Третья женщина

Глава пятнадцатая

Она пробудилась в кромешной темноте с тревожным ощущением, что прошлые страхи вернулись. Потусторонний кошмар, живший в воспоминаниях, снова поднимался внутри нее. Присев на постели, она обвела комнату расширившимися глазами. Недобрые предчувствия, беспокоившие сон, казалось, материализовались и наполнили мрак сонмом невидимых призраков и чудовищ. Что-то разбудило ее.

Но что?

Она прислушалась в надежде уловить шорох или звук, вызвавшие ее пробуждение. В зловещей тишине раздавались только удары сердца, ужас словно ватой заложил уши. Где-то далеко скрипнула дверь. Или это была половица? Джудит напряженно вглядывалась в темноту, однако безрезультатно. Предметы обстановки расплывались на фоне поврежденных пожаром стен. Привидения, лешие, домовые — все страхи детства, казалось, ожили и столпились вокруг кровати.

Сбросив одеяло, она торопливо подбежала к шифоньеру, зажгла свечу. Неуверенно обвела взглядом дверь, стены. Безжизненная пустота комнаты заставила острее ощутить беспредельный ужас, угнездившийся внутри. Обоняние единственное подсказывало правильный ответ. Запах. Едва уловимый запах дыма вырвал ее из объятий сна. Кошмар вползал в комнату в виде облачка дыма. Длинные, похожие на змей щупальца извивались в щели под дверью, сочились поверх косяка. Неровные трещины между перекрытиями потолка были полны седых струек, обволакивавших деревянную поверхность, стекавших вниз по стенам. Горела комната Оливии, расположенная этажом выше.

Открытие, каким бы ужасающим оно ни было, вернуло Джудит способность двигаться. Дым достиг ноздрей, заставив закашляться. Жар в комнате становился непереносимым. Торопливо нащупав запор, она распахнула дверь и выбежала в коридор. Впереди, ближе к лестнице, сумрак озаряло красноватое свечение, на перилах и покрытых ковром ступенях плясали неровные тени. Со слезами на глазах, задыхаясь, она преодолела винтовой пролет и была вынуждена отступить перед языками пламени, рванувшимися к ней из раскрытой двери. Коридор был объят пламенем. Пышущая жаром преисподняя встречала ее у спальни Оливии Морхауз.

Укрываясь шалью, она пробежала вдоль стены огня, шатаясь, ввалилась в дверной проем. За спиной с треском рассыпались искры, шипели и обугливались потолочные балки над головой. Однако страшнее пожара была картина, открывшаяся внутри. Джеффри Морхауз, одетый в вицмундир, украшавший его в первый вечер, склонился над роскошной кроватью. Одна нога в тяжелом ботинке упиралась в пол, другая, согнутая в колене, попирала кровать. Мощная спина напряглась, руки яростно двигались, вдавливая бледное лицо Оливии в подушки. Беспомощно взметнулась слабая кисть, пытаясь остановить безумца, но сил несчастной женщины было недостаточно, чтобы совладать с чудовищными объятиями. Хозяин Челси-Саут душил свою жену.

Безучастный к шуму огня и языкам пламени, подбирающимся к кровати, он продолжал сжимать горло своей жертвы. Умоляющие вскрики бьющейся, извивающейся в его руках женщины не ослабляли его хватки. В этот момент Джеффри Морхауз выглядел исчадием ада, выбравшимся на землю, чтобы сеять разрушения и смерть.

— Джеффри, не смей! — Джудит бросилась на него, забыв про собственный страх, забарабанила по широкой спине.

Откуда-то снизу, из объятых огнем этажей донесся пронзительный крик. Мод. Несчастная сумасшедшая, запертая в комнате. Пламя пожара добиралось до нее, угрожая превратить в горстку пепла. Тайна Челси-Саут исчезнет в яростном вихре.

— Джеффри, опомнись! Внизу Мод…

— Нет! — его громовой голос напоминал рычание Преисподней. — Я должен уничтожить все до последнего камня!

Тонкие пальцы Оливии конвульсивно сжались на его запястье; от напряжения побелели фаланги — секунда, и жизнь покинула их. Изящные, аристократические руки бессильно упали поверх одеяла.

— Боже, что ты наделал! — Джудит в ужасе отшатнулась. Комната закружилась перед глазами, покачнулся пол. Джудит с трудом удержалась на ногах, начала отступать к двери. Кошмар, преследовавший ее с первого дня, как она ступила на порог Челси-Саут, теперь угрожал ее жизни. Вокруг зловеще смыкалась пурпурная темнота, прорезываемая вспышками пламени. Джеффри Морхауз медленно поднимался с постели.

— О Боже, Джеффри… ты ничем не искупишь вины…

— Мне не нужно искупление! — хриплый, срывающийся голос был голосом обреченного. Стоном, исшедшим из холодной могилы. Джеффри Морхауз приблизился к краю бездны и с безумной усмешкой смотрел вниз, глухой к мольбам Джудит. Яркие сполохи огня оттеняли его громоздкую фигуру, тускло мерцали серебряные пуговицы вицмундира. В коридоре за спиной трещали обугливающиеся половицы.

Протянув руки, он двинулся к Джудит, и в этот миг произошло невероятное. Неведомая сила оттолкнула ее, и черная тень преградила дорогу Джеффри Морхаузу. Хозяин особняка с рычанием бросился на непрошеного противника. Жесткие пальцы схватили воротник незнакомца, рванули, разворачивая и подтягивая его к себе. Перед изумленными глазами Джудит мелькнуло загорелое лицо Джеймса Денема. Молодой адвокат поднял локоть, обороняясь; уклонившись от прямого удара, выбросил вперед сжатый кулак. Застигнутый неожиданным ударом, Морхауз пошатнулся и разжал пальцы, но уже через мгновение два темных силуэта вновь кружили по комнате, сражаясь с невероятным ожесточением, словно от исхода схватки зависела судьба вселенной. Джудит Рейли, ошеломленная, попятилась в затянутый дымом коридор; запнувшись, переступила порог и потеряла сознание в море огня и серы. Она уже не видела, как противники клубком катались по комнате, разбивая в щепки жалкие остатки мебели, падая и ударяясь о стены. Она не видела, как взметнулся и опустился кулак Джеймса Денема, и Джеффри Морхауз, раскинув руки, исчез в клубах огня, занимавшегося в спальне. С приглушенным вскриком он растворился в багровом сиянии, ставшем его надгробием и могилой.

Все, что сохранила ее память — две сильные руки, приподнимающие ее с пола; головокружительное ощущение, что ее куда-то несут; тихий шепот Джеймса Денема, склонившегося над ней. Потом был долгий переход задымленными коридорами, грохот обваливающихся позади балок и обугленные перила винтовой лестницы. Словно сквозь волшебный туман из прихожей долетел звон часов, отбивающих время. Фантасмагорический мир «Алисы в Стране Чудес» ожил в готовых обрушиться стенах.

Последнее, что видела Джудит, был перевернутый овальный портрет в прихожей, переливающийся в сверкании пламени. Прекрасные черты за стеклом принадлежали Мод Далль. Картина Торелли, о которой говорил Джеффри Морхауз, была обманом, как и многое из его слов… Портрет и его безумный оригинал остались внутри дома. Свежий, пьянящий воздух проник в легкие. Джудит закашлялась, тяжело переводя дыхание. Откуда-то издалека слышался взволнованный голос Джеймса Денема:

— Джудит, ответь мне… Джудит.

Она не могла говорить. Надвигалась темнота, заслоняя все чувства, отключая их одно за другим. Не осталось ни дыма, ни пламени, ни ужасов покинутого кошмара. Усталость неодолимо овладевала телом, обещая блаженные сновидения.

— Джудит, пожалуйста!.. — хриплые, умоляющие просьбы не задерживались в сознании. Спасительная мгла поглотила ее, оберегая от новых потрясений. Она не видела озабоченного лица Джеймса, стоящего на коленях рядом с ней, на сырой от росы траве. Не видела Диккенс, украдкой осеняющую ее крестным знамением.

На месте, где когда-то находился 77, Челси-Саут, теперь высился столб пламени. Яркие языки выбивались из черных провалов окон, раскрытых дверей. Дождь искр сыпался в темнеющее над пожарищем небо. Ландшафт озаряли сумеречные, зыбкие сполохи.

— О, Джеймс… — всхлипнула Диккенс, поглаживая золотистые волосы Джудит Рейли, лежащей на руках племянника. — Небеса прокляли этот дом… к утру не останется даже пепла…

Джеймс Денем внимательно всматривался в лицо потерявшей сознание девушки.

— Пусть горит, — проворчал он. — Прибежище дьявола. Кто мог подумать, что старина Морхауз потеряет рассудок. Если бы ты не послала за мной… — он передернул плечами.

Диккенс печально опустила глаза.

— Хозяин… и мисс Оливия… — она не смогла продолжать.

Джеймс Денем повернулся в сторону пылающего особняка. Пламя озаряло мужественные черты его лица. Он медленно покачал головой, ничего не ответив пожилой женщине, застывшей рядом.

На фоне холмистой равнины догорали останки вековой крепости. В языках пламени умирали эпохи. С грохотом рушились балки и потолочные перекрытия, проваливались старинные стены. Ночной бриз разносил по траве седые хлопья пепла.

Джеффри Морхауз разделил судьбу своего жилища, и силы мрака торжествовали победу.