лучом фонаря каждый закоулок мрака, не упуская ни единой трещины и неровности.

— Тогда еще один вопрос, — продолжала Ванесса, довольная тем, что озадачила ученых, — зачем им было тратить столько сил на то, чтобы высечь эти комиксы здесь, на такой глубине? Ведь шансы на то, что их когда-нибудь найдут, равны нулю.

Профессор Уэллс улыбнулся:

— Они сделали это для нас.

— Как это «для нас»?

— Думаю, они предполагали, что в один прекрасный день сюда явятся люди — более смелые, любознательные и упрямые, чем другие. И им хотелось, чтобы мы узнали правду.

Путешественники молчали, их взгляды были прикованы к фрагменту барельефа, на котором был изображен колосс, высекающий на камне самого себя… К последнему фрагменту.

Профессор Уэллс достал ручку и блокнот, зажал в зубах фонарь и стал лихорадочно записывать приходившие в голову мысли, боясь их забыть.

— Хомо гигантис обладали очень развитым интеллектом, но все равно они исчезли. Профессор Уэллс, как по-вашему, что они сделали не так? — спросила Ванесса, вновь приникая к видоискателю камеры.

— Они ошиблись в выборе, — ответила за него Мелани.

— А может, им просто не повезло? — возразила журналистка. — Ведь метеорит — это и есть рука судьбы.

— Они должны были приспособиться. Сам принцип эволюции зиждется на чередовании катастроф, принуждающих виды развиваться. Выживают те, кто обладает способностями к адаптации. «Маленькие» люди нашли свой путь, приспособившись к новым условиям, какими бы драматичными те ни были.

Пока Мелани развивала свою теорию, профессор Уэллс продолжал записывать свои идеи.

— Метеорит, вероятно, повлиял на гравитацию, поставив гигантов, с учетом их габаритов, в очень невыгодные условия. Примерно то же самое за миллионы лет до этого произошло с динозаврами. Это чистой воды невезение, сыгравшее на руку маленьким и поставившее в невыгодные условия больших.

Профессор в полемику не вступал, продолжая торопливо строчить в блокноте бесчисленные фразы. Затем откинул капюшон, явив окружающим длинные седые волосы и бороду, и достал из кармана небольшую бутылочку виски, словно этот растительный продукт брожения был нужен ему для того, чтобы переварить масштаб сделанного открытия и сосредоточиться на его последствиях.

— Что ни говори… Боже праведный… Какая сенсация! Когда он обо всем узнает, ему это покажется более чем странным, — прошептал он.

— Вы опять думаете о сыне? — спросила журналистка.

— Но ведь никто не поверит, — высказала предположение Мелани, — никто. Просто неслыханно… Великаны… Цивилизация колоссов… Может быть, даже более развитая, чем мы… какая пощечина историкам, археологам и даже служителям церкви! Подумать только — большая часть тех, кто жил в античные времена, называли «богами» найденных нами гигантов… Это объясняет столько тайн и загадок прошлого.

Чарльз Уэллс сделал еще глоток.

— Поверят, куда они денутся! — возразил он. — Есть мои записи, есть снятый Ванессой фильм, есть ваши фотографии. Могу вас заверить, что через несколько дней все газеты будут трещать об этом без умолку. А затем Антарктику и озеро Восток ожидает настоящее нашествие. Сюда хлынут сотни ученых. Когда они обнаружат два гигантских скелета и этот фантастический барельеф, то будут просто вынуждены переписать все учебники древней и современной истории. Хотят они того или нет, но восемь тысяч лет назад действительно существовала гуманоидная раса гигантов, предшествовавшая нам точно так же, как ящерицам — динозавры.

— Я хорошо знаю научную среду, — скептически сказала молодая женщина. — Мы никто по сравнению с академиками и тысячелетними истинами. Что же касается фотографий и видеоматериалов, то они найдут способ подвергнуть их сомнению.

— У них не будет выбора. Они явятся сюда, констатируют факт и будут вынуждены изменить свою точку зрения. Потому что в этом заключается истина.

Ванесса отложила камеру и сняла рюкзак:

— Я проголодалась. Может, сделаем перерыв и пообедаем?

— Торопиться некуда, — ответил профессор. — Это место ждало восемь тысяч лет, чтобы раскрыть свои секреты, и как-нибудь потерпит еще полчаса. Если вы, конечно, не очень замерзли.

Мелани зажгла переносную печку, поставила на нее кастрюлю, налила воды из фляги и высыпала пакеты с пищевыми концентратами (лосось со щавелем и цыпленок с вареными овощами и рисом).

— Профессор, — сказала она, — вам же известно, что более твердолобых консерваторов, чем ваши коллеги, во всем мире не найти. Не говоря уже о том, что они вам завидуют.

— Они изменятся, им тоже придется… мутировать.

— Вы тешите себя иллюзиями. Они будут хохотать нам в лицо. Я так и вижу, как они поднимают нас на смех.

— Общественность нас поддержит.

— Общественность для них — просто толпа невежд. Да и какой прок в ее поддержке, если против вас ополчится весь научный мир!

— Боюсь, как бы она не оказалась права, профессор, — вмешалась в разговор журналистка, — в наших интересах проявить благоразумие. Вас, даже с явными доказательствами на руках, могут выставить мошенником или безумцем.

— Вот как! И вы, мадемуазель, туда же?

— Я прекрасно знаю, сколько насмешек вызывают Атлантида или Великий потоп. И если к этому вы добавите еще великанов с их высокоразвитой исчезнувшей цивилизацией…

— После такой находки мы не должны опускать руки! Умонастроения могут меняться. Я лично верю, что нам будут благодарны за то, что мы приоткрыли завесу великой тайны.

— А вы оптимист…

— Что значат какие-то изображения против целых веков предрассудков? — сказала Мелани.

— А наши образцы породы и льда?

— Их подвергнут сомнению. В наши дни, несмотря на массу ископаемых останков, даже теория Дарвина имеет меньше шансов на успех по сравнению с креационистской доктриной. Если это поможет вам остудить голову, профессор, напомню, что большинство учителей в этом мире рассказывают детям, что человека сотворил Бог.

— К чему вы клоните?

— К тому, что против нас выступят не только ученые, но и верующие!

— А как же барельефы? После нас сюда придут очень и очень многие.

Мелани пожала плечами и сложила посуду в рюкзак.

Придя в раздражение от всех этих замечаний, Чарльз Уэллс вытащил блокнот с ручкой и стал набрасывать какой-то текст. И пока молодые женщины смотрели на него, он по несколько раз переписывал каждую фразу, словно готовился к публичному выступлению. Затем прервал свое занятие, сделал большой глоток виски и хотел завинтить бутылочку, но крышка упала и покатилась по земле. Он нагнулся, чтобы ее поднять, и вдруг неподвижно застыл, уставившись в одну точку:

— Я… Мне кажется… я нашел последнего великана.

Ученый встал на четвереньки и стал рукавом куртки стирать слой инея, которым был покрыт лед.

13. Энциклопедия: Апокалипсис

14

Подо льдом различалась какая-то бесцветная масса.

Палеонтолог схватил фонарь. В глубине голубоватой замерзшей воды его луч рассыпался миллионами искрящихся отблесков. Профессор снял перчатку и стал обеими руками скрести поверхность.

Сквозь прозрачную толщу льда человек, явившийся из тьмы веков, выглядел совершенно нетронутым. Ростом более пятнадцати метров, с длинными седыми волосами и бородой. Одежда на нем была ветхой.

— Похож на… — прошептала Ванесса.

— На кого?

— На Санта-Клауса… или на бога…

— Это всего лишь пожилой человек с очень длинной седой бородой, — отозвалась Мелани.

Профессор Уэллс не скрывал ликования:

— Вот оно, наше неоспоримое доказательство. Этого никто не сможет опровергнуть! Это вам не какой-нибудь фальшивый артефакт.

— Нужно взять образец плоти, прекрасно сохранившейся подо льдом, и сделать анализ ДНК. Тогда мы сможем определить биологическую структуру этих предшественников нынешнего человечества.

Вновь вооружившись своим резаком, Мелани растопила лед над лицом, сунула лопаточку в рот гиганта и соскребла с внутренней поверхности кожи несколько клеток эпителия. Под объективом микроскопа ткани выглядели совершенно неповрежденными.

Повторяя проделанную недавно операцию, Мелани поместила образец в прибор для проведения радиоуглеродного анализа.

— Судя по ядру клеток этого исполина, он умер в более чем преклонном возрасте, — заявила женщина.

— Сколько ему было лет? — поспешно спросила журналистка.

— Вы не поверите. По предварительным данным, а точность моих приборов не вызывает сомнений, этому человеку около тысячи лет.

— Мафусаил, — прошептал профессор Уэллс.

— Вполне возможно, что авторы Священного Писания знали о существовании великанов и хотели нам о них рассказать. Вот видите, Библия нам не враг, как раз наоборот, она лишь подтверждает результаты наших исследований. Все думали, что продолжительность жизни более пятисот лет — легенда, а оказалось, что это правда, — восхитилась Ванесса.

— Тысяча лет? — заметил профессор Уэллс. — Поразительно, что у них все связано с числом 10. У этих исполинов всегда чего-то в десять раз больше. Они в десять раз больше нас. И продолжительность жизни у них в десять раз больше.

Он занес это наблюдение в свою записную книжку, как и мысли, на которые оно его вдохновило. Затем спрятал ее вместе с картой памяти фотоаппарата в водонепроницаемый пакет и убрал во внутренний карман куртки.

Когда Мелани брала новые образцы для определения характеристик ДНК исполина, в носу у нее зачесалось, она чихнула.

— Вы, наверное, подхватили простуду, — заметила Ванесса.

Мелани высморкалась и вернулась к работе.

— Мы уже долго торчим здесь при температуре намного ниже нуля и копаемся в замерзших ископаемых останках, поэтому неудивительно, что с нами происходят подобные маленькие неприятности, — попытался пошутить профессор.

15

Что они там делают?

Что замышляют на моем Южном полюсе?

Я должна их остановить, причем действия мои должны быть точечными.

Как устроить содрогание на маленьком участке моей кожи? Если я сосредоточусь, у меня должно получиться.

16

Профессора Уэллса била дрожь. Он достал из рюкзака инструменты для раскопок, и исследователи стали долбить лед вокруг замерзшего гиганта.

У Мелани вдруг случился такой жестокий приступ кашля, что ей пришлось на время прервать работу.

— Мелани, с вами все в порядке? Вы подавились?

Ничего, пройдет.

Ванесса включила камеру:

— Профессор Уэллс, как вы думаете, наша цивилизация тоже может исчезнуть?

— Кто знает? Когда-то эти великаны тоже считали себя непобедимыми. — И он указал на лежавшего подо льдом человека. — Но им хватило булыжника, прилетевшего из космоса.

В это мгновение от потолка оторвался крупный сталактит и упал в замерзшее озеро.

По всей пещере покатился грохот, земля под ногами задрожала, температура резко повысилась. Путешественники бросились к стенам пещеры, уворачиваясь от прозрачных копий, сыпавшихся вокруг. Ванесса вдруг подумала, что эти сталактиты похожи на зубы в пасти, смыкающейся, чтобы их перемолоть.

Они прижались к стенам. Из каменной расселины на другом конце пещеры вырвалось облако пара. Жара стала невыносимой.

— Наверное, где-то рядом выплеснулась лава, — крикнул профессор.

Словно в подтверждение его слов, расселина изрыгнула дымящееся месиво. По замерзшему озеру пополз поток расплавленной магмы, и оно тут же закипело. Огонь и лед смешались, температура продолжала повышаться.

— Сюда! — завопила Ванесса, указывая на нишу в глубине пещеры, которая могла оказаться укрытием, ниспосланным им самим Провидением.

Они бросились вперед, но ледяная поверхность озера растапливалась все больше. По всей его длине с треском разрываемой ткани пробежала трещина. Земля стала уходить из-под ног.

Не успев ухватиться за что-нибудь на берегу, Чарльз Уэллс поскользнулся и упал. Он барахтался и пытался держать голову над поверхностью, но мощный водоворот увлек его на дно озера, и он провалился в узкий желоб, похожий на сточное отверстие в раковине.

Вслед за ним эта каменная кишка втянула в себя Ванессу и Мелани.

К счастью, изотермические костюмы путешественников были задуманы так, чтобы выдерживать самые экстремальные температуры. Поток понес их по подземной горке, постепенно превратившейся в лабиринт.

Небольшие фонари, закрепленные на касках, время от времени вырывали из мрака мелькавшие по бокам стены.

Первым летел профессор Уэллс. Увлекаемый могучим потоком, он оказался в широком желобе; затормозить падение не было никакой возможности. Его куртка рвалась, задевая за каменные выступы. Неожиданно перед ним возникла стена с отверстием, слишком узким для человека. Профессор понял, что избежать столкновения ему не удастся.

От страха он открыл рот и вытаращил глаза. И, словно пытаясь защититься, вытянул вперед руки.

17

Тело превратилось в прах.

Кровь оставила на груди яркую багровую отметину, сквозь которую была видна бесформенная масса внутренностей и лапок.

Донимавший его комар наконец-то был обезврежен. Давид белым платком стер с пальцев то, что осталось от обидчика. Комаров он не любил.

Он сделал глубокий вдох, переступил высокий порог Сорбонны и подошел к лакированной дубовой двери, которая вела в Дарвиновский зал. На ней висело объявление: «Конкурс „Эволюция“. Входить без стука».

Давид немного волновался.

Он посмотрел на часы: 10:58.

Назначено было на одиннадцать. Обычно он, со своей фамилией, начинавшейся с буквы «У», приходил к восьми и проходил последним, но на этот раз ему велели явиться в тот момент, когда, скорее всего, подойдет его очередь.

Давид повернул ручку двери. Зал был просто огромный, стены обшиты деревянными панелями, а потолок украшала фреска, изображавшая этапы эволюции. Длинная вереница образов: амебы, рыбы, земноводные, ящерицы, лемуры, обезьяны… И люди, которые, постепенно выпрямляясь, сначала были одеты в медвежьи шкуры, затем в кожаные штаны, джинсы и, наконец, в скафандры космонавтов. И каждый из них, казалось, завидовал потомкам и презирал предков.

На стенах висели портреты великих профессоров, оставивших след в истории университета. Первые из них были одеты в наряды периода Возрождения и потрясали соответствующими той эпохе инструментами. Затем, в хронологическом порядке, костюмы менялись — от аптекаря в мантии и остроконечной шляпе до ученого в белом халате и с планшетным компьютером в руках. Самые первые были написаны на больших холстах, последних представляли фотографии и барельефы.

Напротив Давида Уэллса, на небольшом возвышении, выстроились в ряд девять членов жюри.

В центре восседала высокая моложавая женщина в очках в черепаховой оправе и с туго стянутыми в пучок волосами. Внешне она походила на председательствующую. Перед женщиной стояла табличка с ее именем: Кристина Мерсье.

Ее окружали персоны постарше. Одна из них, крайняя слева, задремала и, пользуясь равнодушием коллег, слегка похрапывала. Правый край тоже занимала женщина. Давид заметил ее не сразу, потому что она была маленькой и сидела, как на насесте, на специально приподнятом для нее стуле.

Она постоянно тыкала пальцами в смартфон, словно читая сменявшие друг друга сообщения.

Давид Уэллс вышел вперед.

Под высокими боковыми окнами сидели шесть десятков молодых людей, демонстрировавших явные признаки волнения и сжимавших на коленях папки. Справа трое юношей, перед тем как предстать перед жюри, лихорадочно перечитывали свои записи.

— Следующий! — бросила Кристина Мерьсе. — Кандидат 67, доктор Фрэнсис Фридман. Проект «Андроид: искусственное сознание роботов».

Давид Уэллс скромно присоединился к трем кандидатам, сидевшим в стороне, и стал внимательно смотреть и слушать.

Фрэнсис Фридман был бледным, прыщеватым молодым человеком в толстых очках и туфлях на каучуковой подошве.

Он вкратце объяснил, что занимался на факультете робототехники в Монпелье. Если его примут, он надеется преодолеть решающий для машин этап: восприятие понятия «я».

По его мнению, это будет скачок от искусственного интеллекта, представляющего собой не более чем способность к вычислениям, к искусственному сознанию, являющемуся умением отличать свою индивидуальность от остального мира.

— Осознав себя, роботы-андроиды смогут стать идеальными слугами, тружениками, способными проявлять личную инициативу. И тогда им станет под силу сформировать многочисленный и недорогой рабочий класс, что позволит решить определенное количество экономических и социальных проблем. Их можно будет запрограммировать так, чтобы они даже не пытались взбунтоваться или устроить забастовку. Благодаря осознанию собственного «я», они будут наделены творческим потенциалом и даже смогут развивать собственные идеи, не предъявляя при этом никаких требований. Сплошные преимущества и никаких неудобств.

— А если они сойдут с ума? — задал вопрос один из членов жюри.

— Специально под их новое сознание и те вопросы, которыми они могут задаваться, нам придется разработать новые разделы психологии, психиатрии и психоанализа. Чтобы написать диссертацию, я собирался отправиться в Южную Корею, в Центр высоких технологий Сеула, чтобы поработать с новыми поколениями умных роботов и помочь им перешагнуть порог сознания.

— В Сеул?

— Именно там производят самых совершенных в мире роботов. В деле создания искусственного интеллекта корейцы ушли далеко вперед — и в процессорах, и в матрицах, и в дизайне, и в механике.

Повисла тишина, слышалось лишь похрапывание заснувшего члена жюри.

Остальные посовещались между собой, обменялись короткими записками на вырванных из блокнота листах. Затем женщина с пучком на голове, не глядя соискателю в глаза, взяла в руки список кандидатов и провозгласила:

— Спасибо, доктор Фридман. Следующий! Кандидат 68, доктор Аврора Каммерер. Проект «Амазонки: укрепление иммунной системы женскими гормонами».

Молодая женщина поднялась и встала перед членами жюри. Коротко стриженные каштановые волосы, черные брюки, желтый пиджак и черная блузка придавали ей мужской облик, который лишь немного смягчала тех же расцветок брошь в форме пчелы.

— Я работаю на медицинском факультете Тулузского университета. Моя специальность — эндокринология. Мне удалось установить, что на юго-востоке Турции, недалеко от границы с Ираном, живет последнее племя амазонок. Они называют себя женщинами-пчелами и поклоняются этим насекомым. На основе меда, а также маточного молочка пчелиной матки и прополиса представительницам этого племени удалось разработать весьма оригинальные и эффективные методы лечения. Уровень заболеваемости у них значительно ниже среднего. Их гормоны отличаются от наших, как будто они… мутанты. Я полагаю, что в значительной степени это объясняется употреблением гормонов женских особей пчел. В Турции, как и в Иране, это племя подвергается преследованиям, и если оно исчезнет, то накопленные им знания будут преданы забвению. Я намерена отправиться к амазонкам, чтобы изучить их на месте, провести анализ крови и собрать сведения об их познаниях в органической химии.

— Благодарю вас, мадемуазель Каммерер. И последний кандидат. Номер 69, доктор Давид Уэллс. Проект «Пигмей: эволюция за счет уменьшения размеров».

Давид вышел вперед и встал перед членами жюри:

— Я получил степень доктора на факультете биологии в Париже, специализируюсь на влиянии окружающей среды на физиологию людей и животных. Мой проект связан с уменьшением видов. По моему убеждению, их развитие связано с сокращением размеров: динозавры превратились в ящериц, мамонты — в слонов. Когда-то стрекозы достигали в длину 1,5 метра, теперь — не более 15 сантиметров. Если брать те виды, которые нам ближе, то волки переродились в йоркширских терьеров, а тигры — в сиамских котов.

На лице маленькой женщины появилась гримаса полного безразличия к поднятому докладчиком вопросу, хотя по идее он должен был заинтересовать ее в первую очередь.

— То же самое можно сказать и о растениях, — продолжал Давид, — если раньше некоторые секвойи достигали ста метров, то сегодня это не более чем царство кустарников, средняя высота которых составляет лишь десять метров. Не так давно было открыто, что тараканы уменьшились в размерах, чтобы иметь возможность перемещаться по трубам современных домов. Наконец, это касается и неодушевленных предметов: автомобили становятся меньше, приспосабливаясь к переполненным транспортом улицам, компьютеры становятся меньше, даже площадь квартир и та сокращается в перенаселенных мегаполисах.

— Это и есть тема ваших исследований? — спросила женщина с пучком. — Вы хотите уменьшить мир?

Члены жюри с трудом сдерживали смех.

— Для диссертации я хотел бы побывать в Африке, если точнее, то в Демократической Республике Конго, пройти по следам последних пигмеев и написать о них очерк. Под предлогом того, что они являются потомками древнейшего из всех известных на сегодняшний день человеческого вида, их считают отсталыми. Но мне попалась одна работа, в которой говорится, что они развили в себе необъяснимую сопротивляемость к укусам москитов, ответственных за распространение таких заболеваний, как лихорадка чикунгунья и лихорадка денге. У них более высокая сопротивляемость к малярии, дизентерии и сонной болезни. И мне, как и предыдущей коллеге, хотелось бы съездить туда и на месте провести анализ их крови. Кроме того, я также надеюсь выяснить, почему их иммунитет более развит по сравнению с народами, которые принято называть цивилизованными. А может, даже понять, не являются ли пигмеи людьми не прошлого, а будущего.

Последовало долгое молчание. Члены жюри переглянулись между собой, и слово наконец взяла карликовая женщина:

— Хм… месье Уэллс, вы ведь сын профессора Чарльза Уэллса? Того самого Чарльза Уэллса, что отправился в экспедицию на Южный полюс, о которой так много трубили в средствах массовой информации?

— Ну… да, действительно.

— Мы слышали последние известия. Мне очень жаль. Надеемся, что они найдут вашего отца.

Давид Уэллс сохранял полнейшее спокойствие. Проверив, пишет ли ее ручка, Кристина Мерьсе что-то нацарапала, потом велела молодому человеку присоединиться к остальным и сесть на один из стульев слева. В этот момент спавшая в жюри женщина проснулась и одобрила все сказанное раньше.

Представив свои проекты, ученые ждали вердикта. Кристина Мерсье посоветовалась с коллегами, затем встала и повернулась к соискателям:

— Вы — первые слушатели нового отделения Сорбонны, которое специализируется на изучении будущей эволюции человечества. Это отрасль знания, которую мы намереваемся продвигать, хотя пока этот проект находится на стадии тестирования. Вскоре в ней предполагается ввести степень доктора, и тогда эволюционное учение сможет стать совершенно обособленной сферой науки. Все вы — высококвалифицированные дипломированные специалисты с научными степенями, закончили престижные высшие школы и признанные университеты, прослушали различные курсы. При этом всем вам присуще одно и то же основополагающее желание — понять, «куда мы идем».

Молодые люди одобрительно закивали.

— Для нас конкурс является средством продвижения этой новой отрасли знания. Вас, кандидатов, шестьдесят девять. Вы предложили шестьдесят девять оригинальных проектов. Мы выберем трех финалистов, которые получат гранты, чтобы написать диссертации по избранной теме. Вполне естественно, что и поездка, которую им предстоит совершить, и все расходы будут профинансированы в полном объеме.

В рядах соискателей прошелестел одобрительный шепот.

— Но сначала я хотела бы напомнить вам некоторые правила. Сорбонна — это чертог традиций. Из-за фасада этого университета, хранящего столько воспоминаний, на нас взирает тысячелетняя история науки. Это место — храм науки. Поэтому, выбирая финалистов, мы будем искать «того, кто сможет улучшить жизнь грядущих поколений». А теперь прошу вас подождать здесь. Через час мы закончим обсуждение и сообщим имена трех лауреатов первого конкурса «Эволюция».

Давид Уэллс наблюдал за соперниками. Ученый слева от него открыл картонную папку, на которой было написано: «Кандидат 21. Доктор Жерар Сальдмен. Проект: „Источник долголетия“, подзаголовок: „Люди будут жить более 200 лет“». На обложке был изображен старик, со смехом подбрасывавший свою трость. Чуть дальше сидел еще один соискатель, на его папке было написано: «Кандидат 03. Доктор Дени Леделезир. Проект: „Бесстрашное клонирование“. Подзаголовок: „Возможность выбирать детей и производить на свет только лучших“». Иллюстрация: повторенная двенадцать раз фотография одного и того же зародыша.

На молодой женщине, представлявшей проект «Амазонки», Давид задержал взгляд подольше. Ему показалось, что он ее уже где-то видел. Когда она ответила ему столь же настойчивым взглядом, молодой человек опустил глаза.

Он вспомнил слова, сказанные сидевшей в жюри женщиной-карлицей: «Мы слышали последние новости… Мне очень жаль… Надеемся, что вашего отца найдут». Он вытащил смартфон, включил его и стал смотреть последние новости по круглосуточному информационному каналу.

18

ФУТБОЛ. Вскоре в Рио-де-Жанейро начнется чемпионат мира, теперь к этому великому бразильскому городу прикованы взгляды болельщиков всего мира. Сюда уже съехались свыше 1200 журналистов, главы многих государств сообщили, что прибудут с целью поддержать свои национальные команды. Тренер французской сборной заявил, что игроки никогда еще не руководствовались столь мощной мотивацией, а капитан Нарцисс Дьеп демонстрирует полную уверенность в успехе. Благодаря жеребьевке французы в своей группе будут противостоять странам, победить которые, на его взгляд, будет нетрудно.

КАТАСТРОФА В ПАКИСТАНЕ. Число погибших и пропавших без вести во время природного катаклизма в Карачи уже достигло 15 000 — 20 000 человек. Экономическая столица Пакистана полностью разрушена землетрясением, за которым последовала сметающая все на своем пути волна цунами. Первые подразделения спасателей уже прибыли на место и приступили к расчистке залитых жидкой грязью улиц. Та часть населения, которой удалось спастись бегством, расположилась в наспех разбитых лагерях, у нас на прямой связи специальный корреспондент Жорж Шара.

— Жорж, что сейчас происходит на месте событий?

— Теперь Карачи представляет собой уничтоженный и разоренный город-призрак. Соседняя Индия стала первой страной, оказавшей помощь и приютившей у себя огромное количество беженцев. Всем известно о военно-политическом напряжении между двумя странами, ставшем следствием терактов на вокзале в Бомбее и на рыночной площади Нью-Дели, которые индийское правительство приписывает подготовленным пакистанскими спецслужбами экстремистским группам. Но когда случилась катастрофа, Индия проявила солидарность, и эта драма могла бы способствовать примирению между двумя враждующими братскими государствами. Тем не менее напряженность сохраняется: люди боятся как второй серии подземных толчков, так и эпидемий, которые могут вспыхнуть в лагерях беженцев. Отнюдь не способствуя улучшению ситуации, идут проливные муссонные дожди, затрудняющие воздушное сообщение и доставку международной гуманитарной помощи.

— Спасибо, Жорж. Переходим к другим новостям.

ИРАН. Сегодня во второй половине дня, после выборов, законность которых у наблюдателей ООН вызывает большие сомнения, на мирную манифестацию на главной площади Тегерана собрались несколько сот тысяч человек, скандировавших: «Где мой голос?» Повторился тот же сценарий, что был реализован в 2009 году. По неофициальной и, Формации одного из членов правящего режима, на большинстве избирательных участков стражи революции, чтобы обеспечить победу президента Джаффара, в самый последний момент вбросили в урны для голосования не менее 20 миллионов бюллетеней. Тот, заранее предупредив, что не потерпит протестов тех, кого он называет «гнусными неудачниками, проигравшими выборы», отдал приказ стрелять на поражение по толпе, чтобы ее разогнать. На данный момент известно о десятках погибших и сотнях арестованных. Образованы чрезвычайные суды.

Манифестанты, отнюдь не напуганные случившимся, через сайты в Интернете предложили организовать на следующий день второй мирный марш протеста, все под тем же девизом: «Где мой голос?» Предполагается, что число его участников вырастет вдвое. Президент Ирана Джаффар обратился ко всем иностранным журналистам с предложением покинуть страну.

ТУРЦИЯ. Новая засада, устроенная моджахедами из числа курдских повстанцев на границе Турции и Ирана, унесла восемь жизней — погибли семеро турецких полицейских и один боевик из Фронта национального освобождения Курдистана.

ДЕМОГРАФИЯ. По последним данным НИДИ, Национального института демографических исследований, население Земли на сегодняшний день составляет 8 миллиардов человек, причем через десять лет эта цифра должна достигнуть 10 миллиардов.

По результатам проведенных исследований, средний рост современного Хомо сапиенс составляет 1,75 метра (1,75 метра для мужчин и 1,65 метра для женщин), а средний вес — 70 килограммов.

Из 8 миллиардов человек мужчины составляют 53 %, женщины 47 %. Средняя продолжительность жизни составляет 70 лет (65 лет для мужчин и 75 лет для женщин).

Как считают специалисты по изучению перспектив развития общества, человечество будет двигаться вперед по двум направлениям. Во-первых, будет увеличиваться рост за счет улучшения детского питания, более богатого кальцием и протеинами, а во-вторых, в мире будет становиться все больше мужчин благодаря использованию в странах третьего мира УЗИ, позволяющего еще до рождения определить пол ребенка. Это приводит к многочисленным абортам в тех случаях, если это девочка.

БЕЗУМНЫЙ ПРОЕКТ. Некий частный инвестор, канадский миллиардер Сильвиан Тимсит, предложил построить гигантский космический корабль для колонизации какой-нибудь планеты за пределами Солнечной системы. Предполагается, что звездолет будет находиться в пути 1200 лет, а это значит, что экипажу придется рожать детей, чтобы челноком было кому управлять, когда он достигнет цели. К этому поистине сумасшедшему проекту миллиардер питает огромную симпатию, несмотря на шквал критики со стороны научных кругов, и особенно специалистов по астронавтике. Сильвиан Тимсит уже потратил несколько десятков миллионов канадских долларов на то, чтобы всесторонне изучить, насколько его проект реализуем, и через пару месяцев намеревается приступить к строительству собственно корабля. Во всем, что касается этих его планов, он черпает вдохновение в вышедшем в 2006 году научно-фантастическом романе «Звездная бабочка». В честь этого произведения он решил назвать свой челнок «Звездной бабочкой-2».

НАУКА. В отсутствие каких бы то ни было известий об экспедиции знаменитого палеонтолога Чарльза Уэллса, отправившегося в Антарктиду, к подземному озеру Восток, в поисках динозавров, в сопровождении двух лиц, в том числе нашей коллеги Ванессы Байтон, министр науки принял решение направить в регион, из которого поступило последнее сообщение от путешественников, военный корабль, оснащенный радарами последнего поколения. Это судно, специально оборудованное для спасения потерпевших кораблекрушение, позволит осуществить на месте более доскональный поиск. В частности, оно сможет засечь сигналы, автоматически излучаемые маячками Джи-Пи-Эс, зашитыми в подкладку курток. Последнее сообщение от профессора Уэллса пришло вчера вечером: «Нам удалось пробиться к воздушной полости, расположенной, по-видимому, над озером. Спускаемся». С тех пор об экспедиции нет никаких известий.

19

Ну вот, они говорят об этом в своих новостях.

«Землетрясение, за которым последовала волна цунами, сметающая все на своем пути».

Если бы они только знали, что у меня было достаточно времени, чтобы научиться подключаться к их информационным каналам.

Я понимаю их звуковые волны.

Я слышу их музыку.

Я перехватываю их телепередачи и даже телефонные разговоры.

Все зависит от того, на что я обращаю внимание. Некоторые слова вызывают у меня более бурную реакцию, чем другие. Например, когда они упоминают обо мне, они называют меня…

Земля.

Гайя.

Или даже Мир.

Они думают, что я просто каменный шар.

Неподвижный предмет, в котором можно делать дыры, чтобы извлекать руду, жидкости и газ, не обременяя себя всякими «пожалуйста» или «спасибо».

Они никогда не задавались вопросом о том, почему я теплая.

Никогда не спрашивали себя, почему я вращаюсь.

Им неинтересно, почему моя поверхность не пустынна, а изобилует жизнью.

Им никогда даже в голову не приходило, что я живу и, самое главное, что я могу мыслить.

Они презирают все, что не похоже на них.

Если у этого нет глаз, значит, нет и разума.

Если у этого нет рта, чтобы кричать, значит, и страдать оно не может.

Мне нужно успокоиться.

Но экспедиция на Южном полюсе не собиралась воровать мою черную кровь. Эти трое искали старые кости, скелеты динозавров.

Какая злая ирония, если бы они только знали, что там на самом деле произошло…

Держитесь, идиоты, сейчас я выплюну вас обратно.

20

Бутылка вытолкнула из себя пробку и брызнула пенистой струей шампанского в подставленные бокалы.

В 23:00 69 сторонников эволюции и 9 членов жюри собрались в просторном квадратном университетском дворе.

Давид Уэллс подошел к Авроре Каммерер, медленно потягивающей шампанское.

— Вот мы и стали «счастливыми победителями», — сказал он, чтобы завязать разговор.

Она бросила на него взгляд:

— Никакие мы еще не победители.

— Но нас выбрали финалистами. Троих из шестидесяти Девяти, а это уже неплохо.

— Ну, мы можем считать себя победителями и других «конкурсов». Сперматозоид, обеспечивший наше рождение, выиграл у трехсот миллионов конкурентов, — усмехнулась она.

— И в самом деле, все, кто живет на этой Земле, уже победители.

— Живет? Я бы сказала, выживает. Представьте себе, сколько людей понадобилось для того, чтобы наши предки, которым нужно было дожить хотя бы до шестнадцати лет, дали жизнь нашим родителям, которые в конце концов и произвели на свет двух таких ничтожных субъектов как мы. Сколько случайных факторов…

— Избежать эпидемий, голода, войн… — Давид стал развивать ее мысль. — Мы — те, кто выжил, несмотря на все несчастья, свалившиеся на головы наших предков…

— Несмотря на все их ошибки и заблуждения. Они виноваты во многих наших нынешних несчастьях. Нам приходится дорого платить за те ошибки, которые они когда-то совершили.

— С родителями все ясно. А что насчет детей? Какой вы, эндокринолог, видите эволюцию грядущих поколений? — спросил он.

— Будет больше женщин. А что скажете вы, биолог?

— Будет больше людей маленького роста.

— Нормально. Вы говорите так, потому что сами такой… каблуки ваших туфель…

— О! Кажется, меня раскрыли, — улыбнулся Давид.

— Ну да. Каждый полагает, что присущие ему особенности станут непреложным правилом развития всего вида. — Она указала подбородком в сторону: — Взгляните вон туда, на типа, представлявшего проект по клонированию. Ну так вот, у него есть брат-близнец! Парень, выступавший в защиту «Источника долголетия», пришел с дедом, а тот, кто говорил о роботах, которым нужен психоаналитик, с каким-то фриком, похожим на Зигмунда Фрейда. Не удивлюсь, что это его психоаналитик.

— А вы думаете, что человечество будет двигаться в сторону феминизации… потому что сами женщина? — Он вновь наполнил ее бокал. — Когда каждый из нас отправится в свою экспедицию, нам нужно будет держать друг друга в курсе событий, чтобы узнать, что же одержит верх — движение к феминизации или тенденция к уменьшению размеров…

Сделав глоток шампанского, она спросила:

— Вы надеетесь найти в Конго людей меньшего роста, но с более развитым интеллектом?

— Да, надеюсь.

— Но даже если вы их и отыщете, что изменится?

— Думаю, мой оригинальный подход к изучению этого племени, которое до сих пор так недооценивали, принесет свои плоды. Если отдельно взятый человек изменит свои воззрения, это может привести к тому, что эволюция всего вида пойдет по совершенно иному пути. Как говорил мой отец: «Целый океан может выйти из берегов из-за одной-единственной капли».

Аврора повернулась к суетливому официанту и взяла с подноса пирожное.

— Я видела смешной рисунок, — произнесла она с набитым ртом. — Маленькая рыбка спрашивает у большой: «Мам, говорят, что некоторые из нас вылезли из воды и ходят по суше. Кто они?» И мама ответила…

— Недовольные, — перебил он ее.

— Ну да, почти. В моем варианте было «беспокойные».

— В любом случае это существа, у которых была причина покинуть привычную среду обитания, где больше не было возможности развиваться. Те, кто рискует и отправляется навстречу неизвестности.

Они разглядывали своих собратьев, которые, собравшись по два-три человека, что-то обсуждали.

— Рано или поздно обязательно найдется тот, кто покинет джунгли, расстанется с семьей и уедет из Африки, — прошептала она.

— Рано или поздно обязательно найдется тот, кто сядет на корабль и отправится открывать новые континенты, — сказал он.

— Наверное, их семьи их ненавидят.

— Считают предателями, дезертирами, трусами.

— Неблагодарными?

— Попирателями традиций.

Давид и Аврора переглянулись и, выпуская наружу накопившееся за день напряжение, расхохотались. Затем умолкли и внимательно посмотрели друг на друга.

Давид медленно приблизился к Авроре:

— Мне кажется, что мы с вами уже знакомы.

— Классическое начало флирта, — улыбнулась она.

Он подошел еще ближе:

— Мне кажется, у нас много общего.

— Вероятно, потому что мы оба «неблагодарные попиратели традиций, которым хочется рискнуть и вылезти из воды».

Давид, не мигая, смотрел на девушку.

В ее лице с острым носиком было что-то, напоминавшее мангусту, — большие светло-карие, почти золотистые миндалевидные глаза, пухлые губы, маленький круглый подбородок. Очки в черной оправе придавали ей серьезный вид.

Она не сводила с него взгляда и думала о том, что без каблуков в нем не больше 1,7 метра, то есть он сантиметров на пять ниже, чем она. У него была овальная голова толстощекого ребенка, удивительно нежная, гладкая кожа, нос картошкой и темно-карие, почти черные глаза.

Давид склонился к ее лицу. Теперь их губы разделяло не больше двадцати сантиметров. Он удивился, что она не отпрянула назад.

Именно в этот момент сзади раздался голос:

— А, Аврора! Вот ты где!

Давид узнал председателя жюри, профессора Мерсье.

— Господин Уэллс, ваш проект, темой которого стали пигмеи, просто великолепен! По правде говоря, мне очень понравилось ваше сообщение о тараканах, которые стали меньше, чтобы приспособиться к диаметру нынешних водосточных труб. Никогда бы не подумала. «Эволюция за счет сокращения размеров». Могу вам сказать, что моих коллег ваши воззрения на самом деле впечатлили гораздо меньше, это я настояла на том, чтобы выбрать именно вас. Причем продвинуть вашу идею «Small is beautiful» [1]мне очень помогла полковник Наталья Овиц — маленькая женщина, сидевшая справа от меня. Остальные почему-то предпочли самовлюбленных роботов.

Кристина Мерсье распустила пучок и вдруг словно помолодела.

— Пигмеи лучше роботов, — притворно бодрым тоном подтвердила Аврора.

Кристина Мерьсе рассеянно слушала, пожирая молодую женщину глазами. Затем сделала вдох, чтобы вернуть самообладание, и заставила себя улыбнуться. Вдруг ее внимание привлек кто-то другой, и она оставила молодых людей одних, чтобы поговорить с третьим финалистом.

— А, доктор Сальдмен. Браво. Ваш проект «Источник долголетия» весьма интересен. Менять отработавшие свое органы стариков на новые с последующей повторной их «инициализацией» — подобный подход представляется очень даже оригинальным. Наконец-то я могу представить себе мир, в котором все мы будем жить по двести лет. Это ведь настоящая сказка — успеть за одну жизнь десяток раз побывать замужем, перепробовать два десятка профессий и родить три десятка детей! Значит, вы собираетесь отправиться в Майами, эту всемирную мекку для пенсионеров, чтобы познакомиться с самыми передовыми технологиями выращивания из стволовых клеток новых органов взамен поврежденных. Смелая затея!

21

Если бы они только знали, что жидкость, которую они называют нефтью, на самом деле является основой моей памяти.

Моя черная кровь соответствует серому веществу их мозга.

И теперь, когда люди ее из меня выкачивают, я боюсь амнезии.

Я должна дать им отпор.

Сохранить свою память.

Все, что заложено в моих воспоминаниях, должно быть спасено…

Сначала я была всего лишь энергией, сосредоточенной в первородном зародыше, тем, что люди назвали Большим взрывом.

Потом все воспламенилось, вспыхнуло и выплеснулось в космическую пустоту изумительным фонтаном света, жара, неистовства и пыли.

Да, все началось именно так — с маленькой искры во мраке.

22

Огонь охватил спичку и переместился к кончику сигареты, зажатой в губах Авроры Каммерер. Два лица, оказавшиеся рядом с его призрачным отблеском, на какое-то мгновение окрасились в оранжевый цвет.

Молодая исследовательница глубоко вдохнула дым и струей выпустила его изо рта. Серый пушистый конус рассеялся в ночи.

— Я знаю, о чем вы думаете, — сказала Аврора. Она положила коробок со спичками в карман. — О том, что нечестно пользоваться связями, чтобы победить.

— Я думал совсем не об этом, — солгал он.

Они издали смотрели на Кристину Мерсье, что-то обсуждавшую со специалистом по продленной до двухсот лет жизни и явно проявлявшую к этой теме повышенный интерес.

— Мы с ней собираемся жить в гражданском браке и когда-нибудь заведем детей. Остается лишь дождаться, когда примут закон об анонимной сдаче спермы. В некоторых Скандинавских странах это уже произошло. Новшества начинаются на севере и затем продвигаются на юг…

— Полагаю, что, официально оформив отношения, вы сможете удочерить девочек. Или даже, с учетом ваших познаний в сфере оплодотворения в пробирках, будете иметь возможность их «производить».

Молодые люди переглянулись.

— А вы, господин Уэллс? У вас кто-то есть?

— Конечно, как и у вас.

— В каком смысле?

— У меня тоже есть женщина, которая меня любит.

Девушка улыбнулась, отложила сигарету и сделала глоток шампанского:

— И как же ее зовут?

— Мама.

Аврора расхохоталась. Вдруг она закашлялась, и ему пришлось постучать ее по спине. Отдышавшись, она спросила:

— Вы все еще живете с матерью? В вашем-то возрасте?

— Я жду принцессу, но большинство знакомых мне женщин постоянно садятся в лужу. Я слишком высоко поднял планку и постоянно испытываю разочарование.

Она поставила бокал на стол:

— О, вот как. Значит, вы романтик.

— Да, я несу это бремя на своих плечах. Как говорил мой отец, «любая ошибка, которую человек признал, становится его творческим выбором».

— Хорошо сказано.

Он уловил аромат ее духов с резким запахом пачулей и скрытое за ним благоухание кожи.

Она же вдохнула слегка дурманящий запах пота, насыщенный мужскими гормонами, и запах туалетной воды с бергамотом.

Он придвинулся ближе:

— Поверьте, мне и правда кажется, что я знаю вас очень давно.

Аврора не отстранилась и позволила ему вторгнуться в ее личное пространство. Магию мгновения разрушил его смартфон. Он на несколько секунд застыл в нерешительности, затем достал аппарат и приложил его к уху. Слушая то, что звучало в небольшом динамике, Давид бледнел.

Он нажал кнопку отбоя и сунул телефон в карман. Лицо его стало серого цвета.

— Только что нашли моего отца. Мертвым. В глыбе льда.

23

Не забывать.

Я должна сохранить свои воспоминания, пока их из меня не выкачали эти грубые люди.

Я помню свое рождение.

Это произошло 4,6 миллиарда лет назад.

Пыль спеклась, образовались камни, и они стали громоздиться друг на друга.

Я стала «единой».

Чем крупнее я становилась, тем больше притягивала к себе пыли и камней.

Увеличиваясь в размерах, я превратилась в идеальный шар, круглый и тяжелый, летевший в пространстве.

Вокруг моего железного ядра текла оранжевая магма.

Я была зародышем.

Сердце мое было очень маленьким, я стала вращаться вокруг собственной оси.

Тогда я еще не отдавала себе отчета в том, кто я есть.

А потом случилось несчастье.

24

Машина резко затормозила, но было слишком поздно. Все происходило словно при замедленном воспроизведении. Водитель такси, стремясь увернуться от выскочившего слева, на красный свет, серого автомобиля, с силой крутанул руль. Резина шин потеряла сцепление с дорогой, машина, продолжая двигаться зигзагами, задела пешехода, велосипедиста и собаку, затем, увлекаемая вперед скоростью, пересекла сплошную белую линию и столкнулась лоб в лоб с двигавшимся навстречу автобусом.

Давид Уэллс широко раскрыл глаза.

Капот такси с треском разрываемого железа сложился пополам, ветровое стекло взорвалось тысячей осколков, а водителя с пассажиром с такой силой бросило вперед, что у них захватило дух. Выстрелили подушки безопасности. Лицо Давида уткнулось в возникшую перед ним эластичную оболочку, успокаивающе мягкую и похожую на рыхлый живот.

Толпа, которая сначала, когда раздался визг шин и грохот металла, отпрянула, теперь осторожно подошла ближе. Автобус остался цел и невредим, а такси было всмятку.

Прилагая отчаянные усилия, Давид наконец выбрался из машины. Увидев, что водитель все еще барахтается в подушках безопасности, он достал пятьдесят евро и вложил купюру в руку, торчавшую из надутых воздухом оболочек. Затем, ощутив облегчение от того, что не пострадал, бросился вперед, на ходу сожалея о том, что заставлял таксиста ехать быстрее. Но сейчас у него были другие, более важные дела.

Он бежал до полного изнеможения, миновал несколько Улиц и, наконец, добрался до места назначения. Перед массивным зданием с выведенной краской надписью «Муниципальный морг Парижа» он остановился, чтобы отдышаться.

Внутри, в старомодном интерьере, пахло плесенью. Дежурный попросил его подождать в специально отведенном для этого помещении. Несколько санитаров неподалеку обсуждали самых забавных своих «клиентов». Один рассказывал, что читал книгу о «Премии Дарвина», которой награждали тех, кто умер исключительно глупой смертью, словно в доказательство того, что эволюция человечества движется в сторону идиотизма. Давид слышал обрывки разговора.

— …открыл письмо со взрывчаткой, которое сам же и отправил. Оно вернулось, потому что на нем оказалось недостаточно марок!

— А бразилец, пытавшийся побить рекорд полетов на воздушных шарах? Он наполнил гелием тысячу шаров, и его унесло ветром. Тело нашли только через три месяца.

Санитары расхохотались.

— А канадец, который решил покататься на лодке? Его вместе с водой засосал пожарный самолет и выплеснул на горящий лес!

— А придурок, решивший сыграть в русскую рулетку? Только вместо револьвера у него был автомат!

Снова появился дежурный:

— Господин Уэллс?

Давид подошел к нему. Он хотел объяснить, почему у него порвана одежда, взъерошены волосы, а на рубашке запеклась кровь, но потом махнул рукой: слишком долго рассказывать.

— Вас ждут в лаборатории. Нужно пройти через главный двор, комната 127-бис, справа в глубине.

Давид бегом пересек огромное учреждение, заведовавшее представителями рода человеческого по окончании их жизненного пути. В главном дворе были свалены гробы, указатели гласили: «Траурный зал», «Крематорий», «Прозекторская», «Морг», «Исследовательская лаборатория». Туда он и направился. Мать уже была в зале ожидания.

Мандарина Уэллс, миниатюрная женщина в траурной одежде, сидела, обхватив голову руками. При появлении Давида она встала, протянула к нему руки и заключила в объятия.

К ним подошел мужчина в халате:

— Полагаю, семья Уэллс?

Патологоанатом был брюнетом с большими карими глазами и огромными руками, которые так мешали ему, что сначала он попытался спрятать их за спиной, а потом сунул в карманы.

— Вашего мужа нашли сегодня утром. Военные, обнаружив его благодаря вшитому в куртку маячку, тут же доставили его сюда самолетом. Здесь он находится всего четверть часа. Он уже был… в этом состоянии.

— Что вы имеете в виду под «этим состоянием»? — пробормотала Мандарина Уэллс.

Словно не услышав ее, врач покачал головой и поправил беджик с надписью «Доктор Мишель Видаль, патологоанатом».

— Я мог бы уже приступить к выполнению своих обязанностей, но, учитывая… особое состояние… объектов, предпочел дождаться вас. Благодарю, что прибыли так быстро. Принимая во внимание сложившуюся ситуацию, я счел необходимым поместить его в морозильный шкаф, который позаимствовал в нашей столовой. Позже вы поймете, что у меня просто не было выбора.

— О каком это «особом состоянии» вы говорите? — спросила Мандарина Уэллс.

Патологоанатом не ответил и повел их к лестнице, на которой пахло средствами дезинфекции с лавандовой и лимонной отдушкой.

Вид у него был удрученный.

— Хм… самолет был оборудован усовершенствованной системой консервации, и военные подумали, что… в конце концов… для меня это тоже было полнейшим сюрпризом… в таком виде тела попадают ко мне впервые, и я сделал все необходимые приготовления. Впрочем, сейчас вы все сами увидите.

Мишель Видаль отпер дверь и ввел их в герметичное помещение. Выключатель не работал, поэтому он взял аварийный фонарь и осветил им три прозрачных двухметровых куба.

Подойдя поближе, Давид и Мандарина увидели, что на самом деле эти кубы представляли собой выпиленные электрической пилой глыбы льда.

Внутри первого из них они увидели женщину, на ее куртке была надпись «Замороженное мясо».

Ее ноги не касались земли, она была похожа на фотографию человека в прыжке. В широко открытых глазах застыло удивление. Разметавшиеся рыжие волосы хранили ледяную неподвижность. Фотоаппарат на шее словно парил перед ней в невесомости.

На голове женщины во второй глыбе льда была каска с надписью «Канал 13: Экстремальные путешествия», а на шее — видеокамера. Вид у нее был напуганный. Она подняла руки, словно пыталась оттолкнуть какого-то монстра.

Наконец патологоанатом осветил третий куб, и Мандарина Уэллс вскрикнула. Ее муж выглядел как живой в глыбе льда. На нем тоже была оранжевая куртка с надписью «Замороженное мясо».

Первая жертва ледяного плена выглядела удивленной, вторая — испуганной, а на лице Чарльза Уэллса застыла маска неописуемого ужаса. Ученый тоже парил внутри прозрачного ледяного куба. Седая борода и брови были словно взъерошены ветром. Глаза были вытаращены, в разинутом рту были видны язык и зубы.

— О, Чарли! Любовь моя! — застонала Мандарина, покрывая лед поцелуями.

Доктор Видаль сунул в рот два пальца, свистнул, и перед ним появились двое помощников в серых халатах.

— Вы первая семья, приехавшая за своей льди… за своим родственником. Профессор Чарльз Уэллс был настоящей звездой этого груза… этой экспедиции.

Помощники с трудом подняли глыбу и водрузили ее на каталку. Возглавил шествие Мишель Видаль. Они миновали шлюзовую камеру морозильника, вкатили прозрачный ледяной куб в лабораторию и поместили его под яркий свет прозекторского стола.

Патологоанатом знаком велел им удалиться и обернулся к Давиду и Мандарине Уэллс:

— С вашего позволения, я предлагаю его разморозить. Но если вы не желаете присутствовать, можете просто опознать тело и уйти.

— Я слышал, что замороженный при низкой температуре человеческий организм может оставаться живым, — сказал Давид. — Если мне не изменяет память, сам Уолт Дисней прибег к криогенным технологиям в надежде позже вновь возродиться к жизни…

— Да, это так.

— Может быть, есть шанс спасти отца?

Патологоанатом медленно снял очки и принялся протирать стекла уголком носового платка:

— Я сожалею, господин Уэллс, но все это относится к области научной фантастики. Законы физики незыблемы. При нулевой температуре вода замерзает, разрывая ядра клеток. И вернуть к жизни человека, пробывшего в низкотемпературной камере больше нескольких минут, невозможно. Что же касается вашего отца, то он находится во льду как минимум двенадцать часов.

Давид присмотрелся к отцу, который во всех отношениях выглядел совершенно живым. Нетронутая кожа, раскрытый рот, идеально красные губы, выпученные глаза и руки — вытянутые вперед, словно чтобы защититься от надвигающейся на него страшной опасности.

— То, что вы видите, похоже на живого человека, но на самом деле это бездушный предмет. Как статуя. Если бы у вас была подходящая морозильная установка, вы могли бы даже установить это в виде украшения в гостиной… — Он осекся, смешавшись от нелепости своего предположения, затем кашлянул в руку и продолжил: — Э-э-э… словом, если бы это было разрешено. Ну так что, я его размораживаю?

Приняв молчание за согласие, доктор Видаль подал помощникам знак, те взмахнули горелками и бросились в атаку на лед. В сиянии пламени в прозрачном кубе образовалась впадина. Побежала вода, на полу растеклись лужи, помещение заволокло голубоватым паром. Приблизившись собственно к телу, помощники вооружились фенами, регулировать температуру и напор которых было намного легче.

Вскоре из ледяного плена была освобождена бледно-розовая, будто фарфоровая, кисть.

Затем рука.

Потом плечо.

Наконец, шея и лицо.

— Чарли! — зарыдала Мандарина. — О, мой Чарли!

Когда торс был полностью избавлен от ледяной оболочки, тело стало крениться вперед.

Мандарина бросилась, чтобы его подхватить, но Видаль удержал ее, и его помощники извлекли ученого из глыбы. Они положили тело на каталку, придав ему позу, подобающую покойнику. Затем деликатно раздели и сложили его одежду в металлический ящик. Кожа на обнаженной груди ученого была молочно-белой, покрытой пигментными пятнами и седыми волосками.

— Вы можете опознать тело? — спросил доктор Видаль Мандарину Уэллс.

Та вновь пробормотала: «Мой Чарли!», и это было принято за утвердительный ответ.

— Подпишите здесь, пожалуйста.

Один из помощников переложил содержимое металлического ящика в большой пластиковый пакет, протянул его Давиду и сказал:

— Молодой человек, полагаю, теперь это принадлежит вам.

Давид не сводил глаз с обнаженного тела отца, понимая, что больше никогда не увидит, как он двигается и разговаривает. Он машинально взял пакет с одеждой. Мать тихо плакала, а доктор стоял с видом напускного сочувствия.

— Я очень сожалею, — счел нужным добавить он, — но такие несчастья иногда случаются. Это может произойти когда угодно, как угодно, где угодно и с кем угодно. И тут ничего не поделаешь. Никто не виноват. Просто не повезло. Я уверен, что он не страдал.

25

Мне было больно. Очень больно.

Это случилось 4,4 миллиарда лет назад.

200 миллионов лет покоя, а потом из глубин Вселенной явилась беда.

Это был огромный астероид, намного больше тех, которые падали на меня до этого.

Намного позже, когда о нем узнали астронавты, они назвали его Тейей.

Тейя была размером с Марс, то есть всего вдвое меньше меня. Ее диаметр составлял 6000 километров.

Тейя неслась ко мне со скоростью 40 000 километров в час.

Столкновение было неизбежным.

Ударив по касательной, Тейя ободрала мне кожу, сорвав еще неокрепшие защитные слои и вклинившись так глубоко, что в космическую пустоту брызнула оранжевая магма. Оказавшись в поле моего тяготения, астероид сделал круг по моей суше. Мне казалось, будто с меня живьем сняли скальп. Примерно то же происходит, когда люди чистят яблоко. Если бы у меня был рот, я бы закричала.

Но мне было нечем выразить эту боль, и меня все равно никто бы не услышал.

Но эта первая рана включила мое сознание.

Тейя не только содрала с меня кожу, но и пробудила разум. В тот момент, думая, что умираю, я вдруг осознала, что… живу.

26

Резко зазвенел звонок.

Усталая рука, вырванная из блаженной летаргии сна, подняла трубку и приблизила ее к уху:

— Алло?

— Господин Пеллегрен? Томас Пеллегрен?

— Он самый. Вы что, с ума сошли беспокоить меня в такой час?

— Господин Пеллегрен, у меня для вас есть две новости — хорошая и плохая.

— Кто вы?

— Начнем с хорошей. Вы стали отцом…

Дыхание человека, слушавшего эти слова, участилось.

— Не волнуйтесь, господин Пеллегрен, ребенок чувствует себя хорошо. Он пребывает в прекрасной форме.

— А плохая?

— Ребенок весит 58 килограммов.

— Что?!

— Этот ребенок — я.

Надолго повисла тишина.

— Понимаю ваше удивление. Если есть желание, то я здесь рядом, могу тотчас же к вам зайти.

27

Давид Уэллс знал, что мать вернется не скоро — она собиралась остаться в морге, чтобы поплакать и помолиться рядом с телом.

Он поднялся по лестнице и вошел в свою комнату. Положил на кровать пакет, сел и внимательно осмотрелся вокруг.

Прямо напротив над письменным столом висел монументальный плакат с репродукцией картины Жака Луи Давида, изображавшей Наполеона, совершавшего переход через Альпы. Страсть Давида к Бонапарту родилась давно. Увидев его в учебнике истории, он сразу сказал себе: «Это человек, указующий мне путь». Тогда он еще не знал, что и сам будет небольшого роста.

И только когда эта проблема для него стала насущной, Давиду пришло в голову, что Наполеон воплощал собой реванш низкорослых над высокими. Потом он прочитал множество книг о великом императоре. Стал собирать гравюры и с помощью оловянных солдатиков воспроизвел битву при Аустерлице. Макет этого сражения, запечатлевший самый решающий момент, и сейчас стоял на комоде. И всем своим лилипутам он дал имена наполеоновских офицеров: Бертье, Мюрат, Даву, Ней, Массена. Свою карликовую крольчиху он назвал Жозефиной.

Взгляд Давида снова упал на пакет с вещами отца. Ему вспомнилось, как тот когда-то сказал: «Человечество будущего создают грезы настоящего. Обо всем хорошем, что с нами произошло, когда-то обязательно мечтал кто-то из наших предков. А все хорошее, что произойдет с нашими потомками, воображает кто-нибудь из живущих ныне. Может быть, даже ты».

Давид подумал о еще одной фразе отца, оказавшей на него неизгладимое впечатление: «История настолько ускоряется, что вскоре в одну-единственную жизнь будет целиком вмещаться вся совокупность перемен, которые за свои жизни пережили все наши предки».

Наконец он набрался храбрости, вытащил из пакета вещи отца — оранжевую куртку, шапку, рюкзак и перчатки — и разложил на полу справа от себя. Затем методично вывернул все карманы и нашел толстый пластиковый конверт, в котором обнаружились ручка, блокнот и карта памяти фотоаппарата. Он вставил ее в компьютер и хотел открыть, но на экране появилось сообщение: «Файлы повреждены, считывание информации невозможно». Экстремальный холод нанес ячейкам серьезный ущерб. Давид попытался восстановить файлы с помощью нескольких программ, но у него ничего не получилось.

Крольчиха Жозефина подобралась ближе и обнюхала предметы, разложенные на полу, помахивая своим коротким, словно обрубленным, хвостом. К счастью, блокнот, герметично запаянный в пластик, сохранился в целости и сохранности.

Давид открыл его и прочел первую страницу:

28

Он вздрогнул.

Дверной звонок прозвенел очень громко.

Томас Пеллегрен спустился по лестнице и открыл дверь. Перед ним стояла молодая, коротко стриженная шатенка. В ее одежде преобладали черные и желтые цвета, в руке она держала кожаный чемоданчик.

— Сюрприз! — воскликнула она.

Чтобы как-то отреагировать, мужчине понадобилось некоторое время.

— А вот и я, ваша дочь. Вскоре я отправляюсь писать очерк. Это может оказаться небезопасным, и у меня вдруг возникло желание вам позвонить. Я уже давно хотела с вами встретиться…

Тучи вдруг прорезали зигзаги молний.

Молодая женщина вошла внутрь. Небо на улице будто сорвалось с цепи, взорвалось крупными каплями дождя. Гостья уселась в самое большое кресло:

— Помните канун Нового года двадцать семь лет назад? Вы тогда, похоже, здорово набрались и даже сказали себе, что в этот вечер с вами не произойдет «ничего хорошего». Так вот «ничего хорошего» — это я.

У Томаса Пеллегрена был широкий лоб, посеребренные сединой виски, прямой нос и маленький рот. На нем был спортивный халат. Хозяин дома протяжно вздохнул.

— Я подумала, вам будет приятно узнать о моем существовании. Обретая меня сейчас, когда мне двадцать семь лет, вы получаете преимущество иметь ребенка, но при этом не обязаны переживать мучительный период бессонных ночей, воняющих пеленок, бутылочек с соской в три часа ночи и приступов боли, вызванной первыми режущимися зубами. — Она не сводила с него глаз. — Вы не болтливы, да?.. Я могу поставить себя на ваше место. Когда перед вами вот так, из плоти и крови, возникает осколок прошлого, которое хотелось бы забыть, это, должно быть, не очень… «удобно».

Пеллегрен по-прежнему сохранял бесстрастность.

— Перед тем как отправиться писать этот очерк, мне захотелось с вами повидаться. У меня такое ощущение, что там я могу погибнуть, и мне не хотелось бы исчезнуть из этой жизни, не сказав хотя бы один-единственный раз «здравствуй» своему… отцу. Не буду вам больше надоедать. Я ухожу, и вы обо мне больше никогда не услышите.

Женщина встала. Удерживать ее он не стал. И тогда она застыла перед дверью, словно чего-то дожидаясь.

— Вы совсем не помните мою мать, Франсуазу Каммерер?

Он сделал вид, что копается в своих воспоминаниях.

— Мне очень жаль, но… нет. Как вы меня нашли?

— Мама говорила, что вы «тип, который мучает животных якобы для того, чтобы двигать вперед науку». Из чего я сделала вывод, что вы биолог. Еще она рассказывала, что вы были «заодно с самодовольными придурками из университета Декарта», что звали вас так же, как святого Фому, и что вы верили только в то, что видели собственными глазами… Это значительно сократило область поиска, правда? Интерес к вам я проявляю уже давно, но познакомиться решилась только сейчас. Я прекрасно осведомлена о вашей жизни, исследованиях и открытиях. И могу сказать, что восхищаюсь вами как ученым. В немалой степени именно из-за вас я тоже стала биологом, специалистом по гормонам. Я от корки до корки прочитала вашу диссертацию «Влияние гормонов в пчелиных обществах».

Он нахмурился:

— А ваша мать, Франсуаза Каммерер, что с ней? Где она сейчас?

— Она умерла. Рак легких. Она была очень нервной, ее постоянно что-то тревожило. Две пачки сигарет в день — такое даром не проходит. Кроме того, она была склонна к депрессиям. Между нами говоря, я понимаю, почему вы не захотели остаться с ней. Даже для меня это иногда было довольно трудно… Я была ее единственной близкой родственницей. Мама умерла от сигарет, и я, чтобы быть последовательной, решила ее кремировать. Пеплом ты был, в пепел обратишься.

С этими словами Аврора достала пачку сигарет и закурила, не дожидаясь разрешения.

Томас Пеллегрен удивленно поднял бровь, но перебить не решился.

— Ладно, шучу. Просто у меня не было денег на мраморное надгробие и прочую чепуху. Это ведь стоит целое состояние. Небольшая урна практичнее и дешевле. А вот и она!

Аврора порылась в чемоданчике и вытащила металлическую коробку. Томас Пеллегрен взял ее так, словно внутри была священная реликвия. На коробке было написано «Шоколадные трюфели, содержание какао не менее 75 %».

— Я пошутила, — сказала Аврора, забрала у отца коробку, открыла крышку, взяла конфету и предложила ему: — Не хотите? Очень вкусно.

— Нет, нет, благодарю. Расскажите мне еще о вашей матери. Итак, вы ее кремировали. Что же было дальше?

— Над тем, что осталось от моей семьи, я произнесла поминальную речь. И знаете, что это был за текст?

— Вероятно, слова из Евангелия?

— Я прочитала гороскоп на день ее смерти. Три рубрики: здоровье, личная жизнь, карьера. Еще одна насмешка судьбы! Она была Раком с асцендентом в Раке. В гороскопе говорилось, что этот день в честь ее знака должен быть отмечен белым камнем.

— У вас есть фотографии матери?

Аврора вытащила небольшой альбом. Томас Пеллегрен стал рассматривать снимки.

— Нижняя часть лица, подбородок и нос у меня, как у нее, а верхняя — как у вас. Взгляните на мои глаза и широкий лоб. Высокий и прямой.

Томас смущенно, но внимательно посмотрел на нее.

— Мне кажется, что вы для полной уверенности захотите провести тест на ДНК. Я права?

— Вы сказали, что у нее были и дальние родственники?

— По тому, как эти люди на меня смотрели, я поняла, что они тоже считают меня «досадным недоразумением». Они употребили выражение «ошибка молодости».

Томас Пеллегрен фыркнул.

— Ага! У все-таки меня получилось вас рассмешить! — Вдохновленная этим успехом, Аврора продолжала: — Месье Пеллегрен, вы забыли задать мне один вопрос.

— Да? И какой же?

— «Мадемуазель, как вас зовут?»

Он хотел было повторить за дочерью эту фразу, но она его опередила:

— Аврора. Завтра я отправляюсь в Турцию на поиски амазонок, которые называют себя женщинами-пчелами. Я хотела бы и дальше смешить вас, но на самом деле прийти к вам меня подвиг разговор с одним из коллег по университету. Он нашел своего отца — вы не поверите — вмерзшим в лед. И я вдруг подумала, что должна встретиться со своим отцом, пока он тоже не остыл.

— Аврора…

Она взглянула на часы:

— Ну, довольно. Это все замечательно, но мне еще нужно успеть на самолет.

29

Тейя.

Столкновение было столь сильным, что сбило ось моего вращения с 0 до 15 градусов. Это незначительное изменение привело к появлению времен года.

С тех пор у меня стало четыре лика.

Из-за гравитации, порождаемой моей массой, обломки Тейи, смешавшись с фрагментами поверхности, образовали пояс астероидов, состоявший из множества камней, вращавшихся вокруг экватора.

На несколько миллионов лет, последовавших за этой катастрофой, моя внешность совершенно преобразилась. Меня можно было бы спутать с Сатурном, ведь на моей орбите тоже вращалось кольцо из замерзших каменных глыб, напоминавшее собой большой обод.

Затем времена года сменяли друг друга, зависшие надо мной обломки спрессовались и образовали собой сферический объект, ставший моим спутником. Позже люди нарекли эту груду орбитальных обломков Луной.

Какое никчемное светило.

Нагромождение отходов, достаточно скученное и плотное, чтобы образовать шар, но недостаточно массивное, чтобы вырваться из поля моего тяготения или хотя бы начать вращаться вокруг собственной оси.

Подумать только — для многих людей это объект поэтического вдохновения. То же самое, что поклоняться усеянной шрамами куче обломков земной коры.

Луна. Она даже не является небесным телом, излучающим свой собственный свет, и лишь слабо отражает сияние солнца.

Луна. Отвердевшее напоминание о моей самой большой боли, но также и о пробуждении сознания.

Я не астероид, не груда камней и не банальный шар из безжизненной скальной породы.

Масса, размеры, орбита, горячее сердце и железное ядро превращают меня в уникальное существо.

30

— Вам известно, кто я? Я президент Французской Республики! И это благодаря мне над этой страной восходит и заходит солнце! Поэтому позвольте заявить, что со мной эти игры не пройдут. Вы просто ничтожество. До свидания. — Президент Станислас Друэн злобным жестом бросил трубку. Затем поднял ее вновь: — Бенедикт? Больше ни с кем меня не соединяйте, мне до смерти надоели эти бездари. Я хочу, чтобы меня оставили в покое.

Он раздраженно открыл ящичек стола и достал свои принадлежности: перламутровую шкатулку с кокаином и серебряную трубочку. Президент насыпал три параллельные дорожки. Вдыхая пагубное зелье, он подумал, что все его предшественники поступали так же. У них были кокаин, чтобы чувствовать себя сильным, и любовницы, чтобы расслабляться. Если же ситуация усложнялась, то они прибегали к поддержке астрологов или колдунов, прячущихся за кулисами и принимавших за них решения.

Откинувшись в кресле, Станислас Друэн сказал себе, что все его предшественники — как правого, так и левого толка — избирались, руководствуясь одной и той же программой: «меньше привилегий, больше равенства, меньше безработицы, больше безопасности». И, подобно ему, все они проводили одну и ту же политику, ведущую к «большей безработице, меньшей безопасности, меньшему равенству и большему количеству привилегий».

Еще он подумал, что те немногие французские президенты, которые желали провести реформы, автоматом катастрофически теряли популярность, в то время как те, кто лишь наслаждался властью, не создавая ничего, кроме монументов во славу себя самих, ее приобретали.

Он помнил слова де Голля о том, что «французы — телята», и не забывал, что с тех пор, согласно опросам общественного мнения, французы считают генерала лучшим президентом.

Он втянул носом еще одну дорожку и подумал, нюхал ли де Голль кокаин. Насколько ему было известно, генерал был единственным, кто не устраивал оргий.

Напротив него висели портреты предшественников, с самодовольным видом положивших руку на сердце, конституцию или карту Франции.

Взгляд его задержался на лице Миттерана, «Спокойной силы». Он вспомнил, что ему рассказывал премьер-министр, когда-то хорошо его знавший: «Миттеран создал систему „Пусть победит сильнейший“. В юности он состоял в военизированном формировании одного крайне правого движения, затем, когда грянула Вторая мировая война, применил эту стратегию на практике. В друзьях у него были участники Сопротивления и коллаборационисты».

Пусть победит сильнейший.

Сопротивление победило, а Миттеран был осыпан почестями и награжден медалями.

«Замечательная модель управления страной, — думал президент Станислас Друэн. — Играть сразу за два лагеря, спокойно дожидаясь, какой из них добьется успеха».

По словам премьер-министра, Миттеран, став президентом, начал поддерживать и профсоюзы наемных работников, и объединения работодателей. И все думали, что глава государства играет на его поле.

Затем он на какое-то время занял выжидательную позицию, чтобы посмотреть, кто окажется сильнее. Так он восстановил членство Франции в североатлантическом альянсе НАТО, демонстрируя себя главнейшим союзником Соединенных Штатов, и назначил нескольких министров-коммунистов, симпатизировавших, вполне естественно, Советской России. Точно так же он одновременно оказывал поддержку и представителям ядерной индустрии, и экологам.

Политический гений! Чтобы заслужить истинную любовь народа, нужно от него дистанцироваться.

Президент Друэн вспомнил злую шутку, которую ему рассказал премьер-министр. Когда стало известно, что у Миттерана рак и простаты и щитовидной железы, один из членов его правительства произнес знаменитые слова: «Пусть победит сильнейший».

Станислас Друэн смотрел на портреты знаменитых соотечественников. Сам он прошел на выборах с левой программой, которую никогда даже не пытался воплотить в жизнь по той простой причине, что она была невыполнима. А данные ранее обещания забывают все.

Доказательство того, что в момент голосования избиратели подсознательно знают, что меры, определившие их выбор в пользу того или иного кандидата, никогда не будут реализованы.

Он стал перебирать на смартфоне коллекцию любовниц. Многочисленность гарема была для нынешнего президента настоящим хобби. Но и в этом ему было трудно превзойти предшественников. Если верить служащим Елисейского дворца, Миттеран заказывал секретарш из Скандинавских стран, выбирая их по каталогам. Жискар д’Эстен питал особую привязанность к девушкам, голосующим на дороге. Ширак соблазнял всех, кто оказывался в поле досягаемости. Впрочем, обо всем этом Друэн знал только по слухам, хотя они вовсе не казались ему невероятными. Самым прытким в этом отношении был Кеннеди, который, поговаривали, устраивал оргии с участием самых красивых девушек в каждом американском городе, куда его заносила предвыборная кампания.

Американцы всегда нас опережают. Бедняга Клинтон, которого поймали с поличным на шалостях со стажеркой…

Друэн вспомнил о своих более знаменитых предшественниках.

Если верить патологоанатому, вскрывавшему тело Наполеона, мужское достоинства императора было как у двенадцатилетнего ребенка. Но это отнюдь не мешало ему приумножать победы на любовном фронте.

Людовик XIV построил Версаль и поселил в нем многочисленный двор, чтобы иметь в своем распоряжении еще больше женщин.

Генрих VI, по свидетельству современников, залезал под юбку всем представительницам прекрасного пола, оказывавшимся поблизости, будь то служанки, аристократки или жены его министров.

Станислас Друэн улыбнулся.

Это справедливая награда за усилия, приложенные для того, чтобы оказаться на вершине власти. Даже у крыс и обезьян именно альфа-самцы пользуют молодых самок репродуктивного возраста.

Он бросил взгляд на стоявший справа экран, на котором отображались кривые, требующие к себе особого внимания. В качестве капитана правительственного корабля, он хорошо знал, что если не хочешь пойти ко дну — следи за циферблатами.

Покупка жилья растет.

Индекс САС 40 растет.

Население растет.

Производство автомобилей растет.

Строительство квартир и домов растет.

Все показатели на подъеме. Пока. Нужно придерживаться прежнего курса.

Зажужжал зуммер переговорного устройства.

— Ну что там еще, Бенедикт? Я же просил дать мне немного покоя.

— К вам полковник Овиц.

Президент взглянул на часы, спрятал смартфон и откинулся в кресле:

— Пусть войдет.

Он поспешно бросил в стоявшее напротив кресло несколько подушек.

В кабинет главы государства решительным шагом вошла женщина очень маленького роста.

На ней был тот же наряд, в котором она сидела в жюри. В руках у нее была сумка — по виду довольно тяжелая.

— Наталья. Видеть вас всегда приятно.

— Здравствуйте, господин президент.

Она взгромоздилась на подушки.

— Итак, чему я обязан той радости, которую доставил мне ваш визит?

Немного повозившись в кресле, она приняла более удобную позу.

— Эволюции. Я предлагаю вам не довольствоваться ролью президента, управляющего текущими делами страны, но стать главой государства, способного видеть средне- и долгосрочную перспективу, — ответила она. Затем продолжила: — Иными словами, правителем, рискующим попасть на страницы учебников истории, которые будут читать грядущие поколения.

Станислас Друэн пристально посмотрел на карлицу. Она попала в самую точку. Его амбиции всегда в том и заключались, чтобы оставить о себе память и не остаться простым президентом из длинного перечня канувших в Лету предшественников.

— Единственная эволюция, представляющая для меня интерес во время моего пятилетнего срока, касается экономики. После меня хоть потоп.

— А кто вам говорит о пятилетнем сроке? Я хочу приподнять перед вами завесу будущего тысячелетия. Еще я попрошу вас записать на внутренние камеры все, что я сейчас скажу, чтобы, если меня убьют, у вас была возможность еще раз послушать мои слова и принять их во внимание.

Президент Друэн ненавидел, когда ему отдавали приказы, особенно женщины, а тем более карлицы. Но в поведении этой странной собеседницы было что-то такое, что внушало ему уважение. Он наклонился к переговорному устройству:

— Бенедикт, в ближайшие четверть часа меня ни для кого нет. — Он нажал кнопку записи расположенной сзади видеокамеры и повернулся к посетительнице: — Постарайтесь покороче.

— По информации моих источников, сегодня наступил ключевой момент истории не только Франции, но и всего человечества. Благодаря спутникам, журналистам и смартфонам, позволяющим всем и каждому снимать и выкладывать в Интернете фотографии и ролики, в нашем распоряжении впервые за все время имеются миллионы глаз и ушей, пристально наблюдающих за всем, что происходит на земном шаре…

Президент нетерпеливо дернул головой.

— Теперь наступил решающий момент, ведь первый раз за всю историю человечества количество умерших (если сложить вместе все предшествующие нам поколения людей) сравнялось с количеством живущих. Почти 8 миллиардов. У нас впервые появилась возможность покинуть планету и на борту космических кораблей расселиться по другим мирам. С помощью ядерного оружия мы можем уничтожить на Земле все без исключения формы жизни.

Друэн знаком велел ей продолжать.

— Вывод: вы — президент поколения, которое все может изменить.

Немного привстав в кресле, он представил, как через сто лет какой-нибудь новый президент будет смотреть на его фотографию. На портрет Станисласа Друэна.

— Слушаю вас, Наталья.

— Наша цивилизация находится на перекрестке семи дорог, по которым мы — точнее, человечество — можем пойти… к спасению или гибели.

— Я попрошу вас только об одном — сжальтесь, не говорите мне ни о финансах, ни об экологии: от этого меня клонит в сон.

— Не беспокойтесь, господин президент, мои семь вариантов будущего представляются намного более современными. Представьте себе дерево, на котором растет семь веток…

31

С карликовой вишни упали два листика, но на них никто не обратил внимания. Остальные низкорослые растения на своем языке молили, чтобы им дали немного воды. Крольчиха Жозефина глодала провода электрического кабеля. Наполеоновские солдаты были в полном боевом снаряжении, но никто не отдавал им приказа бросаться вперед.

Давид Уэллс в который раз перечитывал блокнот покойного отца. И думал о том, что произошло за последние двадцать четыре часа. Сорбонна. Жюри. Аврора Каммерер. Автомобильная авария. Мать в слезах. Бестактный патологоанатом. Три ледяных куба. Замерзший отец — с широко раскрытым ртом, словно его взору явилось что-то неописуемое. Блокнот, исписанный нервным курсивом, схемы, наброски, колонки эзотерических чисел, странные намеки. Открытие цивилизации… великанов.

Все это казалось ему каким-то нереальным. Словно этого неповторимого дня в действительности никогда не было.

Давид услышал, как внизу хлопнула дверь, и понял, что это пришла мать. Шум заставил его подпрыгнуть. Крольчиха навострила уши и перестала теребить свой нос. Молодой человек медленно спустился по лестнице в гостиную. Мандарина Уэллс плакала над фотографией мужа, который, стоя на фоне джунглей, потрясал бивнем мастодонта.

Давид обнял ее за плечи:

— Мама…

Он сказал себе, что всю жизнь его мать делала только две вещи — молчала или плакала. А еще, возможно, любила. Его отца. Потом его. Давид подумал, что, возможно, главная женская слабость в том и заключается, чтобы любить мужчин…

— Мой Чарли не заслужил этого…

Крепко обняв ее, чтобы немного успокоить, Давид сказал:

— Никто не заслуживает смерти, мама.

— Для человечества твой отец был поистине бесценен. Постигая прошлое, он проливал свет на будущее.

— Я знаю, мама. Знаю.

Она обхватила его голову руками, будто желая убедиться, что он все понимает.

— Давид, ты должен подхватить эстафету. Тебе нужно продолжить его деятельность в роли просветителя мира.

— Да, мама.

— Еще тебе нужно найти жену и завести детей. Чтобы род Уэллсов не угас. Ты знаешь, что являешься его последним представителем?

— Разумеется, мама.

— Тебе нужно заиметь семью, это как раз то, чего желал бы твой отец. — Он взяла его за руку и вложила в нее прохладный предмет: — Это ключ от его кабинета. Он всегда запрещал туда заходить. Там, должно быть, хранятся все его сокровища, тайны, инструменты и записи. Теперь они твои.

Давид выпустил мать из объятий, поднялся по лестнице, оказался перед дверью и медленно сделал в замочной скважине оборот ключом. Перед тем как ригель со скрежетом уступил, его дрожавшей руке пришлось предпринять несколько попыток. Он повернул выключатель, и комнату залил желтый свет. На полках выстроились в ряд зубы и черепа динозавров. Молодой человек подошел к компьютеру, включил его и нашел файл с надписью «Энциклопедия относительного и абсолютного знания профессора Эдмонда Уэллса».

Книга прадеда, на которую в своем послании ссылался отец.

Эдмонда Уэллса, мирмеколога.

Отец рассказывал о нем мало. Но насколько Давиду было известно, прадед, похоже, не ограничивался разговорами о муравьях, он также проявлял интерес к эволюции человечества в целом и полагал, что оно движется в сторону уменьшения размеров.

Идея возвращается через поколение.

Давид смотрел на экран компьютера. Он не знал, что прадед составил энциклопедию, посвященную его открытиям и вопросам, над которыми он размышлял. Вспомнив о записи в блокноте отца, он вбил в строку поиска: «Цивилизация великанов».

Открылся текстовый файл.

32. Энциклопедия: Цивилизация великанов

33

В кабинете президента республики Наталья Овиц достала ноутбук, включила его и подсоединила к нему настенный проектор.

Затем, чтобы объяснить свое видение семи возможных путей развития человечества, развернула слайд-шоу:

— Чтобы наиболее исчерпывающим образом представить вам все эти гипотезы, мне пришлось дождаться последнего собрания слушателей направления «Эволюция». Это новейшие представления человека о своем будущем.

Она открыла папку с надписью «ПУТЬ НОМЕР 1: ПУТЬ РОСТА». По стене в ускоренном темпе побежала вереница образов с изображением выплескивающихся из метро людских волн, заводских конвейеров, забитых бесконечными продуктами питания, промышленных предприятий, изрыгающих клубы черного дыма, манифестантов, скандирующих лозунги, залов биржи со светящимися табло, перед которым бесновалась орущая толпа.

— Путь роста — это проект дикого капитализма. Больше товаров по низким ценам ради максимальных прибылей — сегодня это главный закон. И мечта нынешнего американского президента Уилкинсона, человека крупного, сильного, бывшего спортсмена, бывшего актера, снимавшегося в боевиках, и республиканца. Он ратует за свободу рынков, его девиз — «Еще больше!». В долгосрочной перспективе этот путь приведет к целому ряду последствий.

1. Увеличение среднего роста людей во всем мире из-за улучшения детского питания и, в первую очередь, из-за широкого распространения молочных продуктов.

2. Усиление индивидуализма, присущего потребительскому обществу. Это система, к которой идет любое человеческое общество из-за стремления к личностному комфорту.

3. Демографический рост из-за развития медицины, снижения уровня детской смертности и увеличения продолжительности жизни.

4. Увеличение количества мусора. Сейчас на Земле существует шестой континент, размером с треть Европы, состоящий исключительно из бытовых отходов. Он дрейфует в северной части Тихого океана между Америкой и Японией.

— Да? Я этого не знал.

Президент откинулся в кресле.

— Принцип «Еще больше!» не нов, он уже давно доказал свою состоятельность, — признал он и предложил Наталье продолжать.

— Совершив подобный рывок, население Земли в ближайшие годы вырастет с восьми до десяти миллиардов человек. Это означает увеличение потребления, а значит, и рост экономики. Проблема в том, что если население увеличивается, потребление растет и экономика развивается, то планета остается прежней. Исходные ресурсы — чистый воздух и питьевая вода небезграничны. Мы не можем гарантировать десяти миллиардам человек американский комфорт с двумя телевизорами, двумя автомобилями, двумя холодильниками и двумя кондиционерами на семью. Особенно при нынешнем небрежном отношении к продуктам питания. Если мы и дальше будем продолжать в том же духе, то, чтобы прокормить человечество, нам понадобится не одна, а две Земли.

— Но научный прогресс…

— …имеет свои пределы и не обходится без печальных последствий. Интенсивное земледелие приводит к тому, что почва становится бесплодной. В овощах, фруктах, мясе все меньше микроэлементов и витаминов. Питая людей, наша планета истощается.

— Но ведь ей помогают удобрения?

— Вам известно, какое влияние они оказывают на водоносные горизонты. Здесь, на пути «Всегда больше!», два конкурирующих лидера, Америка и Китай, придерживаются одних принципов.

— Победит сильнейший. Но позиции Китая, на мой взгляд, сильнее. На его стороне есть такие преимущества, как отсутствие свободных профсоюзов, правосудия, независимой прессы и партии экологов. Кроме того, огромное население этой страны позволяет ей радикально снижать себестоимость производства. Как вы думаете, если мы пойдем по описанному вами пути, то через какое время столкнемся с серьезными проблемами?

— Я оптимистка, поэтому полагаю, что лет через тридцать. К этому времени запасы воды, нефти, воздуха и продовольствия истощатся настолько, что создадут вполне ощутимые проблемы… во Франции.

Президент взглянул на часы:

— Это путь № 1, капиталистический рост. А как насчет пути № 2? Я вас слушаю, но побыстрее, пожалуйста.

Полковник Овиц открыла новое слайд-шоу с фотографиями процессий кающихся грешников, избивающих себя плетками. Перед толпами, скандировавшими одни и те же лозунги, выступали какие-то бородачи, затем приехали полицейские на мотоциклах, взялись за студентов, стали вешать и отрубать руки. Появились субтитры: МИСТИЧЕСКИЙ ПУТЬ.

— Это путь тоталитарной религии. Проект, который развивается семимильными шагами. Повсюду кто-то кого-то обращает в свою веру, запугивая или соблазняя.

— Соблазняя? Как это?

— Не стоит недооценивать притягательную силу религии. В мире, где все так сложно и зыбко, простая и строгая иррациональная система приносит успокоение. Особенно если она разрешает насилие и жестокость. Сначала тоталитарная религия была уделом малообразованных людей, но сегодня она кажется привлекательной даже интеллектуалам. Она способна охватить все без исключения слои общества. Это мечта нынешнего президента Ирана Джаффара и короля Саудовской Аравии. А движущей силой этого проекта является нефть.

На лице президента отразилось сомнение.

— Я знаю Джаффара. При близком общении это очень приятный человек. Не гнушается взятками. Я абсолютно уверен, что он принимает любые подношения, а это значит, что он не такой уж и фанатик.

— Это принцип двойных речей, о котором говорится в «Книге хитростей». Но не стоит тешить себя иллюзиями. Президент Джаффар — чистый продукт фундаментализма. Он проповедует будущее, в котором все люди на Земле либо обращены в религию, либо… мертвы. И он даже не скрывает этого.

— Эволюция человечества по пути религиозного фанатизма? Не верю. В здравомыслящем современном обществе это не пройдет. Наука сильнее веры.

— Вы заблуждаетесь, господин президент. Соблазн вернуться к варварству всегда велик. Это большой соблазн, и в первую очередь для молодежи.

— Для молодежи? Но ведь она становится все более образованной…

— Ну и что?

— Знания помогают не поддаваться гипнозу насилия и преодолеть тягу к иррациональному.

— Вы так в этом уверены?

Президент Друэн стал проявлять признаки нетерпения:

— Ну, хорошо. Но в чем же проблема этого пути?

— Чтобы удержать свои позиции, служителям культа приходится постоянно повышать ставки. Нынешние экстремисты завтра будут считаться умеренными.

— Полковник, мне кажется, вы преувеличиваете. Переходите к следующему варианту.

Наталья Овиц развернула новое слайд-шоу, на котором появились Джон фон Нейман, Алан Тьюринг, Билл Гейтс, Стив Джобс, а также множество похожих друг на друга молодых людей в очках, сидевших перед мониторами. Перед глазами замелькали кадры с заставками виртуальных игр, великолепной компьютерной графикой и просторными залами, где сотни чахлых юношей и девушек стучали по клавишам.

— Надо полагать, это путь электронных технологий?

— Не только. ТРЕТИЙ ЭВОЛЮЦИОННЫЙ ПУТЬ: МАШИНА.

— Вы имеете в виду андроиды?

— Компьютеры, роботы, социальные сети, онлайн-игры, умные смартфоны — одним словом, созданный человеком цифровой мир, в который он может проецировать свои мысли.

— Наталья, но это просто инструменты, такие же как пылесос или автомобиль. У них нет свободы выбора. Неужели мы должны бояться стиральной машины?

— В Сорбонне я недавно слушала один интересный доклад. Его автор, Фрэнсис Фридман, предложил запрограммировать компьютеры и роботов так, чтобы они осознали свое собственное существование.

— Умные роботы? Что за ерунда. Очередная утка для журналистов.

— Не просто умные, а мыслящие роботы. Он считает, что они должны осознать собственное «я». Я думаю, что, как только машины обретут собственное сознание, у них, как и у остальных живых существ, тут же возникнет стремление к бессмертию и желание завести детей. Фрэнсис Фридман уже подумал об этом и выдвинул идею о роботах, способных воспроизводить себя.

— Партеногенез машин?

— А почему бы и нет? Фридман вот-вот создаст роботов, которые будут производить себе подобных, совершенствуясь с каждым поколением.

— Так же, как развивались мы — от обезьяны к человеку?

— Да, можно сказать и так. Первых роботов вполне можно считать обезьянами. Но их потомство будет постоянно совершенствоваться.

Президент стал вертеть свой смартфон:

— Это означает, что со временем роботы смогут превзойти человека?

— Они уже постоянно побеждают нас в шахматах и других играх, основанных на стратегии. Никаких пределов для них существовать не будет. Можно даже представить, что в будущем президентом республики станет андроид, запрограммированный защищать интересы сограждан. Таким образом, мы будем совершенно уверены, что застраховали себя от риска выбрать на этот пост эгоиста, взяточника, фанатика или бездельника.

— Я уже вижу, как на следующих выборах моим соперником будет робот! А в чем трудности этого пути?

— Доктор Фридман их уже предвидит. Обретя самосознание, роботы тут же станут задаваться вопросами, что обусловит риск возникновения различных расстройств — от неврозов до экзистенциальных фобий.

— Слава Фрейду!

— Именно по этой причине суть разработанного этим ученым проекта заключается в том, чтобы окружить искусственное человечество психологами и психоаналитиками.

— И к чему же это приведет лет через двадцать?

— Фридман уверен, что роботы решат все проблемы, связанные с работой и занятостью. Смогут выполнять любые задачи. И у нас больше не будет рабочего класса. Мы наконец создадим общество удовольствий и наслаждений. Люди станут праздными, тучными и обрюзгшими, а весь тяжелый труд ляжет на плечи роботов.

— Звучит не так уж плохо.

— Это будет инфантильное и покорное человечество. А если психоаналитики машин не доглядят, то роботы осознают, насколько человек примитивен, и вполне могут решиться захватить власть.

— Похоже на фильм «Космическая одиссея 2001». Или «Терминатор».

— Или на «Матрицу». Можно представить себе человечество в состоянии непрекращающегося застоя и параллельно с ним — постоянно развивающихся роботов. Нас оттеснят на второй план. Мы станем бывшими повелителями мира, и творение превзойдет своего создателя.

— А вот это выглядит уже не так заманчиво.

— Потому-то я и сделала все возможное, чтобы проект Фридмана не получил одобрения.

Станислас Друэн был обеспокоен. На фоне представленной ему долгосрочной перспективы он почувствовал себя винтиком в механизме, выходящем за рамки его понимания. Он не сводил глаз с маленькой женщины, которая, похоже, прекрасно владела темой. Ни один научный, военный или экономический специалист не обрисовывал ему столь широкий, глубокий и заглядывающий далеко вперед спектр вариантов будущего развития человечества.

— Какие еще существуют пути, помимо дикого капитализма, религиозного фанатизма и дорвавшихся к власти роботов?

— Четвертый путь — это КОЛОНИЗАЦИЯ КОСМИЧЕСКОГО ПРОСТРАНСТВА.

И опять полковник Овиц развернула слайд-шоу. Побежали изображения звездолета.

— Не знаю, дошла ли до вас эта информация, но знаменитый канадский миллиардер Сильвиан Тимсит, разбогатевший на онлайн-играх, решил запустить в космос корабль, «Звездную бабочку-2».

— Что это такое?

— Звездолет с так называемым солнечным парусом, способный взять на борт сотню тысяч человек и отправиться в тысячелетнее путешествие к какой-нибудь обитаемой планете в другой солнечной системе.

— Космический Ноев ковчег?

— Вместо того чтобы решать проблемы здесь, он предлагает улететь. Наши предки с незапамятных времен так и поступали — когда что-то шло не так, спасались бегством.

— Но если полет продлится сто лет, то все, кто будет на борту, умрут?

— Предполагается, что они произведут на свет новое поколение, которое тоже умрет, и так до тех пор, пока не родятся те, кто ступит на обитаемую планету.

— Но этот корабль должен быть просто огромен!

— Он представляет собой телескопическую трубу диаметром в один и длиной в тридцать километров. Если верить Тимситу, этот цилиндр, чтобы воспроизводить земную гравитацию, будет вращаться вокруг собственной оси. Так что внутри они смогут разбить поля, насадить леса, создать озера. Ось будет светящейся и заменит собой солнце. Благодаря конденсации там даже будут идти дожди. Это замкнутая экосистема.

— Но откуда в космосе ветер? Как они будут двигаться?

— С помощью света. Это солнечный парусник, который будет двигаться под воздействием света звезд. Энергия его незначительна, но площадь парусов, установленных на «Звездной бабочке-2», будет равняться площади австралийского континента!

— Замечательная идея! И в чем же здесь подвох?

— Длительная реализация и высокая себестоимость. Нет никакой уверенности, что это сработает, кроме того, Из 8 миллиардов населения в проекте будут участвовать всего 100 тысяч человек. Да и потом, откуда нам знать, что они не поубивают друг друга? Мне кажется, главным препятствием будет как раз психологическая составляющая. Пока никто не знает, как организовать человеческое сообщество, чтобы оно могло мирно существовать в замкнутом пространстве столь продолжительное время.

— А преимущества?

— Если мы потерпим крах на Земле, то человечество сможет возродиться на другой планете. Пусть и через тысячу лет. Это как брошенная в море бутылка. Я считаю, что этот проект имеет право на существование.

Президент Друэн постучал по циферблату часов:

— Продолжайте, полковник, и побыстрее. Через несколько минут у меня назначена встреча. Все это, конечно, очень интересно, но перед тем, как заниматься будущим, мне нужно решить сегодняшние проблемы.

Полковник Овиц развернула следующее слайд-шоу. На экране появились улыбающиеся старики, а рядом — близнецы и зародыши в пробирках.

— ПЯТЫЙ ПУТЬ: ГЕНЕТИЧЕСКИЙ. Этот проект, опять же, предложен ученым из Сорбонны, доктором Жераром Сальдменом. Его идея сводится к манипуляциям с теломером — кодом на концевом участке хромосомы, обуславливающим старение и смерть.

— И что же, люди перестанут умирать?

— Человек может жить вечно, если из заложенной в генах программы исключить смерть. Исследователь назвал свой проект «Источник долголетия». На это его вдохновили карпы из прудов Версальского дворца и морские черепахи, которые стареют, но не умирают, потому что в их теломере не заложен код срока отложенной смерти. Жерар Сальдмен также предложил пересаживать стволовые клетки, чтобы заменять органы, отработавшие свой срок.

— Но как добиться того, чтобы организм не отторгал их?

— Создать банк клонов, близнецов, которые будут служить своеобразным хранилищем идеально совместимых органов.

— Каковы негативные последствия?

— Люди перестанут умирать. Это будет мир стариков, у которых пропадет всякое желание рожать детей. Обновлению поколений придет конец, останутся только привилегированные представители человеческого рода, которые будут без конца продлевать свое земное существование.

— Зато они накопят огромный жизненный опыт. Следующий проект?

— ШЕСТОЙ ПУТЬ: ФЕМИНИЗАЦИЯ. Эту идею выдвинула доктор Аврора Каммерер, еще одна слушательница отделения «Эволюция». В настоящее время естественное увеличение количества женщин представляется просто неизбежным по той простой причине, что сперматозоиды становятся не столь многочисленными и более хрупкими. А те, что несут в себе женскую хромосому XX, обладают большей сопротивляемостью по сравнению с теми, которые содержат мужскую, XY. И если пустить эволюцию на самотек, то женщин обязательно станет больше, чем мужчин. Но на этом пути существует такое препятствие, как традиции, особенно в Азии и Африке. УЗИ позволяет определить пол будущего ребенка, и если это девочка — матерей заставляют делать аборт.

— До тех пор, пока не родится мальчик…. Да, я видел это в новостях.

— Именно поэтому мужчины сегодня в большинстве, и их становится все больше. Борьба традиций с природой.

Президент вертел в руках смартфон, в котором хранились фотографии всех его любовниц.

— И как же женское начало может определить путь нашей дальнейшей эволюции?

— Теория доктора Авроры Каммерер заключается в следующем: феминизация способствует сопротивляемости человека. В Турции племя амазонок, живущее рядом с хранилищем ядерных отходов, приобрело удивительный иммунитет к радиации.

— Это значит, что в случае аварии на атомной электростанции или мировой войны…

— Эти женщины смогут выжить там, где не смогут обычные люди.

— Хм… и что же принесет нам общество, состоящее из одних женщин? Да это просто невозможно!

— Вы ошибаетесь. Природа уже сделала свой выбор. Как заметила Аврора Каммерер, единственные живые существа, выжившие в Хиросиме и Нагасаки, — это пчелы и муравьи. Два вида общественных насекомых, на 90 % состоящих из женских особей.

— Но мы же не насекомые!

— Мы тоже представители фауны, одни из многих.

— И все же мир, в котором только женщины… Кошмар! Извините, Наталья, но это тупик. Ведь будет нарушен принцип полярности. Следующий проект?

— СЕДЬМОЙ ПУТЬ: УМЕНЬШЕНИЕ РАЗМЕРОВ. Это проект доктора Давида Уэллса.

— Сына того ученого, который пропал в Антарктике?

— Именно так. Он хочет изучать пигмеев в Конго. Оказывается, они обладают естественным иммунитетом против большинства вирусов и микробов. Давид Уэллс считает, что этой необычайной сопротивляемостью пигмеев наделяет тот же самый ген, который отвечает за их небольшой рост.

— Женщины, пигмеи… подозреваю, что и вы, будучи маленького роста, проявили к этим проектам живейший интерес. Другие пути, пока неизученные, есть?

— Мы остановились на этих семи. Но я пришла к вам не только для того, чтобы представить доклад об эволюции человечества. Проект № 2 сейчас набирает обороты. Вам, господин президент, должно быть известно, что иранцы успешно провели масштабные подземные ядерные испытания. И чтобы помешать им, мы должны оказать всемерную поддержку конкурирующим проектам.

— Роботы, амазонки, пигмеи, капиталисты, звездолетчики… против религиозных фанатиков? — Президент Друэн едва не расхохотался.

— Это гонка, которую ведут между собой семь моделей будущего, — ответила полковник Овиц, — одна из них обязательно вырвется вперед и оставит других позади. Поэтому мы должны поощрять самые, на наш взгляд, желательные и тормозить те, которые могут оказать пагубное влияние на потомков и воспрепятствовать их процветанию.

Президент откинулся в кресле:

— Разумеется, разумеется. Не подумайте, что я недооцениваю ваши рекомендации, но на данный момент у меня нет ясного понимания того, как следует разыгрывать эту колоду из семи вариантов будущего развития.

— Доверьтесь мне, президент. Когда придет время, я скажу вам, что нужно делать.

Друэн подмигнул женщине, она отдала ему честь, собрала документы и компьютер и исчезла так же стремительно, как и появилась.

Президент машинально выключил запись видео, пообещав себе позже прослушать все еще раз в спокойной обстановке, уверенный в том, что упустил какие-то детали этого необычайного доклада. Затем набросал карандашом в записной книжке то, на что его вдохновил разговор: сердце, звезду и череп.

34

Я перехватила запись, сделанную французским президентом.

Семь эволюционных проектов, связанных с семью вариантами видения будущего.

Но там недостает восьмой модели — пути, на котором человечество заключит перемирие со мной, а люди перестанут быть эгоистичными, злокозненными паразитами и станут уважительными партнерами.

Ну да, объединяться с машинами, которые прикидываются разумными, или с воображаемым богом; жить вечно в гордыне и самодовольстве; покидать меня; потреблять все больше моих ресурсов — на это у них задора и пыла всегда хватает. А вот защитить планету от нависшей над ней угрозы — до этого им нет никакого дела. Даже так называемым экологам не приходит в голову поставить под контроль демографический рост. Эта тема находится под запретом, в то время как подобный поступок был бы единственным актом подлинного единения со средой, в которой они живут. Это автоматически снизило бы потребление, загрязнение, неравенство, а заодно и риск возникновения войн.

Экологи не усвоили основополагающее правило: сначала нужно контролировать количество и только потом — улучшать качество. Те, кто должен был меня понимать, на самом деле отстаивают то, что идет вразрез с моими интересами.

Тогда возникает вопрос: а способны ли люди эволюционировать?

На данной стадии их развития у меня на этот счет есть сомнения. Тем не менее я буду внимательно следить за реализацией этих семи проектов, особенно двух последних, ведь ни феминизация, ни уменьшение размеров мне ничем не угрожает.

35

Воздух в аэропорту Карсамба Хаваалани был тяжелый и влажный. Первыми на посадку заходили мухи, за ними вороны и, наконец, международные рейсы.

Металлическая дверь скользнула в сторону, подъехал пассажирский трап, и пестрая стайка туристов спустилась по ступенькам, чтобы вновь обрести несущий успокоение контакт с землей.

Аврора Каммерер нацепила солнцезащитные очки и осмотрелась по сторонам. Воздух был пропитан ароматами тимьяна и лаванды. Она сняла с ленты транспортера чемоданы и обратилась в прокат автомобилей, где ей показали дизельную модель индийского производителя «Тата», корпус которой был полностью выполнен из пластика. Некоторые считали, что это машины одноразового использования — из-за ограниченного срока службы, а также потому, что продавались они цене велосипедов.

Аврора включила зажигание, и от вибрации двигателя легкий салон задрожал. В поездку она надела полувоенную форму с жилетом, усеянным многочисленными карманами. Женщина покатила по автостраде.

Она положила на приборную панель смартфон, чтобы контролировать перемещение по датчику Джи-Пи-Эс, и включила музыку.

The Doors[2]. THE END.

Композиция, название которой означало «Конец», напомнила ей собственное начало.

Впервые Авроре дала послушать Джима Моррисона мать, Франсуаза. Это было настоящее откровение. Серьезный, чувственный голос поверг ее в трепет, а странные слова привели в восхищение и восторг.

Она стала про себя переводить:

Сзади кто-то громко засигналил, и грузовик, наполненный газовыми баллонами, стянутыми железными тросами, обогнал девушку, оставив после себя облако грязного дыма. Водитель сделал неприличный жест и подрезал Аврору, заставив резко затормозить.

Она прибавила громкость и продолжила переводить песню:

Слушая эти провокационные слова, Аврора улыбнулась, представив себе, как благонравная Америка времен Никсона получила увесистую пощечину эдиповых фраз.

Песня закончилась, она поставила ее на повтор и принялась все громче подпевать в своей вибрирующей машине:

Она вновь подумала об отце. Повидавшись с ним, она справилась с психологической проблемой, обусловленной его отсутствием в детстве, и одновременно обрела мужскую ипостась своего «я». Теперь, когда мать была мертва, а отец найден, она могла освободиться от родителей и начать жить собственной жизнью, сообразуясь лишь со своим личностным выбором.

Аврора прибавила скорость, и машину стало трясти еще больше. Шоссе представляло собой сплошную череду рытвин.

Вдоль дороги мелькала реклама американской газированной воды, немецких автомобилей, корейских телевизоров и японских фотоаппаратов. Единственная турецкая была представлена плакатом с изображением двух леденцов на палочке. Правый был в упаковке, на которой по-турецки и по-английски было написано: «В парандже обертки»; левый был покрыт множеством черных точек. Под ним шла надпись «Без паранджи обертки».

Аврора Каммерер в самый последний момент объехала очередной ухаб.

Она помнила.

Ее мать…

Мать говорила ей: «Все мужчины сволочи. Будущее принадлежит женщинам. Мужчины, как и динозавры, обречены. Поэтому они стараются подавить нас силой. Но это всего лишь последние поползновения примитивных скотов, так и не осознавших смысла эволюции рода человеческого».

Мать была ярой феминисткой. Она водила ее на все организуемые ДОЖ[3]манифестации, будь то против насилия над женщинами, вынужденных браков несовершеннолетних, ношения паранджи, эксцизии, инфибуляции или рабского использования проституток из стран Восточной Европы. Столько сражений, казалось бы, выигранных и забытых, но неожиданно заявлявших о себе с новой силой. Как-то раз, когда они устроили манифестацию перед посольством Йемена, из здания вышла женщина в парандже и захотела с ними поговорить. Мать машинально вышла вперед. И тогда женщина сказала ей: «Вы никогда не думали, что ошибается не кто-то другой, а вы? Вам никогда не приходило в голову, что носить одежду, защищающую от похотливых мужских взглядов, можно с удовольствием? Вы, представительницы западной цивилизации, не понимаете, что это наш свободный выбор. Вам кажется, что его нам навязывают мужья, но это не так. Наш основной мотив — чувство собственного достоинства. Меня же шокирует то, что вы выставляете напоказ обнаженные руки, ноги и волосы, а на обложках ваших журналов — полуголые женщины! Меня шокирует, что вы ходите рядом со своими мужьями, как будто вы им ровня, и курите. Так себя ведут… проститутки! А потом вы еще удивляетесь, что у вас так много изнасилований…» Закончить фразу она не успела — Франсуаза Каммерер набросилась на нее, сорвала паранджу, и они начали драться, таская друг друга за волосы, царапаясь, кусаясь и разрывая в клочья одежду на глазах журналистов, восторженно снимавших происходящее.

Так ее мать стала обретать популярность. Ее стали называть «разрывательницей паранджи». Позже во время демонстраций мать, идя во главе колонны, стала сажать Аврору, которой тогда едва исполнилось четыре года, себе на плечи. И на митингах, и когда у нее брали интервью, Франсуаза не стеснялась размахивать своим ребенком, как каким-нибудь символом, и утверждать, что та будет принадлежать к поколению, которое изменит мир. Как-то раз на телевидении она даже заявила: «Моя дочь спасет человечество». Чтобы запрограммировать судьбу живого существа, порой достаточно одной-единственной Фразы.

Аврора заметила на обочине мужчину в белой рубашке, за которым шли пять женщин, с ног до головы в парандже.

Аврора сделала музыку громче:

Она посигналила.

Мужчина даже не удостоил ее взглядом. Он шел опустив голову, словно на него что-то давило, и тоже казался жертвой системы.

Действие порождает противодействие. Они придумали опасные способы мщения, подумала Аврора, проезжая мимо Терма — места паломничества туристов. Затем поехала вдоль реки Фермодонт в поисках Темискиры, последней столицы амазонок, но обнаружила лишь заросшие травой, кустарником и чертополохом развалины. У турецкого правительства не было ни малейшего желания превращать древний город амазонок в музей или проводить там раскопки.

Они отрицают свое прошлое. Сама память о существовании царства свободных женщин сейчас «неполиткорректна».

Аврора наклонилась, поскребла коричневый мох, покрывавший причудливую мостовую, и под полустертым изображением всадницы, выпускающей из лука стрелу, обнаружила едва заметную надпись. Сфотографировала ее на смартфон и стала листать туристический путеводитель: «Одержав в 71 году до нашей эры победу над царем Митридатом VI в битве при Гранике, римский полководец Лукулл обратил свои войска против лучших союзниц Митридата — амазонок из Темискиры. Эти воительницы сражались до последнего, но римляне значительно превосходили их числом. Темискира пала. Римляне разграбили город и предали его огню. Выжившие амазонки подверглись насилию, а затем были проданы в рабство».

Неожиданно внимание Авроры привлек какой-то шум. Она увидела наблюдавшего за ней издали человека. Увидев, что его обнаружили, человек побежал.

— Эй, подождите!

Аврора бросилась вдогонку, расстояние между ними стало сокращаться. Когда ей наконец удалось нагнать беглеца, оказалось, что это девочка лет тринадцати. Она отбивалась изо всех сил. Авроре с трудом удалось схватить ее за руки и успокоить. Девочка, запыхавшись, не сводила с незнакомки затравленного взгляда. Аврора улыбнулась и отчетливо произнесла:

— Амазонас? Амазонки?

Беглянка застыла в нерешительности, затем резко помотала головой. Аврора достала десять лир, но девочка посмотрела на деньги совершенно равнодушно.

— Послушай, малышка, я ищу амазонок. Где они?

Она надеялась, что если беглянка и не говорит на ее языке, то хотя бы понимает смысл. Она показала ей атлас дорог:

— Амазонки? Где?

Аврора вытащила еще две бумажки по десять лир, и девочка согласилась взять в руки карандаш и атлас. Она медленно провела линию, упиравшуюся в какой-то крест. Затем вырвала у Авроры из рук деньги и бросилась прочь.

Аврора взяла атлас и увидела, что нужное ей место находится совсем рядом с иранской границей. Она вновь села За руль. Местность вокруг становилась все более пересеченной. Расположенное на высоте 1000 метров плато выглядело как лунный пейзаж и было изрыто идеально ровными кратерами. Аврора увидела открытый угольный карьер, остановилась на обочине, вышла из машины и осмотрелась.

Земля под ногами задрожала от серии взрывов, горная порода лавиной рухнула вниз. Аврора различила самосвалы — в их кузовах возвышались кучи черной породы — и поняла, что ради добычи угля здесь срыли целую гору.

Она поехала дальше. Через несколько десятков километров она увидела указатель, на котором было написано: «Uchisar». Здесь вокруг везде были пещеры, превращенные в жилища. Когда-то тут жили первые христиане, бежавшие сюда от преследований. Аврора поехала дальше по дороге, но путь ей неожиданно преградили шлагбаум с надписью: «Стоп. Проезда нет» — и военный блокпост.

К Авроре вразвалку подошел мужчина с большими усами, в зеленом мундире, солнцезащитных очках и шлеме, вроде тех, которые носят американские полицейские. Приложив ко лбу два пальца, он по-военному отдал честь.

— Closed, finish, mademoiselle[4], — сказал он с сильным акцентом.

Во рту у него поблескивал золотой зуб. Аврора протянула ему паспорт и разрешение, выданное турецким Министерством науки.

— Я французский ученый.

— А! Франция? Париж? Sorry[5], невозможно. Зона оцеплена. Закрыто, closed, finish.

— Но почему?

Мужчина попытался собрать все свои познания во французском языке и произнес:

— Вы не слышать news? Курдский боевики из КРП[6]устроить теракт. Воспользоваться манифестация студентов и устроить проблема по два стороны граница. Был засада. Три погибли. Теперь тут зона боевых действий. Very dangerous for strangers[7]. Мы с иранцами together against[8]курды. Но вас, французы, не любить.

— Почему?

— Вы запрещать женщины носить паранджа. И вам тоже надо платок, закрыть волосы. Волосы вот так — это шок…

Он указал на своих коллег, бросавших на них косые взгляды.

— Я знаю, зачем вы здесь, — сказал полицейский, заметив пометку в дорожном атласе Авроры. Тон его посуровел. — Искать амазонок, да?

Аврора напряглась.

— Это легенда для туристов. It is fake. No exist[9]. Здесь только курдские террористы, а дальше иранские военные. Very very dangerous. Вы уезжать. Come back[10]к себе. — Он посмотрел на быстро темневшее небо. — It is late[11]. Скоро the night[12]. Вы ехать деревенский гостиница. Not far. Secure[13]. Еще может подняться little wind[14]и пойти fresh[15] дождь.

Несколько минут спустя Аврора остановилась у единственной гостиницы в деревушке. Она была похожа на альпийское шале с некоторым восточным налетом. Директор гостиницы расправил густые угольно-черные усы, взял у Авроры чемоданы, отвел ее в комнату, разложил вещи, зажег свет и открыл окна, чтобы продемонстрировать открывавшийся на горы вид. Она рухнула в кровать, снедаемая чувством поражения, и заснула, еще раз прослушав, на этот раз в наушниках, песню The Doors.

Here is the end…

36. Энциклопедия: Четыре всадника апокалипсиса

37

Давид Уэллс захлопнул смартфон, на котором перед этим читал найденную в компьютере отца Энциклопедию прадеда. После «Цивилизации великанов» текст, посвященный четырем всадникам Апокалипсиса, его озадачил.

Отец вроде говорил ему, что в нем описано не то, что должно произойти с нашей цивилизацией, а то, что случилось с великанами. Пророчество, которое, казалось бы, говорит о будущем, но на деле повествует о прошлом, покрытом завесой тайны, в глазах молодого человека выглядело шуткой.

Пока другие пассажиры самолета еще спали, он поднял пластиковую заслонку иллюминатора и увидел через толстое стекло густые, уходившие за горизонт леса. С высоты северная часть Демократической Республики Конго напоминала собой безбрежное, покрытое зелеными барашками море.

Чем ближе они подлетали к границе между Конго и Камеруном, тем больше леса выглядели так, словно на них набросилась стая прожорливых грызунов, которыми, как полагал Давид, были бульдозеры. Стальные машины, двигаясь по прямой, срезали лес как бритвой. Ему вспомнилась реклама:

Давид подумал, что для кожи «Крисс» была сущим апокалипсисом.

Если только апокалипсис не является бритвой с четырьмя лезвиями для… человечества.

От этой мысли молодой человек улыбнулся. Он вгляделся в бескрайний лес и увидел вдали город.

Наверное, Весо.

Давид знал, что этот город стал мировой столицей торговли ценными породами древесины и что эксплуатация лесных угодий была здесь основным источником дохода.

Он вновь подумал о своей сопернице, Авроре Каммерер. И тут же перед его мысленным взором предстали ее точеное лицо с золотистыми, миндалевидными глазами и отмеченная печатью лукавства улыбка. Спросив себя, чем в данную минуту может заниматься конкурентка, он решил, что она, должно быть, ведет разговоры с амазонками, подготавливая «феминизированную» эволюцию человечества.

И вновь к молодому человеку вернулось ощущение, что он с ней был давно знаком.

Давид закрыл глаза и вспомнил свои былые любовные истории. После ряда поражений (ему не раз говорили фразы типа: «Мне очень жаль, но для меня ты слишком молод», «Я сожалею, но ты для меня маловат») он стал задаваться вопросами о том, почему девушки желали вступать в романтические отношения не столько со сверстниками, сколько со зрелыми мужчинами. Он не ожидал, что в таком деле, как ухаживание за женщинами, юный внешний вид может стать препятствием. Как же ему хотелось иметь низкий голос, посеребренные сединой виски и даже бороду. Но даже волоски на подбородке и те были у него редкими и какими-то застенчивыми.

Наконец, он покончил со своей девственностью, подойдя к проблеме с другой стороны.

Любая ошибка, которую признал человек, становится творческим выбором.

Будучи не в состоянии разыгрывать из себя мужчину-защитника, он стал прикидываться хрупким ребенком, чтобы пробудить в женщинах материнский инстинкт.

Кроме того, он переориентировался на другие цели. Покончив с лолитами, корчившими из себя роковых женщин, он начал ухаживать за зрелыми дамами с пышными формами. И результаты превзошли все ожидания. Конечно же они говорили с ним как с ребенком, прижимали к своим пухлым телесам и прятали его голову между выдающихся грудей. Они называли его нежными уменьшительными именами, но все это было неважно, ведь он наконец нашел свой метод ухаживания, гарантировавший победу: подчеркивать свое несходство с окружающими, извлекая из этого выгоду.

Он, как и служивший ему примером Наполеон, стал множить свои любовные завоевания и постепенно перешел от самых доступных женщин к самым недосягаемым, которых вожделели все остальные мужчины. Благодаря выработанной им стратегии, которой он овладевал все лучше и лучше, Давид смог сокрушить даже самые неприступные крепости.

За иллюминатором простиралась Африка, и перед мысленным взором молодого ученого вдруг предстал образ отца. Ему неожиданно вспомнилось, как тот его представил в одном из своих телевизионных интервью: «Мой сын спасет мир. Он принадлежит к поколению, которое больше не знает пределов и возлагает на себя огромную ответственность. И я уверен, у него все получится». Давид подумал — чтобы запрограммировать судьбу человека, порой бывает достаточно одной-единственной фразы.

Самолет приземлился в аэропорту Весо.

Подхватив багаж, Давид Уэллс направился к таможне.

Конголезский офицер, не в состоянии смириться с мыслью о том, что этот похожий на подростка француз достиг совершеннолетия, несколько раз проверил подлинность его паспорта и проставил в удостоверении личности штамп с изображением президента — сидящего на троне с короной на голове и скипетром в руке.

Давид вышел из аэропорта с кондиционированным воздухом и вдохнул обжигающую атмосферу улицы. И подумал о том, что все страны, включающие в свои названия слово «демократический», на самом деле являются диктатурами: Корейская Народно-Демократическая Республика, Германская Демократическая Республика, Демократическая Республика Камбоджа.

И еще один парадокс: свободу у народа отнимают во имя этой самой свободы.

Он увидел в зале прилета мужчину, державшего в руках табличку с надписью «Доктор Уэллс». Это был африканец высокого роста, с коротко стриженными волосами, в бежевом костюме, на лацкане пиджака висело несколько медалей. Он широко улыбнулся Давиду и энергично потряс его руку:

— Меня зовут Н’гома, я буду вашим проводником.

— Очень приятно, Н’гома.

— И вот вам первый совет, — заявил африканец, — не забудьте намазаться кремом от солнца: в первые дни оно жарит просто невозможно. И я захватил несколько фляг, потому что нельзя допускать обезвоживания. Вперед, навстречу новым приключениям!

Давид уложил багаж в ожидавший их роскошный «Пежо 4x4», и они помчались по гладкой асфальтовой дороге. Выехав из Весо, покатили вдоль реки Санга к берегам Нгоко.

Первое, что поразило Давида, — ощущение, что все здесь громадное. Люди были крупнее, деревья выше, комары больше, даже солнце и то, казалось, увеличилось в размерах.

А еще все было разноцветным. Повсюду цветы, растения, бабочки и насекомые. Он еще никогда не видел такой яркой природы.

Воздух был насыщен тысячей ароматов — запахами песка, листьев, пыли, цветов и резины. Проезжая деревни, они видели людей, которые работали или разговаривали.

Дети выглядели веселыми, женщины в замысловатых бубу то и дело хохотали.

Проводник Давида Н’гома совершенно расслабился. Он настроил магнитолу и выбрал «Девятую симфонию ре минор» Бетховена, удивительно гармонировавшую с фантастическим пейзажем.

Машина проехала мимо вывески «Национальный парк. Въезд воспрещен» и остановились у решетки, которую охраняли вооруженные люди с нашивками «Служба безопасности». Проводник махнул рукой, охранники узнали его и подняли шлагбаум.

— Красиво, правда? Эти деревья достигают в высоту шестидесяти метров, некоторым из них более тысячи лет! — сказал Н’гома. — Это последнее, что осталось от первобытного леса. Эта масса растительности дает огромное количество кислорода. Здесь, в Конго, находятся легкие не только Африки, но и всей планеты. Здесь и в бассейне реки Амазонки.

Давид заметил, что некоторые деревья уходят ввысь так далеко, что увидеть их кроны с земли невозможно. Не выпуская из рук руля, Н’гома объяснил, что он племянник хозяина делянок, где ведутся лесоразработки. Именно поэтому они воспользовались въездом для избранных.

— Лесоразработки? Но ведь у ворот написано «Национальный парк»!

— Здесь не стоит доверять вывескам. Это действительно национальный парк, но его купил мой дядя, он заготавливает лес. В этих деревьях содержатся редкие эфирные масла. Найти их можно только здесь и больше нигде. Они стоят целое состояние, и на них, естественно, большой спрос. Существует несколько мафиозных группировок…

— Лесная мафия?

— Господин Уэллс, вы находитесь на одной из самых современных лесозаготовительных делянок в мире. На вашем месте я снял бы документальный фильм об этом.

Нас считают развивающейся страной, но вы увидите, что наши лесоразработки механизированы и компьютеризированы, тут полно камер видеонаблюдения, которые ничем не уступают западным аналогам. Даже бразильцам не удается добиться таких темпов заготовки и обработки древесины. Наше производство растет семимильными шагами.

— Сейчас меня эта тема не интересует, — ответил Давид, раздраженно отгоняя москитов.

Он обильно потел и не выпускал из рук фляги с водой. Они пересекли несколько заболоченных участков с торчавшими из земли корнями.

— Я думаю, что мы должны найти их здесь, — заявил проводник.

Выйдя на поляну, они обнаружили следы недавней стоянки, наконечник стрелы и треснувшую деревянную чашку.

— Когда вы видели их в последний раз? — спросил Давид.

— Месяц назад. Проблема в том, что вы хотите встретить не цивилизованных, а диких пигмеев, которые живут охотой и собирают плоды и ягоды. Они ведут кочевой образ жизни. Они не знают, что такое земледелие, скотоводство, оседлость. Они часто переходят с места на место. Именно поэтому они так раздражают правительство. Поди узнай, где они сейчас! Не говоря уже о том, что они устраивают стоянки в самых дебрях джунглей. Поскольку они прячутся под густой листвой, их нельзя засечь даже с вертолетов и спутников.

— Но мы их все же найдем, не так ли? Я для этого сюда и приехал, — напомнил французский исследователь.

Проводник посмотрел на редкие облака высоко в небе:

— С учетом того, что сейчас весна, племена пигмеев, должно быть, откочевали на запад. Они часто так поступают.

В этот момент до их слуха донесся какой-то треск. Низкий звук, за которым последовала дюжина других. Это рвались волокна древесины. Деревья, словно повинуясь чьей-то воле, склонились и рухнули — шелестя листвой, выпуская на волю бабочек и цветы.

Давида это зрелище живых стволов, срубаемых с такой легкостью, зачаровало.

Большие, коптящие бульдозеры своими механическими руками, оканчивавшимися стальными зажимами, хватали ствол, после чего в кору, чуть повыше корня, врезалась циркулярная пила.

Чтобы срубить тысячелетнее дерево, было достаточно нескольких минут.

Визжали пилы, умирающие деревья отвечали им глухими криками агонии. Проводник убавил громкость магнитолы.

— Сейчас растет спрос на одноразовые палочки для японских ресторанов.

— Эти деревья вырубают, чтобы делать… одноразовые палочки?

— Ну да! С вами, представителями западной цивилизации, всегда так — вы стремитесь потреблять, но откуда что берется, не знаете. Мы, банту, не так лицемерны. Всем известно, что гамбургеры представляют собой умерщвленных коров, наггетсы — цыплят, через которых пропустили электрический разряд, а икра — вытащенные из брюха самки осетра яйца. Что же касается носовых платков и одноразовых палочек — то они когда-то были деревьями.

Довольный своей тирадой, африканец улыбнулся, обнажив великолепные белые зубы.

Давид не сводил глаз с бульдозеров, убиравших деревья, превратившиеся теперь в розоватые цилиндры.

— Спилить дерево нам удается за три минуты. Однако совсем недавно нам прислали новую, еще более производительную машину. Мы назвали ее «газонокосилкой». Она срубает ствол за одну минуту! — с гордостью возвестил проводник.

За бульдозерами открывалось обширное пустое пространство, поросшее кустами, среди которых торчали редкие пни.

— Пора убираться отсюда, — сказал Н’гома. — Эти бульдозеры так высоки, что водители не видят нас и могут раздавить. Тем более что большинство из них обколоты и слушают громкую музыку.

— Как можно валить лес под воздействием наркотиков и оглушая себя музыкой?

— Внутри все автоматизировано. Это и есть технический прогресс.

Проводник сказал, что нужно вновь сесть в «пежо» и ехать на запад. Они покатили по дороге, которая становилась все уже, пока и вовсе не оборвалась. Растительность была такой густой, что проехать дальше было невозможно. Они вышли, закинули за спины рюкзаки и пошли пешком.

Скрытое верхним ярусом тропического леса, солнце вело себя не так агрессивно, но жара все равно была удушающей. Москиты кругами летали вокруг Давида, он ударил себя по затылку, где на влажной от пота коже сидело сразу три насекомых, и посмотрел на руку, на которой распростерлись три трупа:

— Ненавижу москитов.

Конголезец похлопал его по плечу:

— Это все из-за Ноя. И зачем только этот идиот пустил на ковчег пару комаров?

Давид молотил воздух руками:

— У меня такое ощущение, что я их притягиваю. С самого детства они начинали именно с меня.

— Ваша кровь, вероятно, кажется им слаще. Для них белые обладают другим вкусом, это деликатес.

Обнаружив подходящую поляну, они разбили в джунглях палатки, чтобы поужинать и поспать. Чтобы защитить гостя, проводник натянул противомоскитную сетку. Снаружи, будто в насмешку над ними, стала жужжать новая стая насекомых.

— Их становится все больше. Причина этого, по-видимому, кроется в озоновой дыре, из-за которой повышается температура и насекомые становятся активнее.

— Ненавижу их. Они воруют кровь. Паразиты и вампиры, — сказал Давид, прихлопнув очередного смельчака.

— А еще они разносят разные заболевания. Я больше всего боюсь лихорадки чикунгунья. Стоит ее подхватить, и все заканчивается очень быстро. Из глаз, носа и ушей течет кровь. А еще есть муха цеце! Если она укусит человека… то он перестает двигаться и становится похожим на призрака. Взгляд его мутнеет, и он больше ни на что не реагирует.

— Наверное, пигмеи никогда ничем таким не болеют…

— Пигмеи? Да, их эти напасти действительно обходят стороной, но, может, они просто не обращаются в больницу и умирают неизвестно от чего! — Н’гома вновь показал зубы, как будто собирался засмеяться, и продолжил: — Уж лучше я буду больным, чем пигмеем. Они… просто придурки.

Банту вновь хлопнул Давида по спине, словно для того, чтобы его слова глубже отпечатались в его душе.

— Не думаю, что они глупцы, — серьезно ответил Уэллс.

— Какой же вы смешной, месье! Будьте реалистом. В нынешнем мире пигмеи — первобытные люди. Поэтому они и не болеют современными болезнями.

— У меня есть другая теория. Я считаю, что они — представители человечества будущего.

— Пигмеи? Будущего? Я, конечно, вас уважаю, но думаю, что вы все переворачиваете с ног на голову. Вы визите мир наизнанку, путаете прошлое и будущее, глупость и интеллект, первобытную историю и эволюцию, слабость и силу, величие и… впрочем, простите, я слишком увлекся. — Проводник рассмеялся. — Давайте говорить серьезно. Пигмеи живут в лесу, охотятся с помощью лука, едят гусениц, у них даже нет… смартфонов! У них нет даже фамилий, одни лишь имена! Все, кто работает на полях моего отца, наполовину идиоты. Им ничего нельзя втолковать. Отец вынужден их бить, как нашкодивших мальчишек. Знаете, что им дают вместо зарплаты? Конфеты. И они очень довольны! За то, что пигмей осушит, вспашет и засеет поле площадью четыреста метров, банту дает ему бутылку пальмового вина! А те, с кем вы хотите встретиться… Знаете, чем я собираюсь им заплатить? Вот чем! — И он показал небольшие зеркальца на пластмассовых подставках с надписью «made in China».

— Они от них в восторге, ведь сами они их делать не умеют. Когда я даю им зеркальце, они долго смотрятся в него, словно спрашивая себя, что же в действительности собой представляют. Как маленькие. Даже старики и те не являются взрослыми, это просто… дети, так и не сумевшие преодолеть стадию зеркала!

— В таком случае, будущее принадлежит детям.

Н’гома посерьезнел:

— Не хочу вас разочаровывать, но когда вы увидите, то все поймете сами. Это уродцы. Женщин у них больше, чем мужчин, и они главные. Уровень детской смертности такой, что двое детей из троих умирают. Продолжительность жизни редко превышает сорок лет. Нет, что ни говори, а их не назовешь развитыми!

Давид открыл пакет лапши с сушеными креветками, высыпал в кипящую воду и стал помешивать большой пластмассовой ложкой.

— Даже японцы стали на десять сантиметров выше, потому что их дети стали употреблять молочные продукты. Будущее за высокими, ученые тут единодушны.

С этими словами Н’гома прихлопнул москита, хотя тому и казалось, что он в безопасности.

— Мне кажется, природа приготовила «специалистам» массу сюрпризов. Даже если они единодушны, — возразил Давид.

— Значит, вы правы, а все остальные заблуждаются?

Давид пожал плечами:

— Мой отец говорил: если многие заблуждаются, это еще не значит, что они правы.

— И все равно… Человек будущего обязательно будет выше, крупнее, сильнее и красивее. Чтобы это понять, достаточно просто немного подумать! И здоровье у него тоже будет крепче. Это же логично!

— Вы так и не ответили, почему пигмеи не болеют болезнями, которые для остальных здешних жителей стали привычными. Думаю, у них даже есть иммунитет против СПИДа. Это так?

— Да нет, я вам ответил, только вы меня не услышали. Они умирают, не обращаясь в больницу, и их заболевания нигде не фиксируются. — Проводник вздохнул и раздавил еще одного москита. — Месье, мне кажется, уже поздно. Нам надо поспать, тогда у нас будет больше сил для того, чтобы найти «людей будущего».

На десерт он очистил яблоко, срезав с него кожуру длинной спиралью.

38

Я помню.

Боль от того, что с меня живьем содрали кожу, сменилась страхом. А если из космоса явится еще один астероид, еще больше Тейи? От того, что я осознала, кем являюсь и каковы мои шансы остаться живым, разумным существом, мысль о смерти казалась мне совершенно невыносимой.

Мне нужно было себя от этого оградить.

Первой реакцией стал «жар». Из всех моих вулканов брызнул пар, образовав густую и плотную атмосферу, которая стала моей первой защитной оболочкой. Я знала, что эта плотная атмосфера предохранит меня от прилетавших из космоса камней.

Так оно и было.

Приблизившись ко мне, они сгорали от трения о газ и рассыпались в прах.

В то же время мне было известно, что это защитит меня от малых астероидов, но не от больших.

И пока все космические отбросы, попадая в поле тяготения, воспламенялись в моей новехонькой атмосфере, не причиняя мне ни малейшего вреда, я размышляла о том, как улучшить этот рубеж обороны на тот случай, если произойдет новый инцидент.

39

Москиты.

Опять москиты. Везде, десятки москитов — кружащих, жужжащих, щекочущих, пронзающих его, сосущих из него кровь.

Давид выбрался из спального мешка. Рядом с ним, сжав кулаки, видел десятый сон Н’гома. Молодой человек взял одеяло и выбрался наружу.

Африканская ночь была изумительна. Воздух благоухал тысячей ароматов исключительно богатой местной биосферы, пение насекомых и птиц звучало гимном жизни.

Давид залюбовался видневшимися вдали склонами вулкана Ниагонгоро, окруженными нимбом серебристого сияния, и подумал что первые люди, вполне возможно, появились именно здесь — 7 миллионов лет назад!

Молодой человек сглотнул и воздел глаза к звездному небу. Джунгли освещал круглый диск луны. Скользнув по созвездию Лебедя, упала звезда. Давид загадал желание.

Увидеться с ней вновь.

Тогда он взял смартфон и набрал номер:

— Алло? Я вас не очень побеспокоил? Это Давид Уэллс. Помните? Субъект на каблуках, изучающий пигмеев.

— И который у вас час?

— Поздно. А у вас?

— Рано.

— Тогда давайте поговорим?

— Не можете уснуть? Вам повезло, я тоже.

— Я из-за москитов и жары, а вы?

— А я из-за ветра, стариковского храпа и стен в моей гостинице, которые не толще картонки.

— Представляю.

— А еще из-за воспоминаний.

— Ага, так вот что мешает работать ученым, посвятившим себя эволюции: стариковский храп, жужжание комаров, жара и воспоминания.

Он умолк, наступило долгое молчание.

— Вы все еще на связи, Аврора?

— Да.

— Простите меня, я постоянно об этом думаю… тогда, на вечеринке, я проявил некоторую… бестактность.

— В открытую волочась за мной на глазах подруги? — не без иронии спросила она. — Проехали и забыли. Мужчинам всегда присущ некоторый примитивизм. К тому же именно поэтому я предпочитаю женщин.

— Мне очень жаль.

— Если на то пошло, то ваша нескладность меня растрогала.

— И тем не менее я должен вам сказать, что… был… немного шокирован нашей встречей.

Она засмеялась, в голосе ее чувствовалось лукавство.

— У меня и правда такое ощущение, что я вас уже где-то видел, — серьезно сказал он.

Она притворилась, что не слышит, и продолжила:

— И как там у вас, в Африке?

— Здесь все презирают пигмеев. А у вас?

— Здесь все презирают амазонок. Давид, что мы делаем в такой дали от родного дома?

— Думаю, что бежим от старого, привычного мира. И я нигде больше не видел такого ясного неба с такими прекрасными падающими звездами.

— Что касается меня, то я полагаю, что мы, проливая свет на прошлое, пытаемся заглянуть в будущее. Эволюционный выбор каждого из нас очень показателен. Вы со своими пигмеями — это эпоха кочевых племен, я с царством амазонок — Античность.

Давид раздавил комара:

— Вы правы. Мой отец пытался проникнуть в суть эволюции, выискивая ископаемые останки динозавров, которым 60 миллионов лет, а прадед — наблюдая за муравьями, возраст которых составляет 120 миллионов лет. Как будто для того, чтобы заглянуть далеко в будущее, сначала нужно проанализировать то, что происходило в далеком прошлом.

В африканской ночи взвыла стая гиен.

Аврора поглубже зарылась под одеяла.

— Ладно, Давид, спокойной ночи. Созвонимся, когда приступим к реализации задуманного.

Она отключилась. Он последовал ее примеру, но, зная, что сразу не заснет, взял смартфон и стал смотреть новости.

40

ЧЕМПИОНАТ МИРА ПО ФУТБОЛУ. В одной шестнадцатой финала чемпионата мира в Рио-де-Жанейро французская команда была разгромлена соперниками из Дании с безапелляционным счетом 3:0. По всей видимости, проблема здесь кроется в психологической плоскости, ведь за несколько минут до матча французские футболисты решили устроить забастовку в ответ на репортаж, рассказывавший об устроенной ими вечеринке с участием несовершеннолетних проституток по вызову, который они назвали «клеветнической кампанией». «Это был подарок на день рождения нашего нападающего, и сколько девушкам лет мы не знали», — заверил капитал сборной Франции Нарцисс Дьеп. Затем он, отказавшись комментировать поражение, сел в личный самолет и вернулся в принадлежащий ему замок в Швейцарии.

ДЕЛО О ВАКЦИНАХ. Скандал с бесполезными вакцинами против гриппа A-H₁N₁ вспыхнул с новой силой. Началось все несколько лет назад. Министру здравоохранения, теперь уже бывшему, пришлось предстать перед судом по административным делам по обвинению в перерасходе средств. Теперь же его уже ждет процесс в уголовном суде по делу о растрате. Он купил 80 миллионов доз вакцины против гриппа, которая оказалась совершенно неэффективной. Чиновник пытался оправдать расходы мерами предосторожности. Но «дело о бесполезной вакцине против гриппа A-H₁N₁», как его называют, никак не может утихнуть. «Сейчас, когда дефицит бюджета Фонда социального страхования велик, как никогда, просто возмутительно тратить миллионы евро на покупку бесполезных медикаментов. Мы требуем, чтобы было открыто еще одно уголовное дело, парламентское, — заявил глава оппозиции. И добавил: — Средствам массовой информации, переоценившим степень опасности и способствовавшим вспышке паники, также следует взять на себя ответственность и впредь вести себя более благоразумно».

ИРАН. Неподалеку от северной границы страны открыто новое глубинное месторождение нефти. Президент Джаффар пообещал, что все средства от его эксплуатации будут направлены на борьбу с «сионистским врагом». «Бог Дал нам нефть для того, чтобы мы убивали неверных и изгоняли их с нашей святой земли», — заявил он представителям национальных телеканалов. Со своей стороны, организация «Международная амнистия» говорит о многочисленных диверсиях, направленных на подавление демонстраций, проводимых ныне движением «Где мой голос?», а также на то, чтобы общество забыло о высоком уровне коррумпированности среди членов правительства. Сегодня во второй половине дня полиция вновь открыла по манифестантам огонь на поражение, убив два десятка человек и ранив около ста. Кроме того, более пятисот студентов были арестованы и преданы суду чрезвычайного религиозного трибунала. Поданным «Международной амнистии», пытки, порой восходящие к эпохе Средневековья, приняли систематический характер. Тем не менее движение «Где мой голос?» решило созвать на завтра новую мирную демонстрацию.

НАУЧНЫЙ ФЕНОМЕН. В норвежском Бергене группа ученых вот уже десять лет изучает странное явление: сокращение размеров трески, которая, будучи одним из базовых продуктов питания для народов Северной Европы, представляется крайне значимым элементом экономики. Правительство страны выражает озабоченность происходящим. Работающие в Бергене исследователи пришли к выводу, что размеры этой рыбы, с каждым поколением становясь все меньше и меньше, за последнее время сократились как минимум в шесть раз. По мнению норвежских ученых, эта мутация представляется не чем иным, как удивительным механизмом, позволяющим приспособиться к деятельности человека. По всей видимости, эволюция данного вида движется в этом направлении для того, чтобы треска… могла проскальзывать в ячейки рыболовецких сетей.

КОЭФФИЦИЕНТ ИНТЕЛЛЕКТА. Впервые за все время во всем мире фиксируется снижение результатов тестов на IQ. В период с 1940 (когда они были изобретены) по 1990 год кривая этого коэффициента — в планетарном масштабе — неуклонно шла вверх. После 1990-го она достигла потолка, а в прошлом году отправилась в свободное падение. Выдвигаются следующие объяснения этого явления.

1. Наш мозг, хорошо питающийся и получающий надлежащий уход, достиг пика своей производительности.

2. Интернет, предоставляя возможность в любое мгновение получить ответ на любой вопрос, оказывает пагубное влияние на способности к концентрации и анализу, особенно у молодежи. Понимание того, что информация всегда находится под рукой на компьютере, отбивает у людей желание что-либо запоминать.

3. Стремление к экономической отдаче побуждает молодежь все больше сокращать сроки своего обучения.

4. Мир стал настолько многообразен и сложен, что все меньше и меньше людей берут на себя труд разобраться в нем и охватить его в целом.

5. Загрязнение окружающей среды.

6. Недосыпание.

САБОТАЖ. Не успел канадский миллиардер Сильвиан Тимсит приступить к реализации своего безумного проекта, как в главном ангаре вспыхнул чудовищный пожар, уничтоживший все макеты, служившие моделями для строительства снабженного фотонными двигателями космического корабля «Звездная бабочка-2». Полиция обнаружила следы поджога, которые наводят на мысль о том, что речь в данном случае идет о злом умысле и акте саботажа, осуществленном противниками проекта. Как известно, с момента объявления о создании этого звездного парусника враждебные настроения среди тех, кто выступает против, неуклонно растут. Миллиардер заявил, что этот инцидент, по всей видимости, приведет к приостановке работ, но что сам он никогда не откажется от реализации данного проекта, с какими бы препятствиями ему ни пришлось столкнуться.

РАСПРОДАЖИ. После объявления о распродажах в крупных парижских магазинах этим утром в городе, особенно на бульваре Османа, собрались толпы людей. По данным полиции — 20 000 человек, по оценкам владельцев торговых заведений — свыше 50 000. Некоторые клиенты устроились ночевать на тротуарах, чтобы гарантированно быть в первых рядах после открытия этих храмов потребления. Когда в одном из универмагов неожиданно сообщили о дополнительной скидке в размере 10 % первым покупателям, давка у двери была такой, что люди неистово теснили и пинали друг друга. Около трех десятков ранено, серьезных увечий, к счастью, удалось избежать.

ПОГОДА. В ближайшие дни погода улучшится. Столь комфортной для этого времени года температуры еще не было никогда.

41

Что происходит?

Они зарылись глубоко в землю на территории, которую называют Ираном, на границе с Турцией. Они пробурили скважину, но я не собираюсь безропотно наблюдать за происходящим. Содрогание на Южном полюсе показало, что я могу целиться с точностью до нескольких сот метров.

О! У меня возникло желание попробовать что-то новое.

Почему бы мне… не чихнуть?

42

За стеной раздавался храп соседей.

Заснуть Авроре Каммерер так и не удалось. Она взглянула на поднимающееся над горизонтом солнце. Очень хотелось есть. Она спустилась в ресторан отеля, который, к счастью, уже открылся, чтобы накормить завтраком самых ранних посетителей.

Там царствовал хозяин гостиницы с пышными усами.

— Между прочим, я говорю по-французски, — сказал он.

Он посоветовал ей попробовать местный деликатес — поджаренную на гриле баранью голову с йогуртовым соусом, — но она предпочла хлеб с маслом, конфитюр и кофе. И задала ему вопрос на свою любимую тему.

— Что? Амазонки? Нет, я очень сожалею, но это просто легенда. У нас немало мест, где женщин больше, чем мужчин, но это не более чем случайность.

Аврора показала ему книгу с иллюстрациями, на которых были изображены женщины-воительницы. Директор недоверчиво разгладил усы:

— В книге, какой бы она ни была, можно наговорить все что угодно. Детские сказки. Что касается нас, то мы здесь считаем, что это не что иное, как упоминания о каких-то отсталых племенах.

— Вы не могли бы мне принести кофе с капелькой вашей раки, чтобы я согрелась? — спросила Аврора.

— Нет, мне очень жаль, мадам, но спиртного здесь не держат. Мы — заведение серьезное. — Затем нагнулся к ней и вполголоса продолжил: — Вчера вечером, после вашего приезда, некоторые клиенты жаловались. Вы не могли бы, исключительно из соображений гигиены, прикрыть платком волосы и не демонстрировать при ходьбе свои голые икры?

В этот момент снаружи донесся глухой рокот, от которого задрожал весь отель. Аврора обернулась к окну и Увидела, что постепенно светлевшее небо вдруг потемнело, его затянули тяжелые тучи. Подгоняемые порывами ветра, они стали собираться в серый плотный конус, обращенный вершиной вниз и сметавший все на своем пути.

Аврора вспомнила фразу, оброненную накануне полицейским: «Может подняться ветерок, будет дождь».

Видневшийся вдали смерч всасывал все: деревья, дома, автомобили, коров, коз…

И медленно приближался к ним.

Она выбежала в коридор, где уже собрались все обитатели гостиницы. Всего их было около дюжины — встревоженных, освещенных светом тусклой электрической лампочки. Они спускались по небольшой каменной лестнице в подвал. Аврора вспомнила слова из песни Джима Моррисона:

— И часто здесь бывают смерчи? — шепотом спросила она директора гостиницы.

— Отродясь не было, — ответил он. На лбу у него выступили крупные капли пота. — Первый раз вижу. Ничего не понимаю!

43

Отлично, дело пошло.

Так, что еще?

Ах да, эти, в Африке, тоже внушают мне беспокойство. Своими машинами, все более и более разрушительными, они вырубают мои леса.

Мои деревья…

Они состригают мои защитный мех. Срезают шерсть, служащую для регуляции температуры и поддержания кислородного баланса. И здесь я тоже должна дать им отпор.

Содрогнуться? Чихнуть?

Попробуем другое, более оригинальное средство.

44

Давид Уэллс потянулся и встал. Прибегнув к помощи берущей, противомоскитной мази, снотворного и стаканчика «Kill-Me-Quick[16]» (подлинно местная водка), он все же сумел заснуть. Чуть поодаль его дожидался Н’гома, который уже успел развести костер и теперь был занят тем, что насаживал на кончики длинных штырей тосты. Конголезец снял с углей кофеварку и налил в кружку дымящегося кофе.

Давид попробовал и по достоинству оценил горячий напиток.

— Становится очень жарко, — сказал Н’гома, — такого пекла я еще не видел. Температура резко взмыла ввысь. К счастью, мы находимся в тени деревьев, но вот на открытых участках атмосфера, должно быть, стала удушающей. Мне жаль тех, кому сегодня предстоит работать в поле.

Давид намазался защитным кремом.

— И какова на сегодня программа дня?

Проводник развернул карту:

— Отправимся дальше на восток, месье. Мне кажется, что дикие пигмеи должны быть где-то там, это область самых непроходимых джунглей, к тому же там есть родники. Что ни говори, а умения находить выходящую на поверхность воду у них не отнять.

Конголезец взял мисвак[17]и без всякой воды стал чистить зубы. В этот момент донесся какой-то шум, напоминавший собой шелест густой листвы. Вид у Н’гомы вдруг стал крайне озабоченный.

Исследователи стали всматриваться в лес, чтобы определить источник этого гула, и наконец увидели черную массу, неотвратимо двигавшуюся в их направлении.

— Что это? Лава?

— Это не горная порода, это представители фауны. Муравьи.

— Н’гома, вы напуганы, в чем дело? Сами же говорили, что это всего лишь муравьи.

Тогда проводник-банту протянул ему бинокль, и Давиду наконец удалось явственно увидеть все происходящее.

— Муравей муравью рознь. Это кочевые муравьи.

Заинтригованный Давид увеличил изображение и увидел перед волной этого черного месива, скользившего в их сторону, небольших животных: ящериц, змей, мышей, кроликов, — которые растворялись в выделяемой острыми челюстями кислоте. Несколько птиц попытались было взлететь, но крылья их уже налились свинцом от налипших на них муравьев, и после нескольких пируэтов они рухнули в самую гущу коричневой массы плотоядных насекомых, которая тут же их поглотила.

Конголезец принялся торопливо запихивать в рюкзак все самое необходимое:

— Странно, что это произошло сейчас, пока еще слишком рано. Вероятно, их раньше времени разбудила эта волна жары.

Не проронив больше ни слова, проводник схватил Давида за руку и потащил за собой.

45. Энциклопедия: Старший вид

46

Они в страхе жались друг к другу. Над головой что-то зловеще трещало и завывало. К ним словно приближалось какое-то глухое рычание. Аврору охватила дрожь.

К чему строить дома, города, самолеты, космические корабли, если простого возмущения атмосферы вполне достаточно для того, чтобы в одно мгновение превратить все в руины?

Лампочка закачалась и вдруг погасла. Через несколько долгих секунд шум стал гораздо громче. Дыхание испуганных людей становилось все глубже и чаще. Лампочка снова вспыхнула.

Все облегченно вздохнули. Лампочка опять погасла и опять замигала. Грохот становился все громче.

Закричала одна женщина, за ней вторая, и, поддавшись панике, они бросились к выходу. Двое мужчин попытались их удержать, но им все же удалось распахнуть дверь, и адский шум наполнил подвал. Третий мужчина ринулся вперед, им удалось усмирить женщин, а четвертый запер дверь на железный засов. Раздался зловещий треск, свет вдруг потух и больше не зажигался. Заплакал ребенок. Кто-то закричал, и все еще плотнее прижались друг к другу.

Их сковал первобытный страх — тот самый, который, должно быть, чувствовали первые люди, сталкиваясь с могуществом стихий. Маленькое человеческое сообщество сгрудилось еще теснее. Давление на дверь, удерживаемую стальным засовом, казалось, нарастало с каждым мгновением. Аврора сжала зубы, вокруг нее все трещало, земля дрожала все сильнее.

Это конец.

Завывание и свист теперь сменились хрустом дерева и камней. Электрическая коробка брызнула снопом искр. На глазах обитателей отеля стали рушиться стены и лопаться трубы, выплескивая наружу струи жидкости. Каждый раз, когда что-то трещало, всех охватывала дрожь, словно они представляли собой единый организм. Отель над их головами словно рассыпался на части и по кусочку всасывался в гигантскую воронку.

Аврора подумала о своем сопернике Давиде Уэллсе.

Он вполне может одержать победу со своим докладом о пигмеях, написанном в тиши и уюте.

47

Усевшись на толстой ветке дерева конголезского леса, Давид с Н’гомой наблюдали за приближавшейся черной массой кочевых муравьев.

— Никогда не подумал бы, что в один прекрасный день меня спасет дерево, — со вздохом изрек проводник-банту, — сколько я спилил их бензопилой!

— Только бы муравьям не пришла в голову мысль взобраться вверх по этому стволу, — ответил Давид, обильно потея. — Их ведет вперед запах пищи; нельзя допускать, чтобы наш пот стекал вниз. Все, что пахнет мясом, они считают приглашением.

Гид вполголоса молился, чтобы путь колонны кочевников отклонился в сторону, но процессия в виде треугольника, устремленного вершиной вперед, неотвратимо двигалась на них.

Производимый миллионами лапок шум перекрывался ревом животных, которые визжали и выли перед тем, как их поглощала масса слепых муравьев. Ухватившись за ветки деревьев, двое людей ждали, надеясь, что колонна пройдет мимо, не обратив на них ни малейшего внимания.

Черный поток продолжал свое шествие.

Давида одолевал страх, тело не слушалось. Он не смог сдержать мочу, брызнувшую из шорт и потекшую вниз по стволу.

Один из кочевников подполз ближе, задвигал антенками в направлении пахучей жидкости и вдруг выпрямился, чтобы позвать своих соплеменников. По стволу вверх двинулась длинная коричневая кавалькада.

— Нужно подняться выше, — прошептал Н’гома.

Они стали подниматься по стволу, стремясь добраться до веток потоньше.

У Давида начала кружиться голова. Проводник забирался все выше, но его рост и вес теперь работали против него. Слишком тонкая верхушка вдруг сломалась и Н’гома рухнул в копошащийся черный поток. Последними его словами были «Нет! Нет!». Насекомые тут же забили ему рот и стали заползать в другие отверстия — нос, глаза и уши. Они, как спелеологи, прорубали в красной, теплой плоти рыхлые, влажные тоннели.

Давид крепче ухватился за ветку. Теперь он по достоинству оценил все преимущества небольшого роста и хрупкого телосложения. Тем не менее муравьи продолжали восхождение, а лезть выше он уже не мог. Давид прилип к ветке и замер, стараясь не двигаться и не дышать.

Дойдя до середины ствола, отряд слепых исследователей повернул обратно.

Все, кроме одного.

Кочевник, который был храбрее или любопытнее остальных, в одиночку преодолел оставшийся путь и добрался до ноги Давида. Пока его собратья спускались вниз, он перебрался Давиду на шорты. На мгновение Давида охватило желание раздавить наглеца, но он боялся привлечь внимание остальных.

Муравей-исследователь продолжал подниматься вверх, словно сомневался и хотел все проверить. Он наткнулся на мочу и выставил антенки, чтобы определить ее химический состав.

Давид стиснул челюсти.

Я думал, что фильм моей жизни только начинается, хотя на экране вот-вот появятся титры. Мне двадцать семь лет — и во что я превратил свою жизнь? Подумать только — отец верил, что я спасу мир! А я закончу свой путь в виде карпаччо для муравьев.

Исследователь-одиночка, проявляя инициативу, спокойно продолжал подъем и залез в карман брюк, в то время как живой поток двигался по земле, с двух сторон огибая дерево.

Давид видел дочиста обглоданный скелет Н’гомы. И вдруг ему в голову пришла нелепая идея. Он достал смартфон и набрал номер:

— Алло, Аврора? Я хотел сказать, что вы стали победительницей. Через несколько мгновений я умру.

— Неужели? — ответила она, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие посреди царившего вокруг грохота. — Какое совпадение… я тоже.

— Мне угрожают муравьи. А что подвергает смертельной опасности вас?

— Капризы погоды.

Уловив колебания и усилившийся запах феромонов, муравей-исследователь поднял выше антенки и позвал на помощь собратьев.

— Я рад, что мои последние слова обращены к вам, Аврора.

Давид услышал на другом конце провода грохот, увидел на земле все увеличивавшуюся темную массу и двигавшуюся в его сторону колонну, направляемую любопытным исследователем.

— Опять заигрываете со мной? — Аврора попыталась засмеяться. — Мне очень нравится ваш стиль, доктор Уэллс. — И под конец, с трудом перекрикивая ураган, добавила: — Истоки той связи между нами, о которой вы говорили, находятся не в детстве, а в смерти. Наши судьбы обрываются в один и тот же момент. Прощайте, Дав…

Связь неожиданно оборвалась, не дав ей договорить.

48

Кажется, я немного промахнулась.

Тем хуже. У меня было время, чтобы научиться.

Итак, на чем я остановилась?

Ах да, атмосфера… Мои первый покров.

Наконец у меня появился слои воздуха и облаков, защищавший меня от метеоритов. Я хотела, чтобы он был как можно плотнее. Но из-за своей толщины он стал неприветливым и сумрачным, по нему постоянно пробегали электрические разряды. Эту газообразную массу сотрясали грозы. Пар стал конденсироваться.

Я заплакала.

Пошел дождь.

Все эти слезы потекли по долинам на моей поверхности и заполнили их собой. Там, где были лужи, образовались озера. А моря объединились в одно целое и сформировали океаны.

Я же все плакала и плакала.

Дождь лил, не переставая.

Вода неустанно поднималась.

Теперь, имея в распоряжении океаны, я получила новую амортизирующую оболочку, на этот раз жидкую.

Оказавшись в атмосфере, астероиды, попавшие в поле моего притяжения, загорались от трения об этот газовый слои, а покрытая волнами поверхность смягчала падение их обломков.

Тем не менее засевший в глубине моего естества страх перед смертью не давал мне покоя.

Думаю, что «разумной» меня сделал именно страх.

В тот период я стала вынашивать такую идею: «Я живая, я мыслящая. И чтобы защититься, должна создать существ, которые были бы такими же, как я: живыми и мыслящими».

Как создать другую жизнь, отличную от моей собственной?

Я размышляла несколько миллионов лет и наконец нашла решение.

49

Давид зажмурился и стал ждать смерти.

Вдруг у него за спиной раздался голос:

— Тсс!

Он открыл глаза, обернулся и увидел молодую, темнокожую девушку. На вид ей было лет пятнадцать, не больше. Она появилась с дерева, которое было еще выше, чем то, на котором сидел он. В руке у нее была лиана, еще одну она протянула ему. На незнакомке была розовая футболка с надписью «Шанель». Знаком она дала ему понять, что сейчас не время для церемонных знакомств.

Тогда он ухватился за лиану и упал в пустоту.

50

Грохот прекратился. Смерч ушел дальше.

Когда Аврора наконец выбралась из подвала, послужившего им убежищем, ей показалось, что отель, а вместе с ним и окрестности подверглись бомбардировке. Крыша исчезла, стены обрушились или как минимум опасно накренились.

Постояльцы гостиницы, все еще пребывая под впечатлением от пережитого, не знали, отчаиваться ли от зрелища окружавших их руин или же поздравлять себя с тем, что им удалось спастись.

Молодая исследовательница стала быстро соображать. Она сказала себе, что ей представилась просто уникальная возможность. Тогда она тихонько отыскала свои вещи среди груд мусора, собрала их и села в автомобильчик «тата», который, по счастливой случайности, остался стоять в крытом боксе.

Женщина запустила двигатель и отъехала от гостиницы. Двигаясь по дороге, она осознала истинный масштаб катастрофы. Казалось, будто какой-то великан, играючи, сровнял с землей все, что было сотворено руками человека: опоры линий электропередачи, хижины, дома. Автомобили были перевернуты, валялись в ямах, висели на деревьях, застряв между ветвей, словно плоды из покореженного металла. Молодая исследовательница нажала на газ.

До военного блокпоста, где ее накануне остановили, Аврора добралась очень быстро. Как она и ожидала, на контрольно-пропускном пункте никого не было. Женщина подняла шлагбаум.

Через несколько километров шоссе перешло в узкую грунтовку. Взятая напрокат машина не могла тут проехать, поэтому Аврора оставила ее за большим кустом и дальше пошла пешком.

Через несколько часов она увидела вдали холм, усеянный пещерными жилищами, где окнами служили щели в скальной породе.

Сверившись с картой, Аврора решила, что это и есть то место, на которое ей указала девочка на руинах Теми-скиры.

Все вокруг выглядело заброшенным.

Ей подумалось, что еще один природный катаклизм был бы совершенно некстати, ведь никакого убежища поблизости не было.

Но кто не рискует, тот не пьет шампанского.

Небо в этот момент затянули угольно-черные, предвещавшие грозу тучи.

51

Я помню.

Я создала жизнь при помощи того, что больше всего меня пугало, — прилетавших из космоса булыжников.

3,5 миллиарда лет назад я воспользовалась падением метеорита, содержавшего в себе атомы аммиака и метана, и смешала их с моими собственными водородом и кислородом. Тиглем, в котором я готовила этот коктейль, стал океан.

Благодаря извержению подводных вулканов, порождавших потоки горячей воды, и даже землетрясениям (способствовавшим их перемешиванию) мне удалось подогревать и взбалтывать все ингредиенты до тех пор, пока не получился шедевр.

Жизнь.

Для этого понадобилось время, миллиард лет, но я, проявляя терпение, действуя методом проб и ошибок, смогла добиться успеха.

Вначале это показалось мелким и незначительным: всего лишь первая клетка с ядром, размером даже не дотягивавшая до песчинки, но я знала, что она была зародышем всего.

Жизнь я получила.

Жизнь я воссоздала.

После первой клетки появилась вторая.

На первом этапе это были лишь простые, крохотные, одноклеточные существа, но в них уже была заложена программа, чтобы «творить чудеса».

Намного позже люди презрительно назвали их микробами (что в переводе с греческого означает «маленькая жизнь»), хотя сейчас, по прошествии времени, я могу утверждать, что среди всех моих жильцов они дольше всех остальных царили на моей поверхности. Будь они водорослями или бактериями, их безраздельное царствование длилось 2,5 миллиарда лет. После стольких лет одиночества я по достоинству оценила этих первых моих компаньонов. Они же, как минимум, питали ко мне уважение и не обижали.

Единственное неудобство заключалось в том, что они не располагали средствами воздействия, которые позволили бы реализовать мой великий, тайный замысел. Тогда мы заключили молчаливое соглашение. Повышая температуру (за счет извержения вулканов), я стала помогать им мутировать. Они же эволюционировали, стремясь в конце концов породить в своих рядах существо, достаточно высокоорганизованное для того, чтобы тоже оказать мне поддержку.

Так оно и вышло.

Микробы видоизменились.

Они стали объединяться в одно целое и образовывать многоклеточные организмы.

Прогрессировали они очень быстро.

52

Мачете, зажатое в умелой руке, рассекало лианы и листья, преграждавшие им путь. По этому густому, вибрирующему от невидимых зверьков и шумных насекомых лесу юная девушка, спасшая Давида, шла без труда, ориентируясь, казалось, по оставленным на некоторых деревьях зарубкам.

Неожиданно они уткнулись в широкую, бурлящую реку. Девушка знаком дала понять, что, если они хотят оказаться на противоположном берегу, нужно нырять.

— Я… я боюсь воды, — сказал молодой человек, — я не умею плавать.

Девушка пристально посмотрела на него и вдруг толкнула в холодный поток. Когда он стал барахтаться, она нырнула за ним, схватила за шиворот и, поддерживая его голову над водой, стала помогать плыть. Давид закрыл глаза и постарался забыть обо всех больших и малых формах речной жизни, от пиявок до крокодилов, которые кишели вокруг. И лишь когда он добрался до противоположного берега, из его груди вырвался вздох облегчения, словно он только что прошел самое суровое испытание.

Девушка повела его дальше. Они вышли на поляну, где вокруг костра стояли зеленые хижины. Эти лачуги были сплетены из воткнутых в землю веток, а сверху был настил из хвороста и широких листьев.

Женщины, сидя у хижин, шили, плели что-то из волокон или растирали бобы. Некоторые из них жевали зерна и сплевывали в горшочки, другие процеживали месиво и сливали прозрачную жидкость.

Девушка-проводник велела Давиду ждать у самой большой и высокой хижины. Женщины издали бросали на него взгляды, пряча лица, словно с трудом сдерживая смех, но никакой враждебности при этом не проявляли. Все они были маленького роста.

«Кажется, я попал куда надо, — подумал Давид. — Возможно, что это и есть дикие пигмеи — кочевые охотники, собиратели ягод, плодов и съедобных кореньев».

Вернувшись, девушка пригласила его войти.

Из-за расположенного посредине очага в хижине стоял дым, щипавший глаза. Давид подумал, что это отлично помогает от москитов, но плотная завеса мешала ему видеть дальше чем на несколько сантиметров вперед. День был ясный, но Давид шел вперед, как в тумане.

— Есть здесь кто-нибудь?

Сначала он разглядел шкуры дикобразов, антилоп и бородавочников, затем увидел чей-то неподвижный силуэт. Осторожно подошел ближе. В просторном бамбуковом кресле развалился мужчина, похожий на толстощекого упитанного ребенка — лысый, с выступающим животом. Его глаза были закрыты. Когда Давид прикоснулся к его руке, чтобы проверить, не умер ли он, тот открыл огромный, слезящийся от дыма, покрасневший глаз. Затем открыл второй и уставился на Давида. Приоткрыл рот и произнес какую-то непонятную фразу.

Стоявшая за спиной девушка перевела:

— Он говорит: «Почему вам понадобилось так много времени, чтобы прийти сюда? Если не взяться за дело сразу, может случится худшее».

— Вы говорите на моем языке? Что же не сказали сразу? Скажите ему, что…

— Нет, положитесь на меня. Я знаю, что ему нужно сказать. Не хочу вас обидеть, но вы всего лишь «би’пеНе», то есть «белый человек».

Девушка пустилась в долгие объяснения. Давид понял, что она стала пересказывать эпизод с муравьями. Мужчина сначала улыбнулся, затем стал хохотать, все громче и громче. Давид, немного задетый за живое, сказал:

— Я ученый, биолог. Приехал из Франции, чтобы попытаться разобраться в особенностях вашей крови, наделяющих вас иммунитетом против большинства заразных заболеваний, которым подвержены все остальные, в первую очередь лихорадки чикунгунья, сонной болезни и малярии.

Спасительница Давида перевела все сказанное им одной фразой. Мужчина снова расхохотался, и они с девушкой стали что-то оживленно обсуждать, то и дело покатываясь со смеху.

— Его зовут Майе’мпа. Он наш главный колдун, — объяснила она.

— Майе’мпа? Это имя или фамилия?

— Здесь у нас нет фамилий, только имена. А как вас зовут?

— Давид Уэллс. Могу я остаться здесь, чтобы провести анализ вашей крови и постараться понять, что защищает вас от бактерий и вирусов, которые нас убивают?

— Вы хотите изучить специфическую для пигмеев цепочку ДНК? — спросила юная девушка.

Давид удивился, что она заговорила таким языком, но сбить себя с толку не дал:

— Вы можете задать этот вопрос ему?

Девушка кивнула. Колдун посерьезнел и выдал пространное объяснение, которое девушка перевела:

— Нет.

— Э-э-э… что значит «нет»?

— Нет, ответ отрицателен. Он не позволит вам изучать нашу кровь, пока вы не очиститесь сами.

— Очиститься? Вы хотите сказать, что я должен сходить вымыться в реке?

— Нет, очиститься — это избавиться от маски иллюзий.

Пузатый человечек засмеялся и изобразил человека, умывающего лицо.

— Вы же сказали, что ждали меня! Зачем, если я не могу остаться?

Девушка перевела. Колдун опять ответил одним словом, и девушка перевела:

— Чтобы спасти мир. Потому что если вы не сделаете того, что должны, он может быть уничтожен.

Колдун вновь расхохотался, будто эта перспектива его несказанно обрадовала.

— Умоляю вас, объясните мне…

Тогда старый колдун наклонился вперед и, обращаясь непосредственно к Давиду, произнес:

— Ма’джоба.

— Что это означает?

— Так называется очищение. Соответствия этому слову во французском языке нет. Как правило, перед тем как приступать к Ма’джобе, нужно полгода воздерживаться от секса и три дня поститься. Вам повезло, что он предлагает вам осуществить ее сейчас, хотя вы не соблюли ни одного из этих двух основополагающих правил.

Главный колдун подмигнул Давиду с видом заговорщика, словно говоря, что теперь осталось лишь взяться задело. Он встал, вышел из хижины и хлопнул в ладоши. Из лачуг высыпали остальные пигмеи. Их было около сотни. На большинстве были футболки с рекламными слоганами, пляжные шорты, шеи некоторых из них были украшены предметами повседневного обихода, которые они носили в виде сережек или подвесок: сантехнический кран, штопор, гайка, солонка, разводной ключ, приспособление для чистки курительных трубок. Одна женщина сделала себе колье из пробок, другая сшила шаль из полотна, которым обтягивают матрасы. Большинство туземцев были босы, кое у кого на ногах были вьетнамки.

Колдун показал на гостя и обратился к собравшимся с длинной, путаной речь, ставшей предметом всеобщего одобрения:

— Ма’джоба?

И все пигмеи хором подхватили:

— Ма’джоба!

Юная девушка повернулась к Давиду:

— Браво, вы храбрец. Здесь это ценится.

В этот момент Давида охватило тягостное предчувствие. Он пожалел, что согласился на это «очищение», не зная точно, что это значит. Давид видел, что пигмеи вдруг пришли в возбуждение и стали хватать сети, мешки, копья и луки со стрелами. Девушка и колдун бесстрастно стояли рядом и следили, чтобы все шло как надо. Затем отряд пигмеев выстроился в шеренгу. Давид обратился к девушке с вопросом:

— Мы должны куда-то отправиться?

— Разумеется, за Ба’са’ба’ба’нги’йя.

— И что же это?

— Сначала мы отыщем Ба’са’ба’ба’нги’йю и только потом совершим Ма’джобу.

— Ну конечно, как я сразу не догадался? — иронично заметил Давид.

Колдун кивнул.

— Хм-м… Один вопрос! Откуда колдуну известно, что нам грозит конец света?

Девушка перевела вопрос, колдун покачал головой, ушел в хижину и вернулся с деревянным ящичком, запертым на внушительный замок. Он долго отпирал его, наконец пружины щелкнули, и все увидели внутри второй сундучок, запертый на замок с цифровым кодом. Из него колдун вынул третий ларец. Он взял висевший у него на шее ключ и вынул из последнего сундучка какой-то предмет, завернутый в несколько слоев черного пластика и ткани.

И наконец показал бесценное содержимое.

Давид увидел старый, слегка помятый и порванный номер французского еженедельника «Пари Матч». На обложке большими красными буквами было написано: «Приближается конец света: он произойдет через полгода». На заднем плане были изображение солнечного затмения, подзаголовки «Майя назвали точную дату» и «Нострадамус предвидел его. Медиумы подтверждают его предсказания». Ниже — цветные фотографии: оранжево-черный гриб ядерного взрыва, извергающийся в ночи вулкан и цунами, обрушившееся на прибрежный город.

53. Энциклопедия: Пигмеи

54

Вокруг царила тишина, ставни оборудованных в пещерах жилищ были заперты. Авроре Каммерер показалось, что она оказалась в заброшенной деревне. В то же время повсюду виднелись следы недавнего пребывания людей. Закукарекал петух.

— Есть кто-нибудь?

Аврора несколько раз позвала по-английски, но ей никто не ответил. Идя по улице, она заметила в одной из пещер пробивавшийся из-за толстых ставней свет и подошла ближе. Над порогом висела вывеска, но надпись была сделана по-турецки, и понять ее Аврора не смогла. Набравшись смелости, она постучала, затем, не дождавшись ответа, толкнула дверь и оказалась в просторном кафе, скупо освещенном светом, падавшим через единственное окно. Внутри было два десятка столов, накрытых красными клетчатыми скатертями, на них стояли вазы с белыми цветами.

Справа, за образовавшим угол каменным прилавком, женщина в вышитом платье, с длинными шелковистыми волосами, вынимала из плетеных соломенных сундуков стаканы и тарелки, не обращая на гостью ни малейшего внимания.

— Здравствуйте! Bonjour! Hello! Giinaydin, — произнесла Аврора.

Женщина не ответила — она была полностью поглощена своей работой.

Аврора села за стол:

— Breakfast? Possible?[18]

Хозяйка заведения наконец отреагировала. Она подошла к молодой женщине и подала ей чашку ароматного чая, пахнущего чем-то сладким, и небольшие медовые пирожные. Накрыв все столы, включила телевизор и нашла новостной канал. Турецкая ведущая, передавая слово корреспонденту, стоявшему среди руин, выглядела потрясенной. Затем пошли ролики, снятые на смартфоны. На них был запечатлен смерч, засасывающий все, что попадалось на его пути. Кадры сменяли друг друга: высоко в небе летели легковые и грузовые автомобили, дома и скот.

— Кошмар, — сказала Аврора, пытаясь завести разговор с местной жительницей.

Хозяйка прибавила громкость, недвусмысленно давая понять, что хочет спокойно посмотреть новости. На экране появились пробивавшиеся сквозь толпу машины «скорой помощи». С вертолета были хорошо видны разрушенные деревни. Аврора мелкими глотками пила слишком сладкий чай и рассматривала помещение, украшенное портретами женщин в традиционных народных одеждах. На прилавке зазвенел большой дисковый телефон. Женщина сняла трубку, послушала, нахмурилась, сказала что-то, по-видимому означавшее «О’кей», открыла дверь в подсобное помещение и знаком велела Авроре немедленно спрятаться там. Аврора подчинилась, даже не пытаясь что-либо понять.

Она оказалась в небольшой комнатушке, набитой домашней утварью. Застыла и прислушалась. Затормозила машина, открылась дверь, послышались шаги. Заговорили на турецком. Аврора слышала вопросы, в голосах пришедших звучали угрожающие интонации. Хозяйка бара отвечала нейтрально и равнодушно. Мужчины ушли. Перед тем как вернуться к Авроре женщина подождала минут десять, потом знаком велела гостье убираться, но тут в кафе вошла еще одна молодая женщина. Они заговорили на диалекте, отличавшемся от турецкого: звуки были не такими гортанными. Аврора догадалась, что женщины никак не могли о чем-то договориться. Тон стал резче, они перешли к оскорблениям. Хозяйка заведения обернулась к Авроре и снова велела ей убираться, но вторая перебила ее и на безупречном французском сказала:

— Можете остаться. Мир должен знать, что здесь происходит. Мы и так уже потеряли достаточно времени, живя как затравленные звери.

— Ваша подруга, похоже, так не думает, — возразила Аврора.

— Диана говорит, что помогать людям, которые сегодня здесь, а завтра там, проще простого. Вы уедете, а отвечать придется нам. Она намекает на американцев, которые в 1991 году сначала стали помогать курдам в борьбе против Саддама Хусейна, а потом бросили их на произвол судьбы. И тогда Хусейн устроил небывалые репрессии, забросав их бомбами с ядовитым газом. 200 000 погибших, и всем было наплевать.

— Но ведь американцы покончили с Саддамом.

— Да, но сначала курдам, которые им поверили, пришлось хоронить своих мертвых. Диана тоже из курдов.

Хозяйка бара швырнула фартук на пол, разразилась проклятиями и вышла. Вторая женщина пригласила Аврору сесть и, не спрашивая ее согласия, угостила каким-то спиртным напитком, который выглядел как пиво, но оказался медовухой.

На вид ей было не больше тридцати лет. Она казалась властной, но харизматичной, это отражалось в каждом ее движении. Длинные волосы были рыжими, а глаза — темными, почти черными. На ней были кожаная куртка, подчеркивавшая округлые плечи, и широкие брюки, заправленные в красные сапожки.

— Вы должны понимать, у нас немало проблем. Здесь мы «dhimis», этническое меньшинство, которое еле терпят. На прошлой неделе сюда приезжали полицейские. Они обещали превратить нашу жизнь в кошмар, так что у нас не останется другого выхода, кроме как обратиться в их веру.

— Вы исповедуете какую-то другую религию?

Молодая женщина закурила золотистую сигарету, затянулась и предложила Авроре. Та не стала отказываться. Ноздри ей защекотал запах никотина, перебиваемый ароматами гвоздики, перца и даже померанца.

— Здесь это место называют «ведьминой деревней». Им кажется, что мы храним какие-то тайны.

Она грустно улыбнулась и залпом допила медовуху. По комнате поплыл запах приправленного перцем табака.

— Меня зовут Пентесилея Кешишьян, — сказала женщина.

— Доктор Аврора Каммерер.

— Очень приятно, доктор. Я отвечу на ваш вопрос. Мы поклоняемся Иштар, богине-матери. Правительственные чиновники говорят, что это язычество, а мы — идолопоклонницы. Но на самом деле их возмущает, что в обществе, которое мы построили, царит матриархат. Когда женщины свободны и вольны выражать свое мнение, мужчины паникуют. — Она пожала плечами: — В начале XX века, в правление президента Мустафы Кемаля, наш народ получил некоторую передышку. Кемаль учредил республику по образу и подобию европейских, стремясь чтобы она была светской и современной. Но как только правительство сменилось, они тут же взялись урезать наши права. Самым парадоксальным образом в эпоху правления военного режима мы жили лучше, чем сейчас, когда у власти стоит «умеренно религиозное» правительство, которое на самом деле становится все менее умеренным и все более религиозным. — Лицо ее расплылось в ироничной улыбке. — Теперь, когда Турция стала водить дружбу с иранскими исламистами, нам больше некуда бежать, нас преследуют и по эту, и по ту стороны границы.

— Как и курдов? — сочувственно спросила Аврора.

— Курдов… да. Оба правительства воспользовались этим предлогом для того, чтобы перекрыть границу и начать сеять по всей округе ужас. Курды в большинстве своем тоже далеки от религии, и это действует властям на нервы. — Пентесилея выпустила плотный клуб ароматного дыма. — Вы должны рассказать о нас у себя в стране, иначе мы скоро исчезнем, и этого никто не заметит. Они только этого и хотят. Но вы не сказали мне, зачем сюда явились. У меня такое подозрение, что не на экскурсию.

— Я ученый, специализируюсь на эндокринологии. Подруга, работающая в научном журнале, рассказала мне, что турецкое правительство, желая избавиться от последних амазонок, устроило неподалеку от района их компактного проживания хранилище токсичных радиоактивных отходов. Оно надеялось, что это их убьет, но на самом деле радиация вызвала что-то вроде мутации и еще более усилила сопротивляемость их организма. Я хочу проверить этот слух и понять, что же на самом деле произошло с их кровью на клеточном уровне.

Пентесилея расхохоталась.

— Что тут смешного? — немного обиженно спросила Аврора.

— То, что вам это рассказала подруга! Ведь в тот журнал написала я! Как будто бросила бутылку в море. Я хотела, чтобы мир узнал о нас, и написала в научные журналы нескольких стран.

— Вы знаете столько языков?

— Семь. Здесь это обычное дело, мы же должны иметь возможность вести с врагами диалог, будь они турками, русскими, иранцами, англичанами или даже французами. Я ждала, что это откровение вызовет какой-то резонанс, и была разочарована, когда ничего не произошло.

— Журналисты обязаны проверять достоверность информации. Если они сюда приезжали, их, вероятно, останавливала полиция. Как и меня.

Пентесилея насмешливо посмотрела на нее и, словно не расслышав ее слов, добавила:

— Я очень рада, что вы здесь, доктор Каммерер. Я отвечу на все вопросы и помогу всем, чем смогу. — Она выпустила дым, потушила сигарету о стол и посмотрела в окно, чтобы проверить, не улучшилась ли погода. — Идемте.

Аврора увидела, что у входа в кафе собралось множество женщин. Их лица выражали враждебность. Пентесилея пошла вперед, не обращая на них внимания. Перед ней вдруг вынырнула Диана и попыталась удержать. Женщины вновь стали ругаться на своем языке, и вдруг Пентесилея схватила Диану за плечо, подставила подножку и повалила ее на землю.

Она склонилась над хозяйкой кафе, бросила ей в лицо какую-то фразу, затем встала перед остальными, словно бросая им вызов.

Ни одна из них вперед не вышла. Тогда Пентесилея произнесла перед ними речь, после чего все, хотя бы внешне, согласились пропустить их и дать возможность продолжить свой путь.

— Не думала, что мой приезд вызовет столько враждебности, — извиняющимся тоном произнесла Аврора.

Хозяйка кафе за их спинами по-прежнему лежала на земле.

— Диана так и не поняла, что хуже всего для нас не умереть от радиоактивных отходов, а жить, если весь мир и Дальше будет не знать о нашем существовании. Все эти девушки живут очень недолго. Из соображений безопасности они предпочитают тихо уходить при тотальном безразличии со стороны окружающих. Но не я. — Пентесилея подвела ее к пещере, в которой была обустроена конюшня. — Что касается меня, то я не считаю нужным что-либо скрывать. У меня на этот счет есть собственная теория, которая сводится к трем словам: «Понятливый да поймет». Если вы даже выдадите тайну того или иного знания кретину, он все равно не будет знать, что с ней делать.

Не удосужившись поинтересоваться у гостьи, умеет ли она ездить верхом, Пентесилея указала ей на лошадь, сама оседлала великолепного рыжего жеребца и пустила его галопом. К счастью, Аврора еще сохранила отдельные воспоминания об уроках верховой езды, поэтому погнала своего скакуна вдогонку за первым, пока тот не скрылся за горизонтом.

55. Энциклопедия: Амазонки

56

Хоботок москита глубоко вонзился в кожный покров Давида, но приступить к процедуре выкачивания крови он не успел — его прихлопнула широкая ладонь. Вокруг молодого француза, бледного и обильно потевшего, роем кружили его собратья. Он пытался не обращать на них внимания, сосредоточившись на своей экспедиции по поиску «Ба’са’ба’ба’нги’йи, необходимой для его Ма’джобы».

Спасшая его девушка шла впереди. Он ее догнал:

— Скажите, где вы научились так хорошо говорить по-французски?

— Странно для «дикой пигмейки из джунглей», правда?

— Я этого не говорил.

— Зато подумали.

— И каков же ответ?

— Я защитила докторскую степень по ботанике в университете Париж-Юг XI, научный центр Бюр-сюр-Иветт. В своем выпуске была лучшей. Специализировалась на лианах.

При этих словах она срубила огромную лиану, преграждавшую им путь.

Теперь Давид другими глазами взглянул на девушку, босиком шагавшую по опавшим листьям:

— Докторская степень по ботанике? Специализировались на лианах? Сколько же вам лет?

— Тридцать один. А вам?

— Хм-м… Двадцать семь.

— В таком случае я старше вас, и вы должны проявлять ко мне уважение. Вы расист, би’пеНе Уэллс?

Вновь застигнутый врасплох, молодой человек закашлялся.

— Нет, конечно же нет, иначе меня бы здесь не было. Более того, я выступаю в защиту вашего дела.

— С научной точки зрения расизм представляет собой глупость. Тот факт, что человек родился в той или иной семье либо стране, обусловлен исключительно случайностью и не имеет ни малейшего отношения к личным достоинствам и заслугам. Как и красота.

— Красота?

— На мой взгляд, это величайшая несправедливость. Люди критикуют богачей, которые спят с красавицами. Но чтобы быть состоятельным, нужно прилагать усилия или, как минимум, грамотно распоряжаться семейным наследием. Но если человек уродлив от рождения, пиши пропало. К нему всегда, во всех без исключения цивилизациях, будут относиться как к парии. — Она перерубила лиану. — Вы верите в равенство между людьми, би’пеНе Уэллс?

— Разумеется.

— Вы заблуждаетесь. Мужчины и женщины, к примеру, очень отличаются друг от друга. Женщины воспринимают значительно больше информации, потому что их чувства в десять раз более развиты, чем у мужчин. Вам известно, что оргазм женщины в десять раз острее, чем оргазм мужчины? И рецепторов на коже у них тоже в десять раз больше.

— Ну…

— И какую такую биологию вы изучали в своем университете? — с упреком в голосе спросила пигмейка.

— Ваши слова очень понравились бы одной из моих коллег, она как раз отстаивает гипотезу, в соответствии с которой женщины представляют собой будущее нашего вида.

Чтобы одолеть на редкость упрямую лиану, девушке пришлось рубануть по ней несколько раз.

— Женщины представляют собой будущее человечества по той простой причине, что гаметы, несущие в себе мужские черты, становятся все более и более хрупкими. Эта тенденция неизбежна: все виды проходят через процесс феминизации, чтобы повысить сопротивляемость и развить способности к адаптации. По логике вещей, люди в процессе эволюции должны прийти к тому же, к чему пришли муравьи, то есть к обществу, на 95 % состоящему из женских и бесполых особей и на 5 % — из субтильных мужских.

— Теперь вы говорите, как мой дед. Он был большой специалист по муравьям.

— Это из-за него вы здесь?

— Частично. Он полагал, что человек будущего должен проявлять тенденцию к сходству с муравьями. Становясь все меньше и общительнее, укрепляя связи с социумом, проходя через процесс феминизации. За 120 миллионов лет они, вероятно, преодолели все кризисы, с которыми нам только-только предстоит столкнуться, и в конце концов сделали правильный выбор, обеспечивший им выживание, в то время как огромное число видов, допустивших в этом выборе ошибку, исчезли без следа…

Мачете девушки прорубало проход в растительности, которая становилась все гуще и гуще.

— Значит, вы тоже разделяете эту точку зрения, которая представляется… как минимум… эксцентричной?

— Так оно и есть, это тема моих научных изысканий.

— Ага, теперь я понимаю, почему муравьи питают к вам такую «любовь», — иронично заметила она. Тыльной стороной ладони девушка раздавила большого паука. — Вам, би’пеНе Уэллс, повезло, что мы встретились. Как вы, вероятно, догадываетесь, мой народ не называет себя «пигмеями». Слово «пигмей» происходит от греческого pigmaios, что означает меру длины, соответствующую локтю. Впоследствии этот термин стал применяться в отношении этнических групп, средний рост которых не превышает полутора метров. Между собой мы именуем друг друга «тва», что означает «люди». Но у нашего племени есть более точное название, «Тва Маку’нда», что переводится как «люди-муравьи». Это имя мы взяли себе потому, что гордо считаем себя самыми низкорослыми пигмеями.

— Почему вы завели разговор о расизме?

— Мы являемся единственным народом, в отношении которого статус человеческих существ до конца не «прояснен». Для банту, являющихся в Конго титульным этносом, мы таковыми не являемся. Они признают нас официально лишь под давлением Запада, защищающего нас для очистки собственной совести. К тому же для большинства чернокожих народов Африки мы — «полуобезьяны». Банту нас так и называют. На их предприятиях, где работают пигмеи, до сих пор применяются телесные наказания. На прошлой неделе банту забил пигмея до смерти за то, что тот «нагло» посмотрел ему в глаза. Они называют это «устроить порку». А солдаты национальной армии до сих пор верят, что, предавшись содомии с пигмеем, можно стать неуязвимым для пуль.

— Вы шутите?

— Хотелось бы, чтобы это была шутка, но дело получило общественную огласку после показаний солдата 85-й бригады, которые он дал не далее как месяц назад. Как видите, я могу быть точной и конкретной. В более общем смысле все банту полагают, что имеют полное право насиловать пигмейских женщин. Считается даже, что это лечит от приступов… люмбаго.

— Не знал что в разгар XXI века все еще существует такая дикость.

— Банту относятся к нам как к некоему «сексуальному скоту», и когда кто-нибудь обращается с жалобой в конголезский комиссариат, ее даже никто не регистрирует. И кому до этого есть дело? Правительство Демократической Республики Конго запрещает организации «Врачи без границ» заниматься нашим лечением. Очень немногие осмеливаются забираться так далеко в джунгли. Даже в ООН с большой неохотой признают, что мы — жертвы расизма. Ведь обвинять африканцев в расизме неполиткорректно!

— Вы не преувеличиваете?

— Месяц назад в рамках панафриканского фестиваля состоялся большой концерт, собравший в Браззавиле представителей музыкальных направлений всех культур и общественных формаций. И единственными, кому не заплатили, была группа пигмеев-полифонистов. А в плане размещения организаторы фестиваля не придумали ничего лучше, как поселить их в муниципальном зоопарке, утверждая что «пигмеи чувствуют себя уютнее среди диких животных, чем в гостиничных номерах, где они воруют все, что плохо лежит»…

Давид закусил нижнюю губу.

— Но и это не самое худшее. Об их пребывании в зоопарке стало известно, и они оказались чем-то вроде аттракциона. Хлынувшие туда туристы бросали музыкантам сквозь решетку арахис. И это было не в 1900 году, а несколько месяцев назад!

— Я не знал.

Девушка остановилась, сжав в руке мачете, с трудом сдерживая гнев:

— Кому есть дело до пигмеев? Нам грозит вымирание, как пандам и серебристым нутриям. У нас даже нет паспортов.

Она взмахнула мачете и рубанула им по кусту.

— Но если вас до такой степени превратили в маргиналов, то как вам удалось получить образование во Франции?

— В любой системе рано или поздно появляются люди, для которых движущей силой становятся трудности. Когда мне исполнилось шестнадцать лет, я ушла из племени, руководствуясь одним желанием: отправиться во Францию. Я совершила побег и долго шла на запад, в то время как мои соплеменники двигались на восток. Вышла на дорогу, добралась до автозаправочной станции и затаилась там, дожидаясь удобного случая. Наконец увидела машину с би’пеНе, белыми. Это была французская киногруппа, снимавшая документальный фильм о попугаях. Не зная их языка, я предложила им свою помощь. Они согласились. Я стала указывать им лучшие места, где можно найти самых редких птиц, и вскоре стала для них незаменимой. В качестве вознаграждения я попросила их научить меня говорить, читать и писать на их языке. И поскольку у меня был очень мощный стимул, учеба пошла быстро. — Дорога стала лучше, и они пошли быстрее. — Затем я ухитрилась влюбить в себя самого маленького из них. Он убедил своих коллег, и они буквально в лепешку разбились, чтобы я получила документы, и увезли меня в Европу. Благодаря их помощи я получила статус политического беженца.

— И вышли замуж за своего приятеля?

— Этот би’пеНе был для меня как первая ступень ракеты — оказавшись на орбите, я его бросила. Дождалась документов, записалась на биологический факультет, получила комнату в общежитии и только тогда сообщила ему, что наши отношения продолжаться не могут. Он впал в депрессию.

— Вы не очень-то добры.

— Природу тоже не назовешь доброй. Ее образ действий — это четко определенное сотрудничество, в любовь до гроба верят лишь наивные простаки. Этот человек мне помог, я его любила, но это нас ни к чему не обязывает. Чтобы опустить руки, вам, французам, нужно совсем чуть-чуть. Вы слишком изнежены. Да и потом, вы погрязли в рутине. Вам нужно, чтобы завтра обязательно было похоже на сегодня, иначе вы пропали.

— Не стоит обобщать. Не будьте тем же расистом, только наоборот.

— Приступив к учебе, я стала жадно стремиться к знаниям. Для меня каждая лекция была подарком. Когда я узнала, что Земля круглая, это для меня стало откровением, а тот факт, что точки на небе представляют собой другие солнца, привел меня в восторг.

— Немудрено.

— Свое время я проводила за чтением, затем стала проводить эксперименты с растениями, то есть заниматься своей специализацией. Преподаватели меня обожали, я была лучшей. Я обладала практическими знаниями о лесе, которые приводили их в восторг. Годы, проведенные в этом парижском университете, были для меня просто восхитительными. У меня было несколько любовников, которые были со мной не из-за внешности, а из-за ума. От них я часто слышала, что с другими женщинами им скучно. — Девушка расхохоталась. — Комфорт и вольготные условия существования отупляют человека. Вы избалованные, пресыщенные дети.

Эти ее откровения Давида впечатлили.

— Как вас зовут? — спросил он.

— Ага, наконец-то вы задали мне этот вопрос… Меня зовут Нускс’ия.

— Значит, фамилий у вас нет? А что же записано в вашем паспорте?

— Нускс’ия Нускс’ия.

— А по окончании учебы вы, стало быть, вернулись сюда?

— Судьба бросила мне вызов: доказать, что добиться успеха вполне возможно, даже у би’пеНе. Но зов леса оказался сильнее. Через некоторое время автомобили, бетон, пластмасса, безвкусная еда, лишенные запахов люди, прохожие, нервничающие из-за малейшего пустяка, — все это стало казаться мне мелким и суетным. У меня возникло желание вновь обрести свой лес, его ароматы, краски, растения и животных. Здесь — живительная сила. От парижской земли не исходит никакой энергии. Шагая по асфальту, ты ничего не чувствуешь. Когда же я хожу босиком здесь, по лесу, мои «батарейки» перезаряжаются.

— И благодаря этому у вас развился иммунитет от болезней?

— Даже от психических расстройств. У нас нет ни депрессий, ни анорексии (еда достается слишком трудно, чтобы ею пренебрегать), ни шизофрении, ни паранойи, ни неврозов, ни серийных маньяков-душегубов. Мы по достоинству ценим выпавший на нашу долю шанс жить и пребывать в контакте с биосферой и поэтому убиваем лишь для того, чтобы выжить. — При этих словах она раздавила пяткой змею. — Да и потом, наш мозг работает быстрее. Вы знаете, что у современного человека объем мозга на 10 % меньше чем у пещерного?

— И как вы это можете объяснить?

— Вы лишь используете свои машины с кнопками, рукоятками и циферблатами и больше ничего делать не умеете. Вы утратили умение, сноровку, ловкость. Ваши пальцы больше не могут завязывать узлы, глаза — вглядываться в горизонт, уши — распознавать пение птиц. Вы хотя бы раз их слышали? Ваши радиоприемники и телевизоры работают безостановочно, занимая собой все аудиовизуальное пространство. Вы больше не умеете охотиться, ткать, разводить огонь, идти по следу, наблюдать за облаками, чтобы предсказывать погоду. Ни один из вас не в состоянии самостоятельно изготовлять предметы повседневного обихода. Вот потому-то я и вернулась в «свой» лес.

Теперь Нускс’ия предстала перед Давидом в новом свете.

— Спасибо.

— За что, би’пеНе Уэллс?

— Во-первых, за то, что спасли мне жизнь, а во-вторых, что изложили свое видение мира. Я очень рад, что оказался здесь, рядом с вами. Я чувствую себя жадным до знаний студентом вашего лесного университета — точно таким же, каким вы когда-то были в нашем университете Париж-Юг.

— Главный колдун сказал, что вы здесь не случайно. Он говорит, что вы должны спасти мир. Это важно, поэтому я должна вам помогать. — Молодая женщина удержала его, не давая наступить на большую лепешку навоза: — Осторожно! Лепешка ба’са’ба’банги’йи.

— Да что же такое эта ваша басабабанг… как там ее?

57

Лошади галопом неслись вперед, на ветру развевались их гривы.

Аврору никогда еще не охватывало такое неистовое ощущение свободы. То немногое, что она узнала от скакавшей впереди рыжеволосой женщины, приводило ее в восторг.

Небо потемнело. Из-за пелены облаков показалась луна. В синеватом сиянии ночного светила окрестный пейзаж изменился. Высокие, тонкие, выкованные ветром столбы из скальной породы, известные как «худу», или «дымоходы ведьм», напоминали собой высеченные из камня, торчавшие из горы тела.

Амазонка погнала коня к покатому холму. Дороги, по которым она вела Аврору, становились все более и более обрывистыми. За очередным поворотом тропы Пентесилея вдруг остановилась, спрыгнула на землю, привязала поводья к кусту и предложила француженке последовать ее примеру.

Стоявшие перед ними стеной густые заросли скрывали собой вход в тоннель. Пентесилея зажгла факел. То же самое сделала и Аврора.

Женщины спустились в лабиринт каменных коридоров с вырубленными кое-где ступеньками. По мере их продвижения вперед все громче и громче звучала какая-то песня.

Кроме того, Аврора услыхала вдали глухое жужжание. Затем в конце тоннеля забрезжил свет.

Они оказались в сводчатой пещере, освещенной сотнями факелов, где одетые в воздушные желтые тоги женщины возносили молитву перед скульптурой, изображавшей пчелу. В четырех углах зала громоздились гнезда этих насекомых. Маленькие создания кружили в воздухе, от движения их крыльев по пещере распространялось жужжание, служившее для молитвы женщин фоном. В центре прямо в скале был выдолблен бассейн с водой.

При появлении двух девушек амазонки петь перестали. Жрица в желтой тоге, на вид самая старшая из всех, вышла вперед и, показав на француженку, о чем-то спросила Пентесилею на своем языке. Тон их разговора стал накаляться, и в голосе Пентесилеи, как и при встрече с хозяйкой кафе, появились угрожающие нотки. Пожилая женщина подошла к Авроре и с ярко выраженным акцентом спросила:

— Зачем вы сюда явились?

— Она приехала чтобы попытаться понять, почему мы не умираем от токсичных радиоактивных отходов, — ответила за нее Пентесилея.

— Я говорю не с тобой, я задала вопрос вам, мадемуазель.

Молодая женщина улыбнулась:

— На самом деле я приехала для того, чтобы подготовить доклад о том, кем вы на самом деле являетесь. Кроме того, я также хочу продемонстрировать, что вы представляете эволюционный путь, по которому может пойти все человечество. Наконец, я хочу показать, что мир, состоящий исключительно из женщин, может функционировать без каких бы то ни было проблем.

Жужжание пчел стало тише.

— И что вам известно о наших проблемах?

— Если вы прячетесь, если вас так беспокоит мое присутствие, значит, официальные власти доставляют вам массу неприятностей.

— Пентесилея XII — прямая наследница царицы Пентесилеи, победившей Ахиллеса во время осады Трои. В Пентесилее XII течет кровь наследниц трона. Мы уважаем ее как нашу царицу и то символическое могущество, которым наделяет ее этот титул. Но я — Великая Жрица. Во время нынешней церемонии мы возносим молитвы Гайе, прося ее успокоиться после вчерашнего смерча. Думаю, вы понимаете, что мы, в отличие от нашей царицы, считаем, что вам тут делать абсолютно нечего. Что же касается радиоактивных отходов…

Снова раздался гул тысяч пчел.

— Я хочу, чтобы она совершила священное омовение, — заявила Пентесилея.

— Это невозможно.

— И тем не менее так будет.

— Почему?

Царица вплотную подошла к жрице и прошептала:

— Потому что я верю в знамения. Она появилась на следующий день после смерча, как в пророчестве Иштар. Поэтому я требую, чтобы был проведен ритуал «Священного общения».

— Вместо церемонии успокоительных молитв? — удивилась жрица.

— Антигония, разве не ты мне как-то сказала: «Если ребенок плачет, может, он хочет общаться?»? Думаю, эта женщина — посредница, которую Гайя послала нам, чтобы мы могли наладить с ней контакт. Сегодня же. Посмотри на цвет ее глаз. Они золотистые, именно так говорится в пророчестве. Неужели ты рискнешь оттолкнуть ту, которая вполне может оказаться избранной?

Жрица глубоко вздохнула:

— Сначала проверим, будет ли она принята. — И, повернувшись к гостье, приказала: — Раздевайтесь.

Аврора медленно сняла с себя одежду, оставшись в трусах и лифчике.

— Полностью.

Она подчинилась.

Антигония принесла кувшин с каким-то пахучим веществом и обмазала им обнаженное тело девушки. Затем взяла из другого кувшина ложку красной кашицы и заставила Аврору ее проглотить. Проваливаясь в желудок, кашица, хотя и была холодной, обожгла горло.

Пентесилея прошептала ей:

— Что бы ни случилось, не шевелись, не кричи, старайся не плакать. И не вставай с колен.

Аврора заставила себя успокоиться, со страхом ожидая дальнейшего развития событий.

Вдруг к ней подлетела пчела, села на лоб, спустилась к кончику носа, переползла на губы, с них на подбородок и вновь поднялась к мочке уха, словно исследуя какое-то Растение. Затем к ней присоединилась еще одна.

Вскоре Аврору уже покрывали тысячи пчел. Казалось, что на ней коричневая копошащаяся шуба. Она по-прежнему стояла на коленях и не шевелилась. Даже когда одна из пчел ужалила ее в сосок, она лишь вздрогнула. Затем ее стали жалить и другие пчелы. Будучи специалистом по эндокринологии, она вспомнила лекции по химии: пчелиный яд может оказаться смертельным лишь в том случае, если у человека на него аллергия. Но к ней это не относилось. Через прозрачные крылья пчел, сидевших на ее веках, она различила Пентесилею, знаками призывавшую ее терпеть. Насекомые жалили ее и жалили, затем вдруг взлетели в воздух и вернулись в свои гнезда в четырех углах зала.

Антигония подошла к Авроре и сказала на ухо:

— Вы хотели знать, как мы получили иммунитет от радиации? Ну что же, частично ответ вы уже получили. Человеку лучше все испытать на себе. Как говорится, «что вас не убивает, то делает сильнее». Поэтому вы либо станете неуязвимее, либо умрете.

Аврора почувствовала, как сердце сжалось у нее в груди.

— Держись! — сказала ей рыжеволосая царица.

В глазах у Авроры помутилось. Голос Пентесилеи вдруг стал далеким. Во взгляде Антигонии смешивались жалость и осуждение, Пентесилея смотрела с некоторым разочарованием. Сердце билось в странном ритме, то замедляясь, то ускоряясь.

Жужжание пчел стало оглушительным.

Here is the end, успела подумать она перед тем, как рухнуть без чувств.

58. Энциклопедия: Пчелиный яд и лекарственные препараты

59

Глаза зверя налились кровью, ноздри раздулись, он рычал и брызгал слюной. Издавая грозный рев, он неистово молотил своими длинными лапами по кустам. Сзади приближались крики преследователей.

Давид Уэллс был одним из тех, кто ломал сухие деревяшки, таким образом принимая участие в облаве. Воины-пигмеи окружили жертву и теперь угрожали ей металлическими наконечниками копий. Ба’са’ба’ба’нги’йя была гориллой, в данном случае самцом как минимум двухметрового роста. Он вращал сжатыми в кулаки руками и в виде устрашения бешено колотил по земле. По знаку возглавлявшей охоту Нускс’ии пигмеи затянули какую-то резкую, прерывистую многоголосную песнь, которая животному пришлась явно не по душе. Женщины набросили на гориллу сеть. Тон голосов стал выше и пронзительнее. Чем больше они пели, тем больше неистовствовал зверь.

Затем из толпы охотников вышел молодой пигмей. Подросток взмахнул копьем.

— Это его посвящение, — шепнула Нускс’ия Давиду, и объяснила: — Вот так маленькие и побеждают больших.

Подросток напустил на себя грозный вид, но горилла вдруг разорвала сеть.

«Прекрасный пример адаптации приматов к людям, которую те явно недооценивают», — подумал Давид.

Вырвавшись из сковавших его пут, самец встал напротив подростка, чтобы продемонстрировать, что он сильнее и ничего не боится. Другие охотники тут же бросились товарищу на помощь, но горилла вдруг схватила копье и сломала его пополам как обыкновенную веточку. Затем круговым движением своих огромных рук оттолкнула всех, кто оказался в зоне досягаемости.

Подросток был парализован страхом. Охотники и их добыча стояли лицом к лицу, и никому из них не удавалось добиться решающего преимущества.

Тогда Давиду пришла в голову мысль. Он показал горилле плод и стал его демонстративно есть, бросая ей вызов. Из носа зверя брызнула слизь. Давид показал ему еще один. Горилла бросилась вперед, разбросав охотников, но француз положил плод в металлический кувшин, прикованный цепью к дереву. Засунув внутрь руку, обезьяна его схватила, но вытащить обратно кулак с зажатым в ней предметом не могла. Она дернула руку, но кувшин ее не пускал.

Отпускать плод горилла, дошедшая до крайней степени раздражения, не желала. Глаза ее полыхали гневом. Тогда Давид спокойно взял большой камень, встал позади животного и ударом по затылку уложил его на месте.

Теперь подросток-пигмей мог разить обезьяну сколько угодно. Что он и сделал, издав победоносный крик.

— Ловко, — прошептала Нускс’ия.

— Об этой уловке я вычитал в «Энциклопедии», написанной моим предком, Эдмондом Уэллсом.

— Стремление к обладанию представляет собой ловушку получше, чем наши сети и копья, — признала молодая женщина. — Подумать только: чтобы обрести свободу и сохранить жизнь, ему было достаточно лишь разжать руку и отказаться от плода.

— Это лучшая иллюстрация того, что порой от добычи нужно отказаться. Ловушка, основанная на желании сохранить то, что нам якобы принадлежит.

Через несколько минут шестеро мужчин, привязав грузную добычу к большой ветке, понесли ее на плечах, затянув еще одну многоголосную песнь, металлические нотки которой по сравнению с предыдущей были несколько ниже.

Вернувшись на стойбище, подросток потряс головой гориллы в воздухе и отдал ее колдуну Майе’мпе. Старик поздравил его, подарил колье с ножом для чистки овощей в виде подвески, осмотрел добычу, отгоняя мух, уже норовивших сесть на нее, схватил мачете и рассек череп животного, как кокосовый орех.

Затем столовой ложкой зачерпнул немного мозга, с видом знатока его попробовал и положил в миску. В этой вязкой розовой субстанции, казалось, еще билась жизнь. После этого Майе’мпа взял лиану и какой-то корешок, разложил их по мискам и с помощью пестика стал измельчать до тех пор, пока в первом случае у него не получилась кашица, а во втором — порошок.

Давид следил за всеми этими приготовлениями с неослабевающим интересом. Он подумал, что это напоминает собой перуанскую церемонию приготовления аяхуаска. Там шаман тоже смешивает субстанции двух растений, совместно обеспечивающих психотропный эффект, которого ни одно из них, взятое отдельно, дать не может. Колдун Майе’мпа соединил вместе порошок корешка, кашицу лианы и мозг гориллы, которые образовали собой охряного цвета массу, пахнущую кровью и перцем.

— А для чего служит мозг гориллы? — спросил Давид.

— Всего лишь для вкуса, — прошептала Нускс’ия.

— Вот как? Неужели нельзя было сделать то же самое без мозга гориллы?

Нускс’ия даже не потрудилась перевести:

— За кого вы нас принимаете, би’пеНе Уэллс? Когда мы срезаем лиану, извлекаем из земли корешок и убиваем гориллу, их нужно есть. Все это мы сделали для вас. Так уважайте проделанную работу, вы не в ресторане!

Давид опять посмотрел на месиво, затем на обезьянью голову. Ее глаза были по-прежнему открыты, язык свешивался на бок. Череп напоминал собой наполовину выеденное яйцо всмятку. Молодой человек подумал о том, что таково наказание для тех, кто не смог или же не захотел эволюционировать. Эта человекообразная западная горилла, много крупнее и сильнее, чем Хомо сапиенс, была принесена в жертву без всякой на то необходимости — потому что не смогла научиться укрощать огонь, изготовлять инструменты, не придумала сети, копья с металлическими наконечниками и яд. Глядя на зияющий череп, Давид подумал, что западная горилла не совершала фундаментальной ошибки в плане выбора направления эволюции вида. Она просто забыла о необходимости развиваться, довольствуясь благополучной жизнью, питаясь и воспроизводя потомство благодаря преимуществам, которыми ее наделяла недюжинная мышечная сила.

Горе тем, кто позволяет себя обогнать в эволюционной гонке на выживание. Те, кто остается позади, превращаются в ингредиенты, предназначение которых — сделать кашицу не такой горькой…

Давид вспомнил, как он читал в «Энциклопедии относительного и абсолютного знания», что еще до обезьян та же самая судьба постигла и лемуров. Единственная их ошибка заключалась в том, что они «устарели». И когда появились первые обезьяны, они проявили себя более агрессивными, более плотоядными, более сплоченными, чем лемуры, которым не оставалось ничего другого, кроме как в массовом порядке бежать на остров Мадагаскар.

Колдун окунул в охряную массу три пальца с черными ногтями и протянул ее молодому человеку:

— Вы должны это съесть, би’пеНе Уэллс.

Давид застыл в нерешительности, закрыл глаза и с гримасой на лице приблизил губы к крючковатым пальцам старика. В этот момент ему пришло в голову, что он может задержать кашицу во рту, заложив в промежуток между десной и щекой, а затем дождаться момента, когда ее можно будет выплюнуть (подобно тому, как он в детстве поступал с ненавистным ему красным мясом). Но увидел, что сзади за ним наблюдали другие пигмеи.

Колдун повторил слово, которое без всякого перевода означало:

— Ешь!

Молодой человек приоткрыл рот, и три пальца с длинными ногтями впихнули ему в глотку вонючую массу. Отвратительная смесь обволокла собой язык и нёбо. Он проглотил ее и стал ждать.

Колдун Майе’мпа выглядел довольным.

Давид почувствовал, что в желудке у него что-то словно завозилось, и его вдруг вырвало прямо на глазах у Майе’мпы. Тот отнюдь не растерялся и вытер кашицу.

Нускс’ия подошла к Давиду и прошептала:

— Это нормально. Вначале Ма’джоба всегда воспринимается немного тяжело. Не волнуйтесь. Попробуйте еще раз.

Колдун вновь погрузил свои крючковатые пальцы в охряную массу. Давид не сводил глаз со сложенной чашечкой руки, наполненной субстанцией с резким запахом, затем дал запихнуть ее себе в рот. Он сделал глоток, его затошнило и опять вырвало.

— Мне очень жаль, но думаю, что это не сработает, — заявил молодой человек, пытаясь встать и испытывая отвращение к запаху собственной блевотины, заполонившему собой помещение.

Нускс’ия твердо взяла его за руку. Заставила опять сесть, затем деревянной ложкой зачерпнула из черепа еще мозга, который из розового превратился в коричневый.

— Мозга было недостаточно, — заявила она.

И чтобы получить однородную массу, смешала первоначальную кашицу с этим серым студнем.

— Если вас стошнит опять, я выдавлю горилле глаза и добавлю их сюда — тогда Ма’джоба будет лучше хрустеть на зубах.

Этой фразы оказалось достаточно, чтобы убедить Давида. Он одним махом сделал большой глоток. Колдун Майе’мпа подал Нускс’ии знак. Та взяла некое подобие длинной трубки, заканчивавшейся на конце двумя полыми изогнутыми наконечниками, которые она вставила Давиду в нос. Затем раскурила расположенную посреди этой трубки головку, вдохнула дым и с силой выдохнула его в ноздри Давида. Тот закашлялся.

Лицо Майе’мпы расплылось, голос его зазвучал как издалека. Молодой человек потерял равновесие и стал клониться назад. Нускс’ия, оказавшись в нужном месте, смягчила его падение и повернула ему голову, чтобы он не задохнулся, если его опять вырвет.

По всему телу Давида пробежала дрожь, постепенно перешедшая в конвульсии. Открыв в последний раз глаза, он увидел склонившееся к нему лицо Нускс’ии.

Молодая женщина приблизила губы к его уху:

— Вы слышите меня, Давид?

— …ссшу… ввв… ас… — с трудом произнес он.

— Вы не должны полностью отключиться, вам обязательно нужно поддерживать со мной контакт. Это очень важно, слышите? Я буду говорить, а вы мне отвечать.

Она почти прильнула губами к его уху и стала говорить прямо в слуховой канал, чтобы заставить вибрировать барабанную перепонку.

— …контакт… да… — пробормотал молодой человек.

— Я не хочу, чтобы вы блуждали неизвестно где во времени и пространстве. Я ваш проводник, я вас не брошу, а вы не должны спать или впадать в неистовство, мы сейчас пересечем барьер сознательного, чтобы прикоснуться к бессознательному. Вы меня понимаете? Отвечайте.

— Да.

— Теперь я обращаюсь к вашей глубинной сущности, которая все знает сейчас и знала всегда. К вашему «вечному я», которое уходит корнями в прошлое, восходит к звездам и берет начало от первородной искры. Его зовут не Давид, у него множество имен и фамилий. И сейчас мы узнаем, как его звали раньше, хорошо?

— Да.

— В таком случае вы перенесетесь сознанием в один из уголков подсознания. Это место можно представить себе как какой-нибудь цвет. Когда я произнесу слово «ноль», вы окажетесь там. 10… 9… 8… вы подходите к коридору…

7, 6, 5… вы готовитесь войти… 4, 3, 2, 1… Ноль! Вы там. Видите белый коридор?

Давид нахмурился, затем расслабился:

— Да.

— Видите двери справа и слева?

— Да.

— Подойдите к любой из них. Что там написано?

— Там… там медная табличка с черными буквами.

— Читайте.

— «Сабрина Морено».

— Откройте дверь. Что вы видите?

— Я… я вижу пожилую женщину в больнице. У нее агония. Врач делает ей массаж сердца. Кто это?

— Это вы в прошлой жизни. Быстро закройте дверь. Последние мгновения часто бывают мучительны.

Давиду захотелось остаться и посмотреть, что будет дальше, но голос громче повторил приказ и он закрыл дверь.

— Идите дальше по коридору. Что вы видите?

— Двери… с одной и с другой стороны. С табличками, на которых написаны имена.

— Читайте.

— «Мишель Пелисье».

— Откройте дверь.

Давид повернул ручку и увидел человека в мундире французского солдата времен Первой мировой войны. Прозвучал свисток, все мужчины выскочили из окопа и с криком бросились вперед. Человека, которым когда-то был он, в грудь ударила пуля, остановив в самый разгар этого стремительного порыва. Он схватился за сердце, из которого через ткань хлестала кровь, и упал навзничь.

— Ну что? Что там происходит?

— Я… меня… мне в сердце только что попала пуля… — ответил он.

— Возвращайтесь. Вы уже поняли: эти двери ведут к последним мгновениям жизни тех, чьи имена на них написаны. Открывать их все не нужно. Идите дальше.

Французские имена сменялись английскими, индийскими, китайскими, арабскими, греческими, майя. Затем и вовсе пошли совершенно незнакомые символы.

— Проходите вглубь. Что вы видите?

Лихорадочно ступая, он пошел дальше и оказался в самом конце коридора. Перед ним оставалась одна-единственная, последняя дверь.

— Я стою в тупике.

— За этой дверью находится ваша первая жизнь на Земле, — сообщила Нускс’ия, — она-то нас и интересует, ведь именно эта жизнь создала предпосылки для всех последующих.

Давид увидел на табличке странную надпись. Она представляла собой три рисунка, по-видимому соответствующие трем слогам.

— Вперед. Открывайте.

Ему было жутко вновь увидеть свою собственную смерть, но он преодолел этот страх и рывком распахнул Дверь. Над ним нависла масса воды, готовая в любое мгновение обрушиться вниз.

— Закройте! Быстро!

Он машинально подчинился, и вся вода самым волшебным образом осталась за дверью.

— Теперь можете открыть вновь, и мы выберем точный момент, чтобы вы нырнули в поток вашей первой жизни. Какая сцена для вас будет предпочтительнее?

— Я не понимаю.

— Каждая жизнь напоминает собой фильм, вы видели его последнюю сцену, но можете просмотреть все с начала. Но не с рождения — это долго и неинтересно. Здесь, как на DVD-диске, можно выбрать сцену посередине. Советую вам остановиться на чем-нибудь приятном.

— В таком случае в своей первой жизни я выбираю… самую красивую историю любви.

— Отличный вариант. Открывайте дверь.

Он опасливо открыл дверь, но на этот раз перед ним не возникло никакой стены воды — лишь подвесной мост, терявшийся в тумане.

— Я вижу мост.

— Он послужит для того, чтобы вы перебрались из настоящего в прошлое. Идите.

Давид осторожно двинулся по мосту, хватаясь за натянутые по бокам веревки.

Он пошел дальше, обернулся и не увидел за собой никакой двери.

В этот момент Давид почувствовал, что восприятие его изменилось. Дойдя до другого края моста, он обнаружил вокруг себя фантастический пейзаж, которого раньше даже представить не мог.

60

На чем я остановилась?

На своих дебютных опытах по сотворению жизни, благодаря которым у меня появились первые жильцы: бактерии, водоросли, вирусы…

В первозданном океане все эти соперничавшие между собой виды стали противоборствовать, пытаться сожрать друг друга и, таким образом, эволюционировать.

И по-настоящему ожесточились.

Их тактика оттачивалась, становясь все замысловатее и тоньше.

Вскоре произошло первое разделение на формы жизни «дичь» и формы жизни «хищники».

Дичь усиленно трудилась над своим умением убегать и прятаться, равно как и над способностью в больших количествах воспроизводить потомство.

Хищники же развивали зубы, мышцы, когти и яд.

Обычных хищников поедали суперхищники.

Суперхищников побеждали сверхсуперхищники: гигантские монстры с острыми зубами, могучими челюстями и отточенными плавниками.

Чем активнее хищники потребляли протеин своих жертв, тем больше развивались их мышцы, тем быстрее и безжалостнее они становились.

Другие виды, слишком медлительные, заметные или же воспроизводящие недостаточно потомства, были обречены.

С тех пор установились правила игры.

Они гласили следующее.

«Сильный поедает слабого».

«Быстрый поедает медлительного».

«Плотоядный поедает травоядного».

«Суперплотоядный поедает обычного плотоядного».

Океан превратился в своеобразную арену, где все боролись за то, чтобы убить другого и не быть убитым самому. И вот наступил день, когда одна рыба вышла из воды.

Это произошло 521 миллион лет назад. Ранним утром, на заре. Я перехватила мозговые волны и ощутила охватившую ее панику.

Она была травоядной и скорее относилась к категории жертв.

Она была ранена, но в последний момент сумела бежать и теперь была жива, несмотря на весь охвативший ее ужас.

Рыба оцепенела, ей было очень плохо.

Она пребывала в том же состоянии что и я, когда в меня ударила Тейя (ее «Тейя» была похожа на громадную акулу, вырвавшую из нее часть бока, точно так же как Тейя когда-то вырвала часть моей земной коры).

Порой ужас обладает способностью пробуждать.

Именно так эта пугливая рыба превзошла себя и все изменила. Движимая страхом, она вышла из воды и стала ползать на плавниках по суше.

Жизнь в ее теле укоренилась прочно, она выжила.

Рыба стала плодиться, дети ее приспособились к новой окружающей среде и развили в себе способность жить вне воды.

После этого подвига ее примеру последовали и другие неугомонные.

С тех пор жизнь стала приобретать все более и более сложные черты, ведь в плане действия земная среда давала гораздо больше возможностей, чем водная.

Так 475 миллионов лет назад появились снабженные корнями растения. Ими были водоросли, которые тоже решили рискнуть и выйти из воды. Вначале они устраивались по берегам, но затем двинулись в глубь суши. Водоросли стали травой и отправились покорять материк. Затем эстафету у травы переняли кусты, а у кустов — деревья, которые представляли собой самую могущественную и высокоорганизованную форму растительной жизни. Моя поверхность стала прирастать лесами.

Сначала я обросла зеленым пушком, затем шерстью и, наконец, мехом. Я покрылась плотным слоем густых лесов. После атмосферы и океана они стали моей третьей защитной оболочкой.

61

Пчелиное жужжание усилилось и стало оглушительным.

Аврора открыла глаза.

Я не умерла.

Она услыхала женщин, говорящих на своем языке, затем ее подняли чьи-то руки и опустили в бассейн. Вода была достаточно соленой для того, чтобы она могла держаться на поверхности. Девушке казалось, что тело превратилось в неодушевленный предмет, над которым парили мысли.

Пентесилея и жрицы сгрудились вокруг нее и стали касаться кончиками указательных пальцев. Вода была теплой. С дна бассейна просачивался затхлый запах серы. Сцену освещали факелы, в свете которых на своде пещеры плясали отблески воды.

Пение стало громче. Под потолком закружились пчелы.

И тогда жрица осветила еще один, новый участок пещеры, являя взорам огромный натуральный кварц, торчавший из земли прозрачным монолитом свыше десяти метров в высоту. Антигония включила прислоненные к кристаллу громкоговорители и с чувством произнесла:

— О наша планета, о наша Земля, о Гайя, мы, жрицы Иштар, присутствуем на церемонии общения. Когда-то мы уже входили с тобой в контакт. Этот смерч подсказал нам, что ты хочешь поговорить с нами, твоими дочерями. Наша посредница — чужестранка с золотистыми глазами. Она здесь. Она прошла обряд посвящения. Согласна ли ты говорить через нее? Мы слушаем тебя, о планета, о Гайя!

62

Веки Давида были опущены, но глаза двигались из стороны в сторону.

— Что вы видите, би’пеНе Уэллс? — спросила Нускс’ия.

— Я на каком-то пляже. Вижу человека — и знаю, что это я.

Молодая пигмейка перевела его слова.

— Что это за эпоха? В какой вы стране? Кто этот человек?

— Пока не знаю.

— А что вас окружает?

— Кокосовые пальмы… Странно.

— Почему?

— Они совсем крошечные. Это карликовые кокосы, не превышающие в высоту нескольких десятков сантиметров!

— Чем вы заняты?

— Купаюсь. Вокруг меня резвятся дельфины, но тоже очень маленькие, их даже можно принять за сардин. Кроме того, я могу прикоснуться и к другим обитателям моря. Это киты. Я играю с китом, который лишь ненамного больше меня. Но на самом деле это не они маленькие — кокосовые пальмы, дельфины и киты, это… я великан.

Изумленный Давид хотел открыть глаза, но Майе’мпа тут же положил ему на веки ладонь и запихнул в рот горсть охряной кашицы. Давид проглотил и успокоился.

Нускс’ия заговорила повелительным тоном:

— Чтобы ни случилось, главное — не открывайте глаза. Продолжайте. Вы говорили, что по размерам почти не уступаете киту?

— Меня окружают другие люди. Они все того же роста, что и я. В сущности, я от них ничем особо не отличаюсь. Мы все такие — намного выше деревьев.

— Вы знаете, где находитесь?

— На острове, который носит название Ха-Мем-Пта. По нашему календарю сейчас 3754 год.

Давид собрал свою волю, попытавшись сосредоточиться на нахлынувших ощущениях и мыслях. Затем на него вдруг снизошло интуитивное озарение.

— Мне кажется, что потом, много позже, это место назовут иначе… его назовут…

Его брови нахмурились.

— Как его назовут? — настаивала Нускс’ия.

— Атлантидой.

— А как зовут вас?

— Я не знаю своего имени, потому что называю себя «я». Думая о себе, говорю «я». Поэтому ответить на ваш вопрос не могу.

— Что вы чувствуете?

— Покой. Я размеренно дышу. Никогда еще не чувствовал себя так хорошо.

— Какое отношение это видение имеет к «треку» вашей «самой красивой в этой жизни любви»?

— Я ухожу с пляжа и направляюсь в город. Иду по широкой улице и поворачиваю направо, чтобы зайти в таверну.

— Опишите то, что вы видите.

— Вокруг столов сидят люди, нам в больших кружках подают благоухающий специями напиток. Смесь ароматов солода, меда и тмина. Я здороваюсь с другими посетителями, занимаю свободное место и с наслаждением пью, смакуя каждый глоток. Вдруг свет гаснет, и зажигаются огни сцены.

— Какой сцены?

— Раздвигается занавес. И появляется она. Это она.

— Она? Как ее зовут?

— Ее зовут «она», точно так же как меня — «я».

— И что она делает?

— Танцует пантомиму. Она изображает существо, которое извивается, ползет и постепенно выпрямляется во весь рост. Поворачивается, снимает с себя верхнюю одежду, являя взорам разноцветные трусики, похожие на крылья бабочки. Это танец превращения гусеницы. Она кружится, совершает пируэты и словно летит. Ее танец — это гимн трансформации живых существ.

— Хорошо, а что происходит сейчас? — с долей нетерпения спросила Нускс’ия.

— Мне кажется, что в танце она бросает в мою сторону мимолетные взгляды. Затем, закончив представление, подходит ко мне. Говорит, что она ученый, что знакома с моими исследованиями и хотела бы работать со мной.

— В чем заключается ваша работа?

Зрачки Давида под тонкой кожей век забегали быстрее.

— Я… специалист по уменьшению физических размеров людей.

Вдруг раздался какой-то грохот, за ним — резкий свист. Молодой человек не знал, происходило ли это в прошлом или в настоящем, здесь или там, в жизни Давида Уэллса или же атланта.

Нускс’ия приблизила губы к его уху:

— У нас непредвиденные затруднения. Вам нужно возвращаться. Визуализируйте мост. Вы идете по лианам, погружаетесь в туман и находите дверь. Оказываетесь в коридоре и двигаетесь в обратном направлении. Ноль, 1, 2, 3 вы идете по веревочному мосту…

Грохот вокруг стал громче, пигмеи бросились запихивать в мешки пожитки. Нускс’ия не отходила от Давида ни на шаг.

— 4, 5, 6… готовьтесь к возвращению сюда… 7, 8… когда я скажу 10, вы подойдете к двери с надписью «Давид Уэллс», толкнете ее и откроете глаза… 9 и 10!

Француз мгновенно пришел в себя.

Земля дрожала, с покрывавших хижину листьев сыпалась пыль, чем-то похожая на снег. Грохот доносился снаружи.

— Быстрее, для объяснений нет времени, нужно бежать, би’пеНе Уэллс, — сказала Нускс’ия.

Все еще немного одуревший, Давид на негнущихся ногах выбрался из хижины и увидел окутанные облаками черного дыма бульдозеры — этаких динозавров со стальными челюстями, сокрушавших тысячелетние шестидесяти метровые деревья, которые со стоном валились на землю.

Впереди ехала огромная махина, на которой красовалась надпись: «Газонокосилка».

Падая, деревья издавали треск, напоминавший предсмертный хрип.

— Да, теперь я знаю, откуда у меня это интуитивное стремление к сокращению размеров живых существ…

Нускс’ия схватила его за руку и потащила за собой:

— Теперь нас спасут только быстрые ноги. Бежим!

— Но куда?

Она показала рукой на восток — туда, где над пеленой тумана возвышались очертания треугольной горы:

— Вулкан Ньирагонго. Там бульдозеры нас не достанут. Для нашего народа он всегда был священен.

63

Ко мне обращается «круг человеческих умов».

Подобного не случалось уже давно.

Посмотрим где это.

На территории, которую они называют Турцией. В горах.

Недалеко от района, где я устроила смерч.

Вот оно, я их засекла.

Самки людей посылают мне волны с просьбой пообщаться способом, которому я очень давно обучила одну из них.

Я жду этого уже давно.

Вы должны прекратить буравить во мне дыры. Довольно с меня нефтяных скважин и подземных ядерных взрывов.

64

Они побежали по джунглям. Прямо перед ними высился курившийся Ньирагонго. Бульдозеры за их спинами продолжали неустанно уничтожать лес.

65

— О Гайя, вдохновившая нашу царицу Иштар, заклинаю, ответь нам. Скажи, почему ты насылаешь на нас смерч, почему гневаешься?

66

Вы ведете себя как паразиты. Как вши на собаке.

И вас слишком много. Выдержать столько паразитов псу не под силу. Он начинает чесаться.

Прекратите размножаться без счета.

Вы должны ограничить рождаемость.

8 миллиардов — это слишком.

Рожайте только тех детей, которых вы способны любить и поднять на ноги.

Это должно в огромной степени снизить перенаселенность.

67

Жрицы закрыли глаза и начали молиться, затем Аврора знаком велела им встать на колени вокруг исполинского кристалла, взяться за руки и сосредоточить все свои мысли на душе Земли, чтобы установить с ней обратную связь.

— Гайя, пожалуйста. Говори с нами, мы тебя слушаем. О наша планета. О Гайя! Ответь на наши молитвы, поведай о своих желаниях.

68

ЭЙ, ВЫ! ПОСЛУШАЙТЕ! ВЫ ЗАДАЕТЕ МНЕ ВОПРОС, ТАК БУДЬТЕ ЛЮБЕЗНЫ ВЫСЛУШАТЬ ОТВЕТ. УВАЖАЙТЕ НЕФТЬ — ЭТО МОЯ КРОВЬ. УВАЖАЙТЕ ЛЕСА. ЭТО МОЙ МЕХ. УВАЖАЙТЕ МЕНЯ, И Я БУДУ УВАЖАТЬ ВАС.

69

Мы слушаем тебя. Даже малейший знак с твоей стороны поможет нам тебя понять.

70

Они не слышат меня, потому что на самом деле не слушают. Вместо того чтобы говорить со мной как с индивидуумом, они видят во мне одно из своих божеств, и общение получается односторонним.

Дело плохо, но ничего не поделаешь. По крайней мере, среди них нашлись те, кто захотел ко мне обратиться. Явление достаточно редкое, и я это запомню.

Я ободрю этих девушек с помощью больших пузырей газа, содержащегося в скальной породе.

71

— Это чудо! Смотрите, Гайя отвечает нам!

Жрицы запели песнь радости и ликования, которая взмыла ввысь и зазвучала под сводами, освещенными факелами.

Тут заговорила Антигония:

— О Гайя, вот незнакомка с золотистыми глазами, которую ты ждала… Как тебя зовут?

— Аврора. Аврора Каммерер.

— Используй эту Аврору и говори с нами, как раньше: через кристалл, воду и пчел. О Гайя, мы тебя слушаем.

72

Так значит, это ты можешь меня слышать?

Тогда слушай меня внимательно, Аврора Каммерер. Скажи своим соплеменникам, чтобы они прекратили воспроизводить себе подобных в таких количествах. Отдавайте предпочтение качеству. Ваш вид нуждается в саморегуляции, так займитесь ею.

Аврора? Ты меня слышишь? Она ничего не воспринимает. И окружающие ее женщины тоже.

Все бесполезно.

Создать механизм общения — этого мало, его еще нужно… использовать в двух направлениях.

Я напрасно теряю время.

Эти люди не умеют слушать.

И даже если слушают, то ничего не слышат.

А если слышат, то ничего не понимают.

Между мною и ими такая широкая пропасть.

И они почти лишены способности видеть перспективу.

Они по привычке без конца воспроизводят те же модели и схемы, что и их родители. Живут культом прошлого. Но если бы их предки были такими уж одаренными, то не довели бы ситуацию до ее нынешнего состояния.

Им нужно перестать отчитываться перед родителями, они должны отчитываться перед детьми. Как им это объяснить? С помощью боли? До них доходит лишь тогда, когда случаются катастрофы, заставляющие их страдать. По правде говоря, выбора у меня нет.

Кому-то должно быть больно — либо им, либо мне.

73

Из конголезского вулкана Ньирагонго извергались султаны красного дыма. Но пигмеи, несмотря ни на что, упорно продолжали идти к нему.

Давид спросил у своей юной подруги:

— А если начнется извержение вулкана?

— Мы называем Ньирагонго «пупом земли», считая, что человек из него вышел и в него же должен вернуться. Ведь смысл любого бегства — в возвращении к исходному месту.

— К «исходному месту»?

— Когда ребенок начинает болеть, его кладут туда, где была закопана его пуповина. Так он получает возможность войти в контакт с тем периодом, когда был всего лишь зародышем.

От дремлющего вулкана дрожала земля.

— Здесь мы в безопасности, — заверила Нускс’ия.

И она показала на бульдозеры за спиной, которые вдруг остановились и сделали разворот.

— Почему?

— Потому что банту хоть и переняли европейские ценности, но знают, что вход в эту зону — для них табу.

Пигмеи обнажили мачете и стали прорубать в безбрежном океане растительности проход. Затем вышли на поляну, над которой возвышалось огромное одинокое дерево.

На глазах у Давида члены племени стали возводить из листьев хижины в форме полусферы. Жесты их были быстрыми, точными и эффективными.

— Теперь, би’пеНе Уэллс, вам надо отдохнуть.

— Нускс’ия, я приехал сюда в научных целях. Вы тоже ученая, и я обращаюсь к вам за помощью.

— Что вы хотите?

— Сделать анализ крови, чтобы посмотреть, отличается ли ваша иммунная система от нашей.

Он открыл рюкзак, вытащил из него какие-то принадлежности и подключил их и компьютеру. Нускс’ия села рядом и протянула руку. Молодой человек набрал немного ярко-красной жидкости и поместил ее в сосуд с маленькими стеклянными пластинами, предварительно капнув на каждую из них немного раствора, в каждом случае разного. И стал смотреть в микроскоп.

— Так я и думал! — заявил он. — Ваша иммунная система реагирует намного быстрее, именно поэтому вам не страшны ни малярия, ни лихорадка чикунгунья, ни лихорадка денге.

— Существует и другая причина, — ответила она, — мы живем в мире с лесом. Из чего самым естественным образом вытекает мирное сосуществование со всеми его обитателями, в том числе с насекомыми, даже с бактериями и вирусами.

— В подобные предрассудки я поверить не могу.

— А видения о вашей первой жизни благодаря сеансу Ма’джобы?

— Это может просто оказаться галлюцинацией, вызванной вашим наркотиком. Когда я курил марихуану, мне доводилось видеть пещерных людей. Фантасмагория и не более того.

Пигмейка, казалось, была на грани отчаяния:

— А муравьи?

— Мы же от них сбежали. В противном случае они бы нас просто сожрали.

— Они не причинили бы нам никакого вреда, ведь мы, как и они, живем одной общиной, тоже охотимся и собираем дары леса. И лес этот не уничтожаем. Переносить свое жилище на другое место, чтобы избежать истощения почвы, — вот в чем заключается урок, который нам преподают муравьи.

Земля опять задрожала, и из вулкана вырвалась новая порция клубов красноватого дыма.

— Если вы начнете воевать с москитами, они тоже объявят вам войну. Начнете воевать с деревьями — они будут защищаться. Начнете воевать с крохотными созданиями, проникающими в кровь, — они попытаются вас убить. Об этом известно любому животному. Действие порождает противодействие. Об этом универсальном законе забыл лишь урбанизированный человек, потому что перестал видеть природу, среди которой появился на свет.

— Это всего лишь слова. Химия гораздо интереснее.

— Вы такой же, как москиты, которые вызывают у вас столько презрения. У вас одно желание — пить кровь.

— Ваша кровь уникальна. Когда я найду ген, обеспечивающий вашу высокую сопротивляемость и, видимо, связанный с геном роста, моя теория будет доказана.

Они вышли на открытое пространство и увидели вулкан.

— Хотите вы того или нет, би’пеНе Уэллс, но влияние окружающей среды намного значительнее влияния генов. Ламарк был прав, создав свою теорию трансформизма. Все живущие на земле существа меняются под воздействием окружающей среды. Его предположения грубо противоречат Дарвину, который верил лишь в естественный отбор и выживание тех, кто лучше приспособлен.

Нускс’ия указала ему на цветок в форме насекомого:

— Взгляните на эту орхидею, по форме и запаху она в точности напоминает самку осы! Эта уловка служит для того, чтобы самец, полагая, что это одна из его соплеменниц, сел на нее и, таким образом, опылил. Но ведь у этого растения нет ни глаз, ни ушей, ни носа. И уж тем более мозга. Как вы на генном уровне объясните способность этой вот орхидеи принимать форму осы? Что это — каприз естественного отбора самых приспособленных или все же трансформация под воздействием окружающей среды?

— Ну…

— Это растение обладает разумом. Оно воспользовалось насекомым для того, чтобы воплотить в жизнь свой проект. В данном случае мы имеем дело с мышлением, но не с генетикой. Орхидея и оса заключили между собой соглашение. Любое действие положительного характера влечет за собой столь же положительную реакцию.

Давид наблюдал за группкой пигмейских женщин, которые развязали мешок, развели костер и стали готовить еду.

— Вы не согласны с Дарвином?

— Я согласна с Ламарком, автором первой эволюционной теории, в основу которой был положен трансформизм — теории революционной, сформулированной за несколько десятков лет до той, которую разработал Дарвин.

— Но ведь Дарвин…

— Дарвин утверждает, что одни рождаются сильными и выживают, в то время как другие появляются на свет немощными и поэтому исчезают. Это глупо. Лично я считаю, что мутировать в целях адаптации могут все живые существа. Без исключения. Вопрос лишь в мотивации… Или же в душевных качествах. Именно это и побуждает нас двигаться вперед.

В это мгновение она подошла к нему и поцеловала в губы.

— Вы меня не хотите? — спросила она.

— Да… но… дело в том, что… — в изумлении забормотал он.

— У пигмеев царит матриархат, — объяснила она, — поэтому желание выражает женщина. Для вас, би’пеНе Уэллс, это помеха?

И поскольку он выглядел немного сконфуженным, она взяла инициативу в свои руки, поцеловала еще раз, опрокинула навзничь и принялась снимать одежду. Затем быстро разделась сама.

Их обнаженные тела были мокрыми от пота, они не замечали ни жужжавших вокруг насекомых, ни курившегося вулкана. Нускс’ия задышала глубже, соски на ее груди затвердели. Девушка села на него верхом, с силой сжала запястья и заставила целовать себя — вновь и вновь. Давиду показалось, что в таком окружении чувства значительно обострились.

Они занялись любовью. Вулкан продолжал угрожающе вибрировать, но они не обращали на него ни малейшего внимания. Два часа спустя усталость и жара заставили их вытянуться на земле рядом друг с другом.

Нускс’ия встала, раскурила трубку, набив ее какой-то травой, и протянула Давиду.

— Опять наркотик, чтобы я вернулся в свои прошлые жизни?

— Нет, просто высушенные листья, способствующие расслаблению. Это называется… табак. — Она выпустила струю желтого дыма. — Мне тоже устраивали сеанс возвращения в прошлые жизни. И я тоже жила в Атлантиде. Я тебя помню, в те времена ты был тот еще бабник!

Он не ответил, подумав, не шутит ли она и нет ли в ее словах упрека. Девушка расхохоталась и стала гладить ему грудь, сосредоточившись на сосках.

— Да и сейчас девушки сходят с ума от влечения к такому красавцу как ты. Ты с какой-нибудь из них живешь?

— На самом деле я живу у матери.

Она прыснула со смеху:

— Это в двадцать семь лет?

— Когда-нибудь я покину родительский дом. Вполне возможно, благодаря тебе.

— Как это?

— Если я добьюсь успеха и меня выберут благодаря открытиям, которые я сделаю на основе твоей крови, то мне дадут лабораторию и оклад. И тогда ты приедешь ко мне. В Париже нам не придется защищать леса, убегая от «газонокосилок» и прячась у подножия вулкана, который все еще действует и грозит в один прекрасный день изрыгнуть из себя лаву.

— Давид, ты говоришь одни глупости. В то же время ты меня здорово насмешил. Поцелуй меня еще.

Они вновь занялись любовью; вулкан постепенно успокоился и уснул.

74. Энциклопедия: Стадии эволюции согласно доктору Лири

75

Ее сознание расширилось. Аврора Каммерер вдруг почувствовала себя чем-то неизмеримо большим, чем простая телесная оболочка.

Мысль превратилась в нимб, сиявший вокруг головы. Нимб стал расширяться, затем вдруг сжался и образовал прозрачную сферу, которая тоже стала увеличиваться, вытянулась вниз и приняла форму перевернутой груши. Нижний конец этого пузыря разума вошел в землю и устремился к сердцу Земли. Девушка не знала, что способна совершить что-то подобное и уж тем более — двигаться к центру планеты. В ней словно пробудилась какая-то древняя программа. До этого она думала, что ограничена в пространстве своим кожным покровом и привязана к земле законом всемирного тяготения, и вдруг, без всяких подсказок со стороны амазонок, приобрела принципиально новый жизненный опыт: ее мысль будто вонзилась в землю и ринулась к земному ядру.

— Быстрее! Это полиция! — закричала Пентесилея и встряхнула ее, чтобы привести в чувство.

Женщина расстроилась, что ей пришлось прервать это занятие, поначалу показавшееся совершенно необычайным, но через несколько мгновений превратившееся в банальный сон.

Это всего лишь вызванные укусами пчел галлюцинации, не более того.

Вокруг нее царила паника. Аврора быстро оделась и вместе с другими женщинами побежала по коридору, ведущему в пещеру, где стояли лошади.

Антигония бросила фразу, звучавшую как «Живо разбегаемся в разные стороны!».

Вдали замаячило облако ныли, поднятое военными Джипами.

— Они наверное узнали, что вы уехали из гостиницы, и вышли на вас по сигналу мобильного телефона, — сказала Пентесилея. — Вы хотели узнать, почему мы обладаем иммунитетом от радиации? Частично ответ вы уже получили: в качестве вакцины мы используем пчел. Теперь, если хотите получить более исчерпывающую информацию, не отставайте.

Они галопом поскакали в направлении, противоположном тому, в котором появились джипы. И вновь ощущение того, что она гонит вперед лошадь в сопровождении этой изумительной рыжеволосой женщины, привело Аврору в восторг.

В то же время она никак не могла забыть того странного чувства, которое охватило ее в пещере.

Теперь мне стало тесно внутри черепной коробки. Я должна об этом забыть и полностью сосредоточиться на настоящем.

Она чувствовала ветер, гулявший в коротко стриженных волосах, горячие бока животного, сжимаемые ее бедрами, и дыхание лошади, определявшее ритм ее собственных вдохов и выдохов. Они промчались по идущей вдоль балки дороге и углубились в еловый лес.

— Внимание, сейчас будет граница, — заявила девушка.

Они с трудом пробирались между деревьев, которые росли все гуще и гуще. Наконец выехали на открытое пространство и перебрались через реку.

— Дело сделано, мы на иранской территории, точнее, в Курдистане, неподалеку от Махабада. Официально в Иране, который является для нас еще одной «страной-захватчиком». Когда мы сталкиваемся с проблемами в Турции, то прячемся в Иране; когда они настигают нас в Иране — то в Турции. Если же нас начинают преследовать и там, и там, то мы можем укрыться в Сирии или Ираке. Этой тактике пребывания в постоянном движении нас обучили курды.

Царица амазонок повела ее к отрогу и показала на стоявший вдали ангар, окруженный забором из колючей проволоки, по которой был пропущен электрический ток. Затем протянула Авроре бинокль, и та увидела краны, снимавшие с грузовиков бетонные цилиндры. Ими со всеми мыслимыми мерами предосторожности управляли мужчины в герметичных защитных костюмах.

— Вот вам новый способ избавиться от местного населения. Когда-то развязывали войну, убивали, насиловали, а побежденных продавали в рабство. Именно это произошло с моими древними предшественницами после того, как их одолели сначала греки, а потом и римляне. В эпоху Средневековья стали прибегать к приемам более изощренным и коварным: морили голодом и не позволяли никому оказывать помощь. Подобная стратегия и сегодня используется сомалийцами, нигерийцами и суданцами для того, чтобы избавиться от населения их южных регионов. Здесь же… они закапывают тонны радиоактивных отходов вблизи деревень, население которых относится к категории «нежелательных». И даже берут за это деньги у стран, желающих избавиться от таких отходов.

Аврора отложила бинокль и, воспользовавшись бледным светом луны, включила смартфон в режим аудиозаписи.

— Это бомбы замедленного действия. Бетонные саркофаги трескаются, и ядовитые вещества проникают в грунтовые воды. Первыми страдают растения и животные, затем люди. Это приводит к раку щитовидной железы и уродствам у новорожденных. Кому в голову придет обвинять правительство в «неправильной утилизации радиоактивных отходов»? Кто осмелится утверждать, что подобные действия направлены на умышленное уничтожение населения, если эти болезни можно выдать за обычные патологии, от которых никто не застрахован?

— Но выглядите вы хорошо…

— Этот процесс называется митридатизацией. Царь Митридат когда-то правил здесь, он был союзником амазонок, которыми правила моя прародительница. Узнав, что римляне подослали к нему отравителя, он сам стал принимать мышьяк в крошечных дозах. И так открыл принцип «постепенной адаптации к злу».

— Этот же принцип лежит в основе вакцинации. Достаточно ввести человеку малую дозу возбудителя болезни, как его организм тут же начинает реагировать. Он учится распознавать его и сопротивляться.

— Когда Митридату подсыпали в еду яд, он выжил.

Аврора в бинокль проследила за траекторией движения цилиндров — сначала их сложили вместе, затем стали закапывать в яму.

— Мы тоже постепенно мутировали и обрели защиту от радиоактивных отходов, которые тоже являются ядом. Похоже, что у нас против этого кошмара выработался иммунитет.

Аврора быстро записывала эти сведения.

— Как связаны между собой пчелы и радиация?

— Они выжили в Хиросиме и Нагасаки. Мы попытались понять, почему они устояли там, где практически все остальные формы жизни были уничтожены. И знаете что мы обнаружили? При возникновении смертельной угрозы пчелы начинают пить маточное молочко, усиливая тем самым женское начало. Женские гормоны способствуют укреплению всего организма. Именно поэтому представительницы прекрасной половины человечества живут в среднем на десять лет больше мужчин. И именно поэтому мы дали вам эту волшебную субстанцию — чтобы вы стали хоть немного «похожей на нас».

— В смысле?

— Чтобы вы еще больше стали женщиной. Мы усовершенствовали принцип и стали тайком производить такую субстанцию, как человеческое маточное молочко. Это смесь пчелиного маточного молочка и женских гормонов человека.

На лице Авроры появилась гримаса отвращения.

— В пещере вам дали именно его. Этот продукт помог вам выдержать пчелиные укусы. И кроме того, наделил способностью к сопротивлению радиации.

Молодая женщина с золотистыми глазами и короткой стрижкой вздрогнула.

— По этой причине данное место является святилищем. Теперь нас защищает радиация. У нас не было выбора — либо это, либо смерть. Теперь мы мутировали, и у наших дочерей врожденный иммунитет…

Пентесилея тоже посмотрела в бинокль — вид у нее был озабоченный.

— Один из них нас заметил, через пять минут они будут здесь. Бежим.

Они вскочили на лошадей и поскакали галопом. Ехать далеко не пришлось. Царица амазонок показала на еще одну деревню, состоявшую из обустроенных в пещерах жилищ. Появившиеся откуда-то женщины, словно их кто-то предупредил, помогли им спрятать коней.

Снаружи все походило на покрытую мхом каменную стену. И лишь через узкую щель, напоминавшую собой средневековую бойницу, пробивались тусклые лучи света.

Царица амазонок вошла в один из домов и повернула выключатель. Зажглась старинная люстра с изящными хрустальными подвесками. Комната была завалена предметами древности, что придавало ей вид антикварного магазина или тайника с сокровищами пиратов.

— Теперь можно расслабиться. Что еще вам нужно для вашего «университетского доклада»?

— Ваша кровь.

Доктор Каммерер достала медицинские принадлежности и, перейдя от слов к делу, вколола царице амазонок иглу, чтобы взять у нее небольшое количество крови. Затем поместила несколько капелек на предметные стекла портативного микроскопа. И под объективом аппарата нашла то, что искала:

— Вы правы: сопротивляемость ваших клеток намного выше средней.

Пентесилея взяла француженку за подбородок:

— Это не главное. Мне интересен только один вопрос: доктор Каммерер, вы нам поможете?

— С превеликой радостью. Я расскажу миру, что вы нашли решение одной из самых болезненных проблем.

Пентесилея убрала с лица свои рыжие локоны:

— Все так, но наши «особенности» не лишены и некоторых неудобств. Обладая двойным количеством женских гормонов в крови, мы в два раза женственнее, в два раза устойчивее, но вместе с тем и в два раза… чувствительнее.

— Я понимаю.

— Нет, ничего вы не понимаете. — Она схватила Аврору за талию и притянула к себе. Затем повалила на матрас, лежавший на голой земле: — Хотите заняться любовью с царицей амазонок?

76

Мои маленькие пузырьки газа в воде не привели к ожидаемому эффекту.

Тем хуже.

Единственное, что мне остается, это Аврора Каммерер. Я помню, что она была автором эволюционного проекта, за которым я хотела понаблюдать. Вторым были исследования Давида Уэллса. Мне нужно присмотреться к ним поближе. Может, я должна «выбрать» именно их, чтобы осуществить свою великую цель?

На чем я остановилась в воспоминаниях о своей истории? Вслед за водной жизнью, по выступившим из воды континентам зашагали сухопутные формы жизни. Но 380 миллионов лет назад явился новый кошмар.

Это был астероид, чья траектория пересеклась с моей орбитой. Он был в четыре раза меньше моего первого палача.

Новая Тейя, Тейя-2, была всего 1500 километров в диаметре, зато очень плотной.

Она вошла в поле моего притяжения.

На скорости в 20 000 километров в час Тейя-2 прошла сквозь все слои моих облаков, воспламенилась, но дотла сгореть не успела, и ее обломки врезались в мою поверхность.

Удар был страшен.

Моя кожа пошла складками. Ученые потом назвали это «сдвигом тектонических платформ».

От удара наклон оси моего вращения увеличился еще больше — с 15 до 19 градусов.

Я осветилась вспышками гнева и молниями. Пошел дождь. Затем стало очень холодно. Потом очень жарко. И опять очень холодно.

Большинство существовавших в ту эпоху живых организмов вымерли. Этот катаклизм стал первым этапом естественного отбора.

После случившихся потрясений эволюция всех форм жизни пошла быстрее. Большинство видов, не приспособленных к новым климатическим условиям, исчезли. Одна специфическая группа ящеров стала усиленно размножаться, приобретая все новые формы.

Наступило царство динозавров.

Среди них были ходившие на двух лапах. Люди назвали их стенонихозаврами.

Эти выглядели самыми многообещающими. Они общались между собой, объединялись для борьбы с врагами и даже начали пользоваться камнями, зажимая их в передних лапах и разбивая твердые яйца. Они двигались по пути использования орудий труда.

Итак, вторым после жизни этапом моего тайного проекта стал разум.

А у стенонихозавров было все для того, чтобы перейти к третьей фазе.

На них возлагались все мои чаяния.

Я надеялась, что они станут моими защитниками, способными в следующий раз отбить атаку прилетавших из космоса булыжников.

Но мне не хватило времени.

Пока на моей поверхности процветали прекрасная флора и фауна, пока зарождалась цивилизация динозавров, откуда ни возьмись появился новый астероид и стал приближаться ко мне.

Это случилось 65 миллионов лет назад. Тейя-3: 100 километров в диаметре и скорость 50 000 километров в час.

Перед лицом этой угрозы я была совершенно беззащитна. Мои стенонихозавры даже еще не начали строить космический рубеж обороны — до этого им было еще далеко.

Столкновение с Тейей пришлось на ту область, которую сегодня называют Мексиканским заливом.

От ударной взрывной волны поднялось огромное цунами, в атмосферу была выброшена мельчайшая пыль, на много месяцев затмившая мое небо.

Это была моя третья большая беда.

Солнечные лучи больше не достигали моей поверхности. Для моих обитателей наступила вечная ночь.

Не в состоянии выжить без света и в холоде, многие растения вымерли. А за ними и травоядные, употреблявшие их в пищу, а затем и плотоядные хищники.

Это было массовое угасание большинства видов живых существ, процветания которых я добилась с таким большим трудом.

Все, созданное мной, было уничтожено.

В течение месяца исчезло 80 % покрывавших меня лесов.

Удар был такой силы, что ось моего вращения сместилась еще больше, с 19 до 23,5 градуса, что привело к изменению гравитации. Динозавры этого потрясения не вынесли. Они были слишком большими, тяжелыми и медлительными. Их не стало.

Я вновь взглянула на Луну и спросила себя: «Кто сможет меня спасти, если появится новый астероид?»

77

— Здесь, мадам. Это я.

Жерар Сальдмен отозвался, когда произнесли его имя, и предстал перед девятью членами жюри отделения «Эволюции человека».

— Проект «Источник долголетия». Доктор Сальдмен, вы вернулись из Майами. Не могли бы вы объяснить, каким образом ваш доклад о продлении человеческой жизни будет способствовать эволюции нашего вида?

Молодой человек рассказал, как с помощью стволовых клеток и производства клонов, служащих «хранилищем» донорских частей тела, можно добиться повторной инициализации больных органов. Смысл его идеи был таков: «Заменять по мере выхода из строя, заменять все, что отработало свой срок».

Кристина Мерсье внимательно его слушала. На этот раз член жюри, сидевшая слева, не спала и, казалось, проявляла к происходящему неподдельный интерес. Карлица справа делала в смартфоне какие-то пометки. После получасового изложения теории Кристина Мерсье спросила, нет ли к докладчику вопросов, и Жерар Сальдмен пустился в более подробные объяснения касательно своего проекта:

— На мой взгляд, благодаря проекту «Источник долголетия» среднюю продолжительность жизни в масштабах планеты можно будет увеличить с семидесяти до двухсот лет.

— И даже без старческих патологий? Без болезни Альцгеймера, недержания, бессонницы, тремора, ревматизма?

— Совершенно верно. Мне представляется, что эволюция человечества будет двигаться к мудрости и отстраненному взгляду на вещи, которые ему обеспечат двести лет земного существования. Представьте себе, насколько зрелым будет индивидуум, если он доживет до двухсот лет. В таком возрасте у него обязательно появится желание бороться за сохранение воздуха и воды, на фоне чего он автоматически станет защитником окружающей среды. Мне кажется, что мои предложения вызовут революцию не только в медицине, но также в политике и философии.

— Спасибо, месье Сальдмен, за этот блестящий рассказ о ваших методиках омоложения.

Молодой человек поклонился, вернулся на место и стал ждать.

— Следующий финалист: «Проект Амазонки», доктор Аврора Каммерер. Итак, доктор, если я все поняла правильно, вчера вечером вы вернулись из Турции. Не могли бы вы рассказать, насколько продвинулись в исследовании «возрастающей сопротивляемости к радиации посредством укрепления женского начала»?

— Открытие, которое я там сделала, заключается в том, что уровень эстрогенов у этих женщин, последних наследниц турецких амазонок, намного превышает средний. Эта особенность вписана в их генную структуру и наделяет их анормальным иммунитетом к радиации. На мой взгляд, воспроизводство этих мутаций за счет стимулирования секреции женских гормонов, как у мужчин, так и у женщин, позволит повысить сопротивляемость человечества к смертоносному радиоактивному излучению.

Члены жюри стали перешептываться. Аврора сочла это знаком ободрения.

— Ставка в этой игре тем более высока, что аварии на атомных электростанциях, таких как Чернобыль или Фукусима, случаются все чаще и чаще и риск ядерной войны растет с каждым днем. Таким образом, модифицирование генного кода или усиленный гормональный режим, наподобие того, который практикуют амазонки в Турции, вполне может проложить для всех путь к спасению.

— Благодарим вас, доктор, теперь перейдем к последнему финалисту. Проект «Пигмей» доктора Уэллса.

Молодой человек вышел вперед:

— Мой проект связан с исследованиями доктора Каммерер. Конголезские пигмеи выработали в себе иммунитет к бактериям, обусловленный их образом жизни в постоянном контакте с другой напастью — микробами джунглей. По сравнению с теми, что распространены в наших краях, эти микробы значительно многочисленнее и агрессивнее. В основе этого лежит жара, а также многообразие местной флоры и фауны. Здесь речь идет не о радиации, а об инфекциях, именно они заставили этих людей мутировать, чтобы приобрести большую сопротивляемость. По моему убеждению, лес как таковой является и лекарством, и ключевым фактором развития этого вида. В генетическом плане пигмеи сильнее и устойчивее наших горожан — по той простой причине, что они живут в тотальном слиянии с природой. И перемещаются с места на место, чтобы не истощать ее. Они с уважением относятся к окружающей среде, которая оказывает им защиту и покровительство. Однако правительство Демократической Республики Конго, совершенно не признавая этого их преимущества, ставит пигмеев на грань вымирания, одновременно с этим вырубая леса. Поэтому мне представляется необходимым срочно вмешаться в ситуацию, чтобы секреты здоровья этих племен, равно как и накопленные ими знания, не исчезли вместе с ними.

— Спасибо, доктор Уэллс, — сказала Кристина Мерсье. — Э-э-э… нам стало известно о вашем отце, примите наши соболезнования. Знаете, мы попросили, чтобы к галерее на этой стене был добавлен и портрет Чарльза Уэллса — как «зачинателя духа», который ныне царит в этом Зале эволюции.

— Он очень гордился бы этим, — бесстрастным голосом ответил молодой ученый.

Кристина Мерсье опять взяла микрофон:

— Итак, мы выслушали троих финалистов, и теперь нам предстоит выбрать победителя. Мужчину или женщину, чьи исследования получат не только поддержку, но и финансирование нового отделения эволюции университета Сорбонны. И пока мы будем совещаться, я попрошу вас подождать в зале.

Давид и Аврора вместе вышли из помещения.

— Вы…

Она приложила палец к его губам:

— Тсс… потом.

Давид вытащил смартфон, воткнул в уши наушники и запустил программу теленовостей. Аврора придвинулась к нему:

— Мне тоже интересно. Можно?

Не успел он ответить, как она схватила наушник и засунула себе в ухо.

78

ФУТБОЛ. Суперматч финала кубка мира по футболу между Китаем и Бразилией, состоявшийся вчера в Рио-де-Жанейро и закончившийся со счетом 1:0 в пользу Бразилии, в прямом эфире смотрели 6,2 миллиарда человек из 8, населяющих землю! А это значит, что 6 жителей планеты из 8 находились у телевизоров, чтобы в режиме реального времени следить за матчем, и это несмотря на часовые пояса, из-за которых многим пришлось засидеться допоздна. Для сравнения: первые шаги астронавта Нила Армстронга по Луне в 1969 году привлекли внимание лишь 500 миллионов телезрителей, а предыдущий финал кубка мира по футболу — не более 3 миллиардов. Теперь футбол можно считать самым важным общим знаменателем интересов всех обитателей Земли.

БИРЖА. Победа Бразилии в финале кубка мира повлекла за собой небывалый биржевой подъем. Индекс Доу-Джонса повысился сразу на 2,5 %. Аналитики приписывают этот феномен «положительной» атмосфере, которая, если верить прогнозам специалистов, грозит повышением уровня потребления — люди хотят немного больше есть, развлекаться, уделять время спорту, а также заниматься любовью. Это уже даже оказало влияние на рынок недвижимости, ведь, занимаясь любовью, люди предвидят необходимость расширения жизненного пространства.

ТУРЦИЯ. После смерча, разрушившего город Ван на востоке Турции, пропавшими без вести до сих пор числятся 120 человек. Национальным бригадам военных, пожарных и врачей спасательная операция дается с трудом. Правительство Анкары приняло решение обратиться за помощью к другим государствам. Уже более тридцати стран отправили тысячам оставшихся без крова людей одеяла, одежду, воду и продовольствие.

СЕВЕРНАЯ КОРЕЯ. После кончины северокорейского диктатора Ким Чен Уна, продолжателем коммунистической династии стал его старший сын, девятнадцатилетний Ким Чен Тран. После вступления в должность юный руководитель страны поделился своими планами: «Глупым главам государств и коррумпированным правительствам, которые не осознали всю тонкость политики правления Ким Чен Уна, я гарантирую горькое разочарование. Мы больше, чем когда-либо, полны решимости продолжать политику отца, деда и прадеда, защищая рабочих, бедняков и угнетенных во всем мире. Мы предполагаем и дальше двигаться по пути ускоренной милитаризации страны, оказывая в этом отношении помощь правительствам дружественных нам государств, поддерживающих нас в борьбе за равенство и справедливость». В то время как Северная Корея создала ядерное оружие и теперь неустанно его совершенствует, европейские спутники-наблюдатели обнаружили на севере страны огромный концентрационный лагерь. По сведениям организации «Международная амнистия», там в ужасных условиях содержатся свыше 400 000 человек. Кроме того, страна вновь страдает от голода. Все выглядит так, словно диктатор использует его в качестве средства, позволяющего ослабить ту часть населения, которая считается непокорной. На сегодняшний день иностранным журналистам и представителям международных организаций власти по-прежнему отказывают во въездных визах.

САУДОВСКАЯ АРАВИЯ. Самолету с паломниками из Ирана, направлявшимися на большой праздник хаджа в Мекку, было отказано в посадке. По информации правительства Саудовской Аравии, речь идет о том, чтобы не допустить прошлогодних беспорядков, в ходе которых шииты из Тегерана устроили поножовщину с суннитами, в результате которой с обеих сторон погибло около ста паломников. После хаджа 1987 года и первых столкновений между суннитами и шиитами, когда в Мекке погибло около 300 человек, иранцам было запрещено совершать паломничество. Поездки в Мекку саудовские власти вновь разрешили только в 2011 году. Все вроде бы успокоилось, но недавние волнения в Бахрейне и Ассамее, на востоке Саудовской Аравии, побудили наследного принца вновь запретить иранцам совершать хадж в его стране. Предполагается, что общее количество паломников достигнет 13 миллионов человек.

ИЗБРАНИЕ МИСС ВСЕЛЕННОЙ. После долгих прений Мисс Вселенной наконец была избрана Мисс Албании. «Для нашей страны, которая нередко страдает от сложившихся отрицательных стереотипов и представительниц которой систематически не пускают на подиум, это подлинный реванш», — заявила счастливая избранница Бардулина Жашари. Рост девушки составляет 1,82 м, пропорции фигуры — 90–60–90. «Секрет моей красоты заключается в том, что я употребляю много морковки», — призналась молодая девушка, которой едва исполнился 21 год. Благодаря своей победе, она надеется сделать карьеру в кинематографе.

СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО. Новый скандал. По некоторым сведениям, коров кормили мукой животного происхождения, изготовляемой из трупов овец, что вызвало ряд патологий нервной системы. После употребления их мяса в пищу около десятка человек сразила болезнь Крейцтфельдта — Якоба. Министр здравоохранения заявил, цитирую: «Уроки прошлого впрок явно не идут. Едва забыв совершенные ошибки, мы тут же их повторяем. Если фермеры снова используют муку, которая несколько лет назад привела к столь пагубным последствиям, то лишь во имя рентабельности. Они просто забыли о той Цене, которую вынуждены платить люди». В рамках применения принципа предосторожности министр сельского хозяйства распорядился забить около ста тысяч животных, вызывающих подозрение.

ИРАН. После новой манифестации под лозунгом «Где мой голос?» полиция в который раз открыла по толпе огонь на поражение. Более десяти человек погибли, тысячи были арестованы. Несмотря на эту акцию устрашения, студенты полны решимости вернуться на улицы, добиваясь демократии и свободы. Совет муджтахидов[21]потребовал от президента Джаффара отреагировать максимально жестко. Суды, не прибегая к долгим разбирательствам, все чаще выносят приговоры о публичном повешении. После ареста одной канадской студентки президент Джаффар заявил, цитирую: «Мы уверены в том, что эта женщина является платным агентом, состоящим на службе нашего сионистского врага. В конце концов она во всем признается, и виновным за эту провокацию придется дорого за нее заплатить». В доказательство своей решимости он приказал незамедлительно провести на севере страны, в безлюдной местности неподалеку от границы с Турцией, новые подземные ядерные испытания.

ИЗРАИЛЬ. Премьер-министр Израиля Гаэль Толедано, со своей стороны, заявила, что не имеет никакого отношения к этим событиям, относящимся исключительно к сфере внутренней политики Ирана, и что президенту Джаффару, вместо того чтобы под пытками выбивать признания из ни в чем не повинных иностранных студенток, лучше было бы провести расследование фальсификаций, допущенных в ходе выборов. В то же время премьер-министр отнюдь не отнеслась к этим угрозам легкомысленно. Она объявила о призыве резервистов и ввела в стране 2-й уровень тревоги.

ПОГОДА. На всем севере Франции дуют знойные ветра. Предполагается, что они обусловлены повышенной солнечной активностью.

79

Кто сможет меня спасти от новых астероидов?

Какой вид в состоянии создать технологию, позволяющую разносить их в клочья?

После огромных ящеров я нацелилась на насекомых.

В первую очередь на два вида: тараканов и ос. Чтобы выживать при катаклизмах, они мутировали, став еще меньше и еще больше сплотившись.

В процессе эволюции тараканы трансформировались в термитов. Они стали строить не гнезда, а целые города с прочными стенами и сложными правилами поведения. Теперь они уже не дюжинами, а сотнями тысяч особей объединялись в одном месте, прекрасно уживаясь и реализуя коллективные проекты.

Осы в ходе своего развития разделились на два подвида: пчел и муравьев. Они тоже пошли по пути единения и, подобно термитам, стали архитекторами больших городов, дававших приют тысячам, а то и миллионам особей.

Больше всех меня интересовали муравьи. Не из-за их количества или размеров их городов, а в силу того, что они эволюционировали быстрее других. Они были самыми любознательными, амбициозными и перспективными, обладали наибольшей приспособляемостью.

Форма их тела была настолько разнообразной, что существовали виды размером в 0,6 миллиметра, в 6 миллиметров и даже в 6 сантиметров. Их челюсти, отличавшиеся необычайной точностью, позволяли хватать, резать и трудиться во благо других. Города свои они строили в виде либо куполов, либо подземных лабиринтов.

К моему величайшему изумлению, муравьи преподносили мне исключительно приятные сюрпризы.

Они не только не наносили ни малейшего вреда моей почве, но даже насыщали ее воздухом, избавляли от трупов животных, намного превосходящих их по размерам, участвовали в опылении растений, вплоть до того, что разносили семена деревьев на большие расстояния от того места, где те упали. Больше всего меня впечатляли их способности к обучению и развитию. Они в кратчайшие сроки создали земледелие (выращивание грибов и мелких корешков), скотоводство (тля), органическую химию (антибактериальная слюна), градостроительство (доступ солнечного света, вентиляция подземных помещений, грамотное использование водоносных слоев, строительство в корнях деревьев очень больших залов и прочных жилищ). Они оказались намного эффективнее своих предшественниц ос и конкурирующих видов — термитов и пчел. Муравьи строили не только мегаполисы, но даже объединенные федерации городов, связывая их тропками и подземными ходами. В рамках каждой федерации все они разговаривали на одном и том же языке запахов, а благодаря волновым коммуникациям могли связываться друг с другом на расстоянии в несколько сот метров.

Именно благодаря языку запахов я смогла внушить им мысль о том, что страх и голод, в отличие от всех их предшественников, не должны полностью овладевать их разумом.

Особенно восприимчивыми были их матки.

В соответствии с принципом, который велит «помогать победителю», я побудила их к строительству пирамид и установке на определенном расстоянии от гнезд маток приемопередатчиков — для усиления волн и перехода к четвертой, наиболее сложной фазе: диалогу между ними и мной.

Я подсказала им свой великий проект — создание космического корабля, способного разрушать астероиды. Это была моя идея фикс, я хотела, чтобы мои обитатели не только были разумными и общались между собой, но и чтобы стали моими «защитниками».

Хоть они и были чрезвычайно развитыми, им все же не хватало:

1) лап, наделенных хватательной функцией;

2) двух глаз впереди, способных смотреть в одну точку, обеспечивая рельефное видение предметов и измерение расстояний;

3) вертикального положения тела, позволяющего видеть далеко.

Муравьи стали первым логичным вариантом выбора, который в действительности оказался тупиковым.

Таким образом, мне нужно было найти других поборников моих интересов. Вопрос, которым я с тех пор стала задаваться, звучал так: «Раз динозавры и общественные насекомые не оправдали моих надежд, то какие животные смогут реализовать мой проект?»

80

Над ними, освещая их блеклыми лучами, сияла подернутая дымкой луна.

— Вот мы и стали «счастливыми неудачниками», — признал Давид, поднимая бокал шампанского.

— Выиграть мы не могли в любом случае. Большинству членов жюри перевалило за семьдесят. Жерар Сальдмен говорил о том, что интересует их больше всего: жить дольше.

Они смотрели, как все поздравляли лауреата, который и на этот раз явился вместе со своим пожилым родственником.

— Ваша подруга Кристина все-таки не добилась победы для вас, — заметил он.

— Я верю, что она поддерживала меня до конца. И даже уверена, что в качестве второго возможного варианта отстаивала вас, доктор Уэллс. Она искренний и надежный человек.

— Тогда поднимем тост за отвергнутые проекты, — предложил он. — Чем вы теперь собираетесь заняться?

Аврора вздохнула:

— Пока не решила. Пойду либо врачом в центр искусственного оплодотворения, либо…

— Либо?

— …либо танцовщицей в кабаре.

Он улыбнулся.

— А вы, доктор Уэллс?

— Я тоже еще не решил. Стану либо биологом в центре миниатюрных животных, либо… безработным.

Они рассмеялись.

— Прошу прощения, но я хотела бы задать один нескромный вопрос: если не считать матери, то каких женщин вы предпочитаете?

— Ваши вопросы носят несколько… интимный характер. Но я тоже воспользуюсь магией этих пузырьков и отвечу: женщин невысокого роста, в противном случае у меня возникает комплекс неполноценности. Для меня идеалом являются… женщины-дети, лолиты. Например, актриса Натали Вуд, хрупкая куколка, которую можно защищать.

— А фотографии последней малышки-подружки у вас есть?

Он не выразил ни малейшего удивления и показал ей фотографию Нускс’ии.

— Совсем миниатюрная, но если по правде, то и в самом деле юная и маленькая.

— Тем не менее она старше меня. Ей тридцать один год, она пигмейка. Я встретил ее, когда проводил исследования в Конго. А вы? Помимо Кристины, какой тип женщин приводит вас в трепет?

— Прямо противоположный вашему. Мне нравятся женщины очень высокие и сильные. Мой идеал — Грета Гарбо. Властная и харизматичная.

— Вот он, тот смысл, который наши с вами потомки благодаря нам будут вкладывать в эволюцию: Грета Гарбо или Натали Вуд.

Давид посмотрел на нее пристально и серьезно.

— Что такое? — смущенно спросила она.

— У меня опять такое впечатление, что мы с вами давно знакомы.

— Может, мы появились на свет в одном роддоме, ходили в одни ясли или детский сад, а теперь забыли? — уклончиво ответила она.

— Нет, здесь что-то другое, что-то такое, чего я никак не могу определить. Нечто более смутное и расплывчатое. Не исключено, что другая жизнь.

— В реинкарнацию я не верю, думаю, что раньше мы с вами никогда не встречались и вы попросту продолжаете меня кадрить.

На лице ее появилась загадочная улыбка.

Перед ними неожиданно появилась председатель жюри Кристина Мерсье:

— Ах, Аврора? Где ты была? Я тебя обыскалась. Не обижайся на меня, пожалуйста, не обижайся. Я ничего не смогла сделать. Это все старики, они решили отдать предпочтение проекту, касающемуся стариков.

— Когда ты появилась, мы как раз об этом и говорили.

— Им показалось, что, выбрав именно это направление исследований, они и сами смогут продлить свою жизнь. Ты можешь себе представить общество, состоящее исключительно из двухсотлетних стариков и старух? — Кристина изобразила отвращение и продолжила: — Если бы ты только знала, Аврора… Я так беспокоилась, особенно по поводу этой истории со смерчем. Когда мне сообщили, я не на шутку испугалась.

— Ну что же, я вас покидаю, — сказал Давид, — приятной вам работы врачом на поприще искусственного оплодотворения или же танцовщицей в кабаре, доктор Каммерер.

— Приятной безработицы. Вы верите в реинкарнацию, так смиритесь же с тем, что в этой жизни мы не сможем оказать влияния на будущее, — с вызовом ответила она.

81

— Да кем он себя возомнил! Дайте я скажу ему, что в четверг в ООН буду голосовать против его резолюции.

Президент Станислас Друэн положил трубку, растолкал женщин, нежившихся в его постели, и отправился принимать душ.

Вытершись, он попросил трех молодых активисток из своей партии отправляться домой:

— Ступайте, девушки, мне нужно работать. У вас, полагаю, тоже есть дела. Если мы будем позволять себе заходить слишком далеко, то меня, вполне возможно, не переизберут, и тогда все мы окажемся в… оппозиции.

Эти слова он произнес с гримасой пренебрежения на лице.

— О нет, только не оппозиция! — хором ответили три девицы, прижались к нему и требуя поцелуев.

— Разве что в своем цинизме вы дойдете до того, что станете спать с моим политическим противником, похожим на толстощекого поросенка!

Президент захохотал. Они вдруг заторопились, оделись и ушли. Вернувшись в смежную с рабочим кабинетом комнату, Станислас Друэн увидел, что одна из них забыла свой лифчик. Он понимал, что это всего лишь предлог, чтобы вернуться. Он убрал лифчик и оделся, не сводя глаз с фотографии жены и детей. Каждый раз, когда он спал с любовницами, его захлестывала волна нежности к супруге, хотя объяснить этого он не мог.

Президент заглянул в свое расписание, обратил внимание на «экономические вопросы» и «социальные вопросы», а также на собрание комитета по его избранию на второй срок.

— Вас ждут, — послышался голос из переговорного устройства.

— Кто?

— Тот, «кто с вами знаком». Она с самого утра ждет в приемной.

Друэн направился в свой кабинет, достал из коробочки кокаин, серебряную трубочку и одним вдохом втянул в себя дорожку. Пока бесценные кристаллы впитывались в кровь, он подумал о том, что надо ужесточить закон о борьбе с наркотиками.

Это всегда было одним из правил великих правителей: наказывать тех, кто ведет себя так же, как они. Президенты, предававшиеся оргиям, проводили законы о борьбе с порнографией. Президенты продажные проводили законы о борьбе с коррупцией. Президенты, не чурающиеся дурмана, проводили законы о борьбе с наркотиками.

Он вновь подумал о своем идоле, Кеннеди, отец которого, подпольно торговавший паленым виски во времена «сухого закона», был назначен комиссаром по борьбе с незаконным оборотом спиртных напитков.

Если бы избиратели только знали.

Еще ему вспомнились эмиры, с которыми он встречался в Саудовской Аравии.

Они запрещают употребление алкоголя, а сами каждый вечер напиваются неразбавленным солодовым виски. Они запрещают внебрачные связи, а сами чартерами доставляют себе проституток из Скандинавии. Они на каждом углу заявляют, что являются союзниками Запада, а сами финансируют экстремистские террористические группы.

Ему на ум пришел президент Танзании, который объявил войну браконьерам, расширил национальные заповедники и одновременно охотился на слонов, паля по ним из базуки со своего личного вертолета.

Что может быть престижнее возможности быть единственным, кто делает то, что другим запрещено? Что они себе вообразили, эти люди? Что мы, их лидеры, лезем из кожи вон только для того, чтобы получать оклад высшего должностного лица? Я уже не говорю о всевозможных неудобствах: никакой личной жизни, за каждым твоим жестом внимательно следят средства массовой информации, а юмористы и руководители оппозиции постоянно обрушиваются с нападками. Нам за это обязательно должна полагаться компенсация.

Он опять посмотрел на фотографию жены и детей.

Независимо от политических тенденций, с доисторических времен не было еще ни одного вождя, который был бы неподкупным. Никогда. Причем хуже всех порой были коммунисты и фашисты. Очень часто они могли позволять себе все что угодно — именно потому, что считались ретивыми борцами за народные права.

Президент Станислас Друэн ощутил действие кокаина и тут же почувствовал себя самым важным человеком в стране, да что там, во всем мире. Он знал, что через несколько секунд перед ним предстанет удивительная женщина, которая обрисует перспективы на несколько десятков, сотен и даже тысяч лет вперед. И подумал о том, что, пожалуй, является единственным президентом, который может позволить себе такую роскошь: распахнуть окно в будущее. Это просто интеллектуальная игра, но с высоты своего положения он мог без труда оказывать воздействие на шестую по военно-экономической мощи мировую державу, которая могла влиять на народы всего мира.

Да, полковник Наталья Овиц обеспечивает мне преимущество перед всеми оппонентами и главами других государств. Если у них астрологи, то у меня — футуролог. Единственная женщина, проявляющая научный подход к глобальной эволюции вида. Она побудила меня создать в Сорбонне кафедру эволюции. Позже скажут, что я это сделал сам. Кафедра Друэна. По крайней мере, в этом престижном университете будет висеть моя большая фотография. Все лучше, чем медали.

У него возникло желание нажать на кнопку, чтобы немедленно вызвать приглашенную, но от кокаина его пробила неприятная мелкая дрожь, поэтому он решил немного подождать и успокоиться. Он закрыл глаза и ощутил приход, ему показалось, что он видит мир издали, как видели землю первые астронавты. В венах чувствовалась пульсация крови тысяч предков.

Все эти призраки объединились во мне.

Затем президент увидел перед собой тысячи детских лиц.

Живые люди, которым еще только предстоит появиться на свет. И от малейшего принятого мною решения для моих соплеменников все изменится…

В один прекрасный день мое имя начнут повторять на уроках истории. Школьникам придется выучить наизусть даты моего рождения и смерти, иначе они провалятся на экзаменах. В мою честь, наверное, будут названы улицы, проспекты, площади. «Прошу прощения, скажите, пожалуйста, где находится площадь Друэна?» Может быть, даже памятник, почему бы и нет? Ну да, памятник на площади Конкорд. И возможно, аэропорт. «Не желаете билет из Нью-Йоркского аэропорта имени Кеннеди в Парижский аэропорт имени Друэна?»

От этой мысли он пришел в восторг, и наркотический дурман, поначалу вызвавший у него не самые приятные ощущения, вдруг показался просто восхитительным. Он сделал глубокий вдох.

Да я просто классный парень.

Затем взбил подушки в кресле напротив и решительно нажал кнопку переговорного устройства:

— Бенедикт? Пригласите полковника Овиц.

Маленькая женщина вошла в кабинет и взгромоздилась в кресло, чтобы глаза ее оказались на том же уровне, что у собеседника.

— Господин президент, в соответствии сданными мной обещаниями, я выбрала семь возможных путей эволюционного развития.

— Излагайте только самую суть, в прошлый раз вы были несколько многословны.

— В прошлый раз мне нужно было представить вам эти семь путей, сейчас же достаточно рассказать о достигнутом прогрессе.

Он кивнул:

— Я вас слушаю.

— Путь либерального капитализма, по которому мы уже идем. Не знаю, видели вы или нет, но сегодня утром биржевые показатели на фоне чемпионата мира по футболу вновь пошли вверх.

— Боже праведный, когда я думаю о том, что все игроки нашей команды не только стали мультимиллиардерами, но и сбежали в Швейцарию, чтобы не платить налоги, меня это раздражает. Если бы они хотя бы выигрывали! Но вы еще не знаете главного — несмотря на поражение и их дурацкую забастовку, они требуют дополнительного вознаграждения в миллион евро… Когда мне об этом сообщили, я решил что все это происходит во сне.

Лицо полковника Овиц выражало полнейшее безразличие к этой теме.

— Извините, Наталья, продолжайте. Итак, вы говорили, что фондовый рынок пошел вверх.

— Причем настолько, что вскоре нас ждет биржевой крах.

— Это вполне нормально. На мой взгляд, периодичность данного цикла — семь лет. Не более чем конвульсии роста. Следующий эволюционный путь?

— Тем не менее нам грозит настоящая катастрофа.

— Ничего, переживем. Дальше.

— Мистический путь. На данный момент он движется вперед быстрее всех. Количество обращенных в веру стремительно растет. По всему миру строят храмы. В Африке и Азии фанатизм отвоевывает жизненное пространство, опираясь на самые бедные и необразованные слои населения.

— Мне кажется, вы преувеличиваете…

— Тегеран принял решение вложить половину своих доходов от продажи нефти в создание атомной бомбы, по мощности в десять раз превосходящей аналоги.

— Хмм… Следующий. Путь номер 3?

— Третий вариант — это путь машин. Роботы, компьютеры, Интернет. Человек, за работой которого я внимательно следила, известный доктор Фрэнсис Фридман, получил лабораторию в Южной Корее и теперь творит там настоящие чудеса. Я говорила вам, что этот человек представляет огромную ценность. Жаль, что мы не смогли оставить его у себя.

— Утечка мозгов — это большая проблема. К счастью, хотя мы и теряем много талантов, но воспитываем все же больше.

— Не каждого можно заменить. Некоторые ученые отличаются частичкой безумия, которая позволяет им находить оригинальные решения там, где остальные ищут по традиционно сложившейся схеме. Доктору Фрэнсису Фридману удалось создать робота с зачатками сознания. Подобно нам с вами, эта машина тоже говорит «я». И даже проявляет стремление создать собственного робота-ребенка с учетом тех улучшений, которые он хотел бы внести в свою собственную конструкцию.

— Уже? Так быстро? Но ведь они все равно остаются лишь хитроумными гаджетами.

— Вы заблуждаетесь. Это генезис нового эволюционного процесса. Каждое новое поколение роботов программируется так, чтобы превосходить своих предшественников.

— Для этого все равно потребуется время, полагаю, больше моего пятилетнего срока. Следующий проект. И прошу вас, поторопитесь! Через четверть часа у меня назначено совещание по экономическим вопросам.

— Колонизация космоса. На нынешнем этапе этот проект испытывает наибольшие затруднения. Сильвиан Тимсит в Канаде столкнулся с многочисленными препятствиями — саботажем, забастовками, пожарами, неудачами первых испытаний. Ему даже приходится принимать во внимание противников проекта, которые просто-напросто обратились к правительству Торонто с требованием воспрепятствовать его дальнейшему продвижению во имя того, чтобы жизненное пространство человека ограничивалось исключительно этой планетой — и никакой другой.

— Забавно.

— Сильвиан Тимсит не отступается. Противодействие добавляет ему упрямства. Он приступил к набору первых астронавтов, и его заранее стали упрекать в дискриминации, в том числе по религиозному и половому признакам, хотя кто конкретно окажется на борту — пока не известно. Несколько ассоциаций инвалидов дошли до того, что устроили ему судебный процесс, обвинив в том, что на борту не планируется никаких специализированных учреждений. На сегодняшний день Сильвиан Тимсит платит адвокатам не меньше, чем инженерам.

— Вариант номер 5?

— Генетический путь: использование стволовых клеток и клонов (в первую очередь в качестве хранилищ донорских органов) в целях увеличения продолжительности жизни. Этот проект одобрен членами конкурсного жюри Сорбонны как лучший по направлению «Эволюция», и доктор Жерар Сальдмен стал победителем.

— Отлично. Он стал госслужащим, значит, теперь мы можем без труда его контролировать. И он не уедет в Корею, США или Швейцарию.

Лицо полковника Овиц скривилось.

— К сожалению, этот проект кажется наименее интересным.

— Тогда почему вы выбрали именно его?

— Это решили мои коллеги. Я же подумала, что этот проект привлечет больше всего внимания, а мы должны действовать без шума. Для меня наибольший интерес представляют проекты 6 и 7. Шестой касается повышения сопротивляемости к радиации за счет феминизации, седьмой — укрепления иммунитета к микробам за счет уменьшения роста.

Президент нетерпеливо побарабанил по столу:

— Только не говорите, что это случайность.

— Я признаю, что могу показаться пристрастной. Но я искренне верю, что общество людей маленького роста, в котором доля женщин будет выше, будет лучше приспособлено к решению насущных проблем, уготованных нам в будущем.

— Что вы говорите!

— Двое моих финалистов пришли к такому же выводу. Общественные насекомые, будь то пчелы или муравьи, за 120 миллионов лет жизни на земле развивались именно в этом направлении. Оба вида создали идеально функционирующие сообщества, устоявшие перед эпидемиями и голодом, построили на всех континентах свои города и неуклонно двигались в сторону сокращения размеров и увеличения доли женских особей. И теперь они замечательно себя чувствуют, доказательством чего является их повсеместное распространение.

Президент раздраженно подвинулся в кресле:

— Дорогая Наталья, вы же понимаете, что это выглядит… несколько экстравагантно?

— Сама история нашей планеты с момента ее возникновения совершенно лишена логики. Даже многообразие видов кажется странным капризом природы. Зачем столько бабочек всевозможных окрасок, зачем столько живых существ, рождающихся утром, чтобы умереть вечером, зачем такое многообразие форм, моделей поведения, способов выживания? В чем смысл эволюции?

— Может, смысл эволюции заключается как раз… в юморе. Что, если мы стали предметом чьей-то шутки?

— Нет, господин президент. Боюсь, мы не персонажи захватывающего фильма, и нет никакой гарантии, что человека ждет хеппи-энд.

Президент встал перед картой мира, занимавшей собой всю стену:

— Вы действительно полагаете, что мистический путь может привести к апокалипсису?

— Каждый раз, когда в прошлом человек создавал оружие, оно находило свое применение. Среди 8 миллиардов жителей планеты в обязательном порядке, просто в рамках теории вероятности, существуют идиоты, мазохисты, пророки и безумцы, способные дорваться до власти в той или иной стране. Так уже случалось.

— Вы имеете в виду Гитлера? Его же остановили.

— Ему не хватило совсем чуть-чуть. Он мог и выиграть. Мне кажется, что это в чем-то напоминает русскую рулетку — ты нажимаешь на спусковой крючок, но ничего не происходит. А иногда вылетает пуля. Но на этот раз, если она выстрелит, разрушения будут намного значительнее, чем раньше.

Президент бросил взгляд на часы:

— Ну, хорошо, и как же я могу помочь вам спасти мир, моя дорогая Наталья?

— Я хочу поддержать проекты 6 и 7.

— Феминизация и миниатюризация?

— Мне нужно финансирование, которое позволит этим двум ученым склонить чашу весов в свою сторону.

Президент быстрее забарабанил по крышке стола:

— Вам известно, что казна пуста?

Она улыбнулась:

— Но, господин президент, она всегда пуста.

— Знаете, у нашей страны большие долги, и сейчас я как раз урезаю расходы на все министерства, чтобы ввести режим строжайшей бюджетной экономии. И все министры меня за это ненавидят.

— Это незначительные краткосрочные издержки, господин президент. Я же говорю о том, чтобы повлиять на глобальную историю эволюции нашего вида.

Она наклонилась вперед и пристально посмотрела своими черными глазами на Станисласа Друэна. Затем стала решительно собирать документы:

— Я предложу свои услуги вашему политическому оппоненту. Возможно, он мыслит более глобально.

Президент Друэн расхохотался, но полковник Овиц осталась невозмутимой.

— Деньги, деньги! — вскипел он. — Иногда мне кажется, что в этот кабинет только для того и приходят, чтобы попрошайничать. Как будто я не президент, а печатный станок.

Полковник Овиц откинулась на подушки, поправила мундир и безразлично заявила:

— Решать вам. Не исключено, что я волнуюсь понапрасну. Может быть, все пойдет хорошо, и, поступая как всегда, мы не столкнемся ни с какими проблемами.

82

С неба на город вдруг обрушился огромный шар.

Жилища, расположенные на верхних этажах, были мгновенно уничтожены. Стены рухнули. Жертвы исчислялись сотнями, затем тысячами. Немедленно был отдан приказ спасать детей. Каждый хватал, что мог, и бежал, чтобы оказаться как можно дальше от зоны поражения. Вопреки опасениям некоторых, паники не было. Каждый знал, что делать. Раненых, которых можно было спасти, эвакуировали, остальных бросали.

— Слишком далеко, Пьеро! Твой шар укатился!

— Я ударил сильнее, чтобы попасть в шар Стефа. Я же не думал, что он отскочит от бортика и окажется в кустах.

— Вот уж отскочил так отскочил, иди посмотри, ты разорил целый муравейник.

— Мерзкие насекомые. Дай-ка мне шланг, я покажу им, как незаконно селиться в моем саду!

Один пенсионер передал другому шланг, и они принялись мощной струей расстреливать обитателей муравейника: рабочих, медсестер, земледелиц, охранниц, выносивших детей. Покончив с беглецами, тот, кого называли Пьеро, набросился на гнездо и поливал его до тех пор, пока оно не превратилось в грязное месиво.

— Что вы делаете? — воскликнул позади них чей-то голос.

— Мы нашли этих мерзопакостных козявок, — ответил Пьеро. — Но не волнуйтесь, мы все очистили. Я здорово разнес этот их город! Ты пришел сыграть, Давид?

Молодого человека эта сцена словно привела в ужас и оцепенение.

— Все в порядке?

Он нагнулся и посмотрел на превращенный в руины город посреди лужи, в которой барахтались тысячи растерянных муравьев. Некоторые из них лежали на спине и молотили лапками пустоту. Молодой человек замер, затем сложил вместе два кулака и без предупреждения заехал игроку в петанк в подбородок. Второй в изумлении отступил на шаг назад. Молодой ученый в мгновение ока ринулся на него и, пока остальные пенсионеры пытались его удержать, стал осыпать градом ударов.

Давид встал, глаза его налились кровью, лицо исказилось от едва сдерживаемого гнева. Перед ним все расступились.

— Он сошел с ума.

Давид бросился к дому.

Потрясенные игроки в петанк подняли своего партнера по игре.

— Оставьте его, это малыш Уэллс, он потрясен смертью отца.

— Бедолага. Эй, Пьеро, вставай! Тебе больно?

— Нет, нет, все в порядке.

Они помогли разрушителю города встать. Чуть дальше несколько сот спасшихся муравьев, держа в лапках бесценные яйца, спрятались в листве и стали ждать, когда уляжется грохот и прекратит дрожать земля, чтобы отправиться на поиски более безопасного места и построить новый город. Одни предлагали отказаться от этой зоны, другие уже показывали на более незаметный уголок в кустах, где, как им казалось, они будут под защитой густой растительности. Надеясь, что там не будет падающих с неба темных шаров.

83

Я не торопясь выбирала нового чемпиона, присматриваясь ко всем «жильцам», копошившимся на моей поверхности.

Это животное должно было обладать разумом. Сначала меня прельстили осьминоги. По количеству сенсорных датчиков они намного превосходили всех остальных. В то же время они были холоднокровными и, как следствие, слишком зависели от температуры. К тому же они хоть и обладали феноменальной памятью, но из поколения в поколение она не передавалась, ведь родители при рождении детей либо умирали, либо бежали.

Итак, мне было нужно животное разумное, теплокровное и способное с помощью языка выражать различные смысловые оттенки. Я обратила свои взор на дельфинов.

Он были теплокровными, млекопитающими, обладали разумом, занимались воспитанием детей, передавали им накопленные знания и имели развитый язык. Но дельфины жили в воде, что не позволяло им действовать на суше и в воздухе.

Тогда я стала строже ограничивать характеристики своего идеального кандидата.

Я обратила свой взор на ворон. Они были разумны и на всех континентах жили большими сообществами. Эти птицы были всеядны, обладали сложным языком, удивительной приспособляемостью и воспитывали птенцов. Но их конечности выполняли роль крыльев, что не позволяло хватать и удерживать ими различные предметы. Даже клюв, каким бы бесценным он ни был, не был достаточно эффективен для моего проекта.

Мне были нужны лапы.

Мое внимание привлекли самые умные на Земле животные — свиньи. Но огромную пирамиду копошащихся свиней, строящих ракету, я представить себе не могла. Мне было нужно более общественное животное, и желательно не с копытами, а с пальцами.

Я стала подумывать о крысах. Но умственные способности этих на редкость шустрых грызунов были ограничены, к тому же они не знали сострадания. Они убивали своих стариков, беззащитных детей, больных, а их сообщество было ориентировано исключительно на агрессию. К тому же их когтистые пальцы были слишком тонкими и недостаточно приспособленными для того, чтобы хватать предметы.

И тогда я нацелилась на приматов. Они жили общинами, были полуэректусами, обладали зачатками языка, но главное, на конце их лап было настоящее чудо — КИСТИ с пятью суставчатыми пальцами, один из которых, большой, располагался отдельно и мог служить захватом. Ах, как же я восхищалась их руками. Руки представляли собой то, чего мне больше всего не хватало.

Если бы у меня были руки, я бы защитила себя от астероидов.

Итак, приматы обладали идеальным телом, но вот мозг их был развит недостаточно.

Чтобы восполнить этот серьезный пробел, я задумала один оригинальный проект: побудить примата заняться любовью… со свиньей. И вот в один прекрасный день из-за землетрясения примат оказался в одной яме с самкой бородавочника (прародителя свиней). Они очень удивились, подрались, но не могли убить друг друга — и, когда поняли это, предались любви.

Девять месяцев спустя появился новый гибрид, унаследовавший от свиней гладкую, розовую кожу, глубоко посаженные, живые глаза, чувствительность и ум, а от приматов — умение ходить на задних лапах, а также способность хватать предметы и манипулировать ими. Новое животное напоминало голую обезьяну.

Мне удалось соединить развитый ум и хорошие физические данные, распределив гены следующим образом: 60 % от свиньи и 40 % — от приматов. Так я и изобрела своего защитника: человека.

84

Кусок ветчины отправился в рот. Давид прожевал его, схватил еще один розовый ломоть, затем еще один. Он все еще был в гневе. Он открыл небольшой холодильник и, чтобы унять волнение, достал бутылку пива. Посмотрел на свои карликовые деревья, на крольчиху Жозефину, на картину с Наполеоном, портрет отца и его собственные фотографии, где он ребенком сидел на руках у матери.

Что-то не так.

Он стал шагать по комнате под неусыпным наблюдением крольчихи, глодавшей провод его ноутбука.

Круг замкнулся. Мы в тупике. Я зажат в угол. Что-то могущественное не дает нам двигаться вперед. И это не страх, это — дурные привычки. Если я хочу сдвинуть что-то с места, мне нужно взорвать этот старый мир.

Он посмотрел на своих коллекционных солдатиков, воспроизводивших Аустерлицкое сражение.

И вспомнил услышанную от отца фразу, якобы произнесенную Ганди.

Если ты хочешь видеть перемену в будущем — стань этой переменой в настоящем.

Он прикончил ветчину и допил пиво.

Если все окружающее мне не подходит, значит, я где-то ошибся. Иначе быть не может. Следовательно, чтобы все устроить, мне нужно измениться самому. Но что мне в себе поменять? Что мне мешает осуществлять внутренние метаморфозы? Я с самого детства делал то, что мне велели. Я был вежлив, честен, говорил «спасибо» и «пожалуйста», ходил в детский сад, закончил школу и университет, слушался отца, читал книги прадеда, следил за новостями, развивал в себе интересы, путешествовал. Где же была допущена ошибка?

Он подумал о своей жизни атланта и о Нускс’ии, о Сорбонне и Конго.

Какие метаморфозы собственного естества я должен осуществить, чтобы их сила смогла изменить мир?

Он опять посмотрел на фотографию отца, который, казалось, над ним насмехался. И вспомнил последнюю фразу из его блокнота.

Мы, Хомо сап иене, являемся переходным видом, который занимает промежуточное положение между двумя другими — человеком прошлого и человеком будущего.

Он швырнул в стену пустую пивную бутылку.

Я как будто в ступоре. Пока я не придумаю Давида Уэллса будущего, создать человека будущего мне не под силу.

Он выпил еще пива, рухнул на кровать и заснул, даже не почистив зубы и не раздевшись. Во сне молодой человек шел по улице и вдруг почувствовал, что у него зачесался живот. Тогда он поднял свитер, чтобы посмотреть на пупок, и увидел там соединявшую его с матерью пуповину, которая, несмотря на то что он был уже взрослым, осталась совершенно невредимой. Это была розовая нить, оплетенная тонкими красными и черными венами. Когда он вышел из дома, она натянулась, словно собачий поводок-рулетка.

Он приехал в университет и стал что-то говорить, стоя под огромным портретом отца, смотревшего на него с укоризной.

— Вы сами маленький, вот и интересуетесь маленькими, — безапелляционно заявила Кристина Мерсье.

Все члены жюри закатились хохотом и стали над ним насмехаться.

— Маленький, маленький! Не всякий маленький приятен… Все маленькое вызывает смех, — заявил победитель Жерар Сальдмен.

Затем Давид увидел себя в университетском саду. К нему подошла Аврора. Не увидев натянутой пуповины, она споткнулась об нее и упала на землю.

— Прошу прощения, — вежливо произнес он, — это матушка забыла обрезать ее в момент моего рождения.

Аврора посмотрела на пуповину, терявшуюся за входной дверью.

— Ваша мать, по-видимому, очень вас любит, — признала она. — Моя меня тоже.

Она обнажила живот и продемонстрировала точно такую же пуповину, устремлявшуюся в бесконечность.

— Моя мать умерла, и этой пуповиной я привязалась к отцу. А поскольку он глуповат и не знал, что с этим делать, то после него я привязалась к Кристине.

Он увидел, что пуповина и правда соединялась с женщиной в очках, которая дружелюбно махала им рукой.

— Это-то нас и объединяет, — сказал Давид, — мы оба вышагиваем с растягивающимися нетронутыми пуповинами, даже несмотря на то, что достигли совершеннолетия и, как предполагается, стали юридически дееспособными.

— Не только…

За Авророй встала армия амазонок, за спиной Давида — войско пигмеев. И те и другие словно ждали сигнала к нападению.

— У нас есть «друзья», они всегда с нами, — подчеркнула Аврора. Девушка подняла пуповину Давида и погладила ее: — Ваша пуповина очень красива, но… взгляните, на ней белые пятна.

Давид изумленно уставился на розовую бечеву.

— Это же сыпь, — объяснил он, — так случается, если слишком долго держать ее на воздухе. — Он во сне взглянул на часы и заявил: — Скорее! Мне нужно возвращаться, иначе она может засохнуть.

Наматывая пуповину на палку, он выбежал из университета. Никому вокруг это не казалось странным. Когда он вернулся домой, ожидавшая его на пороге мать широко распахнула ему навстречу свои объятия. Моток пуповины он держал под мышкой, как большой мяч.

Тут он услышал какой-то шум. Это был великан с лицом Пьеро. В окне он закрывал собой весь горизонт. В руке у него было горящее копье, которым он целил в крыши. В дома ударила мощная струя воды, вырывая их с корнем, люди побежали от хлынувшего с неба потока.

Пьеро ухмыльнулся:

— Вот как я стираю с лица земли города, которые мешают мне играть в петанк!

Давид хотел бежать, но его удержала пуповина. Волна настигла его, он стал задыхаться и тонуть, попытался подняться на поверхность, но розовая бечева не дала ему этого сделать. Он боролся изо всех сил, но легкие захлестнул бурлящий поток. Рядом оказалась мать. Вынырнув наверх, он рывком выдернул ее из воды и, приподняв ей голову, чтобы не дать захлебнуться, поплыл к берегу. Затем стал делать искусственное дыхание рот в рот, сплевывая воду, но мать продолжала покрывать его влажными поцелуями и широкими лакающими движениями лизать лицо, распространяя вокруг какой-то запах.

Пробуждение. Вздрогнув от омерзения, молодой человек открыл глаза. Крольчиха Жозефина лизала его лицо шершавым языком.

Он оттолкнул ее, отправился в ванную и принял душ. Но тут его вновь охватила растерянность.

Как я могу измениться?

Он долго стоял под струями воды, понижая температуру до тех пор, пока она не стала ледяной, и прикасался к пупку, словно чтобы убедиться, что пуповина отрезана. Затем вытерся, взглянул на полотно, изображающее Наполеона во время перехода через Альпы, и на карликовую крольчиху, глодавшую его миниатюрные растения словно в наказание за то, что он ее отшвырнул.

Он поднял куртку отца с надписью: «Замороженное мясо» — и взял пачку распечатанных страниц из энциклопедии прадеда. Перечитал главы, посвященные муравьям, пигмеям, четырем всадникам Апокалипсиса и великанам.

Затем оделся и спустился в кухню. Мать сидела за столом и вязала большую розовую шерстяную кофту.

— Что это?

— Свитер для тебя, сынок. Теперь, когда мне больше не нужно ждать отца, я могу полностью посвятить себя тебе. Проси что хочешь, я всегда буду рядом и сделаю все, чтобы тебе помочь.

Он посмотрел на нее. В голове у него с молниеносной скоростью стали проноситься разные мысли и образы недавнего сна — ужасные видения людей с искаженными лицами. Молодой человек обхватил голову, закрыл глаза и вновь увидел душившую его пуповину.

— Давид, с тобой все в порядке?

Он потер виски. Он задыхался, его ноги подкосились.

— Давид, сынок! Что происходит? С тобой все в порядке?

Каждый раз, когда он закрывал глаза, перед его внутренним взором снова вставали видения из сна. Он видел смеявшегося отца. Аврора смеялась. Ухмылялся Пьеро. Жители пигмейской деревни хохотали, показывая на него пальцем. Муравьи шевелили антенками. Даже труп Н’гомы и тот обрел плоть, чтобы над ним позубоскалить. Шум в голове стал оглушительным, Давид сжался в клубок и заткнул уши. Мать что-то ему говорила, но он ее не слышал. Тогда она положила ему на плечо руку.

— Как все вчера прошло? — спросила она.

— Мой проект отклонили. Я хотел спасти пигмеев, но потерпел неудачу. Я хотел спасти муравьев, но и это мне не удалось. Даже карликовые растения в моей комнате и те умирают.

— Это все из-за смерти отца. Она тебя потрясла.

Мать хотела прижать его к себе, но он отшатнулся.

— Что с тобой?

Он медленно отступал. Она подошла к нему и обняла:

— Да что с тобой, в конце концов, происходит, сынок? Я не допущу, чтобы ты страдал в одиночестве. Ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь и защиту.

Лицо Давида исказилось.

— Я очень сожалею, мама, но думаю, что сейчас мне лучше остаться одному. Совсем одному.

Он поднялся в свою комнату, взял ноутбук, кейс и рюкзак, предварительно побросав в него несколько предметов одежды и туалетные принадлежности.

— Оденься потеплее, — сказала мать, когда он переступал порог комнаты.

Не обратив внимания на ее слова, он побежал в гараж и сдернул чехол со старого, забрызганного грязью внедорожника «хендей», принадлежавшего отцу. Старая модель 2010 года. Включил зажигание. Дизельный двигатель тут же зарычал. Он покинул дом со вздохом облегчения. Чем дальше он уезжал, тем легче ему дышалось. Он долго катил, куда глаза глядят, затем на него вдруг снизошло озарение, и он направился на виллу прадеда в Фонтенбло.

И не заметил следовавшей за ним черной машины.

85

— Что это за шлюха?

Камера полетела на кровать.

— Только не говори, что ты копалась в моем фотоаппарате!

Аврора кипела от злости. Кристина была вне себя от ярости. Женщины в воинственных позах стояли друг напротив друга.

— Да, я копалась в твоем фотоаппарате, и правильно сделала. Подумать только! Ты отправилась в Турцию на выбитые мной средства, чтобы прыгнуть в постель с первой же встречной! Да еще и рыжей!

— Кристина, ты надоела мне своей ревностью.

— А ты, Аврора, надоела мне своей ложью.

— Бедняжка, ты просто соткана из ревности! Ревности к моим исследованиям, ревности к моим возлюбленным, ревности к моей жизни, которой у тебя нет и никогда не будет.

— Ты злишься на меня, потому что я не смогла обеспечить тебе победу? Да? Так ведь?

— Нет, я злюсь, потому что в душе ты старуха. Ты упрекаешь других в желании создать цивилизацию стариков, но сама являешься чистейшим воплощением всего, что так отвергаешь. — Аврора смерила Кристину взглядом. — «Сорбонна»… «Великие предшественники»… «Традиции университета»… Тоже мне! Термином «традиции» называют вредные привычки, которые никто не осмеливается поставить под сомнение, ты же — не что иное, как хранительница этих тради…

Ее на полуслове оборвала звонкая пощечина. В ответ раздалась другая. У каждой из женщин на щеках запечатлелись отпечатки ладоней. Старшая, плача и хрипя от ярости, набросилась на младшую, но та вырвалась и увернулась. Не зная, как утолить свою злобу, профессор университета схватила вазу и швырнула ее в Аврору. Ваза ударилась о стену над головой девушки и разбилась.

— Неблагодарная!

По той же траектории полетели и другие предметы: пепельница в форме красного сердца, прозрачные настольные часы, хрустальный подсвечник, подушка, французско-английский словарь, стационарный телефон, фарфоровый ангелочек, видеокассеты, диски, флакон косметического средства для снятия макияжа, журналы мод, стул, кофейная чашка, зеркало.

Спрятавшись за диваном, Аврора, как могла, уворачивалась от осколков.

Когда «боеприпасы» закончились, растрепанная Кристина со всхлипом села на пол:

— Как ты могла со мной так поступить?

Аврора встала и тряхнула головой:

— Ты стала невыносима. Твои приступы ревности переходят все границы.

— Это потому что я люблю тебя, Аврора. Неужели ты не поняла, что я от тебя без ума, и когда представляю тебя в объятиях другой, то теряю голову. Как ты могла меня предать!

— Я не твоя собственность, Кристина. Никто не может заявлять на меня свои права. Я свободная женщина и ничего тебе не должна. Не для того я послала куда подальше мужчин, чтобы терпеть тиранию со стороны женщины.

Кристина хотела подойти и прижаться к Авроре, но та ее оттолкнула.

— Прости меня! Не знаю, что на меня нашло. Я так боюсь тебя потерять!

Аврора отвернулась и одернула куртку:

— Это ты из страха награждаешь меня оплеухами и швыряешься вазами?

— Без тебя моя жизнь лишена всякого смысла.

— А моя лишена смысла с тобой.

Кристина подбежала к окну, распахнула его и вскочила на подоконник:

— Я спрыгну вниз, слышишь! Я могу, Аврора, и ты это знаешь! Подумай, перед тем как что-то сделать!

Взгляды женщин встретились.

Аврора подошла к Кристине, которая, решив, что девушка хочет помириться, распахнула объятия. Аврора схватила ее, подняла, понесла к порогу, открыла одной рукой дверь и аккуратно поставила на пол рядом с лифтом. Затем вернулась в квартиру, подняла сумочку и пальто, швырнула их на площадку и захлопнула дверь:

— Если хочешь наложить на себя руки, пожалуйста, но не у меня дома.

Кристина забарабанила в дверь и стала давить на кнопку звонка.

Затем вдруг все стихло.

Аврора услышала на лестнице шаги. Почувствовав некоторое облегчение, она попыталась навести в квартире порядок и рухнула в кресло.

Надеюсь, теперь она поняла.

Через несколько минут вновь раздался звонок. Аврора посмотрела в глазок. Никого.

— Опять ты? — в отчаянии спросила она.

Она решила приоткрыть дверь, не снимая цепочки, и узнала карлицу, заседавшую в конкурсном жюри.

— Если вы пришли к мадемуазель Мерсье, то она здесь больше не живет.

— Нет. Я пришла сделать предложение, которое касается вас, и только вас, доктор Каммерер.

— Дайте, угадаю. Пылесосы? Страховка? Приглашение в секту? Свидетели Иеговы? Мормоны?

— Всего понемногу. И много чего еще.

— Мне ничего не нужно. И если быть откровенной до конца, то вы пришли очень некстати: мне хочется побыть одной и успокоиться.

— Возможно, вам действительно ничего не нужно, но вот мы в вас очень нуждаемся.

— Мы?

— Я хочу предложить вам проект, связанный с вашими научными исследованиями.

Аврора пожала плечами и пригласила женщину войти.

— В Сорбонне вы слушали презентацию моего проекта пять минут, поэтому и я даю вам столько же времени.

Лилипутка вошла в комнату, где все еще были заметны следы ссоры.

Подняв опрокинутое кресло, она села в него, вынула из кожаного портсигара сигарету, вставила ее в нефритовый мундштук и, не торопясь, закурила.

— Меня зовут Наталья Овиц. Полковник Наталья Овиц. Я работаю в ГУВБ, Главном управлении внешней безопасности, которое подчиняется Министерству обороны.

— А при чем здесь я?

— Вы единственная, кто нашел конец ниточки, которая приведет к созданию иммунитета против радиации. Проведенная вами в Турции работа представляется новаторской, решение, пусть даже пока еще в зачаточной стадии, вы уже нащупали: митридатизация и женские гормоны. Ваши исследования финансировались университетом, находящимся в подчинении Министерства науки, следовательно, теперь они принадлежат государству. Однако мне нужно ваше прямое содействие.

Аврора взяла пепельницу и подтолкнула ее к женщине. Затем налила себе вина в большой бокал, и пока одна из них вдыхала газообразные молекулы растения, известного как табак, вторая стала вливать в себя жидкие молекулы растения, называемого виноградом. Каждой из них любимый представитель флоры принес облегчение.

— С незапамятных времен, — заговорила полковник Овиц, — военные участвуют в соревнованиях меча и щита. Каждый раз, когда появляется новое оружие, кто-то придумывает, как от него защититься. Затем изобретают новое средство уничтожения, и процесс движется дальше. Военные просто обязаны думать о завтрашнем дне. Мы должны отразить удар, который грозит нам.

На лице Авроры отразилось сомнение.

— Впервые за всю историю войн у нас нет никакой защиты от ядерного оружия. Более того, впервые за все время над нами нависла угроза полного уничтожения вида. — Она выдохнула струю голубоватого дыма. — И только вы предлагаете путь к выживанию: видоизменение организма с целью обеспечения его сопротивляемости к радиации. Мы же предлагаем вам финансировать ваши исследования.

Аврора погрузилась взором в переливающийся рубиновый цвет вина, стала разглядывать его структуру, образовавшийся в бокале осадок и игру отражавшихся от него лучей света.

— Мне глубочайшим образом плевать и на мечи, и на шиты. Все, что связано с оружием, мне отвратительно, поэтому помогать военным выше моих сил. Итак, пять минут истекло, я вас больше не задерживаю.

Наталья Овиц раздавила сигарету в пепельнице в форме сердца, тоже встала и протянула девушке визитную карточку.

Аврора ее рассмотрела: «Полковник Наталья Овиц». Сбоку — аббревиатура ГУВБ и орел, сжимающий в когтях голубую планету, на которой среди континентов явственно виднелась выделенная красным цветом территория Франции. Ниже тянулся девиз: «Ad augusta per angusta».

— Если я еще не забыла лекции по латыни, то это означает «К грандиозным результатам узкими дорогами»?

— Мы — маленькая каюта большого корабля, который называется «Государство Франция».

— Вы связаны с обороной, а значит, и с армией. И даже если бы вы нарядились клоуном, мне все равно было бы не смешно.

— Подумайте, доктор. Я предлагаю вам возможность позаботиться о выживании нашего вида, такое случается не каждый день.

— Я никогда не помогала людям, чье ремесло — убивать себе подобных.

— Как гласит пословица, не плюй в колодец….

Аврора еще раз перечитала визитную карточку, разорвала ее на мелкие кусочки и высыпала в пепельницу:

— И думать нечего. Сегодня у меня день отказов и расставаний. Поэтому я говорю: прощай, колодец.

Аврора проводила полковника Овиц и захлопнула дверь. Прогнав бывшую спутницу жизни и избавившись от этой странной карлицы, она налила себе полный бокал вина и стала его смаковать. Подошла к окну и взглянула с высоты балкона на город, в котором копошились прохожие. Сказала себе, что больше не желает бороться и что хочется ей лишь одного — независимости и покоя. И решила побыстрее найти работу, чтобы платить за квартиру, которую теперь не с кем делить.

86

Давид резко ударил по тормозам.

Вот она.

Вилла была скромной, ее окружала решетчатая ограда. Все выглядело заброшенным, и лишь табличка с надписью «ПРОДАЕТСЯ», казалось, придавала существованию этого места хоть какой-то смысл.

Обойдя здание по периметру, Давид обнаружил сзади стеклянную дверь, разбил ее камнем и проник в просторное, обшитое деревянными панелями помещение. Затем воспользовался экраном смартфона и осветил последнее жизненное пристанище прадеда, Эдмонда Уэллса.

По всей видимости, сюда давно никто не входил.

Повсюду висели увеличенные фотографии муравьиных головок.

Он увидел лицо прадеда, который был похож на Кафку. А внизу легендарный девиз «1 + 1 = 3».

В честь синергии между всеми живыми существами?

В кухне на двери было написано: «Ни в коем случае не спускайся в подвал». Давид вышиб замок и обнаружил за створкой, скрипнувшей петлями, теряющуюся в глубине темную лестницу. Не решившись обследовать подвал, он, комната за комнатой, продолжил осматривать виллу и набрел на спальню. Внутри была вставленная в рамку фотография женщины с евразийской внешностью. Молодой человек ее узнал.

Дочь Эдмонда Уэллса, Летиция Уэллс. Мать моего отца. Моя бабушка.

Обыскав другие помещения, в спрятанном в глубине шкафа чемодане он наконец нашел толстенный блокнот с надписью: «Энциклопедия относительного и абсолютного знания. Том VII». Внизу шла приписка более мелкими буквами: «Краткое изложение шести предыдущих томов, дополненное новыми главами».

Давид стал рассматривать объемистый труд.

Вот наследие, которое эффективнее генов: цепочка слов, возрождающая дух прадеда, который, как и я, полагал, что эволюция будет двигаться в сторону уменьшения размеров живых существ — в пику остальным, верившим, что виды будут становиться все больше и крупнее. Вот что отцу пришлось перенести на компьютер в виде файла, которым я впоследствии воспользовался. Вот что поведет меня вперед.

Он зажег свечу и стал читать первый попавшийся отрывок.

87. Энциклопедия: Апокалипсис

88

Давид возобновил поиски в доме прародителя. Он по очереди разглядывал скульптуры муравьев и полотна с их изображением, семейные фотографии, но спуститься во тьму подвала так и не решился.

Затем молодой человек вышел в сад. Сидевший на стволе столетнего дерева муравей, столь привычный в лесах Европы, в страхе убежал.

Они трусливее своих кочевых африканских собратьев.

Давид заставил насекомое переползти на его палец, затем преградил ему путь. Муравей выглядел таким же обезумевшим, как и он сам, когда висел на ветке дерева в Конго. Ученый поднес его к глазам, но в своем ужасе мурашка дошла до того, что предпочла низвергнуться в пустоту, что напомнило молодому человеку падение его проводника Н’гомы. С той разницей, что букашка не разбилась и рысью побежала в траве.

Давид пошел за ней.

Насекомое привело его к типичному куполу рыжих муравьев почти 1,5 метра высотой. Сотни солдат-муравьев приблизились к нему и тут же в страхе бежали. Он приложил руку к сложенной из веточек пирамиде, чтобы войти в контакт с энергией города этих крошечных созданий.

В небе вдруг загрохотало, засверкали молнии. И тогда Давид стал свидетелем феномена, о котором слышал, но своими глазами не видел: брачного взлета города. Воспользовавшись напугавшей птиц грозой, наделенные полом крылатые особи сгрудились на вершине купола муравейника. Первыми в воздух поднялись тысячи самок, узнаваемых по крупным размерам и длинным крыльям, за ними последовала эскадра более мелких самцов. Мужские особи пикировали на женские и запрыгивали им на спину, чтобы осеменить. И пока небо озарялось сполохами, муравьи предавались этой оргии.

Несколько птиц, превозмогая страх перед громом и молнией, ринулись, чтобы полакомиться вкусными самцами и самками, неспособными бежать и защищаться. Истощенные мужские особи падали, их тут же заменяли собой другие, полные решимости наполнить семенем чрево принцесс. Обессилевшие пойдут на корм ящерицам, паукам и змеям. Им было не спастись.

Давид вспомнил почерпнутые из компьютерной версии «Энциклопедии» сведения о том, что из двух тысяч взлетевших только что маток выживут одна-две. Они сядут на землю, снесут Сначала одно яйцо, потом два, а затем целые тысячи, которые образуют город.

Какое странное решение — покидать родные пенаты, всем рисковать и начинать с нуля на новом месте.

Тем не менее он мог только восхищаться мужеством этих крылатых муравьев, бросивших вызов погоде, хищникам и голоду.

На нос молодому человеку упала капля воды, за ней вторая, затем хлынул проливной дождь, от которого запели листья. Давид взял бумажный вариант «Энциклопедии», запер дверь виллы, закрылся в машине и, полагая, что в доме прародителя больше не найдет ничего интересного, решил вернуться в Париж.

Дождь лил все сильнее, дворники с трудом справлялись с потоками воды на ветровом стекле. Он представил себе муравьиных маток, которым нужно пережить ливень, чтобы построить новый город.

Давид покатил к Южной автостраде. Застряв в пробке, погладил «Энциклопедию» и открыл первую попавшуюся страницу. Глава называлась «Загадка трех спичек», в ней были ссылки на первый том «Энциклопедии», в котором была загадка: «Как из 6 спичек составить 4 треугольника?» (ответ: пирамида). Во втором томе спрашивалось: «Как составить 6 треугольников из 6 спичек?» (ответ: шестиконечная звезда Давида). В третьем томе задача усложнялась: «Как из 6 спичек составить 8 треугольников?» (ответ: зеркало), а в последнем, вместо повышения, игра шла на понижение. Задача, так и не решенная, звучала так: «Как из 3 спичек составить квадрат?»

Почему такой серьезный ученый тратил время на то, чтобы придумывать ребусы для подростков?

В то же время он не удержался перед соблазном, представил три подвешенные в воздухе спички и стал обдумывать возможные сценарии того, как составить из них квадрат.

Это невозможно. Нельзя составить четырехугольник, имея в наличии только три элемента. На этот раз он придумал загадку, у которой нет решения.

Давид медленно двигался в пробке у Орлеанских ворот, совершенно не замечая черного автомобиля, ехавшего в нескольких десятках метров сзади. Затем въехал в столицу, где транспортный поток был не таким плотным.

В порыве внезапного вдохновения молодой человек поехал по магазинам, торгующим комнатными растениями и кустами. В первую очередь ему хотелось пообщаться с продавцами карликовых видов, чтобы поведать о своих талантах в деле миниатюризации живых существ. Многие из них записали его координаты и пообещали перезвонить, если им понадобятся его услуги. Давид, немного разочарованный, подумал, что ему нужно быстро найти работу. Он остановился на стоянке и попытался уснуть, но в голове, накладываясь друг на друга, постоянно кружились образы джунглей, пигмеев, Нускс’ии, отца, Антарктики, а затем прадеда и леса Фонтенбло.

Он подумал о матери, Мандарине Уэллс.

Подумал об Авроре.

И наконец заснул.

89

Я помню.

Поначалу новые защитники, гибридные свиноприматы, меня немного разочаровали.

Они были грязные и склонные к насилию, не столь чувствительные, как осьминоги, не столь точные, как вороны, и намного грубее дельфинов. Жили они общинами, уровень организованности которых был ниже, чем у крыс, но я знала, что они способны быстро учиться.

Оказывая волновое воздействие на снившиеся им сны, я побуждала их наблюдать за муравьями и учиться у них, потому что втайне надеялась оправдать все свои усилия, потраченные на этих общественных насекомых.

В ту эпоху, чтобы держать это изобретение под полным контролем, все свиноприматы были собраны мной в одном месте — на острове, где я их холила и лелеяла, обеспечивая идеальную температуру, идеальную флору и идеальное питание. Вот так, пользуясь моими защитой и покровительством, они развивали свой разум и сознание в полном соответствии с моими чаяниями.

Сверходаренные ученики.

Этот остров я окрестила «своей лабораторией».

Сами они называли себя тремя слогами: «Че-ло-век». Вот так для моих излюбленных жильцов все и началось. Это произошло на острове, когда-то носившем название Ха-Мем-Пта, который некоторые, много позже, нарекли Атлантидой.

90

Давид проснулся. Он вздрогнул, встряхнулся и вновь сел за руль старой отцовской машины. Включил двигатель, выехал со стоянки и бесцельно покатил вперед.

Движение было не очень интенсивным. Наконец в зеркале заднего обзора молодой человек увидел черный лимузин с тонированными стеклами. Он сделал несколько обманных движений, но автомобиль тут же на них отреагировал. За ним явно следили. Он нажал на газ и, чтобы оторваться, на полной скорости преодолел несколько поворотов. Черный лимузин не отставал. В тот самый момент, когда для молодого человека забрезжила надежда затеряться в лабиринте узких улочек, двигатель старого «хендея» заглох. Давид попытался завести его вновь. Тщетно. Не сводя глаз с приближающегося черного силуэта, он задумался над тем, что делать дальше. Чувствуя угрозу, выбрался из машины, быстро пошел вперед, следя в витринах за реакцией преследователей. Черная машина остановилась, дверца открылась, из лимузина вышел высокий мужчина. В нем точно было больше двух метров.

Давид прибавил шагу и свернул на боковую улочку, мужчина не отставал. Давид повернул опять и оказался в тупике.

Он почувствовал, что внутри поднялся первородный страх и быстро распространился по жилам — тот самый страх, который, должно быть, испытывали пещерные люди, когда по пятам за ними шел медведь или лев.

Теперь он был зажат в угол. Великан не торопился.

— Что вам от меня надо? — спросил Давид, стараясь придать голосу решительности.

И инстинктивно принял позу конголезской гориллы: плотно сжатые челюсти, высоко поднятые плечи, напряженные мышцы — он был готов к сражению или бегству. Колосс продолжал бесстрастно приближаться к нему.

Давид, охваченный паникой, бросился к невысокой стене и с трудом через нее перелез. Великан преодолел препятствие без особого труда и размашистым шагом двинулся к нему. От волнения и страха спина молодого человека взмокла от пота.

Он побежал и резко свернул на небольшую улочку. В самом ее конце стояла белая машина. Дверца открылась, и на водительском месте он увидел карлицу. Педали и ручки управления были приспособлены под ее рост.

— Садитесь, доктор Уэллс! — предложила она.

Он застыл в нерешительности, но высокий силуэт неумолимо двигался в его сторону.

— Вы меня не узнаете? — спросила шофер в юбке.

Тогда до Давида дошло, что перед ним одна из членов конкурсного жюри Сорбонны. Он плюхнулся на место пассажира, поспешно захлопнул дверцу и стал ждать, когда машина тронется с места. Но женщина не предпринимала никаких шагов.

— Поехали! Чего вы ждете?

Великан подходил все ближе и ближе. Он открыл дверцу и спокойно уселся на заднее сиденье. В то же мгновение карлица включила скорость и поехала.

— Это похищение? — спросил Давид, пытаясь справиться с паникой.

Он посмотрел в зеркало заднего обзора и встретился глазами с колоссом, по-прежнему сохранявшим невозмутимый вид.

— По достоинству оценив приложенные вами, доктор Уэллс, усилия, я хотела бы предложить вам работу.

— И в чем же она будет заключаться?

— В спасении мира. Вам это интересно?

91. Энциклопедия: Конец света по версии ацтеков

92

Зал ночного клуба «Апокалипсис сейчас» был заполнен полусотней мужчин в костюмах с галстуками. Сцена вспыхивала оранжевыми, желтыми и фиолетовыми огнями. Из динамиков зазвучал голос:

— А теперь наша новая звезда! Она ученый, но сейчас науке не хватает финансирования, и девушка предпочла преподавать биологию, не препарируя мышей, а демонстрируя нам свою собственную анатомию. Господа, позвольте представить вам самую образованную стриптизершу: профессора Дарвинию. Я обещаю — она вытащит на свет все тайны вашего естества. Эта женщина способна превратить человека в обезьяну!

Ведущий в одиночку посмеялся над своей шуткой, зрители ждали. Освещение изменилось, на занавесе появилась тень, затем он поднялся, явив собравшимся стоявшую спиной женщину в белой блузке.

Зал тут же взорвался аплодисментами.

Танцовщица, ослепленная прожекторами, повернулась лицом к залу. Она была в массивных очках в роговой оправе, волосы собраны в пучок. Девушка стала извиваться и вертеться вокруг шеста, и вдруг вытащила из шиньона заколку, высвободив длинные искусственные волосы. Зазвучала музыка.

Стриптизерша начала одну за другой расстегивать перламутровые пуговицы белой блузки. Затем замерла, вытащила из кармана большую лупу и сделала вид, что пристально рассматривает лица. Девушка потрясала в воздухе шприцем. Крики возбужденной аудитории стали громче.

Танцовщица продолжила расстегивать пуговицы, и взорам собравшихся предстал белый бюстгальтер, поддерживавший ее пышную грудь чудесного персикового цвета. Она сняла топ и все увидели мини-юбку, надетую поверх белых чулок, державшихся на подвязках. Зал неистовствовал.

Она сняла юбку и стала вращать ею над головой.

Девушка отвернулась от зала и покачала бедрами. Затем снова вновь повернулась к нему и сорвала бюстгальтер, обнажив груди, соски которых были прикрыты белыми зонтиками.

Зал снова заревел.

Танцовщица, не торопясь, сняла кружевной пояс, показав тонкие, как паутина, стринги, на маленьком треугольнике которых виднелась стилизованная атомная бомба с надписью «The End».

Как только композиция The Doors закончилась, свет неожиданно погас и раздался взрыв атомной бомбы. Когда огни зажглись снова, на сцене появился ведущий:

— Да, это конец. Поаплодируем же профессору Дарвинии.

Зал не заставил себя просить дважды.

— Конец… но… не для тех, кто готов заплатить сто евро. Эти счастливчики смогут насладиться чувственным двадцатиминутным приватным танцем в отдельном кабинете.

На сцене уже появилась новая танцовщица в форме полицейского, потрясавшая наручниками и дубинкой.

Надев свою белую блузку, профессор Дарвиния села у стойки бара и заказала выпивку. К ней подошел мужчина. Она тут же его узнала:

— Что вы здесь делаете?

— Найти вас оказалось непросто, — признал Давид. — Я искал в Интернете. Меня заинтересовал ваш псевдоним. Я решил проверить и не ошибся… доктор Каммерер.

— Но почему вы не подождали окончания представления и не встретили меня на улице?

— То, что я должен вам сказать, очень срочно. Я не знаю, когда вы заканчиваете, полагаю, очень поздно, а ждать на улице до четырех утра у меня нет ни малейшего желания. Хотя, вообще-то, я выспался.

— Доктор Уэллс, это место не очень подходит для разговоров. Я здесь на работе.

— Я же сказал, дело не терпит отлагательств.

— Ни минуты?

— Ни секунды. Вы поймете, когда я все расскажу.

Играя бицепсами, сжав челюсти и похрустывая пальцами, к ним подошел чернокожий мужчина:

— Не приставайте к профессору Дарвинии или платите за приватный танец в отдельном кабинете. Девушки приходят сюда работать, а не болтать. Вам же сказали, двадцать минут — сто евро, кредитные карты и чеки принимаются тоже.

— Послушайте, доктор Уэллс, мы вполне можем поговорить в другой раз. Если хотите, на следующей неделе я…

— Отлично, я хочу, чтобы вы мне станцевали. Прямо сейчас.

Вышибала смерил его недоверчивым взглядом:

— Вы не имеете права прикасаться к ней, иначе вас вышвырнут на улицу. Мастурбировать тоже нельзя. Девушка может прикасаться к вам и задевать грудью, но вам запрещается без ее разрешения вступать с ней в контакт. Вы можете, не дотрагиваясь до нее, вдыхать аромат ее кожи. Если танцовщица пожелает, она может вас обнять. Но вам нельзя ее лизать или кусать. Вам ясно?

Давиду вспомнился брачный полет крылатых муравьев над муравейником.

— Ну что же, отношения между мужчиной и женщиной изменились самым странным образом… Их, как бы это сказать, втиснули в более узкие рамки, но им все же можно было бы добавить немного спонтанности.

Вышибала навис над ним, вновь захрустев пальцами:

— У нас приличное заведение. Платите и соблюдайте правила, если нет — качать права будете в другом месте.

Давид вытащил из бумажника мятые пятьдесят евро, четыре бумажки по десять евро и пригоршню монет. Вышибала пересчитал деньги и убрал в карман.

Аврора повела клиента на второй этаж, где были кабинеты без дверей, отгороженные лишь красными бархатными портьерами. Взяла тряпку, брызнула на нее обеззараживающим спреем, протерла кресло и предложила Давиду сесть. Он отметил, что антисептик пахнет, как в морге: та же смесь ароматов хвои и лимона. Девушка налила ему стакан ледяной воды и поставила в специально предусмотренное углубление в кресле. Затем включила красное освещение и музыкальный центр, выбрала песню. Еще одну композицию The Doors, на этот раз «L. A. Woman».

Аврора стала танцевать.

— Это не обязательно, — сказал он, — я пришел просто поговорить.

— Вон та штуковина над вами, с объективом и маленькой красной лампочкой, — камера видеонаблюдения. Здесь боятся извращенцев. И выбора у меня нет: я обязана танцевать, иначе они меня просто не поймут.

И она стала извиваться, чувственно и эротично.

— Но нас не слышат, мы можем спокойно говорить. Итак, доктор Уэллс, что же это за неотложное дело, которое не могло подождать до конца вечера?

— Ко мне приходили великан и карлица. Та самая, что заседала в конкурсном жюри. Насколько мне известно, с вами они тоже разговаривали. Они работают вместе, мужчина — подручный этой женщины.

С покачивания бедрами Аврора перешла к отрывистым движениям тазом. Скулы молодого человека стали пунцовыми, он расстегнул на своей рубашке несколько пуговиц.

— Вы встретились с представителями Министерства обороны и они предложили вам поработать на армию, да? — не прерывая танца, спросила девушка.

— Их интересуют наши с вами проекты. В моем они усматривают возможность защиты от бактериологической войны, в вашем — от ядерного конфликта.

Продолжая извиваться в танце, Аврора покачала головой.

Она сняла блузку, и ее кружевной бюстгальтер оказался перед глазами молодого человека — на расстоянии всего нескольких миллиметров. Затем очень медленно опустила грудь, чтобы коснуться носа клиента ложбинкой.

— Есть одна маленькая деталь — дело в том, что я пацифистка, феминистка и придерживаюсь левых воззрений, поэтому о том, чтобы работать на армию, и речи быть не может, — равнодушным тоном заявила она.

Она вдруг отпрянула назад, отвернулась и стала танцевать все эротичнее и эротичнее. Затем повернулась к нему лицом и сбросила бюстгальтер. Ее тяжелые груди с сосками, прикрытыми белыми зонтиками, стали описывать восьмерки.

— А вы, Давид, что им ответили вы?

— Согласился. Для меня либо они, либо безработица. Я не разделяю ваших антимилитаристских принципов.

— Но это не объясняет, зачем этим вечером вы пришли сюда.

Задавая этот вопрос, Аврора убрала зонтики, прикрывавшие соски.

— Им нужны мы оба. Без вас они меня не возьмут.

По его щекам катились капли пота.

— Они манипулируют вами, чтобы вы манипулировали мной, не так ли? И так торопятся, что давят на вас, чтобы не терять ни минуты.

Продолжая извиваться всем телом, она опять отступила на шаг назад.

— Возможно. Но мне нужна эта работа. Итак, ваш ответ?..

— Нет.

— Это не ради денег, я на самом деле верю в то, что глобальная угроза существует на самом деле и мы сможем помочь. Знаете, я много беседовал с этой полковницей, ее аргументы выглядят убедительными.

— Для вас, но не для меня. Я сожалею.

Аврора взяла пульт и прибавила громкость. От музыки The Doors кабинет задрожал.

Давид встал:

— Мне нужна эта работа. Я ушел от матери и оказался на улице. Сплю в машине.

— Жалости от меня вы не дождетесь.

Аврора толкнула его обратно в кресло, сняла пояс и продемонстрировала стринги с атомной бомбой и словами «THE END».

Отдернув штору, в кабинет вошел вышибала:

— Все в порядке, Дарвиния?

— Конечно, Мумбоко, все хорошо.

— Вот и все, месье. Платите за второй сеанс или уходите, — потребовал вышибала.

Давид искал предлог, чтобы выиграть время.

— Мумбоко? Это же имя банту, не так ли? Означает шестого ребенка…

— А ты откуда знаешь? — насторожившись, спросил тот.

— Банту эксплуатируют и убивают пигмеев. Они расисты и рабовла…

Закончить фразу он не успел. Огромный, снабженный твердыми костяшками кулак врезался ему в лицо и расплющил нос. Вслед за ним последовали удар коленом в живот и второй апперкот, разбивший губу. Ученый был отброшен назад и упал навзничь. Вышибала стал его пинать, затем, словно устав бить ногами, вновь пустил в ход кулаки и поднял, чтобы выбросить во двор, в угол, где стояли мусорные баки.

Давид ударился головой об острый край и потерял сознание.

На него нахлынули видения, он вновь увидел себя там, в Атлантиде, рядом с танцовщицей из таверны. Девушкой с насмешливым лицом и прической с какими-то крайне замысловатыми, украшенными бирюзой косичками. Одежду ее составляли очень тонкие бежевые ремешки; когда она улыбалась, на щеках ее появлялись маленькие ямочки. Глаза танцовщицы были светло-зеленые.

Закончив танец, она поклонилась, подошла к нему, улыбнулась и, пристально гладя в глаза, сказала…

93

Я помню.

Люди быстро прогрессировали. Хорошо питаясь, живя в теплой, богатой питательной растительностью местности, они стали быстро увеличиваться в размерах.

В те времена их рост составлял 17 метров.

Благодаря тому что они были прямоходящими, их передние конечности были свободны, поэтому они пользовались своими руками, снабженными пальцами, для изготовления все более и более сложных предметов.

Расположенные на лице глаза, обеспечивающие рельефное видение, позволили им овладеть графикой, рисунком, живописью и проекциями. Мозг с плотным слоем коры, которым они пользовались самым оптимальным образом, позволял им быстро анализировать и обобщать ситуации, предвидеть последствия совершаемых действии и поступков и на фоне этого в первую очередь развивать память, созидательный потенциал и интуицию.

Потом воображение.

А затем и разум — мне не терпелось, чтобы они на собственном опыте узнали, что такое сознание.

94

— Как, опять ты? Убирайся! Выродок несчастный!

Давид резко открыл глаза, видение прошлой жизни его покинуло. В этой же он сразу почувствовал резкую боль в носовой перегородке. Когда он поднес руку к носу, пальцы обагрились кровью.

— Предупреждаю, — заговорил с ним банту, — я вернусь через четверть часа и, если ты все еще будешь здесь, спущу питбуля.

Давид попытался пошевелиться, но все тело заломило от боли. Тогда он остался лежать, надеясь, что охранник не осуществит свою угрозу, и стал ждать. Мимо проходили жители соседнего дома. Считая молодого человека подвыпившим клиентом, они переступали через него, не обращая ни малейшего внимания.

Наконец над ним склонился кто-то, не проявлявший ни малейших признаков враждебности.

— Мне очень жаль, но раньше я прийти не могла, нужно было закончить выступления, — объяснила Аврора.

Она взяла в руки его лицо и стала рассматривать раны. Когда девушка прикоснулась к синяку, молодой человек скривился.

— Четыре утра.

— Уже? Дожидаясь вас здесь, я даже не заметил… как пролетело время!

— Это и ваша вина. Мумбоко очень раним, не надо было обзывать его расистом.

— Я знаю, о чем говорю. Я видел, как банту обращаются с пигмеями.

Аврора закурила сама и дала ему сигарету. Он зажал ее губами, почувствовал во рту ментоловый привкус, затянулся и ощутил, как никотин проник в легкие. Он знал, что отравляет кровь и разрушает легкие, но сейчас сигарета была лучшим, что только могло с ним произойти. Он сделал еще одну глубокую затяжку и закашлялся.

Аврора забрала у него сигарету.

Несколько мгновений они смотрели друг на друга, затем она схватила его за руку, помогла встать и увела из этого грязного двора.

95. Энциклопедия: Потребность в любви

96

Смоченная 90-градусным спиртом вата вошла в соприкосновение с опухшей нижней губой и вызвала на лице Давида гримасу боли.

— У меня две новости, хорошая и плохая, — заявила Аврора.

— Начните с плохой.

— Плохая заключается в том, что я насквозь вижу вас.

— А хорошая?

— Чувство гостеприимства во мне развито достаточно для того, чтобы, несмотря ни на что, предложить вам горячий ужин. Обожаю готовить.

— Мне повезло.

— Мама всегда мне говорила: «Остерегайся типов, которые позволяют у тебя на глазах разбить себе физиономию, заранее договорившись с дружками, — они делают это специально, чтобы тебя разжалобить».

Попытавшись отлепить от десен опухшую губу, Давид скривился от боли.

— Наверное, ваша матушка была женщиной очень мудрой.

— А еще она мне говорила: «Остерегайся типов, которые делают тебе комплименты». Осторожно, здесь будет щипать сильнее…

Она промокнула тампоном его надбровную дугу.

— Глядите-ка, а ваш дружок хватил через край, — сказала она.

— Я попросил своего приятеля Мумбоко не сдерживаться, чтобы это не выглядело слишком халтурно, — тем же насмешливым тоном ответил Давид.

Аврора сняла с него рубашку и осмотрела гематомы.

— Каждый обнажает свое тело в порядке очереди.

Давид обвел глазами комнату и увидел на комоде фотографию в рамке:

— Это ваша мать?

— Она была уверена, что я спасу мир.

— Хмм… этого вполне достаточно, чтобы сделать ребенка гордецом. Отец говорил мне то же самое: «Мой сын изменит мир». Его слова заложили в меня определенную программу.

Девушка отложила тампоны и смазала синяки мазью:

— Вы страдаете… манией величия?

— Ну конечно.

— И в чем же это выражается?

— Я и правда верю, что могу спасти мир. При необходимости даже в одиночку. От одной капли в море даже океан может выйти из берегов.

Она прыснула со смеху:

— И поэтому вы готовы поработать на спецслужбы?

— Почему бы и нет?

— Что мне в вас на самом деле нравится, доктор Уэллс, так это то, что вы сумели сохранить детскую душу. Но я, к сожалению, не так наивна, как вы, и полагаю, что спасти мир не сможет никто.

Аврора устроилась в глубоком кресле, достала бутылку кагора и, не предлагая ему, налила себе большой бокал.

— Я говорила с ним, с этим «миром». Это было в Турции, во время научной экспедиции к амазонкам. Я считаю, что наша планета обречена и нам не остается ничего другого, кроме как устраивать праздники, развлекаться, пользоваться всеми имеющимися в наличии ресурсами в ожидании финального великого апокалипсиса. Моя любимая песня — «The End» в исполнении «The Doors». Конец неизбежен. Будущее — это сначала хаос, а потом смерть.

Девушка посмотрела на Давида и приложила руку ему ко лбу, чтобы проверить, нет ли у него температуры.

— Ладно, учитывая ваше состояние, сегодня можете остаться у меня.

— А вашей подруги, мадам Мерсье, здесь нет?

— Кристины? Мы расстались. Она слишком ревнива. И я подозреваю, что она меня… обманула.

— Она вас обманула и она же ревнива?

— Мы всегда обвиняем других в своих слабостях.

— Как мило.

Ее легкая улыбка превратилась в гримасу.

— А вы? Ваша женщина не будет волноваться?

— Мама? Ха… Я тоже начал бракоразводный процесс. Первая стадия — уход из дома. — Давид выглядел огорченным. — Дорогая доктор Каммерер, у нас похожие судьбы. И это вызывает беспокойство.

Девушка вновь стала серьезной:

— Этой ночью можете остаться, но не пытайтесь со мной заигрывать. Даже если бы я сменила ориентацию, вы все равно не в моем вкусе.

— А как же ваша работа в «Апокалипсисе сейчас»? Почему такой выбор?

— С каждым клиентом я дважды получаю удовольствие.

— Вот как?

— Первый раз, когда он платит. Второй — когда уходит. — Аврора сделала глоток и продолжила: — Спокойное одинокое существование подходит мне как нельзя лучше. Совместная жизнь с другим человеком, сексуальность — от этого одни лишь хлопоты. Как говорил один юморист: «Жить с другим человеком означает решать проблемы, которых не было бы, если бы каждый жил по отдельности».

— Еще один прекрасный афоризм. Вы их что, коллекционируете? Мне кажется, что здесь наши интересы тоже совпадают.

Аврора встала и, время от времени отпивая из бокала, повернулась к открытому окну.

— Знаете, увидев вас впервые, я ощутил мощное влечение, — признался он.

— Не надо было мне приводить вас к себе домой. Мне кажется, вы принадлежите к худшей категории мужчин — к романтикам. Они готовы на все, лишь бы вызвать у окружающих интерес к себе. Особенно если у вас, как вы сами утверждаете, мания величия. Я поступила глупо, поверив вам, говорила же мне мама…

— Никогда не верить мужчинам? Не волнуйтесь, я буду спать на диване.

Девушка с недоверием посмотрела на него и удалилась в кухню.

До слуха Давида донеслись громыханье кастрюль и далекий голос молодой женщины:

— Значит, вы согласились работать на армию, чтобы создать маленького человечка, способного выжить в бактериологической войне? И хотите, чтобы я тоже примкнула к этому проекту?

— Сначала я тоже проявлял сдержанность. Теперь же убежден, что оставаться в стороне нельзя. Отказаться от участия в создании будущего — это значит приговорить себя к слепому ему подчинению.

— А почему я?

— Здесь карлица была права, мы с вами составляем «единое целое». Вы эндокринолог, а я биолог.

Он слышал стук тарелок и столовых приборов.

— И сколько же они предлагают за эту миссию по спасению рода человеческого?

— Две тысячи евро в месяц.

— Зарплата госслужащего. Знаете, сколько я зарабатываю выступлениями в «Апокалипсисе сейчас»? Больше пяти тысяч евро в месяц. Причем отнимают они у меня только четыре часа в день. И зачем бы мне уходить с такой работы?

Аврора несколько раз открыла и закрыла дверцу холодильника.

— Мне кажется, что делать что-то в рамках проектов для военных лучше, чем ничего не делать вообще.

Она стала что-то крошить ножом на деревянной доске.

— Вы слышали новости? — спросил Давид. — По всей видимости, на Ближнем Востоке затевается война.

— Мы и так уже «пережили все ошибки наших предков». По-моему, вы сами мне это сказали.

Она стала резать продукты энергичнее.

— На мой взгляд, полковник Овиц предлагает нам создать новое человечество, способное противостоять реакционерам, — бросил Давид, — кем бы они ни были.

— Какой смысл создавать человечество меньшего роста, да еще и более женственное?

— По мнению Натальи, чтобы получить отличных шпионов, которые, благодаря маленькому росту и повышенной сопротивляемости, смогут проникать и действовать там, где нормальным людям это не под силу.

С кастрюлей в руках, Аврора вернулась в комнату и задала вопрос:

— Мини-шпионы, чтобы осуществлять диверсии? И где же?

— Я думаю, в центрах по производству бактериологического и ядерного оружия.

— Вы отдаете отчет в своих словах, мой дорогой доктор?

С лукавым видом девушка накрыла на стол и подала белую фасоль с кусочками подрумяненного мяса.

— Этот рецепт мне дала мать. Она из Тулузы. Скажите честно — нравится?

Молодой человек осторожно попробовал и почувствовал как на кончиках вкусовых рецепторов расцвела целая гамма вкусов.

— Что это? — с набитым ртом спросил он.

— Рагу из бобов с мясом. Обычно его готовят на гусином жире, но я делаю на утином. Белая фасоль, свиные ножки, рыло и рулька, немного гусиной шейки. От себя лично добавляю сметану, причем, поверьте мне на слово, нежирную, соленое сливочное масло, перец, сахар и лавровый лист.

— Да? Лавровый лист?

— Для меня готовка является продолжением химии, поэтому мне очень нравится изобретать блюда, которых не сыщешь на всем белом свете, а также вносить улучшения в старые рецепты. Я не пережарила? Корочка должна подрумяниться, быть теплой и хрустящей.

— Как же вы сумели приготовить это рагу так быстро?

— Вообще-то, я приготовила его еще вчера — для подруги. Но она была не голодна и почти не притронулась к еде. Так что мне пришлось просто его разогреть. В подогретом виде оно намного лучше.

Молодой человек уплетал за обе щеки, пытаясь изобразить улыбку.

— А почему вы не положите себе?

— Я должна следить за фигурой. Вечером я съедаю яблоко и немного салата.

Аврора достала яблоко, несколько листиков салата-латука и стала медленно жевать.

— Пользуйтесь тем, что у вас нет таких проблем. Вино — единственное отступление от правил, которое я себе позволяю…

Она налила себе еще кагора, напоминавшего цветом спелую вишню.

— Хотите еще рагу?

— Нет, спасибо, я уже сыт.

— Надеюсь, вы так говорите не просто из вежливости…

Поскольку девушка выглядела огорченной, Давид согласился на еще одну порцию фасоли с утиным жиром. Кусочек свиного рыла был явно лишним, и он отодвинул его на край тарелки.

— Вы можете спать на диване. И… я надеюсь, что вы не поддадитесь соблазну и не станете меня беспокоить.

— Я джентльмен. За кого вы меня принимаете?!

— За того, кто слоняется по ночным клубам и платит по сотне евро за приватный танец.

Аврора поцеловала его в лоб, пожелала спокойной ночи и ушла в спальню.

Наступившую паузу Давид использовал для того, чтобы выплюнуть то, что было во рту, в бумажную салфетку и выбросить все в мусоропровод.

Вернувшись, Аврора протянула ему одеяло и подушку:

— Если бы даже все получилось, какой смысл создавать мини-шпионов?

— Проекты полковника Овиц связаны с Ираном. По ее словам, эта страна постепенно превращается в пороховую бочку, которая может взорваться в любой момент. Джаффар погряз в эскалации насилия, чтобы удержаться у власти. Он без колебаний использует любые средства массового поражения. Если бы в их центры можно было послать мини-шпионов для совершения диверсий, это дало бы преимущества демократически настроенным студентам, восставшим против диктатуры бородачей.

На лице девушки отразилось сомнение.

— А если бы я вам сказала, что мне плевать на то, что делают иранцы, которые наращивают ядерный и бактериологический потенциал? Пусть объявляют войну. Пусть убивают все больше людей. Их действительно слишком много. Не нужно спорить с Гайей, чтобы понять, что восемь, а через несколько лет и десять миллиардов человек нельзя будет прокормить, одеть и дать им кров, не истощив ресурсов планеты. Перенаселение — вот истинная проблема. Не ядерные запасы… и не Иран.

— Ваш цинизм меня удивляет.

— Это не цинизм, это реализм. Посадите в клетку десять мышей — они собьются в стаю. Посадите в ту же клетку сто — и они передерутся и сожрут друг друга.

— Все намного сложнее.

— Никто не желает этого слышать, потому что никто не хочет отказываться от «свободы рожать детей в неограниченных количествах».

Давид пристально посмотрел на нее:

— Мне кажется, вы не так жестоки, как пытаетесь казаться.

— Хотите, чтобы я доказала вам, что мне плевать на людей, которые убивают друг друга? Никакой помощи от меня вы не дождетесь. Ни вы, ни ваша полковник Овиц, ни французские военные, ни иранские студенты, ни та толпа очаровательных малышей, способных все порушить и пустить по ветру, которых называют будущим человечеством. Чтоб они все передохли.

— Это вы сейчас так говорите, но я не оставляю надежды, что вы образумитесь. — Он указал на рамку с фотографией ее матери: — Это пророчество женщины, которая произвела вас на свет. Вы измените ход истории, придав ему правильное направление.

— Моя мать ошибалась: я не стану спасать человечество. Я не страдаю манией величия. Единственное, чего я хочу, — чтобы меня оставили в покое. Никто ничего не может спасти, даже вы. Это пустые амбиции. Мумбоко преподал вам неплохой урок скромности. А теперь ложитесь, уже пять утра. Я устала. Спокойной ночи! Поверьте мне, мир справится и без нас. А если он обречен, то с этим ничего нельзя поделать.

Она направилась в спальню и закрыла дверь на два оборота ключа.

97

Я помню.

Люди, как когда-то я, тоже постепенно осознавали, что представляет собой жизнь, и понимали, как им повезло, что они могут думать и общаться друг с другом.

Дух их был спокоен, безмятежен и свободен от страха, они стали развивать в себе созидательный потенциал.

Как и в случае с муравьями, я побудила их построить пирамиды.

Эти конические строения, похожие на муравейники, позволили мне установить с ними контакт.

Они узнали о моем существовании.

Вот так, почти двенадцать тысяч лет назад, и начался необычный диалог между населявшими меня людьми и мной.

Как только была установлена надежная связь, я внушила одному из них, казавшемуся самым восприимчивым и находчивым, мой проект космического корабля, способного защитить меня от прилетающих из космоса астероидов.

Этот человек меня выслушал.

И сделал все, как я просила.

Он поговорил со своими собратьями, и они решили сделать все, что было в их силах, и даже больше.

В тот период люди стали очень меня интересовать.

Я наблюдала за ними, и они казались мне почти… красивыми.

98

Сон к Авроре не шел. Она отбросила простыни, опустила ноги и почувствовала нежное прикосновение ступней к ковру. Не зажигая света, девушка пошла вперед и ударилась мизинцем ноги о мебель. С трудом сдержала ругательство и осторожно открыла дверь спальни.

Она посмотрела на Давида, который крепко спал, свернувшись калачиком.

Вспомнив о его смущении во время исполнения лэп-дэнса в кабинете, девушка улыбнулась.

Индивидуальность Авроры заключала в себе тайну: хотя ее всегда привлекали женщины, она просто обожала обольщать мужчин, словно желая убедиться в том, что, если в один прекрасный день ей придет в голову изменить свои воззрения, они тоже будут в ее распоряжении. Во время сеансов стриптиза девушка смаковала те бесценные моменты, когда знала — стоит ей всего-навсего похлопать ресницами, и эти самцы падут перед ней ниц. Она не желала с ними спать, это разрушило бы всю магию, ей просто хотелось держать в кулаке их желания.

Исследовательница подумала о матери.

Как-то раз она застукала дочь, когда та, накрасившись и надев туфли на высоком каблуке, принимала перед зеркалом соблазнительные позы.

Тогда ей, вероятно, было не больше восьми лет, она даже не почувствовала смущения, ей просто показалось, что внутри что-то пробудилось. Гормоны.

Она вспомнила об отце. Первая встреча породила в ее душе ощущение триумфа.

Он ведь тоже всего лишь мужчина, как и те, которые приходят поглазеть на мои выступления.

Она пересекла комнату, подошла к окну и залюбовалась луной. Светлый, круглый силуэт, олицетворявший доброжелательную женскую сущность, всегда очаровывал ее.

Не сводя глаз с ночного светила, Аврора налила себе вина.

Давиду в его рассуждениях недостает взгляда в будущее. Он боится воины, Ирана, женщин, матери, безработицы. Он принял предложение Натальи Овиц, не руководствуясь истинной свободой воли, а под воздействием своих страхов.

Девушка повернулась к гостю. Он спал, сжав кулаки и слегка вздрагивая во сне.

Он выглядит таким безобидным и хрупким.

Аврора бросила взгляд на часы. Они показывали 7 часов 12 минут. Она понимала, что в такой час заснуть уже не сможет, поэтому сварила кофе и заперлась в спальне, чтобы посмотреть новости.

99

ФУТБОЛ. Подготовка к чемпионату Европы. Команда Парижа, входящая в первую лигу, приобрела нового игрока, бразильца Рональдиссимо. Размер контракта не называется, но, по просочившимся сведениям, только за переход в эту команду могла быть выплачена сумма, сравнимая с валовым внутренним продуктом такой страны, как Сенегал. Приход этого нового игрока в состоянии коренным образом изменить расклад во время матчей лиги. Директор футбольного клуба Марселя заявил, что они тоже собираются привлечь новых талантливых легионеров.

НАУКА. Благодаря спутнику «Кеплер» в созвездии Лебедя была открыта новая планета, похожая на Землю. Этот зонд с собственным телескопом на борту был запущен в марте 2009 года с целью обнаружения за пределами Солнечной системы пригодных для жизни небесных тел. Новая планета получила название Кеплер-28. Она в 2,4 раза тяжелее Земли, период ее обращения вокруг звезды составляет 290 дней. Она была обнаружена в скоплении, состоящем из 100 000 звезд, когда небольшой тенью прошла на фоне своей звезды. Температура на ее поверхности составляет 22 градуса, что подразумевает возможность наличия атмосферы и воды. До сегодняшнего дня за пределами Солнечной системы было известно около 700 планет, из которых пять, размерами и расстоянием до звезды, напоминают собой Землю. Но все они слишком горячие или холодные для того, чтобы на них могла существовать жизнь. Кеплер-28 в этом отношении может стать исключением. Тем не менее из-за расстояния, отделяющего его от нашей планеты, любые путешествия представляются совершенно невозможными. В действительности Кеплер-28 находится от нас в 600 световых годах, напомним, что один световой год равен 10 000 миллиардов километров.

СОМАЛИ. Трое мужчин изнасиловали девочку-подростка, 13-летнюю Айшу Ибрагим Дулоу, отец которой обратился в ближайший комиссариат с соответствующим заявлением. Злоумышленники были задержаны и признались. Однако, выслушав их свидетельства, комиссар выпустил их на свободу и приказал арестовать девочку, обвинив ее во внебрачных половых связях. После чего исламский суд, опираясь на действующие в стране законы, приговорил ее к побиванию камнями. Несколько правозащитных организаций попытались вмешаться, чтобы спасти девочку, но вместо того, чтобы помочь ей, лишь ускорили казнь. Президент Сомали лично обратился к иностранцам с требованием не вмешиваться во внутренние дела страны. Казнь состоялась на футбольном стадионе портового города Касмайо. Девочку закопали по пояс и прикрыли лицо белой тканью. Затем предложили зрителям бросать в нее камни. Когда град камней прекратился, к жертве подошел врач и приподнял ткань, чтобы проверить ее состояние. Затем заявил, что девочка еще жива, и потребовал забросать ее камнями еще раз. В этот момент некий 14-летний мальчик, не выдержав подобного зрелища, бросился вперед, чтобы вызволить агонизирующую девочку из ямы. Он был избит полицейскими, так и не успев воспрепятствовать исполнению приговора.

ДЕЛО О ГРИППЕ. Судебное разбирательство в отношении министра здравоохранения Левенбрюка, обвиняемого в растрате средств на приобретение вакцины против гриппа А, подходит к концу. После прений адвокатов, с одной стороны приводящих в качестве аргумента меры предосторожности, а с другой — безответственность министра, присяжные, посовещавшись, вынесли свой вердикт. За злоупотребление средствами налогоплательщиков министра присудили к шести месяцам тюрьмы с отсрочкой исполнения приговора и штрафу в 2 миллиона евро. Чиновник заявил, что обжаловать принятое решение не будет, хотя и считает санкции против него не соответствующими вине. «Этот процесс повлечет за собой катастрофу, — заявил осужденный министр, — теперь мои последователи будут бояться принимать решения». Оппозиция со своей стороны горячо приветствовала вынесенный вердикт, заявив, что отправляющие правосудие технократы наконец-то поняли, что с общественными фондами нельзя обращаться как попало.

ЗАГРЯЗНЕНИЕ ОКРУЖАЮЩЕЙ СРЕДЫ. В 2000 году среднее количество мусора на одного человека во Франции составило 373 кг по сравнению с 217 кг в 1975-м. В этом году этот показатель достиг 539 кг, то есть в среднем по 1,5 кг отходов на человека в день. Одни только рекламные объявления в почтовых ящиках дают 50 кг мусора на человека в год.

ИРАН. После новых студенческих волнений власти, похоже, предприняли отвлекающий маневр, послав своих знаменитых стражей исламской революции на северную границу страны, чтобы подавить восстание курдов, которые, по словам президента Джаффара, могли воспользоваться ситуацией для того, чтобы объявить свою независимость. Стражи революции — по случаю превратившиеся в эскадроны смерти — сожгли несколько деревень, в которых, предположительно, прятались боевики из Рабочей партии Курдистана. Члены неправительственных организаций и журналисты, сумевшие, несмотря на запрет, проникнуть на место событий, были задержаны и выдворены из страны. Несмотря на это, некоторые из них успели сфотографировать происходящее на свои смартфоны и пронести их через границу незамеченными. Складывается такое впечатление, что турецкое правительство разрешило эскадронам смерти стражей революции продолжить «зачистку» и по другую сторону границы. Десант воинских подразделений был сброшен в район боевых действий ночью на парашютах, застав врасплох и курдов, и мирное население. Вполне вероятно, что масштаб и жестокость репрессий в приграничных селах, помимо всего прочего, служат мерой Устрашения студентов из движения «Где мой голос?», которые…

100

Аврора вдруг остановила изображение и замерла. Подалась к экрану и узнала турецкую деревушку амазонок. Среди десятка повешенных на ветках деревьев тел она различила одно лицо.

— Это Диана! Хозяйка бара…

Потрясенная девушка вновь включила звук.

— …сожалеет, что одной из ключевых фигур курдского сопротивления удалось скрыться. Иранские власти сообщают, что это «оголтелая фанатичка-безбожница» Пентесилея Кешишьян. Она бежала в Турцию, и…

Аврора выключила телевизор.

Кроме Дианы, она узнала и других девушек из деревни амазонок. На их телах уже сидели вороны и мухи.

Девушка отдернула занавеску и встряхнула Давида:

— Вставайте!

— Что? Что случилось? Который час?

— Половина восьмого, надо ехать.

— Ехать? В семь утра? Куда?

— Я передумала и теперь готова вам помочь. Поехали, быстро.

— А пару часов подождать нельзя? То есть… Я хочу сказать… ни свет ни заря…

Аврора схватила чемодан. Давид протер глаза.

— Вы меня убедили. Я готова помочь военным и поступить на работу в ГУВБ, чтобы создать новое человечество, способное противостоять «реакционерам».

— Что заставило вас так резко изменить мнение?

— У меня такое ощущение, что реакционеры могут победить.

— Вы серьезно?

Аврора стала запихивать в чемодан туфли, лифчики, трусы, ноутбук, свитера, рубашки, джинсы.

— Ага. Да и потом, я верю в знамения. Раз уж вы пришли сюда и завели этот разговор, мне надо прислушаться.

Давид потер болевшую челюсть.

Девушка направилась в туалетную комнату и поспешно собрала несессер с туалетными принадлежностями — кремами и пастами, зубной щеткой и расческой.

— Что вы делаете, Аврора?

— Это что-то вроде линьки. Любая форма жизни подвержена метаморфозам. Вы изучали насекомых и прекрасно это знаете. Я была гусеницей, пора становиться бабочкой.

Она взяла второй чемодан и стала набивать его вещами. Давид недоверчиво смотрел на нее. Попытавшись встать, он ощутил во всем теле ломоту от полученных накануне ударов.

— Я ухожу отсюда навсегда. Ваша машина далеко?

— А что вы будете делать с этой квартирой? — спросил Давид, с трудом натягивая одежду.

Девушка взяла фотографию, на которой была вместе с матерью, и вздохнула:

— Что там говорили о первой рыбе, вышедшей из моря на сушу?

101. Энциклопедия: Познание разлуки

102

Деревья стояли, как армия столетних часовых.

Вскоре вокруг исчезли следы человеческого присутствия, больше не было ни зданий, ни автомобилей, ни фонарных столбов, ни автозаправочных станций, ни опор электропередач.

Проржавевший, скрежещущий внедорожник ехал через лес Фонтенбло. За ним издали наблюдала лань.

Он подъехал к большой вилле, окруженной стеной.

На белой табличке рядом со стилизованным пшеничным колоском в круге он прочитал зеленые буквы «НИСХИ» — Национальный институт сельскохозяйственных исследований.

— Вы уверены, что нам сюда? — спросила Аврора.

— Я уже проезжал здесь по пути на виллу прадеда, но раньше не обращал внимания. Думаю, это то, чего они и добивались: чтобы их никто не замечал. НИСХИ — это прикрытие. Не будут же они писать «Управление разведки и контрразведки».

Они остановились у широких ворот, над которыми были установлены две камеры видеонаблюдения. Давид подошел к переговорному устройству:

— Аврора Каммерер и Давид Уэллс.

Камеры повернулись в их сторону, ворота открылись.

Едва они подъехали к вилле, как на них с лаем бросилась чихуа-хуа.

— Какая смешная собачка! — воскликнула Аврора.

Они стояли перед белым четырехэтажным зданием в форме буквы U. Собака, не переставая тявкать, следовала за ними по пятам.

— Будьте осторожны, эта собачонка опаснее волкодава.

— Эта плюшевая игрушка?

— Да, потому что она умнее. Она зайдет сзади и вцепится в икру или бедро.

Аврора захлопнула дверцу автомобиля, собака куда-то убежала и больше не показывалась.

— Чихуа-хуа изобретательнее немецкой овчарки, — продолжал Давид. — Самое удивительное в том, что чихуа-хуа, пудели и мальтийские болонки — потомки одного и того же животного, которое должно походить на… волка.

Они ждали у входной двери, пока им не открыл мужчина огромного роста.

— Это муж полковника Овиц, в прошлом известный баскетболист, — прошептал Давид.

Великан свистнул в ультразвуковой свисток, и чихуахуа, уже готовая броситься в атаку, с разочарованным видом вышла из своего укрытия.

Мужчина был в черной футболке, на которой было написано:

— Забавная футболка, — сказала девушка. — Вы верите в законы Мёрфи?

Ничего не ответив, мужчина повел их вглубь здания.

В зоне зеленых насаждений было множество мини-деревьев, мини-цветов и мини-кактусов. Чуть дальше Аврора увидела клетки с крохотными животными, птицами размером с колибри и обезьянами — уистити и мармозетками. Ей на глаза также попались миниатюрные лошади, козы и овцы.

Справа она увидела павильон для бабочек, жизнь в котором била ключом.

Мужчина толкнул тяжелую деревянную дверь, и они оказались в уютной гостиной в английском стиле с толстым зеленым ковром на полу, стенами, покрытыми резными панелями, камином и креслами, обитыми кожей. Повсюду были установлены большие экраны, непрерывно транслирующие мировые новости. На экранах поменьше девушка различила внутренние помещения центра и прилегающую территорию; изображение передавалось с камер видеонаблюдения.

Посреди гостиной, в высоком кресле, словно на насесте, восседала маленькая фигурка. Аврора узнала женщину из конкурсного жюри. Ей было лет пятьдесят. Одетая в какое-то азиатское платье, она курила сигарету в длинном нефритовом мундштуке и быстро печатала на ноутбуке.

Мужчина знаком велел гостям ждать.

Через несколько минут полковник Овиц наконец обратила на них внимание. Она захлопнула ноутбук и затянулась.

— Соблюдение формальностей отнимает много времени, — пожаловалась она и выдохнула голубоватый клуб дыма, — мне кажется, будет лучше, если лейтенант Жанико покажет вам лабораторию и вы немедленно приступите к работе.

Аврора нахмурилась:

— Могу я узнать, чем конкретно мы будем заниматься?

Полковник Овиц пристально посмотрела на нее:

— Доктор Уэллс, я думала, что вы ввели ее в курс дела. — Она встала с кресла. — Это игра, в которой участвуют семь игроков. Одни выиграют, другие проиграют. Но может случиться так, что победителей будет несколько. Как и проигравших. — Наталья взяла пульт, и на одном из экранов появилась обобщенная версия ее слайд-шоу. — Вот они. Думаю, что вы узнаете теории ваших конкурентов.

Аврора внимательно выслушала обзор семи возможных вариантов будущего.

— А что думаете вы, полковник Овиц? — спросила она.

— Я? Мне просто хочется, чтобы в книге человеческой истории были написаны новые главы, причем без возврата к первобытным временам.

Она вывела на экран проекты, каждому из которых соответствовал тот или иной лидер — от иранского диктатора Джаффара и американца Уилкинсона до канадца Тимсита и доктора Фрэнсиса Фридмана.

— Больше всего меня беспокоит второй проект. Фанатики… их много, и на любой сложный вопрос у них есть простой ответ. Из трех букв: бог. В чьи уста можно вложить любые слова.

— У них нет шансов на успех, — уверенно сказал Давид.

— Вы ошибаетесь, их нельзя недооценивать. Отрицая науку, равенство полов и права человека, они все равно могут обрубить ветви древа будущего. У них много детей, и они очень жестоки. Если они победят, это будет наша вина. Значит, мы не смогли предложить лучшего решения. Поэтому мы здесь и собрались.

Аврора посмотрела на экраны, затем перевела взгляд на карлицу и великана.

— Мне понадобится помощь, — сказала она. — Для того чтобы продолжать исследования, мне необходим один человек.

— Я знаю, — сказала Наталья.

— Откуда вы можете это знать? — удивилась Аврора.

— Она уже здесь.

По знаку Натальи Овиц лейтенант Жанико открыл дверь, ведущую в боковой коридор, и впустил женщину в дорожном костюме.

— Пентесилея!

Подруги сжали друг друга в объятиях.

— Как вы узнали?

— Моя профессия состоит в том, чтобы все знать. Я предвидела, что вы, поддавшись на уговоры Давида, согласитесь, и знала, что будет лучше, если рядом с вами будет ваша возлюбленная. И теперь, когда я вижу, как вы счастливы, могу признаться, что именно я отправила вашей бывшей подруге и моей коллеге Кристине Мерсье те фотографии…

— Что?!

Наталья никак не отреагировала. Ситуация ее развлекала.

— Я человек военный, к тому же стратег. У нас цель оправдывает средства.

Аврора испытывала одновременно удивление, гнев и радость от того, что вновь обрела подругу.

— С минуты на минуту мы ждем новостей от нашей последней гостьи, — добавила Наталья.

В этот момент в дверь позвонили. Лейтенант Жанико вернулся в сопровождении еще одной посетительницы.

— Нускс’ия! — воскликнул Давид, обнимая подругу.

Полковник Овиц позволила себе слегка улыбнуться:

— Прекрасно! Похоже, наша команда в сборе. А теперь пора за работу, и как можно быстрее. Доктор Уэллс, вы начали собирать людей в наш «цех». Вот и проводите дам в лабораторию.

Она твердо взяла под руку Аврору, которая удивилась, что у такой маленькой женщины такая хватка.

— Я рада, что вы передумали, доктор Каммерер. Большая честь видеть в наших рядах не только дочь Франсуазы Каммерер, знаменитой защитницы прав женщин, но и правнучку прославленного доктора Поля Каммерера — человека, вдохновившего меня на исследования влияния окружающей среды.

Аврора удивилась, что полковник Овиц упомянула прадеда. Для нее его имя всегда ассоциировалось с семейным позором.

Но никакой иронии во взгляде полковника она не увидела.

103. Энциклопедия: Поль Каммерер

104

Лейтенант Жанико повел новых гостей на первый подземный уровень НИСХИ и показал им опытные образцы животных, которых Аврора раньше и в глаза не видела. В одной из клеток она узнала карликового носорога длиной в метр. В соседней находился слон, тоже ненамного больше. А в роскоши кубического освещенного аквариума девушка разглядела кита, опять же не больше метра в длину! Миниатюрное морское млекопитающее спокойно плавало в бирюзовой воде.

Бесстрастным тоном лейтенант Жанико заявил:

— Свои опыты по уменьшению видов полковник Овиц начала пятнадцать лет назад. Но сегодня она подошла к пределу, особенно в том, что касается приматов.

— Смотрите-ка, вы, оказывается, умеете говорить? — иронично спросила Аврора. — А я думала что вы немой.

— Я говорю лишь при необходимости, — ответил лейтенант, чтобы внести полную ясность. — И показал на клетку с обезьяной, демонстративно повернувшейся к ним спиной. — Вместо двух метров рост этой обезьянки составляет всего 80 сантиметров. Мы назвали ее МГ — от «мини-горилла». У нее есть брат-близнец, которого мы послали с агентурной миссией на одну из северокорейских военных баз. Когда до успешного выполнения задания оставался всего один шаг, он вдруг заметил торгующего сладостями лоточника…

Вырвавшийся из его груди вздох красноречиво показал, насколько тяжело переживала это поражение команда ученых.

— Порой даже самые тщательно подготовленные проекты терпят крах из-за какой-нибудь мелочи, — признала Аврора.

Они прошли по коридору, заставленному клетками и аквариумами.

— Позже полковник Овиц стала экспериментировать с миниатюрными радиоуправляемыми роботами. — Лейтенант Жанико показал на выставленных за стеклом крохотных человекоподобных роботов. — Но и здесь ее постигла неудача.

— Проблемы со сладостями? — иронично спросила Аврора.

— Нет, с сигналами. Управление роботами на расстоянии осуществляется с помощью электромагнитных сигналов, которые можно засечь, перехватить или же заразить вирусом.

— В таком случае достаточно создать робота, который не управлялся бы дистанционно, а выполнял свою миссию в соответствии с заранее заложенной программой.

— Вот он, — ответил Жанико, показывая на манекен с застывшим лицом, — его создали в эпоху доктора Фрэнсиса Фридмана, который когда-то работал наверху.

— Так вот почему Фридмана взяли на сорбоннское отделение эволюции? — спросила молодая женщина.

— Совершенно верно. Но добиться убедительного результата ему не удалось. Каждый раз роботы оказывались неспособными анализировать обстановку и быстро брать инициативу в свои руки.

— Что и заставило его переключиться на создание роботов, способных осознать свою сущность? — закончила его мысль молодая женщина. — Способных постичь концепцию своего «я»?

— Теперь этот маленький гений работает на промышленность Южной Кореи.

— Таким образом, — подвела итог Аврора, — горилл нет, роботов нет, остается лишь…

— Остаетесь лишь доктор Уэллс и вы.

Они пошли дальше.

— Полковник Овиц назвала этот проект «Хоббит», в честь «Властелина колец» Толкиена, где этим маленьким героям удавалось лучше, чем обычным людям, просачиваться в лагерь врага. Она очень рассчитывает создать маленьких разведчиков, способных проникать в бункеры и выводить из строя оружие врага.

Они вошли в лабораторию, оборудованную сложнейшей аппаратурой.

— Как вы, наверное, уже поняли, в темах ваших научных разработок полковник усмотрела возможность создания не просто шпионов, но шпионов, способных сопротивляться микробам и радиации…

— В большей степени, чем люди, обезьяны и даже некоторые роботы, в использовании оказавшиеся очень хрупкими, — закончил за него Давид. — Кто же она, эта странная женщина?

— Полковник Овиц? Скажем так — человек наблюдательный и внимательный. У нее есть талант воспринимать то, что обычно принято называть «слабыми сигналами». На основании незначительных деталей она может сделать вывод о том, как будут развиваться великие события.

— «Ad augusta per angusta[24]», — подхватил его мысль Давид.

— У нее есть один физический недостаток.

— Вы имеете в виду ее рост?

— Ее талант предвидеть будущее обусловлен определенной формой гиперчувствительности.

— Вы намекаете на то, что она параноик? — насмешливо спросила Аврора.

Лейтенант Жанико показал им еще одну лабораторию, расположенную на следующем подземном уровне.

— Семья Натальи Овиц составляла труппу венгерского шоу карликов. В 1900-х годах оно было известно под названием театра «Лилипут» и представляло собой что-то вроде бродячего цирка, гастролировавшего по городам Восточной Европы. — Пока Аврора продолжала открывать для себя это странное место, великан объяснял дальше: — Во время Второй мировой войны их схватили нацисты. Доктор Менгеле, питавший особую слабость к изучению «особенных» людей, будь то близнецы, рыжеволосые или карлики, обратил на них внимание и забрал к себе для проведения опытов.

На этот раз Авроре шутить расхотелось.

— Теперь, после вашего рассказа, мне кажется, что нечто подобное я читал в энциклопедии своего прадеда, — вспомнил Давид.

— Полковник Овиц является потомком одного из немногих выживших членов этой семьи цирковых лилипутов. В результате она затаила лютую ненависть к любым формам тоталитаризма.

Аврора покачала головой.

— Семью Натальи освободили из концлагеря русские войска. Ее близкие бежали на юг, добрались до освобожденной Греции, а потом уехали в Израиль. Там семья Овиц вновь собрала театральную труппу, которая обосновалась в Гель-Авиве. Мать Натальи сотрудничала с израильскими спецслужбами, в первую очередь с подразделениями, которые разыскивали нацистских палачей. Именно она обнаружила в Бразилии следы Менгеле. Затем она создала в недрах израильских спецслужб отряд «шпионов-карликов» и добилась результатов, достаточно впечатляющих, чтобы получить звание полковника. Ее дочь пошла по ее стопам. Она изучала биологию в Хайфе, затем вступила в Моссад с единственной целью — бороться с нацизмом во всем мире.

— И какое отношение это все имеет к Франции?

— Любовь. Она встретила меня, — тем же бесстрастным тоном ответил лейтенант Жанико.

Аврора остановилась и посмотрела ему в глаза:

— А вы? Кто вы такой? Что в этом проекте делать бывшему баскетболисту?

Он даже не улыбнулся:

— Моя семья проделала тот же путь, что и семья Натальи, только в обратном порядке.

В воздухе повисла гнетущая тишина.

— Мой дед был высокопоставленным членом Коммунистической партии Франции.

— Но ведь коммунисты всегда противостояли нацистам…

— Да, но, когда 23 августа 1939 года, во время подписания германо-советского пакта, Гитлер на глазах у фотографов всего мира пожал руку Сталину, французские коммунисты получили из Москвы инструкцию умерить свою критику в адрес фашистов.

Об этом Аврора не знала.

— Они конечно же отказались?

— Согласились. Иначе было нельзя. А когда немцы оккупировали Францию, Жак Дорио, вместе с несколькими бывшими товарищами-коммунистами, основал коллаборационистскую Французскую народную партию. Ее возглавил немощный старик, который после падения Франции вознесся на самые вершины власти, — маршал Петен.

— Об этом обстоятельстве я забыл, — озадаченно признался Давид.

— Многие предпочли стереть это из памяти. Люди никак не могут понять простую истину: все диктаторы поддерживают друг друга, независимо от того, под какими знаменами выступают — черными, красными или зелеными. Все они отстаивают одни и те же ценности — работа, семья, Родина. И делают это одними и теми же средствами — насилием и страхом.

— Значит, Наталья… в вас влюбилась… — Аврора вернула его к рассказу.

— Мой дед участвовал в печально известной облаве на евреев, которых затем согнали на велодром Вель д’Ив. Потом боролся с партизанами в Веркоре. Он тоже был высоким и крепким, поэтому его использовали в тех случаях, когда требовалась грубая сила. — Мартен Жанико пожал плечами. — Я пошел по традиционному для нашей семьи пути и стал скаутом. На факультете права выбился в активисты одной крайне правой группы. Пошел в армию, чтобы стать офицером. Возвел силу, мужество и тело в ранг культа. Стремясь продолжить семейную традицию, хотел работать на спецслужбы. Выполняя одну миссию в Афганистане, мы попали в устроенную талибами засаду. Они взяли нас в плен и даже не попытались обменять как заложников. Мы были нужны им чисто в пропагандистских целях. Они собирались казнить нас, разрезав пилами, снять это на видео и выложить в Интернет. — Он рассказывал это все тем же бесстрастным тоном. — Они убили двух моих товарищей, я ждал своей очереди. Мне было двадцать пять лет, я подумал о том, что бросил жребий — и проиграл…

Отряд пошел медленнее.

— Тут-то и появилась Наталья. Ростом от горшка два вершка. Одна. Она бросила дымовую шашку и открыла огонь из пистолета с глушителем. Через пять минут все было кончено. Десять талибов были убиты, она, не снимая противогаза, стала меня развязывать. Позже я узнал, что это была личная инициатива Натальи. В ее обязанности входило следить за подпольной торговлей ракетами между Пакистаном и Сирией, и однажды она услышала, что кто-то собирается «поразвлечься с французами»…

Они пошли дальше.

— Одинокая, маленькая женщина из израильского спецподразделения спасла мне жизнь. Это заставило меня изменить взгляды на жизнь.

— Вы полюбили друг друга с первого взгляда?

— Да, мы поженились, у нас родились две дочери.

— И какого же они роста? — с любопытством в голосе спросила Нускс’ия.

— 1,75 м и 1,72 м, — ответил Мартен, — одна живет в Австралии, другая в Канаде. Теперь им 22 и 25 лет. Обе замужем.

— А вы остались во Франции? — спросила Пентесилея, заинтересовавшись необычной историей этой пары.

— В ожидании нашего первого ребенка Наталья ушла из Моссада. Я же и дальше работал на спецслужбы. Стал лейтенантом и, когда наши девочки стали достаточно большими, убедил начальство взять в штат секретного агента элитного израильского спецподразделения, благодаря которому у нас время от времени была бы возможность сотрудничать с Моссадом.

— И они согласились?

— Ее взяли с испытательным сроком. Ей удалось блестяще выполнить пару-тройку исключительно сложных заданий, после чего они были просто вынуждены признать присущие ей оперативные способности, равно как и преимущества ее маленького роста. Когда она в самый последний момент предотвратила теракт в парижском метро, министр внутренних дел вручил ей награду. Она попросила его о встрече и рассказала о своих планах создания некоего параллельного спецподразделения. Поделилась идеей учредить структуру, неподконтрольную никаким административным органам. После серии провалов, таких как «Rainbow Warrior» [25]и неудачные операции по освобождению заложников в Нигерии, доверие к французской разведке и контрразведке пошатнулось, и финансирование их сократилось. Многие считали, что параллельные спецслужбы только и делают, что занимаются происками и строят друг другу козни.

— И этим министром внутренних дел был Станислас Друэн? — попыталась угадать Аврора.

— Когда он стал президентом, предложение Натальи предстало перед ним в еще более выгодном свете, ведь оно позволяло создать мобильное воинское подразделение быстрого реагирования, судить о котором можно было бы исключительно по оперативным результатам.

— И он никогда даже не обмолвился об этой параллельной спецслужбе?

— Официально мы являемся научно-исследовательским подразделением НИСХИ и в этом качестве относимся к Министерству… сельского хозяйства.

— Сдержанность, вызванная нежеланием вызывать ревность у коллег?

— Кому может прийти в голову, что двое офицеров в каком-то древнем центре НИСХИ пытаются найти способ предотвратить Третью мировую войну?

— К тому же великан и карлица… — подчеркнула Нускс’ия.

— Благодаря поддержке президента Друэна, мы имеем доступ к передовым технологиям в сфере биологии, электроники и робототехники. Здесь сменилось немало ученых. Они создали тех карликовых животных, которых вы видели У входа, и обучили нас искусству миниатюризации живых существ.

Они остановились перед бегемотами, размером не больше кроликов.

Лейтенант Жанико вытащил из кармана магнитную пластиковую карту и приложил ее к электронному замку. Дверь открылась, и взорам присутствующих предстала суперсовременная лаборатория.

— Те, кто работал здесь до вас, ничего не знали о конечной цели. Для них это был всего лишь центр по миниатюризации животных НИСХИ. К тому же по мере выполнения возложенных на них задач их переводили в другие места.

Офицер тщательно закрыл за гостями дверь, словно боялся, что кто-то подслушает продолжение их разговора.

— Теперь вы единственные четыре человека, которые знают о том, что здесь на самом деле происходит.

— С чего же мы начнем? — спросила Пентесилея, зачарованная аппаратурой.

— У вас будет доступ к человеческим яйцеклеткам и сперматозоидам, — ответил великан.

— Но ведь с точки зрения этики это неприемлемо, — напомнила Пентесилея.

— Цель оправдывает средства.

— Мне удивительно, что человек, чья семья пострадала от сумасшедшего нацистского ученого, посвящая себя науке, попирает этику, — заметила Аврора.

Лейтенант Жанико остался невозмутим:

— Я об этом с ней говорил. И она ответила, что ей приходится возмещать ущерб, нанесенный наукой.

Потом лейтенант Жанико пригласил команду наверх и отвел в восточное крыло буквы U, где были обустроены жилые помещения.

Сначала он открыл комнату Авроры и Пентесилеи, потом — спальню Давида и Нускс’ии. И там и там были двуспальная кровать, письменный стол и шкафы.

— Откуда она узнала, что я приеду? — удивилась Аврора. — Что мы, в конце концов, все приедем?

Лейтенант Жанико сказал, что пора возвращаться в столовую на ужин.

По дороге обезьяны уистити, словно догадавшись о том, что здесь замышляется, начали издавать крики, которые вполне можно было принять за насмешливый детский хохот.

105

Люди росли и совершенствовались, их становилось все больше.

Они построили пирамиды, точные копии муравейников.

Раньше я уже обратила внимание на то, что муравьиным маткам было легче со мной общаться, если они располагались на расстоянии двух третей от этих сооружении, поэтому я подсказала людям оборудовать точно такие же пункты, чтобы наладить более устойчивый волновой контакт.

А еще я побуждала их запоминать свои сны.

Я подталкивала их хранить память о своей жизни, причем не в голове и не в нефти, а высекая символы на камне.

Я побуждала их совершенствовать знания и накапливать жизненный опыт.

106

С тех пор как в научном центре НИСХИ появились новые постояльцы, прошла неделя. Давид Уэллс и Аврора Каммерер, равно как их спутницы Пентесилея Кешишьян и Нускс’ия Нускс’ия, очень быстро привыкли к жизни в этом замкнутом пространстве и убедились, что общения с партнерами им вполне достаточно для того, чтобы проводить в лаборатории долгие часы научного поиска.

Поначалу они стали следовать привычному протоколу, то есть скрещивать особей маленького размера, отбирать из их потомства самых крохотных, чтобы впоследствии скрестить и их. Эта методика представляла собой не что иное, как обыкновенный принудительный отбор с целью укрепления приобретенного признака.

Первый «прототип» был получен имплантацией в женскую гамету Нускс’ии мужской гаметы, взятой у самого маленького из всех известных на сегодняшний день людей — 39-сантиметрового венгра Стефана Липковица, который, под влиянием Джонатана Свифта, утверждал, что является потомком древнего народа лилипутов. К проекту Стефан присоединиться не пожелал, но «семя» свое продавать согласился, что в глазах полковника Овиц было еще практичнее.

После образования первой же клетки ее ДНК была разложена в последовательность, из нее были вычленены сегменты, чтобы ввести в нее гены Пентесилеи, чей род был невосприимчив к радиации, и Нускс’ии, соплеменники которой обладали мощной иммунной системой.

Впоследствии полученная таким образом оплодотворенная яйцеклетка была имплантирована в матку уистити, небольшой обезьянки, физиология которой была достаточно близка к человеческой для того, чтобы вынашивать плод.

Результатом стала зигота, названная «Микрочеловек-001».

Процесс деления яйцеклетки начался, как обычно, в первый же день, образованием из одной материнской двух дочерних. На второй день их было четыре. На четвертый день клеток уже было шестнадцать, и они образовывали собой зародыш, который быстро рос, прекрасно себя чувствуя в утробе уистити.

По сравнению с обычным человеческим зародышем он был в десять раз меньше.

Но на седьмой день самка, вынашивавшая его, стала испытывать боли. Температура ее резко подскочила, началось кровотечение, произошел выкидыш.

Команда на это отреагировала болезненно. Моральный дух упал. Но полковник Овиц отнюдь не отчаялась и заявила о необходимости ставить больше экспериментов, чтобы увеличить шансы на успех. И биологи продолжили свои опыты, оплодотворив трех самок уистити, которым были присвоены имена прототипов МЧ-002, МЧ-003 и МЧ-004.

Опять последовало два выкидыша, но самка, вынашивавшая прототип МЧ-003, сумела преодолеть пятнадцатидневный рубеж. Она потеряла плод только на девятнадцатый день.

— У нас ничего не получится, это просто смешно. Весь этот проект чистой воды безумие, — в изнеможении заявила Аврора.

— Ну же, доктор Каммерер, не будем опускать руки после первой же неудачи, — ответила Наталья.

Пентесилея встала:

— А если мы добьемся успеха? Если и вправду сможем создать этих маленьких женщин, обладающих большей сопротивляемостью? Вам не кажется, что в этом случае мы поставим на поток производство… монстров?

Наталья Овиц закурила сигарету, вставленную в мундштук, и взяла на руки чихуа-хуа, которая ходила за ней по пятам.

— Слово «монстр» происходит от латинского «monstro», что означает «показывать». Монстр — это тот, на кого показывают пальцем. Я очень надеюсь, что когда-нибудь кто-то покажет пальцем на наше творение и скажет: «Вы видели, что они сумели сделать?»

— За кого вы себя принимаете?! — бросила ей Пентесилея.

— За человека, который пробует силы в чем-то новом. Может быть, у нас ничего не получится, но мы все равно будем продолжать наши опыты. Поэтому, если вам, мадемуазель Кешишьян, что-то не нравится, я вас больше не задерживаю.

Энтузиазм первых дней прошел, и между ними постепенно стала устанавливаться атмосфера недоверия. Неразговорчивый лейтенант Жанико помогал всем, сохраняя невозмутимость независимо оттого, хорошими или плохими были новости.

Давид склонился к электронному микроскопу и стал продолжать опыты. Сидевшая у него за спиной самка уистити, словно осознавая происходящее, внимательно следила за каждым его движением.

Аврора бросила на Пентесилею взгляд, в котором читалось: «Держись, сейчас не время, я скажу тебе, когда будет пора».

Нускс’ия гладила мех уистити, будто желая успокоить ее, а может, и себя. Она заметила, что на футболке лейтенанта Жанико появились новые законы Мёрфи:

Но сегодня эти фразы не вызвали на ее лице и тени улыбки. Девушке казалось, что ее друзья напрасно упорствуют на пути, который приведет к потере времени, денег, а может, и обезьянок уистити.

Одна Наталья Овиц, казалось, сохраняла уверенность и решимость.

107. Энциклопедия: Лилипуты

108

Человека, слушавшего меня в рубке пирамиды, я назвала шаманом. Я доверила ему донести людям мои мысли. Именно он стал первым, с кем я поделилась планом СПМ — «Спасти Планету-Мать».

Надо заметить, что в те времена я считала себя Прародительницей. Я разговаривала с шаманом, который затем говорил с другими атлантами.

Они взялись за работу.

Эти люди были очень изобретательны.

Наблюдая за птицами, они стали строить самолеты. А за несколько столетии сумели овладеть космическими полетами.

Я помню их первый опытный образец, способный выйти за пределы атмосферы.

«Лимфоцит».

Я внушила это название шаману, объяснив, что космический корабль должен выполнять те же задачи, что и лимфоциты в крови человека, которые набрасываются на атакующие организм микробы.

«Лимфоцит» имел форму пирамиды и был способен подниматься в самые верхние слои моей атмосферы. Он был оснащен углеводородными реактивными двигателями, по такому случаю я пожертвовала некоторым количеством своей черной крови.

Этот опытный образец без каких-либо проблем оторвался от Земли, но затем вся его конструкция стала вибрировать, и на подлете к верхним слоям атмосферы он взорвался.

Так закончилось первое испытание.

Я не торопилась, зная, что рано или поздно у меня все получится. Вечером, глядя на Луну, я говорила: «Эй ты, я боюсь тебя все меньше и меньше».

109

Аврора смотрела на звезды, безразлично взирающие на нее с неба, не зная, что бы такого придумать еще.

Все новые попытки закончились провалом.

Она решила взять выходной и, чтобы поднять боевой дух команды, предложила приготовить ужин. Это привычное занятие было нужно девушке для того, чтобы вновь испытать удовольствие от занятий органической химией, положительными результатами которых можно поделиться с другими.

Готовя рагу, я хотя бы знаю, что смешиваю и что получу под конец.

Пока она хлопотала на кухне, остальные продолжали трудиться.

Вечером шестеро сотрудников НИСХИ собрались в столовой, в окружении экранов, транслирующих изображения со всего мира.

С довольным видом молодая ученая подняла вверх блюдо, чтобы всем его показать, и поставила посредине стола. Все вдохнули изумительный аромат колоритной местной кухни.

— Не жирновато? — спросила Пентесилея, всегда выражавшая вслух то, о чем другие думали про себя.

— Не волнуйтесь, я использовала обезжиренную сметану.

Она положила приглашенным обильные порции, в том числе и тем, кто ради фигуры попытался отвести ее щедрую руку.

Пока большинство собравшихся за столом с трудом осиливали рагу, Нускс’ия в своем рвении дошла до того, что попросила добавки.

— Нам нужно время, — сказала Пентесилея, отодвигая тарелку, содержимое которой было съедено лишь наполовину.

— Мы зависим от жизненных реалий, — ответила Наталья, заинтересовавшись тем, что появилось на одном из экранов.

Она взяла пульт и прибавила громкость. Старательно выговаривая слова, ведущий с удивительно ровными и белыми зубами рассказывал о событии:

— …компьютерный вирус, разрушивший всю систему безопасности иранского ядерного объекта по производству обогащенного урана. Президент Джаффар обвинил американские и израильские спецслужбы в том, что это они совершили диверсию на предприятии, которое, по его словам, работает исключительно в мирных целях. И пообещал быстро устранить все неполадки. Что…

Полковник Овиц заглушила звук.

— Гонка жизни и смерти, — сказала она.

— Этот компьютерный вирус дал нам еще одну передышку, — уверенно заявила Пентесилея.

Давид посмотрел на Наталью совершенно другими глазами. С начала их совместной работы он чувствовал, что его интерес к этой женщине постоянно растет.

Она поняла то, что мне пока не удалось понять. Потому что страдала больше меня.

За этой мыслью последовала другая: А нужно ли страдать, чтобы развиваться?

Он вспомнил, как приехал в центр НИСХИ в лесу Фонтенбло. Арсенал средств, предоставленных в распоряжение редукционистских воззрений на природу, его немало впечатлил.

Он задумался.

Эти двое, великан и карлица, наверное, сумасшедшие. Им как-то удалось убедить нескольких наивных простаков из правительства.

Но одна вещь все же побудила его им поверить: его собственная неудача. Безработица. Отсутствие жилья. И тогда ему в голову пришла еще одна мысль: А что я, собственно, теряю?

Он сказал себе: Она всего лишь предлагает платить мне за то, к чему я больше всего стремлюсь. Нужно быть дураком, чтобы упустить такой случай.

И даже сегодня, несмотря на череду поражений, ему все равно казалось, что он находится «на своем месте» и работает с прекрасными людьми.

— Мы должны увеличить количество вынашивающих зародыши самок уистити, — предложила Нускс’ия.

— И модифицировать комбинацию ДНК клеточного ядра, — добавила от себя Аврора.

— Еще нам нужно пересмотреть условия содержания уистити, — продолжала Нускс’ия.

— Нет, лишь внести изменения в инъекции гормонов.

— А питание?

Давид по-прежнему наблюдал за Натальей Овиц. Глаза ее следили за мельчайшими деталями, все звуки она, казалось, воспринимала необычайно остро.

Эта женщина никогда не знает покоя.

Аврора обратилась к Нускс’ии:

— Вы, кажется, предложили Давиду поэкспериментировать с галлюциногенными грибами?

— У нас это совершенно обычная вещь, — призналась Нускс’ия, — причем цель наша заключается не в психоделическом воздействии, а в путешествии по прошлым жизням.

С этими словами она отрезала хлеба и начала собирать им сметану с тарелки под умиленным взглядом Авроры.

— Как интересно. И чем же занимался Давид в прошлой жизни? — спросила Пентесилея.

— Это было восемь тысяч лет назад, — серьезным тоном ответила за него Нускс’ия, — Давид жил в Атлантиде и был ученым. Он уже тогда проводил генетические эксперименты с зародышами. Он работал… над уменьшением человеческого рода.

Аврора расхохоталась. Пентесилея тоже не смогла сдержать смеха.

— Потратить столько тысяч лет, чтобы вернуться к тому же, — смеялась она. — Как грустно!

— Жизнь — это вечное начало, — ответила Наталья, словно извиняясь за ее поведение.

— Не смейтесь, — сказала Нускс’ия, — прошлые жизни человека нельзя поднимать на смех.

— Но совпадение, согласитесь, все же странное, — сказала Аврора. Затем налила всем вина и весело спросила: — А ты, Пентесилея, веришь в переселение душ?

— Нет, я полагаю, что следы, оставленные генами наших предков, запечатлеваются в потайных закоулках клеток, но не души. И поэтому верю скорее в кровь, чем в дух.

— А как насчет вас, лейтенант Жанико? — обратилась молодая ученая к великану.

— Я не верю, — без обиняков ответил он.

— А вы, полковник Овиц? — не унималась Аврора.

— Я питаю вполне естественное недоверие ко всему, что относится к сфере мистики или религии. Но если вера в переселение душ может поспособствовать решению тех или иных проблем либо расширению горизонтов, то я не вижу смысла его отрицать.

Когда Давид прожевывал белую фасоль, на зубах у него хрустнула небольшая косточка. Вероятно, шейный позвонок гуся, который он незаметно выплюнул в салфетку.

— Ну что же, лично я считаю это сказками, — изрекла Аврора, чьим мнением никто не поинтересовался, — я верю в то, что жизнь начинается клеткой, а заканчивается мертвой плотью. А мертвая плоть разлагается, чтобы сначала стать тленом, а затем прахом. — Завладев всеобщим вниманием, она продолжала: — К тому же, сам принцип реинкарнации представляется мне предательским и коварным: он подразумевает, что, не преуспев в этой жизни, человек сможет наверстать упущенное в последующих. Лично я предпочитаю честно сказать себе, что за все про все мы должны сыграть одну-единственную партию, причем обязательно выиграть, потому что других попросту не будет.

Амазонка нежно взяла подругу за руку.

— Но несмотря на это, — вставила она свое слово, — на практике, в этой жизни, в реализации проекта «Хоббит» мы зашли в тупик. Мы лишь мучаем самок уистити, и если так пойдет дальше, то скоро исчерпаем запас яйцеклеток Нускс’ии и сперматозоидов лилипута Стефана Липковица.

Аврора сделала еще один глоток вина и ощутила влияние перебродившего виноградного сока.

— Если Давид жил в Атлантиде и был биологом, то почему бы ему не вспомнить о тех решениях, к которым он прибегал в предыдущей жизни? — насмешливо спросила она.

Головы присутствовавших повернулись к Давиду.

— Прекрасная мысль, — ответил он, принимая вызов молодой женщины, — Нускс’ия, у тебя остались ингредиенты Ма’джобы?

— Да, я захватила с собой про запас.

Все смущенно заулыбались, никто не ждал, что эта шутка под конец ужина будет воспринята всерьез. Аврора делано расхохоталась, но другие ее примеру не последовали. Наталья встала:

— Я устала, пойду спать.

Лейтенант Жанико тоже поднялся и последовал за ней.

Увидев, что веселье сошло на нет, Пентесилея сделала Авроре знак возвращаться к себе. В столовой остались только Давид и Нускс’ия.

— Ты в самом деле готов еще раз через это пройти?

— Мне кажется, что на этом этапе нам терять нечего. Да и потом, мне не понравился тон, которым они отзывались о «нашем» ритуале. Мне очень хочется продемонстрировать, что они заблуждаются и что прошлые воплощения могут нас очень многому научить.

Когда они уже собрались подняться к себе, вернулась Наталья. Она подошла к Давиду и крепко сжала ему руку. Они посмотрели друг другу в глаза, и Давиду показалось, что она хочет что-то до него донести. Но женщина удовлетворилась лишь улыбкой. И ушла.

110. Энциклопедия: Семья Овиц

111

Его затошнило. Горечь затопила вкусовые рецепторы, распространилась по нёбу, обожгла горло. Он быстро сделал глоток.

Нускс’ия вновь вставила ему в ноздри длинную трубку с двумя полыми, изогнутыми наконечниками на конце и выдохнула клуб дыма.

Давид ощутил в пальцах покалывание, глаза его закатились, зрачки расширились, затем веки опустились занавесом над миром «здесь и сейчас», он унесся в «туда и тогда».

И вновь его повел вперед голос Нускс’ии:

— 10, 9, 8… когда я произнесу «ноль», ты окажешься в коридоре прошлых жизней… 7, 6, 5, 4… 3, 2, 1… Ноль.

Давид двинулся по проходу, с двух сторон обрамленному деревянными дверьми. Он увидел выгравированные на медных табличках имена. Ему хотелось открыть их, но он знал, что может увидеть мучительные картины своих предыдущих смертей.

Молодой человек двинулся к двери, расположенной в самой глубине коридора, и не без опасения повернул ручку. Он помнил о том вале воды, который поглотил его в прошлый раз. По приказу ведущего его вперед голоса он открыл дверь и упал прямо на веревочный мост, терявшийся в тумане.

— Ты на месте? — спросила Нускс’ия.

Лицо Давида полностью преобразилось. Он понял, что, совершая Ма’джобу в первый раз, был напуган и не воспользовался всеми возможностями этого путешествия. Он расслабился. Он оказался в знакомых краях.

— Чем ты занимаешься?

— Я рядом с ней, мы шагаем по улице.

— Что она делает?

— Говорит, что хотела бы работать со мной…

— Продолжай.

— Мне не хочется обсуждать работу, поэтому я говорю с ней о танцах. Она объясняет, что получила образование и танцует лишь для удовольствия. Я спрашиваю, сколько ей лет. Она говорит: двадцать семь. Спрашивает, сколько мне. Я отвечаю: восемьсот двадцать один.

— Восемьсот двадцать один год?

Его глаза за закрытыми веками медленно движутся.

— Перед тем как познакомиться с этой женщиной, ты встречал и других. Может быть, у тебя есть дети? Попытайся вспомнить.

— У меня было много спутниц жизни. Я оставался с ними от трех до семи лет. Но детей было немного, всего двое. Мы жили долго и старались сохранять равновесие. У нас было правило: не допускать роста населения.

— Давай вернемся к тому моменту, когда ты идешь рядом с этой девушкой. Она сказала, что хотела бы работать с тобой, «специалистом по уменьшению размеров людей», которым ты был тогда. Что еще она говорит?

— Проявляет интерес к моим исследованиям. Ей хочется знать, как я уменьшаю растения и животных.

— Мы добрались до главного. Что ты ей отвечаешь?

— Я говорю, что нужно просто набить руку, как в кулинарном искусстве. Потом остается лишь совершенствовать рецепт, пока не получишь желаемое блюдо.

Он, не открывая глаз, улыбнулся.

— А что она сейчас делает?

И опять наступила пауза, когда он умолк, словно глядя на разворачивавшиеся перед его взором картины.

— Обнимает меня. Сначала ее инициатива меня удивляет, потом я сдаюсь.

— И?..

— Она настаивает на том, чтобы пойти ко мне, и мы… занимаемся любовью. Это потрясающе. Плотно прильнув к моему телу, она танцует, как на сцене. Ее бедра совершают совершенно неожиданные движения. Она…

Его перебил голос Нускс’ии:

— Постарайся промотать время вперед до того момента, когда ты будешь работать в лаборатории.

— После первых страстных утех я еще несколько дней оставался в постели, занимаясь с ней любовью. Затем, по ее просьбе, мы пошли в лабораторию.

— Опиши ее.

— Овальное помещение с бежевыми стенами. На полках — подставки с яйцами размером с дыню. Девушка задает мне вопросы. Она называет меня Аш-Коль-Лейн. Это мое имя. В этом мире все названия состоят из трех слогов. Остров — Ха-Мем-Пта, я Аш-Коль-Лейн. Ее я тоже называю по имени.

— И как же ее зовут?

— Инь-Ми-Янь.

Нускс’ия запомнила эти имена.

— Продолжай. Как тебе удается уменьшать эмбрионы?

— Инь-Ми-Янь задает мне тот же самый вопрос. Я отвечаю и говорю, что…

Проходит какое-то время, Давид словно присутствует при диалоге и пытается в него вникнуть.

— Что…

— Что я соединяю яйцеклетки и сперматозоиды маленьких от природы особей.

— Продолжай.

— Я помещаю оплодотворенную яйцеклетку на стеклянную пластину и с помощью прибора, напоминающего микроскоп, могу прочитать цепочку ДНК — в виде длинной фразы в несколько сотен метров, которая разворачивается перед моим взором будто на тонкой ленте.

— Что дальше?

— Я воздействую на строго определенное место в цепочке. Оно отвечает за программирование роста. Добавляя капельку фермента, я, как в текстовом файле, могу вырезать один фрагмент и вставить на его место другой. Таким образом мне удается модифицировать информацию на ленте ДНК. Инь-Ми-Янь задает мне вопросы, и я отвечаю, что воздействую не только на зону роста, но и на другой участок. Инь-Ми-Янь спрашивает, что он собой представляет…

— И что?

— Невероятно! Так вот в чем дело!

— Да что там, в конце концов?

— Как я об этом не подумал? Это так странно…

— Ну же?

— Я как раз ей объясняю. Она не может прийти в себя от изумления. Я говорю, что таким образом больших существ можно превращать в миниатюрные практически безгранично. И они будут обладать большей способностью к адаптации и сопротивляемостью. — Дыхание Давида участилось, он был внимателен, словно слушал какой-то диалог. Глаза его за закрытыми веками вновь пришли в движение. — Это зона… живорождения. Я ее переворачиваю, чтобы уменьшенные существа стали… яйцеродными. Вот она, методика. Окружающие меня яйца содержат в себе человеческие мини-зародыши.

— Но это невозможно! — воскликнула Нускс’ия. — Мы млекопитающие и не можем нести…

Но Давид рассказывает дальше:

— Решение заключается в использовании не только яиц, но и магнитного поля, чтобы стабилизировать рост зародышевой клетки.

— Магнитного поля?

— Я демонстрирую Инь-Ми-Янь яйца миничеловечков на различных стадиях созревания. Секрет успеха заключается в сочетании трех технологических процессов: генетики, яйцеродности и магнитного поля.

Давид хочет открыть глаза, но Нускс’ия кладет руку ему на веки:

— Нет! Резко возвращаться нельзя. Это как глубоководное погружение. На обратном пути нужно обязательно пройти определенные этапы. Не торопись. Вернись на веревочный мост. Пройди обратно по коридору и остановись перед дверью с надписью «Давид Уэллс». Готово? Хорошо, тогда я начинаю обратный отсчет. Ноль, 1, 2, 3… 4, 5, 6… будь внимателен, когда я скажу 10, ты вернешься сюда… 7, 8, 9 и… 10.

Давид открыл глаза. Он все еще был возбужден от сделанного открытия.

— Вот оно, решение, которое нашли атланты, чтобы создать уменьшенных людей! Яйца!

Нускс’ия пребывала в нерешительности, просчитывая в уме последствия подобного подхода.

— Подожди, это ведь означает, что наши далекие предки родились из яиц, а затем вновь стали живородящими. Но ведь представить это очень трудно!

Глаза Давида горели.

— Вспомни опыты Поля Каммерера, предка Авроры, о которых говорится в «Энциклопедии» моего прадеда. Я стал копать глубже и обнаружил, что Поль Каммерер в своих исследованиях пошел еще дальше и нашел вид жаб, которые в горах были живородящими. Но когда он поместил их в болота, они мутировали и стали яйцекладущими. Это и есть влияние среды. Генетическая мутация, обусловленная влиянием природного окружения. — В порыве энтузиазма он продолжил: — А когда Поль Каммерер совершил обратное Действие и переместил болотных (а следовательно, яйцекладущих) жаб в горы, те стали… живородящими! Получается, что в наших клетках сохранена такая возможность.

— Ты говоришь о «яйцеродящем человеке»?!

— Как мы раньше об этом не подумали! Яйцо! Необходимость в матери, вынашивающей плод, отпадает, нужна лишь система подогрева, воспроизводящая условия для высиживания яиц. И тогда мы сможем наблюдать и оказывать влияние на развитие зародышей! Яйца есть у всех беременных женщин, они представляют собой полость, наполненную амниотической жидкостью. Разница лишь в том, что у человека это яйцо мягкое и тонкое, во время рождения оно разрывается внутри чрева…

На лице Нускс’ии отразилось недоверие.

Давид стоял на своем:

— Не зря же ведь процесс начинается с яйцеклетки, называется овуляцией[26], а матерей нередко называют наседками. Нашими далекими предками неизбежно должны быть какие-нибудь яйцекладущие лемуры. А до них в океане жили морские животные, тоже яйцекладущие. Я уверен, что если внимательно посмотреть на череду наших предков, то 90 % из них были яйцекладущими и только 10 % — живородящими.

Давид с трудом сдерживал охватившую его радость.

— Человеческие яйца! Нас сочтут сумасшедшими, — обронила Нускс’ия.

— С пределами и границами сталкивается человек, но не природа. Природа пробует все, причем бесчисленным количеством способов. Лишенная предрассудков и необходимости сверяться со «сметой расходов», она ставит все новые опыты.

— И все же… человек из яйца… Ты отдаешь себе отчет?

— Теперь, когда ты об этом заговорила, я вспомнил — из общего правила, гласящего, что млекопитающие должны быть живородящими, есть одно исключение.

— Какое?

— Утконос. Похож на сурка с утиным клювом. Водится на востоке Австралии и на Тасмании.

Он вытащил «Энциклопедию относительного и абсолютного знания» и нашел посвященную этому животному главу. Нускс’ия смотрела на него с сомнением:

— Маленькие человечки, вылупляющиеся из яиц! Ты можешь себе это представить? И как ты собираешься этого добиться?

— Раз уж я осуществил этот проект восемь тысяч лет назад, вполне возможно, что у меня остались воспоминания, запечатленные в…

— Где?

— В потайных закоулках моей души. Это поможет нам решить проблему самок уистити, неспособных вынашивать наших экспериментальных зародышей. Мы сможем работать со значительно большим количеством особей.

Они еще долго пребывали под впечатлением этого странного открытия.

— И все же у меня есть один вопрос, — заявила Нускс’ия. — Как ты думаешь, та девушка, что тебе помогала, Инь… как там ее… это была… я?

112. Энциклопедия: Утконос

113

Чихуа-хуа, уистити в коридоре, колибри в вольере и даже карликовые киты и дельфины в аквариумах находились в состоянии нервного возбуждения. Они не могли ни видеть проводимые в большой лаборатории опыты, ни понимать слова, но воспринимали исходившую от членов команды нервозность.

Сначала группа шестерых ученых заказала канадских жаб и подвергла их тщательному изучению, чтобы понять, как эти земноводные сумели настолько приспособиться к окружающей среде, что даже перестали быть живородящими и стали откладывать яйца. После того как им удалось выделить и расшифровать генетический механизм, определяющий способ продолжения рода, из Тасмании за большие деньги была доставлена самка утконоса. Исследователи попытались понять, как в природе может существовать такое недоразумение. Они поместили самку в загон без водоемов и обнаружили, что она охотится на небольших сухопутных представителей фауны, таких как лесные мыши, улитки или пауки, с тем же успехом, как раньше на водных — лягушек и рыб. Утконосиха оказалась быстрее кошки. Даже чихуа-хуа и та держалась от нее на почтительном расстоянии.

Когда лейтенант Жанико хотел схватить утконосиху, чтобы взять у нее кровь на анализ, животное ужалило его своими шпорами. По всему телу мгновенно распространилась резкая боль. Спасся офицер лишь благодаря противоядию, быстро введенному Нускс’ией.

Обращаться с этим диким, быстрым и сильным животным оказалось очень трудно. Аврора и Давид с помощью измерительных приборов изучали 1,6 миллиарда пар нуклеотидов, составлявших 18 500 генов.

— 82 % генов утконоса сходны с человеческими, — заявила Аврора.

Наталья сверилась со своими таблицами.

— Похоже, утконос, вместо того чтобы заменять отжившие эволюционные пласты новыми, накапливает их и пользуется преимуществами всех стадий своего развития, — подтвердил Давид. — Эта самка сохранила свойства рыб, рептилий и птиц, добавив к ним последние достижения природы — признаки млекопитающего!

— Это животное идеально, — взволнованно признала Нускс’ия, зарисовывая сложную подвижную систему, позволяющую утконосу под водой прикрывать пластиной клюва глаза и уши.

Наконец Авроре удалось определить расположение зоны программирования откладывания яиц, и исследования перешли на новый уровень. Получив этот биологический ключ, ученые попытались создать мышь, которая откладывала бы яйца. Первые попытки привели к малоутешительным результатам, и агонизирующих мышей скормили утконосихе.

Через месяц Аврора вновь приготовила свое фирменное рагу, которые члены команды ели, позабыв обо всех трудностях, связанных с работой. Самым голодным оказался лейтенант Жанико. На нем опять была футболка с законами Мёрфи:

Аврора заметила, что Наталья даже не притронулась к еде:

— Вы не голодны, полковник?

Женщина посмотрела на вилку с насаженной на нее фасолиной:

— Сегодня в Тегеране снова прошли студенческие демонстрации. Их жестоко подавили. Не меньше тридцати погибших и около сотни раненых. Но молодежь, несмотря ни на что, сопротивляется старым бородачам. И это продолжается вот уже несколько недель. Чтобы отвлечь внимание общественности, правительство объявило о форсировании своей ядерной программы. Европа и США потребовали ввести эмбарго на ввоз в страну высокотехнологичных материалов, но Россия и Китай продолжают их поставлять, якобы веря в то, что Иран использует их в мирных целях. — Она отложила вилку и уставилась на плававший в соусе кусочек мяса. — Иранские студенты гибнут, а вы… убили уже сотню мышей, пытаясь вывести яйцекладущих грызунов. И все только потому, что Давид видел это во сне!

Воцарилось молчание. Наталья Овиц стукнула по столу. Тарелки подпрыгнули, стакан опрокинулся.

— Я теряю время и заставляю терять его вас, — заявила она. — Мы ошиблись. Лучше все прекратить. Немедленно. Завтра соберете чемоданы и отправитесь по домам. Лейтенант Жанико!

Офицер встал.

Полковник обратилась к нему по званию и на «вы», словно забыв, что он ее муж:

— Вы отправите утконоса обратно в Тасманию. Он воняет и убивает все, что попадается ему на пути. На родине ему будет лучше. Выплатите этим людям компенсацию за то, что их… побеспокоили. Что касается Нускс’ии и Пентесилеи, узнайте можно ли получить для них вид на жительство, чтобы они могли задержаться и попутешествовать по стране. Если вы, девушки, не были в Лувре или на Эйфелевой башне, то сейчас для этого самый подходящий момент. Другого может просто не быть.

— Но… — запротестовала Аврора.

Наталья побагровела:

— Никаких «но», мадемуазель Каммерер! У вас был шанс что-то сделать, но вы им не воспользовались. Мне кажется, стриптиз и лэп-дэнс более соответствуют вашим способностям, чем микроскопы и пробирки.

— У нас было мало времени, — возразил Давид. — Довольно трудно заставить живородящее существо откладывать яйца.

— Неудачники ищут оправдания, а победители — средства. — Эта фраза прозвучала как пощечина. — Вам нравятся афоризмы, вот и получите. Что же касается времени… Это решаю не я, а иранский президент Джаффар. Каждый день ваших неудач приносит новые жертвы среди студентов. Это просто самоубийство, доктор Уэллс. — Наталья в отчаянии встала. — Мы пытались, но потерпели поражение. Пакуйте чемоданы и отправляйтесь по домам.

Казалось, она только и ждала, чтобы они немедленно убрались восвояси. Ученые разочарованно переглянулись.

— А что, если… — начал Давид.

— Нет. Я очень сожалею, но ваше время вышло, — ответила Наталья.

В этот момент зажегся экран. Автоматически включилась одна из камер наблюдения. Они бросились в главную лабораторию и обнаружили там мышку, выглядевшую совершенно потрясенной при виде того, что только что выкатилось из ее тела.

Маленькое, розовое в крапинку яйцо идеально круглой формы еще было покрыто слизью. Мышка обнюхала подозрительный предмет. Она тихо пискнула и повернулась к нависшим над ней огромным человеческим теням, словно ожидая, что они объяснят ей этот странный феномен.

114

Дело двигалось с трудом.

Исследования, направленные на создание космического корабля, заняли немало времени. Инженеры из числа людей отказались от пирамидальной формы и решили построить веретенообразную ракету.

Так состоялся запуск «Лимфоцита-2».

Я помню, что люди, создавая изумительными руками, снабженными пальцами, этот второй прототип, превзошли самих себя.

В назначенный день ракета взмыла высоко в небо и достигла высших слоев моей атмосферы.

А на подлете к границе поля моего тяготения… взорвалась.

После неудачных испытаний «Лимфоцита-2» наступила очередь «Лимфоцита-3» и «Лимфоцита-4». Все эти космические ракеты взрывались в полете практически на одной и той Усе высоте.

Возникла проблема чисто физического свойства, которую они никак не могли разрешить. А я не знала, как им помочь.

В то же время аэродинамика ракет стала лучше, внутренняя конструкция прочнее, а материалы, используемые для их изготовления, чище.

Я подозревала, что в концепции этих космических кораблей была допущена глобальная ошибка.

И тогда мне в голову пришла мысль.

Точнее, даже не мне, а ученому по имени Аш-Коль-Лейн, специализирующемуся на проблемах оплодотворения.

Когда я стала терять надежду на то, что люди когда-нибудь построят ракету, способную выйти за пределы поля моего тяготения, Аш-Коль-Лейн бросил фразу: «Подойдем к проблеме с другой стороны. Измениться должны не космические корабли, а инженеры».

Он заявил, что нужно строить такой же корабль, но значительно меньших размеров — это позволило бы увеличить тягу при взлете, уменьшить коэффициент трения об атмосферу и снизить вибрацию.

Так Аш-Коль-Лейн нашел решение.

В то же время специалисты упорно держались за старые модели и схемы, заявляя, что ракету меньших размеров построить не смогут. На что Аш-Коль-Лейн ответил, что если технари нормального роста не могут сделать уменьшенный космический корабль, то для этого нужно привлечь инженеров ростом поменьше.

Его идея пришлась кстати. Будучи специалистом в этой области, Аш-Коль-Лейн предложил создать инженеров-карликов, более пригодных для реализации данного проекта.

Ученые отказались от планов строительства ракет серии «Лимфоцит» и сосредоточились на лабораторных исследованиях с тем, чтобы сотворить нового человека — меньшего роста и способного построить уменьшенный космический корабль. Благодаря гениальности одного человека, я вновь обрела надежду в один прекрасный день увидеть, как они добьются успеха, чтобы защитить меня от астероидов.

115

Получив первую яйцеродящую мышь, шестеро ученых из научного центра в Фонтенбло стали семимильными шагами двигаться вперед, экспериментируя с кроликами, свиньями, а затем и обезьянами.

После двух десятков неудач и стольких же умерших подопытных кроликов им удалось добиться, чтобы самка уистити родила не маленькую обезьянку, а «яйцо уистити».

Этот яйцевидный предмет исследователи созерцали со смешанным чувством, испытывая замешательство от того, что заставили природу развиваться в направлении, по которому сама она, по-видимому, никогда бы не пошла. Каждый раз, когда они модифицировали код ДНК очередного подопытного кролика, им странным образом казалось, что они «изобретают» это животное вновь и вновь.

Под руководством Давида и Авроры команда работала в лаборатории день и ночь.

Первая человеческая особь получила название МЧ-100.

Она, опять же, представляла собой яйцеклетку Нускс’ии, оплодотворенную сперматозоидом венгерского лилипута Стефана Липковица. Затем зародыш был помещен в магнитное поле — для его стабилизации — и имплантирован в чрево яйцеродящей самки уистити.

— И все равно, у меня такое чувство, что мы чересчур торопимся и заходим слишком далеко, — вздохнула Аврора.

— А мне кажется, что у нас нет времени на телячьи нежности, — сухо ответила ей полковник Овиц, — иранцы провели испытания новой ракеты дальнего радиуса действия, способной нести на борту ядерный заряд. И провели очень даже успешно.

Яйцо появилось на свет пятнадцать дней спустя. Зародыш внутри не выжил.

Была запущена вторая серия опытных образцов, состоявшая из дюжины эмбрионов, каждый из которых умер в яйце, не протянув и месяца.

С каждой новой попыткой формула, как в игре «Мастермайнд», претерпевала незначительные изменения. И каждый раз из двенадцати образцов все большему количеству удавалось жить все дольше и дольше.

Параллельно полковник Овиц держала команду в курсе демаршей иранских военных. У нее, казалось, гора свалилась с плеч.

— После компьютерного вируса адскую машину смерти Джаффара задержала преждевременная смерть (от пули) одного из ведущих инженеров-ядерщиков. Мы выиграли шесть месяцев, которыми обязательно должны воспользоваться.

Вот так, после сотни неудач, они добились, чтобы человеческий зародыш, целый и невредимый, стал развиваться в яйце.

Давид вспомнил все, что читал о яйцах в Энциклопедии. Их скорлупа состоит из минеральных солей, расположенных треугольниками, наподобие церковных сводов. Острые углы этих треугольников направлены в середину яйца, боковые грани опираются на соседние кристаллы. И когда эти кристаллы подвергаются давлению извне, они скучиваются и плотнее прилегают друг к другу, придавая яйцу твердость. И наоборот, при нарастании внутреннего давления эти твердые треугольники тут же уступают, позволяя малышу выбраться из своей темницы. Скорлупа обладает и другими особенностями. Она позволяет проникать кислороду и выпускает водяной пар. Сразу после кладки яйцо подвергается резкому охлаждению, которое приводит к расслоению двух мембран и образованию воздушной полости, которая впоследствии позволит новорожденному дышать, чтобы найти в себе силы выбраться наружу.

Аврора осторожно взяла человеческое яйцо и поместила его в рентгеновский аппарат. И тогда они смогли увидеть живой зародыш, плавающий в амниотической жидкости, как космонавт в космическом корабле. С помощью стетоскопа они даже услышали биение его сердца.

— С ума сойти, нам удалось! — не веря самой себе, воскликнула Пентесилея.

— Это самка, то есть я хочу сказать — девочка, — уточнила Аврора, разглядывая рентгеновские снимки.

— Что будем делать дальше?

На этот вопрос ответил Давид:

— Если мы не хотим, чтобы он, то есть… я хотел сказать «она»… умерла, яйцо нужно… высиживать.

Сначала эта идея показалась нелепой, но члены команды быстро поняли, что яйцо созрело только наполовину и для окончания процесса развития зародыша ему понадобится время. Они поместили его под инфракрасные лучи в стерильное помещение с контролируемой температурой. Нускс’ия в своем рвении даже поместила его на подставку для яиц.

Через месяц детектор движения включил сигнал тревоги. В 5 часов утра шестеро исследователей опрометью бросились в инкубатор.

Там их глазам предстало невероятное зрелище: скорлупа яйца пошла трещинами.

116. Энциклопедия: Период вынашивания

117

От яйца медленно отвалился треугольный осколок скорлупы.

Давида охватило чувство, что перед его глазами, здесь и сейчас, происходила сцена, свидетелем которой он уже был восемь тысяч лет назад.

Аврора подумала, что ее жизнь наконец приобрела истинный смысл. Отныне она приступит к реализации мечты своей матери и сможет изменить мир.

Отделился второй осколок, на этот раз квадратный, и, словно при замедленном воспроизведении, упал вниз.

Нускс’ия сказала себе, что у природы намного меньше пределов, чем у человеческого разума. Ей пришла в голову мысль, что жизнь любит, чтобы с ней играли, она не консервативна и не против того, чтобы порезвиться и пошалить.

Отвалился третий осколок, тоже квадратный, но немного больше предыдущих.

Пентесилея подумала, что на ее глазах свершается пророчество амазонок: выброшенные на обочину жизни, женщины иным путем возвращаются к власти — посредством разума, науки, маленького роста и… яиц.

Верхушка яйца вновь пошла трещинами, а желтоватая мембрана выгнулась наружу под действием давления изнутри. К подножию подставки упало сразу несколько треугольных осколков.

Полковник Овиц подумала, что теперь все будет иначе. История человеческого рода в это мгновение пошла по иному пути. Некоторые ветви на большом древе будущего завяли, но пророс новый побег. Она подумала, что на самом деле этого никто не мог предвидеть. И если вылупившееся из этого яйца существо проживет недолго, само его появление на свет в этих экстремальных условиях уже будет доказательством того, что человек может быть другим — с другими ростом, формой и моделью поведения. Эта женщина больше, чем когда-либо, была убеждена в том, что разнообразие форм жизни является лучшей гарантией выживания.

На лейтенанте Жанико опять была футболка, выражавшая собой то, что он не потрудился высказать вслух. Коммуникация, осуществляемая посредством предметов одежды, позволяла ему относиться к происходящему с юмором и отстраненностью, к которым он так стремился.

Лейтенант ближе склонился к яйцу, которое продолжало подрагивать. Он был горд от того, что принял участие в этом проекте, но в глубине души ощущал беспокойство. Ему никак не удавалось избавиться от мысли, что сделанное открытие окажется в руках злоумышленников, которые используют его в целях, прямо противоположных задуманным. Именно так он и воспринимал науку: блестящие люди двигают вперед прогресс, затем проходит время, общество забывает первопроходцев, их творениями завладевают те, кто стоит у власти, чтобы присвоить себе и превратить в инструмент порабощения человека. Он закусил нижнюю губу.

Мартен Жанико был живым воплощением одного из законов Мёрфи. Он всегда боялся, как бы события не приняли дурной оборот. Ему было известно, что после того, как человек приручил лошадь, начались завоевательные походы варваров. Изобретение колеса привело к появлению танка, а самолета — к массированным бомбардировкам. С каждой новой научной находкой человека ждала очередная катастрофа. Открытие Америки: уничтожение культуры индейцев. Проникновение в тайну атома: Хиросима. Но тем не менее все эти научные изобретения неизменно преследовали одну и ту же цель — мир и процветание.

Супруг Натальи Овиц был не таким оптимистом, как его жена. Глядя на первое человеческое яйцо, продолжавшее медленно трескаться, он не видел нового поколения людей, способного решить множество проблем, он уже думал обо всех тех угрозах, которые оно могло в себе таить в том случае, если окажется в руках злоумышленников.

Мембрана, испытывая растущее давление, неожиданно лопнула. Из нее потекла клейкая жидкость, затем появилась маленькая мокрая кисть.

Ученые стояли как зачарованные. Кисть была крохотной, как у куколки, но в том, что она была человеческой, сомнений не было. На ней были пять пальцев, фаланги, сочленения, ногти.

И пальцы эти шевелились.

Лейтенанта Жанико охватила дрожь. При виде этого маленького существа он острее ощутил неловкость, которую ему доставлял собственный исполинский рост. Теперь он больше, чем когда-либо, ощущал себя динозавром.

Яйцо пошло новыми трещинами.

Время от времени пальцы сжимались в кулак, который наподобие молотка крушил непокорную скорлупу. После кисти показалась вся рука, надавившая посильнее, чтобы разбить тонкую яйцеобразную темницу.

Потом вдруг возникла голова. Лица исследователи разглядеть не смогли — оно было скрыто длинными волосами, слипшимися от прозрачного желатина. Появилась вторая рука. Затем, когда по краям скорлупы потекла амниотическая жидкость, маленькая фигурка с лицом, по-прежнему закрытым волосами, слегка качнулась вперед.

— Осторожно, она сейчас упадет! — воскликнула Пентесилея.

Лейтенант Жанико поймал ее в самый последний момент, не давая выпасть из скорлупы. В его руке это новорожденное существо выглядело еще крохотнее. Члены команды застыли в нерешительности, не зная, как себя вести с этой покрытой слизью фигуркой, затем Давид наконец рефлекторно схватил ее за ноги и перевернул вниз головой. Из ее ноздрей потекла плацентарная жидкость. Давид хлопнул ее по мягкому месту, легочные альвеолы новорожденной раскрылись, она сделала глубокий вдох и впервые в своей жизни закричала и заплакала.

Давид положил новорожденную на бок, придав удобное положение, тем самым облегчая ей дыхание и предоставляя возможность избавиться от жидкости, все еще закупоривавшей бронхи. Осторожным движением пальца он отвел в сторону тоненькие пряди волос, явив взорам личико с пухлыми губками, вздернутым носиком и темно-синими глазами.

— Мы назовем ее МЧ-121, Микрочеловек-121, это номер ее кладки, — в виде обряда крещения изрекла Наталья.

Давид был растроган.

— Пожалуй, мы сможем подобрать ей менее «техничное» имя, запомнить которое будет намного легче, — пытаясь проглотить комок в горле, сказал он.

— Там будет видно, — сухо отрезала Наталья. — Она взяла линейку и измерила новорожденную. — Рост 7,5 сантиметра. — Она недовольно скривилась. — Обычно рост новорожденного составляет около 50 сантиметров. И раз уж мы считаем, что она в десять раз меньше, в ней должно быть 5 сантиметров.

— Ее нужно сравнивать не с новорожденным, а с девятимесячным ребенком, ведь, чтобы цикл созревания малыша млекопитающего был полным, требуется девять месяцев в чреве и девять месяцев внеутробного развития, — ответил Давид, вспомнив почерпнутые из «Энциклопедии» сведения. — И поскольку рост девятимесячного ребенка составляет 75 сантиметров, то она ровно в десять раз меньше.

— Он прав. В своем развитии она продвинулась уже довольно далеко. Волосы, ресницы и даже… зубы, — поддержала его Аврора, приподнимая кончиком авторучки губу малышки и показывая две белые точки.

— Я не понимаю вашей логики, — сказала Наталья, — объясните.

Давид вкратце изложил ей теорию Эдмонда Уэллса о периоде нормального вызревания продолжительностью в восемнадцать месяцев, который из-за узости женского таза приходится прерывать на половине.

— Следовательно, в процессе своего развития МЧ-121 значительно опередила обычного новорожденного, — попыталась сделать вывод Наталья.

— Благодаря яйцу она смогла воспользоваться полным циклом созревания.

Они сгрудились вокруг миниатюрной девочки, которая смотрела на них вполне осмысленно.

Наталья выглядела озабоченной:

— В гаком случае, процесс ее формирования занял не восемнадцать месяцев, как это обычно бывает у человека… а только два.

— Она в десять раз меньше и растет в десять раз быстрее, — подтвердила ее догадку Аврора.

Нускс’ия не сводила глаз с маленького новорожденного существа:

— Значит, чтобы вырасти до своих нормальных размеров, которые в десять раз меньше человеческих, она должна расти в десять раз быстрее…

— Ее рост должен составлять порядка… 17 сантиметров, — уточнила Аврора.

Она протянула свой мизинец, который МЧ-121 тут же схватила и поднесла к губам.

— Для этого вида нужно придумать название, — произнесла Наталья, — «Микрочеловек» звучит как-то слишком тривиально.

— Людей, которые были в десять раз больше нас, мой отец назвал Хомо гигантис. Их полную противоположность было бы вполне естественно окрестить Хомо микробус, — предложил Давид.

Полковнику Овиц это не понравилось.

— А почему бы не Хомо редуктис? Ведь мы именно это и сделали — уменьшили человека. Самое главное свойство МЧ-121 — его маленький рост, — напомнила Аврора.

— У меня есть вариант получше, — вставила свое слово Нускс’ия, — Хомо хумилис, что можно перевести как «человек смиренный». Хомо сапиенс — это человек, который благодаря своему росту и мозгу претендует на разумность, то есть считает себя мудрее всех остальных представителей фауны. Что же касается человека, сотворенного нами, то его главной особенностью, в силу небольшого роста и ярко выраженного женского начала, является большее смирение.

— Погодите, — вмешалась Пентесилея, — давайте говорить честно. Почему бы не назвать новый вид Хомо феминис? Ведь основной характеристикой этого нового существа является избыток женственности.

— Хомо дискретум, — предложил Мартен Жанико. — Что ни говори, а главное, что требуется от этих новых маленьких человечков, — это тайком проникать в лагерь врага и оставаться незамеченными. Их рост — не более чем следствие нашего стремления к неприметности.

— Он прав, — признала полковник Овиц.

— Неприметность — это как раз то, что позволило нам, пигмеям, выжить. И что позволит этим человечкам, если их будут использовать в качестве диверсантов, в сложной обстановке проникать в лагерь врага, действовать незаметно и оставаться в живых, — согласилась Нускс’ия.

— Хороший ответ на претенциозный термин Хомо сапиенс. Наше творение претендует не на мудрость, а всего лишь… на незаметность, — поддержала ее Аврора.

— Погодите, может нам лучше набраться смелости и сказать, что это следующий этап, на котором человек становится совершеннее? — предложил Давид. — Гусеница превращается в бабочку, большой человек — в маленького. А называются все эти мутации метаморфозами. И наши человечки являются не столько неприметными, сколько прошедшими через череду метаморфоз и приобретшими форму, в большей степени соответствующую среде, новым целям и задачам. Иными словами — другой эпохе.

Остальным пяти ученым эта концепция пришлась по вкусу.

— Какое же название вы предлагаете? — спросила Наталья.

— Хомо метаморфозис.

Когда он произнес эти слова, наблюдавшая за ними новорожденная, словно в знак одобрения, прищелкнула языком.

— Это будет их научное название, которое пока известно только нам, — сказала Наталья.

Давид написал на доске, чтобы видели все:

— Вопросительные знаки я поставил там, где цифры получены методом экстраполяции и подлежат проверке.

Полковник Овиц взглянула на доску с описаниями трех видов:

— «10 раз»… по-видимому, это правило… Какие странные узы связывают нас с этим числом. Это количество пальцев на наших руках…

Заметив что их взгляды обращены на доску, миниатюрная девочка что-то защебетала.

Мартен Жанико опять взял ее в руку:

— Поскольку Хомо метаморфозис звучит слишком научно, то для их обозначения мы сохраним имя «Микрочеловек» или «МЧ».

— Эмче? — повторила Нускс’ия, играя с фонетикой инициалов. — Ты будешь Эмчей. Звучит оригинально.

— Иииимээээша, иииимээээша, — повторила миниатюрная девочка, словно желая принять участие в разговоре.

Голос ее был напряжен, но справиться с голосовыми связками ей, по-видимому, все же удалось.

— Если этой Эмче на то, чтобы развиться, понадобилось и десять раз меньше времени чем обычному зародышу, это означает, что расти и взрослеть она тоже будет в десять раз быстрее, — добавила от себя Пентесилея. — Поэтому вполне вероятно, что в возрасте одного года она будет выглядеть на десять, а в возрасте десяти — на сто. В этом отношении мы, по-видимому, сможем немного добавить.

Полковник Овиц кивнула и написала на доске:

— Вес ее тоже должен быть в десять раз меньше. Став взрослой, она, вероятно, будет весить шесть, самое большее — семь килограммов.

Наталья приписала:

Затем, понимая, что этого все равно много, стерла предыдущую надпись и написала новую:

В едином порыве они повернулись к микрочеловеку и, зачарованные, стали его созерцать.

— Она просто крохотная, наша Эмче, — признала Аврора. — Верхней частью лица немного похожа на Нускс’ию, подбородком — на Пентесилею.

— Улыбкой на Давида… взглядом на Аврору. Их черты не вписаны в генетический код, но, должно быть, передались по воздуху, — пошутила Нускс’ия.

— На самом деле это наша общая дочурка, у которой сразу шестеро родителей, — сделала вывод полковник Овиц.

— Один лишь я оказался в стороне, — признал Мартен Жанико, — но это вполне нормально, ведь я… отношусь к «отжившему виду».

После короткого замешательства все расхохотались и бросились сжимать великана в объятиях.

— Вот оно! Я придумала, как нам ее назвать, — сказала Пентесилея.

— Говори.

— Эмма, от МА — Микро-Аврора, кроме того, это имя красиво само по себе. Эмма, малышка Эмче! И мы не выйдем за рамки принятой нами системы преобразования инициалов в слоги.

— А если у нас получится мальчик?

— Будет Амадеем. От аббревиатуры МД, означающей «Микро-Давид», — тут же подхватила Нускс’ия. — Это будет справедливо, ведь у истоков создания микрочеловека стояли Аврора и Давид.

В этот момент маленькая Эмма стала чихать и, словно желая согреться, что-то защебетала.

У Натальи зазвонил смартфон. Она посмотрела на номер, нажала на кнопку ответа, послушала, утвердительно кивнула и дала отбой с чрезвычайно озабоченным видом.

— Что-то случилось?

— Слишком поздно… все было напрасно. Мы опоздали.

Она включила телевизор, нашла выпуск новостей и прибавила громкость.

118

— …после этих разоблачений решено принять все необходимые меры. Канадская студентка после нескольких дней тюремного заключения призналась, что является заброшенным в страну тайным агентом. Иранское правительство заявило, что у него в руках наконец оказалось доказательство того, что так называемые мирные и спонтанные выступления студентов на самом деле являются заговором, во главе которого стоят израильские спецслужбы. Президент Джаффар расценил это как объявление войны и посчитал, что в качестве главы государства его право и обязанность — принять ответные меры. Мотострелковые и танковые подразделения покинули казармы и выдвинулись к границе с Ираком. Движения «Хамас» и «Хезболлах» заявили о готовности принять участие в этом великом «последнем наступлении».

Премьер-министр Израиля Гаэлла Толедано немедленно отреагировала и заявила, что весь этот шпионский скандал является чистой воды фальсификацией, направленной на то, чтобы отвлечь внимание общественности и положить конец манифестациям. И предупредила президента Джаффара, что, если против ее страны будут предприняты враждебные действия, она нанесет ответный удар.

В ООН срочно собрались главы ведущих государств мира, чтобы попытаться призвать стороны проявлять сдержанность, но это, по-видимому, не оказало на конфликт никакого влияния. Его участники наращивают вдоль границ военное присутствие. Стоимость барреля сырой нефти на рынках резко взлетела вверх, высказываются опасения, что…

119

Я помню.

Людям удалось сотворить свою уменьшенную копию. К счастью, они были талантливыми экспериментаторами, и Аш-Коль-Лейн, при содействии своей жены Инь-Ми-Янь, быстро продвигался вперед по этому пути.

Таким образом, им удалось создать свой уменьшенный дубликат, названный мини-человеком. Он был в точности похож на них, но только в десять раз меньше. Если рост первых людей составлял 17 метров, то у взрослых особей новых микрочеловечков не превышал 1,7 метра.

И если первые люди могли жить тысячу лет, то возраст второго вида, ставшего их продолжателями, ограничивался ста годами. Они развивались и росли в десять раз быстрее, потребляли в десять раз меньше пищи, а жизнь их была в десять раз короче..

Это было что-то вроде проекции их собственного бытия в миниатюре. Для моего великого проекта СПМ, предусматривающего защиту от астероидов, они явно представляли весьма оригинальное решение.

И вот эти мини-человечки, воспитанные своими предшественниками, но лишенные их недостатков, принялись за работу и стали строить мини-ракету.

В тот самый момент, когда события стали развиваться в нужном русле, астрономическая обсерватория, расположенная на центральной пирамиде острова, сообщила о приближении астероида.